- Это тот самый парнишка!
- Это значит, что мы победим?
- Конечно! Как бы то не было, он уже здесь, как собственно и мы.
Это был маленьким, худощавым мальчиком, который выглядел лет на десять. Он стал появляться на наших футбольных матчах несколько недель назад. Он всегда появлялся в футбольной форме, весь грязный, так что мы подумали что он играет в футбол с такими же мальчишками как и он сам. Мы на него особо не обращали внимания – мы были старше него, нам было по 16-17.
Но он смотрел три наших предыдущих матча от начала и до конца. Не один из этих матчей мы не проиграли. Это было большим достижением для нас и это было просто чудо.
После матча мы пошли в раздевалку и позабыли про него, а когда вышли, его уже не было. Я знаю. Я специально огляделся.
Раздевалка это отличное место для того чтобы расслабиться и помыться. Мы все знали друг друга очень хорошо – большинство начинало еще с начальной школы, поэтому никаких стеснений по поводу наготы у нас не возникало. У всех парней были подружки, кроме меня. Между тем, было интересно наблюдать как у всех выросли члены и все остальное за последние четыре года и сравнить это с маленькими членами и безволосыми яичками, которые у нас были в начальной школе. В общем, после подколов, обид и шуточных боёв трое из них решили устроить соревнования – кто раньше кончит (предыдущей ночью никто из них не был с девчонками), прошел час после игры прежде чем мы вышли.
На следующей неделе он снова был на стадионе. Наблюдал, как мы разминались. Я указал на него Саймону, нашему капитану, а он рассмеялся.
- Пойдем и спросим его, зачем он наблюдает за нами – сказал он. Так мы и сделали.
Он был немного озадачен тем что мы подошли к нему и стояли возвышаясь над ним. Он начал немного нервничать.
- Всё в порядке. – сказал я заметив его нервозность. – Мы просто пришли сказать, что мы рады тому, что ты снова здесь.
- В.. вы рады? – его голос был тонким и хрипучим одновременно.
- Да. – сказал Саймон. – Каждый раз когда ты здесь мы выигрываем!
- Правда? Поздравляю!
- Саймон решил, что это только потому что ты здесь. – сказал я дразня их обоих.
- Нет я не это имел ввиду. – сказал Саймон. – Ты это выдумал.
- Вы хотите чтобы я ушёл? – сказал он довольно грустно, как мне показалось.
- Нет. – сказали мы хором, почувствовав себя виноватыми.
- Ты не уйдешь?
- Нет, только после окончания матча.
- Хорошо! – сказал Саймон. – А если мы вырвемся вперед после первого тайма, то ты можешь зайти к нам.
Он выглядел так, как будто Саймон короновал его
- Можно?! – сказал он и удивленная улыбка растянулась на его лице. – я очень этого хочу!
Просвистел свисток, и мы были вынуждены обернуться. Я закачался и чуть было не упал.
Первый тайм прошёл, нам забили гол. Полпути мы шли молча, я взглянул на мальчишку – он действительно был сильно расстроен. Саймон шёл рядом со мной, я подтолкнул его и указал на мальчишку.
- Может мы всё же позовем его? – спросил я.
- А… да… почему бы и нет?
Я снова посмотрел на него, мне пришлось свистнуть, чтобы отвлечь его от изучения газона. Я поманил его, чтобы он пошел с нами. Он указал на себя пальцем, как бы спрашивая «Кто? Я?». Я кивнул, а он быстро встал и побежал к нам.
- Но вы же еще не выигрываете. – сказал он. – Я не думал, что вы захотите меня видеть.
- Считай это нашей благодарностью за те победы, которые ты принес нам в прошлых играх. – сказал Саймон. – Если ты принесешь нам победу и сегодня, мы сделаем тебя нашим талисманом.
- Вы обязательно выиграете. – сказал он неожиданно. – Ваши соперники и рядом с вами не стояли. Это вся удача, которая была у них сегодня, а вы намного быстрее и сильнее.
Его дрожащий голос невольно отвлек на него внимание всей команды. Возможно это было из-за того, что в наши ряды вторгся посторонний человек.
- Хотел бы я чтобы это было так. - сказал я и рассмеялся.
- Это хорошо видно с боковой линии, если вы будете играть, как в прошлый раз, у них не будет ни шанса против вас.
- А мы и играли как на прошлой неделе. – прорычал Тим, один из новых членов нашей команды, я его немного недолюбливал.
- Нет, вы ни играли как раньше. – сказал он. – Вы еще не играете как команда. Когда вы вместе, вы – это просто волшебно, никто не может вас победить.
- Ты просто маленький нахаленок – ощетинился против него Тим. – Что ты об этом знаешь? Или ты думаешь что знаешь про футбол больше чем мы? И вообще, что ты тут делаешь? Иди откуда пришел!
Он был просто сражен этим, я видел как он опусти голову и смотрел на газон.
- Он правильно говорит Тим. – парировал Саймон – И это я позвал его с нами. Мы не проиграли ни одной игры, с тех пор как он ходит на наши игры, я думаю он будет хорошим талисманом для нас. И он прав. Я заметил что один или двое из нас слишком озабочены улучшением личных показателей, и они стараются не передавать мяч другим. Не будь таким эгоистичным, твое время еще придет. Сам подумай, ведь раньше мы играли как команда. Так пусть наш талисман увидит это, и тогда он поможет нам выиграть.
Наш талисман посмотрел вверх, прямо на Тима, который был несколько озадачен. – Я не хотел грубить – сказал он. – Честно! Но если я вижу, что что-то идет не так, я должен сказать об этом, иначе я буду бесполезен.
Тим что-то пробормотал. Я положил руки на плече мальчишке, а он посмотрел на меня и улыбнулся.
Просвистел свисток.
До середины второго тайма мы играли хорошо, хотя все равно не продвинулись далеко, как вдруг раздался крик боли. Тим катался по полю, и пытался дотянуться до щиколотки и вместе с тем, боялся до нее дотронуться. Когда я подбежал к нему, то понял почему. Она была под невозможным углом к его ноге, сломана или просто вывих… я не знал. Он был просто в агонии, он и плакал, и задыхался одновременно. Позже он рассказал нам, что он пытался отбить мяч головой, но неудачно приземлился на ком земли, или что-то подобное, а затем его щиколотка просто ушла. Мы слышали как кто-то позвал медиков. От нашего нового талисмана не было и следа.
Он пришел вместе с медиками. Он был единственный кто позвал их. Тима положили на носилки, дав ему предварительно подышать газом, чтобы уменьшить боль и Саймон пошел вместе с ним. Нас стало на два человека меньше. Теперь мы твердо поняли, что должны играть дальше быстрее, сильнее, грубее, так как мы команда и нас стало на два человека меньше.
Многие зрители удивились но мы все же забили пенальти.
И мы победили!
Наше ликование после того как раздался свисток бросало позор на команду Уэмбли. Мы уже хотели обняться все вместе, как обычно делаем это по окончании матча, но тут я вспомнил про наш талисман и позвал его. Никто из команды не был против этого, а я смотрел на его лицо пока он бежал чтобы присоединиться к нам. Я поставил его рядов с собой, и все мы обнялись. Наш победный клич из девяти теноров и одного альта прокатился по стадиону. Когда мы разорвали наши объятия я подхватил его и посадил его маленькое тельце к себе на плечи, а он поднял руки вверх в знак нашей победы.
При входе в раздевалку я опустил его на землю, я думал что он все равно не захочет идти туда, да и команде это могло не понравиться.
- Спасибо, что позвал медиков. – сказал я. – Ты быстро до этого додумался, я передам это Тиму, когда мы пойдем его навещать.
- Больше никто не пошел. – сказал он, пожимая плечами.
- В любом случае я рад что ты сделал это. Мы удимся на следующей игре?
- Да….наверное…но….
- Что?
- Я тоже бегал по полю, и я грязный, я могу воспользоваться душем?
- У нас нет там не одного душа, там традиционная большая ванна.
- Ну тогда ванной.
- Я не знаю… Там у нас только основной состав…
- Да мне неважно.
- Это не очень хорошая идея, ты же понимаешь что мы намного старше тебя.
Он молчит.
- Ты не можешь подождать до дома?
- Воды не будет до семи, а затем мои братья и сестра пойдут туда раньше меня.
Мне стало его жаль. Что скажут остальные члены команды? Стив появился в дверях в маленьком полотенце, которое было обернуто вокруг него. Наш талисман засмеялся увидев его.
- Ты идешь или как?... Спасибо тебе парнишка, ты все сделал правильно.
- Да ничего такого я не сделал.
- Стив, ему надо помыться. – сказал я.
- Ну тогда зови его.
- Ты уверен? Он не слишком мал?
- Конечно нет, ему все-таки надо учиться чему-то новому. Ты бывал в ванной со своей командой?
Он замотал головой.
- Это значит что тебе придется раздеться, у нас нет ничего чего нет такого чего нет у тебя, правда здесь не будет мамочки, которая искупает тебя.
- Она никогда не делает этого дома. – сказал он слегка потухшим голосом. Мне показалось что в его голосе был оттенок сожаления. – И вообще, у нас все дети во время купания находятся в одной комнате.
- Ну тогда заходи, а то эта грязь уже начинает оседать на мне.
Стив повел его. Мы зашли в раздевалку и я показал ему где он может оставить свои вещи. А сам развернулся и стал раздеваться. Только я снял майку, как он уже стоял передо мной абсолютно голый.
Я был шокирован его равнодушием и его видом. Он был худым, даже слишком. Его ребра выдавались так сильно, что казалось на них можно сыграть мелодию. Бедра настолько худые, что я мог бы обхватить их руками, хотя ниже его ноги были похожи на ноги футболиста.
Его член, к моему удивлению был сантиметров 7-8 в длину, а в мешочке за ним виднелись его маленькие яички.
Но тут возникла проблема – он мне сразу понравился. Конечно, он был просто мальчишкой, который приносил нам удачу, просто другом, но он стал единственным, кто мне был нужен. Но что еще хуже, возникла еще одна проблема – я почувствовал движение у себя между ног.
Я быстро отвернулся. О чем же мне подумать… да, о травме Тима, это меня отвлечет. Это сработало. Я разделся, правда с небольшими сомнениями, поскольку он смотрел на меня как ястреб. Затем мы со Стивом проводили его в ванную. По дороге я обратил внимание, на то, что его попа не была такой костлявой как всё остальное. Она была округлой и мускулистой… Черт надо срочно подумать о ноге Тима…
Его прибытие в ванную вызвало бурю одобрительных и благодарных выкриков, из-за чего он расплылся в довольной улыбке.
- Заходи талисман, мы тебя искупаем – позвал один из них. Его улыбка стала еще шире. Если бы это был я, то наверное я бы убежал подальше, но ему похоже нравилась эта дружелюбность незнакомых ему людей.
- Ну же, давай. – сказал я. – Становись со мной рядом, и смой с себя грязь.
Он прыгнул в воду, как и я, но чуть не утонул. Мы все были примерно по метр восемьдесят росту и вода доставала нам до груди, а в нем было примерно метр тридцать и вода была на уровне его рта, если он стоял на носках. Со мной такого никогда не бывало.
Мы все стали думать как же помочь ему решить эту проблему, ведь ванна была для него как маленький бассейн. Мы решили, что если я присяду и обопрусь спиной к стене, то он сможет встать на мои бедра, и тогда он сможет нормально помыться.
Я согласился. Он подплыл ко мне, положил свои руки мне на плечи для опоры, и стал искать ногой в мутной воде точку опоры. А это означало, что он смотрел прямо на меня. Я уверен, что ухмылка, которая была на его лице превратилась в дружественную улыбку, когда он смотрел мне в глаза.
Он стал вставать на мне, поднимаясь из воды, в итоге его промежность была напротив моего лица. Его маленький… хотя не такой уж и маленький для его возраста член, оказался перед моими глазами и мое тело сразу же стало реагировать. Меня это малость встревожило, но слава богу всё что могло бы меня выдать находилось под мутной водой.
Стив подошел, и предложил намылить его, ведь сам он не мог этого сделать, поскольку его руки все еще были на моих плечах. Как только руки Стива стали намыливать его тело произошли изменения в его лице, он прикрыл глаза и лишь только небольшая улыбка осталась. Он напоминал собаку, которой чешут за ушком. Казалось что он сейчас высунет розовый язык и лизнет меня в нос.
Из-за этого выражения лица во мне что-то изменилось. Я почувствовал себя его защитником, как будто я его старший брат, или отец, или что-то в этом роде. Что-то наподобие той любви, которая возникает между отцом и сыном, но как-то глубже, ведь он такой маленький и уязвимый.
Но вот мыло уже оказалось в моих руках. Я начал с плеч, потом грудь, его выделяющиеся ребра, потом я перешел к рукам. Это нехорошо, но мне захотелось продолжить дальше, но я подумал, что ему это может не понравиться и поэтому остановился. Он открыл глаза.
- Ну думаю на этом можно становиться.
- Всё в порядке, продолжай. – я был шокирован таким ответом.
- Уверен?
- Да.
- Что ты хочешь чтобы я тебе помыл? – спросил я немного шутливо.
- Всё.
- Уверен? Ты правда имеешь ввиду все?
- Да, все.
Меня уже начало немного трясти. Я положил мыло в свою ладонь, и нерешительно поднес ее к его мускулистой попе. Я провел по ней, она была мягкая и гладкая, и мне вспомнилось выражение “попка младенца”. Как далеко я могу зайти между его половинок? Должен ли я мыть его как себя? Нет, я не думаю что стоит. Но все же я не мог удержаться и в последний момент я приложил мыло к ребру ладони, и быстро провел сверху вниз. Он не возражал.
Еще неуверенно я намылил руки, чтобы помыть его талию спереди. Когда мои руки стали двигаться по внутренней стороне его бедер, я почему-то подумал что он похож на маленького, розового тюленя. За исключением того, что у тюленей не бывает десяти сантиметровой эрекции. Мне помогло то, что я еще находился в воде, потому что у меня тоже была эрекция.
- Ополоснёшься? – спросил я.
Он улыбнулся. Оттолкнулся от меня и плюхнулся в воду, подняв много брызг, на что последовали выкрики с другой стороны ванны. Он всплыл, затем снова подплыл ко мне.
- Как же нам быть со всем остальным? – спросил я. Он пожал плечами.
- Что если посадить тебя на бортик? – предположил я – Тогда я смогу вымыть тебе ноги, а потом ты вернешься.
- Хорошо.
Я обернулся, и поднял его на бортик. Он уселся, а я намылил его от икр до бедер, избегая прикосновений к его промежности.
- Тебе лучше развернуться. – сказал я.
Он вытащил ноги из воды, присел, а потом развернулся спиной к ванне, при этом его попка была прямо напротив моего лица. Я закончил намыливать его бедра с тыльной стороны, а затем проложил до ступней.
- Готово.
Он посмотрел на меня через плечо, затем присел и снова развернулся, а потом опустился в воду. Его эрекция еще не прошла, в то время как моя, напротив испарилась. Он снова подплыл ко мне.
- А тебя намылить?
- Нет. – быстро среагировал я. – Лучше я сам. – И тут же принялся намыливать себя, оставив его. Стив дал ему немного отдохнуть, позволив ему встать на свои бёдра. Затем ему пришла в голову мысль немного поплавать на спине. В результате чего его эрекция была видна всем, и тут же посыпались комментарии.
- У него больше чем у тебя Стив; Пит теперь на втором месте; Его подружка должно быть просто счастлива;…
Он посмотрел вниз на себя, усмехнулся и продолжил плавать на спине, не обращая внимания на комментарии. Я бы на его месть стал красный как свекла и убежал бы так быстро как только мог.
Они вели себя сегодня довольно хорошо, грубых шуточек почти не было и никто не решился устроить соревнования по онанизму. Это меня успокоило, хотя какое мне до этого дело, я и сам не знал, разве что я сам назначил себя его опекуном. Потом мы просто слонялись по раздевалке и разговаривали, точнее я говорил мало, а он вовсе молчал. Он просто впитывал всё, о чем мы говорили.
В конце концов, нам надо было вытереться. У него не было полотенца, поэтому я дал ему первому своё полотенце и наблюдал за тем как он неумело вытирался. Потом я начал мерзнуть.
- Позволь мне. Положи руки мне на плечи.
Он послушался. Я прошелся полотенцем по его спине, так, будто я вытирал себя, немного поделикатнее. Потом я вытер его попку и заднюю часть его ног.
- Развернись, руки к стене.
Затем я вытер его спереди, от плеч до ступней, стараясь быть максимально осторожным в деликатных местах.
Когда я закончил, он просто сиял. Интересно он также равнодушен к прикосновениям как и к наготе? Я решил кое-что попробовать. В любом случае, я же не буду прикасаться к нему руками.
- Ноги на ширину плеч.
Стив посмотрел на меня как-то странно, но комментировать не стал. Я нагнулся, чтобы пропустить полотенце между его ног, приблизившись к его попе так близко, как только возможно, и стал поднимать его вверх, слегка растирая. От этого у него снова появилась эрекция, как и почти у всех мужчин, когда они вытираются после душа. Я знал что это бывает не только со мной, но и с остальными членами нашей команды, мы просто не обращаем на это внимания.
Затем очередь дошла до внутренней стороны бедер и я закончил.
- Мне тебя вытереть?
Что же, думаю это не то же самое что намыливать и я кивнул. Он начал меня вытирать, при этом делая все то же самое, что и я для него. Очень скоро та же неприятность случилась и со мной. Это было ответной реакцией моего тела на полотенце, я был в этом уверен. Тот факт, что его эрекция маячит перед моими глазами к этому не имел никакого отношения.
Когда он закончил, то отступил на шаг назад. И тут же посыпались возгласы от тех кто стоял рядом: “Премию Вуди каждому!”, “Пит нашел себе бойфрэнда”, “Отлично Пит, что ты будешь с ним делать?”, “Увидимся в клубе, надеюсь вы к этому времени освободитесь”.
Я быстро придумал ответ на их шуточки, по поводу его эрекции, который заставил бы их замолчать. Я повернулся к ним, усмехнулся и сказал:
- Да, ну тогда я познакомлю своего нового парня с вашими старыми девчонками.
- Ох… Послушайте его – Теперь они от нас отстанут.
Мы переоделись в нашу обычную одежду. Вообще-то только я переоделся, у него не было другой одежды кроме его футбольной формы. Я раньше не обращал внимания, на то какими широкими казались его шортах, или как его майка висела на нем словно на вешалке. Мы вышли последними.
- Где ты живешь? – спросил я.
Он назвал часть города, которая считалась беднейшей. Наихудший район в котором только можно было жить. Должно быть он уловил мою реакцию.
- Да, я знаю, но все-таки это дом.
- Я живу по пути. – сказал я. – Как насчет того, чтобы составить мне компанию?
- Конечно, а ты где живешь?
Я ему ответил. Это был не самый роскошный район, но жить в нем было в сотню раз лучше, чем среди полуразрушенных, серых домов.
- Понятно.
Пока мы шли с этим худым мальчишкой, я вдруг понял, что ничего о нем не знаю, даже имени, и я спросил его об этом.
- Билл. – ответил он – Билл Сайкс.
- Забавно, так же звали негодяя в “Оливере Твисте”.
- Кто такой Оливер Твист?
- Это книга Диккенса.
- А кто такой Диккенс?
- Это известный писатель, а “Оливер Твист” - это одна из его лучших книг. Ты слышал про мюзикл “Оливер”? Так вот он основан на этой книге.
- Да слышал, но не видел, мы не ходим по театрам.
- Я свожу тебя. – зачем, ах зачем я это только сказал? Я только что познакомился с этим мальчишкой. Самое последнее что бы мне хотелось делать, так это вести его на шоу, тем более ему наверное не понравиться и он будет говорить или есть на протяжении всего спектакля. Что? Почему он остановился? Я обернулся назад.
Его глаза были большими и напоминали автомобильные фары. На его лице читались удивление и возбуждение одновременно.
- Это правда? – спросил он очень тихо. – Ты действительно возьмешь меня на шоу? В город? В настоящий театр?
Но через секунду его лицо стало кислым.
- Мама никогда не отпустит меня, она плохо относиться к благотворительности.
- Благотворительность? Нет это не благотворительность а… - сказал я глядя на него, но что же это будет? Дружба? Образование? Плата? Плата за что?
- Это будет плата за то, что ты один быстрее всех сообразил позвать медиков для Тима. – ответил я.
- Ты скажешь об этом моей маме?
- Да, конечно, так будет лучше. Только не сегодня, мне надо еще купить билеты.
- Хорошо.
Мы еще немного поговорили по дороге, но в основном о футболе, о том, какие команды знаем, за какие болеем. И наконец мы подошли к моему дому. Он задумчиво осмотрел его.
- Хочешь зайти? Мамы с папой еще нет дома, я мог бы что-нибудь приготовить. – ну вот я снова это сделал. Пригласил его даже не подумав. Я же его абсолютно не знаю… но я чувствую себя хорошо в его обществе. Он не требовательный, радуется простым вещам и я себя с ним чувствую легко.
Я провел ему экскурсию по дому. Что ж, мы конечно не в Лувре и показывать особо нечего, но я подумал, что ему будет интересно утолить свое любопытство. Его глаза снова стали огромными, когда он увидел душ в ванной комнате, а еще раз, когда он увидел мою комнату с плакатами футболистов, фотографиями поездов, и двуспальной кроватью.
- Ты не говорил мне что женат!
- Я не женат, у меня даже подружки нет. – рассмеялся я.
- А откуда тогда двуспальная кровать?
- Родители купили ее для меня.
- А…
- А у тебя одиночная?
- Угу, мы спим на ней с братом.
- Как это? На одной кровати с братом?
- Да, но ему всего пять лет.
- А сколько у тебя братьев и сестер?
- Два брата и сестра.
Как я потом узнал братьям было 3 и 5 лет, а сестре 8.
- А сколько тебе лет?
- Двенадцать.
- А мне казалось что ты помладше.
- Знаю – с грустью сказал он. – Многим так кажется.
- А чем занимается твой отец?
- Не знаю. Он ушел три года назад, после того как родился мой младший брат, он сказал что больше не может выносить этот шум.
Я не мог поверить. Если бы он был моим сыном, я никогда бы не оставил его и трех остальных, а также жену, которую клялся любить всю жизнь. Я не знаю, что было написано на моем лице, но из его глаз уже начали капать слезы.
- Извини. – шмыгнул он. – Ты хочешь что бы я ушел?
- Нет! С чего бы это?
- Потому что у меня нет отца.
- А что это меняет?
- Ну я не знаю…
Что вы сделаете с несчастным, плачущим ребенком? Конечно возьмете на руки, попытаетесь найти слова, чтобы утешить его.
- У моих родителей тоже бывают разногласия. – сказал я ему. – Иногда у моего отца бывают срывы и он уходит. Ужасно, когда это происходит. Но он всегда возвращается и просит прощения. Но что будет, если он не вернется? Я не знаю.
Мы стояли возле моей кровати, пока он не шевельнулся, и я понял, что лучше отпустить его.
Все что я смог найти, так это консервированные спагетти, поэтому я сделал пару тостов, открыл Коку, и этим мы решили перекусить. Он откинулся назад, когда ел, а ел он, надо сказать, довольно быстро.
- Хотел бы я здесь жить.
Странно, я почему-то тоже подумал, что хотел бы чтобы он жил со мной.
Вскоре он ушел. Я хотел пойти с ним, чтобы посмотреть насколько все плохо, но не смог.
На следующей недели у нас не было игр и я подумал, что возможно он будет играть. На неделе был всего один матч, я пришел на него, но его я так и не увидел. Во время перерыва я подошел к его тренеру, или менеджеру, или кто он там.
- Извините, вы не знаете Билли Сайкса?
- Да, бедный парнишка, он в нашей команде, а почему ты спрашиваешь?
- Он смотрел нашу игру на прошлой неделе, точнее уже несколько недель. А поскольку мы сегодня не играем я решил посмотреть, как играет он.
- Вот тебе игра, но его здесь нет.
- Он в порядке?
- Не знаю, дети говорят что он не был даже в школе.
- Спасибо. А вы не знаете где он живет?
- Я знаю район, где он живет, а адрес не знаю.
- Хорошо, спасибо.
И это все что я смог узнать. В порядке ли он? А что если побродить по его району, попытаться найти его? Что он подумает если я найду его?
Я шел и размышлял, а мои ноги решили за меня, что я должен все-таки пройтись по его району.
Улицы становились все уже, а дома все меньше. Дети бессмысленно бродили по улицам, и выглядели очень скучными, собственно как и взрослые. Я был рад, что я оделся в неброскую, неяркую одежду, иначе бы я сильно выделялся на местном колорите. Я даже не знаю, на что я надеялся, ведь я не знал ни номера дома, ни даже улицы. Единственное, что я мог сделать, так это просто бродить по улицам, стараться не привлекать внимания и надеяться на то, что он увидит меня или я его.
Примерно в полчетвертого моя прогулка по очередной маленькой улочке была прервана каким-то шумом у меня над головой. Из окна было видно чье-то лицо. Я отошел на дорогу, чтобы лучше его разглядеть.
Это был он, хотя точнее его лицо, он был без рубашки. Я махнул ему и он исчез. Через пару мгновений дверь открылась и он высунул голову.
- Привет. – начал я. – Ты в порядке?
Он кивнул, мы стояли и глупо смотрели друг на друга.
- Точно?
- Я наказан.
- Да…А за что?
- За то что ел у незнакомца.
- Это глупо. Зачем ты это сделал?
- Ты мне предложил.
- Я! Так значит ты наказан из-за меня?
Он кивнул.
- Это же просто дико! Слушай, может я зайду? Я думаю, что смогу это уладить.
- Ее нет дома.
- Ну, может я все равно зайду?
- Ты правда этого хочешь?
- Да, а почему нет?
- Ну хорошо.
Дверь открылась шире, но все равно я мог видеть только его голову. Я вошел, пытаясь привыкнуть к застарелому запаху готовки и общей обстановке. Я обернулся, когда он закрыл дверь, и просто уставился на него.
Он был абсолютно голый!
- Что….
- Она забрала мою одежду и заперла ее в своей комнате. И у братьев тоже, чтобы я не мог одеть их вещи.
- Но это же просто ужасно, бесчеловечно! Как долго ты должен находиться дома?
- Еще три дня, я рассказал ей в прошлую среду.
- И с тех пор ты без одежды?
- Да.
- И даже перед всей семьей?
- Да, я не против, даже когда у нее гости. Она заставляет меня входить в комнату при посторонних, а они все удивленно смотрят. Но сейчас она меня не заставляет.
- И ты не против?
- Нет. Она меня заставляет, пусть сама им и объясняет.
- А если я поговорю с ней, она тебя отпустит?
- Не знаю, может быть.
- Когда она вернется?
- Через полчаса.
- Мне подождать?
- Да… - он посмотрел на меня как бы умоляя. - ..….Пожалуйста?
Я улыбнулся ему, а затем он спросил:
- А как ты узнал, что я здесь?
- У нас сегодня не было игры и я решил посмотреть, насколько хорошо ты играешь. Но ваш менеджер сказал мне, что тебя не было ни на игре, ни в школе. Я подумал что ты заболел, или еще что случилось. Я подумал, что возможно найду тебя, поэтому я просто бродил по району в надежде на это.
- А кто победил?
- Не знаю, я не досмотрел матч, но когда я уходил то счет был один - ноль.
- Понятно.
Несколько минут тишины, а потом он спросил:
- Принести попить?
- Да, если тебе не трудно.
- Ну ты же меня накормил.
Я наблюдал, как его маленькое тельце подошло к раковине. Он ополоснул стаканы, а затем наполнил их водой. А когда он возвращался со стаканами, то он нес их очень аккуратно, пристально следя за ними. А я наблюдал за тем как его довольно длинный член болтался из стороны в сторону. И снова мне его стало жалко, мне хотелось чтобы он пришел к нам и жил со мной. Будут ли мои родители против? А его? Конечно же будут.
Мы попили и немного расслабились.
Раздался шум ключа в замке, открылась дверь, и шумные дети выбежали из комнаты, но когда они увидели меня, то притихли. Затем последовали тяжелые шаги, после чего я немедленно почувствовал на себе сверлящий глаза, которые находились на толстом лице, которое находилось в свою очередь на таком же толстом теле.
