с благодарностью за книгу bllfn

КНИГА ПЕРВАЯ
РАННИЕ ГОДЫ, С 9 до 12 ЛЕТ

ПРОЛОГ

Привет, Меня зовут Тимми, и я хочу поведать вам свою историю, я собираюсь рассказать о моих реальных переживаниях моего детства в конце 60-х и начале 70-х годов, когда я был мальчиком, любящим мальчика. Это были времена до эпохи СПИДа. Время хиппи, длинных волос и свободной любви – «вещей», кое-что значащих для подростков и молодых людей.

Если вы ещё не догадались, эта история обо мне и моих друзьях и наших сексуальных похождениях. Большинство людей считало нас маленькими детьми, находящимися под защитой нашей невинности, но наше незнание секса было подобно вакууму, который требовалось заполнить. Мы не могли не реагировать на происходящее вокруг нас среди взрослых. Я помню, как совсем маленьким подслушал разговор двух взрослых, осуждающих какой-то только что вышедший скандальный фильм с обнаженными людьми и сексом. Такого рода разговоры у детей, подобных мне вызывали большое любопытство, но взрослые считали, что невинность у детей можно сохранить, оставляя нас в неведении, поэтому наши вопросы о сексе игнорировались и на них никогда не отвечали. Но мы, дети, всеми способами стремились приобрести знания о сексе, часто неверные, у наших друзей, или в результате наших взаимных исследований, либо, в некоторых случаях, у взрослых, которых влекло к нам, и которые давали нам персональные частные уроки любви.

Имейте в виду, что тогда не было интернета, почти в открытую преподносящего секс, и побуждающего не по годам развитых детей, испытывающих очень раннее влечение, заниматься сексом.

В 60-е, похоже, никого не беспокоило, что маленькие мальчики могут заниматься друг с другом сексом, потому что предполагалось, что дети, особенно мальчики невинны, защищены своим невежеством, и поэтому не способны заинтересовать друг друга сексуально. А если что-то такое и проявлялось - это, вероятно, было простое любопытство, которое лечилось хорошей поркой.

В то время педофилия была запретной темой, никто ее не обсуждал. Детская порнография попросту игнорировались, и это означало, что её можно было приобрести в большинстве магазинов для взрослых, так как она не являлась чем-то незаконным. Несмотря на то, что общество отрицало секс между детьми, это не означало, что его не было. В этой серии книг я расскажу вам обо всех моих сексуальных переживаниях за два десятилетия, начиная с моих первых неуклюжих исследований в возрасте 9 лет, перешедших в ранний пубертат, закончившийся только после моего 13-летия.

Вторая книга, к которую я только приступил, продолжит описание моей сексуальной жизни. Если у меня получится, то она будет включать только один год - год моей сексуальной жизни в самом разгаре, в возрасте 13 лет. В этом возрасте мои поиски любви сделали из меня любимую трахальную дырку для многих мальчиков и даже для нескольких мужчин.

Эти книги не являются признанием. Хотя всё в них правда, и я действительно делал все это в своём детстве, я изменил все имена и поменял большинство обстоятельств, чтобы остаться неузнанным моими бывшими любовниками, и чтобы никто не смог меня выследить.

Искренне Ваш
Bonerboy

Глава 1. ПРОБУЖДЕНИЕ

Моя сексуальная история начинается в пору, когда мне было около девяти. Я был единственным ребенком в семье, очень тихим и застенчивым, но очень благодарным и ласковым для тех, кто был добр ко мне. Я жил с родителями в маленьком типовом домике пригородного микрорайона, со всех сторон окруженного сельскохозяйственными угодьями. Это было идиллическое место детства. Там существовало какое-то ощущение общности, и я никогда не нуждался в няне. У нас было множество добрых соседей, у которых тоже имелись дети. Поэтому мои родители, уходя на работу, в большинстве случаев обычно оставляли меня у соседей. Это был чистейшей воды рай для маленького мальчика - играть с таким большим количеством детей и, практически. без родительского контроля.

В тот ранний период до девяти лет я был по-настоящему асексуальным существом. Не поймите меня неправильно, я тоже играл в доктора, и все дети из моего районе, казалось, хотели сбросить свои штаны, чтобы провериться друг у друга. Мне было очень жаль девочек, поскольку казалось, им не стоило играть с тем, что у них имелось, и вскоре я потерял интерес к этим мутантам. Я не могу припомнить, был ли у кого-нибудь из мальчишек, сбрасывающих штаны, стояк, поэтому я не уверен, что подобное можно квалифицироваться как секс, возможно, это было простое любопытство. Конечно, я не могу говорить за других мальчиков о том, что они чувствовали, когда мы собирались вместе и играли с мальчишескими органами или исследовали друг у друга задницы. Для меня же это было весело и своего рода возбуждающе, вызывая у меня приятные ощущения, вот тогда-то, наверное, у меня и сложилась модель поведения - я в очень раннем возрасте стал подспудно желать сексуальных контактов.

Помню, как во время одной длинной и скучной поездки на школьном автобусе на экскурсию я расстегнул свою ширинку, представляя однокласснику свой пи-пи - я показал его ему и спросил, не хочет ли он поиграть с моим пи-пи, но подобное его не заинтересовало. Я помню свое разочарование, ибо все мальчики из моего района всегда были не против прикоснуться и поиграть чужим пи-пи — это было именно то занятие, которое могло развеять вашу скуку. Мы все знали, что это неприлично, но подобное только делало это занятие захватывающим. Так что мне была удивительна мысль, что могут существовать мальчики, не желающие участвовать в такой игре.

Я не ходил в школу вместе с другими детьми из моего района, меня отдали в частную школу в городе, неподалеку от места, где работали мои родители. Большинство моих одноклассников находились в таком же положении: они также жили в пригородах и всех их возили в город, в школу, находящуюся недалеко от места работы их родителей. В результате я почти не общался со своими школьными товарищами. А все мои друзья, практическое большинство которых любило заниматься мальчишескими органами - все они жили в том же районе, где и я.

Все изменилось, когда мои родители купили дом неподалеку от своей работы. Меня очень волновал этот переезд, потому что там у меня никак друзей не было. Мои родители заверили меня, что я найду множество новых друзей возле нашего нового дома. И мы переехали в наш новый дом, в город, незадолго до начала летних каникул. Большой город был для меня чужим; через дорогу от нашего дома располагался деловой район, где работали мои родители. Ближайшие окрестности состояли из старой застройки, населённой сплошь пенсионерами. Могу предположить, что средний возраст моего типичного соседа составлял семьдесят лет - не самый подходящий возраст, чтобы стать приятелем мальчика, которому почти исполнилось десять. В то время, будучи всего лишь девятилеткой, очень застенчивым новичком в этом районе, я не решался заходить дальше нескольких кварталов от моего дома. Я был слишком робок и боялся приключений, до тех пор, пока не подрос и не познакомился с этим районом. Прошло много месяцев, прежде чем я, отчаявшись найти приятеля поблизости, приступил к разведке, удаляясь на некоторое расстояние дома. И даже там я не смог обнаружить ни одного ребенка.

Я спросил у своих родителей, зачем мы переехали из такого замечательного места в такое ужасное, где не с кем играть. Они сказали, что так у них появилось больше времени для меня, потому нам не приходится тратить его на поездки. Но мне показалось, что я стал видеть их ещё реже, потому что время, которое сберегли, они тратили на дальнейшее развития своего бизнеса. Так что их почти не было со мной. Учитывая преклонный возраст наших соседей, за мной некому было наблюдать. Мои родители, пытаясь меня подбодрить, говорили, что я уже достаточно взрослый, чтобы нуждаться в няне. Они заверяли меня, что если как следует поискать, то обязательно найдется множество детей, которые станут моими друзьями, но, честно говоря, я отчаянно нуждался хоть в каком-нибудь приятеле.

Поэтому каждый день того лета я исследовал улицы, надеясь обрести друга, и каждый вечер я возвращался домой в слезах, чтобы заснуть в одиночестве. Я отпраздновал свой 10-летний юбилей совсем одиноким и несчастным.

В этот период появилось что-то новое. Моя пиписька стала вставать не время от времени, а ОЧЕНЬ часто. Сначала я заметил, что не могу принять ванну без того, чтобы мой член не затвердел и не встал. Вскоре он стал моей любимой игрушкой в ванне, а ванны стали одним из моих любимых времяпрепровождений в одиночестве. Когда мои родители приходили домой поздним вечером, я неизменно находился в ванной, принимая свою ежевечернюю ванну, вне зависимости от того, в какой час они появлялись. По правде говоря, как только темнело, я избавлялся от одежды перед маленьким телевизором, который стоял у нас в ванной, залезал в ванну, смотрел телевизор и играл со своей торчащей пиписькой до тех пор, пока спустя несколько часов не возвращались домой мои родители.

У меня начало вставать, когда требовалось помочиться, особенно по утрам. В одно незабываемое утро я проснулся, обнаружив отца и мать стоящими над мной и смеющимися.

- Что случилось, - спросил я, судорожно протирая глаза ото сна.

Отец указал на мой колышек, торчащий из пижамных штанов подобно мачте. Рывком, я с головой накрылся одеялом, смущенный, что меня обнаружили в таком состоянии. Они быстро заверили меня, что это симптомы взросления. Мой отец даже выдал дурацкую шутку:
- Что имеют в виду индейцы, когда говорят о гульфике.
И сам же ответил:
- Тотемные столбы.

 Я не сразу понял шутку, поэтому отцу пришлось объяснить мне, что такое гульфик и что такое тотемный столб. Я не был уверен, что они как-то связаны, но рассмеялся, как будто поняв, о чем идёт речь. Я пребывал в недоумении до следующей своей ванны, когда встал мой «столбик», и до меня, наконец, дошёл смысл шутки.

Когда мне было очень скучно, то становилось очень тяжело, а этим летом, без какого-нибудь приятеля для игр, мне было невероятно скучно. Поэтому, оставаясь в одиночестве, я часто держал свою руку в штанах, сжимая ту вещь, которая приносила мне хоть какое-то удовольствие в жизни.

К концу лета я с неподдельным нетерпением ждал начала школьных занятий - мое одиночество должно было закончится, и у меня появлялся шанс завести себе хоть каких-нибудь друзей. Это была та же самая частная школа, в которую я ходил уже несколько лет. К сожалению, ни один из моих одноклассников не жил поблизости от меня. Их всех привозили в школу из пригорода. Поэтому я возвращался домой, который находился всего в нескольких минутах ходьбы от школы, совсем один, ещё более одинокий и по-прежнему скучающий. Но по сравнению с летом ситуация слегка улучшилась, ведь я мог общаться с другими детьми в школе во время перемен.

Elisofon Eliot - Junior Swimming Pool (Юношеский плавательный бассейн), 1930s

В том году в школе случилось что-то новенькое: было решено, что все мальчики пятых классов совместно с мальчиками шестых классов будут ходить в бассейн YMCA [ИМКА — молодёжная волонтерская христианская организация. Стала известна благодаря организации детских лагерей. Основана в Лондоне в 1844 году Джорджем Вильямсом, насчитывает около 45 млн участников в более чем 130 странах мира]. Странно, но в YMCA в 60-е не позволялось никому пользоваться купальными костюмами, ВСЕ без исключения купались голышом, включая и меня. В первый день я жутко нервничал. По своей натуре я был очень застенчив и робок, ненавидел привлекать к себе внимание, и мне было по-настоящему некомфортно от мысли, что я окажусь голым в бассейне с кучей других обнаженных мальчишек. А больше всего я боялся того, что моя любимая игрушка для ванны, которую я мало контролировал, могла отмочить свой «трюк», как делала всегда, когда я принимал ванну. Опыт подсказывал мне, что обычно это случается тогда, когда я оказываюсь в воде. У меня уже бывали стояки в бассейнах, особенно если присутствовали другие мальчики. К счастью, мой пенис был очень маленьким, поэтому мой купальный костюм легко скрывал его, даже в стоячем положении. Но я опасался, что без прикрытия купального костюма со своим вставшим колышком выставлю себя на всеобщее посмешище.

Мне удалось удержать его при раздевании, но это была довольно сложная задача, потому что мне хотелось поглазеть на других голых мальчишек. Это была такая захватывающая возможность увидеть их самые интимные части, но подобные мысли отозвались покалывание в моём пи-пи. Даже в том нежном десятилетнем возрасте мне явно нравились мальчики, так что приходилось бороться за контроль над своими мыслями, чтобы не смущать себя, вызывая стояк. Мне удалось без происшествий раздеться и встать в строй на краю бассейна. Затем раздался свисток, и мы все прыгнули в воду. И вот тут-то у меня начались настоящие проблемы: влага и куча голых мальчишек вокруг меня начали привлекать внимание моего члена. Может быть, если бы другие мальчики держались от меня в стороне, то у меня всё было бы окей, но они, играя в какие-то невинные игры, всё время прыгали на меня, хватались за меня своей влажной скользкостью, и тёрлись об меня своей наготой. Становилось все труднее не думать о мальчиках вокруг меня и об их голом виде. Я просто ничего не мог с этим поделать, я начал пристально разглядывать их, стремясь понять, какие из мальчишеских частей можно увидеть сквозь воду. Я даже начал нырять, чтобы увидеть их как можно ближе. Эти действия вызвали у меня странные ощущения в животе и возбудили мой пенис. Я не имел понятия, почему это случается со мной; я не знал, что такое сексуальное возбуждение. Все, что я знал - моему члену нравится вставать, когда я думаю о мальчиках и о частях их тел. Очень скоро у меня был полный стояк и пришлось забраться в пустынный уголок бассейна, пытаясь не думать обо всех этих голых мальчиках, снующих вокруг меня. По каким-то причинам, которых не понимал, я обнаружил, что испытываю странные ощущения в животе и приступы дрожи, несмотря на то, что вода была теплая. Наконец, пришло время выходить из бассейна. Все мальчики снова должны были выстроится у кромки бассейна, но у меня имелась проблема - у меня по-прежнему стояло - и вне бассейна у меня не было воды, способной скрыть моё состояние. Я вышел из бассейна, прикрываясь обеими руками - пытаясь таким образом скрыть свое неловкое положение.

Мой пенис, даже встав, был тогда не очень большим, не длиннее двух дюймов, но он, как правило, упорно торчал из моего тела, а в моменты наибольшего возбуждения тянулся в сторону потолка. Когда я встал в ряд вместе с другими мальчиками на краю бассейна, то подумал, что у меня неплохо получается скрывать свою проблему. Я обнаружил, что не единственный стою в такой позе, поэтому я решил, что и другие тоже скрывают свой стояк, после этого почувствовав себя лучше. Я осмотрел на нижнюю часть ряда мальчиков, стремясь понять, у кого из мальчиков имеется такая же проблема. Все мальчики были безволосыми, за исключением того, что стоял рядом со мной – у него имелось несколько волосинок выше его члена, удививших и восхитивших меня. Взгляд на его член ухудшил мое состояние и снова заставил меня задрожать. Мне потребовалось взять себя под контроль, поэтому я отвернулся. Наконец, нам позволили повернуться и пройти в раздевалку, где я быстро оделся.

В тот день после окончания школы я заметил того самого мальчика из шестого класса, стоящего на пути, которым я каждый день возвращался домой. Как уже говорил ранее, мне отчаянно хотелось завести новых друзей, но я был слишком застенчив среди посторонних. А этот паренёк, казалось, ждал меня - он обменялся со мной приветствием и пошёл рядом.

Раньше я видел этого мальчика в школе, но он был не из моего класса. Он оказался милым парнем. По дороге мы немного поболтали, и я спросил его, где он живёт. Мне очень хотелось, чтобы он жил рядом, может быть, мы могли бы стать друзьями.

- Нет, я не живу рядом, - сказал этот мальчик, и мое сердце сжалось. - Но моя мама работает рядом, и я должен прийти к ней на работу после школы и подождать, пока она не закончит.

- Мы могли бы пойти ко мне домой и поиграть, пока она не закончит, - сказал я с искрой надежды в своем сердце, твердя про себя:
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи да.

- Хорошо, но мне придется отпросится у мамы, - сказал он, поэтому сначала мы пошли на работу к его маме.
Я узнал, что его зовут Джей, и ему 13 лет. Я не понимал, почему он был только на один класс впереди меня, ведь он был намного старше, чем я. Он объяснил, что, так как я родился в конце лета, то смог начать учиться, как только мне исполнилось 5 лет, он же родился в ноябре и не мог начать учиться, пока ему не исполнилось почти 6. К тому же он два года просидел в третьем класс, и поэтому, будучи всего на год впереди меня, он был физически на три года старше меня.

У Джея были волнистые карие волосы, оставленные длинными по тогдашней моде. Они почти что скрывали его темно-карие глаза. Его голос уже не походил на голос ребёнка, как у меня, но ещё не достиг взрослого диапазона, вместо он обладал неким переходным тембром, который время от времени ломался. Тот факт, что он оказался намного старше меня, не очень-то меня беспокоил, потому что я отчаянно нуждался в друге, а он казался очень дружелюбным. Он постоянно касался меня, и это заставило меня почувствовать, что он мне очень нравится. Он казался мне идеальным.

Когда мы добрались до работы его мамы, она дала нам своё благословение, радуясь, что он не будет путаться под ногами. Потом мы пошли ко мне домой, где я познакомил его со своей мамой и спросил, можем ли мы поиграть в моей комнате. Она согласилась и сказала:
- Видишь, я говорила тебе, что ты найдешь друга.
От неё ускользнуло то обстоятельство, что последние три месяца я провёл в одиночестве. Вместо обещанных мне многочисленных друзей я завёл только одно-единственное знакомство, пытаясь заполучить себе друга. Я был настроен сыграть в любую игру, в которую он захочет, стремясь завоевать его дружбу.

Поэтому я проводил нового друга в свою комнату, где мы играли около часа. Это были просто детские забавы, хотя ему, похоже, очень понравилось боролся со мной на кровати. Затем моя мать пришла ко мне в комнату и сказала, что ей пора на работу. Она велела нам вести себя хорошо после её ухода, и не сжечь дом. Мы оба согласились.

И после того, как ушла моя мама, случилось следующее. Я лежал на спине на своей кровати; Джей, сидящий рядом со мной, внезапно потянулся и расстегнул на моих штанах молнию.

Я в шоке принял сидячее положение. Что он собирается делать?! Неужели он действительно расстегнул мою молнию? Моя рука приземлилась на ширинку - да, она действительно оказалась открытой. Отбросив волосы в сторону, он посмотрел в мои глаза своими темными глазищами. Казалось, в них крылся какой-то намек на озорство. И, словно внутри меня сработал какой-то переключатель, потрясение немедленно вылилось в эрекцию со всеми вытекающими из неё ощущениями, вызывающими смущение.
Я не знаю, почему так поступил дальше, может быть, потому, что я привык снимать штаны перед своими друзьями в моем старом районе. Я подумал, что он, вероятно, хочет поиграть с моим пи-пи, как это обычно делали мои старые друзья. Хотя сейчас всё было совершенно иначе - я никогда прежде не испытывал такого волнения, у меня никогда раньше не появлялась эрекция просто от того, что мальчик прикоснулся к моему члену. В то время это казалось безумным, но раз моё тело так отреагировало, значит, я, вероятно, был уже готов к сексу даже в столь нежном десятилетнем возрасте.
Я сказал:
- Все в порядке, если хочешь, то можешь поиграть с ним.
Я откинулся назад, поднял бедра и спустил штаны, обнажая маленькую выпуклость в моих трусах, которые, сглотнув. я тоже спустил. Мой членик зацепился за их пояс, выпрыгнув затем со звуком лёгкого хлопка, когда моя эрекция в отскоке шлёпнула по моему безволосому лобку. Я чувствовал, как колотится моё сердце; моё лицо покраснело от содеянного - что, если я поставил в очень неловкое положение этого мальчика, с которым я только что познакомился? Что, если я ошибаюсь? Что, если он не хочет играть с ним? Раньше я никогда специально не выставил свою маленькую эрекцию напоказ, ни перед кем из мальчиков. Что Джей подумает обо мне?

Думаю, что моя реакция на то, что он открыл мне молнию, вероятно, удивила его; он, определённо, изумился мне, хотя, как мне думается, он надеялся на нечто подобное. Джей просто на мгновение задержал взгляд на моём члене, затем указал на него и произнёс, хихикая:
- Я вижу, как бьется твоё сердце.

Я взглянул вниз и, действительно, что с каждым ударом моего сердца мой член слегка вздрагивал. Казалось, что через мой подпрыгивающий член пробегает электрический ток. Я внезапно осознал, насколько извращённо только что поступил, поэтому я прикрыл его, заслонив предательское возбуждение моего тела. Мое сердце колотилось всё сильнее, и я, чувствуя, что мое лицо краснеет ещё больше, отвернулся от Джея. Я смущен своим поступком, но, помимо этого, я чувствовал в своём члене некое сильное желание, которого я не понимал. Это желание мешало мне натянуть штаны, вместо этого я ожидал, что последует дальше.

Джей присел на мгновение, поглядел на мою обнаженную задницу, а затем положил руку на мое голое бедро и сказал нежным голосом:
- Ты сказал, что мне можно поиграть с ним, - после чего мягко перевернул меня обратно на спину. Всхлипнув, я отдернул руки, вновь открывая мой член, который пританцовывал в одном ритме с моим колотящимся сердцем.

Он протянул руку и принялся играть с моим возбужденным органом, говоря мне:
- Я заметил тебя в бассейне сегодня утром.

- Почему?

- Потому что у тебя было это, - произнёс он, слегка сжав мой орган.

- Я заметил, что у тебя тоже, - признался я.

- Да, знаю, - сказал он, - я видел, как ты смотрел на мой член.

- Я не смотрел на твой член, - возразил я.

- Нет, смотрел, я видел. Ты стоял рядом со мной вот с этим, - он указал на мой колышек, после чего снова сжал его.
- Ты прикрывал его руками и смотрел на меня, - настаивал он. — Вот почему я ждал тебя после школы, я хотел с тобой познакомиться.

- Нет, правда, я просто пытался спрятать свой, а на твой я только взглянул.

- А почему ты глядел на него?

- Потому что ты был единственным мальчиком с волосами там.
Думаю, он воспринял это как комплимент, потому что улыбнулся моему простому объяснению насчёт нескольких едва видных волосков в столь странном месте.

— Это потому, что я уже мужчина, - сказал он с гордостью, хотя я счел его утверждение нелепым.

К этому моменту я почти не слышал, о чём он говорил. Практически всё своё внимание я уделял ощущениям, которые были вызваны его прикосновениями, а не тому, что он говорил - что-то о девушках и о том, как делать детей – но я не слушал, и мне было все равно, я пребывал под влиянием магии его рук. Этих рук, подаривших мне новые и захватывающие ощущения, не имеющие ничего общего с простым удовольствием, которое я получал, играя со своей любимой игрушкой для ванной.

Через несколько минут он остановился и сказал, что теперь его очередь. Мне было так приятно, что не хотелось закругляться, но я посчитал, что так будет честно: он поиграл с моим, и я должен какое-то время поиграть с его пи-пи. Я встал, и с трудом засунул свой стояк в штаны. Тем временем он стянул свои брюки и трусы до колен и лег, как я прежде. Его член стоял, его член был ОГРОМЕН!!! Как он может быть таким большим? Когда я видел его в бассейне, он выглядел чуть больше моего. Здесь же, в своей эрекции, он был не менее 4 дюймов! Более того, он был намного толще моего тоненького двух дюймового стоячка. На мгновение я замер с открытый ртом, благоговейно уставившись на этого монстра.

Он улыбнулся моей реакции, но вскоре стал нетерпеливым:
- Давай, потрогай его, - произнёс он.

Дрожащей неуверенной рукой я потянулся и схватил монстра; пальцы моей маленькой ручки едва смогли обхватить его. Я принялся изучать это чудо, так же как он исследовал мою миниатюрную штуковину. Я играл с ним, пока не заметил на его кончике блеск влаги, и, предположив, что ему нужно пописать, спросил, не хочет ли он в туалет.

- Нет, - прохрипел он. -  просто продолжай делать то, что делаешь.
Его лобковые волосы были редкими - они походили на несколько тёмных ниточек, и я провел по ним пальцем, подумав: вот что делает мужчиной - огромный волосатый орган; возможно, его претензии на мужское достоинство имели под собой больше оснований, чем я предполагал прежде. Затем я ощутил запах, о.… этот замечательный запах, которого я не ожидал, этот запах вызвал покалывание в моей спине, которое, казалось, направилось прямиком в мой пах.

Продолжая играть с его членом, я заметил, что блеск влаги превратился в маленькую капельку прямо у основания отверстия на его кончике. Я протянул другую руку и пальцем коснулся этой капли, сделав вывод, что моча, вытекшая из его щёлочки, обладает странной маслянистостью. Когда я убрал свою руку, примерно на дюйм, между моим пальцем и кончиком его члена протянулась странная блестящяя ниточка. Я растёр её между пальцами - она вызвала странное маслянистое ощущение - а затем мазнул этой субстанцией по головке его члена, что сделало её очень гладкой. Это заставило Джей вздрогнуть:
- Сделай так еще раз, - скомандовал он со вздохом.
Чем больше я втирал эту вытекшую штуковину в головку его члена, тем больше он возбуждался. Вскоре я держал его столб одной рукой, обхватил его кончик ладонью другой руки. Это показалось ему перебором, и он заявил, что снова пришла моя очередь.

