Жара. Валяюсь на берегу грязной лужицы, которую гордо именуют "пруд" и кручу башкой во все стороны, потому что интересно. О! Какой пошел! А вот еще! Ух ты! Классно! Про дело тоже не забываю, караулю шортики и маечки, которые мне доверили посторожить и отбиваюсь от приблудной собаки, которая хочет меня понюхать, а может даже поставить на мне свою специальную собачью метку.
         Просто удивительно, как много в нашем городе родителей, которые отпускают малышню купаться в одиночестве. На пляжике взрослых всего пятеро, причем четверых можно не считать, т.к. они уже никакие. Нашли время когда водку пить, 35 градусов в тени!
         Отлеживаюсь я тут почти каждый день, как только время свободное появляется, поэтому знаю в лицо многих здешних обитателей. Некоторых даже как зовут знаю. Если хочется побыть в одиночестве, то сюда следует приезжать утром (что кстати летом я часто и делаю, просто искупаться, чтобы никого не было - приятно иногда), так как к двенадцати часам начинают подтягиваться неорганизованные стайки, по два-три человека, а примерно к двум идут группы большие, человечков по десять. И уже до темноты стоит галдеж и гомон. Не пугает их даже гнус, который и днем достает, а к вечеру становится невыносимым. Эти чудаки, как впрочем наверное и все дети, в воде сидят до последнего, а когда цветом начинают сливаться с небом, то сжавшись в плотный комочек быстро-быстро бегут к заранее разведенным костеркам, а там забираются в самый дымокур, и сидят. Самих их от дыма не видно, слышно только как они там лязгают челюстями в тщетных попытках согреться,  кашляют и чихают. Время от времени появляясь глотнуть свежего воздуха и размазать слезы пополам с копотью. Воняет от них потом - спасу нет! Сырокопченые зайчата.
         Глаза плохо слушаются и постоянно стремятся взглянуть в сторону Андрея. Я б вообще все бросил и только на него пялился, только смущать его не хочется. Интересно, глаза можно вывихнуть? Я к этому близок. Наверное только из-за него и прихожу. Ну красив! Оббалдеть. Через несколько дней красота кончилась, он в лагерь уехал. Мдаааа.
         Рядом с моим половичком расстелился какой-то несовершеннолетний товарищ. Я привычно взял под охрану и его одеяния. Ну не толстый такой мальчик. И не худой. Плавает неплохо. Уууу! Из воды выходит, а плавочки то х/б! Просвечивают насквозь! Шикаааарно. Да там даже дырочка есть! Точно, есть! Ну не длинный такой. И не короткий. Подробности все-таки не очень видно. Улегся. Лучше б ты стоял, мальчик!
         Опа! А он как раз и поднимается. Ааа, мошка заела. Я хитрый, у меня два тюбика "Комарэкса" с собой. Лежу и воняю, отпугиваю летающих. А вот у кого этой штуки нет, те страдают. Рубашками машут, прыгают, а что прыгать? Бесполезно все. Пока мокрый, она не трогает, чуть обсох, начинает кусаться. У всех вот такенные волдыри от мошки, один я блаженно валяюсь исторгая зловоние (с точки зрения комаров и мошек). Сосед мой обратил внимание, что в то время как он постоянно себя шлепает, я спокойно на него поглядываю с доброй улыбкой, типа я Ленин, а он - рабочий класс.
     -А вас не кусают что ли?
         Ну и так далее. В итоге он намазался из моего тюбика и тоже сидел, вонял. После мы искупались, намазались снова, посидели поговорили, а потом вечер наступил, и перестал спасать даже "Комарэкс". Мошка осатанела и пришлось идти домой. Таким макаром мы за три дня ухлопали оба тюбика.
         А тут смотрю, к Витьке, это так пацана зовут, подбирается какой то маленький юркий человечек, как негатив - волосы светлые, а сам темненький. Ну уголёк да и только. Как это в стихах "... и сердцу милый уголёк", или "люблю твой каждый уголёк..."? В общем  что-то такое. И этот самый, с позволения сказать, огарок начинает с Виктором разговоры разговаривать, требовать себе мазилку от комаров и прицеливается к моему пакету молока. По справедливости сказать, Виктор тоже был сильно коричневый. Бледно выглядел только я. Ну, не буду углубляться в наши спектральные характеристики.
         Когда Артем добрался до вожделенного тюбика, то не размышляя, струей выдавил себе полную горсть этого зелья, а потом долго и сосредоточенно размазывал, намазал даже внутри ушей. И весь остаток дня от него разило как в дешевой парикмахерской, кто нюхал "Комарэкс", тот меня поймет. С молоком он поступил более деликатно, нам немножко оставил.
