По роду своей деятельности раз в году я должен пройти медкомиссию. Приятного тут ничего нет, но на работе требуют и даже дают под это дело отгул. И вроде мы не космонавты и не спецназ какой-нибудь, а поди ж ты. Проверяют нас по самой полной программе! Глазник-ушник, анализы всякие и, конечно, терапевт. Хорошо хоть у нас поликлиника своя ведомственная, а то ведь и за неделю не управишься. А в последний раз такая из-за этой самой медкомиссии со мной неприятность приключилась - вся жизнь под откос! Теперь по-новому жить научаюсь. Короче, дело было так, недели через две после медкомиссии вызывают меня в амбулаторию. Иду, и сам не знаю почему, чувствую: не к добру все это. Прихожу, сестренка молоденькая бегает, халатик едва попу прикрывает, кушетка там клеенкой застеленная, шкафчик стеклянный с медикаментами, стол. А за столом сидит доктор, молодой парень кучерявый и по национальности сразу видно … врач.

- Присаживайтесь, - говорит, - господин …ммм…Пупков.

- Пупкин, - поправляю.

- Василий Иванович?

- Совершенно так.

- Так вот, Василий Иванович, вы, конечно, не волнуйтесь, но в вашей моче обнаружен БЛ-ген, - говорит, а сам карандаш между пальцев крутит и зубы золотые скалит.

- Это что еще за хрень? – спрашиваю, - Вылечить-то можно? Если нет, вы лучше сразу скажите, сколько мне жить осталось. Я ж еще ремонт на даче не закончил.

Говорю, и так вдруг жалко себя стало. Погибаю не за что! Вроде не блудил, жене не изменял, зла никому не делал. А доктор смеется.

- Вы меня не так поняли, - говорит. – Нет у вас никакой болезни, просто наследственность у вас … своеобразная.

- Это как? – спрашиваю.

- Ну, как бы вам объяснить подоходчивей. Особенности строения некоторых генов однозначно предопределяют сексуальную ориентацию … э-э-э …индивида. То есть это заложено от природы, раз и навсегда. Природа-мать так распорядилась. Понимаете?

- Вроде понимаю, - говорю, а сам думаю: не знал я до сей поры никакого другого Гены, кроме крокодила мультяшного. И жил себе припеваючи.

А доктор продолжает.

- У вас, Василий Иванович, при анализе выявили БЛ-ген, следовательно вы – бойлавер, или говоря научным языком “педофилус вульгарис”, следовательно вы должны испытывать сексуальное влечение к мальчикам-подросткам.

- То есть я что, трахать их должен, пацанов этих?

- Я вас к этому не призываю, боже упаси. За “траханье” у нас статья в уголовном кодексе. Просто вас должно к ним тянуть, хотеть вы их должны. И сил противиться этой страсти у вас нет.

- Слушайте, доктор, может это ошибка какая?! – взмолился я. – Я ведь без малого двадцать лет женат, живем душа в душу. Да и если на жизнь оглянуться, никуда меня, кроме как к бабскому полу, не тянуло. Ну ни разу! Помню в трамвае как-то меня один деятель за задницу потрогал, толкотней воспользовался, так я его на следующей остановке из трамвая и выкинул. А чтоб с ребятишками чего-нибудь …

- Хватит, гражданин Пупков! – рассердился доктор. – Довольно вам медицину дискредитировать! Генетика –наука точная, осечек не допускает. А анализ мочи, если хотите знать, это вообще официальный документ. Его даже в суде можно использовать.

- В суде? – я заволновался. – А что могут и в суд потянуть?

- Ну вроде пока не за что. Хотя лично я всех бы вас бойлаверов на всякий случай изолировал. А хотите мы вас в психушку поместим?

- Вы меня спрашиваете?!

- А кого же мне еще спрашивать? – удивился доктор. – По нынешним законам поместить пациента в психиатрию можно только по его желанию. Хочешь в сумасшедший дом – пожалуйста, не хочешь – гуляй себе на здоровье. Хотите, а?

