Все имена вымышлены, все герои и коллизии являются плодом авторской фантазии. Автобиографических моментов в тексте не присутствует.

Подобно сказочному принцу, я был влюблён в портрет. Смешно, но в этом весь прежний я – замкнутый, нелюдимый, заблудившийся в собственных фантазиях человечек. Меланхолик и эскапист. Знаете, что я вам скажу? Любить иллюзии куда приятнее, чем живых людей. Вы со мной не согласитесь. Ладно. Может оно и не приятнее в физическом смысле, но зато проще и безопасней. Любовь делает тебя уязвимым. Пока ты любишь идеальный образ, ты в безопасности. Он не способен тебе навредить. Идеальный образ не может ранить тебя. И на предательство он тоже не способен. А вот когда ты встречаешь свою бывшую любовь в туалете кинотеатра, твой уютный мир рушится и грозит погрести тебя под обломками. Ты слышишь звук извергаемой любовью струйки и даже успеваешь краем глаза ухватить кончик его члена, и ничего романтического в этом нет, вы уж мне поверьте. Впрочем, это я уже вперёд забежал. Давайте лучше обо всём по порядку.
Если разобраться, в нашей грустной и нелепой сказке принцем казался вовсе не я. Он был прекрасным королевичем, а я – печальной жабой, тихо киснущей в своём болоте. Стрелой в меня, как водится, попали, но августейший жених за мной так и не явился. Господи, зачем я изъясняюсь столь цветисто? Наша история проста, как сюжет криминальной хроники. В этом весь я. Поступкам предпочитаю слова. Но этот рассказ о поступке.
Сперва, я не знал его имени и называл просто – «Мальчик с трубочкой». А звали его Славой. Славик. Славочка. Вячеслав. Это имя стало моим любимым. Сколько раз я повторял его про себя, шептал, катал на языке. Я даже в лифте ключами нацарапал «Я люблю Славу». Великовозрастный придурок! Моя любовь была похожа на одержимость. С энтузиазмом девочки из фанклуба поп звезды я по крупицам собирал информацию о своём кумире. И кое-что мне удалось нарыть.
Началось всё с одного портрета. Не картина маслом, а фотография. И даже не бумажная - цифровая. У нас ведь современная сказка. Разноцветные пиксели на экране монитора. Но любовь моя не была виртуальной. Радость и боль, восторг и разочарование – я чувствовал это на самом деле. Мои чувства не были фэйком. Я жил этим мальчиком долгое время, попробуйте меня понять. Я грезил им и болел. И я им наслаждался! Как и вы наслаждаетесь своими мальчишками, в сладких содроганиях вминаясь в их прекрасные гибкие тела. А я любил немного иначе. Ведь мы все разные.
Куда деваться таким, как я? Реальный мир кажется нам суровым и бесприютным. В Сеть, в Сеть, конечно, в Сеть! Вот, где спасение. Вот он - приют. И я тащил эти сети в надежде на улов. Мне попался он.
«Мальчик с трубочкой». Сидит под зонтиком в уличной кафешке. Столик пластиковый красный. День ясный. Мальчик сказочно прекрасный. Перед ним большой стакан с шипучим напитком. На улице жарко, напиток холодный. На ярких сине-зелёных стенках стакана - прозрачные капельки. И длинные изящные пальцы с розовыми ногтями. Из стакана торчит трубочка, мальчик потянулся к ней пухлыми губами, но на полпути замер, улыбаясь фотографу. На переносице бледные веснушки. Глаза ехидно поблёскивают из-под густых, как у девочки, ресниц. Такой портрет. Стоит закрыть глаза, я вижу его в мельчайших подробностях. Помню каждую чёрточку. Я влюбился в него с первого взгляда. По-вашему я псих?