Подобное продолжалось ещё некоторое время; он исследовал мое тело, затем я исследовал его. Слишком быстро пришла пора ему уходить. Уложив должным образом в штаны свои мальчишеские причиндалы, он заверил меня, что придёт снова, чтобы «поиграть» со мной.

После его ухода я был вне себя от радости: ведь я обрёл друга, и он делал мне странные вещи, вызвавшие невероятные ощущения.

Мои родители заметили мое приподнятое настроение и то, как я вновь начал наслаждаться жизнью - всё благодаря визиту после школы моего нового друга. Они подумали, что нам хорошо играть вместе, но я-то знал, что, когда мы одни дома, то играть вместе нам намного лучше.

 

Глава 2. «ПРИВЕТ, СТОЯЧОК!»

Я не виделся с Джеем до следующего похода в бассейн YMCA. На этот раз обнажаться перед другими мальчиками оказалось немного легче; возможно, я начал привыкать. По какой-то причине мой член не торчал, как мачта, а остановился в каком-то промежуточном положении, которое, как мне думается, мог заметить только я, поскольку он больше не торчал, указывая куда-то в потолок, просто выделялся немногим больше обычного. Джей тоже был там, и когда пришло время выйти из раздевалки и построиться, он переместился, чтобы встать рядом. Он наклонился ко мне (он был намного выше меня) и прошептал так, чтобы смог уловить только я:
- Давай «поиграем» сегодня днем.

Его темные глаза прояснили смысл сказанного. Мой член, до сего момента стоявший лишь наполовину, внезапно напрягался, вытянувшись вверх к потолку ясным сигналом моего согласия.
А затем я услышал:
- Эй, Стоячок! Держи строй!

Таким образом все узнали о моем конфузе, и я получил новое прозвище «Стоячок». Всё моё внимание было поглощено Джеем, я и не заметил, как вышел из строя. Это привлекло внимание ко мне и к моему состоянию, которое я, по рассеянности, позабыл прикрыть рукой. Всю оставшуюся часть учебного года меня дразнили, я только и слышал приветствия наподобие «как дела, Стоячок». Половина детей в школе не знала моего имени, но все они знали, кто такой Стоячок.

В тот же день, после того как ушла моя мама, мы отправились ко мне в комнату, я лег на кровать, а Джей уселся рядом со мной в ожидании, когда я стащу брюки. Спустя через мгновение он произнёс:
- Разве ты не будешь снимать штаны?

На что я ответил:
- Нет, ты должен сделать это сам.

Было приятно, когда он расстегнул сначала пуговицу, затем змейку на ширинке, потом добрался до моего тела и пощупал меня, прежде чем стащить мои брюки и трусы. Мне пришлось немного приподнять бедра, чтобы помочь ему, но он сделал все остальное, включая отличный массаж моих гениталий. Когда настала его очередь, я натянул назад свои штаны, он встал, чтобы поменяться со мной местами, но я остановил его, сдёрнув его штаны и бельё вниз, пока он ещё стоял у кровати. Мне захотелось тщательно исследовать его тело и органы с этой позиции. Кроме того, мне представилась отличная возможность как следует принюхаться к мальчишескому запаху. Я наклонился вперед чтобы получше уловить этот аромат - он был настолько опьяняющим, что я практически засунул лицо ему в промежность.

Он сделал шаг назад:
- Что ты делаешь?

- Извини, просто хотел узнать, как ты пахнешь, - ответил я, внезапно почувствовав себя неловко.

Он на миг задумался:
- Все в порядке, нюхай дальше, - приказал он, двинувшись вперед, и толкаясь своим пахом мне в лицо. Мне нравился этот запах, и я думаю, что Джей решил, что мне должно понравится следующее, поэтому взялся руками за мою голову и попытался подтолкнуть мое лицо к своему паху, но я отстранился. Он по-настоящему мне нравился, тот мальчишеский аромат, вызывающий какое-то волнение у меня в промежности, но я еще не был готов утыкаться носом в мальчишеские причиндалы. Вместо этого я заставил его лечь так, чтобы я мог проделать то, что требовалось: потеребить его член и погладить яички.

Мы менялись местами ещё пару раз, прежде чем пришло время расставаться.

Два следующих месяца мы продолжали «играть» друг с другом подобным образом. Нам славно игралось во дворе до тех пор, пока мы не замечали, что моя мама уходит на работу. После чего поднимались ко мне домой уже для непристойной «игры». Обычно у нас было примерно около часа на подобные неприличности, прежде чем наступала пора Джею уходить. Иногда моя мама покидала дом раньше, чтобы встретиться с друзьями, и тогда у нас появлялась возможность заниматься грязными «играми» еще дольше.

Среди друзей моей матери была и моя школьная учительница. Я немного нервничал из-за того, что она могла рассказать маме о моём школьном прозвище «Стоячок». Если да, то никто никогда не упоминал об этом.

Эти непристойные игры никогда не приедались, наоборот, казалось: чем дольше мы ими занимались, тем интереснее они становились. Мы всегда старались экспериментировать, например, однажды Джей заявил:
- Я хочу попробовать вставить что-нибудь в твою попу.

И я понёсся на кухню, чтобы достать морковь из холодильника.

Когда я вернулся с морковкой, он с ужасом посмотрел на меня и произнёс:
- Я не хочу запихивать овощ в твою задницу.

Я не знал, что еще можно предложить (я был не очень сообразителен в этом отношении). Поэтому стянул штаны, протянул ему морковь, лег на живот и сказал:
- Пробуй. Это единственное, что оказалось под рукой.

Думаю, он решил, что попробует и посмотрит, что получится. Я почувствовал, как он раздвинул половинки моей попы, а затем ощутил, как холодная после холодильника морковь коснулась моей дырочки. Я чувствовал, как он пытается её втолкнуть, а затем двигает ей из стороны в сторону, словно пытаясь вкручивать, но дело с мёртвой точки не двигалось.

- Она может войти, - сказал он, - но, похоже на то, что кожа на твоей попе прилипает к морковке.
- Попытайся открыть дырку, - скомандовал он.

- Я не знаю, как открыть дырку, - ответил я.

Казалось, он смутился, будто думал, что это очень просто - открыть дырку, чтобы позволить засунуть туда морковку, но я-то лучше разбирался в подобном. Я часто засовывал туда палец во время своих ванн, и его всегда было трудно втолкнуть. Тем не менее, он с упорством продолжил и, наконец, ему удалось на пару сантиметров втолкнуть овощ своим тупым концом, где его и заклинило. Я почувствовал занятные ощущения, от движения морковки, и от того, что она заставляла меня как бы открыться – всё это показалось довольно возбуждающим.

Удовлетворившись тем, что засунул в меня морковку, он попытался подвигать ею во мне и вытащить, но все эти фрикции оказались не слишком-то приятными. Поэтому он отказался от дальнейших действий и сказал мне, чтобы я перевернулся. Я подумал, что он будет вытаскивать морковь, но он сказал, что хочет, чтобы она осталась, и чтобы я привык к ней. Я согласился и осторожно перевернулся, стараясь не задевать морковку. Он снова поигрался с моим членом как ему нравилось; но с морковкой внутри себя, с натираемым мне членом я почувствовал себя очень странно, поэтому заставил его остановиться. Я привык к морковке, наверное, свыкся с тем, что она находится внутри, моя хватка на ней ослабла, и она выскользнула. А Джей перевернул её и втолкнул в меня уже заострённой стороной. Я не понимал, что он делает, до тех пор, пока снова не ощутил её в себе; мой анус расслабился настолько, что подобное не оказалось трудным, как в первый раз. Конечно же, я сразу понял - что-то изменилось. И снова мой анус туго натянулся после того, как сильно расслабился. Конус провоцировал на более глубокое вхождение, а моя дырка смогла расслабиться, так что у Джея без проблем получилось втолкнуть в меня морковку на несколько дюймов. Тем не менее, это была большая морковь, и приличная её часть всё ещё находилась снаружи, когда я заявил, что больше не выдержу.

- Встань и пройдись, - сказал он, - я хочу посмотреть, как ты будешь выглядеть, когда из твоей попы будет торчать морковка.

И когда я это сделал, он рассмеялся, сказав:
- Ты выглядишь так, будто у тебя есть хвост!

Это показалось мне забавным, поэтому я наклонился, пошевелил своим хвостом, полностью избавился от штанов с трусами, и проскакал по комнате как лошадь, хлопая себя по попе. Нам стало так весело, что, смеясь, мы в изнеможении рухнули на кровать, прижавшись друг к дружке. Неожиданно я почувствовал себя очень странно, смутившись от того, что оказался полностью без штанов, которые отбросил, когда гарцевал подобно лошади.

Джей внезапно успокоился и сунул руку под мою рубашку, обнажив мне живот и коснувшись меня по-новому. До сих пор наши прикосновения происходили только в области, скрываемой трусами, но теперь, когда наши тела оказались прижаты друг к другу, он залез рукой под рубашку и погладил мою грудь. Это отличалось от того, что мы делали раньше. Для меня это оказалось слишком неожиданным, кроме того я ощутил в своём члене какие-то сильные и непонятные позывы. Это было так странно: голова Джея лежала на моём плече, его рука находилась под моей рубашкой, его туловище прижималось к моему, а его нога вывернулась и скользнула между моих ног. Я был совершенно голым внизу, морковка растягивала мой анус и оказывала на меня давление изнутри. Эти странные ощущения устремлялись к моему несгибаемо торчащему члену, который вздрагивал при каждом ударе моего колотящегося сердца. Я чувствовал себя более обнаженным, чем когда-либо прежде в своей жизни. Нервно рассмеявшись, я сел, намереваясь надеть штаны, но из-за этого морковка залезла в меня ещё глубже.
- А-а-а-а! - воскликнул я. – Давай, вытаскивай морковку!
Меня бил озноб, хотя мне не было холодно.

Джей улыбнулся мне:
- Да, мне почти пора идти, встань на колени, и я вытащу её.

Я опустился на четвереньки, как было сказано, но он не особо торопился. Встав на колени позади меня, он одной рукой раздвинул мои половинки, другой схватился за морковь и начал процесс извлечения; сразу же вытащить её не получилось, конус морковки был неправильным, и моя попа пыталась втянуть её обратно Поэтому он действовал поэтапно, вытаскивал немного, а затем отпускал, давая мне возможность слегка ослабить мёртвую хватку моего ануса, затем снова тянул её, и, таким образом, медленно извлек овощ из моего цепляющегося ануса. К тому времени, как он вытащил её полностью, в моей дырке всё дергалось, вызывая дрожь в позвоночнике.

В тот незабываемый день после его ухода я почувствовал, что иметь мальчишеские органы и друга, который их ценит - самая лучшая вещь в мире.

* * *

Через пару дней он подошел ко мне на школьной площадке и сказал:
- Я хочу попробовать кое-что новое, когда твоя мать уйдёт сегодня днем.

- Хорошо, - ответил я. - Моя мама уйдёт вместе с моей учительницей.

- Должно быть, это странно, когда видишься с ней после школы, - заметил он.

- Немного, но это случается не часто, и обычно они не встречаются у меня дома.

В тот день он вернулся со мной, и мы гуляли на улице до тех пор, пока не заметили, как уходит моя мама. Мы сразу же отправились ко мне в комнату для того, чтобы заняться непристойностями.

- Так что же это за новое, что ты хочешь попробовать? - нетерпеливо спросил я.

- Сначала сними штаны и ложись на кровать, - сказал он.

Я поступил как обычно, стянув штаны чуть выше коленей.

- Нет, нет! - заявил он. - Не так, совсем сними штаны, как в прошлый раз.

- Зачем? - спросил я.

- Затем, чтобы ты мог раздвинуть ноги.

Я вопросительно посмотрел на него, желая получить более подробное объяснение. Мой анус всё ещё побаливал после пребывания в нём морковки, и я не был уверен, что готов к повторению представления.

- Я тоже собираюсь снять штаны, - сказал он, как будто это являлось исчерпывающим объяснением.

- Всё равно не понимаю, - я надеялся, что он уточнит.

- Я лягу на тебя и потрусь членом об тебя. Чтобы ты понял, между твоими ногами и попой, - сказал он.

- Не думаю, что мне этого хочется, - произнёс я неуверенно.
Я был не против, чтобы об меня тёрлись; мне просто было неудобно вновь оказаться совсем без штанов, ведь на самом деле это случилось не намеренно, я учудил такое под влиянием момента. Я просто почувствовал бы себя слишком обнаженным и уязвимым, если бы оказался во второй раз почти совсем голым.

- Окей, тогда мы поступим по-другому; как только мы сделаем это, я думаю, что тебе захочется, чтобы мы потёрлись вместе.

И я, как обычно, лёг на спину со спущенными до колен штанами, а он схватил мой член и начал тереть его, только по-другому... Он зажал мой крошечный стерженёк между двумя пальцами, и начал двигать ими верх-вниз. Сначала мне было приятно, потом я почувствовал странное волнение в моем члене. Джей увеличил темп, усиливший это странное чувство. Внезапно я понял, что больше не смогу этого вынести и крикнул:
-  Остановись!
После чего отстранился от него.

- Не отходи! - приказал он. - Ты должен позволить мне закончить. Постарайтесь продержаться, это стоит того.

- Но это так странно!

- Это стоит того, давай, я продолжу и ты увидишь.

Я позволил ему продолжить: сначала появились приятные чувства, затем странные чувства, затем ещё более странные чувства; вскоре мне показалось, что мой член стал стоячим горячим нервом, готовым взорваться; ощущения с кончика моего члена, казалось, передавались всему моему телу, между ног и в попу. Вся эта область словно напряглась, как будто там пробегал электрический ток.
Я закричал:
- Остановись!!!

Появившееся пульсирующее ощущение, зародившееся внутри меня, было настолько новым, совершенно неожиданным, таким странным, что мне стало страшно.

Он казался таким разочарованным из-за моего нежелания позволить ему сделать что-то с моим членом, что мне захотелось помочь ему - я и в самом деле хотел позволить ему сделать это, но только новые странные ощущения не позволяли. Мы попробовали ещё раз, но, несмотря на все усилия, которые он предпринимал, эти странные новые ощущения пугали меня, и я заставлял его остановиться.

- Давай, меняемся местами, и я покажу тебе, как это делается, - произнёс он.

Я натянул штаны, и мы поменялись местами.

- Три мне так, как показываю, - он продемонстрировал на себе.

Я делал это минуту или около того, но, заметив, что он ведёт себя как-то странно, остановился.

- Не останавливайся! - закричал он.

Я попытался еще пару раз, но, когда он принимался стонать, я начинал беспокоиться, что делаю ему больно.

- Я сделаю это сам, - сказал он в отчаянии и с удовольствием принялся истязать свой орган.

Вскоре он застонал, начал задыхаться и всхлипывать. Ему больно? Я не был в этом уверен... Его тело напряглось, его рука летала по пенису с такой силой, что я подумал - он его сломает. Всё это выглядело для меня слишком необычно. Его лицо покраснело от напряжения. «Он становится похожим на сумасшедшего», подумал я.

Затем, с лошадиным хрипом он воскликнул:
- Принеси какую-нибудь тряпку!

Я поднялся и выбежал из комнаты за тряпкой. Затем вернулся и непонимающе уставился на него, видя, как он начинает мочиться, только моча была какой-то странной. Я подумал, что всё это из-за энергичного трения, которое он учинил над своим членом - он потерял контроль над мочевым пузырем, и именно поэтому его моча такого необычного белесого цвета. Как же я буду спать в своей постели после того, как он её обоссал?

И в эту минуту дверь в мою комнату открылась. А в дверях появилась моя учительница. Она заметила, с каким отвращением я пялюсь в сторону своей постели, затем посмотрела на мою кровать и увидела, как Джей брызгает там свое жидкостью.

Я был ошеломлен, все, что я помню - свои детский лепет вроде «мы играем в космический корабль», как будто это могло объяснить то, чем занимался Джей. Я был так потрясен ее приходом, что не помню дальнейшего, помню только, что они ушли вместе.

Оказывается, моя мать не ушла в тот день; она только вышла, чтобы купить кое-что съестное, потому что должна была прийти моя учительница. Они никуда не уходили, они оставались дома. И пока моя мама занималась приготовлением бутербродов, учительница услышала, что мы стали издавать странные звуки, и решила зайти в мою комнату, чтобы поздороваться с нами. Где и обнаружила какого-то подростка-извращенца, полураздетого и занимающегося дрочкой перед ее невинным учеником, который был шокирован этой демонстрацией.

Сначала ничего не происходило, но я все время ждал, когда же дерьмо попадёт на вентилятор. В конце концов, мне улыбнулась фортуна. Не думаю, что учительница много рассказала моим родителям, единственное, что я слышал от них — это был комментарий моего отца:
- Твоя учительница сказала, что тебе это потребуется, - произнёс он, передавая мне подарок от неё - книгу о сексуальном просвещении. Книга предназначалась для подростков и была мне непонятна, поэтому очутилась на полке среди остальных книг, где и пропылилась с год или около того.

Я на самом деле легко отделался. В отличие от Джея. В следующий раз, когда я увидел его, ему уже не хотелось «играть». Прошла неделя, и я был очень возбужден. Когда он отказался «играть», я в отчаянии предложил ему гадости на его выбор, которые он сможет учинить надо мной. Я даже сказал ему, что он сможет сделать со мной то, что вызывает такое сумасшествие. Я сказал ему, что готов полностью раздеться перед ним, чтобы он потёрся своим членом об любые мои части. Его единственным комментарием стало:
- Я не педик.

Он выпал из моей жизни и никогда туда не возвращался.

 

Глава 3. САМОПОЗНАНИЕ

Удивительно, как мало я узнал о сексе за те месяцы, что играл с Джеем. Он научил меня любить игры с пиписьками других мальчиков также, как я любил играть со своей. Даже видя, как Джей домастурбировался до оргазма, я на самом деле так и не понял, что произошло. Это случилось слишком быстро и без каких-либо объяснений. На мой невинный взгляд он потерял контроль над собой и обоссался на моей кровати. Его неоднократные попытки подрочить мне также не увенчались успехом. Возможно, если бы ему удалось добиться того, чтобы я кончил, по крайней мере, испытал бы сухой оргазм, то я, наверное, смог бы оценить процесс. К сожалению, каждый раз, приближаясь к оргазму, я начинал волноваться и останавливал его. Странность этих новых ощущений пугала меня. Прошло больше года, прежде чем я самостоятельно попытался совершить нечто подобное.

Что касается анальной стимуляции, которой я был подвергнут — это заинтриговало меня, но не настолько, чтобы я сообразил, что в такой игре морковку можно заменить на член. Мой анус не привлекал меня так, как мой пенис, хотя это не мешало мне ставить с ним небольшие эксперименты.

Я раз за разом пытался заставить Джея прийти и «поиграть» со мной, но он неизменно отказывался. Мое постоянное попрошайничество не помогало восстановить наши отношения. Ничто не могло соблазнить его вернуться в мою комнату. Он вёл себя со мной холодно и враждебно. И вновь я почувствовал одиночество. Я сделал бы все, чтобы вернуть его.

Однако инцидент с Джеем кое-чему меня научил. Эта моя готовность делиться с ним своим членом стала ключом к нашей дружбе. Мы с Джеем очень сблизились, проводя столько времени за совместной игрой. Думаю, если бы нас не застукали, то подобное продолжалось бы очень долго. Со временем, как мне кажется, мы добрались бы и до настоящего секса, став любовниками, ибо моё тело стремилось к этому даже в моем столь нежном возрасте. Только наше невежество или, точнее, главным образом мое невежество, удержало нас от полной вакханалии секса между нами. И как только нас поймали, всё закончилось.

Поэтому, рассуждал я, если мой член стал ключом к нашей дружбе с Джеем, тогда, возможно, я с его помощью смогу привлечь внимание других мальчиков, подобных Джею, и постараюсь подружиться с ними в будущем.

Желая приобрести нового друга, я стал меньше беспокоиться о своей наготе, позволяя своим одноклассникам замечать состояние моего пениса в бассейне YMCA. Если у меня вставало, я не особенно старался скрывать это. А затем один из мальчиков обнаружил, что если поместить свой петушок перед трубой, через которую пополняется бассейн, то можно получить острые ощущения. Я испытал это на своём стоячке, почти вставив его в трубу, извергавшую поток. Словно моя любимая игрушка для ванны нашла для себя свою любимую игрушку. Я был не единственным, кому понравилась эта затея. К сожалению, ситуация быстро ухудшилась. Кое-кто из мальчишек принялся высмеивать тех, кто пользовался трубой. Они высмеивали и меня, в частности, мои частые стояки в бассейне, а мое прозвище, похоже, не особо-то им нравилось. Джей был известен как мой друг, поэтому, обнаружив, что может оказаться мишенью для насмешек, Джей принялся распускать слухи про то, что я педик. Мальчики, которые по очереди со мной садились перед трубой в бассейне... Те самые, которым, похоже, нравилось играть со своими членами... Те, с которыми я надеялся подружится, тоже отвернулись от меня, опасаясь, что могут оказаться мишенями для насмешек. Поездки в бассейн стали злоключениями. И, в конце концов, я стал их избегать.

Но и в школе меня безжалостно дразнили. Похоже, это исходило от Джея. Я чувствовал, что это Джей. А ведь именно он был активным участником, даже подстрекателем большей части нашей похотливой активности. Именно он научил меня всему, что знал о сексуальных играх, так почему же он принялся травить меня? Даже игры на школьной площадке потеряли свою привлекательность, я оказался в изоляции.
Стало легче только когда начались летние каникулы.

И снова приходилось проводить еще одно лето в одиночестве - я часто закрывался в своей комнате и плакал, мне было очень тоскливо.

Я не знал, как мне избавиться от этой частной школы, где дети называют меня Стоячком и думают, что я извращенец. Не помогало даже моё тайное знание, что я действительно извращенец - этот факт не делал мои страдания меньше. Я чувствовал, что Джей, которому я доверял, с которым у меня были близкие отношения, предал меня. Поэтому я упросил моих родителей отправить меня в местную общественную школу, где не будет Джея, рассказывающего всем и каждому, что я квир. Я убеждал родителей, что смогу найти друзей, только если окажусь в государственной школе, в которую ходят все дети из окрестных районов. Этот аргумент добил моих родителей, потому что они понимали, как я несчастен.

Следующий учебный год начался хорошо, но я не собирался заводить там много друзей. В школу ходили дети из беднейших районов города. Некоторые были дружелюбны со мной, и мне нравилось играть с ними на площадке, но по сравнению с ними я считался ребенком богатых родителей, поэтому приглашение в мой дом становилось открытым приглашением обворовать нас. Вы должны понимать, что на самом деле мы не были богаты, просто мои родители были очень трудолюбивыми, и у нас был приличный дом. Они были очень скромны и не особо щедры, даря мне по игрушке на день рождения и на Рождество. Но игрушки всегда были хорошими: велосипед, или химический набор, или микроскоп - они почти всегда были практичными или образовательными. Помню, как однажды мой прижимистый отец подарил мне сломанную игрушечную лодку, на которую наткнулся, порывшись в чьём-то мусоре. Она мне очень полюбилась и стала моей второй любимой игрушкой для ванны. Иногда мне дарили игрушки другие люди, и эти игрушки больше походили на игрушки. Помню, как однажды мне подарили две игрушечные машинки. Было довольно приятно. Хотя я чувствовал себя немного глупо, в одиннадцать лет играя с игрушечными машинами как малый ребёнок, будучи уже почти подростком, но мне подобное еще нравилось. Поэтому вы можете себе представить, что я почувствовал, пригласив потенциального друга поиграть ими, а тот спёр их, а через несколько дней исчез и мой велосипед. Я пал духом, когда без вести пропали мои машинки, но это было ничто по сравнению с украденным великом, на котором я мог бы добраться до удалённых частей города, где могли жить мои будущие друзья. Мне пришлось ждать полгода, до дня рождения, чтобы выпросить велик на замену. Итак, вместе с моим поредевшим имуществом, я вновь смирился с почти одинокой жизнью.

К концу моего одиннадцатилетия мои стояки становились все более и более неожиданными, появляясь в самое неподходящее время. Мне также казалось странным, что моя рука всегда сжимает мой мальчишеский орган во сне. Всякий раз, когда я просыпался, моя рука неизменно сжимала мой член, стоял он или нет.

Затем, однажды, сидя на унитазе и играясь со своим стояком, я заметил нечто новое - волоски, едва заметные, но ясно видимые, прямо над моим членом. Мне подобное не понравилось, мои безволосый лобок смотрелся намного круче, чем у Джея. Несколько месяцев спустя к этим волоскам присоединились и другие, и я смирился с тем, что придётся жить с ними, ведь никто не мог видеть меня обнаженным, а даже если бы кто-нибудь и увидел, то они вряд ли бы заметили эти тонкие волоски. Тем не менее этот персиковый пух заставил меня почувствовать, что я расту.

А уже после того, как закончилась школа и начались каникулы, к концу невероятно одинокого лета я испытал свою первую ночную поллюцию — это не вызвало у меня большого впечатления, и только спустя время я понял, что значит дрочить. Из мокрых снов того времени я помню только образы, приходившие с ними. Яркие образы мальчиков с эрекцией вспыхивали в моем сознании; эти образы будили во мне странные позывы, после чего я снова засыпал. Утром я обнаруживал странные пятна на своей пижаме. Долгое время я не связывал те образы и сны с пятнами. Не могу сказать, что много думал об этих пятнах, за исключением того, что мне было немного неприятно – я считал, что ночью слегка обоссался.

