"идите за Мною,
и Я сделаю вас ловцами человеков"
(fishers of men)
Матф., 4:19

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ТРЕТИЙ ПУТЬ

- ЭЛЕКТРОПОЕЗД ДО РЕВДОВО ОТПРАВЛЯЕТСЯ С ТРЕТЬЕГО ПУТИ. ПОВТОРЯЮ: ЭЛЕКТРОПОЕЗД ДО РЕВДОВО ОТПРАВЛЯЕТСЯ С ТРЕТЬЕГО ПУТИ....
Ну вот уже почти приехал, подумалось мне. Вся морока с поездом, самолетом, пересадками и прочими прелестями путешествия позади. Теперь лишь отоспаться пару часиков в электричке - и вот он, мой дестинэйшн, город Ревдово. Среднего пошиба райцентр, сто тыщ жителей, среди которых и моя обожаемая тетушка с кучей своей родни, к коим я собственно и приехал в гости. Да вот она, тетушка, ждала меня на вокзале, а теперь вместе со мной едет, на одной скамейке. Уже дремлет - и как она ухитряется среди бела дня? А, ну его....потом расспрошу, где она так утомилась.
А мне спать ломово. Я смотрю в окно на местный пейзаж, пытаюсь вспомнить что осталось, что изменилось, что нового возникло. Электричка встает на каждом полустанке, в нее ломится народ - угрюмый, уставший за день пролетарский народ. Ни одного живого лица - все как будто отключенные от жизни за неуплату. И в контраст - яркое жизнерадостное буйство августовской природы, пролетающей в окнах электрички. Поля, луга, лесопосадки, пышное разнотравье - даже под ровным серым светом пасмурного неба это выглядело донельзя жизнеутверждающе, хоть и слегка гармонически-минорно. Так бы и прошла моя поездка в "леп#%дричке" лишь еще парой часов времени. Но....
Чу! Вдруг, внезапно, неожиданно - как будто ярче стал свет, и подул откуда-то теплый бриз (в электричке? да ну вас, господа) - накатил импульс какого-то предчувствия. Его всегда осознаешь уже потом, а сначала адреналин влетает в кровь, и совершенно неосознанно начинаешь рыскать по сторонам и готовиться.. к чему? непонятно...Пророки всегда косноязычны, предчувствия всегда неопределенны. Лишь потом, много позже, обдумывая события, понимаешь: не зря тебя тогда атаснул твой внутренний голос, не зря.
А электричка меж тем снова "произвела запланированную остановку" у какого-то полустанка.Засуетился народ, выходят-заходят, замелькали в толпе удочки. И в вагон ввалилась кучка подростков. Все понятно по одному внешнему виду - рыбаки, прутся домой в родной поселок/деревню, бедноваты (мягко говоря), лица опухше-прыщаво-местами-недобритые, курить-пить-материться обучены давно, наиболее вероятное будущее - пту, механизатор, жена-бабища, пара детишек, по пьяни в речке утонул или кореша зарезали. В общем - будущее среднестатистическое быдло. Лишь когда они прекратили кучковаться и начали садиться кто где...
я заметил его. И как тут было не заметить : уселся (спасибо, матушка-судьба!) почти напротив меня парнишка неописуемой, неподдельной, от самой природы красоты, которую не замажешь никакой грязнотой и бедностью, не скроешь никакими слоями теплых рыбацких одежд, и самое, самое, самое главное - этого яркого, лучистого, ослепительного, прогревающего до самой души света в глазах и улыбке, света самой жизни. Так вот шутит сама с собой природа, подкидывая временами золотистые бриллианты среди дорожных камней. Золото волос из-под вязаной шапки, синие, пристальные глаза, рой бледных, почти незаметных веснушек на хорошенькой slim мордашке, стройный, жизнерадостный - просто эх! (с) Дальше додумайте сами.
И парнишка заметил меня и мой интерес к нему. Не подумайте плохого, я просто пристально на него смотрел и улыбался своей стандартной ╕527: улыбка с хитринкой в стиле "давай познакомимся". Улыбнулся в ответ, чуть смутился, щеки как будто слегка покраснели, начал для виду изучать содержимое стоявшего подле ведра. Из всей компании рыбаков ведро нес он, наверняка, как самый шестерка. люди, люди, люди...
Ну что мне оставалось делать? Говорю :
- Привет !
Он вскинул голову, улыбнулся еще шире и ответил :
- Здорово!
- Домой с рыбалки едем?
- Ага!
- И много наловили ? Поди целое ведро ? (ну конечно я врал :) по тому как мальчишка нес это ведро, оно не могло быть полным)
- Даже больше! Только съели сразу. :)
- А ведро кому?
Он пожал плечами.
- Может продадим, может сами съедим.
- А чего там продавать-то? Покажи ведро.
- На, смотри. :) - и показал, чертенок, пальцем на ведро. Смотри, мол, показываю.
- Да не то ! :) Покажи, что в ведре-то. Если не секрет.
- Секрет!
- ... :(
- Да ладно, смотри. - вот озорник! ну смотри, доберусь я до тебя!
В ведре почти до половины виднелась россыпь залитых водой уклеек-карасей-ершей. Неплохая рыбка...для навара в ухе, на засушку, для кошек или на клейстер. Впрочем поверх них гордо возлежал нехилый такой судачок, зверски свернутый в полтора оборота.
Тем временем ситуацией заинтересовались старшие товарищи.
- Че смотришь, командир? - подошед, заявил самый паханистый парень.
- Рыбу по дешевке вижу - сказал я, и это было почти правдой: рыбу я люблю, готовить умею, так что от такого ведра по разумной цене не отказался бы.
Главарь, почуяв запах денег, сразу заинтересовался.
- Сколько дашь?
- А на сколько ты думаешь?
- Ну вот у нас с пацанами судаки - толкнем дома по пятдесят за штуку.
- Хрен ты их толкнешь, парень. Такие судаки в Ревдово за сорок не продашь, максимум тридцатка. (я блефовал внаглую, как при торге и положено). А в вашей деревне и того дешевле будет.
Парень, обломавшийся с надувательством меня (а может и правда не знавший коньюнктуры рынка) обиженно сказал:
- Не хочешь - не надо. А в Ревдово вот этот (он показал на моего ангелочка) е%анушка едет. Он там хотел за семьдесят своего судака со всей мелкотой толкнуть.
- И толкну ! - ответил разозлившийся ангелочек.
- Тише, пацаны, - сказал я, - может и толкнешь свой улов. Там напротив гастронома по жизни рыбаки с бабульками зависают, свежую рыбу предлагают. Вечером, пока не стемнело, там полно народу. Сам часто брал, знаю.
- Вот там ему %%3дюлей дают постоянно и выручку отбирают - сказал главарь.
- Ничего не постоянно! Всего два раза было. А я туда все лето езжу.
Е-мое! И почему я не приехал в Ревдово пораньше? Раз уж такие купидоны здесь рыбой торгуют...Упс! Похоже, пора пацанов разнимать.
- Ша! Я решил. Давай, лысый (это я главарю), иди, достань своих судаков, может сторгуемся. А тебе (а это я уже ангелочку) вот что скажу: раз мы попутчики, могу тебя до рынка проводить, типа я тебя туда поставил. Как тамошние алкаши мою рожу увидят, так им сразу расхочется ради полтинника на тебя наезжать. Доволен ?
- Ага! Круто вы придумали. А я правда только полтинник смогу заработать?
- Во-первых, называй меня на ты. А во-вторых, черт его знает. Может и больше срубишь. Но полтинник - это верняк.
Вот и лысый вернулся, таща с собой рюкзак, и достал из него три пакета, из каждого персонально глядела судачья голова. Судаки были грамотно упакованы в мох. Я даже не стал их оттуда выковыривать - нафиг надо, я прекрасно знаю, какие в Лиске судаки водятся. Взял двух покрупнее и сказал :
- Вот за этих двух полтинник отдам.
- Ну ты че командир? За семьдесят - самое малое.
- За семьдесят езди в свою деревню и ходи по всем домам до темноты: продашь-не продашь. Я тебе прямо здесь и щас полтинник дам и спокойно пойдешь куда хотел. И еще с судаком на ужин остаешься.
- Ну #%%%#%^#^%. Командир, хотя бы шестьдесят дай.
- Ааа, на пузырь вам надо. Ладно, по рукам.
Вот так я приобрел парочку шикарных судаков по дЭмпинговым ценам. Засунул судаков в изрядно отощавшую с дороги сумку. А лысый тем временем, тщательно упрятав денюжку, пошел трепаться к своим. Ну а мне - а мне, разумеется, осталось (в великую радость, конечно) потрепаться с солнечным мальчиком. Мы с ним трещали без умолку, на прорву самых разных тем от наживки на леща до звездного света - оба были просто в ударе и страшно рады друг с другом познакомиться, так что описывать подробно каждую фразу - пальцы отвалятся, да и не помню я, че там успел наговорить. :) Потом присоединились к его старшим дружкам и, достав картишки, насмерть убили оставшуюся часть пути. Мой неиссякаемый запас шуток, баек и поучительных историй на любой тип слушателя и здесь пригодился как есть. Пару раз, когда мы своей не сильно спокойной компанией опять будили весь вагон, просыпалась тетушка, но увидев, что я, как обычно, с молодежью, :) успокаивалась и засыпала обратно. Расставались на их полустанке ну самыми закадычными корешами. А Матвейка (так звали моего, как я выяснил) так и остался со мной до Ревдово.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЛОГИКА И ФАТУМ

