КНИГА ПЕРВАЯ

Персонажи:

Вильям Варвик - профессиональный охотник за головами, или как их еще называют - Полномочный Агент по Возврату Собственности.
Роберт Джонс - 14-летний свободный мальчик
Тимми - 12-13-летний порабощенный мальчик
Питер - 9-летний порабощенный мальчик

ЧАСТЬ 1

Дождь стекал по туго натянутому навесу, барабаня по крыше стоящей машины. Дождь лил весь день и, скорее всего, будет лить всю ночь. В конце концов, это же Уэльс, место, где большую часть времени идут дожди. Асфальт тускло поблескивал, отражая свет нескольких уличных фонарей.

Стефани, сидевшая напротив меня на пассажирском кресле, двинула своим внушительным телом и громко рыгнула.

- Слушайте сюда, - нервно сказал я, - Я хочу сделать это еще раз, поэтому давайте без всякой херни. Мы ждем, пока "сброс" будет выполнен, затем Вэйн подгоняет машину. Я хватаю отродье, а ты, Стеф, занимаешься мамашей. Только "слегка", даже если эта сука будет орать или дергаться, ровно столько, чтобы угомонилась.

Собственно, не было особой нужды все это говорить. Мы очень часто занимались подобной работой, и все давно знали свои роли. Только вот, что касается этого "слегка"... Стефани не умела "слегка". Я использовал это слово для Вэйна, чтобы он помнил, что я сказал, и был начеку, когда Стефани все же звезданет какую-нибудь женщину так, что та потом не сможет встать. Такого пока не случалось, но могло бы запросто.

- Ты "чуть-чуть" не забыл ключи от машины, Варвик, - сказала Стефани, а Вэйн хохотнул.

Эта баба была настоящей свиньей. Я работал с ней только потому, что Магистрат имел довольно смутное представление о том, как мужик ростом 2 метра и весом всего 72 килограмма должен управляться с такой бабищей. По каким-то причинам, известным только им, было предпочтительнее, если работу будет делать эта махина с плечами грузчика, и к тому же с явным удовольствием.

- Шла бы ты, Стеф, - с горечью ответил я. Вэйн снова хохотнул.

Автомобиль матери мальчишки был припаркован на стоянке в паре сотен ярдов от нас. Коротко вспыхнула спичка - она прикурила ещё одну сигарету. Ожидание выматывает. Мне было её почти жаль...

Большая черная машина свернула на стоянку и остановилась у въезда. Пассажирская дверь распахнулась, оттуда появилась небольшая стройная фигурка мальчика. Женщина выскочила из машины и распахнула объятия...

Как только мальчик побежал к женщине, черный автомобиль развернулся и помчался прочь. "Сброс" был завершен, и они спешили убраться отсюда до возникновения проблем, что поставило бы под угрозу будущие операции.

Мальчик уже подбегал к женщине и был готов прыгнуть в ее объятия.

- Давай! Сейчас! - заорал я, хлопая Вэйна по плечу. Он врубил все фары, и автомобиль рванул вперед.

Мальчишка и его мама стояли в обнимку, заливаемые потоками яркого света наших фар. Я видел их бледные испуганные лица, обращенные к нам. Вэйн бросил машину в занос и остановился боком прямо перед ними.

Я выскочил, когда машина еще не до конца остановилась. Вырвав мальчишку из объятий матери, я развернул его лицом к себе и заехал кулаком в живот. Я слышал крик женщины и глухой звук с которым Стеф ее вырубила. От удара мальчика согнуло пополам. Вывернув ему руки за спину и  стянув пластиковым жгутом, я швырнул его на заднее сиденье и сам прыгнул туда же.

Женщина лежала на земле и только начала подниматься, как Стефани заехала ей куда-то сбоку в голову. Отобрав ключи от ее машины, Стеф зашвырнула их в темноту. Повернувшись, она еще раз врезала лежащей женщине и быстро втиснулась на переднее сиденье.

Свистя покрышками, Вэйн погнал машину прочь.

Последнее, что я увидел в мутном свете фонарей, как женщина, шатаясь, поднимается на ноги, по лицу течет кровь, она пытается бежать за нами. И ее искривленные криком губы.

- Мааамочкааа, - проскулил мальчик. Я отвесил ему оплеуху.
- Эй, пожалей обивку! - запротестовал Вэйн, - Кровь потом надоест отмывать!
Я ударил еще раз. Какого хрена, это моя машина! Да и по-любому, мальчикам лучше сразу показывать, как с ними будут обращаться в будущем.

***

Час спустя я расплатился со Стефани и Вэйном. Они на подхвате и получают соответственно. А независимый профессионал забирает все барыши. Я возвращался на базу, которая прекрасно служила мне и домом, потому что там была кровать и несколько книг. Мальчишку я бросил в багажник, предварительно заткнув рот, чтобы не создавал проблем и не отвлекал от езды.

Старый охотничий коттедж с большим двором и пристройками, в конце длинной дороги, на приличном расстоянии от других жилых мест, не кажется, на первый взгляд, идеальной базой для законного бизнеса, и кстати, можете не сомневаться в его законности. Как ни крути, а я Агент по Возврату Собственности, наделенный всеми правами Отделом Возврата Собственности. Отделом, играющим весьма существенную, хоть и не всегда популярную роль в поддержании Нового Мирового Порядка.

Не так уж и давно я мог бы заниматься своим делом, как и другие уважаемые бизнесмены, находясь в офисе местного делового центра, в моем случае Кардиффа, Южный Уэльс. Но за годы, прошедшие со времен Великого Нефтяного Шока и последовавшей за ним Великой Патриотической Войны* простые истины Нового Порядка подверглись жесткой критике и значительно ослабли. Были добродетельные, хоть и ошибочные попытки улучшить положение рабов, среди которых, в свою очередь, появились открыто подрывающие устои агитаторы, аболиционисты и им подобные, которые иногда даже осмеливались на открытые действия в поддержку своих извращенных идеалов.

(*правильный перевод -  Великая Отечественная Война, но в России с этим названием связаны совершенно определенные события, поэтому оставлен вариант Великая Патриотическая Война - прим.пер.)

Если бы не работа Агентов, таких как я, обеспечивающих основу Нового Порядка, вся Система была бы давно разрушена, и все мы ввергнуты в бездну анархии.

И вот поэтому, учитывая всю неблагодарность нашей работы, мы должны иметь возможность действовать тихо и без постороннего вмешательства. Однако, я отклонился от темы. После того, как мой офис в городе пикетировали аболиционисты, а потом вообще сожгли - я переехал в более уединенное место и заодно прикупил пару немецких овчарок.

Только я вылез из машины, чтобы отпереть двойные ворота с колючей проволокой наверху, как два пса бросились к прутьям, исступленно захлебываясь лаем. Я окликнул их. Узнав мой голос, они затихли, отошли назад, и присели в свете фар. Я проскользнул за ворота, поливаемый дождем, позвал собак и отвел их через двор к будке.

Врубив внешнее освещение, вернулся в машину. И только загнав ее в безопасность высоких стен и крепко запертых ворот, я пошел доставать маленькое отродье из багажника.

Сжавшись в комок, он смотрел на меня снизу полными ужаса глазами. Из его заткнутого кляпом рта донеслись сдавленные звуки.
Схватив за руку, я выволок его из багажника. Стоять он не мог - ноги подгибались. Я поволок его к будке. Собаки, учуяв чужого, пришли просто в дикую ярость, пытаясь просунуть головы сквозь прутья решетки, злобно рыча и лая. Мальчик задергался, пытаясь вырваться, упираясь ногами в землю, но я был сильнее и держал его в нескольких сантиметрах от прутьев, в то время как собаки, оскалив зубы, бесновались и бросались на решетку. Беспомощно пискнув, мальчишка сдался, и, перестав упираться, повис у меня в руках.

- Посмотри поближе на этих собак, пацан. Если ты попытаешься что-то выкинуть - я скормлю тебя им. Они не любят грязных маленьких беглецов, поэтому или думай, что делаешь, или станешь обедом.

Внезапно я почувствовал, что по горло сыт преследованием беглых маленьких рабов, сыт Уэльсом, его мерзкой погодой с постоянными дождями, грязными маленькими рабскими отродьями и всем остальным в этом отвратительном мире. Придя в ярость, я саданул мальчишку головой о перила и выпустил из рук. Он рухнул мне под ноги на сырые плиты камней, которыми был вымощен двор.

По темному пятну в паху его джинсов я понял, что он обмочился от страха. Пнул его пару раз, но он не вставал. Тут я почувствовал, что ужасно устал и совершенно вымок. Мне хотелось раздеться, хлебнуть хорошего виски и рухнуть спать. Я поволок мальчишку к ряду клеток, стоявших вдоль стены, запер его в одну из них и выпустил собак. Те сразу ломанулись к клетке, отталкивали друг друга, пытаясь достать пацана. Я ушел в дом.

Проснулся довольно поздно, с удовольствием отметив, что сегодня будет погожий денек: облаков не было и ярко сияло солнце. Я совершенно не торопился. Днем нужно было сделать ДНК-тест, чтобы убедиться, что это то самое отродье, доложить в Главный офис Отдела Возврата до принятия необходимых мер по его переправке законному хозяину. Однако, ничего из этого не было уж очень срочным и не заняло бы много времени. Тем более, что чем дольше мальчишка будет сидеть в холодной клетке голодным и испуганным, тем покладистее он будет потом.

Я только что допил вторую чашку кофе, сделанного моим рабом Тимми. Он голый стоял наготове где-то сзади на случай если вдруг я захочу третью. Тут ожил интерком.

- Мистер Варвик, можно мне зайти?
Я посмотрел на экраны наблюдения позади двери в кухню. Я узнал голос, но осторожность не помешает. Снаружи у ворот стоял Роберт Джонс, ухмыляясь в камеру.
- Заходи, Роберт, - сказал я, нажимая несколько кнопок на панели.

Роберт был сыном фермера, жившего на другом конце дороги, ведущей к моему дому. Ему было четырнадцать, крепкий, отличного телосложения. Он прибежал знакомиться сразу после моего переезда сюда, и время от времени помогал мне с разными мелочами.

Ворота открылись, и Роберт закатил велосипед внутрь. Собаки, гревшиеся на солнце, бросились к нему, изо всех сил виляя хвостами: Роберт присматривал за ними, когда я бывал сильно занят, и они были очень дружны.

Мгновение спустя, он уже стоял в дверях кухни.

- Я взял у папы еще одну дозу Импровака (вакцина для хряков, уничтожает скрытые инфекции и ускоряет рост), - сказал он с хитрой улыбкой, - Как она действует на Тимми? Папа говорит, что те хряки, которым он бездумно вводил вакцину, тормозят в развитии, становятся менее агрессивными, перестают расти и даже теряют вес.
- Я думаю, что у него перестало расти внизу, - ответил я, - Ты знаешь, ветеринар пытался взвесить его яички, когда был тут последний раз, и он полагает, что они даже немного уменьшились. Правда, они и всегда были не очень большими, но ему скоро тринадцать, и они у него начали набухать. Да сам посмотри! Подойди, Тимми, дай юному хозяину взглянуть на тебя, а потом я тебе вколю еще дозу этой вакцины для свиней.

