Пусть все кругом
Горит огнем,
А мы с тобой споем:
Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, и отдохнем.
Пусть двести булочек несут
На день рожденья к нам,
А мы с тобой устроим тут
Ути, боссе, буссе, капут,
Биссе и тарарам.

КАРЛСОН-ПЕРВЫЙ УЧЕНИК

В тот вечер, когда мама и папа отправились в путешествие, косой дождь
барабанил по стеклам и гудел в водосточных трубах. Ровно за десять минут
до их отъезда в квартиру ворвалась фрекен Бок, промокшая до нитки и злая
как собака.
- Наконец-то! - прошептала мама. - Наконец-то! Она целый день
прождала фрекен Бок и теперь, конечно, нервничала, но фрекен Бок этого не
заметила.
- Я не могла прийти раньше. И в этом виновата Фрида, - хмуро сказала
она.
Маме надо было о многом поговорить с фрекен Бок. Но времени на это
уже не было: у подъезда их ждало такси.
- Главное, заботьтесь о мальчике, - сказала мама со слезами на
глазах. - Надеюсь, с ним ничего не случится за время нашего отсутствия.
- При мне никогда ничего не случается, - заверила фрекен Бок, и папа
сказал, что он в этом не сомневается.
Он был уверен, что дома все будет в порядке. А потом папа и мама
обняли на прощание Малыша, вышли на площадку и исчезли в лифте... И Малыш
остался один с фрекен Бок.
Она сидела за кухонным столом, большая, грузная, раздраженная, и
приглаживала мокрые волосы своими большими, красными руками. Малыш робко
посмотрел на нее и попытался улыбнуться, чтобы показать свое дружелюбие.
Он помнил, что, когда фрекен Бок в первый раз жила у них, он боялся ее и
относился к ней сперва очень плохо. Но теперь ведь все было иначе, надо
было скорее радоваться тому, что она здесь, в доме. И хотя встреча фрекен
Бок и Карлсона не предвещала ничего хорошего, Малыш был благодарен
домомучительнице за то, что она согласилась у них пожить. Ведь иначе мама
никогда в жизни не разрешила бы ему остаться, чтобы оберегать Карлсона,
это уж точно. Поэтому Малышу хотелось с самого начала вести себя с фрекен
Бок хорошо, и он вежливо спросил ее:
- Как поживает Фрида?
Фрекен Бок не ответила, она только фыркнула. Фрида была сестрой
фрекен Бок. Малыш ее в жизни не видел. Зато много о ней слышал. Даже очень
много. От фрекен Бок, которая жила вместе с сестрой Фридой в квартире на
Фрейгатен, но они, видно, не очень-то ладили. Малыш понял, что фрекен Бок
была недовольна сестрой, считала ее поведение нескромным и странным. Все
началось с того, что Фрида выступила по телевидению с рассказом о
привидениях, а фрекен Бок никак не могла с этим примириться. Правда, потом
ей тоже удалось выступить по телевидению и рассказать всей Швеции свой
рецепт приготовления соуса. Но все же этого оказалось недостаточным, чтобы
подчинить себе Фриду: она продолжала вести себя нескромно и странно.
Поэтому фрекен Бок только фыркала в ответ на вопрос Малыша: "Как поживает
Фрида?
- Полагаю, что прекрасно, - все же ответила домомучительница, когда
отфыркалась. - Завела себе жениха, несчастная.
Малыш толком не знал, что на это надо сказать, но что-то обязательно
надо было сказать, а ведь ему хотелось быть внимательным. Поэтому он
спросил:
- А у вас, фрекен Бок, тоже есть жених?
Но он явно сделал промах, потому что фрекен Бок резко встала и так
при этом двинула стол, что все на нем задребезжало.
- Слава богу, нет! - сказала она. - Я и не хочу. Не всем же быть
такими кокетками, как Фрида.
Она умолкла и с таким усердием стала мыть посуду, что брызги летели
во все стороны. Но вдруг она о чем-то вспомнила, с тревогой поглядела на
Малыша и спросила:
- Послушай, я надеюсь, что тот невоспитанный толстый мальчишка, с
которым ты в тот раз играл, теперь сюда больше не ходит?
Фрекен Бок никак не могла взять в толк, что Карлсон, который живет на
крыше, - красивый, умный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил.
Она считала, что он - ровесник Малыша, его школьный товарищ, самый
обыкновенный озорник. Что этот озорник почему-то умеет летать, ее не
удивляло. Она думала, что такой моторчик можно купить в игрушечном
магазине, были бы только деньги, и все ворчала по поводу того, что теперь
так балуют детей. "Скоро дело дойдет до того, что дошкольники станут на
Луну летать", - говорила она. И вот теперь она вспомнила Карлсона и
назвала его "этот невоспитанный, толстый мальчишка"... Малышу это совсем
не понравилось.
- Карлсон вовсе не такой толстый... - начал он, но тут как раз
раздался звонок в дверь.
- О, приехал дядя Юлиус! - сказал Малыш и побежал открывать.
Но в дверях стоял вовсе не дядя Юлиус, а Карлсон. Он был мокрый как
гусь, под ногами у него уже натекла лужа, а в глазах был немой упрек.
- Летать бог весть куда только потому, что кто-то не подумал оставить
окно открытым! - возмущался Карлсон.
- Да ведь ты же сказал, что тебе пора спать! - защищался Малыш,
потому что Карлсон и в самом деле это сказал. - Я, правда, не думал, что
тебя еще можно ждать сегодня.
- А ты мог все же не терять надежду, - не унимался Карлсон. - Ты мог
бы подумать: а вдруг он все же придет, милый Карлсончик, ой, как это будет
хорошо, да, да, вдруг все же придет, потому что захочет встретиться с
домомучительницей. Вот что ты мог бы подумать.
- А ты в самом деле захотел с ней встретиться? - испуганно спросил
Малыш.
- Гей-гоп! - крикнул Карлсон. - Еще бы!
Малыш прекрасно понимал, что он не сумеет надолго отсрочить встречу
Карлсона с фрекен Бок, но он не был готов к тому, чтобы это произошло
прямо в первый же вечер. Он решил, что поговорит сейчас с Карлсоном, но
Карлсон, словно охотничья собака, напавшая на след, неудержимо рвался на
кухню. Малыш все же схватил его за рукав.