На мальчике сине-чёрная футболка миланского «Интера» с надписью «Pirelli» на груди. Одной рукой держит стакан, вторая скрывается под столом. Портрет снят в три четверти, на небольшом отдалении. Видимо фотограф сидел за тем же столиком и лишь немного отодвинул свой стул. Серо-зелёные глаза мальчика удивительным образом гармонируют с цветом стакана в его руке, и с футболкой, с зелёными кронами на дальнем плане и с кусочком яркого летнего неба. Отличный кадр!
Золотистый пушок на подсвеченных солнцем скулах. Медленная улыбка. Я был благодарен фотографу за то, что он подарил мне любовь. За то, что позволил одним глазком заглянуть в потаённый мальчишеский мир, закрытый от меня слишком давно, слишком надолго. Но, видит бог, как же я ненавидел его! Ведь это он, он один нераздельно владел тем, что на долгое время составило смысл моей жизни. Никчёмной жизни, фантастической, но моей!
Конечно, полюбил я не живого мальчика Славу, у которого наверняка попахивали ноги, если он целый день бегал в кроссовках, который ходил в туалет и ругался матом. А свою мечту о нём. В моих любовных грёзах он приобрёл черты крапивинских мальчишек, Журки, Серёжи Каховского и Маленького Принца Экзюпери, и детского друга Колюхи, с которым связаны мои первые эротические переживания. Реальный Славик был другим. Он охотно брал в рот и подрачивал, когда его имели в задницу.
Ребёнок с членом во рту, знаю, вас это не шокирует. Все мы одним миром мазаны. Но ваш любимый ребёнок с чужим членом во рту – несколько иной расклад, согласитесь. Меня это сокрушило. Раздавило и размазало. Нет, я знал почти с самого начала, что «мой» Слава сожительствует с автором фотографии, неким Костей Монро, хорошо известным в наших узких кругах. Но одно дело знать, не позволяя себе думать о некоторых вещах. Другое дело видеть.
С настойчивостью ищейки я разыскивал в сети всё, что касалось моего любимого. Найденное тащил к себе в нору. Любовно сортировал его фотографии, их в Интернете нашлось немало, придумывал к ним подписи. Сидел часами. Пытался понять хронологию. Учился читать выражение его лица. На каждой, каждой, каждой картинке! Хорошо ему? Плохо ли? Чем живёт, чем дышит мой любимый мальчик? Я был маньяк. А что вы от меня хотите?! Как такому, как я, научиться реальной любви? Ведь эта любовь невозможна!
Кто позволит мне любить мальчика? И как самому мальчику придёт в голову полюбить меня? Только в сказках принцы целуют жаб.
Костя Монро был другим. Он не мучился вопросами, просто брал всё, что ему хотелось. Брал часто, помногу, в разных позах и антуражах. И что самое на мой тогдашний взгляд непростительное – не ограничивался одним Славиком. Как же так?! Ведь он лучший, лучший из лучших. Он – Сказочный Принц! Зачем тебе кто-то ещё, ты, похотливый ублюдок?! Отдай его мне. Отдай! Имей тех своих других хоть до посинения. А его не надо. Ведь он мой. Ведь я люблю его. Люблю больше жизни. Зачем же ты так со мной?
Я ненавидел Монро и желал его смерти. Сетевой приятель, зная мою одержимость Славиком, презентовал мне целую коллекцию порнографических фотографий и даже небольших роликов с его участием. Привёз и подарил жёсткий диск, добрая душа. В открытом доступе этого не было. Хотел порадовать, но вместо того отравил моё сердце ненавистью. Любовь умерла, и труп её разлагался с чудовищным смрадом. Я понял смысл выражения «от любви до ненависти один шаг». Для меня это не пустые слова.
В фантазиях моих я, рискуя жизнью, вытаскивал Славика из бушующих волн. Я переливал ему свою кровь. Я жертвовал ему свою почку. Я спасал его. Я отдавался ему без остатка. Продавал квартиру, чтобы выкупить его из беды. Выхаживал его больного. Подмывал, выносил утку. Я упивался собственным благородством. И чем же он мне отплатил?