         Я так и не понял степень знакомства Витьки и Артема, т.к. Виктор не знал где живет Артем, но обращался с ним будто они с детского сада знакомы. А впрочем со мной, Артем обращался так, как будто я его папа по меньшей мере. В первые же полчаса он устроил мне омовение, вылив на меня литровую банку воды и сказав, что он споткнулся, хотя по глазам видно, что лил он с наслаждением, и что парень просто решил проверить какова будет моя реакция, может я буйный какой-нибудь. Это еще что, Витьке от него доставалось горрраздо больше.  Виктор вроде и не тормоз, но не такой ядерный как этот Артем. И ему было непросто успевать за всеми идеями, которые озяряли Артемку. Выдумками Артем пенился. Он один навел на пляже такой шухер, какой не удавалось создать всем ранее присутствовавшим. Купающиеся девчонки завидев приближающегося Артемку заранее начинали визжать. А в воду он заходил очень часто! Над головами водоплавающей мелюзги пару-тройку раз пролетали трусы Виктора, это Артем подкрадывался сзади и быстро ухватившись рукой за резинку трусов, сильно толкал его вперед, а потом победно выбрасывал предмет гардероба на глубину, при этом заливаясь смехом. Виктор брал грубой силой. Догнав сначала свои плавки, а потом обидчика, он подхватывал его за пояс и стягивал штанишки до половины. Стянуть их полностью у него ни разу не получалось, потому что Артем на редкость скользкий тип. Я сам в этом убедился, когда тряся жировыми складками бегал за ним по пляжу чтобы отобрать сигареты. Еще один взялся отучать меня от курения! Только я его цепляю ладонью за шкирку, как он наклоняется, разворачивается и чешет в другую сторону, а моя масса помноженная на скорость все еще тащит меня в том же направлении.
         Фонтан идей был не иссякающ. Если с Виктором мы сидели и говорили, иногда даже подремывали на солнышке, то с этим бандитом мы стояли и озирались, в ожидании какой-нибудь каверзы. Какие там нафиг мальчишки! Я про них и думать забыл! Приходилось все время держать Артемку в поле зрения. Правда все шутки у него были корректные, и не обидные. Или просто на него сердиться нельзя?
         Несколько раз Артем самостоятельно закапывался в песок и требовал, чтобы мы его вытащили оттуда. Мы относились к этому добросовестно и тянули из всех сил, так, что он удлинялся на полметра. После пятого или шестого раза нам с Виктором эта песня надоела, и мы сами его закопали. Курган получился неслабый, где-то сбоку торчала голова Артема. Мы с Виктором  попрыгали на куче, повтыкали в нее веточек, почесали голове нос (жаловался что чешется), отряхнули ладошки  и с чистой совестью пошли купаться.. Сначала Артем смеялся, но когда увидел что мы всерьез пошли купаться совсем без него, начал давить на совесть: "Безобразие, маленького ребенка оставили одного, без присмотра!" Потом сменил тональность: "Немедленно отпустите!" Мы говорим: "Да мы тебя и не держим!" Тут он понял, что зарвался и стал рычать и угрожать, что всех перетопит нахрен.   Пришлось его выковыривать из груды, а то мало ли, маленький-то он маленький, но вдруг действительно утопит.
         На мое покрывало было смешно смотреть. Он его как птичка испятнал своей попой.  Сядет-встанет-пересядет. И так по всей площади. Подстилка в мокрый горошек получалась. А когда попка обсыхала, и делать было нечего, он просто рысцой бегал по берегу и что-то бормотал в полголоса. Я Витьке на основании этого популярно объяснил эффект Допплера, когда мы слушали изменяющуюся тональность "Бу-бу-бу".
         И до чего живой мальчишка попался! Если брал в руки ветку, то это был или автомат, ну, на худой случай "пистик", или весло, или специальная штука для незаметного цепляния с покрывала разных вещиц, а еще лучше, для влезания под резинку трусов с целью их последующего стягивания. Насчет меня он кстати обломался, хотя и попробовал было. Плавки у меня добротные, и на веревочке, а не на резинке, как у Виктора. Это я еще со школы привык. Когда мы ходили в бассейн, у наших пацанов была постоянная шутка подойти сзади и стащить штанишки на виду у всех. Или в воде. Тогда слова "голубые" еще не говорили, а так бы я их точно назвал педиками, хихихи.
