Глава
четвертая
В этот самый жаркий полуденный час солнце почти отвесно светило над резиденцией
моего соотечественника Эстебана Муньоса, в Коста Браве. Уединившись
на скалистом мысе, выступающем над морем, в его владение
можно было попасть только по частной тропинке. В саду произрастали
фруктовые деревья, платаны и столетники. Небольшая ступенчатая
дорожка спускалась к пляжу, где в тени сосен и нескольких
скрюченных деревьев можно было насладиться прохладой. Стены
дома были выбелены известкой, и серого цвета ставни оставались
закрытыми. С северной стороны, из перголы можно было увидеть
весь пляж, берег и прозрачные волны.
С того места, где примостилась вилла,
открывалась панорама неописуемой красоты. Мой друг, художник
по профессии, приобрел это владение несколько лет назад.
Абсолютно оторванное от цивилизации, оно освещалось при помощи
китайских фонарей, раскрашенных в самые невообразимые цвета.
Перед представительной железной решеткой
из кованого железа табличка с надписью указывала, что это-иностранная
частная собственность. На мачте, возведенной в самом центре
сада, развевался венесуэльский флаг.
Эстебан был весьма удивлен моим столь
ранним прибытием. Он даже об этом и не думал. Естественно,
ходило множество слухов.... но когда я открыл багажник машины,
он не мог удержаться от смеха.
«Bienvenido, muchacho» , ну что ж,
добро пожаловать, мой мальчик,- вымолвил он по-дружески Хуану
Хосе.
Вскоре мы расположились в тени перголы.
Ярко-красные цветки герани контрастировали с идеальной белизной
стены беседки. Джейм, слуга, подал нам прохладительные напитки.
Удобно устроившись в своем шезлонге, я наслаждался спокойствием
и тишиной: здесь жизнь казалась абсолютно другой. Хуан Хосе
вовсю разминался и резвился, пользуясь возможностью снова
оказаться на свежем воздухе. Усевшись в своем кресле-качалке,
Эстебан пересказывал нам последние местные события. Сидя
рядом с мужем, Эльвира занималась вышиванием: она была уроженкой
Каталонии.
Будучи усталым для поддержания разговора,
я довольствовался тем, что слушал, о чем идет речь. Временами,
я вспоминал то, что произошло в последние двадцать четыре
часа, и тогда я начинал задумываться о будущем. Джейм сообщил,
что стол накрыт. Мы вошли в дом и тот час же погрузились
в сумерки, откуда исходило незабываемое ощущение свежести
и гармонии. Эстебан выпил за нашу дружбу. Когда-то в Каракасе,
мы вместе ходили в одну школу; позже, из уважения к супруге,
которая не могла согласиться жить в другом месте, он переехал
в Испанию и со временем полюбил эту страну, которая стала
для него второй родиной. Будучи талантливым художником, он
начал специализироваться на морских пейзажах. Его последние
работы выставлялись как раз несколько недель назад в одной
из барселонских картинных галерей. Никто не мог предположить,
что теперь с ним станет, но Эстебан оставался оптимистом.
Еще ребенком, в начальной школе в Венесуэле он проявлял эту
черту характера. В настоящее время Муньос был художником
с мировым именем и его полотна продавались во всех уголках
планеты.
Джейм принес первые блюда. Революционные
волнения пока что избежали этот дом. Затем мы перешли в соседнюю
комнату, чтобы выпить кофе. Эстебан спросил меня о дальнейших
планах.
« Мне нужна твоя помощь, Эстебан».
« Все, что тебе будет угодно, Сантьяго.
Я никогда не забуду тот день, когда мы были еще детьми и
я был младше, а значит слабее тебя, ты вмешался, чтобы помешать
другим ребятам сбросить меня в бассейн, тогда как я не умел
плавать. Я был в отчаянье и сильно напуган. Я кричал, как
резаный. Ты единственный из всех понял какому я подвергаюсь
риску и бросился в эту кучу малу, рискуя последующей мести.
Не раз ты вытягивал меня из затруднительных ситуаций; ты
как будто чувствовал, что я нуждаюсь в помощи.» Он сделал
небольшую паузу и затем продолжил: « Я думаю, что ты нисколько
не изменился.» При этих словах он бросил взгляд на Хуана
Хосе... « Я не смог пока еще отплатить тебе за твою поддержку
и я ждал дня, когда смогу это сделать.»
В этот момент, вошел слуга:
« Дон Эстебан, сейчас начнутся последние
новости»
« Спасибо Джейм»
Зазвучало радио и диктор зачитал последнюю
информацию со всех фронтов битвы.
Эльвира и Хуан Хосе отправились на
послеполуденный отдых. После всех перипетий, мальчику необходимо
было хорошенько поспать. Между тем вместе с Эстебаном мы
просчитывали мои шансы добраться до Франции на борту моторной
лодки.
« Мой дорогой Сантьяго, ты подвергаешься
большому риску. Если ты нарвешься на патруль, твой иностранный
паспорт не сослужит тебе большой роли. И это не считая того,
что дистанция, которую вам нужно пройти весьма значительна
по сравнению с вашей маленькой лодкой. К тому же она не слишком
новая... Но, в конце концов, если...» Он замолчал и потом
продолжил: « Что тебе необходимо? Ты можешь рассчитывать
на мои запасы продовольствия и топлива. В конце концов, мы
же друзья..» И затем он добавил: « Я пока полностью уверен,
что ты не изменился...» Эстебан улыбнулся и нажал на кнопку
звонка, расположенный прямо на столе и в комнату вошел Джейм.