В это самое время, вместо того, чтобы тонуть или помирать от почечной недостаточности, он вдохновенно отсасывал толстый хуй Кости Монро. Гораздо толще и длиннее, кстати, чем мой собственный. Который давно уже не знал иной радости, кроме ежевечерней туалетной дрочки. На сон грядущий. В мечтах о мальчиках, о страстных их стонах и разгорячённых телах. И заметь, Слава, ни разу я не осквернил твой светлый образ фантазиями онаниста. Не запачкал твоё воображаемое лицо горячими мутными каплями. Чем ты мне отплатил, гадёныш?!
Ты трахался беспрестанно! Ты обнажал сокровенное. Ты лежал, стоял, сидел в немыслимо развратных позах. Ты насаживался на толстый хер известный мне теперь во всех анатомических деталях. И, кажется, получал удовольствие. У тебя из ануса сочилась сперма Кости Монро. И такие были фотографии. На видео ты дышал с присвистом и сладко постанывал. Ты целовался в губы с языком.
Как я мог любить тебя после этого? Серёжа Каховский себе бы такого не позволил. И Маленький Принц, кстати, тоже!
Моя любовь не сдалась без боя. Я хотел думать, что тебя заставляют. Что ты не по своей воле делаешь это. Тебя принудили, запугали? Тебе нужны деньги для больной мамочки? Я пытался думать так, но ты не оставил мне шансов. Слишком уж довольное у тебя было лицо. И глупое. Имея во рту член, сложно сохранять обаяние.
Я стёр все его фотографии. Я разбил жёсткий диск об стену. Но как удалить информацию из головы? Тоже об стену? Я думал об этом, но нет, такие, как я, с собой не кончают. Я искал нового мальчика, но теперь все они казались мне маленькими негодяями, готовыми ударить подло, исподтишка. Прошёл год, раны затягивались, я почти не вспоминал Славу. В сеть не ходил, чтобы не встречаться там с Костей Монро. Жил своей маленькой скучной жизнью. Я честно хотел оставить всё в прошлом, но судьба распорядилась иначе. Коллекционируя фотографии Славика, я и представить не мог, что живём мы в одном городе. С ним и с его мерзким сожителем, разумеется. Воистину любовь слепа, вторым планом проходили вполне узнаваемые места. Взять хотя бы это уличное кафе. Не кафе даже, а так, несколько столиков под пёстрыми зонтами. Я ведь сидел там однажды. Возможно, за тем же столиком. И ягодицы мои, вполне вероятно, покоились на стуле, благословленном бесподобной Славкиной попой. Знай я это наверняка, украл бы его, утащил в свою берлогу и не сидел бы, нет – молился, как на трон царей земных и небесных. Отчётливо помню, мы бродили с Колюхой, моим выросшим детским другом, и бросили якорь под одним из зонтов. Пили холодное пиво из пластиковых стаканов. Я смотрел на Колю, моего единственного друга, и вспоминал, каким тот был хорошеньким в свои двенадцать. Как забавно морщил нос и мило смущался всякий раз, предлагая мне «поиграть в приятное». Так мы с ним называли наши сексуальные эксперименты. Почему я не гей? Почему мы оба не геи? У нас бы всё получилось, наверное.
Но движемся дальше. В тот день меня посетило предчувствие. Да нет, конечно. Шучу. Ни разу в жизни ничто такое меня не посещало. Просто я решил сходить в кино. Только законченные неудачники и ещё, быть может, синефилы посещают кинотеатры в одиночку. К киноманам я себя отнести не могу, кроме Славика я никем и ничем в этой жизни слишком сильно не увлекался. Остаётся понятно что. Да, я неудачник, глупо было бы отрицать. И когда в кинотеатральной кассе тебя спрашивают: «Сколько билетиков?», а ты отвечаешь: «Один», в такие моменты особенно остро ощущаешь собственную никчёмность. Один, одинокий, никому не нужный. Даже в кино некого пригласить. Если бы я был похож на Костю Монро, у меня бы всё было. И я бы наверняка этого не ценил, принимая, как должное. Какой же он, всё-таки, мудила!
