Мальчик как мальчик. Лет 11-12, не больше. Хотя… Если и в самом деле ему так мало лет, для своего возраста пацан рослый. Футболка коротковата, наверное, с прошлого лета ещё осталась. Шорты совсем не современные, куцые такие шортики, вроде когдатошних пионерских. Обут вполне по сезону – в синие шлёпки, размером явно на более крупную ногу, чем у него. Или это он их до такой степени растоптал? Вон и сзади, под пятками, подошвы неровные, шлёпки, видать, длиннее были, но стёрлись. Нет, скорее всего, они чьи-то, а этот малый – их последний владелец.
По всем одёжно-обувным признакам родительского пригляда за пацаном не в избытке.
Ну и что? Лето ведь, в конце концов.
Высокий крупнотелый мужчина шёл за мальчишкой уже минут сорок.
Трудно сказать, была ли у пацана цель прогулки. Он не торопился, шёл не спеша, не менял направления.
По всему понятно, куда-то он всё же хотел дойти, в какое-то определённое место.
Мужчина переместил на поясе мобильник, чтоб стало поудобнее. Тяжело ходить пешком. Трудно. Во-первых, он давненько столько не выхаживал, привык ездить. Во-вторых, жарко сегодня. На улице как в парилке. В-третьих, и это злило больше всего, неизвестно, как долго терпеть все эти неудобства.
Он не мог придумать повода, как мальчишку остановить.
А мальчишка ему нравился. Простыми и правильными чертами лица, настороженным и неглупым взглядом ярких зеленоватых глаз, да ещё, пожалуй, необычным сочетанием совсем светлых, хоть и сильно пропылённых волос, широких, вразлёт, тёмных бровей и тех самых зелёных зрачков.
Он так внимательно рассмотрел мальчика, пока тот стоял возле ларёчной витрины. Что он там изучал, сказать было трудно, но простоял он у ларька довольно долго, и с той минуты мужчина за ним наблюдал.
Если бы мальчишка обратил на него внимание, вскользь как –нибудь, что ли?…….
Будь пацан более внимателен, он, конечно, уловил бы интерес к себе. Со стороны этого дяденьки. Пацан бы заметил высокого, явно физически неслабого человека лет 30, в белой рубашке и белых свободных брюках. На брючном ремне мобильник. И ещё три мелочи, о многом говорящих. Но на них мальчик внимания бы не обратил. Потому что мало кто из ребят его возраста замечает такие «пустяки».
Рубашка на этом человеке расстёгнута на две или три верхние пуговицы, и поэтому видна толстая и тяжёлая золотая цепь с непонятной подвеской: треугольник, вписанный в другой треугольник. Ещё одна блёстка на широком запястье правой руки – браслет, по-мужски крупный, заметно тяжёлый, с широкой фигурной плашкой.
Третий просверк жёлтого металла – часы, опять-таки не на ремешке, а на жёлтом металлическом браслете, подозрительно похожем по цвету и блеску на остальные побрякушки.
И при всей мужественности этого человека обилие на нём драгоценного металла заставляло задуматься; казалось, что весь этот блеск и еле уловимое при ходьбе звякание служат цели замаскировать что-то неочевидное, но оттого не менее заметное. Что-то, чего ни в коем случае нельзя было дать заметить окружающим.
Но мальчику всё это совсем не нужно, нисколько не любопытно. И он идёт себе, куда шёл, к только ему ведомой цели, хлопая по пыльным пяткам на каждом шагу укоротившимися подошвами не по ноге широких шлёпанцев.
Увешанный золотом дядя долго бы сопровождал пацана в пыльной городской жаре.
И, скорее всего, сопровождал бы безрезультатно. Так как частенько подобное уже происходило: довольно долго провожая очередного симпатичного мальчишку, он, в конце концов, отказывался от идеи заговорить с ним, и – отставал. Или попросту останавливался.
Но в этот раз … Трудно сказать, кому из них повезло больше.
Мальчишка внезапно замер посреди не особенно многолюдной в такую жару толпы. И за считанные секунды весь как-то съёжился, будто хотел провалиться на ровном месте сквозь землю, или, если не выйдет провалиться, стать как можно ниже, мельче и незаметнее.