Тимми шагнул вперед, счастливо улыбаясь. Он обожал Роберта совершенно по-собачьи, был счастлив, когда тот просто обращал на него внимание, и приходил в восторг, если Роберт занимался с ним чем-то. Тимми спокойно стоял напротив старшего мальчика, пока Роберт, склонившись, с сосредоточенным лицом изучал его.

- По-моему, они стали меньше, - рассудительно заметил Роберт, ощупывая безволосые яички мальчика. - Мистер Варвик, он же всего на год младше и был намного меньше меня еще до того как вы стали вводить ему Импровак. У него внизу совсем нет волос, хотя у меня уже есть немного. Почему так?
- Ну, мальчики-рабы всегда развиваются медленнее свободных, - сказал я рассеяно, потому что проверял, чтобы в шприце не осталось воздуха. - Все потому, что они меньше едят и больше работают. Так, а теперь стой смирно, маленькая шлюшка, пока я ввожу тебе это!

Воткнув иглу в задницу отродья, я нажал на поршень.

- Вы не заметили никаких негативных последствий? - спросил Роберт, как только я вытащил иглу.
- Да пока нет, - ответил я, - ну, может, он стал поправляться, но я это решил, давая ему меньше кукурузной каши. А так ничего. Мистер Вилсон, ветеринар, попросил разрешения понаблюдать его, потому что этот маленький раб его заинтересовал. Он регулярно заходит, осматривает, но тоже ничего не заметил.

- Круто будет, если это реально сработает! Тимми будет еще много лет приятно трахать, а вы сэкономите кучу времени на обучении другого мальчика. Тимми, ты должен гордиться, что можешь помочь хозяину в таком важном эксперименте.

- Мне повезло, что я шлюшка мистера Варвика, - ответил Тимми, глядя на меня и надеясь, что угадал с ответом.

- Он не понимает, что ты имеешь в виду, Роберт, - сказал я, снисходительно смеясь, - Ты слишком многого ожидаешь от маленького отродья. Он был третьим мальчиком в большой бедной семье. Ему на роду было написано быть Порабощенным. Они даже не удосужились отдать его в школу. Он не умеет ни читать, ни писать и не умеет считать дальше десяти. Я взял его сразу после Порабощения, ему было семь, и с тех пор он со мной. Он не плохое маленькое животное, но весьма ограничен, как и все Порабощенные отродья - такое же животное, только умеет говорить. Они не могут думать или чувствовать так же как мы с тобой.
- Я смотрю, у вас снаружи появился еще один беглец? - заметил Роберт, меняя тему разговора, - Видел огни вашей машины, когда вы приехали прошлой ночью, и удивился бы, если б вам не повезло.

- Сбегает второй раз, - сказал я с удовольствием, - поэтому награда удваивается.

- Он выглядит довольно жалко, - сказал Роберт, - и он воняет. Я думаю, что грязная маленькая скотина обгадилась. Почему они так делают, мистер Варвик?

Я пожал плечами.

- Мальчики-рабы, - спокойно начал я, - маленькие грязные животные. Так уж есть. Пока попей колы, мы почистим его, когда я допью кофе.

Взяв банку из холодильника, Роберт открыл ее и жадно отпил.

- Он маленький, - произнес он, вытирая рот тыльной стороной ладони, - с ним будет просто.

- Девять лет, согласно ориентировке на него. Имей в виду, отродья не сопротивляются после ночи в клетке. Холод и голод отлично усмиряют мальчиков.

Я пошел во двор, за мной шел Роберт, а позади на расстоянии Тимми, на случай если он понадобится.

Мальчик, сжавшись, лежал на голом полу клетки. Увидев нас, он забился в дальний угол, подальше от нас, съежившись, стараясь стать как можно меньше. На одной стороне его лица красовался здоровенный синяк от моего удара, нечего и сомневаться, что на его теле достаточно было синяков, которые мы увидим, когда разденем. Одежда еще не просохла после вчерашнего ливня - он трясся и посинел от холода.

- Вытащи его оттуда, - попросил я.

С широкой улыбкой Роберт взял короткий обрезок резинового шланга, лежавший под рукой на крепкой скамье для наказаний, стоявшей напротив клеток для маленьких рабов. Я отпер дверцу клетки и стоял наготове, пока Роберт заходил сзади.

Я увидел как он ударил шлангом между железными прутьями, всей длиной вытянув отродье по съёженным плечам. Мальчик завопил от боли, но из-за кляпа во рту мы услышали только глухое мычание. Огромное преимущество резинового шланга в том, что он помогает управляться с мальчишкой, причиняя сильную боль, но не калеча.

Мальчик немного подвинулся вперед, стараясь, чтобы Роберт его не достал. Роберт снаружи сделал шаг и ударил, на этот раз попав по макушке. Каждым новым  ударом Роберт заставлял мальчишку подвигаться вперед, пока я ждал у открытой дверцы клетки.

Было приятно посмотреть на парня, который так очевидно наслаждался, как делал это юный Роберт.

В итоге мальчик быстро дополз до выхода, где я ухватил его за лодыжку и вытащил его тельце из клетки.

- Вставай! Вставай, бесполезный кусок дерьма! - я подкрепил крик сильным ударом по ребрам.

С руками, связанными за спиной, ослабевшему от голода и холода мальчишке было трудно подняться на ноги. Однако, подгоняемый Робертом, который несколько раз от души прошелся шлангом по его заду, мальчик все же поднялся.

Я с силой дернул за джинсы отродья. Ткань лопнула, посыпались пуговицы, когда я потащил его штаны вместе с трусиками вниз через его щиколотки.

- А ты был прав, - сказал я Роберту, разматывающему водяной шланг, - маленький гаденыш обделался.

- Мне помыть его внизу из шланга?

- Подожди минуту, пока я его совсем раздену.

Как только я раздел мальчика, Роберт направил на него струю ледяной воды. Тот попытался увернуться от воды, бившей по его нагому телу. Я схватил мальчишку за руку и швырнул обратно напротив Роберта.

- Возьмите шланг, мистер Варвик, я подержу маленького ублюдка, - крикнул Роберт, пока мальчик скакал и уворачивался от воды.

Он передал шланг мне.

- Не хочу намочить, - сказал он, стягивая с себя шорты вместе с трусами.

Убедившись, что на них не попадет вода, и, не пытаясь даже скрыть свою эрекцию, он повернулся к мальчишке. Роберт крепко удерживал его, а я мыл, причем воды попадало одинаково на обоих.

- Возьми его за запястья и потяни на себя, чтобы я мог помыть его зад, - приказал я.

Как только Роберт потянул руки мальчика, заставив того наклониться, я направил струю воды между его ногами и в его щель, вымывая приставшие ошметки.

Убедившись, что смыл основную грязь, я выключил воду. Роберт разжал руки, выпустив мальчика, и тот упал на колени прямо на мокрые каменные плиты. Затем он сел. Капли воды на голом теле серебрились в солнечном свете.

Я заметил, что несмотря на клеймо на боку, кожа на заду была бледнее - верный признак того, что его хозяин разрешал ему носить одежду, что было немыслимым всего каких-то десять лет назад. Я помотал головой, совершенно не понимая, как могли четко определенные и простые правила Нового Мирового Порядка быть так испохаблены.

Шагая вперед, чтобы убрать кляп, я не мог представить, какие преимущества можно получить, так портя отродье? Мальчик не становился счастливее или лучше в долгосрочной перспективе. Может быть, бедная маленькая шлюшка получала какое-то мимолетное удовольствие от того, что ему позволили одеться и теперь он может подражать свободному мальчику? Но, смотрите, к чему это может привести: недовольству, неблагодарности и, в конце концов, к бунту, сопротивлению! Перспективы пойманных беглых маленьких рабов были неприятны даже в нынешние куда более мягкие и либеральные времена. Сажать на кол вышло из моды, но то, что это заменило, было хоть и не смертельным, но, безусловно, эффективным и очень болезненным.

ЧАСТЬ 2

Занимаясь застежкой кляпа на шее мальчика, я думал, что куда лучше сразу же дать ему понять, что он существует только для служения. И это лучше, чем давать ему ложную надежду и неверное представление о собственной значимости.
Ослабив пряжку, я вынул кляп у него изо рта. Затем крепко взяв его за руку, я поставил его на ноги.

От его вида я едва не засмеялся. Кляп был у него во рту, по меньшей мере, 14 часов. И теперь мальчишка стоял не в силах закрыть рот. Похожий на глотающую воздух рыбу, когда ее выбрасывает на мель.

Я знал что делать. Положив одну руку на его макушку, другой я резко толкнул вверх подбородок, отчего челюсти с сухим щелчком закрылись. Следом я освободил его руки.

Из задней двери показался Тимми, который нес два парящих ведра с горячей водой. Роберт, взяв тряпку и мыло, начал мыть мальчика. Я же собрал изодранные остатки его одежды и пошел выбрасывать в контейнер. Я увидел на футболке бренд «Gap» и раздраженно покачал головой. Было глупо позволять маленькому рабу вообще носить одежду, а уж дорогие шмотки точно были чистым безумием.

Роберт позвал меня как раз, когда я выбросил одежду в контейнер.

- Мистер Варвик, - его голос звучал крайне озадаченно, - пожалуйста, подойдите и посмотрите на это.

Он как раз мыл задницу мальчика, который стоял напротив с раздвинутыми ногами. Мыльная вода стекала из расщелины его зада.

- Вы когда-нибудь видели, чтобы у отродья его возраста была такая дырочка? - спросил он, раздвигая половинки мальчика, чтобы я мог взглянуть. - С такой тугой маленькой и приятной я раньше никогда не видел. Думаю, что у вашего Тимми дыра гораздо больше и явно растянутее этой.

Я наклонился и прошелся пальцем по анусу мальчика, заметив, как напрягся его зад, и сжались губы от моего прикосновения.

- Все просто, - рассмеялся я в ответ, - это девственная шлюшка, по крайне мере, до сих пор его задница никого не интересовала.

- Его не трахали! - удивленно воскликнул Роберт. - Девятилетняя Порабощенная шлюшка, которую не имели в зад! Господи, что же с ним не так?

- Да может быть, с ним все порядке, - глубокомысленно сказал я, - просто возможно, что его хозяина это не сильно интересовало.

- С моими хозяином и хозяйкой все в порядке, - впервые заговорил мальчик, - они мне это объяснили. Они не могли усыновить меня, потому что в наши дни это незаконно, поэтому они купили меня у папы. Но они любили меня как собственного сына, и папа сказал, что он никогда не сделает со мной подобных вещей и...

Мы настолько удивились отродью, заговорившему без разрешения, что даже с запозданием среагировали. Только теперь Роберт заткнул его ударом в живот.

- Наглое маленькое дерьмо! - кричал Роберт, отвешивая мальчишке одну оплеуху за другой, - ты будешь говорить только тогда, когда тебе скажут говорить! И никак иначе!

- Очень хорошо, Роберт, - одобрительно сказал я, - однако, я бы хотел узнать подробности. Итак, мальчик, возможно, твои хозяин с хозяйкой любили тебя как сына. Только ведь они все равно поставили на тебя клеймо. Забавный способ показать как тебя любят, не так ли?

- Они объяснили...

Теперь уже я ударил мальчика.

