ЭПИЗОДЫ ЖИЗНИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«Я попал...»

Сентябрь подходил к концу. Наверно, это был самый счастливый месяц в моей жизни, хотя, все школьные годы я считал начало учебного года чуть ли не трауром. Интерес к учебе давно пропал, и весь процесс обучения напоминал картину И. Репина «Бурлаки на Волге». Причем аналогичное отношение чувствовалось и со стороны учителей. И вот, обе стороны тянули свои лямки. Мы, от сознания, что все-равно никуда не деться и закончить школу надо, а учителя от безденежья, нужды и полного отсутствия отдачи с нашей стороны утратили последние искры энтузиазма в работе и плыли по течению, наверно потому, что ничего другого они не умели. Те, кто что-то еще мог, уже давно распрощались со стенами школы и завалив неподъёмной нагрузкой оставшихся, нашли себя на другом поприще. В школе царил вакуум, а у меня на душе, уже месяц был праздник, и этот праздник обещал продлиться на неопределенное время.

  То, что я не совсем нормальный в смысле секса, я понял уже давно. Уже лет в 12-13 я стал замечать за собой странный интерес к мелким мальчишкам. Достаточно мне было встретить смазливого, симпатичного мальца на улице, как во мне начинало все клокотать, и я мог долго провожать его взглядом, или идти за ним следом, мысленно представляя как бы он выглядел голышом. Именно по этой причине я пристрастился к бане. Я очень не прочь попариться, но первопричиной все-таки была возможность поглазеть, а иногда и пощупать мальчишек. Дело в том, что в нашей бане, прямо на полу в мыльном отделении, был построен бассейн и в выходные дни в баню стекался разный рабочий люд, и, конечно, брали с собой своих детей. Пока мужики парились или заглатывали гектолитрами пиво в раздевалке, весь молодняк плескался в бассейне. Похоже, что это устраивало всех. Мужики могли спокойно поболтать, а пацаны вдоволь накупаться. Так же приходили мальчишки без взрослых, покупаться, а заодно и помыться. Мы часто устраивали различные игры в воде, в ходе которых можно было шутя и весело потискать малышей.

  Но дальше этого у меня ничего не получалось, точнее, я сам не мог ничего предпринять дальше. Я не знал, как подойти, что сказать, что б не выглядеть глупо и смешно. Я все время боялся, что меня не поймут, и никак не мог найти нужные слова, для того, чтоб продолжить наше знакомство. Действительно, одно дело просто вместе бултыхаться в бассейне, другое, если ты предложишь дружить 8-10 летнему пацаненку. Так продолжалось несколько лет. Я удовлетворял свое любопытство летом на пляже, зимой в бане. И только ночью, в постели, я давал волю своей фантазии на все, на что она только была способна.

  В прошлом году моему относительному спокойствию пришел конец, и пришел он в лице 9-ти летнего третьеклассника Дениски. Он появился у нас в школе с Нового года, был переведен из другой школы. Теперь я в школу ходил только с одной целью - увидеть его. Это создание было олицетворением всего того, о чем можно было только мечтать. Только созерцание его моськи, фигурки, его движений было наслаждением. Казалось, никто не видит его красоты. Стройная фигурка, красивые густые волосы и очень милое, красивое лицо мальчика. Именно мальчика, никаких намеков на девичьи черты не было, был очень симпатичный, юный мальчик. Я очень боялся, что кто-нибудь обратит внимание, что я все время пялюсь на этого малыша, и мне все время приходилось контролировать свое внимание. И опять наши интересы никак не пересекались. Я не мог найти предлога, чтоб хотя бы познакомиться с ним. Однако, я со всех возможных сторон собирал информацию о нем, и к концу учебного года кажется знал о нем все.

  Дениска жил с матерью в однокомнатной квартире, на первом этаже. Отца у него, кажется, никогда не было. Мать работала в ЖЭКе и подрабатывала дворником во дворе, где они жили. Одним словом, в жиру не катались. Это меня в глубине души радовало, Дениска должен был знать цену копейки, и можно было в будущем этим воспользоваться, наводя мосты нашей дружбы.

  Я, надо сказать, тоже не сын миллионера, но моя мать работает в крупной фирме и имеет не плохой доход. С финансами у меня все в порядке. К тому же, мама часто бывает в разъездах по делам фирмы и оставляет мне приличные суммы на житие. С отцом они пять лет назад развелись, он сейчас работает на севере, на флоте, и иногда высылает маме крупные суммы на мое содержание. На алименты, по обоюдному согласию, мама не подавала. Они вообще развелись как цивилизованные люди.

  И вот начало учебного года. Первый раз я шел в школу с радостным предвкушением. Дениска не выходил из моей головы последнюю неделю целиком. Я засыпал и просыпался с мыслью о нем. Я представлял, как он мог измениться за лето, но перед глазами видел его таким, каким запомнил перед летом. Его мать отправила к бабке, которая жила не далеко от города, но уже в сельской местности, и поэтому он вернулся под самый учебный год. Я пытался его встретить около его дома, но у меня было не так много свободного времени, и увидеть до школы мне его не удалось.

  И вот первое сентября. 16 лет видимо тот возраст, когда взросление становится заметно не вооруженным взглядом. Во всяком случае я заметил существенные изменения во многих моих друзьях и девчонках. Ребята действительно повзрослели. Про себя я как-то думал, что не изменился, но первое, что услышал от нашей классной:

- Леша, ты ли это?

  Мелочь, но приятно. Тем не менее, голова у меня была забита совсем другим, и меня сильно раздражало, что место нашей тусовки находилось за углом от места общего построения. Это обусловлено было тем, что часть ребят из нашего класса периодически курила, и классная специально отвела нас за угол, а все малыши сразу собирались на линейке перед школой. Но вот, наконец, и за нами прислали какую-то пигалицу, и мы все вместе вышли на построение. Я сразу заметил его. Господи, он стал еще лучше. Было заметно, что он чуть-чуть подрос, из прежнего прекрасного малявки он стал прекрасным 10-ти летним мальчиком - стройный, красивый, нежный и немного смущенный. Его букет цветов выглядел довольно скромно по сравнению с цветами других детей из его класса, и видно было, что он этого стесняется. Одет он также был очень буднично, протертые джинсы были немного маловаты, рубашка, хоть и выстиранная, но далеко не новая. Все говорило о том, что его гардероб не блистал обновами. При виде такого подранка мое сердце сжалось. Я хотел подойти к нему и как-то поддержать его. Но что, что я мог сделать прямо сейчас? Мы толком не были даже знакомы. Но у меня уже тогда появилась уверенность, что мы будем вместе, мы будем дружить, и он будет моим.

«Я Бойлавер»

К своим 16-ти годам я, кажется, преуспел. Уже четыре года я занимался боксом, и весной стал чемпионом города в своей весовой категории среди юниоров, тем самым выполнив норматив кандидата в Мастера спорта. Я никогда не хвастался своими достижениями, но в школе и во дворе ребята все знали и, иногда, я чувствовал почтение со стороны даже незнакомых мне парней. Самое интересное, что бокс никогда не был моим хобби. Я стал заниматься им просто что б заниматься спортом, а на бокс выпал выбор из престижа. Если б у меня была возможность выбора, я скорее бы выбрал картинг, но у нас в городе вообще нет подобной секции. Прозанимавшись с полгода, у меня появился интерес к боксу не как к средству набить кому-то морду, а как к виду спорта. Я стал приобретать соответствующую литературу, видеозаписи и дело пошло. Тренировки доставляли мне все больше и больше удовольствий. Но, конечно, ни с чем не сравнимы ощущения во время соревнований. Сама атмосфера этих дней - просто праздник. Праздник не календарный, а праздник души. Когда волнение перехлестывает через край, и что б не сгореть до боя, приходится искусственно отвлекать себя. Так я увлекся аутотренингом.

  Сначала я читал бульварные брошюры о саморегуляции, самовнушении и медитациях. Постепенно я увлекся психологией. Толчком к этому послужил сеанс одного эстрадного гипнотизера. Этот мерзавец выполнял с легко внушаемыми людьми все что хотел, а меня заставил вспомнить запах когда-то любимого мной дезодоранта. Он пропал с прилавков уже года два назад, и я толком даже не помнил, как он пахнет. Гипнотизер предложил вспомнить какой-нибудь давно забытый запах, и когда он взял мой билет, и тут же вернул мне его, я четко ощутил на билете запах моего дезодоранта. Я стал специально разыскивать литературу по гипнозу, соответствующим разделам психологии и вскоре перевернул тонны литературы по этой тематике. Со временем тайны гипноза, внушений и прочих экзотических явлений прояснились, и интерес к ним несколько угас, но иногда сидя в инете я заглядываю на соответствующие страницы.

  И уж, конечно, главным хобби, уже второй год, является ИНТЕРНЕТ.

  Я бесконечно благодарен человечеству за его изобретение. Когда появляется надпись «Вход в сеть...» - время останавливается.

  Сейчас я уже могу контролировать это явление, но в одно из первых моих посещений сети я засел где-то в восемь вечера, а опомнился лишь к шести утра, к тому-же надо было идти в школу. Был полный абзац.

  Весь день я был сонной курицей, и с трудом досидел до конца занятий. Зато из интернета я узнал, что я не один. Что я не какой-нибудь моральный урод. И я не виноват, что я такой.

  Раньше я осознавал, раз я не обычный, значит - гомосексуалист. Все протестовало во мне, в бане я смотрел на мужиков, на молодых парней и сверстников и ничего не возбуждало меня. Даже как-то наоборот. Чувство брезгливости появлялось, как только представлю себя с мужиком.

  Конечно, я слышал о педофилии, и всецело относил себя к ним. Но это явление, на мой взгляд, связано с удовлетворением чисто физиологической потребности. Всунул, высунул и разбежались. Единственное, что необходимо, детское тело. Наверно из таких, при определенных условиях, и могут появиться насильники, извращенцы и маньяки.

  Но я не такой. Я никогда не обижу малыша, я никогда не сделаю мальчишке чего-нибудь такого, на что он сам не согласится, хоть это будет в ущерб мне. И нас много. Со временем, освоившись в интернете и в чатах, я надеюсь установить контакт с такими же как я, с теми, кто любит мальчишек, с теми, кто не считает секс с мальчиком грязным извращением.

  С теми, для кого любимый мальчишка - венец творения природы.

  Я БОЙЛАЙВЕР, и я не один.

В колее к желанному

Первое сентября в школах принято называть День Знаний. Парадокс - никаких знаний в этот день никто из школьников не получает.

  К нам в класс привели какого-то ветерана труда, заслуженного работника какого-то производства, и он честно отбубнил какую-то чушь про то, какие бывают напильники и как важно использовать тот или иной вид.

  В принципе, благодаря урокам труда, я уже уверенно мог отличить дрочевый напильник от личного, и уж, конечно, от рашпиля. Но, за что попали наши девчонки, которые извелись до чесотки, слушая слесарные премудрости. Но все хорошее когда-нибудь кончается, и наш наставник тоже выговорился. И дальше все пошло как в сказке. Я кажется почувствовал за несколько секунд, что-то произойдет, хотя внешних признаков никаких не было.

  Но сердце, оно екнуло, и я понял, что надо держать ухо востро. Вошла наша классная дама и начала что-то вроде первого собрания. Она сказала, что в ряды средней школы влились два новых четвертых класса, и педагогический совет предложил нашему классу взять шефство над 4-а. Господи, это класс Дениса!!!

- Шефской работой будет охвачен весь класс, но нам необходимо выбрать ответственного за шефскую работу, который и будет координировать всю деятельность остальных.

  Это означало примерно следующее: нужно выбрать козла отпущения, который и будет тянуть всю шефскую работу, составлять планы мероприятий, писать отчеты о проделанной работе и отмазываться на школьном совете.

  У всего класса глаза полезли вниз. Каждый мечтал стать невидимым, а классная готовилась к бою, т.к. это было только первое общественное поручение, из целого списка, которые необходимо было распределить среди нас. Дежурство по школе, дежурство по столовой, дежурство по территории, помощь завхозу, натирка полов и т.д, и т.п. и все это из года в год ложилось на плечи старшеклассников. Причем, формальными эти поручения назвать было нельзя. Мы постоянно слышали жужжание про наши характеристики и как важны для нашего будущего не только отметки, но и эти самые характеристики.

  В следующий момент глаза всех, и в первую очередь у классной дамы, полезли на лоб.

- Можно мне попробовать - поднялся я. - Я знаю нескольких ребят из 4-а, и думаю, мне не трудно будет с ними сработаться.

  Ложь была вопиющей, но я готов был порвать на куски любого, кто осмелился бы сейчас встать у меня на пути.

- Алеша, я думала это поручить кому-то из девочек, но уж коль ты сам вызвался, я это только приветствую, это даже здорово, что главным вожатым у них будет такой спортивный парень. Там ведь процентов 70 мальчишек.

  «YES, YES, YES» ... Сердце готово было выскочить, в коленях явно ощущалась дрожь, в солнечном сплетении образовался вакуум. Тут же, мой друг Женёк, сидевший в соседнем ряду, повернулся ко мне и покрутил пальцем у виска.

  Я сел на свое место и этим самым первый вопрос был закрыт, еще несколько мгновений я чувствовал недоуменные и удивительные взгляды, но повестка дня еще была не исчерпана, и все опять затаились с вечной школьной молитвой – «только не меня».

  Первая волна внутренней реакции прокатилась. Было ощущение, что пока я все сделал правильно. Я на верном пути, и другого просто не могло случиться. В классе о чем-то спорили, кто-то отмазывался от очередного поручения, кто-то что-то доказывал. Меня уже ничего не волновало, здравый смысл плавно вырисовывал картину клоаки, в которую я сам, с такой радостью залез. Тут же я сам себя успокаивал тем, что я не первый и все как-то справлялись.