         Да, Артем постоянно был в поисках развлечений. Если в руки попадался камешек, то его можно было подбрасывать, кидать в Витьку, положить в кроссовок к тому же многострадальному Виктору, ну, или просто бросить в воду, может "лягушки" получатся. С надувной подушкой (с прошлого года у меня осталась) заплывал на середину прудика и сидя на ней верхом, выдергивал затычку, после чего медленно и торжественно подводной лодкой уходил на дно. А еще он может ходить на руках, приседать на одной ножке, шевелить ушами и немножко ездить на мотоцикле. И вечер настал совершенно незаметно. Мы обнаружили сей факт, когда как три дурака стали почесываться и хлопать себя по шее, это опять налетела туча летающей сволочи.

       На следующий день мы снова собрались и весело провели время. Артем напялил мою огромную майку и шарахался по кустам, распугивая переодевающихся. Или просто бегал по берегу как привидение, ужасное, но симпатичное. Поиграли в догонялки в воде и на берегу, я похвастался как здорово умею жонглировать песочными шариками и всякими предметами, Артем показал, что умеет загибать большой палец на руке в любом направлении. А Витька смог похвастаться только тем, как далеко он умеет плюнуть. Метра на три с половиной. Два раза. Остальные разы слюни попадали ему на пузо. Обратно шли пешком, я тащил детские майки, а они шли в одних шортах, невероятно коричневые и все на них оборачивались. По дороге пинали пластиковые бутылки и, растопырив руки для большей жути, орали на коров, которые брели по обочине, коровы пугались и шарахались, мы смеялись, а пастухи и пастушата матерились и возвращали животных обратно. Я показал пацанам, как корова любит табачный дым. Подошел к буренке и в ее ноздрю выдул полную дозу. Корова вытянула ко мне свою коровью морду, глубоко вздохнула по-коровьи, прибалдела, и поперла за мной требуя еще. Короче я скурил в нее всю сигарету, а потом мы вместе удирали от этой дуры, потому что поняв, что ей больше не достанется, эта скотина решила нас догнать и потребовать еще грамм никотина. Но я же не корова! Я пока ее скурю - посинею! Наркоманка чертова!
         Потом Артем нашел сломанную ветку. По сравнению с ним она была как телеграфный столб. Он тужился ее поднять, а мы ржали. Потом мы взвалили ее на него и он пер эту дрянь почти до города на подгибающихся ногах, несмотря на наши уговоры бросить. Издалека увидев его кошмарную ношу, пешеходы обходили нас далеко стороной, потому что движения Артема были непредсказуемы и опасны. Получалось что не он, а ветка шла куда хотела, и Артем лишь слегка корректировал ее движение. Он то начинал подпрыгивать в такт раскачивающимся концам, то наоборот, приседать, а иногда совершенно неожиданно его закашивало далеко в сторону, или даже назад. А на входе в город, на автобусной остановке, стоял какой то хмырь, весь приблатненный, в костюмчике, с мобилой и синими перстнями на пальцах, типа франт уголовный. Он стоял, курил, а пепел стряхивал в урну, с понтом культурный. И тут Артем втыкает прямо в центр этой помойки свою дрыну с разлапистыми ветками так, что крутой должен был отпрыгнуть, или стать располосованным в куски, как в шредере. А Артем с облегчением рявкнул: "Вот! Пусть растет!" И гордо зашагал дальше. Ошарашенный бандит подхватил падающую ветку, понял, что что-то не то делает и отпихнул ее от себя. Лучше б он ее держал. Падая, ветка своим комлем вывернула половину содержимого помойки и крутому снова пришлось прыгать как козлу. На остановке слышался приглушенный смех, а мы шустренько перешли на другую сторону. Там, возле хлебного ларька, мы нашли щенка, Витька сразу подхватил его и начал щекотать животик, целовать в морду, а пес довольно вытягивать лапки и строить умильные рожи, открывая зубастую пасть похожую на маленькую шестеренку. Так я их и сфотографировал, сияющих и немножко розовых от заходящего солнца.
         В городе, перед тем как посадить их в автобус, зашли за мороженым. Тут я снова показал свою несостоятельность. Мороженое они ели гораздо быстрее меня. Два к одному короче. Т.е. они по две порции убили, а я всего одну.
         Видимо родители Артема оказались бдительными. Это был последний день, когда он приходил. А потом еще и в лагерь уехал. А Витьке я сам помогал в лагерь отправиться. За справками всякими ездили. Я был его персональным водителем. Виктора иногда вижу, а вот Артема - нет.

©Zlodei