- Тебе же будет лучше, и ты это вскоре поймешь, что если ты говоришь, то начинать лучше со слов «пожалуйста, хозяин», а заканчивать «спасибо, хозяин», - мягко заметил я, в ожидании, пока отродье поднимется на ноги.

- Пожалуйста, хозяин, - мальчик пытался не разрыдаться, - они говорили об этом. Им пришлось зарегистрировать меня в Офисе Хозяев Порабощенных, чтобы я мог быть с ними. Им пришлось поставить клеймо и одеть на меня ошейник. Когда мы приехали домой, они сняли ошейник, но с клеймом ничего не поделать.

Он замолчал, и я снова занес руку для удара.

- Спасибо, хозяин, - торопливо добавил он. С холодной улыбкой я опустил руку. Я удовлетворенно подумал, что мальчишка очень быстро учится.

- Я могу его трахнуть? - внезапно спросил Роберт.

Я бросил на него быстрый взгляд. У основания его юного, изнывающего от нетерпения стоящего члена был небольшой кустик волос, появившийся совсем недавно. Он не дотягивал по размерам до члена взрослого мужчины, но был, несомненно, больше маленьких стрючков безволосых мальчиков. Я смотрел на этот полный желания твердый член с блестящей капелькой выступившей смазки на самом кончике, на болтающиеся набухшие яички парнишки, и думал, что он достаточно большой для того, чтобы маленькое отродье почувствовал и запомнил.

- Почему нет? Вот только Тимми расстроится, ведь он надеялся, что ты здесь, чтобы трахнуть его, - сказал я улыбаясь.

- Тимми всего лишь шлюшка, и меня он не волнует. Ему придется дождаться своей очереди, - бессердечно ответил Роберт.

Разочарование на лице Тимми было хорошо заметно, но он знал, что лучше молчать.

- Ну что ж, это будет не так просто как с Тимми. У него это в первый раз, поэтому все там очень тугое. Тебе придется с силой пропихнуть, не обращая внимания на крики.

- Нет! Вы не сделаете этого со мной! Я донесу на вас! Я доне...

Ударом в лицо Роберт заставил его заткнуться. Мальчик прижал ладони к лицу, сквозь пальцы сочилась кровь.

- А ведь он угадал, - сказал Роберт повышая голос, чтобы его было слышно за рыданием мальчика, - что если он в самом деле донесет? Это не создаст вам проблем с его законным хозяином?

- Черт, Роберт, - я побоялся, что произнес это несколько раздраженно, - ты так же хорошо, как и я знаешь, что слова Порабощенного мальчика не принимаются как свидетельские показания. Мы же скажем, что его изнасиловали аболиционисты до того, как мы его поймали. А синяки спишем на его сопротивление аресту. Не переживай, мы безбоязненно можем делать со шлюшкой все, что угодно.
- Тимми, - продолжил я, - принеси банку лубриканта с моей кровати и поторопись, мальчик, не заставляй юного хозяина ждать. Роберт, помоги мне. Мы привяжем отродье на скамье для наказаний.

 Я потащил мальчика на скамью. Это была крепкая полутораметровая деревянная скамья, прочно привинченная к плитам двора как раз напротив клеток для мальчиков. Она была умышленно помещена здесь, чтобы страдания любого отродья, которому воздавалось за его грехи, были видны и слышны любому обитателю клеток. На каждом конце скамьи были подвижные брусья с отверстиями, чтобы фиксировать икры и кисти лежавшего на скамье маленького раба. Мы сделали по-другому: перегнули мальчишку через один из брусков, его раздвинутые ноги привязали у основания скамьи, а вытянутые руки привязали к ней самой.

 Глядя на выставленный вверх зад мальчика, трудно было представить какое-то более уязвимое и унизительное положение. Поза привязанного мальчишки обеспечивала беспрепятственный доступ к его членику и яичкам. Просунув руку между его ног, я аккуратно покрутил его яички между большим и указательным пальцами, почувствовав, как от моих прикосновений увеличился и отвердел его членик. Мальчишка тихо застонал и поднял вверх зад.

Из дома прибежал Тимми с банкой лубриканта.

- Смажь член юного хозяина, - приказал я.

 Тимми опустился на колени у ног Роберта и приступил к работе. Его лицо находилось в нескольких сантиметрах от напряженного члена старшего мальчика. С застывшим лицом и приоткрытыми губами он был похож на восторженного паломника храма какого-то языческого бога. Вполне возможно, что в мыслях маленького отродья так оно и было.

 Отпустив твердый маленький членик мальчишки, я очень мягко провел ногтем по чувствительной внутренней стороне бедра, то приближаясь к анусу, то удаляясь от него. Мальчик хныкнул и выгнулся. Когда я провел кончиком пальца совсем рядом с дырочкой, его членик напрягся еще больше. Мальчишка задергал головой, его дыхание участилось. Я пробежался пальцем по его анусу, еще и еще, не пытаясь проникнуть внутрь, умышленно дразня мальчишку, подводя его все ближе и ближе к оргазму.

 Я вытянул руку к Тимми. Опытный в подобного рода вещах мальчик подал банку лубриканта, в которую я и обмакнул палец. Я умышленно ждал, пока маленькая шлюшка, лишенная моих возбуждающих прикосновений, предпримет безуспешную попытку поднять свою попку ко мне.

 Через несколько секунд, которые, без сомнений, показались вечностью возбужденной маленькой шлюшке, я начал снова, но на этот раз я нажимал уже сильнее. Этого хватило. Мальчик выгнулся, застонал и забился в сухом оргазме. Я медленно вводил и вынимал палец снова и снова, усиливая это мучительное наслаждение. Когда палец целиком погрузился в девственную попку мальчика, я остановился и вытащил. Вытерев палец о заднюю часть его бедра, я поймал взгляд Роберта и кивнул. Парнишка стоял рядом, наблюдая за длинным сухим оргазмом шлюшки. Его сочащийся крайне возбужденный член, блестевший от смазки, не нуждался в дополнительном приглашении.

 Согнув колени, он прицелился и толкнул член вперед. И все же, несмотря на мою предварительную обработку, он встретил сопротивление. Его зад двигался и напрягался по мере того, как он проталкивал свой член. Мальчишка запрокинул голову назад и закричал от боли. Крики, по всей видимости, усилили возбуждение Роберта, поскольку он только удвоил напор. Помогая мощными толчками ляжек, он погружал член все глубже и глубже. Крики отродья перешли в тихое хныканье, когда Роберт без зазрения совести шлепнул его по попке. Внезапно Роберт застыл, его голова запрокинулась, тело выгнулось дугой, и только мышцы его зада сокращались, пока он накачивал своим семенем задницу мальчика.

 Затем он подался назад и с чпокающим звуком вытащил свой член. Тимми без приказа бросился на колени и стал энергично сосать его.

 Я рассмеялся, пожимая плечами. Среди Порабощенных отродий глубоко укоренилась вера в то, что семя свободного мальчика или мужчины делает их сильнее, привлекательнее или, может быть, просто приносит удачу. Нельзя точно сказать, в чем причина, но в этой вселенной ничто не может истребить эту глупую веру. Не сомневаюсь, что если бы Тимми выпало хоть полшанса, он слизал бы все, что вытекало из дырки отродья, не успели бы мы и глазом моргнуть. Это, конечно, совершенно не поддавалось логике, но что делать? Это лишь еще одно подтверждение, что рабы отличаются от нас.

Пока Тимми шумно и с энтузиазмом очищал член Роберта, я наклонился проверить, сильно ли повреждена дырка шлюшки. Она покраснела и на ощупь была болезненной, однако сфинктер не был порван. Когда я прошелся по нему пальцем, мальчик тихонько всхлипнул. Было немного крови, что по моему опыту неизбежно в такой ситуации, но ничего, о чем бы стоило беспокоиться. Выпрямляясь, я шлепнул его по заднице.

- Повесь на него груз, и пусть почистит свою клетку. Возьми обрезок шланга, если будет медлить, это не летний лагерь. А я пока пойду и посмотрю пару вещей в Сети.

Вернувшись в дом, я зашел на сайт Отдела Возврата, на страницу беглых рабов. Пролистывая вниз, я увидел объявление, которое искал. «Питер, 9 лет, темные волосы, худощавого телосложения, рост 133 см, вес 28 кг, собственность мистера Уолтера Бергена. Пропал 8 июля 2056 года. В ходе опроса гражданина США Уолтера Бергена в его номере отеля Баррибальди, установлено, что впервые они заметили отсутствие мальчика около полудня 7 июля. Предполагая, что он просто заблудился, весь остаток дня провели в поисках. Миссис Берген, присутствовавшая при опросе, была явно огорчена и сказала, что они оба надеются, что мальчику не причинят вреда. В ходе опроса Бергены признались, что это второй случай, когда Питер сбегает. Первый раз он был похищен его генетической матерью, которая ранее пыталась оспорить в суде его Порабощенный статус, и теперь они подозревают то же самое».

В конце объявления жирным шрифтом была приписка, которая и привлекла мое первоочередное внимание: «ВТОРОЙ СЛУЧАЙ ПОБЕГА! ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ УДВАИВАЕТСЯ!»

 Объявление включало в себя и фотографию мальчика, что было просто отлично, однако информации было более чем достаточно, и я задумался. В первых, тот факт, что властям не сообщили сразу, говорил о том, что женщина заботиться о благополучии мальчишки. Попытка скрыть, что это уже второй побег неблагодарного маленького животного, в купе с тем, что нам рассказал Питер, говорило об идиотской снисходительности Бергенов в обращении с ним. Дорогая одежда, которую ему дали, совершенно несовместимая с его статусом раба, ясно показывала, как мягко они обходились с отродьем. Во-вторых, проживание американского подданного в отеле Баарибальди почти кричало о том, что у него куча денег. Не все американцы богаты, но те, что останавливаются в суперлюксах Баррибальди, богаты точно.

Двойная награда это 500 фунтов ($750), но почему-то я подумал, что мистер Берген заплатит куда больше за возвращение Питера в целости и сохранности. Конечно заплатит, особенно если напомнить ему, через что придется пройти Питеру, в случае его законного возврата через суд: имплантация чипа без анестезии в разрез позади яичек и просто дикая порка розгами. Обход этого предполагал существенную премию к пяти сотням, потому что мне придется нарушить закон, а если я попадусь, то лишусь лицензии Агента Возврата. Такой риск должен быть покрыт. Сопоставив факты, учтя риски и дополнительные усилия, я понял, что нет резона просить меньше 5000 фунтов.

Необходимо было соблюдать осторожность. До того, как я выйду на мистера Бергена, я должен быть уверен, что следы Питера не приведут власти ко мне. Это могло быть только в одном случае: если его генетическая мать заявит в полицию об изъятии у нее Питера. Если она так сделала и дала описание людей и машины - у них не займет много времени, чтобы установить мою личность. Она не могла этого сделать, потому что сама нарушила закон, пытаясь похитить законно-Порабощенного мальчика. Но была одна вещь, которую я усвоил за время моих странствий в этой долине слез - ты никогда не можешь быть уверен в том, как поступит женщина.

Однако, был один пункт, которым следовало заняться. Если бы кто-то - мать мальчика или кто-либо еще - заявили в полицию, объявление на сайте Агентства было бы быстро обновлено. Если в последующие три дня этого не случится, я могу быть спокоен - мать Питера поступила разумно и заявлять не стала.

