Автор: "За точность изложения ручаюсь, я же действительно попытался влезть в этот кошмар сам".
Итак, дело было в Днепропетровске. Всё началось в январе 1999 г. В квартире нашего основного действующего лица (назовём его для краткости – Книголюб) появился очень симпатичный мальчик по имени Андрей. Мальчику было едва 13 лет. Свидетельствую, так как с мальчишкой этим я тоже знаком, что у него была тогда внешность фотомодели. Редчайший случай, когда ничего не надо добавлять к созданию Творца: черты ребёнка были так точны и чисты, что он просился на рекламные плакаты, он был прямо-таки заряжен позитивным зарядом. Это можно даже документально подтвердить, так как у меня где-то сохранились видеокадры с этим мальцом.
Так вот, Книголюб, по-моему, на этой ангельской внешности и поскользнулся. Насколько мне известно, его интерес начинался лет где-то с 16. В крайнем случае, его волновали ребята рослые, спортивные, ну, не дети, короче говоря. Ты правильно поймёшь, на что я пытаюсь обратить внимание – дистанция между этим Андреем и обычными партнёрами Книголюба очень велика! Настолько, что этот ребёнок не мог вызывать у него физического влечения.
Для коллег по увлечению предельно ясно – если уж человек выбирает крепеньких спортивных подростков, то опустить возрастную планку в одном конкретном случае на три года – для него просто неприемлемо. А у мальчишки в прошлом – мрак.
СУДЬБА
Как он выжил? Его с девяти (!!!) лет взял в оборот чудовищный изверг. Мальчишка сам рассказывал, что трах был обязательным каждый день раз по шесть. Не хотелось – так насиловал, а ещё заставлял все виды секса выполнять с более взрослыми пацанами, а ещё… Я не поверил – с десяти лет этот малый обязан был воровать по команде упомянутого изверга. Или попрошайничать – до определённой суммы. Которую надлежало отдавать, догадайся – кому? Правильно! Упомянутому хозяину!!
Я не поверил, что такие монстры могут существовать. Но я выяснил, что у этого урода было к 35-ти годам три судимости с букетами статей, в том числе и за сексуальное насилие над детьми, так что ребёнок не лгал.
Действительность была ещё страшнее. Случалось, что пацанёнка ловили на воровстве и били, как только в наших странах умеют бить детей за воровство – без скидок на возраст и на тщедушность телосложения. Избиваемый, он, кстати, ни разу не сдал того, кто его посылал воровать. Случались ещё залёты в доблестные органы внутренних дел. Тоже били, но сфера секса бдительных мусоров не интересовала.
Мальчишка отвечал на вопросы, но так, чтобы не задеть изверга-благодетеля, он панически боялся оказаться опять на улице или в голодном отчем доме.
И вот, после всего этого пацан попадает как бы в другой мир. Его приводят к Книголюбу, который славился среди “наших” ребятишек своей мягкостью, гостеприимством, необязательностью траханья и тому подобными качествами.
Надо ли удивляться, что мальчишка начал считать Книголюба кем-то более близким, чем даже собственный отец (тот наркоманил и о сыне, как я понимаю, не вспоминал вообще). По словам Книголюба, в первый же вечер пацан сам разделся, хотел раздеть его, и задал вопрос дословно в такой форме: “Я могу в любой позиции. Как Вы хотите?” Книголюб попытался объяснить, что для него мальчишка слишком мал, ему нужны партнёры постарше года на три. В виде авторской ремарки отмечу, что в ту минуту ребёнок, скорее всего, решил, что добрая сказка, в которую он попал, внезапно закончилась. Но хозяин объяснил, что малый ему настолько нравится, что Книголюб готов ждать, пока он вырастет.
Уж слишком красив был ребёнок, что могу засвидетельствовать и я сам. Когда я упоминал о видеокадрах, то вспомнил я вот что: во время общения с их компанией на нудистском пляже я наснимал несколько десятков минут, невинных с точки зрения уголовного кодекса, но дающих представление о степени привлекательности пацана. Сейчас время от времени я эти записи пересматриваю, ностальгирую, так сказать: сочетание правильных черт лица, небесного цвета глаза и светло-солнечного колера волосы. И это при точной пропорциональности тела, без признаков подростковой угловатости.
Не могу умолчать ещё вот о чём. Много я видел мальчишеских компаний вокруг разных любителей пацанячьего тела. Впервые передо мной был ребёнок, влюблённый искренне и с предельной силой в чужого по сути человека, пригревшего его. Этим двоим никто не был нужен, хотя с ними каждый раз приходили и другие ребята. Но было очень заметно, прямо бросалось в глаза, их взаимное тяготение друг к другу. По словам мальчишки, они прожили вместе уже почти полгода, и теперь его новый папа подал заявление – хочет усыновить его.
Андрей первое время не понимал и не верил, что папа Книголюб испытывает к нему такое сильное человеческое чувство. Что не крутит его ни в какой позе, а откладывает это на потом.