« Мой гость желал бы, чтобы ему оказали
небольшую услугу. Ты можешь заняться доном Сантьяго этим
вечером, сразу же после захода солнца?»
« Конечно, дон Эстебан. Вы можете
рассчитывать на меня» .
После того, как слуга покинул комнату,
Эстебан счел нужным добавить: « Джейм- преданный и надежный
слуга. Он прошел старую школу, и для него большая честь работать
здесь.
Мы вспомнили еще несколько мгновений
нашей юности. Наконец мы выпили в перголе по стаканчику хереса,
тогда как солнце медленно исчезало за горизонтом. Раздались
сурдины старенького патефона, что придало моменту еще большей
интимности. Это был незабываемый вечер. Внезапно опустились
сумерки и пришел черед действовать. Я послал Хуана Хосе на
крышу террасы , откуда он наблюдал в бинокль за действиями
карабинеров и их агентов. Это задание, было несомненно увлекательно
для его возраста, и я считал, что с этим ответственным мероприятием
он справится лучше любого взрослого. Мы спустились с Джеймом
в подвал, чтобы принести оттуда всё самое необходимое для
нашего морского путешествия. В первую очередь мы доверху
заполнили бензином несколько канистр, которые затем мы перетащили на пляж и залили в бензобак моей моторной лодки. Оставшиеся
канистры с бензином были уложены в мое суденышко. Едва я
уложил последнюю, как прибежал, запыхавшись, Хуан Хосе.
« Стойте!!! Осторожно!!! Приближается
патруль!»
Мы тут же укрылись в ближайшем гроте.
Через мгновение послышались звуки мотора патрульного катера
и луч прожектора осветил скалы и утесы. Мы укрылись как раз
вовремя: задержись мы на пару секунд - и прожектор обнаружил
бы нас на песчаном берегу. В наступившей тишине мы смогли
различить голоса людей с катера: « Всё в порядке. Пляж пуст,
за исключением разве что небольшой лодки. Но она, несомненно,
принадлежит художнику».
По всей видимости искали они не нас.
Луч света быстро исчез и патруль направился к югу. Хуан Хосе
прижался ко мне. Я мог четко различить биения его сердца.
Его голова лежала у меня на плечах.
Опасность миновала. Находясь во власти
эмоций, мы медленно поднимались по ступенькам с неровными
пролетами. Мальчик вернулся к своей миссии на крыше, а мы
в это время перетаскивали бидоны с питьевой водой. Час спустя,
мы закончили укладывать съестные припасы. Была ли наша лодка
перегружена? Я надеялся, что нет, но, не смотря на это, я
все же облегчил ее. Что касается меня, я был полностью разбит
от усталости: я не привык, честно говоря, спускаться и подниматься
по нескольку раз по таким плохим ступенькам, неся к тому
же, груз.
Эльвира, в свою очередь, заполнила
горячим кофе два термоса и положила нам по две плитки шоколада.
К отправлению всё было готово. Я проверял
в последний раз, всё ли мы взяли: компас, дорожные карты...
Ах, да, венесуэльский флажок с моего Форда мог нам еще сгодиться.
Саму же машину я оставил Эстебану.
Настало время прощаний. Эстебан пожал
мне руку. Эльвира поцеловала Хуана Хосе в лоб и произнесла:
« Да хранит тебя бог». Эстебан дружески похлопал мальчика
по плечу: «Estás en muy buenas manos,» , ты в надежных руках.
Обведя в последний раз взглядом окрестности,
мы удостоверились, что всё спокойно. Эстебан и Джейм проводили
нас до пляжа, чтобы помочь нам поставить лодку на воду. Нам
удалось это не с первого раза. Я надел майку и оставил вещи
в кабине, чтобы толкать лодку вплавь и не запускать мотор,
пока не удалимся от берега на сотню метров. Каждый знал,
что ему оставалось делать. Эстебан и Джейм вернулись домой,
готовые к любой неожиданности. Хуан Хосе получил четкие указания
относительно запуска мотора и работы весел. Эльвира, оставаясь
в верхней комнате, была на дозоре. Лодка скользила по воде.
На море был полный штиль. Его свежесть не доставляла нам
ощущения блаженства. Принимая все меры предосторожности,
я толкал лодку до самого выхода из бухты и затем взобрался на борт. Хуан Хосе предпринял попытку завести мотор, но с
первого раза у него это не получилось. Наконец, механизм
заработал и лодка начала самостоятельный ход. Несколькими
секундами позже раздались два выстрела и какой-то голос,
со стороны прибрежных скал скомандовал : « Стой!»
Я затолкнул Хуана Хосе в кабину, а
сам сел за штурвал. Мотор работал бесперебойно и мы постепенно
удалялись от берега. Раздались новые выстрелы и мимо меня
просвистела пуля. Затем всё стихло.
... Мы прошли уже приличное расстояние.