Конечно, это значило, что мальчика стоило спрятать на эти три дня. Полиция не была проблемой. По роду своей работы у меня всегда были отродья, которых я отлавливал и передавал для коррекции поведения и возврата законным хозяевам. Пока у них нет весомого повода, они не появились бы. Большую опасность представляли мои конкуренты. Они старались быть в курсе, что за работа у меня в настоящий момент, и я боюсь, не все из них были благородны. Если бы им выпал шанс выкинуть меня из бизнеса или натравить на меня полицию, они бы не раздумывая воспользовались им. А на объявлении о пропаже была фотография Питера.

Я сел за стол, грызя карандаш, и тут ко мне пришло решение проблемы. Выплюнув щепки изо рта, я достал из ящика стола ножницы и металлический ошейник для мальчика. Крикнув Тимми, который был на кухне, набрать ведро воды, я вышел во двор.

Питер стоял на коленях у открытой клетки, энергично выскребая пол. К его правой лодыжке толстой длинной цепью был прикреплен кусок дерева, весивший не меньше мальчишки. Роберт, развалившись, сидел на скамье для наказаний, помахивая в воздухе обрезком шланга. Судя по заду отродья, который был хорошо виден, шланг пригодился Роберту.

- Приведи шлюшку сюда, Роберт, - крикнул я.

- Шевелись! Ты слышал, - Роберт нанес жалящий удар всей длиной шланга по заднице мальчика, - Давай, шевелись!

Еще один удар достиг цели.

Питер, подгоняемый ударами, приблизился ко мне настолько, насколько позволяла цепь.

- Подними это, тупая маленькая тварь, - крикнул Роберт. В этот раз удар пришелся по узким плечам мальчишки.

Питер нагнулся, с натугой поднимая тяжелый кусок дерева, и теперь представлял заманчивую цель, что Роберт не мог проигнорировать.

В конце концов, Питер, с трудом держа чурбан и задыхаясь, стоял напротив меня. Позади него грязно улыбаясь, стоял Роберт.

- Положи это, мальчик, - нетерпеливо приказал я.

- Делай, как он сказал, ну! - в этот раз Роберт свободной рукой дал ему крепкий подзатыльник.

- Положи сбоку мальчик, - отрезал я, - не изображай передо мной нерешительность.

- Господи, он тупой, - заметил мне Роберт, когда я отступил на шаг, чтобы как следует рассмотреть мальчика.

- Ну, а что ты ожидал, - рассеяно сказал я, - он всего лишь раб.

А неплохо, - думал я, разглядывая мальчика, неплохо: хорошо сложен, прекрасные пропорции, хорошие сильные ноги, крепкие бедра, тугая маленькая попка, симпатичное лицо, мягкие пухлые губы. Впервые я посмотрел на маленькое отродье как на товар, а не возможную награду за поимку. Может и не первоклассный, но определенно недалеко ушел. Конечно, не без недостатков. Возможно, излишне пухловат. Я пощупал кожу на груди, с боков и на заднице. Да, определенно пухловат, несколько более, чем пристало мальчику-рабу. Несомненно, это его испортил хозяин - слишком много кормили и не заставляли усердно работать - да еще эта более бледная кожа на заду. Правда, оба недостатка можно было быстро исправить.

- На колени, - приказал я, ударяя по щиколотке, чтобы поторопился.

- Тимми, поставь ведро с водой сюда, - я наклонил голову Питера над ведром.

- Сколько у твоего папы отродий на ферме? - спросил я Роберта, обрабатывая ножницами голову мальчишки, стоящего на коленях. Большие клочья темных волос падали в воду.

- Сейчас около дюжины, - беззаботно ответил Роберт, - топливо слишком дорого, и папа предпочитает использовать их, даже когда может использовать трактор. Он говорит, что отродья могут прекрасно работать, если с ними строго обращаться.

- То есть еще один не будет бросаться в глаза? - спросил я.

- Не-ет! В общем-то, папа был бы рад еще одному или двум. Мы сейчас снимаем основной урожай картофеля. Папа уже одолжил полдюжины на соседних фермах.

- Собственно, почему я спрашиваю, - начал я объяснять, заканчивая стричь Питера и надевая на него ошейник, - видишь ли, я могу выручить за это отродье гораздо больше, чем если просто последую стандартной процедуре возврата. Поэтому мне нужно, чтобы его никто не обнаружил несколько дней. А где он будет более неприметным, чем среди своры других маленьких шлюх? Поэтому я подумал, что если бы твой отец мог...

Роберт засиял от восторга.

- Я смотрю, ты не против, - сухо сказал я.

- Ну-у, эта маленькая шлюха хороша, - защищаясь, сказал Роберт, - намного лучше Тимми. В него труднее засунуть, но когда ты внутри, он тебя как будто засасывает.

- У него это было в первый раз, а Тимми уже давно используют. Это не продлится долго, его дырка тоже скоро растянется.

- Что ж, я хотел бы в этом поучаствовать.

ЧАСТЬ 3

- Я полагаю, что твой папа не придет в восторг, если он не будет проводить большую часть времени, работая на поле. И еще одно – безопасность, - добавил я уже серьезно. - Твой папа присмотрит за ним, не так ли? Не хочу, чтобы он снова сбежал, это все испортит.

- Да все будет хорошо, мистер Варвик, - я попрошу папу поместить его с остальными мальчиками, которых он занял у соседей. С ними он всегда очень аккуратен, говорит, что плохо быть небрежным с чужой собственностью. Их сажают на цепь на ночь и по дороге на поле и обратно, к тому же они весь день тяжело работают.

- Ладно, - удовлетворенно сказал я, - пойду отцеплю, и ты уведешь его на ферму. Я заберу его дня через три.

- Вот и хорошо, - сказал я через несколько минут, когда накрепко прицепил Питера за ошейник сзади велосипеда Роберта, - давай посмотрим, как быстро может бегать маленькая шлюшка.

***

Прошло три дня. В Сети не было никаких признаков поисков Питера, что было хорошим знаком для придуманной мной схемы, и я пошел забирать отродье с фермы.

На подходе я услышал звук, который невозможно с чем-то перепутать - пороли мальчишку. Жгучая полоска кожи против обнаженного тела. Пронзительные вопли боли, отчаянные мольбы о пощаде и обещания исправиться не оставляли в этом сомнений. Я пошел на звук и обнаружил отца Роберта, Чарльза, который порол тощего мальчишку лет четырнадцати. Чарльз подвесил отродье за запястья к балке амбара и стегал его толстым ремнем. Судя по состоянию спины и задницы мальчишки, которые были изрядно окровавлены и покрыты синими полосами, он занимался этим достаточно долго.

- А, Ричард, - вежливо сказал он, остановившись, чтобы рассмотреть, кто пришел, - полагаю, ты пришел забрать свое отродье? Тебя не затруднить подождать несколько минут, пока я закончу с этим маленьким грязным воришкой?

Перевернув ремень, он впечатал его конец с пряжкой поперек уже кровоточащих плеч мальчика. Металлическая застежка оставила на спине синевато-багровый рубец, разорвав кожу. Следующий удар оставил похожую кровавую полосу на заднице мальчика.

Через несколько секунд снятый с балки мальчишка, всхлипывая, полз по земле. Чарльз проводил его проклятием и пинком здоровенного ботинка под зад. С расстоянием рыдания отродья затихали.

- Он опять воровал помои из контейнера, - мрачно заметил Чарльз и добавил, - Ты будешь смеяться, но с каждой крошкой, которую спер этот засранец, свиньи получают меньше корма, а я получаю меньше прибыли. И я ничего не могу поделать, чтобы прекратить это. Единственное, что срабатывало, так это зашить им рот, но чертовы Добродетели запретили такое. Никто их них не знает, что значит заниматься фермерством.

- Это совершеннейшая правда, - дружелюбно ответил я. - Ели хочешь знать мое мнение - все начало катиться ко всем чертям, когда они запретили сажать на кол. Ничто лучше не держало отродья в подчинении, как один-два посаженных на кол раба каждый год. Конечно, это жестоко, но именно поэтому срабатывало. Это была единственная вещь, которую они понимали и уважали. Все что нам нужно, так это правительство из настоящих бизнесменов, которые восстановят старые порядки и ценности.

- Сейчас все так, как есть, - покорно сказал Чарльз, - нам лучше попытаться отлично делать то, что мы можем и просто плыть по течению. Если ты не против, я отвезу тебя на Ленд-Ровере забрать отродье, они на верхнем поле собирают картофель.

 Трясясь по неровному и ухабистому проселку, мы выехали на поле. Большое и плоское, оно располагалось на вершине холма позади фермы. Кажется, большая часть маленьких отродий работала именно здесь. Четверо крепких юношей, попарно запряженных, склонившись, шли друг за другом. Их тела блестели от пота. Напрягая каждый мускул, они тащили многоштыковой плуг, который взрезал и переворачивал землю. За ними медленно и устало тащился мужчина. Он подгонял их криками, готовый в любой момент подкрепить их ударами кнута, который он держал в правой руке. Позади них ползали на коленях чуть меньше дюжины перемазанных грязью мальчиков поменьше, с плетеными корзинами за спиной. Они голыми руками копались в поднятой почве, собирая картофель. Время от времени один из мальчиков с трудом поднимался на ноги, пошатываясь и едва не падая под грузом, шел опорожнить полную корзину в стоящую у ворот телегу, и снова принимался за работу. Все юноши и мальчики были полностью обнажены. Роберт и еще один парнишка, в котором я узнал сына хозяина соседней фермы, вооружившись короткими кожаными ремнями следили, чтобы никто не отлынивал.

Увидев меня, Роберт издал вопль. Чарльз подвел машину прямо к ним.

- Мы приехали забрать отродье мистера Варвика, - объяснил он сыну.
- Та-ак, - сказал Роберт, всматриваясь в исполосованные задницы работающих мальчиков, - вот же он!

Роберт, подскочив к мальчику, ухватив того за ухо и рывком подняв на ноги, потащил его к нам. Три дня работы на поле не прошли даром для Питера. С его тела и боков сошел весь лишний жирок, отчего грудную клетку было теперь хорошо видно. К тому же, насколько я мог различить через слой грязи, у него больше не было полоски незагорелой кожи. Загар его теперь был даже интенсивнее, чем у остальных. В его походке и осанке была еще какая-то едва уловимая перемена, но от размышлений над этим меня отвлек окрик, сопровождаемый звонким ударом кнута и криком боли.

Группа из четверых юношей отчаянными рывками, роя ногами землю, с удвоенной силой пыталась вытянуть застрявший плуг. Погонщик кричал и щелкал кнутом по их спинам, но, несмотря на все их усилия, плуг не двигался.

- Притормози! - крикнул Чарльз, - Полегче! Если они будут так тянуть, то сломают зубец у плуга.

 Он поспешил узнать, что случилось, я пошел с ним. Оказалось, что плуг зацепился за большой валун, торчавший в земле. Потребовалось некоторое время, чтобы убрать его.

Повернувшись, я увидел Питера на том же месте, только сидящим на корточках. Широко раздвинув колени и прикрывшись левой рукой, правой он шарил в траве. Найдя большой черного слизня, насколько я мог рассмотреть, он быстро сунул его в рот и проглотил.

Я коротко рассмеялся.