И при этом – да, любит его!
Сам Книголюб говорил мне ещё, что была ситуация, когда после какого-то невразумительного наезда мусоров он вместе с Андреем отправился на официальный приём к заместительнице прокурора города по делам несовершеннолетних.
Дама эта сориентировалась мгновенно: выставила взрослого за дверь, а сама начала терзать ребёнка. Через полчаса она позвала Книголюба, и, не скрывая своего обалдения, сказала ему, что ребёнок наотрез отказывается возвращаться к родителям. Более того, он утверждает, что никогда ему не было так хорошо, как сейчас. Более того, если она мальчишку куда-нибудь поместит, типа в детдом, он оттуда обещает сбежать и вернётся к этому самому гражданину. Поэтому она готова содействовать в деле усыновления.
И тут Книголюб, по его словам, признался, что много лет назад заимел судимость. Прокурорша подробно выспросила все нюансы, вновь высказала недоумение, и опять чётко объявила : она не видит препятствий для положительного решения вопроса усыновления.
Потом наступило 1-е Мая 1999 г.
Дата эта мне запомнилась легко. В этот день под невинным предлогом к Книголюбу домой проник его давнишний приятель, подросток, как оказалось, работавший на того самого И.И.Константинова, о котором я писал в “Дядя Игорь приходил…”. Этот константиновский лазутчик выманил Андрея на улицу, где его и выцепил пьяный Константинов с подручными. Потом они над ребенком долго-долго издевались …
Книголюб сразу пошёл вместе с мальчишкой жаловаться в прокуратуру. Опять беседовали сперва с мальчишкой, снова изумлялись, что ребёнок слышать не хочет о возвращении к папе с мамой, а рвётся к этому чужому человеку. Жалобу от Книголюба в интересах усыновляемого мальчика в прокуратуре приняли. Позже я встречался с ними ещё несколько раз. Потом они куда-то пропали.
А примерно через пару месяцев все городские и областные газеты, четыре канала местного телевидения взорвались сенсационными материалами: изобличен чудовищный гомопедомонстр! Он насиловал сотни маленьких детей!!
В его шикарной квартире в тридцати метрах от облгосадминистрации происходили жуткие оргии с участием малолетних!!! Он делал фотоснимки и снимал на видео насилуемых детей!!!! Изъято несколько сотен фотографий и несколько десятков видеокассет!!!! В публикациях даже были неизменённые имена.
По телевидению (наверное, режиссёр спецвыпуска новостей, трижды повторённого в эфире, просто забыл хотя бы в области глаз применить цифровое разложение), все лица были отчётливо видны, а как же: надо знать в лицо позорящих город и нацию монстров! Понимаешь, я-то видел этого "монстра" и "насилуемого" им ребёнка, разговаривал с ними. Я-то сразу обнаружил во всём этом грохоте разоблачений вопиющие противоречия. Сколько нашлось таких же, как я, или хотя бы сочувствующих?
В газетных статьях смаковались подробности: несчастный ребёнок полгода, изо дня в день был в заточении, его не выпускали из квартиры, где насиловали и фотографировали. Ну никуда бедного ребёнка не выпускали, разве что погулять по прокурорским кабинетам! И так далее.
Через неделю после этого взрыва в прессе и на ТВ я встретил мальчишку ………….. на плешке! Андрей рассказал мне, что тот самый мент Константинов 14 июня 1999 года арестовал его в квартире у Книголюба. Отвёз его в райотдел милиции, и тут, в полуподвале, где находится так называемый обезьянник, в одной из камер избивал малого буквально до потери сознания. Потом его отлили водой и дали подписать что-то, он даже не помнит, что именно. Он не мог вспомнить точно, были это какие-то линованные бланки или чистые листы бумаги, было там что-то написано или нет, даже не мог сказать точно, сколько было там листков или документов, один или больше.
Потом его подняли в какой-то кабинет на этаж или два выше, мальчишка увидел своего несостоявшегося папу, в кабинете было ещё несколько человек, избивавшего его Константинова не было. Сказали, что это называется очная ставка. Потом молодой милиционер за столом что-то долго писал, а потом пришёл Константинов и сунул эту писанину Андрею на подпись.
С тех пор Андрей жил на плешке, клиентов человек по десять в день, две украинские гривни за миньет, три за – с другой стороны, по низам. (Это я для колорита буквально цитирую Андрея). Курс доллара тогда был около 4 гривень 85 копеек за доллар.
АРЕСТ
Книголюб следующие полтора года просидел в местной тюрьме, пока шло следствие и суд. Перед подвигом этого человека я преклоняюсь. Его арестовали с обвинением по трём статьям тогдашнего кодекса: растление малолетних, насильственное мужеложство в отношении малолетнего, изготовление и распространение детской фото- и видеопорнографии. По первой статье – до двух лет лишения свободы, По второй – до восьми, По третьей – до десяти.