- Послушай, Карлсон, - сказал он, стараясь придать своему голосу как
можно большую убедительность, - она ведь думает, что ты мой товарищ по
школе, и, по-моему, хорошо, чтобы она и дальше так думала.
Карлсон вдруг застыл, а потом в нем что-то заклокотало, как всякий
раз, когда он приходил в восторг от новой выдумки.
- Она в самом деле верит, что я хожу в школу? - переспросил он,
ликуя. И ринулся на кухню.
Фрекен Бок услышала чьи-то приближающиеся шаги. Она ждала дядю Юлиуса
и была немало удивлена, что пожилой господин так стремительно скачет по
коридору. Исполненная любопытства, глядела она на дверь: ей казалось, что
дядя Юлиус должен быть очень представителен и элегантен. Когда же дверь с
шумом распахнулась и в кухню ворвался Карлсон, она вскрикнула, словно
увидела змею.
Карлсон не заметил ее ужаса. Двумя прыжками он очутился около нее и с
рвением заглянул ей в лицо, выражавшее глубокое неодобрение.
- А ты знаешь, кто у нас в классе первый ученик? - спросил Карлсон. -
Угадай, кто лучше всех умеет считать, и писать, и... Кто вообще лучше
всех?
- Когда входишь в дом, надо здороваться, - сказала фрекен Бок. - И
меня нисколько не интересует, кто у вас первый ученик. Уде во всяком
случае, не ты, это ясно.
- Спасибо за эти слова, - сказал Карлсон и надулся, но со стороны
могло показаться, что он думает. - Уж в арифметике-то я, во всяком случае,
самый сильный, - мрачно сказал он наконец и пожал плечами. - Пустяки, дело
житейское, - добавил он и вдруг весело запрыгал по кухне. Он вертелся
вокруг фрекен Бок и что-то бормотал, и так постепенно родилось что-то
вроде песенки:

Пусть все кругом
Горит огнем,
А мы с тобой споем.

- Не надо, Карлсон, не надо, - пытался унять его Малыш, но без толку.

Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, и отдохнем, -

все увлеченней пел Карлсон. А когда он дошел до слова "отдохнем",
раздался выстрел, а вслед за ним - пронзительный крик. Выстрелил Карлсон
из своего пистолетика, а закричала фрекен Бок. Малыш сперва подумал, что
она упала в обморок, потому что она плюхнулась на стул и долго сидела
молча, с закрытыми глазами, но когда Карлсон снова запел:

Ути, боссе, буссе,
Биссе, и отдохнем, -

она открыла глаза и сказала зло:
- Ты у меня сейчас таких боссе и бассе получишь дрянной мальчишка,
что век помнить будешь!
Карлсон на это ничего не ответил, он только подцепил своим пухленьким
указательным пальцем фрекен Бок за подбородок, а потом ткнул в красивую
брошь, приколотую у ворота.
- Красивая вещь, - сказал он. - Где ты ее стянула?
- Карлсон, перестань, прошу тебя! - в страхе крикнул Малыш, потому
что он видел, в каком бешенстве была фрекен Бок.
- Ты всякий... всякий стыд потерял, - проговорила она, запинаясь, с
трудом находя слова, а потом закричала: - Убирайся вон! Слышишь? Я
сказала: вон!
- Успокойся! - сказал Карлсон. - Я ведь только спросил, а когда
вежливо задаешь вопрос, то можно надеяться на такой же вежливый ответ.
- Вон! - кричала фрекен Бок.
- Во-первых, мне необходимо выяснить одну вещь, - сказал Карлсон. -
Не замечала ли ты, что по утрам у тебя немеет тело? А если замечала, то не
хочешь ли ты, чтобы я тебя полечил?
Фрекен Бок обвела кухню диким взглядом в поисках какого-нибудь
тяжелого предмета, чтобы швырнуть им в Карлсона, и Карлсон услужливо
подбежал к шкафу, вынул оттуда выбивалку для ковров и сунул ее
домомучительнице в руки.
- Гей-гоп! - кричал он, снова бегая по кухне. - Гей-гоп, вот теперь
наконец все начнется!
Но фрекен Бок бросила выбивалку в угол. Она еще помнила, каково ей
пришлось в прошлый раз, когда она гналась за ним с такой вот выбивалкой в
руке, и не хотела испытать это снова.
Малыш боялся, что все это плохо кончится, и гадал, сколько кругов
Карлсон успеет сделать прежде, чем фрекен Бок сойдет с ума. "Не так уж
много", - решил Малыш и понял, что главное - как можно быстрее увести
Карлсона из кухни. И когда он в одиннадцатый раз промчался с гиканьем мимо
него, Малыш схватил его за шиворот.
- Карлсон, - взмолился он, - прошу тебя, пойдем ко мне в комнату!
Карлсон пошел за ним крайне неохотно.
- Прекратить наши упражнения как раз в тот момент, когда мне удалось
наконец вдохнуть в нее жлзнь, какая глупость! - ворчал он. - Еще несколько
минут, и она стала бы такой же бодрой, веселой и игривой, как морской лев,
в этом нет сомнений!
Первым долгом Карлсон, как всегда, выкопал персиковую косточку, чтобы
посмотреть, насколько она выросла. Малыш тоже подошел, чтобы на нее
взглянуть, а оказавшись рядом с Карлсоном, положил ему руку на плечо и
только тогда заметил, что бедняжка Карлсон промок до нитки - должно быть,
он долго летал под проливным дождем.
- Неужели ты не мерзнешь, на тебе же сухого места нет? - спросил
Малыш.
Карлсон, видно, до сих пор не обращал на это внимания, но он тут же
спохватился.
- Конечно, мерзну, - сказал он. - Но разве это кого-нибудь беспокоит?
Разве кто-нибудь пальцем шевельнет, если лучший друг приходит, промокший
до нитки, и у него зуб на зуб не попадает от холода? Разве кто-нибудь
заставит его снять мокрую одежду и наденет пушистый, красивый купальный
халат? Разве кто-нибудь, спрашиваю я, побежит на кухню, и сварит для него
шоколад, и принесет ему побольше плюшек, и силком уложит в постель, и
споет ему красивую, печальную колыбельную песнь, чтобы он скорее заснул?..