Перед сеансом непременно иду в туалет, даже если не хочется. Потом ведь захочется, а тащиться во время фильма, наступая соседям на ноги, мне неловко. Туалет внизу. Спускаюсь по лестнице. Направо мальчики, налево девочки. Поворачиваю направо. Захожу. У писсуара спиной ко мне стоит мальчишка. Окидываю взглядом его фигурку – стройный, ладный. Надо бы в мордашку заглянуть. Следую в кабинку, я стеснительный, могу писать только в кабинке. Курс на самую дальнюю, возле писсуаров. Если повезёт, увижу не только его лицо, но и его пипиську. Когда ещё мне повезёт увидеть мальчишеский член вживую? Подхожу. Как бы невзначай бросаю взгляд в его сторону. Вижу то, что хотел. Ура! Будет о чём помечтать во время ежевечернего «сеанса». Ребёнок всё ещё мочится, оттянув вниз резинку спортивных шортов. Шорты коротенькие. Ножки длинные загорелые. Струйка бьёт задорно. Вижу даже трогательный волосяной венчик у самого корешка. Славный хуёк, глаз не оторвать. Хватит, одёргиваю себя! Заметит, заметит! Пацан замечает, поворачивает голову. Я гляжу в его лицо, и челюсть моя отвисает чуть не до зассаного пола. Это Славик! Мой Славик! Он выглядит чуть старше, чем я его запомнил. Подрос, вытянулся. Но всё так же прекрасен! На вид ему лет тринадцать. А раньше, тогда, на том портрете было ему неполных двенадцать, это я абсолютно точно выяснил. И за этот год, что я знал его и любил, он жил и рос. И занимался сексом с взрослым мужчиной. Много, много, много, много, много раз. В сердце моём лопается какая-то струна, звон отдаётся в ушах. Я понимаю, что люблю его. Любил всё это время. Люблю до сих пор. Люблю, Люблю, Люблю! В глазах мальчика удивление и тревога, он торопливо стряхивает, убирает мокрое сокровище в шорты, одёргивает майку, спешит уйти. Кроме нас в туалете никого. Я выгляжу полным идиотом, если не хуже. Стою столбом, смотрю ему вслед, ничего не могу с собой поделать. У Славика красивая круглая задница. Он оборачивается. Встречаемся глазами. Кошмар! Мотаю головой, как оглушённый на ринге боец, скрываюсь, наконец, в кабинке. Боже мой. Что это было?
Кстати о боксе, по слухам Монро бывший боксёр, без пяти минут мастер спорта. Сейчас он ворвётся сюда и выбьет из меня всю дурь. Неужели они вместе? Здесь. Тут. Рядом. Я глазел, как писает его пацан. За такое стоит навалять, как вы думаете? Торопливо заканчиваю свои дела. Поднимаюсь в фойе, воровато оглядываюсь. Нет его. Нет их обоих. В зал не иду. Пулей вылетаю из кинотеатра. Бог с ним, с билетом. Чёрт с ним, с вашим Гарри Поттером!
Но приключения мои на этом не закончились. По выходе из кинотеатра мне были уготованы новые испытания. Я чуть не поседел, честное слово! Прямо у дверей я нос к носу столкнулся со своим мальчиком. Слава не пошёл в кино, скорее всего, он зашёл в кинотеатр просто пописать. В нашем городе катастрофически не хватает общественных туалетов. Заметив его, я опять остолбенел, в который уже раз. Можете считать меня главным претендентом на роль жены Лота в ближайшей библейской постановке. Мальчишка посмотрел на меня с ехидной ухмылкой. От былой тревоги не осталось и следа. Он всё понял. Ну, ещё бы!