Через несколько часов после ареста Книголюб попал на допрос к районному прокурору. По утверждению Книголюба, в кабинете прокурора, кроме хозяина и его самого, были ещё следователь Коськовецкий, начальник отдела, другие, короче, вся эта шушваль, приложившая лапы к беззаконию. Он попытался что-то там начать говорить, как можно и как неможно, так прокурор его со смехом прервал, и задал вопрос в пространство перед собой: вы, что, его не научили, как надо себя вести?! Он, что, отсюда домой собрался?! Потом прокурор продиктовал Книголюбу протокол нового допроса. По-моему, это единственный его допрос, где он “признаётся”. Хотя, похоже, по недосмотру множества участников этого лицедейства признания какие-то…
Чтобы этот неудобный тип не дожил до суда, его с таким букетом статей обвинения в нарушение всех и всяческих строжайших инструкций, предписывающих изоляцию подобных обвиняемых от основной массы других по чисто уголовным статьям, поместили в густонаселённую так называемую общаковую нормальную камеру.
Это комната примерно 4х5 метров, где имеется десять спальных мест, количество жильцов не ограничено ничем, кроме фантазии сотрудников тюрьмы. По словам Книголюба, то пару недель в камере было человек по тридцать, спали посменно, то пару дней человека четыре. И снова – толпа, а плюс к тому запрет спать днём, запрет на хождение внутри камеры с 22 ч до 6 утра.
Каждые три-четыре недели так называемая отработка камеры на случай бунта: в камеру через кормушку вбрасываются две гранаты, одна светозвуковая, она ослепляет ярчайшей вспышкой и оглушает звуком взрыва, а вторая – со слезоточивым газом.
Кстати, я специально поинтересовался, когда это всё узнал: эти гранатки разрабатывались для разгона уличных беспорядков, и концентрация активных веществ в них рассчитана для использования на площадях под открытым небом. А теперь представь то же самое в двадцатиметровой камере……
После гранат в камеру врываются в респираторах спецназовцы, они ударами дубинок штабелируют всех узников на полу. Очень важно упасть побыстрее, в позе – руки за голову, ноги пошире расставлены. Иначе, по словам Книголюба, запросто можно остаться калекой.
Ну, о питательности пайка мне как-то и говорить неловко, раньше, говорят, администрация была озабочена хотя бы тем, чтобы поголовье с голоду не уменьшилось. Сейчас – а мой рассказчик там провёл период с июня 1999 по декабрь
2000 - любые изобретения администрации в смысле экономности кормления только приветствуются вышестоящими инстанциями. Никакой казённой одежды ни на какой сезон не выдаётся, никаких средств гигиены тоже.
Баня – это когда весь коллектив сокамерников загоняют под три душевых отверстия, даётся времени от 20 минут до получаса, удовольствие это осуществляется по определённым дням, строго раз в неделю независимо от времени года.
Так выглядят будни современной украинской тюрьмы.
К этому следует добавить изощрённейшую систему вымогательства денег и материальных ценностей у арестантов самой администрацией тюрьмы. Обычно новичка вбрасывают к бывалым, хотя положено совсем иначе. Аргументация непрерывных нарушений примитивна: это делается, чтобы ранее судимые объясняли новеньким, какие тут порядки и правила. Если все будут “первоходочники”, то в камере будет беспорядок, грязь и так далее.
И вот с первого дня новенький узнаёт, что за деньги можно всё, выпивку, наркотик, любые продукты. В любых количествах. За сидение в спокойной камере тоже надо платить, иначе пересадят в такую, где смерть покажется избавлением от страданий. В общем, этот комплекс проблем – тема отдельного разговора.
И тем не менее, Книголюб дожил до суда!
Более того, существенную роль сыграл факт его давней отсидки, он сумел в описанных нечеловеческих условиях не просто выжить, сохранить человеческое достоинство!
СУД
Я несколько раз побывал у него на судебных заседаниях. В том бардаке, который у нас творится, никто не разбирался, кто я такой и что тут делаю. В зале суда одновременно сидят в клетке от двух до шести арестантов, вызванных к конкретному судье на сегодня для слушания дела. На стульях размещаются все, кого вызвали на сегодня по этим же делам: все свидетели, все соучастники по групповым делам, кого не арестовали до суда, а также все те, кого вызвали в суд как заявителей – те, кого ограбили, побили и так далее, то есть потерпевшие.