Разве кто-нибудь позаботился о друге? - заключил свою тираду Карлсон и с
упреком посмотрел на Малыша.
- Нет, никто не позаботился, - признался Малыш, и голос его прозвучал
так, что казалось, он вот-вот расплачется.
И Малыш со всех ног кинулся делать все то, что, по мнению Карлсона,
надо было сделать в этом случае для своего лучшего друга. Труднее всего
было получить у фрекен Бок теплый шоколад и плюшки для Карлсона, но у нее
уже не было ни сил, ни времени оказывать дальнейшее сопротивление, потому
что она жарила цыпленка по случаю приезда дяди Юлиуса, который мог
появиться в любую минуту.
- Сам себе сделай горячий шоколад, если хочешь, - сказала она.
И Малыш прекрасно со всем справился. Несколько минут спустя Карлсон
уже сидел в белом купальном халате в постели Малыша, пил обжигающий
шоколад и с аппетитом ел плюшки, а в ванной комнате были развешаны для
просушки его рубашки, штаны, белье, носки и даже башмаки.
- Вот что, - сказал Карлсон, - прекрасную, печальную колыбельную
можешь не петь, лучше посиди у изголовья моей кровати всю ночь, не смыкая
глаз.
- Всю ночь? - спросил Малыш.
Карлсон не мог ответить. Он как раз засунул в рот целую плюшку и
поэтому только энергично закивал. Бимбо надрывался от лая. Ему не
нравилось, что Карлсон лежал в постели Малыша. Но Малыш взял Бимбо на руки
и прошептал ему на ухо:
- Я ведь могу лечь на диванчик, понимаешь? И твою корзинку мы
переставим туда.
Фрекен Бок гремела чем-то на кухне, и, когда Карлсон это услышал, он
сказал с досадой:
- Она не поверила, что я первый ученик.
- Это неудивительно, - сказал Малыш.
Он ведь давно обнаружил, что Карлсон не умеет толком ни читать, ни
писать, ни считать, хотя и похвастался фрекен Бок, что все это он отлично
умеет!
- Тебе надо упражняться, - сказал Малыш. - Хочешь, я научу тебя хоть
немного сложению?
Карлсон фыркнул, и брызги шоколада обдали все вокруг.
- А ты хочешь, я научу тебя хоть немного скромности? Неужели ты
думаешь, что я не знаю этого слу... сла... Как это называется?
Впрочем, времени для упражнений в устном счете у них все равно не
оказалось, потому что именно в этот момент раздался долгий звонок в дверь.
Малыш сообразил, что это может быть только дядя Юлиус, и со всех ног
кинулся открывать. Ему очень хотелось встретить дядю Юлиуса одному - он
считал, что Карлсон может спокойно полежать это время в постели. Но
Карлсон так не считал. Он уже стоял за спиной Малыша, и полы купального
халата путались у него в ногах.
Малыш настежь распахнул дверь, и на пороге действительно стоял дядя
Юлиус. В обеих руках он держал по чемодану.
- Добро пожаловать, дядя Юлиус... - начал Малыш, но окончить ему так
и не удалось, потому что раздался оглушительный выстрел и дядя Юлиус как
подкошенный повалился на пол.
- Карлсон! - в отчаянии прошептал Малыш.
Как он жалел теперь, что подарил Карлсону этот пистолетик! - Зачем ты
это сделал?
- Это был салют! - воскликнул Карлсон. - Когда приезжают почетные
гости, ну, всякое там президенты или короли, их всегда встречают салютом.
Малыш чувствовал себя до того несчастным, что готов был заплакать.
Бимбо дико лаял, а фрекен Бок, которая тоже, услышав выстрел, прибежала,
всплеснула руками и принялась охать и причитать над бедным дядей Юлиусом,
который лежал неподвижно на коврике у входной двери, словно поваленная
сосна в лесу. Только Карлсон оставался по-прежнему невозмутим.
- Спокойствие, только спокойствие, - сказал он. - Сейчас мы его
взбодрим.
Он взял лейку, из которой мама Малыша поливала цветы, и стал из нее
поливать дядю Юлиуса. Это действительно помогло, дядя Юлиус медленно
открыл глаза.
- Все дождь и дождь, - пробормотал он еще в полузабытьи. Но когда
увидел склоненные над ним встревоженные лица, он совсем очнулся. - А
что... что, собственно, было? - спросил он в полном недоумении.
- Был дан салют, - объяснил Карлсон, - хотя для многих лиц церемония
салюта теперь сочетается с таким вот душем.
А фрекен Бок занялась тем временем дядей Юлиусом. Она насухо вытерла
его полотенцем и повела в комнату, где он будет жить. Оттуда доносился ее
голос: она объясняла дяде Юлиусу, что этот толстый мальчишка - школьный
товарищ Малыша и что всякий раз он придумывает бог знает какие дикие
шалости.
- Карлсон! - сказал Малыш. - Обещай, что ты никогда больше не будешь
устраивать салютов.
- Можете не беспокоиться, - угрюмо буркнул Карлсон. - Приходишь
специально для того, чтобы помочь торжественно и празднично встретить
гостей, и никто тебя за это не благодарит, никто не целует в обе щеки и не
кричит в восторге, что ты - самый веселый в мире парень. Никто! Все вы
слабаки, только и норовите в обморок падать! Плаксы... Вот вы кто!
Малыш ему не ответил. Он стоял и слушал, как дядя Юлиус ворчит в
своей комнате. И матрац был жесток, и кровать коротка, и одеяло слишком
тонкое... Одним словом, сразу стало заметно, что дядя Юлиус появился в
доме.
- Он никогда ничем не бывает доволен, - сказал Малыш Карлсону. - Вот
разве что самим собой.
- Да я его в два счета от этого отучу, - сказал Карлсон, - ты только
попроси меня как следует.
Но Малыш попросил Карлсона как следует только об одном: оставить дядю
Юлиуса в покое.

КАРЛСОН НОЧУЕТ У МАЛЫША

Час спустя дядя Юлиус уже сидел за столом и уплетал цыпленка, а
фрекен Бок, Малыш, Карлсон и Бимбо стояли рядом и глядели на него. "Как
король", - подумал Малыш. Им учительница в школе рассказывала, что, когда
короли едят, вокруг стоят придворные и смотрят на них.