Он даже заоглядывался по сторонам, словно из толпы, с середины проспектного тротуара внезапно смог бы куда-то пропасть.
Спрятаться.
Скрыться.
Долго шедший за ним мужчина увидел все чувства, охватившие пацана, рассмотрел их в поникших плечах, в комкающейся фигурке мальчика, в отчаянном вращении головой по сторонам – в поисках спасительного убежища.
Впереди раздался смех. Резкий, неприятный на слух, смех недоброго человека.
Так смеялся бы кот, загнав мышонка в угол. Если бы звери умели смеяться.
А из людей так смеются, пожалуй, те, у кого в руках иногда бывает какая-то власть.
И когда кто-то, раньше избегая их злобности, вдруг оказывается придавлен обстоятельствами настолько, что совершает ошибку и … их власть над ним обретает безошибочные и наглядные черты.
Так смеются гаишники, остановив чью-то машину «для профилактики», и тут оказывается, что в машине нет аптечки, а водитель отчаянно спешит в аэропорт встретить
заболевшую в полёте супругу. Да он что угодно готов отдать, скорее бы отпустили!
Но они никогда не возьмут просто и сразу. Они потянут сладостные мгновения, в течение которых этот тип в их полной, абсолютной, безраздельной власти.
Они добьются того, что он, сколько ни даст, будет счастлив, что ему дали возможность успеть, что его отпустили.
Иногда этот гадкий смех можно услышать на границах, от таможенников недавно возникших на месте великой страны опереточных государств. Там ничтожнейший пустяк может стать поводом для составления многостраничных документов, оформление которых тормозит переезд границы целой группой людей, пассажиров автобуса,
к примеру.
И поэтому виновника задержки, каким бы ни был пустяковым повод, ссаживают и выгружают его вещи. И он … тоже, да….. чтобы уехать, как все и со всеми.
Но в этой раслабляющей обстановке всепроникающей жары подобный смех воспринимался совсем иначе.
Мужчина связал испуг мальчишки с этим неприятным смехом. И проследил, кто впереди смеялся, кто в негустой толпе вызвал у пацана неподдельный страх.
Низковатый, не выше самого мальчика, парень. Лет около двадцати пяти. Джинсы, наброшенная на красную майку коричневая короткая куртка. Это в такую-то жару!......
Неспроста.
Он стоял уже рядом с мальчишкой. И, насколько мужчина сумел разглядеть, парень, так и не перестав смеяться, коротко ткнул пацана в живот. От короткого удара мальчишку скрутило, он ойкнул.
Мужчина решился. Он и так уже подошёл к ним. С этим низеньким парнем был ещё один, повыше, квадратноголовый. Челюсти лениво перекатывали во рту жвачку. Лицо без признаков живой мыслительной деятельности. Застывшее, мёртвое лицо телесно живущего человека.
Появление нового действующего лица изменило ситуацию. Мужчина попытался втиснуться между пацаном и парнем, который его ударил. Квадратноголовый начал оттирать мужчину в сторону.
Происходило всё, как ни удивительно, молча. Никто ни слова не говорил.
И в эту минуту мобильник на поясе мужчины взорвался громкой зажигательной мелодией, знакомой всем как танец «семь сорок».
Мальчишка сориентировался, что у него появился неожиданный заступник. Он отшагнул
за спину мужчины.
Громкая музыка привлекла внимание многих. На тесную группу обратили внимание. Низенький парень толкнул второго. Они отошли.
Мужчина ответил по мобильному, что он на проспекте, рядом с ЦУМом. Пообещал кому-то сегодня же заняться. Так и сказал : «Сегодня же займусь».
А мальчишка, едва телефон был отключен, схватил его за руку:
------- Уведите меня, пожалуйста! Скорее!!
------- Подожди. Кто это? Что им надо?
------- Потом я вам всё скажу! Пойдёмте отсюда!
Мужчина не торопился. Он внимательно посмотрел туда, где два типа стояли и, похоже, оценивающе разглядывали его самого. Стоит ли связываться?
Мальчишка тянул его за руку.
Парни снова пошли вперёд.
На этот раз низенький в майке заговорил:
------ Короче. Этот пидор от меня свалил. Он мне должен. Плати и забирай.
