Энн Флеминг, с любовью

СОДЕРЖАНИЕ

1. Создавая врага
2. Скользя по веревке
3. Почти похищенный
4. Корабль-призрак
5. Остерегайтесь пиратов!!
6. Атакованы!
7. Пираты
8. Продаваемый как раб
9. Рынок рабов в Занзибаре
10. Рынок рабов Красного моря
11. Продан в Египте
12. И снова похитители
13. Новая жизнь
14. Маленький гладкий камень
15. Письмо в Салем

1. СОЗДАВАЯ ВРАГА

Сэнди был нанят всего лишь в качестве юнги, но он уже мечтал бороться с пиратами и привезти своей матери жемчуг из Персидского залива. С раннего детства, каждый раз, когда парусник покидал порт Салема, он умолял свою мать отпустить его в море [город в округе Эссекс штата Массачусетс, США, известный с 1630 года].
- Джозеф Александер Шорт, - ​​постоянно ругала она его, - я потеряла твоего отца, когда затонул его корабль, так что прекрати выспрашивать у меня, когда сможешь уйти в море.

Однажды, когда Сэнди исполнилось десять, она сказала:
- Мой брат тоже мог утонуть. За шесть лет мы ни слова не услышали о его корабле.

В 1805 году мальчики уже в восемь лет могли найти подработку на кораблях, и к тому времени, когда им исполнялось тринадцать или четырнадцать, они были готовы выполнять мужскую работу. У матери Сэнди не было денег на одежду и школу, и поэтому, когда ему стукнуло одиннадцать, она начала сдавать позиции.
- Хорошо, - сказала она, - если капитан МакДоу даст тебе работу на «Эссексе», то ты можешь уйти в море.
В том году Скиннер устроился на «Эссексе», потому что он был на два года старше Сэнди.

Восемь месяцев спустя Сэнди мельком увидел паруса, который, как он знал, должны были принадлежать «Эссексу», возвращающемуся из Азии и Африки. Он рванул к причалам с колотящимся сердцем, в мыслях подбирая слова, которые скажет капитану МакДоу, выпрашивая место на судне. Он даже надеялся, что его соседа, Скиннера, смыло за борт, и тот потерялся в море, но не совсем, потому что ему не терпелось услышать рассказы Скиннера о акулах, пиратах и ​​местах, далёких как звёзды.

Скиннер явился домой повзрослевшим и не желающим играть с Сэнди, объяснив мальчику, что «Эссекс» будет немедленно готовится к отплытию, на этот раз в африканский Танжер, а затем обойдёт вокруг Южной Америки, направляясь с грузом в Сингапур и, под конец, отправится в Персидский залив для торговли жемчугом. Вокруг света!

Сэнди был умным. Он не приставал к капитану МакДоу. Он просто стоял на причале, стараясь выглядеть как можно выше и ожидая возможности помочь.
Однажды, когда он бросился помогать капитану нести тяжелую коробку, чтобы продемонстрировать силу своих мускулов, капитан сказал ему:
- Ты хороший парень, Сэнди.
- Мне уже двенадцать, сэр.
- Так ты уже большой. Твоя мать приходиться мне роднёй. И поэтому я хочу взять тебя в плавание, если ты не испугаешься тяжелой жизни без моих одолжений. Придётся тяжело работать.
- Если вам так будет угодно, сэр. Мне нужна работа.

Слова, которые использовал Сэнди, ранее попрактиковавшись, пришлись по душе капитану, а сам «Эссекс», с четкими линиями прямого парусного вооружение как нельзя лучше подходил для мелководья Персидского залива, хотя был не так быстр, как более крупное судно. Сэнди уставился на такелаж, который скоро будет полон парусов-крыльев, которые позволят ему увидеть мир.

- У тебя есть рундук, Сэнди?
- Старый, который был у моего отца до того, как он получил новый, - ответил Сэнди. - Но мне не в чем плыть.
У него имелось только две пары штанов, и только из одних он ещё не совсем вырос.
- Тебе понадобятся ботинки и матросская куртка, чтобы не замёрзнуть, - произнёс капитан, - скажи своей матери, пусть зайдёт ко мне завтра вечером. Я заранее выдам ей часть твоего заработка на ботинки.
Капитан, посмотрев на Сэнди, который выглядел маленьким и хрупким для своего возраста, вздохнул так, словно собрался передумать.
- Мы справимся, - сказал Сэнди.
- Да, у тебя будет место Скиннера. Я приму тебя юнгой. Четыре доллара в месяц.
Сэнди знал, что сказать. Он уже практиковался, чтобы сделать это правильно.
- Так точно, сэр.

Сэнди хотелось смеяться, прыгать и петь, но вместо этого он решил отпраздновать свою новую работу, собрав вместе друзей за игрой в пиратов. Пятеро из них спрятались за забором и ждали, чтобы напрыгнуть на четырнадцатилетнего Скиннера, который нес свой рундук с «Эссекса».
Скиннер отчаянно сопротивлялся, но через мгновение его уже держало четверо мальчишек, а Сэнди ткнул его в сердце деревянным мечом.
- Теперь ты мой пленник, - прорычал Сэнди.
- Убей его, капитан, - крикнул один из команды Сэнди.
- Ты отпустишь меня, Коротышка Сэнди! - Скиннер изо всех сил пытался освободиться.
- Подержим его ради выкупа, - крикнул еще один из пиратов Сэнди.
- Кто заплатит деньги за эту собаку? - вопросил Сэнди.
- Свяжем пленника и продадим его как раба.
Сэнди покачал головой.
- Мы не можем продать белого мальчика как раба.
- Он был захвачен пиратами, - сказал ещё один мальчик. - Он больше не свободен.
Скиннер считал себя слишком взрослым, чтобы играть в такую игру, и сказал Сэнди:
- Если капитан МакДоу такой дурак, что возьмёт тебя на «Эссекс», то ты станешь таким же белым рабом, как и я.
- Я никогда не буду рабом, - возразил Сэнди. - Я сбегу.
Он понизил голос, пытаясь принять решение.
- Я проклял бы пиратов.
- Отпусти меня, сопляк, - настаивал Скиннер, - а не то пожалеешь, когда я встречусь с тобой на «Эссексе».
- А что ты сделаешь? - хотя Сэнди был младше, но он никогда не боялся драться со Скиннером.
- Подожди, пока мы не пересечем экватор, - пригрозил Скиннер. - Когда тебя начнут посвящать, я прослежу, чтобы тебя вымазали дегтем.
- Ну и что дальше?
- Капитан МакДоу не пороет мальчиков на «Эссексе», - объяснил Скиннер. - У него просто есть кто-то вроде меня, который хлещет их мокрым концом веревки. Ты засовываешь голову в бочку с соленой водой, вот почему мы называем это поркой над бочкой [синоним выражения «безвыходное положение»]. До тех пор, пока ты сможешь держать голову под водой, ты не получишь удара, понимаешь? Но каждый раз, когда ты будешь поднимать голову, чтобы вдохнуть, я буду стегать твою голую жопу веревкой. Это справедливо, понимаешь? Я не буду хлестать тебя до тех пор, пока ты сможешь задерживать дыхание.
- Ты никогда меня не выпорешь, - возразил Сэнди.
- Хочешь поспорить?
Сэнди велел своим друзьям отпустить Скиннера.
- Конечно, я буду спорить с тобой.
Четырнадцатилетний моряк отряхнул свои новые парусиновые штаны и ботинки. Затем ухмыльнулся и сказал Сэнди:
- Конец мокрой веревки жалит, но знаешь ли ты, как она обжигает, если скользить по ней голыми руками?
Сэнди кивнул.
- Она может разорвать твои руки в клочья.
- Тогда вот мое пари, - сказал Скиннер. - Если на вторую неделю нашего плавания я не выпорю тебя мокрым концом веревки, то соскользну вниз по веревке с марсовой реи на палубу. Но если к тому времени я тебя выпорю....
Мальчики задрали головы, разглядывая марс-рею, пугающе высоко крепившуюся к мачте корабля. Оттуда вышло бы обжигающе-долгое скольжение вниз по веревке. Тем не менее, Сэнди протянул руку Скиннеру, чтобы принять спор - частично, чтобы произвести впечатление на своих друзей.
- Тогда ты будешь скользить по веревке вниз, если проиграешь, - добавил Скиннер.
Сэнди кивнул.
- Я не боюсь, - сказал он. Но он боялся.

2. СКОЛЬЗЯ ПО ВЕРЕВКЕ

Мать Сэнди стояла на причале, пытаясь улыбаться со слезами на глазах, когда поющие моряки подняли грот, и «Эссекс» вышел в море. Сэнди подумал, что было бы весело спать в носовом кубрике, где моряки рассказывают истории, вырезают поделки из дерева, чинят одежду, поют, танцуют и пьют ром. Но Скиннер спустился с ним на нижнюю палубу, где пахло застоявшейся водой. Там два мальчика спали в гамаках, а не в койках, как моряки.
- Капитан считает, что для мальчишек здесь безопаснее, - объяснил Скиннер. - Старики иногда занимаются грязными делишками, когда выпьют слишком много рома.

Сэнди сто раз бывал на «Эссексе», когда был младше. Он наблюдал за работой моряков и задавал им вопросы, но как только корабль снялся с якоря, Скиннер взял его под свою опеку и принялся рассказывать ему все, что уже знал.
Он показал Сэнди, как надо смолить веревки, чтобы они не сгнили от солёной воды.
Сэнди возразил:
- Я уже знал про это.
Скиннер показал Сэнди треугольные паруса, называемые кливерами, и веревки, называемые вантами, и то, как надо чинить паруса.
- Я уже знаю это, - снова сказал Сэнди.
Скиннер показал ему, как помочь повару вымыть железные кастрюли и вычистить деревянные миски, из которых ели моряки.
- Я уже знаю это, - ответствовал Сэнди со скучающим видом.
- Если ты уже все это знаешь, - сердито произнёс Скиннер, - тогда почему ты не капитан?
- Я когда-нибудь стану им, - похвастался Сэнди, - а ты по-прежнему останешься простым моряком.
Скиннер обвязал талию коротким куском веревки и отправился переговорить с помощником капитана.
- Сэр, я должен почистить ялик?
- Да, Скиннер. Возьми Сэнди и хорошенько почисти лодку.
- Сан-Ди! - позвал Скиннер. Он нашел мальчика, страдающего от морской качки и вытирающего горшки.
- Принеси швабру и метлу, и вычисти ялик.
Сэнди покачал головой. Он понимал, что должен работать, болен он или нет, но ему хотелось закончить то, чем он занимался.
- Ты это сделаешь, - заявил он.
- Мне нужно, чтобы ты помог мне почистить и вытащить ведра с морской водой, - объяснил Скиннер.
Сэнди вытер лоб и прислонился спиной к леерам, по-прежнему качая головой.
- Ты просто мальчишка на этом судне, - предупредил его Скиннер. - Ты должен делать то, что тебе говорят.
Мистер Шорс, помощник капитана, подошёл посмотреть, что происходит.
- Если Сэнди не делает то, что ему сказали, воспользуйся верёвкой, - прорычал он.
И как только мистер Шорс отошёл, Скиннер снял веревку со своей талии и хлестнул ею Сэнди. Но Сэнди прыгнул на него, и оба мальчика принялись драться на палубе, когда их увидел капитан МакДоу.
- Эй, там, а ну-ка поднимитесь сюда! - крикнул капитан.
Мальчики вскарабкались на мостик.
- На этом судне у меня не будет двух вещей: драк и споров, - строго сказал капитан МакДоу. - И если случиться ещё одна драка, Сэнди, то тебя выпорют над бочкой.
Сэнди понимал, что лучше не спорить с капитаном, но его беспокоило, что Скиннер может оправдать свою порку, просто начав новую драку.
- Но, сэр... - начал Сэнди.
Капитан оборвал его на полуслове.
- Я же сказал тебе, что это будет тяжелая жизнь, Сэнди. Мы не станем пороть тебя в море только из-за жестокости, а только для того, чтобы научить тебя повиноваться. Моряк должен научиться повиноваться незамедлительно, не задумываясь, иначе мы все можем потерять свои жизни.
Сэнди согласно кивнул.
- Я хочу, чтобы ты узнал о штурвале, якоре, компасе и стакселях, на носу и на корме, но самое важное, чему должен выучиться мальчик - это повиноваться. А теперь извинись перед Скиннером.
- Прости, Скиннер, - пробормотал Сэнди.
- Скиннер, сэр, - поправил его капитан, - ты всего лишь юнга, а Скиннер подписал контракт матроса в этом плавании.
- Извините, Скиннер, сэр, - смело сказал Сэнди.
- И, Скиннер, - указал капитан, - больше не беспокой помощника. Если Сэнди не слушается тебя, просто возьми веревку и поучи его.
И Скиннер, ухмыляясь, так и поступил! После чего указал на длинный канат, по которому Сэнди как-нибудь на днях должен был спуститься, потому что проиграл пари.
Сэнди не понимал, как огрызок веревки может жалить его спину, когда ее смочат соленой водой, или почему верёвка обжигает, когда он вытаскивает ведро за ведром с водой из моря. Он понимал, что это будет тяжелая жизнь, с одной и той же безвкусной грубой пищей, постоянно под ледяным ветром и среди холодной воды, из-за которых стынут покрытые волдырями пальцы на руках, и бесконечной работой с утра до ночи, пока он не упадет в изнеможении в гамак. Но он не ожидал, что окажется во власти врага, который станет бить его веревкой, когда никто не смотрит. Тысячу раз в день его звали: «Сан-Ди!» и он научился быстро бегать, понимая, что где-то в нём нуждаются.
Большинство моряков стали его друзьями и понимали, как тяжело ложиться спать с ноющими мышцами и горящими следами от верёвки. Сэнди нравился Эйлекс, его семнадцатилетний дальний родственник, лучший из всех матросов, потому что моряк ростом в шесть футов всегда оказывался рядом, чтобы убедиться, что с Сэнди обращаются справедливо.
А ещё Сэнди нравился Ли, моряк, который пел прекрасным тенором. Ли всегда был готов рассказывать Сэнди о морских отмелях, ветрах и рыбах.
Бен, повар, у которого была белая борода, иногда давал Сэнди глотнуть патоки, и всегда был готов объяснить ему наедине то, чего мальчик стеснялся не знать.
Джош, корабельный плотник, когда-то потерял ногу. Он рассказывал истории, показывая Сэнди, как работать с деревом.
Юнге нравились все, иногда даже Скиннер, но именно Эйлекс научил Сэнди лазить по оснастке, избавляться от заноз в босых ногах, и ухаживать за воспаленной спиной после солнечных ожогов и порки. Эйлекс не напрягал его фальшивыми поручениями и ненужной работой, как это делали некоторые другие моряки, и когда Эйлекс звал его, то часто указывал ему на стаю летучих рыб или объяснял происходящее на судне:
- Скоро мы будем на Мадейре, острове, где остановимся, чтобы запастись водой и едой. И у меня будет для тебя сюрприз.
Он рассказал Сэнди, что на судне имеются бочки с ромом, для обмена с еврейскими купцами из Марокко на кожаные изделия, которую они могли бы обменять на специи на тихоокеанских островах, как только разгрузят свои пиломатериалы на западном побережье Южной Америки.
- Мы можем обменять кожу и специи на жемчуг, - добавил Эйлекс.
Сэнди представил себя в Салеме, повзрослевшим как Скиннер и бегущим домой с заработком и жемчужиной для своей матери, чтобы услышать, как она скажет: «Как ты вырос! Это действительно мой Сэнди?»

Сегодня Сэнди встал в четыре часа утра, чтобы дежурить до шести вечера. В течение которых он вычищал, скрёб, красил, смолил, тянул канаты и таскал воду, мыл кастрюли и посуду, отжимал мокрую одежду, и проработал так усердно и долго, что едва мог двигаться.
Несмотря на то, что устал, он решил, что должен взобраться по снастям как можно выше вместе Эйлексом. Он хотел лазить также хорошо, как Скиннер, который был даже быстрее Эйлекса, и мог карабкаться по канатам, как обезьяна, с ведром дегтя в руке и пучком пакли, пропитанной смолой и используемой для уплотнения, под мышкой.
- Мы должны просмолить каждый дюйм этих вант, - объяснял Эйлекс. - Если помощник капитана обнаружит, что мы пропустили крошечное пятнышко, то нам придется начинать сначала. И не урони смолу на палубу, а то скрубберы [те, кто занимается очисткой палубы] заставят тебя её съесть.
Сэнди был рад, что ему поручили смолить нижние ванты. Когда Эйлекс пришел посмотреть, как у него дела, мальчик спросил:
- Что это за сюрприз, который ожидает меня на острове?
- Это будет не сюрприз, если я скажу тебе, - сказал Эйлекс. - Но у тебя может заболеть задница.
- Мне хватает этого от веревки Скиннера.
- Это будет по-другому и веселее. Я обещаю тебе, - сказал Эйлекс.
- Смогу ли я побороть Скиннера? - спросил Сэнди. - Хотя бы раз?
- Когда-нибудь на берегу, когда ты чуть подрастёшь. Если ты из тех, кто мстит, ты сможешь избить Скиннера до полусмерти.
Сэнди кивнул.
- Я хочу поквитаться, - он показал Эйлексу кровоточащий рубец на ноге, оставленный Скиннером.
- Это ожесточает тебя, дружище, - сказала Эйлекс. - Ты хочешь стать крутым, чтобы работать на «Эссексе». Лучший способ поквитаться со Скиннером - научиться делать все лучше, чем он.
Сэнди был слишком зол, слишком нетерпелив, чтобы успокоиться или понять то, что говорил Эйлекс. Однако по мере того, как проходили дни, и укреплялись его мышцы, Сэнди начал замечать, что есть некоторые работы, которые он может выполнять лучше, чем Скиннер. Он понял, что теперь может работать почти весь день без прежней усталости, и независимо от того, насколько устал, он, кажется, обретает второе дыхание, когда присоединяется к пению:
Капитан Джингл плыл по морю
с грузом рабов для обмена на чай

- Мы действительно увидим белых рабов? - прошептал Сэнди Эйлексу, когда они забрались по такелажу как можно выше.
Эйлекс кивнул.
- В Танжере. Пираты Берберийского (Варварского) берега продали не одного американского мальчика как раба. Они атаковали такое количество наших судом, что военно-морские силы США могут отправиться в Северную Африку, чтобы очистить её от них.

 

Настал день, когда Сэнди должен был расплатился по пари, спустившись по канату с реи, и он разозлился, что Скиннер рассказал об этом другим морякам. Все, кто мог, оказались на палубе, чтобы убедиться, что не пропустили, как Сэнди будет спускаться вниз по верёвке. На корабле было не так много развлечений. Капитан запрещал карточные и азартные игры, и мог понять, что это пари, поэтому Эйлекс предупредил мальчиков, чтобы они устроили так, будто бы Сэнди «случайно» скатился по канату, притворяясь, что это не специально.

- Тебе будет больно, - предупредил его Эйлекс, сознавая, что Сэнди не может выйти из спора. - Он устроил грязное пари с тобой, потому что знал, что, как только ты сотрёшь кожу на руках, тебе будет намного больнее, когда ты будешь чистить палубу или возиться с соленой водой. У тебя две недели будут слезы на глазах.

 - Может, мне обмакнуть руки в дёготь или что-нибудь такое? - спросил Сэнди.

Эйлекс покачал головой.
- Смола просто сдерёт больше кожи. Мог бы помочь свиной жир, но со смазкой на руках ты можешь соскользнуть и упасть при подъеме. Нет смысла биться головой о палубу.

- По крайней мере, мои руки теперь крепче, чем были раньше.

Сэнди не признался Эйлексу, как он боится забраться так высоко, на верхнюю рею центральной мачты судна. Через несколько недель он будет карабкаться по вантам высоко над палубой, как если бы родился там, но ныне, при взгляде на волны, его мутило и кружилась голова. Он медленно поднимался за Эйлексом, не осмеливаясь опускать глаза вниз.

- Не соскользни, - предупредил его Эйлекс.
От этой мысли у Сэнди ещё больше закружилась голова, поэтому он закрыл глаза и обернул канат вокруг лодыжки, чтобы отдохнуть. Ванты - это канаты, которые удерживали мачту, а выбленки, крепившиеся к ним поперечно, образовывали ступеньки, по которым Эйлекс взбирался так же легко, как по лестнице. Сэнди был достаточно силен, чтобы подняться, но даже без смазки его руки оказались скользкими от пота, когда он продолжал цеплять пальцами ног за выбленки.

Эйлекс над ним тащил с собой ведро дегтя, как будто они собирались на работу.
- Мы почти на рее, - произнёс он.

Сэнди совершил ошибку, снова опустив взгляд, и у него опять закружилась голова. Море было довольно тихим, но судно качало, как в колыбели. Когда он заключал пари, то не понимал, насколько высоко располагается самая верхняя рея. Он отдохнул, его глаза были зажмурены, когда он добрался до канатов, соединявших такелаж топселя.

- Самое сложное позади, - сказал Эйлекс.

Хотя это было неправдой, слова обнадежили Сэнди. В храбром порыве, задержав дыхание, он быстро вскарабкался на рею, перевалился через неё и вцепился в неё так крепко, как только мог.

- Они все следят за тобой, - предупредил его Эйлекс, - так что давай.
Сэнди понимал, что впереди самое худшее. Он ощущал недомогание из-за высоты, его мучали приступы тошноты. А внизу все пялились на него, готовые посмеяться над его болью.

- Ну, я пошёл, - крикнул он Эйлексу, пытаясь за громким криком скрыть свой страх. Он пополз по рее, держась одной ногой за веревку снизу, и медленно пробираясь к одному из канатов, спускавшихся на палубу. Он снова закрыл глаза, тяжело дыша.

- Ну, давай, спускайся! - сказал Эйлекс.

Сэнди схватился обоими руками за канат, по которому он должен был соскользнуть, и с головокружением посмотрел вниз, гадая, вышибет ли он себе мозги. Он дотянулся до каната ногами и обхватил его коленями, повисев так с минуту и размышляя, какой же он дурак, что ввязался в такую неприятную историю. Капитан был прав, решил он. Нельзя делать ставки. Но он сделал ставку, поэтому должен спуститься вниз по канату.

У него появилась мысль, что он может держаться сначала одной рукой, а затем другой, но он скользил по канату так быстро, что запаниковал и попытался покрепче удержаться обеими руками. Его крик, казалось, исходил из какого-то другого горла. Когда он попытался усилить хватку, чтобы замедлить всё увеличившуюся скорость и не сломать ногу при приземлении, то содрал кожу с рук, как будто чистил ими помидор. Крик был настолько пронзительным, что капитан бросился посмотреть, что же происходит.

Сэнди спустился по веревке так быстро, что оказался стоящим на палубе, все еще держась за канат одной обожженной рукой, и разглядывая кровь и полоски оторванной кожи на другой, когда там появился капитан.

- Чем это ты занимаешься, приятель? - спросил капитан.

- Я соскользнул.

Капитан посмотрел на его окровавленные руки и сказал:
- Этого достаточно, чтобы наказать тебя.
Он оглядел команду и спросил:
- Кто заключал пари с эти парнем?

Сэнди посмотрел на Эйлекса. Спустившись по канату, он увидел в выражении своего кузена предупреждение не лгать капитану. Юнга ничего не сказал.

Капитан схватил Сэнди за плечо и больно сжал его.
- Если ты когда-нибудь снова заключишь пари на этом корабле, тебя высекут над бочкой. Ты понял?

- Да, сэр.

- Так точно, сэр! - Мистер Шорс, помощник капитана, поправил его.

- Так точно, сэр, - повторил Сэнди.

- Скиннер! - позвал капитан.

- Так точно, сэр.
Старший мальчик подошел и сконфуженно встал перед капитаном.

- Ты подписывал контракт на службу на этом судне.

- Дважды, сэр, - признался Скиннер.

- Какое наказание там за азартные игры?

- Порка, сэр.

- Очень хорошо, - приказал капитан, зная, что Скиннер будет протестовать, выставляя себя невиновным, - иди и наполни бочку морской водой.

- Так точно, сэр!
Лицо Скиннера побледнело, как будто он уже практиковался в задержке дыхания.
Сэнди уже узнал, что порка над бочкой означает не менее тридцати ударов, независимо от того, как долго человек сможет задерживать дыхание.

- Будет ли это иметь какое-нибудь значение, сэр, - осмелился спросить Сэнди, - если вы узнаете, что мы сделали ставку на суше ещё до того, как отплыли?

 Глаза капитана говорили, что ему нравится мальчик, который попытается защитить того, из-за кого пострадал сам.
- Скиннер, - спросил он, - ты бы предпочел быть выпоротым, чем скользить по веревке?

- Да, сэр. Мне не нужна спина для работы.

- Очень хорошо, раз ты знаешь как это больно! Тебя сегодня не станут пороть, но, если ты заключишь ещё хоть одно пари, тебя выпорют, и ты тоже будешь спускаться вниз по канату.

- Да, сэр, я буду иметь это в виду, сэр, - пробормотал Скиннер.

- И, мистер Шорс, - сказал капитан, разворачиваясь, чтобы вернуться на мостик. - Скажи нашему повару-лекарю, чтобы посмотрел ладони парня.

Сэнди уселся на палубе, чтобы Бен мог применить свои медицинские знания.
- Хорошо, ладно, - сказал Бен, - ты здорово их пожевал, не так ли?

Сэнди пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать от боли, когда Бен ощупывал его ладонь.
- Моряк без рук никуда не годится, - сказал Бен.

- Ой! - Сэнди поморщился, когда Бен смазывал его ладони. - Ой!

- Каждый раз, как только твои руки заболят на этой неделе, когда ты будешь пытаться работать, - продолжил Бен, - не забывай радоваться, что у тебя вообще есть руки. В странах Персидского залива, куда мы едем за жемчугом, я видел много рабов с отрезанными руками или ногами. Они там отрезают руку за воровство, а ногу за попытку убежать. Используй свои руки, чтобы делать добро. Помните, что Библия предостерегает, чтобы ты не пользовался своими руками, дабы спровоцировать гнев Божий... или капитана.

Сэнди понимающе кивнул.

- Ох, рано или поздно тебя высекут над бочкой, - сказал Бен. - Но ты обнаружишь, что у тебя все еще есть силы делать то, в чём ты нуждаешься.

 

Следующие несколько дней ободранные ладони Сэнди болели даже больше, чем он боялся, когда он чистил палубу и носил вёдра с водой. К счастью, никто не приказывал ему лазить по такелажу. Он думал, что ему больше никогда не захочется карабкаться по канатам.

И все же несколько дней спустя, когда Эйлекс закричал: «Земля на горизонте!» Сэнди оказался так взволнован, увидев остров, что забыл про свои больные руки и взобрался на ванты.

Остров выглядел так чудесно, что, возможно, подумал мальчик, это и есть сюрприз, обещанный Эйлексом. Мадейра и залив Фуншал, казалось, состояли из массы цветов. Он вспомнил о том, как усердно трудилась его мать, ухаживая за несколькими цветочками в Салеме. Здесь же, казалось, что прекрасные цветы растут из камней - мирт, дикая герань и цветущие фруктовые деревья.

Как только они ступили на берег, Эйлекс купил немного фруктов, которые оказались невероятно вкусными после многих дней, когда не имелось ничего, кроме сушеной свинины, горохового супа и печенья, и сейчас Сэнди был почти что уверен, что дыня - это и есть тот сюрприз, обещанный ему Эйлексом.

- Разве от дыни может заболеть твой зад? - поддразнила его Эйлекс. Вместе со Скиннером и Ли, Эйлекс привел мальчика к дому англичанина, который был готов сдать им в аренду пони для поездки в горы. Это и был сюрприз Эйлекса - первая поездка Сэнди на лошади.

«Ты не поверишь в это», писал он своей матери. «Я должен был уйти в море, чтобы покататься на пони. Я хорошо скакал на вершину горы, но, когда я спустился, мой пони взбесился, подпрыгивая и пинаясь ногами. И, в конце концов, мне пришлось идти пешком».

Когда они вернулись в дом англичанина, то обнаружили, что проблема возникла из-за колючки под седлом пони. Англичанин был очень зол.
- Я сказал мальчику-слуге, что там колючка, - заявил он, - но он был слишком ленив, чтобы позаботиться об ней, когда надевал седло. Приходите посмотреть, и вы получите компенсацию.

