Пусть плывут облака над синью небес,
в этой сини видится тайное.
Кто ты в небе?
Архангел иль бес?
И встречи бывают ль случайными?
Я не знаю, и в мыслях - разлуки тайник,
промежуточных фраз пересуды...
Улыбается в небе бумажный двойник
и я знаю, конечно, что будет.
Будет солнце светить, как всегда, по утрам,
это всё, конечно же, просто…
Ну а звёзды появятся ночью
и я в сердце
построю для мальчика
храм.
3 апреля 2009 г.
Солнце и дельфины словно слились в одно светящееся начало, когда парусник проплыл мимо мальчишеского залива. Всплеском волны озарило горизонт, и потом солнце ярко-огненными лучами упало на каменистый берег, отразившись в выпуклой зеркальности камня. Миллионы бликов замерцали на сетчатке карих, припущенных длинными ресницами, мальчишеских глаз.
- Там начинается Новый Мир, - сказал Большой Мужчина, показав рукой на Горизонт.
- Я знаю, - прошептал Маленький Мальчик. – Я всё знаю.
Так начинался рассказ. Так и никак иначе.
*
Скоро мы всё забудем.
Я человек в красной клетчатой рубашке, в синих потёртых джинсах. У меня в холодильнике недопитая бутылка пива Taller, а в пепельнице недокуренная сигарета Marlboro.
Материализм и идеализм. Истина в центре. Я так долго к ней шёл, а дойдя до центра, потерялся, потерялся в собственных стремлениях.
Я смотрел себе в глаза, видел глубину, тонул в ней. Физическое и метафизическое. Пускаясь в путь, в котором хотел собрать себя воедино, рассыпался на куски.
Мне так долго навязывали чужую неполноценность, что я стал камнем.
Скоро мы всё забудем.
*
Во время сезона дождей в Оренбурге идиллию сосуществования с дождём нарушает только хаотичный гул мокрых машин. Нашедший долго искомое теряет смысл, ему становится страшно, счастье рвёт человека на части, он его сжимает в кулаке, а когда отпускает, оно не улетает. Своя дорога - Счастье. Если же просить что-то большее, то можно стать попрошайкой. А пока бери - это твоё. Я никогда не замечал мелочей, хотя знаки были повсюду.
Мир – это любовь, а иначе и быть не может.
Безоговорочно подчиняясь глупым мыслям, долбившим голову с самого утра, я вышел под дождь. Следуй своей судьбе, Сантьяго брат, ствол в висок. Из всех путников со мной только Одиночество. Ещё год назад я надменно думал, что создал что-то новое, писал безобразные строки, отрывками, бессмысленные, не вдумываясь в смысл сказанного. Это был просто поток мыслей непонятно для каких читателей, непонятно зачем и в какое пространство.
Так многое хотелось сказать, написать, поделиться, был ли в этом смысл?
В тот вечер в мае 2010 г. я промокший и почти голодный решил зайти к новому другу, песни которого раньше слушал, когда он был четырнадцатилетним мальчишкой. Новые формы, старые сюжеты. Несколько песен на затертом CD диске с автографом подписаным черным маркером, подарок Кузи. Мокрыми улицами, тротуарами, давно изученными до малейшей трещины в асфальте, стал подходить к подъезду.
Над светлой головой было только тёмное небо.
- Игорь, иди домой! - грозный голос, видавший виды, слился с громом и стал почти стихией. – Домой, сказала!
- Мама, ещё чуть-чуть….
- Сейчас спущусь, покажу тебе чуть-чуть...
- Ну, мама!..
- Ну, ладно, ещё пять минут погуляй и домой!
- Хорошо, мама!
Мальчик лет девяти, в коричневой рубашке под цвет его глаз, бегал вокруг рисунка нарисованного мелом на асфальте, и накрывал его газетами от дождя. Мне это показалось странным. Борьба стихии и маленького мальчика. Что-то светлое промелькнуло в голове. Показалось даже, что он разговаривает с графикой. Подошёл поближе.
- Подожди немного, сейчас я тебя накрою, а завтра дорисую, жаль, что я не могу забрать тебя к себе на ночь.
Я увидел на асфальте почти смытого симпатично недорисованного медвежонка.
- Да не повезло тебе, Пух… - вырвалось у меня.
- Что? – не отрываясь от спасения своего творения, недовольно спросил мальчик и вытер лоб перепачканными мелом руками.