Мужчина снял мобильник с пояса. Медленно, толстым пальцем потыкал в клавиши.
Сказал, что стоит возле ЦУМа. Просит кого-то приехать. Срочно. Нет, не одному.
Потом отключил телефон и, всё ещё держа его в руке, сказал:
------ Подождите пару минут. Сейчас.... с вами побеседуют и всё объяснят. Это... У нас с вами конфликт, я такие вопросы не решаю. Сейчас приедут те, кто решает.
Низенький переглянулся со своим жвачным спутником.
----- Ладно, дядя. Увидимся.
Они, отходя спинами вперёд, как принято говорить, растворились в толпе. Куда быстрее, чем могли пройти обещанные «пара минут».
Мальчик отпустил руку мужчины.
--------Спасибо!
Он не спешил отойти. И его недруги близко, и как-то неловко сразу убегать от того, кто выручил, помог, да что там мелочиться, кто попросту спас его, как минимум, от избиения.
Мужчина огляделся по сторонам и показал на бульвар, занимавший середину проспекта.
Там росли высокие акации, стояло много скамеек. Удобно.
Уже присев, мужчина спросил:
--------Как тебя зовут?
Мальчик смутился.
------- У меня имя такое…. Редкое. – И отчётливо разделил его пополам: - Ка-рен.
--------Ну, что ж …. Красивое имя.
------- Да ну…… Вот когда начинают сокращать…. Ерунда получается. А вас?
------- Меня проще. Вадим. А если сокращать…Только не «Дима», это другое имя.
Знаешь, Карен, я есть хочу. Пошли куда-нибудь?
Мальчик взглянул на него. Он что-то решал для себя. И Вадиму это понравилось. Ему не хотелось, чтобы мальчишка с восторгом принял его предложение. Он даже загадал для себя, если сразу согласится, значит, ничего путнего у них не будет. Не выйдет.
Но Карен как будто увидел ход его мыслей. Так, впрочем, случается. Очень редко. Когда люди думают в унисон.
---------Идёмте. А мне вы что-то купите?
---------Ну, ты даёшь. Что же, я есть буду, а ты – смотреть?
---------Ну, идёмте.
Они пошли дальше и Вадим свернул к первому же летнему кафе, огороженной площадке
под тентом. Ему понравилось полное безлюдье и деревянная мебель.
Появление официантки с раскрытым меню объяснило и отсутствие посетителей, и обилие дерева. Цены выглядели отталкивающе. Вадим подумал, что не обязательно здесь оставаться, но куда-то перемещаться по жаре было совсем уже невмоготу. Лень.
Да и не имеет это большого значения. Пора привыкнуть.
Он заказал два мясных салата, отбивные, гарнир – фри с грибами, Карену попить пепси-колу, себе две микроскопические бутылочки немецкой минералки.
Вадим подумал ещё, что за стоимость этих двух аптечных пузырьков в соседнем гастрономе можно купить упаковку из шести полуторалитровых бутылок минеральной воды местного розлива.
Вообще-то он врал, когда сказал, что хочет есть. Ему так сперва показалось, но, едва осилив салат, которого принесли на удивление много, он понял, что места внутри на горячее не остаётся.
Карен, напротив, не стесняясь, поглощал свои порции быстро. Вадим подвинул ему второй экземпляр отбивной. Мальчик с набитым ртом что-то умгукнул, кивая головой.
Вадим посмотрел в сторону официантки. Она сразу подошла, приняла заказ ещё на мороженое. Карен, услышав, что заказано одно, обиженно заворчал :
------- А мне?!
Вадим засмеялся.
-------Это тебе, успокойся. Я не буду.
Мальчик улыбнулся, смутившись.
-------Извините. Я… И так…..
Вадим задал ему вопрос:
--------Кто это был? Ну, те двое?
Карен перестал есть. Он почти мучительно соображал, как ответить.
Вадим не торопил его, ему важно было услышать не только что-нибудь в ответ, важно было понять, о чём думает мальчик, отвечая. Наконец он на что-то решился.
--------Это…. Как вам объяснить….. В общем, он мой хозяин. Я у него …. Работал….как бы….. Только это не совсем работа…Да….- и закончил совсем неожиданно: - Нет, ну какая вам разница?! – и замер, взглянув на Вадима с испугом.