  К тому же я действительно был не против.

  Собрание затянулось на полтора часа. Классная периодически куда-то выбегала, и когда мы закончили, большей половины школы уже не было, точнее школа-то осталась, но классы были пусты. Впереди были выходные, и у меня была возможность собраться с мыслями.

  В понедельник мне предстояло встретиться с моими подопечными, и, конечно, с Дениской. Мы вполне официально познакомимся, будем напрямую общаться и мне следовало преподнести себя так, чтобы наша встреча оставила только добрые впечатления. Ведь наверняка, весь этот молодняк будет рассказывать дома, что у них появился вожатый из старшего класса, и их мнение обо мне сразу стало мне не безразлично.

  Выходные пролетели быстро. В субботу у нас в спортклубе были спаринги, после чего мы обычно еще играли в футбол. Дома я появился около трех и весь вечер просидел в интернете. В воскресенье с утра я сделал приличную пробежку и отправился на помощь Женьку. Женек, то бишь Евгений, занимался в яхт-клубе. Навигация подходила к концу, и, хотя яхты еще не собирались вытаскивать, нужно было готовить эллинги и территорию для подъёма яхт. Вообще-то это не моя кухня, и я совершенно не обязан был там работать, но Женьке определили персональный фронт работ, и он попросил помочь, чтоб быстрее управиться.

  Быстро не быстро, но мы управились только к пяти часам. Потом пешком плелись до дома, и когда я оказался дома, ничего уже не хотелось. Я завалился на диван и проторчал перед телевизором весь вечер, периодически лентяйкой переключая каналы. Одним словом, к школе, точнее к встрече с 4-а я не готовился и в понедельник пошел на авось.

  Встреча с подшефными была назначена на пятый урок, но уже в начале четвертого в класс вошла завуч и вызвала меня в коридор.

- У меня сейчас запарка с учебным планом и 4-а сейчас остался без учителя. Тебе надо провести с ними два урока, делай с ними что хочешь, лишь бы их не было ни видно, ни слышно, а потом отпусти их по домам, только раньше не отпускай, за многими придут родители.

  Слышала бы она сама себя – «Делай с ними что хочешь» ...

  Должен признаться, к классу я подходил с волнением, но уже через две минуты я забыл, что волновался.

- Привет, хулиганы. Я ваш мучитель и пришел вместо учителя. Мне самим завучем приказано убить ... с вами два часа драгоценного школьного времени.

  Все это было произнесено в шутливой форме, но с угрожающими интонациями. В следующее мгновение я пожалел о сказанном. Ребята приняли игру, и класс плавно, но уверенно, стал превращаться в явление, которое можно назвать: «бедлам, бардак, хаос, кабак» и т.д. Надо было срочно спасать положение и мое честное имя, иначе мое первое посещение грозило стать последним. В это время уже с парт неслось: «а мы не боимся», «а мы сами...», «где этот завуч», «свобода или смерть», мелюзга начала вскакивать с мест, чей-то портфель уже был в воздухе, а общий шум рос в арифметической прогрессии.

  Я не на шутку испугался, все случилось буквально мгновенно, а завуч могла быть рядом.

- Тихо, всем сесть на место, замолчали, - закричал я, перекрикивая весь этот зверинец.

  Видимо и физиономия у меня была соответствующая, потому-то все сразу осеклись и стали рассаживаться по местам. Воцарилось молчание.

  Надо было как-то отыгрывать назад, и я сказал:

- Что ж вы делаете, засранцы. Я ваш вожатый, а вы меня под танки кидаете. Сейчас придет заучиха, приведет к вам учителя из другого класса, а я покину вас раз и на всегда. Вы этого хотите?

- Неет, - тихо заныл весь класс.

- Давайте начнем сначала, - улыбнулся я. - Здравствуйте, дети. Я ваш вожатый, меня зовут Алексей.

  На лицах ребят стали появляться улыбки. Парты были одноместные и стекались к доске пятью рядами. Дениска сидел на второй парте во втором ряду от окна, и я неспеша приближался к его ряду.

- А что мы будем делать?

  Это был Денис, он смотрел на меня открыто и доверчиво, его глаза излучали веселье и интерес. Я просто был уверен, что первый кто заговорит, будет Дениска. Где-то, на каком-то другом уровне, между нами уже был установлен контакт, и этот контакт уже проявлялся тут.

- Снимать штаны и бегать, - с этой законченной рифмой, со средней парты первого ряда поднимался весьма толстый пацан с учебником в руке, он явно направлялся к Денису, чтоб треснуть его по голове. Я поймал его руку в пятнадцати сантиметрах от головы Дениса, весьма сильно сжал ее и начал опускать свою руку вниз. Толстяк от боли выронил учебник и стал медленно опускаться вслед своей руке на колени. Мое лицо никак не изменилось, я добродушно смотрел на этого парня и улыбался. Не дав ему полностью опуститься на колени, я отпустил его и велел сесть на место. Поднимая учебник и возвращая его потерпевшему я сказал, что ненавижу насилие, и не позволю никому в классе его применять. Это было сказано без угрозы, но с металлическим оттенком в голосе.

- И вообще, если кто-то желает проявлять насильственные действия, пусть готовится к аналогичным проявлениям в свой адрес.

  Это я уже сказал, глядя прямо в глаза толстяку и он явно замялся, заерзал на стуле.

- Но ведь ты же боксер и не любишь насилие, а ведь бокс — это сплошная драка.

  Это уже спросил очень приятный малыш с «камчатки». Вот черти...

- А от куда ты знаешь, что я занимаюсь боксом?

- Мы уже в пятницу знали, что ты наш вожатый и что ты чемпион города и КМС.

  Блин. Без меня меня женили. И похоже, что они знают обо мне гораздо больше, чем я о них. Я бы уже не удивился, если б они зачитали мои оценки за прошлый год. Но надо было что-то ответить, и я сказал, что дураки все те, кто видит в боксе один мордобой, что это всего лишь состязание в силе, ловкости, умении и опыте. Такое же, как и любой другой вид спорта.

  Отвечая на вопрос, я поймал себя на интересной мысли: я как-бы катился по рельсам к определенной цели и свернуть с этих рельс, как и с настоящих просто невозможно.

  Я оказался в классе Дениса вожатым. Эта фраза заучихи: «делай с ними все, что захочешь». Денис заговорил со мной первым из класса. А эта фраза: «А что мы будем делать-снимать штаны и бегать». Прямо мистика какая-то.

  Пока я задумался, в классе опять стала оживать опасная активность. Я подумал, что теперь, когда контакт с ними вроде установлен, успокоить эту ораву будет трудней, и я решил упредить события.

- Ребята, а вы знаете, что такое релаксация?

  В классе тишина.

- Релаксация - это полное расслабление, при котором организм может восстановить силы, как после полноценного сна, хотя в состоянии релаксации человек может пробыть очень короткое время. Давайте попробуем расслабиться.

  Идея была воспринята на ура, все буквально засияли ожидая чего-то необычного.

- Тихо, тихо. Не надо возбуждаться, иначе ничего не получится. Вы должны быть в покое. Попробуйте сесть поудобней, руки сложите на парте, а голову положите на руки, но так, чтоб вам было удобно.

  Ребята с интересом проделали все, что я им сказал. Я начал обычный сеанс аутогенной тренировки. Я много раз расслаблялся таким образом сам, и мне действительно удавалось прилично отдохнуть.

  Я начал с ног, с обычных фраз о тяжести, о тепле, о невозможности пошевелиться. Постепенно мы поднимались вверх к голове. И, похоже, когда я дошел до век и мышц лица, если кто-то еще не спал, то точно находился в дреме.

  В свое время я тренировал голос для подобных вещей. У меня даже был наставник. Когда я со сборной города был на сборах, с нами работал один психолог.

  Его задачей было научить нас расслабляться перед боем. Вот я и нашел применение своим навыкам в данной ситуации. Во всяком случае, когда прозвенел звонок на перемену, и все эти сорванцы имели полное половое право выйти из класса, ни одна моська даже не поднялась. Впереди был еще один урок, и я решил просто почитать книгу.

«Будь как дома, Дениска»

Почитать, конечно, не удалось. Все-таки знакомство с психологией оставило свой след. Я стал замечать за собой, что по-другому смотрю на людей.

  Я видел скрытое раздражение, тщательно замаскированную радость, ничем не выраженное беспокойство. Многие приколы и шутки моих сверстников меня не веселили, а некоторые казались глупыми. Я чувствовал настроение моего собеседника, и иногда позволял себе поиграть с ним: то начинал смотреть на него прямым взглядом (сразу в оба глаза), то старался дышать или моргать в одном ритме, то выкину еще какую-нибудь фишку, и всегда я чувствовал отдачу, какую-то дополнительную взаимосвязь, которую собеседник возможно и не замечал.

  Но всегда подобные игры я начинал и заканчивал очень плавно, и обычно непосвященный ничего не подозревал, а я иногда умело этим пользовался. Так, к примеру, я мог спасти свой дневник от неминуемой двойки, или получить двойную порцию салата в буфете по обычной цене. Иногда ребята просили меня купить пиво или сигареты, когда нарывались на привередливую продавщицу, а иногда, я по одному нечаянному движению видел творящуюся вокруг обстановку или состояние человека.

  И сейчас, сев за учительский стол и раскрыв книгу, я почувствовал какую-то занозу в мыслях, прислушался и вспомнил поведение Дениски, когда этот толстяк хотел треснуть Диню по голове.

  Денис, оглянувшись на ответную реплику и увидев, что толстяк летит к нему с книгой, беспомощно и обреченно закрылся рукой. Жест был таким, как будто Дениса часто пинали. Я читал в детской психологии, что мальчики из неполных семей, более уступчивы и компромиссны, им легче отойти от обидчика, нежели дать отпор, а учитывая социальное положение Дениса и благополучное положение других детей, не трудно догадаться, в каком состоянии оказывался Денис в классе.

  Есть и еще один аспект, нельзя не признать, что Дениска действительно красив.

  Возможно, детское сознание этого еще не отмечает, но на подсознательном уровне вполне может появиться самая обычная зависть, которая и толкает на агрессивные действия. В любом случае, от этих мыслей у меня пошла новая волна жалости к этому малышу. Я хотел посадить его себе на колени, крепко обнять и ласково прошептать, что больше ни один урод не посмеет его тронуть.

  Но мои мысли были неожиданно прерваны, в класс заглянула учительница географии, и с взглядом, не то испуганным, не то взволнованным, оглядела весь класс. Затем ее глаза полезли на лоб, а рот растянула такая улыбка, что, если б она увидела себя в зеркале, тут же бы застрелилась. Она плавно исчезла, а через минуту в класс без звука вплыло все содержимое учительской.

  Оказывается завуч, не обнаружив беснующуюся в коридоре мелюзгу, поинтересовалась в учительской, куда я их увел, а географичка решила посмотреть в классе. На лицах только широко открытые глаза и рты, и одно на всех удивление.

  У меня в голове грохнул колокол.

  ЗВЕЗДЕЦ.

  Приплыли.

  Мысленно я приготовился, как минимум, к электрическому стулу.

  Психологические опыты, расстройство детской психики, нервные срывы, возмущенные родители ... это все пронеслось в моей голове вихрем обвинений. На учителей смотрели тридцать затылков.

- Что здесь происходит? - спросила завуч, и уставилась на меня как на инопланетянина.

- Вы сами попросили, что б их не видно, не слышно было. И в конце урока я провел с ними аутогенную тренировку, они просто дремлют и ... и отдыхают.

  Это все, что я смог сказать, и уставился на нее невинными и преданными глазами.

  В это время малыши начали поднимать головы. Сначала они выглядели сонными и удивленными, но затем на их лицах неизменно появлялись улыбки.

- Не надо никаких экспериментов, просто займи их чем-нибудь и после следующего урока отпускай.

  С этими словами завуча вся процессия также тихо испарилась.

- Ну ладно, зайцы, мы хорошо отдохнули, теперь давайте поговорим о наших делах, - немного отдышавшись начал я.

- Вы уже наверно столкнулись с тем, что кроме обучения, в школе происходят разные мероприятия. Теперь вы ученики средней школы. Для того, что б наша жизнь в школе была интересней, нам необходимо набросать примерный план наших мероприятий. Вот я и хочу, что б вы сейчас взяли по листку бумаги и написали, что вы хотите, чтобы было проведено у вас в этом году. Только два условия: реальность выполнения и интерес для всех или большинства. Например, на Канарские острова во время каникул мы вряд ли поедем, а вот зимой в выходной день мы можем собраться и поехать покататься на санках в Сосновку. Я знаю там много крутых и больших горок, удовольствие получат все. Возможно, кто-то хочет сходить в музей или встретиться с каким-нибудь интересным человеком. Аллу Пугачеву не обещаю, но подумать можно. Потом я соберу все листочки и попробую обдумать их.

  Все занялись кропотливой работой. К счастью, это заняло добрую половину последнего урока. Я спокойно вернулся к своим мыслям о Дениске.

  Я непроизвольно стал составлять план поднятия его социального статуса в классе. Господи, я еще толком с ним не знаком, а готов был оградить его от всех несчастий, как родного. В любом случае, необходимо было еще раз напомнить о прекращении всяких репрессий в классе. Я теперь с ними, я всегда в школе, и они всегда у меня на глазах. И в отличии от учителей, меня не беспокоит положение их родителей. Убивать я никого не собираюсь, но закатать в лоб хулигану, и за дело - это завсегда пожалуйста. Мозги перевернутся.