Я беспокоился за Эстебана, Эльвиру и Джейма. Лишь бы с ними
не случилось ничего страшного!
На корме нашего плавучего средства
предыдущий владелец написал краской слово «Salvador», что
означало « Спаситель». Может быть этот корабль был для нас
спасательным кругом?
Закрепив руль, я проник в кабину,
чтобы взять компас. Хуан Хосе подпрыгнул и воскликнул : «
У тебя кровь, Санти!»
Струйка крови текла по моей левой
руке. Я изучил рану: упав на мостик, пуля коснулась руки.
К счастью, рана была поверхностной. Во время действия я даже
этого и не заметил.
Хуан Хосе промыл мне рану и наложил
бинт. Я сидел на краю узкой кушетки. Мальчик делал свое дело
с ловкостью и преданностью.
« Можно подумать, что ты этим занимался
всю жизнь, Хуанито!»
« Вовсе нет, но когда любишь кого-то,
инстинктивно чувствуешь, что нужно делать...»
Наши взгляды встретились и мы дружно
рассмеялись.
Глава
пятая
Чуть покачиваясь на волнах, капли которых нежно ласкали деревянный остов нашей
хрупкой лодки, мы без труда и препятствий продвигались по
спокойному морю. Только лишь монотонный рев мотора гулким
эхом раздавался в звездной ночи и звезды, мерцавшие на небосводе,
нам казались более яркими, чем на суше. Проделав путь в несколько
миль в открытом море, мы удерживали курс на север. Берег
полностью исчез на горизонте. Иногда какая-то рыбешка появлялась
на поверхности воды, и мгновенье спустя, вновь исчезала в
бездонной пучине. Наш Сальвадор, был, безусловно, надежным
и верным спутником, однако, мы были вынуждены бросить за
борт часть съестных припасов, так как киль лодки слишком
глубоко уходил в воду, что значительно замедляло наше движение.
Мы абсолютно не испытывали нужду в нашем сигнальном фонаре
и я его выключил, тем более, что он мог легко выдать наше
расположение. Дул легкий бриз, что давало нам неповторимое
ощущение свежести. Хуан Хосе расположился на переднем юте,
маленькой надстройке треугольной формы, напротив кабинки,
и молча скользил взглядом по морской поверхности. О чем он
мог думать? О прошедших днях или же о своём будущем?
Я удобно улегся на подушках из красной ткани, около руля; моя голова была чуть
выше борта корабля, а моя левая рука удерживала рукоятку
руля. Я упирался ногами о порог приоткрытой двери кабинки.
Зелёный цвет нактоуза входил в контраст с желтым цветом ступенек
передней и задней частей юта. Предыдущий владелец хорошо
поддерживал их состояние, так как краска на них до настоящего
момента нисколько не потрескалась. Значительное преимущество
попутного ветра: можно было опустить парус на нижнюю мачту.
Расстояние, которое следовало пройти было не таким уж и значительным,
однако стоило опасаться, что карбюратор может дать сбой.
Изнутри кабинка была неплохо обустроена. Слева-небольшая
раздвижная банкетка, легко превращающаяся в диванчик. Для
этого в наличии имелись матрац и постельные принадлежности.
Справа-откидной столик, на котором лежала открытая карта
береговой линии и, рядом с ней, несколько книг. И наконец-складывающийся
стул, с разъёмной спинкой. Из правого угла верхней перегородки,
с маленькой керамической плитки смотрело изображение чёрной
Монтсератской Девы. Рядом раскачивался небольшой подсвечник
из кованого железа, подвешенный на короткой цепи.
Узорная свеча, вставленная в него, уже когда-то служила своему
хозяину. Обстановка в кабинке и расположение предметов остались
такими же, как и при предыдущем хозяине, разве что я добавил
керосиновую лампу. Снаружи корабль был выкрашен в белый и
зеленый цвета. На корме болтался небольшой якорь. Мотор английского
производства находился под задним ютом.
Мы плыли уже несколько часов, и было
далеко за полночь. Было свежо, даже прохладно. Я увидел вытянутый,
но крепкий силуэт Хуана Хосе, который поднялся, чтобы уложить
маты в направлении заднего юта. Несколькими мгновениями позже,
он уселся рядом со мной на подушку, накинул пончо и положил
свою голову мне на грудь. Что касается меня, я натянул шерстяной
свитер и закурил трубку. Запах табака смешивался с солёными
испарениями моря. Я достал один из термосов, которые Эльвира
наполнила горячим кофе перед нашем отплытием. Отвернув крышку,
я заметил там сложенный листок бумаги. При свете спички я
смог прочесть на каталонском следующие слова: «Deu vos guard»
, да хранит вас Бог. Я прочитал его вслух и затем мы по очереди
выпили всё ещё горячий кофе.
« У тебя хорошие друзья, Санти», произнес
Хуан Хосе, поднимая глаза. Затем он добавил: «Я уже видел
раньше бухту, где находился Сальвадор».
« Как это?»
«На картине Эстебана Муньоса у нас
дома. Вчера вечером я изучил подпись, стоящую на картинах.
Это тоже, что и на картине у меня дома».
С юго-востока поднялся легкий бриз
и нашу лодку закачало. Хуан Хосе приобнял меня и мы просидели
таким образом какое-то мгновение.