Вадим побарабанил пальцами по деревянному столу.
--------Так, малый….. Ты у него украл что-то?
Карен помотал головой.
--------А за что ты ему должен? Или не должен?
Карен спросил неожиданную вещь, то ли уходя от ответа, то ли ему и в самом деле казалось очень важным узнать то, о чём он спросил:
------- А вы…. Вы вот звонили кому-то. Они приедут, а нас там нет.
------- Никто не приедет. – И, видя, что Карен не понимает, добавил. – Я никому не звонил.
Мальчишка шумно вздохнул.
--------Это плохо. Я думал, у вас есть…. Кому заступиться. У меня вот нету. – И снова принялся за еду.
Вадим повторил:
-------- За что ты ему должен?
Почему-то ему казалось важнее всего узнать – за что. Не сколько, а именно за что.
Официантка принесла мороженое. Взяла уже приготовленные деньги. Сказала что-то нечленораздельное про сдачу, Вадим отмахнулся. Потом вслед уходящей официантке
заказал кофе.
Мальчик медленно покручивал ложечку в мороженом.
Понимал, что Вадим ждёт ответа.
Начал объяснять. В общем, он работал у Дрыги. Дрыга – это он, да, низкий этот, который ударил. Нет, это фамилия такая. Точно знает, фамилия.
Ну, и получилось так, работа, короче, тяжёлая, да…….. Обещал работать долго, а сбежал
недели три назад. А когда начал? В марте, кажется. Точно, в марте. Ну, Дрыга не прав.
Он ведь всё равно платил мало. Так что…..
Вадим хлопнул по дереву стола широкой ладонью.
---------Малыш…… Ну, я тебя очень прошу – не лечи меня. Понимаешь? Скажи прямо – что ты у него делал? Как работал? Если он на тебя при людях бросается?
Карен уже доедал мороженое.
Аккуратно, высунув язык намного дальше, чем надо бы, облизал маленькую блестящую ложечку. И, стрельнув в Вадима прозеленью своих зрачков, скороговоркой выдал:
---------- Есть такая работа – мальчики по вызову.
Видя по его лицу, что взрослый собеседник как бы не то, что не понимает, а вроде понимает, но тут же и сомневается, поверить в услышанное не может, мальчик уже спокойным, как бы деловым тоном и вполне разборчиво, выделяя слова, добавил:
--------- Так что, если хотите….. Ну, отсос там ….. или трахнуть меня….можем тут рядом
пойти…. Я место знаю тихое, никто не ходит… и я вам всё сделаю.
Так как Вадим молчал, Карен решил объяснить дальше:
--------- Вы не думайте, я цены знаю. Вы и так уже …. – И совсем уже, как показалось Вадиму, не к месту и не ко времени и не к теме разговора, закончил: - Жрачка же дорогая, я цены видел. Сам хотел вам сказать, что тут не надо…. Так что…. Идёмте, отработаю.
То ли это не из пацанячьего жаргона «так что», то ли сугубо деловая по тону и по смыслу концовка окончательно подтолкнули Вадима к другому, неочевидному продолжению.
Он положил на стол пухлую широкую ладонь:
--------- Малый, дай руку.
Карен, пожав плечами, вложил свою руку в его. Вадим медленно,и, как показалось мальчику, излишне осторожно, слегка сжал его ладошку своей пятернёй.
-------- Поехали ко мне в гости, малый.
Мальчик сделал попытку вытащить руку из ладони Вадима. Не отпускает. Он резковато взглянул на мужчину. Добрый дядечка. А там… кто его знает? Пацаны рассказывали…
Время не то. Дрыга ровно через час не приедет. Так что ….
-------- Нет. Давайте здесь. Не хочу.
Вадим, всё ещё не отпуская его руки, заговорил. Что мальчишку настораживало, говорил он никак не подходящим к ситуации, просительным тоном.
--------- Послушай… Ты мне нравишься, это правда. Но … я не смогу здесь, понимаешь? Поедем ко мне? Здесь близко, я сейчас вызову такси, минут … десять, и мы – дома. Поедем? – он думал, что окончательно уговорит колеблющегося мальчишку последним козырем: - Если захочешь, и переночуешь.