- Кость! Костя! – позвал мальчишка громко, с отвратительной какой-то интонацией. При этом он не отрывал от меня мстительного, как мне показалось, взгляда. Я моментально покрылся холодным потом, и это не образное выражение. Реально почувствовал, как ледяные струйки стекают по рёбрам.
- Чего тебе, мелкий? – Отозвался крепкий мужик у дорогой, вызывающе красной машины. Возле самого входа припарковался, наглец! – Ты сделал свои дела?
- Да. Кость, - мальчишка сделал многозначительную паузу, буравя меня взглядом. Я стоял, ни жив, ни мёртв, с тоской ожидая, когда и его грозный спутник мною заинтересуется. И вдруг Славик улыбнулся мне фирменной своей медленной улыбкой, улыбкой порочного ангела. Она расцветала на красивых губах мальчика, как бы нехотя, с ленцой, и делала его абсолютно неотразимым. Она манила. Она столько всего обещала. Я готов был отдать жизнь за этого мальчика. Я готов был изнасиловать его прямо тут на крыльце кинотеатра. Но Славик уже отвернулся от меня.
- Кость, дай мне денег, я мороженое куплю!
- На. Тогда уж и мне купи, - Костя вынул из кармана деньги, протянул, но мальчик не спешил, и мужчине пришлось самому подняться к нему по ступенькам. – Мне пломбир!
«Кость», «Кость», этот Костя был мне, как кость в горле. Монро? Вне всякого сомнения. Он был достаточно умён и осторожен, чтобы не светить в сети своё лицо. Но его бычью шею, его затылок в коротких завитушках, его мясистое «боксёрское» ухо я запомнил хорошо. Как и его руки, эти толстые в тёмных волосках пальцы, по-хозяйски раздвигающие белые ягодицы моего мальчика. Трогающие его везде, бесцеремонно возбуждающие. Проникающие всюду. Умелые. Ненасытные. Заставляющие дышать хрипло, стонать и подёргиваться. Я всё это видел, видел, видел. На тех фотографиях и в тех фильмах, что разбили мне сердце.
Ты разбил моё сердце, сука! Ты испортил мне мальчика! Ты впрыскивал в него свой яд, раз за разом, во все его нежные отверстия. Ты отравил его улыбку. Ненавижу тебя!
Тут я испугался, что эмоции мои слишком явно отражаются на лице. Пошатываясь, пошёл прочь. Услышал конец диалога:
- Мне пломбир!
- Нефиг тебе, ты за рулём, - вот наглый мальчишка, с восхищением подумал я. Славик нравился мне всё больше, а Монро всё меньше. Любовь возвращалась. Только теперь она была иной. Без прежнего сопливого романтизма. Я больше не хотел отдавать Славику свою почку. Я хотел трахнуть его в задницу. Хотел, чтобы он извивался на моём члене, изнывая от боли и наслаждения. Очень сильно хотел, у меня аж в яйцах заломило от такого хотения.
- Я могу и тут покушать, - возражает Монро где-то на периферии моего сознания.
- Нет, Кость! Нам ещё за плавками надо заехать! - капризный звонкий голосок звучит в самом моём сердце и в паху разливается сладкое тепло. Боже мой, я кончаю прямо на ходу! Кончаю в трусы, как перевозбуждённый подросток.
Проходя мимо машины, на всякий случай запоминаю номер. Кстати, это BMW, ярко-красный купе, кажется, третьей серии. Водительская дверь открыта. Кресла бежевой кожи. Только очень уверенный в себе мужчина станет ездить на подобном автомобиле. И очень небедный. Мне за всю жизнь на «бэху» не заработать, с моей-то «зряплатой» и скучной надоевшей работой.
Брутальный боксёр на шикарной тачке или сутулый очкарик в джинсах за семьсот рублей. Как говорится, ничего, что грудь впалая, зато спина колесом. Кого ты выберешь, Славик, представься тебе такая возможность? Монро или, может быть, меня? Моя искренность против его денег и накачанных мускулов. Чёрт возьми, я бы выбрал бабки! Славик так близко от меня, а я ничего не могу поделать. Есть одно препятствие на моём пути и имя ему – Костя Монро!