Четверо любопытствующих американцев последовали за владельцем пони к сараю, отделанному гипсом, где он приказал двум мужчинам бросить мальчика-раба на спину и привязать его ноги к кольям, предназначенным для порки босых ступней.

Сэнди никогда не видел, чтобы человека так жестоко избивали, ему хотелось закрыть глаза или убежать. Мальчик-раб был белым и примерно того же возраста, что и Сэнди. Сэнди хотел кричать и сыпать проклятьями, но раб просто лежал там, его глаза были печальны, как у больной коровы, когда его ступни превращались в кровавое месиво - как руки Сэнди после его спуска по канату.

Наконец Сэнди обрёл язык и закричал: «Стоп, хватит».

Англичанин засмеялся и покачал головой.
- Марокканцы поставляют ленивых рабов. Их следует бить, иначе они никогда не станут работать.

Только когда мальчика-раба отвязали, и ему было приказано убрать в лошадиных стойлах, он начал рыдать, пытаясь, прихрамывая, идти на своих окровавленных ногах.

И тогда Сэнди побежал, и шаги Скиннера гулко отдавались у него за спиной, словно вбивая страх в его сердце. Скиннер был прав. Там были белые рабы, и он видел одного из них!
Прежде чем вернуться на корабль, Сэнди добавил ещё несколько слов к письму своей матери. «Не беспокойся обо мне».
Достаточно и того, что он сам о себе беспокоится.

3. ПОЧТИ ПОХИЩЕННЫЙ

Жизнь Сэнди была каждый день почти одинаковой. Начиналось все на рассвете: несколько минут на то, чтобы одеться, прежде чем броситься к человеку с ручным насосом для того, чтобы отнести солёную воду на палубу для её мытья. Затем все скребли, подметали и чистили палубу, поправляли паруса и собирались, чтобы капитан помолился или сказал им что-то перед завтраком, обычно состоявшим из горячего бульона и сухого хлеба.

Моряки могли перед каждым приемом пищи выпить ром, так как считалось, что он помогает легче переносить качку, и они пили его в большом количестве, когда море штормило. Капитан приказал наливать ром и Сэнди, но в таком количестве, чтобы у него оставалось только послевкусие от него. Поэтому он оказался единственным, кто был совершенно трезв, когда неожиданно разразилась буря при их приближении к берегам Испании.

Ветер и волны бушевали на море с яростью, которую Сэнди никогда ещё не видел, сбивая людей с ног на палубе и грозя смыть их в море, если они не будут держаться за канаты. Паруса были разорваны, лини порваны, и высокие волны бросали корабль как игрушечную лодку, которую вскоре должен был перевернуть и поглотить океан.

Это была как раз та опасность, которую имел в виду капитан, когда говорил, что каждый моряк должен научиться подчиняться, не задумываясь. Корабль действительно мог потерпеть крушение и утонуть, если немедленно не снять грот [нижний прямой парус на грот-мачте (второй) парусного судна], а для этого требовалось взобраться на мачту, чтобы перерезать запутавшийся канат.

- Лезьте наверх, чтобы убрать марсель [прямой парус, ставящийся на марса-рее под брамселем. В зависимости от принадлежности к той или иной мачте его называют: на фок-мачте — фор-марсель, на грот-мачте — грот-марсель и на бизань-мачте — крюйс-марсель], - крикнул капитан.

- Он слишком порван, чтобы удержать мужчину, - ответил ему мистер Шорс. - Это сможет сделать только мальчик.

Сэнди на минуту подумал, что мистер Шорс имеет в виду его, и стоя с открытым ртом, он чуть не захлебнулся от потока морской воды, когда следующая волна обрушилась на палубу.

Однако мистер Шорс имел в виду Скиннера, который легко и быстро управлялся с снастями. Сэнди заметил, что Скиннер, страдающий морской болезнью, был пьян от рома и страдал от вскочивших фурункулов - ему было бы трудно выполнить требуемое.

Взбираться на такелаж во время шторма было опасно. Малейший промах при сильном ветре и мокрых канатах, и Скиннер мог соскользнуть и упасть в море, из которого невозможно спастись, или свалиться на палубу, убившись или покалечившись. Скиннеру было всего четырнадцать, и он никогда не сталкивался с такой серьезной чрезвычайной ситуацией. Его зубы стучали от страха, но ни у кого не было времени на сочувствие. Моряк должен делать то, что ему приказано, даже умереть, когда на карту поставлена жизнь всей команды.

- Быстро наверх, мальчик, - крикнул мистер Шорс.

Сэнди выхватил у помощника нож, сунул его в пояс и принялся карабкаться по канатам, делая вид, что ему показалось, будто мистер Шорс приказал это ему. Он был ужасно напуган, его страх увеличивался каждый раз, когда соскальзывала рука или нога, но он поднимался всё выше и выше, борясь с ветром и дождем. Корабль время от времени наклонялся так, что он приближался к разгневанным волнам, которые подпрыгивали к нему, словно пытаясь сразиться с ним, но затем корабль наклонялся в другую сторону, так что Сэнди почти срывался с такелажа.

Не было времени остановиться и отдохнуть, закрыть глаза и побыть испуганным. Хотя Сэнди взбирался так быстро, как только мог, и, вероятно, быстрее, чем когда-либо прежде, секунды на ледяном ветру казались ему бесконечными. У Сэнди мелькнула мысль, не сглупил ли он снова, пытаясь подняться в шторм прежде, чем его руки полностью исцелились. Но пути назад не было. Если он не поспешит, то ветер может сломать мачту, переломить ее, как спичку, и погрузить его в море среди обломков кораблекрушения.

Раз он чуть не упал, когда его босая нога соскользнула с каната. Мгновение он болтался, держась больными руками, пока другая нога не нащупала выбленку. Ветер дул с таким шумом, что не было никакой возможности позвать на помощь, если она бы ему потребовалась.

Когда он подобрался к запутавшемуся канату, ему показалось невозможным, что он сможет удержаться одной рукой, перерезая зловещий канат другой. Хотя это заняло всего минуту или две, ему представилось, что он пилил веревку целый год.

Канат упал, и Сэнди снова сунул нож за пояс, прежде чем услышал над ревом ветра и волн, как внизу на палубе ему аплодировали люди.

Сэнди отчаянно вцепился в ванты, гадая, как спуститься. Его беспокоился то, что своими больными руками он не сможет достаточно крепко держаться за мокрые качающиеся веревки. Раз за разом, когда его наклоняло вниз, ему казалось, что ветер унесет его. Сэнди держал глаза закрытыми, пока спускался. Он не мог смотреть на волны, набегающие на палубу. Он понял, что оказался в безопасности, когда почувствовал сильные руки Эйлекса на своей талии. Сэнди было так холодно, его так трясло и шатало, что он позволил Эйлексу обнять себя.

Когда обе его ноги очутились на палубе, Эйлекс прошептал:
- Ты выпорол его, Сэнди. Ты выпорол Скиннера самым благородным способом.

- Отличная работа, парень, - похвалил капитан. - Теперь иди в свой гамак и отдохни.

Сэнди так устал от подъема на мачту, что проспал несколько часов. Когда он проснулся, шторм утих, почти так же внезапно, как и начался. Сэнди выпрыгнул из гамака и поднялся на палубу, где и увидел, как море становится гладким, как стекло. Но самое важное изменение он заметил в глазах мужчин. Он больше не был двенадцатилетним мальчиком с вьющимися светлыми волосами. Теперь он был одним из членов экипажа. Его признали! Он мог слышать это в тоне, которым говорили с ним, он мог чувствовать это, когда ему пожимали руку, чтобы сказать, что он отлично справился.

Даже Скиннер протянул ему руку вместе с другими мужчинами, и задержал ее немного дольше, чем остальные, как бы извиняясь. И правда, на следующий день Скиннер подарил ему штаны в знак дружбы. Слишком маленькие для Скиннера, но слишком большие для Сэнди, штаны отлично пригодились для работы со смолой, и отныне Сэнди мог сберечь свои лучшие штаны для выхода на берег.

Мальчишки даже поиграли в перетягивание каната концом веревки с пояса Скиннера, когда Эйлекс закричал.
- Сэн-ди-и!

- Так точно, сэр! - Сэнди помчался по палубе. - Тебе нужна помощь?

- Нет, парень!
Эйлекс указал на слабую полоску зеленого цвета над морем.
- Это и есть берега Испании, твой единственный взгляд на Европу.

- Значит, до Танжера не далеко, - сказал Скиннер.

- Да. До Африки всего несколько часов хода.

Сэнди подумал, что Эйлекс дразнит его. Если потребовалось так много дней, чтобы добраться из Америки в Европу, то как они могли добраться из Европы в Африку за несколько часов? Когда он повернул голову, чтобы увидеть, куда указывает Эйлекс, он увидел огромную птицу, которая приближалась к ним по воде, ее крылья были такими же большими, как корабль, сверкая в лучах солнца.

Глаза Сэнди расширились от удивления.
- Оно нападает на нас?

- Это испанская береговая охрана, - ответил Эйлекс.  - А мы дружественное торговое судно.

- Если они подойдут слишком близко, ты умрешь от вони, - предупредил Скиннер.

- Это галера, - пояснил Эйлекс. - Тип корабля, который римляне использовали здесь ещё две тысячи лет назад. Как и греки, норманны, арабы и турки. Галеры тянут человеческие мышцы, веслами вместо парусов.

И тут Сэнди увидел, что то, что он посчитал крыльями, было рядом весел, отражающих солнце, по двадцать пять с каждой стороны корабля.
Команда «Эссекса» принялась спускать паруса, чтобы приостановить ход судна, дабы береговая охрана могла подойти и осмотреть его.

- Галера идет так быстро, - объяснил Эйлекс, - потому что четыре человека работают одним веслом. Там двести рабов, прикованных к веслам на всю жизнь.

- Ужасная работа, - сказал Скиннер, - как бы ты ни устал, ты не можешь останавливаться.

Когда галера приблизилась, красота и чёткость работы весел заставили Сэнди присвистнуть.

Эйлекс подумал о том же, потому что сказал:
- За этими рабами стоит человек с кнутом, и они, бедняги, гребут быстрее или медленнее в зависимости от его счёта. Говорят, ему не нужно часто бить человека кнутом, потому что раб, однажды почувствовавший удар кнутом, начинает дрожать только от звука кнута...

Они не заметили, как рядом с ними встал капитан. Он сказал:
- Один человек никогда не сможет ударить двести рабов одновременно. Поэтому он учится заклинать их души, и когда они устают, он щёлкает кнутом за их спинами.

Длинная галера обладала низкой осадкой, её позолоченный нос вспарывал волны, в то время как идеальный ритм весел перемещал ее к «Эссексу» с большой скоростью. Пятьдесят вёсел двигались в едином ритме, изменяя скорость, чтобы сделать поворот.

Сэнди пришел в ужас от грохота, когда увидел это новое несчастье порабощённых человеческих существ, но Скиннер был прав. Хуже всего в галере был запах.

- Вонь двухсот гниющих людей, - сказал Эйлекс.

- Они так налегают на весла, что потеют кровью. Это запах людей, умирающих двадцать лет. Посмотри! У офицера нос закрыт повязкой.

- С веслами, - сказал капитан, - они не зависят от ветра, когда мы.

Когда галера остановилась, офицер крикнул что-то по-испански.

- «Эссекс», направляемся в Танжер, - крикнул в ответ капитан.

Весла остановились, когда два корабля оказались рядом. Гребцы были вне поля зрения, но на продольном мостике, который связывал бак галеры с высокой кормой, Сэнди увидел человека с длинным кнутом.

- Те рабы - цветные? - спросил Сэнди.

- В основном, белые, как ты и я, - ответил Эйлекс. -  Если ты когда-нибудь поедешь в Испанию, не поддавайся соблазну кого-нибудь ограбить. Галера - это тюрьма, куда злые люди отправляются раскаиваться в своих грехах с каждым болезненным рывком весла.

Офицеры двух кораблей отсалютовали друг другу, щёлкнул кнут.

- Uno, dos, ires, - сосчитал мужчину с кнутом, и весла потащили галеру дальше.

Сэнди убрал пальцы, которыми зажимал нос.
- Как они выдерживают это? - спросил он.

- Офицеры?

- Нет, рабы.

- Никому нет дела до рабов, - сказал Эйлекс. - Молись изо всех сил, чтобы мы не попали в руки берберийских пиратов, иначе мы можем оказаться проданными на Алжирском рынке рабов.

- А много ли в этих водах пиратов? - спросил Скиннер.

- Они, в основном, по другую сторону Гибралтара, - ответил Эйлекс. - Пираты Северной Африки больше заинтересованы в продаже команды или пленении людей с целью получения выкупа, чем в краже груза.

- За меня некому платить выкуп, - утверждающе заявил Сэнди.

- Здесь много белых парней, как ты, которых продали тут, - сказал Эйлекс. - Кто-нибудь может заплатить большую цену за твои золотистые волосы, полагая, что такая невидаль сможет развлечь его жену.

Сэнди повернулся к Капитану МакДоу, чтобы убедиться, что сказанное Эйлексом было правдой.

- Я слышал, что когда-то у султана было так много белых рабов, и он решил, что дешевле убить их, чем кормить, - добавил капитан. - Эти берберийские пираты не воруют детей, как делали это раньше, в Италии или Ирландии. Но рынок для детей по-прежнему существует.

Сэнди, который обычно передвигался бегом, медленно отошел от капитана и Эйлекса, раздумывая о том, что они сказали. Однажды в Салем прибыл проповедник, и кое-кто из судовладельцев изгнал его из города за то, что тот говорил - нельзя покупать и продавать людей, как животных. Проповедник был смелым, выступал против рабства в городе, где множество людей зарабатывали на жизнь, привозя рабов в Америку из Африки.

Проповедник говорил: «Вы никогда не можете быть уверены в своей собственной свободе, пока другой человек в цепях».
Сэнди тайно был согласен с проповедником, потому что ему было жалко даже больное животное или птицу с переломанным крылом. Теперь ему стало интересно, каково это - быть пойманным пиратами, увезенным в цепях и проданным.

Эйлекс заметил обеспокоенное выражение на лице мальчика.
- Ты все еще волнуешься о рабах и пиратах?

Сэнди кивнул.

- Все думают, что с ними такого никогда не случится, - сказал Эйлекс. - До того дня, пока они не увидят пару пиратских кораблей, по одному с каждого борта.
Эйлекс понизил голос до шепота.
- Капитан этого бы не одобрил, но, когда мы доберемся до Танжера, я возьму тебя посмотреть на рынок рабов. Один старый моряк брал меня с собой в прошлом году, так что я знаю дорогу.

Память о зловонии рабов с галеры заставила Сэнди содрогнуться.

 

«Эссекс» вошёл в гавань Танжера на следующее утро около десяти часов. Эйлекс сошел на берег, чтобы сообщить о прибытии, и вскоре на борту судна появилась целая толпа торговцев, чтобы оценить ром. Они были очень довольны и пригласили капитана на обед, пока груз выгружала команда изможденных белых рабов.

Здания города, в основном, были выкрашены в белый цвет, но для Сэнди они выглядели, как будто сделанными из грязи и камня.

- Мы возьмем Сэнди, чтобы осмотреть город, - сказал капитану Эйлекс.

- Только присматривайте за ним.

Улицы Танжера были узкими и грязными. Сначала они направились в дом еврейского купца, где капитан должен был отобедать.

Комнаты были просторными, с богатым убранством и прохладными фонтанами. Еврейский мальчик возраста Сэнди, одетый в странное шерстяное одеяние, которое, казалось, было обыденным костюмом всех жителей этого города, показал ему дом и сад. Хотя оба мальчика не говорили на одном языке, они поднялись на крышу, откуда могли наблюдать за шумным движением на улице внизу. На улицах было мало женщин. А те, кто там находился, полностью закрывали лица капюшонами своих одежд, поэтому нельзя было с уверенностью сказать, что это вообще женщины.

Они наблюдали за почти голым мальчиком - их ровесником - который не мог заставить своего осла двигаться. Свесившись со стены, чтобы посмеяться над упрямством осла, Сэнди порвал свои старые узкие штаны. Еврейский мальчик отвел его обратно, к отцу, который дал им записку.

 - Иди с Якубом, - сказал капитан. - Он отвезет тебя к портному, который и починит твои штаны.

- Мне пойти с ними? - спросил Эйлекс.

- С Якубом он будет в безопасности, - ответил капитан. - Это недалеко.

Оба мальчика вышли на улицу. Они свернули за угол, и Сэнди заметил нескольких черных кошек на мостовой. И наблюдая за ними, он натолкнулся на большого мавра в дорогой одежде. Мавр схватил Сэнди за руку и крепко вцепился в неё, осматривая его светлые волосы. А затем, как будто ему было любопытно, что за существо может обладать такими длинными золотистыми волосами, он принялся ощупывать Сэнди, будто тот был лошадью для продажи. Хотя Якуб начал кричать человеку на арабском, мавр не отпускал Сэнди, пока не удовлетворил свое любопытство по поводу рта мальчика, гладкости его кожи и мышц его ног.

И тогда мальчики побежали, поэтому у Сэнди получалось бросать только взгляд налавки, когда они торопливо пробегали мимо. Большинство продавцов там, казалось, были его ровесниками. Обычно в задней части лавки сидел мужчина на подушке, дремавший или куривший, а маленький мальчик перд лавкой пытался остановить прохожих, размахивая тканью и зазывая покупателей. Иногда покупатель спорил с мальчиком из-за цены.
Когда они пришли к портному, Якуб вошел первым. У двери Сэнди обернулся и увидел, что богатый мавр последовал за ними и сейчас встал на углу улицы, по-прежнему пристально разглядывая его.

Внутри магазина портной осмотрел разорванные сзади штаны Сэнди и жестом предложил ему снять их. Сэнди осторожно вынул из карманов свои ценности - гладкий камень со двора родного дома, нож и записку от матери. После чего снял штаны. Вместо того, чтобы самому заняться штопкой, портной вручил штаны мальчику лет восьми, который с большим мастерством и скоростью зашил разрыв. Не прошло и минуты, как он вернул их починенными. Якуб не позволял Сэнди надеть штаны до тех пор, пока внимательно не осмотрел каждую строчку, чтобы убедиться, что та идеальна.

Сэнди не думал смущаться от того, что был голым, пока не увидел богатого мавра, ныне вставшего у двери лавки и уставившегося на него. Якуб, заметив их преследователя, испугался и сказал что-то портному, который тоже принял обеспокоенный вид. После чего попытался сказать несколько слов Сэнди на английском.
- Мальчик, оставайся здесь, - сказал он. - Этот богатый человек плохой.

Портной отправил своего восьмилетнего помощника по поручению, и Якуб повёл Сэнди в большую комнату в задней части лавки. Вместо стульев большую часть комнаты занимало возвышение, примыкавшее к трём стенам, покрытое тюфяками с разбросанными по ними подушками. Четвертая стена представляла собой кафельную печь, встроенную в стену подобно камину. Плитка была расписана множеством разноцветных цветов.

Оба мальчика уселись на возвышении, а другой маленький слуга принес им кофе, очень густой и горький.
Якуб попытался что-то сказать Сэнди, используя жесты, чтобы объяснить произносимое им, но Сэнди мало что понял, кроме того, что кому-то перережут горло мечом.

Заметив, что Сэнди не нравится кофе, Якоб попросил чай, который оказался горячим, сладким, и с мятой. Сэнди нашёл его восхитительным.
Богатый мавр по-прежнему ошивался на улице, когда пришли капитан и Эйлекс. Он осмелился последовать за ними на расстоянии, когда они возвращались в порт.

- Думаю, что Сэнди нашёл себе поклонника, - сказал капитан Эйлексу. - Никогда не оставляй его одного на улице.

Словно в доказательство того, что имел в виду капитан, число детей, следующих за ними на улице, стало увеличиваться. Некоторые из мальчиков были одеты в то, что выглядело для Сэнди как ночные рубашки, другие носили шерстяные одеяния. На некоторых вообще ничего не было, они были грязными и покрытыми мухами. Время от времени они толпились вокруг Сэнди и тянули его за светлые волосы, которые отросли после нескольких недель в море, или щипали мальчика, словно желая убедиться, реальный ли он.

Толпа мальчиков издевалась над Сэнди, обзывая его так, что это заставило Якуба в гневе прикусить губу.

- Они называют тебя евреем, - сказал капитан. - Если бы они знали, что ты христианин, это было бы не лучше. Детей здесь учат плевать на евреев и христиан.

Якуб опустил голову, чтобы не обращать внимания на крики, и пошел впереди, так быстро, как только мог. Сэнди сделал то же самое. Ему хотелось драться, по крайней мере, пихнуть следующего мальчика, который ущипнёт его, но он находился в странной стране, и не знал местного языка.

Когда они добрались до дома Якуба, капитан пошел объяснить купцу, что случилось.

- Почему он следует за мной? - спросил Сэнди, оглядываясь на мавра.

- Если бы он хотел похитить тебя, он поручил бы это кому-нибудь другому, - сказал Эйлекс. - Возможно, он никогда не видел таких волос, как у тебя.

Сэнди взглянул на свою руку, на которой всё ещё виднелись следы крепких пальцев мавра.
- Он торгует рабами?

Эйлекс просто посмеялась над страхами Сэнди, но когда капитан вернулся, чтобы идти с ними на судно, Эйлекс спросил у него:
- Кто тот человек, что следовал за нами?

- Богатый землевладелец из Феса. Вероятно, он не хотел причинить вреда, - ответил капитан. - Но мне не хотелось бы злить его. Он связан с султаном, и если бы захотел похитить нас, то мы бы просто исчезли и нас больше никто бы не нашёл.

Ту ночь Сэнди провёл на борту корабля. К утру, однако, он решил не быть трусом. К тому же его разбирало любопытство. Он заметил, что Эйлекс стоит у леера и смотрит на город, построенный на склоне холма.
- Сегодня ты возьмешь меня посмотреть на рынок рабов? - спросил Сэнди. - Ты же обещал.

- Да, - ответил Эйлекс. - Мы пойдём на рынок рабов, а остальная часть команды посетит место, куда мальчикам вход запрещен.

Капитан помедлил, сказав, что Сэнди должен остаться на корабле. Эйлекс однако пообещал позаботиться о нем, а годы тяжелой работы на корабле придали Эйлексу силу двух человек.

Когда они оказались на берегу, капитан отправился по своим делам, и, как и предсказывал Эйлкс, остальная часть экипажа тоже исчезла.
- Они не собираются просто смотреть на танцы, - сообщил Эйлекс.

- Куда мы пойдем? - спросил Сэнди.

- На вершину Касбы, это самая высокая часть города, а там я смогу сориентироваться. Я знаю, как оттуда найти стену.

Сэнди с облегчением увидел, что мавра нигде не было видно, но опять их преследовали дети. Когда мальчики подбирались слишком близко, Эйлекс выкрикивал какое-то арабское слово и потрясал кулаком. Иногда кто-нибудь из детей дергал Сэнди за волосы.

- Может, они думают, что твои волосы по-настоящему золотые, - пошутил Эйлекс.
Дважды Сэнди казалось, что он видит человека, следующего за ними, но Эйлекс говорил ему, чтобы он не беспокоиться. Заметив, что Сэнди всё равно волнуется, Эйлекс зашёл в кофейню, чтобы выпить мятного чая и договориться с двумя мальчиками-подростками о том, чтобы в течение часа арендовать их шерстяные одеяния, называемые джеллаба. Не в состоянии сойтись с ними в цене, Эйлекс, в конце концов, вручил каждому из них по маленькому ножу.

Переодетый в джеллаба, который скрывал его с головы до ног, с капюшоном, опущенным на лицо, Сэнди больше не страдал от излишнего любопытства прохожих. В действительности, они, казалось, вообще больше не замечали его.

Однако Сэнди был уверен, что за ними следит человек со шрамом на лице.

- С чего ты это взял? - спросил Эйлекс. - На улице такое множество людей.

- Если он схватит меня, - сказал Сэнди, - никто и не узнает, что я американский мальчик в этой джеллабе.

Тот человек выглядел злым и неприятным. Сэнди решил, что человека именно такого вида богатый мавр наймет для его похищения. Если буду кричать, подумал Сэнди, то никто меня не поймет. Они поверят ему. Кто здесь поможет христианину?
Сэнди держался как можно ближе к Эйлексу, пока они протискивались сквозь людские толпы на узкой извилистой улице.

- Никто не станет хватать тебя, пока ты со мной, - заверил его Эйлекс.

Сэнди не ожидал, что рынок рабов такое многолюдное место. Кое-кто из продаваемых рабов содержался в загоне с крышей и железными решетками. Другие были прикованы к столбам, в то время как клиенты осматривали их зубы и ощупывали их мускулы. Большинство рабов, выставленных на продажу в тот день, были черными, а некоторые - сильно израненными и избитыми. Большинство из них были совсем голыми, особенно дети, даже постарше Сэнди.
Сэнди смутился, когда Эйлекс указал на девушку и спросил:
- Хочешь ли купить себе жену?

Он был так увлечен наблюдением, что мог бы задержаться здесь на весь день, если бы время от времени не замечал человека со шрамом на лице, который следовал за ними. Этот человек подошел к другому человеку, который в этот момент расплачивался. Когда тот развернулся, указывая на Сэнди, они увидели, что вторым человеком оказался богатый мавр, который следовал за ними накануне.

Испугавшись, Сэнди побежал. Эйлекс последовал за ним, в несколько шагах позади, только на первом же углу он споткнулся и был схвачен толпой мужчин.
Оставшись в одиночестве, испуганный Сэнди бежал как ветер, понимая, что только чудо может спасти его от преследователей.

Заметив, что кое-кто из людей мавра, бежавших за ним, выбрали более короткий путь и очутились впереди, Сэнди нырнул в ближайший переулок, но там было столько шума и музыки, что он был уверен, что никто и никогда не услышит его криков о помощи.

В конце переулка, словно в ответ на молитву, которую Сэнди еще не успел произнести, случилось чудо. Открылась дверь, и из нее вышли несколько крупных моряков с «Эссекса». Так Сэнди обнаружил место, куда не разрешалось заходить мальчикам.

Все остальные, казалось, исчезли. Улицы опустели, когда они вернулись за Эйлексом. Они обнаружили, что он стоит, прислонившись к стене, и потирает кровоточащую голову. У него кружилась голова, но серьезных ран не было.

Сэнди был рад выбраться из джеллаба и вернуть его обратно. В компании больших здоровенных моряков с «Эссекса» никто не пытался ущипнуть его или дернуть за волосы, когда они возвращались на корабль.

Однако той ночью в своей каюте Сэнди снились кошмары о том, как его приковывают к столбу на невольничьем рынке, а люди со шрамами на лицах щиплют его и дергают за волосы. Он то и дело просыпался, чтобы убедиться, что ему только снится сон о том, что он никогда не вернется в Салем, а окажется на гораздо худшем рынке рабов, чем в Танжере.

4. КОРАБЛЬ-ПРИЗРАК

Легкая, приятная часть плавания закончилась, когда «Эссекс» вышел из гавани Танжера. Они останавливались на каких-то других островах, которые, по словам Эйлекса, назывались Канарскими, где запаслись водой и фруктами, которыми баловали себя пару дней.

Дни были скучными и полными тяжелой работы. На одном из островов Кабо-Верде, как их назвал Эйлекс, они раздобыли цыплят и устроили пир. Однако чаще всего изо дня в день, на протяжении такого количества времени, что мальчик едва мог сосчитать, они ели одну солонину.

Каждый день был похож на другой: мытьё палубы, на обед - соленая свинина, беготня по поручениям, сон, и постоянно: работа, работа, одна работа.
По воскресеньям матросы собирались, чтобы поговорить и послушать, как капитан читает Библию. Сэнди никогда не обращал особого внимания на Библию в молитвенном доме в Салеме. Теперь же он был зачарован, услышав, как капитан читает своим глубоким ясным голосом:

Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице. [Ветхий Завет: Книга Притчей Соломоновых 30:18]

Затем мужчины нежно говорили о женщинах, которых любили. Соль высушивала слезы, выступающие у них на глазах при мысли, сколько ещё месяцев до того момента, как они вернутся домой.
Эйлекс уже знал девушку, на которой женится. Скиннер тоже уже «миловался» с девушкой. Ли бил кулаком по стенке носового кубрика и кричал: «с каждым днём, с которым я удаляюсь от неё, я становлюсь злее, чем накануне».