Дядя Юлиус был толстый, и вид у него был очень высокомерный и
самодовольный. "Наверно, такой, какой и должен быть у старых королей", -
решил Малыш.
- Собаку прочь! - сказал дядя Юлиус. - Малыш, ты же знаешь, что я
терпеть не могу собак.
- Но Бимбо не делает ничего плохого, - возразил Малыш. - Он не лает,
и вообще он такой милый.
Дядя Юлиус придал своему лицу насмешливое выражение, как, впрочем,
всегда, когда собирался сказать что-нибудь неприятное.
- Да, теперь настали такие времена, - сказал он. - Маленькие мальчики
не только не делают то, что им приказано, но еще и возражают взрослым. Вот
как теперь обстоят дела, и мне это решительно не нравится.
До сих пор Карлсон не мог оторвать глаз от цыпленка, но после этих
слов он перевел взгляд на дядю Юлиуса и долго смотрел на него в глубокой
задумчивости.
- Дядя Юлиус, - проговорил наконец Карлсон, - скажи, тебе
когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и в меру упитанный
мужчина в самом расцвете сил?
Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он очень
обрадовался - это было ясно, хотя и попытался виду не подавать. Он только
скромно улыбнулся и сказал:
- Нет, этого мне никто еще не говорил.
- Не говорил, значит? - задумчиво переспросил Карлсон. - Тогда почему
тебе в голову пришла такая нелепая мысль?
- Карлсон, перестань... - сказал Малыш с упреком, потому что считал,
что Карлсон и в самом деле ведет себя безобразно.
Но тут Карлсон обиделся не на шутку.
- "Карлсон, перестань, Карлсон, перестань, Карлсон, перестань"!
Только это я от тебя и слышу! - возмутился он. - Почему ты меня все
одергиваешь? Я не делаю ничего плохого.
Дядя Юлиус строго посмотрел на Карлсона. Но потом, видимо, решил, что
он не заслуживает внимяния, и снова занялся цыпленком. А фрекен Бок все
пододвигала ему блюдо и умоляла взять еще кусочек.
- Надеюсь, вам нравится? - спросила она.
Дядя Юлиус впился зубами в цыплячью ножку, а потом сказал с
насмешливым видом:
- Да, спасибо! Хотя этому цыпленку уж наверняка сровнялось пять лет,
зубы позволяют мне это точно определить.
Фрекен Бок вспыхнула и сморщила лоб от обиды.
- У такого цыпленка вообще нет зубов, - сказала она с горечью.
Дядя Юлиус поглядел на фрекен Бок еще более насмешливо.
- Зато у меня они есть, - сказал он.
- Только не ночью, - уточнил Карлсон.
Малыш стал красный как рак. Ведь это он рассказал Карлсону, что когда
дядя Юлиус спит, его зубы лежат в стакане с водой на тумбочке у кровати.
К счастью, фрекен Бок в этот момент разревелась - от обиды, что дядя
Юлиус нашел цыпленка жестким. Ничто на свете не могло причинить ей такого
горя, как непризнание ее кулинарного искусства, и теперь она горько
плакала.
Дядя Юлиус, конечно, не думал, что она примет это так близко к
сердцу. Он торопливо поблагодарил ее за еду, смущенно встал из-за стола,
уселся в качалку, развернул газету и отгородился ею ото всех.
Карлсон в сердцах уставился на него.
- Какие все-таки бывают противные люди! - воскликнул он и, подбежав к
фрекен Бок, стал ее похлопывать по плечу. - Ничего, ничего, мое золотце, -
говорил он, стараясь ее утешить, - жесткий цыпленок - это пустяки, дело
житейское. Разве ты виновата, что так и не научилась жарить цыплят?
Но тут фрекен Бок отпихнула Карлсона от себя с такой силой, что он
кубарем пролетел через всю комнату и - раз! - очутился прямо на коленях у
дяди Юлиуса.
- Гей-гоп! - завопил Карлсон и, не дав дяде Юлиусу опомниться, удобно
расположился: он свернулся калачиком и сказал с довольной улыбкой: - Давай
играть в дедушку и внучка! Рассказывай мне сказку, но только, смотри, не
очень страшную, а то я испугаюсь.
Дядя Юлиус меньше всего на свете хотел быть дедушкой Карлсона, а
кроме того, он увидел что-то интересное в газете. Поэтому он недолго думая
схватил Карлсона за шиворот и поставил на пол. Повернувшись к фрекен Бок,
он громко сказал:
- Знаете, что я сейчас прочел? - спросил он. - Будто здесь у вас, в
районе Вазастана, летает какой-то спутник-шпион. Вы слыхали?
Малыш прямо застыл от ужаса. Только этого еще не хватало! Почему дяде
Юлиусу должна была попасть под руку именно эта злосчастная газета! Ведь с
тех пор прошло уже больше недели!
Однако, к счастью, дядя Юлиус пока только издевался над тем, что было
написано в газете.
- Они думают, что им все сойдет с рук, любой бред, - сказал он. - У
них только одна задача - распродать побольше номеров. Шпион... неуловим!
Знаем мы эти сказки! Разве вы, фрекен Бок, хоть разок видели этот
таинственный летающий бочонок?
У Малыша перехватило дыхание. "Если она сейчас расскажет дяде Юлиусу,
что этот невоспитанный толстый мальчишка тоже умеет летать, все пропало, -
думал Малыш, - во всяком случае, тогда у дяди Юлиуса обязательно возникнут
подозрения".
Но фрекен Бок, видно, вовсе не считала, что в самом Карлсоне и в его
умении летать есть что-то необычное, кроме того, она все еще так громко
всхлипывала, что едва могла говорить.
- Летающий бочонок? Что-то я ничего об этом не слыхала, - проговорила
она наконец, глотая слезы. - Наверно, обычная газетная утка.
У Малыша вырвался вздох облегчения. Если бы ему только удалось
уговорить Карлсона никогда, никогда, никогда не летать при дяде Юлиусе,
то, может, все как-нибудь еще обошлось бы.
