Салах вернулся после уроков и с отвращением швырнул в угол учебники и тетради.
— Что с тобой? — спросила мать.
— Надоела мне эта школа! — ответил сын.
— Почему же вдруг надоела?
Салах помолчал, потом вдруг выпалил:
— Хочу жениться!
Мать всплеснула руками от радости, однако под суровым взглядом мужа осеклась и робко спросила:
— Разве ты против?
Отец ничего не ответил. Он повернулся к сыпу и сухим, резким голосом сказал:
— За непокорность и ослушание не жди от меня согласия на женитьбу.
Салах умоляюще посмотрел па отца.
— С этой минуты, папа, я буду самым примерным, самым набожным...
— И не пропустишь ни одной молитвы?
— Буду совершать намаз пять раз в сутки! — клятвенно обещал сын.
— И соблюдать пост? — продолжал отец.
— Да! Поститься весь месяц рамадан...
— И вовремя станешь приходить домой?
— Обещаю рано ложиться спать...
— Перестанешь пить випо?
— Ни капли! И даже отправлюсь в Мекку пешком!
Отец смягчился.
— Ну ладно, подойди ко мне! Целуй руку!
Салах приблизился к отцу и почтительно приложился к родительской руке.
— Целуй три раза!
Салах повиновался. Отец с довольным видом кивнул го-ловой.
— Так... Скажи нам теперь, на ком же ты хочешь жениться?
— Я женюсь на девушке, которая придется по праву отцу моему и матушке...
Лицо главы семьи зарделось и расплылось в улыбке.
— Хорошо! Имепно так отвечают добрые дети!
В глазах матери светились слезы радости.
— Одна-едипствепиая у мепя мечта: увидеть при жизни твоих детей и детей твоих деток!..
— Ну ладно, ладно! — остановил ее муж.— Помоги-ка лучше выбрать невесту! Так кого же нам взять в невестки?
Мать подумала немного:
— Хейфу, соседскую дочку. Очень хорошая девушка. Да и ей уже самая пора...
— Знаю ее! — удовлетворенно произнес отец.— Зпаю. Это ты хорошо придумала.
— А ты с нею знаком? — спросила мать Салаха.
— Конечно, нет. Представления о ней не имею.
Мать встала и направилась к двери.
— Ты куда? — спросил муж.
— Пойду приведу Хейфу.
— Да разве так можно?
— А я обманом ее приведу. Попрошу, чтоб помогла мпе па кухне.
Едва мать вышла из дома, как отец припялся хохотать.
— Ах ты чертенок! Значит, жениться задумал? Хорошее выбрал время — зима уж па посу! — Он закашлялся, потер руки, довольпый, и произнес мечтательно: — Что может быть приятней, чем лежать, пригревшись, в постели, обнимая горячее женское тело!..
— А мне вовсе и не правится спать рядом с женщиной,— сказал сын.
— Так чего же ты вздумал жениться? — удивился отец.
Салах загадочно улыбнулся, одпако не проронил пи слова. Отец с сыном сидели молча, пока наконец не вернулась мать, ведя за собой Хейфу.
Стройная, чистенькая, с белой кожей, черноглазая и черноволосая Хейфа почтительно вошла в дом и робко присела на краешек стула. В шестнадцать лет у нее были уже вполне зрелые формы.
Жена взглядом указала мужу па дверь. Тот, усмехнувшись, неторопливо поднялся и вышел. Женщина последовала за ним, заметив на ходу:
— Я сейчас вернусь.
Салах долго рассматривал Хейфу, потом неожиданно спросил:
— Ты умеешь решать задачки по арифметике?
Девушка утвердительно кивнула, Салах облегченно
вздохнул и рассмеялся.
— Тебе мама сказала, в чем дело?
— Ничего опа мпе не говорила...
— Не говорила, что я собираюсь жениться?
— Нет.
— Не говорила, на ком я собираюсь жениться?
— Нет.
— Я хочу жениться па тебе. Вот так! Ты не против?
Хейфа притворпо засмущалась и тихо ответила:
— Я не знаю... По мне... как родители скажут...
— Ты умная девушка,— сказал Салах.— Будешь помогать мне решать задачки по арифметике.
— Конечно, буду.
Салах радостно закричал:
— Мама! Мама!
Мать тут же вошла в комнату.
— Что случилось?
— Мне Хейфа понравилась, и я хочу жениться только на ней, и обязательно сегодня вечером!..
— Надо подождать несколько дней...
— Не хочу ждать!
— Ну погоди хоть до вечера, пока отец Хейфы вернется с работы.
С неподдельной тоской следил Салах, как Хейфа вышла из комнаты.
В доме началась суета. Надо было приготовиться к ве-чернему визиту. Мать прихорашивалась перед зеркалом. Отец принял важную позу и с завыванием стал репетировать будущую речь, которую он намеревался произнести в присутствии отца невесты.
