САНЁК
Сижу так сказать на посту, кофе пью в забегаловке. Смотрю, лазит пацанчик. То к компьютерным приставкам подойдет, посмотрит как играют, то круг нарежет по залу, в свободном полёте. А дело уже вечером было, народу мало. И в результате своих сложных флуктуаций через некоторое время он за мой столик сел, прямо напротив меня, и уставился, как я кофе пью. А я пью. Горячий зараза. А он значит смотрит. Это типа клянчит так.
Тогда я на него тоже уставился, разглядел не торопясь, а потом подмигнул. Гляжу, он тоже глаз морщит. Тогда я с деловым видом порылся в карманах (будто я не знаю, где что лежит) и вытащил подушечку жвачки, "Дирол" какой-то вонючий, и перед ним положил. Он её ухватил, засунул в рот, и кажется сразу проглотил, потому что я так и не увидел, чтобы он её жевал. А рядом с нами, за соседним столиком, сидели мужики, они пили пиво, ругались о чём то своём и закусывали корюшкой и ещё какой-то рыбой. Потом они доругались, обнялись и пошли петь уркаганские песни на улице. А пацанчик резко поднялся, в очередной раз дал круг по залу и приземлился на месте их пиршества. Оглянулся, подтянул рукава и всерьёз вознамерился слопать всю ту чешую, которую они горкой оставили на столе.
Ну тогда я не выдержал, и, поднимаясь, сказал "Пойдём, я тебя кашей покормлю". Я еще слово "пойдем" не договорил, а он уже рядом шагал. До дома идти было минут 10, а одет он легко, поэтому выглядел этаким озябшим жаворонком, руки расставил, спину выпрямил, шею укоротил, чтоб значит, одежда тела не касалась. Ну, так вот и шли.
Дома я ему насыпал гречневой каши со сливками, налил чаю, и он со свистом и бормотанием всё это поглотил. Потом я ему насыпал добавки и вторую кружку чая. Он уже так лениво ковырял, но доел всё.
Ему 11 лет 12 марта исполнялось, маманя постоянно (тут он лихо хлопнул себя по горлу, намекая, что именно "маманя постоянно"), а он то дома живёт, то в подъездах ночует. А звать его Саня. На такую простенькую беседу ушло минут 10. Товарищ ко всему прочему еще и заикался. Заика-Зайка. Вроде и не жирненький, и не худой, только животик ощутимо выпячивается после съеденного. Кстати я сходил, проверил его место ночлега. Точно, между седьмым и восьмым этажами, в двух метрах от мусоропровода половичок лежит, даже кажется чистым, насколько может быть чистым коврик в подъезде.
Загнал я его в ванну, долго и придирчиво крутил ручки кранов настраивая воду, потом приступили к сложному процессу отмывания Его. Ну не то чтобы он был сильно грязный (в отличие от одежды), просто торопыга и стеснялся сильно, зажимался всё время и отворачивался, прикрывая своё маленькое хозяйство, честно говоря, гордиться особо и нечем там было. Скажешь ему: "Давай, мыль голову", он поелозит по волосам руками и уже сразу смывать лезет. И блин как-то хитро у него так получается, вроде целиком под душ залазит, а ничего с него не смывается, пена клочьями свисает, и он потом отплёвывается, фыркает: "Щи-щи-щипет!" Пока спину тёр ему, вроде нормально всё было, а как приступили к передним частям организма, стало невыносимо. Щекотно ему, понимаешь. Особенно когда ноги, так я за ним не успевал. Хихикает, аж уши закладывает и скачет зайцем по всей ванне, а я за ним следом, как достаточно крупное кенгуру с мочалкой. В общем, пришпилил я его одной рукой к стене, другой намылил всё, до чего дотянулся, не отпуская, смыл, промыл его ещё разок, завернул в полотенце, а как только он приземлился на диван, сразу заявил: "Есть х-х-хачу". Я поднатужился, и извлёк из недр холодильника пакет кефира.
После трапезы Саня сходил покакал. Потом, через часок, когда я его шмотки постирал, еще разок сходил покакал. И чайку попил. А ещё потом перед сном сходил (это если не считать трех хождений за ночь по малому, гы-гы-гы). Я только потрясённо наблюдал за его передвижениями. Вообще он очень любопытный попался. Пока я отмывался после трудов праведных, он всё облазил, рассмотрел, перевёл стрелки на часах, сбил настройку в приёмнике, мимоходом вылил воду из графина, вывалил груду книжек на диван, чтобы посмотреть картинки, а когда я вышел, то Александр уже мог указать, где лежат мои сигареты и что у меня "П-п-п-посуд-д-да н-н-не п-п-п-помыта".
Перед сном он потребовал вернуть трусы, а когда я обвиняющим жестом ткнул в предметы его гардероба, развешанные на веревке, то сразу успокоился, видимо просто переживал за сохранность своего имущества, чтоб я ненароком не захапал столь ценные полинявшие дырки.