  Примерно такую речь я задвинул, собирая писанину ребят. Так же отметил, что это касается всех в школе и, если кто-то из старших будет их обижать - немедленно говорить мне. Я даже внутренне возгордился собой. И действительно, у меня появился целый класс, который я теперь должен оберегать. И должен признаться, что это мне было приятно. Подойдя к тому толстяку, я сказал:

- А ты подумай над тем, что ты хотел сделать с Денисом, и прикинь на себя. Тебе бы понравилось?

  УУПС! Я проговорился. Меня еще никто не знакомил, а сам он не представлялся. Кажется, никто не заметил, хотя нет, глянув Дениске в глаза, я понял.

  ОН ЗАМЕТИЛ.

  Прозвенел звонок, и многие мальчишки как-бы приготовились к старту на длинную дистанцию. Я знал, что происходит. В буфете для школьников после обеда появляются разные вкусные вещи. Они появляются из буфета учителей. Все, что не востребовано было учителями, переходило в школьный буфет.

  Но никто из ребят не осмелился без разрешения сорваться из класса. Мне это очень польстило, но не придав этому внешне значения я сказал:

- Ну до встречи, все свободны.

  Тайфун в масштабах класса пронесся к выходу, через три секунды три четверти присутствующих просто испарились. Остальная четверть, более плавно испарилась за следующие пять секунд. В классе остался один Денис. ...

  Я непроизвольно вспомнил железнодорожные рельсы. Наш тренер страдает этой Ж.Д. тематикой. Если кто-то, где-то, в чем-то опоздал, он говорит - все, поезд ушел. Если надо максимально активизировать какое-нибудь действие, собраться, сосредоточиться, он говорит - Все, все собрались, поезд поехал. Не отвлекаться и т.д.

  Вот и у меня поезд уже несся на полном ходу. И я, и наверняка Денис, мы оба чувствовали никому невидимые нити, которые уже связывали нас. Мне нужно было делать очередной ход.

- А ты чего не побежал, Дениска?

- А они в буфет, у них каждый день в карманах по десятке, а у меня и рубль не всегда бывает.

  В его словах звучала какая-то обреченность, и как не странно, я не услышал ни одной нотки зависти в его ответе.

- Да, моська, это наверно очень печально, ну, а чего домой не бежишь?

- Мама сегодня до шести работает, а у меня ключей нет.

- Так что, ты до шести будешь болтаться?

- Я погуляю пока, ничего страшного, я привык.

- Слушай, у меня предложение, тебе все равно делать нечего, пошли ко мне. У меня мама сейчас в отъезде, и дома скучно, а так хоть поболтать можно. заодно и перекусим чего-нибудь. У меня есть компьютер - можешь поиграть во что-нибудь.

  Как только я предложил идти ко мне, у Дениса загорелся интерес в глазах, а при слове перекусим он непроизвольно сглотнул слюну. Я вспомнил, что у нас сегодня было в бесплатных обедах и меня передернуло, это есть нельзя. Тем не менее в школе хватало ребят, которым буфет не светил. Те, кто стеснялся есть в столовой, просто голодали до дома, или приносили с собой бутерброды и ели их на улице или в классе, на переменах. Остальные уплетали все, что дают. Видимо и дома было не густо.

- Пойдем, - просто ответил Денис и виновато улыбнулся.

  Мы вышли вместе и неспеша пошли к моему дому. Между домом Дениса и моим было меньше двух автобусных остановок, и я подумал, что пешком, дворами нужно минут пять, что б покрыть это расстояние. Во всяком случае, нередко автобус приходится ждать минут двадцать, и я никогда его не ждал. Нередко пешком получалось быстрее.

  По пути домой мы зашли в магазин «24 часа». Он был у самого дома, и я обычно все покупал там. Сейчас у меня дома было вдоволь еды, но мне хотелось купить что-нибудь для Дениски. Я сам равнодушен к сладостям и дома у меня, как правило, угощений нет.

  Похоже, это надо было в корне менять.

  Я купил большую коробку мороженного, литровую бутылку Пепси, здоровую шоколадку с орехами и для себя две банки джин-тоника Гриналдс. Вообще-то я не увлекаюсь даже слабым алкоголем, но бывают моменты когда я даже с удовольствием опрокину баночку. Пиво мне не нравится, даже с одной бутылки тяжелеет голова. Джин-тоник вроде действует мягче, и уже после одной банки я чувствую его действие, как легкое опьянение, которое, впрочем, не мешает соображать.

  Но сейчас был именно тот случай, когда мне надо было немного снять напряжение. Стоит ли говорить, что весь путь до дома меня буквально трясло. Я уже давно так не волновался. Это маленькое чудо, к которому я не мог даже приблизиться в прошлом году, сейчас шло со мной рядом ко мне домой, и мы просто болтали. Он рассказал мне немного о классе. Кто драчун, кто отличник, у кого очень строгие родители, оказалось контингент был еще тот. Достаточно упомянуть внука директора Центрального универмага, главного врача городской санэпидемстанции, директора кинотеатра. Кстати, этот толстяк оказался сыном директора ресторана в гостинице.

- А тебе никогда не было завидно этим ребятам?

- А чего им завидовать, мне все равно ничего не перепадет.

- Это точно, тут не обломится. Ну, а вообще ты хотел бы иметь карманные деньги?

- А кто бы не хотел? Только мы живем с мамой и у нее самой не всегда бывают деньги и ... она иногда пьет, тогда вообще завал, есть нечего.

- Да, солдатик, у тебя веселая жизнь. А скажи, если б у тебя появились деньги, ты бы их домой, матери принес или сам бы потихоньку потратил?

- Я не знаю, да и откуда им взяться.

- А знаешь, я могу помочь тебе разрешить твои финансовые проблемы, и ты тоже сможешь питаться в буфете, и все эти богатые придурки будут стоять за тобой в очереди.

- Да ну, как это? - Дениска даже остановился, широко раскрыв глаза.

- Давай поговорим об этом потом. Это очень конфиденциально, и я должен знать, что могу доверять тебе, что ты умеешь держать язык за зубами.

- Я умею, могила, честно, скажи...

  Мы поднялись по лестнице и подошли к моей квартире.

- Ладно, расслабься, я же сказал, позже поговорим.

- Я уже сегодня расслаблялся, - засмеялся Дениска.

- Да уж, а как весело было мне, когда весь педсовет вломился, это не передать.

  Так, смеясь, мы вошли в квартиру. Я сказал Денису, что б он разувался и бросил ему мягкие тапочки. Сам разувшись, я пошел на кухню, выложить покупки и разогреть еду.

  В прихожей была тишина. Я выглянул из кухни и увидел Дениса. Он стоял как вкопанный, открыв рот.

- Вы здесь живете с мамой?

- Да, отца у меня тоже теперь нет, они развелись с мамой.

- А откуда ты знаешь, что у меня нет отца? И там, в классе, как ты узнал как меня зовут?

  Сейчас я проговорился специально. Мне показалось, что это сблизит нас еще больше, но объяснять что-либо мне не хотелось.

- Я всегда знаю то, что я хочу знать.

- Значит ты хотел знать мое имя?

- Хотел.

  Мой ответ прозвучал так, как будто я признался в чем-то. Малыш оказался смышлен не по возрасту. Последний вопрос был просто ударом под дых. Я оказался не готов к этому. Я даже зауважал его как равного.

  Во всяком случае, в нашем классе есть олухи, которые по интеллекту уступали Денису, и это было очень приятно. Но тем не менее, последний вопрос я проиграл. Что б не заострять на этом внимание, я подошел к Дениске сзади, обнял его за грудь и подтолкнул в комнату.

- Чувствуй себя как дома, Дениска. Пойдем, я покажу тебе здесь все.

  Мы прошли в гостиную. Тут стояла мягкая мебель, матовая стенка и большой телевизор с видиком на полочке под ним. На полу лежал большой ковер. Из гостиной одна дверь вела в спальную мамы, а чуть дальше коротенький коридор и из него две двери: в мою комнату, и напротив, в мамин кабинет.

  Сначала я открыл дверь спальни. Там по середине комнаты у стены стояла большая кровать. Я мог одинаково поместиться вдоль и поперек. В одном углу стоял бельевой шкаф, а в другом, по диагонали и поперек угла мамино трюмо, здоровое зеркало с большой тумбой. Больше ничего там не было. Затем мы прошли в мою комнату.

  Полутора спальная тахта так же стояла у стены по середине комнаты, головой к стене. В углу, около двери стоял шкаф, а в противоположном углу был большой письменный стол. Он был завален всяким барахлом. Тут в вперемежку лежали тетради, радиодетали, инструмент, учебники я только в пятницу принес из библиотеки и до сих пор не нашел времени расставить их на полки, но весь этот бедлам мог продолжаться еще не более двух дней. Потом приезжает мама, и, если будет дома бардак - не сносить мне головы. Если б я знал, что сегодня приду с Денисом, то вся квартира бы блестела, а сейчас мне даже было немного стыдно.

  Кабинет мамы был довольно скромным. Там стоял большой письменный стол, а на нем самая ценная вещь в доме (по моим понятиям), хотя телек в гостиной стоил на треть дороже компьютера, но компьютер был знатный.

  Здоровый монитор и супердизайн башни меня всегда приводили в восторг. На против стола стоял почти плоский книжный шкаф, в стиле «под старину», в углу у окна был еще один маленький телевизор, точнее видеодвойка. В моей комнате и в спальне были постелены паласы, в гостиной ковер, а в кабинете ковровая дорожка.

  Вот и все прелести, я к ним давно привык, и они казались мне вполне обычными. Но когда я глянул на Дениса, по-моему его хватил столбняк.

- У тебя мама миллионер?

  Спросил он каким-то шепотом.

- Нет, обычная мама, - рассмеялся я и потащил его на кухню.

  Там все было готово.

  Я налил Денису полную тарелку супа с фрикадельками, специально стараясь наловить побольше. В кастрюле кипели две толстых сардельки, а на сковороде уже шкварчала жаренная картошка. Я суп не стал есть и сразу принялся за второе, но до этого я осушил одну банку тоника.

  Дениска ел молча и серьезно. Второе доедал уже через силу, а когда справился - я достал из холодильника мороженное размером с торт и отрезал ему приличный кусок. Рядом стоял высокий бокал полный пепси. Денис смотрел на все это широко раскрытыми глазами, и я подумал «не перебрал ли я, он наверно и в праздники такого не видит», хотя это был самый обычный обед.

«Ты прекрасен, малыш»

Мы сидели в гостиной, на диване. Перед нами на журнальном столике стояли бокал с Пепси-колой и банка Джин-тоника. Тихо работал телевизор, и мы оба притворялись, что смотрим его. Дениска забравшись на диван с ногами привалился к моему левому боку, а я, обняв его за плечи тихонько гладил его мочку уха.

  Внешне мы напоминали двух объевшихся питонов.

- Кажется мы переели, - сказал я.

- Я вообще никогда в жизни столько не ел, и сейчас лопну.

- Ты уж держись. Вот приляг ко мне.

  Я подтянул большую декоративную подушку с края дивана и положил ее на колени. Дениска сразу перевернулся на спину и лег головой на подушку.

- Нет подожди, так неудобно.

  Я подвинулся к краю дивана и положил подушку под углом между ручкой дивана и моей ногой. Теперь Дениска оказался в полу лежачем положении головой на ручке дивана, а попкой у меня на коленях. Ноги он вытянул на всю длину по дивану.

  Я неспеша задрал ему футболку и стал гладить его животик, вроде как для лучшего пищеварения. Было похоже, что мы оба ждали чего-то.

  В душе у меня кипели страсти, я не мог решить: сейчас или выждать время. Ошибиться было нельзя. Дениска был мне очень дорог, и я боялся спугнуть его. Я, то и дело прикладывался к тонику и пожалел, что не взял больше. Уже первого прикосновения к его нежному животику мне хватило что б возбудиться, я не мог оторваться и не знал как поступить дальше.

- Леша, ну когда ты мне расскажешь?

  Он назвал мое имя так просто и буднично, как будто мы с ним живем всю жизнь и нет лучших друзей на свете.

- Клянусь, я никогда никому не расскажу что услышу, ну пожалуйста...

- Ладно, малыш, слушай. Ты похоже умный пацан и без комплексов. Я надеюсь, что ты меня поймешь. Если тебе что-то не понравится, просто все забудь, и мы останемся просто друзьями. Я должен тебе признаться, ты мне давно и очень нравишься. Я хочу с тобой крепко дружить и от этой дружбы ты только выиграешь. У тебя всегда будет надежный защитник и тебе не надо будет бояться, что какой-нибудь придурок может просто подойти и дать тебе по затылку, у тебя всегда будут карманные деньги и ты не будешь коситься на сынков богатых родителей, ты будешь независимым, но главное, у тебя будет настоящий друг. Мы всегда сможем говорить о чем угодно, ты всегда сможешь поделиться со мной своими проблемами и я сделаю все, что бы тебе помочь в чем угодно. Мы часто будем вместе и тебе будет многое интересно. Но от тебя тоже кое-что потребуется, и для того, чтоб узнать сможешь ли ты это делать потом, я хочу, чтоб ты прошел одну проверку. Она совсем не сложная, может несколько необычная, но пройти ты ее можешь без труда. Тут все зависит только от тебя, от твоей раскованности и раскрепощенности. Вся проверка состоит из пяти этапов. Прохождение каждого этапа вознаграждается, причем за каждый следующий этап вознаграждение увеличивается. Ты сам можешь остановиться на любом этапе и не идти дальше. Все вознаграждения за предыдущие этапы ты все равно получаешь. Естественно все вознаграждения в денежном эквиваленте. Другими словами, за каждый этап ты получаешь деньги, и не важно, если ты решишь прекратить все, то за все пройденные этапы деньги уже твои. Если ты пройдешь все этапы, а ты это можешь сделать без труда, то ты уже сегодня унесешь с собой 150 рублей. И последнее, я очень хочу, чтоб ты прошел все этапы, даже если тебе не понравится, и ты решишь, что тебе это все не нужно ты в дальнейшем можешь от всего отказаться. Я все пойму и ни в коем случае не буду тебя преследовать или приставать к тебе. Но если пройдя весь экзамен ты решишь, что ты можешь это делать и потом, мы станем с тобой очень крепкими и верными друзьями. У тебя появится друг какого еще никогда не было. Я буду заботиться о тебе, как ни один брат не заботится о своем младшем брате. Я люблю тебя, Дениска.