- Это еще что такое? – Сказал скрипучий голос.
- Здравствуйте миссис Сайкс… - начал я. – Я футбольный друг Билла, его не было сегодня на игре и я подумал что он может быть заболел. Вот и пришел его проведать.
- Да, да. Очень мило. Он наказан за свое непослушание. Зачем ты его впустил, ты мелкий негодяй?
Ее голос изменился, когда она перевела внимание на своего сына, я от него даже съежился. Угрожающий, полный антипатии, что с ней не так?
- Это я его попросил, да и ему наверное было бы неудобно, ведь я хотел поговорить с вами.
- Ты что? Да и он слишком мал, чтобы смущаться. Что ты хочешь мне сказать?
- Мы разговорились о футболе после моей прошлой игры и он пришел ко мне, чтобы посмотреть плакаты и другие вещи, которые у меня есть. Я был голоден после игры и дал ему тоже самое, что и себе. Он вам об этом рассказал, так за что же вы его наказали?
- Да уж. Я запрещаю ему выпрашивать еду, и принимать эти подачки.
- Но он ничего не просил, я открыл банку спагетти, а хотел только лишь половину, сделал еще тосты, чтобы протолкнуть их. Он ничего не просил и согласитесь, это не так уж и много.
- Что ж, он больше этого делать не будет.
- Миссис Сайкс. – и как только я отважился противостоять этому монстру. – Миссис Сайкс, если он будет что-то просить у меня или у моей семьи, я лично приду к вам и расскажу об этом.
- Конечно придешь! Вы богачи все одинаковые. Вы никогда ничего не раздаете.
- Так значит вы не против, если я его чем-то угощу?
- Нет. То есть да. То есть если он сам ничего просить не будет.
- Как я уже сказал, он не просил в прошлый раз и я уверен, что в будущем тоже не будет.
Она посмотрела на меня недоумевая, я решил, что надо ковать железо пока горячо.
- Вы не будете против, если я посижу с ним сегодня вечером? Я вижу вы занятая женщина, а мне все равно заняться нечем.
- Если хочешь. Я буду рада от него избавиться, он уже надоел болтаться тут.
- Хорошо, а во сколько мне его привести?
- Если после девяти, то не беспокой меня, ему придется ночевать в другом месте. А теперь я пойду, я сильно занята.
- Мам. – сказал он жалостливым голосом. – Я могу забрать свою одежду, пожалуйста?
- Да, оденься.
- Но ты же заперла дверь.
- Иди и оденься, вот тебе ключ. – она кинула ему ключ. Он его поймал, и побежал наверх. Я неуверенно посмотрел на трех, которые стояли рядом и впервые заметил, что оба его брата были чертовски на него похожи. А вот сестра спряталась за огромное тело матери. Я улыбнулся им, но только пятилетний мальчик улыбнулся в ответ.
Наверху шумели ящики, которые открывались и закрывались. Затем, через невероятно быстрое время он спустился уже одетый и снова в футбольной форме.
- Пока мам.
- Веди себя хорошо. И учти я не собираюсь всех будить если ты придешь после девяти, спи в другом месте.
- Да мам.
- До свидания миссис Сайкс.
- До свидания и… Спасибо.
Я не ответил, как и он. Мы с ним вышли за двери и я хотел было остановиться, чтобы перевести дух, но он прошептал: - не останавливайся, пойдем быстрее.
И повёл меня за собой очень быстрым шагом, по ступеням и дорожкам, пока мы не вышли из его района, на территорию, которая была мне знакома. Возле магазина он остановился. Я с недоумением посмотрел на него.
Он просто оглянулся на меня и снова его глаза были как фары. Он взял мою руку в свою маленькую ручонку, снова посмотрел на меня, и сказа:
- Спасибо тебе.
Улыбка не сходила с его лица, пока мы шли.
Мы шли мимо улиц и домов, держась за руки. Мне было наплевать, что мои друзья подумают что я “спятил”, если увидят нас вместе. Мои мысли были о том, что он мой друг; что мы видели друг друга голыми; что я видел его голым, когда сам был одет, а это говорит о том, что он доверяет мне, слепо принимает меня; и о том, что я инстинктивно обращался с ним как с братом. И я действительно считал его братом, как будто он со мной уже вечность, хотя и знал его всего несколько часов.
Когда мы подошли к району, где меня многие знают я сказал ему:
- Я думаю нам стоит отпустить руки, а то мои знакомые подумают, что я похитил тебя.
- Но ты не похищал меня.
- Да, но они то об этом не знают.
- Хорошо.
Дальше мы шли порознь. Мне стало как-то не по себе. Метров через пятьдесят, я сказал “Да черт с ним!”
Он недоуменно посмотрел на меня.
- Ладно, давай держаться за руки, если тебе это нравиться, но если что, это была твоя идея.
- Хорошо. – теплота, с которой он это произнес, говорила о многом.
Когда мы пришли, я сделал апельсиновый сок, так чтобы хватило нам двоим, а он улыбнулся, но когда я стал наливать сок в стаканы его улыбка пропала.
- Не думаю, что стоит это делать.
Пауза.
- Ну раз уж ты здесь, думаю можно.
Улыбка снова вернулась, он положил руки мне на талию и крепко прижал, а затем отпустил. Я почувствовал, что мы стали ближе. Я намазал тушеные бобы на тосты. Он управился с ним в два раза быстрее чем я.
- Еще? – спросил я.
- Нет, это будет как будто я у тебя выпрашиваю.
- Не будет. Еще?
- Ну тогда да, пожалуйста.
- Ты видел, что я делал. Иди и сделай сам.
- Я?
- Привет, Привет. Ты кого то еще здесь видишь?
- Уверен?
- Билл, я еще ем, и на меня не делай.
- Хорошо.
У него это заняло некоторое время, но вскоре вернулся. Тост подгорел, бобы плохо держались на нем, но если не считать этого, то все было неплохо. Он так думал, и поэтому все исчезло также быстро как и первая порция. Он откинулся на кресле.
- Вау.
Мне кажется я понял что он имел в виду. Это такое чувство вроде “этого было больше чем достаточно”.
- Мороженое?
Он вскочил с кресла. И снова у него были огромные глаза, но на сей раз они светились.
- Мороженое будешь?
- Я…это…я…
- Будем считать, что это значит “да”.
- Вау. – сказал он, но в этот раз он был как будто во сне. Как будто он умер, и попал в рай.
И вот у нас уже по тарелке мороженого. В холодильнике я нашел взбитые сливки и сдобрил им наше мороженное. А его глаза были становились все больше и больше, мне начало казаться, что еще чуть-чуть и они выпадут.
- Вау... – то и дело повторял он. – Вау…
В этот раз он возился так долго, что мне показалось, что ему станет плохо. После того как он закончил, он растекся по креслу, и смотрел на пустую тарелку. Я ожидал, что он снова скажет “вау”, но вместо этого он посмотрел на меня благодарным взглядом. От этого взгляда, у меня как-то потеплело на душе…
Он даже помог мне вымыть посуду.
Но раньше чем мы закончили, домой приехала мама.
- Привет дорогой! – боже как бы я хотел чтобы она приехала попозже. Он грузно посмотрел на неё, а она улыбнулась ему, поздоровалась с ним, и извинившись пошла переодеваться. Отец как обычно пришел через полчаса после мамы и сказал, как обычно “привет!” и добавил “вам обоим”. Как будто ничего и не изменилось в нашем доме. Папа улыбнулся ему, и тоже пошел наверх. Когда мы остались одни, он посмотрел на меня и сказал:
- Они хорошие.
- Да, неплохие.
- Мне уйти?
- Нет. Зачем?
- Ну может я вам мешаю.
- Нет, ты мой гость.
- Ну ладно.
- Если хочешь, мы можем подняться ко мне.
- Да, давай.
Мы поднялись ко мне в комнату, и стали разговаривать про футбол. Он знал намного больше чем я в его возрасте. Только когда он говорил про футбол, в нем можно было узнать двенадцатилетнего мальчишку. В остальное время он говорил как десятилетний.
Подходило время когда ему надо было идти домой. Не знаю, хотел ли он, чтобы мы проговорили до девяти, но все же я решил, что пока ему лучше не оставаться у меня и сказал про время, чтобы его мать не рассердилась.
- Уже 8 часов, тебе наверное уже надо собираться домой.
- Да, наверное.
- Ты этого не хочешь?
Он посмотрел на меня.
- Наверное.
- Ну что ты. Ты всегда можешь приходить к нам.
- Могу?
- Конечно можешь. Кстати ты еще не забыл про “Оливера”.
- Что? Правда?
- Правда.
Он просто сиял. Его глаза сияли так сильно, что могли осветить ему путь домой, но я все же решил его проводить.
- Я только провожу Била домой и вернусь. – предупредил я своих родителей.
- Хорошо… подожди, а кто такой Билл? - и папа вышел из гостиной. – Ах да, точно. Приятно было видеть тебя Билл. Заходи еще. Извини, что мы с тобой так и не пообщались, просто мы немного устали, сам понимаешь, сегодня пятница, и эта неделька выдалась довольно напряженной. Приходи в выходные, и мы познакомимся с тобой поближе.
- Хорошо, спасибо.
- Пока.
- До свидания.
Мы шли вниз по дороге.
- Мне понравился твой папа.
- Да, он хороший.
- Мой бы так никогда не сказал.
- Интересно почему?
- Он старался лишний раз не говорить.
Боже, подумал я. Шесть слов подряд, и не о футболе.
- Ты скучаешь по нему?
На какой-то момент он задумался.
- Наверное.
Дальше мы шли в тишине. Только подойдя к его дому, он обернулся и сказал
- Спасибо.
- Да не за что Билл. Мне было интересно с тобой. Увидимся через неделю, на футболе.
- Да…Если только… - сказал он с сомнением.
- Ты же не сделаешь ничего такого, за что тебя могут наказать?
- Нет конечно. Но твой отец сказал мне прийти в выходные.
- Ах, ну да…
- Ты не хочешь чтобы я приходил?
- Нет, конечно нет. Просто я думал что ты будешь гулять со своими друзьями.
- Друзья? Здесь?
Я промолчал. А он потом сказал тонким, просящим голосом.
- Можно я приду завтра?
- Да, конечно, я буду рад.
- Тогда договорились.
- Спокойной ночи Билл.
- И тебе спокойной ночи Пит.
Я пошел, но остановился на углу, чтобы убедится, что его ужасная мать пустила его в дом. Дверь открылась со скрипом, и он вошел.
- Кто это был дорогой? – услышал я от мамы, когда вернулся домой. Я рассказал им всю историю, исключая момент в ванной после футбола. Они были просто в шоке от методики наказания.
- Это просто безумие! – воскликнул отец.
- Наверное это противозаконно! – возмутилась мама. – Разве можно наказывать мальчика таким способом? Сколько ему, десять? Бедный малыш. Я рада что ты помогаешь его Питэр. Может нам стоит почаще звать его к себе, немного откормить его, а то он худой как рельса.
- Да, он и вправду худой. – сказал я.
- Что ж, попробуй зайти за ним завтра. Ведь нам считай ничего не стоит накормить его. Мне очень жаль остальных детей.
- Папа приглашал его на выходные, он спросил у меня, можно ли ему прийти, и я сказал, что буду его ждать.
- Хорошо. – сказала мама. – Может хоть он вытащит тебя из дома.
На следующий день, утром, после завтрака я еще лежал в постели, так как вставать мне никуда не надо было. Я услышал звонок, мама открыла дверь. До меня доносился ее разговор, и я подумал, что пришла ее подруга. Затем я услышал шаги перед дверью, ко мне постучали.
- Да.
- Это Билл дорогой, ты спустишься?
- Да, подожди, или пусть он подниматься.
- Ты уверен?
- Да, думаю после вчерашнего он не будет против.
- Ну хорошо. – сказала она сомневаясь.
Я слышал, как мамины шаги удалялись, а потом я услышал топот быстрых ног, которые забегали по лестнице. После этого он уважительно постучал в дверь.
- Заходи.
Он все еще был в футбольной форме. Мне пришлось приподняться на локтях, чтобы взглянуть на него.
- Привет.
- Хай!
- Все в порядке?
- Да, все хорошо.
- Я еще не встал.
- Вижу.
- Ты не возражаешь если я приму душ, прежде мы чем-нибудь займемся?
- Нет. А в чем ты спишь? – интересно зачем он спросил?
- Не в чем.
- Ну ты встаешь, или как?
- Да сейчас.
- Тогда я разденусь.
- Зачем?
- Ну тогда мы оба будем голыми.
- Это не обя…
И прежде чем я успел договорить, он уже стаял передо мной абсолютно голым. Единственное, что притормозило его, это была обувь – последнее что на нем осталось. Но вот он снял все, а обувь он носил без носков. Раньше я не замечал этого.
Я всегда спал с открытым окном, но под толстым одеялом, так что в комнате было прохладно. Он задрожал.
- Холодно?
- Есть немного.
- Я иду в душ, не хочешь в постель согреться, пока я там?
- Конечно.
И прежде чем я успел вылезти из кровати, он уже был там со мной… И мы вместе оказались в кровать, я не контролировал свое тело, оно начало реагировать. Но плохо было то, что родители бродили по дому… От осознания этого, я быстро попытался подняться, я перекинул через него ноги, пытаясь перелезть через него. Мы встретились взглядами. Он смотрел прямо на меня, его глаза снова были широкими, и я увидел в них вопрос… Но чего он от меня хотел? Что? Помощь? Компанию? Любовь?...
Я остановился на полпути, я уже перекинул через него одну ногу но остановился и просто утонул в его глазах…
Но тут возникла проблема. Я хотел его поцеловать, прижать его к себе и сказать, что никогда его не оставлю. Я подумал, что я неправильно истолковал выражение его лица. Кроме того, я пытался отогнать от себя мысли, что мог бы приютить этого мальчишку и мысль о том, что он мог стать моим братом, или даже больше.
Я просто потрепал его волосы, и сказал, так нежно как только мог, что я иду в душ, и продолжил перебираться через него. Я оделся и пошел к двери.
- Можно и мне с тобой?
Чёрт…
- Нет, родители здесь. – и чтобы предотвратить разные просьбы я просто вышел из комнаты. Хорошо, что одежда скрыла мою реакцию.
Когда я вернулся, он сидел на кровати, одетый и листал старую программу игр Арсенала. Когда он меня увидел, то виновато попытался убрать его.
- Все в порядке, тебе можно читать, только не забери.
Он улыбнулся, и просто сел, наблюдая за мной. Мне надо было переодеться, но я никогда не делал этого под чужими взорами, ну разве что в раздевалке, но это другое. Но потом я вспомнил как он пригласил меня в свой дом – доверился мне, сидел голый со мной, ходил. И еще я вспомнил как он разделся утром, перед тем как лечь в кровать.
Я быстро сбросил одежду, взял новую, и снова повернулся к нему. Он просто съедал меня глазами, я чувствовал себя как на экране. Его глаза бегали по моему телу.
Но проблема была в том, что мне это нравилось. И это вылилось в твердую эрекцию.
У меня довольно неплохое тело, как мне кажется. Я не толстый, у меня все пропорционально, и мой член как мне кажется неплох. По крайней мере я не стыдился раздеваться перед всей командой, и даже участвовал в наших соревнованиях по онанизму. Даже при двенадцатилетнем мальчике.
Я оделся без спешки, а затем спустились вниз. Мне хотелось есть.
- Хлопья? Тосты? – глупый вопрос, он ничего не ел утром, и все с обычной для него скоростью испарилось.
И тут, как бы случайно, на кухню вошла мама, а следом за ней и папа, и стали заниматься разными мелочами: мыть посуду, убираться, стирать, и все в этом духе.
- Эй вы двое, какие планы на сегодня?
Я так понял, что отец спрашивал именно меня.
- Не знаю, можно сходить на матч Арсенала сегодня вечером.
Я уже понял, что сейчас начнется допрос за столом.
- Хорошо! А ты Билл любишь футбол?
- Да! Я и сам играю, а Арсенал вообще моя любимая команда.
- У Пита тоже, вы с ним отличная пара. – рассмеялась мама.
- Я знаю. – сказал он, с улыбкой посмотрев на меня.
- Вы останетесь здесь до обеда?
- Да, если вы вернетесь до часу, а то в полтретьего нам надо выходить.
- Думаю мы уже вернемся, но если нет, я оставила еду в холодильнике.
- Спасибо.
- Спасибо. – эхом повторил он.
- Ну если ты также помешан на футболе как и Питэр, то думаю ты будешь тут частым гостем.
Мама широко улыбнулась, а я понял что ее сердце уже оттаяло.
- Что ж Билл, ты всегда желанный гость в нашем доме. А то к Питэру редко заходят гости, а так он не будет одиночкой.
- Пап, ты опять!
- Ну это же правда. К тебе приходят только парни из команды, а кто еще? Ты живешь как затворник какой-то.
- Я люблю быть сам по себе, а большинство тех, кого я знаю, говорят слишком много.
- Ха! Значит из-за этого? В любом случае мы не жалуемся. Надеюсь Билл, ты вытащишь его из этого панциря.
- А…ну…наверное. – он выглядел таким серьезным.
- Ну мы уже опаздываем. Я закинула еду в холодильник, так что, если мы не успеем, сделай все сам, и на улице обещали дождь, так что захвати куртку.
Они ушли, а он продолжал смотреть на меня все так же серьезно.
- Ты без куртки, ты так и пришел?
- Да.
- Ну тогда можно зайти к тебе, и взять.
- Там тоже нету.
- Ну не знаю, можно поискать в моих старых вещах. Мам!
Подбежал я к двери, и как раз вовремя, они уже почти ушли.
- У Билла нет куртки, даже дома.
- Ну что ж, может на чердаке завалялись твои старые вещи, поищи там. Ну а если нет… магазин.
- Ему наверное это не понравиться.
- Ну, сначала посмотри, что ты сверху найдешь. Вот тебе деньги, если все же придется что-то покупать.
Я посмотрел на них. Я благодарю Бога за таких понимающих родителей!
Утром мы просто шатались по дому. Потом я вспомнил что мне надо было позвонить, я сказал ему, чтобы он побыл в моей комнате, пока я не узнаю где идет “Оливер”. Дешевых билетов на сегодня не было, я подумал, что если позвонить позже, то могут и появиться, или может в кассе были билеты подешевле.
- Эй вставай, мы пойдем в город.
- Что?
- Пойдем в город.
- Зачем?
- Увидишь.
Я пошарил на чердаке и нашел мешок с моими вещами. Там я нашел непромокаемую куртку, которая мне показалась, подойдет ему. Она уже давно вышла из моды, но он держал ее в руках, как золотой слиток.
- Ты правда это носил?
- Да, но я уже вырос из нее.
- Огромное спасибо.
Мы уже собирались выходить, когда пришли родители. Я шепнул маме что мы уходим.
- Ах да. – шепнула она в ответ. – Возьми четыре билета, мы тоже пойдем.
Хотелось ли мне этого? Не знаю, хотя уже все равно было поздно.
- Вы обедали?
- Нет мы перехватим что-нибудь в Лондоне, а потом сразу на матч.
- Вот возьми деньги на билеты. Билет в театр. Удачи, вас ожидать к чаю после игры? А... – прервалась она. – А Биллу можно остаться у нас на ночь?
- Я не против, а ты как Билл?
- Конечно!
- А как насчет твоей матери?
- В любом случае, если я не вернусь до девяти, мне придется спать в сарае.
- В сарае?
- Да, за домом, отец там раньше держал голубей.
Никто из нас ничего не сказал. Я разорвал тишину.
- Что ж, я могу отвести тебя и в сарай если хочешь, или можешь спать у меня в комнате.
- А почему? Мы вернемся так поздно?
- Увидишь.
- Ммм…мо…можно я переночую с тобой?
Эх… дай мне обнять тебя, прижать к себе и сказать, что все в порядке. Что я хочу, чтобы ты был со мной. Черт, о чем я только думаю? Зачем я хочу чтобы со мной спал двенадцатилетний мальчишка? Наверное мне его просто жалко. Наверное.
- Если хочешь.
Мы поехали в город на метро. Он еще не знал, куда я его веду. Но когда он увидел рекламный щит, на котором гордо красовалась надпись “Оливер”, он воскликнул, и взял мою руку. И снова, его взгляд, когда он посмотрел на меня, заставил старшего брата, сидящего во мне радоваться и гордиться, он был мне…другом. Не братом. Другом. И это заставило меня забыть о проблемах, которые могли возникнуть с моими друзьями, и по моему оно того стоило. Ведь я не могу предвидеть, быть может мы их встретим, и как они на это отреагируют.
Мы купили четыре билета, а он все никак не мог успокоиться. Потом мы зашли кафе, чтобы перехватить чего ни будь, пока шли к подземке. Он был как совсем маленький, перевозбужденный ребенок, смеялся по поводу и без повода, держал меня за руку, и удивлялся вещам, которые я уже не раз видел. И наконец я понял, что он ни разу не был на футбольном матче. Ни разу в жизни. Телевизор, это просто жалкая пародия.
Во время игры, он реагировал на происходящее на поле как и все, как и я.
Арсенал выиграл. Я был заворожен их игрой, как и он. Может быть он был и их талисманом тоже?
Начался дождь. Под дождем я имею в ввиду настоящий дождь. И к моменту, когда мы вернулись домой, то промокли до нитки. Если мне было слегка прохладно, то он уже сильно замерз. Он старался этого не показывать, но все же он дрожал, когда мы входили.
Мама бросила на нас всего один взгляд.
- Сейчас же в душ! Оба! Без пререканий, вы оба футболисты и не раз купались в компании, ну же, пошли.
- Да мам. – к моему удивлению он сказал это. Я посмотрел на него, а он на меня, немного виноватым взглядом, затем мы оба рассмеялись, как и она.
- Я ругаю одного сына, когда он меня вынуждает, так почему мне нельзя прикрикнуть и на второго.
Он довольно долго смотрел на нее, и я не был уверен, что все капли на его щеках были от дождя. Он почти подбежал к ней, и крепко обнял. А затем побежал по лестнице, будто за ним гнались с метлой.
- Возможно он неразговорчив, но это говорит о многом. – сказала мама.
Мне кажется, что только так он мог выразить свои чувства.
- А когда вы спуститесь я приготовлю вам поесть.
Я нашел его в своей комнате, на кровати. С него капала вода, и он весь дрожал.
- Эй! Это же кровать! Не мочи ее! Если она промокнет, то ты будешь спать на той стороне. Я имею в виду…и не хочу спать…вот дерьмо. – я думаю это называет фрейдистская ошибка, которая выдает тайные желания и тенденции. Мой язык работал отдельно от мозга.
Он посмотрел на меня и поднялся. Это было то о чем я подумал? Он возненавидит меня как предателя, и пойдет домой, рассказывать матери что я хотел спать с ним в одной постели?
- Извини, я даже не подумал, я согласен спать там. – сказал он.
Теперь пришел мой черед виновато смотреть на него.
Водонепроницаемый – это просто глупый термин, если учесть насколько мы промокли. Куртки я отнес вниз, все, что на нем осталось, так это форма. Мы оба стояли. Он стянул с себя шорты, переступил их, затем снял футболку, а затем и обувь. Теперь на нем была лишь пара трусов. Когда то на них был нарисован Микки Маус, но видимо Микки куда-то ушел. Помимо ушедших цветов, между его бедер был полный комплект дырок, то здесь, то там. Резинка спереди была оттянута из-за того, что он видимо стягивал их, когда писал.
Пока я смотрел, он спокойно спустил трусы, и стоял передо мной как в тот день когда родился, или когда принимал с нами ванну. Я видел его и до этого, но до сих пор поражаюсь, как мальчик в его возрасте может быть так естественен в своей наготе. Он все еще дрожал.
Немого волнуясь, я медленно последовал его примеру, и вскоре мы оба были голыми. Я подумал, что мне не стоит что-то одевать, потому как это будет не справедливо, ведь ему то нечего. Поэтому, я приоткрыл дверь, выглянул – рядом никого. Я поманил его, и пригибаясь мы дошли до ванной.
Я закрыл дверь. Он стаял там дрожащий, на его лице не было вообще ничего. Если бы он мог читать мои мысли… Мне так хотелось взять его на руки, обнять крепко-крепко, чтобы наши голые тела слились, чтобы согреть его своим теплом, чтобы дать ему всю любовь, которая так ему нужна. Но как и всегда разум победил.
- Ну иди сюда уже, полезай мыться. – сказал я настойчиво.
- Значит ты не хочешь?
- Конечно хочу.
- Вместе со мной?
- Да, то есть нет…То есть мы оба замерзли, и желания ждать не у кого нет.
- Если ты хочешь, я подожду.
- Ты идешь со мной и греешься, или моя мать рассердиться.
- Хорошо.
Как он мог вынудить меня сказать такое?
Я зашел в кабинку, и поковырялся там, пока вода не стала нормальной, а затем позвал его. Он осмотрительно зашел внутрь, и вода медленно обволокла его, снимая с него прохладу. Он склонил голову, и захихикал. и слышал его смех впервые.
- Щекотно.
- Попробуй направить на писю.
- Это хуже?
- Ага, щекочет еще сильнее.
- Ааа…
Вот он уже зашел весь, просто стоял, а вода лилась ему на голову, затем стал пошатываться, подставляя воде все части своего тела. А я смотрел, околдованный тем, как вода течет по его телу.
- Он потребляет много воды?
- Меньше чем ванна, мы подсчитывали.
- А дальше что?
- Мы выходим из под струи, намыливаемся, затем заходим под струю, чтобы смыть мыло.
- А кто первый?
- Давай ты. – я протянул ему мыло.
- Хорошо.
К моему удивлению, он не стал намыливать себя, а дотянулся до моей шеи и намылил ее, а затем и руки.
- Вот так?
- Ну вообще я имел в виду, что каждый намыливает себя сам, но если ты хочешь помыть меня, то это тоже ничего.
- Но вы со Стивом мыли меня на прошлой неделе.
- И то верно, тогда продолжай.
И конечно же снова возникли проблемы, особенно, когда он стал спускаться вниз к моей талии. Я посмотрел, видит ли он мое состояние.
Мой член был тверд как сталь.
Ну что уж теперь, как говориться, соус для гусыни такой же как для гусака, поэтому я решил, не показывать ему своего смущения.
Он остановился внизу живота. – Не хочешь ополоснуться?
Я подчинился ему. Но чуть позже поймал его взгляд.
Когда я был моложе, у нас в школе был парень, на год старше меня. Все отлично знали, что он потрясающе играет в футбол и крикет. Он быстро бегал, и вообще преуспевал во всем, за что бы не брался. Он был чем-то похож на меня.
И я поклонялся ему. Мне хотелось чтобы он был моим другом. Я представлял себя у него дома, что я делаю все о чем он попросит, и мне было бы достаточно его похвалы и благодарности, и хотя бы изредка его руки на моем плече. Я смотрел на себя в зеркало еще и еще, и каждый раз я видел выражение своего лица, когда я представлял себя в его компании.
Теперь то я знаю, что это называется “поклонение герою” или “идолопоклонничество”. И то выражение, которое было тогда на моем лице, теперь читалось и на его. И это задело меня. Во-первых потому что вспомнил свои переживания, а во вторых я был польщен и горд, что стал кем-то для него. Наши с ним отношения теперь улучшились. Я не знаю почему он дотрагивается до меня, или почему позволил прикасаться к нему. Мне доставляло удовольствие обучать его своему телу. Но я не мог сделать ему ничего плохого, потому что я знал, что его уважение ко мне не из-за разницы в возрасте, а из-за……любви?
Эти мысли заставили мое тело смягчиться.
Я ополоснулся, а затем стоял смирно, пока он опустился на колени. Он положил руку на мою ступню, а я послушно ее поднял. Он намылил ступню, затем тоже повторилось и с другой ступней. Затем он перешел на икры, затем бедра. В самом верху бедер он остановился.
- Где мне остановиться?
- А где ты хочешь?
- Нет, где ты хочешь чтобы я остановился?
Я задумался.
- Я не против, мы были оба голыми, и видели как у нас все устроено. Я не против если ты продолжишь, но если это для тебя неприятно, то не продолжай.
- Мне позволено трогать тебя везде?
- Если это то, чего ты хочешь, то да.
- Ты не будешь против?
- Нет, я доверяю тебе.