- Отвратительные маленькие скоты, не правда ли? - сказал Чарльз. - Как бы вы ни пытались остановить их - это не работает. Такие уж они есть.

Он неправильно истолковал мой смех: я не был шокирован поступком мальчика, а всего лишь немного удивлен, насколько он изменился за каких-то три дня.

- Поднимайся, - сказал я, подталкивая мальчишку под зад носком ботинка.

Отродье поднялся на ноги и встал передо мной, склонив голову. Я с одобрением заметил, что в этот раз он не делал попыток прикрыться руками.

- Я думаю, это вполне симпатичный маленький зверек, - заметил Чарльз, - У нас была проблема с Робертом, когда он тайком пытался протащить его в дом. А вы ведь знаете, что моя жена думает по поводу отродий с поля в доме, и она вполне права. Грязные отвратительные маленькие чудовища, только богу известно какую заразу они переносят, и уж конечно еще и воруют.

- Что случилось? - спросил я.

- О, я сказал Роберту тащить шлюшку в амбар и трахать там. Я сам так поступал в его годы.

 Я ухватил Питера за подбородок и задрал ему голову. Я ничего не увидел в его глазах: ни гнева, ни возмущения, ни обиды - ничего, кроме страха и покорности. Я плюнул ему в лицо, попав в лоб. Тогда я отпустил подбородок и он снова опустил голову, не делая никаких попыток вытереть слюну, стекавшую по его лицу.

- Я подброшу тебя обратно до фермы, - предложил Чарльз, - Посади шлюшку назад к собакам.

 Питер был настолько послушным и тихим, что я не удосужился даже взять его на привязь, а просто повел его, босого, тихо шагающего позади меня, к дому. Первое, чем я озаботился по возвращении домой, было мытье мальчишки. Правда, он был не в таком уж и плохом состоянии. Если посмотреть внимательнее, то конечно, было в достатке синяков и ссадин, особенно на плечах и заду, однако, толстый слой грязи скрывал их. Несколько шрамов от старых порок, но ничего такого, что требовало внимания, ну или, по крайней мере, немедленного внимания. Определенно, Роберт несколько раз наслаждался его задницей - анус был уже чуть более растянутым, но не было никаких признаков разрывов.

Я привел его в кабинет, сел около стола, достав из ящика электрокнут для скота, заставил отродье встать на колени напротив меня: почти на "шпагат", так, что его яички почти касаются пола, руки по швам, спина прямая, голова опущена. Когда я остался доволен его позой, то наклонился и сильно ударил его кулаком по макушке.

- Слушай, мальчик, - сказал я, и снова ударил.

 Я глубоко верил в старую поговорку о том, что когда вы что-то говорите отродью, его необходимо ударить дважды: первый раз - чтобы слушал внимательно, второй - чтобы запомнил сказанное.

- Может быть, ты очень счастливый мальчик. Если мистер и миссис Берген заплатят мне кучу денег, я верну тебя, и они снова смогут основательно портить своё маленькое отродье. С другой стороны, ты можешь стать самым несчастным мальчиком, если они не заплатят. Меня это очень огорчит, и когда мне надоест тебя мучать, а это займет много времени, я отдам тебя полиции, чтобы наказали как маленького беглого мальчика-раба, и тебе будет даже больнее. Поэтому, как видишь, в твоих интересах даже больше, чем в моих, чтобы мистер и миссис Берген купили тебя у меня. Ты понимаешь это, не так ли, мальчик?

Он кивнул и я шлепнул его.

- Отвечай мне, мальчик. В твоей голове есть рот. Итак, ты понимаешь это, не так ли, мальчик?

- Хозяин, пожалуйста, хозяин, да, хозяин.

По некоторым признакам, маленькое отродье едва удерживался, чтобы не зарыдать, но я спокойно и настойчиво продолжил:

- Сейчас я пойду, позвоню мистеру Бергену и мы обсудим сделку. Очень возможно, что он захочет поговорить с тобой, чтобы убедиться, что ты на самом деле здесь. И когда ты будешь разговаривать с ним, ты скажешь, что с тобой все в порядке, тебе все нравится, но тебя очень сурово накажут, если он не заплатит, - я снова ударил мальчика и добавил металла в голос, - тебе будет очень, очень больно. Ты меня понял?

- Да, хозяин.

- И чтобы ты понял, что тебя ждет... ты знаешь, что это?

- Нет, хозяин.

Я залепил ему пощечину.

- Никогда не используй это слово по отношению к свободному гражданину, ты, вонючее маленькое дерьмо, - прорычал я, - И вернись в прежнее положение - спина прямая, но руки за голову. Итак, ты не знаешь что это. Наверное, у тебя была спокойная жизнь? Что ж, я покажу тебе...

Я снова наклонился и ткнул кончиком электрокнута под его безволосые яички.

- Смотреть вверх! Смотри на меня, мальчик!

Я улыбнулся ему в лицо. Он коротко всхлипнул, и я нажал на кнопку на рукояти.

От пронзившего его разряда, тело скорчилось и он упал на бок. Там где он лежал расплывалась лужа янтарной жидкости.

- Ты обмочился, грязная маленькая тварь, - сказал я с усмешкой, чтобы совсем смутить его, - хорошо, что здесь нет ковра. И это только намек на то, что тебя ждет, если разочаруешь меня. А сейчас - обратно на колени!

Взяв телефон, я позвонил в справочную, чтобы узнать телефонный номер отеля Баррибальди.

Упоминание имени мистера Бергена произвело перемену в голосе телефониста с почтительного на очень почтительный. Меня обещали соединить с «номером Фаберже».

- Здравствуйте, это Уолтер Берген, - в его голосе был лишь намек на американский акцент.
- Мистер Берген, - начал я, - меня зовут Вильям Варвик...

 Я решил не скрывать свое имя. То, что я предлагал, уже было нарушением буквы закона. Если Берген клюнет - он нарушит его вместе со мной. Если нет - я никак бы не стал подозреваемым и к тому же все отрицал бы. В общем, от сокрытия своего имени я не получал ровным счетом ничего, а узнав его, Берген мог бы убедиться кто я есть, если бы захотел.

- Я Агент Отдела Возврата Собственности, - продолжил я, - и я рад сообщить, что нашел вашего мальчика, Питера.

- Замечательно, мистер Варвик! Секунду, я скажу жене!.. Бетти, Бетти, они наши Пита!

Женский плач был отчетливо различим в трубке.

- С ним все в порядке, мистер Варвик? Он не пострадал? Никак не пострадал?

- В полном! Отлично себя чувствует, наслаждается маленькими каникулами в деревне.

- Хорошо, моя жена будет рада, и я рад, конечно. Мы очень любим нашего мальчика. Когда мы сможем его забрать?

- Он определенно прекрасный мальчуган, и мы все тоже его очень любим, но вот с возвратом есть небольшая проблемка.

- Что такое? - голос мужчины вдруг стал осторожен.

- Видите ли, мистер Берген, ваш обаятельный Питер не был таким в прошлом. Второй побег... Это ставит его в серьезное положение. Местные власти очень строги в таких случаях. Определенно ОЧЕНЬ строги.

- Да, я знаю, но думаю, что можно убедить власти проявить мягкость на этот раз. За всем этим стоит мать мальчика, которая никогда не могла принять его Порабощение. Это очень трудно для мальчика. И, возможно, вместе с поддержкой Посла, с которым мы немного знакомы...

- Я боюсь, привлечение Посла может оказать обратное воздействие, - перебил я, - это может быть рассмотрено властями как политическое вмешательство. Им придётся поступить еще суровей, чем обычно. И суд, а в случае Питера - это Центральный Вестминстерский Трибунал, который, я боюсь, самый суровый в стране, будет решать это дело.

- Но если вы сейчас привезете мальчика, мы тут же увезем его в Штаты. И совсем не нужно вовлекать суд.

- Здесь есть решение, мистер Берген, но к несчастью, мальчик сейчас арестован мной, и как Агент Отдела Возврата Собственности, я давал присягу предавать всех арестованных мной беглецов, а Питер, я боюсь, попадает именно в эту категорию, полномочному служащему в подходящем суде. Нарушение скомпрометирует мою верность, что повлечет крупный штраф и последующее увольнение из отдела.

- Могу предположить, что вы высоко цените вашу верность, мистер Варвик?

 В голосе мужчины я уловил нотку сарказма. И решил пересмотреть цену. В конце концов, для человека, который останавливается в «номере Фаберже» Баррибальди и считает американского Посла своим другом, тысяча фунтов не станет ощутимой потерей.

- Знаете ли вы, мистер Берген, что делают с рабами, совершившими второй побег, когда поймают  их? В недалеком прошлом его бы просто посадили на кол, но теперь мы куда гуманнее. Сначала они пометят его, сделав глубокий разрез позади яичек и вставив в него чип, затем прижгут это место раскаленным железом. И все это без анестезии. Затем его ждет порка розгами. Обычно это 36 ударов. Но мы же теперь гуманны - только 6 ударов за раз с минимальным перерывом в неделю. Вы видели эти розги? Около 4 футов в длину, толщиной с большой палец - они врезаются в тело мальчика как нож в масло.

- Хорошо, мистер Варвик... Во сколько вы оцениваете вашу верность?

- Семь с половиной тысяч фунтов.

ЧАСТЬ 4

- Как вы докажете, что Пит действительно у вас?
- Можете перекинуться с ним парой слов. Он рядом.

Передавая отродью телефон одной рукой, другой я показал ему электрокнут:

- Папа... - начал говорить мальчик.

 У меня челюсть отвисла от удивления. Это неслыханно, чтобы Порабощенное отродье обращалось к свободному человеку, не говоря уж о владельце, иначе как «хозяин»! Но я сразу сказал себе, что должен был ожидать чего-то такого. Вся природа отношений между Бергенами и Питером была настолько неестественной, что и удивляться мне не пристало.

- Со мной все хорошо, пап.

И быстро взгянув на меня:

- Со мной очень хорошо обращались, пап, пожалуйста, дай деньги этому человеку, чтобы я вернулся домой.

Я наклонился и отобрал у него трубку.

- Что ж, мистер Берген, надеюсь, вы убедились?
- Да, но семь с половиной тысяч не слишком ли много?

 Этот человек совершенно вывел меня из себя, пытаясь торговаться, поэтому я ткнул кончиком электрокнута в пах Питера. Я видел, как его глаза наполнялись ужасом. В этот раз он не обмочился, хотя бы потому что было уже просто нечем, но вот закричал он очень громко.

- Ладно, ладно! Пусть будет семь с половиной тысяч!

Вообще-то, мне было жаль, что он так сразу сдался без боя: мне просто нравилось тыкать в мальчишку электрокнутом. Не удивительно, что мой голос прозвучал несколько разочарованно:

- Привезите деньги в купюрах по 50 фунтов к мотелю на М4, что западнее Рэдинга. Завтра к половине пятого вечера. Не забудьте включить мобильник, я позвоню и скажу, что делать дальше. И не выдумывайте ничего, иначе Питеру будет очень плохо. А теперь скажите номер вашего мобильника.

 Теперь следовало подготовиться к обмену, и тут не должно было быть проблем. Я был уверен, что в состоянии справиться со всем, что Бергены могут попытаться выкинуть, и был уверен, что они не будут никого задействовать, потому что сами нарушали закон. Исходя из этого, я просто заказал через интернет комнату в том мотеле, дабы все прошло тихо и без свидетелей.

