Когда я подъехал к посту пограничного
контроля, была глубокая ночь, да еще дождь лил, как из
ведра. Какой-то наглый шкет в деревне смолокуров метким
выстрелом из рогатки погасил переднюю фару на моем гиппоцикле,
так что последние четыре часа я добирался практически на
ощупь. И это при наших-то дорогах! Как еще шею не сломал,
одному Мерлину известно.
Погранично-пропускной пункт на въезде в славное королевство Шварцвайс представлял
собой хилый шлагбаум, для крепости перемотанный скотчем. Рядом стоял навес
для защиты героев государственной границы от неблагоприятных погодных условий.
Навес был выполнен в виде деревянного крытого жестью «грибка», который куда
уместнее смотрелся бы в детской песочнице. И еще там был прожектор, он криво
висел на ближайшей осине, и с трудом освещал даже самое себя.
- Аусвайс! – потребовал местный Карацупа, когда я остановился у шлагбаума,
едва не врезавшись передним колесом в это хлипкое сооружение, так внезапно
оно проявилось из тьмы.
- Аусвайс, битте! – повторил страж-пограничник и посветил мне в рожу электрическим
фонариком. В его голосе мне послышались истерические нотки.
- Айн момент, геноссе! Не все так сразу, - проворчал я, морщась от слепящего
света, извлекая из-за пазухи свой «Карт бланш», закатанный в прозрачный пластик.
– И уберите свой дурацкий фонарик! А то я за себя не ручаюсь! Вот возьмите.
Пограничник выбрался, наконец из-под своего навеса и подошел ко мне. Фонарь
он не выключил, но опустил предусмотрительно вниз. И правильно! Теперь я мог
его как следует рассмотреть. С виду этот малый чертовски напоминал германского
самокатчика: приплюснутая сверху каска, под ней физиономия, настоятельно требующая
кирпича, еще ниже черный клеенчатый плащ по щиколотку, ремень с тусклой пряжкой
и тяжелые сапоги с квадратными носами. Только на груди, вместо «шмайсера»,
многозарядный полуавтоматический арбалет системы «амур-2». Внушительная игрушка
с хорошей кучностью боя, только перезаряжается долго.
С минуту пограничник почтительно вглядывался в девственную чистоту моего «бланша»,
подсвечивая себе фонариком. Потом вернул мне документ и начал поднимать шлагбаум.
- Как вас записать, херр риттер? – поинтересовался он.
- Сам ты хер, - пробурчал я себе под нос и добавил уже громче. – Запиши так:
Озернов Ланцелот Кузьмич, рыцарь специального назначения. Старший уполномоченный
БСИУ.
Не без удовольствия я наблюдал, как глаза пограничника уползают куда-то глубоко
под каску. От удивления! Приятно, когда твое имя на слуху. Потом надавил на
педали и покатил дальше, теперь уже по территории славного Шварцвайса. Впрочем,
на качестве дороги это обстоятельство никак не сказалось.
- Господин Ланцелот! – заорал мне во след пришедший в себя пограничник. – Господин
Ланцелот, будьте осторожны, в наших краях …вервольфен … оборотни пошаливают!
- Буду! – великодушно пообещал я, но он меня уже не услышал.
* * *
«Вервольфен» мне так и не встретились,
зато поутру я наткнулся на весьма живописную парочку.
Дорога делала петлю, огибая невысокий холм, а на
холме два отвратительно
уродливых людоеда, что есть силы, мутузили друг друга
тяжелыми дубинами. Время от времени они прекращали
это занятие,
бросали дубины и с тем же остервенением принимались швыряться
навозом, судя по запаху, своим собственным. Потом в ход
снова шли дубины. Опять навоз. Снова дубины. Опять навоз.
Снова дубины. И так с завидным постоянством. Эта картинка
меня сильно заинтриговала. Я заинтересовался, не по долгу
службы, а просто так – из любознательности. Сначала я
остановился и наблюдал за людоедами со стороны, затем спешился и, наконец,
решил подойти поближе и выяснить все на месте. Для этого
мне пришлось дождаться очередного «дубиночного» периода,
чтобы не угодить под случайный «снаряд». Согласитесь,
это было бы весьма неприятно.
Когда я взобрался на холм, людоеды стояли, тяжело облокотившись на свои дубины,
и шумно дышали. Видимо им было интересно узнать кто я такой и что мне от них
нужно. Вам случалось видеть людоеда? Омерзительные создания! Ростом на голову
выше самого высокого человека, а ума, как у плохо образованного шимпанзе. Грязные.