- Ну ладно.
Этот разговор сделал мой голос неровным, а его голос нервным. Мы оба открывали неизвестную территорию. Я принял решение, и он сам вызвался, так что если он продолжит, я не буду его останавливать. Ясли бы мой герой поставил меня в такое положение, я бы желал этого, я бы вымыл его везде, если бы он попросил сделать это языком, я бы не отказался.
Он немного неуверенно добрался до вершины моих бедер, его пальцы слегка касались моей мошонки. С другой стороны, произошло то же самое. Смочив руки, он намылил их, и принялся мыть мою спину. Поскольку он стоял на коленях, его лицо было максимально близко к моей промежности. Я подумал что он может поцеловать меня туда…но нет. С намыленными руками он немного отодвинулся, посмотрел на меня:
- Уверен?
Я просто кивнул. Я был совсем не против того, что он собирался сделать.
Снова намылив руки, он положил руку на мою мошонку, но так нежно, что я ее почти не чувствовал. Он посмотрел на меня, а я улыбнулся, воодушевляя его.
- Если что-то не так, то ты скажи.
Я кивнул.
Немного увереннее в этот раз, он продолжил намывать мошонку, это было очень сексуально. Он очень нежно сжимал мои яички, а массаж нежной кожи мошонки посылал в мой мозг всевозможные сигналы. Конечно, я и сам делал так себе при мастурбации, но когда это делает кто-то другой, то это в пятьдесят раз приятнее. Вы не знаете когда и где произойдет следующие движение.
Через несколько мгновений он убрал руки и снова намылил их, и снова его лицо почти прижималось к моему мужскому достоинству. Затем, он положил свою руку на основание моего члена. Он снова взглянул на мое лицо, в ответ я ему улыбнулся, после чего, начал водить рукой от основания, до самого конца.
Он сделал всего несколько движений, а я почти было сдался перед тем, что в книгах называют “основной инстинкт”, и хотел продолжить, а потом сделать тоже самое для него. Выражение моего лица, говорило о том что я бы с радость продолжил это и был бы безмерно ему благодарен, но видимо он не уловил этого.
К этому времени, у него самого тоже стоял.
И снова он обвил руками мою талию, чтобы намылить руки и мне уже казалось что он поцелует его, или что-то в этом духе. Но он снова откинулся назад и по очереди, руками стал мылить темные волосы внизу живота. Похоже его это заинтересовало, поскольку он затратил довольно много времени на это, мне уже стало казаться, что волосы станут белыми от этого. Наконец, он закончил, встал с колен.
- Ополоснешься?
Я подчинился.
Потом он попросил меня развернуться, и намылил мне всю спину. На этот раз его маленькие ручки затратили массу времени, зато этот массаж расслабил меня так, как не смог бы не один психотерапевт. Он намылили не только спину, но даже и мои ягодицы. Я расслаблялся все больше и больше, но осознание того, что это делал мой двенадцатилетний друг, заставило мое тело снова прийти в напряжение.
Он закончил. Затем, после небольшой паузы он встал на колени, а его лицо смотрело прямо в мою попу, так мне казалось. Очень медленно он провел ребром своей руки сверху в низ, между моими упругими ягодицами. Он старался избегать прикосновений к самым нежным местам, и просто обходил их по контуру, а затем прошелся и между моими ногами, дотрагиваясь до мошонки. Затем второй рукой.
Я удивлялся тому, что он готов был проделать все это. У него вообще не было никаких сомнений по этому поводу, и я позволил ему сделать это.
Он поднялся с колен, а я развернулся к нему.
- Ты не против?
Я снова улыбнулся, той самой улыбкой, которой я улыбнулся, когда мы впервые увидели запретные участки наших тел. Ответный взгляд с его стороны был наполнен чем-то вроде счастья, и теперь все мои сомнения растворились. Я присел, так что бы наши лица были на одном уровне, развернул его, и положил голову ему на плечо. Я был вынужден это сделать. В противном случае, если бы я взгляну на него, то не смог бы остановить себя, и поцеловал бы его.
Он не оттолкнул меня, это было то чего я боялся, иначе я бы не сдержался. Он был расслаблен рядом со мной, и наклонил свою голову к моей.
Я чувствовал себя отлично, так, словно только что выиграл футбольный матч.
Я не осмелился оставаться так дольше, хотя мне этого ужасно хотелось. Я отпустил его и потянулся за мылом.
Он извивался как змея, когда я мыл его бока. Он дергался, когда я мыл его стопы, так что чуть не ударил мне коленом по подбородку. Он был спокоен, когда я мылил его бедра, а когда я стал подниматься выше он раздвинул ноги. Намыленной рукой я дотронулся до места между мошонкой и попой от чего он почти подпрыгнул. Когда я делал это другой рукой он реагировал слабее. Затем, очень осторожно я намылили его мошонку, в которой были два совсем малюсеньких яичка. Он немного дернулся и издал звук. Я посмотрел на его лицо.
Это был страх? Гнев? Или это от неожиданности? Что?
- Ты этого не хочешь?
- Чего?
- Чтобы я мыл тебя там.
- Хочу, но никто этого раньше не делал.
- Даже мама?
- Нет, она не прикасалась там ни ко мне, ни к моим братьям.
Глупая женщина, подумал я.
Я снова продолжил мыть его там очень нежно, а он постепенно перестал ерзать, наверное он был заворожен и немного испуган, новыми чувствами. Наконец он затих, положил руки мне на плечи, а мне вдруг захотелось его поцеловать за то доверие, которое он мне выказывал. Как и он мне так и я ему. Я намылил руки, аккуратно положил руку ему на уже стоячий член и начал двигаться туда-сюда, постепенно оголяя его головку. И тут мыло впервые попало на его раскрытую головку.
- Ахххщщщ…ащщщ..щщщщ.
- Что случилось?
- Щипит.
- Недолжно. Ты когда-нибудь открывал головку и мыл там?
- Нет, а надо?
- Конечно, я имею в виду что можно помыть и простой водой, но мыть надо.
- Зачем?
- Потому что под крайней плотью скапливаются грязь и выделения.
- Понятно, а почему она так называется?
- Потому что она с краю.
Он принял это к сведению.
- А как ее открывать?
- Легко, смотри – я положил руку на свой, и стал стягивать кожу, постепенно обнажая головку.
Очень аккуратно он взял свой, так же как и я. Очень медленно он стал оттягивать длинный шлейф кожи, которая висела как шарф, скрывая его маленькую головку.
- Прикольное ощущение. – сказал он глядя на меня.
- И это тоже хорошо, но сначала помой его.
- Ты хочешь этого?
- Да.
Конечно я зря не подумал о том, что подставлять намыленную головку под жесткие струи воды в первый раз – это плохая идея.
Он пискнул, когда поток воды ударил по нежной, розовой головке. Он выпрыгнул из-под струи.
- Что ты сделал, что ты сделал? – сказал он почти плача. – Это больно, очень больно.
- Эй, эй…все в порядке. Правда. У тебя это просто первый раз, зря я не подумал, что это глупо подставлять его под струю. Наверное лучше вернуть все как было? Возьмись пальцами вокруг кожи, и натяни ее.
Что ж, он попытался, но у него ничего не вышло. Он начинал паниковать. Я положил одну руку ему на спину, чтобы он не дергался, а другой, взялся за основание его члена и Вернул все на место. Все прошло так плавно, как будто его головка была чем-то смазана, он успокоился. И снова, я обвил его своими руками, но на этот раз, отойдя от шока и немного расслабившись он обнял меня тоже. Как мне показалось, он все-таки был еще напряжен.
Я отпустил его.
- Мне домыть тебя?
- Лучше я сам.
Затем быстро вымыл свою спину, так же как и мне. В этот раз он старался избегать моих взглядов.
Он ополоснулся, а я выключил воду. Мы вышли. Моя предусмотрительная мама положила еще одно полотенце, которое я и взял.
- Иди сюда. – повелительно сказал я.
- Ты ведь не собираешься меня обидеть?
Не будь так глуп. Я не обидел тебя тогда и никогда не обижу тебя умышленно. Ты просто подставил самую нежную часть своего тела под горячую воду, вот и все. У меня просто не было возможности остановить тебя до того, как ты это сделал.
Тишина. Я завернул его в полотенце, как будто он новорожденный, а сам стоял перед ним мокрый, и до сих пор голый.
- Билл? – тишина
- Билл? – он посмотрел на меня.
- Я обещаю тебе, что я никогда не обижу тебя и не причиню тебе боль, и даже не подумаю об этом. Если тебе будет что-то угрожать, то я сам встану под удар, чтобы защитить тебя.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Тишина, а затем тоненький голосок:
- Прости меня.
- За что?
- За то, что так сглупил.
- Ты не сглупил. Просто ты этого не знал, и даже не предполагал. Не удивительно, что ты испытал шок.
- Да…но…я имел в виду…
- Не беспокойся, пока ты в порядке, все в порядке.
- Хорошо.
- Точно?
- Точно.
Когда мы оба поняли, что мы сказали друг-другу, то рассмеялись. Уже в третий раз мои руки обнимали его. Мы оба стояли, он зарылся головой в моей груди. Полотенце упало на пол, и мы снова были наедине.
- Вы еще не закончили? Еда уже на столе.
Мы отошли друг от друга, так будто кто-то смотрел на нас. О да…о существовании остального мира мы просто забыли. Но теперь мы вернулись к реальности. Взяв полотенца, мы начали вытираться так, как будто завтра никогда не наступит. В итоге я воспользовался своим полотенцем, чтобы вытереть его, а он соответственно моим. В итоге, мы, еще мокрые, проскочили ко мне в спальню.
Его одежды не было.
Он смотрел на пол, как будто тот начал проваливаться. Я подошел к двери.
- Мам… - позвал я. – Это ты забрала одежду Билла?
- Да. – послышался ответ с кухни. – Ему нельзя ее носить, она еще мокрая, папа на чердаке разбирает твои старые вещи. Мы думаем, там можно кое-что найти для Билла. Он скоро спустится.
Только я услышал шорохи сверху, как быстро вернулся в свою спальню. Черт. Я убедился, что сверху никто не спускается. Надеюсь отец не видел как мы выходили из ванной.
Сначала послышались шаги, а потом стук в дверь.
- Подожди.
Я быстро накинул майку на плечи, а Билл просто стоял.
- Встань за дверь. – прошептал я ему.
- Зачем, ведь это просто твой отец.
- Да, но…, ладно, решай сам. Входи!
Если он и был поражен присутствием абсолютно голого мальчика посреди моей спальни, то виду он не подал.
- Отлично, вы вышли. Я не нашел нижнего белья твоего размера, кроме пары купальных шорт, но ты можешь взять что-то из вещей Питэра. Я нашел еще пару рубашек и школьные шорты. Вот еще несколько пар носок, обувь и еще, я нашел еще одну непромокаемую куртку. Они вроде бы в порядке, так что выбирай, что сегодня оденешь.
Он даже прекратил дышать, увидев эту гору одежды, и как голый беспризорник смотрел на нее открыв рот. Пауза…. Затем возникшую тишину разорвал тихий, взволнованный голосок.
- Это все мне? Правда мне?
Теперь была очередь отца удивляться. Небольшая пауза.
- Вообще-то да. Ты же знаешь как накапливается всякий хлам. Сначала я убирал его вещи, думая что возможно они ему еще пригодятся, а потом мы про них забыли. А сейчас они снова ему понадобились, для тебя.
Смущенный реакцией мальчика, он подошел к кровати и положил на нее одежду.
- Спасибо, сэр!
Отец остановился на полпути к двери.
- Эй, никто из друзей моего сына не называет меня ‘сэр’! Меня зовут Джон, и ты тоже можешь меня так называть.
- Но я не могу называть вас Джоном.
- Выбирать тебе…но только не Сэр. Это заставляет меня чувствовать себя девяностолетним стариком, или учителем в школе.
Отец поспешно вышел, и до того как успела захлопнуться дверь Билл уже рассматривал эту кучу.
- Все это правда было твоим?
- Да, а теперь они ПРАВДА твои.
Он посмотрел на меня с полуулыбкой и снова вернулся к вещам, как будто они были расшиты золотом и бриллиантами.
Он выбрал цветную рубашку, самые маленькие шорты и белые носки. Я дал ему свои плавки, но они не держались на его талии. Он все равно одел их, а затем быстро одел и все остальное. Я тоже оделся, а потом мы пошли вниз, чтобы поесть. Когда мы пришли на кухню, мама перестала говорить как только увидела нас.
- Смотри Джон, две версии Питэра. Как хорошо я помню его в этой одежде, и каким нарядным он выглядел. Эти вещи тебе подошли Билл?
- Да, спасибо, они просто класс.
Мы поели, затем засобирались в город. Когда мы уже почти подошли к театру, он начал прыгать вверх и вниз, он дергался рядом со мной, как рыбка в сети. Женщина, которая была рядом с ним, посмотрела на него неодобрительно, но ему до этого не было дела. Когда мы попали в толпу при входе, он взял меня за руку, как будто он стал десятилетним мальчиком, хотя он так и выглядел. Затем он просто втащил меня в театр. Когда мы наконец уселись, он ерзал на сидение от возбуждения, а когда погасили свет, он даже немного ахнул.
Я не мог поверить, что он не разу не был ни в кино, ни в театре.
Когда началась увертюра, он резко вдохнул, а затем немного успокоился.
Я видел “Оливера” раньше, и по сей день обожаю его. Но в этот раз мне доставляя больше удовольствия смотреть на его реакцию, как будто он сам был для меня шоу. Особенно в грустные моменты, когда на сцене творилась несправедливость, он напрягался, и становился твердым как камень, и несколько раз, даже сжимал мою руку в порыве гнева. Он также смеялся в нужных местах, наблюдать за его реакцией и реакций аудитории в моменты когда смех резко переходил в негодование было, хорошим уроком психологии для меня.
Его внимание было приковано к сцене, даже в те моменты когда играли длинные музыкальные партии. А когда наступил антракт, он был в полном негодовании.
- Они же не закончили представление. – сказал он.
- Это только первая часть! – сказал я шепотом, чтобы не смущать его.
- А! понял.
Отец извинился и вышел, а Билл начал ерзать.
- Я хочу писать.
Я отвел его в туалет, а когда мы вернулись, мороженое ждало каждого из нас. У него глаза снова округлились.
- Это мне?
- Тебе. – ответил отец.
- Здорово…спасибо папа.
Я посмотрел на отца, он резко повернул голову. На его лице сначала не было ничего, а затем он улыбнулся.
- Не за что Билл. Мне самому это приятно. – Я знал что папа был поражен им так же как и я. Ведь он считал отца не просто другом, или компаньоном.
А Билл через секунду заплакал.
Что же, кто бы не растаял перед сценой, когда мальчик с ангельским личиком просыпается чудесным утром, в комфортабельной кровати, который был вырван из логова воров, Лондонских трущоб, и спасенный от приговора? И под такую трогательную музыку, которую дополнял волнующий, высокий голосок. Если бы сочетание музыки и эмоций воздействовала на всех так же как на меня… Ведь я проводил параллели…
В конце он зааплодировал как и все, только стоя, пока мы сидели. Затем встали и остальные. А, когда молодой актер вышел на поклон, Билл крикнул так громко как только мог.
Тогда двенадцатилетний мальчик на сцене встретился глазами с двенадцатилетним мальчиком на сиденьях, он улыбнулся именно ему.
Он был на седьмом небе от счастья, пока мы шли к подземке. Мы ничего ему не говорили, а просто встречали улыбками его пересказ о только что увиденном представлении. Когда мы уселись, он посмотрел на меня и улыбнулся чистой, открытой улыбкой, положил голову мне на плечо, и почти сразу заснул.
Даже когда мы стали будить его перед нашей станцией, он был сонным, как будто он напился. Нам пришлось практически вытаскивать из поезда, только когда поезд зашумел, он немного пришел в себя.
- Простите.
- Что ж, старший сын. – сказал мне отец. – Еще немного и мы будем дома.
Билл устало улыбнулся глядя на него, а затем положил руку вокруг его шеи. Мы довели его до эскалатора, и когда уже почти поднялись, свежий воздух ударил в голову, и это похоже его разбудило. Но он все равно еле передвигал ногами.
- Иди сюда. – сказал ему я приседая. – Садись мне на шею и держись.
И около десяти минут его легкое тельце находилось на моих плечах. Хотя поначалу он казался легким, его тело становилось все тяжелее с каждым шагом. В конечном счете мне пришлось спустить его, а отец взял его на себя. Он забыл, когда открывал двери что если войдет, то Билл удариться головой, и мы закричали ему об этом. Он шатался, когда отец поставил его на ноги.
- Кажется мы пришли как раз ко времени сна. – сказала мама.
- Ты разденешь его, или лучше я? Ты не против, если он сегодня разделит постель с тобой, или мне лучше достать спальный мешок?
- Я не против, если он будет спать со мной. – сказал я не торопясь.
- Ну раз ты не против, тогда хорошо. Спокойной ночи.
Мы тоже пожелали спокойной ночи, а Билл что-то пробормотал. Я увел его вверх по лестнице как пастух, как вдруг на полпути он остановился и обернулся.
- Спасибо вам. Спасибо за лучший день в моей жизни.
Затем развернулся и поплелся вверх без моей помощи.
Я посмотрел на родителей, они оба были просто ошарашены.
- Бедный малыш – начала причитать мама.
Я кивнул. Отец ничего не сказал, да если честно мне не хотел ждать пока он расчувствуется.
Когда я вошел в комнату, он сидел на кровати, борясь с новыми ботинками. Я убрал его руки, и снял их сам.
- Я тебя раздену.
Он не задал мне не одного вопроса. Он кивнул, и вскоре стоял на кровати голый, как в тот день, когда он родился.
- Хочешь в туалет?
Он кивнул, и я отвел его.
- Ты сам справишься?
Он снова кивнул, а я подождал его за дверью. Он спустил воду, затем я проводил его назад в спальню, откинул одело, положил его и укрыл.
- Теперь моя очередь. – сказал я и пошел. Я тоже устал, и был эмоционально опустошен и представлением, и им самим. Я даже не сразу смог направить струю.
Когда я вошел в комнату, оба моих родителя были там. Мама его просто поцеловала, и они обменялись такими взглядами, что я даже стал ревновать. Отец присел перед ним на колени.
- Я бы так хотел, чтобы ты стал моим вторым сыном. – Неожиданно сказал он, затем резко встал и пошел. Он остановился в проходе, и пожелал спокойной ночи, каким-то не своим голосом.
Мама тоже ушла, пожелав спокойной ночи еще раз. А я остался с ним наедине. Он устало улыбнулся и посмотрел на меня.
- Они милые. Они мне очень нравятся.
- Я думаю ты им тоже нравишься.
Он улыбнулся довольной улыбкой, он был как щеночек, которого пустили переночевать.
Мне было немного не по себе раздевать перед ним, когда он под одеялом. Его глаза казались закрытыми, но я знал, что он смотрит на меня. Я быстро сбросил одежду, забросив ее в угол к его вещам, затем стал перелазить через него, чтобы лечь с ним рядом. Только я залез под одело, как он тут же повернулся ко мне. Сейчас его глаза были широко раскрыты. Прежде чем я мог что-то подумать он положил на меня одну руку, а вторую он сунул мне под голову, а затем притянул наши тела так близко, что они соприкоснулись. Наши носы были в сантиметре друг от друга. Когда он выдыхал, я чувствовал, как его теплое дыхание разноситься по моему лицу. Почти автоматически мои руки тоже обняли его. Он издал звук, похожий на мычание, и зарылся своей головой к моей так, как только мог. Наши тела соприкасались так сильно, как это только возможно. И несмотря на то, что мы совсем недавно поклялись друг-другу в вечной дружбе, мое тело начало реагировать.
Конечно же он почувствовал это. Он ничем не мог мне помочь. Мой член был в низу его бедер, но постепенно стал подниматься выше. Что он подумает? Что он сделает?
Он раздвинул свои бедра, пуская мой горячий член между ними. Затем он сжал их. Его кожа была такой нежной, что мне показалось что я был почти сверху, но это была лишь середина его бедер.
Так началась первая ночь, когда мы спали вместе. Я проснулся поздно, и почувствовал непривычное тепло рядом с собой. Потребовалось несколько секунд прежде чем воспоминая вернулись в мою голову, и рассказали мне что я теперь не одинок в своей постели, теперь со мной лежал голый мальчик, и почему-то мой член был до сих пор тверд, но сейчас рядом с его бедрами, а не между ними. Мне надо было повернуться, но я не знал как сделать это, не беспокоя его. Я подумал, что если кто-то зайдет и увидит нас в такой позе, то он может истолковать это неверно, и поэтому перевернулся. Я не хотел быть источником беспокойства. Но его это ничуть не беспокоило, он как будто умер для остального мира.
Проблема была в том, что отвернувшись от него, мне стало чего-то не хватать, да и к тому же он почувствует себя брошенным, если проснется. Поскольку в середине кровати мы лежали слишком близко, я решил перелезть через него, и лечь на другую сторону. Я прижался к нему, потом перекинул через контуры его тела под одеялом ногу, перелез через него. Я полежал немного в таком положении, вспоминая те чудесные моменты, которые мы провели вместе, а затем я пытался распланировать наши действия на сегодня, а так же я думал о том что рядом со мной лежит абсолютно голый мальчик, который полностью мне доверят, которого я никогда не смогу обидеть, которого я никогда не попрошу сделать то, чего он не хочет.
Мы встали поздно. Должно быть он проснулся от запаха жареного бекона, который проник в спальню с кухни. Он заворочался, и потянулся как котик. Я проснулся сразу, как дикое животное, но глаза не открыл.
Было тихо и я решил, что он снова заснул. Но через некоторое время, он глубоко вздохнул, затем осторожно повернулся, так что мы лежали лицом к лицу, и снова длинная пауза. Затем я почувствовал как его рука прикоснулось к моему лбу, это было так нежно, прямо как мама делала в детстве, когда я болел. Затем я почувствовал теплоту, это было его дыхание, которое смешивалось с моим. Я открыл глаза.
Его лицо было настолько близко к моему, на сколько он только мог его приблизить. Мне потребовался еще момент, чтобы сфокусировать глаза. Когда я это сделал, моему взору предстали два бассейна карий глаз на расстоянии примерно пяти сантиметров от моего лица.
- Привет. – сказал он не двигаясь.
- Угу. – промычал я в ответ.
- Завтрак готовиться.
- Угу.
- Уже десять часов.
- Угу.
- Ты не хочешь вставать?
- Нет.
- Почему?
Мог ли я посметь сказать ему “из-за тебя, я хочу смотреть на тебя”?
- Здесь тепло и уютно.
- Даже несмотря на то что я здесь?
Я не мог довериться своему голосу, поэтому просто кивнул. Он улыбнулся.
- Я тебе правда нравлюсь?
Что он хочет от меня услышать? Я просто кивнул и сказал:
- Да, правда нравишься.
- Хорошо, потому что я люблю тебя.
Мой разум просто оторопел. Я глупо поморгал ему с расстояния пяти сантиметров. А затем мне подумалось, что он просто покланяется передо мной, как будто я какой-то герой для него. Но он мне действительно нравиться. Сильно. Мне нравиться лежать рядом с ним.
Я просто взял свою руку, и погладил его по лицу. Если бы он был котенком, то уже обязательно бы мурлыкал.
- Иди сюда.
Сказал я, и он немедленно прижался всей длинной своего тела вплотную ко мне. Он зарылся своей головой под мою, как и предыдущей ночью. У него видимо были такие же проблемы с членом как и у меня, потому что я чувствовал его тепло на моем животе. Он поднял голову, и посмотрел мне прямо в глаза.
- Без секретов?
- Что ты имеешь в виду?
- Ну раз ты спрашиваешь, значит не понимаешь.
- Ну так расскажи.
- Если я спрошу тебя о чем ни будь, когда ты поклянешься, ты должен говорить все, как и я, если ты спросишь меня.
- А, понял.
- И то, что мы рассказываем друг-другу не должен узнать никто. Ни друзья, ни члены команды, ни родители…никто.
- Понял.
- Нет секретов?
- А если есть что-то, что я не хочу рассказывать или я скажу то из-за чего ты можешь меня возненавидеть?
- Все равно рассказывай, я сам решу.
- Понятно.
- Так как? Нет секретов?
Я не знал что сказать. Если я скажу нет, то это поставит между нами барьер, а если скажу да, то он сможет узнать о том, что мне приятнее в постели быть с ним, нежели с девчонкой ровесницей. К тому времени я думал про себя, что у меня появиться девчонка, которая вскружит мне голову. Но этого не произошло, за пять лет моей сексуальной зрелости. Но этот мальчик……я не мог его потерять.
- Нет секретов. – ответил я, без особого желания.
- Я знал, что ты так ответишь. – сказал он честно. – Мой отец был Ирландцем, и поэтому некоторые вещи я просто знаю, например я знаю когда твоя команда победит.
- Как ты про это узнаешь?
- Я просто думаю об этом, и в итоге это оказывается правдой, и еще, я отлично вижу, когда люди лгут.
- Понятно.
- Ты сказал, нет секретов, и теперь обратной дороги нет.
- Хорошо. – сказал я обреченно.
- Мне очень нравиться быть с тобой в постели, а тебе тоже нравиться?
- Да.
- Сильно?
- Да, сильно.
- Как мужчина и женщина?
- Что?
- Им же нравиться быть вместе. Как мама…… - он немного замялся. – Так как?
Я…не знаю. – сказал я. – Мужчина и женщина кое-чем занимаются в постели, чем мы с тобой не сможем.
- Ты имеешь в виду заниматься сексом? А если это опустить?
- Да. Думаю да…А тебе нравиться?
- Да, еще как. Ну а раз нам это нравиться как мужчине и женщине, то разве мы недолжны поцеловаться?
Мое сердце бешено забилось. Я думал, что он ничем меня удивить уже не сможет, но все-таки смог. Я глупо посмотрел на него – он был спокоен.
- Я…не думаю что нам не стоит этого делать.
- Почему? Здесь только мы, и никто про это не узнает. Или ты не хочешь?
Я просто посмотрел на него, прямо в глаза. Если бы та любовь, которую излучали мои глаза была бы светом, то он бы уже ослеп.
Кто начал приближаться первым и насколько - я не помню. Но следующее что я помню, это как наши губы сливаются в неумелом поцелуе, который продолжался секунд тридцать. Затем мы отодвинулись, и просто смотрели друг на друга.
- Ну вот. – сказал он. – Мы это сделали, я так и думал что мы сможем.
Я был рад, что не пошел дальше, и не воспользовался языком, как в порно фильмах. Но зато теперь я знал, что между нами нет ничего, чем бы я не мог с ним поделиться, как у братьев. Я был рад этому потому, что у меня никогда не было братьев. И то что он выглядел так молодо, мне было абсолютно все равно. Вот если бы ему было четырнадцать, он был бы почти взрослым, и все то, что мы делаем можно было бы считать гомосексуализмом.
Но сейчас он был что надо.
Я крепко обнял его, от чего он даже ойкнул.
- Наверное уже надо вставать.
- Ладно.
Мы позавтракали, а затем пошли во двор, чтобы немного поиграть в футбол. Он был довольно неплох, прям как настоящий вратарь, но все же ему не хватало мастерства, чтобы ловить все мои мячи. Первые несколько ударов были пробными, и он поймал все мячи. Но затем я стал использовать все трюки, которые знал. К моему удивлению он и сейчас брал почти все мячи, пропуская лишь те, которые были слишком высоки для него. Ему бы еще подрасти, и он будет непобедим.
- Кто тебя этому научил? – спросил я когда мы присели отдохнуть.
- Я просто знаю, куда ты пошлешь мяч.
- Как?
- Понятия не имею, просто знаю.
- Это также как ты знал что я тебе отвечу?
- Что?
- Ну, сегодня утром.
- А, вспомнил…наверное да.
- И ты просто знаешь?
- Да.
- Ну давай попробуем еще.
- Я снова попытался пробить его, но в этот раз я нарочно думал о другом направлении, когда бил. У меня поначалу стало получаться, он даже немного нахмурился. Но затем он видимо приноровился, и я сдался. Потом он тренировал свои удары, но и в этом он тоже был хорош.
- Когда тебе надо быть дома? – спросил я ближе к полудню.
- Не знаю, до девяти.