Мое одинокое лето заканчивалось, и я с нетерпением ждал начала школы. В новом учебном году вызвал удивление момент, когда нас отправили домой за разрешением на посещение... уроков СЕКСУАЛЬНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ! Казалось, что у других мальчиков в моем классе это вызвало такое же волнение, как и у меня. Секс для нас оставался большой загадкой. Я помню, как один парень из моего класса заявил: «может быть, они научат нас, как им заниматься». Казалось, что всех интересовала подобная перспектива. Думаю, мы все знали, что этим занимаются голышом, это связано с членом, но больше мы не знали ничего. У меня мелькнула мысль, что мы с Джеем как раз и занимались сексом. Возможно, теперь я узнаю, что мы с ним тогда упустили.

Думаю, что мы все оказались разочарованы, нас просвещали насчёт человеческой биологии, а не учили, как заниматься сексом. Мы узнали о сперме и мокрых снах. Aх... вот что означали те пятна. Но я по-прежнему не знал, как заставить сперму появляться по требованию. Может, она выходит только когда спишь? Я узнал: чтобы получились дети, нужно ввести свои сперматозоиды внутрь девушки. Нам не рассказали, как это сделать, но я решил, что для занятий сексом с девушкой необходимо ввести свой член в попу девушки и заснуть (фу, какая гадость), ожидая ночной поллюции. Все желали подобного, все говорили о необходимости спать с девушками. Но меня отвращало то обстоятельство, что попа девушек должна сильно кровоточить - подобное действительно обсуждалось, в том числе и мной. Меня тревожила проблема, как сделать, чтобы член не выпадал из девушки, истекающей кровью, когда я буду спать? Может быть, мне следует пристегнуться ремнем - ну что же, посмотрим, сработает ли это.

Думаю, что подобные представления говорят о провале полового воспитания в системе государственных школ. Там преподавали предмет, но то, чему там учили, не имело большого значения для ученика. Ученики должны выходить из класса просвещенными, а не запутанными.

И снова я думаю, что это был случай, когда большинству взрослых хотелось сохранить нашу невинность, оставив нас в невежестве в отношении сексуального акта. В конце концов, если бы взрослые рассказали нам, как заниматься сексом, мы принялись бы практиковаться в нём. Я был сильно разочарован, понимая, что мое тело жаждет секса. Иначе почему оно донимает меня эрекциями и горячим желанием что-нибудь с ними сотворить? Казалось, эти эрекции все больше и больше требуют моего внимания, они пытали меня днём и ночью. Они вызывали жгучее желание сделать что-нибудь со своим членом. Иногда, когда совсем припекало, я чувствовал, что мне следует разобраться со всем этим. В таких случаях я при первой же возможности сбегал в ванную играть с собой, но все, что я пробовал, казалось, только ухудшало моё состояние.

Наше сексуальное просвещение закончилось всего лишь после нескольких уроков, и у меня накопилось множество вопросов, требовавших ответа. И тут я вспомнил о книге, подаренной моей учительницей после инцидента с Джеем. Поэтому я откопал её, стряхнул с неё пыль, и принялся изучать. Написано там было довольно занудно, но я неделями изучал ту книгу. Из неё я узнал гораздо больше о сексе, чем из школьных уроков сексуального просвещения. Но я всё еще находился под влиянием ложной концепции зачатия. Я по-прежнему считал, что свой член требовалось вставлять в женскую попу. Попросту говоря, я думал, что влагалище – это другое название ануса. Я чувствовал, что, раз уж у девочек нет членов, чтобы играть с ними, то мальчики могут получать больше удовольствия от этого. В конце концов, ведь у мальчиков одновременно имелись и члены, и отверстия в попах. Поэтому я не стал тратить время на главы о противных девчонках и их кровоточащих дырках в их попах. Вместо этого я затрепал до дыр страницы о мальчиках.

Будучи ещё ребёнком, мне не хотелось заводить каких-либо детей, мне просто хотелось узнать, как получать удовольствие с мальчиками и, может быть, научиться тому, как удовлетворить эрекции, мучившие меня. А используя то, чему я смог бы научиться, у меня, возможно, получилось бы заполучить нового друга, озабоченного как Джей, с которым бы я и удовлетворял наши члены.

После недель изучения этой книги однажды поздним вечером я подошёл к заключительной главе. И в ней обнаружил - всего в одном абзаце - описание сексуального акта. В нём рассказывалось, что пенис раз за разом всовывают во влагалище для того, чтобы вызвать эякуляцию. Внезапно на меня снизошло озарение. Я понял, чем занимался Джей, натирая свой член до тех пор, пока тот не пописал на мою кровать. «Это, должно быть, была сперма, а не моча!» подумал тогда я. И тут же, погасив свет у кровати, спустил пижамные штаны и принялся, как сумасшедший, мастурбировать, так, как это делал тогда Джей.

Мой член стоял и был твёрд, но теперь-то я знал — это потому, что он наполнился кровью, как воздушный шарик, он твёрд так из-за внутреннего давления. Я узнал это из книги. Прежде подобное для меня всегда оставалось загадкой: как там появляется кость и откуда она берётся? Помню, ещё малышом я исследовал свой пенис, пытаясь понять, почему он твердеет. Теперь я узнал почему. Это потрясающее давление крови в моем члене делало его таким твёрдым.

Я с удовольствием принялся натирать свой набухший член, опознавая те странные чувства, которые вызывал у меня Джей. В этот момент я всегда останавливал Джея, из страха перед этими чувствами, но теперь я не боялся. Я позволил этим чувствам заполнить меня, даже когда они усилились. Они становились всё сильнее и сильнее, я не знал, смогу ли продолжить дальше... Ощущения становились всё необычнее... я выгибаю спину ... приподнимаю в воздух задницу... рука продолжает трение... трёт член... Мой член... всё твёрже... словно электричество... ощущение, будто он собирается лопнуть... а затем ЭТО!!! Я впал в панику и замешательство, я действительно подумал, что мой член разорвался, лопнул, как воздушный шарик, я был шокирован, ощущая, как горячая вязкая жидкость вытекает из моего члена, пульсируя в унисон биению сердца. Это могла быть только кровь. Трение от руки, должно быть, разорвало артерию, которая накачивала мой член кровью, заставляя его набухать и твердеть. Я запаниковал!!! Кровавыми руками я нащупал выключатель у прикроватной лампы... Что это? Это не кровь! Липкая жидкость, вытекшая из моего члена, была в основном прозрачной с каким-то белесым налётом. Внезапно мое панически бьющееся сердце ухнуло от радости, и я рассмеялся, понял, что впервые по-настоящему кончил спермой!

 

Глава 4. AL

После моей первой в жизни дрочки я повторил подобное на следующий день, уже с включенным светом, желая увидеть, что происходит на самом деле. Затем, спустя несколько часов я сделал это снова, ради того, чтобы поместить свою сперму под микроскоп в желании узнать, имеются ли у меня те головастики, о которых говорилось в книге. Я нашел то, что искал, но был разочарован, заметив только одного едва видного головастика, шевелившегося в моей сперме - я-то думал, что там будут миллионы ему подобных. На следующий день я подсел на это дело: я начал делать это ради удовольствия. Я принялся заниматься дрочкой почти ежедневно, иногда по два-три раза на день. Я начал изобретать оправдания для своей мастурбации. По утрам, если было время, я держался за своего петушка перед школой. Последние уроки в школе бывали особенно скучными, а моя реакция на эту скуку, как правило, выражалась стояком. И быстрая ручная работа, когда я возвращался домой, исправляла ситуацию. Если я не был уставшим, то отправлялся спать со стояком. Хорошо прыснуть - всё, что требовалось мне, чтобы заснуть. Если же я просыпался посреди ночи со стояком, небольшой массаж члена позволял мне снова уснуть, хотя иногда я впадал в сон, не отстрелявшись спермой. Мне почти всегда удавалось кончить, по крайней мере, дважды в день, иногда даже чаще, если я пропускал день или что-то необычное стимулировало меня. Тем не менее, если я занимался этим не раз за день, то мне обычно приходилось делать перерыв на несколько часов.
Мне всегда было трудно контролировать свои эрекции, например, в бассейне YMCA. Но с тех пор стояки вышли из-под контроля, казалось, что они постоянно преследуют меня. Мастурбация же была явным лекарством, отличным способом держать свой член под контролем. Я начал думать о подобной ручной работе как о лучшем средстве, предохраняющим от стояков. Дрочка позволяла подчинить себе возникший стояк: если требовалось держать член под контролем, избегая стояков в школе, то всего-то нужно было подрочить перед школой. Я был похож на заклинателя змей, пытавшегося сохранить контроль над рептилией, но моей змеёй был брючная змейка.

Конечно же, больше, чем приручение члена, меня привлекали оргазмы. Я стал зависим от них. Оргазмы были прекрасны, и они приходили со спермой, что делало сперму чудесной волшебной субстанцией. Я любил свою сперму, я играл со своей спермой, мне нравился запах своей спермы; единственное, что я не делал - не ел свою сперму. Пенисы приносят оргазмы, так что пенисы замечательны, я был очарован всеми этими чудесами, исходящим от моих мальчишеских органов. И не только от моих мальчишеских органов, Джей продемонстрировал, что и у других мальчиков также имеются магические части, которые, если с ними правильно обращаться, тоже могут выделять сперму, прекрасную сперму. Это делало других мальчиков такими же замечательными.

Поэтому я сожалел о всех тех забавах, которые мог проделывать с Джеем, но был слишком невежественным, чтобы попробовать их. В свете моего нового открытия я подумал, что, если когда-либо представится такая возможность, то я позволю другим мальчикам сделать со мной еще более неприятные вещи, чем те, что жаждал сделать Джей; главное, чтобы такой шанс появился.

* * *

Этот мальчик почти что близнец Ала. Волосы у Ала были немного светлее,
но я помню его таким, в пижаме и готового воспользоваться своей волшебной рукой.

Ранее я описал свое одиночество и отсутствие у меня друзей. Моё одиночество не было абсолютным, потому что мои родители дружили с родителями мальчика, который был примерно на год младше меня. Его звали Алекс. Ал был очень симпатичным мальчиком: блондин с челкой, голубыми глазами, к тому же католик. Как-то раз мои родители приняли к себе Ала на время, пока его родители уезжали в путешествии или просто на отдых. Его родители отвечали взаимностью, время от времени принимая меня у себя. Подобные визиты стали изюминкой моей жизни; я всегда с нетерпением ждал этих ночевок. Мне очень нравился этот мальчик. Я любил бороться с ним ночью перед сном, когда мы были уже в пижамах. Наши пижамы были с разрезом спереди, и время от времени я мог заметить в этом разрезе его крохотные безволосые мальчишеские причиндалы, надеясь, что он также примечает мои. Было довольно весело.

Я знал его много лет, пока мы росли, с тех пор как познакомились. И пока мы росли, он был самым близким мне человеком, почти братом. Поэтому, когда я узнал, что такое дрочка, я должен был поделиться с ним своим открытием.

Да, должен признать, что моё вновь вспыхнувшее вожделение к мальчишеским органам, оргазмам и сперме сыграло определенную роль в моем решении обучить его мастурбации. Хотя изначально я говорил себе, что собираюсь поделиться этим открытием только ради того, чтобы сообщить ему, что с ним скоро случится точно такое же. Я не знал, сможет ли это сподвигнуть Ала на изучение секса со мной. Думаю, что, в основном, мне хотелось продемонстрировать ему, как я дрочу, без того, чтобы он сдал меня родителям.

В ту ночь, когда мы легли спать в моей комнате, он лежал на другой кровати напротив меня. Сначала мы обменялись несколькими грязными шуточками, которые слышали. Было очевидно, что Ал не понимает большинства из них, даже те, что сам рассказал. Время было позднее, и я принялся говорить ему об изменениях в моем теле, и особенно о том, как страдаю от стояков, единственный способ избавиться от которых - тереть свой член, заставляя его спускать сперму. Казалось, его подобное очень заинтересовало. Мой рассказ превратился в настоящую лекцию по половому воспитанию, я поведал ему все, что узнал и открыл. Конечно же, я не все понял правильно, я почти ничего не знал о девушках, потому что в основном пропускал эти главы в моей книге, мои уроки касались только мальчиков и спермы. Это, конечно же, вызвало у меня стояк, кажется, что в то время почти все вызывало у меня эрекцию. Тем не менее я слишком нервничал, не решаясь дрочить перед ним, вместо этого я принялся играючи демонстрировать ему как дрочу, двигая рукой под одеялом, затем застонал и завздыхал, рассказывая ему, как сперма выделяется из моего члена и тому подобное. Ему понравилось, поэтому через несколько минут я сказал, что должен повторить это снова, опять сунул руку под одеяло и притворился, будто брызжу во второй раз.

Я поступил так потому, что, если бы он испугался и рассказал родителям, то я мог бы сказать, что просто притворяюсь, отрицая случившееся, ибо не имелось никаких доказательств обратного. Но так как он, казалось, принял мое извращение благосклонно, хихикая над моей имитацией дрочки, то я подумал, что будет вполне безопасно сделать это по-настоящему. Мой член был готов, и я зарылся в одеяло, чтобы он не видел ничего другого, кроме моего дергающегося вверх-вниз одеяла, я намеревался спустить в тряпки, имеющиеся под рукой. Все эти разговоры по-настоящему возбудили меня, и до наступления ночи я дважды кончил. Получилось, я спустил перед ним четыре раза, хотя на самом деле сделал это только дважды.

На следующий день секс все еще оставался злободневной темой; мы говорили о нём, когда оставались одни. В конце концов мы отправились в мою комнату, и я лег на свою кровать. Я готовился приступить к очередной дрочке, когда Аль подскочил и вцепился в меня. Я подумал, что ему захотелось побороться, но он принялся орать:
- Я хочу на это посмотреть! Я хочу это увидеть! - одновременно лапая мою промежность в попытке нащупать змейку.

Я принялся сопротивляться, борясь с ним, пытался отбиться, но не особенно старался. Я убедился, что он с упорством стремиться проделать задуманное. Наконец, ему удалось засунуть руку через застежку-молнию мне в штаны, и я почувствовал, как он проверил мой стоявший на полном взводе член.
- Вау! Он такой большой! - воскликнул он в волнении.

Я впервые понял, насколько вырос мой член со времени игр с Джеем. Реакция Ала была точно такой же, как у меня, когда я впервые увидел большой стояк Джея. Я подумал, что у меня, должно быть, пенис стал почти таким же большим, каким был тогда у Джея. Вероятно, с тех пор он вырос на дюйм или даже на два, будучи теперь в три, или даже в три с половиной дюйма в длину, и, по крайней мере, вдвое толще, поэтому он превосходно заполнил всю руку Ала, и его хватка, оказалась, отлично подходит для того, чтобы подрочить мне. Через пару минут работы он покинул разрез в моих обтягивающих трусиках и вытащил руку из молнии.
- Он такой большой, - снова повторил он; казалось, не в его силах было отвести глаза и убрать руку.

- Хочешь посмотреть, как выходит сперма? - спросил я.

- Конечно, давай показывай, - произнёс он, ухмыляясь во весь рот.

Он встал рядом с моей кроватью, готовый наблюдать; я стянул штаны, полностью освободив член, и принялся гладить его. Было очень странно делать подобное перед Алом, но это как-то заводило. Ал стоял у моей кровати, улыбаясь во весь рот и качая головой, будто бы не мог поверить в то, что видел. Вскоре, почувствовав давление спермы, я начал стонать, пытаясь сдерживаться, ибо мои родители были дома, но не в моих силах было не шуметь, когда приближался оргазм. Я задрал свою рубашку и с криком освобождения отстрелялся спермой на свой живот. Ал стоял, разинув рот и не сводя глаз с моего пульсирующего члена.

Весь оставшийся день мы улыбались друг другу и хихикали, храня нашу маленькую тайну.

Вечером мы стремительно переоделись в пижамы, наша борьба определённо имела сексуальную составляющую. Ал продолжил попытки полапать меня, но ясно дал понять, что я не должен слишком близко касаться его. Всякий раз, когда я пытался влезть под его пижаму, он вырывался и отстранялся. Но лишь на короткий срок, вскоре он вновь возвращался, пытаясь ухватиться за мой вставший член. Каждый раз, когда Алу удалось вытащить мой член из разреза в пижаме, я позволял поиграть с ним в течение пары минут, а затем жаловался, что он заходит слишком далеко, что он слишком горяч и возбуждает меня сексуально. После чего заправлял свой член обратно в пижаму, чтобы он в борьбе снова пытался вытащить его из моей пижамы.
- Ты не должен этого делать, - ныл я. - Ты так сильно меня возбуждаешь, что мне скоро снова потребуется брызнуть, если не прекратишь.

Конечно же, подобное только раззадоривало Ала, и вскоре я почувствовал необходимость отстреляться спермой перед ним, сидящим и наслаждающимся зрелищем в очередной раз.

Затем пришло время ложится спать, мы разошлись по своим кроватям и погасили свет. Однако вскоре он нашёл предлог, чтобы заставить меня подойти к его кровати; ему захотелось взглянуть на мою книгу сексуального образования, поэтому я включил фонарик и подошел к кровати, чтобы достать книгу с полки над ним. Он тут же схватился за мой член, слегка оттопыривающий пижаму. Прикосновение было прекрасным, ощущение его маленькой ручки на моем члене были бесподобны, и у меня снова встало. Немного тревожило внимание, которое уделялось моему пенису, но подобный дискомфорт не заставил меня просить его прекратить мне дрочить. Он вытащил пенис из моей пижамы, но все его действия раздразнили меня настолько, что я принялся отчаянно стрелять спермой. Итак, я стоял над ним и дергался, избавляясь от третьего, скудного водянистого заряда, поймав его своей рукой.

Я вернулся в постель истощённым. Но, тем не менее, мне до ужаса хотелось рассмотреть его член, я принялся умолять и просить его, и после долгих уговоров он согласился показать своего петушка мне при условии, что я не стану дотрагиваться. Отчаянно желая увидеть его член, я согласился. Я с фонарем подкрался к его кровати. И как только приблизился, он снова схватил мой член и вытащил его из пижамы. К этому моменту мой член уже не стоял и побаливал. Мне не хотелось, чтобы он в четвертый раз добился, чтобы у меня снова встало, но он продолжил свои действия, и мой бедный член вскоре снова уставился в потолок. Я направил фонарик на его промежность и сказал:
- Давай... Ты же обещал показать мне свой, так будет справедливо.

Он отпустил мой член и спустил пижамные штаны. Это было так красиво. Маленький, безволосый и, самое главное, приветствующий меня великолепный стоячок был всего чуть более 2 дюймов в высоту, очень тонким, но мне он показался прекрасным. Удерживая одной рукой пижамные штаны, он протянул другую руку и нагнул свой стерженёк к ногам, а затем отпустил, и тот сразу же встал по стойке «смирно», как будто был подпружинен. И у меня снова начало вставать, было очень тяжело. Я имею в виду, что мой член сильно болел. Мне захотелось вернуться в свою постель, но он опять схватился за мой член и не отпускал. Я не мог доверять этому ребенку; он буквально прирос к моему члену.

- Ты не сможешь уйти, пока снова не брызнешь, - сказал он, крепко сжимая мой член.

- Я не могу, это слишком больно.

- Вчера ты делал это четыре раза, я хочу, чтобы ты сделал это снова, - потребовал он.

Я не хотел признаваться, что на самом-то деле я сделал это только дважды, а ещё два раза просто имитировал. Очевидно, я тем самым вызвал у него нереалистичные ожидания. Я попытался прикинуть свои перспективы: мой член снова отчаянно стоял, и это причиняло ему боль. Если я снова кончу, и он станет мягким, то, возможно, тогда станет легче? И смогу ли я удержать своего петушка от очередного стояка? Я подумал, что этот стояк возник из-за вновь появившейся спермы. Мой член болел так, как никогда раньше. С другой стороны, у меня никогда не было мальчика, хватающегося за мой пенис, тем самым раз за разом вызывая у меня стояки. У меня всегда имелось несколько часов на восстановление, он же давал мне только минуты. Я не знал, что мне делать.
- Окей. Я постараюсь сделать это еще раз, но потом тебе придется заснуть.

На этот раз я прилег на кровать рядом с ним, вручил ему фонарик, чтобы он мог следить за моими действиями. Он спустился поближе к моему члену, чтобы получить лучший обзор, и я принялся натирать свой колышек. Было больно, и для того, чтобы кончить, потребовалось много трения. С воплем триумфа я наконец-таки достиг ещё одного оргазма, но из моей щёлочки вырвалась на свободу только крохотная капля бледной жидкости.

Думаю, что Ал, в конце концов, удовлетворился моим выступлением, я уверен в этом, я же вернулся в свою постель и уснул в состоянии полного удовлетворения.

 

Глава 5. ЧТО ЖЕ Я НАДЕЛАЛ?

На следующее утро я проснулся от того, что на меня прыгнул Ал. Он направился прямиком к моему члену. Он смеялся, хихикал, и в итоге всё вылилось в борьбу за обладание моим пенисом. Правда, у него имелось преимущество из-за внезапного нападения, и, прежде чем я сообразил, что происходит, он залез под одеяло и мой член оказался в его власти.

Мне же требовалось в туалет, обычно это означало автоматический утренний стояк, который мне пришлось бы удовлетворять дрочкой, но из-за предыдущей ночи излишеств мой член был слишком усталым, чтобы встать без сторонней стимуляции.
- Ал, Ал, - сказал я, - ты не можешь хвататься за мой член когда тебе хочется.

Ал проигнорировал мой слабый протест, принявшись будить мои отроческие части ото сна.

- Послушай, ты снова заставляешь его встать! -  возмущался, - а мне нужно пойти пописать. Я не могу пройти по коридору в ванную с этим.

Ал, лежа рядом с моим членом в руке, хихикнул:
- Я знаю, я заставлю тебя пойти в туалет вот с этим.

- Что? С членом, торчащим из моей пижамы, словно мачта, ты - псих? - засмеялся я. - Я не могу, мне нужно пройти мимо комнаты мамы и папы.

- Если они заметят меня таким, то поймут, как мы тут дурачимся, - добавил я более серьёзным тоном.

Я дотянулся до своего члена и произнёс:
- Для начала мне придётся позаботится об этом.

- Нет! - негромко воскликнул он, и следующие 10 минут прошли в борьбе между мной, пытавшимся подрочить себе, и Алом, пытавшимся мне помешать. Контроль над моим членом переходил то ко мне, то к нему. Я сделал уже достаточно движений, чтобы почувствовать, что моя сперма готова вырваться наружу. После чего он ловил мою руку или отбрасывал ее в сторону, хватаясь за мой член так, чтобы я не мог взяться за него снова. Я хватался за Ала, убирая его от себя, достаточно проснувшийся и близкий к тому, чтобы кончить. А затем он снова хватался за меня и за мой член, и контроль над моим петушком переходил туда и обратно, но с каждым разом я становился все ближе к оргазму. Борясь со мной, он уселся на моё лицо, прижав мои руки своими ногами, и. ухватившись за мой член одной рукой, другой, в попытке сохранить равновесие, опёрся на мой лобок. Его зад прижался к моему лицу, и я ощутил его яички и пенис через его пижаму возле моего рта. Я уловил его мальчишеский запах, я даже мог сказать, что у него имелся небольшой стоячок. Это было уже чересчур, я потерял контроль и принялся стрелять спермой в его руки. Он спрыгнул и встал рядом с кроватью. Он вытянул руку и уставился на капельку моей спермы, свисающую с его пальца. Я заметил ещё одну на его пижамной рубашке, должно быть, его лицо находилось слишком близко от моего члена.
- Извини, - сказал я, - случайно получилось.

Он отправился мыть руки. А так как у меня больше не было смущающего стояка, то я последовал за ним в ванную в заляпанной спермой пижаме. Я не знал как он отнесётся к случившемуся, может его беспокоит то, что я выстрелил в него спермой? Я не знал, что и думать.

Мы отмывались, умывались и переодевались в молчании, затем я пошел и разбудил своих родителей, заявив, что мы голодны. Мама вытащила себя из постели, и вскоре все мы наслаждались завтраком. Мой отец объявил, что мы едем в зоопарк с несколькими друзьями. Эта новость привела Ала в восторг, чему я был очень рад.

Когда пришло время ехать, обнаружилось, что в машине не хватает мест, и Алу придётся сидеть у меня на коленях. В то время в автомобилях не было ремней безопасности, не существовало никаких правил насчёт ремней безопасности, и ребёнок, сидящий на чьих-то коленях в автомобиле, не являлся редкостью.

Должен признать, что мысль о том, что Ал будет около часа сидеть на моих коленях, имела свою привлекательность. Поэтому, когда мы уселись в машине, мой член был уже на полувзводе. Не знаю, виной тому моё воображение, или потому что Ал елозил своим задом больше, чем требовалось, но вскоре мне захотелось иметь более просторные штаны, так как моему члену требовалось всё больше и больше места. Из-за моих узких брюк и сидящего на моём члене Ала, тот вопреки всему каким-то образом сумел раздуться до своих самых больших размеров. Ал, должно быть, почувствовал это, и вероятно, поняв, что подобное случилось из-за него, продолжил елозить по мне своей задницей, изредка оглядываясь на меня и улыбаясь. Я понял, что меня простили за утреннюю неосторожность. Внешне все это ёрзанье можно было списать на волнение из-за поездки в зоопарк, но я-то знал истинную причину.