Когда доехали до Ревдово, было уже близко к вечеру. Пока я помогал высадиться тетке и выволакивал свой багаж, Матвейка все вертелся вокруг нас со своим ведром - это было б возмутительной назойливостью, не будь он так чудовищно обаятелен. Его харизма проняла даже тетушку, которая успела пару раз публично им восхититься и обозвать "милым мальчиком", отчего я смог полюбоваться бесподобной гаммой красного на его веснушчатой мордашке. Выгрузившись, я подозвал его и сказал:
- Ну что, Матвейка, хочешь, чтоб тебя проводили на базар?
- Ага. А ты что, не проводишь меня щас?
- Ты что, пацан? Посмотри, сколько у меня багажа. Дойду домой - мне недалеко - и вернусь сюда, а потом вместе пойдем. Так что ты меня подожди здесь, у вокзала, ок?
- А давайте я вас провожу? и вещи помогу тащить.
- Нет уж! Ты мне все своей рыбой забрызгаешь. Смотри, тебе уже кое-где это удалось. Так что жди здесь, я скоро. Понял?
- Понял, - вздохнуло мое солнышко.
- Только никуда не уходи! - сказал я, уже уволакивая свои баулы до дому. Симпатичный золотоволосый мальчик пристально глядел мне вслед своими синими глазами, пока я не скрылся за поворотом.
Мне и правда было недолго до дому...по меркам монгольских кочевников. Всего-то несколько остановок. Не помню, как я добрался, как покидал вещи, как рванул в обратную дорогу. Ни на минуту не мог забыть, что там, на вокзале, меня дожидается такое чудо, которое не бывает надолго и надежно. Ведь ребенок же - мог уйти на свой базар, мог обозлиться на свою рыбу, выкинуть ее и поехать той же электричкой обратно, мог..... да что угодно мог сделать! Нельзя было исключить и вариант перехвата его каким-нибудь моим местным более везучим коллегой. Не все же так как я добры и искренни к детям, есть ведь и настоящие подонки. Что может случиться с хорошеньким парнишкой без денег и документов на вокзале в чужом городе - можете помыслить, если будете в том же состоянии, что и я тогда.
Вот в таком состоянии перманентной паранойи я долетел бегом до вокзала и... нету его на перроне! и в зале! и окрест не видно! Сердце со скоростью останкинского лифта многопудовой гирей улетело куда-то к пяточным костям и с треском рассыпалось на гибельно острые осколки, источавшие леденящий ужас. Куда он делся? Что случилось? Я облетал территорию вокзала, нарезая (по науке) расширяющиеся круги, и сканируя все вокруг, ища в серости вокзала и промзон где-нибудь красную вязаную шапочку или золотистую копну волос. Такие, конечно, попадались, да вот принадлежали они совсем не Матвейке. Обойдя все и так и не найдя свое так легко потерянное счастье, я с горя и безысходности поперся в пивняк через железку, среди гаражей. Я уже был не в состоянии чему-то удивляться, когда в полуметровом проеме гаражей, на собственном ведре, положив под зад какую-то доску, сидел...правильно, вы догадались. Увидев меня, он...короче, я тогда понял смысл выражения "радости полные штаны". И не только штаны. Такое было ощущение, что радости хватило бы даже заполнить стоявший рядом на рельсах эшелон цистерн под завязку. Мальчишка вскочил со своего "кресла" и очутился у меня на шее, казалось, просто перелетев по прямой со скоростью света. Правда тут же смутился и слез, встал рядом и спросил (ну конечно, первым делом надо меня упрекнуть!):
- Как вас долго не было! А я ждал... Где вы были?
- Прости, малыш. Но я ведь вернулся! А почему ты здесь?
- Я не малыш! Я четырнадцатилетний парень! А это.. тут у вас менты на вокзале очень злые, пришлось спрятаться.
- А как, по-твоему, я должен был тебя найти, так хорошо спрятанного, а ?
- Так нашли же!
Что я мог возразить такой убийственной логике ?
- Ну что, пошли до базара? - спросил я.
- А знаете, дядя Антон, - он опять смутился и уставился в пол, - я вот подумал... может вам немного рыбы еще надо?
Скажите мне, дорогие читатели, у вас никогда не возникало ощущения, что вас ведут? Нет, не менты и не спецслужбы. Ну... возникало у вас ощущение, что кто-то большой и необъяснимый где-то за пределами неба и земли взял да и провел вам дорожку и теперь строго по ней вас подталкивает? Не было ли чувства, что твой день и твой путь уже был кем-то расписан по минутам, разлинован по таблицам, матрицам, параграфам и графам и мастерски перекрещен с такими же предопределенными судьбами других? Не чувствовали ли вы мягкую, аккуратную и непреодолимую силу фатума? Привет дедушке Толстому... Впрочем, это лирика.
- Уфф! Во-первых, называй меня на "ты", во-вторых, не надо этого "дядя". Я себя сразу стариком чувствую. Зови меня просто по имени, Антоном, хорошо? А насчет рыбы, - я покорился судьбе, - все сразу за шестдесят возьму...
- Ураа!!!! - заорал мой лапочка и снова полез обниматься.
- Я не договорил! с одним условием! очень серьезным!
- Каким условием? - недоуменно спросил амур, впрочем сильно не тревожась. Доверяет!
- Ты мне поможешь разобраться со всей этой рыбой! Почистить, посолить и так далее. В общем работы на целый вечер нам двоим у меня дома. Все продукты достану. Согласен?
Он призадумался ненадолго. Видно было, что перспектива какой-то работы его, как всякого русского человека, слегка огорчила. Но как ему хотелось подольше побыть со мной! Как светились его глаза! В общем-то, я на это и рассчитывал. (Ругайте меня! Счастливей буду!)
- Аааа, продукты.. А меня покормишь? Я немного ем, вообще-то..
- О чем речь! У нас же будет целое рыбное пиршество, смотри, сколько ее у нас! Ну что, пойдем ко мне?
- Пойдем! А твоя тетя не заругает?
- Я вообще один в квартире! Мне ее как раз тетя и оставила. Они всей семьей летом в деревне живут. Вот и сейчас она туда уехала. Ей там работы дофига - коровы, свиньи, сам понимаешь. А я вот, ночь в одиночестве отдохну.. ну то есть, отдохнул бы.
- Я тебе помешал, да?
- Ну что ты, какое помешал! Ты мне будешь желанным гостем! - (правда на 100 процентов!) - Слушаться меня будешь?
- Буду!
- Делать, че говорю, будешь ?
- Буду!
- Вещей без спросу брать не будешь?
- Буду! То есть... :) я хотел сказать.. ;)
- Да ладно тебе ;) бери что понравится, только аккуратно. Ага?
- Ага! Ну пойдем уже!
Я не стал с ним садиться ни в какой транспорт, мы классно прогулялись по Ревдово, продолжая болтать обо всем на свете и с каждым мгновением дружась все больше. Нетяжелое ведро тащил Вейка, он очень хотел продемонстрировать свою силу и ни за что не отдавал его мне. Пасмурная, чуть прохладная погода придавала какой-то сюрной оттенок городу. Тем ярче смотрелся на его фоне маленький огненный сильмарилл, несравненный специалист по рыбной ловле, поделкам из дерева и еще много в каких важных делах. По пути прошлись по магазинам, набрали всего по мелочи и дитям чупа-чупс. Заморская оральная забава пришлась так по вкусу пареньку, что пришлось набрать про запас. А может, он притащился бы хоть по баклажанной икре, будь она из моих рук.
Наступал вечер.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МАЛЕНЬКИЙ ПРИНЦ