Мы весь день бездельничали, слушали музыку, сидя рядом друг с другом в моей спальне.
Мама настаивала, чтобы мы поели в полшестого, но если честно, то мне не хотелось есть после того, сколько она наготовила на обед. А он похоже напротив, был готов съесть все, что перед ним поставят.
Потом с огромным нежеланием я вспомнил, что ему завтра в школу, и пора было отводить его домой, иначе его мать опять накажет его. Он изменился в лице.
- Да, наверное пора. – сказал он.
- А что насчет вчерашней одежды? – он еще с утра был в футбольной форме.
- Можно я лучше оставлю ее здесь, потому что если мама ее увидит то придет в бешенство. Ты же знаешь как она относиться к выспрашиваниям и благотворительности, и ко всему в этом духе.
- Хорошо, а когда ты придешь в следующий раз?
- Можно я приду в пятницу после игры?
- Хорошо.
- Правда можно?
- Правда.
- Спасибо Пит.
- Ну тогда приходи.
- Хорошо.
Внизу он попрощался с мамой и папой.
- …и спасибо вам за все. Это было просто здорово.
- Не за что, мы увидим тебя в следующие выходные?
- Да, если вы не против.
- Приходи в любое время, решай сам.
- Хорошо, до свидания.
Поход к его дому прошел спокойно. Вот только за углом он поманил меня, я наклонился, а он поцеловал меня в губы.
- Теперь мы можем это делать. – сказал он и пошел.
У меня в голове опять все перемешалось. А он дошел до двери, постучал, дверь открылась и он вошел.
Я шел домой со смешанными чувствами, с одной стороны я был окрылен, а с другой я явственно чувствовал, что мне чего-то не хватает.
В следующие две пятницы он появлялся на наших играх и мы конечно же выигрывали. Он так же купался с нами, хотя при команде я не мыл его везде. Потом он шел ко мне, родители кормили его, и все выходные мы спали вместе. И мы всегда прижимались плотно-плотно друг к другу, прежде чем уснуть.
Мы купались вместе, как маленькие мальчики, мы обнимались друг с другом как любовники, мы целовались как экспериментирующие дети. Мы гуляли с ним в месте, я водил его на Хэмпстонскую пустошь, мы гуляли везде, даже заходили на пруд, чтобы проверить не прогрелась ли вода на столько, чтобы можно было купаться. Оказалось нет, ведь была середина апреля. Поэтому мы пошли в бассейн, мы мылись с ним в одной кабинке, вызывая замешательство у других посетителей. Нам на них было наплевать, ведь ничего постыдного мы не делали.
На следующую неделю, когда он был с нами в ванне, все повторилось как и в прошлый раз. Но когда мы уже помылись, двое парней стали жаловаться, что их бросили девчонки. Это было необычно, ведь у нас это случалось всего несколько раз, когда девчонки бросали парней, и обычно они быстро находили себе других.
- Похоже сегодня будет чемпионат по дрочке. – они переглянулись.
- Я в игре, если ты тоже.
- Отлично, неудачник покупает пиво.
- Согласен.
Во время таких матчей мне очень нравилось рассматривать гениталии своих приятелей, и в этом не было ничего зазорного, ведь все смотрели. Мне казалось довольно интересным сравнивать наши тела, когда мы впервые увидели друг-друга голыми, с тем, во что превратились наши тела сейчас. Некоторые были неплохи, другие выглядели и вовсе отлично. Я сам был не против поучаствовать иногда, просто лечь и получать удовольствие.
Я отвлекся, и ненадолго забыл про Билла, а он все так же сидел на бортике.
Они сели рядом, и когда прозвучала команда к началу, у них уже стоял. Как капитан команды, Стив возложил на себя функции судьи. По команде они взяли члены в одну руку, а второй рукой они массировали мошонки, и вскоре они работали вовсю.
И тут я вспомнил про Билла, мое сердце похолодело. Я посмотрел на него, а он с широко раскрытыми глазами уставился на них. Он даже не обратил внимания, на то, что я смотрю на него. Я не мог ничего сделать, чтобы другие не увидели, что я обеспокоен за него, а потом я подумал, что ему тоже когда-нибудь придется узнать что-то новое о своем теле, поэтому я просто вернулся к просмотру состязания. Я заметил, что у него, как и у всех наблюдателей стоял как кол.
Тут больше царила атмосфера гонки, нежели простого состязания, это было более механическое действие, без всякой романтики. Но это было эффективно, чтобы спустить пар. Довольно скоро, один из них со вздохами и вскриками кончил, выстрелив почти до плеч, его семя распределилось каплями по груди и животу, а последние несколько капель упали ему на лобковые волосы.
Если ты проигрываешь матч, то возникает проблемка, все смотрят только на тебя. Достаточно сказать, что ты сдаешься, и на этом матч заканчивается, но если это затянется на слишком долгое время, то зрителям становиться скучно, и все это превращается в персональную дрочку. Для нас в этом не было ничего особенного, даже если учесть, что все это происходило на людях.
Второй не заставил себя долго ждать, он выгнулся в дугу, и стрельнул на себя, а затем как будто умер, растянувшись на скамейке, чтобы отдохнуть, как и его соперник до этого.
Позади меня кто-то шумно выдохнул. Я обернулся. Бил смотрел на меня, а в глазах у него был немой вопрос.
- Позже. – сказал я беззвучно, но он должно быть понял, он кивнул в ответ.
- Я все объясню тебе дома. – сказал я, когда мы выходили из раздевалки.
Мне захотелось пописать, когда мы пришли домой, я отправил его в свою комнату, а сам пошел в туалет. Когда вошел в комнату, он сидел голый на моей кровати, взяв свой твердый член в руку. Он делал быстрые, но короткие движения. Когда он заметил меня, он остановился, и прикусил губу.
Не замечая его замешательства я подошел к нему.
- Может мы сначала поговорим?
Он кивнул, и я впервые увидел его покрасневшим. Я думал, что было у него на уме? Но в конце концов он не стеснялся сидеть голым.
- Что ж, спрашивай. – сказал я.
- Чем они там занимались?
Я думал что ему ответить, но все же решил говорить все, как есть.
- Онанировали.
- Значит они онанисты?
- Да нет, это просто такой термин. Раньше люди думали, что это неправильно и вредно, но сейчас всем известно, что это не только безвредно, но даже естественно. Почти все занимаются этим.
- Я не занимаюсь.
- Нет. Хотя если подумать, ты только что этим занимался.
Он снова стал немного подавленным.
- Не волнуйся, я тоже этим занимаюсь.
- Правда?
- Правда. Вообще-то обычно этим начинают заниматься, когда член и яички немного увеличиваются, хотя многие начинают и раньше.
- Зачем?
- Потому что это приятно.
- Почему?
- Ну ты знаешь про секс между мужчиной и женщиной?
- Да. – он был не так уж и прост, но он хотел знать больше.
- Это такое же чувство.
- Но как это происходит?
- Ты заставляешь свой писюн думать, что ты занимаешься сексом с женщиной. А через несколько минут, тебя начинает переполнять приятное чувство, а если ты уже достаточно вырос, то из твоего писюна может вылиться сперма.
- Зачем?
- Потому что если ты делаешь это с женщиной, то ее яйцеклетки встречаются со спермой, и возможно от этого у нее будет ребенок.
Он поразмышлял над услышанным немного.
- А что будет если делать как они?
- У тебя будет такое же чувство, но поскольку нет женщины, то не будет и ребенка.
- А зачем же тогда люди делают это с женщинами?
- Потому что они любят друг-друга, и хотя доставить удовольствие партнеру, или возможно они хотят завести ребенка.
- Понятно. – сказал он и снова задумался.
- Поэтому я здесь?
- Не понял?
- Потому что мама и папа делали это?
- Ну да, по другому нельзя сделать ребенка.
Повисла пауза.
- А почему это так приятно?
- Ну наверное для того чтобы люди хотели этим заниматься, чтобы население росло.
Снова пауза.
- А на что это похоже?
Я ожидал такого вопроса. Но проблема была в том, что я не знал как ответить ему более невинно. Но потом я подумал, что мы не так уж и невинны, а разве нет?
- Единственный путь узнать, это испытать это чувство самому. Но всегда намного приятнее, если ты делаешь это с человеком, который тебе нравится, которому доверяешь… - я сглотнул, от осознания того к чему я его веду - …который посидит рядом с тобой. Я думаю смысл этого в любви, так что намного лучше если рядом с тобой такой человек, он может тебе даже помочь, если ты этого захочешь.
Прошло меньше секунды.
- Ты поможешь мне?
Что за глупый вопрос?
- Если хочешь.
- Ты не обязан.
- Все в порядке, я помогу.
- Когда?
- А когда ты хочешь?
- Сейчас?
- Хорошо.
- Что я должен делать?
- Посмотрим. Ты хочешь, чтобы я тоже был голый?
- Да. – ответил он после небольшой паузы.
- Хорошо, тогда раздень меня.
- Что!?
- Раздень меня, сними с меня одежду.
Пока мы с ним разговаривали, его эрекция уже прошла. То, что я ему сказал, видимо произвело на него эффект, и он быстро принялся раздевать меня.
Он расстегнул пряжку на ремне, медленно потянул замок молнии вниз. Затем он вспомнил про ботинки, и снял их по очереди, одновременно с носками. Затем он стянул мои брюки вниз, и я вышел из них. Он расстегнул пуговицы на рубашке, и снял ее, оставив меня в одних трусах. Он рассматривал меня несколько секунд, а затем приложил свою руку к выпуклости, которая уже была готова разорвать ткань. Но всего на несколько секунд, пока смотрел своими карими глазами на мое лицо.
Мне казалось, что это была самая интимная вещь, которую он сделал для меня, даже несмотря на то, что мы были вместе в моей кровати, и засыпали, плотно переплетя наши тела.
Он просунул руку под резинку, и стянул трусы, освободив мои гениталии, которые находились под их гнетом. Похоже, что он не отводил свой взор от моего члена.
Теперь мы оба были голыми, и у обоих стоял. Я сел на кровать, затащил ноги и лег, выставив одну руку в сторону, чтобы, когда он ляжет мне на плечо, я мог обнять его. Затем позвал его тоже лечь
- Лучше, если сначала ты сделаешь несколько вещей. – сказал я, - Положи руку себе на бедро, и проведи ею вверх до твоей письки. Вот так, а теперь поглаживай, вот так.
- Щекотно.
- Продолжай, только теперь дотрагивайся до яичек.
- Смотри.
Я погладил себя, пощекотав свои яички. Он повторил.
- Я все делаю правильно?
- Не знаю, а ты как сам чувствуешь?
- Я не знаю, какое должно быть чувство.
- Сделай это мне, а я скажу. - сказал я сглотнув.
Он поднял руку, и поднес ее к моим бедрам. Я показал ему как это надо делать. Он все не прекращал, и я рискнул сделать то же и для него.
Его ноги были гладкими, как у младенца. Он посмотрел на меня удивленно, затем улыбнулся.
- Приятное чувство.
- Думай о том, с кем ты на самом деле хочешь быть, с кем хочешь делить постель.
- Зачем?
- Потому что это заставляет тебя думать о том чего ты хочешь.
Даже я не понял, что я имел ввиду, но лучше я объяснить не мог. Он устроился поудобнее, и закрыл глаза. Я продолжал гладить его бедра, а он мои, но на этот раз нежнее и без спешки.
- Когда ты начнешь онанировать мне?
Его голос, пронзивший тишину, заставил меня немного испугаться. Я был во власти чувств, от того, что он гладил меня, и от мягкости его бедер и маленькой мошонки.
- А кто сказал, что я буду?
- Ну ты же меня гладишь.
- Я могу прекратить.
Пауза.
- Нет, не надо.
Примерно через минуту, проведенную в полной тишине, пока мы гладили друг-друга, я посчитал, что время пришло. Я приподнялся на локтях и посмотрел на него.
Все выглядело так, будто я ласкал ангела. Он был конечно немного худоват для ангела, да и лицо, хоть и было красивым, но все-таки не ангельское. Но тело, действительно было ангельским, а выражение его лица, было как будто бы он спит. Именно в этот момент, где то на уровне подсознания, я понял что я гей. В конце концов я любил его, сейчас я впервые осознал, что я ЛЮБЛЮ его.
Мои мысли заставили меня остановиться. А он посмотрел на меня, взглядом потерянного щенка. Я собрался с мыслями.
- Ты готов?
- Да.
- Ты тоже сделаешь это для меня?
- Если ты захочешь.
- Нет! Если ты хочешь. Ты не обязан если тебе не нравиться. А если захочешь, чтобы я перестал, то просто скажи.
- А если ты захочешь, чтобы я остановился?
- Я скажу тебе об этом.
- Хорошо.
Очень медленно я взял его член большим и двумя первыми пальцами в самом верху, и стал постепенно стягивать кожицу. Он попробовал провести ту же комбинацию со мной, но я сказал ему, что ничего не получится, если он будет держать руку под углом, хотя сам прекрасно понимал, что все получится.
- Ты знаешь о том, что когда я кончу, то из моего члена польется сперма?
- Да, ты говорил.
- Немного может попасть и на тебя.
- То есть это получается как моча?
- Нет, не как моча, она безвредна, и ты можешь даже… - Я собирался сказать слизать ее. Но не все сразу. Он еще даже не дрочил ни разу. И тут-то меня осенило – он же еще девственник, а это его первый раз. Я знал, что он хочет продолжения, и если я не продолжу, то он сделает это сам. Но сама идея, что я стану свидетелем его первого оргазма, заставила меня понять, какие привилегии он мне дал.
- Что?
- Неважно, я просто хотел сказать, что не ничего страшного, если она попадет на тебя, вот и все.
- А как насчет моей?
- Я не уверен, что она у тебя уже есть.
- Почему?
О господи. – Потому что твое тело может быть еще не готово.
- Ну тогда ты можешь меня просто погладить.
- Я не про то. Я имел ввиду, что ты возможно еще недостаточно вырос.
- Но он твердый как никогда.
- Да нет….Я имею ввиду, что ты недостаточно вырос внутри.
- Но…значит я ничего не почувствую?
- Еще как почувствуешь, но скорее всего, у тебя не будет семени.
- Чего?
- Это другое название спермы.
- А…ну, тогда продолжай.
Я снова начал, и он тоже, после того как понял, что я двигаю его крайнюю плоть вверх и вниз. Если для него это вообще был первый раз, то для меня это был первый раз, когда я дрочил кому-то другому.
Мое возбуждение усиливалось еще и от осознания того, что я был близок с кем-то, доставлял ему удовольствие. В результате чего, очень скоро, что-то внутри меня подсказало мне что вот-вот наступит оргазм. А поскольку его рука продолжала двигаться в том же ритме, оргазм был все ближе и ближе. С сильнейшим выдохом, я выстрелил вверх мощной струей первой волны эякуляции, забрызгав себе всю грудь.
- Не останавливайся. – простонал я. – Ради бога, не прекращай.
Все, чего мне сейчас хотелось, это бросить все, и передохнуть. Эгоизм? Возможно. Мне это тоже показалось неправильным, я не мог оставить его не удовлетворенным.
Остальные мои соки так же разошлись по телу, и лишь несколько последних капель попали ему на руку. Он все не останавливался. Мне пришлось лечь, и попросить его об этом. Я перестал доставлять ему удовольствие, пока я был на небесах, а он просто сидел, и с несчастным видом ждал, пока я открою глаза.
- Это оно?
- Да, оно.
- Но я ничего не почувствовал.
- Это я кончил, а ты еще нет.
- Понятно.
- Подожди немного.
Как мне показалось, прошло несколько минут, пока я переводил дыхание.
Одной рукой я прижал его к себе, а он направил свою руку вниз, чтобы помассировать свои яички. Другой рукой он взялся за свой, еще стоячий член. Он лег на меня, закрыл глаза, а я взял инициативу в свои руки. Я продолжал, еще и еще, но вот наконец он широко раскрыл глаза. Он открыл свой рот и сказал что-то вроде “Аххх”. Он смотрел на меня, с таким выражением, будто бы он испытывает какой-то ужасный шок. И снова он сказал, нет почти прокричал “Ах…ах…ах…”, а его худенькое тельце начало дергаться, и извиваться, как будто его било током. Это был его первый урок зрелости. Ожидаемое чувство, но неожиданная сладость, от того, что он, как исследовать открыл в себе потаенный оргазм. Я был просто околдован, ведь то, что он позволил мне с ним сделать наполняло меня любовью. Я смотрел как он наслаждается своим собственным раем, и вспомнил свой первый раз. Один мальчишка из нашей команды, где-то научился этому, и в свою очередь, научил нас. Я присматривался к тому, что он делал, и копировал его движения, я хотел прикоснуться к нему, почувствовать его, но сдержался. Он с высоты своего опыта в четыре дрочки, был удивлен тем что я кончил раньше.
Пять или шесть раз его тело то напрягалось, то расслаблялось в моих руках, когда его первый оргазм бушевал в нем. Спермы не было, как я и ожидал он кончил всухую. А я уже стал думать, что привилегия увидеть его первые капли семени, в будущем тоже выпадет мне. Он лег на спину, чтобы отдышаться и отдохнуть. Затем он посмотрел на меня, как будто в полудреме, улыбнулся, так медленно, так сексуально.
- Я рад, что испытал это с тобой.
Я был так рад услышать от него эти слова. Мы снова обнялись, теперь была моя очереди инициировать поцелуй. Я отодвинулся от его лица примерно на сантиметр. Его глаза смотрели на меня. Он высунул язык, и провел им по моим губам. Я не сдвинулся, но тоже достал язык. И вот мы соприкоснулись языками, мой язык стал танцевать вокруг его языка, а его, вокруг моего. Наши губы сблизились, а языки все продолжали свой танец в окружении слюны. Наш поцелуй длился очень долго.
Наконец мы закончили, я чувствовал себя свободным, абсолютно свободным.
- Мама и папа скоро придут.
- Мне все равно, я не хочу останавливать.
- Вставай, мне надо в душ, и я хочу, чтобы ты пошел со мной.
- Что ж ты сразу то не сказал. – Сказал он и моментально вскочил, готовый ко всему. Он посмотрел на меня.
- Ты знаешь, я никогда не был так счастлив в своей жизни.
Мне кажется, что и я сам не был счастливее.
Мы принимали душ очень долго. Поначалу мне даже было как-то не так интересно трогать его везде. Но под конец у нас у обоих стоял. Он сказал, что хочет чтобы я подрочил ему еще, на что я ответил, что скоро придет мама и захочет принять душ, и уж точно ей не понравиться сперма повсюду. Он рассмеялся.
- Ну мы будем аккуратно!
Я начал щекотать его везде. Он заливался просто таки истерическим смехом, но тут я услышал как открывается дверь.
Мы успели выбежать, но все-таки чуть не попались.
На сегодняшний вечер родители назначили ему время отхода ко сну в девять часов. Он не возражал. Я обычно ложился спать в одиннадцать. Я сказал родителям, что хочу уложить его спать, а потом посидеть в комнате и почитать книгу.
- Ты же не дашь ему уснуть. – сказала мама. – Пусть он лучше уснет, а почитать ты можешь и здесь.
- Все будет хорошо мам, я тихонечко посижу.
- Для него твоя кровать неудобная, ему трудно забираться на нее.
- Понятно.
Я пошел в комнату вслед за ним, пока она не успела ничего больше сказать. Когда мы поднялись, я увидел, что она поставила мою старую раскладушку, положила на нее спальник и подушку.
- Значит я теперь больше не буду спать с тобой? – спросил он огорченным голосом.
- Мне бы этого не хотелось, но мама считает, что тебе лучше спать в собственной кровати.
- Почему?
- Возможно она считает, что тебе неудобно на моей кровати.
- Ну тогда я спущусь и скажу ей.
- Не надо, оставь. Давай лучше ты залезешь в спальник, а потом переберешься ко мне в кровать, если конечно захочешь.
- Зачем?
- Чтобы казалось, что ты им пользовался.
- Понял.
Я все никак не привыкну, к тому что он раздевается абсолютно никого не стесняясь. Я бы никогда не разделся, если бы передо мной стоял полностью одетый человек и смотрел на меня. А он нет, хотя я и не понял, почему он разделся еще до того как мы разложили раскладушку. Видеть как он ходит по комнате, делает обычные вещи голый…. Мне почему-то вдруг стало казаться, что я сижу на уроке анатомии. Он заметил, что я смотрю на него, и улыбнулся.
- Тебе нравиться, когда я голый?
И как мне на это ответить? Я думал что ему сказать.
- Это…приятно, когда кто-то может быть так естествен, это говорит о том, что я тебе нравлюсь, и о том, что ты мне доверяешь.
Удовлетворенный ответом, он улыбнулся.
После того как мы создали видимость того что он спал на раскладушке, он забрался на мою кровать, и лег на подушку, с лицом, на котором читалось облегчение.
- Теперь, мне осталось не уснуть, и дождаться тебя.
- Я вернусь так быстро, как только смогу. – пообещал я ему.
Примерно через полчаса, не сказав мне, мама пошла проверить, как он.
- Билл все равно перебрался в твою кровать.
- Когда он успел? – я старался сказать это с нотками удивления. – Ну наверное моя кровать ему нравиться больше. Я имею ввиду, что раскладушка знавала и лучшие времена.
- Когда ты пойдешь, нам придется его перенести.
- Да пускай поспит последнюю неделю, я абсолютно не против.
- Но это не очень хорошая идея.
- Почему нет? Он же не девочка, у нас с ним ничего быть не может.
- Да нет, дело не в этом.
- Тогда в чем?
- Ну…это не правильно.
- Почему? Если ты так говоришь, то на это должны быть причины.
- Если бы вы были одного возраста, то это ничего, а у вас с ним разница в пять лет.
- Так а я что? Обижу его, только потому, что на пять лет старше, но ведь его обидеть может ровесник, или ты думаешь, что это он меня чем-то обидит?
- Не говори такие несуразицы, дорогой.
- Ну а что тогда? Он только что передо мной разделся, значит он мне полностью доверят, а ты разве не доверяешь мне?
Она пожала плечами, не найдя ответа. А отец усмехнулся.
- Питэр прав. Разве ты не видишь как это для него важно? По моему они бы натворили бед, если бы они были одного возраста, да и Биллу нужна поддержка и друг, так пусть он наслаждается этим, пока есть такая возможность. Конечно если Пит не против.
Похоже отец был на моей стороне.
- В любом случае. – сказал я. – Я поднимусь на верх и буду читать, и нет, я не разбужу его, и вообще его не побеспокою, пока мама не попросит.
- Питэр! – воскликнула она. – Это не хорошо.
- Ты говоришь так, как будто тебе есть до этого дело. Спокойной ночи.
На верху, все было спокойно. Свет был включен, а он выглядел, как ангелок, собственно, как и всегда. Я подошел к шкафу, и стал разуваться. Как вдруг, я услышал какой-то шум позади. Я обернулся, а передо мной стоял он, абсолютно голый, с взъерошенными от подушки волосами. Он посмотрел на меня, с каким-то шкодливым взглядом. На меня нахлынули чувства. В его глазах ясно читалось “поиграй со мной”.
- Ловко, ты спал, когда заходила мама? – с улыбкой спросил я.
- Не совсем, если бы я спал, то она попыталась бы меня перенести.
- А что ты собираешься делать сейчас? – Смеясь сказал я.
- Можно я тебя раздену?
У меня встал ком в горле. Почему ему этого хочется? Да, конечно я разрешу, но зачем это ему.
- Да.
Он стянул с меня футболку через голову, затем отошел, потом приблизился, и очень нежно прикоснулся к моим соскам своими ладонями, и помассировал их. Затем, провел руками вниз, по моей груди и животу, пока не добрался до ремня, который тут же и расстегнул, а затем, расстегнул и пуговицу. Не на секунду не прекращая смотреть на мое лицо, он потянул замок молнии вниз. Я думал, что он снимет с меня мои брюки, но вместо этого, его руки потянулись к резинке трусов. Сначала он взялся за резинку трусов, а затем…
…медленно стал стягивать их все ниже и ниже, обнажая темные волосы, вплоть до основания моего члена. Он попытался стянуть трусы еще ниже, но поскольку к тому моменту у меня уже стоял, у него ничего не вышло.
Он взглянул на меня, улыбнулся, и засунул руку в трусы, ощущая волосы и орган, который он так стремился освободить. Затем он снял мои брюки и трусы вместе. Мой член, освобожденный от оков одежды, привлек его внимание. Я скинул одежду с ног, и теперь заметил, что мы с ним были в одинаковом положении, поскольку у нас обоих стоял.
К моему удивлению, он встал на колени, и на несколько мгновений, просто уставился на мои гениталии. Затем он взял мои яички в руки, и пока он с ними возился, он рассматривал их внимательно. Наконец он прекратил и посмотрел на меня. Я думал, что он собирается что-то сказать, но вместо этого, он наклонил голову, вплотную приблизившись к моему члену, а затем поцеловал, прикоснувшись своими нежными губами к мой головке. Затем, он встал, и забрался на кровать, причем лег так, что наши лица не были бы напротив, в отличие от остальных раз, когда мы с ним ложились.
И снова он удивил меня. Я направился к нему, присел так чтобы видеть его лицо. Он попытался развернуться, но я удержал его за плечо.
- Почему ты не хочешь смотреть на меня?
- Мне не следовало этого делать.
- А разве я жаловался?
- Нет.
- Значит я был не против, и мне это показалось таким…трогательным.
Он повернулся, и теперь смотрел мне в глаза.
- Правда?
- Правда, и чтобы доказать тебе это…
Я скинул с него одеяло, повернул его на спину, и направил голову к его паху. Как я и предполагал, его удивление, и неожиданные чувства не оставили от его эрекции и следа, но пока я разглядывал его, он снова начал реагировать, как будто, пытался попасть мне в рот как можно скорее. Также как он сделал мне, я сделал и ему. Я поцеловал его нежную крайнюю плоть.
А затем я подумал, что я должен показать этому маленькому, неопытному мальчику, то о чем я читал в грязных книжках, и о чем сам мечтал время от времени. Действительно, а почему бы ему этим не насладиться, ведь это самая приятная вещь, которую один человек может дать другому.
И вместо того, чтобы просто убрать голову, я обхватил губами его крайнюю плоть, и немного стянул ее. После того, как я это сделал, я очень нежно поводил по ней языком, за что и был вознагражден его вздохом.
Нежно, очень нежно, я освободил своими губами его головку от крайней плоти. И снова очень нежно, обвел ее языком. Затем я поднял голову и посмотрел на него. Его глаза снова были как две фары. О чем он думал? Я не знал.
- Мне прекратить?
- Что ты собираешься сделать?
- Что-то очень личное, что может сделать один человек другому, если они больше чем друзья.
- Что?
- Я покажу тебе. И помни, я обещал, что никогда не обижу тебя.
Он ничего не ответил.
И поэтому, я очень нежно обнял губами его нежную головку, от чего он быстро вздохнул. Я спускался вниз по его карандашику, до тех пор, пока мой нос не остановило его безволосое тело, и запах от него напомнил мне запах свежего молока.
Так же нежно, я отодвинулся от самой деликатной части его тела, и достал свой язык. Я прикоснулся им к его нежному органу, но звук, который он издал, говорил о том, что чувство было слишком сильным для него, это была почти боль. Я не знал, стоит ли мне продолжать, ведь я обещал, что никогда не причиню ему боль.
Чтобы немного ослабить эти чувства, я облизал все, что прилегало к его стволу. Затем прошелся вверх и вниз, то заключая в теплый плен, то освобождая из него его головку, обняв губами, блуждая языком…. Постепенно его вскрики закончились, и на их место пришло быстрое дыхание. Я стал действовать более активно, своим языком и губами…. Примерно через десять минут после этого, он издал сдавленный крик и выгнулся на кровати, практически оттолкнув меня. Я знал, что я должен продолжить, и доставить ему самый лучший оргазм в его жизни, и поэтому я снова нашел его промежность своими губами. Когда его стоны прекратились, возник более глубокий звук, а затем тишина.
Примерно секунд через тридцать, или что-то вроде того, я посмотрел на него.
- Ну как?
Но никакого ответа не последовало. Его лицо было бледным, а глаза были закрыты. Он вообще ни на что не реагировал.