« Санти, я столько хочу тебе сказать!.
Ведь ты даже не знаешь моей фамилии...»
Оказалось, он принадлежал к очень
именитому роду. Его отец был известным политиком правого
толка. За несколько часов до того, как за ним пришли военные,
он уговаривал мальчика попробовать всеми возможными методами
добраться до Франции, если ситуация не изменится к лучшему.
На следующий день его отец должен был бы отправиться в надежное
укрытие у друзей. Но было уже поздно. Под воздействием душащих
его эмоций, слова застревали в горле Хуана Хосе. Он говорил
урывками.
« И тогда за ним пришли... Несколько
человек силой увели его из дома... Я был на лестнице... Когда
они проходили мимо меня, отец успел прошептать мне....делай,
что я тебе сказал...» При этих словах Хуан Хосе зарыдал...
Я сжал мальчика в своих объятьях, прижал его к груди и он
продолжил свой рассказ.
«Его нашли несколько часов спустя
на обочине дороги... Он был убит..., и я решил тогда бежать,
точно не зная, что я делаю...»
Я налил ему кофе, которое он тут же
выпил. Он немного оправился после нахлынувших эмоций.
« Два дня подряд я бродил наугад....
Ничто меня больше не интересовало...»
Он выпил залпом глоток кофе, приблизил
свою голову к моей и промолвил : « И тогда пришел мой спаситель.
Я чувствовал, что произойдёт чудо. Идя по пляжу, я заметил
каменную скамью и на ней сидел Ты. Сначала я колебался. Нежность,
которую я прочел в твоих глазах придала мне решительность
и уверенность во мне. Я задрожал... где-то в глубине души....
у меня возникло незнакомое доселе ощущение... невыразимое....неясное...
одним словом, ощущение того, что я буду спасен... ощущение
безопасности... Я никогда не думал, что такое возможно, тогда
как мы встретились с тобой в первый раз и не сказали друг
другу ни слова. С тех пор у меня появилась уверенность, что
мне помогут, и моя интуиция меня не подвела.
Со всей деликатностью он поцеловал
меня в лоб, резко поднялся и исчез в кабинке.
« Хуанито, я никогда бы не сказал
ничего лучшего твоих слов. У меня тоже такие же чувства с
самой нашей первой встречи и они ни на минуту не угасали.
Если бы не те многочисленные испытания, которые ты стоически
преодолевал, и если бы в этой стране царил мир, те моменты
счастья, что мы провели с тобой вместе, были бы самыми незабываемыми
в моей жизни.» После этого, улыбаясь, я добавил: « Ты играешь
языком Сервантеса, как взрослый человек; более того, у тебя
к этому настоящий талант.»
« Это наверно потому, что сегодня
я повзрослел еще на один год. Это уже мой тринадцатый день
рождения.»
«Я бегло осмотрелся, чтобы удостовериться,
что поблизости нет никакого корабля. Затем я зажег свечу,
стоящую на керамической плитке у изображения Монтсератской
Девы. Мерцание пламени свечи придавало кабине праздничный
вид, наполненный некоторой торжественностью. Я достал из
чемодана красиво упакованный и перевязанный разноцветными
ленточками пакет и протянул его своему юному другу.
« С днем рождения, Хуанито!»
Его глаза заблестели и казалось расширились
в мерцании свечи. Его тонкие загорелые пальцы потянулись
к пакету и развязали его. Золотые часы замерцали тысячами
огней...
« Санти, ты не должен был этого делать!
Ты ... очень добр ко мне»
Я взял часы и надел их вокруг его
тонкого запястья. Браслет был немного широк. Хуанито с возбужденным
видом подогнал его вдоль запястья. Я вспомнил слова старой
женщины в магазине, которые сейчас обрели свой истинный смысл.:
« Да прибудет счастье тем, кто носит эти часы».
Мы выпили по бокалу красного вина,
которое я захватил с собой из Коста Бравы и щеки Хуанито
заиграли красным румянцем. Я посоветовал ему отдохнуть несколько
часов, после чего он меня сменит у руля, чтобы я тоже смог
немного поспать.
« После того, как я рассказал тебе
свою историю, мне стало легче на душе, я чувствую себя теперь
другим человеком.»
Несколько минут спустя, он уже спал
крепким сном. Заря спешила сменить ночь. Вооружившись подзорной
трубой, я осматривал горизонт. На востоке, смутно виднелась
какая-то часть суши, по всей видимости-скалистый мыс. Мы
плыли в правильном направлении, что, в конце концов, и было
самым главным. Вокруг « Сальвадора», вычерчивая на воде круги,
крутился тунец. Рыбешка, казалось, получала удовольствие
от изучения нашей лодки в разных ракурсах. Это был красивый
экземпляр. Она так близко подходила к судну, что брызги воды
попадали на мостик.
Парус был поднят, чтобы мы могли воспользоваться
юго-западным ветром и, заодно, сэкономить горючее. Прошло
уже пять часов, как Хуанито уснул, но я не желал его будить:
меня трогал его беспечный вид.
Небо было затянуто тучами.