Чтобы скоротать время, мужчины иногда играли в игру, которой их обучил Бен. Капитан одобрил её, раз уж азартные игры находились под запретом. Они клали обрывки бумажек с названиями библейских книг в мешок, и каждый достал по одному. Они были суеверными людьми, стремящимися узнать свое будущее по стихам из Библии. День месяца был главой для чтения, а час - стихом.

Иногда стихи, которые они читали, оказывались жестокими. Ли достал книгу Иеремии, и это был двадцатый день: «Будь проклят день, когда я родился!» [Ветхий Завет: Книга Пророка Иеремии, глава 20]
Эйлекс прошептал Сэнди, что отец всегда ненавидел Ли и отправил его против воли в море очень маленьким мальчиком.

В другой день Бен предложил, чтобы они спросили судьбу, встретятся ли они с пиратами.
Эйлексу достался стих: «И она выйдет из дома его, пойдет, и выйдет за другого мужа» [Второзаконие 24:2].
Стих Сэнди звучал так: «Господь возвратит тебя в Египет на кораблях... В Египте ты станешь продавать себя в рабство своим врагам... [Второзаконие 24:68]

 

- А где Египет? - требовательно спросил Сэнди.

- Недалеко от Персидского залива, куда идем мы, - сказал Бен, качая головой. - Многие добрые корабли ходили туда и никогда не возвращались. Там есть пираты, которые скорее перережут тебе горло, чем скажут доброе утро.

- Не бойся, приятель, - утешил Эйлекс. - У нас не было плохих предзнаменований.
Сэнди действительно волновался. Он подумал о том, что девушка Эйлекса станет женой другого мужчины. Он подумал о городе Танжере, где видел детей своего возраста, которых продавали, и вспомнил человека с кнутом, стоящего на мостике галеры с рабами. Ночью на палубе, он тревожился из-за огня на море. Что им делать так далеко от дома, если корабль загорится? Он беспокоился из-за шторма, более сильного, чем тот, в который он перерезал запутавшийся канат. Что, если корабль ударится о скалу у опасной оконечности Южной Америки, и они потерпят крушение?

Однажды в воскресенье Сэнди спросил капитана, может ли он взять Библию, чтобы почитать. Он попросил Эйлекса помочь ему найти историю Иосифа и его братьев [Иосиф - сын библейского праотца Иакова от Рахили, персонаж Пятикнижия, был ненавидим своими десятерыми братьями и продан ими в рабство в Египет]. Эйлекс не смог найти её и спросил у Бена, который спросил Джоша, который спросил у мистера Шорса. Сэнди никому из них не рассказал, почему ему было любопытно узнать о мальчике, проданном в рабство в Египет.

Мистер Шорс показал Джошу, где найти эту историю. Джош показал Бену, где она, и Бен прочитал её. Бен показал Эйлексу, где найти эту историю, и Эйлекс прочитал ее Сэнди. К тому времени, как Эйлекс закончил читать, потому что читал он очень медленно, воскресенье уже подходило к концу, и Сэнди не смог узнать о своём тёзке. К тому времени он должен был помочь убрать камбуз и принести капитану его чай.

В понедельник, казалось, никто не работал столь усердно, как Сэнди. Он был так занят, что у него не осталось времени на чтение этой истории. В полдень матросы вытащили маленькую лодку на палубу и приказали Сэнди наполнить ее морской водой. Все держали в секрете от Сэнди тот факт, что они пересекают экватор, потому что в первый раз, когда моряк делал это, его должны были посвятить - это было самым весёлым празднованием в каждом плавании «Эссекса».

День был солнечным, ясным и жарким. Море - совершенно спокойным. Ли начал бить по бочке как по барабану. Эйлекс появился в костюме Нептуна. На нем не было ничего, кроме куска ткани, обмотанного и завязанного на талии, искусственной бороды и швабры на голове, изображающей волосы.

Внезапно несколько человек схватили Сэнди и заставили его встать на колени перед Эйлексом, который возложил свою босую ногу на шею Сэнди и провозгласил:
- Как морской царь, я приговариваю тебя быть готовым войти в мое царство.

С Сэнди стянули штаны, на глаза повязали повязку. Затем они заставили его, дрожащего, взобраться на узкую доску над маленькой лодкой. Он знал, что, когда меньше всего будет ожидать этого, упадет в воду. Но куда? Назад?

- Прыгай! - приказал ему Нептун.

Сэнди подпрыгнул, ожидая упасть в воду; вместо этого он упал на палубу, и все окружающие рассмеялись.

- А теперь побрейте его! - приказал Нептун.

Не снимая повязки с его глаз, кто-то намазал дёгтем щеки Сэнди и сделал вид, что бреет его железным обручем, пока Сэнди не заорал.

Парикмахер ждал этого крика. Когда Сэнди открыл рот, смоляная щетка зашла глубоко внутрь, и Сэнди опрокинули назад, в лодку с водой. Было страшно биться в воде с завязанными глазами. Что еще хуже - каждый раз, когда он всплывал на поверхность, кто-то снова толкал его под воду. Наконец, когда он был уверен, что утонет, поскольку нахлебался воды, кто-то любезно вложил конец веревки в его руку и потянул его к краю лодки, только чтобы снова позволить ему окунуться. Сэнди, задыхаясь, барахтался в воде, размахивая руками и ногами и расплёскивая кучу брызг, его глаза были полны соли, пока Нептун не постановил, что теперь он уже стал настоящим сыном моря.

Потом вся команда устроила пир и напилась – таких пьяных Сэнди никогда ещё не видел. Бен рассказывал истории о гигантских акулах размером с корабль, и о дельфинах, которые спасали людей от утопления. Мужчины пели, пока их голоса не охрипли, и к середине ночи они ничуть не отрезвели. Эйлекс, Бен, Скиннер и Ли отправились спать, но Сэнди бодрствовал. Он сидел на баке и слушал, как пьяные матросы выкрикивают жестокие и грязные ругательства, которыми они объясняли, что сделают с пиратами, если поймают их. Затем, когда им это надоело, они потребовали, чтобы Сэнди спел им песню.

Сэнди понимал, что если он откажется развлекать их, то они смогут осложнить ему жизнь, поэтому он спел все песни, которые знал, кроме гимнов. Иногда они подпевали ему, и он должен был признать, что ему понравились аплодисменты.

- Потанцуй нам, - потребовал один из пьяниц, когда у Сэнди кончились песни.

- Я не знаю, как, - запротестовал Сэнди, вспомнив, что он не должен находиться в носовом кубрике ночью.

- Ты не уйдёшь, пока не станцуешь для нас, - настаивал один из моряков, схватил Сэнди за руку так же больно, как это сделал мавр в Танжере.
Сэнди изо всех сил пытался вырваться, но безрезультатно.
- Я не буду, - возражал он.

- Подай мне мокрую верёвку Скиннера, - принялся угрожать другой моряк. - Ты танцевал, когда Скиннер бил тебя веревкой.
Они все засмеялись.
- Танцуй! Танцуй!
Мужчины начали петь и хлопать.
Человек, который держал за руку Сэнди, отпустил её и крутанул мальчика.
- Тебе лучше станцевать, - прошептал он.

Сэнди стоял на своем.
- Ты можешь заставить меня работать, - крикнул он. - Но я никогда не стану танцевать для пьяных мужчин.
Пение немедленно прекратилось, и наступила мёртвая тишина. Один из пьяниц начал бить Сэнди веревкой, когда пришёл капитан.
Сэнди вдруг стало жаль пьяных: он не танцевал, но мог спеть еще раз. И своим высоким чистым голосом он запел, как будто капитану, гимн, который любил его отец:

Люди, выходящие в море на кораблях.
Благодарите Господа за звёзды в ночах, ибо
Он повелевает штормовым ветрам
И дает нам луну для света.
Да позвольте нам поблагодарить Его за звезды
Во всех наших молитвах сегодня вечером.
[искажённый Псалом 106:23-27]

Пьяные моряки слушали, трезвея, а потом по одному ускользали. На следующий день у них всех болела голова, и они были мрачны, словно на корабль опустился туман, угнетавший их.

Полил сильный дождь, который в последующие недели превратился в холодный морозный туман, когда корабль взял курс на юго-восток.

Дождь лил день за днем. Конечно, они не драили палубу, но капитан не давал им скучать. А чем ещё заниматься, как не работой? Пальцы Сэнди, пока он работал в обжигающе-ледяной воде, напоминали ему о том, как он соскользнул по веревке. Он дрожал почти все время, даже когда пытался уснуть. Он почти не пытался разговаривать с Эйлексом во время его одиноких ночных вахт или когда тот стоял за штурвалом, потому что у Эйлекса тоже стучали зубы.

Эйлекс первый заметил корабль-призрак, в третью ночь густого тумана. Его зубы застучали еще сильнее, когда он попытался указать на него Сэнди, потому что Эйлекс знал, что подобный корабль означает смерть.

- Это что-то страшное, - прошептал Сэнди. - Что это?

Они все увидели корабль-призрак, таинственно плывущий рядом с ними.

- Я считаю, что это «Летучий голландец», - ответил Эйлекс, - и он предупреждает об опасных скалах, которые ожидают нас в проливах.

- Это означает, что мы попадём на скалы?

- Это означает плохое предзнаменование, - ответил Эйлекс.

Все моряки стали унылыми. Капитан попытался подбодрить их, достаточно громко объясняя Сэнди, чтобы все могли услышать, что корабль-призрак, вероятно, был отражением «Эссекса» в тумане, наподобие отражения в зеркале.

Корабль-призрак действительно находился рядом. И Сэнди видел его. Он понял, что капитан тоже волнуется, потому что тот стал читал им Библию каждое утро, а не только по воскресеньям.

Корабль-призрак продолжал молча плыть рядом с ними час за часом, день за днем, и в окружающем их тумане все стало казаться жутким, даже библейские стихи капитана:
Отправляющиеся в море в кораблях, делающие дело в водах многих, они видели дела Господни и чудеса Его в пучине [Псалом 106:23-24].

Сэнди не хотелось видеть чудеса в пучине. Все, что ему хотелось увидеть, - это пристань в Салеме. В Массачусетсе!

Кроме его одежды, которая стала теперь слишком тесной, все, что принадлежало Сэнди, помещалось в его кармане. У него был карманный нож, которым владел ещё его дедушка, и маленький гладкий камень со двора дома его матери, который он тер пальцами, когда волновался. Его третьим сокровищем был листок бумаги, который его мать поцеловала и подарила ему в день, когда он ушел в море. У нее выступили слезы на глазах, потому что у нее не было денег, чтобы дать ему, поэтому она забавно нарисовала себя, как он нарисовал себя, оставив ту картинку ей. А ниже картинки она написала стих, чтобы он его запомнил.

Что еще у него имелось? Только его тело. Сэнди больше нечего было предложить в обмен на свою безопасность, поэтому он пошел к капитану со своей проблемой. Это было слишком серьезным делом, чтобы доверить его только одному Эйлексу.

Капитан мягко улыбнулся, отвечая на вопрос Сэнди.
- Что ты можешь пообещать Господу, чтобы он провёл тебя в безопасности через эти воды? Ты лучше всего услужишь ему, обещая усердно работать и повиноваться своим хозяевам, хорошо обучаться своему ремеслу и не терять головы. Если мы все будем поступать так же, мы благополучно преодолеем проливы.
И они поступали так, несмотря на предупреждение корабля-призрака.

Словно в ответ на обещание Сэнди подчиняться всем приказам и распоряжениям, пока он не вернется в Салем, дождь прекратился, туман рассеялся, и корабль-призрак исчез. После этого бывали моменты, когда казалось, что судно вот-вот разобьётся о скалы мыса Горн, когда высокие волны бросали «Эссекс» словно игрушечный кораблик. Ли сказал, что это были самые высокие волны, которые Сэнди когда-либо видел. Но каждый усердно работал, подчиняясь капитану, и не терял головы. Все вместе они смогли проследовать безопасным курсом, минуя опасности.

- Сейчас мы приближаемся к Индии? - спросил Сэнди, когда они вошли в Тихий океан.

Эйлекс рассмеялся и покачал головой.
- Будет больше островов, чем ты сможешь сосчитать, больше дней, чем сможешь вспомнить, и, вероятно, столько же пиратов, сколько островов, прежде чем мы доберёмся до Индии.

- Мы действительно повстречаем пиратов?

Эйлекс понизил голос, перейдя на обеспокоенный шепот.
- Корабль-призрак предупредил нас о какой-то опасности впереди. Никто не умер, когда мы проходили через проливы, но это означает, что нас ждет какая-то другая участь.

Сэнди подошёл к леерам, словно надеясь снова увидеть корабль-призрак. В глубине своего сердца он понимал, что Эйлекс прав. Злой рок все еще витал над «Эссексом». Если Эйлекс умрет, кто защитит Сэнди в следующий раз, когда кто-нибудь попытается его похитить?

5. ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ПИРАТОВ!

- Сан-Ди! [созвучно со словом воскресенье, англ.] - позвал Эйлекс от штурвала. Он был удивлен, что мальчик не прибежал.
- Сан-ди!

- Я стою рядом с тобой, - ответил Сэнди, улыбаясь. - Я здесь уже несколько минут.
Он тоже увидел впереди землю.

- Это Индия, - сказал ему Эйлекс.

«Эссекс» останавливался на стольких экзотических островах между Южной Америкой и Индией, что Сэнди больше не волновался, завидев новую землю. Хотя ему очень хотелось пить. Бочонки с водой совсем опустели, и рацион каждого моряка теперь составлял только чашку воды в день. Сэнди жутко хотелось пить во время дневного зноя, поэтому иногда Эйлекс делился с ним водой, а Ли делился водой со Скиннером.

- А мы сможем запастись здесь водой?

Эйлекс кивнул.
- Это Мадрас. Здесь мы продадим остатки рома англичанам. Затем мы отправимся в Малабар и Бомбей, а потом в Персидский залив. Возможно, через месяц мы повернём в сторону дома.

Лицо Сэнди омрачилось беспокойством.

- И что тебя беспокоит на этот раз? - спросил Эйлекс. - Огонь в море? Пираты? Что тебя похитят?

Сэнди поморщился.
- Нет, я волнуюсь, что капитан МакДоу не возьмет меня в следующий рейс.

 

Они не запаслись водой в Мадрасе из-за холеры, но их жажда продолжалась недолго. Внезапно пошел дождь, и у них стало слишком много воды. Вместе с дождём подул ужасный ветер, грозивший унести их далеко от Малабарского побережья. Но капитан МакДоу держался нужного курса и опоздал в Бомбей всего на два дня.

Эйлекс и Сэнди были первыми, кто покинул корабль, а Ли и Скиннер шли за ними. Когда они оказались в городе, темный, учтивый человек, одетый полностью в белое, подошёл и попытался заговорить с ними, пробуя разные языки, в том числе и английский.
- Вы ищете драгомана? - спросил он.

- Человека-дракона? - переспросил Эйлекс.

- Драгоман означает гид, - объяснил индус. - Разве это не турецкий корабль?

- Нет, - Эйлекс указал на флаг. - «Эссекс» - американский корабль.

- О, вот как, - сказал мужчина, кивая головой, - у каждого турецкого моряка всегда есть драгоман, ожидающий его, вот я и подумал... Меня зовут Адар Сингх. Здесь сейчас не так много работы, так что вы можете заплатить совсем немного, чтобы я показал вам все вокруг. У меня есть дом, но я не бандит.

Эйлекс согласился нанять драгомана за две анны в день, это была небольшая сумма. Он был рад найти гида, говорящего на таком хорошем английском языке.

- Вы что-то хотите сказать? - спросил мистер Сингх, когда они закончили смотреть на заклинателя змей. - У меня есть старая мать, которая нуждается в лекарствах, но я не бандит.

- Что я хочу сказать? - Айлекс пожал плечами. - Я говорю, давайте осмотрим этот город.

- Сказать? - Мистер Сингх на мгновение принял озадаченный вид, а затем извинился.
- Извините, видеть! Вы видите глазами и говорите ртом. Я перепутал. Так что вы хотите видеть?

Сэнди ткнул Эйлекса локтем.
- Этот мальчик хочет увидеть рынок, где продают рабов, - предложил Эйлекс. - Такое возможно?

Мистер Сингх выглядел очень несчастным и покачал головой.
- Рынки с рабами все закрыты. Рабство - очень плохо.

- А за две анны? - предложил Эйлекс.

- За две анны? Да. У меня есть жена, и ей нужна одежда, но я не бандит.

- А что еще можно посмотреть? - спросил Скиннер.

- Женщины? - предложил драгоман. - Большинство моряков хотят танцевать и… но я полагаю, вы слишком молоды. Моим детям нужна обувь, но я не бандит.

Скиннер нахмурился и сказал:
- Мне сейчас пятнадцать. Я не слишком молод.

- Пчелы никогда не бывают слишком молоды для цветов, - ответил мистер Сингх. - У меня больной внук, которому нужно молоко, но я не бандит.

Ли вручил мистеру Сингху две анны, и пока Сэнди и Эйлекс наблюдали за уличным магом, драгоман повел Ли и Скиннера в переулок. Через несколько минут он вернулся, чтобы отвести Сэнди и Эйлекса в противоположную сторону. На улице было полно женщин с красными точками на лбу, маленьких хлипких мужчин с тяжелыми сундуками на спинах, маленьких коричневых детей, казавшихся очень застенчивыми и вежливыми, и нищих с протянутыми руками, хотя часто их глаза были закрыты, и, казалось, что они поют про себя.

- Куда идет твой корабль? - спросил драгоман у Эйлекса.

- В Персидский залив.

- Ах, очень плохо, - сказал мистер Сингх. - Вы должны остерегаться пиратов.

- Здесь есть пираты? - спросил Сэнди.

- Да, много пиратов, - ответил мистер Сингх. - Иногда они приплывают сюда как торговцы, чтобы продать то, что они украли. В морях столько пиратов, сколько рыбы. Бедные пираты, которые крадут рабов и грабят корабли, и богатые пираты, такие как англичане, которые крадут целые страны.
Драгоман оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

- Маленького пирата называют мошенником, - продолжил мистер Сингх. - Но, если он большой, важный пират, его называют завоевателем. Почему Чингисхан или Александр Великий приходили в Индию? Чтобы украсть наше богатство, как британцы.

Эйлекс кивнул и сказал:
- Если один корабль атакует другой, это пиратство, но, если одна страна атакует другую, это война.

- Вы слышали о Боге? - спросил мистер Сингх Сэнди.

- Да, - ответил Сэнди.

- У Бога, должно быть, много проблем с англичанами, - сказал мистер Сингх. - Британский военно-морской флот мешает пиратам похищать детей. Это хорошо. Но что делать Богу, если британцы приходят сюда, где они никому не нужны? Это плохо. Но британцы пытаются закрыть рабские рынки. Это хорошо. Вам не жаль Бога, вынужденного беспокоиться о британцах?

Сэнди никогда не думал о том, что следует жалеть Бога, но он также никогда не встречал драгомана.

- А вот и рынок рабов, - сказал мистер Сингх. - Но что нам сказать почему вы здесь?
Он на мгновение задумался.
- Вам не разрешат купить раба, поэтому мы скажем, что вы ищете пропавшего ребенка.

- Да, - согласился Сэнди. - Мы ищем белокурого мальчика моего возраста, которого похитили.

Мистер Сингх покачал головой.
- Ни один мальчик с золотой головой не может быть продан здесь. Англичане не допустят этого. Его увезут на запад в Турцию или Египет. Нет, у вас есть слуга, возможно, малаец, чей маленький сын был украден. Вы слышали, что его привезли сюда. Вы заплатили бы много рупий, чтобы он вернулся к отцу.

Сэнди понравилось предложение драгомана, и им было любопытно, когда они шли по очень узкому переулку между двумя лавками. В конце переулка находился небольшой дворик и огромный дом. Драгоман постучал в дверь.

- Чужестранцам сюда нельзя, - сказал слуга, открывший дверь.

Мистер Сингх вытер глаза рукавом, будто плакал.
- У меня здесь американец, - объяснил он, - чей бедный слуга потерял маленького сына, возможно, проданного в рабство. Он заплатит хорошую награду, если ты найдешь того парня. Я молю тебя о милосердии.

Их впустили внутрь и усадили на стулья в британском стиле, за исключением мистера Сингха, который уселся на ковёр на полу. К ним подошла маленькая девочка с тремя чашками чая. Они выпили чай, а затем к ним вышел работорговец. Это был худой, устало выглядящий старик с белой бородой, как у Бена.
- Кто покупает молодых мальчиков в эти дни? - спросил он. - Только ради того, чтобы искалечить их для попрошайничества. Люди жалеют калек и подают им больше милостыни.

- Покалечить их? - озадаченно прошептал Сэнди мистеру Сингху.

Работорговец хлопнул в ладоши, и появился слуга.
- Приведи нищего мальчика, - приказал он.

Через мгновение слуга вернулся с мальчиком-инвалидом, которому, казалось, было лет десять. Слуга положил мальчика на пол. Сэнди стало не по себе, потому что руки мальчика были выгнуты назад, а ноги искривлены так, что тот не мог ходить.

- Я надеюсь, что этот мальчик не тот, кого вы ищете, - сказал рабовладелец. - Несколько лет назад он был похищен пиратами в Индийском океане и продан в Гоа, хотя он бенгалец. Ему тогда было шесть лет, и его купил человек, у которого много маленьких нищих. Он ломает их руки с помощью трубы, а затем связывает их сзади, чтобы они стали вот такими бесполезными. Он ломает им ноги, чтобы они стали вот такими уродливыми. Иногда он даже отрезает им языки, чтобы люди чувствовали к ним еще больше жалости и подавали им больше денег. У этого есть язык, и он говорит, что был таким же сильным и здоровым, как этот мальчик здесь.
Он указал на Сэнди.

- Что можно сделать для него? - спросил Эйлекс.

- Ничего. Его продадут другому нищему.

Сэнди был близок к тому, чтобы разразиться слезами. Про себя он сказал, что если его похитят и продадут, то он сбежит.
Он-то думал, что никто не захочет взять его в рабство, потому что от него не будет никакой пользы. Теперь он понял, что его можно покалечить, и заставить весь день сидеть на солнце подобно старикам, которых видел на улице.

Эйлекс не мог больше смотреть на этого ребенка.
- Есть ли у вас другие дети этого возраста или немного старше?

- О да.
Торговец рабами снова хлопнул в ладоши. Слуга привёл ещё несколько детей. Один, на вид – ровесник Сэнди, тоже был калекой.

Эйлекс покачал головой.
- Еще один калека?

- Не специально, - объяснил рабовладелец. - Этот мальчик тренировался, чтобы стать акробатом, и плохо упал. Почти каждый год я покупаю по мальчику у акробатов. Если они очень сильно покалечены, то бесполезны и достаются мне дешево. Он так сильно хотел быть акробатом и работать с фокусником, что все время плачет.

- Как его зовут? - спросил Эйлекс.

- Хасан. Думаю, он из Синда [одна из провинций нынешнего Пакистана].

- А как его фамилия? - спросил Сэнди.

- Он раб! Разве вы даете своей собаке фамилию? Или лошади?

Эйлекс и Сэнди с любопытством осмотрели ногу искалеченного мальчика. Сэнди хотелось рассмотреть ещё ближе, но он вспомнил, как ненавидел любознательных детей, щиплющих его в Танжере.

- Не жалейте его, - сказал купец. - Здесь у него не так много еды, но завтра придет человек из ночлежки, чтобы купить его. Он может сидеть на табуретке и мыть посуду для иностранцев. Объедки с тарелок - да у него будет столько еды, сколько нет у большинства бедных детей.

Сэнди попытался представить себе, как всю свою жизнь будет мыть посуду, есть объедки с тарелок и спать на кухне с крысами и мышами.

- Этому мальчику лет восемь? - спросил Эйлекс, указывая на другого ребенка.

- Это девочка, - ответил работорговец. - Ее привезли сюда голой прошлой ночью, и у меня не было одежды для нее.

- Откуда она взялась?

- У нас не принято задавать такие вопросы, - ответил рабовладелец. - Особенно с таким белым ребенком. Возможно, она дитя какого-то британского или американского моряка, который задержался здесь на некоторое время.

- Или, быть может, ее схватили пираты? - спросил Сэнди.

- Нет. Похищенный ребенок обычно ложится где-нибудь спать, а затем просыпается здесь. Ему дают наркотики, ребенок не знает, как это случилось. А тот, к примеру, знает, откуда он.
Купец указал на мальчика старше Сэнди.

Эйлекс протянул руку высокому мальчику, но тот вздрогнул и отшатнулся.

- Он боится, что ты купишь его. Он ненавидит море. Я думаю, что он с Мадагаскара.

- Это остров у побережья Африки, - сказал Эйлекс Сэнди.

Работорговец кивнул.
- Сейчас, когда он немного выучил наш язык, он рассказал мне, что был в лодке со своей матерью, когда на них напали пираты. Много дней его держали связанным на незнакомом корабле, и он не мог разговаривать с человеком, который время от времени кормил его. Если вы поплывете на запад, остерегайтесь рыбацких лодок. Часто это шпионы, которые сообщают пиратам, где вы находитесь.

- А кто его купит? - с любопытством спросил Сэнди.

- Этого малагасийца? Он умен, поэтому кто-то купит его в качестве слуги, чтобы он готовил еду, стирал одежду и убирал в доме.

- Это женская работа, - сказала Сэнди, поморщившись.

- Может быть, в вашей стране, - ответил купец. - Но здесь это работа для мальчика, если только хозяйка не бедна.

- Если бы мы остались здесь, у нас могли быть слуги, которые выполняли бы нашу работу за нас, - сказал Эйлекс Сэнди.

Сэнди покачал головой.
- Пока хоть один человек является рабом, никто не свободен.

- Нет ничего плохого в слугах, - заявил мистер Сингх, когда они попрощались с работорговцем и вернулись в узкий переулок, - пока ты хозяин, а не раб. Всем нравится, когда кто-то обмахивает его в жаркий день.

- Я могу обмахивать себя сам, - сердито запротестовал Сэнди.

- О, но приятно откинуться на спинку кресла и смотреть, как кто-то другой машет большим опахалом. Если раб находится достаточно далеко, вам не придётся чувствовать запах его пота. Британцы теперь прекращают рабство, потому что они изобретают машины, делающие всю работу. Что будет потом с рабами? Эти дети умрут от голода или будут убиты?

Сэнди посмотрел на драгомана, чтобы убедиться, что тот не шутит. Затем он спросил:
- Эйлекс, у тебя хватит денег, чтобы купить маленького искалеченного мальчика?

- Купить его?

- Он никогда не сможет ходить. Я мог бы позаботиться о нем на корабле.

 - Мы не можем, - сказал Эйлекс. - Даже если бы у меня были деньги.

- Его цена высока, - сказал мистер Сингх. - Его хозяин может заработать много денег, если тот станет попрошайничать на улицах. Если он плачет и голоден, люди дадут еще больше, так зачем платить за еду?
Драгоман взглянул в обеспокоенные глаза Сэнди.
- Может быть, вы слышали о Боге, - сказал он. - Не все являются пиратами.

Сэнди сердито покачал головой.
- Я никогда не стану пиратом, похищающим таких детей.

Драгоман протянул руку за платой, и Эйлекс вручил ему две анны. Мистер Сингх посмотрел на монеты и сжал их в руке, словно надеясь, что Эйлекс добавит ещё.
- У меня есть искалеченный племянник, который хотел бы пойти в школу, - сказал он, - но я не бандит.

6. АТАКОВАНЫ!

Сэнди был рад покинуть Бомбей, так как тот показался ему очень грязным. Небо было ясным и синим, как и море, чьи волны казались чистыми и сверкающими; «Эссекс» продолжал своё плавание на запад к берегам Аравии.

Корабль стал школой для Санди. Каждый день он узнавал что-нибудь новое, и сегодня это были столярные работы, поскольку он помогал Джошу - корабельному плотнику - заменить сгнившую доску.

- Сан-Ди, - позвал Эйлекс.

- Сходи посмотри, - кивнул плотник.

Сэнди положил доску и подбежал к Эйлексу, указывающему на маленькую рыбацкую лодку.

