Вдохновленный публикацией на «БЛ-лите» перевода замечательного творения Криса Ханта «Уличная лаванда», но ни в коей мере не считая себя знатоком английского языка и следуя одной лишь природной любознательности, ваш покорный слуга смог таки изыскать некоторое количество материала относительно «лавандовой» темы, достаточное даже и для написания небольшой статьи. Однако, принимая во внимание, что и сама такая статья, и подобные изыскания вообще были бы более уместны на каком-нибудь ЛГБТплюсовом ресурсе, автор вынужден ограничиться здесь сокращенным, можно даже сказать конспективным изложением полученной и систематизированной им информации.

       Итак, можно предположить, что начало широкому использованию данного термина было положено в 1920-х годах в Америке, после того как американский поэт, публицист, редактор и издатель Гарольд Херси опубликовал свое ироничное стихотворение «Лавандовый ковбой» (1923), в котором говорилось о некоем неумелом и женственном ковбое, практически полностью лишенном растительности на груди.  Затем стихотворение было положено на музыку и, уже в виде песни, прозвучав в фильме 1930 года «Oklahoma Cyclone», ушло, что называется, в народ. Перепетая и записанная различными кантри-исполнителями в нескольких вариантах текста (более или менее близких к оригиналу Херси) песня, в итоге, была даже запрещена для радиоэфира т.к. ее лирика была признана (неофициально, конечно) содержащей «гомосексуальный подтекст». Ну, а официальный повод к этому запрету был, как всегда, столь же благовиден, сколь и надуман...
Но, справедливости ради следует заметить, что начало использования прилагательного «лавандовый» в совершенно определенном, тематическом контексте не может быть всецело связано только с «Лавандовым ковбоем» Херси или даже с одноименной, но несравненно более известной песней из вестерна.  Так, использование слова «лавандовый» в смысле «излишне утонченный», «жеманный», «изнеженный», и даже «женоподобный» устойчиво прослеживается в англоязычной литературе, переписке и разговорной речи уже со второй половины 20-х годов ХХ века. И тот факт, что в последних двух значениях термин «лавандовый» впервые фиксируется в Словаре сленга уже в 1935 году, едва ли позволяет предположить, что началось его активное применение всего лишь за пять лет до этого — слишком короткий (по тем временам) срок для превращения строчки из шуточной киношной песенки в устойчивую идиоматическую форму, которое, в свою очередь, еще должно было успеть привести к последующему выделению из этой формы прилагательного «lavender» с одновременным расширением его собственной семантики. Повторюсь, все это кажется маловероятным, и скорее всего первоисточников было не один-два, а много больше, но выделить прочие, увы, сейчас уже не представляется возможным.
Но, как бы там ни было, с уверенность можно сказать лишь о том, что цвет лаванды, придя на смену лиловому, принятому для обозначения гомосексуальности еще в конце XIX века, окончательно утвердился в лексиконе в качестве символа однополых отношений только ближе к 50-м годам века ХХ-го. Примерно с этого времени шлюзы, как говорится, были открыты и... «лавандовые» страсти уже не утихали вплоть до 80-х, а в виде редких отголосков бурных лет —  даже и до начала 2000-х. Вот лишь небольшой «букет», состоящий сплошь из «лавандовых» примеров:
50-е: «Лавандовая Угроза» (Lavender Scare) -  кампания в США (по аналогии с «Красной Угрозой» одиозного сенатора Джозефа Маккарти) во времена Холодной войны, по выявлению и увольнению, наравне с коммунистами, еще и гомосексуалистов, находящихся на госслужбе.
60-е: «Лавандовые мальчики» (Lavender Boy) — изначально так стали называть не самих гомосексуалистов, но только тех, кто им симпатизирует, сам не являясь геем, т.е. гомофилов. Дальнейшее расширение этого понятия привело к тому, что позже уже и сам термин гомофил мог быть равно использован для обозначения и тех, и других. В то же время, гетеросексуал, имеющий некоторые гомосексуальные наклонности, имел все шансы быть охарактеризованным как «человек с оттенком лаванды».