А потом он привалился ко мне, положил голову на плечо и начал смотреть телевизор. У меня плечо самое уматное место, туда все приваливаются. Хороший мальчишка. Только глаза стариковские. Многое, наверное, уже повидал, к сожалению. И спал беспокойно. Вдруг садится, вроде даже глаза начинает таращить, потом голова сникает, и мягко опять заваливается. Раз 5 за ночь так подскакивал. Короче, утром Санёк умял остатки колбасы с чаем, а когда уходил, этак робко помахал рукой.
Дня через два я его опять там же встретил. Похоже, он дома так и не появлялся. А меня он не узнал. И вчера тоже не узнал. Я на выходе уже ему говорю: "Ты опять, чудо, дома не ночуешь?" Говорю, а сам не останавливаюсь, иду. Завернул за угол, отошёл еще немного, оборачиваюсь, а он стоит там, на углу, ногу поджал, руки расставил, ни дать ни взять - журавлёнок.
Именно такой, одинокий, взъерошенный и замерзший, с растопыренными руками и стоящий на одной ножке он мне почему-то и запомнился.
Потом он ещё разок у меня был, я его пригласил, чтобы отметить день рождения его. Подарил часы, задули 11 свечек, слопали пирожные. Уже освоился и стал нахально-послушным. Забравшись в ванну, вылил на себя полбанки шампуня, а на мочалку насыпал стирального порошка, чудило такое. Как я его измучился от этого порошка отстирывать! Скользкий такой тип получился! После душа на коленки мне чего-то вдруг забрался, сидел там и заикался на всю катушку. И спал спокойно, не подпрыгивал поминутно. Завалился на спину, одно копыто на меня положил и так почти всю ночь проспал, только иногда закидывал ногу повыше, так что к утру он мне её на шею пристраивать начал. Утром проснулся, чистенький, глаза блестят, любо-дорого посмотреть. Себя в зеркало увидел, так прихорашиваться начал, морды строить, но я его сам застроил, чтоб время не терял.
А потом я отвёл его домой.
Вот пока и всё.
ПОЕЗДКА В ПАРК
А сегодня я с Санькой в парк ездил. Ничего так покатались, мороженое к тому же. Саня оказался жадным до невозможности. Я ему на остановке дал шесть рублей на трамвай, чтоб он за наш проезд заплатил. Подходит кондукторша, смотрит на меня, я пихаю Саньку, а он зажал монетки в кармане со всей силой, и этак в сторону косит. Я говорю, типа Санек, гони монету! А у него аж слезы на глазах. Пришлось заплатить дополнительно. Он их так и не отдал, зажал в общем.
А когда обратно ехали, народу много было в автобусе. Я сел прям впереди, на боковую седушку, а Саня обломался, стоял. Я ему говорю, давай, мол, на коленки садись, а он головой замотал, типа я ж уже взрослый, не царское дело. Вот. И на следующей остановке еще народ подсаживается. Среди них два близнеца, лет 12 на двоих наверно (по 6 т.е. каждому). Ребята без комплексов, протиснулись вперед, прилипли носами к стеклу, одному места не хватало, он аж через мои коленки перевесился, чтоб поближе к стеклу оказаться. Ну, я тогда этого гаврика подмышки ухватил, усадил, он так деловито локоть на плечо мне закинул, и принял высокомерное положение. А там и его братец глянув, тоже изъявил желание посидеть. Усадил на колени и этого. Они попрыгали, попками поелозили, устроились. Видно с дачи ехали, потому что ближний ко мне отключился, и всю дорогу стукал своей спящей головой мне по ключице. А я нюхал их пыльные макушки и находился в легкой прострации, из которой меня периодически выводил Санек. Он то бросал на меня тяжелые укоризненные взгляды, то как будто невзначай пинал в лодыжку. До него только сейчас дошло, что он промахал комфорт. Потом помог тетушке дотащить спящего почти до дома. Тяжелый такой!
А когда расстались, Саня начал ныть устааал, у меня ноги боляяат, ну и всякие такие отчаянные намеки. Пришлось и его на хребте прокатить. И немного на плечах. И немного по заднице нахлопать, чтоб не вредничал. Договорились в следующую субботу еще сходить. Интересно, на коленки он мне сядет, или нет?
Хороший день получился.
САНЁК (Продолжение)
Утро наше началось необыкновенно рано. Саня как обычно захотел по маленькому и с дивана на меня спрыгнул. Сначала, правда, он зверски испинал Кольку, который спал с ним на диване, а после Николая уже и до меня добрался, я на полу лежал, ввиду тесноты, и он на меня брякнулся всеми своими тридцатью килограммами. А потом, пошатываясь и с закрытыми глазами, он со стоном исчез с наших глаз. Пока мы с Николаичем спросонья испуганно озирались в попытках понять что это было, Санек управился с делами и, войдя в комнату, приятно удивился: О! А ввы уже ввстали?