- Это арабская дау, тип корабля, который люди использовали в этих водах в течение трех тысяч лет, - сказал капитан. - Возможно, это было первое по-настоящему хорошее мореходное судно, которым когда-либо пользовались люди.

Эйлекс изучал рыбацкую лодку в подзорную трубу.
- Это арабы, все в порядке.

- Они управляли этими морями и были повсюду, как крабы, до прихода сюда британского флота, - сказал капитан МакДоу.

- Как забавно выглядит эта лодка, - сказал Сэнди, когда Эйлекс передал ему подзорную трубу.

- Они выглядят неуклюжими, и протекают, - сказал капитан. - Но они быстры как ветер. Арабы должны знать о море то, что мы еще не знаем. Они могут плыть в самый сильный шторм, ибо лучше нас знаю, как плыть по ветру. Это грубые люди, для которых жизнь ничего не стоит, но я должен снять перед ними шляпу за то, как они умеют ходить по морю.

У дау, которую Сэнди изучал в подзорную трубу, не было палубы, она походила на изящную гребную лодку с занавесками из циновок по бортам.

- Она больше, чем выглядит, - сказал Эйлекс. - Вероятно, более пятидесяти футов в длину.

- Две мачты, но только один парус, - заметил Сэнди.

- На что ты уставился? - спросил Эйлекс.

- В команде, кажется, в основном мальчики моего возраста, - ответил Сэнди. - Или ещё младше.

Капитан МакДоу кивнул.
- Кажется, что мужчины у них никогда не работают, только по необходимости. У них имеется четверо или пятеро оборванцев, которые делают за матросов всю работу.

- Так же, как на «Эссексе», - сказал Сэнди, ухмыляясь. - Мальчики делают всю грязную работу.

- Не так, как на «Эссексе», - неодобрительно заметил капитан. - На такой рыбацкой лодке мальчики делают всю работу.

- Они рабы?

- Возможно, - ответил капитан.

- Хотелось бы, чтобы они приблизились, чтобы я получше их рассмотрел, - сказал Сэнди.

- Нет, не надо, - ответил Эйлекс. - Эта лодка воняет, и ты не сможешь выдержать шума. Всю ночь мальчишки бьют в барабаны и поют как можно громче. Я не думаю, что они когда-либо спят.

- А из-за чего на лодке воняет?

- Пот, горящий навоз для приготовления пищи, вонючая вода в трюме, вонючие вёдра для нечистот и остатки гниющей рыбы, - ответил капитан. - Я видел подобную дау далеко у Китая и у южной оконечности Африки, загруженную рабами для продажи.

- Часто на таких лодках не бывает света по ночам, и нужно внимательно следить, чтобы не столкнуться с одной из них, - сказал Эйлекс.

Весь день рыбацкая лодка плыла рядом с ними, словно пытаясь остаться в тени «Эссекса». Время от времени Сэнди смотрел на дау в подзорную трубу. Иногда он замечал, как мальчик зачерпывал ведром воду или что-то бросал в море, но никогда не видел, чтобы кто-нибудь на лодке ловил рыбу.

- Они могут возвращаться домой с полным трюмом, - сказал Эйлекс. - Может быть, с кокосовым волокном из Индии.

- Такая захудалая лодка может перевозить соль или финики для продажи в различных портах. Они могут ловить рыбу только тогда, когда хотят есть.

- Она выкрашена в зеленый цвет, - заметил Сэнди.

- Она может быть такой из-за морской слизи, - ответил Эйлекс. - Там, наверное, нет ни карт, ни часов, ни колокола, ни стульев, нет укрытия от дождя, а может, даже компаса. Один из мальчишек готовит еду в ящике с песком, и они все перекатываются взад и вперед по дну лодки, когда пытаются заснуть.

Когда наступила ночь, они не могли видеть дау, но знали, что она где-то рядом, из-за звука её барабанов с захватывающим ритмом, волнующим кровь. К тому же барабаны звучали жутко и пугающе в пустоте ночи. Впервые, несмотря на усталость, Сэнди не смог уснуть. Барабаны слышались вдалеке, но очень ясно, потому что море было абсолютно спокойным и тихим. «Эссекс» почти не двигался из-за штиля.

На следующее утро Сэнди заметил, что капитан заметно волнуется. Хотя было не воскресенье, он собрал всю команду и громко помолился: «Господи, по воле своей пошли нам ветер и пощади нас».

За штурвалом стоял Ли, но Эйлекс по-прежнему оставался на мостике с подзорной трубой. Однако теперь он смотрел на юго-восток, где появилась вторая дау.

- Все в порядке, это арабы, - сказал он капитану, взявшему подзорную трубу, чтобы посмотреть на приближающуюся лодку.
- Кажется, они плывут домой так быстро, как только могут.

- Мне не нравится, как всё это выглядит, - прошептал Ли. - По одной лодке с каждого нашего борта, и ветер так тих, что мы не можем идти быстро. С таким дрейфом, как у нас, мы можем попасть в беду.

- Они могут быть пиратами? - спросил Сэнди.

- Думаю, что нет, парень, - ответил Ли, - но все возможно.

Все было возможно.

- Обрасопить реи, - приказал капитан.

- Сан-ди!
Скиннер позвал его поднять несколько ведер морской воды, как это делал мальчик с арабской дау. Сэнди задумался о том, не покажется ли он рабом арабскому мальчику в своей рваной рубахе и тесных штанах.

- Интересно, а как работается на этой дау, - сказал он Скиннеру.

Скиннер прикрыл глаза рукой и уставился на арабскую лодку.
- В прошлом году я видел одну такую в Дубае. Единственная вода, которую они могли пить, была в грязной деревянной бочке, полной скользких, извивающихся тварей. Кажется, они никогда не чистили трюм, который был полон тараканов и жуков, а все мальчишки были покрыты укусами и язвами. Кажется, что всё, чем они занимались - это работали и молились.

- Они молятся по пять раз в день, - сказал Эйлекс.

- Какой курс, сэр? - крикнул Ли.

- На восток к северу, - отозвался капитан.

- Он меняет курс на Персидское побережье, - объяснил Ли Сэнди. - Чтобы увидеть, действительно ли они следуют за нами.

- Зачем пиратам нас захватывать?

- В трюме корабля полно ценных товаров, которые можно обменять на жемчуг. Пираты - это те же грабители, крадущие твоих цыплят дома. Они хотят всё задаром.

- А они могут продать наш корабль?

- Продать или потопить, - сказал Ли. - Вероятно, они сожгут его из-за британского флота.

- Мы набрали воды больше, чем обычно, сэр, - сообщил капитану Бен. - Но пока волноваться не о чем.

- Следи за этим, - приказал капитан.

- Мы снова протекаем? - громко спросил заволновавшийся Сэнди.

- Любой хороший корабль немного протекает, - ответил Ли.

- Порывистый ветер, сэр, - сообщил Эйлекс.

Капитан шагнул вперед, чтобы взглянуть на паруса. Затем он крикнул команду:
- Всей команде! Убрать рифы на марселях и опустить паруса.

«Всей команде» касалось и Сэнди. Он побежал, чтобы не отстать от Эйлекса, сматывающего канаты, многие ярды которых рухнули вниз одновременно.
Когда поднялся ветер, скрипы и стоны корабля стали громче, как будто он жаловался на то, что плывёт в Персию. Сэнди перешёл на подветренную сторону палубы и прислушался к стонущему кораблю, радуясь, что Ли проверил каждую его часть на прочность и пригодность. Капитан МакДоу гордился тем, что всё на «Эссексе» находилось в идеальном состоянии.

Арабские дау скрылись позади, когда «Эссекс» набрал скорость в северном направлении; сильный ветер в парусах прибавил бодрости команде.
Весь день и всю ночь они плыли на север на максимальной скорости, и Сэнди хорошо спалось ночью, он наслаждался ритмом раскачивания своего гамака до раннего утра, когда пришло время просыпаться. Море снова оказалось спокойным. Стоны и скорость «Эссекса» замерли. И ветер тоже стих.

- Хм, - произнёс Бен. - Вот сейчас нам бы пригодились вёсла.

- Арабские рыбацкие лодки по-прежнему позади нас, - крикнул Эйлекс с высоты.

Спустившись, он позволил Сэнди посмотреть в подзорную трубу. Две дау находились теперь рядом друг с другом со стороны левого борта «Эссекса» и набирали скорость, им каким-то образом удавалось делать это при совсем незначительном ветре.

- Как они это делают? - произнёс вслух Эйлекс. - Капитан МакДоу поставил все паруса, которые только есть.

Уныние опустилось на экипаж «Эссекса», как это было в Южной Атлантике, когда они увидели корабль-призрак. На этот раз, однако, угроза была вполне реальной.
Оставалось только ждать ветра.

- Можем ли мы искупаться, сэр? - осмелился спросить капитана Скиннер.

На мгновение показалось, что капитана эта просьба рассердила, а затем он улыбнулся, словно желая подбодрить своих моряков.
- Спустить лодку, - приказал он. - Купаться одновременно могут шестеро. Сначала мальчики.

Бен и Эйлекс спустили маленькую лодку с Сэнди и Скиннером в ней, и как только мальчики оказались в воде, четверо мужчин спустились по веревкам, чтобы присоединиться к ним. Сэнди мог плавать как рыба, а морская вода была теплой и приятной, намного приятнее, чем ледяная вода в Салеме.

- Следи за акулами, - поддразнил его один из моряков.

В эту минуту Скиннер подплыл к Сэнди, прикинувшись акулой. Сэнди запрыгнул на спину Скиннера, и они оба скрылись под водой, периодически пропадая и появляясь над поверхностью неподвижного моря.

Однако их веселая игра оборвалась, когда капитан закричал.
- Всей команде на борт!

Ветер лишь немного усилился, но капитан вызвал их на борт, потому что перед ними появилась третья дау. Сэнди не разрешили глянуть в подзорную трубу, но Эйлекс сообщил ему, что на одной из рыбацких лодок появились паруса. Три дау могли маневрировать, окружая «Эссекс».

Капитану пришлось лишь на мгновение взглянуть в подзорную трубу, чтобы убедиться, что люди на третьей дау были пиратами. Их лодка обладала изящным, высоким корпусом, казавшимся способным переплыть море при совсем небольшом ветре.

- Что нам делать, Бен? - прошептал Сэнди.

- Мы сможем сражаться с одной лодкой пиратов. С двумя лодками мы попытаемся, но только Господь сможет спасти нас. С тремя лодками, по одной с каждого борта и одной, блокирующей путь вперед, сражаться бесполезно. В этом случае мы можем только надеяться, что нас продадут, а не убьют.

- Нас ещё не одолели, - крикнул капитан. - Всем взять оружие.

Все на «Эссексе» получили оружие, даже Сэнди, хотя пройдут часы, прежде чем пираты приблизятся.

- Береги свой выстрел, Сэнди, - сказал капитан, вручая ему мушкет, - пока не увидишь человека, пытающегося взобраться на борт, или достаточно близкого к тебе, чтобы быть уверенным, что сможешь попасть в него.

Сэнди стрелял по паре птиц в Салеме, но никогда не думал о том, что сможет выстрелить в человека. Он вспомнил оборванного мальчика, поднимавшего воду на борт дау. Что, если такой мальчик-раб окажется первым, кто взберётся на борт «Эссекса»?

Целый день, каждый момент которого был более утомительным и однообразным, чем предыдущий, моряки стояли с оружием в ожидании нападения. Разговоров почти не было. Капитан переходил от моряка к моряку, инструктируя тихим голосом.

- Ветер против нас, - подал голос Ли.

- Нам нужен ветер!
Капитан сжал кулак и помахал им небесам, но паруса оставались такими, какими были.

- Дау с правого борта, - сообщил Эйлекс.

- Держи глаза открытыми, - крикнул капитан.

Однако все три лодки держались на расстоянии, как будто они просто сопровождали «Эссекс» в порт. Даже самая маленькая дау оставалась на виду на некотором расстоянии от кормы.

- Как же у них получается так быстро? - спросил себя Бен, когда пиратский корабль подошел к «Эссексу», оставаясь за пределами выстрела. - Мы должны быть быстрее.

Объяснений не последовало, хотя разрыв между двумя кораблями становился всё меньше. Все матросы «Эссексе» прицелились, но на пиратском судне никого не было видно.

День был какой-то зловещий, и когда начало темнеть, пустой корабль, находившийся так близко, напомнил команде «Эссекса» о корабле-призраке.

- Нас сейчас преследуют призраки? - спросил Эйлекс. - Невидимки?

Пираты явно намеревались вести войну нервов. Они отдыхали или спали, в то время как экипаж «Эссекса» утомлял себя, становясь все более и более истощенным из-за напряжения и стояния с оружием.

- Они никогда не начинают сражаются, если не уверены в себе, - сказал капитан. - Возможно, у нас больше огневой мощи, чем у них.

Слово «огонь» вызвало у Ли панику. Возможно, он был поражен солнцем или напуган своими многочисленными кошмарами о горящем «Эссексе».
- Это призрачный корабль гибели, - закричал он и упал в обморок, выпуская пену изо рта.

Бен и Эйлекс отнесли его в тень и налили ему рома, но он продолжал лежать там, как мертвый. Сэнди смотрел на него, пока не стало слишком темно, и Ли перестал быть виден, потому что капитан приказал не зажигать никаких огней.

- Ветра, - крикнул капитан в темноте. - Господи, дай нам ветра!
Море было неподвижным и стеклянным, так что луна и звезды отражались в воде, а паруса медленно крадущегося корабля пиратов выглядели как призраки.

Даже Скиннер, решивший поговорить с Сэнди, пришёл с молитвой.
- Ли сказал, что позаботится обо мне, - прошептал старший мальчик, словно в сильном испуге. - Он обещал, что если я стану его товарищем, то он убьет дюжину пиратов, чтобы я вернулся домой невредимым.

Сэнди понял, что бесполезно пытаться подбодрить Скиннера. Но удивлялся, почему он сам не испугался до смерти. Казалось, весь его страх исчез, словно он истратил его на беспокойство в течение многих месяцев в море.

Спустя несколько секунд капитан МакДоу сделал первый выстрел, когда, словно из ниоткуда с пиратского корабля пришёл залп. Дау подошла к «Эссексу», и пираты швыряли горящие стрелы с тканью, пропитанной смолой, которые, казалось, бесцельно приземлялись на палубу.

- Конечно, они не думают, что могут так поджечь нас, - сказал Эйлекс Сэнди. - Они не хотят сжигать «Эссекс». Они хотят наш груз.

Пираты знали, что делают. Люди на «Эссексе» были вынуждены отложить мушкеты, чтобы потушить огонь, ведь некоторые очаги пламени оказались в опасной близости от парусов.

Беспорядок на борту «Эссекса» разрушил план защиты капитана МакДоу. Тем временем пиратский корабль подходил всё ближе и ближе, пока не прижался к борту «Эссекса».

Когда пираты, по двое-трое на каждого моряка «Эссекса», напали на них, Сэнди удалось разок выстрелить, но он никого не задел.

- Застрели его, застрели его, - вопил мистер Шорс.
Эйлекс смог застрелить пирата, который прыгнул на мистера Шорса, а затем развернулся и застрелил другого, который упал в воду.

Трещали пистолеты, стреляли мушкеты, затем звуки выстрелов пропали. Все кричали и вопили.
Некоторые из моряков «Эссекса» лежали на палубе в лужах крови. Ли, который обещал защитить Скиннера, так и не пришёл в себя до того, как его застрелили.
Капитан проткнул пирата абордажной саблей. Свободной рукой он выхватил мушкет у Сэнди.

- Убирайся с глаз долой, парень! - крикнул он и выдернул окровавленную саблю.

Затем другой пират прыгнул на спину капитана.

Команда «Эссекса» сражалась смело, но нападавшие превосходили их числом и одержали победу. Бен прислонился к лееру, израненный и изрыгающий кровь. Другие были загнаны в угол, но все еще стреляли, если получалось перезарядить оружие.

Прямо перед Сэнди раненый пират, залитый кровью и кричащий как вампир, как сумасшедший напал на Скиннера.
- Убей его, убей его, - завопил Скиннер.

В этот момент предводитель пиратов поднялся на борт «Эссекса» с фонарем, чтобы принять командование и завершить захват судна. Он сделал знак пирату, напавшему на Скиннера. Большинство нападающих оказались полуголыми, но капитан был одет в длинную рубашку со штанами: высокий, хорошо сложенный мужчина со шрамом от меча на щеке. Один его глаз был прикрыт из-за старой раны. Он был босиком, спокойно и уверенно поднялся на борт, неся заряженный пистолет.
За ним следовали два почти голых мальчика примерно одного возраста с Сэнди, каждый из них нес меч и нож на случай, если они понадобятся предводителю пиратов.

- Можем ли мы поговорить? - спросил его капитан МакДоу.
Пират ничего не сказал, вероятно не понимая по-английски. Он подал знак двум пиратам, которые держали капитана МакДоу, чтобы они склонили его голову над бочкой.
Капитан Макдоу просто и с достоинством помолился, и Сэнди был поражен смелыми словами, которые тот выкрикнул, чтобы ободрить свою погибающую команду.

Затем, по другому знаку от предводителя пиратов, старший из двух полуголых мальчиков схватился за свой ржавый нож и перерезал капитану горло.

Глаза Сэнди были полны слез. Не столько из-за себя - он был удивлен, обнаружив, что больше ничего не боится - а из-за своих друзей. Некоторые из моряков, спасших его в Танжере, кричали, когда им перерезали горло. Бен, уже умирая, издал такой гулкий стон, который поразил даже пирата, перерезавшего ему горло.
Мистер Шорс оказался таким же храбрым, как и капитан. Он указал, что его не нужно держать, а затем упал на колени, чтобы помолиться, и не издавал ни звука, когда мальчик перерезал ему горло.

Скиннер тоже много не шумел. Он был всего лишь пятнадцатилетним мальчиком, и слишком оцепенел и оказался парализован страхом, чтобы заметить, что предводитель пиратов пощадил бы ему жизнь, если бы в этот момент он не прыгнул на склонившегося над ним пирата. Когда нож начал перерезать ему горло, Скиннер закричал: «Ли! Ты же обещал!»

Эйлекс оказался последним, кого убили. Эйлекс, который так нравился Сэнди. Сэнди не понимал, как сильно любит своего дальнего кузена, пока не увидел, как храбро погибает Эйлекс. Наблюдая из своего укрытия, Сэнди был уверен, что его очередь окажется следующей.

Как только вся команда была убита, пираты издали крики и начали бегом обследовать «Эссекс». Несмотря на темноту, все ценное, весь груз вскоре был перемещён на пиратскую дау.

Моряки с «рыбацких лодок», стоявших на расстоянии, теперь подошли ближе, чтобы помочь с перегрузкой. Пираты были в восторге от того, что они обнаружили. Груз оказался для них приятным сюрпризом, и мог принести много выгоды на их родине.

Сам предводитель пиратов рылся в разных ящиках и ​​бочках, забавляясь тем, что находил. Когда он обнаружил штаны Сэнди, то бросил их мальчикам-слугам, следующим за ним по пятам. Они примерили штаны, но, найдя их слишком маленькими, выбросили их и другие вещи из сундучка Сэнди в море.

К наступлению утра все ценное было похищено с «Эссекса», и пираты спешили уйти с судна, пока их не обнаружил британский военный корабль. Предводитель пиратов приготовился уничтожить «Эссекс», спалив его, и на рассвете, когда пираты начали рубить такелаж, они обнаружили белокурую обезьяну, висящую на нок-рее.

Пьяные от крови пираты смеялись и указывали на то, чего они никогда не видели прежде - на тринадцатилетнего американского мальчика с светлыми волосами до плеч и большими испуганными голубыми глазами.

- ولد أو بينت [это мальчик или девочка? араб.] - крикнул один из пиратов.

Невозможно было понять этот язык. Сэнди предположил, что было сказано: «Вот еще один, его нужно убить».
Интересно, пошлют ли они мальчишку с ножом на ванты? Или подожгут корабль и оставят его там гореть вместе с мертвыми друзьями?

7. ПИРАТЫ

Сэнди не мог понять, что говорит предводитель пиратов, но по его жестам стало ясно, что он приказывает Сэнди спуститься с такелажа. Сэнди подумал было проявить смелость и непокорность и остаться. Но решил, что лучше быть убитым, чем сгореть на корабле, поэтому практически совсем без страха спустился вниз, чтобы ему перерезали горло.

Когда он встал на палубе, все пираты с любопытством сгрудились вокруг него, поглаживая его золотые волосы и болтая друг с другом. Сомнений не было. Сэнди показался им странной диковиной.

Как только они убедились, что Сэнди был попросту мальчиком другого цвета, пираты потеряли к нему интерес и вернулись к грабежу корабля. Сэнди остался стоять в одиночестве посередине палубы, охраняемый младшим из двух мальчиков, который держал нож в зубах.

Через некоторое время, когда пираты вернулись на свои лодки, чтобы поесть, пиратский мальчик жестом пригласил Сэнди сесть. Сэнди устал, поэтому он сел, хотя палуба «Эссекса» была липкой от крови.

Весь день никто и не вспомнил, что нужно покормить Сэнди, но он не возражал. Его тошнило от вида мёртвых друзей, лежащих в собственной крови. Когда две другие дау ушли, пираты побросали трупы в море.

Той ночью, прежде чем пираты подожгли «Эссекс», предводитель пиратов прошел мимо Сэнди и покачал головой. Через мгновение он вернулся, схватил Сэнди, как будто тот был бочонком, сунул его под мышку и отнес на пиратскую дау. Он бросил его в углу рядом с двумя полуголыми мальчиками, готовившими ужин.
Сэнди присел там и оцепенело наблюдал, как на расстоянии горел «Эссекс». Интересно, узнает ли когда-нибудь его мать, что с ним случилось?
Заплакав, он достал из кармана камень со двора в Салеме, и записку, которую написала ему мать, и которую поцеловала после того, как нарисовала ему картинку, и он прочел написанное её почерком послание для него:

Мой сын, не отказывайся от законов твоей матери.
Навсегда привяжи их к сердцу твоему, повяжи их на свою шею.
Когда ты будешь спать, они будут охранять тебя, а когда проснёшься, они позаботятся о тебе.

Сэнди было все равно, видят ли пираты, что он плачет. «Эссекс», до того, как сгорел, был прекрасным кораблем.

В конце концов, Сэнди отвел глаза от пылающего «Эссекса» и уставился на двух своих спутников. Они разложили несколько старых пальмовых листьев, чтобы сделать хлеб, который, как узнал Сэнди позже, назывался хубз. Они раскатали тесто в тонкие лепешки и положили их на большие камни, которые нагревались в горячих углях. Через несколько минут хубз запах так вкусно, что Сэнди решил - он все-таки ужасно проголодался.

Затем мальчики убили курицу, свернув ей шею, и один из них ощипал её, а другой очистил от чешуи пару рыбин. Цыпленка вместе с внутренностями бросили в котёл вариться вместе с рыбой, которую не до конца вычистили.

Очистка рыбы выглядела неприглядно. Один мальчик попросту треснул рыбу камнем, а затем разрезал ее сверху донизу тем же ржавым ножом, которым убил Эйлекса и капитана. И даже не промыл её.

Затем он вытащил кости и поколотил рыбу камнем, пока доски палубы не покрылись кровью. Затем он посолил тушку грязной солью и бросил ее в кастрюлю.
Сэнди решил, что, в конце концов, он не очень голоден.

У мальчика, который чистил курицу, были черные волосы такой же длины, как у Сэнди, перевязанные ремешком из кожи. Он был худым, гибким, крепко сложенным мальчиком, но с ласковым взглядом. Он держал нож в зубах, когда не пользовался им, хотя однажды сунул его под серебряный браслет, который носил на запястье.

Теперь оба мальчика, казалось, не знали, как вести себя с Сэнди, беззащитно сидящим в углу. Они почти не обращали на него внимания до завершения своей готовки.
Большинство пиратов отдыхали, некоторые спали, другие втирали масло в свои тела.

Мальчики снова расстелили пальмовые листья и отмерили рис для экипажа. Затем высыпали его из листьев в другой горшок.
Сэнди несколько дней не ел ничего, кроме чёрствого печенья, соленой свинины и гороха. Ароматы рыбы, курицы, риса и хлеба принялись безжалостно дразнить его желудок.

Когда суп приготовился, мальчики принялись за горшки для чая тем пиратам, кто не имел собственных слуг, которые могли готовить персонально для них. Очевидно, что все эти слуги были рабами, по крайней мере, некоторые из них, но они шутили и общались с пиратами на равных. Даже предводитель пиратов шутя поборолся с одним из таких молодых людей.

Изучая предводителя пиратов, Сэнди обнаружил, что его трудно ненавидеть, даже бояться. Он пел со своими людьми и, казалось, скорее просил их, чем приказывал.

Когда всё приготовилось, обед был разложен на два больших металлических подноса на полу. Мальчик расстелил коврик для предводителя пиратов, и тот, а затем и все остальные, пользуясь только одной рукой, полезли в горку из курицы, рыбы и риса, захватывая еду пригоршнями. Люди явно уважали своего предводителя, потому что они все подождали, пока он первым сунет свои тонкие пальцы в кучку еды.

Пока пираты поглощали еду, мальчики-слуги наблюдали, как исчезает горка съестного. Затем пираты улеглись поодаль, и пришла очередь мальчиков. Капитан жестом пригласил Сэнди поесть, и пока он колебался, два полуголых мальчика схватили его за руки и толкнули лицом в оставшееся на подносе, словно он не понимал, что от него хочет предводитель пиратов.

Все пираты рассмеялись. Сэнди слизнул с лица объедки и обнаружил, что они вкуснее, чем все, что он когда-либо пробовал в своей жизни.
Один из мальчиков взял с горячего камня лепёшку и передал её Сэнди, и он, подражая мальчикам, свернул из неё конус, засунув внутрь объедки. Когда мужчины захрапели, мальчики положили еще один пальмовый лист на доски и замесили другой сорт хлеба, который оказался пористым и сладким, больше похожим на вафлю. Когда Сэнди ел этот хлеб, испёкшийся на камнях, тот таял во рту подобно меду.

Сэнди хотел поблагодарить их за то, что они поделились с ним угощением, поэтому он улыбнулся и потер живот.
Мальчики решили, что он все еще голоден, поэтому приготовили еще, и Сэнди так наелся, что едва мог двигаться.

Он подумал, не помочь ли им прибраться, но они почти не убирались. Только помыли подносы в океане и выбросили грязные пальмовые листья за борт. Они не стали мыть палубу, но сполоснули горшки пресной водой и поставили их кипятиться для чая.

Тепло, наполнившийся желудок и пережитый стресс погрузили Сэнди в глубокий сон, непрерываемый даже когда пираты начали громко петь и танцевать. Не успел он опомниться, как мальчики уже готовили завтрак, состоящий из лепёшек, чая и рыбы.

Мальчики постоянно заговаривали с ним по-арабски, как будто Сэнди мог понять, и вскоре он действительно начал понимать некоторые слова. Сначала он узнал их имена - Вафи и Ури, - потому что их звали также часто, как на «Эссексе» кричали «Сан-ди». На спине Ури были шрамы от многочисленных побоев.

На следующее утро Вафи казался особенно сердитым, когда Сэнди не мог понять, что тот спрашивает. Вафи был старше, чем Ури. Он повторял свой вопрос снова и снова, бесконечно жестикулируя. Наконец, Сэнди сообразил: «Мое имя?» Он ударил себя кулаком в грудь: «Сэнди. Александер».
Ури кивнул.
- Искандер, - повторил он, используя арабское произношение имени «Александер».

- Скандер, - сказал Вафи.
Так что теперь он был уже не Джозефом Александером Шортом, американским мальчиком. Ныне он стал Скандером, мальчиком-рабом. Принятие этого нового имени стало первым шагом к признанию в его разуме и сердце, что теперь он раб. Сэнди, юнга с «Эссекса», погиб, как будто его горло перерезали ножом, как остальной команде. Сэнди где-то сгинул, и теперь Скандер принадлежал предводителю пиратов. Он стал новым человеком, с новым именем и новой жизнью. Он никогда больше не вернется домой.

Скандер достаточно хорошо спал среди паразитов дау, но ему не хватало своего гамака и чистых палуб «Эссекса». Доу изобиловала муравьями, тараканами, пауками и крысами.

Прошло две недели, прежде чем он смог достаточно и уверенно понимать по-арабски и сообразить, что Ури был рабом, о чем свидетельствовал серебряный браслет на его запястье, а Вафи был свободным мальчиком. Серебряный браслет скрывал клеймо раба, выжженное на запястье Ури. Хотя мальчики на корабле ходили почти без одежды, у Вафи имелось длинное белое одеяние, которое он носил в порту. У Ури была только грязная грубая рубаха раба, которая едва доходила ему до колен.

Скандер также узнал, что следы на спине Ури были от побоев другого хозяина, который владел им до того, как его захватили пираты. Те же самые люди, которые так безжалостно перерезали горло всей команде «Эссекса», терпели наглость мальчишек, прежде чем ударить кого-нибудь из них. Однажды Ури даже плюнул в лицо предводителю пиратов, а тот только рассмеялся.

Позже, когда Скандер смог получше понять арабский язык, Вафи объяснил ему, почему его не убили. После того, как дау выгрузила в Маскате добычу, захваченную на «Эссексе», она должна была отправиться на остров, чтобы забрать груз, состоящий из детей, похищенных на побережье Персии, которых собирались продавать в разных местах. На самом деле, пираты направлялись на тот песчаный остров за юными рабами, когда неожиданно натолкнулись на «Эссекс». Халил, капитан пиратов, решил, что светлые волосы Скандера привлекут клиентов и к другим детям-рабам, и собирался потребовать большую цену у какого-нибудь богатого человека.

Когда Скандер научился немного говорить по-арабски, он также усвоил философию, по которой, казалось, жили Ури и Вафи: будь что будет. Что бы ни случилось, это должно было случиться.

Поэтому он помогал мальчикам ловить и чистить рыбу, разводить огонь и ухаживать за ним, подавать чай и набирать воду в море. Им не нужно было спрашивать капитана, когда им хотелось плавать. Мальчики просто ныряли в море всякий раз, когда им хотелось. Вскоре Скандер мог проплыть под дау, как и все остальные. В первый раз, когда он смог проплыть под лодкой от одного борта до другого, капитан наградил его абрикосами и браслетом раба, таким же как у Ури. Ещё Скандер научился смазывать свою кожу, как это делали пираты, чтобы она не сгорела на солнце и не шелушилась, как это случалось с ним на «Эссексе».

Через несколько дней они прибыли в Маскат, что в Омане, на юго-восточной оконечности Аравийского полуострова. Сначала они увидели горы, бурые как песок, затем маленький грязный городок, хотя дома там были побелены. Многие лодки были вытащены на песчаный берег. В гавани находилось множество дау, и несколько небольших лодок вышли встретить и поприветствовать вновь прибывших.

Прежде, чем они бросили якорь, руки Скандера связали, но Ури сказал: «آسفة!» [Малеш, (араб.), не обращай внимания!]. Это было только для демонстрации нового раба вместе с остальной добычей с «Эссекса».

Берег в Маскате был полон паршивых собак, коз, мертвых рыбин - некоторые размером с акулу - и детей, чьи лица были раскрашены - как девочек, которые носили штаны, так и мальчиков, которые ничего не носили. Каждый мужчина, даже мальчики младше Скандера, были, как правило, вооружены кинжалами.
За берегом находился рынок, на котором торговцы сидели на солнце и беседовали, пили чай со вкусом корицы и ели крошечные сладости, которые время от времени преподносили им мальчики-слуги с маленькими корзинками.

В лавках, где, казалось, все делалось на месте, мужчины и мальчики ткали ткани, вырезали узоры на металлических пластинах, точили ножи или кинжалы, вырезали ножки для кресел, или пекли хлеб и сладости.

Скандер никогда ещё не бывал в таком жарком месте. Казалось, что город постоянно жарится на сковородке. А когда Скандера впервые показали пираты, всем захотелось ущипнуть его и дернуть за волосы. Два купца предложили купить мальчика, но предводитель пиратов посмеялся над их ценой, что успокоило Скандера, потому что это были уродливые, зловещего вида негодяи, чья одежда, казалось, не стиралась годами.

Они предложили капитану сесть и выпить чашку чая, и тот проговорил с ними большую часть дня, а за ними стоял Скандер со связанными руками. Город, казалось, занимал лишь узкую полосу между пустыней и морем, и мальчику со светлыми волосами было бы невозможно сбежать незамеченным.
Капитан, казалось, забыл о Скандере до самого заката. Но затем развязал руки своему новоиспечённому рабу и дал ему немного чая. После этого Скандеру разрешили ходить несвязанным.

Вафи исчез, но Ури захватил Скандера с собой, чтобы посмотреть на акведук, доставлявший воду из колодцев в город, и оба мальчика взобрались на стену у форта, откуда увидели зеленый оазис с несколькими глубокими колодцами.

Затем они спустились к морю, чтобы понаблюдать за женщинами, стирающими одежду, чьи лица были закрыты тяжелыми вуалями. Старушки не обращали внимания ни на мальчиков, ни на многочисленных маленьких, жизнерадостных детей, которые играли в волнах, пока их матери стирали белье.

Мальчики последовали вдоль акведука в порт, где запасались водой корабли. В уединенном месте оба мальчика внезапно столкнулись с Вафи и несколькими мальчиками постарше с кинжалами, которые потребовали у Скандера его перочинный ножик.

Он с негодованием отказался, но спорить с кинжалами было бесполезно. Эти мальчишки сорвали штаны со Скандера и убежали с ними, оставив его голым.
Ури не стал помогать ему, а просто пожал плечами и произнёс: «آسفة!» [Малеш, (араб.), не обращай внимания!]

Многие мальчишки бегали по городу голышом, и поначалу это не оказалось таким уж сильным потрясением для Скандера, по сравнению с осознанием того, что ему теперь ничего не принадлежит в этом мире. Со своими штанами он потерял не только карманный нож, но также гладкий камень из сада его матери и записку со стихом, который она написала для него. Он всегда хотел запомнить этот стих. Но теперь было слишком поздно.
У него ничего не было, даже клочка одежды.

Когда они вернулись к кофейне, где сидел предводитель пиратов Халил, тот спросил Ури, что случилось, и все вокруг рассмеялись, решив, что это забавная шутка.

Затем, увидев злое выражение лица Скандера и его смущение, капитан нашел для него рубаху. Конечно, это была не такая рубаха, которую носил свободный мальчик. Эта рубаха была верным признаком раба: короткая рваная рубашка из хлопка, которая даже не доходила Скандеру до колен. С тех пор на дау Скандер одевался, как Ури: с рубашкой, завязанной на талии, как будто это был большой пояс.

 

Вафи остался на берегу, а дау поплыла дальше. Скандер понял, что унаследовал работу старшего мальчика. Ожидалось, что он будет и поваром, и личным слугой. Когда требовалось поднять паруса, или что-то требовалось сделать для судна, пираты кидались делать это одновременно, почти сбивая друг друга с ног. Казалось, никто не отдавал приказы, как это было на «Эссексе». Несколько минут пираты носились взад и вперед, усердно работая. а потом все расслаблялись и снова засыпали на солнце.

Иногда они вообще не беспокоились о парусе на бизань мачте, пока могли плыть при хорошем бризе. Часто мальчики не ели до полудня, и Скандер умирал с голоду, особенно из-за приятных запахов того, что готовил. Обычно они готовили разного рода рыбу, как правило, с рисом. Мужчины рассаживались на циновках вокруг подносов с едой и ели только кончиками большого, указательного и среднего пальцев правой руки. Левая рука, которой пользовались при испражнении, считалась нечистой.

Скандер узнал, что человек не должен прикасаться пальцами к губам, когда он ест. Это считалось не вежливым. Правильно было взять кусочек рыбы или курицы, завернуть его в шарик с рисом, а затем забросить это шарик в рот ловким движением. Арабы никогда не промахивались, но и не смеялись над Скандером, пока он учился. Пираты не разговаривали за едой, но как только трапеза заканчивалась, мужчины начинали громко болтать, сплетничая за чаем. Все стремились поесть как можно быстрее, чтобы можно было поговорить.

Хотя лодка была грязной, пираты стремились быть чистыми и часто мылись, особенно перед тем, как помолиться. Как и все мусульмане, они становились коленями на свои коврики и молились по пять раз на день. Дольше всего они молились на рассвете и на закате перед самым ужином, который был скорее пиршеством. Их религия запрещала им пить вино, пиво или ром. Но их религия также запрещала перерезать горло пленникам, поэтому они выпили ром, найденный ими на «Эссексе».

По вечерам опьяняющий ритм барабанов, казалось, притуплял разум, так что человек не мог думать, а мог только раскачиваться в такт с ритмом. Поначалу пираты не настаивали на том, чтобы Скандер танцевал с другими мальчиками, но теперь, когда Вафи не стало, он не мог отказаться. Он вспомнил, как отказывался развлекать моряков на «Эссексе», но теперь закрывал глаза и раскачивался в такт музыке, как это делал Ури. Они танцевали часами, барабаны заставляли их забывать, что они устали. Барабаны также помогали ему забыть, что существовал когда-то Сэнди, который мог осмелиться и ослушаться. Теперь был только Скандер, у которого не осталось никакой гордости, а было только желание выжить.

Когда он танцевал, моряки громко пели, и пение помогало ему быстрее выучить язык. Часто песни были религиозными. Одна песня была о Юсуфе, мальчике в разноцветном халате, чьи братья продали его в рабство в Египет. Пение, барабаны и танцы продолжались каждую ночь до двух или трех часов утра, из-за чего завтракали на пиратском судне поздно.

Капитан МакДоу хотел, чтобы его люди высыпались, после чего могли долго и усердно работать. Арабы, похоже, считали, что мальчикам-рабам вообще не нужно спать. Часто они будили мальчиков, когда в них возникала нужда посреди ночи, или, если требовалось поднять парус с утра пораньше.

Получая знания в плавании на «Эссексе», Скандер с трудом мог поверить в то, что видел на дау. Казалось, команда едва повиновалась капитану пиратов. Иногда моряки видели, что нужно что-то сделать, и делали это, но чаще важная работа оставалась незаконченной до тех пор, пока за неё не брался один из мальчиков. Вскоре Скандер делал всё, даже то, что ему было запрещено на «Эссексе», например, управлял судном, поворачивая румпель. Как только он достаточно овладел арабским, чтобы выполнять приказы, от него ожидали, что он будет работать все время.

В Маскате Скандер заметил, что маленькие мальчишки таскали невероятно большой, по их меркам, груз. Казалось, что жизнь в этой части света была организована так, что всю работу выполняли дети, пока взрослые отдыхали и получали удовольствие. Как только он понял это, ему больше не было нужды спрашивать, почему кто-то захочет купить его как раба. Мужчины делали все, что им нравилось, требуя от мальчиков остального. Они набивали себя хорошей жратвой и нюхали благовония вместо того, чтобы убирать вонючую лодку. Они дрались, часто кричали, спорили и играли в азартные игры, иногда даже проигрывая всю одежду.

Танцуя, Скандер вспоминал слова Ли о том, как дешево обходится жизнь, и как скоро человек начинает делать то, что, по его словам, он скорее умрет, чем сделает. Пару раз Скандер забывал, что он является рабом, но после пары ударов плетью по ногам был рад сделать все, что ему скажут. Там, где Сэнди гордо шагал, Скандер учился ползать, потому что после того, как его выпороли, он должен был целовать руку, которая его била. Сэнди пришлось умереть, а Скандер видел клеймо Ури на тыльной стороне ладони и следы от раскаленного металла на его лодыжках.

Ещё Скандер начал верить некоторым высказываниям Ури, например, если поцеловать руку человека, который только что его выпорол, это отгонит злых духов.

У Ури были вырванные с корнем ногти, что не редкость, если работать с гнилыми канатами. Канаты у пиратов не были новыми и прочными, как на «Эссексе», поскольку было легче иметь слабый канат, который порвётся во время шторма, и тем самым избавит от необходимости спешной экстренной работы.

Сканнер с удивлением узнал, что большинство пиратов довольно молоды, хотя у многих уже были седые волосы и морщинистые лица. Некоторые потеряли почти все зубы, хотя им еще не исполнилось и тридцати. Многие из них были бывшими рабами, особенно чернокожие, которые приобрели свою свободу или были освобождены в качестве награды за хороший поступок.

Однажды безлунной ночью, когда небо было усыпано звездами, после того как умолкли барабаны, Скандер не заснул на коврике рядом с капитаном пиратов. Вместо этого он пошёл на бак дау, чтобы посмотреть на темные волны. Спустя несколько мгновений капитан встал позади него, и Скандер смог понять большую часть из сказанного им.
- Ты не мусульманин, но ты тоже должен молиться. Молиться, чтобы отблагодарить Аллаха за твою жизнь на этом добром корабле, «Дохе». Вознести хвалу Аллаху за то, что ты можешь угодить ему, служа мне, потому что все происходит по воле Аллаха.

Это был приказ. Скандер знал, что «Аллах» было арабским словом «Бог», и был уверен, что его жизнь сохранилась, потому что он пообещал Богу всегда повиноваться своему господину, кем бы тот ни оказался. Поэтому на следующее утро, когда капитан Халил принялся молился, Скандер встал на колени рядом с ним и уткнулся головой в землю. Его обрадовало то, что будущее находилось в руках Бога.

8. ПРОДАВАЕМЫЙ КАК РАБ

Скандер узнал, что «Доха», названная в честь родного порта капитана пиратов, неспешно следовала через Персидский залив к маленькому песчаному острову, где пираты собирали похищенных детей, оставленных там до того, как они захватили «Эссекс». Ветер был слаб, и дау могла плыть только очень медленно.
Ури выглядел грустным, когда оба мальчика принялись чистили рыбу, которую они поймали на завтрак. Был почти полдень, и все были голодны, но никто, казалось, не роптал.

- Что-то будет, будет, - сказал, наконец, Ури. То, что ветра почти не было и потребовалось много времени, чтобы поймать достаточно рыбы, никого не волновало. Стояло такое прекрасное утро, что Скандер мог видеть мальчиков с других дау, ловящих рыбу вдалеке.
- Я буду скучать по тебе, - добавил Ури.

- Скучать по мне?

- Я молился, чтобы Аллах послал тебя помогать мне, но теперь капитан продаст тебя вместе с другими.

Рот Скандера открылся от удивления при мысли, что его захват пиратами был ответом на чью-то молитву.
- Я хорошо делаю свою работу, - сказал он. - Почему он продаст меня, а не тебя?

- Из-за твоих прекрасных золотых волос, - ответил Ури. - Он думает, что какой-то богатый человек заплатит за тебя целое состояние. Тогда он сможет купить дом в Омане. В любом случае, он не может продать меня, потому что я любимец Мохаммеда, а не его.

- Как Мохаммед может владеть тобой, - спросил Скандер, - когда он тоже носит браслет раба?

Ури сбросил в море кучу рыбных костей.
- Мохаммед свободен. Он смог поймать и продать достаточно детей, чтобы купить себе свободу.

Скандер вспомнил, как поклялся умереть или сбежать, чтобы не стать пиратом. Теперь же ему хотелось остаться с Ури и стать пиратом, а не быть проданным в рабство какому-то человеку, который может отрезать ему ногу, если он попытается убежать.

 

Из-за отлива дау не удалось приблизиться к песчаному острову, где пираты оставили похищенных детей. Они дрейфовали поблизости от него, а затем спустили небольшую лодку, чтобы переправить пленников на борт по нескольку человек за раз.

Дети пробыли там слишком долго. Некоторые заболели от голода и жажды. Некоторые умерли. С дау Ури и Скандер наблюдали, как капитан Халил и Мохаммед копают для них неглубокие могилы в песке.

Когда детей доставили на борт, Скандер был удивлен, увидев, что многие из них были симпатичными белыми девочками его возраста и старше. Когда их втиснули в трюм «Дохи», Скандеру было приказано напоить пленников, а Ури дал каждому немного еды. Всего было тридцать девять детей, но воды хватило только для тридцати, поэтому команда быстро подняла парус, чтобы они могли отправиться на другой остров и запастись там водой.

Никто из похищенных не говорил по-английски или по-арабски, поэтому Скандер не мог ничего выспросить у них. Он уже знал от Ури, что большинство детей были похищены ночью из своих кроватей, когда пираты совершали набеги на маленькие персидские деревушки, где они жили. Часто их родителей убивали или их матери рыдали на берегу.

- Сейчас мы пойдем в Занзибар, - объяснил Ури, - и купим несколько темных рабов для продажи их в портах Красного моря. Но тебя и этих белых девочек выгодно продавать в Египте туркам.

После того, как молчаливые испуганные дети были накормлены и улеглись спать, дау снова отправилась к побережью Аравии. Капитан Халил хотел пройти как можно дальше под покровом темноты, чтобы не столкнуться с каким-нибудь кораблем британского военно-морского флота - особенно имея на борту в качестве груза белых детей. Свежий ветер наполнял паруса, большинство пиратов спало. Но не Ури и Скандер.

- Придётся ловить рыбу всю ночь напролет, - сказал им Мохаммед, - потому что потребуется много рыбы для еще тридцати девяти ртов.

В тот вечер, пока мальчики рыбачили, во время пения пиратов танцевал сам Мохаммед. Так как он являлся чернокожим суданцем, было нелегко увидеть его танец в лунном свете, но его ноги стучали по палубе лодки так, что сотрясалась вся дау.

К счастью, рыба хорошо клевала, и к трем часам ночи мальчики наловили такую большую извивающуюся гору рыбы, что капитан сказал: «Спите, мальчики, скоро вам придётся её готовить».

К утру подул сильный и горячий ветер из пустыни, взволновавший море, и дау начало кидать с волны на волну. Высокие волны захлёстывали палубу, так что Ури с трудом удавалось поддерживать огонь, и Скандеру пришлось проснуться рано, чтобы начать вычерпывать воду. Облака брызг летали над дау так, что все вымокли до нитки и были раздражены из-за этого.

У Скандера болела спина, и все же ему приходилось работать, быстро заполняя ведра водой из трюма и выливая их в океан. Наступил полдень, и пираты поели, а он по-прежнему продолжал вычерпывать воду. Уже и Ури, и все дети поели, а Скандер с пустым желудком по-прежнему выплёскивал воду за борт. Он не выспался, устал, его глаза были полны соли, и ему хотелось пить.

Наконец, разозлившись, он крикнул ленивым пиратам, которым Ури подавал чай.
- Я устал! Неужели никто не может помочь?
Вода на дне лодки, казалась, совсем не убывала.

Мохаммед выпил свой чай и медленно поднялся на ноги. Скандер благодарно улыбнулся, потому что к этому времени он так устал, что у него кружилась голова.

- Устал? - спросил Мохаммед. - Может быть, это поможет.
Он сильно ударил Скандера, а затем пнул его ногой. После чего крикнул Ури:
- В следующий раз, когда он устанет, пинай его.

Гнев Скандера совпадал с яростной качкой дау. На самом деле он был так зол, что принялся вычерпывать и выливать воду с бешенной скоростью. После ужина Ури помог ему. Оба мальчика вычерпывали воду большую часть ночи. Скандер все еще злился на то, что никто не вспомнил и не обратил внимания на то, что он целый день ничего не ел. На следующий день он не мог вспомнить, когда заснул. Возможно, это случилось, когда он вычерпывал воду. Когда он проснулся, дау стояла на якоре на мелководье возле небольшого острова.

- Бахрейн, - сказал Ури. - Остров жемчуга.

На мгновение Скандер снова заснул, но, когда слово «жемчуг» достигло его сознания, он вскочил на ноги. Он плыл в Залив за жемчугом, и вот он приплыл. Он и не подозревал, что жемчуг добывают в таком жарком месте. Жгучий горячий ветер поражал его лицо так же сильно, как ледяная вода Южной Атлантики.

- Почему мы не подошли ближе? - спросил он.

- Море здесь очень опасно, - объяснил Ури. - Коралловые берега, где растет жемчуг, иногда очень близки к поверхности. Если быстро поднимется ветер, то кораллы смогут пробить большую дыру в лодке.

Капитан Халил ждал другую лодку, капитан которой знал узкие каналы между коралловыми рифами. Когда прибыл «Нджид», несколько членов его экипажа спрыгнули в море и поплыли к «Дохе». Это были смуглые молодые парни, напомнившие Скандеру Эйлекса и Скиннера. Мохаммед помог им вскарабкаться на борт «Дохи». Для них постелили циновки, а Ури подал им чай.

Речь зашла о деньгах, а арабский язык Скандера был слишком беден, чтобы он мог понять сказанное. Он думал, что они договариваются о плате за то, чтобы привести «Доху» в гавань, пока капитан Халил не вывел и не раздел двух старших рабынь. Моряки с «Нджида» внимательно осмотрели девушек, словно покупали лодку или ткань для парусов. Затем они принялись спорить, какую из девушек купить.

Когда они, наконец, договорились, решив приобрести девочку лет четырнадцати, один из мужчин с «Нджида» открыл крошечный матерчатый мешочек, привязанный к веревке, обвивавшей его талию, и бросил на коврик дюжину жемчужин. Капитан Халил взял пару и поднял их к солнцу. Скандер подкрался как можно ближе, чтобы разглядеть жемчуг. Никогда еще он не видел таких красивых драгоценностей, как этот чистый жемчуг, но если такую ​​красивую девочку можно обменять всего на две жемчужины, подумал Скандер, то не будет ли это и его ценой?

Когда девочке приказали прыгнуть в море, чтобы она вернулась с моряками на их судно, та возразила, что не умеет плавать. Моряки не стали обращать на это внимания. Один взял ее за руки, а другой за ноги, и они сбросили ее в воду. А затем быстро прыгнули за ней. В последний раз Скандер увидел эту девочку повисшей на спине молодого моряка, плывущего обратно к «Нджиду».

Вскоре подняли парус, и «Доха» последовала к острову позади «Нджида». Вокруг них море кишело множеством маленьких лодок с ныряльщиками, большинство которых были ровесниками Скандера.

Ныряльщик вставал на краю маленькой лодки, делал глубокий вдох, зажимал нос одной рукой - к другой руке верёвкой была привязана корзинка - и нырял на дно моря, охотясь за жемчугом. Все мальчики были посиневшими и дрожали.

- Я скорее умру, чем сделаю такое, - сказал Ури. - У тебя болит голова, а легкие почти разрываются, прежде чем ты снова сможешь вдохнуть. Находясь под водой, ты должен заполнить свою корзину раковинами или тебя изобьют, когда ты вынырнешь. С раннего утра до поздней ночи ты ныряешь снова и снова, двадцать раз за час. Это вся твоя жизнь, пока тебя не съест акула, не разорвутся легкие, или ты не сойдешь с ума и не утонешь.

На лодках мужчины, владевшие рабами-ныряльщиками, раскрывали раковины, чтобы найти внутри жемчуг. Время от времени раздавался крик «Жемчужина!», и остальные подплывали, чтобы посмотреть и поздравить владельца. Когда мальчик-раб, доставший раковину с жемчужиной, попытался взглянуть на нее, его хозяин попросту столкнул его обратно в море, чтобы тот снова нырял.

- Несколько жемчужин сделают его богатым, - объяснил Ури. - Но даже лодочник, владеющий ныряльщиками, не может хранить жемчуг, потому что он должен шейху, который одолжил ему деньги на лодку и его дом, а также на его рабов. Он даже должен шейху за свою одежду, а его рабы-ныряльщики вообще не имеют одежды.

Скандер представил себе, что проведёт большую часть своей жизни, ныряя в кошмарные глубины у коралловых берегов.
- Как ужасно, - сказал он, наблюдая за ныряльщиками.

- Они такие же рабы, как и мы, - ответил Ури. - Но живут не долго. За несколько жемчужин всегда можно купить другого мальчишку, чтобы тот нырял.

Когда «Доха» встала на якорь, спустили небольшую лодку, чтобы отвезти капитана и нескольких детей-рабов в Бахрейн. Через несколько часов назад вернулся один капитан с мешком золотых монет. Он был очень доволен.

- Даже самый маленький раб принес сто пятьдесят рупий, - сказал он. - Имам захотел, чтобы одна из девушек стала женой одного из его сыновей, и было несколько купцов, захотевших себе ещё одну жену.
После чего капитан обернулся и посмотрел на Скандера.
- Теперь мы должны помыть тебя, - сказал он.

Пока капитан расчёсывал волосы Скандера, впервые за несколько месяцев, Ури вымыл и смазал его сильно загорелую кожу, пока та не засияла.
- К нам пожалует имам, - объяснил капитан. - Он может купить тебя.

Скандер не знал, кто такой имам, но предположил, что ему нужен еще один мальчик, чтобы нырять за жемчугом. Затем капитан надел на Скандера одну из своих шелковых рубашек. Даже без зеркала Скандер понял, как красиво он выглядит.

Имам приплыл на большой лодке с тентом из ткани, защищавшим его от солнца. На лодке стояло четверо крупных чернокожих мужчин, по два с каждого борта. После того как лодка причалила к «Дохе», чернокожие подняли на её борт несколько ковров для имама или принца.

Когда имам поднялся на борт, капитан поцеловал ему руку, также как Ури и Скандер поцеловали руку капитану, чтобы показать, кто является их хозяином. Затем имам сел на дорогой ковер и принял чашку чая.
- Давай посмотрим, что у тебя есть, - произнёс он.

Словно в шутку, Мохаммед вывел двух или трех рабынь, но имам отмахнулся от них, хлопнув в ладоши. Капитан Халил тоже хлопнул в ладоши и начал петь. Через мгновение все пираты запели и захлопали, приглашая Скандера станцевать.

- Танцуй, - прошептал ему Мохаммед. - Мы будем пинать тебя ногами всю ночь, если ему не понравится твой танец.
Он подтолкнул Скандера. С закрытыми глазами Скандер начал танцевать, как он делал это каждую ночь на дау, только теперь он покраснел с головы до пят от осознания того, что его выставляют на продажу.

Имам наклонился вперёд, очень довольный, но прошло много времени, прежде чем он приказал подвести к нему Скандера, чтобы он мог осмотреть зубы мальчика и пощупать его руки и ноги.

- Сколько? - спросил он.

- Ах, - сказал капитан Халил, присаживаясь рядом с имамом на ковер. - Сначала скажите, разве этот золотоволосый мальчик не похож на Юсуфа в разноцветном халате, о котором поют поэты?

- Сколько? - настаивал имам.

- Тысяча золотых рупий, - ответил капитан. - Особая цена за вашу дружбу. Я могу продать его в Египте за три тысячи.

Имам в ужасе вскинул руки.
- Никто не заплатит такую ​​цену! Даже если бы этот мальчик был самим Юсуфом.

- Вы когда-нибудь видели что-то подобное раньше?
Капитан указал на светлые волосы Скандера.

- Я не настолько богат, чтобы тратить деньги на уродов, - ответил имам.

Скандер не знал арабского слова «урод», но он понял, что это слово заставило всех мужчин рассмеяться. Он сердито прикусил губу, когда Ури перевёл.

- Пятьсот золотых рупий, - сказал имам. - Мои гости будут наслаждаться его танцами за ужином.

- Тысяча золотых рупий, - ответил капитан.

- У меня не так много гостей, - ответил имам. - Но мои жены могли бы наслаждаться уродом. Восемьсот.

- Восемьсот и ещё четыре тщательно отобранные жемчужины, - предложил капитан Халил.

На мгновение Скандер посчитал, что уйдёт отсюда с имамом, который поднялся, пока его слуга отсчитывал монеты. Но через мгновение имам подал знак своему рабу отложить деньги.
- Когда ты вернешься, - сказал он капитану. - Я куплю этого урода за триста.
Затем имам позволил всем поцеловать его руку, и вернулся на свою лодку с тентом.

Когда гребцы отвели лодку имама от «Дохи», капитан Халил обнял Скандера за плечи и сказал:
- Потому что он был имамом, я должен был предложить тебя за тысячу золотых рупий. Но не бойся! Никогда больше тебя не предложат за столь ничтожную сумму.

Когда капитан отошёл, Скандер прошептал Ури:
- Он просил за меня столько денег, потому что думает, что я урод?

- Я так не думаю, - тихо ответил Ури. - Я думаю, что на самом деле он хочет оставить тебя для себя. Он сказал Мохаммеду, что никогда не видел мальчика, который работал бы так много и так усердно. Он заставил тебя всю ночь вычерпывать воду, чтобы сломать тебя, а ты даже не попросил о еде или воде, и у него на сердце поселилась печаль.

- Печаль?

- Печаль, потому что он должен продать тебя, если хочет купить дом.

Глаза Скандера в этот момент встретились с глазами капитана Халила, который улыбнулся, и эта улыбка была похожа на улыбку капитана МакДоу, когда тот записывал своего племянника в команду «Эссекса».

9. РЫНОК РАБОВ В ЗАНЗИБАРЕ

«Доха» медленно дрейфовала вдоль южного побережья Аравии, как будто никуда и не спешила. Иногда по вечерам, перед ужином, капитан или Сафир, изготовитель палаток, начинали религиозные споры с моряками. Идея, очевидно, состояла в том, чтобы заставить всех пиратов заинтересоваться Священной книгой, что они решили ее прочитать, поскольку приближалось священное месячное время поста.

Ури, не умевший читать, завидовал, когда капитан пиратов пытался научить Скандера читать по-арабски. Однако Скандеру буквы показались такими разными и трудными, что у него разболелась голова. Они напоминали ему следы кошек.

- Кот идет назад, - сказал он Ури, потому что по-арабски читать следовало справа налево.

В Мукалле [город и морской порт на берегу Аденского залива, ныне в Йемене] они остановились и купили овец, чтобы есть их вовремя праздничных пиршеств, как будто на дау и так недостаточно дурно пахло. Ночью они могли слышать громкий перестук барабанов, пение и танцы на каждом проходившем мимо корабле, потому что в этот праздничный сезон танцевали все моряки. Казалось, теперь они, как в трансе, могли танцевать всю ночь напролёт, и Скандер был удивлен тем, как мало сна ему требовалось, когда все танцуют и топают босыми ногами в опьяняющем ритме. Иногда вместо пения они только гудели и топали, напевая про себя, особенно после хорошей трапезы - например, когда мясо овец исчезало во ртах за три минуты.

Мохаммед высушил овечью шкуру и натянул ее на свой барабан, работая допоздна при свете лампы с рыбьим жиром. Новая шкура издавала более громкий звук, или так казалось, когда Ури закрывал глаза и начинал бить по барабану руками.

Все пираты теперь тщательно мылись перед молитвой, и Ури или Скандер держали в руках горшок с водой, чтобы те могли вымыть руки и ополоснуть рот. Вообще, для купания они попросту прыгали в море. Что было удовольствием на «Эссексе», на «Дохе» являлось повседневной жизнью. И если кто-то считал, что один из детей-рабов был слишком грязен, его просто бросали в море, а затем спускали верёвку, по которой можно было вскарабкаться на борт.

Цены капитана Халила были настолько высоки, что никто в Мукалле даже не захотел смотреть на Скандера или других детей-рабов. То же самое случилось и в Хайфуне [восточная оконечность Сомали], где они остановились, что набрать фиников и воды. Скандер вспомнил, что Танжер тоже находился в Африке, но большинство людей здесь были чернокожими. Пока большая часть экипажа, в том числе и Ури, сошли на берег или устроились вздремнуть на палубе - каждый сымпровизировал для себя временное укрытие от палящего солнца - Скандер вдруг взял швабру и принялся скрести палубу, как делал это на «Эссексе». За те долгие недели, что он провел с пиратами, никто ни разу не пошевелился, чтобы почистить лодку.

Все были удивлены, увидев Скандера, таскающего ведра с водой для мытья, потому что ни один пират не ожидал, что мальчик по собственной воле займётся подобным без угрозы быть битым. Ни один из моряков не возражал против того, чтобы прервать дрёму и передвинуться, когда Скандер собирался вымыть то место, где он расположился на отдых.

Удалить грязь с палубы после стольких жирных блюд было нелегко, но Скандер гнул свою спину, словно над ним стоял Скиннер с мокрой верёвкой. Ныне Скандер стал гораздо сильнее, чем когда он впервые приступил к работе на «Эссексе». Хорошая еда, солнечный свет и свежий воздух, а также ночные танцы привели его тело в превосходное состояние.

В то время, когда Скандер оттирал палубу, на борт вернулся капитан Халил и, не говоря ни слова, встал и несколько минут наблюдал за мальчиком. Казалось, его восхитило достоинство, которое Скандер вкладывал в свою работу. Фактически, палуба была вычищена лишь наполовину, но выглядела настолько хорошо, что капитан пробормотал что-то одному из дремлющих мужчин, который сразу же проснулся и, прыгнув в море, поплыл к берегу. Вскоре он вернулся с Ури, которого также заставили чистить палубу.

Ури, очевидно, хорошо проводил время на берегу, поэтому принялся скулить, оправдываясь, что раз уж это идея Скандера, то пусть Скандер сам и доделывает.

Капитан треснул его по уху и сказал:
- Приближается священное время, и для Аллаха все должно быть чистым. Должны ли мы быть посрамлены этой собакой - христианским мальчиком?

И Ури принялся усердно отскребать палубу, и вскоре оба мальчика начали дурачиться: гоняться друг за другом со шваброй, обливать друг друга водой, петь и танцевать со шваброй - Ури за работой почти всегда пританцовывал. Вскоре к их игре присоединились те пираты, что были помоложе - наполнив морской водой бурдюки из козьих шкур, они обливали своих дремлющих товарищей.

Конечно же, уборка палубы продвигалась быстрее, когда вокруг было разлито много воды, а работа шла веселее, когда все дурачились. Даже некоторые девочки-рабыни начали подпевать им, а мальчики-рабы принялись помогать скрести палубу.

Скандеру вспомнился капитан МакДоу, и, возможно, именно поэтому он так испугался, когда Ури подставил ему подножку и он растянулся на палубе, выплеснув полный бурдюк воды в лицо капитану Халилу.

Скандер лежал, растянувшись у ног капитана, ожидая, что его пнут или побьют за то, что он плеснул в лицо этому человеку, который выглядел грозным, даже когда не кривил свое покрытое шрамами лицо и не ревел от ярости.

Однако вместо этого капитан, который был даже сильнее, чем считал Скандер, взял целый бочонок свежей питьевой воды и вылил ее на себя. Затем капитан упёрся руками в бедра и взревел от смеха.

Теперь уже все пираты принялись обливаться водой и бросать друг дружку в море. Мохаммед подхватил Ури и сбросил его в море, прыгнув за ним, а капитан сделал то же самое со Скандером, который пытался представить капитана МакДоу с «Эссекса», обливающегося водой с командой, или плавающего с командой, или позволяющего мальчику-юнге кататься на своей спине, пока они плавают.

Тогда и мальчики-рабы тоже попрыгали в море, а девочки-рабыни бросали на них завистливые взгляды.

- Им жарко, и они так воняют, - сказал Скандер капитану, пока они ныряли в море, - почему девочки не купаются?

Капитан прищурился, глядя на Скандера, так же как тогда, когда он впервые увидел, как мальчик оттирает грязь с палубы.
- واحد [Вахид - арабское мужское имя, означающее «один», «абсолютный». Аль-Вахид - одно из 99 имен Аллаха], - сказал он, - они, как и ты, являются ценным имуществом, поэтому я не хочу, чтобы они оказались в море. Но поскольку ты говоришь как святой дервиш, мы поделимся с ними благословением Аллаха (дервиши были мусульманскими монахами, танцующими во время молитвы).

Поэтому он заставил Ури и Скандера бросать наполненные морской водой бурдюки из козлиных шкур рабыням, а те принялись визжать и брызгаться, наслаждаясь освежающей прохладой.

Поднявшийся ветер наполнил паруса, а на море поднялось волнение. Одна из маленьких девочек - хрупкая и болезненная - спасаясь от захлёстывающих волн, поскользнулась и упала в океан.

Мохаммед бросил ей веревку, но она не смогла добраться до нее, когда «Доха» набирала скорость, направляясь к Занзибару.

- Оставь её, - приказал капитан, пожав плечами. - Она очень больна и мало стоит.

Кровь Скандера прилила от стыда за то, что эта рабыня должен утонуть после стольких страданий от жары и жажды. Неужели никого не волнует, что она утонет? Он быстро поднялся, чтобы прыгнуть в море, задаваясь вопросом, потрудится ли кто-нибудь спасти его самого.

- Нет! - крикнул капитан.

Но Скандер все равно нырнул. Не успел он доплыть до девочки, когда понял, что Ури и капитан с веревкой в ​​руке оказались рядом с ним в воде.

После того, как рабыня была привязана к веревке, и все оказались на борту, капитан принялся ругать Скандера.
- Ты ценный раб! Твоя жизнь принадлежит мне, потому что я могу продать тебя за две тысячи золотых рупий в Египте. Ты никогда больше не должен снова так рисковать собой без моего разрешения.

Сэнди не приходило в голову, что он таким образом рискует потерять или повредить имущество капитана. В тех обстоятельствах он вряд ли помнил, что его плоть больше не была его собственной, что свободный мальчик Сэнди стал рабом Скандером.

- Но, может быть, واحد [Вахид], - продолжил капитан, - я должен продать тебя дервишам, потому что ты действительно мальчик такого сердца и духа, что нам нужно сделать из тебя мусульманина.

Он грубо схватил Скандера за плечо, чтобы наказать его, и указал на акул, плавающих неподалёку. На мгновение показалось, что капитан смотрит на Скандера так, будто готовится задать ему вопрос, готов ли Скандер стать мусульманином. Однако вместо этого он грубо оттолкнул Скандера и отошёл, чтобы ударить девочку-рабыню, упавшую за борт.

Ури объяснил позже:
- Он не стал спрашивать, хочешь ли ты стать мусульманином, как обычно это делают пираты, если они спасут мальчика, потому что знает, что может продать тебя по высокой цене богатому турку. Если бы ты стал братом по вере, он бы не захотел тебя продавать.

Видя, что Скандер по-прежнему озадачен, Ури сказал:
- Капитан - правоверный мусульманин, который каждый день молится в сторону Мекки. Он ничего не ест и не пьет против закона, и ничего не ест и ничего не пьет в течение всего священного сезона Рамадан. Он не сможет спокойно спать, если продаст брата по вере туркам, которые часто жирные и злые.

- Так что я остаюсь назареем, - ответил Скандер, используя арабское обозначение христиан, - поэтому он не прочь продать меня, как Юсуфа, в Египте.
Как Юсуф, подумал он, который в песне капитана танцевал, подобно Скандеру, перед злой женой Потифара. Женщины, как заметил Скандер, почти всегда выходили злодейками в песнях, которые пели пираты.

Той ночью Мохаммед прочитал длинную поэму о Юсуфе и спел целую песню о прекрасном мальчике, спасшем свой народ, потому что следующий день оказался первым днем ​​Рамазана. Рассвет над Занзибаром был прекрасен, и в эти ранние часы с других судов поблизости звучала музыка с молитвами, начинавшими пост.

Хотя он находился у берегов Африки, Занзибар, в значительной степени, был арабским городом, жители которого, в основном, занимались перепродажей рабов. Здесь был один из крупнейших рабовладельческих рынков в мире, где рабы всех рас, возрастов, и цвета кожи откармливались, чтобы оказаться представленными покупателям, прошедшим тысячи миль, чтобы сделать свой выбор.

Поэтому гавань Занзибара была полон лодок из многих стран, и каждый корабль встречался барабанами, и первый день поста оказался днем ​​фейерверков. На многих кораблях развевались белые флаги, на которых золотыми буквами было написано: НЕТ БОГА КРОМЕ БОГА. Поскольку все на дау были заняты молитвами, пением и барабанами, никто не был готов спустить парус. Четверым пиратам пришлось вскочить, чтобы расстегнуть фалы, и парус обрушился на них огромной кипой, похоронив их вместе с барабанщиками, когда был сброшен якорь.

Никто не спешил покинуть корабль, потому что во время Рамадана каждый день в течение месяца до захода солнца ничего нельзя было есть и пить. Однако капитан и Мохаммед немедленно засобирались в город, чтобы купить нескольких чернокожих рабов, которых они надеялись перепродать по высокой цене. Капитан Халил предполагал, что те привлекут больше внимания к детям-рабам.

Поскольку капитан волновался, что кто-то может попытаться украсть Скандера, он впервые прикрепил к нему железную цепь, другой конец которой был прикреплён к руке Мохаммеда. Как только они покинули корабль, все остальные улеглись спать на весь день. Когда наступит ночь, им будет позволено есть и пить, а потом они отправятся на берег, чтобы повеселиться.

Как и в Омане, все арабы на рынках и на улицах были вооружены кинжалами, и у Скандера потекли слюнки, когда он увидел на Занзибаре сладкие пирожные, конфеты и фрукты, которых не было на других рынках. Мохаммед купил несколько пирожных, и капитан заставил его дать одно Скандеру. Оно оказалось таким восхитительным, что Скандер подумал - возможно, он будет не против остаться рабом на Занзибаре, но Халил объяснил: «ему стоит перекусить до наступления темноты, потому что мы можем продать его, а его новый хозяин может забыть его покормить».

На рынке были и другие рабы для продажи, но появление Скандера произвело сенсацию, создав невиданный ажиотаж. Продавцы и потенциальные покупатели столпились вокруг, пока капитан Халил не вытащил свой кинжал, чтобы удержать людей, тянувших Скандера за волосы и щипавших его до крови.

Как только толпа увидела кинжал, все, замолчав, отступили. Только какой-то старик крикнул: «Он - святой мальчик?»

В толпе забормотали молитвы и стали качать головами.

- Такой золотой мальчик, - прокричал другой человек, - должно быть, один из слуг, которых Аллах обещал правоверным в раю.

- Сколько? - выкрикнул кто-то.

- Да, сколько? - закричали многие.

Капитан Халил высоко поднял свой кинжал, направив его в сторону рая, о котором упомянул человек, и тихо сказал: «Три тысячи золотых рупий».
Ропот ужаса и неверия охватил толпу.

- Три тысячи? - переспросил старик. - Тогда мальчик, должно быть, сам ангел Юсуф.

Толпа подошла поближе в надежде снова прикоснуться к Скандеру, но Мохаммед тоже достал свой кинжал. Никто не осмелился двинуться дальше.

- Кто-нибудь хочет купить этого мальчика за три тысячи? - спросил капитан Халил.

Ответа не последовало. Стояла тишина. Наконец кто-то спросил:
- У кого есть три тысячи золотых рупий?

Старик протянул открытую руку с золотой монетой.
- Я дам тебе одну рупию, если ты позволишь мне поцеловать его руку, - произнёс он.

Капитан рассмеялся.
- Ты можешь прикоснуться к нему за одну золотую рупию.

Старик наклонился, чтобы поцеловать руку Скандера.

Другой мужчина тоже протянул монету, и капитан кивнул. Потом еще и еще, пока рука Скандера не была поцеловалась почти девяносто раз, и кошелёк капитана не наполнился золотом.

- Если вы подождете неделю, - сказал один из торговцев капитану, - то, думаю, что смогу принести к вам три тысячи и более за этого золотого мальчика. Прибывает богатый турок, связанный с султаном. И если он не захочет мальчика для себя, то в Египте, на побережье Красного моря, есть торговец рабами, который даст вам столько же. Он обучает танцующих мальчиков для кофеен Александрии и Константинополя.

- Я знаю его, - сказал капитан. - И я сам доставлю к нему этого мальчика.

Скандер попытался вспомнить, почему он отказался танцевать для пьяной команды на «Эссексе». Он танцевал для имама, он танцевал каждую ночь на дау, и теперь, казалось, ему придётся стать танцором в кофейне.

- Жаль, что султан находится в Мекке, - сказал торговец, - потому что он мог бы купить этого золотого мальчика сам, в качестве подарка для одного из своих любимых друзей.

Скандер всё острее чувствовал голод и жажду, как и все остальные. Но ислам не позволял им есть и пить до захода солнца. Казалось, весь город завопил, когда пришло это время. Моряки со всех кораблей спустились на берег и танцевали на улицах, на которых зажглись тысячи фонарей. Изо всех дверей доносились ароматы изобильной еды: жареных ягнят с кедровыми орешками, шашлыка с перцем и луком, медовых пирожных и дынь. Мохаммед и капитан зашли в кофейню, чтобы поесть, и уселись на стульях, а Скандер, по-прежнему скованный цепью, встал позади. Они по очереди совали Скандеру в рот пригоршни еды, иногда не попадая в полутьме в его рот и размазывая по его лицу. Никто не обращал никакого внимания на мальчика с золотыми волосами, хотя некоторые раньше платили золотом за то, чтобы поцеловать ему руку. Они все стремились поесть и выпить, и когда их желудки наполнились, начались развлечения.

Вышла потанцевать «девушка», бесстыдно раскачивая бёдрами, а все мужчины принялись хлопать в ладоши и кричать. Уши Скандера покраснели, потому что он никогда не видел ничего подобного.

- Он танцует как змея, - сказал Мохаммед Скандеру, указывая на танцора. - Он тебе нравится? Возможно, скоро ты будешь танцевать так в Константинополе.

Скандер не мог поверить, что это была не девушка, хотя он знал, что девушкам не разрешалось танцевать в мусульманских кофейнях.

Капитан Халил ничего не сказал, но через мгновение он бросил свою миску и, схватив Скандера за руку, потащил его на улицу. Когда они уходили, аплодирующие люди в кофейне бросали золотые монеты к ногам танцующего мальчика.

Мохаммеду тоже пришлось покинуть кофейню, потому что он по-прежнему был прикован к Скандеру.
- Почему мы ушли? - требовательно спросил он. - Мы могли посмотреть, сколько золотых монет бросят, если станцует Скандер.

Капитан покачал головой.

Мохаммед был настойчив.
- Разве традиция не говорит, что даже Юсуф, святой мальчик, танцевал, чтобы развлечь жену Потифара?

Сначала Скандер не мог понять, что капитан бормочет про себя, пока они возвращались к лодке. Затем он понял, что капитан бормотал молитву: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед - пророк его».

10. РЫНОК РАБОВ КРАСНОГО МОРЯ

Пост в Рамадан был ужасно тяжелым временем для мальчиков-рабов на дау. Целый месяц ни один благоверный мусульманин не мог ни есть, ни пить до заката. Жара стояла невыносимая - липкая, вызывающая жажду, обжигавшую рот и горло. Так что все были злыми и раздражительными.
Но Скандер обнаружил веские причины не быть мусульманином. Будучи назарянином, он один мог пить воду в течение дня, и часто он пил больше, чем следовало, помня, какими все были сердитыми и мрачными на «Эссексе», когда им не хватало воды.

Тем не менее, никто на «Эссексе» никогда не был таким злым, как здесь. Каждый раз, когда он или Ури проходили мимо одного из пиратов в самый разгар дня, их стремились пнуть. Скандера несколько раз очень сильно ударили за то, что он осмелился дать немного воды одному из стонущих заболевших мальчиков-рабов.

В каждом порту Красного моря они мыли детей, чтобы их забрали на берег. Капитан Халил обычно связывал их друг с другом веревкой вокруг талии, а Скандер возглавлял процессию, как правило, из двух белых девочек, двух белых мальчиков, двух черных мальчиков, а затем трех черных девочек. В большинстве городов не было рабовладельческих рынков, поэтому капитан устраивал небольшое шествие по улицам во главе со Скандером, бьющим в барабан.

Мохаммед шел за этой небольшой процессией и пел:
- Купи слугу, купи жену, купи ребенка, чтобы усыновить.

Скандер никогда не позволял себе думать о том, что кто-то может купить его, чтобы воспитывать как сына, хотя Ури говорил, что такое часто случается. Он все еще был уверен, что арабы считают его каким-то уродом, которого можно научить петь или танцевать в кофейне.

Даже в очень бедных городах многие желающие приходили посмотреть на детей, и обычно находился кто-то, кто платил хорошую цену за маленькую девочку, чтобы взять её в жёны. Скандер был ужасно смущен тем, что его осматривают как раба, особенно те люди, чья рваная одежда демонстрировала - они не могут заплатить ни сто золотых рупий, ни тем более трёх тысяч. Другие дети-рабы плакали, когда с ними так обращались и продавали.

Но постепенно Скандер к этому привык. К тому времени, когда дау достигла Джидды, он уже терпеливо стоял, положив руки на веревку, обвивавшую его талию, и с удовольствием выслушивал, какие недостатки обнаруживали в нём покупатели, когда узнавали, что он стоит три тысячи золотых рупий.

- Я мог бы купить сына принца за такие деньги, - ворчал покупатель, засунув грязные пальцы в рот Скандеру. - я дам тебе десять рупий.

- Десять! - Капитан Халил взрывался от гнева.

- Он слишком мал, чтобы работать, и его кожа слишком нежна для солнца, - говорил торговец. - Пятьдесят рупий! С этими волосами, его, вероятно, похитят через три дня.

Капитан тогда плевал в пыль.
- За двадцать лет в Джидде ни разу не продавали такого мальчик. Может быть, пройдёт еще сто лет, прежде чем у тебя снова появится такой шанс.

Продавец прикладывал своё ухо к сердцу Скандера, чтобы проверить, правильно ли оно бьется.
- Он болен, такой бледный, боюсь, что у него может быть холера.

- Он не бледный, - отвечал капитан. - Он невинен, кроток, послушен, как ни один раб, которого ты когда-либо видел. Ты заплатил бы пять тысяч, если бы услышал, как он поет, и десять тысяч, если бы увидел, как он танцует.

- Триста рупий.

Капитан снова плевал, чтобы продемонстрировать свое презрение.
- Закроешь глаза, когда он поет, и думаешь, что уже на небесах! За триста ты можешь получить вот ту маленькую девочку, но какой-нибудь турок может заплатить десять тысяч за этого мальчика. Десять тысяч! А ты можешь получить его за три тысячи.

Иногда Скандеру приходилось петь и танцевать, и всегда собиралась толпа посмотреть. Однако капитан не позволял ему петь и танцевать, как тому мальчику, которого они видели в кофейне на Занзибаре. Он даже не позволил ему исполнять неистовые песни, которые моряки пели на корабле, когда наступала темнота, и они снова могли есть и пить. Он хотел, чтобы Скандер пел религиозные песни, чаще всего песню о Юсуфе в Египте, танцующем для жены Потифара. Когда он пел эту песню, клиенты соглашались, что турки действительно могут заплатить целое состояние за Скандера.

В Мастуре шейх, арабский вождь, проехал много миль, чтобы увидеть Скандера, услышав о золотом мальчике в Джидде. Шейх прибыл с сотней человек на лошадях, у него был серебряный меч и драгоценности на тюрбане.

Он предложил капитану тысячу золотых рупий, сказав:
- Я вижу, Халил, как ты восхищаешься этим мальчиком. Так что продай его такому благочестивому человеку, как я, а не туркам, которые, несомненно, будут плохо с ним обращаться. Это понравится Аллаху, потому что я обещаю воспитать его как сына.

Скандер видел, что у капитана Халила появилось бы сильное искушение продать его человеку с украшенным драгоценными камнями тюрбаном, если бы тот предложили две тысячи.
- Полторы тысячи, - сказал шейх тоном, которым ясно дал понять, что это его последнее предложение. - И хорошая лошадь в придачу.

- Что мне делать с лошадью? - спросил капитан.

Скандер, вспомнив пони, на котором он катался на Мадейре, задавался вопросом, каково это - кататься на одной из больших арабских лошадей по пустыне. Он поцеловал руку шейха, когда они расставались, и стал ждать, пока не уедет эта сотня всадников.

А потом капитан покачал головой.
- Возможно, я мог бы купить дом за полторы тысячи.

Торговец, который стоял на расстоянии, наблюдая за ними, подошёл посмотреть на двух девушек, оставшиеся непроданными.
- Шейх хотел золотого мальчика не как сына, - сказал он капитану, - а в качестве подарка губернатору, который очень жесток.

Когда они вернулись на дау, все пираты поцеловали руку капитану, потому что были рады видеть, что Скандер вернулся. Затем капитан показал им деньги, которые он выручил за проданных рабов, и каждый получил свою долю. Никто из них не выиграл бы от продажи Скандера, поэтому они радовались, что он вернулся, чтобы работать в долгие жаркие дни Рамадана.

В нескольких милях от берега «Доха» была остановлена небольшой лодкой с торговцем, которому понравилась хрупкая маленькая девочка, спасённая Скандером из моря. Он предложил сто пятьдесят рупий, намного больше, чем капитан ожидал получить за этого ребенка. Скандеру было жаль видеть, как её переправляют на другую лодку, хотя он никогда с ней не разговаривал.

- Как думаешь, почему он захотел ее? - спросил Скандер Ури.

- Как жену для своего сына. Он воспитает ее так, чтобы она стала той женой, которую, по его мнению, должен иметь его сын. Если меня когда-либо освободят, у меня будет четыре жены - число, которое позволяет Пророк - и я куплю их молодыми, чтобы у них не было плохих мыслей.

Скандер вспомнил, как маленькая девочка цеплялась за него в море, чуть не утопив. А ещё он вспомнил о своей матери и о том, что она могла подумать обо всем, что он видел.
- Рабство - это не правильно, - сказал он.

Он не знал, что капитан слушает их, пока тот не заговорил.
- Что ты говоришь? И ты даже не мусульманин!

- Все люди - дети Бога, и все люди равны, - ответил Скандер.

- Боюсь, ты понимаешь это неправильно, واحد [Вахид], и я могу доказать это, - сказал капитан.

- Как? - сердито спросил Скандер.

- Некоторые люди лучше, чем другие, потому что они вычищают грязь с корабля без лишних вопросов, потому что они прыгают в море, чтобы спасти маленьких рабов, потому что они смеют говорить своим хозяевам, что рабство - это неправильно. Тот, кто делает это, безусловно, не ровня ленивому моряку, дремлющему на солнце.

Скандер был доволен комплиментом, понимая, что капитан сделал ему необычный подарок.

Капитан хлопнул в ладоши.
- Сегодня вечером у нас будет еще один праздник, а завтра мы будем в Египте. Это будет праздник для Скандера, и мы купим для него овцу.

Поскольку это был его праздник, Скандеру не было нужды помогать готовить еду или чистить горшки. Вместо этого он сидел весь вечер на коврике капитана, и ему разрешили взять первым горсть риса из овцы, которая была приготовлена целиком.

Однако, несмотря на праздник, они не праздновали так, как в другие ночи во время священного сезона Рамадан. Всем было грустно осознавать, что это, вероятно, была последняя ночь Скандера на «Дохе».

Никто не танцевал и не пел. Они все думали о грядущем дне, когда капитан Халил возьмет своего веселого Скандера, чтобы встретиться с торговцем рабами, который искал мальчиков для танцев в кофейнях Константинополя.

Желудок Скандера скрутило от беспокойства по поводу того, что с ним будет дальше. Он вспомнил танцующего мальчика на Занзибаре и направился на бак корабля, чтобы его вырвало там, где никто не мог видеть его страданий.

Ури встал позади него, и когда позывы тошноты прошли, Скандер спросил его:
- Почему они не продают тебя в Египте?

Ури улыбнулся.
- В прошлом году Мохаммед отвел меня к толстому купцу, тот ущипнул меня и сказал, что я слишком худой. Он предложил только триста рупий.

Скандер почувствовал, что у него болит живот, и слегка улыбнулся.
- Если капитан решил откармливать меня сегодня вечером, то, думаю, у него не получилось.

Ури не смеялся. В его глазах были слезы, когда он возвращался, чтобы подать чай молчаливой команде.

11. ПРОДАННЫЙ В ЕГИПТЕ

На следующее утро дау бросила якорь там, где не было видно ни одного города, только желтые холмы. Однако где-то раздавался отдаленный призыв к молитве.

- Вот и все, - сказал Ури. - Рынок рабов находится за этим холмом.

У Скандера не было времени совладать со своими мыслями, прежде чем Мохаммед и несколько других пиратов схватили его, чтобы помыть. Раньше они тоже мыли его и смазывали маслом перед тем, как отправить на рабовладельческий рынок, но как сейчас - такого ещё не было. Они почти час чистили и смазывали его кожу, затем стригли ногти и расчесывали волосы. Капитан вытащил синюю шелковую рубашку, которую Сканнер никогда не видел прежде, и подходящую синюю полоску ткани, чтобы обвязать его волосы.

- Он купил это в Занзибаре, - сказал Мохаммед. - Специально для этого момента.

Скандер был достаточно тщеславен, чтобы пожелать взглянуть в зеркало и увидеть, как выглядит, хотя понимал, что его готовят для продажи. Когда он оделся, ему не разрешили работать. Вместо этого капитан велел ему сесть рядом с черными рабами, которых тоже вымыли. Девушек также вывели на палубу и принялись вычищать. Они визжали от боли и стыда, когда моряки тёрли их щётками, но к полудню они тоже были чисты и уселись в ряд.

Один за другим члены команды пиратов подходили попрощаться со Скандером. На самом деле они почти ничего не говорили, а просто протягивали ему руки для поцелуя.

Но вместо отправки рабов на берег, на плоту прибыл посетитель. Он оказался толстым, жирным невысоким человеком, который все время заламывал руки, словно был одним из тех, кого продавали. Однако он заявил, что очень доволен увиденным.
- О, да, очень хорошо! Теперь, когда из-за британцев стало так сложно продавать белых детей, вы получите очень высокую цену.

Как и предсказывал Ури, толстяк учинил большую суету вокруг Скандера, сжимая его повсюду и поворачивая, чтобы ощупать его тело.
- Я бы начал торги с тысячи, - сказал он капитану. - Без сомнения, он будет стоить больше трех тысяч в Константинополе, если умеет танцевать.

- Он может превзойти дервиша, - сказал Мохаммед.

- Тогда тебе повезло, - сказал работорговец капитану. - Купец из Константинополя ищет больших чернокожих и маленьких белых детей для танцев в кофейнях Константинополя.

- Что за танцы? - с любопытством спросил Ури.

- Танцы над кнутом, - с презрением ответил толстяк. - Но ты слишком худой. Кто заплатит в кофейне, чтобы посмотреть, как ты будешь прыгать все выше и выше, чтобы твои лодыжки не кровоточили от ударов кнутом?
Заметив, что капитан не выглядит довольным подобным предложением, работорговец сказал ему:
- На самом деле эти танцы подобны акробатике. Черные подбрасывают белых детей в воздух, чтобы зрители могли их поймать.

Мохаммед вывел оставшихся белых девушек, самых симпатичных, которые были припасены для Египта.
Работорговец внимательно осмотрел их. Он был очень доволен и сказал:
- Я принесу вам по тысяче за каждую, и, если моя доля будет двадцать процентов, то, возможно, и полторы тысячи золотом.

- И три тысячи плюс двадцать процентов за мальчика?
Капитан указал на Скандера.
- Три шестьсот?
Дилер улыбнулся, когда Мохаммед открыл рот от удивления, что цена на Скандера поднялась так высоко.
- Это возможно, но мы сможем получить больше, если вы сами пойдете к турку. Вы можете получить лучшую цену.

Капитан согласился, и когда других рабов загнали на плот, Скандер и капитан Халил последовали за толстяком вниз по веревочной лестнице в лодку «Дохи».
- Я не люблю выходить тут на берег, - сказал капитан, - это плохое место, от которого пахнет злом. Мне не нравится, как здесь относятся к рабам. Даже назарейская собака заслуживает лучшего.

- Это вина британцев, - ответил работорговец. - Мы должны прятать наши невольничьи рынки в таком непристойном месте, как это, и тайком по ночам отправлять наших рабов в Каир быстрым маршем через пустыню. Или же нам приходится одурманивать их, пряча между тюков с хлопком, или отправлять в Александрию завёрнутыми в ковры.

Видя обеспокоенное выражение лица Скандера, капитан попытался успокоить его.
- Не волнуйся, ты не задержишься в этом аду. Ты отправишься в Константинополь ещё до полуночи. После того, как мы тебя так отскребли, они, вероятно, перед поездкой зачернять твои волосы, а для маскировки натрут угольной пылью.

- Где Константинополь? - спросил Скандер.

- К северу от великого Средиземного моря, где Азия встречается с Африкой, - ответил капитан, - это самый большой и богатый город в мире, где султан королей правит империей Греции и Рима. Это город мраморных дворцов и миллиона рабов.

Двое больших чернокожих мужчин вытолкали плот на берег, и, хотя работорговец беспрестанно ругал их, Скандер понял, что сказал капитан.
- По идее, - объяснял капитан, - каждый в империи является рабом султана, поэтому Константинополь - неплохое место для раба. Если ты станешь любимым танцором, у тебя окажется достаточно брошенных к твоим ногам золотых монет, чтобы купить себе свободу ещё до того, как ты вырастешь.

- Думаешь, я жесток, продавая тебя, хотя ты предпочел бы остаться с пиратами? - спросил капитан у Скандера. - Позволь мне рассказать тебе, почему я собираюсь купить дом и перестать быть пиратом. Вскоре британский военный корабль будет стрелять из пушек по нашей дау. Она утонет, и все мы утонем. Тебе будет лучше в Константинополе, где какой-нибудь богатый человек увидит, как ты танцуешь - возможно, даже сам султан - и купит тебя, чтобы вырастить как своего собственного сына. Губернатор в Джидде, будучи мальчиком был рабом, а теперь он свободный человек и принц, один из самых богатых людей в империи. То, что я тебя продаю - это не твой конец, Скандер. Это начало новой жизни, которая может оказаться богаче, чем ты себе представляешь.

Когда они причалили к импровизированной пристани, выгружался первый плот девушек с дау. Девочки были связаны друг с другом, словно могли попытаться сбежать тут, в пустыне. Скандер держался рядом с капитаном, благодарный за то, что не был связан с остальными рабами. Когда вторая партия детей была выгружена, все они побрели вверх по холму позади работорговца, который задыхался и хрипел, как будто взбирался на высочайшую гору.

За холмом находился какой-то жалкий город. Дома, казалось, были слеплены из грязи, и не побелены, как в Маскате. Дети-рабы остановились под солнцем, привлекая небольшую толпу местных любопытствующих детей, которые тихо стояли, уставившись на них.

Капитан, рабовладелец и Скандер вошли в какое-то убогое строение. Передняя комната использовалась как контора, но в ней находился только стол и два стула. Человек, даже ещё более толстый, чем тот, кто привел их на холм, сидел за столом в британском стиле. За ним стоял чернокожий мальчик-раб с опахалом. Толстяк не поднялся, чтобы поприветствовать их, но махнул, чтобы капитан садился. Затем он отослал черного мальчика за напитками. Другой работорговец сел на пол, оставив Скандера стоять в одиночестве посреди комнаты.

Мальчик-раб вернулся с тремя стаканами чая, и поцеловал руку каждого, когда подавал стаканы. Первый работорговец, разгорячённый от восхождения на холм, жадно выпил свой чай, хотя священный сезон Рамадана ещё продолжался. Капитан сделал вид, что делает глоток, и объявил, что чай вкусен, но из-за поста он не может его выпить.

Никто, конечно, не предложил выпить Скандеру, который был всего лишь рабом, страдающим от жажды.

Прихлебывая чай, оба толстяка говорили на языке, понятном Скандеру. Капитан наклонился вперед, словно тоже понимал по-английски. Казалось, он знал, что они обсуждают, почему Скандер будет стоить так дорого в Константинополе. Скандеру не понравилось их смех.

Наконец, человек за столом встал и подошел, чтобы рассмотреть Скандера. Капитан снял с Скандера синюю рубашку и пояс и осторожно сложил их, чтобы забрать с собой на корабль. Сканнер подумал, будет ли у него снова одежда, потому что у мальчика, обмахивающего работорговцев, была только веревка, обёрнутая вокруг талии.

Турок внимательно осмотрел тело Скандера.
- Превосходно.
Затем, как будто изумленный, он произнёс:
- Ни одного изъяна.

- Да, прекрасно, - сказал работорговец. - Сделка на четыре тысячи золотых рупий.

- Мне тоже нужно получить прибыль, - заметил турок.

Скандер не мог поверить, что его цена окажется такой высокой, потому что был уверен, что в Салеме можно купить ферму за пятьсот золотых рупий.

Турок заговорил с капитаном по-арабски.
- Ты говорил, что он умеет танцевать.

- Он был рожден танцевать, - ответил капитан Халил.

Скандер заложил руки за шею, предполагая, что теперь ему снова придется танцевать. Хотя он танцевал на улице почти в каждом порту, по какой-то причине ему было стыдно заниматься этим здесь перед двумя толстяками, которые смотрели на него как на свинью. В отличие от них, капитан Халил, перерезавший горло его друзьям на Эссексе, казался святым.

Однако турок не попросил станцевать. Вместо этого он приказал: «Прыгай».

Удивлённый Скандер колебался, но капитан Халил кивнул ему, чтобы он сделал это. Скандер подпрыгнул раз, затем другой.

- Выше, - приказал турок.

Скандер принялся подпрыгивать так высоко, как только у него получалось, снова и снова, а турок тем временем опять послал чернокожего мальчика за чаем. Скандер прыгал в течении получаса, после чего остановился, чтобы отдохнуть.

- Продолжай прыгать, - приказал турок.

И Скандер продолжал прыгать, пока его босые ноги буквально не запылали на плитках пола.

Турок, наблюдая, наклонился вперед, очень довольный силой и грацией мальчика. Наконец он кивнул и сказал:
- Можешь сесть.

Задыхаясь, Скандер сел на гладкий плиточный пол, чтобы отдохнуть.

Турок снова кивнул, на этот раз капитану.
- Согласен, - произнёс он. - Тридцать шесть сотен рупий золотом.
Он открыл ящик стола и вручил капитану несколько золотых монет.
- Я вручу тебе остальное через несколько часов, когда мы завершим сделки с девочками, - сказал он. - А это предоплата, чтобы показать, что мальчик теперь мой.

Капитан Халил взял монеты, а затем, коснувшись плеча Скандера, велел ему поцеловать руку своему новому хозяину.

Скандер встал на колени и поцеловал протянутую руку турка. Когда он сделал это, то почувствовал, что краснеет, ощутив самый большой стыд в своей жизни. Быть проданным казалось более постыдной вещью, чем танцы голышом. Он покраснел больше, чем в тот момент, когда Вафи украл его штаны, оставив совсем голым, потому теперь Скандер не знал, что делать дальше. Он знал, как ладить с капитаном Халилом, но этот новый хозяин может ударить его, если он встанет или не сможет встать. Понимая, что мальчик не знает, как себя вести, турок снова отослал негритёнка за чаем, приказав передать опахало Скандеру.

И Скандер поднялся и принялся обмахивать людей, обсуждающих, как должно быть заплачено золото и доставлены рабы. Его лицо продолжало гореть и пылать, как от работы, так и от ощущения, что он впервые по-настоящему стал рабом. Со слезами на глазах он подумал, те ли чувства обуревали Иосифа, когда его продавали в Египте. В душе он был зол на всех рабов - на черных, которых он встретил на дау; на маленькую девочку, которую спас; и на всех детей, которых продал капитан. Интересно, кто из девочек поедет в Константинополь танцевать вместе с ним? Ему подумалось, что танцы над мелькающим кнутом похожи на прыжки через скакалку.

Там, где чернокожий мальчик-раб лениво обмахивал опахалом, гнев Скандера заставлял его махать как можно быстрее, и ветерок, который он создавал, чтобы охладить своего нового хозяина, выражал ярость, которую он чувствовал внутри себя. Ему хотелось есть и пить. Его ноги устали от прыжков, а руки - от опахала. Что ему делать, когда капитана не будет рядом? Стоять здесь и обмахивать турка весь день? Он задумался, не захочет ли турок, чтобы он махал опахалом и всю ночь, пока тот будет спать, так как климат здесь был очень жарким.

Когда капитан встал, чтобы уйти, он сделал знак Скандеру, чтобы тот последовал за ним.
- Пошли, - сказал он. - Ты останешься со мной, пока я не получу всё золото.

Вместо того чтобы держаться поближе к капитану, Скандер отстал и держался в нескольких шагах позади, когда они шагали по пыльной улице. По другой стороне улицы шагал какой-то купец, за ним следовал мальчик с тяжелым рулоном. Оба мальчика с любопытством посмотрели друг на друга, и Скандер со стыдом опустил глаза, поднимая босыми ногами уличную пыль. Все в городе привыкли к рабам, так как работорговля была здесь главным занятием. И все же, подумал Скандер, все, кого они миновали, с любопытством пялились на него. Им было интересно узнать, сколько он стоит, или они жалели его?

Несмотря на слезы, он увидел в пыли маленькую монету. Повернувшись, он заметил, что за ним следят несколько человек. Но на этот раз за углом не было дружественных моряков, чтобы спасти его, как в Танжере. Но какое это будет иметь значение, если они убьют капитана и похитят его? Ведь его уже продали. И монета, которую он нашел, принадлежит ли она капитану, или уже его новому хозяину?

Вероятно, люди, следившие за ним, были слугами турка, присматривающими за новым ценным имуществом, но Скандер всё равно поспешил вперед, чтобы догнать капитана.
- Я нашел монету, - сказал он, раскрывая ладонь, чтобы показать Халилу. - Она принадлежит тебе или турку?

- Она принадлежит тебе, Вахид, - ответил капитан. - Это знак Аллаха, что сегодня твой счастливый день. У тебя уже есть первая из множества монет, которые потребуются, чтобы купить себе свободу.

- Когда я куплю себе свободу, - спросил Скандер, - смогу ли я вернуться и работать на тебя?
Его удивило, что вместо того, чтобы вспоминать своих друзей в Салеме, на сердце у него было тяжело от слез Ури и матросов на дау, когда он целовал им на прощание руки. Его пустой желудок также напомнил о вкусной еде на дау, и он вспомнил, как полюбил рыбачить и купаться в море.

Лицо капитана помрачнело, и Скандер не мог знать, что Халил злится на себя за то, что продаёт его людям, которые, как он знал, были жестокими и грубыми.
- Не говори мне ничего больше! Теперь ты принадлежишь турку.

12. И СНОВА ПОХИТИТЕЛИ

Капитан Халил поспешил вперед, туда, где в огороженной зоне рядом с грязным складом теперь располагались его рабы. Скандер печально трусил следом, задаваясь вопросом, действительно ли его одурманят и отправят в Константинополь завёрнутым в ковёр.

Когда он увидел маленьких девочек, сидящих связанными под палящим солнцем, он осмелился снова заговорить с капитаном.
- Должны ли они ждать до наступления темноты, чтобы попить воды?

- Я приказал тебе молчать, - крикнул капитан.

Они стояли за оградой и смотрели, как толстый турок, прибывший вслед за ними, внимательно осматривает каждого из детей. Он приказывал им заводить руки за шею и прыгать, как прыгал Скандер. Они все были разгорячёнными, уставшими и голодными, но прыгали.

Капитан Халил выглядел гораздо угрожающе, с его большими усами и шрамами, чем улыбающийся толстый турок. И все же Скандер доверял капитану и вовсе не доверял турку. Капитан тоже выглядел рассерженным, когда турок ударил каждую из маленьких девочек, чтобы проверить их реакцию. Возможно, капитан стал смотреть на вещи по-новому. Он годами похищал и продавал детей, но никогда прежде не смотрел на рабов нежными глазами маленького назарейского мальчика, сказавшего, что ни один человек не будет свободен, пока другой остаётся рабом.

А Скандер уже несколько недель не боялся Халила, и теперь, когда его продали турку, его больше не заботило то, что он говорит капитану.
- Никто не имеет права бить кого-то по лицу вот так, - сказал он.

Капитан покачал головой. Скандер подумал, что он, вероятно, имеет в виду «молчи» или, что это может означать «Ты прав!» Он знал, что Халил - очень независимый человек с острым чувством справедливости. Он также знал, что Халил хорошо разбирается в людях и может сказать, что турок злой, даже не видя, как тот даёт пощёчины маленьким девочкам.

- Я привел тебя сюда, чтобы привязать к ним, - медленно, словно через силу, сказал капитан Скандеру, - пока я буду отдыхать в тени в кафе. Но, говорю тебе, парень, если бы ты был мусульманином, а не назарейской собакой, мне бы хотелось, чтобы ты был моим сыном. Так что, - он хлопнул Скандера по плечу, - Я остужусь, наблюдая, как ты пьешь чай.

Глаза Скандера снова наполнились слезами, но на этот раз из-за гордости и надежды. Возможно, капитан был прав. Возможно, в Константинополе он сможет купить себе свободу и разбогатеть, а на дау он, скорее всего, утонул бы под огнём британского военного корабля, пытающегося изгнать пиратов из морей.

И, когда они пошли к кофейне, Скандер снова поодаль зашагал за капитаном, поднимая пыль пальцами босых ног и размышляя о своем будущем. Капитан свернул в узкую тёмную улочку, и Скандер понял, что люди, следовавшие за ними, теперь подкрались вплотную. Обернувшись, он увидел ножи в их руках. Он завопил так, что своим криком мог бы воскресить и мертвых, и схватил человека, который собирался нанести удар капитану в спину. Скандер дрожал больше от волнения, чем от страха. Он и не думал бояться, пока не стало слишком поздно. Он вцепился в бандита с ножом, впиваясь зубами в его ногу, пока бандит не заорал от боли.

Капитан выхватил кинжал, но не раньше, чем другой бандит успел порезать Скандера ножом. Капитан Халил был стремителен в схватке. Вскоре у него оказались оба ножа, и он принялся бить с одного из бандитов, в то время как другой бежал, спасая свою жизнь.

Когда схватка закончилась, бандит с отчаянной храбростью откинул голову назад, как это сделал мистер Шорс на «Эссексе», ожидая, когда пират перережет ему горло. Скандер по-прежнему впивался своими зубами в его ногу.

Капитан приложил нож к шее бандита и взглянул на Скандера, который покачал головой.

- Ты спас мою жизнь, - сказал он мальчику, - чтобы спасти его жизнь.
Капитан, угрожая бандиту ножом, требовательно спросил:
- Кто вас послал?

- Турок из Константинополя, - сказал бандит, пуская слюни. - Он задумал убить тебя, чтобы получить золотого мальчика даром.

Капитан пнул бандита.
- Получай, - крикнул он. - Ялла!

Бандит вскочил на ноги и убежал вслед за своим напарником.

А капитан Халил опустился на колени рядом со Скандером, чтобы осмотреть мальчика и понять, как сильно он пострадал. На ноге Скандера было два глубоких пореза, но он был так возбуждён, что совсем не чувствовал боли.

- Ты маленькая назарейская собака! - воскликнул капитан. - Ты спас мою жизнь! Ты маленькая назарейская собака!

Он улыбнулся Скандеру, а затем, разорвав собственную белую рубашку, сделал повязку на ноге мальчика. Как только перевязка была закончена, он поднял синюю шелковую рубашку и синюю шёлковую полоску для волос, которые выпали в пылу борьбы. Он надел эту красивую рубашку на Скандера и воскликнул:
- Где находится эта Америка, откуда ты? Ты покажешь мне путь туда? Если все мальчики в Америке такие же, как ты, тогда я буду совершать набеги на американские деревни за рабами и стану самым богатым человеком в мире!

- Американский флот побьёт британский флот, - сказал Скандер.

Капитан посмотрел на него, стоящего гордо и прямо на своей единственной не пострадавшей ноге.
- Конечно же, Аллах дал тебе эту золотую корону, потому что ты сын принца.

Скандер покачал головой.
- Моя мама - бедная женщина, которая чинит одежду и ухаживает за маленьким садом.

Капитан взял Скандера за руку и понизил голос, словно давая отеческий совет.
- Стань мусульманином, и к тебе будут лучше относиться в Константинополе.

- Я обещал Богу всегда повиноваться, - сказал Скандер.

- Ты говоришь, как истинный последователь Пророка, - произнёс капитан. - Теперь повторяй за мной: нет Бога, кроме Аллаха...

- Нет Бога, кроме Аллаха.

- И Мохаммед - его пророк.

Скандер понимал, что это не тот Мохаммед, который моряк и пират.
- И Мохаммед - его пророк, - повторил он.

- Теперь ты мусульманин, - сказал капитан, обнимая мальчика. - Нам нужно только подтвердить это, сделав тебе обрезание. Теперь мы дадим тебе новое имя. А каким было старое имя?

Скандеру показалось странным произносить его.
- Александер Шорт, Джозеф Александер Шорт.

- А сейчас твоё имя будет, - подумав, сказал капитан, - Скандер Халил-Мохаммед.

- Скандер Халил-Мохаммед, - повторил мальчик.

- Я подготовлю тебе бумагу с таким именем, - сказал капитан. - Этот турок думал, что он покупает назарейскую собаку, чтобы пинать, а теперь обнаружит, что вместо этого ему придется иметь дело с сыном Пророка.

- Халил-Мохаммед?

- Халил? Я тоже даю тебе свое имя, раз ты мой брат по вере.

Затем капитан поднял Скандера на руки и понес своего новоиспечённого брата по вере, как сделал это в ту ночь, когда был сожжен «Эссекс». Он вернулся в контору турка, положил Скандера на плиточный пол и отправил черного мальчика-раба за лекарством.

Вскоре вернулся толстый турок, а за ним и толстый работорговец, и оба громко воскликнули, увидев Скандера, лежащего на полу с перевязанной ногой.
- О, какая жалость, - воскликнул турок. - Его тело больше не идеально. За него уже не заплатят такую сумму в Константинополе. Что случилось?

- Твои слуги не смогли меня убить, - ответил капитан Халил. - Вместо этого они порезали раба.

Турок принялся заламывать руки.
- Это будет стоить мне тысячи золотых рупий, а, может быть, даже больше!

Скандеру было стыдно принадлежать этому скользкому человеку. И внутри у него что-то дернулось и заныло. Его дух воспарил, когда он спас жизнь капитана, но теперь он снова чувствовал только ноющую боль. Его гордости и силы духа не хватило, чтобы почувствовать безразличие, и поэтому он страдал.

- Тебе придется снизить цену, - сказал работорговец.

- Цена должна быть больше! - воскликнул капитан Халил. - Этот мальчик теперь брат-мусульманин. И в бумагах будет указано его полное имя: Скандер Халил-Мохаммед.

- Мы не можем продавать мусульманского мальчика для танцев в кофейне, - заскулил турок. - Такая греховная работа подходит только армянам, грекам и другим назареям.

- Мы договорились о трех тысячах шестистах золотых рупий, - сказал капитан. - Если вы не заплатите мне их сегодня, тогда я верну ваши монеты, а мальчик вернется со мной в Оман.

- Как он сможет танцевать с такой ногой? - спросил турок у работорговца.

- Возможно, его мышцы повреждены ножом. Возможно, он не сможет прыгать выше кнута.

- Я уверен, что его мышцы повреждены, и останутся ужасные шрамы, - произнёс капитан. - Но почему сделка должна быть отменена из-за этого? Это сделали ваши слуги, а не я.

- Это воля Аллаха, - сказал рабовладелец.

- Верни мне залог, - согласился турок, - и забери бесполезного мальчика.

Скандеру хотелось посмотреть в лицо капитану, но его глаза были слишком полны слез. Однако он смог понять, что капитан пересчитывает золотые монеты. Когда турок убедился, что ему вернули все деньги, он сказал Скандеру:
- Ты снова принадлежишь капитану. Поцелуй руку своему хозяину.

- Мне нужна купчая, - сказал капитан турку, - чтобы не было никаких сомнений относительно того, кто владеет мальчиком.

- Напиши её, - проворчал турок. - Я подпишу.

Скандер не мог читать по-арабски, и поэтому он не понял, что написал капитан, но когда они вышли на улицу, капитан зачитал ему купчую:

Имя раба:                      Искандер Халил-Мохаммед, 13 лет.
Имя продавца:             Али бен Халил.
Имя покупателя:         Искандер Халил-Мухаммед.

Бумага говорила, что Скандер теперь принадлежит самому себе. Скандер стал свободным человеком. И в его руках была купчая, подтверждающая это.
И его дух снова воспрял. Единственной болью, которая напоминала о себе, была боль от ножевых ран на ноге.

- Теперь мы должны купить тебе штаны, подходящие к этой синей рубашке, - сказал капитан.

- У меня нет денег, - возразил Скандер.

- Нет, есть - твоя доля от продажи той девочки, которую ты спас из моря.

Скандер не был уверен, что хочет получить долю этих грязных денег, но если он собирается стать одним из пиратов, то ему нужны новые штаны. Да, он бы купил одежду свободного мальчика, но с этим можно и не спешить. И хотя он был полуголым в своей рубашке раба, он снова чувствовал себя полностью одетым из-за гордости. Нет, не только из-за гордости! Скандер всегда был горд и правдив, и, когда в голове у него слегка прояснились, он вспомнил кое-что из стиха, который его мать записала для него:

Мой сын... не оставляй законы матери твоей...
Когда ты будешь спать, они будут охранять тебя…

Он был уверен, что, став мусульманином, не нарушил законов своей матери, потому что мусульманам и христианам нужно действовать сообща, чтобы покончить с рабством, которое она ненавидела.

Капитан хотел понести его, но Скандер настоял на том, чтобы самостоятельно спуститься с холма к маленькой лодке и вернуться на дау. Он позволил капитану взять его за руку на крутом склоне, так как его нога была сильно поранена, но капитан понимал, что они держат руки в качестве залога дружбы, а может, и даже большего.

Капитан Халил сказал, что они братья, но Скандер помнил, как плакал в детстве, когда узнал, что его отец никогда не вернется из моря. Ему так сильно хотелось иметь отца. И теперь он решил подчиняться капитану как отцу.

Пираты были удивлены возвращением Скандера, и с готовностью помогли раненому мальчику подняться на борт дау. Они все обрадовались, услышав, что сказал капитан.
- Отныне он свободный мальчик, мусульманин и мой брат.

Они потребовали рассказать всю историю, и капитану понадобился час, чтобы рассказать обо всём. Подмигивая Скандеру, он описал всё так, будто мальчик лично обратил в бегство тысячу бандитов.

Глаза Ури широко распахнулись от рассказанного, и каждый член команды пиратов подошёл, чтобы поцеловать Скандера как равного, по одному поцелую в каждую его щеку.

Скандер больше не был рабом. Он едва мог поверить, что Аллах оказался таким хорошим. И отныне он был Искандером Халил-Мохаммедом, членом команды пиратов.
Он стал пиратом!

13. НОВАЯ ЖИЗНЬ

Рамадан закончился, и пираты снова могли пить чай в жаркие дни. Они останавливались во многих небольших портах вдоль побережья Красного моря, чтобы купить товары, которые можно было продать дома, и получить прибыль. Теперь Скандер работал только тогда, когда хотел, но ему было стыдно с удобствами возлежать на ковре и просить Ури принести ему чай. На следующую ночь, когда Ури менял ему повязку, Скандер взял его за руку и дал обещание.
- Ты мой настоящий друг, Ури. Я помогу тебе скопить деньги, чтобы ты мог купить себе свободу.

Ури сжал руку Скандера и кивнул, не в силах сказать большего.

Как только нога Скандера зажила, он снова принялся помогать Ури, как это делал свободный мальчик Вафи. Они вместе пели, когда рыбачили, готовили еду, подавали чай, раскатывали молитвенные циновки, таскали бурдюки из козлиных шкур, наполненные водой, и по очереди ждали пиратов. Скандер убрал свою красивую синюю шелковую рубашку и новые штаны, и, как Ури, носил только белую рубашку, повязанную вокруг талии. Поэтому не было нужды раздеваться, когда им хотелось прыгнуть в море, чтобы искупаться.

Пираты говорили о том, что торопятся возвращаться домой, но бездельничали в каждом порту, целыми днями торгуясь, чтобы купить соль или финики. По ночам они пели и танцевали, находясь или в порту, или тихо плывя под луной, словно корабль-призрак в серебрящейся темноте ночного моря. Завидев огни другой лодки, Скандер думал, не покажется ли им «Доха» похожей на корабль-призрак, который он видел в Южной Атлантике.

Скандер танцевал каждую ночь с Ури, иногда с Мохаммедом, но теперь все было иначе. Он танцевал, потому что ему хотелось этого, и шаркающий танец стал праздником и способом открыть свою жизнь красоте моря и звезд.

Однажды, изучая купчую, он понял, что уже может разобрать арабские буквы. И вскоре учил Ури и Мохаммеда читать, показывая им разницу между арабскими и английскими буквами - например, арабские буквы выглядели для него как шипящая змея.

Таким образом, дни миновали медленно и счастливо, пока Сканнер не узнал, что следующий порт будет в Судане, где они снова загрузят дау черными рабами, для того чтобы продать их в Омане в качестве ныряльщиков и рабочих.

Скандер отказался сходить на берег. Капитан подумал, что он захочет показаться на людях в своей красивой одежде, но сердце Скандера теперь болело каждый раз, когда он видел рабов. Ему не хотелось видеть несчастных, закованных в цепи, чернокожих, многие из которых исхудали от голода и долгого перехода через пустыню.

- Лучше быть пиратом, чем работорговцем, - сказал Скандер Ури, - лучше перерезать горло человеку, чем так его унижать.

- Но так устроен мир, - возразил Ури.

- Тогда мир должен измениться, - заявил Скандер.

- Как мир может измениться?

Скандер пошел к капитану со своими мыслями.
- Ты никогда не был по-настоящему рабом, Вахид, - сказал капитан. - Ни один человек не может быть по-настоящему порабощен против своей воли. Вместо этого он может выбрать смерть. Посмотри на Ури! На самом деле он боится оказаться свободным.

- Боится? - рассмеялся Скандер.

- Боится, - повторил капитан. - Ури знает, что, если бы он стал сегодня свободным мальчиком, он снова оказался бы рабом через год, потому что не сможет позаботиться о себе. И сейчас то же самое будет и с тобой, Вахид. Ты не оставишь ребенка в лесу и не отпустишь раба, пока не научишь его зарабатывать на жизнь и заботиться о себе.

- Я мог бы работать моряком, - сказал Скандер.

- Да, но тебя снова похитят через несколько недель, если я оставлю тебя одного в Маскате или где-то ещё. После долгого сна ты снова проснёшься утром на том невольничьем рынке в Египте или в цепях в Константинополе.

Скандер кивнул. Он подозревал, что всё сказанное капитаном - правда.
- Я не могу быть свободным, пока с любым ребенком обращаются так.

- И я не могу, - ответил капитан Халил.

Скандер улыбнулся.
- Ты пират! Ты свободен идти куда угодно и делать всё, что хочешь.

- Я раб этого корабля, как и вы, - ответил капитан. - Может быть, мне не хватает мужества, чтобы стать по-настоящему свободным.

Скандер вспомнил, как легко капитан обратил в бегство двух бандитов. У него была сила, которой мог бы восхищаться любой мальчишка.

Как будто читал его мысли, Халил продолжил:
- Если бы я был сильным человеком, разве я бы перерезал горло мужчинам? Это делают только трусы, Скандер.

Капитан ушел, оставив недоумённого Скандера стоящим на баке «Дохи». Он был рад, что капитан высказался. До сих пор между ним и капитаном стояло воспоминание о том, как пираты перерезают горло его друзьям на «Эссексе». Он продолжал думать об этом, идя помогать Ури ловить рыбу.
Он спросил:
- Сколько тебе нужно, чтобы купить себе свободу?

- Не думай об этом, - ответил Ури. - Я не хочу быть свободным, пока не вырасту.

Капитан был прав. Ури боялся оказаться свободным.

- Предположим, Мохаммед решит продать тебя кому-то ещё...

- Если этот кто-то даст за меня хорошую цену, - ответил Ури, - будет кормить меня и заботиться обо мне.

- Ты боишься быть свободным, - презрительно бросил Скандер.

Ури кивнул.
- Кто захочет быть свободным в мире, где ни у кого нет безопасности? Оказавшись свободным, я бы голодал. Все свободные люди, которых я знаю, должны так много денег, что им приходится работать больше, чем мне.

Мальчики завязали рубашки на талии, чтобы починить такелаж. Канаты были гнилыми, и это делало работу более опасной, чем на «Эссексе». Они связали порванные тросы, а затем принялись смотреть на порт, где на дау должны были загрузить рабов. Поскольку он был свободным, Скандер мог извлечь выгоду вместе с другими пиратами от продажи этих рабов. Поскольку Ури был рабом, он был свободен от крови других людей на своих руках.

Даже Ури был в ужасе, узнав, как обращались с черными рабами, увидев их поднимающимися на борт. Их спины были покрыты кровавыми рубцами от кнутов. У них были отвратительные гноящиеся язвы на запястьях и лодыжках - в тех местах, где они были скованы цепями во время долгого похода. Они были полуголодными и нездоровыми. Скандер работал как назарейская собака. Он помог им вымыться и позаботился об их ранах. Он отправил их ловить рыбу вместе с Ури, чтобы наполнить их желудки. Черные рабы быстро поняли, что у них есть друг на борту, и они первыми назвали Скандера «белым шейхом».

Они продавали чернокожих рабов по всему побережью: в Джизане, Лохейе, Ходейде, Мокке и в Мукалле. В каждом порту Скандер надевал свою синюю шелковую рубашку и новые штаны и сходил на берег, чтобы увидеть, что с рабами обращаются доброжелательно и справедливо. И в каждом порту купцы, которые несколько недель назад торговались за Скандера, ничуть не удивлялись, увидев, что он сам продает рабов.

- Аллах велик, - говорили ему.

Пираты были удивлены, что Скандер, похоже, выбирал новых хозяев для рабов, а не наоборот. Однако в итоге за чашкой чая белокурый мальчик получил лучшую цену.

Однако он отказался позволить им продать больную черную девочку лет одиннадцати.
- Её спина еще не зажила, а в лодыжке зараза, - сказал он, - Мы должны дать ей сначала исцелиться.

Поэтому ни в Ходейде, ни в Мокке, ни в Мукалле, и даже в Суре, которая находилась недалеко от родного города капитана, Дохи, она оставалась на борту. Скандер назвал ее Сарой, по имени своей сестры, умершей ещё до рождения Скандера. Сара была больна лихорадкой, поэтому Скандер обтирал ее лоб, а после того, как он покормил ее горячим супом, она захотела взять его за руку.

- Она должна быть продана в Маскате, - настаивал капитан.

- За сколько? - спросил Скандер.

- Едва ли она стоит пятьдесят рупий.

Скандер подсчитал свою долю прибыли от продажи рабов.
- Тогда я хочу купить ее.

Капитан засмеялся.
- Чтобы освободить в Дохе?

Скандер понимал, что она умрёт там, если у нее не будет хозяина или мужа.
- Я хочу купить и отдать тебе, - предложил он капитану.

- Что я буду делать с больной девочкой, слишком юной, чтобы стать женой?

- Когда она выздоровеет, то сможет готовить для тебя и убирать в твоем доме.

- Для этого у меня есть жёны.

- Тогда она сможет помогать твоим жёнам.

- Для этого у меня есть дочери. Я не хочу её, Вахид. Поскольку я не продал тебя, я слишком беден, чтобы купить дом, который мне нужен. Я не могу кормить раба.

- Тогда ты должен оставить её себе, - сказал Ури Скандеру.

- Я не буду рабовладельцем!

- Тогда, если ты не сможешь освободить ее, ты должен жениться на ней, - предложил Ури.

- Жениться? Мне всего лишь тринадцать.

- В Дохе, - ответил Ури, - у многих тринадцатилетних мальчиков есть жены. Я тоже хотел бы иметь хоть одну.

Подобная мысль потрясла Скандера, но у него не было времени подумать об этом из-за одного невероятного случая, произошедшего с дау.

Пираты как раз вели разговоры о коварных мелях и отмелях возле Дохи, когда показалось, что дау ударилась о скалу. Лодка стала наполняться водой, и всем пришлось приняться за откачку воды. Однако, как ни странно, скала, казалось, плыла вместе с дрейфующей дау, зацепившись за лодку так, что ей почти невозможно было управлять. «Дохе» грозила опасность быть выброшенной на скалы.

Скандер и Ури нырнули под дау, чтобы понять, в чем дело, поскольку многие из пиратов были суеверны и подозревали какую-то магическую силу в скале, плывущей вместе с лодкой. Ури было приказано нырнуть, а Скандер пошёл ради любопытства.

В первый раз, когда Скандер, нырнув, открыл глаза, он не смог ясно разглядеть, поэтому он быстро поднялся, чтобы вдохнуть. Нырнув во второй раз, он не поверил своим глазам.

- Что там? - спросил капитан.

- Ты мне не поверишь, - ответил Скандер. - Лучше я посмотрю еще разок.

- Это акула, - сказал Ури, - и она не может оторваться от нас.

Скандер нырнул ещё раз, чтобы посмотреть. Он всё рассмотрел, но поверят ли ему? Улыбаясь, он поднялся на борт, в то же время чувствуя себя совершенно серьёзным.

- Это акула? - спросил капитан.

- Нет, но это какая-то рыба, нос которой воткнулся в дау.

- Ты уверен, что это не акула?

Тут снова вынырнул Ури.
- Я думаю, это рыба-меч.

Капитан снял рубашку и, не поверив, нырнул сам. Когда он поднялся на борт и рассказал команде, он все еще выглядел не верящим в случившееся.
- Это самая большая рыба-меч, которую я когда-либо видел, и она врезалась в борт дау.

На этот раз весь вся команда попрыгала за борт, чтобы посмотреть. Они вернулись, качая головами и говоря: «Никто и никогда не захочет в это поверить».

- Нам придется убить её, - приказал капитан. - Мы отрежем ей голову, чтобы закрыть дыру, пока не доберемся до Дохи.

Скандер не хотелось убивать рыбу, но он и Ури тоже получили приказ капитана. Они кололи и кололи ножами, пока вода не стала настолько мутной, что они не могли ничего увидеть в воде. Наконец, когда огромная рыбина успокоилась, они по очереди спускались под воду, чтобы откромсать ей голову. Закончив, они едва смогли заползти обратно на борт. Оба мальчика повалились на коврик, измученные, как ныряльщики за жемчугом.

Скандер закрыл глаза и подумал, что сказала бы его мать, узнай она, что он пират, что он только что отрубил голову меч-рыбе и что он собирается жениться на маленькой чернокожей девочке.

- آسفة [Малеш, араб., - Не обращай внимания!] подумал он. Теперь мой дом тут.

Дау доковыляла до порта, в честь которого была названа, управляемая длинноволосым белокурым бывшим мальчиком-рабом, который был решительно настроен отыскать Вафи. Он хотел вернуть свой нож, и, возможно, гладкий камешек и записку, написанную его матерью. На мгновение он позабыл об этом, услышав приветствия с других лодок в гавани. В Дохе пиратов почти всегда встречали радостными возгласами. На этот раз там были даже две жены Халила, потому что другая дау принесла известие об странном происшествии, и многие в городе ждали на берегу, чтобы увидеть дыру, которую проделала рыба-меч.

Едва моряки сошли с дау, как все рабы на десять миль вокруг были согнаны на пляж, и при помощи длинных канатов вытащили «Доху» на берег. Владельцы дау были рады, что любопытствующие оказали помощь в этом первом шаге к ремонту.

Распространились, подобно пустынному ветру вдоль оманского побережья, и другие слухи, заставившие капитана Халила предупредить Скандера: «Держись поближе ко мне. Не уходи без присмотра».

До Дохи дошли вести, что Халил мог продать Скандера в Египте или Константинополе за такое количество золота, что можно было купить два новых корабля. Каждый день слухи удваивали цену.

- Кто-то обязательно попытается похитить тебя, поверив этим диким сказкам, что ты стоишь десять тысяч фунтов золотом, - сказал капитан.

Пока дау ремонтировалась, капитан и Мохаммед просиживали в уличном кафе и спорили о своем будущем. Скандер не возражал сидеть позади них, как мальчишка-раб, и слушать, потому что бурные споры с другими капитанами научили его понимать поэтические обороты арабского языка, в котором, казалось, можно проклинать британский флот тысячами новых проклятий каждый день.

Британцы прислали известие правителям каждого из малых арабских государств Персидского залива, что будут пресекать торговлю рабами. Они не могли навязать арабам новые законы, но могли преследовать любые пиратские суда, которые отваживались плыть в Индию или Африку. И капитан Халил, на которого большое влияние - больше, чем он это осознавал - оказывал его белокурый брат, продал свою долю дау Мохаммеду. Большую часть денег получил кредитор, но Халил смог купить землю для небольшого дома, и он и Скандер начали строить две комнаты с помощью своих друзей.

В купчей говорилось, что половина земли принадлежит Скандеру, потому что он отдал капитану все, что у него было, после того как заплатил за Сару, переехавшую в маленькую палатку в углу их нового сада.

Затем Ури случайно обнаружил, что можно заработать денег, продавая черепах не только из-за их вкусного мяса, но и из-за их больших панцирей. Нелегко было поймать огромных монстров, которые могли бегать с удивительной скоростью по пляжу, а ещё быстрее в воде. Однако, изучив их повадки, мальчики обнаружили, что большие черепахи периодически дремлют на пляже, правда, совсем нерегулярно. Поэтому, Сара наблюдала за ними, а оба мальчика подкрадывались к черепахе, пока она спала. Перевернувшись на спину, черепаха оказывалась беспомощной, и они втроём могли дотащить её до дома. Вскоре у них получалась поймать три или четыре за день, что давало им хороший заработок.

Приближалось время отплытия «Дохи» в новое плавание. Ури обленился и играл на берегу моря вместо того, чтобы помогать с черепахами. В конце дня, когда Скандер и Сара возвращались в свои палатки у недостроенного дома, Ури ловил мелкую рыбёшку на ужин Мохаммеду, и они вдвоем разводили костер на берегу.

Спустя некоторое время одна из жен капитана родила сына, которого по просьбе Скандера назвали Юсуфом.

- Ты хочешь, чтобы он был стал рабом, как Юсуф, который танцевал перед женой Потифара? - спросил капитан.
Он знал, что Скандер каждую ночь ходит туда, где содержали рабов перед продажей, чтобы дать им еды и воды. В Дохе в год продавалось около четырех тысяч рабов, хотя большинство из них отправлялось в другие места. Рынок был отвратительным местом, где бедные рабы почти не ели и не пили, находясь на жгучем солнцепёке, пока не приходил «белый шейх». Иногда ночью Скандер приносил воду и еду рабам-заключенным за частоколом, ожидавшим, когда им отрежут руку или ногу в качестве наказания за какое-нибудь преступление. Он ходил туда, хотя для этого надо было пройти по берегу, который кишел огромными пауками, многие из которых были длиной от восьми до двенадцати дюймов. Это были уродливые мохнатые твари болезненно-желтого цвета с нижней частью, похожей на сырую колбасу, но полезные, потому что они убивали опасных скорпионов.

- Я хочу, чтобы никто не был рабом, - сказал Скандер капитану.

- И все же ты держишь Сару как рабыню вместо того, чтобы жениться на ней, - поддразнивал его капитан.

- И как же мне на ней жениться? - спросил Скандер.

- Все, что тебе нужно сделать, это пойти в мечеть и подписать документы. Она уже твоя в глазах неба, потому что ты заплатил за нее хорошую цену, и Аллах благословил ее в твоих руках.

И, ощущая болезненный холодок внизу живота, Скандер в свой четырнадцатый день рождения пошел в мечеть вместе с Халилом и подписал бумаги. Они вернулись на пир, который жены капитана приготовили для многих гостей. Главным блюдом было мясо черепах, приготовленное в рисе и подаваемое на огромных оловянных подносах.

Наблюдая, как едят гости, и принимал их поздравления, Скандер был таким же застенчивым, как и чернокожая девочка под вуалью, сидевшая рядом с ним. Он подумал о своей матери в Салеме и решил в ту же ночь написать ей письмо в надежде, что какой-нибудь иностранный корабль зайдёт в Доху, заберёт письмо и переправит его в Салем. Как же рассказать ей, что теперь его зовут Искандер Халил-Мухаммед, что он хозяин половины дома, владеет несколькими жемчужинами и множеством кур, и имеет молодую чернокожую жену? И все это после года работы по ловле черепах.

Одна жемчужина предназначалась для его матери. Не имея возможности отправить её, Скандер уложил ее в маленькую коробочку и сказал своей жене, чтобы она никогда не дотрагивалась до нее. Ещё одна жемчужина предназначалась Саре, и он надел ей на шею на тонкой золотой цепочке.

По вечерам, пока Сара мыла посуду, Скандер и капитан Халил сидели на ковре и рассуждали о том, как заработать на жизнь, если они не вернутся в море.
- Мы могли бы открыть лавку, - предложил Скандер и рассказал капитану о товарах, который они могли бы заказывать в Европе и Америке: табак, ткани, доспехи и часы. У Скандера было больше знаний, чем у кого-либо еще в Дохе, и это очень помогло бы при ведении дел. Он мог читать и писать по-английски, а также по-арабски. Он мог вести учет.

Чтобы открыть лавку, капитан пришлось бы продать свой жемчуг, но он только сказал: «Я подумаю над этим».

И вот однажды в Доху зашёл португальский корабль. Они отказались от письма Скандера, потому что направлялись на восток, на Яву, но заплатили ему за помощь в качестве переводчика, за то, что он помог им закупить припасы и показал им рынок рабов, тюрьму для невольников и другие достопримечательности Дохи, включая слепого рассказчика, которого всегда окружала толпа оборванных и голых детей, часть из которых тоже были слепыми.

На невольничьем рынке один из португальских моряков сказал:
- Вы только посмотрите на этих несчастных. Интересно, каково это быть рабом?

И Скандер рассказал им, как его самого продавали в Египте. Он рассказал свою историю со страстью, как рассказывал ее другим слушателям. Вскоре о его речи против рабства заговорили, повторяя на кораблях повсюду.

Пока они слушали слепого рассказчика, помощник капитана с португальского корабля спросил, что является причиной слепоты стольких детей.

У Скандера были мысли по этому поводу. Одной из неприятных сторон жизни в Дохе было наличие множества отвратительных, липких, грязных мух, которые являлись бедствием рабов, заключённых в невольничью тюрьму, всех младенцев и маленьких детей. Сканнер боролся за то, чтобы не допустить их к ребенку капитана Халила и к болячкам Сары, когда она только попала в Доху. Он был уверен, что мерзкие мухи вызывают слепоту, потому что болезнь редко поражала женщин, носивших паранджу.

Скандер обсудил свою мысль с медицинским офицером португальского корабля, который сказал, что он совершенно прав. Доктор назвал лекарство, которое можно было бы заказать в Италии, и Скандер решил попробовать. Он отправил письмо в Египет на дау с рабами, надеясь, что из Александрии его переправят в Неаполь. Много месяцев не было ответа. И он уже почти забыл про это, когда однажды Ури пришёл к Халилу с коробкой, которую ему вручили в Джидде. Она был адресован купцу Искандеру Халил-Мухаммеду в Доху, что в Омане.

Ури и другие моряки на дау были не из тех, кто мог бы дождаться поры и не открывать коробку. Они попробовали и обсуждали использование порошков и бутылочек с лекарствами на всем протяжении побережья Красного моря. Скандер был рад тому, что итальянский аптекарь не только послал множество видов лекарств, но еще и положил инструкции по применению на итальянском и итальянско-английский словарь.

Сначала Халил высмеял коробку с лекарствами, но оставался скептиком только до момента, когда Скандер вылечил больные глаза Юсуфа.

Вот после этого случая Скандер и капитан занялись торговлей лекарствами. Еще до того, как они решили открыть лавку, Скандер совершал регулярные покупки у итальянского аптекаря через друга Мохаммеда из Александрии. Через Константинополь они также заказывали множество неизвестных в Омане лекарств. Шейхи издалека посылали своих слуг за лекарствами, и в Доху зачастили лодки за снадобьями.

- Лекарств недостаточно, - сказал однажды Скандер Халилу. - Дохе нужен врач.

- И где мы сможем его найти?

Скандер указал на годовалого Юсуфа.
- Однажды он отправится в Константинополь, чтобы учиться в университете.

- Мой сын в Константинополь?
Халил покачал головой и потянул кончик бороды.
- Никогда!

- Тогда в Каир. Разве там не лучший университет в мире?

Капитан поднял своего маленького сына и изучил лицо ребенка.
- Однажды в Египте я видел, как врач может вскрыть человека, чтобы спасти его жизнь. Чтобы выучиться на такого врача, я уверен, мальчик должен быть таким же умным, как ты или...
Капитан ухмыльнулся и подбросил сына в воздух, чтобы поймать его.
- У кого, кроме Али Халила, будет самый умный сын в Дохе? Так что, если ты скажешь, что он будет врачом, как я смогу с этим спорить?

Спорить было некогда, потому что в этот момент пришел Мохаммед, чтобы сказать им, что на причале заметили Вафи, мальчика, который украл штаны и нож Скандера. Они много месяцев ждали, пока в Доху вернётся рыбацкая лодка с Вафи на борту.

Халил передал ребенка одной из своих жен, и они со Скандером побежали на пристань, чтобы наброситься на юношу, который пытался продать немного жемчуга.

- Где мой нож? - потребовал Скандер.

Вафи был так удивлен, увидев капитана Халила и юного белокурого купца в белом халате, что вскрикнул и выронил весь жемчуг.

- Не убивайте меня! Сохраните мне жизнь, и вы получить его весь!

Скандер собрал жемчуг и сказал:
- Ты можешь вернуть все свои жемчужины, если просто вернешь мои штаны.

- Это же было так давно, - возразил Вафи. - Их уже нет.
Но он привел их к месту позади форта, где засунул украденные штаны под акведук. Ткань сгнила, бумага рассыпалась, нож был давно продан, но внутри сгнившего кармана нашёлся маленький гладкий камешек, который Скандер взял из сада своей матери в Салеме.

- Мне не нужен нож, - сказал Скандер, возвращаясь жемчуг Вафи. - Я счастлив оттого, что нашёл.

И теперь, хотя он разбогател и многие корабли заходили в Доху, чтобы купить лекарства в лавке Халила, Сканнер больше всего ценил маленький гладкий камешек. Он вложил его в одну коробку с жемчужиной для своей матери. Затем он написал матери письмо, которое, как он надеялся, будет переслано ей другом Мохаммеда из Александрии.

15. ПИСЬМО В САЛЕМ

Скандер не знал, сколько времени понадобится его письму, чтобы добраться до Салема, вероятно, год или даже больше. Он написал:

Я - Искандер Халил-Мохаммед, ранее звавшийся Александером Шортом, который 7 июня 1805 года отплыл из Салема на корабле «Эссекс» под командой капитана МакДоу.
Передай маме, если она ещё жива, что я жив и здоров. Если она напишет мне в лавку Халила в Дохе, Оман, Аравия, я отправлю ей жемчужину, которую обещал привести ей, потому что боюсь, что никогда не смогу вернуться в Салем.

- Ты мог бы поехать в гости, - предположил капитан Халил.

- Я не могу вернуться в Америку с темнокожей женой, - ответил Скандер. - Обычаи там другие, и у Сары будет ребенок. Для нее небезопасно совершать это путешествие, а для меня невозможно оставить ее здесь.

И Скандер добавил:

Я должен остаться здесь, потому что я женат и скоро у меня будет ребенок. К тому же я являюсь владельцем половины дома и лавки, которая процветает.
Вспоминая мою маму с радостью, я благодарю ее за стих, который она вложила в мое сердце. Картинка, которую она нарисовала для меня, пропала, но картина в моем сердце останется с любовью.

- Ты помнишь тот стих? - спросил капитан Халил.

- Нет, - ответил Сканнер. - Но это не имеет значения, потому что я помню: она хотела сказать мне, что ее любовь останется со мной, куда бы я ни попал, и это правда.

- Почему ты не пишешь прямо своей маме?

- Возможно, она уже умерла или плохо видит, и не сможет прочитать, - объяснил Скандер.

И он написал:

Надеюсь, тот, кто прочтет это письмо ей или за нее, поймет, что, поскольку она молилась за меня, моя жизнь была спасена, когда добрый корабль «Эссекс» был захвачен пиратами. Все на борту, кроме меня, погибли. Корабль сгорел и затонул. Я единственный, кто остался в живых, чтобы рассказать эту историю.
Капитан Макдоу и вся его команда были хорошими людьми. Если кто-то из их семей захочет узнать, то все они храбро сражались, чтобы защитить корабль, и погибли как честные люди, заслуживающие лучшей участи.

Внезапно воспоминания стали столь сильными, что Скандер не мог больше писать. Вся сила его горя за Эйлекса, капитана и всех его друзей из Салема поразила его, когда он пытался придумать, что сказать их семьям. Он думал о угрюмых людях на корабле, которые плакали, вспоминая жен, когда капитан читал им Библию. Он мучался при мысли о девушке, на которой Эйлекс собирался жениться. Он попытался вспомнить, что его мать написала для него в записке, которую она дала ему в плавание, после чего написал:

Я, Искандер, был продан в рабство в Египте, как Иосиф из Библии. Бог избавил меня, и я вернулся в Доху, чтобы бороться со всеми, кто порабощает людей. Тут я известен как «белый шейх» и, прежде чем я умру, я надеюсь застать конец рабства в Дохе.
Я прошу вас помолиться о том, чтобы в скором времени рабство закончилось в Соединенных Штатах Америки и во всех других странах. Если это случиться, то, возможно, что-то хорошее стало результатом печального путешествия «Эссекса». Семьям моряков с «Эссекса» я посылаю эти слова, которые были последними, сказанными капитаном МакДоу своей команде перед смертью...

- Должно быть, он проклял Бога, - сказал капитан Халил.

- Ты не знал капитана МакДоу, - ответил Скандер. - Он крикнул: «Отправляющиеся в море в кораблях... они видели дела Господни» ...

- И это все? - спросил капитан Халил.

- Он мог бы сказать больше, но ты перерезал ему горло, - ответил Скандер.

Когда письмо прибыло в Салем, где люди уже слышали истории о «белом шейхе» - считая их хорошей темой для разговоров после обеда -  член городской управы лично принес письмо матери Сэнди, которая была больна и лежала в постели.

- Вот новости, которые помогут вам выздороветь, госпожа Шорт, - сказал он, разворачивая письмо из Аравии.

- Это от Сэнди, - заплакала она. - Я знаю, что это от Сэнди.

- Да, госпожа Шорт, - ответил чиновник, - он пишет, что он в Аравии, жив и здоров.

Мать Сэнди выслушала письмо. Затем она сказала: «Столько лет прошло». Она улыбалась сквозь слезы.

- Тогда те дикие байки о белом шейхе могут оказаться правдой, - сказал чиновник. - Возможно ли, что это был наш Сэнди?

Она попросила прочитать письмо снова, а затем выслушала истории о белом шейхе, который раздавал лекарства больным и боролся с рабством.
Затем она сказала, схватив письмо, чтобы прижать его к своему сердцу:
- Ты так вырос! Это действительно мой Сэнди?

 

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Корабль «Эссекс» действительно отплыл из Салема, штат Массачусетс, в 1805 году и не вернулся, потому что был захвачен пиратами у побережья Аравии. Пираты убили всю команду, кроме одного юного юнги, который был продан в качестве раба. В возрасте четырнадцати лет этот американский мальчик сам стал пиратом, а к восемнадцати годам он прославился - или это был какой-то другой мальчик, подобным ему, - как «белый шейх», о котором моряки всего мира любили рассказывать истории. Примерно в то же время с двумя французскими мальчиками случилась похожая история: их корабль был захвачен арабскими пиратами у побережья Африки. Они тоже отправились жить в странный мир, взяв арабские имена и женившись там. Как и американский мальчик, они так и не смогли вернуться домой.

Поэтому большинство рассказанного в этой книге является правдой, взятой из морских журналов, а также из историй детей разных народов, которые были проданы в рабство на Ближнем Востоке.

Даже сегодня рабство существует в некоторых частях мира, и Организация Объединенных Наций все еще указывает некоторым странам за их небрежное отношение к тому, что там позволяется покупать и продавать детей. Временами люди все еще испытывают искушение поработить других при помощи долговых обязательств, недобросовестных контрактов и батрачества.

В 1840-х годах, когда Скандеру не исполнилось бы ещё пятидесяти, англичане заключили договор с Оманом, который положил конец всей работорговле в районе Персидского залива, связанной с продажей европейцев или американцев. Вскоре после этого работорговля сократилась в пять раз. Хотя незаконная торговля рабами с Африкой продолжалась до начала XX века, оманские пиратские рабовладельческие корабли редко заходили в Красное море. Юсуфа больше не продавали в Египте.

К 1902 году оманские корабли, веками занимавшиеся пиратством и работорговлей, были в основном уничтожены, когда португальский флот обнаружил, что они перевозят рабов с португальской территории. Скандер мог не дожить до конца рабства в Омане, но он мог дожить до конца рабства в Соединенных Штатах Америки. Умирая, он попросил похоронить с ним только одну вещь: маленький гладкий камешек из сада в Салеме, штат Массачусетс.

 

1977