Малыш обернулся, чтобы тут же попросить об этом Карлсона, но его
словно ветром сдуло. Малыш забеспокоился и решил немедленно начать поиски,
но дядя Юлиус подозвал его к себе. Он хотел узнать, как у Малыша идут дела
в школе, и проверить, силен ли он в устном счете, хотя сейчас были летние
каникулы, а значит, не время говорить о занятиях. Но в конце концов Малышу
все же удалось вырваться, и он помчался к себе в комнату посмотреть, не
там ли Карлсон.
- Карлсон! - крикнул он, переступив порог. - Карлсон, где ты?
- В твоих пижамных штанах, - ответил Карлсон. - Если только эти две
узкие кишки можно назвать штанами!
Он сидел на краю кровати и пытался натянуть на себя штаны, но, как ни
старался, ничего не получалось.
- Я дам тебе пижаму Боссе, - сказал Малыш, метнулся в комнату брата и
принес оттуда большую пижаму. Она налезла и на такого толстяка, как
Карлсон. Правда, штанины и рукава оказались чересчур длинны, но Карлсон
тут же нашел выход - недолго думая он их обрезал. Малыш не успел и слова
1вымолвить, но он, по правде говоря, даже не очень огорчился. В конце
концов, рассуждал он, пижама - это пустяки, дело житейское, и то, что она
погибла, не может омрачить его радости: ведь это такое удивительное
событие - Карлсон останется у него ночевать!
Малыш постелил себе на диванчике простыни Боссе и поставил рядом с
собой корзинку Бимбо. Бимбо уже улегся в нее и пытался заснуть, но то и
дело открывал глаза и недоверчиво косился на Карлсона. Карлсон вертелся в
кроватке Малыша, стараясь устроиться поудобнее.
- Я хочу свить себе теплое гнездышко, - сказал он.
"В этой пестрой пижаме он и в самом деле похож на птицу, - подумал
Малыш. - Если со всех сторон подоткнуть одеяло, то он будет лежать, как в
гнезде".
Но Карлсон не захотел, чтобы Малыш подоткнул одеяло.
- Пока еще рано, - сказал он. - Сперва мы позабавимся. Я не согласен
скучать, лежа в постели. Здесь тоже есть, чем заняться. Можно есть
бутерброды с жирной колбасой, можно играть в "мешок", можно устроить
подушечную битву. Мы начнем с бутербродов.
- Но ты же недавно съел целую гору плюшек.
- Если мы будем лежать и скучать, я не играю, - заявил Карлсон. -
Неси бутерброды!
И Малыш прокрался в кухню и приготовил бутерброды. Никто ему не
помешал, фрекен Бок сидела в гостиной и разговаривала с дядей Юлиусом.
Видно, она уже простила ему ту обиду, которую он ей нанес, сказав, что
цыпленок жесток. Малыш беспрепятственно вернулся в свою комнату и присел
на кровать у ног Карлсона. Он глядел, как Карлсон сосредоточенно уплетает
бутерброды, и был счастлив. Как приятно, когда твой лучший друг остается у
тебя ночевать. И Карлсон на этот раз тоже был всем, всем доволен.
- Бутерброды хороши, и ты хорош, и домомучительница тоже хороша, -
сказал он. - Хотя она и не поверила, что я первый ученик, - добавил он и
помрачнел. Это обстоятельство его явно огорчало.
- Ах, не обращай на это внимания! Вот дядя Юлиус тоже хочет, чтобы я
был первым учеником, а я вовсе не первый.
- Нет, спасибо, я так не согласен, - сказал Карлсон. - Вот если бы я
хоть немного научил тебя этому слу... слу... как это ты называешь?
- Сложение, - сказал Малыш. - Ты собираешься меня учить?
- Да, потому что я лучший в мире специалист по сложению.
Малыш рассмеялся.
- Сейчас проверим, - сказал он. - Ты согласен?
Карлсон кивнул.
- Приступай!
И Малыш приступил.
- Вот мама дает тебе, допустим, три яблока...
- Я скажу ей спасибо.
- Не перебивай меня, - сказал Малыш. - Если ты получишь три яблока от
мамы, и два от папы, и два от Боссе, и три от Бетан, и одно от меня...
Докончить ему не удалось, потому что Карлсон погрозил ему пальцем.
- Так я и знал! - сказал он. - Я всегда знал, что ты самый жадный в
семье, а это что-нибудь да значит!
- Подожди, сейчас не об этом речь, - сказал Малыш, но Карлсон упрямо
продолжал:
- Вот если бы ты дал мне большой пакет, я быстро развернул бы его, а
там кило яблок, и две груши, и горсть таких мелких желтых слив, знаешь?
- Перестань, - сказал Малыш. - Я же говорю про яблоки для примера,
чтобы научить тебя сложению. Так вот, ты получил одно яблоко от мамы...
- Постой, - сердито закричал Карлсон. - я так не играю! А куда она
дела те два яблока, которые только что собиралась мне дать?
Малыш вздохнул.
- Милый Карлсон, яблоки здесь ни при чем. Они нужны мне только для
того, чтобы объяснить тебе, как надо складывать. Теперь ты понял, в чем
дело?
Карлсон фыркнул.
- Думаешь, я не понимаю, в чем дело? Мама стащила у меня два яблока,
как только я отвернулся.
- Перестань, Карлсон, - снова сказал Малыш. - Итак, если ты получишь
три яблока от мамы...
Карлсон довольно кивнул.
- Ну вот видишь! Надо уметь за себя постоять, я всегда это знал. Я
люблю порядок: что мое, то мое. Я получил три яблока от твоей мамы, два от
папы, два от Боссе, три от Бетан и одно от тебя, потому что ты самый
жадный...
- Да, так сколько же у тебя всего яблок? - спросил Малыш.
- А ты как думаешь?
- Я не думаю, я знаю, - твердо сказал Малыш.
- Ну тогда скажи! - попросил Карлсон.
- Нет, это ты должен сказать.
- Больно воображаешь! Скажи! Держу пари, что ты ошибешься.
- Напрасно надеешься! - сказал Малыш. - У тебя будет одиннадцать
яблок.