Добрались мы домой, когда уже начало темнеть. Мальчишке квартира понравилась чуть не с порога. Он, едва разувшись, рванул по ней, изучая все и вся и был даже немного недоволен когда я его принудил снять хотя бы половину своих роб (безумно фонивших рыбой, костром, лесом и немытым мальчиком) и хоть немного вымыть руки.
- Значит так, пацан. Щас мы будем разбираться с рыбой, можешь пока оставаться в своих робах - их ты сильнее, чем есть, уже не запачкаешь. Потом заставлю тебя переодеться, но пока - разбор и чистка рыбы !
Он немного похмурился для виду, но послушался. И вот работа заспорилась. Я сам вырос подле речки, так что тоже знал, с какого конца рыбу чистить и прочее. Не прошло и пары часов, как рыбехи заняли места согласно боевому расчету, кто - в морозилке, кто - в баке для засолки, кто - в кастрюле на уху, а самому аппетитному судаку я доверил ответственную роль моего помощника в нелегком деле соблазнения золотых ангелочков. Этот судак возлежал на противне, обложенный со всех сторон самыми изысканными (если честнее - самыми сумасбродными) сочетаниями продуктов, полностью готовый к отправке в духовку, а после - и в наши желудки. Путь к сердцу мужчин лежит в том числе и через желудок :).
Отсылая судака в его часовой персональный ад с гордым именем "Вятка", я сказал своему, похоже, совсем не уставшему гостю:
- Юнга, смирно! Отбой боевой тревоги!
- Есть! - отчеканил чертенок, козырнув рукой, весь в блестках чешуи.
- Слушай мою команду! Вынеси мусор и отряхни на улице свое шмотье! - и вручил ему большой увесистый пакет с останками рыб - сегодня кошкам нашего двора будет праздник.
- Слушаюсь! твою команду! :) - и побежал по лестнице.
Пока он выбегал, я успел маленько передохнуть, прибраться по мелочи, немного проветрить хату, приготовить полный комплект чистой одежды себе и теткин махровый халат - ангелочку. Ну не нашлось чего получше, да я и не особо искал. Как представил себе его в одном халате (как раз по росту), так сразу отказался от дальнейших поисков. Вы меня поймете :)
Вот и он, мой лапик! Уже без пакета, да и чешуи на нем поменьше. Объясняю задачу : щас иду в душ, потом твоя очередь. Вот лучший вариант чистой одежды для тебя. Пойдет? Ну, не кривись, все равно ничего из твоих вонючих шмоток я тебе щас надеть не позволю. Чем тебе халат не нравится? Бабский? Ну ты даешь! Это же азиатский халат, дядька из Киргизии притаранил. Его там бабам вообще носить не дозволяют, только для мужиков. Так что не бойся. Да сам подумай: выйдешь ты из душа, горячий, чистый, немного мокрый - что тебе лучше всего надеть? Конечно, халат! Ну ладно так ладно. Эээээ-э! Не садись в этих штанах на диван! Что "почему"? Понюхай их! Хочешь, чтоб мой диван так же пахнуть начал? Ну не обижайся, пожалуйста. Я щас, быстро, сполоснусь только с дороги. А потом ты заходи и плескайся сколько влезет. Сколько влезет, говорю. Вода есть. И горячая, и холодная. Ну потерпи немного, на табуретке посиди, ага? Ящик посмотри пока. Вот эта кнопка - включить, эта - громкость, эта - каналы. Ну, я щас!
Отмылся я с нескрываемым наслаждением. Все шло как по нотам. Но загадывать далеко - не в моей натуре. Щас умоюсь, выгляну, его позову... Я закрыл воду и сразу же услышал из-за стенки :
- Ты все, помылся?
- Ага! - ответил я, и тут... Дверь ванной распахнулась (хорошо, хоть шорты надеть успел!) и в нее влетел мой мальчик, уже в одних замызганных плавках! Но я, разумеется, смотрел не на состояние его плавок. Доселе я его видел только завернутого, как капусту, в ворох одежды. Я впервые его толком разглядел - и был просто восхищен! Нет, слабо сказано: я обалдел! Никого и ничего более прекрасного я не видел никогда раньше! Стройное, жилистое, неописуемо прекрасное тело, идеальная осанка, абсолютно чистая, без единого прыщичка подзагоревшая кожа, украшаемая лишь редкими родинками и шрамиками, сквозь которую виднелась каждая мышца, каждое волокно, удивительно сбалансированные мышцы легкоатлета на тонком аккуратном костяке - да что описывать! Я никогда не смогу передать всю свежесть, молочную прелесть, мальчишескую крепкость и жизненную силу его тела! - просто поверьте мне, что он был невозможно, невероятно, непредставимо, непередаваемо красив! Может быть, и вам самим иногда везло встречаться с такими, но я все равно скажу вам, что мой petit prince был в тыщу раз красивее ваших!
А сам принц тем временем, похоже, задался целью тут же на месте угробить меня доведением до остановки сердца и дыхания. Ничтоже сумняшеся стащил с себя плавки и полез под душ! Продемонстрировав мне свои чудесные... Да, да, да! Вообще-то еще в электричке я заметил, какие у него узкие, осанистые и очень выпуклые булочки: они нагло выпирали даже под многослоищем штанов. А теперь, в душе.. Тут я даже боюсь как-то рассказывать, чтоб не опорочить несказанную красоту неуклюжими буквами.
Знайте лишь, что они были сочнейшей, неправдоподобно выпуклой и аппетитной формы, формы, к которой так и хочется прикоснуться, погладить, ухватиться и никогда (никогда и ни к кому!) не отпускать, нежнейшего пастельного цвета предзакатных облаков (там, под плавками, где их не коснулся загар) , и невиданной мной раньше рельефностью: каждое его движение провоцировало прямо-таки войну бесчисленных жилок под кожей, перекладывавшихся в новый, каждый раз все более сексуальный узор.
Так я, обалдевший и утратиший всякую возможность двигаться, и стоял, наблюдая как это восьмое (какое к черту восьмое! самое первое и величайшее!) чудо света - вот оно, в моей ванной весело плещется под душем и еще пытается, брызгаясь, дразнить меня! Знал бы он, как он меня уже раздразнил, потомок огненной Лилит! Понятно и почему он меня не стеснялся: у себя в деревне наверно мылись в бане и толпой, а мои намерения помыться в одиночку он понял лишь как невозможность залезть под душ вдвоем.
Тем временем чудо, вдоволь наплескавшись, выпрыгнул из ванны и потянулся к полотенцу.
- Ты что, все, помылся, что ли? - спросил я.
- Ну да, здесь же не попаришься :) - ответил Вейка.
- Ты слышал про такую вещь как мыло? А ну марш обратно и с мылом вымойся!
- :( Ну воот.. - протянул ангелок. - не люблю мыло.
- Потому таким грязнулей и ходишь! У себя в деревне можешь мыло не любить. А здесь, у меня в гостях, изволь быть чистым. Лезь под душ!
Ангелочек нехотя залез обратно (бог ты мой, как он красиво двигается!) и стал с неприязнью осматривать врученную мочалку. Потом, как через силу, намылил ее и начал нехотя себя ей поглаживать. Мне, заядлому банщику, такое опошление идеи мытья мочалкой пришлось не по душе. Да и предлог прикоснуться к нему был весьма неплох. Я забрал у него мочалку и выдал прямо в синие глаза:
- Ты как моешься?! А ну кругОм! Щас сам тебя тереть буду!
Мальчик смущенно улыбнулся.. и покорно развернулся спиной ко мне. Я с энтузиазмом принялся драить его мочалкой, как вдруг
- Аааааа! У меня шкура не казенная! - заорал Вейка.
- И что мне с тобой делать? - риторически спросил я, откладывая мочалку. - Отмыть-то тебя надо. А знаешь что, Вейка? Я тебя буду мыть вот так!
И, взяв мыло, я начал намыливать его прямо ладонями (как это было здорово! я изо всех сил надеялся чтобы он мне позволил продолжать), потом начал своими ладонями/запястьями/пальцами/ногтями делать ему этакой сплав мытья, поглаживания и массажа.
- Оу! Здорово, - выдохнул мальчик.
- Вот так и продолжу. Нормально так?
- Ага! Ты классно гладишь.
- Это ты классно гладишься, - признался я, - по твоим жилкам очень удобно массировать.
- Антон! А ... - он опять засмущался, - как я тебе? нравлюсь?
НЕ ПОНЯЛ! - подумал я, а вслух (ну куда уж отступать?) сказал осторожно:
- Нуу... Ты ничего. Смазливый такой, симпатичный.
- А пацаны все говорят, что я тощий. Кащеем дразнят.
Уфф! Слава богу! Ничего он такого не подумал, просто о себе хотел узнать побольше.
- Дураки твои пацаны. Это не ты тощий, а они жирные и опухшие. С перепою. - чертенок хихикнул. - Какой же ты тощий? Посмотри на свои руки, - он начал недоверчиво рассматривать свои руки, - это же сплошные мышцы и жилы! А ноги у тебя, - я воспользовался объяснением, чтоб перенести свои ладони ему ниже пояса и заняться его ягодичками и бедрами (ммм!) - Ноги у тебя вообще накачаны получше многих легкоатлетов. Бегаешь много? - он кивнул.
- Я в школе первый на сто метров бегаю! А еще в футбол играю.
- И еще у тебя кости легкие и тонкие. Для бега и игр очень удобно. Вот у меня, смотри, костяк широкий и тяжелый. А ты легкий, как птичка! - я едва удержался, чтоб не подхватить его. Еще успею. - Ну давай, разворачивайся. Ща тебя спереди намылю.
- Неа. - сказал Вейка и, наоборот, еще от меня отвернулся. На все 180. Но по ушам и скулам было видно, что он жестоко покраснел. Я все понял, подсмотрел, чтоб убедиться и сказал:
- Да не стесняйся ты! Подумаешь, встал у тебя... Эй, ты чего отвернулся?
- Дядя Антон, вы не подумайте, я не пидор! Просто, я не знаю... - Плечи мелко задрожали. Заплакал, что ли?
- Да знаю я что ты не пидор! - с места в карьер! надо срочно утешить пацана, пока не случилось чего! - Я знаю что ты здоровый и отлично развитый нормальный четырнадцатилетний пацан! А у мальчишек встает каждый раз, когда им очень-очень хорошо! Тебе ведь хорошо сейчас, здесь, со мной?
Вроде успокоился. Повернул ко мне заплаканную раскрасневшуюся мордашку и сказал, робко пробуя улыбнуться:
- Да...У тебя хорошо...Можно я дальше сам помоюсь?
- Прекрати меня стесняться! Я ведь хорошо тебя мою? - он робко кивнул. - Ну вот, я начал тебя отскабливать, я и закончу. Давай, кругОм!
Покорно развернулся, уставившись в пол. И дал мне вдосталь разглядеть его уже спереди. Но виду подавать было нельзя, так что я спокойно и не пялясь на его вовсю торчащий кончик (нормальный подростковый кончик, где-то см так на 10) и прочие прелести, стал методично его намыливать голыми руками, конечно, еще больше его возбуждая. Бедный Вейка! все лицо его и пол-шеи горели жутким стыдом, хоть я и пытался изо всех сил показать, что мне и стыд его, и причина этого стыда - до прожектора.
- Ну чего ты краснеешь как девчонка! Подтянись! Голову выше! Смотри как все классно! - подбадривал его я. Он приподнял голову и виновато улыбаясь посмотрел на меня. - Ща как намылю, снеговиком будешь! - хммм, хорошенький снеговичок, и морковка как раз там где надо :) - подними ногу, буду тебе пятки драить, - е-мое! эти пятки он, видимо, не мыл с рождения, пришлось применить пемзу и скребок, хоть подопытный и хихикал и пытался вывернуться. - Ну вот! А! Теперь еще голову помыть осталось! - я достал шампунь и стал натирать его чумазую голову, наблюдая за игрой цвета между белой пеной и длинными рыжевато-золотыми волосами. Пацанчик, хоть и зажмурился, уже держал голову прямо, и румянец с его мордочки почти совсем сошел... хотя возбужден он был все так же, до предела :). Осталось домыть его.. правильно, именно там, в "подтрусельном районе". Не то что бы я был приверженцем принципа best for last, скорее наоборот: как и положено немытому мальчишке, то место было наверняка загажено хуже всего (простите за брутальность). Густо намылив руки, я только приступил, как помываемый резко возмутился:
- Эй! Ты зачем туда лезешь!
- Цыц! Я тебя мою. Это ты зачем там столько грязи развел! Чуешь, как завоняло? А ну стой спокойно! Я тебя туда еще по второму разу намылю, грязнуля! - и стал деловито его отмывать, бурча ему наставительно - Ты когда-нибудь сам там мыл? Ведь наверное никогда не мыл толком, а ? Стыдно своими руками там мыться, да? Это поправимо, я из тебя образцового чистюлю сделаю. - зайчишка снова стал краснее помидора и кажись, снова начал всхлипывать. И замолчал, как партизан. Ну ничего, полезно, чистоплотность - не порок.
Домыв и сполоснув все такого же безмолвного ангелочка, я обтер его полотенцем, подхватив, взял из ванны и поставил перед собой. Сказал:
- Ну вот, красота! Теперь ты чистый как тетя Ася. - и, увидев, как он надулся, извинился. - Ты прости меня пожалуйста, если нагрубил. Просто тебе дома наверное чистым быть не надо, а у меня на этот счет порядки драконовские. Я и сам каждый день в душ бегаю, особенно летом. - Я не стал говорить ему, что еще и проверил, нет ли на нем какой заразы: зачем так открыто заявлять о столь ужасном недоверии? - Ну теперь-то все в порядке ? Пошли, еда уже наверное готова!
Слово "еда" вывело его наконец из обиженного ступора, он улыбнулся, сверкнул глазами и почти приказал:
- Пойдем! Я весь день не ел!
С его голодухи он наверняка бы сожрал бедного судака не доставая из духовки, так что пришлось его осадить:
- Вейка, ну что ты как дикарь? Давай все сделаем как самые богатые буржуи :) Садись на диван и подтащи столик. Я тебе эту рыбу на подносе и со всей посудой подгоню.
Выйдя на кухню, я первым делом выволок из заначки бутылку красного и разлил по самым красивым фужерам, какие нашел. Поставил на поднос рыбу, раскидал на две тарелки сколько поместилось, взял хлеб, вино, вилки/ножики, поставил чайник etc. Между делом я незаметно за ним глянул - поставленное в шифоньер зеркало позволяло мне из кухни видеть все на диване, теткина хитрость наверное :) - и обомлел! Мальчишка сидел на диване и что было сил дрочил! Опаньки! Неужели это он в честь меня? Замечательно конечно, но преждевременно обкончавшийся мальчик - это не в моих планах. Я немедленно, стараясь побольше шуметь, двинул с подносом в зал. Когда я вошел, ангелочек - сходство с ангелом усиливал белоснежный халат - успел шухернуться, бросил свое занятие, запахнул халат, густо покраснел и встретил меня хитрющим взглядом, чуть сглотнув.
- Давай сюда! - сказал он хриплым голосом обманщика. Впрочем я тоже был маленько не слишком честен с ним :)
- Кушай, гость дорогой! - церемонно изрек я и сел рядом, плечом к плечу. Мы синхронно набросились на судака и быстро его прикончили. Вместе с красненьким. Покончив с этим делом, мы оба откинулись на диван и принялись отдыхать :) Он полулежал впереди меня, на громадных теткиных подушках, спиной ко мне, голова на моем плече, и его мордочка выражала необыкновенный балдеж. Мои шаловливые ручки :) рассеянно поглаживали его тело, иногда забираясь в распах халата к его груди и животу. Матвейка не возражал, наоборот, даже слегка подавался.
- Ты такой добрый, - вдруг подал он голос, - мне никогда еще не было так хорошо...
Вместо ответа я чмокнул его в макушку, прямо между расчесанных пробором золотистых волос и крепко обнял его. Мне вдруг самому так захотелось сделать что-нибудь необычайно хорошее и приятное этому маленькому и прекрасному огоньку, и в тот же момент... вот именно сейчас, ни раньше ни позже, на меня нахлынуло дикое, неуправляемое возбуждение. И я совершенно неосознанно резко отстранил его.
- Что такое? - недоуменно, даже чуть встревоженно спросил он, обернувшись. Mama mia, что же мне делать...
- Знаешь, Вейка, я ..... только щас вспомнил: здесь где-то есть видик и куча кассет. Хочешь фильмы посмотреть?
- Конечно хочу! - Уфф! Хоть немного отвлекусь, - а где они лежат?
- Щас найду! - быстро ответил я, вскочил с дивана. Только бы он не заметил, как у меня стоит! сиганул в другую комнату. Там я не столько копался (знаю я, где все здесь лежит), сколько пытался справиться со своим возбуждением. Наконец гордо вышел с видиком и штабелем кассет на нем. Кассеты свалил прямо на лежавшего Вейку - сам разберется - и стал подключать видик. Покончив с этим делом, повернулся к нему и спросил:
- Ну что, выбрал?
- Вот! - он протянул пяток кассет, - это сразу посмотрим :)
- Балбес! Это ж тебе часов на восемь смотреть!
- А что ? Ночь длинная :)
Я глянул на выбранные им кассеты. Ну разумеется, сплошные Бэтмены-ВанДаммы-Лундгрены. Начали с классики - камеруновский Т2 с Арни Шварцем.
Мы улеглись вдвоем на диване. На экране телевизора загорелось : "Judgement Day".........