Он был слишком ослаблен, и я запаниковал. Стоит ли мне позвать родителей? Или лучше позвонить в скорую? Но затем я вспомнил начальный курс первой помощи, и проверил его дыхание и пульс. Все было в порядке и я успокоился.
Быстро, но аккуратно, я натянул крайнюю плоть на его головку, и подтянул его выше, на подушку, чтобы он немного пришел в себя. Пока я это делал, он поморгал глазами, открыл, а затем снова закрыл их. Теперь я был уверен, что он в порядке.
Еще примерно через пять минут, он пришел в себя на столько, чтобы сказать:
- Что произошло?
- Просто для тебя это было впервые Билл, и ты ослаб.
- Ох……Вау…
Прошло еще примерно пять минут, прежде чем он снова заговорил.
- Ты правда использовал свой рот на мне? На моей писе?
- Да, но ведь ты же поцеловал мою, помнишь?
Очередная пауза. После чего, к моему удивлению на его глазах стали наворачиваться слезы, которые стали стекать по его щекам. Я все еще сидел на коленях и поэтому мои ноги затекли. С большим трудом я все же присел на кровать рядом с ним, и взял его руку.
- Что случилось Билл? Я же не сделал тебе больно? Если тебе не понравилось, ты должен был сказать мне об этом, и я бы сразу же прекратил. Разве тебе это не понравилось? – если сказать честно, то я беспокоился не только за него, а еще и за то что он мог побежать к моим родителям, и сказать им, что я изнасиловал его, или что-то в этом роде.
Он встряхнул головой, и начал говорить сквозь слезы:
- Если…если ты это сделал… взял мою писю в рот… чтобы доставить мне удовольствие… - он шмыгнул, сглотнул, и продолжил
- …значит ты и вправду любишь меня……и я тебя тоже люблю, еще с того момента, как ты впервые позвал меня.
Я помнил этот момент. Я слегка рассмеялся, добрым смехом, выражающим счастье и успокоение. Забрался на постель рядом с ним, крепко прижал его к себе, и в таком положении мы уснули.
Субботним вечером, я сделал для него тоже самое. Я не собирался просить его, сделать то же самое для меня, несмотря на то, что мне этого очень хотелось. Это должно было быть тем решением, которое он должен был принять сам. Но в этот раз, он потратил много времени на то чтобы ласкать меня, дрочить мне, и позволить мне кончить ему в руку, прежде чем я приступил к нему. Несмотря на то, что он знал, какие ощущения его ожидают, он отреагировал практически так же как и в первый раз, хотя и немного менее эмоционально.
Сожаление нарастало с каждым шагом, когда я провожал его домой воскресным вечером. Он сказал, что не стоило его провожать, но как мне показалось, он хотел быть со мной как можно дольше, как и мне с ним. Он особо и не возражал, когда я предложил проводить его. Но тишина возрастала, с каждым шагом, когда мы подходили к его дому.
На следующей неделе, когда мы шли ко мне домой, чтобы принять душ, его настроение менялось от полной тишины, до какого-то перевозбужденного состояния. В этот раз, мы мылись как обычно, но сейчас, он почему-то не реагировал на то как я мыл его, и на то как он мыл меня. В этот раз, час до приезда моих родителей, прошел почти в полной тишине, в отличие от того, как это было раньше, когда мы наслаждались беседой друг с другом. Как только дверь открылась, он поманил меня, и заговорил с моей матерью в зале.
- Пожалуйста, возьмите меня с собой в магазин.
- Ну…вообще-то…можно…но… - сказала она посмотрев на него.
- Все в порядке, я заработал немного денег.
- А…ну…в общем да, но тебе не кажется, что лучше было бы отдать эти деньги твоей матери?
- Она купит на эти деньги только сигареты – сказал он, потупив взор.
- Она курит?
- Только когда у нее есть деньги.
Мы оба пытались переварить это.
- А разве не будет лучше, если ты потратишь эти деньги на себя? – спросила мама – Нам конечно будет приятно, но тебе не кажется, что можно их потратить и лучше?
- Нет. Я просто хочу сделать вам приятное.
Он был настойчив, даже скорее он оборонялся, и видимо он вспомнил этот буравящий взгляд его матери.
- Что ж. – сказала мама. – Хорошо, нам это даже будет приятно, но обещай не покупать ничего слишком дорогого. Но в любом случае, днем мы все пойдем за покупками.
- Я даже знаю, что купить. – сказал он. – Я собирался пойти к книжному лотку, но подумал, что лучше сначала все разузнать.
Когда пришел отец, мы убедили и его, и вскоре мы оказались в Макдоналдсе. Ну конечно, это не Ритц, но для него это было наивысшим удовольствием, особенно если учесть, что он мог себе это позволить. Но прежде чем он пошел спать, (намного позже чем обычно, так что мне не пришлось оправдываться перед родителями) он получил объятия и поцелуй от моих родителей, выражающим ему искреннюю благодарность. Когда мы остались наедине, я спросил его, каким образом он заработал эти деньги. Его ответ, поверг меня в ужас.
- Я пошел к знакомому моей мамы, который делал мои снимки. И я снимал одежду, пока он фотографировал меня.
- ЧТО?
- Ну а что такого? Мама всех нас заставляла сниматься, но потом он сказал, что ему достаточно. Я не видел его несколько лет, и он сказал, что я уже немного подрос, и он заплатит мне немного больше. В любом случае, я выручил за это двадцать фунтов.
Я пытался подобрать слова…
- Он сказал, что видел нас с тобой, и если я хочу заработать побольше денег, то должен привести тебя с собой.
- НЕТ!
- Ну как знаешь, но он сказал, если он будет фотографировать нас, пока мы занимаемся сексом, то он заплатит нам сто фунтов.
- Я надеюсь, ты не сказал ему, что я согласен? – сказал я помолчав немного.
- Конечно нет. Я сказал ему, что я должен посоветоваться с тобой, особенно насчет секса.
- Надеюсь, что так.
- Ты уверен?
- Абсолютно. Я не сниму одежду перед тем, кто будет фотографировать меня.
- Жалко. Не волнуйся за меня, и к тому же………у тебя тело лучше чем у меня.
По-моему этот комплимент, слегка запоздал.
В это воскресенье, мы как и всегда пошли гулять. Я снова повел его на Хэмстонскую пустошь, где нас и застал сильнейший дождь. Мы немного задержались там, поэтому нам скорее хотелось вернуться домой, чтобы как минимум поесть. Поскольку мы замерзли нам пришлось идти в душ, но у него не было сухой одежды, поэтому ему пришлось одеть мои старые вещи.
Он становился все тише и тише, по мере того, как мы приближались к его улице.
- Я дойду с тобой до двери, и все объясню. – сказал я. – Она ничего мне не сможет сделать.
Он кивнул. Мы пересекли дорогу и постучали. Дверь со скрипом открылась.
- А, это ты, как раз вовремя……А ЧТО ЭТО НА ТЕБЕ ОДЕТО?! Откуда ты это украл?! Ты мне не сын, если ты крадешь одежду из магазина. А ну быстро снимай. Снимай все. Немедленно. Я жду.
- Миссис Сайкс… - начал я.
- АРТУР! – прокричала она так громко, как только могла. – Здесь преступник, который не хочет уходить. Ты прогонишь его?
Позади нее появился громадный, и самый уродливый из всех каких я когда-либо видел мужчина. Если он был ее ухажером, то она должно быть ослепла.
- Он заставляет Билла красть одежду. Ты его проучишь?
Я не совсем понял, что она имела ввиду, говоря про то, чтобы проучить меня, но когда этот мужчина двинулся ко мне, у меня не осталось вариантов, кроме как уступить ей, или же попытаться ее убедить, рискуя при этом быть избитым.
- Но…я ничего не крал, и Билл тоже ничего не крал. – начал я отступая назад - Это все мои старые вещи.
- Да что ты говоришь. – он начал потирать кулаки. – Я ненавижу воров. Они уже вламывались в мой дом, так что подумай сам, мне кажется, тебе лучше побыстрее свалить отсюда. БЫСТРО!
Он двинулся ко мне. Я был настолько напряжен, что мне не оставалось делать ничего другого, как сдаться, развернуться и бежать, бежать без оглядки, до тех пор, пока я не скрылся за углом улицы. Я не слышал погони, поэтому я остановился, подождал немного, и выглянул из-за угла. Он пошел в дом, оба они смотрели на Билла, а также еще пара человек, привлеченных шумом. Я слышал ее крики, но не мог разобрать слов. Но скоро, Билл упал, и сказал что-то. Она попыталась ударить его, но промахнулась.
Мужчина схватил его, и держал, а она что-то прокричала ему. Затем его отпустили.
Очень медленно Билл снял мои ботинки, и отдал их матери. Она бросила их в дом. Потом носки, а после и моя старая синяя рубашка. И все это последовало за ботинками за двери, в дом.
Он посмотрел на нее, и сказал что-то. Я смог расслышать ответ, который она прокричала.
- ДА, ВСЕ ПОЛНОСТЬЮ!
Теперь я понял, что она собиралась сделать. Она хотела, раздеть его перед всей улицей.
Очень медленно, он снял мои шорты, а они опустились на его лодыжки. Теперь на нем остались только плавки, которые были больше украшением, нежели функциональной вещью, ведь они были ему очень велики. Он вышел из шорт, и они присоединились к остальным вещам.
В этот раз она просто указала на его промежность. Он стоял и упрашивал ее, но она стояла непоколебимо между ним и дверью. В конце концов, он, полный отчаяния, развязал шнурок, и последний клочок одежды упал на землю. Начался бурный смех ото всех кто наблюдал за его позором, а он, слыша все это, стал оглядываться. Поняв сколько народа уставилось на него, он заплакал, и попытался прорваться в двери. Но мать все еще не давала ему это сделать. Она снова что-то крикнула, и он побежал за дом, скрываясь от моего взгляда.
Мужчина уже было побежал за ним, но она его остановила. Когда он возвращался, то увидел мою голову, выглядывающую из-за угла и побежал за мной. Я был так расстроен всем этим, своей трусостью, и невозможностью хоть как-то помочь ему, что я просто побежал.
Было совсем тихо, когда я пришел домой. Мама и папа с недоумением смотрели на меня, и к моему ужасу, и позору семнадцатилетнего ком встал у меня в горле, и на глазах стали наворачиваться слезы. Они подошли ко мне как один, и обняли меня так нежно и понимающе, как не обнимали уже лет пять. Когда я успокоился, то объяснил им, что произошло.
- Да что не так с этой женщиной? – проплакала мама. – Она же сущий дьявол.
Отец не сказал ни слова, но одного взгляда на его лицо было достаточно. Я думал, стоит ли им говорить о фотографе, про которого мне рассказал Билл, но все же подумал, что это слишком смутит его. Хотя, если отец соберется ехать туда, то ему надо будет знать больше, и я рассказал им.
- Но эти фотографии. – сказал отец. – Ей это с рук не сойдет. Мы должны вызвать полицию.
- Но что тогда будет с Биллом? – спросил я. – А с остальными детьми?
- Но судя по твоим рассказам, им будет намного лучше без нее. – сказал отец. – Да и к тому же, когда они достигнут возраста Билла, их постигнет его участь.
- Но это означает, что их заберут, и мы больше не увидим Билла никогда. – мое сердце чуть не остановилось.
- Для них это будет намного лучше, чем так рисковать. А если она соберется послать их сниматься, только представь, что с ними могут сделать, ради этих извращенных фотографий.
Я молчал. Но мысль о том что Билла заставляли……НЕТ. Это слишком ужасно. Все это навалилось на меня, и это было уже слишком. Но тут я вспомнил.
- Пап, когда я проводил Билла, было примерно полдевятого. И он должно быть до сих пор стоит на улице голый, в такую погоду.
Вместе с дождем, пришел холодный фронт, или как там это называется, и температура уже упала на столько, что даже снег никого бы не удивил.
Отец подумал немного, а затем сказал, что нам лучше взять машину и поехать туда. И если мы сможем забрать его так, чтобы нас никто не увидел, то это будет лучший вариант. Потом мы привезли бы его домой, и поговорили с ним как нам лучше поступить.
Я не буду рассказывать вам все целиком, это слишком долго. Когда мы подъезжали к его дому, свет в нем еще горел, а частота машин, говорила о том, что дорога не бывала пустой. Мы даже пытались найти задний ход, но не нашли ничего кроме лужи грязи, которая разлилась и на соседский двор. Мы видели сарай, но не могли подобраться ближе, из-за гостей, и прохожих. В итоге нам пришлось сдаться и вернуться назад.
Позже, уже в кровати, я долго ворочался, потом положил руку на то место где раньше спал Билл, желая чтобы он материализовался. В полусонном состоянии, мой разум был в полном смятении. Я не знал, что с ним, замерз ли он насмерть, или плачет где ни будь. Наконец, моя душевная боль разбудила меня, и как оказалось как раз вовремя. Я знал, что должен был послать все к черту, и вернуться за ним. На часах было полвторого. Я встал с кровати, со злостью, я натянул на себя какие-то трусы, как вдруг услышал звук, похожий на тихий стук.
Неожиданно я понял, что это был Билл. Также неожиданно я понял, что он измучен, и нуждается в моей помощи и любви.
Я распахнул двери спальни и в одних трусах, спотыкаясь побежал вниз по лестнице к двери, которую я открыл уже более осторожно. Ничего. Шум наверху, разбудил моих родителей. Я собирался подняться наверх, и объяснить все своим родителям, как снова услышал шум, но уже с задней двери. Я развернулся, так же резко как на танцах, и побежал в кухню. Худая тень, но с его контурам стояла за дверью, потом он упал перед дверью на карачки, и практически ввалился в кухню, когда я открыл двери.
Как я и предполагал, он был с ног до головы обмотан газетами. Клейкой лентой газеты были примотаны к ногам, бедрам и талии, а на животе и груди газета висела клочками. А там где его бедра переходили в тело, и руки переходили в плечи, от его наряда вообще почти ничего не осталось. Еще бы немного, и все достоинство этого паренька было бы и вовсе не прикрытым.
Он очень сильно дрожал.
С огромным трудом он поднялся, встал, и посмотрел на меня с измученной улыбкой.
- Я сделал это… – его голос был слабым, и прерывистым, от пережитых им волнений. Он пошатнулся, стоя на своих ногах, и упал бы, если бы я не подхватил его.
Мама и папа вошли на кухню, но остановились, когда увидели Билла. Теперь была очередь мамы.
- Немедленно в душ, вместе с ним. Сейчас же. С газетами и всем остальным, все равно, мы не отклеим эту ленту без воды. Когда он согреется, положи его к себе в кровать, чтобы согревать его ночью. А завтра……посмотрим. – Я не думаю, что когда-либо видел мою мать так решительно настроенной.
И…я повел его наверх. Он был еще в состоянии передвигать ногами. Мы зашли в ванную, я настроил температуру воды, придерживая его за кабинкой, пока вода была слишком горячая.
Комбинация газет и воды превратилась в месиво. Мне пришлось позвать родителей, чтобы они прочистили сток, иначе вода бы переполнила кабинку. Бог знает, о чем они подумали. Клочки бумаги отрывались от него, оставляя участки обнаженной кожи. Я срывал с него все как мог, пытался отклеить ленту, которую он использовал для того чтобы соединить листы газет. А я? Я был в белых семейных трусах, довольно тонких, и я знал, что от воды они стали прозрачными. Но они мои родители, это было срочно, да и мне было все равно.
В конечном счете, я смыл все это, и теперь в очередной раз он стоял передо мной в душе голым. Через некоторое время, мне показалось, что он уже достаточно согрелся, потому что, я пощупал его в разных местах, и он был уже теплый. Наконец он открыл глаза, увидел меня и улыбнулся; я крепко прижал его к себе в присутствии родителей.
- Все хорошо Билл. Теперь ты с нами. Мы позаботимся о тебе.
Он просто кивнул, и его глаза вновь закрылись.
Я выключил воду, вытащил его, и посадил к себе на колено, так словно ему было пять. Я вытер его, также как и в последние несколько недель после футбола. Он уже практически спал. Наконец, все еще с мамой, мы отнесли его в мою кровать. Она вызвалась посидеть с ним, пока я сам обсушусь.
Странно, но после того, как я снял свои боксеры, вытерся, и пришел в комнату, в которой сидела мама, мне было совсем все равно, что я голый. В конце-концов, она видела меня голым, когда я был ребенком. Да и кроме того, они видели меня более или менее голым в душе, только что. Да и черт с ним.
Я просто вошел в свою комнату, абсолютно голый. Она посмотрела на меня удивленно, затем ее лицо смягчилось. Она встала.
- Дорогой… - ее голос дрожал. Почему она плачет? Все ли в порядке с Биллом? Я посмотрел на него встревожено. – Он в порядке, просто… - она немного отошла, а затем стала говорить более уверенно.
- Я потратила годы, воспитывая тебя. Я видела как ты рос, я любила тебя, я радовалась тому что ты есть. Но вот, постепенно, мой сын вырос, стал самостоятельным, и мне стало уже казаться что возможно он скоро переедет, и я буду видеть несколько раз в год. Но я все равно любила бы его. Но вот мне представился удобный случай, чтобы убедиться в том, его тело так же хорошо, как и душа, что он вырос правильно.
- Сегодня ты доверился мне и я убедилась, что ты вырос прямым, сильным и правильным. Спасибо тебе, за твою любовь и доверие. И спасибо тебе за то, что ты такой мальчик, которому хватает любви и сочувствия для Билла. Присмотри за ним. Согревай его. Спокойной ночи, и я люблю тебя очень сильно. – она поцеловала меня, а затем обняла. Потом она вышла.
Я даже не был этим смущен. Мне было стыдно, ведь она не знала, что между нами с Биллом была другая любовь. В голове у меня крутилось мысль, что надо ей признаться в том, что я гей. Но я не стал. Мне было приятно от ее слов.
Но, когда я лег в постель рядом с Биллом, я сравнил его мать со своей. Соль и сахар, черное и белое. Я почувствовал такую жалость, что его собственная мать никогда не скажет ему ничего подобного. По всему выходило, что между ними вовсе не было никакой любви.
Но я собирался дать ему эту любовь, я и мои родители. Я не видел причин, чтобы не оставить его у нас.
После ночных приключений, мы оба проснулись поздно. Мама стояла в дверях.
- Извините, что я разбудила вас. – сказала она. – Сегодня никому из вас в школу идти не надо. Питэр, ты сможешь сходить Биллу за одеждой? На первое время, сходи в благотворительный магазин, но для этого, тебе нужны будут размеры талии и груди. Купи ему что-нибудь для школы, и для прогулок, и не забудь теплое пальто или куртку. Я оставила деньги внизу. Но никто из вас, не должен и близко подходить к дому Билла. Отец сегодня еще проконсультируется, а вечером у нас будет семейный совет, для всех четверых. И Билл, я не могу тебе запрещать тебе сходить домой, но мой тебе совет, лучше не надо.
- Это меня устраивает. – бодро сказал он.
Когда мама ушла из комнаты, он спросил у меня:
- А кто тогда четвертый?
- Что?
- Ну сегодня же семейное собрание, а кто четвертый член семьи?
- Ты, глупыш.
И свет его улыбки снова ослепил меня.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально.
- Никакой боли в горле? Из носа не течет? Тебя не бьет озноб?
- Нет, все нормально.
- Как насчет того, чтобы сходить со мной в магазин, и прикупить тебе одежды?
- Хорошо. – пауза. – Но что я одену?
- Мне кажется, что будет лучше, если ты пойдешь прямо так. Им станет тебя жалко и они дадут тебе одежду, ну или хотя бы плавки.
Он посмотрел на меня, и его глаза потухли.
- Ты не заставишь меня сделать это.
Это было утверждение, но в конце все-таки прозвучали нотки вопроса.
- Ну это было бы довольно эффективно, тебе так не кажется?
Он просто посмотрел на меня, стеклянным взглядом, и даже не разу не шевельнулся. От этого взгляда мне стало не по себе.
- Я пошутил, Билл. Это была просто глупая шутка.
- Вчера это была не шутка.
- Ты о чем?
- О том, когда она раздела меня перед всей улицей. Как я теперь смогу туда вернуться? А если я не вернусь, то что будет с моими братьями? – к моему ужасу он отвернулся, и его плечи стали трястись, в такт с всхлипами. Я проклял себя, за то что так глупо пошутил с ним. Это задело его сильнее, чем я мог предположить. Я положил руку ему на плечо, но он скинул ее.
- Билл. – тишина. – Билл…пожалуйста…. Я сказал глупость, и я прошу у тебя прощения. Это была просто глупая попытка пошутить, просто видя тебя здесь, в безопасности, я забыл насколько это было больно для тебя.
Он повернулся ко мне.
- Но ты же видел все это! Я видел тебя, когда ее мужик погнался за тобой. Я долго ждал в сарае, думая, что ты придешь за мной. Но ты не вернулся! Ты не пришел! Почему?
О боже. Я знал, что должен был рассказать ему правду. А если я совру, чтобы выглядеть в его глазах лучше, то его чутье подскажет ему, что я вру.
- Потому что……потому что я испугался. Я знал, что если он поймает меня, то он сделает со мной что-нибудь ужасное, и я уже не смогу за тобой вернуться. Я позвал с собой отца, и мы вернулись, но там было слишком много людей, простых прохожих, и тех кто входил в дома. Мы не могли подобраться к тебе ближе. Нам пришлось уехать. Я не мог уснуть, после того как меня послали спать, и я уже собирался вставать и идти за тобой, когда услышал стук в дверь.
- Правда? – спросил он очень мягко. – Ты собирался?
- Билл, иди сюда, пожалуйста.
Он подошел ко мне, а я обвил его своими руками, и мы обнялись. Никакого секса. Никаких поцелуев, а просто успокоение, для него от его ужасного вчерашнего позора, от его полного унижения, перед теми людьми, которые знали его. А я успокаивался от своей трусости, от того что я не сделал для него прошлой ночью.
- Я схожу, куплю тебе одежду. – наконец сказал я.
- Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой? – сказал он с угасающей на устах улыбкой. Я же, просто посмотрел на него с несчастным лицом.
- Мне нравится быть голым с тобой. – начал он. – И быть голым при маме и других детях для меня не сложно. Я даже не против быть голым при ее гостях, потому, что это ее сильно раздражает. Твои мама и папа тоже мне нравятся, так что это тоже не проблема. И я нахожу довольно забавным, когда меня фотографируют голым. Но, когда кругом много незнакомых людей – то это…
Я не ответил, и он продолжил дальше.
- Если мы однажды окажемся в тех районах, ты пойдешь со мной к фотографу, чтобы он заплатил нам больше денег за наши фотографии?
- Что?
- Как он сказал, он любит фотографировать людей, когда они занимаются разными вещами. Мы можем заниматься там тем же чем и дома, пока он снимает.
- НЕТ!
- Пожалуйста, Питэр. Я смогу заработать деньги и купить что-нибудь твоим родителям.
- Им это в радость покупать тебе одежду. И я не хочу сниматься обнаженным. Да к тому же подумай, что случиться, если эти снимки попадут к кому-нибудь из школы?
- Да мы к этому уже привыкли. – сказал он. – Почти у всех мальчиков в школе есть снимки, сделанные им. Некоторые даже делали ему кое-что.
- Что?
- Ну он рассказывает, какими вещами можно заниматься. Если захочешь, то можешь засунуть к себе в попу одну из этих пластиковых штуковин. А однажды он делал снимки, когда два мальчишки засовывали свои письки в попу друг-другу по очереди.
- Что? И ты хочешь, чтобы я пошел туда с тобой? И чтобы я это делал?
- Да нет, это не обязательно. Он позволят делать то что тебе нравиться. А те двое, просто вычитали это где-то и захотели попробовать.
- В любом случае, я не собираюсь туда идти.
- Питэр, пожалуйста? Просто сходим и ты поговоришь с ним?
- Нет!
- Но мне нужны деньги.
- Нет, они тебе не нужны. Мы в состоянии позаботиться о тебе и без этого.
Он приуныл. Я оделся. Он не говорил особо много, когда я одевался, и до того как я ушел. Я посетил несколько благотворительных магазинов, чтобы выбрать все: теплые вещи, одежду для школы, и для его любимого футбола. Но потом я подумал…нет. Он должен сам выбирать для себя вещи. Я взял, только шорты, пальто, нижнее белье, спортивную рубашку, спортивные штаны и пошел домой. Когда я пришел, то обнаружил его за приготовлением сэндвичей с беконом, за что я его обнял еще раз. Он был довольно возбужден, рассматривая вещи, но при этом вел себя очень тихо.
- Что-то не так?
- Разве я больше не буду заниматься футболом?
- Конечно же будешь, с чего ты так решил?
- Но ты же не купил ничего для этого.
- Ааа…я много чего еще не купил. Когда ты оденешься, то пойдешь со мной, и сам выберешь себе вещи.
- Я?! Выберу себе одежду?
- Да, почему нет?
- Вау!
Я ненавидел ходить в магазин за вещами, однако для него это было увлекательным занятием. Казалось, что он вообще не бывал в магазинах одежды. У меня были его размеры талии, груди, плеч и к концу нашего похода он запомнил их также хорошо, как и размер обуви. В каждом магазине, в который мы заходили, продавцы и помощники, просто влюблялись в него. И все непременно старались показать ему, что они относятся к нему как к другу. Мне даже пришлось сказать ему, что не стоит переодеваться перед всем магазином, и что надо воспользоваться примерочной. Мы вернулись домой полностью экипировав его всеми необходимыми вещами. Правда, это все же сэкондхэнд.
Остаток дня, мы провели ничего не делая, хотя это тоже было весело.
Все было замечательно, до тех пор, пока не начался семейный совет. Отец сказал, что лучше нам пойти в полицию. На что Билл категорически не согласился, сказав что с его братьями и сестрой мать обращается намного лучше чем с ним, и что им будет лучше остаться с матерью. Мама сказала, что беспокоится за всех четверых детей. Я же сказал, что хочу, чтобы он остался жить с нами, в этот момент Билл посмотрел на меня взглядом старого, преданного пса. Отец сказал, что он думает, что нам самим туда лучше не лезть. Я ответил, что мы уже влезли, и спросил, разве он не хочет помочь. Он ответил, что не в этом дело, а мама сказала, что мы просто ничего не сможем сделать. Мне пришлось согласиться с отцом, потому, что он был уже сильно раздражен. Отец сказал, что он знает, о том что мы ничего не сможем сделать, и что он просто высказал свою точку зрения. И добавил, что чтобы мы не придумали, это будет непросто.
А бедный, маленький Билл просто сидел и наблюдал за оживленной беседой, словно судья на Вимбелдоне. Наконец во время паузы он вставил свое слово.
- Она все равно не хочет чтобы я жил с ней.
- Конечно она себя так ведет. – сказал отец. – Но что заставляет тебя так утверждать?
- Она говорит, что я люблю футбол больше чем ее, и что я такой же как мой отец, воспитанный маленькими людьми. И еще она постоянно говорит, что с радостью бы избавилась от меня.
- Но это же просто ужасно, Билл. – Сказала мама, положив руку ему на плечо.
- Она говорила это не один раз.
Мы топтались на месте. Билл уже начал скучать, да и я тоже. В итоге мы решили, что Билл будет просто жить с нами, а мы за ним присматривать. Потом зашел разговор о законной стороне дела. О школе, докторах, о родительской ответственности если случиться несчастный случай, о юридических бумагах и обо всем в этом духе.
В конце концов мы нашли выход. Мы решили пойти туда на следующий день, когда Билл скажет, что она точно дома, и предложим ей передать его к нам на воспитание, и предложим ей деньги, если она согласиться передать нам бумаги. Еще ей надо будет подписать бумаги, в которых говориться, что теперь любое решение насчет его будущего будет нашей ответственность, а не ее.
- А что мы будем делать, если она не согласится? – спросил я.
Они выглядели озадачено.
- В этом случае нам останется только припугнуть ее социальными службами или полицией. – сказал папа. – А что будет если мы пригрозим, что найдем нескольких свидетелей, которые видели, что она творила вчера, ведь это противозаконно, а еще расскажем, что знаем о том что она заставляла Билла сниматься в порно, это тоже противозаконно.
- Но если в социальной службе узнают, то заберут и остальных детей. – сказал Билл с ужасом. – С ними она обращается хорошо, не то что со мной.
- Ну вот это мы ей и скажем. – сказала мама. – И еще скажем, что ты сам нам это сказал.
- А что если мне позвать мою команду, чтобы они пошли с нами, и постояли бы там незаметно? – неожиданно спросил я. – Если этот здоровяк будет там, то нам может понадобиться помощь.
- Нет. – сказал отец. – Если там будет твоя мать, то она не посмеет ничего сделать.
- Вы ее не знаете. – уныло сказал Билл.
Я сказал, что в любом случае позову их.
Вечером, после школы, я был занят. Я обзванивал игроков своей команды. Мама и папа пришли с работы раньше, и примерно в шесть часов, мы были с Биллом у полуразрушенной двери его дома. Моя команда стояла в стороне от дома, делая вид, что просто прогуливаются.
Отец постучал. Дверь открылась.
Стоя перед всеми нами, она вела себя спокойно. В дом она нас так и не позвала. Отец сказал, что мы знаем ее проблему, и что у нас есть выход, который ее устроит – забрать у нее Билла, сохранив тем самым ее деньги. Похоже ей это идея понравилась. Билл ни на секунду не спускал с нее глаз. Я не знал, о чем он думал, но все же положил руку ему на плечо, чтобы он знал, что он не один.
К моему удивлению и облегчению, она с радость согласилась на все наши условия. Плечи Билла опустились, когда она все же согласилась. Когда она пошла в дом за документами Билла, он скинул с себя мою руку, и побежал вниз по улице. Но Саймон поймал его и стал успокаивать. Боль ревности поразила меня.
- Остались ли какие-либо его вещи, которые могут ему понадобиться? – спросила мама, старая не терять уверенности, и не показывать отвращении от ее голоса.
- Все что у него было я отдам остальным. – был ее ответ.
- Да, остальные… - начал отец. – Надеюсь с ними у вас таких проблем не возникнет?
- Нет, они хорошие дети.
- Просто я не хотел, чтобы вы с ним обращались также плохо.
- Что вы имеете в виду под плохим обращением? Я никогда с ними плохо не обращалась.
- Что? Разве вы не раздевали одного из них на улице, обрекая на позор и смерть от холода?
- Он сам в этом виноват. Нечего было воровать одежду. Я была вынуждена наказать его.
- Это было больше чем наказание. И вообще эти вещи он не крал, это вещи моего сына, Он дал их Биллу, потому что его одежда промокла. В любом случае, верните их мне.
Спокойствие, которое мама изображала голосом, теперь пропало, и это все услышали.
- Я уже выкинула эти вещи утром, я не могу хранить у себя ворованную одежду.
- Я же вам сказала, что они не ворованные, это была наша собственность.
- А он моя собственность, я от него избавилась, и слава богу.
Я был рад, что Билл не слышал этих слов. В этом не было смысла, особенно, когда отец передал ей листок бумаги, в котором говорилось, что ответственность за жизнь и здоровье Билла переходит к нам.
- Все, у меня больше нету времени ни на какие бумаги. Вы получили то, что хотели. А сейчас я занята. – сказала она, перед тем как закрывать дверь. Как только она собралась ее закрывать, подошел Билл и встал позади меня.
- Пока мам. – сказал он дрожащим голосом. – Я буду заходить, чтобы навестить остальных.
- Как хочешь. – сказала она и закрыла дверь.
Через несколько улиц, мы объединились с остальной командой. Это казалось, было лучшим способом избежать проблем. Они подбадривали и поздравляли его, а их комментарии были как музыка для моих ушей. “У тебя теперь отличный дом, и просто суперские родители, и брат… тебе просто невероятно повезло”, “Ты будешь гордиться своей новой семьей”, и это только некоторые.
Он устало отвечал улыбкой, и почти ничего не говорил. По дороге домой, он вообще не проронил ни слова. Постепенно, толпа стала редеть, и домой мы уже подходили вчетвером. Когда мы вошли в дом, Билл просто рухнул в кресло. Отец пошел на кухню, ставить чайник. Мама просто присела на колени рядом с ним. Я сделал тоже самое по другую сторону от него. А он просто сидел, уставившись в пустоту.
- Билл, будь уверен, что все будет так как мы и говорили тебе. – начала мама нежным голосом. – Мы тебя очень любим, и мы хотим, чтобы ты жил здесь, с нами, это теперь и твой дом. Мы теперь твои родители, и относись к нам как к родителям. Мы никогда не выгоним тебе, не попросим тебя уйти. Мы все обещаем тебе это.
Но слезы покатились из его глаз и он начал трястись. Мама обняла его рукой, и я тоже обнял их обоих. И как семья, мы успокаивали его, пока эмоции переполнявшие его не поутихли.
Наконец, он успокоился, посмотрел на нас мокрыми глазами, и прошептал “спасибо”, и снова зарылся лицом в мамино плечо. Отец принес чай, и постоял несколько секунд, наблюдая за нами, затем пошел в гостиную.
Когда Билл снова успокоился, он посмотрел на нас с тенью улыбки.
- Простите. Я просто надеялся, что она……простила меня. Или хотя бы сказала, что хочет меня иногда видеть.
Я подумал, что сейчас не самое подходящее время для того чтобы сказать ему, что его не за что прощать. Но мама решила что лучше будет напомнить ему, что он может приходить к ним в любое время.
- Билл, ты не пленник здесь. Ты можешь в любое время сходить и навестить их.
Он смотрел на нее, но все еще был опечален.
- Ты ведь не сожалеешь о своем выборе? – спросила она его.
Прошло около секунды, я даже не успел измениться в лице, затем:
- Здравствуй мама. – сказал он, и снова уткнулся в плечо маме.
Он был расстроен, бедный парнишка. На него столько всего навалилось, его желание исполнилось, а что еще сильнее на него подействовало, так это то, что та ужасная жизнь осталась в прошлом. Это большая боль для каждого, а чем ты младше, тем больнее. Он знал, что мы будем его любить по настоящему и что с нами он будет намного счастливее. Он знал, что с нами ему будет намного лучше. Но он все-таки, только что расстался со своей родной матерью, а что еще хуже, она была рада этому.
В конечном счете, он успокоился, шок немного отлег от него, и к концу вечера, он уже смеялся вместе с нами. Я сказал, что пойду спать, когда и Билл, а поскольку завтра был учебный день, то мама назначила ему время в полдесятого. Он был немного расстроен, тем что его отправляют спать так рано. Ведь раньше, он ложился спать в зависимости от того, насколько он устал, от того, насколько на него злилась мать, и от того, насколько светло на улице.
Но это был тяжелый день. Я знал, что поднимусь вместе с ним, и составлю ему компанию, в которой он так нуждался. Мы пожелали друг-другу спокойной ночи, и поднялись наверх.
Как только я закрыл дверь, он повернулся в мою сторону.
- Я поступил правильно? – спросил он тихо.
- Я думаю что да. – начал я медленно. – Я имею ввиду, что ты сейчас с теми людьми, которые действительно тебя любят. Здесь твоя жизнь будет гораздо счастливее чем…старая. И не забывай, что ты можешь в любое время навестить их. Так что мне кажется, что это отличная сделка, а ты как думаешь?
- Вы никогда от меня не устанете? – спросил он после паузы.
Я снова посмотрел на него. Короткие волосы, щенячьи глаза, которые могли быть намного шире, и озарять меня радостью и счастьем, тонкое, ничем не примечательное, но вместе с тем такое привлекательное лицо, хорошо развитый для двенадцатилетнего возраста мозг, и тело, которое выглядело, и вело себя так как будто ему было всего десять…
Нет, он никогда мне не надоест. Я подошел к нему, и поставил его на кровать, так чтобы видеть его глаза.
- Билл, ты для меня особенный. Ты выбрал меня в качестве своего друга, а это уже говорит о многом. Я тебя выбрал своим другом, это тоже много значит. Мы делимся нашими секретами, мы соприкасаемся телами, и спим вместе. А теперь ты стал мне братом. И я просто на небесах от этого. И я горд. Да, горд за тебя. И нет, я никогда от тебя не устану. Мои родители тоже никогда от тебя не устанут. Так что, перестань волноваться из-за этого, и ложись спать. Утром мы все равно будем здесь.
Эти щенячьи глаза улыбнулись мне с благодарностью. Я опустил его, он уже как обычно был голый, и теперь ждал меня у двери. Несмотря на то, что мы сегодня перенесли, вид его спокойствия и непринужденности в том что он голый, заставил мое тело реагировать, когда мы входили в душ. Как обычно мы вымыли друг друга, сначала я его, а потом он начал мыть меня. Он присел на колени, когда мыл мне ноги. Закончив, он посмотрел мне в глаза из того же положения, улыбнулся, а затем стал приближать голову к моему все еще эрегированному члену.
Он обхватил его губами, это был первый раз, когда он впустил меня в свой рот.
Я глубоко вдохнул, от переполнивших меня эмоций, и чувств. Никто и никогда раньше не делал этого для меня. Я вспомнил его слова “Ты должно быть и вправду любишь меня, если ты взял мою писю в рот”. Это был лучший способ для него выразить свою любовь, какой я только мог представить.
Как и я, он не знал как можно было взять его полностью. Только позже я прочитал в книге, о так называемом “глубоком минете”. Он не пытался меня возбуждать другими способами, но знаний о том что он меня любит, и выказывает мне свое доверие, было вполне достаточно. Когда он оторвался от этого занятия, и встал, я прижал его к себе и поцеловал.
Мы ополоснулись, затем вытерли друг друга, он засмеялся, когда понял, что у нас обоих опять была эрекция. Он хотел было продолжить, но я остановил его, потому что, если мы провели бы в душе много времени, мама могла начать волноваться. Мы прошли в спальню, никого по дороге не встретив, и забрались в постель. Он почти сразу лег спать, а я же тем временем решил немного почитать. Только я устроился, как его рука скользнула по боковой стороне моего бедра, я с недоумением посмотрел на него. Он тоже смотрел на меня с шаловливыми глазами.
- А что же дальше?
Глаза открылись еще шире. Рука медленно скользнула на внутреннюю сторону бедра.
- И?
Он улыбнулся. Рука передвинулась к паху, очень нежно погладив мошонку, он перешел на ствол, свобода которого была ограничена весом одеяла. Он повернулся, чтобы его вторая рука тоже могла ласкать меня, в то время, как первая начала знакомые действия, результат у которых всегда один.
- Билл, это конечно приятно. – начал я, повышенным от эмоций голосом. – Но если на простынях останутся следы, то что подумает мама, зная что ты был рядом со мной?
- Если мы оставим следы, то будут проблемы.
- Ну если ты согласен, то я тоже.
- Скажи мне когда ты будешь кончать.
- Зачем? Что ты собираешься делать?
- Доверься мне.
- Если ты думаешь, что можно остановиться, когда все уже началось, то ты заблуждаешься, это не поможет, и только навредит мне.
- Я не буду ничего останавливать.
Мне пришлось согласиться на его условия. Не знаю почему, но в этот раз мне понадобилось намного больше времени, чтобы настроиться на нужную волну. Я бы не удивился, если бы он устал от этого.
Но нет, он не устал. Он менял положение несколько раз, продолжая ласкать меня левой рукой в разных местах, о некоторых я даже и не знал, что они были настолько чувствительны. Меня удивило, что он сам хотел ласкать меня в некоторых местах. Согласитесь, что не каждый двенадцатилетний мальчишка захочет засунуть руку между ягодиц другому человеку, и при этом еще двигать ею там.
В итоге, я почувствовал, что я близок к финалу.
- Билл…сейчас все случится…
Не меняя ритма, он опустил голову под одеяло. Я чувствовал его волосы на груди, на животе, и на члене, по мере того, как он опускался. В следующий момент, пока рука все также продолжала движения на основании, верхушку моего члена покрыло нечто на столько нежное и теплое, что я такого никогда не ощущал. Я помню, что сказал что-то вроде “Ох…Билл…”, когда понял, почему мы не оставим следов на кровати. И снова осознание того, какую сильную любовь и доверие он выказывает мне этим актом сыграло большую роль в наступлении оргазма. Я был переполнен чувствами от его поведения и от собственной эякуляции, что чувствовал, что скоро на моих глазах навернуться слезы. Его рот принимал мое семя раз за разом. Во время этого акта большой любви, я не чувствовал никаких запретов. Я знал, что я могу просто расслабиться, и позволить чувствам возыметь власть над собой.
Когда он убедился в том, что больше ничего не осталось, он провел языком по головке, убирая последние следы, которые могли остаться на кровати. Но к тому моменту времени, из меня вышло уже все семя.
Как только я слегка отдохнул от нахлынувших чувств, на моих глазах появились слезы. Он поднялся от моего паха, со ртом полным семени, и чуть было не задохнулся, когда увидел слезы на моих глазах. Я видел, что с ним происходило, но никак не мог принять решения, и сказать что ему делать с моей спермой.
- Это тебе не повредит, если ты проглотишь, или можешь просто сплюнуть в платок.
Он посмотрел на меня с вновь широко открытыми глазами, а затем сделал большой глоток.
В этот момент я понял что он был моей любовью, единственной за всю жизнь. Я бы никогда не подумал о том, что любовь и доверие настолько связаны. Он доверил свой член мне, и в свою очередь, он готов был проглотить мое семя, только потому что я сказал ему об этом. Это было доверие. Это была любовь.
Я дал ему прополоскать рот, чтобы избавиться от привкуса, а затем очень крепко обнял его, из его груди донесся всхлип.
- Эй, ты же меня так раздавишь.
Я посмотрел на него, не зная что ему сказать.
- Я не могу найти слов…….даже сказать, что я люблю тебя, будет недостаточно. Единственное что я могу, так это как можно крепче прижать тебя к себе, говоря этим насколько ты мне дорог.
- Все было хорошо? Почему ты плачешь? Я сделал тебе больно?
- Все было здорово, и слезы от того что все было здорово, потому что мы любим и доверяем друг другу, это тоже здорово.
- Хорошо. А теперь сделай это для меня.
Я уже и позабыл о том что, ему всего лишь двенадцать, а вспомнив, я вернулся на землю.
- Если я сделаю то, что тебе не нравиться, или ты захочешь, чтобы я остановился, то скажи мне об этом. Хорошо?
- Да, да… только сделай это для меня.
Теперь все что мне осталось сделать, это слезть с кровати, я уже знал, что все что я буду делать для него, будет крайне нежно. Я начал с того, что облизал центр его груди, от чего он засмеялся, поскольку это было щекотно. Мне стало интересно, а что, если у него чувствительные соски? Я облизал его сосок, от чего он издал короткий стон. Внимание, которое я уделил его соскам, привело к тому, что он начал извиваться, и издавать интенсивные звуки. Я продолжил посасывать, и облизывать их, до тех пор пока звуки не утихли. Затем, моя рука направилась ему между ног, где я нашел его солдатика в полной боевой готовности, что дало мне понять, что желаемый эффект я на него произвел. Я поднял руку снова ему на грудь, чтобы поглаживать сосок, который остался без внимания моего языка. Короткие стоны, теперь стали более глубокими.
Вдоволь поласкав его соски, я стал опускаться ниже, пока не наткнулся на пупок, который отдавал вкусом мыла, поэтому я продолжил свое путешествие… Как только мой подбородок коснулся его стоячка, он взвизгнул.
Я воспользовался ребром ладони, чтобы нежно помассировать между ног, а также его маленькую мошонку. Другой рукой я взялся за основание его твердого писюлька, в то время как мои губы обволакивали его сверху. Я широко открыл свой рот, чтобы полностью одарить его существо теплой влагой моего рта, от чего он затаил дыхание. Я опустил голову ниже, немного приоткрыв чувствительную мальчишескую головку, которая дотронулась до моей глотки, в тот момент, когда мой нос соприкоснулся с теплотой его безволосого лобка, а губы коснулись основания мошонки, которая как казалось была шелковой. Его дыхание стало более долгим, затем более глубоким, а когда я вновь опускал голову, чтобы поглотить всю его длину своими губами и языком, он казалось начал задыхаться.
Я начал делать ему те же самые движения, что и он мне, и прошло совсем немного времени, пока снова начались стоны. А поскольку стоны становились все интенсивнее, то я понял, что осталось совсем немного. Его головка пульсировала у меня во рту, и казалось, что она набухла еще сильнее. Его дыхание усилилось, и он выгнулся, пытаясь инстинктивно засунуть поглубже. Его член содрогался у меня во рту около шести раз, затем началась дрожь, которая утихала по мере его успокоения. Затем он успокоился, и лежал, как будто он умер, а его член уменьшался у меня во рту.
Я немного расстроился в тот момент, когда понял, что я не смогу подтвердить нашу дружбу и доверие тем же способом, что и он - пустив в себя его семя.
Я выпустил его член изо рта, и встал.
И снова на его лице читались умиротворенность, завершенность, расслабление. А когда он взглянул на меня, то в глазах были дружба, любовь, доверие. Я прекрасно понимал его состояние, ведь я должно быть выглядел также незадолго до этого. Теперь мы оба сделали тоже самое друг для друга, и уже ничего больше не осталось, что могло бы нас с ним разлучить нас, даже несмотря на разницу в пять лет, ведь мы дышали одним и тем же воздухом, с горных долин жизни.
Мы легли в объятия друг к другу и абсолютно расслабились. Он даже не разбудил меня, когда голый вышел в туалет, зная, что мои родители могли его увидеть. Я проснулся когда он пришел, и обнял меня, согревая.
Это было все, о чем я только мог мечтать.
На следующий день в школе он рассказал, о произошедших с ним переменах. Его мать там знали, хотя скорее наоборот, ведь она ни разу не появлялась в школе. Моя мать говорила с ними про то, что с ним произошло и почему, но они уже все знали от него. Его расстраивало то, что по школе ходило много разговоров о том, что он был голый посреди улицы. Но он как стойкий парнишка (хотя внешне не скажешь) он просто не реагировал на это никак, и все эти разговоры быстро закончились. В течении недели все пришло в норму. За исключением конечно того, что мы также мылись вместе, играли и экспериментировали друг с другом. Я сказал маме и папе, что он будет спать со мной, пока он сам не захочет обратного, они с этим согласились.
Последняя вещь, которую мы делали перед сном, это не без удовольствия показывали друг другу, нашу любовь. Иногда по очереди, иногда и одновременно в позиции 69. Если наши оргазмы случались одновременно, то это было просто вершиной блаженства. Хотя, если он делал это мне, или я ему, это тоже было очень приятно, доставлять удовольствие не менее приятно чем получать его.
В пятницу он пришел к нам на игру, вся команда была очень рада его видеть, они спрашивали, как ему у меня живется, и говорили о том какой удачный выбор он сделал. Все это было музыкой для моих ушей. И мы конечно же победили, а как иначе, ведь он же был с нами. После того как мы помылись, трое парней решили устроить соревнования по дрочке, и он тоже решил принять участие.
- Готов поспорить что выиграю у вас!
Несколько секунд тишины от неожиданности.
- Хотелось бы на это посмотреть; Никто не побьет меня; Парнишка, подожди еще пару лет.
- Я готов поспорить.
- На сколько?
- На фунт.
- Отлично тогда! Так, садимся в круг. Пит, ты с нами?
- Думаю что лучше с вами.
- Конечно, он же твой друг, давай сюда. Полотенца сюда, круг будет тут. Билл, когда закончишь, то помойся в бассейне. Самый последний будет мыться в самой грязной воде. Правила всем понятны?
- Понятно.
- Начали.
И мы начали, у всех были различные техники, и скорость движения. Я знал, что могло помочь мне кончить первым, и это что-то сидело слева от меня. Мы никогда не занимались этим так, чисто механически, только для эффекта; когда мы этим занимались, то мы были крайне нежны друг с другом. Но было интересно наблюдать за тем, как он делал это сам. Темно-красная головка то появлялась, то исчезала под крайней плотью, а другой рукой он массировал мошонку.
Я тоже делал это просто для эффекта, хотя и медленнее чем он, у меня же за плечами годы практики.
И как вы думаете, кто стал первым?
Да, правильно, конечно же Билл. С криком. Хотя у него и не было спермы, он еще мал для этого, но сомнений в том, что он кончил ни у кого не возникло. Затем был я, затем Стив, и по очереди мы ополаскивались в ванне. Я не помню, кто был последним, но вылез из ванны он очень быстро.
У всех это вызвало потрясение, конечно за исключением последнего, он был просто раздосадован, и чувствовал себя грязным.
Придя домой, мы пошли в душ, но в этот раз мы там ничего не делали, что делали обычно. После душа мы просто легли на кровать, как всегда одеваться мы не стали. Но вскоре я почувствовал, как маленькая мягкая рука легла мне на бедро…. В этот раз он не хотел, чтобы я принимал в этом участия, он сначала ласкал мой член, затем начал возвратно-поступательные движения, затем облизал мои яички, после чего взял мой член в рот, при всем при этом, у него самого тоже была сильная эрекция. Он был довольно настойчив в этом, и делал это, пока мое тело не подсказало мне, что я скоро кончу. Я предупредил его об этом. Он остановился ртом на верхушке, и довершил дело рукой, в результате чего, я подарил ему крем любви.
Шум закрывающейся входной двери вернул меня в этот мир. Тут неожиданно я понял, что в то время как он помог мне со вторым оргазмом за час, я помог ему только с одним. Это мне показалось несправедливым. Сначала я подумал, что это он вышел, обидевшись на меня, но это была мама.
- Прости. – сказал я когда мы одевались.
- За что?
- За то, что я не отплатил тебе.
- Что?
- За то, что я не сделал для тебя того, что и ты.
- Все нормально. Только немного болит. Думаю я перестарался в раздевалке.
- Но я надеюсь, ничего страшного?
- Наверное, хочешь посмотреть?
- Да.
Я посмотрел, его член, был немного покрасневшим, видимо он натер его. Я осторожно взял его между пальцев. Он не издал и звука. Я обхватил его губами, и несколько раз провел вокруг своим языком, я почувствовал, как он начал расти. Я выпустил его, а он посмотрел на меня разочарованно.
- Я поцеловал его, тебе будет лучше, продолжим позже. - он улыбнулся.
Мы снова пошли на футбол в это субботу, и конечно же Арсенал снова выиграл. Ну а как же иначе, ведь он был на трибуне.
Жизнь вошла в свое русло. Не сказать конечно, что это превратилось в какую-то рутину, но это стало как в детстве: вы чувствуете себя более спокойно, зная что какие-то вещи обязательно произойдут. Например, мы каждый день садимся есть вместе, или еще что-то, что происходит каждый день. Для меня это было хорошо, потому что я понимал, что мое детство уже уходит.
В следующую среду он спросил у мамы, может ли он пойти и проведать своих родных.
- Ты не должен просить у нас разрешения Билл. Просто если ты куда-то соберешься, то скажи, когда ты вернешься, чтобы мы не беспокоились.
- Хорошо, спасибо.
- Мне пойти с тобой? – спросил я.
- Нет пожалуйста. Не в этот раз. – сказал он немного расстроено.
- Ладно, но если тебе что-либо понадобиться, то воспользуйся таксофоном. У тебя есть деньги?
Он потряс головой. Я полез в карман и дал ему пару монет, мама дала ему 5 фунтов.
- Зачем мне это?
- На случай если тебе что-то понадобиться, или им что либо будет нужно.
- Мама никогда не примет этих денег.
- Может и нет, но все равно возьми, просто на всякий случай.
Он выглядел немного сомневающимся, но все-таки взял деньги. Он сказал, что вернется к девяти часам.
- Хорошо, но если ты задержишься, или тебе нужна будет помощь, то позвони нам, иначе мы будем волноваться.
- Хорошо…и спасибо. – он поцеловал ее, затем взял мою руку, как будто хотел чтобы я наклонился для поцелуя, но я подумал что все же будет лучше ограничиться рукопожатием. После его ухода я чувствовал себя потерянным. Я не знал что мне делать. Казалось что кто-то вырвал кусок моей жизни. Ведь мы с ним всегда были вместе, за исключением того времени, когда были в школе. Жизнь стала плоской.
Примерно в пять минут десятого раздался звонок в дверь - это пришел он. Он был несколько подавлен, но все-таки он вернулся. Мама просто принесла ему попить, не задавая никаких вопросов. Она знала, что он все расскажет сам, когда сочтет это нужным. Я тоже у него ничего не спросил, ведь я знал, что могу позже воспользоваться нашей клятвой “без секретов” чтобы выпытать у него информацию.
Он не проронил ни слова. Поэтому мама осторожно спросила, как все прошло.
- Все нормально. Спасибо.
- Никаких проблем?
- Нет, никаких.
Больше она его не о чем не спрашивала.
Но я все-таки спросил, когда мы поднялись наверх.
- Все в порядке. – сказал он. – Она почти была рада меня видеть. И дети крутились вокруг меня, кроме сестры. Они в порядке. Правда как всегда, туго с деньгами. Я хотел им помочь…… - приостановился он на мгновение. – Но все же не отдал матери эту пятерку.
- Почему ты не отдал деньги матери.
- Мне лучше знать.
- Ты хочешь сказать, что она от тебя не примет денег?
- Примет, если я их заработаю.
- Даже так.
- Когда я раньше снимался у того фотографа, то она брала эти деньги, и если я снимусь еще раз, то она тоже их примет.
- Я надеюсь, ты не собираешься этого делать?
- Почему нет? Это довольно забавно.
- Что? Снимать одежду перед тем, кто тебя фотографирует?
- Да, он мне нравится. Он хороший.
- Как он может быть хорошим, если он делает такое?
- Ему просто нравятся дети. Точнее мальчики. Но ты знаешь, он ничего не делает, просто смотрит и снимает.
- Ну мне он не понравиться.
- Откуда тебе знать? Ты с ним даже незнаком.
- Я просто это знаю.
Он согласился со мной. Мы пошли к кровати. Должно быть он слишком устал, потому что он уснул еще до наших обычных ночных игр. Я не стал его будить.
- Завтра я не буду играть в футбол. - сказал он в четверг вечером. – Я хочу увидеться с братьями, пока мамы нет дома, если вы конечно не против?
- Конечно иди. – сказали мы ему хором.
- Я вернусь в районе семи. Мамы обычно не бывает дома до шести, а потом я хочу навестить одного друга.
- Ты ведь не устал от нас Билл?
Улыбнувшись, он честно ответил: - Конечно нет! – он положил руки на меня и на маму, затем сблизил и обнял нас двоих.
Мне пришлось объяснить команде, куда делся наш очаровательный талисман. Они все поняли. В этот раз мы проиграли.
Когда он вернулся, то был довольно весел, и полон только ему известных эмоций. Я пытался выудить из него информацию, но он отделался общим рассказом. Как он и предполагал, его братья были голодны. Его сестра как обычно, смотрела на него прожигающим взглядом, когда он разговаривал с пятилетним братом, усадив на колени трехлетнего. Он ее игнорировал. “Я всегда так делаю” сказал он.
Он был очень внимателен этой ночью. Мы играли в душе, как и обычно, но потом, когда мы были в комнате, он сказал мне лечь, и полностью расслабиться. Первое что он сделал, так это взобрался на меня расположив колени по разные стороны моей талии, усаживая свою попку мне на живот. Наши груди были примерно на одном уровне. Он скользнул головой в сторону от моего лица, и поцеловал мое ухо. Затем захватил губами мочку. Как ни странно, но мен это понравилось. Затем он поцеловал меня в губы, и стал спускаться ниже, к соскам поглаживая их. Я уже почувствовал свой пенис между его булочек.
Я всегда думал про себя, что буду против таких отношений, все парни в школе, считали (неважно занимались они этим или нет), что это как-то по гейски. Засовывать свой член в чью-то попу, казалось мне чрезвычайно грязным занятием. Как и то, что я занимался этими вещами с мальчишкой, который намного младше меня. Но когда я ощутил, как его булочки захватывают в свои объятия мой член, то единственное, о чем я думал, было осознание того, насколько интимно это было. Как эти две наиболее запретные части наших тел были рядом, соприкасались…. Когда он начал целовать меня ниже, то я дернулся, потому что было довольно неприятно, когда он перемещался ниже, и мой член уперся в пространство между мошонкой и его маленькой дырочкой. Затем он стал отодвигаться назад, так что мы соприкоснулись членами.
Он сел мне на бедра, наши члены были на одном уровне. Обеими руками он полез под наши ноги, чтобы помассировать обе мошонки одновременно. И в очередной раз, он поразил меня, наполнив мое тело новыми ощущениями. Это ощущение его нежной мошонки, против моей, изрядно морщинистой. Это было просто потрясающе.
В конце концов, обе наши эрекции были вместе. Пока он сидел на мне, верхушки наших членов были на одном уровне. Осторожно, удерживая наши хозяйства двумя руками, он стал оттягивать крайнюю плоть, от чего у меня выступила капелька прозрачной жидкости, которую он тут же перехватил, и перенес к себе.
- Первая капля! – сказал он. Я лишь посмотрел на него с любовью и ожиданием. Но не только с ожиданием того, что сейчас произойдет, но и того, что в недалеком будущем, примерно через год, он и сам начнет производить семя. Я когда у него впервые появиться семя, я разделю с ним радость, от наступающей зрелости.
Но пока этим похвастаться мог только я. Любовь омывала меня, словно вода, омывает прибрежные скалы. Сильнее и сильнее, прилив и отлив, пока я не понял, что белые кони волн вскоре разобьются о мои берега, усиленные его любовью, нашей любовью. Вскоре, после того, как он всухую достиг апогея, он осел на моих бедрах. Мне было немного трудно перейти в сидячее положение, но все-таки я сумел, и пока он находился в другом мире, я прижал его к себе, поддерживая его, а когда все закончилось, я поцеловал его.
Когда мы немного отдышались, он посмотрел на меня серьезно, не проронив и слова. Я улыбнулся ему в ответ.
- Все в порядке?
- Угу.
- Я имею ввиду, все ли было хорошо?
- Угу, очень хорошо. Я бы хотел еще повторить.
- Только женщины могут так быстро. – с улыбкой сказал я.
- Почему?
- Не знаю, просто могут, а вот мужчины нет.
- Знаю, я пробовал.
- Когда?
- В туалете, после предыдущего раза.
- Но меня там не было.
- Знаю, это было, когда отходил какать.
- Понятно.
- Думаю нам стоит привести себя в порядок. – сказал я после небольшой паузы.
Естественно, мы оба были перепачканы, и под рукой не было в ванны, чтобы прыгнуть в нее как после футбола. Но зато, у меня было припрятано старое полотенце, которое иногда спасало меня, когда я еще был один, и похоже для него снова нашлась работенка.
Утром он был чем-то очень возбужден. У нас как всегда не было никаких планов, поэтому мы просто сидели в гостиной, и смотрели телевизор. Делать было нечего и он предложил мне познакомиться с его другом.
- Что за друг?
- Да парень, который мне раньше помогал. О хороший, он тебе понравится.
- Что за тип?
- Обычный, но ему со мной нравиться.
- Надо полагать. Но почему ты хочешь, чтобы я пошел с тобой, если это твой друг?
- Наверное ему просто интересно. Я рассказывал ему про тебя.
- Что, ВСЕ?
- Конечно нет, не будь так глуп. Так ты пойдешь?
- Ладно. – мне показалось, что это будет справедливо.
Мы пошли к его кварталу, и я уже стал волноваться, не ведет ли он меня к себе домой. Но прежде чем мы подошли к его дому, мы завернули на небольшую дорожку, подошли к двери и позвонили.
Когда я впервые увидел этого мужчину, мне показалось, что я знал его всю свою жизнь. У него было такое лицо, которое сразу же вызывало доверие. Он довольно тепло улыбнулся, приглашая нас войти. Но у меня появилось дурное предчувствие, когда я увидел фотографии мальчишек, развешанные по всей комнате. Я посмотрел на него недоверчиво, но он говорил с Биллом, и видимо Билл чувствовал себя здесь вполне комфортно. Я дождался небольшой паузы в их разговоре.
- Сэр, это вы делали эти снимки?
- Да, я, и пожалуйста, не называй меня сэром, мне это не нравиться. Так как тебе эти фотографии?
Конечно они были артистичны, и смотрелись очень даже ничего.
- Очень красиво.
- Работа всей моей жизни. – гордо сказал он. – Видишь ли, мне очень нравится фигура мальчиков, но не меньше меня увлекает и их характер. Понимаешь, внешность может рассказать очень много об индивидуальности, особенно, если удастся правильно поймать выражение. Вот, ты здесь и видишь – характерные портреты.
Я посмотрел на них более внимательно. Безусловно, в каждой из них что-то было. Например там была фотография парнишки с плиткой шоколада, на его лице читалась смесь озорства и жадности. Но одна картинка просто приковала к себе мое внимание.
На ней был изображен маленький мальчик, который сидел на корточках в углу комнаты. Из одежды на нем ничего не было, но вот глаза…. Они смотрели вверх, относительно его, и громко говорили, нет, даже кричали: СТРАХ. И рядом с ним, на стене, виднелась тень мужчины, поднявшего на него руку.
Это заставило мое сердце наполниться гневом. Я смотрел по сторонам в поисках объяснения.
- Не волнуйся, это просто постановка, а этот мальчик мой друг, из чего следует, что я никак не мог причинить ему зла, и не заставлю делать то, чего он не хочет. Но разве эта картинка не производит впечатление? А я рад, что производит, это довольно полезная вещица. – сказал он мне улыбнувшись.
- Полезная?
- Да, она напоминает о том, что есть множество детей которые находятся в таком положение каждый день, а мы и незнаем, и не можем им помочь. Но некоторые из нас все же смогли оказаться в нужное время в нужном месте, и все это для этих детишек теперь закончилось. – к моему удивлению, он посмотрел на меня и поклонился.
Неожиданно я понял - Билл. Я и Билл. Губы как-то сами сложились в улыбку, благодаря его за комплимент, и Билл улыбнулся мне такой улыбкой, которая как бы говорит “я люблю тебя”.
- Другие люди просто говорят, какой человек может на это смотреть. Билл рассказывал мне о тебе, но конечно не все, хотя твоя реакция была такой как я и предполагал. Как и я, ты хочешь исправить эту несправедливость как можно быстрее. Как и я, ты тоже знаешь, что есть несправедливость, бедность, плохое обращения, и это мне не нравиться. Я пытаюсь исправить это по своему. С помощью фотографии, я пытаюсь обратить на это внимание, и выручить немного денег, чтобы оказать им помощь.
Он прекратил дышать на секунду.
Я не знал что сказать. Я знал, что этот человек фотографировал Билла и других мальчишек голыми, но сам не решался спросить. Интересно, зачем Билл привел меня сюда? Я снова посмотрел на фотографа.
- Ну ладно, все хорошо. – сказал он. – Хочешь посмотреть остальные?
Я согласился. Многие фотографии были для меня простой игрой света и тени, хотя некоторые привлекали мое внимания с расстояния. На одной из них был изображен беспризорник, одетый в тряпье: рубашка, вся в пятнах и состояла больше из дыр нежели из ткани; старомодные брюки, также не менее потрепанные; никаких носков, и пара кед черного цвета, которые казалось были из пятидесятых годов. Надпись внизу рамки гласила “1949”. Рядом была фотография такого же беспризорника в рванной грязной футболке, в выцветших, уже практически белых шортах, через которые на просвет виднелись его бедра, опять же без носков, в разбитых красовках. Надпись на рамке гласила “1999”.
Но что больше всего поразило меня, так это то, что это был Билл. Я понял, что видел это выражение его лица много раз, до тех пор пока он не ушел жить к нам. Я оглянулся, выискивая его, мой взгляд был затуманен.
Когда он увидел выражение моего лица, его улыбка сразу сошла, и он поспешил ко мне.
- Это все постановка. – очень нежно сказал он. – Хотя тогда, мне было очень легко так выглядеть.
Я просто смотрел на Билла, прижав его к себе. Когда я все понял, я подумал об этом мужчине, о его профессионализме, о том как он поймал реальные эмоции моего маленького друга. Я понял, что он был мастером в своем деле, я посмотрел на него, и протянул ему руку. К моему удивление, он сделал тоже самое. Мы улыбнулись, глядя друг-другу в глаза и оба начали говорить одновременно.
- Я должен поздравить вас. Вы действительно поймали его состояние, только у Билла могло быть такое, и не у кого иного. – хотел сказать я.
- Слава богу, Билл был прав…. – начал говорить он, когда мы поняли, что говорим вместе.
- Извините. – сказал я. – Продолжайте.
- Я лишь хотел сказать, что очень рад, что Билл сейчас с тобой. Он рассказывал о тебе много хорошего, и надеялся, что он был прав. Теперь я вижу, что это так.
- А я хотел сказать, что на этой картинке изображены настоящие чувства, которые могли быть только у Билла, и вы смогли их запечатлеть. Поздравляю.
Мы снова пожали руки. Я стал оттаивать по отношению к нему. Он был хорошим человеком, как и говорил Билл.
Тут вмешался главный герой этой фотографии. – Ну а что дальше, когда вы перестанете говорить обо мне? Мы собираемся помочь моим братьям или нет?
- Билл! – сказал фотограф. – Я думаю, это последняя вещь которой бы Питэр хотел заняться.
- Нет, нет. – сказал я не раздумывая. – Я хочу помочь, если смогу.
Но затем я вспомнил и другие фотографии, и пожалел о том что сказал.
Он посмотрел на меня, замешательство возникло на его лице. Но он так ничего и не сказал.
- Ну же, Грэкхэм, попроси его!
- Ну а как я могу просить его? – сказал он, выглядя взволнованно. – Это твой друг, и ты должен просить его об этом.
- Я просил. – ответил он. – Но он всегда отказывался. Но раньше он тебя не знал, и не видел твоих работ.
- Что он тебе говорил? – спросил меня Грэкхэм. – Насколько темной личностью ты меня представляешь?
Я посмотрел на него, размышляя о том, что я чувствую. Я уважал его за его художественные способности, его мастерство и его человечность. Но как я мог сопоставить это со снимками голых мальчишек, и более того, мальчишек занимающихся сексом?
Я выглядел несчастным, запутавшимся.
- Ну же Питэр, что он тебе рассказывал?
Но сначала я должен был спросить его. – Он часто приходил, чтобы позировать для…разных снимков? И платили ли вы ему за это?
- Да, я платил ему, он приходил иногда. И да, я снимал его и без одежды.
Что ж, по крайней мере он честен со мной.
- Но зачем….То есть как….Что…
- Возможно я смогу тебе это объяснить. Фотография, это мое хобби. Иногда я экспонирую на выставках некоторые фотографии. Но все же я не очень хорош для этого, хотя я вполне мог бы работать в каком-нибудь популярном журнале. Таким образом я зарабатываю себе на квартиру и на существование. Единственное чем я могу помочь этим мальчишкам, так это деньгами, которые они приносят в семью, или тратят сами как хотят. И если ты думаешь, что они все здесь чем-то накачаны, то ты ошибаешься, я сам против этого.
- Большинству из них нечего больше продать кроме как собственное тело. И это пользуется спросом, в интернете, картинки с голыми мальчиками, когда они экспериментируют, и все такое. Иногда, я думаю, что эти снимки смотрят люди, которые могут причинить реальный вред мальчишкам, и если бы не картинки, то им наверняка захотелось сделать что-то плохое с реальным мальчиком. Другие же просто смотрят на них, наслаждаясь молодыми телами, видя в них красоту, они чувствуют себя моложе. Они влюбляются в эти картинки, но все это не здесь, издали, так что вреда они никому не причиняют. Второй тип называются БойЛаверами, и они никогда не смогут причинить зло. А как я тебе уже говорил, здесь я никого не заставляю заниматься тем чего он не хочет.
Он сделал паузу, давая мне время на то чтобы я осознал то, о чем он говорит.
- Ты думаешь, что я просто эксплуатирую их, и зарабатываю деньги на этих снимках. Но тогда почему они с радостью приходят сюда, почему им здесь так комфортно? Здесь они чувствуют себя в безопасности, здесь я им позволяю делать все что они хотят, я кормлю их, и пусть это всего лишь на несколько часов, пока я делаю эти снимки. Я прошу их иногда задержаться в какой-то позиции, иногда голых, иногда нет. Иногда конечно они хотят заняться “грязными” вещами, особенно, если они не одни и немного постарше, тогда они спрашивают у меня, можно ли им заняться этим.
- Мне лично кажется, что большинство мальчишек эти занимаются. Прикосновения, исследование собственного тела, прикосновения друг к другу, это для них как игра. Конечно у них от этого возникает эрекция, это право и привилегия мужского пола, а испытать оргазм – это одно из самых лучших чувств, которые человек испытывает за всю свою жизнь. Также я верю и в то, что любовь между двумя мальчиками не просто возможна, они чувствуют это также как и взрослые люди, и им стоит позавидовать, также как и я завидую, когда вижу настоящую любовь. И если они не стеснятся показать свою любовь перед камерой, то я обращу эти снимки в деньги для них же.
- Думаю, теперь ты понимаешь, что для меня тело, это не есть что-то грязное. Это удивительно, это естественно и это красиво, и если они позволяют мне снимать все это, то для меня это как комплимент.
Он остановился. Я задумался.
- А сколько мы выручим денег для семьи Билла, если я и он… то есть… мы… будем позировать?
- Это зависит от того, что это будут за фотографии. От того, что вы захотите делать. И я имею ввиду вас обоих, потому что, если я замечу, что хоть один из вас не счастлив, то я тут же прекращу, и вы вернетесь, только тогда, когда оба будете счастливы заниматься этим. Мы об этом уже говорили, и это очень видно.
Я посмотрел на Билла, он смотрел на меня, умоляюще, щенячьими глазами.
- Если вы смогли поймать на лице Билла то выражение… - сказал я. – То я соглашусь. Но только с Биллом, если вы не против.
- Ты уверен? – сказали они в унисон.
Если бы он был дряхлым старикашкой, я бы не согласился. Если бы он был плохим фотографом, я бы не согласился. Если бы он был менее честен, или если бы он просил нас что-то делать ему, я бы тоже не согласился.
Но его умение говорило о том, что он знает, как именно ему делать эти фотографии. Он не смотрел на нас, тяжело дыша. Он не требовал ничего делать для себя. Ему просто надо было проявить пленки. Проявка!!! Я подумал, о том, сколько еще человек увидят наши фотографии, при проявке.
- А куда вы отправляете пленки на проявку?
- Вниз.
- Пардон?
- Внизу в подвале, у меня есть проявочная лаборатория. Там все автоматически проявляется до негатива, а потом я могу также автоматически сделать отпечатки, а могу и вручную, как те, что висят у меня на стенах.
- Вы все это проявляете сами?
- Да. И я никогда и никуда не отправляю пленки.
Больше вопросов у меня не было. Но он серьезно посмотрел на меня.
- Я надеюсь, что ты понимаешь, что все что будет происходить здесь должно остаться только между нами. Меня конечно пугают разговоры мальчишек бывавших здесь между собой, но они знают, что остальная часть мира не должна об этом знать. Остальные просто не понимают, и не хотят понимать, какую красоту я нахожу в своих моделях. Они не хотят поверить, что ни один мальчик не пострадал из-за того, что здесь происходило. Поэтому никто не должен об этом узнать. Моя свобода в твоих руках. Я не чувствую себя виноватым за свои чувства, или за то что я делаю, но я неуверен, что на суде фотографии всех мальчишек будут показаны, и это сильно навредит им.
Я подумал, затем принял решение. Хотя я этим никогда не занимался, я должен дать ему шанс.
- Если вы так помогаете людям, как вы это делаете, и если вам они действительно не безразличны, если никому не причиняют боль и ни к чему не принуждают, То я вас не сдам.
Он подошел ко мне чтобы пожать руку, и в очередной раз крепко пожал ее. Билл просто обнял меня.
- Когда мы начнем? – спросил Билл.
- Ну сначала вам с Питэром надо обсудить, что для вас будет удобно здесь делать. И думаю лучше вам будет это сделать без меня, я выйду из комнаты, если вы конечно не захотите, чтобы я остался. Но сначала я вам должен кое-что сказать. Некоторые просто раздеваются за деньги, другие же испытывают себя, а третьи осмеливаются на некоторые шалости. Один, или вдвоем, когда они показывают мне любовь, которая есть между ними. Любовь как между мальчиками разных возрастов, так и между ровесниками. Так что, можете делать все что захотите. Старайтесь не обращать на меня никакого внимания, чтобы вы не делали я не буду вам мешать. Ну а теперь я пошел, а вы решайте.
Он развернулся и вышел из комнаты. Мы переглянулись.
- Что ж, ты этого добился. – сказал я.
- Чего?
- Привел меня сюда, и вынудил меня согласиться фотографироваться голым с тобой за деньги.
- Но мы не обязаны.
- Я думал что ты этого хочешь.
- Да…но это другое. Я привык быть голым, и при нем в том числе, а ты нет.
- Я знаю.
Возникла пауза.
- Чем бы ты хотел заняться? – спросил я его.
Он задумался.
- Ну он снимет меня раздевающимся и полностью голым, я по позирую для него, но если ты тоже разденешься, это будет лучше.
- Но и мне тогда тоже придется раздеваться перед ним? Разве это нормально?
- Ну… в этом же нет ничего такого, нового.
- А что? Должно быть что-то новое?
- Не знаю.
- Я тоже не знаю.
- А как насчет… он говорил про… любовь…. Как насчет того, чтобы ты и я, в кровати… ну ты понял, в кровати…
- Что? Также как дома? – я был удивлен.
Я думал что это будет слишком личным. Но сама идея чем-то меня заинтересовала, мне даже показалось это интересным. Возможно Грэкхэм сможет уловить наше настроение, как он того и хочет. По крайней мере, мы это уже делали, и для нас это было естественно. Нам надо подумать, что же мы все-таки будем делать. Единственная вещь которая меня волновала, это то, как я отреагирую на его присутствие и присутствие камер.
- Ты думаешь, что сможешь быть естественным при нем? – спросил я.
- Да, наверное. Ему не интересен секс, это для него уже привычно. Он больше увлечен своими камерами.
- Если ты уверен… мы можем попробовать.
- Что? Делать то же самое, что мы делаем обычно?
- Ну да.
- Ну тогда я его позову?
- Давай.
Пока его не было, я размышлял над тем, на что я только что подписался. Беспокойство о том, что мне придется раздеваться перед человеком, которого я почти не знаю, поедала меня изнутри. Я был здесь впервые в отличие от Билла, я не знал каково это, когда тебя снимают. Но потом я подумал, что я делаю это не ради себя, а ради Билла.
Грэкхэм вернулся в комнату.
- Билл сказал мне, что вы согласны заняться кое-чем в кровати. Это так?
- Все верно.
- Хорошо, но только если это будет приятно вам обоим. Ты ведь согласился на это не только чтобы помочь ему?
- Я делаю это для его семьи, и для того чтобы помочь ему.
- Но я надеюсь никто никого не принуждает?
Я думаю, что понял о чем он говорит.
- Нет. Это доставляет удовольствие нам обоим. Но…скажите нам остановиться, если мы зайдем слишком далеко.
- Вы можете делать что угодно, если это по взаимному согласию. Но вы можете придти и в другой день, или вообще забыть о том что здесь было.
- Я понимаю.
- Когда мы начнем, то просто забудьте про меня, меня там нет, я просто как еще одна камера. Вы можете делать все что хотите. Не стесняйтесь меня, можете смело показывать свои тела, можете ласкать уши, попку, яички… все остальное. Делайте что хотите. Меня не существует, меня нет в комнате. А если вы заметите движение, что считайте, что это просто муха, или жук. И не играйте на камеру.
Мы оба улыбнулись от такой аналогии. Я подумал, каково мне будет его игнорировать, если я представлю его мухой.
- И еще, я не буду просить вас остановиться в какой-то позе…. Пусть все идет своим чередом. Договорились?
- Хорошо.
- Тогда подождите немного, пока я настрою оборудование в спальне, а затем мы начнем.
- А можно сначала принять душ? – спросил Билл.
- Конечно. Ты имеешь ввиду просто душ, или с фотографированием?
- С фотографированием. – быстро ответил он.
- Хорошо, но это займет больше времени, может вы пока чего-нибудь выпьете?
- Я бы не отказался от сока. – сказал я.
- Я тоже.
- Ну тогда возьми его Билл, ты знаешь где он.
Мы прождали почти полчаса, и за это время, я стал постепенно привыкать к этому дому. Биллу же привыкать уже было не надо. Наконец Грэкхэм вернулся.
- Фух! – сказал он. – Извините, что заставил так долго ждать, там неудобно ставить камеры, но сейчас все уже готово. Просто игнорируйте черные коробочки и меня – меня не существует, помните? Просто идите наверх, и наслаждайтесь. – он посмотрел на Билла и обнял его, потом подошел ко мне, посмотрел мне в глаза, и протянул мне руку.
Когда мы поднялись на верх, то я увидел, что он подготовил две комнаты: ванную и спальню. Но у меня возникло желание справить нужду.
- Мне надо пописать. – сказал я.
- Хорошо, я подожду. – сказал Билл. Я пошел в ванную, и был немало удивлен тем, что Грэкхэм последовал за мной.
- Я хочу писать. – повторил я.
- Ты не против если я сниму это?
- Ну……да……если хотите.
Он взял камеру с душа. Я решил подождать.
- Не жди меня, если я что-то пропущу, то это только моя проблема.
Поэтому я просто приспустил штаны, и начал. В процессе этого я услышал щелчок камеры, и я сумел его проигнорировать.
Когда я вошел, Билл сидел на кровати. Он посмотрел на меня, как бы спрашивая, я кивнул ему в ответ. Я решился на это только потому, что все время помнил, что мы делаем это для его семьи.
- Чем займемся? – спросил я.
- Поговорим, как обычно.
- О чем?
- Всегда раньше находились темы.
- Хорошая сегодня погода. – подумав сказал я.
Он расхохотался. Последовал щелчок камеры.
- А что теперь?
- Ну обычно я сначала тебя обнимаю.
Он посмотрел на меня очень радостно. Разве не это выражение его щенячьих глаз я хотел увидеть в альбоме?
Я опустился на колени, чтобы мы находились на одном уровне. Он вошел в мои объятия, посмотрел на меня, а я посмотрел на него. Он очень долго смотрел на меня, а я стал постепенно забывать о том, что вокруг нас камеры и лампы. Щелчки фотоаппарата стали постепенно незаметными, сейчас существовали только мы с Биллом.
Я прижал его к себе и поцеловал. Он с радостью ответил, а я удивлялся его опыту, и тому что ему это нравилось в его двенадцать лет. Я отпустил его и посмотрел на него.
- Душ? – прошептал он.
Он стоял передо мной, одетый в шорты и короткую футболку. Если не считать наличия на нем носков и того, что он не был измучен, то его можно было бы назвать прототипом фотографии Грэкхэма, которою я видел в гостиной. Должно быть, пока я думал об этом, он поднял руки и стянул с себя футболку. Когда я заметил это, то сделал тоже самое. Я молча посмотрел на него, спрашивая его согласия на дальнейшие действия. Он кивнул. Я просунул большие пальцы под резинку его шорт и стянул их вниз. Он поочередно поднял ноги, скидывая шорты с лодыжек. Его трусики были облегающими, и спереди виднелся выпирающий бугорок. Я собирался было уже снять последний клочок ткани, как ощутил у себя на поясе его руки. Мне пришлось встать, чтобы ему было проще достать. Он медленно расстегнул ремень и пуговицу.
В это время осознание того, что в комнате был кто-то еще, и что этот кто-то нас фотографировал отошло на задний план. Я был с Биллом, он доверял мне, а я доверился ему. Собственно, это было инстинктивно, мой разум был занят лишь Биллом, он стал частью меня самого. Поэтому я не слышал щелчков затвора, и мысль о том что я раздевался и снимался голым, даже не проскакивала у меня в голове. Это было просто знание, но где-то очень-очень глубоко.
Он медленно расстегнул молнию, и стянул брюки вниз. Он посмотрел на меня – он уже встал на колени. Мой взгляд был прикован к нему, когда его рука медленно продвигалась по моим бедрам вверх, к самому основанию. Секунду или две, он поглаживал меня там, затем он провел руками по внутренней стороне бедер, добравшись до трусов. Он стал медленно спускать их вниз, дошел до бугорка, который скрывал все мое желание, а затем спустил их еще ниже, обнажая все мое естество перед собой и перед камерой. Мой освобожденный орган немедленно стал реагировать, когда мои трусы скользили по ногам. Постепенно мой член выпрямился под углом девяносто градусов, указывая на его лицо.
Но сейчас наступила моя очередь становиться на колени. Я уже видел, что бугорок на его трусиках стал выдаваться заметно сильнее. Я освободил его мужское, нет мальчишеское достоинство, которое взмыло вверх словно пружина. На сей раз я воздержался от того, чтобы поцеловать его. Он снял с себя ботинки и носки, я встал и сделал тоже самое. Мы закончили одновременно, и стояли оба абсолютно голые – семнадцатилетний парень и двенадцатилетний, выглядящий на десять лет мальчик. У каждого была эрекция, и каждый заглядывал в глаза другому, пытаясь понять мысли и чувства, скрытые за ними.
Я знаю, что снова сейчас повторюсь о том, что я люблю его постоянно, особенно когда вижу его таким беззащитным, как сейчас. Но я никак не могу удержаться. Каждый раз когда я смотрю на него, не так как если бы мы просто шли по тротуару например, то чувства любви, защиты и доверия становятся для меня сильными, как будто бы в первый раз. Но в это раз все было по другому: мы помогали его семье. Он ознакомил меня с кем-то, кому я понравился потому, что я его новый брат; я молодой парень; и потому, что я хотел помочь одному из “его мальчиков”. От этого человека не было вопросов по поводу того, чем мы могли заняться, он даже не пытался на осуждать. Он одобрял и даже радовался нашей любви, он также относился и к тому, что мы исследовали и открывали новое в телах друг-друга. По крайней мере, он так говорил.
Я вновь посмотрел на Билла, и вновь полюбил его, но уже под другим углом. Я развел руки, а он обнял меня еще до того, как я успел сомкнуть их в объятиях. Я поцеловал его макушку, лоб, губы. Моя эрекция ослабла, потому что я сознавал что мой член касается низа его груди, под прицелом камер.
Камера!!! Это был один из тех моментов, когда я вспоминал о присутствии Грэкхэма и камер. Я посмотрел в сторону камер, и увидел стеклянный глаз объектива, нацеленный на нас. Но камера была довольно далеко, поэтому он использовал длинный объектив, а дальше была лишь слегка заметна тень Грэкхэма.
Но потом мой разум сказал мне, почему нет? У меня нормальное тело, даже наверное красивое. Людям оно может понравиться. Если так – хорошо, а если нет, то они могут и не смотреть. А что они скажут если увидят меня в жизни? Ничего, я думаю, они не захотят афишировать свои пристрастия. Как я уже говорил, почему нет? После этого мне не было неприятно показывать себя. Не в доме у Грэкхэма, и конечно же не в интернете, где есть множество фотографий таких же людей, и они занимаются на них тем же самым. А мысль о том, что кто-то может найти мое лицо и тело достаточно приятным, чтобы мастурбировать на наши фотографии, даже несколько возбудила меня.
Я посмотрел на Билла – он смотрел на меня, но в этот раз с легкой улыбкой на лице. Я медленно повел его в душ, наши эрекции покачивались в такт наших шагов. Когда мы зашли, я заметил что Грэкхэм переместился от одной камеры к другой, и начал снимать нас через открытую дверь. И я только сейчас заметил, что он снимал нас еще и на видеокамеру.
Меня это немного смутило. Но раз уж я согласился на это, то сказал себе еще раз “почему нет?”. То что подходило для снимков, то подойдет и для видео. Билл же вовсе игнорировал весь процесс – для него это было уже не впервой, он уже снимался и раздевающимся, и позировал голым. Он возился с настройкой воды, но все равно, в первый момент струя воды ударила по нам обжигающим холодом, от чего мы вскрикнули, и отпрыгнули в разные стороны. Это немного сбавило наш пыл. Мы рассмеялись.
Наконец-то он осторожно отрегулировал температуру до нормальной. Я решил отомстить ему за первый удар холодной водой. Я взял душ и с небольшого расстояния направил ему на грудь, поиграв струей воды с его сосками, от чего он засмеялся. Затем я постепенно опускал струю, остановившись на животе. Затем резким движением перевел струю на его гениталии и также быстро снова поднял выше на живот. Он резко вдохнул от этого сильного ощущения щекотки на его нежном органе, после чего он начал уклоняться. Но все-таки я сумел попасть ему сначала на основание члена, а затем и на сам орган, от чего его дыхание стало затрудненным, но все же он пытался уклоняться. Но он допусти ошибку, когда попытался повернуться ко мне спиной. Я поймал его, и прижал к себя. Теперь мне ничто не мешало направлять струю туда, куда я захочу. Он все извивался и извивался, словно пойманная рыбка, пока чувства наполняли его все сильнее и сильнее, он издавал звуки, похожие на повторяющееся “Ааааахаааах…”. Ему не было больно, возможно он хотел чтобы я прекратил, но не настолько сильно, чтобы сказать мне об этом. Наконец он прекратил извиваться, я посмотрел вниз – у него уже стоял вовсю. Я подумал, что этого уже достаточно, поэтому я повесил душ на держатель. Он развернулся, чтобы посмотреть на меня. Я прочитал на его лице новое выражение, что-то вроде “пожалуйста, сделай это еще”.
Но не сейчас. Я потянулся за мылом, но он выхватил его из моих рук, повернулся ко мне, встал на колени, и я послушно поднял ногу. Он быстро намылил ступни и ноги до колен. Затем он провел мылом вверх по каждому моему бедру. Он не остановился достигнув мошонки, он несколько раз оставлял отпечатки своих мыльных пальцев на мошонке и даже на основании моего члена. Минут через пять, после такого я уже был уверен, что не смогу остановиться, но прежде чем я успел что-то сделать, он взял душ, и направил струю прямо на мою мошонку. Его свободная рука помогала ему смыть с меня мыло, Я начал извиваться, когда струя направилась на наиболее чувствительную часть. Я помог немного ему с этим массажем.
В то время, пока его рука массировала мой член, мо разум уходил все дальше, от нахлынувших чувств. Прошло совсем немного времени, прежде чем появилось знакомое чувство приближения кульминации.
И, как только я был уже на грани, он остановился.
Я понятия не имею, как он об этом догадался. Но ему пришлось закончить, чтобы все несколько поутихло. Струя была убрана, он прекратил свои манипуляции, не дав моему оргазму наступить. Спокойно, как ни в чем небывало, он намылил руки и поднялся. Но затем он посмотрел на мою эрекцию, приблизился к ней, легонько поцеловал мошонку, и провел языком от основания члена до самого конца. Он облизал головку, как бы завершая то, что длилось на протяжении пятнадцати минут. Затем он посмотрел на меня.
- Квиты?
Таким образом он решил мне отомстить, за то, что я делал с ним до этого.
Затем он быстро поднялся и вымыл меня до конца. Мне пришлось присесть, чтобы он мог вымыть мое лицо, а когда он склонился над моей головой, то я взял в рот его член. Он еле слышно вдохнул, Я поиграл языком с его головкой, а затем начал сосать. Он попытался отодвинуться от меня, и я отпустил его, а он отшатнулся назад от меня. У нас к этому моменту, у нас уже было столько эмоций, что мы одновременно рассмеялись. Я посмотрел на него из моего сидячего положения, и остановил взгляд на его глазах. Он приблизился ко мне, и мы поцеловались.
Я поднялся и начал мыть его, но в этот раз я решил начать сверху. Когда я начал, он присел, чтобы мне проще было вымыть ему голову, как почувствовал, что мой член оказался у него во рту. Если бы мы не хотели заняться этим в кровати, то я бы позволил ему продолжить, но я был уже слишком близок к наступлению.
Поэтому, я просто продолжил мыть его, оставив самые чувствительные части под конец. А когда я все-таки дошел до них, то прикоснулся так аккуратно, как только мог, я намыливал его пальцами а не рукой, щекоча его. Он начал издавать еле различимые звуки, как бы говоря мне, что ему уже хорошо. Эти звуки были как музыка для моих ушей. Я почувствовал, что он уже был на пороге рая, и решил остановиться, потому что дальнейшие наши игры не принесли бы ему уже такого удовольствия. Я стал его ополаскивать, получив от него укоряющий взгляд, как бы говорящий, что я закончил слишком рано.
Мы быстро вытерли друг друга. Я провел руками по всему его телу, чтобы убедиться, что вытер его хорошо. Он рассмеялся, и тоже стал ощупывать меня. Затем я взял его на руки и понес в спальню, где аккуратно положил его на кровать. Я посмотрел на него, а он на меня.
Это был один из тех моментов, когда я вспомнил о камерах и операторе. В душе мое внимании было полностью сосредоточено на Билле. А когда я нес его в спальню, мое внимание несколько отвлеклось от него, и тогда ко мне вернулось чувство, что я нахожусь в чужой спальне, с камерами направленными на мое голое тело, с одетым мужчиной, который намного старше меня в одной комнате со мной. С нами. Я посмотрел на него, и что-то внутри меня не хотело продолжать дальше.
- Питэр? Пожалуйста?
Голос Билла поразил меня как удар молнии, выведя меня из ступора. Я посмотрел на него.
- Мне кажется, что все это как-то неправильно.
- Все нормально. Правда. Пожалуйста? Мне здесь одиноко.
Мой разум взвешивал все за и против, мое смущение и то о чем меня просит Билл. Он немного приподнялся, и я понял, что я смогу игнорировать эти камеры, и поцеловал его, несмотря на то, что камеры были направлены прямо на мой зад. Я забрался на кровать и перекинул через него одно колено. У него до сих пор стоял, в отличие от меня, видимо на это повлияли мои размышления. Он довольно долго смотрел на меня, прямо в глаза. От этого я почувствовал, как мое смущении уходит, вместе с мыслями о том, что я в непривычной обстановке. Я подумал, что в этом были виноваты его Ирландские корни, он как будто читал мои мысли, как будто бы знал о чем я думал. Затем я почувствовал как обе его руки дотронулись до моих яичек, он взял в каждую руку яичко и стал их ласкать. Через некоторое время, они перекочевали в одну руку, а вторая рука потянулась к чувствительному промежутку между мошонкой и расщелиной ног. Сначала он просто прикасался, а затем стал поглаживать. Моя член расцвел неожиданно быстро. Я подался вперед, сблизив наши лица и поцеловал его, наши языки соприкоснулись.
- Ложись на меня. – попросил я его, когда мы наконец оторвались друг от друга. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Я услышал щелчок затвора. Ну и хорошо. Я был рад тому, что одна из его красивых улыбок была увековечена.
- Держись за меня, я перевернусь вместе с тобой.
Я обхватил его руками, и так аккуратно, как только мог, перевернулся на другую половину кровати. Он лежал прямо на моей груди, а его член упирался мне в живот, его ноги расположились между моими. Его лицо напротив моего. У него такое приятное дыхания, успел подумать я, прежде чем наши губы вновь слились в поцелуе.
Но что это? Его тело двигалось вверх и вниз по моему животу, он двигал своим членом к моему пупку, то отодвигая, то одевая крайнюю плоть. Возможно ему это было и приятно, но для меня не очень. Я издал звук протеста, когда он прижал его слишком сильно. Его лицо как будто остекленело.
- Больно. – сказал я.
Он был явно расстроен. Потом он перевернулся на кровати так, что его член был у меня во рту, а мой у него. В этот раз, как и много раз до этого, мы приближали друг друга к великолепному оргазму. Все эти наши игры в душе сильно возбудили меня, как наверное и его. Но он был достаточно опытным мальчишкой, чтобы знать, когда надо остановиться для того, чтобы наши оргазмы наступали почти одновременно. Откуда у него такой опыт? Или может быть это просто его Ирландские корни помогали ему читать реакции моего тела? Я не знал. Но я знал, что я все же буду первым. Он приподнял голову так, чтобы струя моей спермы выстреливающая ему в рот могла быть заснята, затем он помогал мне рукой, пока не убедился, что больше во мне ничего не осталось. Затем его собственное возбуждение достигло апогея, и его орган любви начал пульсировать у меня во рту так. Как будто бы он был уже взрослым и наполнял меня своим семенем.
Мы оба легли, отдыхая от произошедшего. Мы смотрели на блестящие от слюны гениталии друг друга, а я удивлялся. Удивлялся тому, что двенадцатилетний мальчишка мог полюбить семнадцатилетнего настолько, чтобы пройти с ним через все то, что только что произошло, чтобы осмелиться трогать и брать в рот то, что большинство людей называют “грязным”. Чтобы дарить физическую любовь более старшему парню, на это тоже почти все говорят: “он еще слишком мал для этого”, “это неестественно”, “это неправильно”.
Но какое у них есть право осуждать нас? Для каждого из нас семя было даром любви – хотя для него только будет, когда он начнет вырабатывать его. Быть свидетелем этого - будет для меня величайшей привилегией в жизни, если не считать моего рождения. Для нас то, чем мы занимались, было самым красивым проявлением нашей любви.
А то что Билл был слишком молод: всего двенадцать лет - пусть! Он пришел ко мне по собственной воле, он сам подстрекал меня на наши игры, и сам полюбил меня. Да, я тоже полюбил его, и он стал частью меня, моей сексуальности. И я стал осознавать в свете наших отношений, что я гей. Но я влюблен и это меня нисколько не волнует.
Это неестественно? Не для нас. Тем более, что мы не показывали наших отношений на людях, разве что тем людям, которые хотели это увидеть, да и то только один раз.
Это извращение? Не с нашей точки зрения. И мы никогда не будем осуждать сексуальные желания других людей, конечно, если только все взаимно и не вредит никому. А если посмотреть на количество разводов, в таких браках партнеры несчастны, но больше всего страдают дети, у них в любом случае остаются душевные травмы. И эти “правильные” браки наносят огромные травмы, что абсолютно несравнимо с нашими отношениями.
Все эти мысли крутились у меня в голове, пока я отдыхал, наслаждаясь видом его блестящего достоинства. Мой маленький любовник удовлетворенно вздохнул, я сделал тоже самое. Прохладный ветерок, который породили наши носы, пощекотал нас, от чего мы засмеялись. Он привстал и лег рядом со мной, лицом к лицу.
- Я люблю тебя Питэр. С тобой я чувствую себя особенным.
- А ты и есть особенный. Ты такой один. И ты мой, а я твой… НАВСЕГДА.
Я сказал что-то вроде этого, а мы даже небыли одни. Снова щелчок камеры. Но меня это уже никак не трогало. Уже не осталось ничего, чего бы мы не сделали перед камерой, и что бы не было заснято. Так почему это должно волновать меня сейчас? Я обнял его одной рукой, и он тоже положил руку на меня, и мы поцеловались снова, а затем легли и смотрели в потолок.
Он заерзал, я понял, что будет дальше.
- Извини Питэр, мне надо пописать.
Он перелез через меня и пошел в ванную. Грэкхэм пошел за ним, с камерой в руках. Было слышно, как струя разбивается о стенку унитаза, затем шум воды. Оба этих звука говорили мне о том, что мне бы тоже не помешало сходить туда. Грэкхэм пошел и за мной, и стал снимать меня снизу; я старался быть аккуратнее, чтобы не забрызгать объектив.
Когда я вошел в спальню, он начал говорить.
- Вы уже закончили, Билл? Питэр? Или хотите продолжить? Лично я не против, но должен вас предупредить, что уже три часа.
- Три часа!? – почти выкрикнул я. – Значит мы здесь около четырех часов?
- Любовь побеждает все, даже время. – сказал Грэкхэм улыбаясь.
- Нам надо возвращаться.
- Я так и подумал. Но вы мне подарили много по-настоящему удивительного материала, и я вам невероятно благодарен за то, что вы поделились со мной тем, что происходит между вами. Я думаю что эти снимки стоят больше чем пару фунтов, и я думаю, что лучше не выплачивать всю сумму сразу твоей семье, а выплачивать постепенно, чтобы все не ушло за раз, как ты думаешь Билл? И значит ли все это, что ты вернешься домой?
- Нет! – уверенно ответил Билл. – То есть да, если только говорить про дом Питэра.
Он рассмеялся. А я снова почувствовал…любовь. И огромную гордость. Гордость за то, что я смог дать этой очень сильной личности, с живым характером и сильной способностью любить, достаточно стабильности, любви и доверия, чтобы он предпочел быть со мной и моими родителями, нежели с его настоящей матерью.
- Что ж Питэр, я надеюсь, что для тебя это не было чем-то ужасным. Я видел, что один или два раза тебе было немного некомфортно, но в общем ты был естественным, и показал мне ту любовь, которая есть между вами. Спасибо вам за то, что взяли меня в ваш мир и за то, что доверились мне. Для меня это значит очень много. У меня сложилось о тебе хорошее мнение, я говорю не только о твоем теле и твоей сексуальности, но о тебе как о личности. И то что вы сегодня позволили мне показать вашу любовь людям, только улучшило мое мнение, а не в коем случае не испортило.
Я сглотнул, не то чтобы от смущения, а от того, что я был благодарен ему за то, что он дал нам почувствовать себя свободными.
- А что теперь? – спросил я.
- Когда я проявлю пленку и сделаю фотографии. – начал он абсолютно серьезно. – То возможно я найду некоторые ошибки, или возможно придется дополнить, чтобы серия была законченной. Сможете ли вы, или кто-то один зайти ко мне на неделе, чтобы обсудить что нам надо, чтобы закончить работу? А потом возможно в следующую субботу, мы заполним дыры.
- Для этого надо будет много снимков?
- Тебе не стоит во мне сомневаться. Обычно я снимаю довольно тщательно. Просто мне надо, чтобы история была закончена и было видно ее развитие. Для этого понадобиться один или пара снимков.
- Хорошо. – сказал я с неохотой. – Будет очень жаль, если все будет испорчено из-за пары снимков.
- Так вы зайдете на неделе?
- Хорошо. – сказали мы хором.
Мы особо не разговаривали по дороге домой. Я волновался о том, что могут пойти разговоры. Я имею ввиду, что будет если кто-то из команды увидит эти снимки.
- Билл. – сказал я с взволнованным голосом. – Кто-нибудь узнавал тебя по предыдущим фоткам?
- Нет! – сказал он. – По крайней мере мне никто об этом не говорил. Я думаю они не очень хотят, чтобы люди знали о том, какие фотографии они смотрят.
Я как-то об этом не подумал. Те, кто узнают нас не станут кричать что они “не такие”.
- А ты не против того, что твои фотографии доступны кому угодно в интернете? – спросил я.
- С чего вдруг? Никто из моих друзей не увидит их – родители фильтруют подобную информацию. Им придется сильно постараться, чтобы найти эти фотки.
- Ты это о чем?
- Ну вот ты научил меня дрочить, верно? И с тех пор спрашивал об этом в школе, и многие сами этим занимались.
- И…. – сказал я, надеясь на то, что он не рассказал никому, что это я научил его.
- Да не волнуйся ты об этом. Если кто-то и скажет, что узнал тебя, просто спроси у него, что он делает, рассматривая картинки такого рода. Я уверен они сразу заткнуться.
- И кто тебя только этому научил?
- Грэкхэм.
- Понятно.
Жизнь шла своим чередом. И несмотря на то, что мы делали перед камерой, мы оба были близки этой ночью, и следующим утром, и воскресной ночью. Было такое ощущение, как будто наши чувства и их физические проявления, показанные на съемке, сблизили нас еще сильнее.
Он сходил к Грэкхэму в среду. Ему было нужно несколько фотографий, чтобы завершить серию. Билл сказал мне, что он хочет, чтобы мы пришли к нему в субботу, в той же одежде. “В том же белье и носках” – сказал он, угрожающе.
Мы выиграли матч в пятницу, естественно, ведь он был с нами. Он извинился за то что на прошлой недели мы проиграли. Над ним все немного подшучивали, по поводу того что он вышел победителем в наших соревнованиях на позапрошлой неделе. Он гордо улыбался, когда ему говорили, что он наш лучший талисман. Остальные парни разошлись со своими девчонками, так что на этой неделе Биллу не удалось показать свой профессионализм.
Но дома в душе мы показали все, на что способны. Хорошо, что родителей не было дома, иначе смех из ванной, а затем и ритмичные звуки, выдали бы то, чем мы там занимались. Было хорошо, что он теперь знал, чего ожидать, и что было возможно, и после всего мы просто рухнули на мою кровать без сил.
Наступило утро, и мы пошли по магазинам, а на обед зашли домой. Это была мамина идея, купить ему хорошей одежды, новой одежды. Пока не было еще поздно, мы оделись как в прошлый раз, как было нужно, и пошли к Грэкхэму.
- Я уже было подумал, что вы не придете. – сказал он, улыбаясь.
- Да мы в магазин. – объяснил я.
- Не люблю я ходить по магазинам. – ответил он. – Ну что ж, не хотите ли посмотреть, что у нас получилось?
Я все думал, хочу ли я или нет. Не слишком ли это смутит меня, если я все же посмотрю? Но прежде чем я начал говорить, Билл защебетал.
- Да, Грэкхэм, я очень хочу посмотреть. Я еще никогда не видел себя, занимающимся чем-то, кроме скучного раздевания.
Грэкхэм посмотрел на меня. Я пожал плечами.
- Я могу объяснить вам, что именно я хочу доснять. – объяснил он. – Но если вы не захотите, то я пойму.
- Давайте посмотрим. – сказал я. – Если нам не понравиться, то мы просто уйдем.
Он передал нам альбом. Мы сели, соприкасаясь коленями. Билл открыл его.
Когда я смотрел на фотографии, то у меня в голове были две мысли. Первое: он был чертовски хорошим фотографом. Все фотки были технически хорошо сняты, и он запечатлел не только действие, но и чувства, причем тоже очень хорошо. А во вторых…
…Ох, ВАУ. Они влюблены. Они просто светятся любовью. Даже фотографии секса, когда мой член был у него во рту, выражение на лице Билла было…… ВАУ. Когда я смотрел эти снимки, то обнял его… Затем была фотография на которой я смотрю на него. Я никогда не видел себя с таким выражением. Но даже для меня на этой фотографии было видно заботу, счастье и…любовь.
Мы досмотрели до конца, там была фотография, когда мы лежим голые на кровати, и просто смотрим в глаза друг другу. Мне захотелось увеличить эту фотографию и повесить ее над кроватью в нашей спальне, чтобы все могли это видеть. Но я знал, что этому не бывать. Я посмотрел на Билла, он уже ожидал моего взгляда. Он улыбнулся.
- Хорошие фотографии, тебе так не кажется?
- Хм, намного лучше чем я себе представлял. – я посмотрел на Грэкхэма. – Действительно хорошие снимки, вы и вправду знаете свое дело. Здесь запечатлено не только……действие. Здесь запечатлено все. – он улыбнулся.
- Спасибо, просто я знал что надо было снимать и что я искал. Я рад что тебе понравилась моя работа. Но ведь у меня было два отличных объекта для съемки, у которых были несомненные преимущества. Они отлично выглядели и искренне любили друг друга. Так что, для меня все было довольно просто.
Я вспомнил свои эксперименты с камерой и никак не мог согласиться что это было “просто”. Мне было приятно, что он сказал о том что я хорошо выгляжу. Я никогда не думал о себе в этом ключе.
- Что мне нужно. - начал он. – Это одна или две фотки, когда вы заходите в душ. И еще, мне было не очень удобно вторгаться к вам, когда вы были уже в кровати, и я не смог поймать нужный ракурс, так что некоторые детали я упустил. Ну так вы позволите мне завершить? Или хотите оставить все как есть? Конечно, я бы хотел чтобы мы досняли, но я понимаю, что постановочно делать это сложнее.
- Давайте попробуем. – предложил Билл. – А затем посмотрим как все пойдет.
Мы продолжим? Почему-то сейчас я смущался даже сильнее чем на прошлой неделе.
Мы поднялись в спальню, камеры уже были расставлены. Билл повернулся ко мне, улыбнулся, а потом как обычно начал раздеваться, и уже через полминуты он стоял передо мной абсолютно голый. Я последовал его примеру, правда немного стесняясь, но вскоре я стоял раздетый, как и он, с наполовину вставшим членом, из-за того, что он смотрел на меня. Как только я разделся, мы посмотрели на Грэкхэма.
- Вам надо просто зайти в душ, Билл идет впереди. – сказал он. – Но у вас обоих должна быть эрекция. – Только он договорил, как я почувствовал маленькую, нежную руку, которая обхватила мой член и начала его массировать. Все пожелания были выполнены, фотографии сделаны, а мы даже и не вспотели.
- Если вы хотите продолжать, то у вас должны быть мокрые волосы. Не забывайте, вы только что вышли из душа.
Я посмотрел на Билла, он пожал плечами. Я решил, что в этот раз будет лучше, если я сам займусь водой. Я убедился, что температура была нормальная, прежде чем мы встали под душ.
Мы вытерли друг друга, как он просил, а затем Билл забрался на кровать. Он сказал нам, в какой положении мы должны быть, Билл верхом на мне, сидя на моих бедрах.
- Билл взял по яичку в каждую руку и ласкал их. – было сказано нам. В этот раз камера была очень близко. Но Билл, абсолютно не обращая на это внимания, вытянул руки и начал массировать их, сначала аккуратно, как будто боялся, затем сжал их, погладил, и продолжил.
- Затем ты приподнялся, чтобы поцеловать его… - его голос пронесся в моей голове, заставив меня вновь вспомнить о его присутствии и о камере. Но, все же я послушно приподнялся.
- …а затем вы соприкоснулись языками.
Мы сделали все как он просил, и я уже снова забыл о его присутствии.
- Ну вроде все парни, я пошел вниз. Можете не торопиться, спуститесь, когда будете готовы.
Он как и сказал, ушел. Я сел на кровати.
- А что теперь?
- Может, останемся здесь ненадолго?
- Зачем?
- Просто полежим.
Мы обвили друг друга руками, и просто лежали, глядя в потолок. Через некоторое время, он повернулся ко мне. Я тоже посмотрел на него, а он улыбнулся мне в ответ.
- Я когда-нибудь говорил тебе спасибо?
- Возможно, а за что?
- За все. За то что спас меня, забрал меня от моей матери, за то что давал мне одежду, водил на “Оливера Твиста”, за то что кормил и конечно за это.
- Я думаю… - начал я. – Я думаю, что каждый раз, когда ты ложишься со мной в постель, или мы просто занимаемся этим, то это и есть твоя благодарность. Но никогда не думай, что ты обязан это делать. Иначе это будет неправильно.
Он уткнулся лицом в мое плечо, перекинув через меня свою руку, и стал глубоко дышать.
Мы пролежали так некоторое время, затем оделись и спустились вниз. Грэкхэм пригласил нас зайти к нему на следующей неделе, чтобы посмотреть итоговый результат.
- Я не буду говорить вам, где именно в интернете я выложу эти фотографии. – начал объяснять он. – Возможно вам захочется посмотреть на них, и тогда вы оставите следы. А это значит что вас смогут вычислить, а дальше останется только сложить два плюс два. Так что, если вы захотите посмотреть, то можете в любое время приходить ко мне. И на следующей неделе, у меня для вас будет небольшой сюрприз.
Мы не стали ничего спрашивать.
Следующая неделя была ничем непримечательна, разве что его оставили после уроков, и он не смог быть на нашем матче. Ну а поскольку нашего талисмана не было, то мы проиграли. Когда он пришел домой, то извинился за это.
После визита к Грэкхэму в следующую субботу, мы снова собирались идти на игру арсенала. Он снова показал нам альбом и мы увидели, как удачно новые снимки дополняют течение истории.
- А мой сюрприз заключается в том, что я также снимал еще и видео. – продекламировал он. – Я покажу вам что это за видео, и как я его смонтировал и вы сами решите буду ли я продавать его за границу.
Что ж… если фотографии были так хороши, то видео тоже мне крайне понравилось. По крайней мере части меня. Про Билла я мог сказать тоже самое, потому что он никак не мог спокойно сидеть на месте. Это же касается и Грэкхэма. Конечно, это было сложно сравнить с фотографиями, но это было неплохо для возбуждения, и если бы на видео был не я, то я бы мог сказать, что это был просто шедевр. На этом видео были мы, занимающиеся такими интимными вещами, про которые большинство бы даже не рискнуло упомянуть вслух, считая это самым грязным, что только может быть, но для нас все это было естественно. Я был горд за то, что согласился на это. Быть может я эксгибиционист?
Когда кассета закончилась, я посмотрел на Билла. О чем он думал?
- Вау, Где здесь можно подрочить?
- Так ты думаешь, это можно продавать? – смеясь спросил Грэкхэм.
- Я себе точно куплю копию.
- Не думаю. Только представь, что будет, если однажды родители Питэра найдут эту кассету.
- Я думаю они не очень этому обрадуются. Так как Билл? Ты думаешь стоит пускать это в продажу? – заливаясь смехом ответил я.
- Не в Англии?
- Нет. – Ответил Грэкхэм. – Даже не в одном из сексшопов, которые осмеливаются продавать такое. Я отправлю это в Голландию, а они уже сами будут это распространять. Так никто не сможет выйти на меня или на вас.
- Ну а как насчет тебя Питэр? – спросил мой маленький брат.
- Если ты согласен, то и я тоже.
- Ну тогда Грэкхэм, ты можешь продавать.
После визита Билла в свой старый дом за неделю перед рождеством, его мать нашла часть вырученных денег перед дверью. Она увидела их и решила, что младший брат Билла украл их, за что и направила его на два дня голым в свою комнату.
Но она все-таки потратила деньги. И она действительно покупала еду и сигареты. Хотя на них ушла лишь малая часть, поскольку курила она не так часто. На следующей неделе она нашла еще больше денег перед дверью. В этот раз она не могла обвинить брата Билла в воровстве, потому что она не спускала с него глаз. Следующая часть денег пришла как после визита Билла. Он открыл конверт который ему передал Грэкхэм, и насчитал в нем две сотни фунтов.
Он взял оттуда сто фунтов, а остальное мы с ним потратили на рождественские подарки для них, и пришли на следующий день. На этот раз в дом мы вошли вдвоем. Когда ее поросячьи глазки увидели меня, то она сразу же начала возмущаться, но на этот раз у меня не было времени для разборок.
- Мы с Биллом заработали намного денег, конечно в основном Билл, и он решил устроить вам настоящий рождественский праздник. Он сходил в магазин и вот результат. Это не благотворительность, это все куплено на его деньги. Так что, пожалуйста примите эти подарки и пользуйтесь ими. Будет не очень хорошо, если вы от них откажитесь. Счастливого рождества. – сказал я и быстро вышел из дома, пока она не начала ничего говорить.
Билл побыл там некоторое время, затем тоже вышел, он был очень задумчивым.
- По-моему она изменила свое мнение обо мне. – сказал он. – В конце концов она была довольно вежлива со мной.
- Ну и когда ты возвращаешься назад?
Он посмотрел на меня, пытаясь понять мое настроение. Должно быть ему вновь помогли прочитать мои мысли его Ирландские корни, как и много раз до этого.
- Никогда! – ответил он.

P.S.
Я (переводчик) не стал включать в это повествование ПостСкриптум автора, поскольку счел это лишним. В нем автор выражает благодарность прототипам этого рассказа: Питэр(Билл) и Стефан (Питэр). Он благодарит их за то что они поведали ему свою историю, и посвящает это повествование им и их любви. Автор также приводит переписку со Стефаном, краткое содержание которой я перескажу.
На момент встречи с Питэром которому было 11 лет, самому Стефану было 15. Питэр только что переехал и стал соседом Стефана. У Стефана была 4 сестры и не одного брата.
Он пишет о том, что никогда не забудет ту любовь, которая была между ними и длилась на протяжении четырех лет. Питэр погиб, когда Стефан находился в армии, во Вьетнаме, на тот момент ему было 19 лет. Погиб же Питэр из-за пьяного водителя.
“Всему виной был пьяный и неопытный водитель, и его родители, которые не научили его правилам. Минуту до этого он ехал на велосипеде, а в следующую был сбит машиной. Я плакал из-за этой потери. Я был зол на весь мир за мою любовь, которая погибла тем вечером. И просто надрался.”
Также я приведу пожелания автора всем кто прочитал этот рассказ:
“Пожалуйста, помните о Питэре. Поклянитесь, что вы никогда не сядете за руль пьяными. Если вы настоящий БойЛавер, а не просто человек, который читает этот и другие рассказы только из-за похоти, будьте верны этой клятве.”

©Travis, 8 марта 2007, 19 июня 2007 г.