- Ты так думаешь? - переспросил Карлсон. - Вот и попал пальцем в
небо. Потому что позавчера вечером я сорвал двадцать шесть яблок в одном
саду в Лидингене, но потом я съел три штуки и еще одно надкусил - ну, что
ты теперь скажешь?
Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он вдруг
сообразил.
- Ха-ха! Все ты врешь, - сказал он. - Потому что в июне еще нет яблок
на деревьях.
- Верно, нет, - согласился Карлсон. - Но тогда где вы-то их взяли,
яблочные воришки!
И Малыш решил отказаться от своего намерения научить Карлсона
сложению.
- Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука - сложение.
- Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что рвать
яблоки, - сказал Карлсон. - А этому меня учить не надо, я сам с этим
неплохо справлюсь.
Я ведь лучший в мире мастер по сложению яблок, и, когда у меня
выберется свободный часок, мы полетим с тобой за город, и я покажу тебе,
как надо браться за сложение.
Карлсон проглотил последний кусок хлеба с колбасой и решил приступить
к подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в голову подушку, как Бимбо
дико залаял.
"Б-р-р!.." - рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол подушки. Но
Карлсон схватил ее за другой угол и потянул к себе. Так Бимбо и Карлсон
рвали подушку друг у друга, пока она не лопнула. Бимбо разжал челюсти.
Карлсон подхватил подушку и кинул к потолку. Перья, красиво кружась,
осыпали Малыша, который лежал на кушетке и хохотал.
- Кажется, пошел снег, - сказал Карлсон. - Смотри, какой густой! -
восхитился он и снова подбросил подушку к потолку.
Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечный бой и что вообще пора
спать. Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус пожелал фрекен Бок
спокойной ночи.
- А теперь я пойду и лягу в свою короткую кровать, - сказал он.
И тут Карлсон вдруг очень оживился.
- Гей-гоп! - воскликнул он. - Я, кажется, придумал еще одну забавную
штуку.
- Что еще за штуку ты придумал? - удивился Малыш.
- Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если ночуешь не дома,
а у кого-нибудь в гостях, - объяснил Карлсон.
- Играть в "мешок"? Подложить что-то в чужую постель, да? Уже поздно.
Ты не будешь этого делать, ладно?
- Да, уже поздно, - согласился Карлсон.
- Конечно, уже поздно, - с облегчением сказал Малыш.
- Я теперь уже не буду этого делать, - уверил его Карлсон.
- Вот и хорошо! - обрадовался Малыш.
- Потому что успел это сделать раньше, - закончил Карлсон.
Малыш так и сел.
- Ну да? Неужели дяде Юлиусу?
Карлсон закудахтал от восторга.
- Хитрый мальчишка, как ты мог догадаться?
Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что теперь уже
просто застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон поступил дурно.
- Ой, как дядя Юлиус рассердится!
- Вот это мы и должны проверить, - сказал Карлсон. - Придется слетать
вокруг дома и поглядеть в окно спальни.
Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.
- Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что ты и есть
спутник-шпион... Сам можешь сообразить, что тогда будет...
Но Карлсон был упрям.
- Когда подкладываешь кому-нибудь в постель "мешок", обязательно надо
увидеть, как жертва сердится, иначе вся затея не имеет смысла, - уверял
он. - Не волнуйся, я прикроюсь зонтиком!
И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком, потому что
по-прежнему лил дождь.
- Я не хочу мочить пижаму Боссе, - сказал Карлсон.
Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовый к отлету.
"Это очень опасно", - подумал Малыш и сказал с мольбой:
- Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не попасться на глаза,
не то все пропало!
- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. И полетел в
дождь.
А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот, так
волновался, что кусал себе пальцы.
Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра. Малыш ждал.
И вдруг он услышал душераздирающий крик дяди Юлиуса. И вслед за тем в
открытое окно влетел назад Карлсон. Он с довольным видом выключил мотор и
пристроил на половике зонтик, чтобы стекала вода.
- Он видел тебя? - с испугом спросил Малыш. - Он лег в постель?
- Пытался, он ведь такой упрямый, - объяснил Карлсон.
Тут до них снова донесся крик дяди Юлиуса.
- Я должен пойти посмотреть, что с ним случилось, - сказал Малыш и
побежал в спальню.
Дядя Юлиус сидел, завернувшись в простыню; он оыл смертельно бледен,
в глазах светился ужас, а на полу, рядом с ним, лежала подушка и свернутое
в валик одеяло.
- Ты мне здесь не нужен, - сказал дядя Юлиус, когда появился Малыш. -
Позови фрекен Бок.
Но фрекен Бок, видно, сама услышала его крик, потому что она тоже
примчалась из кухни и застыла у двери как вкопанная.
- Боже мой! - воскликнула она. - Неужели вы перестилаете постель?
- Нет, нет, - заверил ее дядя Юлиус, - хотя вообще-то я не могу
одобрить, что здесь стелят постель по новой моде... Но сейчас мне не до
этого.
Он замолчал и тихо застонал. Фрекен Бок подошла поближе к нему и
рукой потрогала его лоб.
- Что случилось? Вы больны, господин Иенсен?
- Да, болен, - с трудом произнес дядя Юлиус. - Надеюсь, что болен...
Уходи, - добавил он, обращаясь к Малышу.
И Малыш ушел. Но он задержался за дверью, потому что хотел услышать,
что еще скажет дядя Юлиус.
- Я умный и трезвый человек, - продолжал дядя Юлиус. - Таинственные
явления, о которых пишут в газетах, разные там глупости, не могут мне
задурить голову... потому надеюсь, что я просто болен.
- Что случилась? - повторила фрекен Бок. - У меня было видение...
Наверно, у меня жар, а это - бред, - сказал дядя Юлиус и вдруг понизил
голос до шепота, так что Малыш едва расслышал его слова. - Мне не хотелось
бы, фрекен Бок, чтобы вы это кому-либо рассказывали, но мне почудилось,
что сюда явился летающий гном с красным зонтиком.

КАРЛСОН УСТРАИВАЕТ ТАРАРАМ И БЛИНЫ

На следующее утро, когда Малыш проснулся, Карлсона уже не было.