Салаху не сиделось на месте. Он долго слонялся по дому, не находя себе дела, наконец застыл у окна и уставился на солнце.
«Ну, давай заходи поскорее!»
«Зачем?» — удивилось солнце.
«Я женюсь сегодня ночью!»
«Не могу зайти раньше времени».
«Гляди у меня! А то побью камнями!..»
• «Валяй! Твои камни все равно не долетят до меня...»
И все-таки солнцу пришлось, как обычно в час заката, подобрать свои золотые лучи, хотя оно парочно старалось делать это не спеша. Салах все еще шатался из комнаты в комнату, изпывая от нетерпения. То он начинал прыгать па одной ноге, то принимался бегать, будто наперегонки с самим собой...
Едва солнце зашло, родители Салаха отправились в дом Хейфы. Первой их приветствовала дверь: опа отворилась без стука. Здесь уже ждали соседей. Мать провели па женскую половину, отца — в комнату для гостей. Через некоторое время, потомив гостя в одипочестве, к нему вышел отец Хейфы, оглашая воздух самыми любезными приветствиями и улыбаясь самой благодушной улыбкой.
После обмена приветствиями и пожеланиями здоровья и благополучия мужчины чинно уселись и поговорили о погоде, о делах, о дороговизне, о распущепности нынешней молодежи, сокрушеппо повздыхали по этому поводу. Наконец отец Салаха собрался с мыслями.
— Я хочу поговорить с тобой, сосед, о весьма важном деле.
— Слушаю тебя, сосед.
— Вот, значит, надумал я женить своего сына, Салаха, на твоей дочери, Хейфе...— И, помолчав немного для приличия, спросил: — Что ты па это скажешь?
Отец Хейфы улыбнулся.
— Да чего тут сказывать? Конечно же, я согласен. Вы — люди уважаемые.
— Сколько же ты за нее хочешь?
— Ну... дочь у меня красивая, образованная... Так и быть, из уважения к вам, согласен отдать ее по тридцать пять лир за килограмм.
— Что ты! Побойся бога! Ишь, заломил цену!
— Не будь мы соседями, запросил бы больше...
— Вот я и говорю: умерь цену, ведь мы как никак — соседи.
— Аллахом клянусь, сосед, лишнего не хочу! Дочь у меня ладная, собой хороша, грамоте выучена, а готовить умеет так, что пальчики оближешь!
— Ну понятно, дочь твоя стоит большого, но ты же знаешь, как нынче нелегко заработать деньги... О, лиры теперь даром не даются...
— Я полагаю, что цену я назначил вполне приемлемую.
— Мы небогатые люди, войди в наше положение...
— Богатство наше — в добрых правах и покорности воле божьей...
— Я согласен с тобою: богатство в добрых нравах, но...
Отец Хейфы вздохнул.
— Ну чего ты от меня хочешь? Пойми, что она у меня единственная дочь! Должен же я позаботиться о ее будущем!.. Ну, хорошо, так и быть, возьму с тебя по тридцать за килограмм...
i9 Непобежденное молчание 241
Отец жениха остался доволен: ударили по рукам! Забрав с собою Хейфу, мужчины заспешили па рынок, пока он еще не закрылся. Там девушку поставили на большие весы, которые показали пятьдесят килограммов. Отец Салаха тут же уплатил деньги.
Когда наконец с делами было покончено, невесту провели в комнату, отведенную для новобрачных. Дверь заперли на ключ. Истомившийся в ожидании Салах улыбнулся счастливой улыбкой. За дверью послышалась возня: соседки, отпихивая друг друга, пытались заглянуть в замочную скважину.
— Так, значит, ты согласна помогать мне по арифметике? — спросил Салах.
— Конечно, я помогу тебе.
— Только не смей говорить об этом маме и папе!
— Никому не скажу.
Салах радостно засмеялся. Девушка подошла к двери и заткнула клочком ваты замочную скважину. Затем принялась раздеваться. Движения ее были легки и уверенны — движения взрослой женщины. Она легла па постель и сказала Салаху:
— Иди сюда! — Голос ее звучал странно, требовательно, пе допуская возражений: — Иди ко мне, я тебе расскажу что-то интересное.
— А что ты мне расскажешь?
— Подойди, не бойся. А то люди услышат!
Казалось, ноги сами привели Салаха к постели, на которой лежала обнаженная женщина. Мальчик лицом уткнулся в грудь, и губы его припали к соску. Какое-то странное, давно забытое чувство вдруг овладело им, словно из далекого проимого вернулось ощущение тепла, нежности и покоя...
Но длилось оно лишь мгновенье. В растеряпности мальчик поднял голову и вдруг горько разрыдался.
Молока, теплого материнского молока в груди пе было!