Большая часть зоопарка была довольно непримечательна, за исключением домика с обезьянами. Это была огромная клетка, полная обезьян, я не помню, какого вида. Все, что помню - эти обезьяны были самцами и имели длиннющие члены. Они перескакивали с ветки на ветку со своими большущими членами, качающимися ниже них подобно второму хвост. Завидев меня и Ала, они все собрались и начали мастурбировать перед нами. У меня появились нехорошие предчувствия: «Откуда они узнали?..» ... «Могли ли они учуять запах спермы от меня...» Ал же, напротив, принялся хохотать, его смех был таким заразительным, что вскоре смеялся и я. А затем Ал принялся повторять движения за обезьянами. Потом подошел мой отец, и я увидел, что его тоже забавляют эти выходки. Следом пришла моя мама, она сурово посмотрела на нас, затем усмехнулась, пробормотав что-то о грязных старых обезьянах и отвратительных мальчишках.

Думаю, увидев мастурбацию обезьян, Ал решил, что то, чем мы занимались, не так уж и плохо. Я же сказал ему, что если даже обезьяны занимаются этим, то дело, должно быть, нормальное и естественное. После чего, когда мои родители не смотрели на нас, он поворачивался ко мне и делал мастурбирующие движения.

По дороге домой Ал снова сидел у меня на коленях. Я должен был сидеть и терпеть около часа, в то время как Ал, с полным пониманием того, что делает, елозил и скакал, натирая мой напряженный член.

Когда мы вернулись, там уже ждали родители Ала, чтобы отвезти его домой. Наше прощание вышло тяжёлым, я чувствовал, что буду скучать без него. Мне пришлось стоять, и мой стояк по-прежнему оттягивал мои брюки, когда мы махали, провожая его. Когда он уехал, я направился в свою спальню, чтобы ещё раз проделать с собой то, что я жаждал сделать с Алом.

 

Глава 6. МЫ ПОСЕЩАМ ДОМ АЛА

Прошли одинокие недели, мою любимую игрушку для ванны было всё сложнее контролировать. Образы Ала, хватавшегося за мое причинное место, преследовали меня днем и ночью. Недели превратились в месяцы, а затем мои родители сказали мне, что через четыре дня мы собираемся посетить семью Ала. Эта великолепная новость привела меня в спальню побаловаться оргазмическим безумием. Я дрочил снова и снова, пока не пресытился. Потом понял, что мне нужно подготовиться к предстоящему ожидаемому марафону секса. Я поклялся не отрывать руки от моего члена и защищать его от Ала. Я хотел приготовить себя для Ала, но сделать перерыв в обычной рутине мастурбаций оказался сложнее чем можно было подумать, и труднее, особенно когда мне становилось «трудно». Через 2 дня у меня весь день случались почти непрерывные стояки. Это походило на те времена, как я учился мастурбировать, но было в тысячу раз хуже, потому что я знал, чего мне не хватает. Единственное, что делало этот период терпимым, было понимание, что я берегу себя ради удовольствия кончить с Алом.

Когда мы, наконец, прибыли в дом Ала, я был настолько возбужден, что едва мог выдержать. И там был Ал, почти танцующий от волнения и желания увидеть меня. Он вырос, его тело слегка вытянулось, но у него оставался детский голосок и детские черты лица. Он выглядел таким симпатичным, в майке и шортах, из которых, казалось, уже вырос. И на лице у него сияла большущая симпатичная улыбка... Боже ... Он выглядел очень мило и сексуально. Может он оделся так ради меня?

Ал схватил меня за руку и оттащил от взрослых, говоря:
- Пойдем играть в мою комнату.
Действительно ли он хотел играть или же его заботила такая же «игра», как и меня? В моих штанах становилось всё теснее.

Когда мы добрались до его спальни, то вдвоём плюхнулись на одну большую кровать, стоявшую там. «Это очень удобно», - подумал я, «мы будем спать на одной кровати».  В моих штанах стало ещё теснее.

- Прости, что утащил тебя, просто я должен с тобой поговорить, - сказал он.

Поговорить? Он просто хотел поговорить?

- О чём? - спросил я.

Ал серьезно посмотрел на меня и сказал:
- Прости, я должен извиниться перед тобой.

- За что? - спросил я.

- За прошлый раз, когда мы были вместе. Думаю, может быть, я слишком далеко зашёл. Понимаешь, вся эта... хреновина... Думаю, я слишком сильно приставал к тебе. Я просто хотел извиниться.
Он выглядел таким сокрушенным, будто думал, что сделал мне что-то очень плохое.
Это была неважная новость. Разве ему не хочется «поиграть»?

- Да ладно. За что? Тебе не нужно извиняться. Признаю, что ты несколько раз дрочил мне, что меня немного смущало, но мне даже понравилось.

Это признание заставило Ала сдержанно улыбнуться и сказать:
- У меня есть подарок для тебя.
Он встал, порылся в ящике и вытащил коробку, которую затем вручил мне.
- Дарю тебе большую коробку, я знаю, что тебе это понадобится.

Я посмотрел на коробку с двумя сотнями впитывающих салфеток. Чёрт побери... По моему телу пробежала нервная дрожь, в голове словно раздался бой колокола, а мой член резко подпрыгнул верх.

- Готов поспорить, что у тебя уже встал! - произнёс Ал.
Он вытянул руку и прижал ладонь к моему паху, проверяя мой член.
- Так и знал, - пискнул он высоким голосом. Затем, хихикая, объявил:
- У тебя стоит... Стоячок снова в ударе.

Я вскочил и потребовал у него:
- Где ты услышал это имя?

- Что, ты имеешь в виду это прозвище? У меня есть приятель, который пару лет назад учился в той же школе, что и ты, он и рассказал мне о тебе. Я сказал ему, что прозвище подходит, потому что ты как супермен, но только со стояком.

Я снова сел, внезапно мое прозвище показалось мне не таким уж плохим, мне понравилось, когда его упомянули с таким смыслом. «Как супермен, но только со стояком, Стоячок», - подобное вызвало у меня улыбку.

- Что еще ты рассказал тому парню? - спросил я, немного обеспокоенный.

- Не так много, только то, что я видел, как ты дрочил шесть раз за один день.

- Шесть раз! Да никогда! И ты сказал ему об этом?!

- С поздней ночи пятницы до раннего утра в воскресенья я видел, как ты кончил 10 раз, в среднем получается один раз каждые 4 часа, и шесть раз за день.

Мне помнилось, что было не совсем так, и показалось, что есть некоторые недостатки в его расчетах или логике, и, по крайней мере, пару раз я имитировал, но признаваться в этом не собирался.
- Однако, надеюсь, ты же не думаешь, что мне действительно понадобится такая большая коробка. Я пробуду здесь всего неделю.

Он просто улыбнулся мне понимающей улыбкой, которая, казалось, говорила «понадобится, если я буду рядом».
- Знаешь, на этой неделе у нас будет много времени. Наши родаки собираются на тот скучный семинар, и у тебя будет что-то вроде работы, ты будешь сидеть со мной, - сообщил он.

- Я буду тебе нянькой? Я всего на год старше тебя, и ты не ребенок, - сказал я.

- Да, мне действительно не нужна няня, но они хотят, чтобы она у меня была. Все думают, что ты «ответственный». Я могу поговорить с ними, чтобы именно ты стал моей нянькой.

- Что? - рассмеялся я. - Тогда мне придётся нести ответственность за все те злодеяния, что ты планируешь, - я указал на коробку с салфетками.

- Ну, я и не думал, что ты будешь против, - сказал он, хихикая.

Не знаю, почему взрослые считали, что у меня имеется такое чувство ответственности, но если бросить взгляд в прошлое, то причиной тому, вероятно, была моя обособленность. Если ты одинок почти все время, то подобное значит, что у тебя нет стольких проблем, как у других детей твоего возраста.
- Так-так, что еще тот парень рассказывал обо мне? - потребовал я.

- Он рассказал мне, что на уроках плавания ты всегда раздевался догола и со стояком гонялся за другими мальчиками. Поэтому тебя стали звать Стоячком, после чего школа запретила тебе посещать бассейн.

- Это неправда, - воскликнул я. - Это искажение истины. По его рассказам я выхожу каким-то сексуальным маньяком.

- Но ты и есть сексуальный маньяк. Это то, что мне нравится в тебе, - захихикал Ал. - Он даже сказал, что на уроках плавания был мальчик, который жаловался, что ты всегда гоняешься за ним и умоляешь его заняться с тобой сексом.

Мне хотелось исправить впечатление обо мне у Ала, но нас позвали к обеду. После обеда нам пришлось сыграть в парчизи [парчизи или «двадцать пять», — это американская адаптация традиционной индийской игры Пачиси, которая зародилась ок. 500 г.] со своими семьями. Было весело, но не совсем то удовольствие, которого я с нетерпением ожидал.

Ещё до наступления времени отправляться по кроватям я так устал, что с трудом держал глаза открытыми. Заметив мою усталость, мои родители отправили меня спать, а Ал последовал следом. Я переоблачился в свою пижаму, но был так утомлён, что даже не заметил, как Ал переодевался в свою. Я отдернул покрывало и плюхнулся в постель. Ал выключил свет, и я провалился в сон, за исключением своей рыщущей руки, пытавшей отыскать мой пенис под одеялом.

Когда Ал нашел мой мягкий член, он прошептал мне в промежность:
- Вау, я никогда не видел тебя таким сонным. Просыпайся, приятель.

Он начал втирать в мой петушок какую-то жизнь, а затем, когда тот начал пробуждаться, принялся мастурбировать. Вскоре мой член и я полностью проснулись и начали свой подъём к оргазму. Но Ал остановился.

- Не останавливайся, ты должен продолжать тереть, - сказал я с ноткой отчаяния в голосе.

Шорк, шорк шорк... стоп.

- Продолжай, продолжай тереть.

Шорк, шорк шорк... стоп.

- Пожалуйста, ты должен продолжать.

Шорк, шорк шорк... стоп.

- Я так близко, так близко, давай, три дальше.

Шорк, шорк шорк... стоп.

- Не дразни меня так, я действительно вот-вот кончу.

Шорк, шорк шорк... стоп.

- Ал, это пытка.

Шорк, шорк шорк... стоп.

Эта изысканная пытка, казалось, продолжалась вечно. Никакие мои просьбы и мольбы не приближали меня к цели. Я так готовился пустить струю, я воздерживался, сохраняя сперму в течение нескольких дней в ожидании этого момента. Ал же держал меня на грани оргазма, мои мольбы становились все более отчаянными, но он не торопился завершать начатое. Наконец, будучи на пределе я откинул одеяло и отнял у него свой член. После чего принялся яростно терзать свою плоть, словно сойдя с ума.
Думаю, случилось то, чего ожидал Ал, он включил свет, чтобы наблюдать за процессом.

С громким воплем я выстрелил спермой, как будто никогда раньше не кончал. Она была очень густой и, казалось, вылетела огромными каплями. Я сохранял свою сперму нескольких дней, поэтому первая из капель вылетела с такой силой, что приземлилась на моем лице. Но это было ничто по сравнению с силой фейерверка, вспыхнувшего в моей голове – из всех моих оргазмов этот был лучшим. Я отчаянно кончал, даже позабыв воспользоваться салфетками, которыми так любезно снабдил меня Ал.

- Это так круто, что ты можешь делать такое! - прошептал Ал.
- Но на этот раз это выглядит иначе, чем тогда, похоже на... на... сгущенное молоко? Но немного прозрачнее. И набрызгал ты намного больше, - заметил он.

- Это потому, что ты ещё не выдоил меня досуха, - сказал я, принявшись выискивать и вытирать густые капли салфетками, переданными Алом.
Казалось, брызги разлетелись повсюду. Ал указал на некоторые, разбежавшиеся по стене за моей головой.

- Послушай, было очень весело, но я устал. Я обещаю тебе любой секс, который ты захочешь, но только завтра, когда уйдут наши родители, а сейчас мне нужно выспаться.

Затем мы услышали, как по лестнице поднимаются наши родители.

- Хорошо, ты обещал мне свой член на завтра, - прошептал Ал.
Он выключил свет, и мы оба притворились спящими, когда дверь распахнулась, и родители проверили нас. Я услышал их комментарий: «... как спящие ангелочки».
Дверь закрылась, и я, погружаясь в сон, подумал, что мы больше похожи на спящих дьяволят...

 

Глава 7. НАШ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НАЕДИНЕ И ВМЕСТЕ

На следующее утро мы в пижамах отправились завтракать. После завтрака начался ритуал прощания с родителями, Ала и моими, так как они все отправлялись на свой семинар. Ал вскоре сбежал наверх, а меня в последнюю минуту мать Ала отвела в сторону для последних наставлений. Всё как обычно: где они будут, как я смогу связаться с ними, что делать в случае чрезвычайной ситуации и т.д. - семинар проходит далеко, и они вернутся домой очень поздно, поэтому я должен убедиться, что Ал примет душ перед сном, и окажется в постели не позднее половины девятого. Я должен проявить ответственность и убедить Ала вести себя хорошо.

Тем временем Ал вернулся вниз, к моему удивлению, переодетым, словно он собрался играть на улице. Я был немного разочарован, потому что хотел провести утро, «играя» в постели. Последовало финальное прощание, и отец Ала напутствовал нас, чтобы мы вели себя хорошо, и в очередной раз сообщил, что я должен проявить ответственность.

Как только взрослые укатили, Ал взял инициативу на себя.
- Пойдем! - воскликнул он, хватая меня за руку и принимаясь тащить меня в спальню.

- Я не понимаю, почему ты так оделся? - спросил я.

Он усадил меня на кровать, затем схватился за мои пижамные штаны и стащил их до колен, приговаривая при этом:
- Потому что ты будешь единственным, кто будет голым, - затем повалил меня на постель и схватился за мой член.

Я просто не понимал этого: ему, очевидно, хотелось «играть» со мной, но он не хотел, чтобы я «играл» с ним, хотя мне безумно хотелось «поиграть» с ним. Мне хотелось, чтобы он почувствовал ко мне то, что я чувствовал к нему. Мне хотелось заставить его дрожать от моих прикосновений, как он заставлял меня дрожать от его. Я хотел, чтобы он влюбился в меня так же, как я влюбился в него.

На данный момент я решил разрешить ему всё, это было несложно, учитывая то, что он делал с моим членом. В конце концов, я ведь пообещал ему на сегодня всё, что он захочет, подразумевая, что он имеет право выбирать всё, что ему захочется. Я подумал, что позже, возможно, смогу стащить с него штаны.

И он принялся играть с моим членом, я имею в виду, что он действительно играл с ним. Некоторое время тот служил рычагом переключения передач, и он притворился, будто ведёт автомобиль, издавая всевозможные рычащие звуки, когда переключал передачи. Затем он достал игрушечный флажок и попытался использовать мой член в качестве флагштока. Мне это не понравилось - флаг был на маленькой палочке, и он попытаться определить, как далеко может засунуть её в мою дырочку. Я не смог долго выдержать, когда он сунул её довольно глубоко, но ему удалось засунуть её так, чтобы флаг оставался на месте.

Мы оба подумали, что получилось классно, флаг некоторое время развевался под влиянием моего сердцебиения, щекоча мой пупок. Я заставил Ала вытащить флажок, потому что моя уретра оказалась слишком чувствительной, чтобы вынести застрявшей в ней кусочек дерева. Тем более, что мы еще не имели никакого понятия о смазке.

Он был бесконечно изобретателен в способах игры с моим членом, в основном используя его в качестве игрушки, например, налепил комок пластилина на головку моего вставшего пениса, потешаясь над моим видом. Всё это было довольно весело, но я вскоре потерял бы к подобному интерес, если бы он время от времени не вознаграждал меня, натирая мой член так, что я возбуждался, и мне требовалось подёргать его по-настоящему. Но как только я пытался покончить с игрой и действительно кончить, он всеми силами старался отсрочить мою эякуляцию, вмешиваясь в процесс; дело доходило до того, что он начинал бороться со мной, пытаясь отвести мою руку от моего же члена. Я начинал громко протестовать, что мне действительно необходимо кончить по-настоящему, и что он должен позволить мне подрочить, чтобы я, в конце концов, освободился от спермы, и тогда борьба прекращалась, он предоставлял мне доступ к моему собственному члену. Иногда он помогал в процессе, поглаживая мои яички, ноги, лобок или грудь.

Первый выстрел спермой в то утро был почти таким же энергичным, как и накануне вечером, когда моя сперма разлетелась повсюду. Задачей Ала стало снабжать меня салфетками, в которых я нуждался, когда нуждался в них, но обычно он действовал заторможено, стараясь увидеть, как далеко полетит моя сперма.

Так как никого из наших родителей не было дома, то я мог полностью отдаться своим чувствам. Я всегда был немного шумным, приближаясь к оргазму. Я пытался подавить это, старался не шуметь, но совсем без звуков не получалось. Кончая в совершенном молчании, я просто эякулировал и мог полностью пропустить оргазм; чем шумнее я становился, тем лучше получался оргазм. Очень сложно не издавать звуков, так как мне, естественно, хотелось как можно большего оргазма. Так как дома никого не было, то я, не колеблясь, страстно вопил, комментируя, что чувствую, кряхтел и сопровождая процесс стонами. Поэтому в тот день мне удалось добиться по-настоящему великолепных оргазмов, потому что я вообще не сдерживался. Пока я мастурбировал, Ал мог слышать мои бормотания: «Мой член, мой член, Боже, мой, мой член...», бормотание становилось все громче и громче, по мере того как я приближался к оргазму, «вот это да, вот это да, я чувствую это... я чувствую это... моя сперма... моя сперма... моя сперма выходит... я кончаю!» И в момент, когда мой член начал изливаться, я издавал вздох, громкий вопль, затем, ближе к концу, еще один глубокий вздох и совсем в конце, последним - вибрирующий стон, когда последняя моя сперма оказывалась полностью на свободе. Это было весьма занимательным зрелищем для него, не говоря уже о супер-оргазме для меня, за которым он наблюдал.

Я создавал этот звуковой фон не для того, чтобы развлечь его, я шумел, даже когда мастурбировал в одиночестве, если знал, что меня никто не услышит. Помнится, сразу после того, как я научился мастурбировать, я, дроча в своей комнате, шумел так сильно, что мой отец постучал в мою дверь и спросил, все ли в порядке... Я сказал ему, что у меня свело судорогой ногу. Я уверен, что он понял, чем я занимаюсь, потому что я не стонал «нога, моя нога», вместо этого я буквально вопил «член, мой член! О Боже, мой член!». Он любезно закрыл на это глаза; я уверен, что он знал об отношениях мальчиков со своими членами. После этого момента я старался вести себя как можно тише, с переменной степенью успеха. Иногда мне попросту приходилось вопить в подушку. Это позволяло доводить себя до больших оргазмов, но самыми лучшими были те, где я мог кричать без ограничений.

К полудню я подрочил себе трижды. Мой прошлый опыт с Алом научил меня, что любые дополнительные эрекции, которые он сумеет вызвать у меня дальше, станут очень болезненными, поэтому я заявил, что мне нужен перерыв. Он не был согласен, ему хотелось продолжить «игру». Я перевернулся на живот, снова повторив, что мне нужно остановиться на некоторое время, но он упорствовал в своей охоте за моим членом. Сначала он попытался протолкнуть руку под меня, затем попытался добраться до моего органа сзади между моих ног. Я умолял его остановиться, но он в конце концов протиснул свою маленькую руку между моих ног, миновал мои яички и снова ухватился за мой петушок. Я сдался и перевернулся. Его руки волшебным манером воздействовали на меня до тех пор, пока я не почувствовал боль при эрекции, которую должен был подчинить себе дрочкой, чтобы заставить свой пенис вернуться в спокойное состояние.

Мне действительно требовался перерыв, поэтому я, встав с постели, подтянул пижамные штаны и отправился на кухню, чтобы перекусить, Ал последовал за мной, протестуя и негодуя, что не он заставил меня кончить.

- Ал, - сказал я, - ты должен понимать, что я только что излил столько спермы, что потребуется время, чтобы она появилась вновь. При этом последнем оргазме, который ты вызвал у меня сразу же после трех других, я оказался почти сухим. Ты же видел, что я смог выжать только одну маленькую каплю. Выжав эту маленькую каплю, мои яйца дали знать, что они вот-вот развалятся. Ты выжал меня досуха, и теперь мой член слишком устал и болит, чтобы продолжать.
Я попытался высказать все это спокойно и утешительно, мне не хотелось его расстраивать.
- Мне хочется ещё «поиграть». Мне очень нравится кончать, и с твоей помощью я могу кончать больше, чем прежде. Но теперь я пуст, и тебе нужно дать мне несколько часов, чтобы восстановить силы и сделать побольше спермы. Мне нужен перерыв. Я не секс-машина.
Говоря это, я принялся собирать обед, который наши родители оставили для нас.

- Я знаю, что ты не секс-машина... Ты «Стоячок!»
Он произнёс это как титул супергероя.
- Ты знаешь, это как сверхчеловек, только со стоячком. Я уверен, что, если ты позволишь мне, я снова смогу заставить встать у тебя.

- Я, возможно, и «Стоячок». Но мне, мой Криптонит [Криптонит (англ. Kryptonite) — вымышленное кристаллическое радиоактивное вещество, фигурирующее во вселенной DC Comics.], мне нужно несколько часов для отдыха, ибо из-за твоей ненасытности вся моя сверхсила истощилась, - произнёс я, и, протянув руку, слегка взъерошил ему волосы.

- Но ты же говрил, что позволишь мне сегодня весь секс, который я захочу.

- Да, это так, но у меня есть одно условие.

На лице Ала появилась надежда.
- Какое?

- Тебе не хватит секса, пока это будет только мой член. Позволь мне поиграть с твоим, и я обещаю, что тебе это понравится.

Ал, сложив руки, словно защищаясь от чего-то, покачал головой и покраснел.
- Я не могу... Пообедаем.

«Черт», подумал я, «Что ещё нужно сделать, чтобы залезть ему в штаны?»

Мы приступили к еде и принялись болтать о разных вещах, когда у меня возникла забавная мысль:
- Если я «Стоячок!», - произнёс я, придав сказанному особый супергеройский акцент, - тогда ты, должно быть, «Отвратительный суперзлодей».
Я сказал это с шипящей угрозой.
- Ты - заклятый враг Стоячка, сексуально озабоченный, и хочешь осушить Стоячка, лишив его суперсилы.
Это заставило нас обоих захихикать.

Мы принялись придумывать ему разные суперпрозвища, и тут зазвонил телефон. Это была мама Ала, проверяющая нас; она хотела убедиться, что мы не проводим все утро, пялясь в телевизор. Я сказал ей, что мы все утро играли, и мы с Алексом обменялись многозначительными взглядами и улыбнулись друг другу. Я сказал ей, что после обеда мы планируем немного посмотреть телевизор, потому что стало слишком жарко, чтобы играть. Ал хихикнул и в припадке озорства потянулся к моему члену, чтобы продемонстрировать, насколько тут жарко. Я уклонился от него и рассмеялся. Между тем мама Ала попросила передать трубку её сыну, который в данный момент пытался стянуть мои пижамные штаны.

Я передал трубку Алу, успевшему стянуть мои штаны, и он подтвердил все, что я уже сказал. Да, он хорошо себя ведёт и т.д. После того, как Ал повесил трубку, он посмотрел на меня и сказал:
- Ты такой хороший выдумщик. Ты сказал, будто мы играли на улице.

- Нет! - принялся настаивать я. - Я не говорил, что мы играли на улице, я сказал, что играть стало жарко. Я имел в виду, что от секса мне стало так жарко, что я больше не мог выдержать; если твоя мама восприняла это как замечание о погоде, так это ее вина.

- Я имел в виду то, что ты сказал, что имел в виду, но ты не имел в виду то, что она услышала. Было бы хорошо, если бы я мог так лгать, мне никогда не приходилось бы признаваться. Потому что я всегда говорю правду.

После обеда Ал дал мне отдохнуть, вернее что-то вроде этого. Мы пошли в гостиную, и я лег на диван. Ал включил телевизор на канале с мультиками и лег на другой конец дивана, осторожно положив босые ноги на мою промежность. Ему удалось поместить одну ногу прямо на мой болезный член. Давление его ноги, слегка надавливающей на него, на самом деле было довольно незначительным и комфортным. Я сказал ему, что он может продолжать в таком духе, поскольку это должно помочь мне быстрее выздороветь при условии, что он не станет двигать этой ногой.

Мы провели остаток дня, смотря мультики, пока Ал медленно и мягко не надавил сначала одной ногой, а затем и другой на мои больные гениталии. Казалось, подобное сотворило чудеса, и по мере приближения времени ужина я заметил, что он делает немногим больше, чем просто нажимает на мой член ногой; его нога начинала двигаться больше, чем это было необходимо, и мой член задумался о том, чтобы встать снова.

Я ещё не был готов, поэтому объявил «время ужина» и направился на кухню:
- После ужина я должен проследить, чтобы ты вымылся, прежде чем мы ляжем спать, - объявил я.

Когда мы покончили с едой, оставленной нам, Ал вопросительно взглянул на меня и сказал:
- Что ты имел в виду, когда сказал, что я должен вымыться?

- Твоя мама сказала мне, чтобы ты обязательно вымылся перед сном.

- Но... я буду мыться сам?

- Твоя мама дала мне четкие указания, что я должен вымыть тебя, и ты слышал своего отца, он сказал, что я тут главный. Поэтому я собираюсь выкупать тебя, как сказано, - сказал я.
Это были не совсем точные инструкции. Мне всего лишь сказали, что он должен вымыться. В инструкциях не говорилось, что именно я должен его вымыть, но я посчитал это незначительной мелочью. Кроме того, мне очень хотелось его раздеть.