 Сделав всё, я приказал Питеру взять ведро и прибрать за собой. Развалившись в кресле, я наблюдал, как мальчик моет пол. «Превосходно! - думал я, глядя на ползающее на коленях отродье. - Семь с половиной тысяч фунтов вот за это! Он, конечно, симпатичная шлюшка, но в мире полно подобных маленьких животных. Да на половине приличных аукционов за сотню можно купить не хуже, а то и куда лучше!»

 Тут я вспомнил о той загадочной перемене в нем, которую я не смог распознать, когда забирал его с фермы. Было похоже на внезапное понимание мальчиком того (не осознанно, в отличие от свободных мальчиков, а чисто физиологически), что его тело может приносить удовольствие ему и доставлять кому-то еще.

 Он знал, что я смотрю на него - я вдруг понял. Он снова и снова бросал на меня быстрые взгляды. Я не заметил этого поначалу, потому что он смотрел не в лицо, а на мой пах. В его осанке и движениях и была эта крохотная, но заметная перемена. Тело обрело животную пластику, которой не было раньше. Скорее всего, его движения были более инстинктивны, чем осознанны, но он двигался... соблазняюще.

Он прополз задом на коленях, нахально повиливая задницей.

- Хватит, - сказал я, вставая, - для тебя настал момент почувствовать настоящий мужской член.

Положив руку на плечо, я повел его наверх, в спальню.

 В объяснениях он не нуждался. Не сомневаюсь, за те три дня Роберт научил его всему, что требуется от маленькой шлюхи. Повернувшись ко мне, он упал на колени и принялся расстегивать мой ремень. В мгновение ока он сдернул до колен мои джинсы вместе с трусами. Я хорошо видел, как от удивления и тревоги округлились его глаза, когда он увидел мой напряженный в ожидании член. У меня не такой уж и большой. Но по сравнению с почти детским членом и яичками Роберта с едва пробивающимся кустиком подростковых волос, мой изогнутый, покрытый венами член, вздымающийся из густых темных зарослей и наполненные семенем тяжелые яйца, выглядели, несомненно, достаточно огромными.

 Его нерешительность, однако, была недолгой. Наклонившись вперед, он пробежался язычком по всей длине члена: от основания в густых зарослях до самого верха набухшей головки, слизнув выступившую на конце каплю. Затем он поменял позу, встал с колен на корточки, готовясь заглотить мой член, осторожно взял головку губами. Схватив мальчишку за уши, я с усилием протолкнул член ему в глотку, чувствуя, как его горло содрогается в рвотном позыве. Тут я задержался, пока его тело не начало обмякать, и потянул член обратно, дав мальчику вздохнуть, перед тем как засадить снова. Проникая в глубину горла, я трахал его рот. Он давился, пытаясь приспособиться к моим мощным толчкам, и его явные страдания лишь усиливали мое возбуждение.

 Почувствовав, что скоро кончу, я вытащил член из его рта, схватил мальчишку подмышки и швырнул спиной на кровать.

 Конечно, мне бы стоило смазать свой член, а также смазать и слегка растянуть анус мальчика, но я был крайне возбужден и не хотел прерывать свое удовольствие. Мой член был влажным от слюны маленькой шлюхи, и этого было достаточно.

Я задрал его ноги так, чтобы задница приподнялась, а колени оказались по бокам головы. Это было одно из моих любимых положений для секса с мальчиками, особенно таких маленьких и неопытных, ведь на их лицах хорошо видны ужас и боль от проникновения. Приготовившись войти в него, я взглянул на лицо маленькой шлюшки, наслаждаясь потрясающей смесью трепета и желания в его глазах. Улыбнувшись, я слегка надавил, чтобы кончик члена вошел в его анус. Перенеся захват на икры, я толкнулся вперед. Мальчишка ахнул от боли, что только больше распалило меня. Он всхлипывал и стонал, пока я медленно, сантиметр за сантиметром, погружался в него. Глаза его затуманились, а в криках стало больше желания, чем боли. Я почувствовал, как его сфинктер обхватывает мой член, стараясь затянуть глубже. Наконец, я полностью вошел в отродье. Толкнувшись последний раз, я кончил, извергая сперму прямо внутрь мальчика.

Несколько секунд я лежал на нем, тяжело дыша. Поднялся и, вытащив член, увидел, как его дыра сочится моей спермой вперемешку с чем-то еще. Удерживая его ноги, я крикнул Тимми, потому что не хотел запачкать одеяло.

На лестнице раздалось шлепанье босых ног. Тимми вошел, и я кивнул ему на поднятую и испачканную задницу Питера. Иного приглашения Тимми не требовалось. Бросившись на колени, он шумно принялся сосать и вылизывать дырку другой шлюшки.

 Убедившись, что зад мальчишки можно считать чистым, я отпустил щиколотку Питера и сел на кровать. Почуяв шанс, Тимми перенес все внимание на мой член. Оттолкнув его, я притянул голову Питера к своему паху, ведь его я трахал - ему и заканчивать. Тимми, беспокоясь, что не доделал дело, поднялся с пола и снова нырнул лицом в зад Питера. Он, без сомнений, был просто уверен, что внутри мальчишки еще осталась моя сперма.

 Утром я выкинул из кровати эти два отродья, и решил понежиться в постели. Торопиться было некуда. Если я выеду в половине одиннадцатого, то приеду в Рэдинг около трех дня, и это, еще останавливаясь перекусить. По факту мы выехали чуть раньше. В этот раз я не засунул Питера в багажник, потому в этом не было никакой необходимости. В конце концов, он знал, что его везут обратно к Бергенам, которые его так отвратительно испортили. У него не было причин убегать. Даже если бы это не было так, и у меня были причины беспокоиться, он выглядел слишком смирившимся со своим рабским положением. И поэтому я позволил ему ехать рядом со мной, стоя на коленях на полу машины, для чего я отодвинул сиденье далеко назад. Придется признать, что глядя на него, обнаженного, стоящего на коленях рядом со мной, на его коротко остриженные волосы и гибкое, юное, очень загорелое тело, в голову приходило только то, что это отлично обученное Порабощенное отродье.

 Проезжая ферму, я увидел Роберта и остановил машину, опустив стекло, чтобы поговорить. Он облокотился на дверь и нагнулся, сказав:

- Привет! Поехали возвращать отродье?

Питер посмотрел на свободного мальчика и сияюще улыбнулся.

- Ага, - ответил я, - надо привезти его около пяти.
- Жаль, что его не будет. Он пожалуй, лучшая маленькая шлюшка, которую я когда-либо трахал.

В ответ на этот комплимент, Питер улыбнулся еще шире и, изогнув шею, провел губами по руке Роберта.

- Ну-у, я выручу за него немного деньжат. Может даже хватит, чтобы добавить тебе на тот горный велосипед, который ты так хотел.

- Было бы круто! - веселея, сказал он, но тут же добавил после секундного раздумья, - Но я все равно буду скучать по этой маленькой проститутке.

Осторожно протянув руку, он нежно потрепал мальчика за ухо, после чего я тронулся с места.

В Ли-Деламер я остановился перекусить. Судя по тому, что я читал, качество придорожного сервиса значительно выросло во всех эти местах с завышенными ценами, созданными исключительно с целью вытянуть побольше денег у «счастливчиков», прилагая минимум усилий. Из-за Великого Нефтяного Кризиса количество людей на дороге сократилось вдвое. Столкнувшись с внезапным падением спроса, все они подняли качество обслуживания и стали искать новые пути привлечения клиентов.

 И теперь, когда вы входите в придорожные заведения, вы больше не увидите полки с дешевыми книжонками в мягких обложках и грязного магазинчика, за прилавком которого девка из Восточной Европы с минимальным знанием английского. Нет. Теперь вы увидите ярко освещенный Бордель, один из многих в сети по всему Соединенному Королевству, с громкой музыкой и сияющей неоновой вывеской, которую невозможно не заметить: «ВЕСЬ ТОВАР ГАРАНТИРОВАННО ЧИСТ».

 Впереди длинная сцена с четырьмя парами отборных обнаженных отродий, похотливо крутящихся вокруг шестов, отражающих своими гладкими и блестящими намасленными телами многочисленные огни. Особенно меня поразила девочка-негритянка лет четырнадцати. С круглой крепкой попкой и упругими юными грудями, которые, казалось, заставляли ее тело излучать энергию и похоть. Она понравилась не мне одному: подошел помощник и увел ее, несомненно, к клиенту. Тут же на освободившуюся сцену вышла девочка такого же возраста, на это раз, однако, блондинка, и заняла место у шеста.

 Я прошел в кафе. Оно было все еще с самообслуживанием, но просторное, чистое и отлично обставленное. Тут больше не было сырых чипсов, бургеров или куриных ножек, которые в прошлом представляли основное меню водителей, а были простые, отлично приготовленные блюда. Я выбрал стейк, пирог с почкой и пинту пива (запрет на продажу алкоголя в придорожных кафе давно канул в Лету) и послал Питера принести мне все это, когда уселся за стол.

 Путь между столами Питер проделал, неся свою бесценную ношу на большом подносе с выражением максимальной сосредоточенности на лице. Просто поражало насколько глубоко и хорошо он усвоил навыки мальчика-раба. Я думал, насколько же хорошо он смотрится! И не я один: несколько человек повернули головы, когда он проходил. Странно, конечно, что прелестный обнаженный мальчик все еще может привлекать внимание. Система Порабощения существовала уже более пятидесяти лет, поэтому можно было с полным правом считать, что люди уже привыкли. По мере того, как мальчик шел, его маленький членик встал, обнажив кончик головки, показывая, что и Питер заметил и оценил обращенное на него внимание.

 Когда он поставил поднос на стол, я с удовольствием убедился, что Питер не расплескал пиво. Я устал от вождения, мне не хотелось вставать и наказывать мальчика за его неуклюжесть.

- Многим людям здесь понравилась твоя задница, - сказал я мальчику, мягко теребя его яички, пока он ставил поднос на стол.

Он покраснел и улыбнулся. Я указал ему на пол, делая знак встать на колени:

- Ноги широко раздвинуть, спина прямая, плечи назад, руки за голову, - проинструктировал я.

Для него было утомительно долго поддерживать такую позу, особенно с руками за головой, но это его хорошо показывало. Я даже испытал небольшую гордость от владения, пусть и короткое время, таким симпатичным и хорошо тренированным Порабощенным отродьем. Ну и была возможность заработать несколько фунтов, пока я не вернул его Бергенам.

- Выпяти зад, - приказал я, - у тебя отличная тугая маленькая попка, покажи ее.

Я приступил к еде. Было достаточно времени, чтобы приехать в Рэдинг к трем часам, и я не спешил. Некоторые кормили своих рабов остатками из своих тарелок, но я такого не приемлю. Конечно, Питер хотел есть. Как и все прочие отродья, он был от природы жаден и всегда хотел больше еды, сколько бы вы ему не дали. Он утром съел миску кукурузной каши, а я вовсе не намеревался портить отродье. Да и голодный завистливый взгляд только усиливал удовольствие от еды.