Теперь мы находились севернее: чувствовалась
смена климата. К восьми часам к востоку от горизонта возник
клуб дыма. Я тут же спустил парус и подкорректировал наше
направление. Я представлял себе плохое развитие событий,
так как в нашем направлении двигался большой военный крейсер.
Но к счастью, он вскоре изменил направление и исчез из поля
зрения.
Я разогрел кофе и несколько бутербродов
на бортовой плите. Между тем проснулся Хуан Хосе и не без
гордости посмотрел на часы.
«Почему ты не разбудил меня раньше?»
Горячий кофе и бутерброды доставили
нам несказанное удовольствие. Я объяснил мальчику как нужно
удерживать правильное направление и надел ему на тонкую шею
бинокль.
« Приятных снов», пожелал он мне
серебряным голоском. Через несколько секунд, утомленный после
двух бессонных ночей, я рухнул на кушетку.
Сначала сон был путаный и нечеткий.
Затем передо мной предстали красивые пейзажи со сказочными
растениями, земная благодать, мир и спокойствие... на пляже-неподвижная
золотая гондола, в которой находится мальчик божественной
красоты, окликающий меня дружеским тоном...величественные
птицы рассекали воздух...Каракас, моя улочка и моя квартира...на
пороге у двери восхитительный мальчуган...
Когда я проснулся был уже полдень.
Через приоткрытую дверцу кабинки я заметил Хуана Хосе, держащего
в руках руль и осматривающего время от времени горизонт в
бинокль. Он убрал со стола тарелки и ложки, вымыл их и положил
в шкафчик. Моя рука ныла от боли. Лодка лениво покачивалась
на волнах. Вставая с кушетки я поставил кипятиться воды,
чтобы сварить кило картошки, которую мы не выбросили в прошлый
раз за борт. Я откупорил банку мясных консервов.
Хуан Хосе держал курс в верном направлении
и очень этим гордился.
« Ты знаешь о том, что ты разговаривал
во сне?»
« Вот как? И что же я такого наговорил?»
Но Хуан Хосе предпочел замолчать
и сменить тему разговора. Мы пообедали на заднем мостике.
Преследовавший нас тунец исчез и наше суденышко двигалось
в полном одиночестве в сторону французского берега.
Глава шестая
Тяжелые серые облака плыли над морем. Прошло уже несколько часов, как оно сменило
свои голубоватые светлые оттенки на серые и безрадостные.
Небольшие гребни волн накатывали на наше судно, образуя белую
пену. Под возрастающими порывами ветра волны увеличивались
в размерах и время от времени молнии вычерчивали причудливые
узоры на горизонте. На землю вот-вот был готов обрушиться
грозовой ливень и раскаты грома заглушали плеск волн. Они
играли с Сальвадором, как с игрушкой: ему случалось давать
резкий крен назад, потом тут же он наклонялся вперед и нас
сотрясали достаточно сильные толчки. Временами, лопасти винта
выходили из воды и тогда мотор краснел, так как был вынужден
работать вхолостую. Еще до того, как погода начала портиться,
мы спустили паруса и убрали в кабину подушки и остававшиеся
на борту лодки предметы. Внутри самой кабинки столик и откидные
сиденья были убраны. Мы закрепили веревками и надежно спрятали
все, что могло повредиться во время бури: керосиновая лампа
и подсвечники были убраны в запертый на ключ шкаф, баки с
бензином и банки с продовольствием-прочно закреплены; саму
же дверь в кабинку я на всякий случай закрыл на ключ.
Время от времени сильные гребни волн накатывали на корабль.
Дул северный ветер и наше судно испытывало немало трудностей,
идя против течения.
К полудню пошел долгожданный ливень: дождь лил, буквально как из ведра, что является
довольно частым явлением для этих широт. Видимость упала
до нескольких сот метров и отдавая отчет тому, что скалистый
берег Коста Бравы был не далеко от нас, мы достаточно сильно
рисковали нашими жизнями. Несколько раз молнии ударяли в
море и раскаты грома становились все оглушительнее.
Вопрос приготовления ужина отпал сам
собой. Из-за сильной качки Сальвадор трещал по всем швам
и волны, как чумовые, бились о борт корабля. Нам стоило огромных
усилий удерживать наше судно: оно готово было опрокинуться
в любую минуту. Чтобы утолить голод, мы были вынуждены довольствоваться
засохшим хлебом и сгущенным молоком.
Якорь отвязался и болтался в воде
в нескольких метрах от поверхности моря. Нам стоило больших
усилий поднять его и закрепить на переднем мостике с помощью
тросов. Надежно работавший до этого мотор, перегрелся и стал
вдруг давать сбои.
Море взыграло с новой силой из-за
сильного порыва ветра. Ливень прекратился внезапно так же,
как и начался. В сером небе появились просветы, но, тем не
менее, ветер не утихал. Волны, принимающие огромные размеры,
угрожающе обрушивались на лодку. К несчастью, мы не были
подвержены морской болезни, что значительно осложняло наше
существование. Из страха, как бы мальчик не вывалился за
борт, я привязал его к перлиню, оставив достаточно пространства
для движений. Хотя Хуанито умел плавать, мне было бы сложно
потом вытащить его из воды.