- Я ничего не слышал насчёт купания, - пожаловался он.

- Ты был наверху, переодевался.

- Хорошо, - заявил он, - раз так сказали мои родители.
И бросил на меня злобный взгляд «Отвратительного суперзлодея».
- Мы оба будем голыми? - спросил он.

- Да, - ответил я, к очевидному восторгу Ала.
«Значит, чтобы его раздеть», подумал я, «требуется разрешение его родителей?»

- Я помню, как купался с другими детьми, когда был маленьким, - произнёс он, - я думаю, все окей.

И тут ему так захотелось выкупаться, что он практически затащил меня вверх по лестнице в ванную комнату, расположенную напротив его спальни. Он закрыл и запер дверь, затем принялся раздеваться. Я ожидал больших колебаний с его стороны, он всегда был настолько застенчив, не желая давать мне даже малейшего представления о своем теле. Я принялся наполнять ванну, затем опустил крышку унитаза и сел смотреть шоу. Он был таким соблазнительным, что я почувствовал шевеление в своём паху еще не полностью оправившегося от утренних нагрузок пениса. Я ощутил какой-то трепет в животе, наконец-таки увидев его полностью обнаженным. Он стоял, подпрыгивая от нервного возбуждения. Лицо его покраснело, его тело было голым, и его маленький член, казалось, вытянулся в мою сторону. За исключением того, что его маленький член был уже не таким крохотным, как помнилось мне - он, должно быть, немного вырос - он все еще был маленьким, но уже совсем не крохотным. О боже, как же мне захотелось «поиграться» с этим членом; я не знал, что мне хочется с ним сделать, но я знал, что очень хочу этого.

Я встал, сбросил свои пижамные штаны и вышел из них, затем поднял верх... Я был в восторге от того, что мы оба впервые оказались полностью голыми. Мой член слегка зашевелился, я был взволнован этой новой игрой, таким же казался и Ал.

Когда в ванне оказалось достаточно воды, я закрыл краны и залез в неё, посоветовав Алу усесться мне на колени, чтобы я мог его искупать.

Он сел на мои колени спиной ко мне, его расщелина оказалась совсем недалеко от моих мальчишеских частей. Я начал намыливать его - как же прекрасно было ощущать его голый зад, намыливая его тело мылом. Я позаботился о том, чтобы намылить его везде, куда получилось добраться. Я даже заставил его встать на колени и наклониться вперед, чтобы я мог хорошенько намылить его расщелину, но сначала я внимательно осмотрел его отверстие. Оно оказалось плотно сжатым и сморщенным, и я задался вопросом, если туда можно трахать девчонок, то чем девчоночья дырка отличается от мальчишеской? Я провел пальцем по его отверстию - почему туда нельзя трахать мальчика? Нежное ощупывание подсказало мне, что оно сильно сжато, и я никак не смогу втиснуться в него. Поэтому я щедро намылил его, тогда ещё не понимая, что смазка может сделать это отверстие доступным. Как только все, до чего я смог добраться, оказалось отлично намыленным, я попросил его развернуться, чтобы приступить к обработке его фронтальной стороны. К этому моменту мой член снова стоял.

- Вид того, что ты голый снова вызвал у меня стоячок, - произнёс я. - Я не знаю, готов ли я к продолжению «игры», но ты выглядишь так классно, что я ничего не могу с этим поделать.

Мой член был как бы на месте его сидения, поэтому он направил его вниз и уселся на него сверху.
«О Боже...», мелькнула у меня мысль.
Мой член вклинился где-то между его мыльными половинками задницы.
Я вздрогнул и застонал, чувствуя, как вся эта влажная мыльная скользкость окружает мой член. Если бы я не «играл» с ним все утро, то, думаю, кончил бы прямо сейчас.

Думаю, он знал, через что заставил меня пройти, потому что ухмыльнулся мне одной из своих ехидных ухмылок и принялся елозить своей мокрой мыльной попой по моему пульсирующему органу. Понимая, что это всего лишь вопрос времени, и он снова заставит меня мастурбировать. Он продолжил своё ерзанье, пытаясь найти правильную позицию. Этот маленький дьяволёнок ловил кайф от ситуации.

Как только его крепко сжатый анус основательно прижался к верхней части моего члена, Ал напомнил мне, что я должен его купать. И дрожащими руками я принялся намыливать его перед, обращая особое внимание его мальчишеским частям. Постепенно я начал намыливать его член немного быстрее, движения становились все более похожими на мастурбацию. Я мог видеть, что он наслаждается лаской, но, когда я приступил к почти откровенной мастурбации, он заставил меня остановиться.
- Это не совсем купание, - сделал он вывод.

Боже, я действительно хотел, чтобы он кончил, но догадался, что он еще не готов к этому. Я знал, что однажды заставлю его брызнуть, но, похоже, это будет явно не сегодня.

Мы меняли позиции в ванне, и в какой-то момент я очень хорошо рассмотрел его мошонку - к моему удивлению, она не оказалась полностью безволосой, на его яичках имелась пара волосинок. На моей мошонке волос не было, имелось лишь несколько едва заметных, очень тонких, светлых волосинок непосредственно над моим членом. Я указал ему на волосы.
- Знаешь, что это значит? - спросил я.

- Нет, - ответил он.

- Это значит, что твоё тело уже готово к сексу или скоро будет, - произнёс я тоном эксперта. - И твой пенис стал больше, чем раньше.

- Ты уверен?

- Да, я уверен. Смотри, твой всего лишь на дюйм короче моего. Разве ты не помнишь, насколько мой был больше твоего, когда мы сравнивали.
- Может быть, у тебя уже есть сперма, которой ты можешь брызнуть, если не сейчас, то очень скоро, - добавил я.

- Я ничего не знаю об этом, - нерешительно произнёс он, переместившись, чтобы усесться на боковину ванны и тщательно осмотреть волосы на своей мошонке.

Наше забавное купание, по-видимому, закончилось, поэтому мы принялись вытираться, и я натянул свою пижаму обратно, оставив торчать сквозь разрез в пижамных штанах мой почти вертикальный колышек.

У Ала пижамы не было, так что ему пришлось топать в свою спальню голышом со вставшим петушком. В спальне я попытался уговорить Ала остаться голым, но он сказал, что время купания закончилось, и он хочет надеть пижаму.

Ложиться спать было ещё рано, так что Ал следующие два часа провел, доказывая мне, что с его помощью я мог бы еще раз два кончить, чтобы в общей сложности достигнуть шести раз за день. Полагаю, он решил, что я успешно защитил свой титул «Стоячка», и, поскольку он устал, и я был измотан, мы очень скоро провалились в сон, не дотянув до определённого нам времени отправляться в кровать. Когда наши родители вернулись домой, они нашли двух своих ангелочков спящими в обнимку в кровати без какого-либо намёка на грязные «игры», которыми занимались весь день.

 

Глава 8. НАШ СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ВМЕСТЕ

Второй день был очень похож на первый, только Ал совсем свыкся со мной и не одевался, мы оба провели этот день в пижамах, или, скорее, это Ал провел день в пижаме, я провел большую часть дня либо со спущенными до лодыжек штанами, либо совсем без них. Он по-прежнему не подпускал меня к своим мальчишеским частям и относился ко мне как к своей призовой корове, пытаясь понять, как сильно меня можно доить. Поправка: он пытался понять, как сильно он может заставить меня доить самого себя. При его почти непрерывным поощрении мне удалось отстоять свой титул «Стоячка», но с большим трудом. Под конец моя сперма больше не стреляла из моего члена, как ускоряющаяся пуля; всё выглядело довольно жалко - из моего члена выделялись только маленькие прозрачные капли, которые даже вытирать не стоило.

В наш третий день наедине и вместе я понял, что мне будет трудно соответствовать ожиданиям Ала. Мой член болел, и Ал не мог заставить его откликнуться обычным способом. Но ему, в конце концов, удалось добиться, чтобы у меня встало, когда он уселся на моё лицо. Запах его мальчишеских частей наконец-то достиг меня, и Ал был вознагражден парой-другой капелек мальчишеского сока, но я понял, что у меня начались проблемы. Я просто не мог больше заставить свой пенис вставать. Это заняло почти четыре дня, но впервые после полового созревания я почувствовал себя полностью и вконец истощенным сексуально.

Так как мои сексуальные позывы оказались, в конце концов, полностью подавленными, то я начал замечать окружающее. Я, не снимая, носил пижаму в течение почти 4 дней подряд, и на ней появилась довольно большая коллекция пятен спермы, расползающихся от моей промежности. Я спустился вниз и позавтракал с нашими родителями, а затем... обнаружил, что мусорная корзина рядом с нашей кроватью была сплошь заполнена салфетками, которыми мы пользовались, чтобы собрать или каким-нибудь образом отчистить все, что я набрызгал. Когда я обратил на это внимание Ала, то он заметил, что простынь на моей стороне кровати также вся в пятнах от моих поллюций. Вот это да! Как я мог оказаться таким небрежным, позволив своим гормонам, подпитываемым похотью Ала и тем, что он делал со мной, затмить мой разум, оставив доказательства наших извращений на виду?! Нам срочно следовало что-то предпринять. Я снял пижаму и впервые с моего приезда сюда надел свою одежду. А затем собрал мои пижаму и простыни, чтобы постирать их. Тем временем Ал должен был избавиться от компрометирующих нас салфеток.

Когда я вернулся наверх, то обнаружил Ала в панике: он побросал все салфетки в унитаз и попытался смыть их - негодная затея. Унитаз засорился и переполнился. Я провел следующие полчаса, пытаясь протолкнуть эти обконченные салфетки в канализацию. Когда туалет заработал, пришло время положить белье в сушилку и пообедать.

Как только мы закончили наш обед и стирку, то вернулись в спальню, чтобы застелить теперь уже чистые простыни на кровать - эта процедура угрожала перерасти в эротический борцовский матч, но я умудрился удержать Ала под контролем, и мы довольно опрятно застелили постель.

Как только простыни вернулись на кровать, мы хлопнулись на неё, и Ал попытался начать все заново. Я был так измотан, так сильно опустошен, что у меня полностью отсутствовало желание «играть». Мне нужно было направить его интересы в другом направлении. Я хотел сосредоточить внимание Ала на его члене. Любой попытке, которую он предпринимал, чтобы добраться до моего члена, я противопоставлял свою, пытаясь достичь его пениса. У меня теперь имелось преимущество: я был одет, а он по-прежнему носил пижаму. Всё это превратилось в матч сексуальной борьбы.

- Ты не должен прикасаться ко мне, - заявил он, противостоя моему захвату и протискивая ногу между моих ног, чтобы достичь моей промежности.

- Это ещё почему? - спросил я, отводя его ногу от моего достоинства.

- Потому что, - ответствовал он, пытаясь одолеть меня.

- Потому что что? - спросил я, сбрасывая его и прижимаясь к нему, пытаясь достичь его промежности.

- Потому что это ты нуждаешься в этом, а не я, - заявил он, пытаясь освободиться, когда я засунул руку в разрез его пижамы.

- Я вижу, - сказал я, сжимая его напрягшийся маленький стручок. - Тогда почему у тебя стоит?

- Нет, потому что у тебя есть сперма, а у меня нет, - он освободил одну из рук и без особого результата попытался ухватиться за мой член, спрятанный под штанами.

- Откуда ты знаешь, что у тебя нет спермы? - возразил я, когда он, извиваясь, обрёл свободу.

- Потому что я не могу, - он снова принялся атаковать, пытаясь прижать меня своим телом и хватаясь за мою промежность.

- Откуда ты знаешь, что не можешь? -  спустив руку с его спины, я протолкнул ладонь между его ног и нащупал его яички. - У тебя на яичках пара волосков, может быть, ты можешь.

Он избавился от моей руки, развернулся, оказавшись лицом между моих ног, прижал голову к моей промежности и начал расстегивать мои штаны.

- Я не должен этого делать, - сказал он, когда я обхватил его ногами, и перебросил так, что оказался сидящим на его груди. Ему удалось-таки просунуть руку в мою ширинку и нащупать мой член.

- Ты имеешь в виду, что не хочешь? - спросил я, когда мне снова удалось ухватиться за его стоящий петушок.

- Это не разрешено, - сказал он, забираясь в мои трусы и хватая мой мягкий, измученный член.

- А тебе разрешено делать то, что ты делаешь со мной? - спросил я. - Ты разве спрашивал у своей мамы, можешь ли ты поиграть с моим членом?

С моим членом в руке он на некоторое время замолк, а я тем временем начал ласкать его эрекцию.
- Но у тебя есть сперма, поэтому тебе нужно брызгать, а у меня её нет, и мне брызгать не нужно.

- Вот ты сейчас щупаешь мой член, - сказал я, - разве ты не видишь, что у меня не стоит, мне сейчас брызгать нечем и не нужно. А у тебя есть стоячок, значит тебе и нужно брызгать.

- Мне нечем брызгать, - настаивает он.

- Откуда ты можешь знать об этом, если не позволяешь мне попробовать? - ответил я. - Даже если ты не можешь брызгать, ты должен обратить внимание на то, что твоё тело говорит тебе. Все это время, пока ты играл с моим членом, я видел, что твою пижаму оттопыривает это.
И я сжал его стоячок.
- Твой член хочет выйти и поиграть.

Я заметил, что он прекратил бороться, его петушок оказался полностью в моей власти, и он не протестует.

- Кроме того, - сказал я, - я чувствую себя мерзавцем потому, что получаю все удовольствие, раз за разом брызгая с твоей помощью, и хочу чем-то отплатить. Не заставляй меня быть в долгу. Давай, я отплачу тебе тем же.

- Окей, - сказал он.

- То есть, ты не против, чтобы я тебе подрочил?! - произнёс я взволнованно.

- Да.

Я не мог в это поверить, он, наконец, собирался позволить мне сделать то, что я умел делать уже целую вечность. Я слез с него и сел рядом. Ал приподнял бедра, чтобы я мог стащить его пижамные штаны, разоблачая его эрекцию. Для меня его член был красивым; он торчал, своим размером не превышая и половины сосиски. Но мне он нравился. Я зажал его между пальцами, а затем начал гладить. Поначалу очень медленно; его безволосый лобок был красив, поэтому я не был уверен, что смогу заставить его чем-то выстрелить, но у него уже имелась пара волосинок на яичках, так что он, может быть, и сможет. В любом случае, подумал я, я подарю ему опыт и воспоминание, и даже, может быть, доведу его до оргазма, даже если он не сможет отстреляться спермой. Я помнил, как близок был к оргазму, когда Джей делал это со мной в еще более юном возрасте, но помнил также, как это было страшно, потому что я не понимал, что происходит. Поэтому я рассказал Алу, что следует ожидать, какие странные ощущения появятся в его члене, и как это будет чувствоваться. Я сказал ему, что он должен приветствовать и наслаждаться этими чувствами, а не бояться их. Затем я увеличил скорость моего трения. Мастурбируя ему, я все время смотрел на его лицо, чтобы понять, что он приближается к оргазму, но его выражение было довольно пассивным. Я держал темп до тех пор, пока моя рука не устала, и я поменял руку, но никаких признаков приближающегося оргазма не появилось. Я начал сомневаться, что он уже может кончать. Наконец, несколько раз меняя руки, я сдался.
- Извини, думаю, ты был прав, ты ещё не можешь кончать, - согласился я, - но, по крайней мере, ведь тебе было интересно, верно?

Ал ничего не сказал, только встал, подхватил свои пижамные штаны и побежал в ванную.

Немного смущенный его внезапным бегством, я последовал за ним в ванную, но дверь оказалась запертой. За ней я услышал плач Ала.

Что сделал я, что заставить его плакать? Я пребывал в растерянности:
- Ал, ты в порядке?

Ответа не последовало.

- Ал, почему ты плачешь?

- Он болит! - заявил он.

- Впусти меня, чтобы я мог посмотреть, может быть, я смогу сделать что-нибудь, как-то помочь, - попросил я.

Я не понимал, в чем проблема, чем я могу ему помочь, но я бы попытался это сделать. Меня очень беспокоило, что я причинил ему какое-то неудобство. Это было не намеренно, я действительно думал, что ему понравится, когда ему мастурбируют.

- Нет!! - зарыдал от в отчаянии.

- Ал, извини. Почему тебе больно, что случилось? Могу ли я помочь? Пожалуйста, открой дверь. Я умоляю.

- Просто уходи! - выкрикнул он.

Что я сделал такого? Я чувствовал себя последним подлецом. Я вернулся в спальню и лег на кровать, принуждая себя заснуть. Сквозь сон я услышал звук работающего внизу телевизора, поэтому спустился, обнаружив Ала, спокойно смотрящего мультики. Я сел рядом с ним и обнял его; я был рад, что он отошел, но он не ответил. Он был по-прежнему мрачным. Я спросил, что его беспокоит, но он ничего не сказал.

Вскоре стало ясно, что он не хочет говорить об этом, поэтому я вернулся в спальню, нашел одну из книг Ала и улёгся на кровать, читая ее. Книга была о двух мальчиках, потерянных в море, а затем попавших на необитаемый остров - одна из книг, предназначенных для чтения десятилетнего ребёнка.

Когда я закончил эту короткую книгу, уже стемнело, поэтому я спустился вниз, чтобы собрать ужин. Он прошёл в тишине, без наших обычных шуточек на тему секса. После ужина Ал отказался, купаться. Я без малейших колебаний согласился на это, потому что его депрессия расстраивала меня. Я чувствовал свою беспомощность; что же его так обеспокоило? Разве я причинил ему боль? Я не делал с ним ничего, что не делал бы с собой каждый день. Может, ему стало больно, потому что он был слишком маленьким? Но возраст не являлся помехой, Джей проделывал со мной тоже самое в еще более раннем возрасте. Или он расстроился потому, что ещё не смог выстрелить спермой? Я подумал, что, должно быть, мне придется подождать, пока он не достигнет полового созревания, прежде чем я попытаюсь ещё раз. Если он когда-нибудь предоставит мне такой шанс. После подобного фиаско я не был уверен, что он когда-нибудь снова захочет поиграть в подобную игру.

Мы рано легли спать, и заснули, даже не обнявшись друг с другом, потому что между нами выросло расстояние. Я потерял своего маленького сексуального друга?

 

Глава 9. ИСКУПЛЕНИЕ ВИНЫ

Проснувшись ранним утром следующего дня, я был удивлен своим стояком. То есть, мой член хорошо отдохнул. Он снова был готов к игре, но я боялся, что Ал это уже не заинтересует. Я пошел и пописал, и мой член слегка смягчился. Я заметил, что взрослые ещё были дома, но они спали. Я вернулся в спальню, когда проснулся Ал.

- Доброе утро, соня! - произнёс я весёлым голосом.

Он потянулся, зевнул, а затем сказал:
- Доброе утро.
Его глаза скользнули к моей промежности, штаны на которой все еще слегка топорщились. Он пытается улыбнуться?

Я был рад, что он находится в лучшем настроении, чем вчера. Это подсказало мне идею.
- Почему ты не сказал мне, что у тебя есть книги с порно? - спросил я.

- У меня нет никакого порно, - ответил он.

- А как насчет этой книги? - сказал я, взяв с книжной полки книгу, которую прочитал вчера.

- Это не порно, это книга для детей, - заявил он.

- Нет, там определённо есть порно, я прочитал ее вчера, - сказал я, потому что знал, что Ал не особо любил читать и, вероятно, не читал книг в своей собственной маленькой библиотеке. - Ты читал её?

- Нет... Но там не может быть порно, мои родители подарили мне эту книгу, они не дали бы мне порно.

- Может быть, они не знали, что это порно, позвольте мне прочесть тебе кое-что из неё, и ты сам решишь.

И я принялся читать эту книгу. Читая книгу, я начал добавлять сексуальные намёки, например, когда мальчики встретились, то они заметили выпуклость в брюках друг у друга, а затем, когда мальчики оказались брошенными на произвол судьбы, и им нужно было сделать паруса, я заставил их сделать парус из их одежды, таким образом, всю оставшуюся часть книги им пришлось гулять нагишом, потому что сильный ветер унёс их парус. Затем я начал добавлять отрывки, где мальчики замечают друг у друга мальчишеские органы, что, конечно же, вызывает у них стояки. Как только они добираются до необитаемого острова, они начинают исследовать не только остров.
Подобное чтение возымело свой эффект, и рука Ала потянулась к моему вставшему члену.

Я читал, и Ал принялся совершать с моим членом некоторые вещи, которые, как я присочинил, мальчики в книге делали друг с другом. Так что у меня появился необузданный стоячок. Слава богу, подумал я, Непристойный Граф вернулся. Вскоре мальчики в моей воображаемой истории принялись дрочить друг другу, и Ал, в свою очередь, принялся натирать мне до такой степени, что я был близок к тому, чтобы кончить. Я перестал читать и застонал; я ожидал, что он в ближайший миг доведёт меня до оргазма, но он остановится. Я надеялся, что смогу заставить его прекратить поступать так, позволив мне кончить. Поэтому я снова принялся за чтение, и трение снова возобновилось, до тех пор, пока мое чтение перестало быть связным, и я снова не ударился в стоны. После чего он снова перестал мне дрочить. Мне в голову пришла мысль: «Если у меня получится читать, то он не будет подозревать, что я собираюсь кончить, пока не станет слишком поздно».

Поэтому я снова принялся читать, «на лету» добавляя много страстных сексуальных отрывков, решив не останавливаться, пока не отстреляюсь спермой. Это оказалось для меня невозможным. Как только я оказывался близок к тому, чтобы брызнуть, мое чтение расстраивалось, и мой голос напрягался. Все мои попытки контролировать себя оказывались безрезультатными, потому что Ал слишком хорошо знал меня, он замечал все признаки, которые я демонстрировал, когда оказывался близок к оргазму, например, выгибал спину или ритмично дёргал своей задницей. Он знал, что когда мое тело начинает свои беспорядочные колебания, когда я открываю рот, чтобы завопить от страсти - это означает, что моя сперма уже на пути к выходу; я попросту не мог его одурачить. Либо язык моего тела, либо состояние моего голоса выдавали меня. Я раз за разом продолжал свои попытки обмануть, уж очень мне хотелось кончить от его руки. Я прочитал уже половину книги, но давление в моем напряженном органе становилось все более и более невыносимым, и я не выдержал. В момент, когда он заставил меня приблизиться к семяизвержению, я бросил книгу, перехватил у него свой член, и мне хватило всего четырёх или пяти качков. Моё тело выгнулось, мой рот широко раскрылся в дрожащем крике, плотину прорвало, и из моего пульсирующего органа вылетел поток мальчишеского сока. Я выстрелил спермой с такой силой, что та оставила след через мой живот, грудь, и до самого лба. Несколько капель даже залетело мне в рот, но я этого не заметил, находясь на седьмом небе.

Спустившись оттуда, я услышал, как Ал хихикает. Он показывал на мой рот, который я закрыл, ощутив в нем соленый привкус. Затем я заметил влагу на губах, и облизнул их. Я понял, что моя сперма долетела до лица, и даже попала мне в рот. Я никогда не пробовал свою сперму раньше, потому считал, что все, что исходит от моего члена, будет иметь отвратительный вкус. Ал протянул мне салфетку, и я вытер сперму с лица, по-новому взглянув на это, и решив, насколько удивительной является сперма. Способная создавать жизнь, источник бесконечного удовольствия, а теперь я обнаружил, что она ещё и приятна на вкус. Чуточку солёная, с непонятным запахом. Так странно, что она исходит от органа, который, как до недавнего времени я думал, позволяет мне только писать.

Мое веселье не продлилось долго, я услышал, как встают взрослые. Мы, должно быть, разбудили их своими криками и смехом. Я быстро оттёр все следы спермы с тела, решив, что то немногое, что расплылось пятнами на моей пижамы, не слишком заметно.

Ал все еще хихикал, прошептав:
- Не думаю, что когда-либо видел тебя таким сумасшедшим.

- Ты всегда сводишь меня с ума, Ал, ты так хорошо мучаешь мой член. Почему ты не можешь закончить то, что начинаешь? Это неправильно, ты всегда заставляешь меня оставаться на грани.

- Я не могу так поступить, было бы неправильно, если бы я заставил тебя кончить, - заявил он серьезным тоном.

Я подумал, что лучше не давить на него. Я понимал, что у Ала, кажется, имеются некоторые проблемы с тем, чем мы занимались, и я по-настоящему хотелось понять, что так расстроило его накануне.

- Ал, прости, если я причинил тебе вчера боль, я не хотел этого, я просто хотел, чтобы ты получил удовольствие так же, как я, -сконфуженно произнёс я. - Что случилось, как я тебе сделал больно?

- Не знаю. Было прекрасно, пока ты тёр мой член, это было странно, но хорошо. Потом ты остановился и, ну... я не помню, чтобы мой член когда-либо был таким твёрдым, он стоял так, что стало больно. Я пошел в ванную, чтобы пописать, я подумал, что если я сделаю это, то он станет мягче. Тимми! Я не мог пописать, у меня слишком стояло, чтобы писать, и тогда начали болеть яички. Затем, когда ты постучал в дверь, я вроде как запаниковал, потому что подумал, что, если ты коснёшься меня, то станет хуже.

- Голубые яички, - сказал я.

- Что?

- Голубые яички, думаю, что так называют то, что у тебя было. Я слышал об этом, но у меня никогда такого не было. Это случается, когда ты так возбуждаешься, тебе нужно брызнуть, а не получается. Твои яички наполняются спермой в ожидании выстрела, но ты не выплёскиваешь её наружу. Поэтому они должны куда-то деть сперму, а это больно. Единственное и быстрое излечение – это брызнуть.

- Думаю, что ты прав, это моё наказание за то, что ты трогал меня...

- Никакое это не наказание. Просто мне не следовало останавливаться, пока ты не брызнешь, или не скажешь мне, что хватит. Не надо было останавливаться до тех пор, пока ты не кончил. А я подумал, что потерял своего маленького сексуального друга.

Он улыбнулся и сказал:
- Нет, - и тут ухватился за мой член. - Я по-прежнему твой друг, но это - единственный член, от которого я хочу, чтобы он брызгал.

Как раз в это время наши родители позвали нас завтракать, и мы прекратили наш разговор. Мы пошли на кухню, и когда сели, я увидел паническое выражение на лице Ала. Он указывал мне на голову и в панике что-то шептал. Раздосадованный, он поманил меня поближе, и я услышал слово «сперма», он дотянулся до меня салфеткой и вытер большую каплю спермы, которую я пропустил. Она свисал с моих волос. Он положил салфетку на колени и виновато огляделся. Взрослые не заметили нашей суеты, и вскоре мы оба расслабились, наслаждались завтраком.

На следующий день после того, как взрослые ушли, мы играли так, как будто ничего не случилось. Он всё это время держал меня в крайнем возбуждении, и я развлекал его своими сексуальными выходками до обеда. Во второй половине дне он без рассуждений дал мне время на восстановление, поняв наконец, что я не продержусь весь этот день.

В тот вечер мы снова купались вместе, всё опять вернулось в норму. Так продолжалось до дня окончания семинара, когда настала пора мне уезжать.

В тот день, когда я собирал свою одежду, по большей части неодёванную, поскольку я чаще всего пребывал в пижаме, или вообще без неё. Ал заметил, что в коробке осталось всего лишь несколько салфеток. Я действительно использовал почти все салфетки из той большой коробки, что он подарил мне, когда я приехал. Оглядываясь назад, можно сказать, это не удивительно, ибо Ал заставил меня продемонстрировать мои максимальные возможности по части секса.

Когда пришло время уезжать, Ал не вышел провожать, его мама сообщила, что он плачет в своей спальне, потому что будет скучать по мне. У меня были те же чувства, но мне удалось скрыть свое горе. Я уже скучал по своему дружку, не зная, когда снова его увижу. Это могло случиться и через несколько месяцев, и, может быть, даже через год. Будет ли он по-прежнему чувствовать ко мне тоже самое, когда я снова увижу его? Как мне выдержать еще один год одиночества после такой славной недели?

 

Глава 10. ПЫТАЮСЬ УЧИТЬСЯ СЕКСУ С МАЛЬЧИКАМИ

Дрочить перед Алом было замечательным времяпрепровождением, и я ещё больше уверился, что хочу заняться сексом с мальчиком, но мне требовалось больше узнать об этом. Мне действительно хотелось знать, как устроить настоящий секс с мальчиком. Я уже узнал, кто такие геи, и считал, что для подобно секса нужно нечто больше, чем просто дрочка. Возможно, мне следовало найти кого-то с опытом подобного секса, познакомиться с человеком, который бы занялся сексом со мной и научил бы меня, как это делается, или, может быть, мне стоило для начала раздобыть порно журналы для геев. Должен же был хоть какой-то способ для очень сексуально озабоченного мальчика, подобного мне, узнать, как заниматься сексом с другими мальчиками.

Поэтому однажды я оказался у магазина для взрослых. В конце концов, обретя мужество, я решил проникнуть внутрь, прежде чем меня выгонят, и заглянул в магазин, который выглядел сногсшибательно. Множество журналов с голыми людьми на обложках, но самой потрясающей вещью, которую я увидел, оказался огромный резиновый пенис с мошонкой. Меня занимал вопрос, как и что можно делать с этой, явно предназначенной для продажи, вещью. Это, определённо, была не просто штуковина, которую покупали для украшения дома, его следовало каким-то образом использовать для секса. К сожалению, меня схватили за руку и выгнали, выругав за то, что оказался непослушным мальчиком, сказав при этом, чтобы никогда больше не возвращался обратно.

Конечно же, мой опыт посещения магазина для взрослых только разжёг мой аппетит, ведь раз существуют магазины, открыто продающие штуковины для секса, тогда, может быть, мой интерес к сексу не такой уж извращённый, как мне это кажется. В магазине были только мужчины, и если они покупали те резиновые члены, то, возможно, моё увлечение было более распространенным, чем я предполагал, и, даже может быть, весьма нормальным? Если норму можно определить по тому, сколько людей интересуется подобными вещами.

Затем я вспомнил, что видел, как мальчишки хихикают над бесплатными объявлениями в голливудских газетах. И я нашел стойку с ними, купил эти газеты и отправился домой. Я сразу же перешёл к объявлениям, миновал мужчин, ищущих женщин, и женщин, ищущих женщин, и нашел мужчин, ищущих мужчин. «О да, чувак, это правда», подумал я, «парни действительно занимаются сексом». Я жадно прочитал все те объявления, дроча себе во время этого процесса. Я не понимал сленга, на котором они были написаны, но было ясно, что мужчины хотели, чтобы другие парни занялись с ними сексом. Я надеялся найти объявление, в котором указывалось бы, что мужчина хочет двенадцатилетнего мальчика. Я расстроился, потому что все они хотели 18-летнего. «Разве никому из мужчин не нравятся мальчики?» - с горечью подумал я, понимая, что мне нравятся именно мальчики. Мне нравились мальчики намного больше, чем мужчины, но я был более чем готов заняться сексом с мужчиной, потому что мне нужен был наставник, кто-то с достаточным опытом, способный научить меня, как заниматься сексом, которого я так жаждал. Кто-то, кто действительно знал, как им заниматься. Как я мог научиться настоящему сексу без того, кто покажет мне, как это делается. Вот в каком я находился отчаянии, моя тяга к сексу оказалась настолько велика, что я был готов на всё, лишь бы научиться этому. А затем ко мне вернулся образ резинового пениса, виденного мной в магазине для взрослых. Это было точное изображение пениса взрослого человека. Мне он показался громадным, должно быть, размером с мою руку до локтя, может быть, даже больше. Возможно, длиной в дюймов десять [около 25 см], и с головкой размером с мой кулак. Я же привык думать о членах размером не более четырех дюймов и гораздо более тонких. Это то, к чему подготовил меня мой ограниченный опыт. Неужели я действительно хочу, чтобы какой-то мужик делал мне немыслимые вещи таким большим членом? Может ли мужчина ожидать, что его десятидюймового монстра удовлетворит мой маленький пенис-козявка? Я не мог представить себя в качестве восемнадцатилетнего парня, поэтому, смирившись, отказался от идеи заняться сексом с мужчиной. Тем не менее, огромное количество объявлений от мужчин, желающих секса с мужчинами, показали мне, что я не одинок в своем стремлении к сексуальному компаньону своего пола. Это только усилило мое желание узнать, чем же мужчины занимаются друг с другом.

* * *

Однажды я оказался в очень маленьком букинистическом магазине, и, разглядывая книги с фантастикой, обнаружил, что в непосредственной близости от этих книг находится полки с порно. Я зашёл туда совсем не ради порно, но оно там было, и лежало совершенно открыто. Ощутив одновременно возбуждение и нервозность, я встал перед секцией с научной фантастикой и напрягая глаза, пялился на то, что находится на стеллаже по соседству. Я не решался подойти к полкам с порно ближе, поскольку весь магазин был на виду у кассира – мне не хотелось, чтобы меня изгнали из этого магазина также, как раньше вытурили из магазина для взрослых, поэтому я решил, что лучше затаиться. Я начал разглядывать всё, что стояло на том стеллаже, в надежде отыскать что-то, что выглядело бы так, словно там могут присутствовать мальчики. Меня не заинтересовала ни одна из книг, связанных с гадкими девчонками, или с мужиками и мужиками. В те дни детская порнография еще не была ещё вне закона, и с того места, где я стоял, мне удалось отыскать две книги с мальчиками. Большой вопрос, позволят ли мне, двенадцатилетнему ребёнку, купить то, что анонсировано как детский порнографический гей-роман? Я выбрал парочку книг с научной фантастикой, заложил книги с порно в середину стопки и отправился к кассиру. Он едва взглянул на них, просто подсчитал сумму за все книги, сделав мне скидку за мягкую обложку. Я ушел оттуда со своими трофеями, с большой, полной страстного желания, улыбкой на лице, и ощущением восторга в животе.

Вернувшись домой, я отправился прямиком в свою спальню, чтобы оценить свои трофеи. Первая книга была о четырнадцатилетнем мальчике, который начинает играть в сексуальные игры с другими мальчиками и заканчивает тем, что дрочит с ними. С подобной стимуляцией я был способен отстоять свой титул Стоячка такое количество раз, пока не заболит мой член. Книга подходила именно для этой цели, но в качестве пособия, рассказывающего о том, как парни занимаются сексом друг с другом, она не годилась, чем меня и разочаровала. Разве это все, что нужно для секса? Я же считал, что там должно быть нечто больше. Это не сильно отличалось от того, чем я занимался с Алом.

Вторая книга оказалась лучше, сорвав пелену невежества с моих жаждущих глаз. В этой книге героем оказался одиннадцатилетний мальчик, с которым сравнивать себя мне было гораздо проще, чем со старшим мальчиком из другой книги. Он был беглецом, попавшим в большой город. Ему помогает мужчина, который заставляет мальчика заниматься с ним оральным сексом. Позже он снова залазит в штаны к мальчику, и снимает их с него, а затем начинает лизать его дырочку и лижет до тех пор, пока мальчик не возбуждается. И, наконец, плюнув на мальчишеское отверстие, он трахает мальчика. Я возбудился также, как и этот мальчик, потому что это оказалось подтверждением того, что мальчиков действительно можно трахать; я только подозревал об этом, основываясь на туманных слухах, слышанных на детской площадке; теперь я знал это точно. Читая, я всё время мастурбировал; я возбудился от только что полученных знаний так, что буквально залил своей спермой ту книгу.

Читая книгу, я представлял себя тем мальчиком, который был вынужден сосать мужчине, затем представил себе, как сосут член у меня, как чей-то язык исследует мою дырочку в попе, а потом, как меня трахают. Меня интересовало, как это будет, если какой-то парень полижет мне зад, а затем засунет туда свой член.

Из этой книги я узнал, как сделать, чтобы мальчика можно было трахать, парень должен облизать и плюнуть на отверстие в попе. Я сообразил, что нужна смазка, чтобы член проник в попу. Мне трудно было представить себе, что я лижу попу другому мальчику, но, плюнув на палец, я попытался проникнуть в собственную попу - конечно же, слюна немного помогла, но это оказалось не таким уж простым делом, чтобы мне в скорейшем времени захотелось попробовать оказаться трахнутым в задницу. Тем не менее, это осталось этакой возбуждающей фантазией.

Продолжив чтение, я узнал, что мальчик, решив больше не трахаться с мужчиной, сбегает от него, совсем без одежды. Он бежит нагишом прямиком в гей-парк, и там его ловит толпа мужиков, которые возбуждаются от его голого тела. Его насилуют в парке множество мужчин, которые кончают в результате этого, заполняя его спермой с обоих концов. Согласно книге, мальчик пребывает в ужасе от изнасилования, но по мере того, как все больше и больше людей проникают в него, он начинает жаждать этого, приветствуя каждое новое проникновение. Я все время представлял себе, что я - тот мальчик, принимающий член за членом в своё тело.

Когда изнасилование закончилось, и все мужчины измотали себя, один из них забирает мальчика, чтобы сделать его своим сексуальным рабом. Ему вставляют пробку в зад, водят на поводке, и каждый день заставляют много-много раз заниматься оральным и анальным сексом с незнакомцами. Большинство этих событий происходит в YMCA, где он и других мальчиков подвергают золотому душу и такому количеству секса, с которым они едва справляются. Это оказалось своего рода попаданием в цель. Разве я не плавал в бассейне YMCA голышом со своими одноклассниками, перед людьми, наблюдающими за нами? Может кто-то из этих мужчин возбуждался, наблюдая за нашими детскими играми в бассейне? Может, кто-нибудь из них даже трахал мальчиков, как это было описано в книге? На самом деле, я не одобрял того, что происходило в книге. Я понимал, что изнасилование - это плохо, но книга открывала мне глаза на возможности.

Возможно, мне следует вернуться в бассейн YMCA, подумал я. Затем вспомнил, что у меня всегда вставало, когда я купался, и как тяжело было сдерживаться, если я плавал с другими голыми мальчиками. Я вспомнил, что именно мои стояки в бассейне привлекли к себе Джея, припомнив и все те насмешки от других ребят по этому поводу. Я много думал об этом, но так и не решился вернуться.

Из этих двух книг и еще нескольких, что мне удалось купить в том же букинистическом магазине, используя известный трюк, я узнал, что, по-моему, мнению, мне требовалось знать о том, как замутить настоящий великолепный секс с мальчиком. Все эти книги, похоже, имели общую нить: мастурбация, оральный секс и трах. Я все знал о мастурбации и предвкушал, что испробую и остальное. Оральный секс показался мне по-настоящему отличной идеей. Я принялся пробовать собственную сперму, облизывая руку после того, как кончал, чтобы связать вкус спермы с удовольствием от секса. Мне особенно понравились выделения до того, как я выстреливал основную порцию спермы. Я начинал жаждать вкусить их, когда возбуждался, но обнаружил, что потерял интерес к тому, чтобы пробовать свою собственную сперму после оргазма. Я принялся воображать, что это, должно быть, по-настоящему круто - ощущать вкус спермы во рту, когда другой мальчик предоставляет мне свою сперму для смакования.

Не знаю, сколько попыток я проделал, пытаясь пососать свой член. После долгих проб и экспериментов была найдена соответствующая поза: требовалось лежать на спине, опустив ноги на голову и хватаясь за спинку кровати пальцами рук. Только так я мог заставить себя сложиться вдвое с тем, чтобы головка моего члена вошла в мой рот. Сосать в такой позиции было неудобно, но из-за нехватки другого мальчика приходилось так поступать. Мне удалось таким образом несколько раз заполнить свой рот собственной спермой, но на вкус она была лучше всего до оргазма, чем после.

У меня были смешанные чувства по поводу траха, чертовски требовалась смазка, поэтому продолжалось всё это лизание и плевки. Я не был уверен, что даже с галлоном слюны моя дырка окажется достаточно большой, может, мне следовало запихнуть туда пробку, как у мальчика в книге? Что это за пробка такая? Из книги можно было сделать вывод -  это нечто такое, что используют, чтобы растянуть дырку мальчиков и сделать ее более крупной, чтобы мальчики с маленькими дырками, такими как у меня, могли трахаться. Следует ли мне беспокоиться и растягивать свою дырку, чтобы можно было воткнуть в неё член? Эти книги по-настоящему сходились в одном, говоря мне, что я был мальчиком, и что, если я решусь заняться сексом с мужчиной, то он буквально зальёт меня спермой. Проблема заключалась в том, что, согласно этим книгам, у всех взрослых имелись громаднейшие члены, возможно, такие же большие, как тот резиновой, виденный мною в магазине для взрослых. Возможно, в этом будет мало хорошего - пытаться вместить этого взрослого монстра в мою крошечную узкую дырочку. Возможно, мне следует сделать ставку на сосание члена. Но если у взрослых имеются такие же большие члены, как в книгах, то я могу захлебнуться в попытке отведать их сперму. Но мысль о том, чтобы попробовать сперму мужчины приятно возбуждала, единственной проблемой являлся способ получения. Я был уверен, что я удушусь и подавлюсь, если мужчина засунет свой член в моё горло, как это описывалось в книгах.

Итак, каков был мой выбор? Мне не хотелось проводить дни с пробкой в попе, чтобы приспособиться к мужчинам, даже если мне и удастся заполучить кого-нибудь из них. Мне не хотелось проводить ночи, давясь огромными членами мужчин с непривлекательными волосатыми телами. Нет, я отказался от какой-либо идеи найти взрослого инструктора по сексу, я полагал, что уже достаточно знаю о сексе мужчин и мальчиков. То, что я действительно хотел - так это секса с мальчиком. Меня весьма возбуждала мысль о сексе с мальчиками моего возраста с их гладкими телами и небольшими членами. Сексуальная игра, которой я занимался с Алом, была подобной - очень интересной, хотя у него еще и не было спермы, но я думал, что, в конце концов, сперма у него появится, а до тех пор мы могли бы продолжать играть с моей, потому что у меня её было в избытке.

И моё воображение заполнили мальчики чуть старше меня по возрасту. Те, кто вошёл в половую зрелость, как и я, у кого имелись редкие лобковые волосы, ещё детские тела, но уже способные производить вкусную сперму, которой они могли поделиться со мной. Если бы только найти такого парня...

В книгах, казалось, имелось две роли, которые я мог бы сыграть, мужчины или мальчика. Я должен был взять на себя роль мужчины с мальчиком помладше, даже несмотря на то, что мне не хотелось вставлять свой член в какие-то вонючие мальчишеские зады, а перед этим их ещё и вылизывать. Или же, я должен был взять на себя роль мальчика - и я думал, что мне это больше всего подходит - и, будучи всего лишь двенадцатилетним, заняться сексом со мальчиком постарше. У меня были смешанные чувства по поводу того, чтобы оказаться трахнутым. В конце концов, самая большая вещь, которую я когда-либо имел в своей дырке, - это морковь среднего размера. Это было забавно, даже эротично, но не сногсшибательно, потому что без спермы. Учитывая размер этой моркови, я подумал, что смогу вместить в себя член примерно моего размера мальчика примерно моего возраста.

Чем больше я думал об этом, тем больше мне хотелось заиметь настоящий член в своей заднице. Конечно, Джей уже вставлял в меня морковку, но это было не то же самое. Затем меня осенило: Джей не хотел вставлять в меня морковь, подумал я, он хотел трахнуть меня. Когда я дал ему ту морковку, он сообщил, что не хочет вставлять в меня овощ. Пребывая в невежестве, я сказал ему, что это единственное, что можно вставить. Осознав это, я стукнул себя по голове, я упустил возможность потрахаться с настоящим, живым мальчиком. Все наши неуклюжие верчения были сексуальными по своей природе, мы оба играли друг с другом, но это было не более чем прелюдией, далекой от того секса, которого я жаждал сейчас.

В моем любопытстве насчёт траха я пытался использовать свои собственные пальцы. Но мои неуклюжие пальцы не дали мне многого. Я не мог ввести их очень далеко, как сильно бы не старался, хотя пробовал множество раз. Тем не менее, меня изводила мысль о том, что, возможно, в будущем меня будут трахать в попу, поэтому после нескольких недель неудачного использования пальцев я решил извлечь урок из своего опыта с Джеем. Я начал пытаться вставлять в свою задницу различные предметы во время купания. Ручка нашей щётки для спины стала моим самым любимым экспериментальным инструментом. Проблема заключалась в том, что она никогда легко не входила, на самом деле было очень трудно вставить её в мою задницу, в первую очередь из-за выступов под пальцы вдоль ручки и отсутствия смазки, за исключением воды в ванне. Эти самые выступы удерживали её, когда мне всё-таки удавалось впихнуть её в свой зад, и я проводил достаточно времени с этой ручкой, плотно сидящей во мне, но те же самые выступы затрудняли проникновение. Эти выступы также препятствовали выходу ручки и её перемещению. Мне никогда не приходило в голову использовать смазку, поскольку я делал это в ванне с водой. У меня не было ничего более гладкого или лучшего, я использовал только то, что обнаруживал в ванной. У меня возникло искушение попытаться использовать мыло - оно было приятным и скользким - но я был уверен, что вставить его в себя не безопасно, поэтому эти выступы для пальцев на рукоятке щётки и отсутствие смазки не позволяли мне двигать рукояткой у себя в заднице, и, таким образом, мои эксперименты фактически не проливали много света на то, как это чувствуется, когда тебя трахают.

К счастью, вскоре я получил представление об этом из неожиданного источника, любезно предоставленного мне родителями и врачом – получив опыт, что же такое анальный секс.

* * *

Однажды я услышал, как мои родители разговаривают с друзьями. Они разговаривали с парой, у которой был сын, имевший проблемы с развитием во время полового созревания. Я не знал, в чём там было дело, думаю, что это могли быть не опустившиеся яички или другие непредвиденные аномалии. Для меня это было какой-то загадкой, но взрослые, казалось, понимали то, о чём говорили. Может быть, парня поймали за сексуальной игрой с другом? В любом случае эта семейная пара была убеждена, что без повторного лечения этот мальчик может стать гомосексуалистом.

Моя мать забеспокоилась насчёт моего развития и предложила, что меня тоже должен осмотреть доктор. Подобное, казалось, не убедило моего отца, ведь он слышал, как я стонал и вопил над своим членом в тот день, когда он застукал меня, сообразив, что я занимаюсь мастурбацией. Думаю, он решил, что это хороший знак, и у меня нет проблем с моей сантехникой, но, чтобы успокоить маму, он согласился, что меня должен осмотреть доктор.

Спустя несколько дней у меня взяли кровь для каких-то тестов, и мои родители договорились насчёт моего посещения доктора, который должен полностью осмотреть меня и дать оценку моему сексуальному развитию, хотя мои родители упомянули при мне только про физическое.

Офис этого доктора находился в центре города всего в нескольких кварталах от моего дома. В день приёма мои родители были заняты на работе, поэтому я пошёл на приём в одиночестве, мои родители уже позаботились об оформлении необходимых документов.

Когда я добрался до офиса доктора, то там никого не оказалось, не было ни секретарши, ни медсестры, но доктор был там, и он позвал меня на осмотр. Перед осмотром врач назадавал мне кучу вопросов, одним из них был: «Вы сексуально активны?». Думаю, доктор уловил мою испуганную реакцию на этот вопрос.

- Я не понимаю, - сказал я, стараясь выиграть время. Нужно ли мне признаваться в наличии навязчивых мыслей о сексе и в мастурбации, или же, он хочет узнать о Джее и Але?

- Занимались ли вы с кем-нибудь сексом? - спросил он, уточняя.

Я снова впал в сомнения, я не мог признаться в сексе с другими мальчиками, но и не мог смотреть ему в глаза и лгать. Я отвернулся от него и произнёс:
- Нет... я не занимаюсь этим.
Оглядываясь назад, я могу сказать: он понял, что я вру.

Затем он приступил к осмотру, в ходе которого сообщил мне, что должен обследовать мою простату. Я не знал, что это влечёт за собой, но доктор сказал, чтобы я избавился от своих штанов и трусов, положил руки на стол для осмотра и наклонился вперед. Мне это показалось странным и сексуальным, но я поступил так, как было сказано. Он раздвинул мои булки, я сжал свою дырочку, и он сказал мне, чтобы я расслабился. Я смутился и покраснел. задумавшись, как он сможет увидеть какую-то простату между половинками моей задницы. Он повторил, чтобы я расслабил свой анус. Поначалу я не понял, чего он хочет, и что такое анус. Но доктор приложил палец к моему отверстию и сказал, чтобы я расслабился здесь. Потребовалось немного времени, но под влиянием его скользкого пальца, дразнящего мой анус, мне удалось расслабить дырочку, а затем он сделал нечто, поразившее меня. Он скользнул пальцем глубоко внутри меня, тот вошел так легко, вызвав весьма странное чувство и мысль: «как же это ему удалось так легко вставить палец?» Это явно была не слюна. Со слюной он бы так легко это не сделал. Как же он это сделал? Мне очень хотелось знать, чем был смазан его палец, но я не посмел спросить. Мое лицо полыхало, в животе появился холодок. Я не мог поверить, что он засунул свой палец в мой зад. Это и есть анальный секс? Затем он нашел во мне место, пославшее какие-то волны покалывания к моему позвоночнику. Я содрогнулся с головы до пят и приоткрыл рот.

- Странные ощущения, не так ли? - произнёс доктор.

- Да....ааа, сэээр, - ответил я, заикаясь.

Он принялся щупать пальцем внутри меня, я изогнул спину, почувствовав, как встаёт мой член. Ощущения были невероятными. Заметил ли он реакцию моего члена? Он шевелил во мне своим пальцем, а затем нашел место, которое оказалось самым чувствительным, да не просто чувствительным, а возбуждающим. Он сказал мне, что это и есть простата. Он продолжал шевелить пальцем, вернувшись к моей простате и нащупывая её снова и снова. Что заставляло мой член подниматься с каждым разом всё выше и выше. Словно он пытался выдоить из неё нечто или что-то в этом роде. Осмотр моей простаты длился так долго, что я подумал, может с ней что-то не так? Почему он продолжает двигать пальцем внутри меня, а потом возвращался назад, чтобы снова потрогать мою простату? Всё это длилось не менее десять минут. У меня начинались приступы дрожи, хотя мне не было холодно. В этот момент он произнёс:
- Твоя простата выглядит плоской, нормальной и, по-видимому, пустой.
С этими словами он вынул из меня свой палец.

Этот комментарий о том, что я оказался пуст - может быть из-за того, что я дрочил утром перед тем, как прийти в его офис?  Мог ли он узнать об этом? Может он пытался осуществить какой-то странный сексуальный трюк, чтобы заставить меня брызнуть, и обнаружил, что я уже пуст? Я чувствовал себя не очень уверенно после проделанных им только что манипуляций со мной. Хотя и не собирался жаловаться на это, потому что ощущения оказались странными, но в тоже время потрясающими.

Затем он протянул мне салфетку и сказал, чтобы я вытер свой зад, а после развернулся, чтобы он мог осмотреть меня впереди. Я принялся протирать себя, было очевидно, что он использовал много хорошей смазки, и меня интересовало, что это могло быть, и как это достать. Он снова попросил меня развернуться, но мне не хотелось поворачиваться с полу вставшим членом. Его метод, как мне казалось, заключался в том, чтобы стимулировать меня сексуально, и если он заметит, что я реагирую на стимуляцию - это докажет, что я - гомосексуалист, и он расскажет об этом моим родителям.

Полагаю, он понял, что у меня стояк, потому что сказал мне, что это в порядке вещей, это всегда случается с мальчиками моего возраста, снова попросив повернуться. И я последовал его просьбе, после чего он провел рукой по моей недавно появившейся мягкой бахроме почти невидимых лобковых волос. Это опять вызвало у меня дрожь. Затем он осмотрел мой вставший пенис, и, к моему удивлению, обнаружил каплю того, что могло быть спермой. Я предположил, что он не удовлетворился ею, потому что он продолжил доить мой член, и я снова удивился, увидев, что из моего члена выделился ручеёк спермы, который он поймал на стеклышко микроскопа. Он отложил стекло, а затем крепко сжал мой член, исследуя мошонку, после чего повернул голову и кашлянул. Его рука, сжимавшая мой пенис, не позволяла ему расслабиться, на самом деле у меня опять вовсю стояло. Я чувствовал, что вот-вот брызну. Я подумал, что обречен, доктор сообщит родителям, что уже слишком поздно, и я уже стал гомосексуалом. Мне очень хотелось, чтобы он начал ласкать мой член, но я тут же понял, что этого может не понадобиться, потому что уже почувствовал, как мой член начал пульсировать, и я уже близок к оргазму. Думаю, он понимал, что должно произойти, ибо, в конце концов, отпустил мой член как раз вовремя, вернув его под мой контроль. Он сказал мне, что мы закончили, и я могу одеться. Он вышел на несколько минут, и у меня возникло искушение подрочить, но, поразмыслив, я принялся одеваться. Вернувшись, он просмотрел результаты моего осмотра. Он выдал целую кучу тарабарщины, которая, как оказалось, означала, что я был очень здоровым мальчиком. Затем он бросил на меня многозначительный взгляд и сказал, что не имеется никаких признаков каких-либо заболеваний, передающихся половым путем. Не знаю почему, но я вздохнул с облегчением. Наверное, меня подсознательно беспокоило, что вся эта дрочка может привести к какой-либо болезни. Доктор улыбнулся моей реакции. Что мне делать с мой реакцией? Я чувствовал себя открытой книгой перед этим доктором. Наверняка он подозревает, что я какой-то извращенец. Понимает ли он, какое возбуждение вызвал у меня этим своим обследованием простаты? Это фактически походило на какой-то странный вид секса. Он, должно быть, почувствовал, как начал пульсировать мой член, когда он сильно сжал его, поняв, что я на грани оргазма. Я покинул его кабинет, размышляя о том, что он может сказать моим родителям. Я же знал, что ни слова не пророню о том, как всё происходило. Возможно, это было простым и обыденным обследованием, но для меня это оказалось самым настоящим сексом.

Спустя годы я пришел к выводу, что врач, должно быть, был извращенцем. Казалось, он допустил некоторую вольность обращения с юным двенадцатилетним мальчиком, отправленным в одиночестве в его кабинет. Там не было даже секретарши, и обследование простаты заняло необычно долгое время. Не говоря уж о том, как он ласкал мои лобковые волосы и сжимал мой вставший пенис, играя с моими яичками. Таким образом он проверял наличие паховой грыжи, до тех пор, пока я не стал демонстрировать признаки скорого семяизвержения. Я задавался вопросом, поступал ли он так со всеми мальчиками, которых отправляли ему для оценки сексуального развития, или я оказался единственным счастливчиком, потому что пришел один, и осмотр проводился без свидетелей. Он достаточно подробно объяснил мне, что все это является частью обычного обследования, но с тех пор ни один врач не проявлял со мной таких вольностей. Но всё то, что он проделал со мной никак на мне не отразилось, это обследование только открыло новые горизонты и сильно повлияло на следующую стадию моих сексуальных исследований.

Вернувшись домой от доктора, я по-прежнему находился под влиянием обследования, учинённого доктором с моей простатой, его манипуляции сделали ее настолько чувствительной, что мне раз за разом приходилось дрочить. Я действительно чувствовал, как пульсирует при каждом новом оргазме моя простата, ставшая новым измерителем удовольствия. Что же такое простата и как она связана с сексом? Упоминалась ли она на уроках по сексуальному образованию? Я не мог этого вспомнить. Я решил посмотреть в своей книжке про секс, которую мне подарили, но книга загадочным образом исчезла с моей книжной полки.

Я зря волновался, доктор сообщил моим родителям, что я здоровый мальчик, и все развивается нормально, хотя я немного анемичен, и мне следует снова посетить его для лечения, но мои родители решили, что я попросту нуждаюсь в витаминах, поэтому я так никогда не узнал, в чем могла заключаться та процедура лечения.

Анальное обследование у врача заставило меня проникнуться уважением к возможностям, которые обещал анальный секс. Я всё ещё был очарован идеей сосания членов. Я действительно жаждал сделать минет хотя бы одному мальчику. Я так часто пробовал свою сперму, что обнаружил: возбуждаясь, мне хотелось отведать спермы. Оральный секс казался мне самой интересной частью настоящего секса между мальчиками, но теперь я почувствовал, что, если бы мне дали шанс, я был бы не прочь заняться и анальным сексом. Все, что мне требовалось, так это найти подходящего мальчика, и одного такого я знал; вопрос в том, смогу ли я заставить Ала сотрудничать?

 

Глава 11. АЛ УДАРЯЕТСЯ В РЕЛИГИЮ

Мои несколько раз с Алом оказались славными, яркими, выдающимися интерлюдиями в тусклом и однообразном существовании, поэтому вы можете представить себе мое волнение, когда нам позвонил кто-то из родителей Ала. Миновало несколько месяцев, и наступал мой тринадцатый день рождения.

Как оказалось, Ал собирался приехать ко мне на мой юбилей. Прежде чем повесили трубку, я попросил, чтобы трубку передали Алу.

- Привет! - я услышал странный голос на другом конце телефонной линии.

- Ал, - произнёс я, - это ты?

- Да, это я, - сообщил он каким-то надтреснутым голосом. - Я с нетерпением жду встречи с тобой. Мои родители уезжают на несколько дней, и они сказали, что я могу остаться у тебя.

- Ал, я не узнаю твой голос.
Он как будто уже принадлежал мужчине. Я бы сказал, что слегка преувеличил, но его голос ныне действительно был совсем не его высоким голоском. Будучи хотя и не таким глубоким, как у взрослого мужчины, его голос явно изменился. Он сломался и не вполне ещё мог найти свое место, но звучал, определенно, не как голос маленького мальчика. Кажется, я даже немного заревновал, что мой голос не изменился таким же образом. Предполагалось, что он изменится с половым созреванием, но я практически не заметил изменений, и он явно не звучал так глухо. Если у меня получалось выделять сперму, то почему мой голос совсем не изменился?

- Спасибо, - произнёс он, очевидно, польщённый тем, что я заметил; я думаю, мы оба понимали, что это значит. Наконец-то у него проявилось половое созревание.

- Я не могу дождаться, когда ты приедешь, - сказал я. - Я научился кое-каким новым играм, которые, я думаю, тебе понравятся.
Намёк, намёк.

Я услышал, как он сказал после некоторого колебания:
- Отлично, мама говорит, что мне должен положить трубку, увидимся на следующей неделе.

Мне требовалось ждать почти целую неделю - это было бы невыносимо, я практически не мог избавиться от постоянного стояка в ожидании его приезда. Мысль о том, что у него уже может быть сперма, сводила меня с ума. Теперь, со сломавшимся голосом, он уже должен был кончать. Я был уверен, что он захочет раздеться, и порадовать меня тем, что уже может выдавать сперму - это могло оказаться намного круче, чем прежде.

За шесть месяцев, прошедших с тех пор, как я его видел в последний раз, я многое узнал о мальчишеском сексе. Мне хотелось поделиться с ним своей небольшой библиотечкой эротических книг и посмотреть, на какие действия они смогут его подвигнуть. Но я не хотел его испугать, ибо содержание некоторых из них могло оказаться для него слишком чрезмерным. Особенно о мальчике, который постоянно подвергался изнасилованиям.

Поэтому я снова отправился в тот букинистический магазин. На этот раз требовалось что-то иное. Ал всегда проявлял интерес к девочкам, несмотря на свою одержимость моим членом. Поэтому я принялся искать книгу, в которой были бы дети обоих полов. До сего момента я избегал любых эротических книг, в которых упоминались девочки, потому что меня они совершенно не интересовали. Я часто разговаривал с Алом о девочках, но моя душа никогда к ним не лежала.

И я нашел очень запоминающуюся книжку «Школа грехов тетушки Беверли», о двух детях, которых отправили к тётке после смерти их родителей. Это были её 8-ми летняя племянница и 13-ти летний племянник. Та женщина ненавидела свою семью и хотела отомстить, обучив этих детей всем видам сексуальных извращений. Она надеялась, что девочка забеременеет от брата, и они превратятся в таких же фанатиков секса, как она сама. Эта книга была словно по моему заказу, и я подумал, что Алу она действительно понравится. Выбирая главы, я мог избежать частей, которые бы демонстрировали злые намерения, и просто показать те части, где их, казалось бы, любящая тетя и ее приятель создали половую школу, чтобы научиться наслаждаться детей «этим чудесным даром от бога, называемым сексом». В книге имелось множество отличных мест, в которых мальчик занимался сексом не только со своей сестрой, но также получал наслаждение с бойфрендом его тетушки, которого дети называли дядей. Я хотел склонить Ала к тому, чтобы он заинтересовался девочкой, и проделал все те вещи, описываемые в этой книги, со мной. Из этой книги стало ясно, что мы с Алексом не понимали анатомии девочек. Мы с Алексом думали, что девочек трахают в зад, как и мальчиков, но из нескольких отрывков этой книги стало понятно, что мы ошибались. В одном месте книги девочку трахает ее дядя, а затем он вытаскивает свой член из её безволосого влагалища и вставляет его в её отверстие в попе, чтобы кончить. Ясно, что эти места были не одним и тем же, как думал я раньше. Мне следовало избегать подобных мест книги, потому что я не хотел, чтобы он подумал, что есть что-то, что он мог бы сделать с девочкой, но не мог бы сделать со мной. Поэтому я тщательно выбрал главы, которые хотел прочитать ему. Я выбрал одну главу, где мальчик трахает свою сопротивляющуюся сестру, потому там было непонятно, куда он пихает свой член. Затем выбрал пару других отрывков, в которых описывались многочисленные сосания члена, и главы, в которых дядя постепенно обучает мальчика всем видам секса, принятого между мальчиками и мужчинами. Множество глав я собирался пропустить, особенно ту часть книги, ближе к концу, где дети были вынуждены подчиниться тому, чтобы их трахали обученные собаки. Тьфу!!!

Ал приехал после полудня, и мне очень хотелось сразу же заняться с ним нашими «играми», но возможность представилась только вечером, когда взрослые решили погулять без детей на буксире, и оставили нас в дома.

Как только они ушли, я привел Ала в мою спальню, где он плюхнулся на кровать. Я вскочил на него, и мы принялись бороться. Каждый из нас старался коснуться нужных мест. Мне было ясно, что Ал тоже возбудился, и я начал нашу сексуальную Олимпиаду. Я чувствовал его стояк сквозь его одежду, и он казался больше, чем помнился мне. Как только стало ясно, что у нас обоих стоит, наш борцовский бой превратился в соревнование кто кого скорее разденет.

Я должен упомянуть, что Ал сильно вырос после того, как я его видел в последний раз, и, хотя ему было всего лишь двенадцать, он стал выше и больше меня. Он оказался очень агрессивным, как в атаке, так и в защите. Менее чем через минуту он залез в мои штаны. Он схватился за мой пенис, заставив его в вожделении встать полностью, мне же хотелось научить его пипиську некоторым новым трюкам. Было очень трудно продолжать попытки залезть в его штаны, пока он держался за мой член, из-за соблазна просто откинуться назад и позволить ему довести дело до конца, но я не собирался сдаваться. Я продолжал атаковать, но ему удалось извернуться и вылезти из-под меня, он возвысился над моей кроватью, с триумфом избавив меня от брюк, а его одежда хотя и трещала по швам, но по-прежнему оставалась на месте. И я снова схватился за него, потащив обратно на кровать, и снова пытаясь стащить с него хоть что-нибудь. Мне удалось стянуть его рубашку, но он в ответ избавил меня от трусов. Я раз за разом предпринимал новые попытки, но без особого успеха - думаю, я не был достаточно агрессивным, я слишком боялся причинить ему боль после того случая при нашей последней встрече, когда я попытался его оттолкнуть. Он стал намного сильнее, чем прежде, и его защита оказалась слишком непробиваемой, очень мощной – ему же по-настоящему хотелось раздеть меня. Ему удалось стянуть мою рубашку, и я остался совершенно голым. Я не собирался сдаваться, я попытался удержать его на кровати, чтобы можно было снять его штаны, но он одолел меня, пригвоздив к кровати.

Ал оседлал меня, почти полностью одетый, а я лежал под ним голым, и моя одежда была разбросана по всей комнате. Он с удовлетворением на лице разглядывал меня.

- Я хочу, чтобы ты тоже разделся, - сказал я.

- Нет!

- Почему нет? Я знаю, что у тебя стоит.

- Потому что я могу познакомиться с девочкой, - заявил он.

Это меня по-настоящему удивило - то, что у меня есть конкурент.
- Что за девочка? - спросил я.

- Я не знаю, любая девочка, - ответил он.

Я оказался в тупике.
- Как связана возможная встреча с какой-то девочкой, при чём неизвестно когда, с тем, чтобы ты сейчас разделся?

- Я хочу сохранить свою сперму до той поры, когда она мне понадобится, но это нормально, а сейчас я хочу посмотреть, как ты стреляешь, - сказал он.

- Это несправедливо, ты тоже можешь делать подобное, - пожаловался я.
Он разбивал все мои фантазии насчёт совместного осеменения. Мне жутко хотелось попробовать его сперму, я был очень возбужден и горел желанием, понимая, что если я отстреляюсь своей, то моё желание съесть его сперму может исчезнуть. Мне же хотелось попробовать его сперму, пока я возбуждён.

- Но что, если я встречу девочку завтра? - заявил он.

Это снова поставило меня в тупик, ведь я мог восполнить свой запас спермы всего за несколько часов, почему же он должен беспокоиться о том, что её не окажется у него завтра?
- Ты и завтра будешь у меня, это будет мой день рождения, и я хочу от тебя подарок.

Он начал колебаться.
- Чего ты хочешь? - спросил он.

- Я хочу твой член! - заявил я.

- Ну... я не знаю, - он, казалось, пребывал в сомнениях.

- Послушай, я сделаю то, что делают девочки, я пососу его.

- Правда?

Я увидел, что это вызвало у него искушение.
- Да, пожалуйста, я хочу этого!

- Не знаю, стоит ли, - сказал он без убеждения.

- Пожалуйста, я даже позволю тебе кончить мне в рот, - умолял я.
Я видел, как он яростно размышляет над этим, возможно, я соблазню его, если предложу ему больше. И я поведал ему о своём опыте - обследовании простаты, и о том, как это обследование вызвало у меня суперсильные оргазмы.
- Если хочешь, я засуну палец тебе в зад и потру твою простату, пока буду сосать у тебя - это будет невероятно, такого ты никогда не испытывал, - обещал я.

- Хорошо, - согласился он. - Я попробую.

- Тебе нужно пойти в туалет и опорожниться, - объяснил я. - Хорошо покакай, я не хочу всякой гадости.

Казалось, это смутило его, после чего он, в конце концов, сказал:
- Хорошо.

Он ушел в туалет, Ожидание того, что я собирался сделать, было восхитительным. Я испытывал нечто новое, было похоже, что я открыл для себя более высокую степень возбуждения. Отличавшуюся от всего того, что я испытывал прежде. Я продолжал содрогаться, и обнаружил, что при каждом моём содрогании мой член выделяет прозрачные капли, после чего в ожидании Ала я макнул в эту каплю палец и лизнул его.

«Я едва ли его дождусь», подумал я, дрожа, выделяя каплю, и слизывая её...
«Что же он так долго?» Дрожь, капля, облизывание... «Как же мне хочется пососать его член...» Дрожь, капля, облизывание... «Я надеюсь, что мой палец легко войдёт...» Дрожь, капля, облизывание... «Ну, пожалуйста, поспеши...» Дрожь, капля, облизывание... «Что же так долго?..» Дрожь, капля, облизывание...

Наконец он вернулся и, снимая одежду, заявил:
- Я пуст, но я не думаю, что мне хочется заниматься подобным. Ты можешь просто пососать мой член... Только не ожидай, что буду сосать твой, хорошо?

- Хорошо, - ответил я. В этот момент я бы согласился на что угодно, лишь бы пососать его член.

Когда он оказался голым, я был удивлён. У него появились волосы на лобке, как я и ожидал, но они были темнее, грубее и вились, в отличие от моих, которые по-прежнему были мягкими, светлыми и прямыми, но самым большим сюрпризом оказался размер его члена - он вырос. Он действительно вырос, и стал как мой, нет, он стал больше моего, что было замечательно, поскольку ему потребовалось всего шесть месяцев, чтобы он меня перерос. По сравнению с ним это я теперь был маленьким мальчиком.

Я быстро справился со своим удивлением и очень жаждал попробовать его. Ал лег рядом со мной, я опустился на колени и взял его член в рот. Я обхватил его головку губами, а затем исследовал её языком. Это было невероятно – её кончик был мягким, каким-то резиновым и скользким; я задался вопросом, откуда взялась эта скользкость. На его члене слюни? Я ещё никогда не пробовал чьей-то чужой спермы, но мой нетерпеливый рот был полон моей собственного предэякулята, поэтому, возможно, это был именно он, просто я не смог этого определить, или же, кончик его члена был естественным образом скользкий. Затем, когда я пососал и подоил член Ала, я был вознагражден соленым вкусом его предэякулята. Это, буквальным образом, свело меня с ума. Этот вкус невероятно возбудил меня, а выделяющий его член подсказал мне, что он тоже крайне возбуждён. Быстрый взгляд на лицо Ала подтвердил, что Ал пребывает в экстазе. Я решил, что должен двигаться. Я начал двигать головой вверх и вниз, скользя по его члену губами. Я двигал головой взад и вперед, а моя голова качалась вверх и вниз.

Я пробовал экспериментировать, сжимая его ствол губами, когда я двигал головой, затем я попытался всасывать его в себя. Это было так забавно, так возбуждающе, особенно, когда мне удавалось втянуть его пенис немного больше, чем раньше. Но мне пока не удавалось довести Ала до того, чтобы он брызнул, и я стал задумываться, как долго мне придётся сосать. Мне хотелось, чтобы он кончил, хотелось, чтобы он выстрелил мне в рот; я хотел, чтобы это случилось как можно быстрее. Случайный вкус предэякулята, который я уже получил от его скользкого члена, попросту заставлял меня желать большего. Я жаждал его спермы, поэтому сосал все сильнее и быстрее.

Время от времени я заглядывал в мальчишеское двенадцатилетнее лицо Ала, чтобы посмотреть, как у него дела. По выражению на его лице я мог сказать, что он действительно увлёкся процессом. Затем я услышал, как он, задыхаясь, произнёс:
- Можешь совать палец в зад.

Я полагал, что знаю, что делать, я ведь прочитал все эти гей порно книги, но я не собирался даже пытаться лизать его дырку в попе, потому что это было бы слишком противно. Мне казалось, что слюна имеет важное значение. Освободив свой рот от его члена, я собрал немного слюны и смочил свой палец во рту, а затем попытался вставить его, но он оказался не достаточно влажным, поэтому я снова засунул палец в рот, чтобы смочить его обильнее. Я не задумывался над тем, что делаю, я просто засунул свой палец, который уже побывал на половину в его попе, в свой рот. Тьфу!

Мое единственное оправдание в том, что, пребывая в таком возбужденном состоянии, я сделал бы все, что угодно, чтобы иметь возможность вставить свой палец в его зад. Мне завтра должно было исполниться тринадцать лет, и у меня ещё было множество сексуальных запретов, но во мне бушевал избыток пубертатных гормонов. Эти гормоны вызывали у меня сексуальное безумие, заставлявшее делать то, что я ни в коем случае не стал бы делать, если бы мой гормональный шторм не притуплял бы мои запреты.

Теперь, когда его член пребывал в моем рту, а мой палец погрузился в его дырку, я потерялся в славном мире ощущений. Я так погрузился в этот новый для меня опыт, что, вероятно, совсем забыл про сосание. Вместо этого я сосредоточился на ощупывании его внутренностей пальцем. Его зад крепко сжал мой палец, но его внутренности были мягкими, шелковистыми и скользкими. Через меня снова пробежала дрожь, дающая сигнал, что у меня выступил предэякулят. Ощупывая его изнутри, я обнаружил место, где прощупывался его пульс - его сердце действительно колотилось. Мне хотелось найти его простату и потереть её, но я не знал, где она у него находится, поэтому я наугад нашёл место, где, как я считал, она может находиться, и, надеясь, что я в нужном месте, принялся потирать это место и его окружение, насколько это было возможно с его членом в моём рту.

Я снова принялся изо всех сил сосать, мне хотелось получить его сперму. Я сосал очень долго, я видел, что Ал по-настоящему наслаждался этим, но я начал уставать. Мои челюсти болели оттого, что были очень широко открыты, мои губы устали от постоянного обхвата его члена, а шея - от движения вверх и вниз. Как бы это не было забавно для меня, я начал сомневаться, что смогу заставить его кончить. Я удвоил свои усилия, стремясь заставить его выстрелить. «Всё ли я правильно делаю?» задумался я. Его член входил в мой рот только на три четверти его длины, когда же я попытался втянуть туда оставшуюся часть, то его пенис уткнулся в моё горло.

Я продолжал подобное, может быть, еще минут десять, когда понял, что нужно сделать перерыв. Поэтому, вытащив палец из его задницы, я схватился за его член и пару раз подёргал его. Я произнёс извиняющимся тоном:
- Я не уверен, что смогу..., - собираясь закончить словами «заставить кончить тебя своим ртом», но именно в этот момент он выстрелил большой струёй спермы. Я и не подозревал, что его член находится так близко, когда большая капля спермы ударила в мою щёку, затем последовала ещё одна, после чего я снова погрузил в свой рот его пульсирующий и брызгающий орган. Я принялся яростно сосать его член, пытаясь высосать как можно больше его семени из его тела, будто через соломинку. Он издал стон - первый звук, который я услышал от него в течение всего процесса. Его сперма собралась на моём языке, а затем потекла изо рта. С большим удовлетворением я проглотил его соленые, мускусные выделения - его сперма стала моим трофеем.

Я словно помешался, я понимал, что мне захочется делать подобное с Алом при каждом удобном случае. Получать его сперму, ощущая её в своём рту, пока я был возбуждён – я надеялся как на это, так и на многое другое. Я вздрогнул и застонал, чувствуя, что его сперма, выбрасываемая его пенисом, словно бы удовлетворяла какую-то необходимую потребность во мне.

Вскоре его член прекратил пульсировать и смягчился настолько, что я смог затолкать его в рот целиком - в какой-то момент я уткнулся головой в его лобок, нежно посасывая его орган, находящийся у меня во рту, и смакуя это приключение. И пытаясь высосать всё до последней капли.

- Боже! Вот это жесть, - заявил Ал, - мне хотелось схватить тебя за голову и засунуть член в горло.

Я был так рад, что ему это понравилось, я был уверен, что ему захочется делиться своей спермой и в будущем.
Что касается меня, то мне показалось странным, что я проглотил сперму другого мальчика. Вероятно, это было только в моей голове, но его сперма у меня в животе ощущалась, подобно бабочкам, щекочущим меня изнутри. Я знал, что только что совершил какое-то извращение, но это только усиливало моё удовлетворение. Я не мог вспомнить ни одной минуты за всю свою жизнь, когда был так счастлив, как в этот момент.

Когда его член полностью расслабился, я откинулся на спинку кресла рядом с Алом, с каплей его спермы, стекающей по моей щеке, и большой улыбкой на лице, с которой я заявил:
- Спасибо за подарок на день рождения.

Я понял, что следовало оставить палец в его заднице. Оглядываясь назад, я подумал, что должен был уделять больше внимания тому, что происходило внутри него, когда он кончал. Возможно, я мог бы понять, где именно находится его простата. Возможно, если бы я пососал чуть-чуть дольше, то наверняка у меня во рту собралась бы вся его сперма. В следующий раз я сделаю лучше.

Да, я ожидал, что секс с Алом окажется намного круче, чем когда-либо прежде. Я сделал ему невероятный минет, от которого получил он настоящее наслаждение, и, определённо, захочет, по крайней мере, подрочить мне в ответ. Поэтому я лег рядом с ним – мой орган торчал подобно мачте на яхте, предвосхищая его следующий шаг.

Он встал с постели и вышел из комнаты. Я подумал, что он хочет привести себя в порядок, поэтому подождал немного, потом, вспомнив, где побывал мой палец, решил вымыть руки и лицо, и пошел за ним в ванную. Его там не оказалось. Умывшись, я обнаружил, что он смотрит телевизор.