Так что получается немыслимое ассорти: сперва допросили бабушку, у которой два малолетних наркомана спёрли с балкона породистую персидскую кошку. Потом – одного из гнусных похитителей (второй ударился в бега). Бабушка плачет и говорит, что кошка за раз рожала по пять-шесть котяток, которых она продавала по нескольку десятков гривень каждого. Похититель из-за решётки возмущённо орёт, что бабка врёт, никаких котят они не видели и не крали! Адвокатесса с глубокомысленным видом замечает, что породистая настоящая персидская кошка рожает обычно одного котёнка, а если больше – значит, она была не чисто персидская, а с примесью. Судья просыпается и лениво вопрошает – а какая разница, породистая была кошка или беспородная? Адвокатесса подскакивает от возмущения на стуле – если украденная кошка была породистой, то она и в самом деле могла стоить столько, как говорит безутешная хозяйка. А если похищенная кошка была беспородной, так за что бедный больной ребёнок сидит в тюрьме третий месяц?! Беспородная кошка не представляет никакой материальной ценности! Судья выносит решение: обязать бабушку в месячный срок представить документы, подтверждающие материальную ценность (породистость) пропавшей кошки.
Адвокатесса: а что же пока делать с ребёнком, то есть, простите, с подсудимым?
Судья (после раздумья): пусть посидит, подумает, и осознает, что и беспородных чужих кошек тоже нельзя воровать!
Затем – допрос по другому делу. Парню лет двадцать с небольшим. Судимость уже четвёртая. Влез в квартиру, вынес оттуда денег и ценностей в двух чемоданах почти на двадцать тысяч гринов, рапортует с быстротой отличника, вызубрившего урок. Судья спрашивает о первой судимости – сколько дали? Тот отвечает – три года. А сколько было эпизодов? 12! Почему так мало дали?! Так ведь подсудимому тогда было 14 лет… А в третий раз? Две квартиры и шесть лет, строгого режима. А ведь вся эта статистика есть у судьи в бумагах, стоит только глаза опустить. Ладно, говорит судья, дадим сейчас за 1 эпизод семь лет, строгого. И учтите, подсудимый, в следующий раз будет особый режим.
И вот на этом фоне прогремело: обвиняется в растлении, насильственном мужеложстве и так далее…
Все встрепенулись, зашевелились. Уже не только судья окончательно проснулся, вечно дремлющие конвоиры, и те с интересом воззрились на высоколобого интеллигента в тоненьких золотистых очках, поднявшегося за решёткой. На первый же процедурный вопрос – о признании своей вины – подсудимый ответил чётко и быстро: нет, не признаю!
Прокурорша вскакивает и уточняет – по какой из трёх статей не признаёт?
Ответ: ни по какой, по всем трём не признаёт!!
Прокурорша: а как тогда думает подсудимый, если он ни в чём не виновен, зачем же все здесь собрались?
Подсудимый: такой вопрос государственного обвинителя свидетельствует о беспомощности позиции обвинения!!!
Внезапно вмешивается судья.
Он говорит прокурорше: А ведь подсудимый-то ……. Прав!!
Потом ему предложили дать показания.
Книголюб говорил очень долго, не меньше трёх часов.
Мне кажется, что никто не записывал его слов, хотя это как будто бы обязательно.
Но секретарь суда больше рисовала цветочки на полях старых протоколов. А речь эта была, бесспорно, документом исключительного значения.
Он пытался рассказать, какие чувства он испытывал к 13-летнему мальчишке. Пытался объяснить, почему чужой посторонний ребёнок столько времени прожил в его квартире. Говорил о том, что видел в нём собственного сына, что точно так же, как своему ребёнку, он покупал Андрею одежду и обувь. Что, как и со своими детьми, если бы они у него были, пробовал заниматься по школьной программе, потому что Андрей перестал ходить во второй класс, а с сентября ему надо было идти в школу. И что наказывал его, в том числе прямо побил, когда поймал при попытке подышать клеем. Он столько наговорил… Само собой, я тоже не всё запомнил.
Один из моментов этой речи: Книголюб рассказывает о последних днях на свободе. Сюжет от 1-го мая, когда Андрей был обманом вытянут на улицу, где попал в пьяные лапы капитана Константинова. Книголюб объясняет, что Андрей никогда не загуливался дольше двух-трёх часов. А тут… В 12 дня они с упоминавшимся лазутчиком вышли за сигаретами, и его всё нет и нет. Пять вечера, шесть, семь...
Книголюб бросился искать его, хотя уже на улице подумал, что ведь не знает даже примерно, куда бы надо было пойти. Около половины десятого начались звонки по всем тем местам, куда в таких случаях полагается: больницы, милиция… Понимаете, сказал Книголюб, его ведь не было дома. Так поздно.
В этом месте прокурорша переглянулась с судьёй.
Дома? Не было дома?!
Да! Потому что это был и его дом!
Эти переспрашивания вспомнились всем слушателям совсем скоро, когда допрашивали самого Андрея.
Примерно в одиннадцать вечера Андрей появился. В этом месте Книголюб как-то странно, мне помнится, замялся, голос у него внезапно сломался и стал очень тихим.