И тогда я испытал самый сильный страх
в моей жизни: мотор резко гаркнул и заглох, делая Сальвадор
неуправляемым и оставляя его параллельно волнам, рискуя быть
опрокинутым. Как ореховая скорлупка, оставленная на произвол
судьбы, наше судно плыло в неправильном направлении. Я старался
изо всех сил направить его по течению волн, но безуспешно.
Ситуация принимала трагический оборот событий и я себя в
этом горько упрекал. Мальчик почувствовал мое состояние и,
взяв меня за руку, произнес: « Не печалься, Сантьяго. Не
упрекай себя во всем».
Да, какая необычная судьба была нам
уготована! В конечном счете мы знали друг друга не так давно,
но казалось, что знакомы мы были целую вечность. Благодаря
счастливой случайности, мы встретились летним днем на деревянной
скамейке на берегу Средиземного моря. Мы были созданы друг
для друга и я все больше и больше отдавал себе отчет в привязанности,
которую я испытывал к этому мальчугану. И, что самое главное,
несмотря на все трудности и встающие перед нами преграды,
мы сохраняли наше хладнокровие. Страх нам был неведом, так
как ничто и никто не мог нас разлучить. Значит судьба была
к нам благосклонной?
К четырем часам буря достигла своего
пароксизма. Обшивка лодки начала отделяться от борта и вода
потихоньку проникала в кабину. Мы сменяли друг друга черпая
оттуда воду, уровень которой в некоторых местах достигал
15 сантиметров. Мы должны были продолжать нашу работу без
передышки, чтобы избежать самого худшего.
С наступлением ночи буря внезапно
прекратилась. Море превратилось из штормового в полный штиль
, небо прояснилось и тучи рассеялись. Стоя на заднем мостике
мы заворожено смотрели на огненный шар солнца, скрывающийся
за горизонтом. Нас тот час же опутала ночь и на небе засверкали
звезды. Мы выправили руль, но, чтобы починить мотор, света
было недостаточно. Пришлось довольствоваться тусклым светом
керосиновой лампы. К счастью, структура мотора была относительно
проста и, имея некоторые базовые знания в механизме мотора,
мы быстро справились с задачей. Но, несмотря не на что, нам
потребовалось несколько часов, чтобы снова его запустить,
и Сальвадор смог продолжить свой путь, но с гораздо меньшей
скоростью. В моторе протекало несколько трубок и потребление
горючего резко возросло. Следовало ожидать бензиновой катастрофы,
но мы о ней совсем не думали: настолько мы были счастливы,
пережив бурю и шторм. Компас позволил нам снова взять верный
курс, но мы по-прежнему не знали наше точное местоположение.
Мы спали по очереди, сменяя друг друга
каждые четыре часа. Мотор был испорчен и «Сальвадор» продвигался
очень медленно, тяжело волоча свое днище по воде. Следующий
день порадовал нас великолепной погодой. Мы смогли высушить
нашу одежду и промоченные насквозь подушки. Кое-как мы починили
мостик и приставили на место отошедшие дощечки.
Я постоянно задумывался о будущем
Хуана Хосе. Что с ним будет? Где он найдет приют? Он так
ничего не сказал мне о своем дядюшке из Перпиньяна, хотя,
впрочем, он и сам видел его мельком всего лишь один раз несколько
лет назад, когда тот приезжал погостить к ним в Барселону.
Почему бы не забрать его с собой в Венесуэлу? Он мог бы закончить
там среднюю школу, поступить в университет... Но жалел ли
бы мальчик остаться со мной? Он был умен, воспитан, и, что
самое главное, уравновешен. Не приходился ли он мне соперником?
( естественно в положительном плане). Я не мог объяснить
себе, что же меня в нем привлекло, почему я вдруг им заинтересовался.
Не в моих привычках было принимать такие спонтанные решения.
Да, я мог бы помочь ему продолжить его обучение в Каракасе в выбранном им направлении. Он смог бы учиться в атмосфере
спокойствия, окруженный заботой и любовью. А может быть мне
сама судьба доверила этого маленького человечка? Как бы сделать
так, чтобы все эти мысли осуществились? Как добиться соответствующих
бумаг у официальных властей? Все мои идеи обречены на провал....
Нет! Мне повезет! Как только мы окажемся во Франции, я тут
же пойду в свое
консульство и сразу все улажу. Но мне потребуется разрешение
от членов его семьи. Так как родители погибли, мне предстоит
улаживать проблемы с его перпиньянским дядей.
Незаметно от меня Хуан Хосе уселся
на юте, почти рядом со мной. Неожиданно он спросил меня своим
нежным соблазнительным голосом:
« Санти, я все никак не решаюсь просить
тебя еще об одном одолжении: ты и так сделал многое для меня.
Но скажи, смогу ли я поехать с тобой в Южную Америку?»
Неужели соединяющие нас связи были
настолько сильны, что мы могли читать мысли друг друга? Наклонившись
к нему, я посмотрел ему прямо в глаза и прошептал на ухо:
« Я сделаю все, что в моих силах»
« Спасибо, Санти».
Ободренный моим обещанием, он снова
принялся созерцать бескрайнее море, всматриваясь на север,
туда, где для него начнется новая жизнь. Его ладонь доверительно
лежала в моей.
