Этому мальчику только десять.
Живет он в чужом доме,
Растет, как трава у забора,
Без всякой заботы, ухода.
Есть у него только солнце, воздух и дождик,
Жучки с паучками, пыль и песок.
То козел пощиплет траву,
То потопчет корова,
А трава умирать не хочет,
Растет, набирается сил
В плотных зеленых побегах.
Мальчик срывает ююбу и валится с дерева,
Ногу ломает,
Дикие ягоды ест, нередко его тошнит.
За колесницей священной далеко уходит.
Все ему нипочем.
Выбьется вовсе из сил, но не падает духом,
А заблудившись, обратно находит дорогу.
Вечно оборванный, грязный,
Он и пинков получает немало.
Все его только ругают.
Но, улучивши минуту, опять он уж мчится куда-то…
Есть в излуке реки заросшая травами заводь,
Цапля стоит у воды,
Ворона уселась на ветку,
Носится ястреб высоко,
Сети расставил рыбак на бамбуковых палках,
И на шесте примостился баклан,
Утка ныряет, себе добывая улиток.
Полдень.
Плещет вода, так и манит скорей искупаться.
Плавно струятся придонные травы,
Рыбки играют,
А под водой, уж наверное, девушка-нага
Гребнем своим золотым чешет косы,
И в глубине ее облик неясный струится.
Хочется мальчику глубже в ту заводь нырнуть, —
Эти зеленые волны
Гладки, как тело змеи;
Что там под ними? Как все интересно!
Мальчик нырнул и ногами запутался в травах.
Вынырнул, вскрикнул, опять захлебнулся и тонет.
Гнал в это время по берегу стадо пастух, —
В лодку он прыгнул и мальчика спас.
Тот уже был без сознанья.
Долго потом вспоминалось ему,
Как зарябило в глазах,
Стало темно,
Матери образ возник, а ее
Он потерял еще малым младенцем.
Память его помутилась...
Все ж любопытно узнать,
Что это значит, когда умирают?
Он подбивает приятеля:
« Ну-ка, нырни, обвязавшись веревкой!
Я тебя вытащу, не беспокойся».
Но отказался приятель,
И сердится мальчик: «Ты, вижу я, трус!»
К Бакши, соседу, забрался он в сад,
Вдоволь наелся плодов, но и всласть получил
колотушек.
Дома его попрекают: « Не стыдно тебе, обезьяна?»
Стыдно? Но почему же?
Палкой сбивает плоды хромой мальчишка, сын Бакши,
Насобирает корзину,
Сучки поломает,
Плоды передавит —
А ему и не стыдно!
Раз показал ему новый приятель
Трубку со стёклышком: « Ну-ка, в нее погляди!»
Мальчик глядит. Разноцветный узор!
Чуть повернешь — все опять по-другому.
Он говорит: «Подари это мне.
А от меня ты получишь ракушку,
Ею незрелое манго ты можешь легко очищать.
Дудочку дам я в придачу».
Однако приятель не отдал.
Вот и пришлось эту трубку стащить.
Мальчик совсем не завистлив, не жаден,
Просто хотелось ему посмотреть,
Что там внутри.
Старший брат отодрал его за уши:
« Как же украсть ты посмел?»
А сорванец ему отвечает:
«Он не хотел мне отдать!»
Словно не сам виноват, а приятель.
Страха, брезгливости в мальчике нет.
Раз подобрал он лягушку,
В яму в саду посадил,
Стал кормить пауками, червями.
В коробочку спрятал жука,
Кормит навозом сухим;
Выбросить не позволяет — никак!
В школу приходит с бельчонком в кармане,
В стол раз к учителю змейку пустил,
Думает: « Ну-ка, посмотрим, что будет?»
Змейку увидев, вскочил и умчался учитель.
То-то потеха была!
Выкормил мальчик собаку,
Не знаменитых каких-то кровей, —
Самой скромной бенгальской породы.
Видом с хозяином схожа она,
Да и такого же нрава.
Если она голодает, то что же
Ей остается — только украсть?
Вот почему перешибли ей ногу,
И, как последствие этой причины,
Был у обидчика сломан забор.
Спала та собака в постели хозяйской,
Да и хозяин не мог бы заснуть без нее.
Р аз она сунула морду в соседскую миску —
И жизнью своей поплатилась за это.
Мальчик, который не плакал при большей беде,
Прячась от всех,
Слезы два дня проливал.
Есть или пить в это время ему не хотелось.
Даже плоды, что созрели в саду у соседа,
Не соблазняли его.
Играл малыш на ближнем дворе.
Мальчик надел на него старый помятый котел —
Пострадавший ревел, словно фабричный гудок.
Где ни появится мальчик, все прочь его гонят,
Только молочница Шидху поит парным молоком.
Семь лет, как умер сынок у нее, —
Разница в возрасте с мальчиком нашим — три дня.
Был он смуглым таким же,
С таким же чуть сплющенным носом.
Но и молочницу стал донимать проказами мальчик!
То обрежет веревку и пустит корову на волю,
То запрячет крынки куда-то,
То измажет краской одежду —
Дай-ка, мол, посмотрю, что из этого выйдет?
Но от этих бесчинств он стал ей только дороже:
Если его кто бранит,
Она заступиться готова.
Амбике, старый учитель, мне так говорил:
« Нет у него и желанья понять
Ваши стихи в хрестоматии школьной.
Он ведь тупица!
Из озорства вырывает листы
И говорит, что съели их мыши.
Вот обезьяна!»
Я ж отвечал: «Не моя ль в том вина?
Если б поэт говорил на его языке,
Если бы жук хорошо был описан,
Мальчик бы не оторвался от книги.
По-настоящему я не мог написать о лягушке
Иль о трагедии этой бездомной собаки».

1932 г.

Сборник «Снова» опубликован в 1932 году. Он посвящен умершему внуку Тагора — Нитипдро (Ниту), чья смерть глубоко опечалила поэта.