«Лавандовая революция» - именно такое название получил начальный этап движения за права секс-меньшинств, начавшийся в 1969-ом году.
70-е: Благодаря использованию розового треугольника как символа освобождения геев, розовый цвет более, чем какой-либо другой, стал ассоциироваться с гомосексуализмом. Однако геи поколения «бэби-бума» до сих пор считают лавандовый цвет самым «веселым». С тех же пор бытует представление о том, что популярность этого цвета среди т.н. секс-меньшинств основывается на том, что он получается путем смешения мальчишечьего голубого с девчачьим розовым.
Так же следует упомянуть расхожий термин тех лет - «лавандовый брак», в который хоть и вступают два разнополых партнера, но делают это с целью скрыть свою гомосексуальность, либо один (или оба) брачующихся являются бисексуалами. И, несомненно, что вполне уместным было поднести молодоженам, вступающим в подобный брак, именно букет из лаванды. Впрочем, также, как и своему однополому партнеру - на День Св. Валентина. И уж тем более уместно такое подношение в наши дни - сочетающейся законным браком гей-паре...
Можно и далее продолжать перечень всевозможных «лавандовых» церемоний, обычаев, символов и терминов, многие из которых актуальны и поныне, но, думается, здесь и сейчас такая подробность была бы излишней.   
Из общественных организаций, так или иначе использовавших лавандовый цвет (и «лавандовый» смысл!) в своем названии, следует выделить следующие две, как находившиеся на двух разных полюсах борьбы за права гомосексуалистов: основанную в Сиэтле в 1974 году «The Lavender Families Resource Network» (ранее известную как «The Mothers' National Defense Fund»), ставившую, в том числе, своей задачей предоставление геям, лесбиянкам и бисексуальным женщинам информационно-консультационных услуг по вопросам воспитания детей, опеки, усыновления и донорского оплодотворения, и радикальную группу «Лавандовые Пантеры» из Сан-Франциско,  основанную годом ранее преподобным Рэем Брошерсом, евангелистом-пятидесятником и геем по совместительству. Собрав и до зубов вооружив группу из 22 человек, он назвал ее по аналогии с «Черными Пантерами», только с «цветочным» уклоном, объявив единственной целью защиту членов гей-сообщества от нападений молодежных группировок. К счастью, стреляли они только в воздух и никого не убили, но шуму, и в прямом и в переносном смысле, наделали немало, что и предопределило недолгое существование группы, распущенной под давлением властей в том же 1974-ом...
В качестве общего заключения можно сделать вывод, что значение слово «лавандовый» в смысле «гомосексуальный» в английском языке отнюдь не утрачено и по сию пору, но в наши дни этот чисто сленговый вульгаризм имеет уже довольно сильный архаический оттенок, и потому не находит столь широкого применения в речи, как прежде.
Что же касается упомянутого выше произведения Криса Ханта, то оно представляется удивительным образом, стоящим как бы на грани, разделяющей две временные плоскости: прошлого далекого и прошлого совсем недавнего. Автору, и прежде всего - именно с помощью названия, как будто удалось перекинуть незримый, виртуозно сработанный ажурный мост, соединяющий те времена, о которых он повествует (последняя четверть века девятнадцатого), когда в реальности прилагательное «лавандовый», будем откровенны, еще и не могло быть использовано ни в каком другом смысле, кроме самого что ни на есть прямого, и те годы, в конце благословенных и роковых, уже «наших» восьмидесятых, когда «Street Lavender» (1988)  впервые увидела свет... как раз в тот момент, когда просуществовавший более полувека филологический знак равенства между словами «лавандовый» и «гомосексуальный» уже начинал потихонечку стираться...                               

©Аполлон Кипарисов, 2022