«Скажи-ка, Хуанито, ты когда-нибудь
мечтал о будущем?» Что бы ты хотел делать?»
Прежде чем ответить, он задумался.
«Я ни в коем случае не хочу быть для
тебя обузой, Санти. Я намерен как можно скорее найти работу
и сам зарабатывать себе на жизнь.»
« Ты не прав, Хуанито. Ты не для кого
не будешь обузой! Напротив! Я охотно тебе помогаю, так как
чувствую, что связан с тобой самым невероятным образом. Мое
единственное желание-чтобы в твоей жизни все устроилось и
ты был счастлив.»
«До тебя никто не мог понять мои чувства
и мысли так как это сделал ты.»
Поужинав омлетом, рисом и консервированными
овощами, я спустился в кабинку, чтобы немного вздремнуть.
Через дверную амбразуру я мог видеть своего юного друга,
горделиво держащего руль левой рукой. Доверяя провидению,
я погрузился в глубокий сон.
Глава седьмая
Прошла еще одна ночь. Карбюратор все чаще и чаще сдавал сбои, а французское побережье
еще не появилось. Напрасно мы вглядывались с помощью моего
бинокля на север. На горизонте не было ни малейшего намека
на сушу. Сальвадор, по-видимому отклонился от курса на восток,
вследствие недавней бури. Мы даже не знали, где примерно
находимся. Ветер стих, парус беспомощно болтался на мачте
и легкий бриз неумолимо уводил нас на юг. Но самое неприятное
в нашей ситуации было то, что запасы продовольствия неумолимо
истекали: нам уже с трудом удавалось экономить. По моим примерным
подсчтетам, мы находились где-то в районе Порт-Вандреса,
как раз после пересечения испанской границы...
Усевшись на передней палубе, Хуан
Хосе осматривал в бинокль горизонт. Он покрыл свои плечи
кристально белым полотенцем, и эта белизна резко контрастировала
с его загоревшей кожей . Чтобы уберечь голову от палящих
лучей солнца, он нацепил самодельную панамку, изготовленную
из газетной бумаги. Я мог бы наблюдать за ним часами без
перерыва: богатство его натуры меня просто притягивало. Иногда
он оборачивался, чтобы лучезарно мне улыбнуться, показывая
свои белые, как жемчужинки, искрящиеся на солнце, зубы. Или
же просто он поднимал в приветствии свою руку, словно маленький
проказник. На левом запястье сверкали позолотой подаренные
мною часы, которыми он постоянно любовался. Чуть позже он
растянулся на крыше кабинки. За исключением маленьких узких
плавок на нем не было никакой одежды. Лежа на спине, он подставлял
свое совершенное тело солнечным лучам и я не мог оторвать
взгляда от этой красоты. Правой рукой он машинально теребил
трос, спадающий с парусной мачты. Его развевающаяся на ветру
черная шевелюра спадала на лоб, вычерчивая причудливые прядки.
Своими коричневыми глазами он смотрел на небо. Словно тонкие
волоски, его длинные черные
ресницы выделялись на его загоревшем красивом лице. Его грудь
медленно поднималась и опускалась в такт дыхания. Его грациозные,
красиво выгнутые ноги, без конца двигались. Глядя на него,
я подумал об отборном чистокровном жеребце... Время от времени,
он поворачивал в мою сторону голову и задавал вопросы, типа:
«Что ты делал, когда тебе было 13
лет?»
Мне надо было поразмыслить, прежде,
чем ответить.
«В то время, я жил уже несколько
лет в Каракасе, где я ходил в школу. Я родом из Мериды, это
в глубине страны. Мы переехали в Каракас, потому моему отцу
предложили там очень важный министерский пост, который, впрочем,
он занял ненадолго. Жили мы в большом собственном доме, в
пригороде.»
В свою очередь Хуан Хосе, рассказал
мне в деталях о своем собственном бытие. Я получал истинное
удовольствие от его рассказа на безупречном каталонском языке,
снабженным грациозными жестами его красивых рук. Во время
своего повествования он дошел до пережитых им мрачных событий
последних дней и гражданская война вновь всколыхнула его
память. Он медленно встал, приблизился ко мне, уселся рядом
со мной и, положив голову мне на плечо, пробормотал:
«Бедный отец.... Я никогда его не
забуду...Как часто я говорил ему то, о чем в будущем глубоко
сожалел... сколько раз мы с ним ссорились и я был этому причиной...
теперь уже ничего не поделаешь и я ничего не могу изменить...я
чувствую себя виновным... О Санти.... если бы ты знал, насколько
я чувствую себя ущербным.....»
«Ты знаешь, Хуанито, это случается
со всеми. Мы всегда сожалеем задним числом о том, что совершили,
и вопреки нашему желанию, мы ничего не сможем изменить. События
развиваются всегда одним и тем же образом. И ты не первый
с кем случается такая неприятность. Мне кажется, что в настоящий
момент ты не полностью отдаёшь отчет сложившимся фактам,
но потерпи немного и время полностью залечит раны твоего
сердца. Когда я говорю, что ты не полностью отдаёшь отчет
о сложившейся ситуации, я хочу этим сказать, что ты преувеличиваешь
важность некоторых событий, как если бы ты смотрел на них
сквозь увеличительное стекло, ты делаешь из мухи слона. Скажи-ка
лучше мне, что тебя больше всего тревожит.