- Ты настоящий мальчик-проститутка, - сказа я ему, жуя, - у тебя совершенно нет чувства стыда... Посмотри, ведь твой член открыт для взгляда любого человека... Тебе нравиться, как они мысленно имеют тебя в зад, когда смотрят на тебя... И тебе это нравится даже больше, чем если бы они действительно тебя отымели...  Ты помнишь стоны и рыдания прошлой ночи и скучаешь сейчас по члену...

 Я хотел его завести и хотел, чтобы все видели, что он завелся. Видели его полуоткрытый рот, затянутые поволокой глаза и твердый трепещущий маленький членик. И я думаю, у меня получилось.

 На половине обеда я был прерван несколько полным мужчиной среднего возраста. Я еще раньше обратил на него внимание. Он был одним из четверых мужчин, по виду бизнесменов, которые вместе обедали за соседними столиками. Вчетвером они смотрели на мое отродье, а потом принимались что обсуждать, посмеиваясь.

- Извините, сэр, мои друзья мне посоветовали, - он жестом указал на столик, где широко улыбаясь сидели трое его друзей, - поскольку мне очень понравилось ваше отродье, чтобы я пошел и спросил, не смогли бы вы одолжить мне его? Меня зовут Пол Сомс.

- Ричард Варвик, - представился я, вставая из-за стола и протягивая руку, - минет обойдется вам в десять фунтов, только быстро, мне скоро ехать.

- Мне больше бы хотелось трахнуть отродье, чем если бы он отсосал, Ричард.

- Это проблема, потому что сегодня мне нужно передать это отродье кое-кому, и я не могу доставить его с порванным сфинктером.

- Очень жаль, сэр. У меня сегодня день рождения, и мои друзья пообещали скинуться втроем по десять фунтов, чтобы заплатить за эту маленькую шлюху, а я бы еще добавил двадцать фунтов от себя.

Я задумался. Было чистой правдой то, что я сказал про сфинктер отродья, но полтинник есть полтинник, и я не хотел упускать его. Вот если бы мне не надо было везти его сегодня к Бергенам... Но семь с половиной тысяч заставили меня задуматься. Я не хотел из-за полтинника беспокоиться о возможных разрывах у мальчишки.

- Я бы не сказал, что у меня большой, скорее, средний. Маленькая проститутка и не заметит, как я войду в него.
- Без обид, легко сказать «средний», но судя по всему, у тебя может быть как у слона, - ответил я.
- Давай так: сейчас я сниму кабинку в борделе, ты и шлюшка пойдете со мной туда. Если все так, как я говорю - я плачу тебе полтинник и трахаю мальчика в задницу. А если нет - плачу тебе десятку и только даю ему в рот.

Мне не хотелось прерывать обед, но за пятьдесят фунтов я готов был сделать это.

- Очень продуманное предложение, - сказал я, поднимаясь. - Пойдем проститутка, - я толкнул его ботинком под зад, - у тебя появилась работа.

Питер, стоявший на коленях и тихо присутствовавший при обсуждении цены на его услуги, быстро вскочил.

- Если ты не против, мы немного притормозим у моего стола, чтобы взять деньги у друзей.

 Я повел обнаженного мальчика к столу, держа руку на его голом плече. Пока человек собирал деньги, он тихо стоял, опустив голову. Было немного забавно, если бы они узнали, что сделка зависит от размера члена их друга. Прозвучало несколько шуток, что задница отродья разорвется пополам, насмешив всех, и заставив Питера задрожать от страха. Каждая следующая шутка только добавляла веселья.

В Борделе Пол заплатил пять фунтов за кабинку на полчаса. Она была рассчитана на взрослого человека и одного или двух отродий. А вот Полу и мне, не считая Питера, вместе там было очень тесно. Кое-как устроившись, мы опустили занавеску на входе. Соседняя кабинка была занята, но даже музыка не заглушала доносящиеся оттуда звуки скрипящей кровати, отчаянные вопли и хриплое дыхание.

Пол расстегнул брюки и задрал футболку. Питер вскрикнул и попятился. Я посмотрел на хозяйство мужчины. Конечно, я не был уж очень поражен, но у него был куда больше моего. Задница мальчишки уж точно не была бы рада, если в нее засунут этот огромный твердый хищно изогнутый член. Уже самого факта, что отродью придется немного пострадать, было достаточно для меня, чтобы не упускать возможность заработать пятьдесят фунтов. С другой стороны, я не хотел рисковать семью с половиной тысячами, которые рассчитывал получить от Бергенов.

- Вроде ничего, - сказал я Полу, - но нужно посмотреть на него в полной эрекции.

Пол потянулся было к члену.

- Нет, нет, - засмеялся я, - путь отродье сделает это губами. Быстрее и веселее.

Положив руку на затылок Питера, я толкнул его на колени к паху Пола.

- Возьми его в рот и пососи, - нетерпеливо приказал я, - ты знаешь, что делать.

Питер быстро посмотрел через плечо на меня, взгляд был полон отчаяния. Мне пришлось сверкнуть глазами и угрожающе занести руку, чтобы он нагнулся и принялся за дело.

- Можешь взять его за уши и задвинуть до конца, если хочешь, - предложил я Полу, - он отлично с этим управляется.

Питер стонал и захлебывался, пока мужчина засовывал ему в глотку член. Я ждал, пока плечи Питера не начали опадать.

- Лучше вытащи его и дай мальчишке вздохнуть, иначе он потеряет сознание и не будет и половины удовольствия.

 Я не смог обхватить пальцами член Пола, чтобы прикинуть размер, и не мог представить, что он сделает с задницей мальчика. Хотя, должен признать, он был намного толще и длиннее моего. Но я помнил, что юная плоть и мышцы очень эластичны.

- Ну, хорошо, - сказал я, - я возьму полтинник!

Питер зарыдал, и я шлепнул его по голове, чтобы заткнуть. Конечно, ему будет больно, но почему он плачет? Я сказал, что мужчина будет иметь его в задницу, и это все. А если он думал, что рыданиями может что-то изменить, то он непроходимо туп даже для отродья.

- Приведи его, когда закончишь. Я пойду пока доем.

 Как только я вышел, из-за занавески раздались пронзительные вопли. Пол явно наслаждался. Надеюсь, он почувствует, что не зря потратил деньги.

Через десять минут, когда я только закончил есть, появился удовлетворенно и расслабленно улыбающийся Пол, толкающий мальчишку перед собой. Глаза Питера покраснели, на лице были следы слез и шел он немного вразвалку. Увидев их, друзья Питера завопили и начали стучать по столу. Он показал им большой палец и подошел ко мне.

- Все нормально? - спросил я.
- Отлично, спасибо, просто отлично! Он немного кричал, но когда я закончил, крови почти не было.
- Не беспокойся, - сказал я, - маленькие шлюшки склонны все преувеличивать. Рад, что тебе понравилось.

Пол улыбнулся и, снова поблагодарив, ушел к друзьям.

- Сходи и принеси мне пирог с кремом, только с обычным, а не заварным, и кофе. И ходи как мальчик, а не какая-то утка, - приказал я.

Когда Питер вернулся, я нагнул его, чтобы осмотреть его зад. Следов повреждений не было. Конечно, все было болезненно-чувствительным и покрасневшим, но ничего неожиданного.

ЧАСТЬ 5

- Жить будешь, - заверил я маленькую шлюшку и, звонко хлопнув его по ягодице, позволил снова встать на колени у моих ног.

На пути к машине мы прошли небольшую улюлюкающую толпу, состоящую в основном из свободных мальчиков и нескольких взрослых. Они развлекались у «помойного ведра», установленного недалеко от входа в здание. Это было совсем недавнее нововведение, о котором я читал в газете, но никогда еще не видел. Кто-то из молодых дарований догадался, что большое количество отбросов в ресторане и необходимость для всех путников кормить их отродья можно прекрасно совместить, да еще и навариться на этом. Задумка была в следующем: хозяин отродья платил пять пенсов, после этого у шлюшки было пять минут, чтобы съесть столько отбросов, сколько сможет.

«Помойное ведро» представляло собой длинное корыто для скота, наполненное различными отбросами с кухни ресторана: овощами, мясом, соусами, кусочками пудинга и прочим. Все это представляло невообразимую парящую беспорядочно перемешанную массу. Для меня это выглядело неаппетитно, а вот отродьям, судя по всему, очень нравилось. Чтобы избежать потасовок, руки маленьких рабов были стянуты за их спинами пластиковыми жгутами. Все, что было видно, так это шустро двигающиеся голые задницы, задранные кверху, пока они проталкивались к еде. Головы их были в корыте.

По сторонам корыта стояла пара свободных юношей с короткими обрезками резиновых шлангов, помогая управлять процессом. Каждую секунду между отродьями могла завязаться драка за особенно сочные отбросы, они визжали и рычали, оскалив зубы и пытаясь укусить друг друга. Тогда надсмотрщики разнимали драку, от души охаживая шлангами обнаженные тела. Порой получалось так, что два или даже три отродья одновременно вцеплялись в один кусок, пытаясь вывернуться и отобрать у другого. Упираясь коленями в землю, они со всей силы пятились.

Питер, который шел за мной, вдруг прижался ко мне всем телом. Быстро взглянув на него, я увидел, как умоляюще он смотрит на меня.

 В обычных условиях за такое поведение он заработал бы крепкую затрещину и пару проклятий, потому что на меня давно не производило впечатление маленькое полуголодное отродье, строящее глазки. Не то, чтобы мне не нравилась сама идея «ведра с помоями», но мне казалось, что это перебор - сначала заплатить за обед, а потом еще и за отродье, которое будет есть мои же объедки. Я не думаю, что усилия и жертвы тех из нас, кто берет ответственность за отродье, будут когда-либо в достаточной мере оценены. Не говоря уже о больших расходах на еду для жадных маленьких ублюдков и заботе о них, когда они болеют, нам приходиться обучать их, мотивировать и постоянно бороться за дисциплину. Если мы не будем исполнять эти обязанности, наша цивилизация захлебнется в потоке паразитов. А все, что мы получаем за наши усилия - это услуги, которых еще нужно добиться от ленивых маленьких тварей. И как я уже говорил, помимо того, что не ожидаю от них благодарности, я не собирался дважды платить, чтобы накормить маленькое дерьмо.

 И хотя я всегда ценил пользу голода, как средство поддержки послушания, однако сейчас я подумал, что если Питер упадет в обморок во время передачи его Бергенам, это произведет плохое впечатление. Несмотря на мое возмущение от необходимости платить за «ведро с помоями», это была самая дешевая альтернатива в настоящий момент. В конце концов, приходится считаться с тем, что в этом мире не все так, как должно быть, утешил я себя, нащупывая в кармане монету.

- О, хозяин, спасибо, хозяин! - сквозь слезы сказал Питер, когда я вложил в его руку пять пенсов.

Перед тем как стремглав броситься к входу «ведра с помоями», он наклонился и поцеловал мои пальцы. Человек, стоявший у входа, принял у мальчика монету, стянул ему руки за спиной и повел к корыту. Он стоял и смотрел на большие часы, держа мальчика за ошейник.

В начале следующей минуты он отпустил ошейник мальчика, звонко шлепнув ладонью по его заднице. Питер упал на колени и протиснулся между другими отродьями. Я только и видел что его задранный голый зад, тогда как плечи и голова исчезли в корыте.

- А эту шлюшку жестко отодрали, - заметил один из стоявших около меня свободных мальчиков.