Он говорил примерно так: понимаете, я не подумал и опять, как тогда с клеем… я ударил его… он упал возле порога, заплакал… да, он плакал тогда… Сквозь сопли мальчишка, запутавшийся в несправедливости этого кошмарного дня, орал – за что его бьют?! Он ведь был в милиции, там его тоже били и не отпускали…
Книголюб ему не поверил. Он позвонил в названный мальчишкой райотдел милиции. Но ему сказали со всей определённостью – не задерживали такого ни на пять минут! К утру после бессонной ночи и многочисленных переспросов оформилась идея пойти пожаловаться в прокуратуру.
Книголюб ещё говорил, что он сейчас видит Андрея после полутора лет разлуки, он видит, как тот переменился… (в этом месте мальчишка как-то странно-сдавленно не то вскрикнул, не то всхлипнул одно слово – “нет!”) Выступающий замолчал и долго неотрывно смотрел на пацана. Судья прервал тишину вопросом – окончил ли подсудимый? Нет, тот попросил ещё минуту.
Он сказал, что его никто не поймёт, но ему очень больно, очень тяжело быть в этом зале здесь и сейчас. Он признаётся – да, он хотел усыновить Андрея, хотя и знал, что его родители живы-здоровы. Он хотел, чтобы этот ребёнок стал его сыном. Они хотели быть счастливыми…………………
Он всё время давал показания стоя, так полагается. В этом месте он без разрешения сел. Потом судья объявил перерыв на обед. После обеда должен был давать показания Андрей.
Судья сказал примерно следующее, обращаясь к Андрею: Потерпевший, здесь в деле есть ваши показания, о том, как подсудимый насиловал вас во время нахождения в его квартире, как заставлял вас участвовать в групповых половых сношениях, а сам всё это фотографировал и снимал на видео.
Потерпевший, вы подтверждаете ваши показания на предварительном следствии?
Бомба сенсации взорвалась с первых же слов Андрея.
Мальчишка обратился сразу к судье: то, что вы сказали, это – неправда! И как там написано, это всё, нет, этого ничего не было!
Судья примирительно кивнул Андрею и предложил рассказать, как было на самом деле.
Мальчишка сказал приблизительно вот что: Было так, как рассказывает он (в этом месте кивок в сторону клетки). И я любил его как отца. (Молчание) Нет, больше, чем отца!
Судья прерывает пацана: потерпевший, ваш отец сидит рядом с вами! Ваш родной отец! Он, что для вас совсем не авторитет?!
Ответ: нет! Для меня… вон, он там сидит……(опять кивок на клетку) Мне было очень хорошо. Всегда было что поесть, я никогда не был голоден. У меня были новые вещи, одежда, кроссовки…(долгий взгляд назад, где сидит ханурик-пахан) Я учился на компьютере. Не только игрался. Учился, как надо работать на компьютере…
Судья: почему ты давал такие показания на следствии?
Андрей: потому что меня били! В первый раз – 1-го мая меня избил капитан Константинов, он всё время выпытывал, что я делаю дома, сколько дома денег…
Судья: где это – дома?!
Андрей: Дома – это у него (кивок на клетку), там был мой дом…Во второй раз меня избил Константинов, когда нас всех арестовали. Потом я стал говорить всем знакомым, что из-за меня сидит в тюрьме хороший человек, который хотел меня усыновить.
Константинов встретил меня в парке и снова избил…..
Судья: сколько раз всего тебя избивал Константинов?
Ответ: не помню, кажется, раз шесть…..
Судья объявил перерыв.
Я слышал, как в перерыве конвойные, а это обычно весьма угрюмые и строгие люди, говорили подсудимому с явной, нескрываемой симпатией: "Если так пойдёт и дальше, тебя не только отпустят, тебя оправдают!"
Они говорили, что за многие годы впервые услышали, чтобы потерпевшего, да к тому же ещё и малолетнего, избивали, чтобы получить показания. И чтобы он от них отказался на суде!!!
Дальше аналогичные бомбы взрывались каждый раз, когда вызывали свидетелей давать показания. И свидетели утверждали, что их били в милиции, что капитан Константинов интересовался, какие ценные вещи есть в доме у Книголюба, как он зарабатывает, сколько, где хранит деньги, сколько денег они у него видели…
Потом опять вызвали Андрея. Судья показал ему вклеенные в уголовное дело три фотографии, на всех трёх сюжет один и тот же: голый Андрей сидит на корточках и делает минет какому-то более взрослому человеку (сказать определённо нельзя ничего, снимки предъявлялись как бы в зал, партнёр Андрея сфотографирован без лица, судья ещё зачитал постановление эксперта о том, что опознать этого второго участника невозможно).
Андрей объяснил, что на снимках – некто Костя-программист, о котором Андрей много раз говорил на следствии. Этот конкретный факт имел место тогда, когда Книголюба рядом не было, а этот Костя долго не разговаривает. Давай соси, а то в голову дам!!
В уголовном деле были и ещё снимки, в том числе и со свидетелями. Эти свидетели определённо говорили, что все их фотоэксперименты делались вполне самостоятельно, без участия Книголюба, за исключением нескольких абсолютно легальных снимков на городском нудистском пляже, которые тот делал действительно сам.
Вообще, в его уголовном деле есть ещё масса любопытного материала, я имел доступ ко всему этому благодаря одному приятелю. Там есть множество вкладных листов с приклеенными фотографиями, масса симпатичных ребят, но я хочу сказать не об этом. Весь мир не может чётко отделить – что есть порно, что есть НЕпорно. Никто нигде не берёт на себя смелость высказаться однозначно. Вспомним хотя бы этого всемирно известного немца-фотографа Гледена, который фоткал голых итальянских мальчишек. Сейчас его работы – классика мирового изобразительного искусства, даже без оговорок-уточнений про “фото” и “эротику”.
А в листавшемся мной уголовном деле имеется, не побоюсь этого слова, бессмертный документ. Какой-то эксперт украинского Министерства культуры авторитетно определил решение мировой проблемы: порно – это то, что лично ему, эксперту украинского Минкульта, представляется таковым. Суди сам: две фотографии одного и того же мальчика лет 14-15, на одной он просто стоит во весь рост голый, держась за спинку стула одной рукой. Этот снимок отнесён экспертом к категории “ряд фотографий, не лишённых определённой эстетической и художественной ценности”. Я просто списал тогда эту формулировку, дословно.
На втором фото – этот же мальчик возле такого же стула. Только – внимание! – одна нога у него согнута в колене, и он ею опирается на сиденье стула. Этот снимок отнесён к категории “образец детской порнографии, осуждаемой везде в мире”. Даже под автоматным стволом, убейте меня, я не смогу понять, чем отличаются эти снимки. Кроме позы. На обоих снимках мальчишка голый, на обоих снимках использован стул, модель сфоткана в обоих случаях лицом к зрителю, что называется, снимок анфас. Так почему же один не лишён художественной ценности, а второй – детское порно?!?! А ведь это – вопиющие, бросающиеся в глаза противоречия. Эх, если бы у кого-то нашлось время детально разобраться в нагромождении бредятины, которой заполнены два тощеньких томика этого так называемого уголовного дела…
А большое количество экстра-откровенных фото и вовсе оказались изъятыми у какого-то парня по фамилии Руденко. По этому уголовному делу он никем не являлся. Его не нашли, потому что не искали. Когда мне захотелось его отыскать, ведь его показания могли весомо облегчить положение Книголюба, выяснилось, что его убили за несколько месяцев до начала этого дела.
Почему изъятые у него снимки оказались вещественными доказательствами в рассматриваемом деле, никто объяснить не смог. Кто-то спросил о видеокассетах. Писали же в газетах о нескольких десятках кассет, изъятых в квартире у Книголюба. Оказалось, что на изъятых в квартире Книголюба кассетах были, в основном, записи юмористических телевизионных программ и две или три – с обычной порнухой, которая даже о неправильной ориентации подсудимого не свидетельствует.
Подробностей разговора о кассетах в зале суда я не помню, но сам факт, что этот вопиющий, по мнению газет и ТВ, материал, как оказалось, не существовал в природе, говорит о многом.
Судья задал в конце Андрею вопрос: как, по его мнению следует наказать подсудимого?
Андрей как-то обалдело посмотрел на судью и выдал: А за что его наказывать?! Отпустите его домой, и я пойду к нему!
А сейчас я хочу обратить твоё, читатель, внимание вот на какой факт. Как я помню, все описанные мной события в зале судебных заседаний происходили всего-навсего в самый первый день.
А всего суд длился о д и н н а д ц а т ь месяцев !!!
Ты можешь выдвинуть какие-нибудь идеи, что там так долго могли разбирать? Моя фантазия мертва, никакого рационального объяснения не существует.
Вспоминается мне, впрочем, что заседания судья назначал с интервалом около месяца, и много раз подряд бывало так, что я видел – Книголюба привозили, но по его делу не было никаких слушаний.
Причины вслух либо вообще не назывались, просто объявлялось – слушание переносится, либо звучал полный бред, что не могут найти какого-то свидетеля, а потом выясняется, что не могли найти свидетеля, который за три месяца до того, как понадобился в суде, был арестован и сидел в той же следственной тюрьме, что и подсудимый Книголюб.
В ноябре 2000-го года, едва только привезли каждодневную порцию арестантов, судья велел всех, кроме Книголюба, перевести в другой зал заседаний. А его, хотя и оставили в запертой клетке, но конвойных всех отправили в тот же другой зал. Уходя, старший конвоя сказал Книголюбу: похоже, тебя отпускают. Через считанные минуты выяснилось, что судья говорит по телефону с прокурором области.
Оказывается, это первый случай в истории областной юстиции, когда человека после полутора лет тюремного заключения не довели ни до какого приговора, а держать его дальше под арестом не могут подыскать никаких оснований.