- Нет. Я уж лучше погуляю.

Вышел я из кабинета и не знаю куда идти. Жизнь сразу смысл потеряла. С бабами мне теперь нельзя отношения поддерживать, не положено или вроде того. И что это за Гена-тип такой зловредный! Раньше жили безо всякого “типа” люди, детей рожали. А теперь во как! И самое что неприятное, я ведь Наденьку люблю, жену свою … Дочку хорошую вырастили. Выходит притворялся?! И как я теперь ей в глаза посмотрю? Хоть домой не ходи!

Но ничего, ноги сами понесли. Подхожу к дому, вижу паренек соседский Юрка собачку выгуливает. Хороший мальчик, вежливый. И собака у него хорошая – маленькая такая, прыгучая. Вот, думаю, к кому теперь я влечение должен испытывать. Ну не к собачке, разумеется, к Юрке. Хоть на этом спасибо! Подошел поближе.

- Здравствуй, Юрка, - говорю.

- Здрасьте, дядь Вась, - отвечает.

- Хорошая у тебя собачка. Фокстрот?

- Фокстерьер!

- А, ну да. До свидания, Юрка.

- Пока, дядь Вась.

Вот такой разговор получился. А было влечение или нет, я не знаю.

Пришел домой, жене не стал ничего про беду свою рассказывать. Сказал, неприятности на работе, зарплату задерживают. Короче, соврал. Ночью она ко мне потянулась, целует нежно, а я лежу бревно бревном. Устал, говорю. Она с понятием у меня. Отвернулись в разные стороны, заснули. И снится мне сон. Будто я в психиатрической больнице смотрю концерт художественной самодеятельности. Сижу в актовом зале на откидном стульчике в полосатой пижаме. Сроду таких не носил. На сцене конферансье, маленький лысоватый толстячок точно в такой же пижаме, объявляет:

- А теперь пациент Лисичкин, который выдает себя за американского шпиона, исполнит для вас песню “Был в весеннем лесу, пил мальчишеский сок” из кинофильма “Ошибка резидента”.

Проснулся весь в поту. Ну точно с ума схожу! До утра ворочался, заснуть не мог, все думал, как теперь жить дальше. Ну и решил. Раз уж мне такой крест выпал, раз уж уродился я такой-разэтакий, хрен с ним, буду к пацанам … это самое … тянуться. Против судьбы не попрешь, она любого уломает.

По будильнику встал, умылся, позавтракал – все, как обычно. Только жены своей собственной стесняюсь! Пары слов сказать не могу. Скорей из дома выбежал, пришел на работу, и там, вроде, ничего. Только сослуживцы косятся как-то странно, новости-то у нас быстро распространяются. Отработал я с грехом пополам, а когда домой возвращался, вижу, снова Юрка с фокстерьером своим гуляет. Ну тут я, как в омут головой бросился.

- Привет, Юрик, - говорю. – А давай, брат, я у тебя пососу, что ли.

- Вы что, дядь Вась, с дуба рухнули!

Подхватил пацан собачку и бегом в подъезд. Вот дела! Да как же с ними дело иметь, если они после первого же слова стрекача задают? Ну чисто зайцы! Расстроился я немного, и тут слышу сзади:

- Дяденька, а вы лучше у меня пососите. Только сначала, пятьдесят рублей дайте.

Оглянулся, вижу пацан стоит замухрышка, лет десяти. Из тех, что по помойкам рыщут и бутылки собирают. Худенький такой, маленький, одет плохенько и мордашка чумазая. Стоит, сумкой с бутылками позвякивает. Смотрит на меня, ждет, как отреагирую. А у меня в кармане как раз пятьдесят рублей! От Надьки заныкал, думал, пивка попью. Эх, была - не была! Сунул ему денежку, он ее схватил и быстро в носок упрятал. Я и мигнуть не успел.

- Где, - спрашиваю, - заниматься этим делом будем? Не на улице же. А домой я тебя привести не могу, уж извини, у меня там жена с дочкой.

- Зачем на улице. Давайте на чердак поднимемся. Там тепло и матрас бомжи оставили.

Поднялись мы на чердак. Действительно матрас лежит, тепло, голубями пахнет. Прям, как в детстве, - у отца своя голубятня была. Присел я на матрас, бомжами заспанный, не побрезговал. А парнишка встал надо мной и треники свои замызганные до коленок опустил, трусишек-то на нем и вовсе не было. Выгнулся он, “хозяйство” свое вперед выпятил. И все у него такое маленькое, аккуратненькое, без единого волосочка. Я уж и позабыл, какие у мальчишек пиписьки бывают. У меня-то – дочка.

- Сосите, - говорит, - дяденька, на здоровье.

- Да я и не знаю, как его надо … не умею.

- Ну вы даете! Всему вас учить приходится. Ладно уж, сейчас я вам покажу, - сказал, и шасть мне между ног, змейку на брюках расстегнул, ручонкой там пошарил, вытащил и в рот себе засунул. Приятно! Надька моя никогда мне так не делала. Смотрю я, как мой вставший член изнутри мальчишескую щечку подпирает, и думаю: прав был доктор! Так и спустил пацану за щеку, а он даже не поморщился, сплюнул только и говорит:

- Все! Теперь вы.

Думал я, противно мне будет, но нет, ничего. Взял его губами осторожно и стал посасывать. Как леденца на палочке! Сосу, чувствую, он твердый стал, упругий. Потом задергался на языке у меня. Парнишка засопел и голым животом к моему носу прижался. Кончил, значит. Но без “водички”, всухую – малой ведь совсем. И знаете, так мне понравилось, что я ему это удовольствие доставил! У такого пацана и радостей-то в жизни нет никаких, одни печали. А тут и пятьдесят рублей заработал, и приятно. Договорились мы через день опять встретиться, как раз у меня зарплата намечается.

Ночью опять сон снится. Сижу я на передаче “Что, где, когда” за круглым столом в чем мать родила. И знатоки вокруг голые, очками прикрываются. Волчок покрутился, покрутился и останавливается. Ведущий задает вопрос:

- Телезритель из города Минетогорска спрашивает: может ли сладкое быть соленым? Минута на обсуждение!

Знатоки, смотрю, сидят, носом в стол уткнулись. Не знают. Тут я палец поднял и как заору:

- Досрочный ответ! Может, если это член любимого мальчишки!

И проснулся.

Не успел на работу прийти, вызывают меня опять в амбулаторию. Прихожу. Доктор сидит с виноватой рожей, карандаш между пальцами так и мелькает.

- Уважаемый Василий Иванович, - говорит он мне, - от лица всей российской медицины, приношу вам свои извинения. Дело в том, что медсестра перепутала баночки с мочой. Но мы разобрались! Лучше, как говорится, поздно, чем никогда.

- Подождите, - останавливаю его. – Так что, у меня нет этого самого …

- БЛ-гена? Нет, конечно. Поздравляю, - он встал и протянул мне руку, - вы – крепкий гетеросексуал. Вас привлекают только женщины и никто, кроме женщин. Причем, заметьте, взрослые женщины. Анализ не оставляет никаких сомнений.

- А что же раньше вы говорили? Может, опять ошибка?

- Теперь никаких ошибок! Раньше мы вашу мочу с мочой другого человека путали, - доктор порылся в бумагах. – Сказкин Артем Батькович, знаете такого?

Я не знал.

И что самое смешное, не знаю, как мне теперь жить. Вроде все так хорошо обернулось, но … Ведь я полюбил его! Пацана того, Лешку, его Лешкой зовут, ну с которым на чердаке … Как же быть?! Может вы посоветуете? А сегодня зарплату выдают …