После некоторой утренней сутолоки, вызванной ранним подъемом, начался сложный процесс одевания Александра. Накануне мы приобрели ему шорты, штаны и две рубашки. В мучительных раздумьях Саня провел почти пятнадцать минут. Он бы сразу все надел, но не знал, как мы к этому отнесемся и, кроме того, в двух рубашках немного жарковато. Выбор пал на шорты и сетку-майку. Он торжественно облачился и следующие пятнадцать минут распускал перышки перед зеркалом, пытаясь увидеть себя со всех сторон одновременно и с самых неожиданных ракурсов. Крутился волчком, наклонялся и разглядывал себя через широко расставленные ножки, вытягивался в струнку, стараясь стать повыше, энергично приседал, слушая, не трещат ли штанишки и размахивал руками. От процесса его отвлек только завтрак.
Все дело в том, что мы с Александром собрались посетить парк. Не то, чтобы это была диковина для него, но до сего времени он ходил туда только посмотреть, денег на аттракционы не находилось, поэтому он лишь глядел, как развлекаются другие. До парка мы вполне благополучно доехали, если не считать, что Сане чуть не снесло башку веткой, когда он чересчур высунулся из окна трамвая. Любит он высовываться. Коленками забирается на оконный поручень (росту не хватает), кладет локоть сверху рамы, голову значит на локоть, и едет. А тут перестарался немного, вытянул свою куриную шейку и я его едва успел за штаны сдернуть с окошка, так бы точно не в парк, а в больницу ехать пришлось. Впрочем Александру этот пустяк настроения не испортил.
В парке он сразу потащил меня на автодром, где лязгали и разваливались на части ржавые железяки под током, за катание на которых брали по 5 рублей сеанс. Мы долго и с наслаждением врезались друг в друга, мчались наперегонки и всякими пируэтами доводили контролершу до исступления, особенно Санька этим отличился, т.к. очень редко поворачивал, вследствие чего постоянно врезался в бортики. После прямого столкновения все шаткое сооружение тряслось, а с автомобильчика облетала последняя краска. Саша был в полном восторге, чего не скажешь о билетерше.
Потом он совершил круиз по парку на паровозе с вагончиками. Паровоз был переделанный из японского трактора на пневмоходу, с бочкой, трубой, и кабинкой для водилы, средненький такой паровозишко. Сане тоже не понравилось. Сссильно медленно, как он выразился. Некоторое время спустя он веско добавил: "Ээто для ддетей", очевидно считая себя невыносимо старым.
На карусель я не полез, терпеть не могу эти штуки. Саня, когда слез с нее, цветом физиономии был близок к цвету травы, на которой мы расположились. Я курил, Санька сначала пытался разжалобить меня многозначительными стонами и мычанием про своё головокружение, потом перевернулся на пузо и стал изучать козявок. Козявки у него попадались двух видов: те, которые бегали в траве, и те, которых он выковыривал из носа. Внимательно разглядев и то и другое, Саша щелчком отправлял объект исследования в сторону и находил новую жертву.
Незаметно прошло три часа с лишним, и мы решили вернуться в город. Какая-то сволочь успела наклеить на остановке объявление, что именно сегодня и больше никогда, в наш город приехал "после ошеломляющего успеха в Японии, Корее и Индии" цирк, гыгыгы. Саня читал это объявление, возя рукой по большим буквам, а когда до него дошел смысл написанного, то он уставился на меня, и, показывая нечистым пальцем на плакат, простонал "Ыыыы!", других выражений он не смог подыскать. Я зафыркал, и чтоб сдержаться, отвернулся. Так мы и попали в этот самый "ошеломляющий цирк". Ну, полдня правда пришлось шляться по городу в ожидании времени начала. Когда вошли, сразу накатил особый такой запах, сугубо цирковой. У Сашки глаза заполыхали, руки растопырились, он успел потрогать барьер, подергать портьеру, съесть пятую порцию мороженого за этот день, попрыгать на деревянной скамейке ("цирк" располагался в крытом стадионе), лихорадочно заикаясь позадавать вопросы, не слушая и не ожидая ответов на них, и тут погас свет.
Хоссподи, убого то как! Измученные недоеданием гимнастки, сомнамбулические фокусники, тупые клоуны с шутками для детского сада, лев, который, прыгая с тумбы на тумбу, грохотал костями на весь зал, маленький ослик, давным-давно проклявший свою жизнь и обреченно таскающий маленькую тележку, на которой сидела здоровенная и на редкость отталкивающая по внешнему виду свинья.
Ну фиг знает. Может я чего-то не понимаю, может это действительно "ошеломляюще", так как Санька то, затаив дыхание, вцеплялся мне в руку или коленку, то смеялся так, что ему не хватало воздуха, то пытался сорваться с места, чтобы помочь клоуну поднять сразу все мячи, которые он то и дело рассыпал.