Почему он – Монро, кстати? Ах, да, как я мог забыть. Большинство наших в качестве «аватаров» (или «аватар»?) на форумах используют фотографии симпатичных мальчишек. А этот показушник поставил на себя картину Энди Уорхола. Мерлин Монро.
Вечером я позвонил Николаю. Как дела, спросил Колюха. Нормально, ответил я, но скажи мне почему, одним всё, а другим хрен с маслом? Не знаю, ответил он, а ты о чём? О твоих бабах, сказал я. У меня никого нет, сказал он, ты же знаешь. Вот именно, сказал я, а помнишь наши «приятные игры» в детстве? Думаешь, я голубой, спросил он, думаешь, поэтому у меня девушки нет? Думаю, нет, в смысле, не думаю, что ты гомик, сказал я, но было приятно. Ты какой-то странный, сказал он. Не более чем всегда, сказал я. Ты можешь по номеру автомобиля, спросил я, узнать имя владельца и его домашний адрес. Не знаю, наверное, сказал он.
Колюха мог. Он был компьютерный гений, помешанный на сборе информации. У него имелась целая стопка дисков со всевозможными базами. Целыми днями он что-то паял или торчал за монитором. Зарабатывал сборкой и ремонтом персоналок. Наверное, именно поэтому у него не было девушки. Хотя, «игры в приятное» тоже ведь не с проста появились. К часу ночи я знал имя и адрес. Ну, в смысле, как его зовут, мне было известно и ранее. Теперь его фамилия и отчество не являлись для меня секретом. Кстати, фамилия его … впрочем, не важно. Жил он в центре, не так уж и далеко от меня.
«Привет, Монро, - думал я, засыпая, - Завтра жди меня в гости».
Перед этим я вышел в сеть и попросил своего приятеля-филантропа срочно выслать мне несколько горячих кадров с драгоценным Славиком. Из подборки, которую я получал от него в прошлый раз. Те старые я, как вы помните, уничтожил. Приятель удивился, но обещал помочь. Подумал, наверное, что у меня совсем крыша съехала от недотраха. Через полчаса снимки лежали у меня в ящике. Десять штук, на большинстве Славик соло, но на двух фотографиях – вот везение - отметился и Монро, в дурацкой резиновой маске. Но я-то теперь знал, как он выглядит. Знал, как его зовут и где он живёт. Зачем мне это было нужно? Честное слово, в тот момент, я смог бы ответить на этот вопрос. Может быть, я просто хотел ещё раз увидеть Славика. У меня не было чёткого плана. Я не из тех людей, которые составляют планы. Просто … я вдруг почувствовал силу. В наше время информация – это власть. У меня была информация о Монро, а, следовательно, и власть над ним. Всё сошлось воедино. С одной стороны имелись снимки совершенно недвусмысленного толка, с другой – живой мальчишка с этих фотографий. При соединении эти «ингредиенты» рождали гремучую смесь. Это была бомба! Я мог сделать со своим соперником всё, что мне заблагорассудится. Я мог раздавить его, как букашку, со всеми его мускулами и деньгами. Имея власть, сложно ей не воспользоваться. Впервые за долгое время, я уснул счастливым, как ребёнок в канун Рождества. Это и было рождество, в каком-то смысле, – рождение нового меня. Жаба сбросила кожу и обернулась кем-то другим. Куда более симпатичным. Прежний я ушёл безвозвратно.
Поутру, наскоро позавтракав и приняв душ, я помчался по адресу, добытому для меня Николаем. Красный «буммер» стоял у подъезда добротной кирпичной многоэтажки. Я подошёл к дверям, ещё не зная, что буду делать. Увидел навороченный домофон, домик был явно не из простых. Слева от входа на стене располагалась доска объявлений. Поверх листовок, предлагающих «самый быстрый Интернет» и «самую вкусную и дешёвую пиццу», белел свежий листок большого формата. «Ваш участковый» - сообщали крупные чёрные буквы. Ниже фотография, ФИО, часы приёма, контактная информация. Рожа у «участкового уполномоченного полиции» была, что называется, протокольной. В этом моменте он был копией «ониськина» из нашего района. Возможно, причина подобного феномена в том, что полицейских снимают штатные фотографы, набившие руку на уголовном элементе. Или, что скорее, с другими физиономиями в полицию просто не берут. У этого участкового имелся даже емейл. Пазл сложился в голове. Я понял, что надо сделать.
От Монро необходимо избавиться, сбросить его со счетов. Списать в расход. И тогда у меня появится шанс. Он сам виноват! Не надо было бахвалиться своим счастьем. Не стоило срывать покровы с интимного, ранить мои чувства, позорить мальчика. Монро должен уйти. А я в его отсутствие уж как-нибудь найду возможность доказать Славику свою любовь. Мальчик будет со мной. И он будет делать для меня всё, что делал прежде для Кости. Как на фотографиях, в моём почтовом ящике. Я так хочу!
От дома Монро я отправился в ближайший «Макдональдс». Две остановки на маршрутке. При помощи телефона вышел в Интернет – слава халявному вайфаю – и отправил гражданину участковому инспектору небольшое письмецо, сопроводив его парой пикантных фотографий. Потом съел чизбургер, запил его молочным коктейлем и вернулся домой. Оставалось только ждать. Шестерёнки Фемиды вращаются медленно.
Да, да, да! Это был донос! А как же иначе, дорогие вы мои благородные любители детских задниц? Почему я должен был уступить? Уступить, значит проиграть. Мне надоело быть неудачником. Я хочу ощутить, наконец, вкус победы, я хочу насладиться им сполна. Вкус победы! Для меня он похож на вкус мальчишеской спермы. Вы ведь понимаете, о чём я? Ну, ещё бы! Мне нужен этот мальчишка. Благодаря Монро я увидел, на что он способен. Я хочу это попробовать. Мне почти тридцать, когда, если не сейчас? И мне плевать, что вы обо мне подумаете! Монро сам виноват. Он пробудил меня ото сна, разрушил мои иллюзии, скинул Славика с пьедестала, на который возвела его моя романтическая любовь. Благодаря Монро я сделался совершенно другим человеком. Теперь я тоже ставлю во главу угла свои желания. Отныне моё хочу ограничивается только моим могу. Спасибо, учитель! И прощай, мой незадачливый соперник!
Монро посадили. Все местные СМИ писали об этом. И даже некоторые центральные. Славик пропал. Но это ещё не конец истории. Я поменял работу, стал ездить в Москву. В столице первый раз в своей жизни трахнул пацана. Юный проститут не был похож на Славика, но мне понравилось. А со Славиком мы встретились примерно через полгода после описываемых событий. Я возвращался из командировки, приехал ночным поездом. Он спал на лавке в зале ожидания. Мальчишка слегка подурнел, одежда на нём была скверная, грязная, но это был всё тот же Славик. Моя первая и вечная любовь. Я разбудил его и дал понять, что мне от него надо. Мальчишка оказался на удивление покладист. Да и я не скупился. Ведь это был он! Взял такси, мы поехали в сауну. Я знал одно место, где особых вопросов не задают. И там мой любимый мальчик сделал мне всё, о чём я так долго и безнадежно мечтал в своё время. К чести Монро нужно отметить, он неплохо выдрессировал мальчишку. Расстались под утро, весьма довольные друг другом. Договорились встречаться раз в неделю. И стараемся не отступать от этого правила.
Приятные игры, господа, приятные игры. Жизнь – это очень приятная игра, надо только уметь выигрывать! И не завидуйте мне. Зависть – дурное чувство.

©Артём Сказкин, Тамбов, 2012 г.