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. РЕВЕРСИ

Как счастливы были мы оба в те минуты! Я развалился на диване, заключив моего солнечного котенка в объятья, шептал ему на ушко всякую ерунду и ласкал, ласкал, ласкал... Наслаждаясь бесподобным ароматом его свежеотмытого тела и чувствуя, как он буквально млееет и тает от кайфа в моих крепких и (когда надо) таких нежных руках. Наконец я решился. Продвинул руки чуть глубже в распах халата: вот уже и пресс, вот тазовые косточки, вот я ниже пояса, вот моя рука на его бедре, вот... Я коснулся его давно уже в камень напряженного кончика. Вейка вздрогнул и спросил, не оборачиваясь:
- Ой! Ты чего?
Здесь бы мне отшутиться, заморочить его какой-нить небылицей, отвести тему, но е-мое! в тот момент я был просто не способен на какое-то мышление. Я просто и только лишь БЕЗУМНО ХОТЕЛ ЕГО! Я поцеловал его в затылок и сказал:
- Ты мне нравишься, малыш... Очень...
Вдруг он напрягся, оттолкнул мою руку, - Отцепись! - и вмиг слетел с дивана. Как он преобразился! Его лицо стало мертвенно-бледным, все тело мелко дрожало, глаза сверкали безумным ледяным страхом... он сквозь силу выдавил :
- Я домой пойду...
- Вейка, что с тобой? Что случилось?
- Отстань от меня! Я все понял! Ты маньяк! Ты меня специально заманил! - тихий голос его срывался, сам он чуть не плакал, - Пусти меня домой!
Блин, да что же это такое? Едва мне показалось, что мальчишка наконец-то готов со мной познакомиться поближе... Впрочем, разбор полетов после. Сейчас надо срочно (СРОЧНО!), пока он не убежал, хоть как-то его успокоить, хоть что-то ему наговорить, как-то дать ему понять, что не так страшен я, как ему могли рассказать. Mein Gott, что придумать?
А мальчишка рванул в ванную. Вернулся через пару секунд уже в своих плавках. Бросил на диван халат. Огрызнулся "Не смотри на меня!" и начал очень споро одеваться. Куда девалась вся его ласкучесть, все доверие ко мне? Даа, неслабо видать заморочили ему голову дома рассказами о страшных и коварных маньяках. Сейчас им двигал один только страх, а со страхом очень сложно разговаривать и почти невозможно переубедить. Но мне деваться некуда, либо пан, либо.... Что либо? Сделать этому мальчишке что-то плохое, что-то из арсенала его страшных мыслей, нейтрализовать его ради своей шкуры я был просто органически не способен - мальчишек я люблю (вот дурак!) все-таки больше, чем себя. Значит отпустить его и смиренно ждать.. кого? ментов? родителей? братву? или надеяться, что мальчик не решится никому ничего рассказать? Нет, я ОБЯЗАН его переубедить, иначе .....нет, лучше об этом не думать.
Мальчик надевал какую-то кофту, путаясь в рукавах и не отрывая взгляда от меня. В кармане оказалась горстка чупа-чупсов. Матвейка схватил их и яростно швырнул в мою сторону, - На, сам соси свои чупа-чупсы! Я понял, на что ты намекал! - карамельки на палочках разлетелись по комнате.
- Вейка! Послушай...
- Отстань!
- Вейка, ты можешь уйти как захочешь. Я тебя не буду держать, слово даю.
- Вот я и уйду!
- Только, послушай, пожалуйста. Дай мне пять минут..
- Чтобы ты меня убил? Нееет!
- Да что ты, пацан! Да не трону я тебя! Просто расскажу кое-чего и сразу отпущу. Всего пять минут. Ну послушай меня, пожалуйста!
- Я тебе не верю!
- Вейка! - я попробовал притронуться к его уже одетой руке, но он сразу ее отдернул, наградив меня затравленным взглядом, - Пойми, мне очень нужно, чтоб ты меня выслушал. Смотри! Вон видишь, на столе мой тесак? - он аж вздрогнул, - Возьми его! Возьми его сам, и держи, если боишься меня. Если че, сразу меня прирежешь. Только я на тебя не нападу, это мое слово! На! - и я протянул ему, осторожно, двумя пальчиками за край лезвия, здоровый, ручной работы тесак. Он сначала нехотя протянул руку, потом, поразмыслив, крепко схватил нож и замахнулся. Держа нож в замахе, сказал:
- Только тронь! Сразу ударю! - и было видно, что он немного успокоился. Может, удастся поговорить? Я бы скрестил пальцы, но нельзя: мои руки должны быть раскрыты и у него на виду, иначе может вообще убежать хоть не одевшись. К черту суеверия!
- Матвейка, послушай меня: ну куда ты сейчас пойдешь?
- Тебя не @#$т! Куда угодно! Подальше от тебя! Домой уйду!
- Домой? Время посмотри! - второй час ночи! Электричек нету. Что, на вокзале будешь ночевать?
- На вокзале! Вообще пешком пойду! По дороге! Сейчас лето, где-нибудь побуду до утра.
- А если с тобой случится что ? На меня ведь подумают!
- Так тебе и надо!
- Да пойми, малыш: я тебе клянусь ничего плохого не сделаю. А вот на улице, на дороге, на вокзале - ведь там тебя и найдет любая сволочь! В кусты затянет и на самом деле убьет!
Малыш, доселе думавший об улице, как о единственном месте спасения, призадумался. Ну давай, мой хороший, блокируй свой страх, голову включи! И подумай, ведь со мной и правда безопаснее!
- Тебя @%$т, что со мной будет?
- Не груби мне, пожалуйста: я ведь тебе ничего плохого не сделал и не пожелал даже. Подумай, ну как я тебя убью? Ведь меня все с тобой видели вчера. И твои друзья, и моя тетя. Мне никак нельзя тебе вредить, ты же понимаешь! А если какой-нибудь маньяк - настоящий маньяк, который детей за людей не считает, только о своей похоти и думает - если кто такой тебя ночью на улице поймает и замучает? На меня ведь дело повесят! А он так и будет ходить безнаказанно! И ничего я не докажу ни ментам ни родне твоей! - этому, я надеялся, он поверит быстрее, чем моим клятвам.
Призадумался наконец. Потом спросил:
- А ты всегда вот так мальчиков к себе приглашаешь? - Ура! Он сам сменил тему! И к тому же явно призадумался насчет не убегать от меня, а переночевать здесь. Малыш, я ведь все по твоим глазам вижу...
- Хочешь узнать? Останься до завтра. Здесь как только узнают, что я приехал, сюда сразу косяки пацанов потянутся. У меня знаешь сколько мальчишек в этом городе! - ну приврал малость, но какой эффект! Пацан сразу даже с виду изменился, уверенность в глазах проснулась, и тему продолжил:
- Вот их и #bи! А я тебе не дамся!
- Хорошо! Не хочешь даваться - не давайся. Обещаю, не трону. Но хотя бы переночуй здесь! И мне спокойней будет.
Матвейка подумал. Подумал еще. Потом отложил тесак (ура!) и начал потихоньку раздеваться (двойное ура!). Сказал:
- Я останусь у тебя до утра. Но ты меня не трогаешь, понял? А я никому не скажу про тебя.
В моей душе пели фанфары. Да, еще много работы впереди, но главное уже сделано. Котенок больше не воспринимает меня как ужасную опасность. Просто как не вполне нормального :) , но в общем безопасного человека.
Оставшись в одних трико и футболке, он, все еще опасаясь меня, пошел в комнату, но я его остановил:
- Ты что, так в этих вонючках и будешь по моей квартире ходить?
- Стерпишь!
- Ну ты че, пацан? Мог весь чистый и на чистом спать, а теперь всю квартиру завоняешь? Снимай их! На вон, халат надень.
Мой затравленный мышонок нехотя стащил с себя трико, футболку и потянулся к халату.
- Эй, ты че, в своих вонючих плавках останешься?
- Без трусов не буду! Щас уйду вообще!
- Ну давай я тебе какие-нибудь по размеру трусы достану. А ты еще раз сполоснешься, смотри как провонял со своих шмоток.
- Я один мыться буду!
- Хорошо, хорошо. Мойся один. Только с мылом!
Порывшись в теткином шкафу, я выволок чьи-то зеленые плавки. Вроде пойдут. Вручил ему халат с плавками и отправил в ванную. А сам пошел приготовить чайку: горло пересохло совершенно.
Чай и Матвейка подоспели одновременно. Я спросил выходившего из ванной мокрого котенка:
- Вейка, чай будешь?
- Не буду! Ты меня отравишь!
- Успокойся, параноик! Мы же вместе будем пить, из одного чайника. Я при тебе разолью. Ну давай, приглашаю же!
Вроде проняло. То ли мое объяснение, то ли незнакомое, но на слух очень крепкое словцо "параноик":) Сел, и, стараясь не глядеть на меня, принялся за горячий чай со всеми валявшимися на столе сладостями. Я несколько раз пытался с пустячных фраз завязать разговор, но зайчик был "not responding". Я позволил себе тоже надуться и замолчать.
Допив, мы вернулись в комнату. Матвейка сразу сообщил:
- Я спать хочу. Постели мне.
Я ответил :
- Вот щас диван раскинем. Он большой, вдвоем поместимся.
- Я с тобой не буду!
- Пацан, ты чего? Я тебе русским языком сказал: я тебя не трону! Отдельно будешь лежать, под своей простыней! Я на тебя и смотреть не буду! Заодно кино свое посмотреть сможешь: тут диван - самое козырное к телику место. Ну, согласен так?
- Ладно, - опять нехотя процедил красавчик.
Вместе раскинули-расстелили диван, накидали подушек. Дома было тепло, так что в одеялах нужды не было. Я улегся первым к стене. Мальчик дождался, пока я лег, после чего сказал:
- Отвернись, я лягу.
Я отвернулся, ответив ему:
- Свет только выключи. И прихвати пульты от ящика и от видика.
Послышалось: шуршание халата, мальчик улегся и завернулся наглухо в простыню, оставив снаружи лишь голову. Я помог ему с перемоткой фильма назад, как раз к моменту, где ему стало не до фильма. Минут десять я просто лежал рядом с ним, любуясь силуэтом его лежавшего на животе тела. Потом я (вот неймется мне:) тронул его за плечо. Матвейка сразу повернул голову ко мне и буркнул:
- Чего тебе?
- Матвейка, можно тебя попросить?
- Нельзя!
- Ну пожалуйста? Я очень прошу! Тут ничего такого...
- Ну?
- Матвей, - я сглотнул, - ты же знаешь уже, что ты мне нравишься. Можно я тебя просто по спине поглажу?
- Не дам! Спать сейчас буду!
- Послушай, Матвей, нельзя же быть таким жадным! Я ведь тебя и домой в тепло переночевать пригласил, и накормил вкусно, и напоил, и отмыл, и спать на чистое положил, и все твои грубости стерпел, ни разу силой тебя ничего не заставил, был к тебе добрым как ни к кому... А ты теперь даже такую мелочь мне не позволишь? Тебе ведь и самому приятно, когда я тебя глажу. А мне... знаешь, для меня ты очень, очень красивый! Тебя погладить, знаешь, это мне такой кайф! Ну что, разрешишь?
- Можно. - чуть подумал, - Только в трусы не лезь.
- Спасибо, малыш... - шепнул я ему на ушко и очень, очень трепетно стянул с него простыню до пояса и начал ласково массировать его спину, лопатки, жилки..... вскоре, смотрю, и он расслабился, лег поудобнее. А потом...я совсем стянул его простыню и накрыл нас обоих одной моей. "Чтоб ты не мерз, и мне удобно было" - объяснил я его настороженному взгляду. Он уже не возражал: притащился, видимо, да и успокоился немного. Поглаживая его по попке и бедрам, я шепнул ему:
- Вейка, дай мне, пожалуйста, снять твои плавочки..
- Нет! Так - гладь. А трусы не снимай.
- Вейка, ну ты смешной. Ты что, боишься меня? Что изнасилую, боишься, да?
- Ну да...немножко, - признался мой недоверчивый ангелок. И тут меня прорвало:
- Вейка, ну ты подумай: я тебя уже сто раз мог изнасиловать! Только я этого никогда не сделаю. Слышишь: никогда! Понимаешь, я люблю таких, как ты, простых мальчишек! Люблю! Я тебя люблю! И мне очень хочется не только себе, но и тебе сделать приятное. Мне хочется, чтобы ты уходил от меня радостным и счастливым, чтоб запомнил меня как хорошего человека, чтоб прибегал потом еще.. И если мальчик не хочет чего-то делать, я его никогда не буду принуждать силой. Я не насильник, поверь! Я вообще не понимаю тех взрослых, которые детей только силой умеют заставлять что-то делать. Ведь если это что-то - хорошее, то можно просто убедить! А если плохое, то и не надо это делать. Мальчик мой, тебе ведь нравятся мои ласки, я вижу, ты хочешь, чтобы я продолжил. Только стесняешься и боишься... Не бойся меня, пожалуйста! Мне очень больно, когда ты мне не доверяешь. А если я начну что-то делать, что тебе не понравится - скажи мне и я сразу прекращу...
- Ты что, плачешь? - вдруг спросил меня Вейка. И правда, за своей речью я не заметил, как из глаз моих потекли крупные слезы. Вот f#ck ! Никогда себе реветь не позволяю, и на тебе!
- Ой! и правда... Я даже не заметил... Пойми, малыш, я не плакса, - я попытался улыбнуться, - Просто то, что вот сейчас говорил, это для меня очень, очень важно. Понимаешь? Это для нас обоих очень важно...
Котенок молча взял простыню за край и промокнул мои глаза. Потом шепнул, тихо, очень тихо:
- Понимаю...
Не отрывая взгляда от его пронзительных глаз, я стал осторожно стягивать резинку трусов с его объемистых ягодок...
И вдруг он улыбнулся и вылез из-под одеяла, одним махом стянув с себя трусы! (Его кончик снова радостно торчал!) Потом, абсолютно голый, уселся на диван и, повернувшись ко мне, сказал уже в полный голос и с хитрющей улыбкой до ушей:
- А знаешь, я больше спать не хочу!

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЛЮБЛЮ! (эпизод I)

Какие тут обьяснения, когда безумно красивый мальчик сидит передо мной, абсолютно голый и нисколько этого не стесняющийся, и вдобавок так явственно требующий продолжения банкета! Я протянул к нему свои руки; одной я обнял его за плечи, а другой принялся уже не стесняясь гладить его по груди, животу, паху, кончику, бедрам, любуясь абсолютно чистой, укрытой лишь невидимым пушком кожей на всем теле, с очаровательными островки рыжей шерстки в его подмышках и над колышком, и самое главное - бесстыдно целуя его в затылок, макушку, лицо, ухо, шею, плечи, валясь на него всем телом, принуждая его улечься со мной лицом к лицу в обнимку на этом диване, шепча бесконечные слова о том, какой он прекрасный, любимый, желанный, самый-самый мальчик. Матвейка даже не думал сопротивляться: по его прикрытым глазам и истоме на лице я видел, как ему хорошо и как ему хочется и здорово быть со мной и принимать мои ласки как есть, не стыдясь и не отстраняясь. А как хорошо было мне! Мы валялись плотно обнявшись на диване, на боку лицом друг к другу. Вейка быстро и с энтузиазмом согласился обнять меня, но почему-то стыдился прикоснуться ко мне своим перчиком, отчего смешно и в то же время обалденно возбуждающе изо всех сил оттопыривал попку, пока я не сгреб его рукой прямо под аппетитные булочки и не притянул к себе в сводящем с ума клинче, в безудержной неге двоих. И я чувствовал: он хочет меня! он хочет узнать от меня все то, что будет вспоминать потом всю жизнь, и чтобы каждый раз, вспоминая это, его тело вновь сжималось в жестокой и сладкой истоме, чтобы губы вновь беззвучно шептали мое имя, а на душе становилось незабываемо прекрасно, как тогда. Но разумом я опасался, что в его хорошенькой головенке еще остались невидимые шлагбаумы предрассудков, об которые мы оба могли очень больно удариться. Это сейчас он податлив, как пластилиновый, а попробуй ему предложить что-то более серьезное... Вдруг так же сорвется? Сейчас я его мог уже и не остановить. Если хоть на мгновение у него угаснет страсть и вернутся стыд и треклятые "моральные устои", он рванет от меня как ракета... В который раз пришлось (лучше поздно, чем никогда!) прибегнуть к архиосторожному, "саперному" стилю уламывания мальчиков. И начинать надо с самого безобидного....
Я положил его на спину, и ласково массируя его тело, как невзначай положил руку на его торчащий колышек и начал осторожно подрачивать. Спросил котенка шепотом, на ушко "Можно так?" и получил в ответ легкий стон и радостный плавный кивок, с улыбкой и пронзительным синим взглядом. Так, трогать кончик уже можно. Воспользуемся.... Я поцеловал его в мордашку, он уже не смутился. Я продолжил: подбородок, шейка, ключицы, грудь (какие острые сосочки!), кубики пресса... Его кончик, слегка подергиваясь в такт его серьезно учащенному пульсу, гордо стоял у меня перед глазами и просто требовал, источал желание ласки; я послал свою крышу далеко-далеко и...
- Вейка!
- Что? - спросил он и приподнялся.
- Тебе понравилось, как я тебе подрочил?
- Ага! - и кивнул,
- Ты меня больше не стесняешься?
- Неа!
- Можно... можно я тебя пососу?
Его глаза округлились от удивления. Но неприязни в его взгляде не было. Просто он как будто не мог поверить в такое счастье.
- Ты мне ?
- А что здесь такого? Тебе будет классно!
- Не знаю, - он пожал плечами, - а ты правда так сделаешь?
- А что?
- Ну.. я думал, ты меня заставлять будешь. А ты пассивный, да?
- Дурак! Ты откуда таких слов нахватался? Запомни раз и навсегда, - я слез с его ног, сел рядом с ним, развернул его лицом к себе и сказал, - нет такого слова! Не бывает активных, не бывает пассивных! А бывает так, - я погладил его по волосам, - что два человека любят друг друга и хотят сделать друг другу приятное. И еще бывают глупые предрассудки, будто бы то делать можно а это нельзя. Но когда любишь кого-то, не нужно предрассудков, не нужно глупых слов. Надо просто делать так, как хорошо для нас обоих. Понимаешь?
- Ага! Так ты мне ... пососешь?
Я страстно поцеловал его в губы. Он подался навстречу. Мы долго взахлеб целовались. А потом я отпустил его губы, сполз к его членику и прильнул губами к розовой головке. Вейка тихо застонал. Лежи спокойно, мальчик. Ты в руках опытного специалиста по доведению мальчишек до самых неописуемых блаженств в их жизни. Со всем своим немалым опытом я продолжал удовлетворять его. Мускулистые вейкины ручонки протянулись к моей голове и плечам, глаза закрылись, губы прошептали: "Антон..." Я тоже поглаживал его обеими руками. Мне самому, вообще-то, не настолько приятно совершать минет, как некоторым моим знакомым, но один вид такого мальчишки в состоянии огромного блаженства - это стоит таких усилий! Меньше двух минут - и вот он выгнулся дугой, застонал (больше походило на вскрик) и угостил меня парным мальчишеским соком, постанывая в такт толчкам. Его руки заблудились в моих волосах, щеки горели румянцем, тело расслабилось. Я улегся рядом. Он открыл глаза, смущенно улыбнулся.Я шепнул ему:
- Понравилось?
Он закивал, улыбаясь и еще больше краснея. Потом спросил:
- А ты что, все проглотил?
- А ты что, не глотаешь? - спросил я. Но он не обиделся:
- Я не сосал никогда... А мне - сосали. Девчонка одна.
- Ну и как? Я лучше делаю?
- Конечно! Ты вообще все классно делаешь!
Я почувствовал: время смелеть.
- Вейка! - и я придвинулся к нему близко-близко. - Ты можешь сделать мне так же?
Синие глаза смотрели на меня пристально.
- А ты хочешь чтобы я так сделал?
- Малыш! - я обнял его голову и стал гладить прекрасные золотые волосы. - Я хочу этого с того момента, как увидел тебя! Там, в электричке. Ну что, попробуешь?
- Не знаю....А у тебя #$% большой?
- Че спрашиваешь? :) Лезь да посмотри!
- Можно, да? - спросил мой котенок, пока его руки осторожно лезли под простыню к моему члену. Я помог ему, приспустив свои плавки. Он увидел мое достоинство:
- Ух ты! Большой... - да ну большой! Общечеловеческие 18-20 (смотря как мерять) сэмэ. (Признаюсь!)
- Нравится?
- Не знаю.. А что, должно нравиться? - он придвинулся поближе, начал изучать мой член, поглаживать, рассматривать со всех сторон, подмечая мелкие особые приметы. Потом взял и заглотил. Всю головку. Попробовал немного покачать туда-сюда. Я шепнул ему: "Дыши носом". Он понял и начал делать с моей головкой (вот талант!) все то, что пару часов назад вытворял с чупа-чупсами, разве что не разгрызал :) Я запустил руки в его мягкие волосы, задавая ему темп. Я уже начал проваливаться в мягкие глубины предоргазменного блаженства, как вдруг он отпустил меня и начал разминать ладонями свои скулы. Виновато пояснил:
- Челюсти свело...У тебя большая головка, рот широко открывать надо. Я сейчас продолжу!
- Малыш! Ты все классно, по правилам делаешь. А челюсти - это с непривычки. Отдохни немного, не торопись. А то слишком часто сводить будет. А если тяжело, помогай рукой. Можешь как бы взасос его поцеловать, облизать, рукой придрочить - так ты мне тоже классно сделаешь.
- Антон! ... Ты когда кончишь, мне проглотить? - какая забота обо мне! Милый мальчик!
- Как сможешь. Но...попробуй выпить. Может, тебе вкус понравится. Ну, продолжай.
Вейка, кивнув, с новой энергией принялся за новое, но так захватившее его дело. Помогая рукой, он выполнял свое задание еще лучше чем раньше и в какой-то момент он наконец-то разрядил меня...Я только успел прошептать "Кончаю...," и разрядился бурными потоками прямо в его тонкогубый ротик, обнявший мой нефрит. Как давно я все-таки не занимался сексом! Сколько в моих баках скопилось! И бедному Вейке досталась непосильная задача все это словить! Какое-то время он держал поток (даже успел сглотнуть раз или два), но вдруг поперхнулся и откинулся прокашляться. Струйка семени попала ему на лицо. Я тут же бросился обтирать его давно уже подложенным рядом полотенцем, приговаривая: "Матвейка, молодец, спасибо тебе огромное, какой ты хороший...." Прокашлявшись, он улыбнулся и спросил:
- Ну как я? Хорошо сделал?
- Дурашка, мальчишечка мой! Да ты самый-самый молодец! Ты все сделал очень здорово! Мне с тобой так понравилось! - Я крепко-крепко обнял его, смущенного, счастливого, обспусканного и обтертого и поцеловал его крепко и взасос. Он ответил мне тем же. Мы долго целовали друг друга, молодой парень и совсем юный мальчик, оба сделавшие друг другу приятное и теперь наслаждавшиеся нашим взаимным чувством необъяснимого влечения, странной для кого-то, но счастливой для нас любви.
Отлипнув друг от друга, мы продолжили ласкаться. Наконец-то и мальчишка заинтересовался моим телом. В то время как я, балдея от каждой секунды прикосновения к нему, массировал его жилки и косточки, он задумчиво водил ладошками по моим неслабым и несколько заплывшим уже слоем сала мышцам и озорно дергал волоски с моей груди. Возможно, тоже балдея при этом. Во всяком случае, его счастливая улыбка, хитроватый взгляд и абсолютное к моим ласкам доверие говорили о многом.
- Антон, прости меня пожалуйста..
- За что, мое солнышко? - Я был готов ему простить все что угодно, но что же он такого страшного (с его разумения) сделал?
- За то что я ругался на тебя недавно... Ну, когда я убежать хотел. Знаешь, почему я так сделал?
- Боялся меня. Наговорили тебе много про маньяков, да?
- Да не наговорили... Он смутился и покраснел. - Меня в детстве изнасиловали... почти...
Вот так! Теперь понятно, почему он был в таком ужасе: психотравма в раннем детстве - это не шутки, это и крышу может сорвать навсегда, и жизнь сломать. Но что значит "в детстве" ? В восемь лет? В пять? В три? И почему "почти"? Впрочем, я под расстрелом не стал бы такое с него выпытывать: бередить такие раны нельзя никогда. Разве если он сам решится рассказать, но это будет значить только одно: он мне доверяет ВСЕ.
Он всхлипнул и продолжил:
- Мне семь лет было тогда. К нам в поселок один кавказец приехал ненадолго. Не знаю зачем. Я поздно вечером от знакомого пацана домой возвращался. Он поймал меня на улице. Пьяный был. Завел меня в кусты и в рот стал совать. Матерился, бил меня, ругал.. А у него огромный был, вонючий. Я вырвался, убежал, - он уже плакал вовсю, крепко обхватив подушку, - А дома батька с мужиками пили. Он меня увидел, сразу спросил, что случилось. Я.... мне стыдно было, но я все рассказал. Они собрались, ушли. А назавтра узнал, что кавказца от@#$дили страшно, руки сломали, в %опу ему лопату засунули и на дороге у поселка бросили. Он у нас больше не появлялся... - он уже ревел беззвучно, из глаз текли прямо-таки реки слез.
Вот подонок тот дядька! Мне нисколько его не было жалко: насильникам туда и дорога. Бедный мой малыш... Я, как мог, пытался его утешить, говорить, что все было давно, что жизнь продолжается, что повредить ему этот гад и не успел, что никто ведь чужой не узнал ничего, что все равно ведь его все любят, что я люблю его и всегда ему приду на помощь, что он сам в той трагедии никак не виноват и ему нечего стыдиться,... Он отнял заплаканные глаза от подушки, сказал:
- Я ведь оттого тебя и испугался, что про тот случай вспомнил. Мне тогда так страшно было... А ты как раз немного на кавказца похож. Я как понял, что ты что-то хочешь со мной сделать, так сразу застремался... Прости...
..... Я обнимал его, нежил в своих руках, утешающе покачивал и шептал: "Вейка, малыш, я тебя никому в обиду не дам, я тебе все-все прощаю, ты все-таки молодец, я люблю тебя..."
- Знаешь, Антон, я тогда, - всхлип, - даже хотел про тебя отцу рассказать, чтобы он пришел и убил тебя... Я думал ты такой же гад как тот хачик...- всхлип, - Прости меня... Ты ведь совсем другой, - он проглотил слезы и посмотрел на меня в упор виновато, подобострастно и как-то верующе, - ты хороший ...
О, как он это произнес! Попытайтесь хоть кто-нибудь вложить в свои слова такой же смысл! На пределе эмоций хоть целый век трепитесь об этом, гоните многочасовые монологи типа " ты самый-самый лучший, никто другой ко мне так не относился, я тебе доверю все, ты только будь со мной всегда и меня не отпускай, дай мне любить тебя и делать все, что ты скажешь......" и обломайтесь все! Потому что никто из вас не выразит этого так, как сделал это прекрасный златовласый мальчик с бездонными синими глазами...выразил лишь двумя словами: "ты хороший..."
Мы бы еще долго лежали обнявшись, но тут Вейка шумно вздохнул, потянулся, и (как детям всегда удается так ненавязчиво сменить тему?) спросил меня:
- У тебя еще че-нибудь похавать есть?

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЛЮБЛЮ! (эпизод II)

Картина бутербродом: середина ночи, мы двое голые на кухне устроили себе пикничок. Вейка принялся за остывшего судака со всеми причиндалами, собирая пальчиками с противня кусочки овощей (выбирая самые прожаристые) и с аппетитом их сжирая. Серьезно досталось и рыбе: с нее были зверски сощипаны самые мясистые слои. Я немного ему в этом деле помогал, но больше дожидался чайника. В то же время мы ухитрялись непрерывно балаболить на совершенно отвлеченные темы. Ни дать ни взять два старых друга устроили ночные посиделки на кухне. Даром что совсем недавно кувыркались в постели. Вон, мой Матвейка до сих пор "под напряжением" :) Потом пили чай, шутя и дразнясь. Вейка опять чуть не свел меня с ума своим сногсшибательным телом, когда ползал раком по полу и собирал раскиданные чупсы. Особенно он порадовал меня, когда в попытке достать один наполовину залез под диван, глубоко при том прогнувшись. М-м-м-м-м ! Тогда я впервые и увидел во всей красе позы его разошедшиеся в стороны мощные жилистые булочки и хорошенькую розовую дырочку, которую я уже не раз успел прощупать своими шустрыми пальцами во время наших "полежалок". А потом вылез оттуда, уже с чупсом за щекой и , щелкнув пальцем по моему эрегированному, предложил и мне чупс. Пока я спокойно пил чай вприкуску с чупа-чупсом, Вейка вытворял со своим чупсом такое.. Да, этому мальчишке действительно нравилось сосать! Похоже, сама идея приняться своими губами за ... (ну вы понимаете) приносила ему огромное наслаждение. Он ласкал свой чупс губами, облизывал, затягивал вглубь и наружу, вертел и вращал всеми способами, какие совсем излишни и не нужны для конфетки, но идеально подходят, если эта конфетка - лишь образ, фетиш того органа, который этому мальчишке очевидно хотелось так обласкать. Как он прикрывал глаза! Какая нега чувствовалась во всем его теле, когда он, оборачивая язык вокруг карамельки, с наслаждением слизывал собственную слюну! А он еще и дразнился! Пристально глядя на меня, достал изо рта полустертый чупс и легонько потеребил его одним кончиком языка, хитро на меня поглядывая. Господи, и где он научился? Или и правда у мальчишек исскуство отношения к мужчинам прошито в инстинктах, и надо лишь их разбудить? Не ломая себе голову, я просто предложил повторить все это с моим приапом, что он и сделал с нескрываемой радостью. Как он кайфово отсосал меня вновь! На этот раз он довел меня еще быстрее и даже смог удержать весь мой сок. А потом рассказал мне, что на вкус оно не очень, но ради меня он потерпит. Я поделился с Вейкой, что вот его сок на вкус очень даже ничего, и он меня попросил еще раз его подоить :)
А потом мы стояли в раскрытом окне на балконе. Прохладный ночной ветерок шевелил его легкие волосы. А я стоял за ним, обнимал его, ласкал его плечи, шептал на ушко ерунду, доводя нас обоих до пика возбуждения. Когда мы, основательно продрогнув у этого клятого окна :), заползли опять на диван, укрывшись одеялами, я принес ему еще горячего чаю и поставил новую кассету в видак.
И опять он лежал на боку и смотрел на увешанных суперпуперпушками стероидных киношных самцов, а я пристроился сзади, под одним с ним одеялом, и ласкал его, ласкал... Теперь уже я ласкал ему преимущественно ниже пояса, и это ему нравилось. Вскоре мы разогрелись обратно и поскидали одеяла. Увидев опять его обалденную фигурку в приглушенном свете настольной лампы, я решился рискнуть на большее.
Сначала я принялся сначала осторожно, потом все смелее массировать ладонью его ягодички, залезая промеж ними и щекоча его анус, потом, увидев полное непротивление со стороны Матвея Викторовича, решил об этом заговорить:
- Вейка! - шепотом, почти неслышным за грохотом киношной перестрелки, позвал я.
- Что? - чутко отозвался мой котенок.
- Тебе приятно, что я сейчас делаю?
- Да! И щИкотно чуть-чуть...
- Вейка, .... я даже не знаю как сказать... можно мне с тобой попробовать.. в попку ?
Не оборачивая ко мне головы, он пожал плечами. Лопатки приняли недоуменное выражение. Стайки жилок переметнулись под кожей. Ангелок шепнул доверительно:
- Не знаю...
Стало понятно: он сейчас в моей власти! Он целиком положился на меня, на все, что я ему скажу, на все... Но как мне не хотелось брать его вот так, аки агнца на заклание! Мне было очень нужно (Не спрашивайте меня зачем, я и сам не знаю ответа. Разве что, может быть, я и вправду благородный?), чтобы малыш сам, своим чутьем, своими чувствами взвесил все и решился. Или не решился, я бы все равно был ему очень благодарен за все.
- Малыш, - я решил быть откровенным, - я без ума от тебя. Я хочу тебя, я очень сильно хочу поиметь тебя в твою классную попку. Ты ведь никогда раньше этого никому не позволял?
- Нет, - шепнул Вейка.
- Знаешь, я обычно вру всем мальчишкам, вру, потому что мне всегда очень хочется их иметь в дырочку. Но тебе я скажу честно, потому что я люблю тебя и доверяю. Первый раз трахаться в попу - это может быть тебе очень кайфно. А может быть и совсем не кайфно. А может быть очень больно. Заранее сказать нельзя, попки у всех разные, а член у меня, ты сам видел, немаленький. Ты, правда, уже большой мальчик, у тебя размер нормальный, я это своим пальцем чувствую... И я очень постараюсь сделать так, чтоб тебе было лучше и приятнее. Но врать не буду: ты можешь словить кайф, а может, будет больно. И, сам понимаешь, если ты решишься, об этом тебе нельзя будет рассказать никому. А если ты не решишься, я все равно тебе очень благодарен, за то что ты есть, за то что мы нашли друг друга, за то что нам хорошо вдвоем. Я люблю тебя, - я поцеловал его в золотые волосы, - решай.
Он молчал долго. Несколько минут. Я не нарушал молчания, только гладил его руками. Потом было слово:
- Давай попробуем. Я стерплю ... если что...
Слова стали лишними. Я повернул его лицом к себе и стал целовать его, залезая руками по самым интимным его местам. Он тоже отвечал мне поцелуями и пробовал своими ручками мой налившийся член. Потом я положил его на живот и снова начал ласкать.. спину, булочки, ноги и там . Потом, слазив за тюбиком с вазелином (всегда со мной), я начал тщательно промазывать его дырочку. Матвейке нравилось. Потом смазал свой поршень. Потом я, подняв Матвея за круп, поставил его в позу и безо всякого напряга скользнул в его горячую сладкую плоть. Как на удивление легко я проник в него! и как кайфово мне было в нем, и как сладострастно вздохнул в этот миг мой Вейка... Но так продолжалось меньше секунды. Внезапно его дырочка сжалась с огромной силой. Мне стало так больно! (первый раз в моей личной жизни меня сжали до боли!) А Матвейке, похоже, еще больнее: он вскрикнул тихо и коротко, но так пронзительно и страшно... Тут же соскочил с моего конца, забился в угол дивана, прикрывая попку ладошкой, и заревел... Я, весь на измене, еще не поняв что произошло, броссился его утешать: "Прости, малыш, я не хотел делать тебе больно, я не знаю, что случилось, так легко вошел, и вот..я тебе ничего не поранил, не бойся, щас пройдет... давай не будем это делать, раз тебе так плохо..." А он все плакал и плакал, но от меня не отстранялся. Наоборот, упал головой на мое плечо и обнял меня руками. Потом, пытаясь перебороть всхлипы, говорил:
- Антон, я сейчас.... подожди, сейчас пройдет... мы еще попробуем.... я стерплю...
Я не сразу понял смысл его слов, а когда понял.... Он плакал НЕ ОТ БОЛИ! а от того, что он меня ОГОРЧИЛ! Дааа... Малыш, ну откуда в тебе столько преданности и любви?
Я вытер слезы рыдающему мальчишке и сказал:
- Малыш, я не стану причинять тебе боль. Лучше покажи, что стало с твоей попкой.
Я включил большой свет и стал рассматривать его дырочку. Никаких повреждений. И ни в каком месте не было больно надавливать пальцем. Я спросил уже почти успокоившегося подростка:
- Вейка, тебе, когда я вошел, было приятно? В самый первый момент?
- Да, очень! А потом стало больно...
- Ну все понятно, малыш. У твоей дырочки просто очень сильная мышца. Это рефлекс, как моргнуть: веко моргает, когда чувствует соринку или что-то инородное. Я, когда мальчишек имел, часто чувствовал, как жмется у них очко. Но всегда было просто: первый раз, чпок, мышца растянута..чуть поболит, зато больше не жмется и можно трахаться еще. Но с тобой придется по другому: знаешь, как ты сжал, аж мне больно стало, - нам обоим удалось чуть улыбнуться. - Так вот, я могу это исправить! - заключил я.
- Как? - спросил Вейка, подтирая последнюю слезку.
- Пойдем в ванную! Потренируем твою попу!
- Потренируем? - недоуменно переспросил Матвей, но все же проследовал за мной в ванную.
Свинчивая распылитель с душевого шланга, я начал лекцию на тему "Гигиена и тренировка в анальном сексе" :)
- Сейчас я проведу тебе одну процедуру, очень похожую на медицинскую клизму. Делали тебе когда-нибудь? Там в тебя заливают литра три воды, чтобы помыть тебе весь толстый кишечник, - я провел пальчиком вокруг его мускулистых кубиков, очерчивая проекцию толстой кишки, - Но нам такая глубокая промывка ни к чему. Достаточно сделать так называемую микроклизму, только для твоей прямой кишки. Это туда мы собираемся заняться сексом, - я улыбнулся и подмигнул ему. Вейка смутился, но не обиделся. Я продолжил:
- На тебя надо чуть больше полстакана. Не больше, иначе вода пройдет глубже, за сфинктер. Это такая штука, типа очка, только глубоко внутри - он разделяет отделы кишечника. Ну, давай, лезь в ванную, щас буду тебя накачивать :)
И понеслась. Я наполнил вейкину кишочку водой, отправил его на толчок. (Нечасто я был благодарен проектировщикам "хрущоб", но за совмещенный санузел им ааагромное спасибо :) Потом еще раз. На четвертый раз он уже был прополоскан дочиста, а его дырочка приобрела приятный мускусный запах чистой ректальной слизи. Начались тренировки. :) Я обращался с его попкой как с хорошеньким шустрым пугливым зверьком, неведомым образом оказавшимся частью моего Вейки и которого надо было просто выдрессировать. Сначала я приучил ее не бояться моего языка. О, это очень просто - надо лишь помнить, что во рту микробов больше :) Вейка как-то быстро принял правила игры, и даже не очень удивился, когда я принялся обрабатывать его анус своим языком, то выглаживая его, то проникая глубоко вовнутрь. А прибалдел он классно. Поначалу ему было очень щекотно. Но потом к нему пришло возбуждение, и хиханьки быстро сменились сладостными стонами. Он просто замучил меня вопросами, что именно я делаю, так что приходилось подробно комментировать свои дейстия. Хотя в общем-то ему все мои манипуляции нравились, он ни разу даже не думал бросить это дело и уйти. Мы с Вейкой постепенно научили его дырочку трем первым командам: "сожмись" (ну эту команду и учить не надо было), "тужься" (вся кишочка сжимается, а дырочка раскрывается максимально - смак!), "расслабься" (самая сложная в обучении команда для этого пугливого зверька, но и ей мы скоро овладели). Потом в дело пошли разные подручные цилиндрические предметы все возрастающего диаметра, от ручки вязального окрючка до гладкой резиновой рукоятки небольшой отвертки (а что? главное, чтоб форма была подходящей :) . Постепенно вейкин анус перестал судорожно сжиматься, почуяв инородный предмет, а вскоре научился максимально раскрываться, едва ощутив проникновение. За окончательной проверкой я отправил в моего Вейку свой палец. Никакого сопротивления! Наоборот, его туннель "gripped me like a warm friendly hand"(**) - и я, нащупав вейкину простату, приступил к обработке. Как шумно задышал мой мальчик! Я спросил его :"Ну как, нравится ?" и услышал только томное "Даа.." Я плавно вывел палец из него, Матвейка недоуменно глянул на меня - зачем, мол, обламываешь? - я обтер его полотенцем, развернул к себе лицом и крепко обнял, поцеловав его в губы. Зайчик все понял. И когда я сказал "Ну, пойдем!", мой малыш крепко обхватил меня ногами. Так, поглаживая мое сокровище, я донес его до дивана .....
И снова я бешено тискал моего чудесного огненного дьяволенка. Он, как мог, отвечал своими ласками. Мы беспрерывно шептали друг другу .... что шептали? да как тут упомнишь! Не слова были для нас главным - так, ерунда - мы просто оба балдели до умопомрачения, что вот, что мы, что вдвоем, что нам так лучше чем когда-либо в жизни, что "один бегемотик и один бегемотик - это два бегемотика, ура! и гром и молния! и землетрясение!" .... И еще я очень ярко чувствовал и боялся признаться моему другу, что до сих пор не могу поверить, неужели вот сейчас мы оба станем единым целым? и будем друг для друга единственным и лучшим целым миром, миром, что должен пережить свой апофеоз в ослепительном BigBadaBoom'е оргазма.... И мой Матвейка тоже был в смешанных чувствах, он все пытался мне обьяснить по-своему, по-пацанячьи, что он любит меня больше всех-всех и всего-всего, что он никогда и никого так не любил, ни одну девчонку, а с парнями так вообще мысли не имел, и что он по жизни никогда не плакал с очень давних пор, а плакал лишь когда был маленьким и ему было больно, а со мной ему не хочется скрывать, как он рад мне и как приятно ему расплакаться и побыть маленьким в моих руках.... Много что ему было сказать, и я его понимал, но плоти - и его, и моей - хотелось ! И как-то без лишних слов, совсем естественно, Матвейка встал раком на простыне, положив голову и плечи на подушку и глубоко прогнувшись, выставил мне свой анус в полное распоряжение. А я тем временем, тщательно промазав свой аир, пристроился к мальчику, подогнал его попку по высоте, и начал плавно насаживать моего любимого мальчишку. Вейка стонал и сжимал кулачки, в то время как мой член пробивал себе дорогу в гостеприимной, уже натренированной и нисколько моего конца не смутившейся, его velvet goldmine (****). Введя ему как следует, я спросил:
- Малыш, как тебе? Нормально?
Его ответ шепотом, казалось был из одного сладкого вздоха:
- Нормально.... Я терплю... Я тужусь, как ты говорил...Делай, продолжай!
Да, тужился он классно, я это чувствовал! Как часто, даже с довольно маленькими мальчишками, я, проникая им вглубь попки, как будто проваливался в вакуум, в черную дыру, я почти не ощущал охвата, даже если мальчик плакал от боли и утверждал, что я ему там все разрываю на части. Но Матвейка умел охватывать ! Это был талант от бога! Каждое мое движение в его горячей шахте чувствовалось как будто я плыву на скорости где-то в неведомом море, когда теплая вода вокруг не сопротивляется, а упруго ласкает каждый сантиметр обтекаемой ею кожи. Он так здорово, мягко, упруго, в такт моим толчкам ласкал своей кишечкой мой нефрит, что я был готов целую вечность вот так ебать его, слышите: ЕБАТЬ ! И как здорово, что я от природы сексуально очень "долгоиграющий" - на моем месте немудрено было кончить мгновенно, но я продолжал наяривать моего лапочку и смотреть как наливаются стыдливым румянцем его щеки, как мощно напрягается и потихоньку истекает выдавливаемым из нещадно массируемой простаты соком его молодой кончик, как он постепенно... Ого, а ведь Вейка постепенно входил во вкус! Ему уже начало нравиться! Теперь он качал свою бесподобную попку не одновременно, не в фазе со мной, как он делал, чтоб поменьше себя ранить моим агрессивным членом - теперь он сначала робко, а потом все сильнее и упрямее раскачивал свой круп в противовес ко мне! Он с радостью насаживался на всю длину! и отпрянывал, чуть не выдергивая меня из себя! О, это было что-то! Я подхватил его под бедра спереди и мы общими силами стали раскачивать друг друга туда-сюда, туда-сюда, back&forth, туда-сюда! Его стоны стали ритмичными и звонкими, он хотел всего этого!
- Нравится, Матвейка? Нравится, да? - стонал я, ритмично двигаясь с ним в резонансе.
- Агааа! ЗдОрово! Давай глубже! Глубже! - стонал в ответ мой ангелок.
- На! Вот! Глубже! Вейка, я люблю тебя! - еще сильнее и яростнее расходился я.
И тут одновременно я услышал, как Вейка застонал, сильно долго, мучительно сладострастно, и почувствовал знакомые тиски его мышц на своем члене. Я продолжал двигаться - у меня и мысли не было остановиться - и его туннель мощно и толчками сжимал меня все сильнее, почти до боли. Я понял: мой малыш КОНЧАЕТ! Я впервые вот так, с первого раза, даже не прикоснувшись к кончику, довел пацаненка до оргазма! То ли от этого сладко-болезненного, на пределе сил охвата, то ли от осознания, что мой мальчик вот сейчас кончает подо мной, я, двигаясь очень резко и мощно, в считанные мгновения кончил вместе с ним. Я повалился на него... Мы , оба пульсировавшие апогеем сладострастия, почти агонически, наслаждаясь телами друг друга. Я чувствовал, как этот оргазм, невиданный, нечувствованный мной раньше никогда оргазм вышибает из меня разум как пробку шампанского. К счастью, отведя нам положенные природой секунды, это чувство безумного наслаждения отпустило нас и позволило продолжить жить....
Я плавно вывел из него. Его дырочка... Как я люблю этот момент, когда попка моего мальчика узнает, что я ее покинул! Есть в этом миге что-то завораживающе-космическое. Вот зияет нещадно раскрытый анус, как черная дыра, как багровый туннель в страну запретных наслаждений...вдруг, почуяв, что больше его никто и ничто не распирает, быстро и плавно стягивается насколько может.. хоп! - и вот она, только что отъебанная звездочка, будто пытающаяся доказать, что вот она, закрыта, снова в походном положении, как будто ее маленький хозяин и не имел недавно умопомрачительный секс со старшим другом. Но растянута она сейчас уже заметно шире....
Тяжело дыша, мы лежали друг напротив друга, с бесконечно усталыми и довольными глазами, полуоткрыв рот, как запыхавшиеся в погоне за счастьем зверьки. Мы догнали наше счастье... Мы нашли его в нас самих. Я потянулся к нему. Он - ко мне. Губы....
Реальность вернулась к нам через пару минут. Нас вдруг как прорвало: мы наперебой обсуждали наш секс, кто из нас как и что ощущал, до хрипоты пытались доказать друг другу (смешные мы!) что так классно ни у кого из нас ни с кем не было: ни ему с его девчонками, ни мне с моими мальчишками. Потом Вейка с детской непосредственностью "тонко намекнул", что попка у него слегка побаливает (хе-хе! еще бы! после такой-то нагрузки!), но ему хочется еще :) Я так же тонко намекнул ему в ответ, что обязательно трахну его еще разок. Потом я, отлепив от Матвея приклеенную к нему его же семенем простыню, понес ее замачивать (ненавижу бордельный запах в доме! да и тетку на следующий день удивлять не стоило), а Матвейка принялся за тщательное исследование своей попки. Побеспокоился немного по поводу небольших кровянистых потеков из своих недр ."Малыш, ты же сегодня все-таки невинность потерял, что тебя удивляет?" - успокоил его я. Потом он спросил меня:
- Антон, а я теперь... голубой? Как ты, да?
Надо иногда отвечать и на такие вопросы.... Что я мог ответить? Правду.
- Не знаю, малыш, - мягко и грустновато улыбнувшись, поглаживая его по плечам, я надеялся, что он поймет мою речь. - Я и не могу этого знать. Только ты можешь определить себя, понять, какой ты. Знаешь, если тебе нравятся девчонки, если ты хочешь жить как все обычные люди - выбирай лучше этот путь. Так будет легче. В голубой жизни очень много грустного, особенно если ты живешь в маленькой деревне. А что было между нами - пусть между нами и останется. У тебя ведь есть на примете девочки? дома, в деревне?
- Ну есть... две или три ... А как же ты?
- Мы же с тобой друзья, Вейка. Самые лучшие друзья! Согласен? - Вейка с радостью кивнул, - А если нам захочется еще друг с другом поколбаситься, мы будем это делать сами! а остальных не касается! Ни твоих родных, ни друзей, ни подружек. Они ведь все равно не поймут, поверь мне, малыш. А пока меня не будет - а меня не будет долго - ты кадри девчонок. Тебе ведь нравится с девчонками? А, Матвейка?
- Нравится... Но с тобой как-то особенно классно!
- Спасибо, малыш. Мне с тобой тоже здорово. Но умоляю тебя, никогда не вешайся на других парней! У тебя просто не то положение. Если твои близкие хоть что-то пронюхают - тебе конец. От тебя даже родители могут отвернуться. Так что дома старайся жить, как жил до меня. Понимаешь?
- Понимаю,- перешел на шепот Вейка. Глаза начали мокнуть. Пока он совсем не расплакался, я обхватил его, прижал к себе и зашептал на ушко:
- Я тебя никогда не забуду, любимка мой! Я люблю тебя! Я буду тебя навещать каждый раз, как приеду! Только не подведи меня, малыш; ты только держись. Пусть для всех остальных мы будем просто друзья, хорошо? Храни наш секрет, Матвейка.
- Я тебя тоже люблю, Антон! Я ... я сделаю как ты говоришь. Я сохраню секрет....
Потом мы целовались. Долго и сладко, с каплей горечи от нашего нерушимого секрета. Я рассказывал ему о своих бывших мальчиках (Все мои мальчишки как один уходили к девчонкам; некоторые уже даже женаты - вот судьба, блин! Впрочем, быть может, для того я и существую? чтобы учить их взрослой любовной жизни, чтобы подготавливать их к дальнейшим отношениям с кем-то еще? ). Я наставлял его, как надо поступать, чтобы не выдать своих новых тайн, и как отмазываться, если вдруг кто-то что-то случайно проведает. Он отмахивался от меня, говоря, что он совсем не дурак, и все прекрасно понимает.
А потом, чтобы отмыться от следов нашей любви, а заодно и отвлечься от тяжелых мыслей, мы ломанулись в ванную. И баловались под душем. А после я как бы невзначай прижал Вейку к кафельной стене, пристроился к его заду и спросил "Можно?" Мой лапик не возражал. И все заверте...
А потом снова ласки на диване....
А потом я забросил его ноги себе на плечи....
А потом мы высасывали друг из друга последние соки....
Страшенно устав, я чмокнул своего ангела в щечку и, едва наскребя силы чтобы завести громадный теткин будильник, лег спать. Когда я засыпал, мое чудо (как будто и не устал!) переключился на видик и стал что-то смотреть из своих боевиков....

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ТУДА И ОБРАТНО

- ТРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР!
Будильник, садюга, возвестил о приходе утра. Стряхивая сон, я приподнялся с подушки. Мое солнышко крепко спал подле меня, сжимая в ладошке пульт от видика. Сам видик терпеливо ждал, давно открутив кассету на начало. Телевизор флегматично демонстрировал синий экран. И еще одно солнышко неторопливо вставало за окном.

- Матвейка, - наклонился я к моему котенку, - пора вставать! - промурлыкал я, легонько его поглаживая. Вот он проснулся - прелесть моя! Разлепил глазки, потянулся - бог мой, как красиво! У меня снова встал. - Доброе утро! - сказал я Вейке.
- ЗдорОво! - ответил мой малыш, улыбнулся и перевывернулся лицом ко мне. Мы опять полезли друг к другу. Наобнимавшись вдоволь, я сказал ему:
- Давай просыпаться, малыш. Мне надо отвести тебя на вокзал, пока тетка не вернулась.
Мы побежали умываться. Потом на кухню ставить чайник. Потом вместе заправили диван.
Странно, но в это утро ни мне, ни ему не хотелось вот так вот ебаться, как мы делали всю ночь. Мы просто кайфовали от простых платонических ласк, поглажек, немножко побузили подушками, пообнимались - и вот счастливы!
Одевшись наконец :), мы наскоро перекусили на кухне. Когда мы вернулись в комнату, я обнял его сзади за плечи, поцеловал в макушку и сказал:
- Ну все, малыш. Нам пора собираться.
Мы споро оделись, Вейка взял свое ведро. Я наконец отдал ему положенные за рыбу шестьдесят. Нам обоим было немного грустно и неловко расставаться, но все же ... все равно хорошо: от нашего знакомства, от нашей ночи, от теплого рассветного солнца, от начинавшегося дня, от всего-всего мира, который теперь был для нас двоих. Вот уже я повернул ключи в замочной скважине, вот мы вышли из подъезда и идем пешком к вокзалу, а я все не мог себя заставить задать моему золотку один вопрос...
- Антон! Можно я к тебе еще приеду? - Матвейка задал его сам.
- Конечно! Давай! - радостно поддержал я. - Хоть еще неделю ко мне приезжай. Только не просись ко мне слишком явно, малыш - это подозрительно. Найди какой-нибудь предлог смотаться в Ревдово, ты же часто здесь бываешь. А ночуй у меня :)
- Я ... не смогу эту неделю. Даже две. - Вейка как-то сразу помрачнел. - Мы с отцом и братьями поедем в Юргу, дяде крышу крыть. :( А потом можно будет?
Настала моя очередь помрачнеть.
- Вейка, я же только на неделю к тетке приехал... У меня дома работа, учеба, предвыборный штаб... Я никак не смогу задержаться...
Мы остановились посреди улицы как вкопанные. Минуту стояли вот так, грустно и обреченно глядя друг другу в глаза. Утренние прохожие походя бросали недоверчивые взгляды. Вейкины губки начали мелко дрожать.
- Мы что, больше не увидимся? - он не сказал этого; но его глаза кричали..
Я подхватил его за плечи и резким шагом повел его по улице, как буксир.
- Успокойся, малыш, - скорее стараясь успокоить себя, говорил я. - Ну не получится сейчас свидеться... Я ведь сюда еще не раз приеду. Вот, на новый год например. Я тебя найду, обязательно. Ты же мне сказал и фамилию, и адрес. Тетку мою здесь увидишь, она часто на тот рыбный рынок заходит. Ты ведь меня не забудешь до нового года, а?
- Нет, ты что ! - чуть не вскрикнул Матвейка. - Я тебя ... я не забуду.. буду помнить.. Ты только приедь, а? - и посмотрел мне в глаза душевыжигающим синелазерным дуплетом. - На новый год? Я буду ждать...
Оказавшись на пустынном участке улицы, я осторожно поцеловал его в солоноватую от слезы щечку. Он так же осторожно ответил.
- Мы увидимся, малыш. Обязательно. - шепнул ему я. Почему-то я был в этом железно уверен.
Дальше до вокзала мы добрались, как обычные люди. Немного поговорили о том о сем, уточнили детали, что Матвейке говорить сегодня маме и как нам надежней встретиться в мой следующий приезд. Электричка до его деревни (точнее - до платформы Дакин) отходила меньше чем через полчаса. Я просунулся в окошко кассы.
- Дакин, - бросил я. - Один билет туда; - и сквозь ком, подкативший к горлу, - и один .. туда и обратно.
- Я тебя провожу до дома, - улыбаясь и словно не осознавая своего безрассудства, выпалил я, подойдя к сидевшему в зале ожидания моему львенку. Протянул ему его билет.
- Ну зачем... - протянул он, - я бы так доехал.
- Я тебя провожаю, дурачок, - присел я рядом. - Выйдем на Дакин. Мне будет спокойнее за тебя так. А через час или меньше там электричка обратно пойдет, я и вернусь домой. Ага?
- Ага! - засиял Вейка.
Всю дорогу мой лапочка проспал на моем плече. На скамье общего вагона электрички. А я последний раз держал в руках мое спящее сокровище...
Когда мы приехали в Дакин, мой Матвейка никуда не стал уходить. Дожидаясь вместе моей электрички на Ревдово, мы облазили все окрестности полустанка. Любимка мой, он прекрасно понимал, что это наши последние минуты вместе на долгое-долгое время, и старался использовать их без остатка. Как он говорил, говорил без умолку... Рассказывал мне все об окрестностях, все что узнал за всю свою аборигенскую жизнь, рассказывал, будто боялся, что стоит ему замолчать и я уйду... Скоро я уже знал про все местные деревни как свой человек. Когда мне подошла электричка, мы попрощались на перроне простым, но таким символичным рукопожатием. Мой малыш стал намного взрослее и мудрее, чем был какие-то сутки назад; я только тогда это и заметил. И еще долго он махал рукой вслед моей электричке...
Он так и не смог больше приехать. Всю ту неделю. И пусть занят я был в ту неделю страшно - и родственниками, и своими ревдовскими мальчишками, многие из которых дожидались меня больше года (но это уже совсем другие истории), - каждый вечер я стабильно был дома и ждал условленного тройного звонка...
Месяц спустя, когда я уже вернулся в свой город, мне позвонила тетушка. Между обыденных разговоров за здоровье-погоду она неожиданно упомянула:
- Антон, а я видела твоего мальчишку!
- Какого? - переспросил я. Боже мой, как легко и быстро привыкли все мои родственники к словосочетанию "твой мальчишка"! :)
- Ну того, из электрички. Он сейчас все время на рынке торгует. Раз заходил к нам чай пить. Все про тебя спрашивает, запал ты, видать, ему в душу. Рассказывал про свою деревню, как осенью работает, как в школу пошел, про девчонку свою... Может, передать ему чего?
- А чего передавать, теть Лена! Скажи, живу хорошо, работа нормальная, скоро на Новый Год к тебе в гости приеду, пусть не зевает, если хочет меня увидеть! - и мы продолжили простой разговор родственников.
А потом, еще месяца через полтора, Вейке случайно повезло быть у тетки дома, когда я позвонил. Мы с ним немного поговорили. Его речь стала такой взрослой, умной (а может быть, это он старался держать свои чувства подальше от свидетелей). Но он все так же был мне рад до визга.

Приближается Новый Год. Думаю, я съезжу на неделю к тетке...

©Ygrek, ноябрь 2000