Прислонившись ко мне, Хуан Хосе продолжил
свой рассказ. Ему нужно было высказаться, довериться кому-нибудь.
Я слушал, не прерывая его повествования. Закончив, он посмотрел
на меня и тихо сказал:
«Санти, у тебя влажные глаза, ты
плачешь?»
Он спустился в каюту и вернулся оттуда
с платком, который он нежно и заботливо приложил к моим красным
от слёз глазам. Схватив его голову двумя руками, я поцеловал
его волосы...
«Хуанито, ты ангел»
Подувший легкий бриз слегка надул
парус и «Сальвадор» увеличил скорость. Вода билась о борт
нашего судёнышка и иногда нам удавалось заметить, как выныривает
и снова скрывается в водной пучине какая-то рыбёшка. Несмотря
на всю прелесть морского спектакля, моё беспокойство, тем
не менее не проходило: на горизонте ни малейшей кромки земли,
а вокруг, насколько хватало глаз, море, море, море... Каково
было наше местоположение? Возможно, «Сальвадор» значительно
отклонился от намеченного маршрута? Я взял курс на восток,
а не на север с намерением тот час же, как только покажется
берег, произвести вираж в северном направлении. А вдруг мы
были уже во французских владениях? Еще два дня и мы будем
полностью лишены питьевой воды....Продовольствия тоже оставалось
не так уж много: вряд ли бы мы продержались ещё несколько
дней подряд. Нашу ежедневную порцию питьевой воды мы держали
в крепко закупоренной бутыли, погружённой с помощью тросов
в воды океана, чтобы сохранить её свежесть. День подходил
к концу без всяких происшествий. Под вечер Хуан Хосе поджарил
зачерствелый хлеб на пламени от керосиновой плитки и открыл
банку консервов. Я пристально следил за его
действиями и не мог отказать себе в этом удовольствии.
Он принёс на борт бутыль свежей питьевой
воды и наполнил ею два стакана. Когда солнце уже скрылось
за горизонтом, мы поужинали. Это был особенный вечер, запоминающийся
своей красотой: оттенки небесного и морского постоянно варьировали
на фоне заходящего солнца. Я зажёг сигарету, с наслаждением
вдохнул дым и затем выпустил его, при этом глубоко вздохнув.
« Санти, а можно я тоже выкурю одну
сигарету?»
Видя его курящим, я получал от этого
истинное наслаждение. Он забавлялся, выпуская дым маленькими
колечками, которые неспешно поднимались в воздух.
« Тебе случалось раньше делать вещи,
которые обычно не позволялись?»
Он посмотрел на меня хитрым заговорщицким
взглядом, ожидая ответа на свой вопрос.
«Все дети рано или поздно это делают»
Мы осушили бокалы до самой последней
капли, как если бы речь шла о самом из ценных напитков, и,
признаюсь вам, это был как раз тот случай. Хуан Хосе убрал
столовые приборы, наполнил бутылку водой и снова погрузил
её в воду, напевая при этом какой-то арабский мотив, гармонично
резонировавший в бесконечной морской пустыни. Внезапно он
замолк и указал пальцем на какую-то точку на востоке. Полный
возбуждения, он воскликнул:
« Санти, я вижу землю, там утёс!»
Заинтригованный, я вооружился биноклем,
предварительно его отрегулировав. И в самом деле, из необъятной
водной массы выступало что-то похожее не утёс. « Сальвадор»
медленно к нему приближался. Между тем, наступили сумерки.
Теперь этот объект можно было видеть невооруженным взглядом
и, казалось, он двигался...передвигался по течению. Скорее
всего это была какая-нибудь шлюпка. Мы молча переглянулись.
Никто не ответил на наши призывы о помощи...
На месте, при свете нашей керосинки,
мы смогли убедится, что судёнышко было покинутым и оставленным
на произвол судьбы. По всей видимости, оно попало под прицел
огнестрельного оружия и теперь медленно, но верно шло ко
дну. Что же произошло на его борту? На палубе тускло просвечивало
название « Маргарита». Не теряя ни минуты, мы отплыли, чтобы
удалиться от этого обломка.
На следующее утро Сальвадор попал
в скопление белых облаков, висевших настолько низко, что
создавалось впечатление того, будто бы мы скользим на одном
месте; видимость была практически сведена к нулю. Казалось,
что мы передвигаемся в вымышленном мире, где всё было необычным
и даже наши голоса резонировал странным звуком. Воздух был
пропитан влажностью и на нашей коже выступил пот. Ветер стих
и парус безвольно мотался на мачте.
Стойкий туман даже и не думал рассеиваться.
Какая-то птица с серебряным оперением внезапно рассекла над
нашими головами воздух и, удивленные этим появлением, мы
следили за её полетом. Где-то вдали раздался приглушенный
звук пастушечьего рожка. Мы задержали на какое-то время дыхание
и напрягли слух, силясь понять, откуда доносился звук.
Нежданно-негаданно, из тумана возникла
черная громада, несясь прямо на нас.... Я схватил мальчика
за руку, приготовившись прыгнуть вместе с ним в воду... Неизбежность
столкновения была очевидной...
|