- Не повезло медвежонку, только нарисовали, а уже и смываться надо...
- Это мы ещё посмотрим, кому смываться надо! - мальчик положил поверх газеты полиэтиленовый пакет.
- Вот так всегда, хочешь куда-нибудь смыться, а тебя закрывают, и не спросят даже, чего ты сам-то хочешь.
- Что? – снова удивился мальчик.
Порыв ветра подхватил пакет, он взмыл над моей головой, я его уже было, хотел схватить, но пакет, почувствовавший себя птицей, наверняка за всё время своей полиэтиленовой жизни впервые ощутил себя свободным, и полетел осваивать новые, доселе неизведанные ему дали в сторону автобусной остановки.
- Держите газеты, а то тоже улетят - приказал мне мальчик и побежал вслед за покрывалом для своего медвежонка.
Я послушно ринулся на защиту утопающего, точнее смывающегося. Успел прижать газеты к земле рукой, и довольный собой стал дожидаться мальчика с пакетом. Долго ждать не пришлось, секунд через сорок он уже стоял рядом с нами. Мной и медвежонком.
- Ничего, завтра подрисую, будет как новый. Уберите вообще газеты, видите, размокли, только мешают.
Я послушно убрал газеты.
- Дождь кончился, можешь не накрывать его.
- Не накрывать? - возмутился мальчик. - Да думайте хоть, что говорите!
- А что я такого сказал?
- А вдруг ночью опять пойдёт дождь? А я ему ногу дорисовать не успел, он даже убежать не сможет!
- Да, действительно... - мне даже стало стыдно, что я такой глупый.
- Пожалуйста накройте его пакетом, - мальчик протянул мне пакет. – А я камни пойду, найду, придавим его, чтобы больше не улетел.
Я послушно накрыл рисунок, и в полусидящем состоянии стал дожидаться мальчика с камнями. Подумал, было о нелепости ситуации, представил картину со стороны - сижу на мокром асфальте с пакетом и нарисованным медвежонком. Но потом поймал себя на мысли, что вовсе я и не чувствую никакой нелепости.
- Спасибо! А я думал, что вы глупый! - мальчик принёс два небольших камня и придавил ими края пакета. - Ну, всё, теперь и домой идти можно.
- Ну да, - пробурчал я, - можно. А как его зовут то?
- Кого?
- Ну, медвежонка, которого мы спасали? - зачем спросил, подумал про себя. – Винни-Пух?
- Нет, ну вы точно глупый! - распалился мальчик.- Я его и не спасал, а просто помогал. Ведь он мой друг.
- Игорь, с кем ты там? - снова раздался голос из окна.
- Ни с кем!
- Иди домой!
- Иду.
Мальчик посмотрел на укутанного медвежонка, затем на меня, развернулся и торопливым шагом пошёл к подъездной двери. Мелкими каплями снова стал накрапывать дождь.
- Вы к Иволгину, я вас вчера здесь с ним видел - мальчик остановился под козырьком подъезда.
- Да.
- Темно, я дверь захлопывать не буду, а то код набирать придётся от замка.
- Хорошо, не захлопывай.
- Спокойной ночи, - мальчик юркнул в дверь, оставив её приоткрытой.
- Спокойной ночи, - моё пожелание явно уже не было услышано.
Минут десять я сидел и смотрел на пакет, под которым был медвежонок. Вся палитра человеческих отношений. Мальчик и медвежонок. С каждой минутой капли дождя падающие с неба становились крупнее и холоднее. Мальчик и медвежонок. Холодно. Поток откровений с самим собой. Осознаю себя в своём безрассудстве. Отключаю мозг. Доволен собой как сучка после случки. Купил пару бутылок русской водки, поднялся к новому другу. Хоть кто-то мне рад.
- Сейчас встретил в твоём дворе мальчика.
- Симпатичный? Телефончик стрельнул?
- Не остроумно и тупо.
- Да ладно рассказывай, чего тупо-то сразу.
- Он накрывал газетами рисунок на асфальте, такой серьёзный.
- Игорек, что ли?
- Ну.
- С ним во дворе никто из детей не играет. Аутизм вроде.
- Уверен?
- Да, он людей боится и ни с кем не разговаривает. Сам по себе.
- Он разговаривал со мной.
- Don’t worry, be happy! Наливай...
- Ага.