Пижама Боссе валялась скомканной на полу. Окно было распахнуто, так что
Малыш сразу решил, что Карлсон полетел к себе домой. Конечно, жаль, но, с
другой стороны, может, это даже хорошо. Фрекен Бок не будет ругаться. Ей
вовсе не обязательно знать, что Карлсон ночевал у Малыша. Все же
удивительно, до чего без Карлсона сразу делалось пусто и скучно, хоть
плачь. Правда, навести после него порядок было нелегко. Но стоило ему
уйти, каак Малыш начинал по нему скучать. Вот и сейчас, увидя, что он
исчез, Малышу тут же захотелось послать ему привет. Он подошел к окну и
трижды дернул за веревочку, скрытую занавеской. Это была веревочка от
звонка, который смастерил Карлсон, чтобы Малыш мог подавать ему сигналы.
Дернешь за веревочку, и у Карлсона на крыше звонит колокольчик. Карлсон
сам определил, сколько звонков что значит.
- Позвонишь раз - это значит: "Приходи", - сказал Карлсон. - Два раза
- значит: "Приходи поскорее", а три раза - значит: "Спасибо, что на свете
есть такой красивый, умный и в меру упитанный мужчина, и такой смелый, и
во всех отношениях прекрасный, как ты, Карлсон".
Вот именно это и хотел сейчас Малыш сказать Карлсону. Поэтому он три
раза дернул за веревочку и услышал, как трижды зазвенел колокольчик на
крыше. И представьте себе, он получил ответ. Раздался пистолетный выстрел,
а потом Малыш услышал - правда, едва-едва, ведь расстояние было велико, -
как Карлсон запел свою песенку: "Боссе, биссе, биссе, бом!"
- Не надо, Карлсон, не надо! - шептал Малыш.
Глупый Карлсон! Расхаживает себе по крыше, стреляет, поет. Как легко
его могут услышать Филле и Рулле, подкараулить, поймать, а потом сдать в
редакцию, чтобы получить десять тысяч!
- Что ж, сам виноват, - сказал Малыш, обращаясь к Бимбо, который
лежал в своей корзинке и глядел так, что казалось, все понимает. Малыш
натянул на себя штанишки и рубашку и стал играть с Бимбо, ожидая, пока
проснется дом.
Дядя Юлиус, видно, еще спал, во всяком случае, из спальни не
доносилось ни звука, но из кухни уже тянуло ароматом свежемолотого кофе, и
Малыш пошел посмотреть, что делает фрекен Бок.
Она сидела, тяжело навалившись на стол, и пила свою первую чашку
кофе. Очень странно, но она не возразила, когда. Малыш присел рядом.
Никакой каши, видно, не было, наоборот, фрекен Бок явно встала так рано,
чтобы приготовить к завтраку что-то вкусное. И правда, два блюда с
теплыми, пахнувшими корицей булочками стояли на буфете, а в хлебной
корзинке на столе тоже высилась целая гора булочек. Малыш взял булочку и
налил себе стакан молока. Так они сидели друг против друга и завтракали в
полном молчании. В конце концов фрекен Бок сказала:
- Интересно, как там живет Фрида?
Малыш оторвал глаза от стакана с молоком и изумленно поглядел на
домомучительницу. Они с ней такие разные, а оказывается, ей не хватает
Фриды, как ему Карлсона.
- Фрекен Бок, вы скучаете по Фриде? - спросил он дружелюбно.
Но фрекен Бок в ответ горько усмехнулась:
- Ты не знаешь Фриды!
Собственно говоря, Фрида Малыша нисколько не интересовала. Но фрекен
Бок явно хотелось о ней поговорить, поэтому Малыш спросил:
- А кто Фридин жених?
- Негодяй, - сказала фрекен Бок со вздохом. - Да, я знаю, что он
негодяй, он зарится на ее деньги, это я сразу поняла.
Фрекен Бок заскрипела зубами при одной мысли об этом. "Бедняжка, -
думал Малыш, - наверно, ей совсем не с кем поговорить, если она даже меня
терпит, когда ей хочется рассказать о Фриде". И Малышу пришлось долго
сидеть на кухне и слушать нескончаемые истории про Фриду и ее Филиппа, про
то, какой глупой стала Фрида с тех пор, как Филипп ей внушил, что у нее
красивые глаза и очаровательный носик, "пленительный в любую погоду", как
выразился Филипп.
- "Очаровательный носик"! - повторила фрекен Бок и фыркнула. -
Конечно, если считать, что картофелина средней величины украшает лицо,
то...
- А как выглядит сам Филипп? - спросил Малыш, чтобы как-то проявить
интерес.
- Об этом я, слава богу, не имею ни малейшего представления, -
сказала фрекен Бок. - Фрида не потрудилась мне его представить.
Кем Филипп работал, фрекен Бок тоже не знала. Но Фрида рассказывала,
что у него есть товарищ по работе, которого зовут Рудольф.
- И этот Рудольф мне бы вполне подошел, по словам Фриды, но он не
захочет водить со мной знакомство, потому что, по мнению Фриды, я совсем
не привлекательная. У меня нет очаровательного носика, вообще нет ничего
очаровательного, - сказала фрекен Бок, снова фыркнула, встала и
направилась за чем-то в прихожую. Как только она вышла, в окно влетел
Карлсон.
Малыш не на шутку рассердился.
- Послушай, Карлсон, я же тебя просил, чтобы ты не летал на глазах у
фрекен Бок и дяди Юлиуса!
- Потому я и прилетел сейчас, чтобы никто из них меня не видел, -
сказал Карлсон. - Я им даже не покажусь, - добавил он и залез под стол.
Когда в кухню вернулась фрекен Бок, надевая на ходу шерстяную кофту,
он тихо сидел под столом, скрытый свисающими концами скатерти.
Она налила себе еще чашку кофе, взяла еще булочку и продолжала свой
рассказ.
- Я уже говорила, что не могу похвастаться очаровательным
носиком-картошкой - это привилегия Фриды.
Тут раздался голос непонятно откуда, этакий искусственный голос, как
у чревовещателя:
- Верно, у тебя нос скорее похож на огурец.
Фрекен Бок так подскочила на стуле, что расплескала кофе, и с
подозрением поглядела на Малыша.
- Это ты, бесстыдник?
Малыш покраснел, он не знал, что сказать.
- Нет, - пробормотал он. - Это, я думаю, по радио передают про овощи
- там про помидоры разные и огурцы.