Но вот как раз на последних словах Карен опять дёрнул рукой:
-------- Нет! Если хотите, давайте здесь. Я же сказал, место знаю! Или вы думаете, я вас туда специально зову? – он вложил в эти слова такой непростой и нехороший смысл, что теперь уже передёрнуло Вадима, и он отпустил руку мальчика.
-------- Давай так. Проедемся к моему дому. Это обычная девятиэтажка. Покажу, где я обитаю, объясню, как войти, и так далее… Если не захочешь … э-э… сегодня не захочешь, значит, будешь знать, где я живу. И можешь придти в любое время. Днём там, ночью… Если я тебе буду нужен. Или… если тебе просто некуда будет идти.
Мальчишка совсем не понимал, если он живёт в обычной девятиэтажке, что там показывать? Как туда войти? С другой стороны, девятиэтажка – значит, много соседей, кто-то во дворе, их увидят вместе, и чего тогда бояться? Да и не похож этот толстый дядя,
правду говоря, на маньяка. Про которых пацаны рассказывали. Нет, не похож.
…. Они выбрались из такси, маленького неудобного «Москвича», рядом с несколькими девятиэтажными панельными домами. Одна из этих башен отличалась от остальных высокой сетчатой оградой. Впрочем, калитка в ограде оказалась распахнутой. Сюда они и вошли. Вадим остановился.
------- Если идём ко мне, то пошли. Если нет – прощаемся тут. На входе кодовый замок. Легко запомнить: три – шесть – девять. Внутри всегда сидит охранник. Ему ты скажешь, что идёшь в квартиру девяносто шесть. Тоже легко запомнить: код на двери три-шесть-девять, а номер квартиры – это две последние цифры кода, только наоборот. Девять – шесть. В лифте едешь до последнего этажа, от лифта – налево в коридор. Да что это я, там ты уже не заблудишься. Ну, что? Пока?
И протянул мальчишке ладонь для пожатия.
Мальчик взял его за руку. И сказал:
------ Я подумал. Идёмте.
Он ничего особенного не ждал от этого знакомства. Окончательно успокоил его не вид огороженного дома. Ожидаемых соседей, да и вообще гуляющих людей нигде не видно, жара, все по домам или на пляже.
Вадим упомянул, что внутри охранник, да к тому же ещё и – всегда, и это убедило мальчика, что бояться ему нечего, худшее не грозит. А всё остальное – уже хорошо.
Повезёт, если у этого дяди окажется дома компьютер. Можно упросить полночи поиграться. Да и поспать на мягком ох как хочется. Да! И уж точно искупаться под горячим душем. А завтра… Ну, завтра как всегда. Он вообще-то приглашал в любое время. Хи-хи. Вот забегу к нему дней через …. Несколько, да…. Часа в три ночи, во как удивится!…. Нет, нельзя. Если к нему и в самом деле можно иногда заходить, лучше пускай всё будет по-нормальному.
Если он не из тех, одноразовых. Когда стараешься-стараешься, а потом оказывается, что на следующий раз рассчитывать не приходится. Никогда.
И ещё, решил для себя Карен. Будет уговаривать остаться – не останусь. Лето, проживу. Зимой или там осенью – другое дело. А сейчас…. Обойдусь, тепло ведь.
У него не раз и не два так бывало, и пацан знакомые говорили, у них тоже, что вот оставляют некоторые у себя на пару дней, на неделю, а то и по много месяцев живёшь у кого-то одного, а потом – бац! И он тебя выгоняет.Иди, говорит, погуляй.
Это значит, ты ему надоел. Карен сперва не понимал, как такое может быть: сам же зовёт – останься, живи…. И сам же выгоняет. Надоело видеть рядом одного и того же пацана.
Как будто найдёт лучше.
С Дрыгой было иначе… Нет, потом. Хуже не выдумать. Сейчас лучше не вспоминать.
Они вошли в полумрак неожиданно и приятно прохладного в жару подъезда. Вадим остановился возле стеклянной перегородки, где сидел широкоплечий седой дедок. Бодрый и спокойный, но – с недобрым выражением глубоко сидящих глаз.
Мальчик заметил, что дедок поздоровался с Вадимом первым. Вадим вполне рядовым тоном, как о само собой разумеющемся, сказал, что этот мальчик – его племянник, приехал в город недавно, если когда ещё придёт, можно его впустить. Если придёт ночью, будить звонком по домофону не обязательно. И всем сменщикам объяснить то же самое.
Дедок раскрыл толстую чёрную книжку. Оказался большой блокнот с исписанными страницами. Отыскал в нём страничку с красной цифрой «96». Объяснил:
------ Это мы завели. Журнал учёта постоянных посетителей. Если пропускать без проверки по домофону, я его сейчас сюда запишу. Так…. Фамилия, имя, дата рождения.
Вадим едва заметно поторопился.
------- Пишите: Карен … э… Кораблёв, - и оглянулся на мальчика.
Охранник записывал. Сперва, видимо, полагалось написать фамилию.
------- Ко-раб-лёв. Так, - и поднял голову.
Вадим не понял. Потом повторил, разделяя на слоги, как недавно сам мальчик:
------ Ка-рен. Кораблёв.
Дедок кивнул, повторяя имя вслух. И взглянул при этом на мальчишку остро, неприязненно. Потом сказал, не поднимая головы от записей:
------ Число, месяц и год рождения.
Тут уже на помощь Вадиму пришёл внимательно слушающий Карен. Он назвал дату.
Они проехали в лифте до последнего этажа. Подошли к двери. Ничего выдающегося. Дверь как дверь, одностворчатая, обита деревянными досточками, блестит лаковым покрытием. Довольно высоко прилепилась квадратная клавиша звонка.
Вадим отпер дверь длинным и тонким ключом, больше напоминавшим зазубренный гвоздь. Мальчишка ступнул внутрь вслед за ним.
Большая квадратная прихожая. Паркетный пол. Тёмные обои с разбросанными в разных местах крупными рисунками – большими букетами белых роз. Красиво.
Вадим разулся, вставил туфли в нижний отсек шкафа, занимавшего весь ближний простенок прихожей. Вставил ноги в шлёпанцы типа тех, что были у Карена.
------ Слушай, а на тебя у меня тапочек нет.
Карен пожал плечами, сдвигая снятые шлёпки в угол.
------- Мне и не надо, я люблю босиком ходить.
Из прихожей во все стороны вели одинаковые двери. Они прошли вперёд и оказались в комнате с выходом на балкон. Карен завертел головой.
Слева в углу – невероятных размеров телевизор. Если он и видел такие, то лишь на рекламных плакатах. Под телевизором ещё какие-то штуковины, то ли видики, то ли ….
Что совсем уже непонятно, их там много.
По диагонали от этого сверхтелика солидное чёрное кожаное кресло. За креслом две стены, образуя угол комнаты, от пола до потолка представляют собой сплошной стеллаж из разноразмерных секций. Полки, полищи и полочки. Как и кресло – чёрного цвета.
Под ногами – один на всю комнату толстый ковёр, на тёмно-бордовом фоне раскиданы фиолетовые квадраты, круги, треугольники…. Нужное слово когда-то звучало в школе.
А! Вот, вспомнил – геометрия! Фиолетовая геометрия. На полу, под ногами.
А вот стены в комнате – совсем белые. Не обои, а какое-то другое покрытие, без всякого рисунка.
Вадим свалился в кресло. Поманил к себе мальчика.
----- Иди сюда. Как тебе у меня, нравится?
Карен мог бы сказать, что это всё необычно, что он такой обстановки ни у кого не видел.
Но ему в этой непривычности неуютно, неловко.
А решил он выяснить кое-что, волновавшее его куда больше.
----- А есть у вас … компьютер?
Вадим задумался.
----- Ты знаешь, малый, на работе у меня ноутбук. А дома…. Может быть, ты и прав. Здесь, извини, нет. Надо купить. Только не сегодня.
Карен подумал про себя: отмазался. А вслух согласился.
----- Ну, нет так нет.
Часть той стены комнаты, в которой была дверь, занимал небольшой диванчик, ни на что в комнате не похожий. Аккуратные, причудливо гнутые ножки, завитушки деревянной резьбы на спинке и подлокотниках, даже рельефная многоцветная ткань, которой он был обтянут, - всё говорило о чуждости этой антикварной вещицы посреди резкого модерна.