В общем, я больше не на арену смотрел, а на Александра. Симпатичное зрелище. Чистенький, аккуратный веселый мальчик. А в башке постоянно крутился Тот Санька, которого я нашел, теперь уже давно.
Как он сидел прямо на земле под дверью магазина и заглядывал в глаза входящим, а те смотрели поверх него. Помню и как он валялся на асфальте. Просто валялся. Он устал, ну и решил прилечь в связи с этим. Помню, как он пришел ко мне однажды в драной майке и трусах. Пришел ночью, потому что стеснялся идти по городу в таком виде, а идти почти полтора часа. Папа продал шмотки, что мы купили, и теперь счастливый и пьяный, выпоров предварительно Саню, чтобы не ныл, возлежал на матрасе, который у них служит кроватью. А то, как он рыбью чешую собирался жевать, это я вообще никогда не забуду. Много помню, только мало приятного.
На обратном пути Сашка немного попридурялся, пытаясь скопировать клоунов и жонглеров, потом плюнул на это дело и в трамвае уснул. Было уже прохладно, я дал ему мою жилетку, он закутался, вытянув руку, обхватил меня за пояс, засунул свою лобастую голову мне подмышку и заснул. Спит он сосредоточенно, как будто цель перед собой ставит: ╚А сейчас я высплюсь. Ответственно спит.
Один раз я проспал, поэтому Саньку разбудил не как обычно, щекоткой по филейным частям (начинаю вести пальцем с шеи, Саня во сне покрывается мурашками, потом втягивает голову в плечи, потом, когда палец спускается все ниже, начинает ворочаться, хихикать, извиваться и отползать в сторону), а просто громко сказал: "Саня, вставай скорей, опаздываем!". Он сел сразу, рывком. А вид был настолько перепуганный, что с той поры я перестал громко говорить по утрам.
Не то чтобы Санька был робкого десятка. Стою на остановке, Сашу отправил в киоск за "жувачкой". Тут трамвай подходит. Смотрю, Санька с квадратными глазами бежит ко мне, еще немного и взлетит.
-Ты чё, говорю, - Сань?
-Я ддумал ббез меня уедете,
Он боится. Боится потерять "расположение". Боится того, что надоест, и к нему начнут относиться так же как дома. А так это мальчик смелый. Разгильдяй, конечно, но наверно его еще можно исправить.
Когда приехали домой, Саня опять начал бурогозить, впечатления от цирка бродили в его голове и он, воспользовавшись тем, что я пошел на кухню ставить чайник, снова залил всю ванну водичкой и мыльной пеной (я по-прежнему предпочитаю отмывать его самостоятельно, но как только я ухожу, Сашка начинает играть, т.е. снимает душ с кронштейна и обливается, попутно заливает все, до чего дотягивается струя, а потом возвращает душ на место и стоит, как ни в чем не бывало, с понтом он не знает от чего это с потолка капает), а после купания, сидя на диване, чуть не задушился полотенцем чего-то там изображая. Читать Санёк не любит, поэтому пришлось включать ему телевизор, чтобы он угомонился. Показывали какую-то стрелялку, и когда я вышел из ванны, Александр спал: подушка под попой, одеяло большой кучей под головой и одна нога бессильно упала на пол. В общем, я его по кускам укладывал как следует.
Летом успели мы и на пляж сходить. Саша комплексовал и долго сидел на песке, не решаясь раздеться, хотя плавки у него были новые, сияющие такие и купленные с полного его одобрения. Он меееедленно снимал сандалии, сначала один, потом через паузу, второооой, потом сел на песок и стал чесать спину. Расстегнул рубашку, застегнул до половины, поправил штаны, для чего ему пришлось подняться. В общем жутко стеснялся и тянул время. Я, когда маленький был, тоже стеснялся, и приходя на пляж, тоже медлил с раздеванием, мне казалось, что все только на меня и смотрят. Хм. Кстати, а может действительно вокруг меня в детстве только педофилы и крутились? Хихихи. Сашок отважился, всё с себя скинул, проскользнул к воде и начал барахтаться. Плавать он не умел. Сказать сейчас, что он умеет плавать - не скажу. Но, по крайней мере, уже не орет, если дно уходит из-под ног, а дыша как паровоз сразу гребет по собачьи к берегу. И гребет до тех пор, пока живот не начнет корябать песок, тогда останавливается.