Малыш нашел довольно хитрое объяснение, потому что в кухне у
Свантесонов действительно было слышно радио от соседей - фрекен Бок уже не
раз на это жаловалась.
Она поворчала, но недолго, потому что в кухню вошел дядя Юлиус, он
тоже хотел выпить кофе. Спотыкаясь, он обошел несколько раз вокруг стола и
стонал при каждом шаге.
- Какая кошмарная ночь! - воскликнул он. - Святой Иеремей, что за
ночь! Я и до этого страдал онемением тела по утрам, а сейчас, после всего,
что было, ой!..
Потом он сел за стол и молча глядел прямо перед собой, словно он
погрузился в какие-то серьезные размышления. "Что-то он на себя непохож",
- решил наблюдавший за ним Малыш.
- И все же я благодарен судьбе за эту ночь, - сказал он после паузы.
- Она сделала меня другим человеком.
- Вот и отлично, потому что старый никуда не годился.
Это снова раздался тот странный искусственный голос, и снова фрекен
Бок подпрыгнула на стуле и с недоверием посмотрела на Малыша.
- Это снова радио у Линдбергов... Видно, передача о старых машинах.
Дядя Юлиус ничего не заметил. Он был так поглощен своими мыслями, что
ничего не слышал и ничего не говорил. Фрекен Бок подала ему кофе. Он
протянул, не глядя, руку, чтобы взять булочку, но сделать этого не сумел,
потому что в этот миг из-за стола показалась маленькая пухлая ручка и
потянула корзинку к себе. Но дядя Юлиус и этого не заметил. Он по-прежнему
был всецело погружен в свои мысли и очнулся, только когда сунул в горячий
кофе пальцы вместо булочки и понял, что булочки он так и не взял и макать
ему нечего. Он подул на обожженную руку и рассердился. Но тут же снова
углубился в свои мысли.
- Между небом и землей существует более тесная связь, чем обычно
думают, вот что я понял сегодня ночью, - сказал он серьезно и снова
протянул руку, чтобы взять булочку. И снова высунулась пухленькая ручка и
отодвинула корзинку с булочками. Но дядя Юлиус опять ничего не заметил, он
все думал и думал и очнулся, только когда сунул в рот пальцы и даже впился
в них зубами, поскольку никакой булочки у него в руке не было. Тогда он
опять рассердился. Но новый дядя Юлиус был явно добрее старого, потому что
он быстро успокоился. Больше он не делал попытки взять булочку, а только
все в той же глубокой задумчивости допил кофе.
А булочки все же кто-то ел. Во всяком случае, они исчезали одна за
другой, но лишь Малыш понимал, куда. Он тихо хихикал и даже осторожно
отправил под стол стакан молока, чтобы Карлсону не уплетать булочки
всухомятку.
Именно это Карлсон называл "курощение булочками". Как это получается
на практике, фрекен Бок уже успела узнать за прежние посещения Карлсона.
- Можно прекрасно курощать людей, поглощая все их булочки, - заявил
как-то Карлсон. Собственно, он знал, что нужно говорить "укрощать", но
" курощать", уверял он, звучит куда более внушительно.
И теперь Карлсон устроил новое дьявольское "булочное курощение", хотя
фрекен Бок этого и не поняла. И дядя Юлиус тоже. Он решительно не замечал
" булочного курощения", несмотря на всю его дьявольскую силу, а только все
думал и думал о чем-то своем. Но вдруг он схватил руку фрекен Бок и крепко
сжал, словно прося о помощи.
- Я должен с кем-то об этом поговорить, - сказал он наконец. - Теперь
я уже не сомневаюсь, это был не бред, я в здравом уме, но я видел гнома.
Фрекен Бок широко раскрыла глаза.
- Вы видели гнома?
- Да, - ответил дядя Юлиус. - Поэтому я теперь новый человек в новом
для меня мире. В мире сказок. Поймите меня, фрекен Бок, этот мир мне
открылся сегодня ночью со всей очевидностью. Ведь раз в самом деле есть
гномы, то, значит, могут быть и ведьмы, и духи, и привидения - одним
словом, все те существа, которые описаны в сказках.
- А может, и летающие шпионы, - попыталась вставить фрекен Бок, но
это не понравилось дяде Юлиусу.
- Глупости, - сказал он, - все это выдумки, которые распространяют
газеты, чтобы поднять тираж.
Он наклонился к фрекен Бок и заглянул ей в глаза.
- Но рассудите сами, - продолжал он доверительно. - Ведь наши предки
верили в домовых, в ведьм, в духов и во все такое прочее. Как же мы можем
внушать себе, что все это не существует? Неужели мы воображаем, что мы
умнее наших дедов? Нет, только толстокожие, самовлюбленные люди могут
утверждать такую глупость.
Фрекен Бок никак не хотела показаться толстокожей, потому она
поспешила подтвердить, что ведьмы встречаются куда чаще, чем
предполагаешь. А если как следует подумать, то станет ясно, что бывают и
домовые.
Но тут дяде Юлиусу пришлось прервать свои размышления, потому что он
заранее условился с доктором и ему уже пора было уходить. Малыш мило
проводил его до передней, и фрекен Бок тоже. Малыш подал ему шляпу, а
фрекен Бок помогла ему надеть пальто. Вид бедного дяди Юлиуса
действительно вызывал сострадание. "Хорошо, что он идет к доктору", -
подумал Малыш и робко похлопал его по руке. Фрекен Бок тоже явно была
озабочена, и она спросила с тревогой:
- Как вы себя чувствуете, господин Иенсен?
- Откуда я знаю? Я ведь еще не был у врача, - сказал дядя Юлиус так
раздраженно, что Малыш подумал: "Хотя ему и открылся ночью мир сказок и он
стал новым человеком, кое-что от старого дяди Юлиуса в нем еще есть".
После ухода дяди Юлиуса Малыш и фрекен Бок возвратились на кухню.
- Теперь мне необходимо выпить еще кофе с булочками и посидеть
немного в полном покое и тишине, - сказала фрекен Бок, обернулась к буфету
и вскрикнула: на блюдах не было ни единой булочки. Вместо них лежал
большой бумажный пакет, на котором странными кривыми буквами было
написано: