На следующее утро Боссе и Бетан проснулись с какой-то странной сыпью
по всему телу.
- Скарлатина, - сказала фрекен Бок.
То же самое сказал доктор, которого она вызвала.
- Скарлатина! Их надо немедленно отправить в больницу!
Потом доктор показал на Малыша:
- А его придется пока изолировать.
Услышав это, Малыш заплакал. Он вовсе не хотел, чтобы его
изолировали. Правда, он не знал, что это такое, но самое слово звучало
отвратительно.
- Балда, - сказал Боссе, - ведь это значит только. что ты пока не
будешь ходить в школу и встречаться с другими детьми. Чтобы никого не
заразить, понятно?
Бетан лежала и тоже плакала.
- Бедный Малыш, - сказала она, глотая слезы. - Как тебе будет
тоскливо! Может, позвонить маме?
Но фрекен Бок и слушать об этом не хотела.
- Ни в коем случае, - заявила она. - Фру Свантесон нуждается в покое
и отдыхе. Не забывайте, что она тоже больна. Уж как-нибудь я с ним сама
справлюсь.
При этом она кивнула зареванному Малышу, который стоял у кровати
Бетан.
Но толком поговорить они так и не успели, потому что приехала машина
" Скорой помощи". Малыш плакал. Конечно, он иногда сердился на брата и
сестру, но ведь он их так любил! И ему было очень грустно оттого, что
Боссе и Бетан увозят в больницу.
- Привет, Малыш, - сказал Боссе, когда санитары понесли его вниз.
- До свиданья, дорогой братик, не горюй! Ведь мы скоро вернемся, -
сказала Бетан.
Малыш разрыдался.
- Ты только так говоришь! А вдруг вы умрете?
Фрекен Бок накинулась на него. Как можно быть таким глупым! Да разве
от скарлатины умирают!
Когда "Скорая помощь" уехала, Малыш пошел к себе в комнату. Ведь там
был Бимбо. И Малыш взял щенка на руки.
- Теперь у меня остался только ты, - сказал Малыш и крепко прижал
Бимбо к себе. - Ну, и конечно, Карлсон.
Бимбо прекрасно понял, что Малыш чем-то огорчен. Он лизнул его в нос,
словно хотел сказать: "Да, я у тебя есть. Это точно. И Карлсон тоже!"
Малыш сидел и думал о том, как чудесно, что у него есть Бимбо. И все
же он так скучал по маме. И тут он вспомнил, что обещал ей написать
письмо. И решил, не откладывая, сразу же за это взяться.
Дорогая мама, - начал он. - Похоже, что нашей семье пришел конец
Боссе и Бетан больны какой-то тиной и их увезли в больницу а меня
езолировали это совсем не болно но я конечно заболею этой тиной а папа в
Лондоне жив ли он теперь не знаю хотя пока не слышно что он заболел но
наверно болен раз все наши больны я скучаю по тебе как ты себя чувствуешь
ты очень больна или не очень разговаривать я могу толко с Карлсоном но я
стараюс говорить поменьше потому что ты будеш волноваться а тебе надо
покой говорит домомучительница она не болна и Карлсон тоже но и они скоро
заболеют прощай мамочка будь здорова.
- Подробно я писать не буду, - объяснил Малыш Бимбо, - потому что не
хочу ее пугать.
Он подошел к окну и позвонил Карлсону. Да, да, он в самом деле
позвонил. Дело в том, что накануне вечером Карлсон сделал одну очень
замысловатую штуку: он провел звонок между своим домиком на крыше и
комнатой Малыша.
- Привидение не должно появляться с бухты-барахты, - сказал Карлсон.
- Но теперь Карлсон подарил тебе лучший в мире звонок, и ты всегда сможешь
позвонить и заказать привидение как раз в тот момент, когда
домомучительница сидит в засаде и высматривает, не видно ли в темноте
чего-нибудь ужасного. Вроде меня, например.
Звонок был устроен таким образом: под карнизом своего домика Карлсон
прибил колокольчик - из тех, что подвязывают коровам, - а шнур от него
протянул к окну Малыша.
- Ты дергаешь за шнур, - объяснил Карлсон, - у меня наверху звякает
колокольчик, и тут же к вам прилетает малютка привидение из Вазастана, и
домомучительница падает в обморок. Колоссально, да?
Конечно, это было колоссально, Малыш тоже так думал. И не только
из-за игры в привидение. Раньше ему подолгу приходилось ждать, пока не
появится Карлсон. А теперь достаточно было дернуть за шнурок, и он тут как
тут.
И вдруг Малыш почувствовал, что ему во что бы то ни стало надо
поговорить с Карлсоном. Он дернул за шнурок раз, другой, третий... С крыши
донеслось звяканье колокольчика. Вскоре послышалось жужжание моторчика, и
Карлсон влетел в окно. Видно было, что он не выспался и что настроение у
него прескверное.
- Ты, наверно, думаешь, что это не колокольчик, а будильник? -
проворчал он.
- Прости, - сказал Малыш, - я не знал, что ты спишь.
- Вот и узнал бы прежде, чем будить. Сам небось дрыхнешь, как сурок,
и не можешь понять таких, как я, которым за ночь ни на минуту не удается
сомкнуть глаз. И когда человек наконец хоть ненадолго забывается сном, он
вправе ожидать, что друг будет оберегать его покой, а не трезвонить почем
зря, словно пожарная машина...
- Разве ты плохо спишь? - спросил Малыш.
Карлсон угрюмо кивнул.
- Представь себе, да.
"Как это печально", - подумал Малыш и сказал:
- Мне так жаль... У тебя в самом деле так плохо со сном?
- Хуже быть не может, - ответил Карлсон. - Собственно говоря, ночью я
сплю беспробудно и перед обедом тоже, а вот после обеда дело обстоит из
рук вон плохо, лежу с открытыми глазами и ворочаюсь с боку на бок.
Карлсон умолк, бессонница, видно, его доконала, но мгновение спустя
он с живым интересом принялся оглядывать комнату.
- Правда, если бы я получил небольшой подарочек, то, может, перестал
бы огорчаться, что ты меня разбудил.
Малыш не хотел, чтобы Карлсон сердился, и стал искать, что бы ему
подарить.
- Вот губная гармошка. Может, хочешь ее?
Карлсон схватил гармошку:
- Я всегда мечтал о музыкальном инструменте, спасибо тебе за этот
подарок... Ведь контрабаса у тебя, наверно, все равно нет?
Он приложил гармошку к губам, издал несколько ужасающих трелей и
посмотрел на Малыша сияющими глазами:
- Слышишь? Я сейчас сочиню песню под названием "Плач малютки
привидения".
Малыш подумал, что для дома, где все больны, подходит печальная
мелодия, и рассказал Карлсону про скарлатину.
Но Карлсон возразил, что скарлатина - дело житейское и беспокоиться
здесь ровным счетом не о чем. Да и к тому же очень удачно, что болезнь
отправила Боссе и Бетан в больницу именно в тот день, когда в доме
появится привидение.
Едва он успел все это сказать, как Малыш вздрогнул от испуга, потому
что услышал за дверью шаги фрекен Бок. Было ясно, что домомучительница
вот-вот окажется в его комнате. Карлсон тоже понял, что надо срочно
действовать. Недолго думая, он плюхнулся на пол и, словно колобок,
покатился под кровать. Малыш в тот же миг сел на кровать и набросил на
колени свое купальное полотенце, так что его края, спадая на пол, с грехом
пополам скрывали Карлсона.
Тут дверь открылась, и в комнату вошла фрекен Бок с половой щеткой и
совком в руках
- Я хочу убрать твою комнату, - сказала она. - Пойди-ка пока на
кухню.
Малыш так разволновался, что стал пунцовым.
- Не пойду, - заявил он. - Меня ведь изолировали, вот я и буду здесь
сидеть.
Фрекен Бок посмотрела на Малыша с раздражением.
- Погляди, что у тебя делается под кроватью, - сказала она.
Малыш разом вспотел... Неужели она уже обнаружила Карлсона?
- Ничего у меня под кроватью нет... - пробормотал он.
- Ошибаешься, - оборвала его фрекен Бок. - Там скопились целые горы
пыли. Дай мне подмести. Марш отсюда!
Но Малыш уперся:
- А я все равно буду сидеть на кровати, раз меня изолировали!
Ворча, фрекен Бок начала подметать другой конец комнаты.
- Сиди себя на кровати сколько влезет, пока я не дойду до нее, но
потом тебе придется убраться отсюда и изолировать себя где-нибудь еще,
упрямый мальчишка!
Малыш грыз ногти и ломал себе голову: что же делать? Но вдруг он
заерзал на месте и захихикал, потому что Карлсон стал его щекотать под
коленками, а он так боялся щекотки.
Фрекен Бок вытаращила глаза.
- Так-так, смейся, бесстыдник! Мать, брат и сестра тяжело больны, а
ему все нипочем. Правду люди говорят: с глаз долой - из сердца вон!
А Карлсон щекотал Малыша все сильнее, и Малыш так хохотал, что даже
повалился на кровать.
- Нельзя ли узнать, что тебя так рассмешило? - хмуро спросила фрекен
Бок.
- Ха-ха-ха... - Малыш едва мог слово вымолвить. - Я вспомнил одну
смешную штуку.
Он весь напрягся, силясь вспомнить хоть что-нибудь смешное.
- ...Однажды бык гнался за лошадью, а лошадь так перепугалась, что со
страху залезла на дерево... Вы не знаете этого рассказа, фрекен Бок?
Боссе часто рассказывал эту историю, но Малыш никогда не смеялся,
потому что ему всегда было очень жалко бедную лошадь, которой пришлось
лезть на дерево.
Фрекен Бок тоже не смеялась.
- Не заговаривай мне зубы! Дурацкие россказни! Виданное ли дело,
чтобы лошади лазили по деревьям?
- Конечно, они не умеют, - согласился Малыш, повторяя слово в слово
то, что говорил Боссе. - Но ведь за ней гнался разъяренный бык, так что
же, черт возьми, ей оставалось делать?
Боссе утверждал, что слово "черт" можно произнести, раз оно есть в
рассказе. Но фрекен Бок так не считала. Она с отвращением посмотрела на
Малыша:
- Расселся тут, хохочет, сквернословит, в то время как мать, сестра и
брат лежат больные и мучаются. Диву даешься, что за...
Малыш так и не узнал, чему она диву дается, потому что в этот миг
раздалась песня "Плач малютки привидения" - всего лишь несколько резких
трелей, которые зазвучали из-под кровати, но и этого было достаточно,
чтобы фрекен Бок подскочила на месте.
- Боже праведный, что это такое?
- Не знаю, - сказал Малыш. Зато фрекен Бок знала!
- Это звуки потустороннего мира. Ясно, как божий день.
- А что это Значит "потустороннего мира"? - спросил Малыш.
- Мира привидений, - сказала фрекен Бок. - В этой комнате находимся
только мы с тобой, но никто из нас не мог бы издать такие странные звуки.
Это звуки не человеческие, это звуки привидений. Разве ты не слышал?.. Это
вопли души, не нашедшей покоя.
Она поглядела на Малыша широко раскрытыми от ужаса глазами.
- Боже праведный, теперь я просто обязана написать в телевидение.
Фрекен Бок отшвырнула щетку и совок, села за письменный стол Малыша,
взяла бумагу, ручку и принялась писать. Писала она долго и упорно.
- Послушай-ка, что я написала, - сказала она, закончив письмо. -
" Шведскому радио и телевидению. Моя сестра Фрида Бок выступала в вашем
цикле передач о духах и привидениях. Не думаю, чтобы эта передача была
хорошей, потому что Фриде чудится все, что ей хочется. Но, к счастью, все
всегда можно исправить, и эту передачу тоже. Потому что теперь я сама живу
в доме, битком набитом привидениями. Вот список моих встреч с духами:

1. Из нашего кухонного окна раздалось странное мычание, которое не
могла издать корова, поскольку мы живем на четвертом этаже. Значит, этот
звук был просто похож на мычание.
2. Таинственным образом исчезают из-под самого носа разные вещи,
как-то: сдобные плюшки и маленькие, запертые на замок мальчики.
3. Дверь оказывается запертой снаружи, в то время как я нахожусь в
комнате, - ума не приложу, как это происходит!
4. На кухонной стене таинственным образом появляются надписи.
5. Неожиданно раздаются какие-то душераздирающие звуки, от которых
хочется плакать.
Приезжайте сюда не откладывая, может получиться такая передача, что
все о ней будут говорить.
С глубоким уважением
Хильдур Бок.
И как это только вам могла прийти мысль пригласить Фриду выступать по
телевидению?"
Фрекен Бок, исполненная рвения, тут же побежала отправить письмо.
Малыш заглянул под кровать, чтобы выяснить, что же делает Карлсон. Он
преспокойно лежал там, и глаза его сияли. Он выполз, веселый и довольный.
- Ого-го! - завопил он. - Дождемся вечера. Когда стемнеет, у
домомучительницы и в самом деле появится материальчик для письма на
телевидение.
Малыш снова начал смеяться и нежно посмотрел на Карлсона.
- Оказывается, быть изолированным очень весело, если изолирован
вместе с тобой, - сказал Малыш.
Тут он вспомнил о Кристере и Гунилле. Собственно говоря, он должен
был бы огорчиться, что некоторое время не сможет с ними играть, как
обычно.
"Неважно, - подумал Малыш. - Играть с Карлсоном все равно веселей".
Но Карлсон тут заявил, что больше играть ему некогда. Он сказал, что
ему надо срочно лететь домой приделать к моторчику глушитель.
- Нельзя, чтобы привидение из Вазастана прилетело, громыхая, как
железная бочка. Понимаешь? Привидение должно появиться беззвучно и
таинственно, как и положено привидению. Тогда у домомучительницы волосы
встанут дыбом.
Потом Карлсон и Малыш договорились о тайной системе сигналов, которые
будут передаваться с помощью звонков.
- Один звонок - это "Немедленно прилетай!", две звонка - "Ни в коем
случае не прилетай!", а три звонка значит - "Какое счастье, что на свете
есть такой красивый, умный, в меру упитанный и храбрый человечек, как ты,
лучший в мире Карлсон!".
- А зачем мне для этого звонить? - удивился Малыш.
- А затем, что друзьям надо говорить приятные и ободряющие вещи
примерно каждые пять минут, а ты сам понимаешь, что я не могу прилетать к
тебе так часто.
Малыш задумчиво поглядел на Карлсона:
- Я ведь тоже твой друг, да? Но я не помню, чтобы ты говорил мне
что-нибудь в этом роде.
Карлсон рассмеялся:
- Как ты можешь сравнивать? Да кто ты есть? Ты всего-навсего глупый
мальчишка, и все...
Малыш молчал. Он знал, что Карлсон прав.
- Но ты все-таки любишь меня?
- Конечно, люблю, честное слово! - воскликнул Карлсон. - Сам не знаю,
за что, хотя и ломал голову над этим, когда лежал после обеда и мучился
бессонницей. - Он потрепал Малыша по щеке. - Конечно, я тебя люблю, и даже
догадываюсь, почему. Потому, что ты так не похож на меня, бедный
мальчуган!
Он вылетел в окно и на прощание помахал Малышу.
- А если ты опять начнешь трезвонить, как пожарная машина, - крикнул
он, - то это будет означать, что либо и в самом деле пожар, либо: "Я тебя
снова разбудил, дорогой Карлсон, лети скорее ко мне да прихвати с собой
мешок побольше, чтобы положить в него мои игрушки... Я тебе их дарю!"
На этом Карлсон улетел.
А Бимбо лег на пол перед Малышом и принялся энергично стучать хвостом
по ковру. Щенок так делал всегда, когда хотел показать, что он чему-то
очень рад и просит уделить ему немного внимания. Малыш улегся на пол рядом
с ним. Тогда Бимбо вскочил и даже затявкал от удовольствия. Потом он
уткнулся в плечо Малыша и закрыл глаза.
- Ты радуешься, что меня изолировали, что я не хожу в школу, а сижу
дома? - спросил Малыш. - Ты Бимбо, наверно, думаешь, что я самый лучший в
мире...

МАЛЮТКА ПРИВИДЕНИЕ ИЗ ВАЗАСТАНА

День для Малыша тянулся бесконечно долго, он провел его совсем один и
никак не мог дождаться вечера.
"Похоже на сочельник", - подумал он. Он играл с Бимбо, возился с
марками и даже немного позанимался арифметикой, чтобы не отстать от ребят
в классе. А когда Кристер должен был, по его расчетам, вернуться из школы,
он позвонил ему по телефону и рассказал о скарлатине.
- Я не могу ходить в школу, потому что меня изолировали, понимаешь?
Это звучало очень заманчиво - так считал сам Малыш, и Кристер, видно,
тоже так считал, потому что он даже не сразу нашелся, что ответить.
- Расскажи это Гунилле, - добавил Малыш.
- А тебе не скучно? - спросил Кристер, когда к нему вернулся дар
речи.
- Ну что ты! У меня ведь есть... - начал Малыш но тут же осекся.
Он хотел было сказать: "Карлсон", но не сделал этого из-за папы.
Правда, прошлой весной Кристер и Гунилла несколько раз видели Карлсона, но
это было до того, как папа сказал, что о нем нельзя говорить ни с кем на
свете.
"Может быть, Кристер и Гунилла давно о нем забыли, вот бы хорошо! -
думал Малыш. - Тогда он стал бы моим личным тайным Карлсоном". И Малыш
поторопился попрощаться с Кристером.
- Привет, мне сейчас некогда с тобой разговаривать, - сказал он.
Обедать вдвоем с фрекен Бок было совсем скучно, но зато она
приготовила очень вкусные тефтели. Малыш уплетал за двоих. На сладкое он
получил яблочную запеканку с ванильным соусом. И он подумал, что фрекен
Бок, может быть, не так уж плоха.
"Лучшее, что есть в домомучительнице, - это яблочная запеканка, а
лучшее в яблочной запеканке - это ванильный соус, а лучшее в ванильном
соусе - это то, что я его ем", - думал Малыш.
И все же это был невеселый обед, потому что столько мест за столом
пустовало. Малыш скучал по маме, по папе, по Боссе и по Бетан - по всем
вместе и по каждому отдельно. Нет, обед был совсем невеселый, к тому же
фрекен Бок без умолку болтала о Фриде, которая уже успела изрядно надоесть
Малышу.
Но вот наступил вечер. Была ведь осень, и темнело рано. Малыш стоял у
окна своей комнаты, бледный от волнения, и глядел на звезды, мерцавшие над
крышами. Он ждал. Это было хуже, чем сочельник. В сочельник тоже устаешь
ждать, но разве это может сравниться с ожиданием прилета маленького
привидения из Вазастана!.. Куда там! Малыш в нетерпении грыз ногти. Он
знал, что там, наверху, Карлсон тоже ждет. Фрекен Бок уже давно сидела на
кухне, опустив ноги в таз с водой, - она всегда подолгу принимает ножные
ванны. Но потом она придет к Малышу пожелать ему спокойной ночи, это она
обещала. Вот тут-то и надо подать сигнал. И тогда - о боже праведный, как
всегда говорила фрекен Бок, - о боже праведный, до чего же это было
захватывающе!
- Если ее еще долго не будет, я лопну от нетерпения, - пробормотал
Малыш.
Но вот она появилась. Прежде всего Малыш увидел в дверях ее большие,
чисто вымытые босые ноги. Малыш затрепетал, как пойманная рыбка, так он
испугался, хотя ждал ее и знал, что она сейчас придет. Фрекен Бок мрачно
поглядела на него.
- Почему ты стоишь в пижаме у открытого окна? Немедленно марш в
постель!
- Я... я глядел на звезды, - пробормотал Малыш. - А вы, фрекен Бок,
не хотите на них взглянуть?
Это он так схитрил, чтобы заставить ее подойти к окну, а сам тут же
незаметно сунул руку пол занавеску, за которой был спрятан шнур, и дернул
его изо всех сил. Он услышал, как на крыше зазвенел колокольчик. Фрекен
Бок это тоже услышала.
- Где-то там, наверху, звенит колокольчик, - сказала она. - Как
странно!
- Да, странно! - согласился Малыш. Но тут у него прямо дух захватило,
потому что от крыши вдруг отделилось и медленно полетело по темному небу
небольшое, белое, круглое привидение. Его полет сопровождался тихой и
печальной музыкой. Да, ошибки быть не могло, заунывные звуки "Плач малютки
привидения" огласили темную, осеннюю ночь.
- Вот... О, гляди, гляди... Боже праведный! - воскликнула фрекен Бок.
Она побелела как полотно, ноги у нее подогнулись и она плюхнулась на
стул. А еще уверяла, что не боится привидений!
Малыш попытался ее успокоить.
- Да, теперь я тоже начинаю верить в привидения, - сказал он. - Но
ведь это такое маленькое, оно не может быть опасным!
Однако фрекен Бок не слушала Малыша. Ее обезумевший взгляд был
прикован к окну - она следила за причудливым полетом привидения.
- Уберите его! Уберите! - шептала она задыхаясь.
Но маленькое привидение из Вазастана нельзя было убрать. Оно кружило
в ночи, удалялось, вновь приближалось, то взмывая ввысь, то спускаясь
пониже, и время от времени делало в воздухе небольшой кульбит. А печальные
звуки не смолкали ни на мгновение.
"Маленькое белое привидение, темное звездное небо, печальная музыка -
до чего все это красиво и интересно!" - думал Малыш.
Но фрекен Бок так не считала. Она вцепилась в Малыша:
- Скорее в спальню, мы там спрячемся!
В квартире семьи Свантесон было пять комнат, кухня, ванная и
передняя. У Боссе, у Бетан и у Малыша были свои комнатки, мама и папа
спали в спальне, а кроме того, была столовая, где они собирались все
вместе. Теперь, когда мама и папа были в отъезде, фрекен Бок спала в их
комнате. Окно ее выходило в сад, а окно комнаты Малыша - на улицу.
- Пошли, - шептала фрекен Бок, все еще задыхаясь, - пошли скорее, мы
спрячемся в спальне.
Малыш сопротивлялся: нельзя же допустить, что бы все сорвалось
теперь, после такого удачного начала! Но фрекен Бок упрямо стояла на
своем:
- Ну, живей, а то я сейчас упаду в обморок! И как Малыш ни
сопротивлялся, ему пришлось тащиться в спальню. Окно и там было открыто,
но фрекен Бок кинулась к нему и с грохотом его запахнула. Потом она
опустила шторы, задернула занавески, а дверь попыталась забаррикадировать
мебелью. Было ясно, что у нее пропала всякая охота иметь дело с
привидением, а ведь еще совсем недавно она ни о чем другом не мечтала.
Малыш никак не мог этого понять, он сел на папину кровать, поглядел
на перепуганную фрекен Бок и покачал головой.
- А Фрида, наверно, не такая трусиха, - сказал он наконец.
Но сейчас фрекен Бок и слышать не хотела о Фриде. Она продолжала
придвигать всю мебель к двери - за комодом последовали стол, стулья и
этажерка. Перед столом образовалась уже настоящая баррикада.
- Ну вот, теперь, я думаю, мы можем быть спокойны, - сказала фрекен
Бок с удовлетворением.
Но тут из-под папиной кровати раздался глухой голос, в котором
звучало еще больше удовлетворения:
- Ну вот, теперь, я думаю, мы можем быть спокойны! Мы заперты на
ночь.
И маленькое привидение стремительно, со свистом вылетело из-под
кровати.
- Помогите! - завопила фрекен Бок. - Помогите!
- Что случилось? - спросило привидение. - Мебель сами двигаете, да
неужели помочь некому?
И привидение разразилось долгим глухим смехом. Но фрекен Бок было не
до смеха. Она кинулась к двери и стала расшвыривать мебель. В мгновение
ока разобрав баррикаду, она с громким криком выбежала в переднюю.
Привидение полетело следом, а Малыш побежал за ним. Последним мчался
Бимбо и заливисто лаял. Он узнал привидение по запаху и думал, что
началась веселая игра. Привидение, впрочем, тоже так думало.
- Гей, гей! - кричало оно, летая вокруг головы фрекен Бок и едва не
касаясь ее ушей.
Но потом оно немного поотстало, чтобы получилась настоящая погоня.
Так они носились по всей квартире - впереди скакала фрекен Бок, а за ней
мчалось привидение: в кухню и из кухни, в столовую и из столовой, в
комнату Малыша и из комнаты Малыша и снова в кухню, большую комнату,
комнату Малыша и снова, и снова...
Фрекен Бок все время вопила так, что в конце концов привидение даже
попыталось ее успокоить:
- Ну, ну, ну, не реви! Теперь-то уж мы повеселимся всласть!
Но все эти утешения не возымели никакого действия. Фрекен Бок
продолжала голосить и метаться по кухне. А там все еще стоял на полу таз с
водой, в котором она мыла ноги. Привидение преследовало ее по пятам. "Гей,
гей", - так и звенело в ушах; в конце концов фрекен Бок споткнулась о таз
и с грохотом упала. При этом она издала вопль, похожий на вой сирены, но
тут привидение просто возмутилось:
- Как тебе только не стыдно! Орешь как маленькая. Ты насмерть
перепугала меня и соседей. Будь осторожней, не то сюда нагрянет полиция!
Весь пол был залит водой, а посреди огромной лужи барахталась фрекен
Бок. Не пытаясь даже встать на ноги, она удивительно быстро поползла из
кухни.
Привидение не могло отказать себе в удовольствии сделать несколько
прыжков в тазу - ведь там уже почти не было воды.
- Подумаешь, стены чуть-чуть забрызгали, - сказало привидение Малышу.
- Все люди, как правило, спотыкаются о тазы, так чего же она воет?
Привидение сделало последний прыжок и снова кинулось за фрекен Бок.
Но ее что-то нигде не было видно. Зато на паркете в передней темнели
отпечатки ступней.
- Домомучительница сбежала! - воскликнуло привидение. - Но вот ее
мокрые следы. Сейчас увидим, куда они ведут. Угадай, кто лучший в мире
следопыт!
Следы вели в ванную комнату. Фрекен Бок заперлась там, и в прихожую
доносился ее торжествующий смех.
Привидение постучало в дверь ванной:
- Открой! Слышишь, немедленно открой!
Но за дверью раздавался только громкий, ликующий хохот.
- Открой! А то я не играю! - крикнуло привидение.
Фрекен Бок замолчала, но двери не открыла. Тогда привидение
обернулось к Малышу, который все еще не мог отдышаться.
- Скажи ей, чтоб она открыла! Какой же интерес играть, если она будет
так себя вести!
Малыш робко постучал в дверь.
- Это я, - сказал он. - Долго ли вы, фрекен Бок собираетесь просидеть
здесь взаперти?
- Всю ночь, - ответила фрекен Бок. - Я постелю себе в ванне все
полотенца, чтобы там спать.
Тут привидение заговорило по-другому:
- Стели! Пожалуйста, стели! Делай все так, чтобы испортить нам
удовольствие, чтобы расстроить нашу игру! Но угадай-ка, кто в таком случае
немедленно отправится к Фриде, чтобы дать ей материал для новой передачи?
В ванной комнате долго царило молчание. Видно, фрекен Бок обдумывала
эту ужасную угрозу. Но в конце концов она сказала жалким, умоляющим тоном:
- Нет-нет, пожалуйста, не делай этого!.. Этого я не вынесу.
- Тогда выходи! - сказало привидение. - Не то привидение тут же
улетит на Фрейгатен. И твоя сестра Фрида будет снова сидеть в телевизоре,
это уж точно!
Слышно было, как фрекен Бок несколько раз тяжело вздохнула. Наконец
она позвала:
- Малыш! Приложи ухо к замочной скважине, я хочу тебе кое-что шепнуть
по секрету.
Малыш сделал, как она просила. Он приложил ухо к замочной скважине, и
фрекен Бок прошептала ему:
- Понимаешь, я думала, что не боюсь привидений, а оказалось, что
боюсь. Но ты-то храбрый! Может, попросишь, чтобы это привидение сейчас
исчезло и явилось в другой раз? Я хочу к нему немного привыкнуть. Но
главное, чтобы оно не посетило за это время Фриду! Пусть оно поклянется,
что не отправится на Фрейгатен!
- Постараюсь, но не знаю, что получится, - сказал Малыш и обернулся,
чтобы начать переговоры с привидением.
Но его и след простыл.
- Его нету! - крикнул Малыш. - Оно улетело к себе домой. Выходите.
Но фрекен Бок не решалась выйти из ванной, пока Малыш не обошел всю
квартиру и не убедился, что привидения нигде нет.
Потом фрекен Бок, дрожа от страха, еще долго сидела в комнате Малыша.
Но постепенно она пришла в себя и собралась с мыслями.
- О, это было ужасно... - сказала она. - Но подумай, какая передача
для телевидения могла бы из этого получиться! Фрида в жизни не видела
ничего похожего!
Она радовалась, как ребенок. Но время от времени вспоминала, как за
ней по пятам гналось привидение и содрогалась от ужаса.
- В общем, хватит с меня привидений, - решила она в конце концов. - Я
была бы рада, если б судьба избавила меня от подобных встреч.
Едва она успела это сказать, как из шкафа Малыша послышалось что-то
вроде мычания. И этого было достаточно, чтобы фрекен Бок вновь завопила:
- Слышишь? Клянусь, привидение притаилось у нас в шкафу! Ой, я,
кажется, сейчас умру...
Малышу стало ее очень жаль, но он не знал, что сказать, чтобы ее
утешить.
- Да нет... - начал он после некоторого раздумья, - это вовсе не
привидение... Это... это... считайте, что это теленочек. Да, будем
надеяться, что это теленочек.
Но тут из шкафа раздался голос:
- Теленочек! Этого еще не хватало! Не выйдет! И не надейтесь!
Дверцы шкафа распахнулись, и оттуда выпорхнуло малютка привидение из
Вазастана, одетое в белые одежды, которые Малыш сшил своими собственными
руками. Глухо и таинственно вздыхая, оно взмыло к потолку и закружилось
вокруг люстры.
- Гей, гей, я не теленок, а самое опасное в мире привидение!
Фрекен Бок кричала. Привидение описывало круги, оно порхало все
быстрее и быстрее, все ужасней и ужасней вопила фрекен Бок, и все
стремительней, в диком вихре, кружилось привидение.
Но вдруг случилось нечто неожиданное. Изощряясь в сложных фигурах,
привидение сделало чересчур маленький круг, и его одежды зацепились за
люстру.
Хлоп! - старенькие простыни тут же поползли, спали с Карлсона и
повисли на люстре, а вокруг нее летал Карлсон в своих обычных синих
штанах, клетчатой рубашке и полосатых носках. Он был до того увлечен
игрой, что даже не заметил, что с ним случилось. Он летал себе и летал,
вздыхал и стонал по-привиденчески пуще прежнего. Но, завершая очередной
круг, он вдруг заметил, что на люстре что-то висит и развевается от
колебания воздуха, когда он пролетает мимо.
- Что это за лоскут вы повесили на лампу? - спросил он. - От мух, что
ли?
Малыш только жалобно вздохнул:
- Нет, Карлсон, не от мух.
Тогда Карлсон поглядел на свое упитанное тело, увидел синие штанишки
и понял, какая случилась беда, понял, что он уже не малютка привидение из
Вазастана, а просто Карлсон.
Он неуклюже приземлился возле Малыша: вид у него был несколько
сконфуженный.
- Ну да, - сказал он, - неудача может сорвать даже самые лучшие
замыслы. Сейчас мы в этом убедились... Ничего не скажешь, это дело
житейское!
Фрекен Бок, бледная как мел, уставилась на Карлсона. Она судорожно
глотала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Но в конце концов она
все же выдавила из себя несколько слов:
- Кто... кто... боже праведный, а это еще кто?
И Малыш сказал, едва сдерживая слезы:
- Это Карлсон, который живет на крыше.
- Кто это? Кто этот Карлсон, который живет на крыше? - задыхаясь,
спросила фрекен Бок.
Карлсон поклонился:
- Красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил.
Представьте себе, это я.

КАРЛСОН НЕ ПРИВИДЕНИЕ, А ПРОСТО КАРЛСОН

Этот вечер Малыш запомнит на всю жизнь. Фрекен Бок сидела на стуле и
плакала, а Карлсон стоял в сторонке, и вид у него был смущенный. Никто
ничего не говорил, все чувствовали себя несчастными.
"Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени", - подумал
Малыш, потому что мама часто так говорила. Это бывало, когда Боссе
приносил домой сразу три двойки, или когда Бетан ныла, выпрашивая новую
кожаную курточку на меху как раз в те дни, когда папа вносил деньги за
телевизор, купленный в рассрочку, или когда Малыш разбивал в школе окно и
родителям надо было платить за огромное стекло. Вот в этих случаях мама
обычно вздыхала и говорила:
"Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени!"
Именно такое чувство овладело сейчас Малышом. Ух, до чего же все
нескладно вышло! Фрекен Бок безутешно рыдала, слезы катились градом. И
из-за чего? Только из-за того, что Карлсон оказался не привидением.
- Подумать только! Эта телевизионная передача была уже у меня в
кармане, - всхлипывая, сказала фрекен Бок и злобно поглядела на Карлсона.
- А я-то дура, специально ходила к себе домой и рассказала все Фриде...
Она закрыла лицо руками, громко зарыдала, и никто не расслышал, что
же она сказала Фриде.
- Но я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете
сил, - сказал Карлсон, пытаясь хоть чем-то ее утешить. - И меня можно
показывать в этом ящике...
Фрекен Бок поглядела на Карлсона и злобно зашипела:
- "Красивый, умный и в меру упитанный мужчина"! Да таких на
телевидении хоть пруд пруди, с этим к ним и соваться нечего.
И она снова поглядела на Карлсона сердито и недоверчиво... А ведь
этот маленький толстый мальчишка и впрямь похож на мужчину...
- Кто он, собственно говоря, такой? - спросил. она Малыша.
И Малыш ответил истинную правду:
- Мой товарищ, мы с ним играем.
- Это я и без тебя знаю, - отрезала фрекен Бок и снова заплакала.
Малыш был удивлен: ведь папа и мама вообразили, что у них начнется
кошмарная жизнь, если только кто-нибудь узнает о существовании Карлсона,
что все тут же захотят его увидеть и его будут показывать по телевидению;
но вот теперь, когда наконец его увидала посторонняя женщина, она льет
слезы и уверяет, что раз Карлсон не привидение, он не представляет
никакого интереса. А что на спине у него пропеллер и что он умеет летать -
на это ей, видно, наплевать. А тут как раз Карлсон поднялся к потолку и
приняло снимать с абажура свои привиденческие одежды, но фрекен Бок
посмотрела на него уже совсем свирепым глазом и сказала:
- Подумаешь, пропеллер, кнопка... а что же не может быть у мальчишки
в наше-то время! Скоро он будут летать на Луну, не начав ходить в школу.
Домомучительница по-прежнему сидела на стуле и накалялась все больше
и больше. Она вдруг поняла, кто стащил плюшки, кто мычал у окна и кто
писал на стене в кухне. Это же надо додуматься - дарить детям такие
игрушки, чтобы они летали куда им заблагорассудится и так бесстыдно
издевались над старыми людьми. А все таинственные истории с привидениями,
о которых она писала в шведское телевидение, оказались проказами сорванца.
Нет, она не намерена терпеть здесь этого негодного маленького толстяка.
- Немедленно отправляйся домой, слышишь! Как тебя звать-то?
- Карлсон! - ответил Карлсон.
- Это я знаю, - сердито сказала фрекен Бок. - Но у тебя, кроме
фамилии, надо думать, и имя есть?
- Меня зовут Карлсон, и все!
- Ой, не зли меня, не то я совсем рассержусь, я и так уже на
последнем пределе, - буркнула фрекен Бок. - Имя - это то, как тебя зовут
дома, понимаешь? Ну, как тебя кличет папа, когда пора идти спать?
- Хулиган, - ответил Карлсон с улыбкой.
Фрекен Бок с удовлетворением кивнула:
- Точно сказано! Лучше и не придумать!
Карлсон с ней согласился:
- Да, да, в детстве мы все ужасно хулиганили. Но это было так давно,
а теперь я самый послушный в мире!
Но фрекен Бок больше не слушала его. Она сидела молча, глубоко
задумавшись, и, видимо, начинала постепенно успокаиваться.
- Да, - сказала она наконец, - один человек будет от всего этого на
седьмом небе.
- Кто? - спросил Малыш.
- Фрида, - горько ответила фрекен Бок.
Потом, глубоко вздохнув, она направилась на кухню, чтобы вытереть пол
и унести таз.
Карлсон и Малыш были рады, что остались одни.
- И чего это люди волнуются по пустякам? - сказал Карлсон и пожал
плечами. - Я ведь ей ничего плохого не сделал.
- Ну да, - неуверенно согласился Малыш. - Только понизводил ее
немножко. Зато теперь мы станем самыми послушными.
Карлсон тоже так думал.
- Конечно, станем. Но я хочу немного позабавиться, а то не буду
играть!
Малыш напряженно выдумывал какое-нибудь забавное занятие для
Карлсона. Но он зря старался, потому что Карлсон все придумал сам и вдруг,
ни с того ни с сего, кинулся к шкафу Малыша.
- Погоди! - крикнул он. - Когда я был привидением, я видел там одну
толковую штуку!
Он вернулся с маленькой мышеловкой. Малыш нашел ее в деревне у
бабушки и привез в город.
"Я хочу поймать мышку и приручить ее, чтобы она у меня осталась
жить", - объяснил Малыш маме. Но мама сказала, что в городских квартирах
мыши, к счастью, не водятся, у них, во всяком случае, мышей точно нет.
Малыш пересказал все это Карлсону, но Карлсон возразил:
- Мыши заводятся незаметно. Твоя мама только обрадуется, если вдруг,
откуда ни возьмись, в доме появится маленькая нежданная мышка.
Он объяснил Малышу, как было бы хорошо, если бы они поймали эту
нежданную мышку. Ведь Карлсон мог бы держать ее у себя наверху, а когда у
нее народятся мышата, можно будет устроить настоящую мышиную ферму.
- И тогда я помещу в газете объявление, - заключил Карлсон. - "Кому
нужны мыши, обращайтесь в мышиную ферму Карлсона".
- Ага! И тогда можно будет расплодить мышей во всех городских домах!
- радостно подхватил Малыш и объяснил Карлсону, как заряжают мышеловку. -
Только в нее надо обязательно положить кусочек сыру или шкурку от свиного
сала, а то мышь не придет.
Карлсон полез в карман и вытащил оттуда маленький огрызок шпика.
- Как хорошо, что я его сберег. После обеда я все собирался кинуть
его в помойное ведро.
Он зарядил мышеловку и поставил ее под кровать Малыша.
- Теперь мышь может прийти когда захочет.
Они совсем забыли про фрекен Бок. Но вдруг услышали какой-то шум на
кухне.
- Похоже, что она готовит еду, - сказал Карлсон. - Она грохочет
сковородками.
Так оно и было, потому что из кухни донесся слабый, но чарующий запах
жарящихся тефтелей.
- Она обжаривает тефтели, оставшиеся от обеда, - объяснил Малыш. -
Ой, до чего же есть хочется!
Карлсон со всех ног кинулся к двери.
- Вперед, на кухню! - крикнул он.
Малыш подумал, что Карлсон и в самом деле храбрец, если он отважился
на такой шаг. Быть трусом Малышу не хотелось, и он тоже нерешительно
поплелся на кухню.
- Гей, гей, мы, я вижу, пришли как раз кстати. Нас ждет скромный
ужин, - сказал Карлсон.
Фрекен Бок стояла у плиты и переворачивала тефтели, но, увидев
Карлсона, она бросила сковородку и двинулась на него. Вид у нее был
угрожающий.
- Убирайся! - крикнула она. - Убирайся отсюда немедленно!
У Карлсона дрогнули губы, и он надулся.
- Так я не играю! Так я не играю! Так себя не ведут! Я тоже хочу
съесть несколько тефтелек. Разве ты не понимаешь, что, когда целый вечер
играешь в привидение, просыпается зверский аппетит?
Он сделал шаг к плите и взял со сковородки одну тефтельку. Вот этого
ему не следовало делать. Фрекен Бок взревела от бешенства и кинулась на
Карлсона, схватила его за шиворот и вытолкнула за дверь.
- Убирайся! - кричала она. - Убирайся домой и носа сюда больше не
показывай!
Малыш был просто в отчаянии.
- Ну, чего вы, фрекен Бок, так злитесь? - сказал он со слезами в
голосе. - Карлсон мой товарищ, разве можно его прогонять?
Больше он ничего не успел сказать, потому что дверь кухни
распахнулась и ворвался Карлсон, тоже злой как черт.
- Так я не играю! - кричал он. - Нет, так я не играю! Выставлять меня
с черного хода!.. Не выйдет!
Он подлетел к фрекен Бок и топнул ногой об пол.
- Подумать только, с черного хода!.. Я хочу. чтобы меня выставили с
парадного, как приличного человека!
Фрекен Бок снова схватила Карлсона за шиворот.
- С парадного? Охотно! - воскликнула она, потащила Карлсона через всю
квартиру и вытолкнула его через парадный ход, не обращая никакого внимания
на слезы и гневные вопли бегущего за ней Малыша. Так Карлсон добился
своего.
- Ну вот, теперь с тобой обошлись достаточно благородно? -
осведомилась фрекен Бок.
- Достаточно, - подтвердил Карлсон, и тогда фрекен Бок захлопнула за
ним дверь с таким грохотом что было слышно во всем доме.
- Ну наконец-то, - сказала она и пошла на кухню.
Малыш бежал за ней, он очень сердился:
- Ой! До чего вы, фрекен Бок, злая и несправедливая! Карлсон имеет
право быть на кухне!
Он там и был! Он стоял у плиты и ел тефтели
- Да, да, меня надо было выставить через парадную дверь, чтобы я смог
вернуться с черного ход и съесть несколько превосходных тефтелей, -
объяснил он.
Тогда фрекен Бок схватила Карлсона за шиворот в третий раз вытолкнула
за дверь, теперь опять с черного хода.
- Просто удивительно, - возмущалась она, - никакого с ним сладу
нет!.. Но я сейчас запру дверь и он все же останется с носом.
- Это мы еще посмотрим, - спокойно сказал Карлсон.
Фрекен Бок захлопнула дверь и проверила, защелкнулся ли замок.
- Тьфу, до чего же вы злая, фрекен Бок, - не унимался Малыш.
Но она не обращала никакого внимания на его слова. Она быстро подошла
к плите, на которой так аппетитно румянились тефтели.
- Может, и мне наконец-то удастся съесть хоть одну тефтельку после
всего того, что пришлось пережить в этот вечер, - сказала она.
Но тут из открытого окна раздался голос:
- Эй! Хозяева дома? Не найдется ли у вас двух-трех тефтелек?
На подоконнике сидел довольный Карлсон и широко улыбался. Увидев его,
Малыш не смог удержаться от смеха.
- Ты прилетел сюда с балкончика?
Карлсон кивнул:
- Точно. И вот я опять с вами! Вы, конечно, мне рады... особенно ты,
женщина, стоящая у плиты!
Фрекен Бок держала в руке тефтельку - она как раз собиралась сунуть
ее в рот, но при виде Карлсона застыла, уставившись на него.
- Никогда в жизни не видел такой прожорливой особы, - сказал Карлсон
и, сделав большой круг над плитой, схватил на лету несколько тефтелей и
быстро сунул их в рот. Потом он стремительно взмыл к самому потолку.
Но тут фрекен Бок как с цепи сорвалась. Она заорала не своим голосом,
схватила выбивалку для ковров и, размахивая ею, погналась за Карлсоном:
- Ах ты озорник! Да что же это такое! Неужели мне так и не удастся
тебя выгнать?
Карлсон, ликуя, кружил вокруг лампы.
- Гей, гей, вот теперь-то мы позабавимся на славу! - крикнул он. -
Так весело мне не было с тех пор, как папочка гнался за мной с мухобойкой!
Я тогда был маленький, но помню, тогда мы тоже здорово позабавились!
Карлсон метнулся в большую комнату, и снова началась бешеная погоня
по всей квартире. Впереди летел Карлсон - он кудахтал и визжал от
удовольствия, за ним мчалась фрекен Бок с выбивалкой для ковров, за ней
еле поспевал Малыш, а позади всех скакал Бимбо, бешено тявкая.
- Гей, гей! - кричал Карлсон.
Фрекен Бок не отставала от него, но всякий раз, когда она уже готова
была его схватить, Карлсон взмывал вверх, под самый потолок. А когда
фрекен Бок начинала размахивать выбивалкой, ему всегда удавалось пролететь
мимо, едва ее не коснувшись.
- Эй, эй, чур, не бить по ногам, так я не играю! - кричал Карлсон.
Фрекен Бок запыхалась, но продолжала подпрыгивать, и ее большие босые
ноги шлепали по паркету. Она, бедняжка, так и не успела еще обуться - ведь
весь вечер ей пришлось гонять по квартире. Она очень устала, но сдаваться
не собиралась.
- Ты у меня дождешься! - кричала она, продолжая погоню за Карлсоном.
Время от времени она подпрыгивала, чтобы стукнуть его выбивалкой, но
он только смеялся и набирал высоту. Малыш тоже хохотал до слез и никак не
мог остановиться. От смеха у него даже заболел живот, и, когда все они в
третий раз очутились в его комнате, он кинулся на кровать, чтобы хоть
немножко передохнуть. Смеяться у него уже не было сил. но он все же стонал
от смеха, глядя, как фрекен Бок мечется вдоль стен, пытаясь поймать
Карлсона.
- Гей, гей! - подбадривал ее Карлсон.
- Я тебе всыплю за это "гей, гей"! - кричала, едва переводя дыхание,
фрекен Бок. Она с остервенением размахивала выбивалкой, и в конце концов
ей удалось загнать Карлсона в угол, где стояла кровать Малыша.
- Ну вот, - воскликнула она с торжеством, - попался, голубчик!
Но вдруг она издала такой вопль, что у Малыша загудело в ушах. Он
перестал хохотать.
"Эх, Карлсон попался", - подумал он.
Но попался не Карлсон. Попалась фрекен Бок; большой палец ее правой
ноги угодил в мышеловку.
- Ой, ой, ой! - стонала фрекен Бок. - Ой, ой, ой!
Она подняла ногу и в ужасе уставилась на странную вещь, вцепившуюся в
ее большой палец.
- Ой, ой, ой! - завопил уже Малыш. - Подождите, я сейчас ее
раскрою... Простите, я этого не хотел...
- Ой, ой, ой! - продолжала вопить фрекен Бок, когда Малыш помог ей
высвободить палец и к ней вернулся дар речи. - Почему у тебя мышеловка под
кроватью?
Малышу было очень жаль мышеловки, и он сказал, запинаясь:
- Потому что... потому что... мы хотели поймать нежданную мышку.
- Но, конечно, не такую большую, - объяснил Карлсон. - Маленькую
мышку с длинным хвостиком.
Фрекен Бок покосилась на Карлсона и застонала:
- Опять ты... Когда же ты уберешься отсюда в конце концов?
И она снова погналась за ним с выбивалкой.
- Гей, гей! - закричал Карлсон.
Он вылетел в переднюю, а оттуда в большую комнату, а потом из нее в
комнату Малыша, и снова началась погоня по всей квартире: в кухню и из
кухни, в спальню и из спальни...
- Гей, гей! - кричал Карлсон.
- Ты у меня сейчас получишь "гей, гей"! - погрозила фрекен Бок,
задыхаясь от быстрого бега.
Она замахнулась выбивалкой и прыгнула что было сил, но, забыв в
азарте погони, что сдвинула всю мебель к дверям спальни, споткнулась о
книжную полку, стукнулась обо что-то головой и с грохотом рухнула на пол.
- Все! Теперь в Нурланде снова будет землетрясение, - сказал Карлсон.
Но Малыш в испуге кинулся к фрекен Бок.
- Ой, вы не расшиблись? - спросил он. - Бедная, бедная фрекен Бок...
- Помоги мне добраться до кровати... Будь добр... - прошептала фрекен
Бок.
И Малыш это сделал, вернее, попытался сделать. Но фрекен Бок была
такая грузная, а Малыш такой маленький, что у него ничего не вышло. Но тут
к ним подлетел Карлсон.
- Один и не пытайся, - сказал он Малышу. - Я тоже хочу помочь ее
тащить. Ведь самый послушный в мире я, а вовсе не ты!
Карлсон и Малыш собрались с силами и в конце концов доволокли фрекен
Бок до кровати.
- Бедная фрекен Бок! - вздохнул Малыш. - Как вы себя чувствуете? Вам
больно?
Фрекен Бок ответила не сразу, словно собираясь с мыслями.
- Мне кажется, у меня во всем теле нет ни одной целой косточки, -
сказала она наконец. - Но болеть, пожалуй, ничего не болит... Вот только,
когда смеюсь...
И она так захохотала, что кровать под ней затряслась.
Малыш с испугом глядел на нее - что это с ней такое?
- Как хотите, молодые люди, но такая тренировка, как нынче вечером,
не часто выдается, - сказала она. - И, боже праведный, до чего же это
взбадривает! - Она энергично кивнула: - Мы с Фридой занимаемся гимнастикой
по программе "упражнения для домашних хозяек". Теперь Фрида узнает, что
значит бегать. Подождите-ка...
- Гей, гей! - завопил Карлсон. - Ты прихвати с собой эту выбивалку и
тогда сможешь гонять Фриду по всему гимнастическому залу и так взбодрить
ее, что она своих не узнает!
Фрекен Бок вытаращила на него глаза.
- Ты еще со мной разговариваешь? Ты бы лучше помолчал да пошел бы на
кухню и принес мне несколько тефтелек!
Малыш радостно засмеялся.
- Да, после таких прыжков появляется зверский аппетит, - сказала она.
- Угадай, кто лучший в мире подносчик тефтелей? - сказал Карлсон,
убегая на кухню.
Потом Карлсон, Малыш и фрекен Бок, сидя на кровати, уплетали
прекрасный ужин с таким аппетитом, что за ушами трещало. Карлсон принес из
кухни полный поднос еды.
- Я обнаружил яблочную запеканку с ванильным соусом. Кроме того, я
прихватил ветчины, сыра, колбасы, соленых огурчиков, несколько сардин и
кусочек печеночного паштета. Но, сказки на милость, куда ты засунула торт
со взбитыми сливками? Его я не нашел...
- У нас торта нет, - ответила фрекен Бок.
У Карлсона дрогнули губы.
- И ты полагаешь, что можно наесться тефтелями, яблочной запеканкой с
ванильным соусом, ветчиной, сыром, колбасой, солеными огурцами да двумя
жалкими крохотными сардинками?
Фрекен Бок поглядела на него в упор.
- Нет, - сказала она подчеркнуто спокойным тоном. - Но ведь есть еще
и печеночный паштет.
Никогда еще Малышу не было так вкусно. Малыш, и Карлсон, и фрекен Бок
сидели рядком на кровати и жевали, глотали, и им было так уютно втроем! Но
вдруг фрекен Бок вскрикнула:
- Боже праведный, ведь Малыш должен быть изолирован, а мы притащили
сюда этого малого. - И она указала пальцем на Карлсона.
- Никто его не тащил, - сказал Малыш, - он сам прилетал. - Но все же
Малыш встревожился. - Подумай, Карлсон, а вдруг ты заболеешь этой самой
тиной?
- Угу... угу, - промычал Карлсон, потому что его рот был набит
яблочной запеканкой, и он не сразу смог заговорить. - Что мне какая-то
тина!.. Эге-гей! Подумаешь! К тому, кто переболел плюшечной лихорадкой,
никакая зараза не липнет.
- Нет, все равно нельзя, - сказала фрекен Бок со вздохом.
Карлсон проглотил последнюю тефтельку, облизал пальцы и сказал:
- Что и говорить, в этом доме живут, конечно, впроголодь, но в
остальном мне здесь хорошо. Так что я готов себя здесь тоже изолировать.
- О боже праведный! - воскликнула фрекен Бок. Она поглядела на
Карлсона, потом на пустой поднос. - После тебя мало что остается, -
сказала она.
Карлсон соскочил на пол и похлопал себя по животу.
- После того, как я поем, остается стол, - сказа. он. - Единственное,
что остается, - это стол.
Потом Карлсон нажал свою кнопку, мотор заработал, и Карлсон полетел к
раскрытому окну.
- Привет! - крикнул он. - Теперь вам волей-неволей придется некоторое
время обойтись без меня. Я тороплюсь..
- Привет, Карлсон! - крикнул Малыш. - Тебе в самом деле пора улетать?
- Так скоро? - печально добавила фрекен Бок.
- Да, мне надо поторопиться! - крикнул Карлсон. - А то я опоздаю к
ужину. Привет! - И он улетел

ГОРДАЯ ЮНАЯ ДЕВИЦА УЛЕТАЕТ ДАЛЕКО-ДАЛЕКО!

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и
он побежал в переднюю, чтобы взять трубку. Звонила мама.
- Бедный сынок... О, как это ужасно...
- Что ужасно? - спросил Малыш спросонок.
- Все, что ты пишешь в своем письме. Я так за вас волнуюсь...
- Почему? - спросил Малыш.
- Сам понимаешь, - сказала мама. - Бедный мой мальчик... Завтра утром
я приеду домой.
Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так, и не понял, почему
мама назвала его "бедный мой мальчик". Едва Малыш успел снова лечь и
задремать, как опять раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.
- Как ты поживаешь? - спросил папа. - Хорошо ли себя ведут Боссе и
Бетан?
- Не думаю, - сказал Малыш, - но точно не знаю, потому что они лежат
в эпидемии.
Малыш понял, что папа встревожился от его слов.
- Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?
А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа повторил мамины
слова:
- Бедный мой мальчик... Завтра утром я буду дома.
На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На этот
раз это был Боссе.
- Можешь передать домомучительнице и ее старенькому доктору, что,
хотя они и воображают себя знатоками, у нас все же не скарлатина. Мы с
Бетан завтра вернемся домой.
- У вас не тина? - переспросил Малыш.
- Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал здешний
доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.
- Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, - сказал Малыш.
Но Боссе уже повесил трубку.
Малыш оделся и пошел на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок, что его
больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло
пряностями.
- И я смогу уйти, - сказала фрекен Бок, когда Малыш сообщил ей, что
завтра вся семья будет в сборе. - Вот и хорошо, а то у вас я совсем
испорчу себе нервы.
Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там
варился какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем и
какими-то травами.
- Вот видишь, - сказала она, - его надо посолить, и поперчить как
следует, да поварить подольше, только тогда он вкусный. - Потом она с
тревогой посмотрела на Малыша. - Как ты думаешь, этот ужасный Карлсон
сегодня опять прилетит? Так хотелось бы спокойно провести последние часы в
вашем доме.
Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась веселая
песенка, которую кто-то пел во весь голос:

Солнце, солнце,
Загляни в оконце!

На подоконнике снова сидел Карлсон.
- Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.
Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:
- Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покой.
- Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак, -
сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного стола.
Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и Малыша. Карлсон сел
перед одним из них и взял в руки нож и вилку.
- Начинаем! Давайте завтракать! - Он приветливо кивнул фрекен Бок. -
Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.
Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.
- Что нам дадут? - спросил он, облизываясь.
- Хорошую взбучку, - ответила фрекен Бок и еще яростней принялась
мешать соус. - Ее ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у меня так ноет
все тело. что, боюсь, я уже не смогу гоняться за тобой сегодня.
Она вылила соус в миску и поставила ее на стол.
- Ешьте, - сказала она. - А я подожду, пока вы: кончите, потому что
доктор сказал, что мне во время еды нужен полный покой.
Карлсон сочувственно кивнул.
- Ну да, в доме, наверно, найдется несколько завалявшихся сухариков,
которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе..
Примостишься на краешке стола и погрызешь, наслаждаясь тишиной и покоем.
И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но
Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам,
с такого соуса он еще никогда не ел.
Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров,
заполненный соусом. Пока он этим занимался, Малыш осторожно попробовал
кусочек. Ой! Он задохнулся, слезы выступили на глазах. Рот горел огнем. Но
рядом стояла фрекен Бок и глядела на него с таким видом, что он только
глотнул воздух и промолчал.
Тут Карлсон оторвался от своей крепости:
- Что с тобой? Почему ты плачешь?
- Я... я вспомнил одну печальную вещь, - запинаясь, пробормотал
Малыш.
- Понятно, - сказал Карлсон и отправил в рот огромный кусок своей
башни. Но едва он проглотит его, как завопил не своим голосом, и из его
глаз тоже брызнули слезы.
- Что случилось? - спросила фрекен Бок.
- На вкус это лисий яд... Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты
сюда подсыпала, - сказал Карлсон. - Бери скорей большой шланг, у меня в
горле огонь! - Он утер слезы.
- О чем ты плачешь? - спросил Малыш.
- Я тоже вспомнил очень печальную вещь, - ответил Карлсон.
- Какую именно? - полюбопытствовал Малыш.
- Вот этот мясной соус, - сказал Карлсон.
Но весь этот разговор не пришелся по душе фрекен Бок.
- Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете
были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.
Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.
- Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих
тысяч, - попросил он.
Но фрекен Бок не желала давать адреса.
- Наверно, речь идет о маленьких дикарях из племени огнеедов, все
понятно, - сказал Карлсон. - Они всю жизнь только и делают, что глотают
огонь и серу.
Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок пошла
открывать.
- Пойдем посмотрим, кто пришел, - предложил Карлсон. - Быть может,
это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать все,
что у них есть, за эту пламенную кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она
продешевит... Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!
И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от него
отстать. Они стояли в передней за ее спиной и слышали, как чей-то
незнакомый голос произнес:
- Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и телевидения.
Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки
фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин - один из тех
красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых
фрекен Бок. сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.
- Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? - спросил господин Пек.
- Это я, - ответила фрекен Бок. - Но я уплатила и за радио, и за
телевидение, так что проверять вам нечего.
Господин Пек любезно улыбнулся.
- Я пришел не в связи с оплатой, - объяснил он. - Нет, меня привела
сюда история с привидениями, о которых вы нам писали... Мы хотели бы
сделать на этом материале новую программу.
Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.
- Что с вами, вам стало нехорошо? - прервал наконец молчание господин
Пек.
- Да, да, мне нехорошо, - подхватила фрекен Бок. - Это самая ужасная
минута в моей жизни.
Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже
праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пек наверняка
заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они
увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными
камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться.
О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.
Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в
прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый
реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из
своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались
в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Все это, по мнению Малыша,
было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот
ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл
его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:
- Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!
И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже
сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и
залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно
посмотрел на тех двоих, которые все еще стояли в дверях... Успели ли они
что-нибудь заметить?
Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой.
Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя
дурно.
- Это было не привидение, - сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая
слезы. - Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.
- Так, значит, никаких привидений не было? - разочарованно
переспросил господин Пек.
Фрекен Бок не могла больше сдерживать елезы - она разрыдалась.
- Нет, привидений не было... И я не смогу выступить по телевидению...
никогда, только Фрида!..
Господин Пек похлопывал ее по руке, чтобы успокоить:
- Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает,
может, вам еще и придется выступить.
- Нет, нет, все надежды рухнули... - сказала фрекен Бок и, закрыв
лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.
Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш ее очень пожалел, и
ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во всем виноватым. И вдруг
из ящика раздалось негромкое урчание.
- Ох, простите! - сказала сконфуженная фрекен Бок. - Это у меня,
наверно, с голоду.
- Да, с голоду всегда бурчит в животе, - любезно подтвердил господин
Пек, - но ваш завтрак, должно быть, уже готов: я слышу такой изумительный
аромат. Что у вас сегодня на завтрак? - полюбопытствовал господин Пек.
- Ах, всего лишь мясной соус... Блюдо моего изобретения... "Соус по
рецепту Хильдур Бок" - так я его назвала, - скромно, но с достоинством
ответила фрекен Бок и вздохнула.
- Пахнет на редкость вкусно, - сказал господин Пек. - Просто
возбуждает аппетит.
Фрекен Бок поднялась с ящика.
- Отведайте, прошу вас... А эти глупые карапузы еще нос воротят, -
обиженно добавила она.
Господин Пек немного поцеремонился - все твердил, что ему, мол,
неловко, - но дело кончилось тем, что они вместе удалились на кухню.
Малыш приподнял крышку и поглядел на Карлсона, который, удобно
устроившись на костюмах, негромко урчал.
- Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдет, - прошептал Малыш, - не
то попадешь в телевизор.
- Ну да, тебе легко говорить, - сказал Карлсон. - Здесь не менее
тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь терять нечего.
Тогда Малыш немного приоткрыл крышку ящика, чтобы туда проникал
воздух, и помчался на кухню. Он хотел посмотреть, какой будет вид у
господина Пека, когда он отведает соус фрекен Бок.
Трудно поверить, но господин Пек преспокойно сидел за столом и
уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось есть ничего вкуснее.
И на глазах у него не было никаких слез. Зато у фрекен Бок они катились
градом, но, конечно, не из-за соуса. Нет, нет, просто она продолжала
оплакивать провал своей телевизионной передачи. И даже похвалы, которые
господин Пек так щедро расточал ее огненному блюду, не могли ее утешить.
Она чувствовала себя бесконечно несчастной.
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Господин Пек вдруг
уставился в потолок и воскликнул:
- Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!
Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.
- Где это я буду выступать завтра вечером? - мрачно спросила она.
- Как - где? По телевидению! - сказал господин Пек. - В передаче
" Искусный кулинар". Вы расскажете всем шведам, как приготовить "Соус
Хильдур Бок"...
И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но вскоре она
пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза ее сияли.
- Вы говорите, завтра вечером... По телевидению? Мой соус... Я
расскажу о нем по телевидению всему шведскому народу? О господи!..
Подумать только! А Фрида ничего не понимает в готовке, она говорит. что
моими кушаньями можно только свиней кормить!
Малыш слушал затаив дыхание, потому что все это было ему очень
интересно. Он едва не забыл про Карлсона, спрятанного в ящике. Но тут
вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался какой-то скрип. Ну да,
этого следовало ожидать... Карлсон! Дверь из кухни была приоткрыта, и
Малыш увидел, что Карлсон разгуливает по прихожей. Но ни фрекен Бок, ни
господин Пек еще ничего не заметили.
Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже праведный, на
кого он был похож в старом маскарадном костюме Бетан! На нем была длинная
бархатная юбка, которая путалась в ногах, мешая ходить, и две тюлевые
накидки: одна украшала его спереди, другая - сзади! Он казался маленькой
кругленькой бойкой девочкой. И эта маленькая бойкая девочка неумолимо
приближалась к кухне.
Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шел на кухню, но тот
будто не понимал их, только кивал в ответ и подходил все ближе.
- Гордая юная девица входит в парадный зал! - произнес Карлсон и
застыл в дверях, играя своими накидками.
Вид у него был такой, что господин Пек широко раскрыл глаза:
- Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?
Но тут фрекен Бок как заорет:
- Милая девочка! Нет, извините, это не милая девочка, а самый
отвратительный сорванец из всех, которых мне довелось видеть на своем
веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка! Но Карлсон ее не послушался.
- Гордая юная девица танцует и веселится, - продолжал он свое.
И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не видел, да,
надо думать, что и господин Пек тоже.
Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от времени он
подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.
"Что за дурацкий танец, - подумал Малыш. - Но это еще куда ни шло,
только бы он не вздумал летать. О, только бы он не летал!"
Карлсон завесил себя накидками так, что пропеллера вовсе не было
видно, чему Малыш был очень рад. Если он все же вдруг взлетит к потолку,
то господин Пек наверняка упадет в обморок, а потом, едва придя в себя,
пришлет сюда людей с телевизионными камерами.
Господин Пек смотрел на этот странный танец и смеялся, смеялся все
громче и громче. Тогда Карлсон тоже стал хихикать в ответ, да еще
подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо него, размахивая своими
накидками.
- До чего веселый мальчишка! - воскликнул господин Пек. - Он
наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской передаче.
Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.
- Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу освободить меня
от этого дела. Если вы хотите найти кого-нибудь, кто перевернет вверх
тормашками телевизионную студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.
Малыш кивнул:
- Да, это правда. А когда эта студия перевернется вверх тормашками,
он скажет: "Пустяки, дело житейское". Так что лучше остерегайтесь его!
Господин Пек не настаивал.
- Если так, то не надо. Я только предложил. Мальчишек полным-полно!..
И господин Пек вдруг заторопился. У него, оказывается, скоро
передача, и ему пора идти.
Но тут Малыш увидел, что Карлсон нащупывает кнопку на животе, и до
смерти испугался, что в последнюю минуту все выяснится.
- Нет, Карлсон... нет, не надо, - шептал ему в тревоге Малыш.
Карлсон с невозмутимым видом продолжал искать кнопку, ему трудно было
добраться до нее из-за всех этих тюлевых накидок.
Господин Пек уже стоял в дверях, когда вдруг зажужжал моторчик
Карлсона.
- Я и не знал, что над Вазастаном проходит маршрут вертолетов, -
сказал господин Пек. - Не думаю, чтобы им следовало здесь летать, многим
этот шум мешает. Прощайте, фрекен Бок. До завтра!
И господин Пек ушел.
А Карлсон взмыл к потолку, сделал несколько кругов, облетел лампу и
на прощание помахал фрекен Бок тюлевыми накидками.
- Гордая юная девица улетает далеко-далеко! - крикнул он. - Привет,
гей-гей!

КРАСИВЫЙ, УМНЫЙ И В МЕРУ УПИТАННЫЙ

Время после обеда Малыш провел наверху у Карлсона, в его домике на
крыше. Он объяснил Карлсону, почему надо оставить в покое фрекен Бок.
- Понимаешь, она хочет сделать торт со взбитыми сливками, потому что
мама, и папа, и Боссе, и Бетан возвращаются завтра домой.
Карлсону это показалось убедительно.
- Да, если она делает торт со взбитыми сливками, ее надо оставить в
покое. Опасно низводить домомучительницу, когда она взбивает сливки, а то
она скиснет, а вместе с ней и сливки.
Вот почему последние часы в семье Свантесон фрекен Бок провела в
полном покое - так, как она хотела. Малыш и Карлсон тоже спокойно сидели у
камина в домике на крыше. Им было очень хорошо и уютно. Карлсон быстро
слетал на улицу Хетерге и купил там яблок.
- Я за них честно отдал пять эре, - сказал он Малышу. - Не хочу,
чтобы меня заподозрили в краже. Ведь я самый честный в мире! - Разве эти
яблоки стоят всего пять эре?
- Видишь ли, я не мог спросить их цену, - объяснил Карлсон, - потому
что продавщица как раз пошла пить кофе.
Нанизав яблоки на проволоку, Карлсон пек их над огнем.
- Угадай, кто лучший в мире специалист по печеным яблокам? - спросил
Карлсон.
- Ты, Карлсон, - ответил Малыш.
И они ели печеные яблоки, и сидели у огня, а сумерки все сгущались.
" Как хорошо, когда трещат поленья! - подумал Малыш. - Дни стали холодными.
По всему видно, что пришла осень".
- Я все собираюсь слетать в деревню и купить дров у какого-нибудь
крестьянина. Знаешь, какие скупые эти крестьяне, но, к счастью, они тоже
иногда уходят пить кофе, - сказал Карлсон.
Он встал и подбросил в огонь два больших березовых полена.
- Я люблю, чтобы было жарко натоплено, - сказал он. - Остаться зимой
без дров - нет, так я н играю. И, не стесняясь, скажу это крестьянину.
Когда камин прогорел, в комнате стало темно, и Карлсон зажег
керосиновую лампу, которая висела у самого потолка над верстаком. Она
осветила теплым, живым светом комнату и все те вещи, которые валялись на
верстаке.
Малыш спросил, не могут ли они чем-нибудь обменяться, и Карлсон
сказал, что он готов.
- Но когда ты захочешь что-нибудь взять, ты должен сперва спросить у
меня разрешения. Иногда я буду говорить "да", а иногда - "нет"... Хотя
чаще всего я буду говорить "нет", потому что все это мое и я не хочу ни с
чем расставаться, а то я не играю.
И тогда Малыш начал спрашивать разрешения подряд на все вещи, которые
лежали на верстаке, а получил всего-навсего на старый разбитый будильник,
который Карлсон сам разобрал, а потом снова собрал. Но все равно игра эта
была такой интересной, что Малыш даже представить себе не мог ничего более
увлекательного.
Но потом Карлсону это наскучило, и он предложил постолярничать.
- Это самое веселое на свете занятие, и можно сделать так много
чудесных вещиц, - сказал Карлсон. - Во всяком случае, я могу.
Он скинул все, что валялось на верстаке, прямо на пол и вытащил
из-под диванчика доски и чурки. И оба они - и Карлсон и Малыш - принялись
пилить, строгать, и сколачивать, так что все загудело вокруг.
Малыш делал пароход. Он сбил две досточки, а сверху приладил круглую
чурочку. Пароход и в самом деле получился очень хороший.
Карлсон сказал, что должен сделать скворечник и повесить его возле
своего домика, чтобы там жили маленькие птички. Но то, что у него вышло,
совсем не походило ни на скворечник, ни, впрочем, на что-либо другое.
Весьма трудно было сказать, что за штуку он смастерил.
- Это что? - спросил Малыш.
Карлсон склонил набок голову и поглядел на свое произведение.
- Так, одна вещь, - сказал он. - Отличная маленькая вещица. Угадай, у
кого в мире самые золотые руки?
- У тебя, Карлсон.
Наступил вечер. Малышу пора было идти домой и ложиться спать.
Приходилось расставаться с Карлсоном и с его маленьким домиком, где было
так уютно, и со всеми его вещами: и с его верстаком, и с его коптящей
керосиновой лампой, и с его дровяным сарайчиком, и с его камином, в
котором так долго не прогорали головешки, согревая и освещая комнату.
Трудно было все это покинуть, но ведь он знал, что скоро снова вернется
сюда. О, как чудесно, что домик Карлсона находился на его крыше, а не на
какой-нибудь другой!
Они вышли. Над ними сверкало звездное небо. Никогда прежде Малыш не
видел столько звезд, да таких ярких, да так близко! Нет, конечно, не
близко, до них было много тысяч километров, Малыш это знал, и все же... О,
над домиком Карлсона раскинулся звездный шатер, и до него, казалось, рукой
подать, и вместе с тем так бесконечно далеко!
- На что ты глазеешь? - нетерпеливо спросил Карлсон. - Мне холодно.
Ну, ты летишь или раздумал?
- Лечу, - ответил Малыш. - Спасибо.

А на следующий день... Что это был за день! Сперва вернулись Боссе и
Бетан, потом папа, а последней - но все равно это было самое главное! -
мама. Малыш кинулся к ней и крепко ее обнял. Пусть она больше никогда от
него не уезжает! Все они - и папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш, и фрекен
Бок, и Бимбо - окружили маму.
- А твое переутомление уже прошло? - спросил Малыш. - Как это оно
могло так быстро пройти?
- Оно прошло, как только я получила твое письмо, - сказала мама. -
Когда я узнала, что вы все больны и изолированы, я почувствовала, что тоже
всерьез захвораю, если немедленно не вернусь домой.
Фрекен Бок покачала головой.
- Вы поступили неразумно, фру Свантесон. Но я буду время от времени
приходить к вам помогать немного по хозяйству, - сказала фрекен Бок. - А
теперь я должна немедленно уйти. Сегодня вечером я выступаю по
телевидению.
Как все удивились: и мама, и папа. и Боссе, и Бетан.
- В самом деле? Мы все хотим на вас посмотреть. Обязательно будем
смотреть, - сказал папа.
Фрекен Бок гордо вскинула голову.
- Надеюсь. Надеюсь, весь шведский народ будет смотреть на меня.
И она заторопилась.
- Ведь мне надо успеть сделать прическу, и принять ванну, и побывать
у массажистки и маникюрши, и купить новые стельки. Необходимо привести
себя в порядок перед выступлением по телевидению.
Бетан рассмеялась.
- Новые стельки?.. Да кто их увидит по телевизору?
Фрекен Бок посмотрела на нее неодобрительно.
- А разве я сказала, что их кто-нибудь увидит? Во всяком случае, мне
нужны новые стельки... Чувствуешь себя уверенней, когда знаешь, что у тебя
все с головы до ног в порядке. Хотя это, может, и не всем понятно. Но мы -
те, что всегда выступают по телевидению, - мы-то хорошо это знаем.
Фрекен Бок торопливо попрощалась и ушла.
- Вот и нет больше домомучительницы, - сказал Боссе, когда за ней
захлопнулась дверь.
Малыш задумчиво кивнул.
- А я к ней уже привык, - сказал он. - И торт со взбитыми сливками
она сделала хороший - такой большой, воздушный - и украсила его кусочками
ананаса.
- Мы оставим торт на вечер. Будем пить кофе. есть торт и смотреть по
телевизору выступление фрекен Бок.
Так все и было. Когда подошло время передачи, Малыш позвонил
Карлсону. Он дернул шнурок, спрятанный за занавесками, один раз, что
означало: "Прилетай скорее". И Карлсон прилетел. Вся семья собралась у
телевизора, кофейные чашки и торт со взбитыми сливками стояли на столе.
- Вот и мы с Карлсоном, - сказал Малыш, когда они вошли в столовую.
- Да, вот и я, - повторил Карлсон и развалился в самом мягком кресле.
- Наконец-то, я вижу, здесь появился тортик со сливками, и, надо сказать,
весьма кстати. Могу ли я получить немедленно кусочек... очень большой
кусочек?
- Мальчики получают торт в последнюю очередь, - сказала мама. А кроме
того, это мое место. Вы с Малышом можете оба сесть прямо на пол перед
телевизором, а потом я дам вам по куску.
Карлсон обратился к Малышу:
- Слыхал? Она что, всегда так с тобой обращается? Бедное дитя!
Потом он улыбнулся, вид у него был довольный.
- Хорошо, что она и со мной так обращается, потому что это
справедливо, а иначе я не играю.
И они оба, Малыш и Карлсон, сели на пол перед телевизором и ели торт,
ожидая выступления фрекен Бок.
- Сейчас начнется, - сказал папа.
И в самом деле, на экране появилась фрекен Бок. А рядом с ней
господин Пек. Он вел программу.
- Домомучительница как живая! - воскликнул Карлсон. - Гей, гей! Вот
сейчас-то мы позабавимся!
Фрекен Бок вздрогнула. Казалось, она услышала слова Карлсона. А
может, она просто очень волновалась, потому что стояла перед всем шведским
народом и должна была ему поведать, как приготовить "Соус Хильдур Бок".
- Скажите, пожалуйста, - начал господин Пек, - как вам пришла мысль
сделать именно это блюдо?
- Очень просто, - сказала фрекен Бок. - Когда у тебя есть сестра,
которая ничего не смыслит в кулинарии...
Тут она умолкла, потому что Карлсон протянул вперед свою маленькую
пухлую ручку и выключил телевизор.
- Домомучительница появляется и исчезает по моему желанию, - сказал
он.
Но вмешалась мама.
- Немедленно снова включи, - сказала она. - И больше так не делай, а
то тебе придется уйти.
Карлсон толкнул Малыша в бок и прошептал:
- А чего еще нельзя делать в вашем доме?
- Молчи. Посмотрим на фрекен Бок, - сказал Малыш.
- ...а чтобы было вкусно, его надо как следует посолить, поперчить, и
пусть кипит подольше, - договорила фрекен Бок.
И у всех на глазах она солила, и перчила, и кипятила всласть, а когда
соус был готов, поглядела с экрана лукавым взглядом и спросила:
- Может, попробуете?
- Спасибо, только не я, - сказал Карлсон. - Но так и быть, если ты
мне дашь имена и адреса, я приведу к тебе двух-трех маленьких огнеедов, о
которых ты говорила. Они охотно попробуют!
Потом господин Пек поблагодарил фрекен Бок за то, что она согласилась
прийти и рассказать, как она готовит этот соус, и на этом передача явно
должна была кончиться, но тут фрекен Бок вдруг спросила:
- Скажите, пожалуйста, я могу передать привет сестре?
Господин Пек выглядел растерянным.
- Ну ладно, передавайте, только побыстрее!
И тогда фрекен Бок на экране помахала рукой и сказала:
- Привет, Фрида, ты меня слышишь? Надеюсь, ты не упала со стула?
- Я тоже на это надеюсь, - сказал Карлсон. - А те не миновать
землетрясения в Нурланде.
- Ну что ты болтаешь? - спросил Малыш. - Ты ведь не знаешь, какая эта
Фрида. Может, она вовсе не такая огромная, как фрекен Бок.
- Представь себе, знаю, - сказал Карлсон. - Я ведь несколько раз был
у них дома, на Фрейгатен, и играл там в привидение.
Потом Карлсон и Малыш съели еще по куску торта и смотрели, как
жонглер на экране кидает в воздух одновременно пять тарелок и потом ловит
все пять на лету. Малышу было скучно смотреть на жонглера, но у Карлсона
глаза так и сияли, и поэтому Малыш тоже был счастлив.
Все было очень приятно, и Малыш так радовался что все сидели вместе с
ним - и мама, и папа, и Боссе и Бетан, и Бимбо... и даже Карлсон!
Когда с тортом было покончено, Карлсон схватил блюдо, слизал с него
крем, потом подкинул вверх, как на экране жонглер тарелки.
- Тот парень в ящике не промах, - сказал Карлсон. - До чего же
здорово! Угадай, кто лучший в мире кидальщик блюд?
Он подбросил блюдо так высоко, что оно едва не ударилось о потолок, и
Малыш испугался:
- Довольно, Карлсон, не надо... ну, не надо!
Мама и все остальные смотрели телевизор. Там танцевала балерина, и
никто не заметил, что вытворяет Карлсон.
А Малыш все шептал: "Брось, Карлсон, не надо" но это не помогало, и
Карлсон безмятежно продолжал кидать блюдо.
- Какое у вас красивое блюдо! - воскликнул Карлсон и снова подбросил
его к потолку. - Точнее сказать, у вас было красивое блюдо, - поправился
он и нагнулся, чтобы собрать осколки. - Ну ничего, это пустяки, дело
житейское...
Но мама услышала, как блюдо стукнулось об пол и разбилось. Она как
следует отшлепала Карлсона и сказала:
- Это было мое любимое блюдо, а вовсе не пустяки и не дело житейское.
Малыш был недоволен, что так обходятся с лучшим в мире жонглером, но
он понимал, что маме жаль блюдо, и попытался ее утешить:
- Я достану из своей копилки деньги и куплю тебе новое блюдо.
Но тут Карлсон сунул руку в карман, вынул пятиэровую монетку и
протянул ее маме.
- Я сам плачу за то, что было. Вот! Пожалуйста! Купи новое блюдо, а
сдачу можешь оставить себе.
- Спасибо, милый Карлсон, - сказала мама. - Знаешь что, купи на
оставшиеся деньги несколько дешевых вазочек и швыряй ими в меня, когда
снова будешь сердиться.
Малыш прижался к маме:
- Мама, ты не сердишься на Карлсона, скажи?
Мама потрепала по руке сперва Карлсона, потом Малыша и сказала, что
больше на них не сердится.
Потом Карлсон стал прощаться:
- Привет, мне пора домой, а то я опоздаю к ужину.
- А что у тебя сегодня на ужин? - спросил Малыш.
- "Соус Карлсона, который живет на крыше", - сказал Карлсон. - Только
я не положу в него столько лисьего яда, сколько кладет домомучительница,
можешь мне поверить. Угадай, кто лучший в мире мастер по соусам?
- Ты, Карлсон, - сказал Малыш.

Час спустя Малыш уже лежал в своей кроватке, а рядом стояла корзинка,
где спал Бимбо. Все - и мама, и папа, и Боссе, и Бетан - пришли к нему в
комнату пожелать спокойной ночи. Малыша уже одолевал сон. Но он еще не
спал, а думал о Карлсоне. Что он сейчас делает, Карлсон? Может, как раз
что-нибудь мастерит... скворечник или еще что...
"Завтра, когда я приду из школы, - думал Малыш, - я позвоню Карлсону
и спрошу, нельзя ли мне слетать к нему и тоже еще что-нибудь смастерить".
А потом Малыш подумал: "Как хорошо, что Карлсон провел звонок, я
позвоню ему всегда, когда захочу". И вдруг понял, что он уже захотел.
Он вскочил с постели, босиком подбежал к окну и дернул за шнурок. Три
раза. Этот сигнал означал: "Какое счастье, что на свете есть такой
красивый, умный, в меру упитанный и храбрый человечек, как ты, лучший в
мире Карлсон!"
Малыш еще постоял немного у окна, не потому что ждал ответа, а просто
так, и вдруг, представьте себе, прилетел Карлсон.
- Да, ты прав, - сказал он, - :это и в самом деле очень хорошо.
Больше Карлсон ничего не сказал и тут же улетел назад, в свой зеленый
домик на крыше.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ:КАРЛСОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ, ПРОКАЗНИЧАЕТ ОПЯТЬ

КАЖДЫЙ ИМЕЕТ ПРАВО БЫТЬ КАРЛСОНОМ

Однажды утром спросонья Малыш услышал взволнованные голоса,
доносившиеся из кухни. Папа и мама явно были чем-то огорчены.
- Ну вот, дождались! - сказал папа. - Ты только погляди, что написано
в газете. На, прочти сама.
- Ужасно! - воскликнула мама. - Просто ужас какой-то!
Малыш мигом соскочил с постели. Ему не терпелось узнать, что же
именно ужасно. И он узнал.
На первой странице газеты огромными буквами был набран заголовок:
"Что это: летающий бочонок или нечто другое?" А под заголовком -
статья:
"Странный неопознанный объект летает над Стокгольмом. Очевидцы
сообщают, что за последнее время неоднократно видели в районе Вазастана
некий летающий предмет, напоминающий по виду маленький пивной бочонок. Он
издает звуки, похожие на гул мотора. Представители Авиакомпании ничего не
смогли сообщить нам относительно этих полетов. Поэтому возникло
предположение, что это иностранный спутник-шпион, запущенный в воздушное
пространство с разведывательными целями. Тайна этих полетов должна быть
раскрыта, а неопознанный объект - пойман. Если он действительно окажется
шпионом, его необходимо передать для расследования в руки полиции.
Кто раскроет летающую тайну Вазастана? Редакция газеты назначает
вознаграждение в 10000 крон. Тот, кому посчастливится поймать этот
таинственный предмет, получит премию в 10000 крон. Ловите его, несите в
редакцию, получайте деньги!"
- Бедный Карлсон, который живет на крыше, - сказала мама. - Теперь
начнется на него охота.
Малыш разом и испугался, и рассердился, и огорчился.
- Почему Карлсона не могут оставить в покое! - закричал он. - Он ведь
не делает ничего плохого. Живет себе в своем домике на крыше и летает
взад-вперед. Разве Карлсон в чем-то виноват?
- Нет, - сказал папа, - Карлсон ни в чем не виноват. Только он... как
бы это сказать... ну, несколько необычен, что ли...
Да, что и говорить, Карлсон несколько необычен, с этим Малыш был
вынужден согласиться. Разве обычно, когда в домике на крыше живет
маленький толстенький человечек да еще с пропеллером на спине и с кнопкой
на животе?
А ведь Карлсон был как раз таким человечком. И он был лучшим другом
Малыша. Да, именно Карлсон, а не Кристер и Гунилла, которых Малыш тоже
очень любил и с которыми играл, когда Карлсон вдруг исчезал куда-то или
просто был занят.
Карлсон уверял, что Кристер и Гунилла не идут с ним ни в какое
сравнение, и всякий раз сердился, когда Малыш о них заговаривал.
- Ставить этих карапузов на одну доску со мной! - возмущался Карлсон.
- Со мной, таким красивым и в меру упитанным мужчиной в самом расцвете
сил! Многим ли глупым мальчишкам посчастливилось иметь такого лучшего
друга, как я? Ну, отвечай!
- Нет, нет, только мне одному, - говорил Малыш, и всякий раз сердце
его замирало от радости. Как ему повезло, что Карлсон поселился на крыше
именно его дома! Ведь в Вазастане полно таких вот старых, некрасивых
домов, как тот, в котором жила семья Свантесонов! Какая удача, что Карлсон
случайно оказался на его крыше, а не на какой-нибудь другой!
Правда, мама и папа Малыша сперва вовсе не были в восторге от того,
что в доме появился Карлсон. И Боссе и Бетан поначалу его тоже невзлюбили.
Вся семья - за исключением Малыша, конечно, - считала, что Карлсон - самый
вздорный, самый дерзкий, самый несносный озорник, какой только бывает на
свете. Но постепенно все к нему привыкли. Теперь Карлсон, пожалуй, им даже
нравился, а главное, они понимали, что он необходим Малышу. Ведь Боссе и
Бетан были гораздо старше его, поэтому Малыш никак не мог обойтись без
лучшего друга. И хотя у него была собака - изумительный щенок Бим-бо, -
Карлсон ему был совершенно необходим.
- Я думаю, что и Карлсон не может обойтись без Малыша, - сказала
мама.
Но с самого начала мама и папа решили никому не говорить о
существовании Карлсона. Они прекрасно понимали, что будет твориться в их
доме, если о Карлсоне узнают на телевидении, а газеты и журналы захотят
печатать о нем статьи, скажем, под заголовком: "Карлсон у себя дома".
- Вот будет смешно, - сказал Боссе, - если мы вдруг увидим в
каком-нибудь журнале фотографию Карлсона... Представляешь, он сидит у себя
в гостиной, любуется букетом красных роз...
- Заглохни! - оборвал его Малыш. - Ты же знаешь, что у Карлсона
никакой гостиной нет, у него всего-навсего одна комнатушка, и никаких роз
там нет
Да, все это Боссе знал и сам. Однажды все они - и Боссе, и Бетан, и
мама, и папа - правда, только один раз, видели домик Карлсона. Они вылезли
на крышу через слуховое окно - обычно так лазают только трубочисты, - и
Малыш показал им маленький домик за трубой.
Мама немножко испугалась, когда поглядела с крыши вниз, на улицу. У
нее даже закружилась голова, и ей пришлось схватиться рукой за трубу.
- Малыш, обещай мне сейчас же, что ты никогда не полезешь на крышу
один, - сказала она.
- Ладно, - буркнул Малыш, подумав. - Я никогда не полезу на крышу
один... раз я полезу туда с Карлсоном, - добавил он шепотом.
Но мама, видно, не расслышала его последних слов; ну и ладно, пусть
она пеняет на себя. Как она может требовать, чтобы Малыш никогда не бывал
у Карлсона? Мама ведь и понятия не имеет, как весело сидеть в тесной
комнатке Карлсона, битком набитой всякими диковинными и чудными вещами.
"А теперь, после этой дурацкой статьи, все, наверное, кончится!" - с
горечью думал Малыш.
- Ты должен предупредить Карлсона, - сказал папа, - пусть будет
поосторожней. Некоторое время ему лучше не летать по Вазастану. Вы можете
играть в твоей комнате, тогда его никто не увидит.
- Но если он начнет безобразничать, я его живо выставлю вон, -
добавила мама и протянула Малышу тарелку с кашей.
Бимбо тоже получил свою порцию каши. Папа попрощался и пошел на
работу. И маме, как выяснилось, тоже надо было уходить.
- Я иду в бюро путешествий, чтобы узнать, нет ли там для нас
какого-нибудь интересного маршрута. Папа на днях уходит в отпуск, -
сказала она и поцеловала Малыша. - Я скоро вернусь.
И Малыш остался один. Один с Бимбо, с тарелкой каши и со своими
мыслями. И с газетой. Он придвину ее к себе и стал разглядывать. Под
заметкой о Карлсоне была напечатана фотография огромной белого парохода,
который прибыл с туристами в Стокгольм и стоял теперь на якоре в Стремене.
Малыш долго глядел на снимок - белый пароход был невероятно красив! Как
Малышу захотелось подняться на борт этого прекрасного корабля и уплыть
куда-нибудь далеко-далеко!
Он старался смотреть только на эту фотографию, но взгляд его то и
дело соскальзывал на крупные буквы заголовка:
"Что это: летающий бочонок или нечто другое?"
Малыш очень разволновался. Необходимо как можно скорее поговорить с
Карлсоном, но сделать это надо осторожно, чтобы не испугать его, а то он
вдруг улетит и никогда больше не вернется!
Малыш вздохнул. И нехотя сунул в рот ложку каши. Но кашу не
проглотил, а держал ее на языке, словно желал получше распробовать. Малыш
был маленьким худеньким мальчиком с плохим аппетитом - таких ведь немало.
Он мог часами сидеть перед тарелкой с едой и вяло ковырять ложкой или
вилкой, но так и не доесть до конца.
"Что-то каша невкусная, - подумал Малыш. - Может, будет вкуснее, если
добавить сахарку..." Он потянулся за сахарницей, но в эту минуту услышал
гул мотора у окна, и тут же в кухню влетел Карлсон.
- Привет, Малыш! - крикнул он. - Ты знаешь, кто лучший в мире друг? А
еще угадай, почему этот друг появился здесь именно сейчас!
Малыш поспешно проглотил кашу, которую так долго держал во рту.
- Лучший в мире друг - это ты, Карлсон! Но я не знаю, почему ты
прилетел именно сейчас.
- Чур, гадать до трех раз! - сказал Карлсон. - Может, потому что я
соскучился по тебе, глупый мальчишка? Может, я попал сюда по ошибке, а
собирался вовсе слетать в Королевский парк? А может, я почуял, что здесь
пахнет кашей? Раз, два три, говори, не задерживайся!..
Малыш засиял.
- Наверное, потому что ты по мне соскучился, - сказал он смущенно.
- А вот и нет! И в Королевский парк я тоже лететь не собирался. Так
что гадать тебе больше нечего.
"Королевский парк! - с ужасом подумал Малыш. - Туда Карлсону никак
нельзя лететь. Да и вообще ему нельзя туда, где полным-полно народа, где
его увидят. Придется ему это сейчас объяснить".
- Слушай, Карлсон... - начал Малыш и тут же умолк, потому что вдруг
заметил, что Карлсон чем-то явно недоволен.
Он угрюмо глядел на Малыша и чмокал губами.
- Приходишь голодный как пес, - ворчал Карлсон, - а этот сидит себе
как ни в чем не бывало перед полной тарелкой каши, вокруг шеи у него
повязана салфетка, и он бубнит себе под нос, что надо съесть ложку за
маму, ложку за папу, ложку за тетю Августу...
- За какую тетю Августу? - спросил Малыш, сгорая от любопытства.
- Понятия не имею, - ответил Карлсон. - Так зачем же есть кашу за ее
здоровье? - рассмеялся Малыш.
Но Карлсону было не до смеха.
- Ах, вот как! Значит, твой друг должен умереть с голоду только
потому, что ты не знаешь каких-то там старых теток, которые живут где-то у
черта на рогах!
Малыш вскочил, вынул из буфета тарелку и сказал Карлсону, чтобы он
сам положил себе сколько хочет. Все еще мрачный как туча, Карлсон взял
кастрюлю и принялся накладывать кашу в тарелку. Он накладывал и
накладывал, а когда выскреб все до дна, стал водить указательным пальцем
по стенке кастрюли, отколупывая и то, что прилипло.
- У тебя не мама, а золото, - сказал Карлсон, - жаль только, что она
такая жадная. Никогда не видел, чтобы варили так мало каши.
Только после того как вся каша до последней крупинки оказалась у
Карлсона в тарелке, он приступил к еде, да так, что за ушами трещало. На
несколько минут все звуки в кухне заглушило громкое чавканье, которое
всегда раздается, когда кто-нибудь очень жадно уплетает кашу.
- К сожалению, за здоровье тети Августы уже съесть нечего, - заявил
Карлсон и вытер ладонью рот. - Но что я вижу! Здесь есть булочки!
Спокойствие, только спокойствие. Милая тетя Августа, все в порядке, живи
спокойно-преспокойно в своем далеком городке Тумбе или где хочешь. Я съем
за твое здоровье вместо каши две булочки. А может, даже три... или
четыре... или пять!
Пока Карлсон заглатывал одну за другой булочки, Малыш тихо сидел и
обдумывал, как ему поумнее предостеречь своего друга. "Может, правильнее
всего просто дать Карлсону газету? Пусть сам все прочтет", - решил он и
после некоторого колебания придвинул газету к Карлсону.
- Погляди-ка на первую страницу, - сказал Малыш мрачно.
Карлсон поглядел. И надо сказать, с большим интересом, а потом ткнул
пухлым пальчиком в фотографию белого парохода.
- Ба-бах! Пароход перевернулся! - воскликну он. - Катастрофа за
катастрофой!
- Да ты же держишь газету вверх ногами, - мягко сказал Малыш.
Он давно подозревал, что Карлсон не умеет читать. Но Малыш был добрым
мальчиком, он никого не хотел обижать, и, уж конечно, не хотел обижать
Карлсона, поэтому он не стал кричать: "Ха-ха-ха, ты не умеешь читать!" - а
молча перевернул газету так, что Карлсон тут же увидел, что никакого
несчастья не произошло.
- Но здесь написано про другое несчастье, - сказал Малыш. - Послушай
только!
И он прочел вслух про летающий бочонок и про спутника-шпиона,
которого необходимо было поймать, и про вознаграждение, назначенное
газетой, - всю заметку от начала до конца...
- "Доставьте его в редакцию, и вы получите указанную сумму", -
закончил он чтение и вздохнул.
Но Карлсон не вздыхал, совсем наоборот, он был в восторге.
- Гоп-гоп! - выкрикивал он и прыгал на месте от радости. - Гоп-гоп,
можно считать, что спутник-шпион уже пойман! Звони в редакцию и скажи, что
я приду к ним после обеда.
__ Что ты задумал? - с испугом спросил Малыш.
- Знаешь, кто лучший в мире охотник за спутниками-шпионами? - И
Карлсон с гордым видом ткнул себя пальцем в грудь. - Вот он, грозный
Карлсон! Никто не спасется, когда я лечу со своим большим сачком. Раз
спутник-шпион кружится где-то здесь, в районе Вазастана, я до вечера
наверняка поймаю его сачком... Кстати, у тебя есть чемодан, чтобы нам
унести десять тысяч?
Малыш вновь вздохнул. Все оказалось куда сложнее, чем он думал.
Карлсон ничего не подозревал.
- Милый Карлсон, неужели ты не догадался, что "летающий бочонок" -
это ты, что это они за тобой охотятся? Теперь понял?
Карлсон очередной раз подпрыгнул от радости, и вдруг до него дошел
смысл этих слов. В горле у него что-то заклокотало, словно он поперхнулся,
и он окинул Малыша яростным взглядом.
- "Летающий бочонок"! - завопил он. - Ты меня обзываешь летающим
бочонком! Ты, мой лучший друг!
Он вскинул руки, чтобы казаться как можно длиннее, и одновременно
втянул живот.
- Ты, я вижу, забыл, - начал он свысока, - -что я красивый, умный и в
меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Так или не так?
- Конечно, Карлсон, т-так... - залепетал Малыш, заикаясь от волнения.
- Но я не виноват, что они это пишут в газете. А они имеют в виду тебя,
это точно.
Карлсон злился все больше и больше.
- "Кому посчастливится поймать этот таинственный предмет..." - с
горечью повторил он снова слова заметки. - "Предмет"! - выкрикнул он,
окончательно выходя из себя. - Кто-то смеет обзывать меня предметом! Я
этому гаду так врежу по переносице, что у него глаза на лоб полезут!
И Карлсон сделал несколько маленьких, но угрожающих прыжков в сторону
Малыша. И зря. Потому что Бимбо тут же вскочил. Уж он-то никому не
позволит тронуть Малыша.
- Бимбо, на место, успокойся! - скомандовал Малыш.
И Бимбо послушался, только поворчал немного, чтобы Карлсон понял, что
он на страже.
А Карлсон сел на скамеечку. Вид у него был мрачный и невыразимо
печальный.
- Я так не играю, - сказал он. - Я так не играю, раз ты такой злой и
называешь меня предметом, и натравливаешь на меня своих дурацких собак.
Малыш совсем растерялся. Он не знал, что сказать что сделать.
- Я не виноват, что так пишут в газете, - пробормотал он снова и
умолк.
- Карлсон тоже молчал и с печальным видом сидел на скамеечке. В кухне
воцарилась тягостная тишина. И вдруг Карлсон громко расхохотался. Он
вскочил со скамеечки и добродушно ткнул Малыша кулачком в живот.
- Уж если я предмет, то, во всяком случае, самый лучший в мире
предмет, который стоит десять тысяч крон! Понял? Да?
Малыш тоже стал смеяться - от радости, что Карлсон снова
развеселился.
- Да, это верно, - подтвердил он, - ты стоишь десять тысяч крон.
Думаю, мало кто стоит так дорого.
- Никто в мире, - твердо заявил Карлсон. - Спорим, что такой вот
глупый мальчишка, как ты, стоит не больше ста двадцати пяти крон.
От избытка чувств он нажал стартовую кнопку на животе, взмыл к
потолку и с радостными воплями сделал несколько кругов вокруг лампы.
- Гей-гоп! - кричал он. - Вот летит Карлсон, который стоит десять
тысяч крон! Гей-гоп!
Малыш решил махнуть на все рукой. Ведь Карлсон на самом деле вовсе не
был шпионом - значит, его могут задержать только за то, что он Карлсон.
Малыш вдруг понял, что мама и папа испугались не за Карлсона, а за свой
покой. Они просто боялись, что если все будут ловить Карлсона, то скрывать
его существование уже не удастся. Малышу показалось, что Карлсону всерьез
ничего не угрожает.
- Тебе нечего бояться, Карлсон, - сказал он, стараясь его успокоить.
- Тебе ничего не могут сделать за то, что ты - это ты.
- Конечно, каждый имеет право быть Карлсоном, - подхватил Карлсон. -
Хотя до сих пор нашелся только один такой хороший и в меру упитанный
экземпляр.
Они снова стояли рядом посреди комнаты Малыша, и Карлсон с надеждой и
нетерпением оглядывался по сторонам.
- Нет ли у тебя новой паровой машины, которую мы могли бы взорвать?
Или еще чего-нибудь интересного? Главное, чтобы загрохотало вовсю. Давай
устроим сейчас немыслимый грохот. Я хочу позабавиться: а то я не играю, -
сказал он, и в ту же секунду взгляд его упал на пакетик, который лежал на
столе у Малыша.
Он кинулся на него, словно коршун на добычу. Мама положила Малышу
этот пакетик вчера вечерером, а в нем был прекрасный персик. И вот теперь
этот персик Карлсон жадно сжимал пухленькими пальцами.
- Мы его разделим, ладно? - торопливо предложил Малыш. Он тоже любил
персики и знал, что нельзя зевать, если хочешь его хоть попробовать.
- Хорошо, - согласился Карлсон, - разделим! Я возьму себе персик, а
ты - пакетик. Учти, я уступаю тебе лучшую часть: с пакетиком можно знаешь
сколько интересных штук придумать!
- Нет, спасибо! - твердо сказал Малыш. - Мы сперва разделим персик, а
потом я тебе охотно уступлю пакетик.
Карлсон неодобрительно покачал головой.
- Никогда еще не встречал таких прожорливых мальчишек, как ты! -
вздохнул он. - Ну ладно, раз уж ты так настаиваешь...
Чтобы разделить персик, нужен был нож:, и Малыш побежал в кухню. А
когда он вернулся с ножом, Карлсон исчез. Но Малыш тут же услышал, что
из-под стола доносилось чавканье и причмокивание, словно кто-то торопливо
ел что-то очень сочное.
- Послушай, что ты там делаешь? - с тревогой спросил Малыш.
Когда Карлсон вылез из-под стола, персиковый сок стекал у него с
подбородка. Он протянул свою пухлую ручку и сунул Малышу большую шершавую
темно-красную косточку.
- Заметь, я всегда отдаю тебе самое лучшее, - заявил он. - Если ты
посадишь эту косточку, у тебя вырастет целое персиковое дерево, все
увешанное сочными персиками. Ну, кто самый большой добряк в мире? Я ведь
даже не устраиваю никакого скандала, хоть и получил от тебя только один
паршивенький персик!
Но Малыш, если бы и захотел, не успел бы ничего ответить, потому что
в мгновение ока Карлсон очутился у окна, где на подоконнике стоял горшок с
бегонией и схватил цветок за стебель.
- Я такой добрый, что сам помогу тебе посадить эту косточку, - заявил
он.
- Не трогай! - крикнул Малыш.
Но было уже поздно: Карлсон вырвал бегонию с корнем и вышвырнул в
окно.
- Ты что, ты что?! - завопил Малыш, но Карлсон его не слушал.
- Целое большое персиковое дерево! Представляешь? На своем
пятидесятилетии ты каждому гостю - каждому-каждому, понял! - дашь по
персику. Разве это не интересно?
- Но еще интересней будет, когда мама заметит, что ты выбросил ее
бегонию, - сказал Малыш. - И подумай, вдруг сейчас мимо дома шел
какой-нибудь старичок и цветок угодил ему как раз по башке. Что он скажет,
как ты считаешь?
- "Спасибо, дорогой Карлсон!" - вот что он скажет, - уверял Карлсон
Малыша. - "Спасибо, дорогой Карлсон, что ты вырвал бегонию с корнем, а не
швырнул ее вниз прямо в горшке... как этого хотела бы глупая мама Малыша".
- Вовсе она этого не хотела бы! - запротестовал Малыш. - Почему ты
так говоришь?
Карлсон успел тем временем ткнуть косточку в горшок и теперь
энергично засыпал ее землей.
- Нет, хотела! - не сдавался Карлсон. - Она, видите ли, не позволяет
вытаскивать бегонии из горшка. А что это может стоить жизни ни в чем не
повинному старичку, мирно идущему по улице, - это твою маму не волнует.
" Одним стариком больше, одним меньше - это пустяки, дело житейское, -
говорит она, - только бы никто не трогал мою бегонию". Карлсон гневно
глядел на Малыша. - И в конце концов, если бы я выкинул бегонию с горшком,
куда мы посадили бы персиковую косточку? Подумал ли ты об этом?
Малыш об этом не подумал, поэтому он не знал, что ответить. Спорить с
Карлсоном было нелегко, особенно когда он бывал в настроении спорить. Но,
к счастью, настроение у него менялось каждые пятнадцать минут. Вот и
теперь он вдруг издал какой-то странный, но явно радостный звук, похожий
на кудахтанье.
- Мы же забыли про пакет! - воскликнул он. - А с пакетом можно
отлично позабавиться.
Этого Малыш прежде не знал.
- Ну да? - удивился он. - Что же можно сделать с пакетом?
Глаза Карлсона заблестели.
- Издать самый громкий в мире хлюп! - объявил он. - Гей-гоп, какой
сейчас будет изумительный хлюп! Вот этим мы и займемся.
Он схватил пакет и со всех ног побежал в ванную комнату. Малыш,
раздираемый любопытством, бросился за ним. Ему очень хотелось узнать, как
делают самый громкий в мире хлюп.
Карлсон стоял, наклонившись над ванной, и наполнял пакет водой.
- Ты глупый, да? Разве можно лить воду в бумажный пакет? Неужели ты
этого не понимаешь?
- А что такое? - спросил Карлсон и помахал пакетом с водой у Малыша
перед носом, чтобы Малыш воочию убедился, что в бумажный пакет можно лить
воду, а потом стремглав кинулся назад в комнату Малыша.
Малыш побежал за ним, полный дурных предчувствий. И они
оправдались... Карлсон весь высунулся из окна так, что видны были только
его толстые короткие, пухленькие ножки.
- Гей-гоп, - завопил он, - погляди вниз, сейчас я произведу самый
сильный в мире хлюп!
- Стой! - крикнул Малыш и тоже лег на подоконник. - Не надо, Карлсон,
не надо! - молил он испуганно.
Но было уже поздно. Мешок полетел вниз, и Малыш увидел, как он
разорвался, словно бомба, у нот какой-то тетеньки, которая шла в молочное
кафе в соседний дом. И было ясно, что этот самый громкий в мире хлюп ей
решительно не понравился.
- Гляди, - сказал Карлсон, - она ахнула, словно мы сбросили горшок с
фикусом, а не полтора стакана воды.
Малыш с грохотом захлопнул окно. Он не хотел, чтобы Карлсон продолжал
выбрасывать на улицу разные вещи.
- Я думаю, что этого нельзя делать, - сказал Малыш серьезно, но
Карлсон в ответ только расхохотался.
Он несколько раз облетел вокруг лампы и, не переставая хихикать,
приземлился возле Малыша.
- "Я думаю, что этого делать нельзя"! - передразнил он Малыша. - А
что, по-твоему, можно? Швырнуть вниз пакеты с тухлыми яйцами? Это тоже
одна из странных фантазий твоей мамы?
Карлсон снова взлетел и снова грузно шмякнулся на пол как раз перед
Малышом.
- Могу сказать, что вообще ты и твоя мама самые странные люди на
свете, но все же я вас люблю. - Карлсон потрепал Малыша по щеке.
Малыш покраснел, так он был счастлив. Карлсон его любил, это
замечательно! Да и маму он любил тоже, это ясно, хотя часто плел про нее
невесть что.
- Да сам удивляюсь, - подтвердил Карлсон, продолждая похлопывать
Малыша по щеке.
Он хлопал его долго и все более и более увлеченно. Последний хлопок
походил уже скорее на пощечину, и тогда Карлсон сказал:
- Ой, до чего же я милый! Я самый милый в мире! И я думаю, что
поэтому мы сейчас поиграем во что-нибудь совсем милое, ты согласен?
Малыш был, конечно, согласен, и он тут же стал лихорадочно
соображать, во что бы такое милое поиграть с Карлсоном.
- Вот, например, - предложил Карлсон, - мы могли бы играть, что стол
- это наш плот, на котором мы спасаемся от наводнения... а оно, кстати,
как раз и начинается.
И он показал на струйку воды, которая подтекла под дверь.
У Малыша перехватило дыхание.
- Ты что, не закрыл кран в ванной? - спросил он с ужасом.
Карлсон наклонил голову и ласково поглядел на Малыша.
- Угадай, закрыл ли я кран или нет! До трех раз!
Малыш распахнул дверь в прихожую. Карлсон был прав. Великое
наводнение началось. Ванная и прихожая были залиты водой, она стояла уже
так высоко, что в ней можно было плескаться, если была охота. А Карлсону
была охота. Он с восторгом прыгнул прямо в воду.
- Гей-гоп! - кричал он. - Бывают же дни, когда случаются только
прекрасные вещи!
Малыш закрыл кран в ванной и выпустил из нее воду, а потом опустился
на стул в прихожей и с отчаянием уставился на пол.
- Ой, - сказал он тихо, - ой, что скажет мама?
Карлсон перестал прыгать в воде и с обидой посмотрел на Малыша.
- Ну знаешь, это уж слишком! - возмутился он. - Что же она такая
ворчунья, твоя мама! Несколько ведер самой обыкновенной воды... есть о чем
говорить!
Он снова подпрыгнул, да так высоко, что обрызгал Малыша с головы до
ног.
- Приятная водичка, - сказал он. - А заодно и ножная ванна. Она что,
возражает против мытья ног?
И он еще раз прыгнул, и снова Малыша обдало брызгами.
- Неужели твоя мама никогда не делает ножных ванн? И все дни напролет
швыряет из окон цветочные горшки? Так, что ли?
Малыш ничего не ответил. Он думал. Надо было во что бы то ни стало
все убрать до прихода мамы.
- Карлсон, мы должны поскорее...
Он не договорил, а вскочил со стула и помчался на кухню. И тут же
вернулся с половой тряпкой.
- Давай, Карлсон, помогай... - начал он, но вдруг обнаружил, что
Карлсона в комнате нет.
Его не было ни в прихожей, ни в ванной - нигде. Но все время Малыш
слышал гул моторчика. Он подбежал к окну и увидел, что ввысь взмыло нечто
напоминающее толстенькую сардельку.
- Летающий бочонок или нечто другое? - пробормотал Малыш.
Нет, это был не летающий бочонок, а всего-навсего Карлсон, который
возвращался в свой зеленый домик на крыше.
Но тут Карлсон заметил Малыша. Он спикировал вниз и промчался мимо
окна на такой скорости, что воздух засвистел. Малыш восторженно замахал
ему тряпкой, и Карлсон махнул в ответ своей пухленькой ручкой.
- Гей-гоп! - кричал он. - Вот летит Карлсон, который стоит десять
тысяч крон. Гей-гоп!
И он улетел. А Малыш стал собирать тряпкой воду с пола прихожей.