Видимо, они как-то договорились, потому что судья выбежал в зал и быстро прочитал такое постановление: Такого-то (ФИО) из-под стражи освободить! Уголовное дело направить на дополнительное расследование.
Мне лично бросилось в глаза то, что обычно в таких случаях формулировка куда как отличается от услышанной. Обычно не пишут – освободить, обычно, я знаю, применяется формула “изменить содержание под стражей на подписку о невыезде”.
А здесь, согласись, как-то более обнадёживающе, что ли.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СУДА
Во время эпопеи с жалобами после освобождения Книголюб на последнем этапе этого марафона беседовал с помощницей районного прокурора. Она уговаривала его написать заявление о согласии с прекращением уголовного дела, я это пересказывал в предыдущем письме. Книголюб напоминал ей об этом протоколе допроса в кабинете районного прокурора. Она, оказывается, хотела проверить этот факт.
Тогдашний прокурор за полтора года в тюрьме ушёл из прокуратуры в адвокаты. Нынешняя помощница нового прокурора спрашивала его о диктанте в кабинете. Ты можешь мне не поверить, как не поверил и я Книголюбу!! Бывший прокурор на прямой вопрос соратницы по борьбе ответил: он имеет право отказаться отвечать на этот вопрос. Она попросила уточнить.
Бывший прокурор заявил, что он не хочет свидетельствовать против Книголюба, поэтому отказывается отвечать. Но точно так же он не свидетельствует и за него, если отказывается! Эта чиновница, по словам Книголюба, отсюда сделала вывод, что Книголюб сказал ей правду – о диктанте в кабинете прокурора.
В самом деле, о каком там качестве расследования, о какой беспристрастности можно рассуждать, если следователь даёт интервью и распахивает материалы уголовного дела перед журналюгами, когда впереди ещё долгие месяцы предварительного следствия!! О какой непредвзятости мы талдычим, когда пресса и ТВ сформировали общественное мнение через три (!!!) недели после ареста?! И в этих условиях лопнул юридический пузырь?!! В этих условиях почти год шёл суд, кстати, суд шёл тихо-тихо, никому из продажных писунов не было никакого дела до оклеветанного их пёрышками человека……
Между тем, освобождённый узник со второго дня на свободе был вновь терзаем теми же мусорами, только теперь присказка о деньгах звучала иначе – плати, а то опять посадим! Мне достоверно известно, что Книголюб пытался жаловаться В Управление по борьбе с оргпреступностью. Эта контора от участия в деле устранилась, его там, по его словам, сперва выслушали, потом предложили позвонить на следующий день. Он говорил, что звонил непрерывно несколько дней, через каждые 15 минут.
Ему вежливо объясняли, что тот, кто будет заниматься его делом, вышел из кабинета, надо позвонить позже. А сейчас он на совещании. А сейчас поехал на задержание. А сейчас он опять вышел, надо позвонить позже. Ну и что, что в семьдесят пятый раз? Ну и что, что на пятый день? Звоните позже…
Книголюб пытался жаловаться в Службу безопасности Украины. Беседа длилась полдня. Предложили написать всё письменно, а по написанному объяснили, что руководство Управления считает дело несвежим, а потому заниматься им не станет.
Книголюб попытался жаловаться в областную прокуратуру. Выслушали и записали всё сами и сразу. Отправили в городскую прокуратуру. Городская – в районную.
Заместительница районного прокурора вызвала Книголюба и страдальчески спросила – что же ей делать с его заявлением о вымогательстве денег? Если дать ему законный ход, то придётся направлять основное уголовное дело на новое судебное рассмотрение. Если суд захочет это дело прекратить, это прекращение будет отменено протестом областной прокуратуры. Если суд не сможет прекратить, но и не сможет вынести приговор, значит, дело пойдёт на новое доследование.
И так до бесконечности.
Выход она видит только один: он сейчас при ней пишет новое заявление. Во-первых, он напишет, что согласен с прекращением уголовного дела по обвинению в растлении, насилии и так далее. Он согласен? Конечно, как он может возражать, ведь он полтора года твердил, что ничего не было, конечно, с прекращением уголовного дела он согласен!
А во-вторых, он напишет, что не хочет рассмотрения своего заявления о вымогательстве у него денег за это прекращение.
Книголюб мне рассказывал, что был ещё такой забавный эпизод: очередной сменный следователь, который вёл его дело в момент этих жалоб, вызвал его уже после прокурорши и ехидно задал вопрос: зачем было жаловаться в прокуратуру, ну, сказал бы, что платить не будет, договорились бы и так, без прокуратуры.
И дело было тихонько прекращено на абсолютно законном основании.
По-моему, ни в едином национальном законодательстве, нигде в мире, ни в едином уголовном кодексе нет такой иезуитской формулы, как та, которой удостоился Книголюб.
Это последнее постановление я держал в руках, читал, перечитывал, и не мог поверить, что такой текст может существовать. Там было написано: органами предварительного расследования установлено, что обвиняемый систематически совершал многообразные действия растлевающего характера в отношении потерпевшего Андрея К., достоверно зная о его малолетнем возрасте.
Аналогичные действия многократно совершались обвиняемым по отношению к многим другим малолетним детям, установить которых органам предварительного следствия не представилось возможным.
Обвиняемый систематически организовывал в своей квартире групповые половые акты с участием несовершеннолетних, во время которых осуществлял фото- и видеосъёмку.
Принимая во внимание, что к настоящему времени вышеописанные действия обвиняемого утратили характер общественно опасных, постановляется:
уголовное дело дальнейшим производством прекратить в связи с изменением обстановки.
Число и подпись.
Ты вот сейчас прочитал, ты что-нибудь понял?! То есть опять получается, что всё доказано, всё совершалось, и что???? Значит, можно совершать и дальше? А за что же тогда было это уголовное дело?
БЫВШИЙ МЕНТ
Теперь о капитане Константинове. Его из органов уволили. Он не просто перешёл. Его выгнали из мусарни с формулировкой “за дискредитацию звания сотрудника милиции”. Но это, конечно, ничто в сравнении с той бездной зла, которую он причинил многим и многим…Тут вот ведь какой парадокс – выгнав его из милиции, начальники убили двух зайцев одним выстрелом – во-первых, они выгнали из милиции слишком явного взяточника и вымогателя. То есть наказали виноватого, короче говоря. Во-вторых, и в главных, как объяснялось мне, Константинов теперь неподсуден за те преступления, которые он совершил, будучи офицером и должностным лицом. Потому что преступления должностные.
Возня, приведшая к изгнанию негодяя Константинова из ментовки, сознательно строилась вокруг исключительно должностных злоупотреблений. В чистой уголовщине его никто не обвинял. То есть – если он калечил 13-летнего пацана в камере РОВДа, то он делал это, злоупотребляя служебным положением. И уж никак не наносил он телесных повреждений! И вернуться к этому в рамках законодательства суверенной Хохляндии невозможно! Слово в слово могу пересказать формулировку – “доказательственная база утрачена”. Всё, что можно – возбудить интерес общественности. Но не к уголовному преступнику Константинову, а к злоупотребившему служебным положением.
Как пробить эту стену? Вот с этим юридическим казусом как бороться? А такая гнида живёт по-человечьи и ходит среди нас. Обидно. А работает подонок не где-нибудь, а в службе охраны одного из банков Днепропетровска.
БЫВШИЙ МАЛЬЧИК
Пацана зовут Андрей, фамилия – Капля, дата рождения 1985, кажется, 29 октября.
Мальчишке жизнь сломали напрочь. Мало того, что он с 13 с половиной лет шарился по плешкам, так уже потом, когда освободился Книголюб, выяснилось, что не за этого мальчика он отмучился полтора года на нарах. Этот новый Андрей был вообще другим человеком. К своему увлечению клеем он от родного папы перенял и добавил ещё и наркоту. Книголюб ещё пытался его спасти, по-моему, он всё ещё любил мальчишку, только не того, который был перед ним, а того, которого оставил на свободе. А это были два разных человека.
Пацан месяцами не был ни дома, ни у Книголюба. Отдавался кому угодно и не глядя, к примеру, за полтюбика клея „Момент". Потом был эпизод, когда Андрей добыл немного денег, а кто-то из его приятелей об этом узнал. Пацану разбили голову. Он, конечно, никого не сдал. Из больницы, где он опять голодал, позвонил Книголюбу. Конечно, тот к нему приезжал, накормил, переодел.
После больницы, через несколько недель, Андрей приехал к несостоявшемуся усыновителю, чтобы тот дал денег на дозу. Предлагал любой трах, любой секс. Книголюб его выгнал. Когда он мне рассказывал об этом, то казалось, что речь идёт о хирургической операции, когда человек сам у себя ампутирует какой-нибудь орган. Потом Андрей пропал. Через много месяцев мы узнали, что он был тогда арестован и осуждён не более и не менее, как за убийство, - но всего на семь лет.
Уговорить этого мальчишку описать свою жизнь. Утопичность идеи в том, что он в тринадцать лет был разумнее и развитее, чем сейчас. Я давно не видел его, но по отрывочным отзывам самого близкого ему человека могу сказать, что клей и наркота убили в нём всё. Этот бывший “модель” в местах лишения свободы уже с 2001 г., он и раньше связно писать не мог, а теперь… Наверное, в слове “хуй” он сделает четыре ошибки. Книголюбу в последнее время даже говорить об этом несостоявшемся сыночке было больно. Кто-то из классиков сказал, что в другом человеке мы любим ту часть себя, которую вложили в него. В этого Андрея он вложил, по-моему, очень много от себя. И это “много” было утрачено полностью.
©Witold
