А.Сказкин (Ильяс Мидасов)

Юнга, будущий матрос,
Поцелуй меня взасос! –

Я и классик.

Я - не раб униформы. Знаю некоторых людей, которые готовы умереть за российского солдата, а вернее под ним, повизгивая от удовольствия. А меня увольте! Все эти бляшечки-фуражечки, сапоги-портянки для меня пустое место. Даже из армии я возвращался в «гражданке» (мама прислала). Вышел в чисто поле и зашвырнул свою собственную фуражечку куда подальше. С первого дня службы об этом мечтал! Сраный стройбат, два года в минус! Гм … да. Но речь не о том, тут был совсем иной коленкор.

Морячка этого я издали приметил, как говорится, я милого узнаю по походке. А походка у него была замечательная: легкая, пружинистая. Казалось земля со своим F=mg (правильно?) власти над нам не имеет. Сейчас оттолкнется он посильней и полетит, ну чисто «ветерок» крапивинский. Когда я учился в школе ( звучит мелодия: «Боже, как давно это было») у нас тоже некоторые ребята были записаны в Клуб Юного Моряка, сокращенно КЮМ. По моему, туда принимают лет с тринадцати-четырнадцати, но этот конкретный экземпляр либо хорошо сохранился, либо был малость помладше (масло масленое). Я голосую за двенадцатилетних! Помню, с коллегами по работе ( все прилежные «натуралисты» или, вообще, женщины) завели разговор о «пионерских» лагерях, где я шесть лет, от звонка до звонка, провожатствовал. Я возьми и ляпни: «Мой любимый возраст – двенадцатилетки!». А они мне: «Говори поосторожней, а то люди бог весть, что подумают». А я как раз это и имел ввиду! Ха! Ха! Ха!

Но вернемся к нашему баранчику … то есть зайчику … то есть морячку! Одет он был по полной программе: брюки клеш, ботиночки, бескозырка с лентами, и эта штуковина с синим воротником. Как бишь она называется? У кого не спрашиваю, никто не знает. Надо Крапивина перечитать, у него, наверняка, где-нибудь написано. Иду я следом за морячком, любуюсь. Думаю, надо догнать, в мордашку заглянуть. Анька моя однажды мне и говорит : « Артем, мне надоело, что, когда мы идем с тобой по улице, ты каждому встречному мальчишке в лицо заглядываешь.» А я ей: « Неужели тебе больше понравится, если я каждой встречной и поперечной девчонке буду под юбку заглядывать.» Она обиделась. За что я их и не люблю. В смысле, женщин. То есть люблю, но куда меньше, чем пацанов.

Пацан тем временем подошел к проезжей части и остановился. Выжидает пока машин поменьше станет, чтобы дорогу перейти. Я подтянулся поближе. Не так давно прошел дождь, всюду лужи. Вижу, юнга мой совсем неосторожно стоит, того и гляди окатит его проезжающая машина грязной водой. Я-то, умудренный опытом, поодаль притормозил. Жгули-Москвичи аккуратненько проезжают, лужи объезжают, малютку не обижают. Но вот на горизонте замаячил «сивый мерин», «Мерседес», отвратительного палевого цвета. Повинуясь какому-то наитию, я шагнул вперед. Нет, не заслонить его своей широкой грудью. Это вы, наверное, Крапивина начитались! Просто у меня возникла одна идея. «Мерседес», разумеется, окатил нас с мальчишкой с ног до головы. Мне-то что, я был в длинном кожаном плаще, а-ля Глеб Жеглов, с него все, как с гуся вода (не с Жеглова, с плаща). А вот морячку досталось! Я тут же выстроил изящную трехэтажную конструкцию из тех слов русского языка, которые в письменной речи стараюсь не употреблять. Мальчишка надстроил еще пару этажей. Ругался он, как старый боцман. Хороший мальчик, продвинутый! Как говорит мой приятель Олег: « Все пропью, но флот не опозорю!»