Еще он располагался возле кабинок для переодевания и жадным глазом пытался рассмотреть что же там происходит. За это он поплатился, одна наглая длинная девчонка (противная такая), заметив его хитрый нос, торчащий из-под загородки, нахлопала Сане по морде своим лифчиком. Его привычная улыбка до ушей увяла, Саня взгрустнул, затуманился, накрылся полотенцем и притих. Долго же я его уговаривал. Рассказывал, как меня одна тетушка почти так же как его нахлопала по роже, только не лифчиком, а букетом роз (с шипами между прочим), когда я поскользнувшись, умудрился упасть прямо ей между ног и еще вдобавок ткнулся затылком прямо туда, когда поднимался. И что получить по физиономии лифчиком это более престижно и интимно, в сравнении с колючим веником. И еще всякие случаи приводил, но единственное что помогло, это напоминание как он в первый день прихода на пляж сам стеснялся раздеваться, боялся, что все на него смотреть будут. После этого мальчик ожил, перестал лазить по кабинкам, а вместо этого стал подкарауливать своих жертв в воде. Видит, что какая-нибудь особь женского пола собирается залезть или вылезти из воды, сразу ныряет, и старается, чтобы на него натолкнулись. Не знаю, зачем ему это было надо, но отдавался этому занятию Саня очень увлеченно.
Загореть за лето он так толком и не загорел, все время или в воде, или накрывается полотенцем и сидит, то ветерок прохладный мешает, то мошкара кусает. Видно конечно чуть-чуть разницы между спиной и задницей, но все равно, мало.
А сейчас началась школа. Купили ему тетрадок, ручки, ранец навороченный. Подстригли не тупыми ножницами, а в парикмахерской, такая голова получилась, удивительно круглая, что рука сама тянется к его макушке. Взял с него слово, что будет ходить, а не так как в прошлом году. Первого сентября успел за утро посетить четыре школы, проконтролировать. Вроде все пришли. Неизвестно, сколько они проходят, но хоть первого числа появились.
У меня все время вертится в голове, что Саня очень похож на мальчика, жившего в нашем доме. Семейка была еще та. Мальчишке там туго приходилось. Когда на улицу выходил, то у него было трудноописуемое выражение лица. Не облегчение, а обреченность возврата. А домой не шел до последнего. Уже все детки разбегались, а он все сидел на скамейке. Из дома не бегал. Хотя может и бегал, просто я не видел. Один раз только видел, но лучше б я не присутствовал. Стук в дверь. Открываю, там на корточках этот гаврик сидит, зажался весь, мокрый и голый, только полотенце на бедрах. Я глазам не поверил, подумал, что у меня в натуре крыша поехала. А он сидит и ревет.
Он купался. Пришел папа и без разговоров вломился в ванну, отхлестал ремнем и если бы Максим не убежал, то был бы разукрашен гораздо сильнее, чем сейчас. Длинные такие, ярко-красные полосы. Только я ему дал свою рубаху, усадил на диван, опять стук. Это его папенька нарисовался, весь такой горяще-кипящий. На "ты" сразу. Как он меня нашел, я до сих пор не знаю. Скорее всего, кто-то видел Макса, ведь трудно не заметить голого пацана, правда?
А почему Максим в качестве спасителя меня выбрал, это мне понятно, когда-нибудь расскажу может быть. Через месяц после того скандала эту семейку выселили из квартиры в "менее благоустроенное жилье" за неуплату. И я, балбес, не узнал, куда их именно выселили. С другой стороны, чем я смогу помочь этому Максиму? Да ничем. Может оно и к лучшему, что расстались.
Вот и Санька. Забавный, хитренький, несчастный. Когда он ко мне в трусах прибежал, я настолько Максима ярко вспомнил, что даже передернуло. Грустно, что он привык к своей участи в семье, и вовсе не думает о том, что можно попробовать что-то изменить. Даже сам меня тормозит: "Нне хходи, они все пьпьпьяные тама", "Не ххочу, чтобы они знали, где я пппрячусь".
И поведение у него как у мальчика, который заранее знает, что его или выгонят, или дадут по башке. И повадки┘ ох уж эти повадки.
Как мы в парк тогда пришли. Шли себе по дорожке, вдруг Саня нырнул в сторону, прошуршал кустами и появился с пустой бутылкой. Прижал ее к себе, на лице - счастье. Когда я начал уговаривать его выкинуть эту херню, смотрю, Саня мрачнеет, уже исподлобья смотрит, того гляди, психанет или заплачет. Но не выпускает из рук ни на секунду, как же, сокровище ведь, целых 50 копеек. Вот что делать? Пришлось искать укромный угол парка и прятать там эту стекляшку. Так мало того, Саня еще и мне предложил: "Ддавай лучше кк тебе в ссумку пположим?". И смех и грех. Когда решили домой ехать, говорю Саньке, "ну как, идем искать твою стеклотару, или пусть полежит на всякий случай?", Саня долго шел молча, морща лобик, а потом ответил "А ппятьдесят копеек дашь?". Вот барыга! У самого в кармане десятка лежит! Это я ему на парковые расходы выдал, ну там мороженое и всякое такое. А в результате все траты происходили из моего кармана, Саня зажал, и скромно не упоминал о своём капитальчике. Буржуй. И вот приходится теперь рассчитывать маршрут, чтобы по пути не было всяких соблазнов типа помоек и бутылок.
В самый первый раз, когда мы с ним гуляли, пришли на автобусную остановку, я отошел к киоску за сигаретами, возвращаюсь, думаю, "ну чей это такой знакомый задик?" А это Санечка между делом, в ожидании автобуса, полез проверить помойку, одни ноги торчат. А народ на нас уставился, аж приостановились все, обернулись. Выдернул я его из урны, прогулялись пешком до следующей остановки, чтоб от любопытных отвязаться. Он никак не мог понять, почему не надо лазить по помойкам, он же не ворует! И все норовил поковырять помоечным пальцем в носу или вытереть руки об штаны. Так что гуляние с первого раза у нас не получилось, пришлось его отмывать и шкурки менять, хоть и не успел он сильно измазаться.
Кстати, наверное, лишь благодаря своим стойким ароматам, Санька смог подружиться с моим котом Плоттером. Кот, должен заметить, весьма суровое, жирное и наглое существо, голыми руками его не возьмешь. Некоторое время он терпит присутствие там гостей, но если те начинают лезть к нему со всякими любезностями типа погладить, или (о ужас!) потрепать по спине, то в лучшем случае Плоттер забирается на шкаф с самым оскорбленным видом. А обычно он весь надувается, шипит и старается уж если не укусить, то поцарапать. Более того, если у него не получается отлупить обидчика сразу, котяра может дождаться пока все уснут, и тяпнуть неугодного за ногу. Не больно, но поучительно. Поэтому пацаны относятся к коту с должным уважением (у некоторых правда, уважение возникает не сразу, а после драки и они аккуратно обходят Его Величество, случись тому развалиться в самом центре комнаты, в ответ тиран дозволяет им находиться в квартире. И когда ему надо куда-то пройти, то на всякий непредвиденный случай, чтобы все видели, что он постоянно готов дать отпор, котяра передвигается на выпрямленных ногах, при этом напоминая табуретку, а уж хвост становится просто железным. И только Александр может безнаказанно Тащить Кота За Хвост по полу и Плоттер со счастливой мордой расставляет во все стороны лапы, чем-то неуловимо напоминая грабли.
Правда Плот не всегда такой суровый с пацанами, он иногда проявляет редкостное участие. Так было например с Максимом, когда кот совершенно самостоятельно подошел к нему, забрался на диван, положил свою чугунную голову Максиму на колени и мурлыкал, как я никогда от него не слышал, успокаивал значит.
А когда однажды появился Санька, смердящий всем, чем возможно (как это парфюмеры говорят про запахи: "Ярко выраженная нота", так вот у Александра была настолько "ярко выраженная вонючая рыбная нота", что с души воротило) и невыносимо грязный, вот тогда-то мой кот в него бесповоротно и окончательно влюбился. Он ходил вокруг Сашки, распушив хвост, обтирался о штаны, сладостно вдыхал эти жуткие испарения и, когда Саня пытался наклониться развязать шнурки на ботинках, Плоттер блаженно подставлял ему под руку свою башку и тыкался мордой в нос, при этом по-свойски опираясь на Санькину ногу.
Вот она - любовь. Когда Санек отмылся и уселся на диване, котяра продолжил заигрывания, он уселся на пацана, обнял лапами за шею и начал обнюхивать лицо, уши, шею. Попутно с нюханием лизал его в щеку так, что она приподнималась и закрывала глаз, а уж ухо наоблизывал до того, что оно горело. Санька хихикал и боязливо гладил это чудовище. А кот продолжал грязные заигрывания, дыша в лицо "Вискасом", пока я его не выгнал. С этого вечера любви у Сашки появился волосатый друг. Как только Саня на порог, Плоттер сразу лезет обниматься, сидит под дверью ванны в ожидании, когда же Александр отмоется (кот терпеть не может воду и даже, если она в блюдечке, подозрительно к ней относится), а если Саня ложится смотреть телевизор, то запрыгивает ему на грудь и своей тушей совершенно перекрывает обзор, а заодно и кислород предмету обожания... Иногда Плот торжественно прохаживается по растянувшемуся Сашке от головы к ногам и обратно, попутно обнюхивая и лохматой мордой, щекоча свою "тропинку", так что Санька заливается хохотом от щекотки. Я так понимаю, что Плоттер и спал бы с Санькой, но тут уж извините, склонен не согласиться. Хотя мне кажется, что кот меня ревнует. Во всяком случае, когда Александр приходит, кот меняет место своего ночлега со стула на тапочки, в которых Саня ходит по квартире. Он спит на них, покрывая целиком, как наседка яйца. А когда Сашка уходит, кот долгое время находится в каком-то смутном состоянии, как будто валерьянки нажрался, и не соображает в эти часы вообще ничего, приходится тащить его к миске и тыкать носом, чтобы он убедился, что пища на день ему приготовлена. Саньке кот тоже нравится, он очень уважительно говорит: "Ттакой ннаглый!". И, когда приходит, подольше не снимает ботинки, чтобы кот успел прибежать. Нашли понимаешь друг-друга два одиночества.
Так и живем. Не знаю, сколько Сашка выдержит. Пока в школу ходит, но с такими родственниками лучше действительно на улице жить. Так ведь он хочет жить дома! "Если бы они не ппили!" Аж на душе паршиво.
Не понимаю, как можно относиться к детям так, как его родители? Или как родители девчонки одной. А. Тут немного подробнее. В городе у нас есть несколько общеизвестных дураков, ну такие в каждом городе есть, просто дураки, социально безопасные, в психушку их не помещают, потому как вроде они не буйные, и вот они бичуют и бомжуют, т.к. дома у них конечно нету. Мой напарник имел неосторожность дать рубль одному из таких дураков, который все время звонит и разговаривает по воображаемому телефону. И теперь для моего напарника настала сладкая жизнь, потому что этот бедолага постоянно бродит под окнами конторы в ожидании появления своего "друга", и здоровается с ним каждый раз, как только увидит, даже если находится на противоположной стороне улицы. А голосина у него будь здоров, потому когда он рявкает свое "Здрастье!", то все шарахаются, а напарник краснеет и тихо матерится. Впрочем, он все равно подает ему, потому что действительно жалко их, дураков этих, есть ведь тоже хотят.
А у меня появилась "подружка". Девочка, лет наверно одиннадцати, пигалица совсем... Правда, к счастью, она не дура. Я тоже имел "неосторожность" дать ей на хлеб. Потом смотрю, она действительно булку тащит, я то думал, что на мороженое или жвачки клянчит. Ну и иногда я ее субсидирую. А один раз увидел, как она идет и плачет во весь голос.
- Ты чё, подруга расстраиваешься?
- Мне мама сказала домой в два придти, а сейчас уже полтретьего.
Смотрю на часы, время без пяти два.
- Ну и чего ныть? На десять минут опоздаешь, что тут такого?
Вместо ответа девчушка задирает подол платьица, так что видно трусы и много синяков на ногах и на талии (а "талия"! как спичка!).
- Меня мама накажет, я два дня назад поздно пришла, всю ночь в углу простояла.
Спрашивается, ну не сука ли эта мама?
- Садись, давай я тебя до дома подвезу, где ты живешь?
Доехали. Она радостная, что не опоздала, скорее убежала. С той поры у меня тоже появилась любимица. Сижу на скамейке, перекуриваю, чувствую, что-то щекотное по спине. Это она оказывается, меня щекочет. Сядет рядом, руку обнимет, голову на плечо пристроит. Ничего не говорит. Посидит немножко, и дальше бежит. Чудилка. С получки куплю ей обновку наверно, все лето в одном и том же платье пробегала.
Не родители, а уроды какие-то.
Санька. Что он видел? Что он увидит? И каким он будет?
Эх, Санька...
ОТДАМ ЗАЙЧЁНКА В ХОРОШИЕ РУКИ
На днях меня вновь посетил Санечка, очень торжественный и от этого ставший немного повыше. Совершенно неожиданно он оказался почти чистеньким и даже не переливался всеми своими дикими ароматами. Саню настолько переполняли новости, что как только я открыл дверь, он громко и не заикаясь, выпалил главное:
- До свидания!
И растерялся.
Я, надо сказать, тоже опешил.
- Санечка, так ты что, даже не зайдешь?
Тут он расплылся в своей улыбке, когда верхняя часть головы почти отделилась от нижней, и застенчиво поковырял в носу.
Размахивая ложкой, Саша постепенно начал рассказывать. У родителей его последнее время совсем сорвало крышу и пить они стали без каких бы то ни было перерывов. Это я и сам замечал, потому что у Саньки постоянно пропадали свитера, зимние сапоги и всякое такое, всё шло в пользу пития. Более того, родители написали заявление в ЖЭУ, что не могут и отказываются оплачивать жилье, в связи с чем их начали переселять из и без того не шикарной квартиры в совсем уж трущобы с удобствами через два дома. Я так понимаю, не обошлось без помощи соседей, дай Бог им здоровья. Кто-то из них ⌠обратил внимание общественности. И у Саши вдруг обнаружилась тётка, которая приехала и навела тарарам.
- Ттеперь меня заберут отсюдова - сказал Санечка и пошел в туалет, покакать.
Потом он вновь вернулся к столу и продолжил. Если я правильно понял, тетушка подала бумаги на лишение родительских прав, параллельно запустила процесс оформления опекунства и решила, не теряя времени, забрать Сашку к себе, чтобы он осмотрелся. Это городок поселкового типа, от нас примерно шестьсот километров, добраться можно только на поезде и мысленно Саня уже ехал. За свою жизнь он всего несколько раз катался на поезде и все эти разы - на дачном зачуханном паровозе.
Вечером Саша долго не засыпал, то крутился с боку на бок, то вдруг садился и горячо начинал рассказывать, что тетенька совсем не пьет и даже не курит, у неё ттама есть децкий велосипед, и ммы на ппоезде ппоедем! Причём на поезде иногда звучало в его исполнении почти как нецензурное слово. Спал он тоже беспокойно, покряхтывал, крутился, по дружески незаметно стягивал с меня одеяло.
Ну вот и всё. Я думал, его увезут в конце марта, оказалось тётушка не промах и порешала вопросы максимально быстро. Не знаю, на какой стадии бумаги, но они уже уехали. Накануне Саша приходил еще раз, последний. Сидел грустный.
- Я ппо тебе сскучать буду.
Зайчонок. Подарил ему в дорогу приёмник и игрушку тетрис, которую он очень хотел получить, и на которую всё не хватало денег. Санька обрадовался. Включил приёмник на полную и долго шмыгал носиком над игрой в попытках осилить падающие фигурки. Потом вдруг выключил и то и другое, привалился боком ко мне и так мы сидели. Поздно ночью, когда я уверился, что Санька уснул, он вдруг совершенно по взрослому сказал:
- Ты придешь меня провожать?
И через крохотную паузу:
- Меня еще никто не провожал.
А утром, когда прощались, я уж не знаю как, я поцеловал его не как обычно в щечку, а прямо в губы, и Санька не отстранился, а поддержал поцелуй ответным движением. И возле самого его дома мы попрощались, теперь уже совсем по взрослому, за руку, напоследок я его слегка похлопал по плечу, он тоже похлопал, только ввиду недостатка ростика где-то в районе задницы.
Конечно я пришёл, долго слонялся по залу, ожидая Их. Потом расположился неподалеку, но как бы и независимо от них, вроде к ним не имею отношения. Стоял и смотрел. Тетушка чуть старше меня, одета хорошо, несуетливая, уверенно решительная и, как мне показалось, добрая. Стояла спокойно, время от времени чуть приобнимая Сашу и что-то говоря ему, отчего Саня улыбался. Он был необыкновенно нарядным, в натуральной кожаной куртке, шапке, новых тёмно-синих джинсах и даже ботинках. Видно, что ему было непривычно в таком количестве обновок и ужасно хотелось, чтобы все на него, такого нарядного, смотрели. Санька постоянно косил глаза в мою сторону и в конце концов тетя и Саша расположились так, что тетушка была ко мне спиной, а Саня получил удобный обзор. Украдкой он показал уголок тетриса, что не забыл. Санька волновался. Я тоже переживал, но стоял как дурак и только улыбался ему и всячески подмигивал, успокаивая, но был не в силах сдвинуться с места и подойти. Потом они пошли в вагон. Хорошая тётка, купила билет не в плацкарту, а в купе, Саньке будет интересно, ехать-то почти полтора суток. На некоторое время скрылись с глаз, потом в одном из окошек мелькнула ее шуба, укладывали вещи. Вот и Санечка. Влепился носом в стекло и смотрит неотрывно. Почему я, как болван, стою не шевелясь? Стою. В голове крутится "Ты мне помашешь, ладно? " - "Конечно помашу". Но только рука дергается, не получается. Санька исчез. Потом разглядел, лезет с ногами на столик, снова прилепливается к окну и застывает, как маленький распятый лягушонок. "ТЫ МНЕ ПОМАШЕШЬ?" Чувствую что сейчас зареву, и не как- нибудь тихонько, а в голос. А где-то там, за тысячу километров, невнятный голос объявляет отправку, и поезд... И поезд уже двинулся, а я не готов к этому, я стою! А Санька, Санечка мой, чтобы разглядеть меня, уже не только носом, а вывернув шейку, всей щекой прилип к окну и смотрит, и мягко, почти незаметно машет ладошкой. И встревоженная тетка тоже высунулась из-за него в попытках разглядеть куда смотрит племянник, спрашивает у него что-то, а я вдруг высоко поднимаю руку и машу, машу ему, оказывается я уже иду, нет, бегу, и машу, машу своему Саньке, оказывается я дал течь, и слезы льются, и неожиданные сопли мешают дышать, а я бегу, и вижу что Санька вжавшись в стекло, стучит ладошкой по стеклу и я тоже изо всех сил машу рукой и мне уже наплевать на тетку, я вижу только Саньку и проклинаю себя, что не подошел к ним раньше, и теперь остается только бежать и махать, и я ору, насколько хватает легких:
- Пока, Санька!!!
И вижу в последний миг его блестящий зареванный глаз.
©Zlodei