Я сел в кресло рядом с ним. Он не смотрел на меня.
- Хочешь, пойдём в постель? - спросил я.

- Я не устал.

- Мм... совсем не для этого, - произнёс я с улыбкой.

Он посмотрел на меня и заявил:
- Я не в настроении.

- Понятно, - протянул я разочарованно, догадавшись, что без его спермы ему, возможно, не очень-то весело, поэтому я отправился спать, полагая, что попробую на следующий день, когда он снова наполнится спермой.

Я надеялся начать с ним обычную сексуальную Олимпиаду. Ведь я ещё не кончал. В отличие от него я устал, так как не очень хорошо спал накануне в ожидании его приезда. Я лежал в постели и думал:
- Какой же я извращенец!
А затем уснул, по-прежнему возбужденный, но в то же время странно довольный, сознавая, что сперма Ала находится во мне.

* * *

Утром меня со словами «С днем рождения, милый» разбудила моя мама. К счастью, мое одеяло скрывало мой утренний стояк, который был хуже обычного, потому что я был переполнен спермой, искавшей выход. Затем мама разбудила Ала и сказала, что ждёт нас на особом, праздничном завтраке. Мне пришлось переодеться перед тем, как пойти в ванную, потому что моя пижама просто не могла скрыть мое состояние.

Мама действительно превзошла себя, приготовив поистине великолепный завтрак.

После завтрака моим родителям пришлось уйти на работу на пару часов. Поэтому я предположил, что мы с Алексом поиграем в постели, пока они не вернутся, но Ал исчез. Я нигде не мог его найти.

Через час я с облегчением обнаружил его, но вместо того, чтобы пойти в мою спальню, он уселся перед телевизором. Я не понимал, что происходит, поэтому встал на колени перед ним и, положив голову ему на колени, предложил:
- Хочешь, я пососу твой член, пока ты сидишь здесь, в этом кресле?

- Нет.

- Ну, а я такой возбужденный.
Я протянул руку и потёр переднюю часть своих шорт, чтобы дать ему понять мое состояние.
- Пойдём поиграем, - молил его я.

- Нет.

- Почему нет? Где ты был? - спросил я.

- В церкви.

- А зачем ты пошёл в церковь?

- На исповедь.

Меня это встревожило. О чём он говорит? Мне исполнилось тринадцать - это такой возраст, когда гормоны так и бурлят, когда масса сексуальной энергией. Но зачем кому-то в этом признаваться? Потому что последствия признания того, что мы занимались извращениями, будут немыслимы. Если он расскажет об этом, выпустив кота из мешка, все узнают, что я извращенец, что я сосал член и глотал сперму. Если это случится, то все наши отношения с Алом закончатся. А как мне жить без Ала? Ал был тем, что мне требовалось, чтобы соответствовать своему сексуальному потенциалу. Конечно, он был на год моложе меня, но вчера вечером доказал, что является обильным источником спермы. Он продемонстрировал, что может стать по-настоящему отличным сексуальным партнером. Неужели он всё испортил? Зачем он это сделал? Он мог так сексуально дразнить, я знал, что он тоже возбуждается при этом. По крайней мере, я никогда не видел его голым без стояка, но я считанные разы видел его обнаженным, он почти всегда был в одежде, когда играл с моим членом.

И пока мы говорили, я начал понимать то, что происходило в голове Ала. Видите ли, он был католиком. Соответственно, ему было запрещено мастурбировать или, чтобы ему мастурбировали, или участвовать в любых других забавах, которые мне хотелось учудить с ним. С другой стороны, он чувствовал себя прекрасно, даже возбуждался, подводя меня моим же членом под проклятие. Он получал удовольствие, наблюдая, как я занимаюсь всем тем, чем ему заниматься воспрещалось. Он сделал бы все, чтобы заставить меня согрешить еще раз. Я уверен, что это было обусловлено его повышенным уровнем тестостерона. Он возбуждался, но так как не мог удовлетворить своё сексуальное влечение, то подобное толкало его на испытание моей выносливости. Если бы он не появился рядом со мной, я бы так и не понял, какое невероятное удовольствие может приносить секс с мальчиком, только с его помощью я мог оставаться возбуждённым часами и кончать снова и снова, пока не станет больно моему пенису. Это заставило меня жаждать его. Я любил его неустанную одержимость моим пенисом. Я всегда думал, что если я смогу заставить его выстрелить спермой, то он почувствует такую же жажду удовлетворения своих сексуальных потребностей, как и я. А вместо этого он никогда не чувствовал себя свободным в удовлетворении своих желаний. Все, что он мог сделать - это загонять меня всё дальше и дальше в мои извращения.

Тем не менее, когда он становился всё старше и всё сексуально возбудимее, я время от времени мог соблазнить его своими грехами. К сожалению, каждый раз, когда я это делал, подобное отталкивало его все дальше и дальше от меня. В конце концов, когда он предоставил мне возможность пососать его член, его настолько затерзало чувство вины, что ему пришлось признаться в том, чем он занимался. Думаю, что священник был довольно жесток по отношению к нему, настаивая на том, что всё, чем мы занимались, было грехом, даже поощрение меня к греху было грехом. Поэтому его исповедник увещевал его никогда больше не грешить подобным образом. Никогда больше не трогать меня или себя с сексуальными намерениями. Ал никогда больше не играл с моим членом. Мне даже не пришлось делиться с ним своими книгами. К счастью, конфиденциальность исповеди означала, что мои извращения по-прежнему оставались тайной.

Я часто задавался вопросом: если бы я мог держал свои руки и рот подальше от его члена, как долго могли бы продолжаться наши отношения? Но что же это за отношения, когда только один сексуальный партнер чувствует себя свободным? Секс должен быть взаимным, а не просто зрелищным видом спорта.

В течение нескольких лет после этого мы навещали друг друга, но никогда больше не затрагивали вопросы взаимного секса. Хотя, казалось, ему явно хотелось, потому что, слушая о моих более поздних сексуальных приключениях с мальчиками, он всегда расспрашивал меня, с кем из своих друзей я дурачился, требуя подробностей. Я информировал его. Даже годы спустя он часто звонил мне, чтобы услышать, занимался ли я сексом с каким-нибудь мальчиком. Думаю, он, должно быть, сожалел о том, что отказался от секса со мной. Позже он признался, почему мы столь короткое время играли в наши секс-игры. Когда он проявил интерес и желание заняться сексом с девушкой, то должен был дистанцироваться от меня, отвлечь моё внимание от того, чем мы занимались в наших «играх», чтобы не дать мне понять его истинные чувства. В ходе бесед с ним годы спустя он сказал мне, что он никогда не хотел девчонок. В итоге у него никогда не было серьезной подружки, он так и не женился, у него никогда не было детей. В действительности, он был самым настоящим геем: еще до того, как встретить меня, ему уже нравились мальчики. В конце концов, его религия испортила все его шансы на счастливую жизнь, поскольку он не смог примирить свои сексуальные потребности и желания своей религии.

Я не был воспитан католиком, с их навязчивыми идеями греха и вины, но не могу избавиться от чувства вины за Ала. Я никогда не понимал его выбора. Мы все делаем выбор и должны жить с ним, но выбор Ала, как мне кажется, отнял у него всю радость от жизни. Я предпочитаю вспоминать Ала восторженным мальчиком в предпубертатном возрасте, играющего с моим пенисом, а не несчастным подростком, обратившимся к религии, или одиноким взрослым, которым он стал, поскольку, в конце концов, нельзя стать счастливым, отрицая свою истинную натуру.

 

Глава 12. НОВЫЙ СОСЕД

Примечание: Я бы не смог назвать это хорошей главой, полной счастья и хороших ощущений, она полна юношеской неуверенности и смятения, поэтому вы можете пропустить ее и сразу перейти ко второй книге, где всё становится по настоящему горячим. Мне бы хотелось, чтобы так было всегда, но я намерен рассказать все, ничего не пропуская, поэтому вот что получилось.

Теперь нам нужно отступить примерно за месяц до того, как все закончилось с Алом в мой 13-й день рождения. Я находился снаружи у дома, потому что мой отец хотел, чтобы я занялся чем-нибудь полезным. Например, вытаскиванием сорняков из цветника перед домом. И вот тогда мимо меня протопал мальчик примерно моего возраста. Заметив меня, он остановился и произнёс:
- Привет!

Я в ответ поприветствовал его, и мы заговорили. Его звали Дуэйн, и он только что переехал в наш квартал. Услышанное меня жутко обрадовало, потому что мне по-настоящему требовался друг. Он был симпатичным, чисто одетым пареньком на несколько дюймов выше меня. Ему уже исполнилось 13, он был на несколько месяцев старше меня. Он должен был попасть в мой класс в школе.

В течение следующего месяца мы приглядывались друг к другу, и вскоре отлично поладили. Он часто приходил просто потусоваться со мной. Я помню, что одним из первых вопросов, которые он задал мне - есть ли у меня девушка. Я сказал, что нет, и ему, похоже, понравился этот ответ. Он любил приходить ко мне домой, где обычно мы были одни, поскольку мои родители, как правило, работали до 10 вечера.

Затем, на мой 13-й день рождения,  приехал мой друг Ал, и в тот последний роковой визит я сделал ему минет, после которого все наши отношения закончились полной катастрофой. Я чувствовал себя расстроенным и озлобленным, из-за того, что религия Ала вмешалась в наши забавы. Поэтому, обнаружив, что отец Дуэйна был церковным служителем, я немного расстроился. Я как бы съежился из-за этих новостей, из-за всей этой религиозной чепухи, только что положившей конец моим «играм» с Алом. Я думал, что если Дуэйн согласится... но Дуэйн не давал мне никаких намёков на то, что подобное ему интересно. Когда я узнал, что вся его семья весьма религиозна, то смирился с тем, что наши отношения останутся чисто приятельскими. В конце концов, хорошие воцерковленные мальчики не заводят сексуальных интрижек, рассуждал я.

У Дуэйна был один недостаток – у него имелась склонность манипулировать кем-либо. Он всегда пытался заставить меня делать то, чего мне не хотелось. У него было довольно много дьявольской смелости, не соответствовавшей моей тихой застенчивой личности. Он использовал любую убедительную аргументацию, чтобы добиться своего, часто ставя меня в неудобное положение. Однажды он зашел так далеко, что даже попробовал манипулировать чернокожим мужчиной. Хотя это был всего лишь парень, но подобное всё равно беспокоило меня.

Как-то раз, когда он был у меня дома, в моей спальне, мне потребовалось отойти в ванную, и вернувшись, я увидел, что он закрывает ящик тумбочки рядом с моей кроватью. Вдруг он увидел гей порно книги, которые я там прятал? Он ничего не сказал, но на его лице появилась ухмылка. Он узнал о моей тайне?

Через несколько дней Дуэйн пригласил меня к себе домой. У них шла дворовая распродажа вещей, принадлежащих одному из членов их общины, который скончался и оставил все свое имущество в распоряжение церкви. Я порылся среди книг, выставленных на продажу, нашёл парочку с научной фантастикой, и купил их. Затем меня позвал Дуэйн, заставив следовать за ним в его спальню.

Там он показал мне большую коробку с книгами, которые он стянул из имущества умершего прихожанина. Она была набита порнографическими романами.
- Бери любой, у меня их много, - пригласил он.

Это было чересчур напрямик, поэтому я не особо заволновался.
- Даже не знаю, - сказал я.

- Бери, тебе понравится, - настаивал он. Казалось, ему действительно хотелось, чтобы я прочитал хотя бы один, а мне не хотелось выглядеть геем, поэтому я выбрал одну из книг.

- Отлично, а теперь тебе нужно дать почитать мне одну из твоих!

- А с чего ты решил, что у меня есть какое-то порно? - произнёс я, стараясь казаться невинным.

- Я видел, в тумбочке у твоей кровати.

Черт, все мои книги были для геев; если он пролистал их, то понял, что я извращенец. Он мог даже не листать, потому что их обложки выдавали их содержание.

- Знаешь, тебе не стоит оставлять подобные книги в тумбочке у постели, их могут обнаружить твои родители, - заявил он.

«Могут их обнаружить, и что дальше?» подумал я. Он намекает, что понял, что я гей? Это намек на шантаж: сделай это, или я всё расскажу? Или я преувеличиваю то, чего на самом деле нет? Может, это паранойя? Мне не хотелось, чтобы он понял, какой я извращенец. Я не желал подтверждать любое его подозрение, давая ему какую-нибудь из моих книг с порно.

Но затем я вспомнил про «Школу грехов тетушки Беверли» - там имелось кое-что гейское, но, в основном, это было обычное порно. Не обеспокоит ли его то, что в этой книге двух детей учат всяким сексуальным извращениям? Если я одолжу ему эту книгу, что он подумает обо мне?

- Давай, я даю тебе свою, а ты одалживаешь мне твою, - настаивал он. - Обмен должен быть взаимным.

- Окей, у меня есть одна, которую я могу тебе одолжить.
«По крайней мере, она не совсем гейская», подумал я. Так и уговорились: он даёт мне одну из своих книг, а завтра придет ко мне за моей.

За ночь я прочитал эту книгу, там было много обычного секса, но в ней имелся один парень, и мне удалось сообразить, что он делает со своим членом. У меня получилось один раз кончить, но все те вещи, что он проделывал с девушкой, попросту не могли надолго удержать мой интерес.

На следующий день, когда пришёл Дуэйн, моих родителей не было дома, и мы отправились в мою спальню за моей книгой. Я сел на кровать, достал книгу из тайника и вручил ему.

Встав передо мной, он спросил:
- Ну как, ты дрочил, когда читал её?

Я не мог понять, почему он задаёт мне такой вопрос, конечно же, я дрочил, иначе зачем читать порно? Поэтому я признался:
- Да.

- Правда, а часто?

- Ну, иногда, когда возбуждаюсь, то дрочу, - признался я.

- Правда? А я не умею дрочить, - сказал он.

Ну, я не особо поверил этому. Мы оба были примерно одного возраста, нам было по 13 лет. Я дрочил чуть больше года, с тех пор как вник в процесс. Он знал о том, что дрочат, как же он мог не знать, как это делается? В его книге, которую я только что прочитал, были сцены, где девушка дрочила парню, как он мог этого не знать? Почему же он, не моргнув глазом, врёт?

- И что же ты делаешь, когда читаешь свою порнуху? - спросил я.

- Я беру вазелин и втираю его в мой член, а затем тру его, - ответил он.

Я не понял, чем его занятие отличается от обычной мастурбации.

- Ты когда-нибудь занимался сексом с девочкой? - спросил он.

- Нет, - быстро ответил я голосом, в котором прозвучало категоричное отрицание.

- А ты когда-нибудь делал это с мальчиком? - спросил он.

На этом вопросе я замешкался, мне был не удобен этот вопрос, и неудобны мои натянувшиеся брюки, ограничивающие мою растущую эрекцию. Он хочет секса со мной, или же, ищет ещё что-нибудь, чтобы шантажировать меня? Стоит ли мне признаваться, что я занимался этим с Джеем и Алом? Я решил, что признаваться в этом Дуэйну слишком рискованно. Я поменял положение, чтобы скрыть свой стояк, внезапно почувствовав, как близко Дуэйн стоит над мной, разглядывая меня сверху вниз.
- Нет... - произнёс я, глядя в сторону и начиная краснеть.

Думаю, Дуэйн понял, что я вру.

- У меня был секс с мальчиком, - заявил он.

- Правда?! - удивился я, заглядывая ему в глаза.
- Что ты с ним делал? - спросил я, внезапно воспылав желанием услышать подробности... И надеясь, что Дуэйн также захочет сделать это со мной.

- Мы тёрлись друг об друга в одежде, - сказал он. - Это было реально круто, так как мы оба думали, что мы делаем это с девушкой. Знаешь, чтобы было все в порядке, если ты занимаешься этим с парнем, и рядом нет девочек, то нужно просто притвориться, что он - девочка.
«Интересно, что же это за секс», размышлял я, «и как можно заниматься сексом одетыми?» Было в этом что-то заманчивое, только, если бы я занимался сексом с мальчиком, мне бы не хотелось представлять себе какую-то девчонку.

- Хочешь, попробуем? - спросил он. - Всё будет окей, пока ты в одежде. Это такая уловка.

«Уловка», подумал я.
«Означает ли это, что можно кончить таким образом?» размышлял я. Мне по-настоящему хотелось отстреляться спермой перед ним прямо сейчас, но, показалось, что кончать в трусы было бы как-то неопрятно.
- Что мне делать? - спросил я.

- Просто откинься назад, - сказал он, приблизившись и толкая меня на кровать.
- И помни, что все будет окей, пока ты в одежде и думаешь о девочках, - тихо сказал он мне на ухо, перед тем повелев раздвинуть ноги, после чего улегся на меня.

Он расположил свои бёдра между моими ногами. Было приятно. Затем он начал тереться об меня своим тазом. Это выглядело реально круто. Я задавался вопросом, со сколькими мальчиками он занимался этим - он знал в этом толк.

Я никогда не занимался чем-нибудь подобным, большинство вещей, которые я проделывал с Алом и Джеем, были связаны с ручными манипуляциями, поэтому скоро у меня вовсю стояло. Я посетовал, что не ношу штаны посвободнее, так как те, что были на мне, стали слишком тесными в области паха.

Мое состояние создало небольшую жесткую выпуклость на передней части моих брюк, поэтому я задвигал бедрами, пока не нашел выпуклость на его штанах, под которой скрывалась его эрекция. Я был очень рад, что обнаружил её. Мне захотелось сказать ему, как это круто -ощущать его член, трущийся об мой, но это было бы слишком по-гейски, мы ведь считали, что думаем о девочках. Но у меня никак не получалась думать о нем как о девочке. Его состояние подтверждало, что он мальчик и возбуждён. Как только я обнаружил его твёрдое выпирающее место, он, казалось, понял идею и принялся тереться своей выпуклостью об мою. Это было очень захватывающе, и мне захотелось оказаться голым несмотря ни на что, но он ясно дал понять, что все будет окей, если мы останемся в одежде. С каждой секундой я становился всё более и более возбуждённым. Это продолжалось довольно долго, мое отчаяние нарастало с каждым движением его органа по моему. Затем он как бы рухнул на меня и замер. Я попытался найти его выпуклость своей, но та исчезла.

Лёжа на мне, он прошептал в моё ухо:
- Ну как тебе было, как это уловка?

Отчаянным воплем я выкрикнул:
- Нет, ты сделал только хуже.
Я был просто чертовски возбуждён, мне требовалось кончить, потому что мои яички буквально болели.

- А теперь ты ложись сверху.

Я неуклюже переместился в нужную позицию, и попытался пошлифовать свой твёрдый член об него. Я никогда не делал ничего подобного, и мне было довольно неловко. Мне хотелось найти его стояк и потереться об него, но я не мог его найти, у него уже не было твёрдости в паху, и стало болезненно ясно, что я не смогу кончить таким образом. Я отчаянно нуждался в том, чтобы раздеться и подрочить, поэтому в неловкой неуверенности прекратил свои движения и просто лежал на нем, не зная, что сказать или сделать.

Думаю, Дуэйн решил, что я кончил, он посмотрел на меня и сказал:
- Теперь мне нужно домой.

Он оттолкнул меня, встал и вышел из спальни, затем я услышал, как хлопнула парадная дверь. Я остался в одиночестве, с явно выраженным случаем синих яичек. Мои яйца были так перегружены спермой, что принялись болеть, поэтому с быстротой молнии я стянул свои брюки, и принялся за лечение. Не думаю, что за всю мою короткую карьеру дрочера я хоть раз находился в столь отчаянном положении, как в тот момент. Кончил я быстро, с громким криком избавившись от своего запаса спермы. Было похоже, что вся сперма, которую я когда-либо производил, старалась одномоментно выбраться из моего члена. Сила, с которой она вылетала, и её объем были для меня беспрецедентными. Она поднялась высоко в воздух и опустилась на мои грудь и живот. Моя рубашка оказалась заляпанной, но меня это совсем не озаботило, потому что взрыв удовольствия вызвал у меня головокружение и моё сознание на какой-то миг померкло. Позже я лежал в блаженстве с липким членом в руке, издающим пульсирующие затухающие толчки. Придя в себя, я попытался навести порядок. Сначала обтёр свой орган чистыми тканевыми салфетками из коробки, которую держал рядом с кроватью, а затем натянул штаны. И в тот момент, когда я застегивал их, в мою спальню вошел Дуэйн. Неужели он не уходил? Я же слышал, как за ним захлопнулась дверь, он что, остался и прокрался назад, чтобы встать у двери моей спальни и подглядеть за мной?

Я так удивился его внезапному появлению, что потерял дар речи.

Он оглядел меня, оценивая мое состояние: открытую ширинку, использованные салфетки, разбросанные повсюду, заляпанную спермой рубашку, и произнёс обвинительным голосом:
- Признайся, ты только что дрочил!

- Да, - сказал я, признавая очевидное, и смутившись, чувствуя, что я каким-то образом его разочаровал.
В попытке оправдать свои действия я заявил:
- Ты оставил меня настолько возбужденным, что мне пришлось это сделать.

Мне показалось, что он вернулся, чтобы продолжить игру, и разочаровался из-за того, что я уже истратил свой запас спермы. Он не знал, что я могу восстанавливаться в самые короткие сроки. Тот факт, что он снова оказался комнате и заговорил о сексе, а также возможность того, что он мог подглядывать за мной, дали старт ещё одному моему стояку. Может быть, у меня появился шанс пососать его член.

Он посмотрел мне в глаза и заявил:
- Мне стало так стыдно из-за того, чем мы тут занимались, что я вернулся домой и признался во всем моему отцу.

Я был потрясен этим заявлением, и мой член сдулся.

- И он хочет, чтобы я рассказал твоей маме и отцу о том, чем мы тут занимались.

Боже мой! Это был кошмар. Мое лицо, должно быть, побледнело; я, почувствовав легкое головокружение, лег, уткнувшись лицом в подушку, и зарыдал. Я чувствовал, что моя жизнь кончена.

- Ах, черт... Тимми, я не это имел в виду, - утешающе произнёс он. - Я ничего не скажу им. Это убьёт их, когда они узнают кто ты такой.

Это было так несправедливо, зачем он меня сначала склонял к этому, а потом так жестоко одёрнул, но картина прояснялась. Постоянное принуждение делать то, чего я не осмеливался делать, затем намек на шантаж, чтобы заставить меня делать что-то еще, чему я сопротивлялся. Единственное различие на этот раз заключалось в том, что в глубине души на самом деле я жаждал заняться сексом, не зная, что он собирался заставить меня чувствовать себя несчастным из-за этого.

У меня пропало настроение общаться с ним, поэтому он отправился домой. Мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить самообладание. Он вызвал у меня самые настоящие эмоциональные американские горки. С его стороны это была игра. Я не особо уверен, что у него имелось достаточно времени для того, чтобы сходить домой и рассказать отцу, или же он просто подкрался к моей комнате, чтобы подглядеть как я дрочу.

Я не понимал, чего хотелось Дуэйну - если он хотел посмотреть, как я дрочу, то ему было достаточно попросить. Я бы с радостью продемонстрировал ему это шоу. Это было моим обычным делом с Алом, но вместо этого он создал сбивающую с толку путаницу: если ему хотелось, чтобы я подрочил ему, или, что еще лучше, хотел заняться со мной сексом, то почему настаивал на том, чтобы мы занимались этим в одежде? Он не мог запутать ситуацию больше, чем у него получилось. Ему следовало дать понять, что он хочет секса, ведь моя реакция, должно быть, ясно показала ему, что я готов на это. Это не я настаивал на том, чтобы мы оставались в штанах. Я бы быстро переступил через все свои запреты, если бы понял, что он хочет меня. Вместо этого он играл со мной. В довершение ко всему, угрожал рассказать об этом моим родителям, что было уже чересчур. Я пообещал себе, что никогда не предоставлю ему даже шанса снова так приколоться надо мной.

Через несколько дней он снова пришел, чтобы вернуть мою книгу. Мне было неприятно видеть, что он заляпал её. И он снова, как будто ничего не случилось, завёл разговор о сексе. Опять посетовал, что не знает, как дрочить. Все эти разговоры заставляли меня возбуждаться, но я решил не давать ему возможности снова причинить мне боль. Я был очень зол на него и сказал ему, что мне не нравится, как он пытается манипулировать мной. Это положило конец нашей дружбе, мы по-прежнему оставались соседями, но больше не общались.

Если бы ему хватило порядочности извиниться за то, что морочил мне голову, мы могли бы стать любовниками, но он слишком обидел меня и чересчур напугал, чтобы я мог ему доверять.

 

Продолжение во ВТОРОЙ КНИГЕ

Вторая книга начинается так же, как заканчивается эта книга. И я, наконец, встречаю мальчика своей мечты. Там становится совсем жарко, поскольку он учит меня, какой умопомрачительный опыт может принести истинный полноценный секс.
Нелегко разматывать все эти старые воспоминания, а ещё сложнее удобоваримо записывать их, так что, может быть, потребуется время, прежде чем я закончу описывать все, что случилось со мной в 13 лет, в начале самой активной сексуальной поры моей жизни.

Если вы захотите установить со мной контакт, оставить комментарии или предложения, то можете связаться со мной через анонимную почту freenet'а:
lance_stradonitz@ieoav33aq4farmx42ouo7wbx4itjglpr5rwwlcikeqmgcwrf45ta.freemail

Надеюсь, это помогло вам кончать столько же времени, сколько я это писал

свободно копируйте и распространяйте, сколько пожелаете©2015

©Bonerboy