  Я все это говорил спокойным, тихим, мягким голосом и все время наблюдал за его реакцией. Было видно, что он сильно заинтригован, интерес в его глазках не угасал на протяжении всей моей речи, и ни разу я не заметил испуг или тревогу в его глазах. Если честно, эта речь мной готовилась давно.

  Еще летом я представлял нашу встречу и очень хотел, чтоб он клюнул на нее. Я был уверен, что у него нет настоящих друзей, а он мечтает о друге, дети из бедных семей с благоговением относятся к деньгам и он не должен упустить случай, чтоб получить такую сумму сразу, ведь сколько пацанят на улицах готовы подставить свой зад за мизерную плату. Подсознательно я понимал, что это сделка и я заранее плел сети, чтоб заманить Дениску в них, но я не считаю это обманом, я действительно безумно люблю и хочу его.

  Я действительно для него сделаю все, и он поймет это и оценит, но нельзя просто подойти к мальчику и сказать давай я тебя трахну, а потом мы будем дружить. Этого испугается любой.

- Ну, и что ты обо всем этом думаешь?

- Я постараюсь, но ты мне поможешь если будет трудно? И что нужно делать-то?

  Он уже сидел у меня на коленях. Мои руки гладили его и спереди, и сзади по спине.

- Конечно помогу, я тоже очень хочу, чтоб у нас все получилось, только давай условимся сразу, что бы не произошло, все это должно остаться тайной для всех и на всегда.

  Похоже было, что он уже догадывается что происходит, только ждет подтверждения своим догадкам, но также похоже, что он согласен на это.

  Я должен признаться еще в одном, вся эта проверка тоже уловка. Я рассчитывал, что малыш клюнет, но на каком-то этапе он мог испугаться и отказаться. Насильно его склонять я не собирался, но если бы такое случилось и он отказался, у меня бы остались его фотографии и как минимум я бы все-таки его вдоволь потискал.

- Ну, что, начнем? Первый этап самый простой, с ним справится любой. Он заключается в том, что тебе надо просто раздеться и я тебя немного пощупаю. Этот этап покажет, что ты не стесняешься меня, и за него ты получаешь 10 рублей, видишь, как просто?

  Когда я произносил последние слова Дениска уже снимал футболку. Так же легко слетели джинсы, носки. Чуть замявшись, он стянул трусики. Вся одежда была сброшена на пол, и он стоял совершенно голенький на диване.

  Господи, от этого можно сойти с ума. Я поднялся и подошел к нему. Я обнял его хрупкое тело, прижал к себе и прошептал «дай губки». Он неумело сжал свои губы и прильнул ко мне. Я его стал целовать, сначала тихонько, потом немного сдвинулся на щечку, потом поцеловал его в глазки и затем я прильнул к его губам и поцеловал глубоко и в засос.

  Мои руки постоянно гладили его по спине и опускались на ягодицы. Я хотел языком разомкнуть его губы, но вовремя спохватился. Он, возможно, не целовался таким образом, и я мог вызвать у него неприятные эмоции. Затем я чуть отстранился и стал щупать его пенис. Он уже понемногу начал возбуждаться и вскоре совсем встал. Я поднял его на руки и положил на диван. Присев рядом я начал медленно ощупывать все его тело. Руки постоянно находились в движении, то между ног, то на яичках, потом по животику поднимались к его грудям.

  Он лежал совершенно спокойно, а я не мог насытиться его тельцем. Потом я попросил его перевернуться на живот. И снова руки заскользили по его телу. Попка просто сводила с ума, я раздвигал ягодицы, видел его маленькую дырочку и на миг засомневался, сможет ли он и смогу ли я. Но, если верить тому, что я вычитывал в интернете, должно было получиться. Надо было только смазать и очень аккуратно и медленно вводить.

- Ну вот, первый этап прошли, и ты получил свои первые 10 рублей.

  Для большей наглядности я положил десятку на журнальный столик.

- Это уже твои деньги. Согласись, было только приятно.

  Он радостно кивнул.

- Следующий этап такой же простой, только несколько дольше. Я буду тебя фотографировать. Три серии, снимков по десять и все. Кстати, можешь не беспокоиться по поводу снимков. Они будут только в моем компьютере, и никто никогда их не увидит. Мне надо снять тебя в комнате, в постели и в ванной. Заодно я тебя и помою.

  Сначала я снимал его в гостиной. Мы перепробовали кажется все.

  Снимков получилось штук двадцать. Потом перешли в мамину спальню и там все повторилось. Я не мог насытиться и придумывал все новые и новые его положения. Затем подключилась и его фантазия, он сам стал предлагать различные позы.

  Я щелкал и когда он позировал, и когда только готовился, стараясь запечатлеть побольше его моментов. Периодически, укладывая его в очередное положение, я поглаживал и ощупывал его, и казалось мне никогда его не хватит. Похоже, ему понравилась эта игра, он абсолютно не был скован и свободно занимал любое положение. Затем я попросил его сходить в туалет и как следует облегчиться, объяснив это тем, что сейчас мы пойдем в ванну и после нее надо будет быть совершенно чистым, и в туалет сходить не удастся.

- Постарайся, чтоб попка была пустой, - сказал я и похлопал его по заду.

  Пока он сидел в туалете, я перегрузил все отснятое в свою секретную папку на компьютер и пошел раздеваться. Одев только свой халат, я пошел набирать ванну.

  Когда вошел Дениска, ванна на половину была наполнена, а на воде колыхались сугробы пены. Похоже, он такого никогда не видел и был радостно удивлен. Я подхватил его на руки и опустил в эту пену. Он сразу стал играть с ней, а я, взяв фотокамеру стал щелкать его. Вскоре пена скрыла его прелести, и мне пришлось выключить воду. Затем я начал мыть ему голову.

  Пока мы занимались головой, пена потихоньку спала. Я включил душ и подняв Дениса подвел его под струю, затем намылив мочалку и поставив его лицом к стене сказал, что б он уперся в стену руками и расставил ноги. Пройдясь мочалкой по всему телу, я отложил ее и принялся растирать его руками. Когда дело дошло до попки, я осторожно приблизился к его дырочке и начал медленно ее растирать, плавно забираясь пальцем внутрь. Сначала он весь выгнулся и запищал.

- Не бойся, расслабься, это не больно, - ласково сказал я,

- Там щипет, - ерзая ответил Денис.

- Это щелочь, сейчас сполоснем и все пройдет, - сказал я и снял душ с подставки.

  Я быстро сполоснул с него мыло и перевернул его к себе лицом. Опять быстро пройдя по телу мочалкой, я перешел на руки и стал ласково растирать мыло по телу. Мои руки были везде, от шеи и до колен я многократно проводил ими и не мог насладиться.

  Потом я сказал: «дай писю сюда"», и взялся за его полунабухший членик. Оголив головку, я осторожно мыльными пальцами провел вокруг нее. Дениска запищал, что щекотно. Я не стал его мучать и сказал, что б он теперь пополоскался под душем, а сам, раскрыв халат, начал подмывать свой болт. Хорошо намылив, я стал споласкивать его, я делал это специально при нем, чтоб он видел, что мой болт тоже чистый. При этом я говорил Дениске, что болтик надо мыть при любой возможности, иначе, если запустишь, возникнут неприятности.

  Обычно мальчикам это объясняют отцы, и показывают как это надо делать, а у Дениски теперь есть я, и я надеюсь, что он не против, если я попытаюсь восполнить этот пробел. Диня широко улыбнулся и сказал:

- Привет папа, но мне лучше, чтоб ты был как старший брат.

- Договорились, ты мой братик, а о родственных связях подумаем потом, если вдруг кому-то придется что-то обьяснять.

  Сполоснувшись, я опять взялся за фотоаппарат, и пока Диня крутился под струями воды, я постоянно его щелкал. Потом я взял большое махровое полотенце и стал растирать его, после чего, взяв его на руки, завернутым в полотенце, я перенес его в комнату, на диван.

- Вот и второй этап позади, у тебя появилось еще двадцать рублей.

  Денис, улыбаясь, восторженно поднял брови, видно было, что он очень этому рад.

- Следующие три этапа плавно будут перетекать из одного в другой, я буду тебе помогать и объяснять некоторые вещи, ты с этим легко справишься, сейчас многие мальчишки этим занимаются просто для удовольствия, а некоторые этим зарабатывают деньги. Сначала мы будем просто нежиться, и я буду тебя ласкать и щупать, как и в первый раз, это и будет третий этап. Тебе будет только приятно. Потом, потом ты сам увидишь, я тебе покажу что надо делать.

  С этими словами я снял с него полотенце и взял его опять на руки. Черт, я готов был носить его голенького на руках бесконечно. Мы пришли опять в мамину спальню, и я положил его на кровать, скинув халат, я подполз вплотную к Денису и обнял его.

  Пока я забирался на кровать Денис как-то серьезно рассматривал мой возбужденный болт и было абсолютно не понятно, какие эмоции у него, то ли он его боится, то ли восхищается. Конечно, ничего сверхъестественного у меня нет, обычный болтик, но по сравнению с его карандашиком он выглядел внушительно, и я опасался, что он побоится последнего этапа. Но близость Дениски напрочь выбила все мысли из головы, и я полностью отдался ласкам с ним.

  Мы обнимались, я целовал его, причем он уже более податливо подставлял губки, и я пару раз язычком забирался к нему, но старался не переусердствовать. Затем, целуя его, я стал спускаться по телу в низ. В его мягкий животик я просто воткнулся лицом и медленно передвинулся к его уже торчащему писуну. Как-то уж слишком быстро и просто он оказался у меня во рту. Я обхватил его губами и слегка соснул. Мгновенно Дениска отреагировал, он немного дернулся, но остался лежать спокойно.

  Я рукой оголил его головку и начал ласкать ее языком. Диня медленно стал напрягаться. Потом я начал водить губами в верх и в низ слегка подсасывая и лаская головку языком. Дениска, продолжая лежать, извивался ужом. Одна моя рука уже была под попкой у Дениски и постоянно щупала ее, другая - плавно переходила с его яичек на бедра и обратно, постоянно лаская их. Это было какое-то безумие. И вдруг началось, Диня задергался как в судорогах,

- Ой, ой, подожди, что это, ой… Я освободил его болтик и начал дрочить его рукой, Диня извивался и мне приходилось удерживать его.
- Сейчас, зайка, потерпи, - шептал я продолжая дрочить его и вот оно случилось.

  Денис еще раз дернулся, глаза его широко раскрылись и из его груди вырвалось что-то похожее на «О-О-О».

- Что это, я описался? - растеряно спросил он.

- Поздравляю, малыш, ты стал мужчиной. Обычно это происходит гораздо позже.

  Я, поглаживая его сказал, что б он отдохнул немного, он как-то сразу расслабился и я поправил его волосы на лбу. На лбу у него выступила легкая испарина. Он весь размяк и был как-бы в прострации. А у меня начинали болеть яйца. Мне хотелось его просто перевернуть, поставить на коленки и...

  Разум уже был на пределе, но остатки сознания кричали: терпи дурак, все обломаешь! И я терпел. Вскоре Диня стал подавать признаки присутствия. Он со счастливой улыбкой повернулся ко мне.

- Что это было?

- Моська, согласись, что в любом случае, это было очень приятно. Ты испытал оргазм.

  Похоже было, что мои объяснения ничего для него не прояснили.

- Погоди немного, я тебе все объясню потом, а пока я хотел-бы чтоб ты попробовал мне сделать то же самое, хотя-бы чуть-чуть, не долго. Кстати, мы переходим к четвертому этапу.

  Денис приподнялся на локте, посмотрел на мой болт и медленно начал приближаться к нему. Он взял его одной рукой, оттянул кожу с головки и после небольшой паузы медленно взял его в рот. Сначала он засунул его на половину. Попробовал соснуть и затем вынул совсем. После этого он опять взял мой член в рот, и теперь начал равномерные движения в верх и в низ как совсем недавно делал я.

  Вообще-то я готовил конкретные объяснения к этому этапу, чтоб смягчить возможные негативные эмоции связанные с минетом, но как-то все получилось само-собой, и мне этого было достаточно, я не хотел чтоб он довел меня до оргазма, мне хотелось просто увидеть сосущего мальчика.

  И он был прекрасен. Денис закрыл глазки. Его щеки впадали, когда он поднимал голову, А когда опускал - казалось он хочет засунуть мой болт к себе в горло.

- Хватит, Дениска, достаточно. Ты молодец. Остался самый последний, и самый главный экзамен. Перевернись на животик и подними попку. Чтоб тебе было полегче, я смажу попку вазелином, меньше будет трение и тебе неудобств. В любом случае я хочу, чтоб ты знал, никакого вреда ни твоему здоровью, ни твоему телу от этого не будет. Тебе надо только чуть-чуть потерпеть. Возможно, в начале тебе покажется больно, но это только с непривычки. Потерпи чуть-чуть и поймешь, что это действительно не больно, а даже возможно и приятно. Многие ребята от этого получают удовольствие. К тому же это все продлится одну две минуты. В самом начале попробуй немного поднатужиться, твоя попка расширится и тебе будет легче.

  Говоря все это, я смазывал Динькину попку вазелином, сначала снаружи, затем плавно переходя в задний проход. Он уже спокойно стоял и не дергался. Я попробовал просунуть пальчик поглубже, та же реакция. Готов, решил я, и стал пристраиваться у него сзади.

  Все-таки надо отметить, что мы оба сегодня теряли девственность. У меня, как и у него все это было в первый раз. Весь мой опыт исходил из прочитанного в интернете, и я в принципе был тоже мальчик. Сперма буквально била по мозгам. В коленях у меня была явная дрожь, заметная невооруженным глазом, и направляя свой член к Дине в попку я вдруг четко осознал: я влезаю под статью УК, и весьма непопулярную статью, и если все всплывет, не исключено, что меня уже будут драть и без вазелина.

  Мыслишка очень неприятная, но об этом потом. Сейчас Дениска стоял весь готовый и морально, и физически, и остановиться я уже не мог. Касание, я начал тихо пропихивать внутрь, головка с легким сопротивлением прошла и дальше член свободно проник внутрь. Дениска издал легкий звук, похожий на стон, но остался стоять.

  Это счастье. Там тепло, там кайфово, там ... этому нет слов. Я начал плавные движения вперед-назад,

  Диня держался. Я остановился, оставаясь в нем, начал его поднимать. Он поднялся и стоял на коленях.

- Дай губки, - прошептал я, и он повернул ко мне свое личико, и поскольку я был сзади ему пришлось еще и направить губки в мою сторону.

  Умничка, мой самый золотой мальчик, я оторву голову любому, кто посмеет его обидеть. Я прошелся руками по его телу спереди, пощупал его опять воспрявший членик, поцеловал его в шею и опустил опять вниз. Еще несколько качков, и я кончил, так обильно, как никогда у меня не получалось, когда я тихо сам с собою. Я еще какое-то время побыл в нем, затем вынул, обтер приготовленным полотенцем свой болт, затем его попку, и мы оба завалились на кровати.

  Минуты через три я перевернул Дениску на спину, поцеловал его в губы и сказал:

- Ты прекрасен, Дениска, я люблю тебя.

  Так мы провалялись еще минут пятнадцать, затем встали и пошли одеваться. На часах было шесть часов вечера.

- Моська, тебе уже домой пора, если хочешь, я провожу тебя, мне все равно в магазин надо зайти, хотя если честно, я предпочел бы, чтоб ты остался у меня на ночь.

- Нет, я сейчас не могу. Мама будет ждать. Может потом как-нибудь, чего-нибудь придумаем. Я как-то ночевал у знакомого, был на дне рождения, а возвращаться было далеко, и я отпросился у мамы с ночевкой. Она и не возражала.

  По мне пронеслась волна тепла. Я это сказал без малейшей надежды, а теперь понял, что это в принципе возможно. Нужно выждать время и найти причину. Волнение стало тепло щекотать меня в животе. Я представил себе, как мы будем нежиться у меня в постели, а потом уснем в объятиях друг друга, и этот теплый, нежный, маленький мальчик, голенький будет со мной всю ночь рядом, я в любой момент смогу его пощупать, погладить и он будет весь мой.

  К счастью, джинсы уже были одеты, и футболка на выпуск скрыла мое возбуждение. Я специально набрал десятками и полтинниками 150 рублей, что б Дениске было проще делить их. Увидев кучу купюр, Диня не смог сдержать волнение.

- Это не оплата, а подарок тебе. Распоряжайся ими как захочешь. Постарайся не светить ими дома, и в школу все не бери. Если все же кто пристанет, откуда деньги, ссылайся на меня, скажи, просто так дал. Пусть со мной разбираются.

  Мы вышли на улицу и неспеша пошли в сторону дома Дениса. Мать его уже была дома.

- Здравствуйте, я Алеша, я вожатый в классе Дениса. Вы сегодня задерживались, и я пригласил Дениса к себе, а вот сейчас проводил. До свидания, всего доброго, - я повернулся, вроде ухожу.

- Ой, да подожди ты. Зайди хоть чаю попить, значит ты тот самый вожатый. Мне Дениска в конце той недели все уши прожужжал.

  Дениска опустил глаза и смущенно покраснел. Где-то, в глубине души, я очень надеялся на приглашение. Была реальная возможность познакомиться с Дининой мамой, и преподнести себя с лучшей стороны. Я сказал, что мне еще в магазин надо успеть, и тут Денис потащил меня за руку в квартиру «ну зайди на десять минут», и я вошел.

- Ой, не разувайся, проходи так. Я сейчас чайник поставлю.

- Ради бога, не беспокойтесь, мы очень плотно поели, и боюсь, даже для чая места нет.

- Да мама, я так обожрался, наверно на всю неделю.

  Так, перекидываясь репликами, мы прошли в комнату. Обшарпанный старый сервант, такой же шкаф, старый порванный диван и детская тахта в углу составляли всю мебель в комнате. У окна, накрытый скатертью, стоял небольшой квадратный стол. Железные ножки выдавали казенное происхождение его.

  Пол когда-то был паркетный, но теперь можно смело было сказать, что он просто деревянный, но подметенный, и вообще, не смотря на убогость обстановки, в квартире было прибрано.

  Мать Дениса была тихой и спокойной женщиной, но все говорило о том, что ей приходится много работать, и работа не приносит достаточного дохода. Так же по лицу можно было сказать, что она прикладывается иногда к спиртному, но сейчас она была трезвая, и мы неплохо поговорили. Я сказал, что буду присматривать за Денисом, помогать ему с учебой и защищать его, если потребуется, и вообще он очень смышлёный мальчик и мы здорово провели время вдвоем. Она была этому только рада и все время приговаривала «да, ты уж присмотри за ним, я все время работаю, некогда даже в тетрадки заглянуть».

  Денис, похоже был тоже очень доволен разговором, а уж обо мне и речи не может быть. Я буквально ликовал. За несколько минут я стал вроде друга семьи. Мама Дениса с каким-то умилением смотрела на меня, и уходя я был убежден, что произвел на нее самое лучшее впечатление. По пути домой я взял еще три джин-тоника и буквально взлетел на четвертый этаж. Меня ждали Динины снимки, воспоминания и ...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Просто счастье

Это ощущение, наверно, можно только прочувствовать. Невозможно передать на словах, что такое душевный комфорт. Я в этом состоянии уже месяц. У меня все получается и в школе, и на тренировках, и дома. Моя успеваемость стала удивлять меня самого, как будто учителя стали на меня смотреть по-другому и им стало не удобно ставить мне плохие отметки.

  В спортклубе тренер уже несколько раз просил меня подойти на два часа раньше и провести тренировку с малышами. Перед нами тренируется группа 10-11 лет, 12 мальчишек, тренировать которых мне доставляет большое удовольствие. Двое из этой группы учатся в нашей школе, только в 4-Б. Тренер периодически наблюдает за мной, за моими объяснениями, за теми упражнениями, которые я даю, но ни разу не вмешался в мою работу, и после тренировок ни разу не поправил меня и не сделал ни одного замечания. Похоже было, что он полностью доволен тем, что я делаю.

  Дома так же был полный ажур. Я убедил свою маму в своей полной самостоятельности еще несколько лет назад, когда она впервые рискнула оставить меня одного на три дня. Тогда, по возвращении, она обнаружила свежеприготовленный суп, абсолютный порядок в квартире и отсутствие каких-либо замечаний из школы и от соседей. Первое время, находясь в очередном отъезде, она звонила мне каждый вечер, но я все время обижался на то, что она мне не доверяет, и звонки постепенно затихли.

  Иногда она все же звонила, но теперь эти разговоры носили больше деловой характер: то ей надо было найти какую-нибудь папку и прочесть какие-нибудь цифры, то зачитать какой-нибудь файл из компьютера, то перезвонить кому-нибудь домой и что-нибудь передать. Я подозревал, что это та же проверка, но уже не обижался, понимая, что ей все равно надо как-то убеждаться в моем благополучии в её отсутствии.

  Появление Дениса прибавило очков в мою пользу. Его появление я объяснил тем, что это мой подшефный, за которого я теперь несу ответственность. Он часто был у меня дома, она видела, что я действительно занимаюсь с ним уроками, мы часто с ним играем и вообще наша дружба благотворно влияла на меня, я стал в ее глазах более ответственным и серьезным.

  Кроме того, я ей сказал, что я теперь вожатый в 4 классе, и иногда я обращался к ней за советом, как лучше провести то или иное мероприятие с малышами. Моя мама очень неплохой администратор, и организаторские способности в ней, по-моему, с детства. Она всегда с удовольствием включалась в мое просвещение, и хотя мои просьбы о помощи были «пылью в глаза», и их целью было только подчеркнуть мое взросление и ответственное отношение к порученному делу, я иногда пользовался её советами и не безуспешно.

  Единственной проблемой было объяснить наши отношения с Денисом в школе. А отношения были, и, если бы мы были братьями, никаких вопросов не возникало бы. Мы вели себя действительно как братья, причем между нами был полный мир и согласие. Дениска часто ждал меня после занятий, то в библиотеке, то на школьном дворе. Когда заканчивался мой последний урок, его можно было видеть в коридоре у дверей нашего класса, я, не редко, брал обед сразу на двоих, нас можно было встретить вместе на улице, в парке, на аттракционах. Нужно было обязательно найти объяснение нашим отношениям, так как вопросы должны были появиться с любой стороны и от ребят, и от учителей. У меня сразу возникла идея из одной старой песни Розембаума «У нас с Сэмэном папа был один», но просто заявить об этом не могло быть и речи.

  Во-первых, я не хотел откровенно врать, это могло очень быстро и легко раскрыться. Во-вторых, даже если бросить такое кобелиное пятно на моего отца, слишком очевидна была разница между моей мамой и Дениса, и мало вероятно, чтоб учителя в это поверили, хотя тут же, я сам себе говорил «чего только не бывает», и 10 лет назад Динина мама могла быть другой, но самое главное - я не хотел заставлять врать Дениса. В любом случае, подобную утку можно и нужно было запустить, но нам в открытую этого говорить не следовало, а уж если все всплывет, можно было просто отыграть на дружбу, ведь мы никому сами не говорили о каких-то родственных связях.

  Все получилось само собой, и очень удачно.

  Диня пару раз приходил со мной посмотреть тренировку, и один раз наш тренер спросил

- А это что за Гаврош, и почему он еще не в секции?

  Я ответил, что Дениска мой брат по отцу, а к боксу еще только присматривается. Позже я попросил тренера не афишировать подробности наших родственных связей, просто брат и брат, но двое малышей из нашей школы слышали о нашем родстве, и я надеялся, что от них слух и расползется.

  Тренера обманывать было неудобно, но без риска. Какие-либо контакты с моей мамой я исключал. Маме были до фонаря мои спортивные занятия в клубе, она была довольна только тем, что я не на улице, и, если мне нравится - флаг мне в руки, а посещать соревнования - Боже, упаси. Не знаю, успели ли раззвонить мелкие о наших связях с Денисом, но все получилось гораздо лучше.

  Дело в том, что в середине сентября у нас в городе проводятся соревнования по боксу среди малышей на приз Геннадия Шаткова, в прошлом знаменитого советского боксера. Как правило бои проходят в выходные, но ребят освобождают на пару дней от занятий в школе, для тренировок. Наш тренер пришел в школу отпросить меня и двух моих подопечных по спортклубу, и просто из любопытства спросил, не в этой ли школе учится и Дениска. Моя классная тут же спросила:

- А вы не знаете, что у них общего, они всегда вместе, а из таких разных семей?

  На что тренер ответил:

- Я подозреваю, что у них общего очень много, хоть оба теперь остались без отца, но, если ребята сами не афишируют свою связь, не стоит лезть к ним в душу.

  Так, или примерно так, прозвучал ответ. Я о нем узнал от учителя информатики, молодого парня, с которым у меня весьма теплые отношения на почве компьютера. Меня уже второй год удивляет его терпение, ибо я тот самый банный лист, который прилипает. Компьютер становится моей страстью, и он терпеливо просвещает меня в области железа и программных примочек. Вообще-то он работает в коммерции по компьютерам, а в школе - по совместительству. Именно он и рассказал мне о приходе нашего тренера. Я просто ликовал и был бесконечно благодарен ему (тренеру) за эту услугу, и пусть он даже и не подозревал, что сделал для нас, я стал его вечным должником.

  Денису я сказал, что по школе прошел слух о якобы каком-то нашем родстве, и, если кто-нибудь будет приставать с вопросами, посылай всех подальше, а взрослым говори, что я тебе как брат, и мы просто дружим. О матерях я, в принципе, не беспокоился. Классный руководитель Дениса знала Динину маму и на общение с ней не рвалась, а той, школа и все её собрания, мероприятия и т.д. были как-бы по барабану. Её изматывала работа, и она считала, что школа сама должна воспитывать детей.

  Моя мама раньше несколько раз сама приходила к нашей классной, они прекрасно общались, но потом характер работы мамы изменился и появился большой дефицит свободного времени, а классная, видимо не хотела беспокоить делового человека и не напрягала меня на их встречи. К тому же, из-за деликатности вопроса, я не думаю, что классная стала бы говорить о Денисе, да и я не давал ни малейшего повода для вызова матери в школу.

  Одним словом... нет, одним словом, это не назвать. Это постоянный праздник, радость, настроение и полный душевный комфорт, причем не только у меня. Я просто вижу, что Дениска меняется. Он стал более раскован, он постоянно весел. Его успеваемость заметно (не без моего участия) пошла в гору. Он стал приобретать авторитет, причем не только у ребят в классе.

  Я постоянно наблюдаю за ним со стороны, и вижу отношение учителей. Особенно приятно, что авторитет растет не благодаря положению родителей, а его заслугам. Я уже несколько раз похлопотал о его внешнем виде, благо, мои финансовые заначки или, как я их называю, черный нал, легко позволяют мне это без особых потерь.

  Теперь Дениска щеголял в джинсовом костюмчике и новых кроссовках, а мне это, и кое-что из его нижнего белья, обошлось меньше, чем в одну тысячу рублей, а фонд черного нала превышал десять тысяч. Это сбереженные, сэкономленные и заработанные деньги за все лето, причем о них мама понятия не имеет. Есть у меня и легальный фонд, деньги, которые лежат у меня в столе и мама знает о них. Там где-то тысячи три, и я могу ими распоряжаться на свое усмотрение, не отчитываясь.

  И теперь, глядя на Диньку, я часто ловлю себя на мысли, что есть мальчишки, как обычные мальчишки, а есть мальчишки, как породистые щенки, которые выделяются из общей массы, и именно таким выглядит Дениска сейчас. Он прилично для своего возраста одет, классно подстрижен, очень симпатичен на мордашку. Глядя на него, я всегда испытываю приятное тепло в груди, всегда хочется его просто чмокнуть, взъерошить волосы, просто обнять, прижать к себе. Это, наверно, и есть - ПРОСТО СЧАСТЬЕ.

Я и мой Дениска

  После того экзамена, который я устроил Денису, я не мог уснуть всю ночь. Вырубился где-то часам к четырем. Невозможно передать весь тот букет мыслей и чувств, которые в полном беспорядке носились в моей голове. От ощущения эйфории и экстаза до диких угрызений совести, от ожидания будущих наслаждений до полного краха - Денис завтра и не посмотрит на меня, и все будет кончено.

  Я мысленно оправдывался и давал объяснения в разных инстанциях: милиция, педсовет, родители... Я воображал себе, что мы, как родные братья, и никто не мешает нам в наших наслаждениях, и мы оба получаем огромное удовольствие от общения друг с другом. Иногда я вскакивал и шел к компьютеру. Еще и еще раз я пролистывал все, что отснял в этот вечер и, заведясь, валился на тахту, чтоб в очередной раз разрядить свой болт. Это было безумие, и я решил дождаться завтрашнего утра, и будь, что будет.

  Утром я заметил Дениса за квартал, по пути в школу. Он сидел на скамейке, и похоже, мы одновременно увидели друг друга. Он поднялся и пошел ко мне на встречу, беззаботно улыбаясь и глядя мне в лицо. Подойдя к нему вплотную, я обнял его за плечи и, наклонившись, поцеловал в щеку, он тут же потянулся и так же поцеловал меня.

- Похоже, ты для себя все решил, и я счастлив от твоего решения. По-моему, это правильный выбор.

- Я взял с собой двадцать рублей, а остальные спрятал в туалете, в шкафу.

- А мать не найдет?

- Нет, она туда лезет только для того, чтоб еще чего-нибудь туда засунуть. Шкаф весь забит хламом.

  Похоже было, что Денис тоже доволен начавшейся дружбой, но разговоры об ЭТОМ - табу. Я опять непроизвольно отметил смышленость этого малыша. Я обнял одной рукой его за плечи, и мы, болтая всякую ерунду пошли в школу.

  День тянулся бесконечно долго. Пару раз Дениска подбегал ко мне на переменах, болтая ни о чем. Один раз я зашел к ним в класс, просто, что б увидеть его еще раз.

- Как дела, саранча. Двоек много за сегодня?

  В классе сидела географичка. Она приветливо кивнула мне и продолжила чиркать что-то в журнале.

- Двоек нет.

  Весело загорланили все, кто оставался в классе. Я сделал серьезное лицо, сдвинул брови и строгим голосом сказал:

- Очень плохо. Без двоек не бывает знаний.

- Почему?

- Потому, что двойки надо исправлять, а для этого нужно повторять пройденное, а все знают, что повторение - мать учения.

  Я задрал указательный палец вверх. Между тем, как я развивал свою бредятину, Дениска придвинулся ко мне и оказался ко мне спиной. Я положил ему руки на плечи и притянул его к себе. Движение было вполне естественным, и мы оказались вместе. Тем временем, в рядах малышни произошло замешательство. В моих словах был смысл, и они задумались над этим парадоксом. Из столбняка их вывел смех географички:

- А не лучше, все-таки, сразу учить на хорошую отметку.

- Едва ли. Получив хорошую отметку, полученный материал рискует быть напрочь забытым. Необходимо брать поправку на лень, заложенную изначально даже в хороших учениках. Повторять пройденное всегда лень, особенно если оно закреплено хорошей отметкой, а двойка вынуждает на повторение, и не редко какой-нибудь материал троечник знает гораздо лучше отличника.

  Дебаты приобретали вид научного симпозиума. На каждую реплику учителя я выдавал тираду, не лишенную логики, и географичка, не будучи подготовленной к такой атаке, плавно загонялась в тупик. Я, напротив, обалдевал от собственного красноречия, и нес, в сущности, ахинею с которой трудно было спорить, так, как она имела логический смысл, и крыл ею географичку как по писаному.

  Малышей это страшно развеселило, и, если б не звонок на урок, я бы наверно доказал, что гораздо почетней заканчивать школу твердым троечником с вкраплениями четверок, нежели с золотой медалью.

  Денис в тот день заканчивал занятия на два урока раньше меня, и я жалел, что ни о чем не договорился с ним, но, когда я вышел после последнего урока мой Дениска стоял в коридоре, у окна и ждал меня.

- Ну, ты голоден, заяц?

  Я подошел к нему и захватив его голову сзади, тихонько боднул ей себя в грудь.

- Нет, - улыбнулся он.

- Тогда пошли ко мне? Ты не занят?

- Пойдем, - еще веселее улыбнулся Диня.

  И мы вышли из школы и болтая ни о чем пошли ко мне. Подходя к дому, мы опять заглянули в «24 часа» и я взял коробку вафельного торта в шоколаде, бутылку лимонада и три «джин-тоника» по 500 мл каждый, для себя.

  Войдя в квартиру и скинув кроссовки, я пошел к себе в комнату, и пока Денис разувался, я достал свою белую футболку. Она и мне то была свободна, а для Дини должна была быть просто балахоном.

  Когда Дениска вошел, я дал ему футболку и сказал:

- Сними всю одежду здесь, в моей комнате, одень эту футболку и прибегай на кухню, мы с тортом будем тебя ждать там, - наклонившись к нему, я чмокнул его в щечку и вышел.

  Это не находка режиссера, о подобном гардеробе мальчика я вычитал в рассказах в интернете, и такой наряд Дениски я уже неоднократно представлял в своих мыслях, и от этих мыслей меня начинало лихорадить.

  Стол был уже накрыт, и когда вошел Дениска, у меня перехватило дыхание. В дверном проеме стоял ангел. Свет был включен только в прихожей, и просвечивая через футболку он вырисовывал стройную фигурку мальчика-ангелочка.

  Я уже сидел у окна, с другой стороны стола, единственное, что я смог сказать:

- Иди сюда, мой хороший.

  Шаркая тапочками, со слегка смущенной улыбкой, он подошел вплотную ко мне. Я взял его руки и положил к себе на шею, а сам за лопатки нежно притянул его к себе. Я сразу устремился к его губкам. Он и не пытался противиться, и мы слились с ним в одном затяжном поцелуе. Я почувствовал, как он обнял меня за шею и руками обхватил мою голову, полностью прильнув ко мне. Мои руки обхватили его в объятия, и я крепко прижимал его к себе, чувствуя его хрупкое, маленькое тельце.

  Одна рука медленно спускалась вниз и дойдя до конца подола пошла вверх, к его маленькой попке. Другая рука уже ворошила его волосы, прижимая голову к моему лицу. Дениска стоял закрыв глаза, и позволял целовать себя как угодно, его ротик был слегка приоткрыт и его язычок постепенно вступал тоже в игру, еще слабо реагируя на мои легкие вторжения к нему, но уже отвечая им.

  Я же смотрел на Дениса и не мог оторваться. Какой же он все-таки красивый, и это должно-быть сон, что он вот, сейчас, голенький, в моих объятиях.

  Мне пришлось прерваться, так, как мой возмущенный пенис грозил разорвать все преграды из трусов и джинсов и вырваться наружу неуправляемым монстром. Я отпрянул от Дениски, поднялся, посадив его на мое место, положил на блюдце мощный кусок торта, открыл бутылку лимонада и, прихватив джин-тоник, пошел раздеваться. Прохладные глотки тоника вернули мои мозги на орбиту.

  Скинув с себя все и одев халат я откинулся на своей тахте.

- Ну, ты куда пропал?

  В дверях стояло мое чудо и улыбалось.

- Иди ко мне. Я сойду с ума с тобой, мерзавец маленький. Ты же из меня все мозги вышибаешь.

  Дениска вошел и со всего маху упал рядом со мной. Я присел, скинул халат, и опять завалился, загребая в объятия мое чудо. Руки не находили себе места, лаская все тело Дениски. Футболка задралась до груди, мои губы, щеки вовсю втирались в его животик. Одна рука подлезла под его поясницу и прижимала тело к лицу, другая, раздвинув его ноги шарила между ними. Уже полностью возбужденный Денискин болтик в мгновение ока оказался у меня во рту.

  Полностью, плотно обхватив его, я соснул, видимо достаточно мощно. Дениска дернулся попкой назад, но рука под ней удержала её. Я начал плавные движения головой, постоянно играя языком по головке. В очередной раз, спустившись по его болтику вниз, я губами захватил всю его маленькую мошонку вместе с яичками и плотно все это обхватил губами. Затем я начал плавно засасывать все, что находилось у меня во рту и слегка оттягивать вверх. Дениска тихо застонал, наверно это был звук экстаза. Я уверен, что он сам его не слышал, так, как глянув ему в лицо, я понял, что он в данный момент отсутствует.

  Глаза полуприкрыты, смотрят в никуда, руки разбросаны по бокам, лицо слегка повернуто на бок. Я на мгновение выпустил его хозяйство изо рта, затем опять принялся за болтик, и теперь, постепенно увеличивая ритм, пошел до конца. Долго это продолжаться уже не могло, и вот Дениска опять задергался, как в судорогах, слегка пытаясь вырваться, потом весь напрягся, затих, и я почувствовал, как задергался его членик во рту.

  Еще немного, легонько пососав Денискин болтик, который очень быстро стал опадать и превратился в маленький стручок, как будто из него вынули стержень, я выпустил его на свободу. Я прилег к Дениске на животик и стал тихонько щупать то, что осталось от его карандашика, поглаживая его и яички. Вскоре Дениска стал проявлять признаки жизни.

  Он повернул ко мне голову, вытянул ноги. В глазах появился осмысленный взгляд. Я медленно приблизился к его моське и стал целовать её везде, глазки, щечки, носик, губки, шею. Поцелуи были легкими, я видел румянец на его щеках, я чувствовал испарину на лице, и я видел блаженство в глазах. Слегка поглаживая его тело, от шеи и до коленок, я вдруг подумал, что роднее нас сейчас просто нет на свете. Денис был весь мой. Он сам отдался мне, весь без остатка, до последней клетки, до последней мысли. Он лежал распластанный, голенький, на тахте и между нами не было ни каких преград, можно было все.

  Я плавно согнул ему ноги в коленях и раздвинул их. Набрав на палец вазелина, я, раздвинув ему ягодицы, стал осторожно смазывать дырочку. При этом я старался помассировать мышцы вокруг неё. Постепенно пальчик стал проходить в глубь. Я смазывал стенки дырки, немного забираясь внутрь. Затем, набрав вазелин снова, я обильно смазал весь свой болт. Я боялся, что если я натру его нежную кожицу там, то на долго лишусь этой попки, или вовсе испугаю его.

  Сев у Дениски между ног, я за коленки стал поднимать ему ножки и разводить их. Дениска лежал с абсолютной покорностью, но поняв, как я хочу это сделать, слегка заерзал:

- Может я перевернусь? - едва слышно спросил он.

  Я догадался, что он стесняется, что, когда я буду это делать, я буду видеть его лицо, а я именно этого и хотел. Я поставил его ноги и прилег между них на него. Поцеловав краешек его рта, я прошептал:

- Зайчонок мой маленький, мы сейчас одни, ты и я. Сейчас никого нет больше на свете. Мы друг для друга, и сейчас нет таких понятий не удобно, стыдно, не красиво не прилично. Все, что мы делаем, мы делаем для себя, и не для кого другого, поэтому можно все, и это все будет и правильным, и нормальным. Не стесняйся, прошу тебя. Сейчас роднее и ближе тебя у меня нет никого на свете.

  Сказав это, я поцеловал его в губки и стал подниматься, а Дениска приподнял коленки, взял их руками и подтянув развел в стороны. Мне пришлось пригнуться и пригнуть свой член, упорно смотревший в потолок, чтоб подвести его ко входу. Коснувшись, я медленно стал входить в Дениску. Уже зная, что все проходит у нас нормально, я смаковал каждый миг этого проникновения. Дениска как-то весь подобрался, глубоко вздохнул и грудь его осталась приподнятой, а спина прогнулась во внутрь.

  Он стал дышать прерывисто и лежал абсолютно прямой, как будто в него вставили кол. Глаза замерли где-то на потолке. Когда головка была уже внутри, я спросил его:

- Тебе не больно, зайка?

- Ннн... - помотал он головой.

  Я медленно входил дальше. Мой член уже чувствовал его внутреннее тепло. Мне пришлось полностью раздвинуть свои ноги и вплотную приблизиться к нему. И вот я весь там. Я замираю, прислушиваясь к собственным ощущениям. Взяв Дениску с боков, я приподнимаю его и подсовываю свои ноги немного под его попку.

  Он отпускает свои руки и ноги свободно ложатся на простыни. Ему не очень удобно, он упирается в постель только головой и лопатками. Я протягиваю руки и беру его с боков за грудь и поднимаю его к себе на колени. Теперь полностью просунув свои ноги под него, я ставлю их за его спиной, согнув в коленях. Теперь Дениска может откинуться на мои колени, что он и делает. Его скованность прошла. Он улыбается. Долго на это смотреть я не могу, и обняв его прижимаю к себе. Он сразу обхватывает мою шею, и мы опять в крепких объятиях.

- Не было больно?

- Ни капельки, только очень... - он не мог найти нужных слов.

- Не привычно? Новые ощущения?

- Да, наверно, но уже легче, чем в первый раз. Тогда я думал, что меня вообще разорвет.

- Что же ты не сказал тогда, мы бы остановились.

- Ну ты же сказал, надо все пройти, и потом другие же делали, и ничего.

- Моська, теперь с каждым разом будет все легче и легче, а потом станет так же просто, как палец в рот засунуть. Кстати, скажи, а сейчас ты не испытываешь что-то вроде удовольствия, кайфа.

- Не знаю, наверно. Ну, в общем, мне кажется приятно.

- Ладно, зайка, поднимай лапки, а то как-то не справедливо, я тут голышом, а ты в одежде, хотя ты мой зайчик, и в первую очередь ты должен быть голеньким.

  Говоря это, я стянул с него футболку, которая опять спустилась на все тело, и я обнимал Дениску через тряпку.

- Вот теперь мы как одно целое, - сказал я, и мы опять слились в одном объятии.

  Крепко прижав Дениску к своему телу, я немного посидел, наслаждаясь его теплом, затем, поцеловав его, я начал сложный акробатический этюд. Дело в том, что изначально Денис лежал головой к стене, а я сидел спиной к комнате. Долго так сидеть было не удобно, и я начал переворачиваться на 180 градусов. С насаженным на меня Дениской это обещало быть проблематичным.

  Несмотря на то, что мы, вроде как, отвлеклись, эрекция у меня не спала и член продолжал твердо стоять на своем. Я начал медленно переворачиваться, опираясь на руки и сидя на пятой точке, затем мне пришлось подползать задом к стене. Положив подушку на стену и облокотившись на нее, я, наконец, обрел устойчивое положение, и мог продолжить. Все эти манипуляции весьма развеселили Дениску. Он, как-бы, все это время катался на мне верхом, негодяй, и теперь откровенно смеялся.

- Жулик, - сказал я и опять обнял его.

  Затем, откинув его опять на свои колени, я начал снова щупать его. Мои руки заскользили по его ножкам, его болтик уже на половину был в возбужденном состоянии, и я потихоньку стал его довозбуждать пальчиками. Он отреагировал уже через десять секунд, и у меня возникла новая идея, но к ней я решил вернуться позже, а пока, взяв Дениску подмышки, я начал его тихонько приподнимать и опускать помогая себе собственным тазом, двигая его на встречу Динькиной попке. Процесс пошел. Денис опять насторожился, затем, подогнув ноги и встав немного на коленки, стал помогать. Вскоре я совсем опустил руки, точнее, освободив их, я опять устремился по Денисовому телу. Мои руки обнимали его ягодицы, я доходил сзади до собственного члена, затем по спине поднимался на верх и оттуда по ребрышкам спускался к ногам. Болтик его продолжал стоять, и я не забывал поласкать и его. Постепенно я увеличил частоту движений и вскоре, почувствовав приближение оргазма, сказал:

- Все, слезай, перевернись на коленки.

  Дениска послушно перевернулся ко мне задом. Голова его лежала на простыне и возвышалась одна попка.

- Поднимись на ручки, - попросил я, и Дениска поднялся на ладони. Я плавно вошел в него, и стал вводить и вынимать свой член. Входил я до самого конца, так что попка Дениса шлепала меня по бедрам, а вынимал почти полностью. Дениска покачивался в такт моим движениям, и похоже не испытывал никаких неудобств. Вскоре я опять почувствовал приближение конца и зачастил, и частил уже до тех пор, пока не кончил, и даже кончив, я не много продолжил, замедляя темп, пока совсем не остановился. Потом, не вынимая, я опять поднял Дениску на коленки, стал обнимать его и щупать, прижав к себе спиной.

  Я брал за основание его болтика и мошонки, обхватывал их вместе двумя пальцами и слегка сжав оттягивал их. Затем, я полностью накрывал его писуна вместе с яичками одной ладошкой и оттягивал их к животику, тем временем другая рука исследовала появившееся пространство, переходя с одной ляжки на другую. Казалось, насладиться этим до конца просто невозможно.

- Замри, - прошептал я и стал осторожно толкать его за плечи.

  Дениска понял прикол и упал плашмя на тахту, лицом вниз. Мой болт выскочил из него и в полустоячем положении остался висеть, указывая на Дениса, лежащего у меня между ног. Я полотенцем вытер своего страдальца, затем, раздвинув попку Дини, протер все там. Перевернув малыша на спину, я сказал, что мы сейчас поменяемся, я лягу, а он встанет, что б я был у него между ног. Я потянул его за руки и Денис сначала сел, а потом поднялся, а я лег спиной на подушку так, что голова моя была почти вертикально.

- Сядь на меня, что б твои коленки были у меня подмышками. Теперь поднимись.

  Я оголил головку его пениса и сказал:

- Вставь мне и делай все сам.

  Денис приблизился к моему лицу и вставил свой болтик мне в рот. Я плотно обхватил его губами, а Диня начал качать, совершенно так же, как еще две минуты назад делал я. Направляясь в меня, он упирался животиком в мое лицо, выходя, он выходил почти полностью, и мне приходилось губами ловить кожицу, прикрывающую его головку, затем, входя, я опять плотно обхватывал его стручок, и головка открывалась. Руки мои, тем временем, лежали у него на попке и прислушивались к работе мышц внутри. Это было здорово, мешала только одна мысль - сможет ли он почувствовать это второй раз. Прошло минуты две. Одна моя рука лежала под самой ягодицей его попки, а другая переместилась к мошонке и ласкала его яички, и вдруг Дениска зачастил, попка его напряглась, дыхание стало прерывистым, и, в конце концов, он уперся в мое лицо животиком и замер. Это было именно то. Мой болт уже стоял как штык, и я, подхватив Дениса за попку, стал сажать его себе на конец.

- Что, опять?- обреченно, устало, даже изнеможённо пропищал мой зайчик.

- Не бойся, я не буду, просто сядь на него и отдохни.

  Дениска плавно, но совершенно спокойно и свободно, насадил себя на мой член и сразу рухнул ко мне на грудь. Я обнял его и стал тихо гладить по спине и голове.

  Так мы пролежали минут пять, затем я осторожно поднял его и положил рядом с собой. Дениска тут же протянул руку и обнял меня за шею, затем он полностью заполз на меня, обнял меня обеими руками, опустил лицо между моей головой и плечом, вытянул ноги и затих. Я потихоньку гладил его по попке и спине. Дениска отдыхал, а у меня в голове рой мыслей перевернул всю душу.

  «Господи, это блаженство. Это, просто рай на земле. Ну почему это запрещено? Почему я должен прятаться как вор? Это моё. Почему обычные парни с девками занимаются этим чуть ли не в кустах у проспекта, и еще похваляются этим? Почему им можно получать свои удовольствия легально, а я свои должен воровать, прячась от всех?»

  Какой урод придумал все эти нельзя?

  Где тут насилие?

  Почему растление, если через четыре-пять лет он все равно придет к сексу. Нам обоим очень хорошо, и будет еще лучше, потому что одним сексом это не исчерпается. Не знаю, любил бы я своего младшего брата так, как я люблю Дениску, наверно нет. Братьям всегда есть, что делить. Нам делить нечего. Мы можем только отдавать друг другу, с радостью и безвозмездно, наш секс по обоюдному согласию, никто никого ни к чему не принуждает. А сколько всего я могу дать Диньке, того, чего бы он никогда не получил, сидя в затхлой квартире с матерью, почти нищенкой. И я дам, теперь обязательно дам, он мой и все его проблемы - это мои проблемы, его рост - это мой рост, его радости - это мои радости.

  Мы вместе. Мы счастливы. Мы счастливы друг от друга. Вот он, мой котенок, лежит на мне, разве, что не мурлычет, и ему хорошо, ему спокойно.

  Минут через десять Дениска зашевелился, приподнял голову и внимательно посмотрел на меня, потом, без единого слова, прильнул к моим губам. Я обнял его одной рукой за плечи, другой придерживая попку, стал переворачиваться, и когда он оказался на спине, сам стал целовать его, нежно поглаживая грудь и животик.

- Ну, что, перекусим? - спросил я.

- Да уж, похоже, я проголодался.

- Сейчас чего-нибудь сварганим, а пока давай сполоснемся.

  Захватив его футболку, точнее мою, но для него, я подхватил его на руки и понес в ванную. Поставив Дениску в ванну, я тоже залез в нее и задвинул шторку. Настроив душ, мы оба встали под струи теплой воды. Я взял мыло, намылив ладошки я сказал:

- Избушка, избушка, повернись ко мне задом и подними хвост.

  Дениска развернулся и наклонился, оперившись в борта ванны. Я забрался к нему с обеих сторон, и спереди, и сзади, и нежно стал подмывать его. Диня поднялся и встал ко мне в пол оборота. Мой болт стал предательски подниматься, и Денис тут же посмотрел на него, а затем на меня.

- Не бойся, мучить я тебя не буду, хотя уже страшно хочу повторить.

- Ну, давай, пока мы тут.

- Тебе же щиплет с мылом, сам говорил.

- Ну, попробуем, будешь?

  В место ответа я пропустил его на свое место, и он уперся в противоположную от душа стенку. Мне пришлось чуть присесть, и я тут же устремился туда. Придерживая Дениску за пояс, я сразу полностью вошел в него. На этот раз мне пришлось поработать тазом несколько дольше, но Диня ни разу не пикнул. Когда я кончил, пот крупными каплями капал у меня со лба, не смотря на душ.

- Уф, как будто вагон разгрузил, - пошутил я.

- А мне что сказать в этом случае?

- Скажи, что у меня ни стыда, ни совести нет, и, что я совсем запилил своего зайку.

- Да ладно уж, я потерплю, - с деланной снисходительностью произнес он и тут же улыбнулся.

  Присев на край ванны, я притянул Дениску к себе, и мы уже не целуясь, а просто играя губами и языком, буквально ощупывали лица друг друга.

- Ладно, давай споласкиваться, иначе это никогда не кончится.

  Сказав это, я засунул Диньку под душ и стал смывать с него мыло. Мой болт, уже на половину опавший, опять вскочил. Денис, увидев это, ехидно спросил:

- Он у тебя когда-нибудь отдыхает, монстр какой-то, ненасытный.

- Не бойся, мы ему не позволим больше тебя мучить. На сегодня он в пролете, но его реакция лишний раз подтверждает, как ты прекрасен, моська. Считай это его комплиментом.

  Вытерев Денискину голову полотенцем, я одел ему футболку прямо на мокрое тело. Подхватив его на руки, отнес в гостиную и посадил на диван, с ногами. Потом, включив видик, поставил мультики «Том и Джери», и пошел за своим халатом. Пока Дениска смотрел телевизор, я сварил две здоровых сардельки, намазал маслом бутерброды, и разложив по тарелкам стал сервировать столик перед диваном.

- Торт тоже захвати и лимонад, - попросил Диня.

- Не волнуйся, торт весь твой, что останется, заберешь домой, я все равно сладкого не ем.

  Перед трапезой пришлось очистить Денискину сардельку от шкурки, порезать её и принести кетчуп. Затем пришлось рыкнуть на него, чтоб он все ел с хлебом. Мне удалось запихнуть в него два бутерброда, и я был уверен, что теперь он сыт, так, как я сам с трудом одолел это произведение мясокомбината. Мне с лихвой хватило сардельки и банки тоника, Дениска же умял еще здоровый кусок торта и добил литровую бутылку лимонада. После чего мы опять уселись как в первый раз, я на край дивана, а Диня, в пол оборота к телевизору лег на меня.

  Моя ладошка опять пошла путешествовать по его телу. Теперь он был голенький, и диапазон странствий её заметно расширился. Я гладил его по ножкам, животику, поиграл с его болтиком, который сразу отреагировал, и превратился в твердый карандашик. Дениска пару раз скосился на него, но ничего не сказал. Через несколько минут он все же спросил:

- Лёш, а сколько раз можно такое испытать, ну как я, тогда... когда ты с ним это... делал...

- Это, наверно, зависит от предмета возбуждения и от личных возможностей. Я, на пример, от тебя возбуждаюсь как порох от спички.

- Я это заметил.

  Вот засранец...