Но каким-то вовсе уж странным образом и этот раритетный предмет казался явно на своём, подходящем месте. Может быть, ещё и потому, что над ним, на стене висело большое овальное зеркало, в такой же, как спинка диванчика, завитой деревянной резной раме.
Карен подошёл к зеркалу. Всмотрелся в своё отражение. Озорно глянул на хозяина.
-------- А музыка …есть? Давайте что-нибудь такое, есть техно?
Вадим вставил какой-то диск. Музыка оказалась ритмичной, резкой, но не техно. И с красивой мелодией, мелодию вели скрипки и саксофон.
Карен попробовал потанцевать, стараясь уловить ритм. Получилось.
Он оттолкнул Вадима к диванчику и провозгласил:
----- Шоу …. начинается!
Чётко улавливая ритм и в такт ему извиваясь всем телом, Карен медленно стянул футболку. Несколько минут потом он он танцевал, охватывая себя руками и оставаясь спиной к Вадиму. От этого у Вадима должно было создаваться впечатление, что мальчик танцует как бы с кем-то вдвоём и этот кто-то, его невидимый партнёр, обнимает Карена за плечи. Вадим следил за танцором с доброжелательным вниманием. И с нескрываемым интересом.
Музыка нагнетала напряжение, духовые ноты становились всё тише, а вот скрипки, наоборот, звучали резко и непривычно громко.
Карен заметил, как изменился характер музыки. Он задвигался резче, экономнее,
и при этом начал стаскивать с себя шорты.
Они оказались одеты наголо. Вадим это понял, когда мальчишка, сбросив их полностью, подцепил ногой и отбросил в сторону.
Замер, стоя нагишом посреди ковра.
В музыке зазвучал новый инструмент и новая тема. На фоне резкого и быстрого современного ритма, подменяя уставшие скрипки, начал солировать клавесин.
Карен не знал, как называется инструмент, издающий такую необыкновенную палитру звучания, но для его танца это вполне подходило.
Он уже несколько раз то падал на ковёр и перекатывался по нему, останавливаясь совсем близко от ног Вадима, то несколькими прыжками проносился по комнате, то…..
Мелькание голого мальчишеского тела пьянило Вадима.
Он никогда не видел ничего похожего.
Он не мог себе представить, как такое зрелище способно потрясти.
Он тяжело и часто дышал, слыша каждый удар едва не захлёбывающегося собственного сердца. Неужели это может так будоражить, заводить? Да нет, в сторону дежурные определения, он не понимал, как назвать то, что овладевало им. Ему безумно хотелось по примеру Карена сбросить с себя всю одежду и вместе с ним трястись в быстром ритме, извиваться, падать на ковёр и перекатываться по нему……..
Только бы это никогда не кончалось! Слышать биение ЕГО сердца, видеть тонкое смуглое тело, мелькающее в прыжках и извивах перед ним………
Вадима оглушила тишина.
Музыка кончилась.
Карен лежал на ковре голый в двух шагах от его ног. Худая смуглая грудь, каждое рёбрышко видать на просвет, ходила в тяжёлом ритме дыхания.
Лицо – в капельках пота.
Глаза закрыты.
Вадим сполз вниз, склонился над лицом мальчишки, ладонью отёр пот с его лба, и приник губами, поцеловав.
Мальчик внезапно притянул его к себе, прижимая голову к своему лицу, влажному от пота. Губы ребёнка искали его губы, вот нашли, встретились. Вадим закрыл глаза.
У него совсем мало, всего несколько раз общение с мальчишками доходило до постельного этапа. И сейчас он понимал, что, дойдя с Кареном до того, чем раньше всё завершалось, они окажутся только в самом начале.
В начале нового этапа своей судьбы.
Где они будут – не одиноки.
Где у каждого из них будет рядом близкий человек.
Оставим их, лежащих в объятиях, посреди фиолетовой геометрии.
И не станем завидовать.
Нам тоже может так повезти.
Счастья достойны все.

©Witold

© COPYRIGHT 2008 ALL RIGHT RESERVED BL-LIT