Когда гнев наш, его искренний, мой притворный, понемногу утих. Мы стали оценивать ущерб, нам нанесенный. Я-то не столько ущерб оценивал, сколько самого морячка. Курносенький, живой, рот улыбчивый, из под бескозырки темный чубчик торчит. Симпатичный! Кажется именно такие нравились старику Макаренко, ну, помните «Флаги над башнями», «Педофи …Педагогическая поэма». Потом старуха Крупская (Re: жена старика Крупского) приехала с инспекцией и оху …, в общем удивилась. Но я Макаренко не виню: знамо дело – Революция! Если бы Зимний брали такие вот революционные матросики, я бы лично отдался им вместе с зимним. И с нижним, и с исподним!

- Слушай, братишка, - говорю я матросику, к морякам именно так следует обращаться: «братишка» и никак иначе. – Слушай, братишка, я здесь живу недалече, пойдем вместе со мной, обсо … обсушимся, почистимся.

И он соглашается. Подумайте, какой глупыш! А все дело в психологии, не даром я ее родимую два года изучал, пока меня из института не поперли. Мы вместе пострадали от одного и того же «Мерседеса», мы в равном положении (он так думает!), мы – собратья по несчастью. А это очень сближает. Между мной и морячком протянулась ниточка. На этом и строился весь мой коварный расчет. Могло и не сработать, но чем я рисковал? Девственной чистотой плаща? Могло не сработать, но сработало. Знакомимся: он – Саша, я – Артем. Идем ко мне домой. Эх, Аня, зачем ты к маме уехала, загубила мою грешную душу?! И как хорошо, что ты умотала!

Приходим, он разувается. У него чистые голубые носочки. Оцените момент! Как часто вам приходилось встречать двенадцатилетнего мальчишку в свежих носках? Мне, например … ну да ладно. Вовик, не обижайся! Я снимаю плащ, вешаю в сторонку – потом почищу. Под ним я, как всегда, чист и опрятен, хоть сейчас под венец. Только не хочется! А хочется мне поскорее заняться мальчишкой, морячком моим ненаглядным. Говорю:

- Я прямо на тебе сейчас все это зачищу мокрой щеткой. Потом снимешь свою амуницию, я ее утюгом просушу. И будешь, как новенький. Лады?

- Хорошо, - отвечает, - только побыстрей бы. А то мне на построение надо.

- Быстро только кошки … родятся. Успеешь на свое построение. Угадай, кто лучший в мире чистильщик?

- Вы?

- А то! Только давай перейдем на «ты».

Веду его в ванную и начинаю отчищать. Ох! В одной руке щетка, а свободной придерживаю матросика то за талию, то за бедро, то за упругую попку. Он терпит, думает, так и надо. Сопит. Не удобно морячку, что взрослый мужик его обслуживает, как барина какого-то. («Давайте, я сам – Ладно уж, сам») Работа почти закончена. Сижу перед ним на корточках, дочищаю клеши. Спрашиваю:

- А правда говорят, что в клешах нет карманов, а просто сквозная дырка (известная фенька! )? Всегда хотел узнать.

- Правда.

- Можно попробовать? – Честно говоря, не надеюсь, что разрешит. Но разрешает!

Пропихиваю руку в узкое отверстие, так похожее на карман. Однако, не карман! Кончиками пальцев ощущаю теплую кожу мальчишеского бедра. Трусики. Подушечкой большого пальца задеваю заветный хоботок. Почти случайно. Пацан дергается. Быстро убираю руку.

- Извини, Санек, случайно.

- Да, ничего …

Ничего себе «ничего»! Меня аж пот прошиб. Потом он раздевается, уже в комнате, любопытно озираясь по сторонам, вертит круглой стриженной головой. Не стесняется, это радует. Остается в трусиках и носочках, майки он не носит. Обожаю пацанов, которые не носят маек! Вы не поверите, но трусики у мальца сплошь в штурвалах и якорьках. То ли случайность, то ли конкретно шкет на кораблях повернут. Без формы матросик смотрится еще лучше, хотя куда бы уж! Худой, но крепенький; живот рельефный, ноги сильные, попка аппетитная. Трусики маловаты ( наверное, все же любимые) и прелести под ними имеют весьма определенные очертания. Загореть он еще не успел, - начало лета, - но кожа у морячка сама по себе смуглая. Вот он ходит вдоль стен и книжных полок, разглядывает всякие диковины, которые брат мой из-за границы понавез. А я держу в руках его одежонку и любуюсь им, не могу оторваться. Однако, надо действовать!

- Вот тут, - говорю, - два пульта: от телевизора и от видика. Садись в кресло, включай и смотри. Там, кажется, какая-то кассета стоит. «Шестой день», по моему, с Арнольдом. Смотрел?

- Не смотрел, спасибо. – Садится, включает. Я с его шмотками ухожу в другую комнату, типа гладить. И тут только вспоминаю, что вчера ко мне приходил мой друг Дима, и именно по этому в видеомагнитофоне совсем не «Шестой день», а жесткое немецкое порно. «О, йа, йа, дас ист фантастиш». Со всеми вытекающими от сюда последствиями. Слава Богу, для «натуралов»! Ну там, где сисястые блондинки средних лет с вывернутыми губами (и теми, и теми) и мужички с такими членами, что мама не горюй. Где они их только берут таких. Хотите верьте, хотите нет, но если бы мой член вырос вдруг до подобных размеров, я бы повесился. Честное слово! Его же не никуда толком не применишь. Мне и девушки нравятся худенькие, с узкими бедрами, не говоря уже о пацанах. Нет, у меня нормальный крепкий размер, но всяких чрезмерностей я не люблю. Что касается порнухи, то я ни за какие коврижки не стал бы смотреть такое … У меня после первых тридцати секунд просмотра - устойчивый рвотный рефлекс. Но Дима, он настоящий извращенец, в полном смысле этого слова. Судите сами, все его девушки такие страшные, что ни словом сказать, ни малым детям и беременным женщинам показать. Причем все, как на подбор. Думаю, когда они видят себя в зеркале, сразу падают в обморок, а когда приходят в себя, седеют и начинают заикаться. Поэтому Дима увлекается порнографией и меня приобщает. Под большое количество пива это вполне можно вынести. Не знаю, зачем он выбирает таких некрасивых женщин (или они его), наверное, комплекс неполноценности играет. Так что я на его фоне смотрюсь вполне ничего. Мои мальчишки, по крайней мере, красивые, а тяга к красоте очень даже естественна, для любого «нормального» человека. Например, если провести такой опыт. Взять десять исключительно гетеросексуальных мужчин и поставить их перед выбором, с кем бы они хотели переспать - с Димиными «девочками» или с моими мальчиками. Уверен, по меньшей мере, девять из десяти выберут моих пацанят. Только хрен бы я им позволил, спать с моими мальчишками!

Из соседней комнаты раздавались утробные звуки, с непередаваемым немецким акцентом. Я застелил стол старым байковым одеялом, включил утюг: пусть греется. Разложил форму малыша на диване. И пошел проведать, как там мой маленький гость. Он сидел, забравшись с ногами кресло и вперившись застывшим взглядом в экран телевизора. Понятно, куда я первым делом посмотрел. Эрекция у него была первостатейная, видно, пока меня не было (совсем не долго), он успел потереть свой «пестик». А эрекция это очень заразная штука, если дело касается меня и маленьких симпатичных мальчиков. Малыш меня заметив, смутился, положил ногу на ногу. Зажался весь. Я говорю:

- Ой, извини, ошибочка вышла. Это совсем не та кассета. Хочешь заменю, но вообще-то, в твоем возрасте полезно на такое разок посмотреть ( что я несу?!) Для общего развития. Может все-таки этот фильм оставим, а то черт его знает, где у меня «Шестой день» ( да у меня полный шкаф кассет, на любой вкус!). Ну, как?

- Оставьте лучше этот, - голосок хриплый от возбуждения, ногу с ноги не снимает, ждет, пока я уйду, чтобы продолжить свои забавы.

- У тебя встал? – спрашиваю. – Да ты не стесняйся, от таких фильмов у любого нормального мужика поднимется. ( ага, как бы не так ) Я вон всего пару секунд глянул, а у меня видишь, как среагировал.

Моя «реакция» даже через джинсы заметна невооруженным взглядом. Морячок пару секунд с интересом смотрит на меня, прямо скажем не в глаза, потом снова в телевизор. Как магнитом его притягивает. На экране усталая женщина натужно заглатывает дециметры шлангообразного члена. Малыш расслабился, вновь принимает прежнюю непринужденную позу. Ему хочется показать себя «нормальным мужиком». Трусики его топорщатся. Один из штурвалов вознесен над остальными на вполне приличную высоту. Эт-то класс!!! Такой случай упускать нельзя. Вот помогла Димина кассетка! Быстро бегу в соседнюю комнату, выключить утюг. Как я еще не забыл про него в этакой ситуации. Была бы пламенная страсть, право слово. Возвращаюсь, сажусь на подлокотник его кресла. Это не должно насторожить ребенка, в комнате нет другого кресла. В телевизоре минет длинною в жизнь, и такой же длинный член.

- Вот решил с тобой немножко посмотреть. Больно фильм хороший ( …! ). Не возражаешь?

Морячок, конечно возразил бы, ему хочется себя трогать, а при мне он стесняется. Но хозяин то здесь я. Продолжаем разговор.

- Здорово сосет! Знаешь, самое приятное в сексе это когда у тебя сосут (понимаете куда клоню? ). Ты еще с девчонками не баловался? Нет? Успеешь, у тебя все впереди. А моя девушка классно это делает. Вон, кстати ее фотография на пианино (про девушку я, чтобы он не заподозрил меня в «голубизне», дети к голубым очень предвзято относятся, почему бы это?).

Мальчишка, похоже, совсем ошалел, а я продолжаю обработку.

- Правда, когда так пере возбудишься и не … гм … не кончишь … Это очень вредно! Особенно в твоем возрасте, потом детей может не быть ( ну я нагнал!).

Паренек испуганно на меня смотрит. Я говорю:

- Ты себе помоги рукой. Меня можешь не стесняться. Что не делал никогда?

- Это же - ОНАНИЗМ будет! – Смотрит на меня так, словно я ему предложил бездомному котенку голову откусить. Что за наивное дитя!

- Ну давай я тебе своей рукой, это уже не онанизм будет.

Морячек молчит. Он хочет получить удовольствие, боится остаться бездетным. Черт его знает, о чем он думает. Но молчит! Я придвигаюсь поближе, кладу свою руку прямо на вздыбившийся его передок. Мальчишка даже не дергается, не то что в первый раз. А вот меня будто током бьет. Как приятно ощущать его твердый членик, пусть даже и через трусики. Его напряженная головка оказывается между моими большим и указательным пальцами, я начинаю тихонько сжимать и отпускать ее, постепенно наращивая темп и силу сжатия. Главное тут не переборщить. Мы, как саперы, ошибаемся один раз! Морячок кайфует, видно, что ему приятно, когда его трогают. Лицо раскраснелось, губы приоткрыты. Дышит часто, втягивая воздух через рот. Я в его возрасте тоже любил, когда меня трогали за член. Правда это делали не «добрые» дяденьки, а мои ровесники, но ощущения были потрясные, до сих пор помню. Чувствую: морячок на взводе и от своего кайфа уже не откажется. На меня не смотрит, взгляд прилип к экрану телевизора. Ну что за богомерзкие оттуда исходят звуки! Однако, пора двигаться дальше. Бросаюсь, как в омут головой.

- Рукой все-таки не то, давай лучше, я у тебя пососу.

- Что вы, я не голубой.

- А я что ли голубой?! Обижаешь! Вон у меня и жена есть.

- Простите …

- И вообще, причем здесь голубые? Ты будешь смотреть фильм про телок, а я у тебя немножко пососу. Просто хочу тебе настоящее удовольствие показать. Понравился ты мне! ( все это продолжая «массажировать» его головку )

- А вам не противно будет? – видно, что заинтересовался малый. Отвечаю:

- У маленьких мальчиков не противно. Ну что, давай?

Молчит!!! Быстро спрыгиваю со своего насеста, опускаюсь перед ним на колени. Думаю, трусики снимать не будем, что бы, не дай Бог, не спугнуть. Трусишки совсем детские, без ширинки, поэтому просовываю руку с боку через штанину ( или как там отверстия, куда ноги суют, в трусах называются ), извлекаю на свет … Чудо! Вот это я называю красивым членом. Вернее, члеником. Не длинный, крепенький, полностью закрытый кожицей. Такой же смуглый, как и сам мальчишка. У меня перехватывает дыхание. Птенчик едва только начал оперяться, совсем немного тонких пока волосков в нежной ложбинке у основания мальчикового членика. Яички маленькие, в еще безволосой, розовой мошонке. Член стоит, как часовой у мавзолея. У него. У меня, как останкинская башня до пожара, когда она лучше работала. Беру его в рот. Наконец-то, простите за каламбур! У каждого мальчишки свой собственный вкус, свой запах. Что касается запаха – этот морячок на редкость чистоплотный. Напускаю в рот слюны, начинаю осторожно посасывать. Кончиком языка ласкаю кожицу – крайнюю плоть. Потом пропихиваю язык глубже, пытаюсь добраться до уздечки. Сжимаю член губами, начинаю двигаться вперед-назад, стараясь полностью освободить головку. Язык мой мечется, как сумасшедший И мальчишка движется мне на встречу. Инстинкты срабатывают. Руками он уперся в подлокотники кресла, для устойчивости. Подмахивает довольно сильно. Заглатываю его членик до основания, это не сложно. Редкие волоски щекочут верхнюю губу. Руки мои тоже не бездействуют. В правой покоится мальчишкина мошонка, время от времени я легонько ее сжимаю. Левая рука скользит по телу морячка, гладит там, куда может дотянуться. Бедра морячка ходят из стороны в сторону, иногда он касается ляжками моих ушей. Я так возбудился, что готов лопнуть. Это действительно вредно. Яйца сладко ноют. Начинаю тереться причинным местом о старое доброе кресло. И все это, заметьте, в едином ритме. Кончает он довольно быстро, я - на полминуты раньше него. Мальчишка со стоном выгибается и выпускает мне в рот скромную струйку своего семени. Всего одну. Я не большой любитель спермы, но это добро грех не проглотить. Как сладко пульсирует на языке его маленький, но такой боевой членик.

В многочисленных «тематических» рассказах, на которые я натыкался, путешествуя по интернету, десятилетние мальчики обычно изливаются, подобно племенным жеребцам. Просто море разливное спермы! В реальной жизни я лично с подобным феноменом не сталкивался. А вы? Мой морячок был постарше десяти лет, но кончил довольно скромно. У меня же, напротив, по джинсам расползалось здоровое мокрое пятно. Я поднялся, выключил осточертевшее видео, телевизор переключил на первый канал. Очень кстати показывали мультсериал про «Покемонов». (Как вам старина Эш?. По-моему, очень милый парнишка.) Морячок обмяк в кресле, его мокренький членик обмяк на нежном бедре. Я вытащил из кармана чистый носовой платок, положил на подлокотник.

- Вот, вытрись. Смотри пока телек, а я пойду закончу с твоей одежонкой. Ты настоящий мужик! Вырастешь, от девок отбоя не будет. Такие моменты самые сложные. После секса малыш может почувствовать себя не в своей тарелке, и наверняка почувствует. Наступает откат. Ему будет стыдно и даже противно. Непременно возникнет чувство вины. Он может подумать, что его обманули, унизили, изнасиловали. А это уже чревато! И чем старше мальчишка, тем с ним сложнее. Если вы конечно не пользуетесь услугами мальчиков-проституток или не насилуете беспризорников. Я до конца не знаю, как нужно действовать в подобных ситуациях. У меня тоже наступает откат, и я кажусь себе последним гадом. Это ведь только в тех самых «правдивых» рассказах бывает, что ребенок бросается на шею растлителю с криками: «Мне было так приятно! Спасибо, что научил!». Но нет. Мы не делаем ничего плохого! Мы хорошие! Мы любим наших мальчиков! (Аутотренинг).

Может быть, это психологически не верный ход, но я предпочел не мозолить морячку глаза своим присутствием. Мучимый стыдом и страхом за свою шкуру (вот придет папа, надо думать, капитан дальнего плаванья, и вышибет из меня все дерьмо ), ухожу в другую комнату и начинаю утюгом сушить его штанишки. Мои бы кто просушил! Каждый раз я почти раскаиваюсь, но очень не надолго. И сейчас, водя туда-сюда утюгом, который почему-то не хочет нагреваться, я прокручиваю в голове предыдущие пять минут моей жизни, и снова дико возбуждаюсь. Что за наказание такое! За стеной слышится финальная песня мультика. В дверях появляется мой морячок. Пристально вглядываюсь в его лицо, выражение абсолютной безмятежности. Ни тебе страха, ни агрессии. Я – счастливчик!

- Ты на построение не опоздаешь? – спрашиваю.

- А ну его! – мальчишка машет рукой. – Можно у вас одну вещь спросить?

- Валяй! Только, помнишь, мы с тобой на ты перешли?

- Ага. Я у вас там компас видел, – говорит по морскому: не кОмпас, а компАс.

– Он вам … тебе очень нужен?

- Вообще-то не очень, а что?

- Могли … Мог бы ты мне его подарить.

Хороший мальчик, умный. Все схватывает на лету. Конечно, я должен его отблагодарить. У меня действительно есть старинный морской компас с английского судна. Брат купил его зачем-то в Лондоне за бешеные деньги и подарил мне. А мне эта морская атрибутика, как корове седло. Черт с ним, отдам! Мальчишка влюблен во все морское, ему нужнее.

- Если я его тебе подарю, мама не будет интересоваться, откуда подарочек?

- Нет, она в мои дела не лезет ( это вы зря, мамаша! ).

- А отец?

- Мы без отца живем ( нет тебя, нет, треклятый капитан дальнего плаванья! ).

- Ладно, забирай, - говорю. У мальчишки загораются глаза. – Хотя … Это немного несправедливо. Я доставил тебе удовольствие и я же дарю тебе подарки. Вот если бы ты мне тоже сделал приятно, было бы все по честному.

- А как сделать? – Похоже он согласен на все. – Как … ты мне?

- Так у тебя не получится, давай по другому.

По законам жанра, еще в самом начале моего рассказа я должен был написать, что все здесь изложенное чистая правда. Но я этого не сделал и делать не собираюсь. Что вам, любезный читатель, под «чистую правду» лучше дрочится? Простите. Скажу только, что удельная доля ч. п. в общем объеме словесной мути не менее десяти и не более девяносто девяти процентов. Решайте сами.

Когда примерно через час морячок Сашка покинул стены моего гостеприимного дома, походка у него была куда более морская. Знаете, такая немножечко в раскорячку. Но форма его была чиста и хорошо выглажена. Бескозырка сидела лихо. А в руке он сжимал целлофановый пакет, в котором покоился заветный морской компас. С какого-то старого английского судна. А название я забыл.

©Артём Сказкин
Июнь, 2001 г.