Сидели, думали. Мы любим это делать. Сидели, пили. Смотрел на его лопоухие уши. Дважды обозвал Чебурашкой. Любя. Потом слушали Боба Марли, потом курили косячок. И это тоже у нас в почёте. Замкнутый круг. Оптимизм пессимизма. Курили косячок и запивали водкой. Играли в прятки на краю у неба. Запинались о собственную тень, падали, поднимались, а самое главное нам было весело. Легли, уснули обнявшись.
Сколько вариантов.
Сны. Фиолетовые пятна, другие миры. Мы все там, нас много, мы все в моей голове, и я нас вижу. Снова всех люблю. Как в детстве. Даже муравьёв, у которых ковырялся в мозгах, топил целые колонии. Я их любил, ведь не из ненависти убивал. Так надо. Моя всеобъемлющая любовь. Её хватит на всех.
Утром погода наладилась. Когда вышел из подъезда встретил мальчика с полным ведром воды.
- Привет! Ты куда это с ведром?
- Медвежонка смывать, я ему ногу уже дорисовал, - сразу начал мальчик.
- Смывать… зачем?
- А вам бы понравилось на асфальте жить?
- Нет... на асфальте... нет... - ответил с запинкой, как будто даже засомневался.
- Ну, вот и ему не нравится, он мой друг и я его должен отпустить.
- Куда отпустить?
Но больше мальчик не стал отвечать на мои вопросы. Уходя, я обернулся и увидел, как он вылил ведро воды на своего медвежонка.
Через несколько дней я уехал обратно в Москву, недели две я что-то делал. Заходил много куда, но это не важно. Думал, как бы стать миллионером. Думал о том, каково это быть Джоном Диллинджером и постоянно находиться в бегах. Думал поймают меня или нет. Думал о том купить ли мне пистолет со спиленными номерами. Думал о том, смогу ли я убить человека или нет. Много думал. Я люблю думать. Заработал за это время долларов 450, не больше. Потратил намного больше.
Оптимизм пессимизма.
1 июня мне позвонил Влад с Оренбурга. Я помню, что только проснулся и пил Кока-Колу. На улице было прохладно. Прямо как в последний раз, когда я заходил к нему в гости.
- Привет. Мальчика помнишь, Игоря?
- Ну, помню - ответил я.
- Вчера сбил грузовик.
- Кого сбил грузовик? - нет, я слышал, но мы ведь всегда переспрашиваем, когда слышим, наверное, хотим услышать что-то другое.
- Игоря.
Я не ослышался. Стоял молча, лил Кока-Колу на пол.
- В сторону автобусной остановки зачем-то побежал, темно было. Размазало как желе.
- За пакетом...
- За пакетом? - переспросил Влад. И почему мы только всегда переспрашиваем. Ведь мы слышим.
- Он не успел его накрыть... и медвежонок остался совсем один...
- Ты о чём?!
- Ни о чем. Как в песне у Кузи которую ты пел… Мне трудно говорить…
- Ты совсем больной? К нам приедешь?
- Да.
*
Всепоглощающая любовь. Любовь без права на обладание. Ничего просто так не случается. Сантьяго брат, следуй своей судьбе. Выкидывай всё ненужное, не задумываясь, ты свободен, когда ты пуст, а ты никогда не бываешь пустым, не бываешь свободным.
Взаимоотношение свободы.
*
И тут я понял, что видел это уже не раз. Себя идущего навстречу себе во сне, где меня нет, и быть не могло. Хотя кто его знает, быть может, оно могло и быть. Ведь откуда тогда сны? Откуда мы там, на пересечении снов? Идём, каждый по своим делам, проходим неизменно друг друга. Не замечая то, что у нас одно лицо, и мы должны быть одним целым. Заворачиваем за угол друг от друга. И лишь небольшой минутный ступор охватывает нас при встрече. Но нас там нет, ни меня, ни Димы, ни Владика, ни Никиты, ни Ильи, ни Алёши, ни Коли, ни Сашки, которые, по сути, тоже являются мной. Мы не можем больше никогда встретиться, точнее говоря, мы встречаемся иногда в нашем настоящем, или даже периодически, но всегда мы видим друг друга как в первый раз.
И всегда при новой встрече новый я и у меня новый мальчик у которого всегда новое имя. И просто не можем узнать себя в лицо.
Кто будет следующим?
*
Мальчик и медвежонок. Асфальтовые росчерки. Истинное осознание свободы - пустота.
©Taller 1 сентября 2011 г, Москва. Одинцово.