- Но многократно это продолжаться не может, организму нужно время, чтоб восстановиться. Возбудить себя можно и самому, без партнера, делая вот так, - я пальчиками тихонько подрочил его пенис, - но это гораздо менее чувственно, нежели с партнером, но когда очень приспичит, то помогает. Я могу в течении дня кончить 7-9 раз, но я никогда не испытывал себя на максимум, просто, по потребности. И потом, когда организм исчерпает себя, болтик-то встать может, но до оргазма дойти будет нельзя.

- Значит, если бы мы жили вместе, ты бы меня каждый день...

- Ни в коем случае. Даже трех раз подряд может хватить, чтоб появилось раздражение. Кожа в попке намного нежней, чем с наружи. Я не просто так смазывал тебя, кстати о раздражении...

  Я встал, положив малыша на диван, пошел к маме в спальню. Я видел у нее на трюмо детский крем. Она им смазывает руки после мойки посуды, или если что-то стирает вручную. Взяв тюбик, я вернулся, подняв Дениску, сел, положив его опять себе на колени, животиком вниз. Набрав крема на палец, другой рукой оттянув ягодицу в сторону, я стал смазывать дырку и кожицу вокруг. Потом чуть-чуть проникнув внутрь, я покрутил смазанным пальцем в заднем проходе. Господи, от этого можно сойти с ума. Маленькая, нежная попка мальчика, этого ангелочка, спокойно, доверчиво, лежащего у меня на коленях, положив голову на подлокотник дивана, ни разу не дернулась и не напряглась, пока я не смазал её отверстие. Закончив, я приподнял его и чмокнул в обе её половинки.

- Ты сейчас опять захочешь, - проворчал Дениска.

- Мося, я же тебе сказал, на сегодня твои мучения кончились. Я не смогу получать удовольствие если ты в это время будешь страдать. А на счет того, что ты сказал про жить вместе, я очень надеюсь, что когда-нибудь ты будешь оставаться у меня с ночевкой. Спать ты, естественно, будешь только со мной, естественно, только голенький, но ЭТИМ заниматься мы будем один, два раза максимум за ночь. Если мне будет невтерпеж, я тебе уже показал, как с этим можно бороться. Насиловать тебя я никогда не буду. К тому же, я сейчас гипервозбужден. До тебя у меня никого, никогда не было. Но теперь у меня есть ты. Периодически встречаясь с тобой, я надеюсь мой монстр насытится и умерит свой пыл. Между прочим, зая, уже пошел седьмой час. Давай будем одеваться. Мама уже наверно волнуется.

  Говоря это, я тихонько похлопывал Диньку по попе, с огромным сожалением понимая, что она сейчас спрячется от меня в штаны. Дениска стал медленно подниматься. Словно издеваясь надо мной, вверх пошла одна попка. Диня медленно поднимался на колени оставляя голову и плечи внизу. Потом он встал весь на коленки. Одна моя рука поднималась вместе с его попкой. Как только он поднялся, вторая потянулась к его пестику. Он уже почти весь обмяк, и я с наслаждением щупал его плоть. Дениска взялся ладошками за мою шею и чмокнув меня в губы пошел одеваться.

  Проводив Дениса до дома и поболтав с его мамой минут двадцать, я полетел домой. Мне ужасно хотелось понять, что творится у Дини в голове. Еще, когда я увлекался психологией, я наскачивал множество статей про детскую сексуальность, чувствительность и вообще, про отношение их к таким вещам.

  Обычно малыши просто стесняются отказать, прекрасно понимая, что с ними делают что-то нехорошее. Но такое поведение характерно, когда их просто раздевают и щупают. Как только доходит до чего-то большего, они начинают пищать и упираться. Возможно, Денис относился к этому как к какой-нибудь взрослой игре, до которой его допустили, и боялся показаться «еще маленьким» в случае несогласия. Может быть, он жертвовал собой в угоду нашей дружбе или ублажал меня, чтоб не потерять физическую и финансовую поддержку, которая ему была обещана.

  Я перебирал разные варианты, чтоб объяснить его поведение, но всегда находился какой-нибудь эпизод, который не вписывался в схему. Похоже было, что у нас начинается что-то гораздо большее, чем просто дружба, и Дениска на подсознательном уровне тоже это чувствовал, и дорожил этим. Тем более, мне сейчас разбираться в этом было крайне тяжело. Я сам за эти два дня пережил настоящий шок. То, о чем я только мечтал, осознавая, что эти мечты никогда не сбудутся, свалилось на меня реальной лавиной. Удивляюсь, как я вообще не потерял рассудок, впрочем, когда Диня был в моих руках, я реально осознавал, что схожу с ума, крыша съезжала просто с грохотом. Хорошо, хоть, не наделал никаких глупостей в экстазе, хотя, немного прогулявшись, я уже понимал, что все, что произошло - уже была одна большая, просто дикая глупость, совершенная мной.

  Но она была так прекрасна, что я не мог и не хотел отказаться. И почему я должен отказываться. Глупостью, даже вопиющей, наши отношения выглядят с точки зрения общественного мнения. Общественное мнение - это, просто мнение относительного большинства. После своих поползновений по инету, я теперь был не уверен, на чьей стороне это относительное большинство вообще.

  Если взять всех активных нетрадиционников и прибавить к ним всех, кто на грани или пассивен в угоду этому самому общественному мнению, или в страхе перед законом, или еще по каким причинам, получится весьма немалая масса народа по всему миру. Вот было бы весело, если б когда-нибудь общественное мнение перешло на нашу сторону, а все правильные оказались вне закона.

  И вообще, общественное мнение остается за дверью, когда мы с Дениской вместе. Осознание того, что это нельзя, лишь усиливает остроту наших ощущений. По-моему, парень, залезающий к девке в постель, трахает ее, получает оргазм и откидывается, наслаждаясь полученным. У нас с Диней все другое. Трах - это сладостный, но лишь эпизод наших отношений, которые, как волны расходятся в разные стороны. А коль так, плевать мне на общественное мнение с высокого дерева.

  Сейчас, по истечении достаточного времени, я могу как-то связно передать все, что носилось в моей голове, а тогда все эти мысли были сплошным хаосом, перепрыгивающим с одного на другое. Невозможно было сосредоточиться на какой-то одной мысли, чтоб обдумать её, и вскоре я отказался вообще об этом думать до тех пор, пока не успокоюсь и не начну логично соображать.

  В интернет я в тот вечер не полез. Завтра приезжала мама, надо было навести порядок в квартире. Также, завтра надо было идти на тренировку, в понедельник я прогулял, Дениска был у меня в гостях, и я забыл про все на свете. Завтра среда, а в четверг я поведу Диню в универмаг. Меня просто коробило от вида его дырявых носков, а трусики были настолько изношены, что все его прелести без труда рассматривались с обеих сторон. Конечно, в определенных условиях, это просто класс, но у моего Диньки я и так всегда смогу все рассмотреть и потрогать. Так же надо подумать и о его внешнем виде, и сформулировать свою щедрость для объяснений его маме.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

День за днем

Дениска стал частью моей жизни.

  Я не имею в виду сексуальную сторону, хотя, если быть честным до конца, секс в наших отношениях стал неотъемлемой составляющей, приносящей радость обоим, но главное, что Денис стал мне действительно как младший братишка. Его иначе и не воспринимали и в школе, и в спортклубе. Все выходные мы были вместе.

  В субботу я как правило был в клубе на спарингах, Диня с удовольствием подключился к этим походам и терпеливо ждал их окончания. После, если мы не играли в футбол или не затевали сауну, мы отправлялись к Женьке в яхт-клуб или шли в парк культуры на аттракционы. Иногда, когда моя квартира была свободна, мы приходили ко мне и предавались ласкам вперемешку с компьютерными играми, видиком или путешествиям по интернету. Уже минули те дни, когда я осторожно предлагал зайти ко мне подтискаться или тихо спрашивал:

- Попку дашь мне?

  Он тихонько улыбался и кивал мне в ответ, а один раз прямо и спросил:

- Ну чего ты спрашиваешь?

  Постепенно подобные намеки и вопросы просто отпали за ненадобностью. Дениска ни разу не отказал мне. Иногда, придя домой и занявшись чем-нибудь обычным, я говорил:

- Иди сюда.

  Динька подходил, я расстегивал его джинсы, спускал их в самый низ, затем плавно стягивал трусики до колен и просто щупал его попку, болтик, животик, ножки. Мы обнимались, я целовал его, затем я либо останавливался, и мы продолжали прерванные занятия, либо я раздевал его совсем, и тогда наши ласки затягивались на неопределенный срок. Дениска уже четыре раза ночевал у меня дома, но это следует описать отдельным рассказом.

  В последнее время, когда моя мама бывала в очередном отъезде, Дениска приходя ко мне, сразу шел переодеваться. Все переодевание сводилось к тому, что он просто все с себя снимал и одевал мою футболку. Этот его наряд во второе посещение моей квартиры стал теперь традиционным.

  Однажды, когда Диня уже был переоблачён, ко мне пришел Женька, но пока я открывал дверь, Дениска сбегал в мою комнату и натянул джинсы. Тогда Женёк заскочил за видеокассетами и когда ушел, я с удовольствием вернул наряд Дениски в первоначальное состояние. И было не важно, ласкаемся мы или делаем уроки, смотрим видик или играем в компьютере, едим, или занимаемся уборкой. В таком одеянии Дениска чувствовал себя всегда комфортно, и я всегда мог засунуть ладошку под его попку или потискать его карандашик.

«Мы живем и нам хорошо»

Я валяюсь в осенней траве.

  В тридцати метрах от меня течет речка. Я жую почти засохшую травинку. А какими сочными они бывают в начале лета. Солнце, уже не летнее, но все-таки греет, когда нет ветра. Где-то рядом писк, визг, крики малявок, которые носятся по всей округе в лесу. Рядом, у костра, Женёк вырезает из какой-то маленькой коряги морду чёрта. И ведь здорово получается, очень похоже.

  Женька просто подобрал корягу по дороге от автобуса к берегу, показал мне и говорит: « глянь, тут обрезать и чёрт получится», действительно похоже, но мне это было неинтересно, а он зациклился. Выходной, может быть последний в этой осени, такой теплый и солнечный.

  Мы устроили вылазку в лес. Еще в пятницу я предложил своим подшефным в выходной день съездить за город. Некоторых родители не отпустили. Двое пришли, не предупредив никого, просто ушли гулять. Говорят их никто не хватится до вечера. Жека с удовольствием согласился составить мне компанию. По пути купили сырков и лимонада на всех. Кроме того, по пути я заскочил в магазин и купил картошки восемь килограммов. Все съестные запасы сейчас лежали рядом со мной, а я находился в прострации, лежал и думал: «Что происходит со мной? Как я живу? Что будет дальше? Сколько это может продолжаться? Чем все кончится?» Ответов не было, да я, наверно, и не искал их. Просто мозг констатировал моё неправильное существование.

  Недавно я проболтался Женьке, что трахнул Дениску. Глупость, конечно, но мне хотелось видеть реакцию Жеки. Было сказано так, как будто, это произошло в первый раз. Как ни странно, Женёк почти никак не отреагировал на это, никаких расспросов, уточнений и прочего. Он просто пожал плечами, мол ваше дело и все. Жека друг. И я его друг. Мы не просто приятели, мы друзья. У меня ни тени сомнения, что от него никто об этом не узнает. Я лежу и втихаря гляжу на него и мне приятно, радостно. У меня есть настоящий друг, просто друг и нам не надо что-то доказывать кровью, я просто чувствую, что Жека никогда не подведет и я никогда не отвернусь от него, что бы ни случилось.

  Ветки в костре догорели, остались угли, и мы с Женьком начали закапывать в них картошку. Хотя несколько человек из мелюзги вызвалось быть костровыми, их хватило только на то, что бы собрать дрова, потом все разбежались играть в окрестностях, да мы и не претендовали на помощь. Постоянно присутствовало ощущение взрослости, снисходительности к младшим и от этого было как-то радостно, что ли. Вскоре запах картошки дымом разнесло по лесу, и малявки сами стали собираться у костра. Последними прибежали Дениска с тремя пацанами, они придумали какую-то игру и носились по лесу без остановки, а когда прибежали, на Диньку без умиления смотреть было невозможно.

  Слегка вспотевший, с румянцем на щеках, возбужденный, он был просто прекрасен. Налюбоваться им было невозможно, но пришлось помогать вытаскивать картошку, так как мелкие грозили уничтожить все: и костер, и картошку в нем. Прогулка удалась, что называется, на славу. Довольны были все. Некоторые так и вернулись в город с грязными физиономиями после картошки, специально не стали смывать.

  Вечером мы с Дениской паровозиком сидели в ванне наполненной водой и пеной и зубрили таблицу умножения.

  P.S.

  Возможно, кто-то, прочтя все это скажет – «Бред и фантазии больного педофила».

  Флаг в руки, никого не хочу переубеждать в этом. Только Динька уже большой взрослый парень и это его настоящее имя. Я просто не мог даже в рассказе представить его под другим именем. И Женька тоже настоящий, и мы дружим до сих пор, я, Жека и Диня.

  Как-то, спустя годы, Женька мне признался, что с самого начала подозревал нечто подобное между мной и Дениской, и то мое признание ему не было неожиданным, больше того, оказывается Жека съездил по морде одному парню из параллельного класса, когда тот сказал, что не удивится, если узнает, что я с Денисом сплю в одной постели. Меня выдавала моя морда с потрохами. Наши бип-отношения с Дениской плавно сошли на нет после его пятнадцатилетия. Он сильно рванул в рост, но он остался до сих пор моим братишкой.

  Родителей наших давно нет, а все знакомые иначе как братьев нас и не воспринимают.

  Который раз перечитываю этот рассказ и каждый раз, будто снова оказываюсь в том времени и дико благодарен себе, что когда-то написал его.

©Sanych