Ну конечно же, дырка Питера была покрасневшей и слегка опухшей.

Через пять минут один из свободных юношей взял Питера за ошейник и отшвырнул от корыта. Пока развязывали его руки, мальчик усиленно облизывался. Перед тем, как вернуться в машину, я смыл остатки еды с лица и груди Питера, воспользовавшись ведром с водой у входа.

 Мы приехали в мотель в Рэдинге чуть позже половины четвертого. Перед тем, как войти в мотель, я достал из бардачка бутылку виски - лучше немного выпить, чем тупо сидеть и ждать.

Мы пошли в номер. Я улыбнулся, когда увидел как напрягся членик Питера при виде огромной двуспальной кровати. Похоже, маленькая шлюшка всегда на взводе. Я посмотрел на часы. Не сомневаюсь, что зад мальчика все еще был болезненно воспаленным после Пола, но это было неважно. У нас было время, и, к тому же, меня посетила мысль, что было бы забавно передать мальчишку сильно любящим его Бергенам по уши накаченным моим семенем.

- Шевелись, мальчик, - сказал я, толкая его на кровать, - ложись сюда и подними вверх свой зад.

 Я снял брюки, плюнул на ладонь и растер по уже стоящему члену. Конечно, где-нибудь тут валялся тюбик лубриканта, но было жаль тратить время на его поиски. Я хотел, чтобы маленькая проститутка надолго запомнила этот трах.
Мальчик завизжал от боли, когда я жестко вошел в него. Его сфинктер слегка сопротивлялся моему напору, но возбужденный криками, я засаживал свой твердый член все глубже и глубже в задницу отродья. Крики затихали, переходя в тихий, полный желания стон, с внезапными прерывающимися просьбами «глубже... сильнее...»
И тут у меня в голове зашумело, к члену прилила кровь, и я выстрелил свое семя глубоко в мальчика.

 Мне понравилось проводить время с мальчишкой. Судя по протестующему ворчанию, которое я услышал, вытаскивая из него член, он был готов для большего, но как всегда, впереди удовольствия стояло дело.

 После того, как я позволил ему слизать остатки семени, кровь и грязь с моего члена, я отправил его в ванную, чтобы он помылся и приказал стоять там, пока я его не позову. Я не хотел передавать его Бергенам, пока дырка мальчика сочится спермой.

 Я сел за стол, щедро налил виски и достал сотовый. Вскоре после этого они оба появились. Я рассмотрел их перед тем, как впустить в комнату. Он был маленьким жилистым человеком, который выглядел как профессор какого-нибудь дрянного провинциального университета. Она была большая, и от нее веяло материнской заботой. Не похоже, что они могут создать проблемы. Самым интересным в парочке с того момента как я их заметил, был маленький кожаный портфель, который держал мужчина.

- Вы принесли деньги? - коротко спросил я, усадив их на диванчик.
- Да, но где Питер? - в ответ спросил мужчина, заметно сжимая руку на ручке портфеля, который он держал на коленях.
- Питер у меня. С ним все хорошо и я представлю его вам, как только увижу и проверю деньги.

 Берген замер и вопросительно посмотрел на жену. Она кивнула, и он молча передал мне портфель. Открыв его, я увидел ряды пачек тщательно упакованных пятидесятифунтовых банкнот. Я пробежался по ним пальцем, не столько пересчитывая, сколько проверяя, не подложена ли «кукла» из газет или чего-то подобного. Все выглядело в порядке.

- Питер! - крикнул я.

Дверь ванной отворилась, и оттуда вышел Питер. Настал момент ошеломленного молчания.

- Питер! Дорогой! Мой бедный мальчик! - ахнула миссис Берген.

Уолтер Берген не сказал ничего, а только злобно на меня посмотрел.

 Взглянув на мальчика, я был откровенно озадачен! В нем не было решительно ничего, чтобы оправдать такую сильную реакцию. Конечно, он был голый и на теле было несколько шрамов и синяков, но во всем мире вы найдете очень мало отродий совсем без отметин. Я думаю, мальчик выглядел скорее хорошо, и был рад видеть, что он инстинктивно держит руки по швам, не пытаясь прикрыться. По крайней мере, один урок он выучил.

 Что и как думали Бергены, мне было абсолютно все равно. Деньги были у меня, и это был самый лучший день в моей жизни. Держа портфель, я толкнул Питера в сторону и открыл дверь в коридор.

И встретился с женщиной с оружием в руках, направленным мне в живот.

- Мама! - воскликнул Питер из-за меня.

- Да, Питер, - сказала миссис Берген со своего места, - твоя мама. Вскоре после того, как тебя у нее забрали, она пришла к нам. Она, как и мы, любит тебя, и, как и мы, больше всего хочет для тебя только самого лучшего. Она подумала, что будет лучше работать сообща, чем друг против друга.
- Это правда, дорогой, - заговорила женщина, - я подумала, что кто бы тебя ни забрал, он рано или поздно найдет Бергенов, и что я могла бы узнать о тебе у них и даже помочь вернуть тебя.

Обе женщины были приторнее зефира в сиропе.

- Прости, что не смогли помочь тебе раньше, родной, - вставила миссис Берген, - но пока это мерзкое ничтожество не привел тебя - мы не знали где искать.

- Теперь, когда ты здесь, нет причин отдавать деньги в маленькой грязной сделке, - с ненавистью сказала мама Питера, - Брось портфель и проваливай, - продолжила она, обращаясь ко мне.

Меня несколько возмутило, что меня назвали «мерзким ничтожеством», а сделку «маленькой и грязной». Ведь у меня были заботы и я понес немалые расходы: сначала забирая, а потом присматривая за шлюшкой. Мне казалось, что они должны выказать хотя бы видимость благодарности за мои усилия. Но как ни крути, в паре футов от моего живота было дуло револьвера - я не мог возразить. Тут до меня дошла вся глупость ситуации: люди не стреляют в мотеле Рэдинга, ни белым днем, ни в какое другое время! Слишком людное место для столь тонкого и частного дела!

Портфель был у меня, Бергены сидели слишком далеко и не могли ничего сделать. Единственной преградой оставалась мать Питера.

- Я ухожу, - сказал я, отталкивая ее руку с револьвером.

Что-то обрушилось мне на затылок. Почувствовав сильную боль, я потерял сознание.

Когда я очнулся, то первой вещью, не считая дикой головной боли, был сильный запах виски. Это озадачило меня. Я не мог быстро вспомнить, но точно был уверен, что так сильно меня бутылкой еще не били.

Осторожно открыл один глаз. Я лежал на полу, виски впитывался в ковер подо мной. Я сел. Разбитая бутылка валялась рядом. Не было ни Питера, ни Бергенов, ни мамаши, и уж точно не было портфеля с деньгами.

 Оказывается, болела не только голова: ломило ребра, лицо разбито и опухло. С трудом встав на ноги, я встал у зеркала. На лице запеклась кровь, под глазом был синяк, губы разбиты. Кто-то приложил мне ботинком, когда я упал. Нет, Питер был босиком. Он ограничился лишь тем, что разбил бутылку о мою голову. Если когда-нибудь он попадет мне в руки - я заставлю его заплатить за это!

 Самым лучшим было привести себя в порядок в ванной и убираться отсюда. Здесь меня ничто не держало, зализывать раны я мог и дома. Кто-то - и если это был не Питер, то он, по крайней мере, показал - спустил колеса моей машины. Я залез в плащ за бумажником, но его там не было.
Справиться сейчас со всем этим я не мог. Нетвердой походкой я вернулся в номер и лег на кровать. Я снял комнату до следующего полудня и намеревался этим воспользоваться.
***
Прошла неделя. Я сидел за столом у себя дома, потягивая виски из стакана. Синяк под глазом побледнел, ребра уже не болели, но я далеко не был счастлив. Что серьезней всего выбило меня из колеи, так это то, что Питер предал меня. Все его стоны, когда я трахал его, его просьбы про глубже и сильнее были притворством, абсолютной ложью. Как только у него появился шанс оказаться у меня за спиной, а если быть точнее, ударить меня по затылку бутылкой - он им воспользовался. Если когда-нибудь мне удастся добраться до него, я заставлю его страдать за его коварство. Хотя я знал, что вероятность этого стремилась к нулю. И сейчас он уже в США, наслаждается приторным обожанием его матери и Бергенов.

 Где-то в доме зазвонил мой сотовый. Мне совсем не хотелось идти искать его, чтобы выслушать записанное сообщение какой-то женщины с мерзким голосом о том, что я выиграл приз. Я никогда не велся на предложения объединить долги на кредитных картах или купить двойной стеклопакет.

 Телефон перестал звонить, видимо сработал автоматический сброс, но быстро начал снова. Я устало поднялся и пошел его искать. Оказалось, что я оставил его в кармане плаща, висевшего на крючке внизу.
- Да, кто это? - сварливо спросил я.
Повисла пауза. Я слышал в трубке дыхание и уже собирался сбросить вызов, как прозвучал детский голос:
- Хозяин мистер Варвик, хозяин, пожалуйста, возьмите меня назад.
Голос был чуть громче испуганного шепота.
- Кто это? - требовательно спросил я.
- Это Питер, хозяин. Пожалуйста, возьмите меня назад.
- Где ты?
- Я на другом конце дороги, у фермы хозяина Джонса. Я не думаю, что могу подойти ближе без разрешения, хозяин.
- Ты хочешь назад? - тупо спросил я.
Снова повисла пауза. Я понял, что мальчик пытается справиться с концепцией «желания» в этом контексте.
- Что ж, - сказал я нетерпеливо, отродье все равно не справится с этой задачей, - ты не можешь выбирать, кто ты. Ты знаешь, как сильно мне обязан, и уверяю тебя, ты сполна заплатишь.
- Я знаю, хозяин, - я слышал, что мальчик чуть не плакал, - я хочу назад, хозяин... пожалуйста.

 Я поразился, сколько дней у него заняла борьба между похотью с одной стороны и страхом и гордостью с другой, которая и привела его к этому самоопределению. Сколько времени заняло у мальчика взбунтоваться против приторной любви, расточаемой его матерью и Бергенами. Понять, что ему нужно что-то более темное и суровое для удовлетворения его тяги к подчинению и служению. Несомненно, инстинкт, до поры спавший в ребенке, но разбуженный пламенем, порожденным опытом, который он получил, когда наши пути пересеклись, уничтожил его любовь к матери вместе с его самоуважением.

- А как ты нашел мой номер? - спросил я с внезапным удивлением.
- Он был у папы в телефоне. Наверное, он его сохранил, когда вы звонили ему, хозяин.
- У папы? Ты имел в виду хозяина Бергена?
- Да, хозяин.
- Тогда и называй его «хозяин Берген», бесполезный кусок дерьма! Мальчик-раб, называющий хозяина «папа»! Тебе нужен и ты получишь урок уважения. Для твоей же пользы.

Внезапно меня осенило.

- Во что ты одет, мальчик?
- Только джинсы, футболка и белье, хозяин.
- Немедленно все сними! Ты больше никогда не будешь носить на себе всякий мусор. И бегом сюда!
- Хозяин, спасибо, хозяин!
Отключив телефон, я снял кнут с крючка у двери и стоял, крутя сыромятную кожу между пальцами в ожидании мальчика.