Косматые. И пахнет от них, прямо скажем, не морозной свежестью, а кое-чем похуже.
Но мне-то не привыкать. Как говориться, «наша служба и опасна и трудна».
- Эй, парни, - обратился я к людоедам, переводя взгляд с одного на другого.
Различить их не смог бы даже самый опытный физиономист, так они были похожи!
– О чем спорите?
Тут один из людоедов выскочил вперед и, энергично жестикулируя дубиной, начал
мне что-то объяснять. Понять его было сложно.
- Дело в том, - говорил людоед, - что я Белый Людоед, а вот он – Черный. Я
людей не ем, я их просто так люблю. И вообще, «людоед» для меня обидное слово.
Мне больше нравиться – «андрофаг». Я считаю, есть тех, кого ты любишь - аморально!
Унизительно и для тебя самого, и для человека. Ведь люди, они такие маленькие
и ранимые, им совсем нечего тебе противопоставить.
- А что ты тогда с ними делаешь? С людьми-то? – поинтересовался я.
- Ну-у-у … На людей просто приятно посмотреть бывает, у меня куча картинок
есть с людьми. Потом людей можно нюхать, в крайнем случае, облизывать. Но только
не есть!
- Ну, ты и лицемер!!! – не выдержал «черный» собрат людоеда. – Да он все поваренные
книги до дыр зачитал! – обратился он ко мне. – Вот скажи, - снова к своему
товарищу, - ты когда красивого аппетитного человека видишь, разве у тебя слюна
не выделяется? Разве в животе не урчит? А если так, ты – самый заурядный людоед!
Только голову людям морочишь. А они, может, для того и созданы, чтобы их есть.
Иначе, почему у них мясо такое вкусное?
- Вот из-за таких, как ты нас и не любят! – в сердцах воскликнул «белый» людоед.
– А ведь мы должны донести идеи людоедства, то бишь андрофагии, до каждого
сердца. Мы должны хотя бы попытаться изменить общественное мнение, повернуть
общество лицом к людоедам, то есть … тьфу … к андрофагам, конечно.
- Подожди-ка, - спор людоедов меня положительно заинтересовал. – Хорошо, насильно
ты людей не ешь. Это понятно. А если человек сам запрыгнет в твой котел и скажет:
«Съешь меня, дорогой людоед, очень тебя прошу». Люди ведь разные бывают. Представь
себе такую ситуацию. Как ты тогда поступишь?
«Белый» людоед наморщил низкий лоб. Он представил и собирался уже было ответить,
но сильно закашлялся, судя по всему, подавился слюной.
- Да конечно съест! – ответил за него «черный», дружески хлопая «белого» по
спине дубиной. – Еще и косточки оближет
- Никогда и ни за что! – «белый» наконец прокашлялся. – До подобной низости
я не опущусь! Я тут одну вещь написал, «Манифест любви к людям» называется.
Хотите, почитаю?
- Только не это! – «Черный» людоед стукнул себя дубиной по голове. Потом он
подозрительно посмотрел на меня и втянул носом воздух. – А вы случайно не человеком
будете.
- Не совсем, - ответил я и сунул ему под нос сверкающий золотой значок с четырьмя
заветными буковками: БСИУ. Действует безотказно!
- Рыцарь! – «черный» людоед в панике заметался по холму. – Так я и знал! Говорил
я тебе, надо в пещере сидеть и не высовываться! Тише воды, ниже травы. А ты:
«Публичный диспут, публичный диспут»! «Заявим о себе во всеуслышанье». Вот
и заявили! Запалил ты нас своими манифестами! Теперь и «черных», и «белых»
под одну гребенку.
Я от души рассмеялся.
- Не бойтесь, ребята, я тут не по ваши души. Уж больно мне ваш «диспут» понравился.
- Правильно, товарищ рыцарь, - одобрил меня «белый». – Мне, кстати, бояться
нечего, я ничего пока не нарушил. Но про диспут вы верно заметили. Очень
нужное дело. Называется - "форум".
А хотите, я вам «Манифест» почитаю?
Я отказался. А когда я уже садился в седло своего верного гиппоцикла марки
«Россинантъ», меня нагнал один из людоедов. Я сначала и не понял какой. Поди
их разбери, когда все они на одно лицо. Он спросил:
- Гражданин начальник, а для вас, как рыцаря, есть разница между «черными»
и «белыми» людоедами?
- Честно говоря, нет. Абсолютно никакой разницы.
- Так я и думал! Я ведь тоже не совсем «черный», - сказал людоед (ага, все-таки
«черный», он мне сразу умней показался!), - скорее, «серый». Я, прежде чем
человека съесть, стараюсь его развлечь чем-нибудь, накормить вкусно. Ну, чтобы
он тоже удовольствие получил. Да и мясо тогда нежнее!
Сказал и проглотил слюну.
Вот такая интересная встреча произошла на пути моего следования от приграничных
рубежей до столицы славного королевства Шварцвайс.
* * *
Путешествие по дорогам Шварцвайса на гиппоцикле
– удовольствие ниже среднего. Гиппоцикл –
машина с норовом, по сути дела, это слегка
модифицированный велосипед,
в который при помощи магического заклятия вложена одна лошадиная сила.
Такой вот гибрид велосипеда с лошадью, а
лошади они, как известно, разные бывают.
Та, что пожертвовала жизнью ради моей машины, явно была себе на уме.
Короче говоря, иногда ваш гиппоцикл едет,
используя эту самую чудесную лошадиную
силу, а иногда вам самому приходится крутить педали, как на банальной
«Украине». Что касается моего «Россинантъ’а»,
он наотрез отказывается брать крутые подъемы
или ехать по бездорожью. Как его не понукай! Приходится это делать
самому.
Когда я въезжал в ворота древнего города Люстиберга, о гордой осанке,
подобающей каждому уважающему себя рыцарю, я думал в последнюю очередь.
У меня жутко болели
ноги, и саднила натертая о седло промежность. Но недаром нас называют
рыцарями Без Страха И Упрека. В своих проблемах я ни разу никого не
упрекнул. Никого
… кроме идиотов, мостивших шварцвайсские дороги, и болванов, выпускающих
недоделанные гиппоциклы!
Столица Шварцвайса встретила меня сутолокой большого города, криками
уличных торговцев, звоном фонтанов …и что там еще принято писать в таких
случаях.
Я оставил гиппоцикл на ближайшей платной (для БСИУ 50% скидка) стоянке
и отправился
прямо во дворец. Я ведь приехал в Шварцвайс не для своего удовольствия,
а по делу межгосударственной важности. Какой-то вконец зарвавшийся дракон
похитил
королевского сына, мальчишку лет десяти, и ни за какие коврижки не хотел
возвращать
его обратно. Мне было поручено разобраться в этой ситуации самым решительным
образом, для чего даны были соответствующие полномочия. Наш департамент
шутить не любит, а уж я - тем более! Уверенным шагом я миновал охрану
(магия золотого
значка и «Карт бланша») и вошел во дворец, там меня уже ждали. Распорядительный
офицер в мохнатой медвежьего меха папахе провел меня по бесконечным анфиладам
комнат и галерей в зал
для официальных приемов. Там за круглым столом сидели трое: Отто, король
Шварцвайский, в народе известный, как Отто
Жирный; Д’Олдон,
его доверенный советник; и … Не может быть! Какое свинство! Зигфрид Сидорчук,
рыцарь-расстрига. Его вышвырнули из БСИУ за интимную связь с русалками,
и он по слухам перешел на вольные хлеба. Вольный стрелок, охотник за
головами, мать
его! Он-то каким боком здесь?
Зигфрид вскочил со своего стула и ринулся мне навстречу. Это был здоровенный
детина, волей случая перенесенный в наш просвещенный век из эпохи пещерных
медведей и волосатых носорогов. Зигфрид и сам отличался свирепостью медведя
и волосатостью носорога, или, если хотите, наоборот. Он сжал меня в объятиях
так, что кости затрещали, и я ответил ему той же монетой.
- Ланц, старина! – прорычал Зигфрид, наверное, именно такими голосами
волосатые носороги оповещали сородичей о начале периода случек. – Сколько
лет, сколько
зим! А где же твой огнетушитель? Не вижу его, или за дверью оставил?
Помниться, ты охотился на Огненных Элементалей с пенным огнетушителем.
- Зиги, детка! – отвечал я в том же духе. – Здравствуй и ты! Как там
твой болотный триппер? Вылечил? Попробуй жабью икру, говорят, помогает.
- Ланц, это не ты ли предложил морить вампиров чесночным экстрактом!
- Зиг, а не ты ли отравил людоеда, скормив ему собственную тещу?
И так далее в том же духе. Король и советник смотрели на нас, раззявив
рты и выпучив глаза. Где им понять. Это были обычные в нашей среде профессиональные
подколки.
* * *
Король Отто почти сразу нас покинул.
Он отправился в свои апартаменты, дабы в одиночестве предаться
скорби об утерянном сыне, оставив нас на попечение доверенного
советника. Своими полосатыми штанами и ядовито желтым париком
советник Д’Олдон сильно смахивал на «солнечного клоуна»
Олега Попова. Я как-то видел того живьем в сочинском цирке.
Еще бы клетчатую кепку Д’Олдону на макушку и сходство стало
бы идеальным. Только Олег Попов был удивительно смешным,
а советник шварцвайсовского короля удивительно скучным.
Голос его скрипел, как потертое седло гиппоцикла.
- Что мы с вами имеем, господа и … э …ась? Да. – Д’Олдон расхаживал по комнате
из стороны в сторону, и от его желтого парика у меня начинало рябить в глазах.
-–А имеем мы с вами то, что не имеем никаких известий о положении и состоянии
здоровья нашего дорогого наследника, третий месяц томящегося в плену у чудовища.
- Похоже, их крупно поимели! - шепнул мне на ухо З. Сидорчук, готов поспорить
его шепот был слышен по всему королевству, а возможно, и в сопредельных территориях.
Мало того, он еще и расхохотался, радуясь своей незамысловатой шутке.
Советник сделал вид, что не заметил.
- Все наши парламентарии возвращались ни с чем, - невозмутимо продолжил он.
– Если вообще возвращались. Мы предлагали выкуп, и размер его постоянно увеличивался,
в разумных пределах, конечно. Мы угрожали. И в первом, и во втором случае результат
нулевой. Открытая конфронтация невозможна, посчитали мы, в лапах дракона будущее
Шварцвайса. Тогда мы решили предоставить право действия профессионалам, обратились
в БСИУ, и они любезно прислали своего представителя.
Советник отвесил легкий поклон в мою сторону.
- Этого нам показалось мало, мы наняли еще и вольного охотника. Лучшего из
лучших, если судить по его гонорарам.
Кивок в сторону Зигфрида.
Эх, советник, сказал бы я, что думаю по этому поводу. Приглашение вольного
охотника после обращения в БСИУ, можно квалифицировать, как проявление недоверия
к нашей организации. А это чревато неприятными последствиями. С БСИУ шутки
плохи! Но я промолчу. Когда работаешь в паре, неудачи всегда можно списать
на партнера, а достижения приписать себе. Это основы рыцарского мастерства.
Недаром мы все слывем гордыми одиночками.
- В этой папке собраны все материалы по данному делу. Спасите нам наследника,
мы за ценой не постоим! Готовы? Можете приступать.
- Минуточку, - подал голос Зигфрид, - по вашим законам, тому, кто освободит
особу королевской крови из лап дракона, полагается половина королевства или
ее денежный эквивалент по текущему курсу. Правильно я понимаю?
- Совершенно верно, - подтвердил советник.
- А еще там сказано, что освободивший особу королевской крови из лап дракона,
обязан на ней жениться. Ничего не путаю?
- Нет, все точно. Заключение брака - вынужденная мера. Это сделано для того,
чтобы деньги не уплывали из государства. Все-таки пол королевства, это вам
не фунт изюма.
- Но не могу же я жениться на десятилетнем мальчике?!
- А что вас смущает?
* * *
Лучший способ одолеть дракона – не застать его дома. Трое суток мы с моим неожиданным
напарником таились в кустах окрест драконовой пещеры, и, вооружившись
триноклями, пытались составить точный полетный график
чудовища. Важно было выяснить,
когда и насколько дракон отлучается из своего логова, чтобы подгадать
время и вызволить, наконец, маленького принца. Тринокль,
кстати, это оптический
прибор, вроде бинокля, только с тремя окулярами. Два из них расположены
стандартно, а еще один упирается в лоб, в точку третьего
глаза. Такая конструкция позволяет
не только вести наблюдение за объектом в масштабе реального времени,
но и с изрядной долей вероятности спрогнозировать
его поведение в будущем. Новейшая
разработка «Мерлин Мэджик Лаб», полгода назад принятая на вооружение
БСИУ, в свободную продажу не поступала. Интересно,
как это Зигфриду – вольному
охотнику, удалось заполучить свой тринокль ?! Надо будет выяснить.
К исходу третьих суток беспрерывных наблюдений выглядели мы плачевно:
грязные, небритые, с воспаленными красными глазами. Я, кроме того,
был ужален мухой-веселухой
и постоянно хихикал, нервируя напарника и доводя до истерики местных
птиц пересмешников. Сам Зигфрид ходил по нужде, влез в заросли хреноголова
и получил по лбу увесистым
упругим стручком. После этого он уже не мог пользоваться своим триноклем,
но к тому времени мы, слава Мерлину, выяснили все, что нам было нужно.
И с чистой
совестью завалились спать. Освободительный рейд в пещеру дракона планировался
на завтра, на десять тридцать утра, когда чудовище проснется и полетит
подзаправиться к ближайшему нефтяному болотцу. По нашим расчетам
дракон будет отсутствовать
минут сорок – сорок пять, за это время мы вызволим принца, заминируем
вход
в пещеру и, оседлав верные гиппоциклы,
уберемся восвояси. Если же крылатый ящер избежит ловушки и вздумает
нас преследовать, «приятным» сюрпризом
для него станут магические жезлы системы «стингер», с тепловым наведением
на цель. Все было продумано до мелочей!
Я заснул со спокойным сердцем. Ночью мне приснился концерт Петросяна в московском
«Театре Эстрады», шутки были удивительно плоскими, но я все равно смеялся.
Проклятая муха-веселуха!
Зигфрид постанывал во сне, прижимая к шишке на лбу старый «олимпийский» рубль.
Спал в пещере ужасный огнедышащий дракон, нежно укутав кожистым крылом своим
маленького обнаженного мальчишку - гордого наследника шварцвайсских королей.
Спали людоеды, черные и белые, забившись в свои вонючие норы.
«Птички затихли в саду, рыбки уснули в пруду».
Спали люди. Женщины с мужчинами. Мужчины с женщинами, мужчинами или детьми.
Идиллия, мать её!
* * *
- Не хочу! – упрямо твердил мальчишка,
с виду классический маленький принц. Образ стандартизированный
и рекомендованный к употреблению во всякого рода сказочной
и педофильской литературе. Ну, вы знаете: светлые мягкие
локоны, синие глазищи на пол лица, ресницы девчонкам на
зависть, губки бантиком, бровки вразлет и т.д. и т.п. Худенький,
стройный. Гордый, как католическая девственница! Капризный,
как плохо поставленный Windows!
«Не хочу»! А время уходит, скоро должен вернуться хозяин пещеры, и нет никакого
желания ловить резвого мальчугана, гоняясь за ним по всему подземелью.
Когда мы вломились в пещеру дракона, малыш абсолютно голый сидел на внушительной
куче золотых монет и сквозь огромный необычайной чистоты бриллиант разглядывал
головку своего члена.
И даже членик его с нежно розовой блестящей головкой торчит вверх абсолютно
непреклонно!
- Послушай, дружок! – предпринял я очередную попытку уговорить наследника.
Зигфрид в это время пытался обойти его с фланга. – Ну, почему ты не хочешь
возвращаться домой? Мы поедем на гиппоциклах! Ты катался когда-нибудь на гиппоцикле?
Он летит быстрее ветра, знаешь ли! Еще я дам тебе пострелять из арбалета, а
дядя Зигги купит мороженое.
- Да не поеду я! – мальчик капризно топнул ножкой, заметил Зигфрида и отбежал
от него на безопасное расстояние.
- Ну, почему?! – спросили мы хором.
- Да что я, дурак что ли! Дома няньки и гувернантки. Следят! Даже, когда спать
ложишься, руки надо поверх одеяла класть. А если в туалете надолго закроешься,
стучать начинают. Никакой личной жизни! Говорят: «Если будешь письку трогать,
она отвалиться». «Писька», хе! Будто я маленький! А здесь я как хочу, так и
трогаю, - наследник показал, как он это делает. – И когда хочу! Если хотите
знать, я здесь по восемь раз в день кончаю! Вот.
- Малыш, это все решаемо! – воскликнул я. – Когда мы тебя освободим, по законам
твоего королевства, ты должен будешь … э-э-э … выйти замуж за кого-то из нас,
твоих спасителей. И с личной жизнью сразу все наладится!
- И в школу ходить не надо будет?
- Конечно! Замужние мальчики в школу не ходят. Поехали?
- А-а-а-а, хитренькие какие! У дракона знаете, какой язык? Длинный тонкий и
на конце раздвоенный. Он его может на любую глубину в попку засунуть. И не
больно совсем. Только прия-я-я-ятно, - мальчишка сладко зажмурился.
И тогда я сделал последнюю попытку, расстегнул штаны и спустил их до колен.
Мой гордо вздыбленный «эскалибур» нетерпеливо дернулся навстречу мальчишке.
- Ого! – мальчишка, забыв об осторожности, тотчас подбежал ко мне, обхватил
его своими тонкими аристократическими пальчиками. – У дяденьки дракона такого
нет! Если мы поженимся, он как бы мой будет? А его в попку можно? А у волосатого
дядьки есть такой же? А с кем пожениться, я сам буду выбирать? А мне фату придется
на свадьбу одевать, я не хочу?
Не выпуская из рук моего члена, стервец буквально забросал меня вопросами.
Я попытался ответить, хотя бы на некоторые из них.
- В попку его можно, и даже нужно. А там он будет дергаться и плевать теплой
водичкой.
- Классс!
- У волосатого дядьки есть точно такой же. – Тут я покосился на Зигфрида. -
А выбирать суженного придется тебе самому.
- Ланц!!! Ну, шо ты брэшешь! – обиженно взвыл Зигфрид Сидорчук. – Мы же с тобой
мерились недавно. У меня на два сантиметра длиннее: у тебя двадцать пять, а
у меня двадцать семь. И ТОЛЩЕ!!!
- Покажи! – потребовал мальчишка, глаза его загорелись.
Что ж, Зигфрид, я тебя за язык не тянул. Искусству вербальной провокации, а
также игре на больном самолюбии учат на первом курсе рыцарского лицея. Али
забыл? Обратного хода нет, ты сам определил свою судьбу … впрочем, не без моей
помощи.
* * *
Миновав пост пограничного контроля
славного королевства Шварцвайс, я молча кивнул знакомому
пограничнику, и что есть сил надавил на педали. Ярко светило
солнышко. Пели птички. Теперь я ехал по территории Лесной
Крайны, но на качестве дороги это никак не сказалось.
Свадьба состоялась три дня назад, наследник сделал свой выбор. Зигфрид попросил
меня задержаться и быть его шафером. Я согласился, почему бы и нет? Задание
выполнено, счет БСИУ в шварцвайсском банке пополнился кругленькой суммой. Я
тоже получил свои комиссионные.
Забавно, маленькому принцу все-таки пришлось надеть белое свадебное платье
с фатой. А что вы хотите, традиции! Более хорошенькой «девочки» я в жизни не
встречал! А вот на старине Зигги черный смокинг смотрелся, как фрак на цирковом
медведе. Да и рожа у него была кислая. Что поделаешь, не любит наш вольный
охотник маленьких мальчиков, ему русалок с большими сиськами подавай. Вот дурак-то!
А?!
Мохнатые еловые лапы низко нависали над дорогой. Где-то щебетали птицы. Я спешил.
Ведь дома меня ждет мой собственный «маленький принц», мальчик по имени Вовка,
который тоже не прочь, допустить кое-что в свою тугую дырочку. Главное, чтобы
было не больно, а только прия-я-я-тно!
КОНЕЦ.
Март 2001 года.
Необходимые пояснения и дополнения:
БСИУ - (абр.). Бюро Социально-Индивидуального
Уравнивания. Главный законодательно-исполнительно-карательный
орган на территориях, известных, как Оболочки.
«Б.С.И.У.» – (абр.). «Без страха и упрека» – девиз сотрудников
БСИУ.
Оболочки – все известные обитаемые миры.
Рыцарь (Старший рыцарь, рыцарь особого назначения) – Основная
штатная единица БСИУ. В функциональные обязанности рыцарей
входило расследование преступлений против Уравнивания,
проведение дознания, задержание и наказание преступников.
Уравнивание – приведение всех существ обитаемого мира к
единому среднечеловеческому знаменателю.
_______________________________________-
Термин «Гиппоцикл» - © Артём
Сказкин 2002 год.
Термин «Тринокль» – © Артём Сказкин 2002 год.
Сами изобретения запатентованы г-ном Мерлином Ведуновым
в патентном бюро Нижнего Авалона.
©Артём Сказкин