КАРЛСОН ВСПОМИНАЕТ, ЧТО У НЕГО ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Карлсону повезло, что его не было, когда мама вернулась из бюро
путешествий, потому что она всерьез рассердилась и из-за исчезнувшей
бегонии, и из-за наводнения, хотя Малыш успел кое-как вытереть пол.
Мама сразу поняла, кто все это натворил, и даже рассказала папе,
когда он пришел обедать
- Может, это и нехорошо с моей стороны, - сказала мама, - потому что
я к Карлсону за последнее время стала понемногу привыкать, но знаете, я
сейчас сама готова заплатить десять тысяч крон, только бы от него
отделаться.
- Ой, что ты! - воскликнул Малыш.
- Ладно, не будем сейчас больше об этом говорить, - сказала мама, -
потому что во время еды надо, чтобы было весело.
Мама часто это повторяла: "Во время еды надо, чтобы было весело". И
Малыш тоже так думал. А им, право же, всегда было весело, когда они все
вместе сидели за столом и болтали о чем попало. Малыш больше говорил, чем
ел, особенно когда на обед была вареная треска, или овощной суп, или
селедочные котлеты. Но сегодня мама подала им телячьи отбивные, а на
сладкое - клубнику, потому что начались летние каникулы и Боссе и Бетан
уезжали из дома. Боссе - в яхтклуб, учиться парусному спорту, а Бетан - на
крестьянский хутор, где много лошадей. Так что это был прощальный обед, и
мама постаралась, чтобы он превратился в маленький пир.
- Не огорчайся, Малыш, - сказал папа. - Мы тоже уедем втроем - мама,
ты и я.
И он рассказал - великая новость! - что мама была в бюро путешествий
и заказала билеты на точно такой же пароход, как тот, что был изображен на
фотографии в газете. Через неделю он уйдет в море, и целых пятнадцать дней
они будут плыть на этом огромном белом пароходе и заходить в разные порты.
- Разве это не замечательно? - спросила мама Малыша.
И папа его спросил. И Боссе и Бетан тоже.
- Разве это не колоссально, Малыш?
- Ага! - согласился Малыш.
И он в самом деле думал, что это наверняка будет колоссально. Но
вместе с тем понимал, что что-то во всем этом есть и не очень
колоссальное, даже знал. что именно: Карлсон! Как он может бросить
Карлсона одного именно в тот момент, когда он действительно ему нужен! И
хотя Карлсон никакой не шпион, а просто Карлсон, опасность ему все равно
угрожает, если люди начнут за ним охотиться, чтобы получить десять тысяч
крон. Малыш думал об этом все время, пока вытирал пол после великого
наводнения. Кто знает, что кому может взбрести в голову. Вдруг они посадят
Карлсона в клетку в зоопарке или придумают что-нибудь еще более ужасное.
Во всяком случае они не дадут Карлсону спокойно жить в маленьком домике на
крыше. Уж это точно!
И Малыш решил остаться дома и охранять Карлсона. Он тут же, еще сидя
за столом и уплетая телячью отбивную, объяснил всем, почему он не может
никуда ехать. Боссе расхохотался.
- Карлсон в клетке, это да!.. Ой, представь себе, Малыш, что ты с
классом придешь в зоопарк поглядеть на разных зверей и вы будете читать,
что написано на табличках. Вот ты и прочтешь на одной: "Медведь белый", а
на другой: "Лось сохатый", или: "Волк степной", или там "Бобер
обыкновенный", и вдруг: "Карлсон летающий".
- Не смей! - вскипел Малыш. Но Боссе продолжал хохотать.
- "Карлсон летающий, просьба этого зверя не кормить". Представляешь,
как бы он озверел, если бы это написали на его клетке!
- Дурак, - сказал Малыш. - Просто дурак.
- Но, Малыш, пойми, если ты не поедешь, значит и мы не сможем
поехать, - сказала мама.
- Спокойно сможете, - возразил Малыш. - А мы c Карлсоном будем вместе
вести хозяйство.
- Ха-ха! И затопим весь дом, да? И вышвырнем иp окон всю мебель на
улицу! - захохотала Бетан.
- Дура, - сказал Малыш.
На этот раз сидеть за обеденным столом оказалось не так весело, как
обычно. И хотя Малыш был мальчиком милым и добрым, он мог иногда вдруг
удивительно заупрямиться. Вот и сейчас он стал тверд как кремень и не
проявлял никакой склонности вести переговоры.
- Но послушай, Козленок... - начал было папа, но так и не смог
докончить, потому что в эту минуту что-то опустили в почтовый ящик на
двери и Бетан выскочила из-за стола, даже не попросив разрешения. Она
ждала письмо от какого-то длинноволосого мальчишки, поэтому пулей вылетела
в прихожую, В ящике и в самом деле лежало письмо, но не Бетан от
длинноволосого мальчишки, а папе от дяди Юлиуса. который был совершенно
лысый.
- Во время еды должно быть весело, - сказал Боссе. - А это значит,
что во время еды не должны приходить письма от дяди Юлиуса.
Дядя Юлиус был дальним родственником папы и раз в год приезжал в
Стокгольм, чтобы посоветоваться со своим врачом и погостить у Свантесонов.
Дядя Юлиус не желал жить в гостинице, он считал, что это слишком дорого.
Впрочем, денег у него было очень много, но он не любил их тратить.
Никто у Свантесонов не радовался приезду дяди Юлиуса. И меньше всех
папа. Но мама всегда при этом говорила:
"Ты ведь его единственный родственник, у него никого нет, кроме тебя,
его просто жаль. Мы должны быть добры к бедному дяде Юлиусу".
Но стоит бедному дяде Юлиусу прожить в доме дня два, мучить детей
своими непрерывными замечаниями, привередничать за столом и ныть по
всякому поводу, как у мамы на лбу появляется складка и она становится
такой же молчаливой и напряженной, каким всегда бывал папа с той самой
минуты, как дядя Юлиус переступал порог их дома. А Боссе и Бетан так
стараются не попадаться на глаза старику, что почти не бывают дома, когда
он у них гостит.
"Только Малыш к нему добр", - говорила мама.
Но и у Малыша стало иссякать терпение, и когда дядя Юлиус гостил у
них в прошлый раз, он нарисовал его портрет в своем альбоме, а под
рисунком написал: "Болван".
Дядя Юлиус случайно увидел этот рисунок и сказал:
"Плохо ты нарисовал лошадь".
Ну конечно, дядя Юлиус считал, что все все делают плохо. Короче, это
уж точно был нелегкий гость, и, когда он уложил наконец свои вещи в
чемодан и уехал домой, в Вестергетланд, Малышу показалось, что дом вдруг
расцвел и в комнатах зазвенела веселая музыка. Все стали оживленны и
общительны, словно случилось что-то очень приятное, а ведь на самом-то
деле ничего не случилось, просто уехал бедный дядя Юлиус.
И вот теперь, как было написано в письме, он снова собирался приехать
и пробыть у них никак не меньше двух недель. Пусть они не беспокоятся, он
уверен, что приятно и с пользой проведет это время, тем более что доктор
предписал ему курс уколов и массаж: по утрам у него почему-то немеет тело.
- Ну вот, в кои это веки собрались попутешествовать... - вздохнула
мама. - А Малыш не хочет с нами ехать, да еще приезжает в гости дядя
Юлиус!
Но тут папа стукнул кулаком по столу и сказал, что лично он
непременно отправится в путешествие и во что бы то ни стало возьмет с
собой маму, даже если ему для этого придется ее похитить. А Малыш может
поступать, как ему вздумается: захочет - поедет с ними, нет - останется
дома. Пусть сам решает. Что же касается дяди Юлиуса, то он волен приезжать
и жить у них в квартире и ходить к докторам столько, сколько его душе
угодно, а если ему это не подходит, может с тем же успехом остаться у себя
в Вестергетланде, во всяком случае - папа это заявил со всей
определенностью - он отправится в положенный день на пристань, сядет на
пароход, и даже десять дядей Юлиусов его не остановят.
- Да, конечно, - сказала мама, - но все это надо как следует
обдумать.
А когда мама все обдумала, то сказала, что попросит фрекен Бок: может
быть, она согласится помогать по хозяйству двум упрямым холостякам -
Малышу и дяде Юлиусу.
- Не двум, а трем, - сказал папа. - Третьего упрямого холостяка зовут
Карлсон, который живет на крыше. Не забудьте про Карлсона, ведь он будет
торчать здесь целыми днями.
Боссе так хохотал, что чуть не свалился со стула.
- Домомучительница, дядя Юлиус и Карлсон - вот какая компания
подобралась!
- И плюс Малыш. Не забывайте про него, пожа луйста, - сказала Бетан.
Она обхватила Малыша обеими руками и с непод дельным изумлением
поглядела ему в глаза.
- Ведь бывают же на свете такие люди, как мой младший брат! - сказала
она. - Он отказывается от замечательного путешествия с мамой и папой ради
того, чтобы остаться дома в обществе домомучительницы, дяди Юлиуса и
Карлсона, который живет на крыше.
- Раз у тебя есть лучший друг, его нельзя бросать.
Не думайте, что Малыш не понимал, как ему будет трудно! Немыслимо
трудно будет с Карлсоном, который начнет летать вокруг дяди Юлиуса и
фрекен Бок. Нет, что и говорить, кто-нибудь должен остаться дома и все
распутывать.
- И этим "кто-нибудь" буду я, больше некому понимаешь, Бимбо? -
сказал Малыш, когда он уже лежал в постели, а рядом, в корзинке, сопел
Бимбо.
Малыш протянул указательный палец и почесал Бимбо под ошейником.
- А теперь нам лучше всего поспать, - сказал он, - утро вечера
мудренее.
Но тут послышался шум мотора, и в комнату влетел Карлсон.
- Ну и история со мной приключилась! - воскликнул он. - Решительно
все надо самому держать в голове: если что забудешь - конец, рассчитывать
не на кого!..
Малыш сел в кровати.
- А что ты забыл?
- Я забыл, что у меня день рождения! Весь длинный сегодняшний день у
меня, оказывается, день рождения, я просто об этом совершенно забыл, и
никто, никто не сказал: "Поздравляю тебя, дорогой Карлсон".
- Не понимаю, - удивился Малыш, - как у тебя может быть день рождения
сегодня, восьмого июня? Я же помню, что у тебя день рождения в апреле.
- Точно, был, - подтвердил Карлсон. - Но день рождения должен у меня
быть всегда в один и тот же день, когда есть столько других прекрасных
дней. Восьмого июня, например, - вполне прекрасный день, почему же мне его
не выбрать для дня рождения. Может, ты против?
Малыш рассмеялся.
- Нет, я "за"! Пусть у тебя будет день рождения всегда, когда тебе
хочется.
- Тогда, - начал Карлсон и умильно склонил голову набок, - тогда я
попрошу дать мне мои подарки.
Малыш вылез из постели в глубокой задумчивости. Не так-то легко было
тут же найти для Карлсона подходящий подарок, но он решил все же
попробовать.
- Сейчас погляжу у себя в ящиках, - сказал он.
- Хорошо, - согласился Карлсон и приготовился терпеливо ждать. Но тут
взгляд его упал на цветочный горшок, в который он посадил персиковую
косточку. Недолго думая Карлсон кинулся к горшку и пальцем быстро
выковырял косточку из земли. - Нужно посмотреть, растет она или нет. Ой,
гляди, по-моему, она стала намного больше, - отметил он и, снова сунул
косточку в землю, обтер грязные пальцы о пижаму Малыша. - Лет через
двадцать тебе будет здорово, - сказал он.
- Почему? - удивился Малыш.
- Потому что ты сможешь спать днем в тени персикового дерева!
Здорово, правда? Да, кровать тебе, конечно, придется выбросить, мебель
вообще как-то не подходит к персиковому дереву... Так, а где мои подарки?
Малыш вытащил одну из своих маленьких машинок, но Карлсон покачал
головой. Тогда Малыш показал ему сперва игру-головоломку, потом
" Конструктор", потом мешочек с разноцветными камушками, но Карлсон всякий
раз молча качал головой. И тогда Малыш наконец догадался, что Карлсон
хочет получить: пистолет! Он давно уже лежал в верхнем ящике письменного
стола в спичечном коробке. Это был самый маленький в мире пистолет и,
конечно, самый прекрасный. Папа привез его Малышу из-за границы, и
Кристер, и Гунилла в свое время ему очень завидовали, потому что они в
жизни не видели таких малюсеньких пистолетов. Он выглядел точь-в-точь как
самый настоящий, а стрелял почти так же громко, как большой. Совершенно
непонятно, говорил папа, как эта малютка может так громко стрелять.
- Будь осторожен и не стреляй, а то люди вокруг будут пугаться, -
сказал папа, когда положил эту крохотульку Малышу на ладонь.
По понятной причине Малыш решил тогда не показывать этот пистолетик
Карлсону. Впрочем, Малыш и сам знал, что не очень красиво с его стороны
таить от друга игрушку. Да к тому же это оказалось бессмысленным, потому
что Карлсон сам обнаружил пистолетик, когда рылся в его ящике.
Карлсону этот пистолетик, конечно, тоже необычайно понравился.
" Может, поэтому он и решил устроить себе сегодня день рождения", - подумал
Малыш и, глубоко вздохнув, достал коробок из ящика.
- Поздравляю тебя, дорогой Карлсон! - сказал он.
Карлсон издал дикий вопль, бросился к Малышу и поцеловал его в обе
щеки, потом открыл коробок и с радостным кудахтаньем вынул пистолетик.
- Ты лучший в мире друг! - сказал он.
И Малыш вдруг почувствовал себя счастливым, таким счастливым, словно
у него было еще сто таких пистолетиков.
- Понимаешь, - сказал Карлсон, - он мне в самом деле нужен. Сегодня
вечером.
- Зачем? - с тревогой спросил Малыш.
- Чтобы, лежа в постели, считать овец, - объяснил Карлсон.
Тут надо сказать, что Карлсон не раз жаловался Малышу, что плохо
спит.
- По ночам, правда, я сплю как убитый, - говорил он. - И по утрам
тоже. Но вот после обеда я лежу и ворочаюсь и не могу сомкнуть глаз.
Тогда-то Малыш и научил его, как надо бороться с бессонницей. Если
вам не удается сразу заснуть, то нужно притвориться спящим и представить
себе, что видишь стадо овец, которые прыгают через заборчик. И всех овец
надо пересчитать одну за одной, как раз в момент, когда они взлетают над
заборчиком, и в конце концов сон тебя обязательно одолеет.
- Понимаешь, я никак не мог заснуть сегодня вечером, - сказал
Карлсон. - Я лежал и считал овец. И вот среди них была одна паршивая овца,
которая никак не хотела прыгать, ну никак.
Малыш рассмеялся.
- Почему она не хотела прыгать?
- Чтобы меня помучить. Стоит себе у заборчика, переминается с ноги на
ногу и ни с места. Тогда я подумал, что, если бы у меня был пистолет, я
заставил бы ее прыгнуть. И вспомнил, что у тебя, Малыш, в ящике
письменного стола лежит маленький пистолетик, и тогда я решил, что сегодня
у меня день рождения, - сказал Карлсон и радостно потрогал пистолетик.
Конечно, Карлсон тут же захотел испытать свой подарок.
- Проверка! - сказал он. - Сейчас как бабахну, знаешь, как будет
весело! А не то я не играю.
Но Малыш сказал очень твердо:
- Нет! Мы перебудим весь дом.
Карлсон пожал плечами.
- Ну и что ж? Пустяки, дело житейское! Снова заснут. А если у них нет
овец, чтобы считать, я им одолжу своих.
Но Малыш уперся и ни за что не соглашался на испытание пистолета.
Тогда Карлсон придумал такой выход.
- Мы полетим ко мне, - заявил он. - Все равно ведь надо отпраздновать
мой день рождения... Не найдется ли у вас пирога?
Но пирога на этот раз не было, а когда Карлсон стал ворчать, Малыш
сказал, что это, мол, пустяки, дело житейское.
- Запомни, - строго оборвал его Карлсон. - "Пустяки, дело житейское"
про пироги не говорят. Но делать нечего, попробуем обойтись булочками.
Беги и неси все, что найдешь!
Малыш пробрался в кухню и вернулся, нагруженный булочками. Мама
разрешила ему в случае необходимости давать Карлсону булочку-друтую. А
сейчас необходимость в этом была.
Правда, мама не разрешала летать с Карлсоном на крышу, но об этом
Малыш совсем забыл и искренне удивился бы, если бы кто-нибудь ему об этом
напомнил. Он привык летать с Карлсоном и совсем не боялся, и даже сердце у
него не екало, когда он, обхватив Карлсона руками за шею, стремительно
взлетал ввысь, прямо к домику на крыше.