Глава шестнадцатая. КОНЕЦ КАНИКУЛ

Утром, когда Шон высаживал меня у школы, в небе висели низкие темно-серые облака и накрапывал дождик. Затем, примерно через час или около того, полил сильный ливень. Август был довольно сухим, так что никто не жаловался на дождь, но в обед, вместо того, чтобы пойти на улицу, все столпились в кафетерии. Когда мы со Стеффи усаживались за стол, он объяснял, что в тот день Джеки ушла рано, потому ей надо было к стоматологу. Потом к нам присоединились наши приятели, из числа тех, кто стал таковыми на прошлой неделе... в том числе и Брэдли. Приблизившись вразвалочку, он попросту уселся за наш стол без приглашения, но я на самом деле совсем не расстроился. Он, в конце концов, помог нам, когда мы дрались, защищая Андре. Думаю, у Брэдли просто была потребность всё время держать рот нараспашку, и сегодняшний день не стал исключением, причём его целью стал как раз Андре.

- Эй... красавчик, - заорал он, когда Андре выискивал место в переполненный столовой, чтобы куда-нибудь притулиться.  - Почему бы тебе не присесть к своему бойфренду?

Стеффи напрасно пытался спрятаться за меня, в то время как Брэдли указывал на него своим толстым пальцем. Все остальные дети знали о поцелуе между Андре и Стеффи, и поэтому сразу же освободили место для Андре рядом со Стеффи!

- Я не очень-то уверен, что мне рады, - сказал Андре, глядя на Стеффи своими зелеными немигающими глазами.

Стеффи понял, что грубить в ответ - не выход. Он бросил на меня сердитый взгляд, а затем сдался.
- Всё в норме, Андре... тут полно места. Присаживайся.

Андре приземлился на свободное место рядом со Стеффи, но ничего ему не ответил. Стеффи сдвинулся поближе ко мне, пытаясь оставить небольшой промежуток между собой и Андре. Мы поедали наши обеды в неловком молчании, слушая только бубнёж Брэдли, жалующегося на свои утренние занятия. Вскоре Андре нашел что-то, с чем был не согласен с Брэдли, и вступил с ним в небольшой спор. Довольно быстро он переспорил Брэдли, который сразу же приступил к оскорблениям.
- Да, - начал он в отчаянии. - Разве вы, педики, знаете всё обо всём?

- Ой, да ладно, Брэдли, - ответил Андре, игнорируя выпад. - Почему бы тебе просто не признать, что ты не прав, как всегда?

- Пошел ты, - произнёс Брэдли, вставая и вразвалочку удаляясь. - Я знаю вещи получше, чем спорить с геем.

Через десять минут большинство детей ушли из столовой, и тогда Андре наконец-таки нашёл повод заговорить со Стеффи. И я был удивлен, когда Стеффи даже соизволил ему ответить. Они немного поговорили, и Андре сказал, что ему пора.

- Сейчас я сочиняю музыкальную композицию, - заявил он, уставившись зелеными глазами на Стеффи, - и это оооочень трудно!

Как только Андре заскользил прочь, Стеффи бросил на меня потрясенный взгляд.
- Не могу поверить, что я только что беседовал с этим парнем... вот ведь жуть.

- Не знаю, - сказал я, - он кажется нормальным парнем. И что тут жуткого?

- То, что он такой... гей. Это заставляет меня чувствовать себя как-то странно, вот и все.

- Не вижу разницы. Кого заботит, гей он, или не гей?

- Всю школу, только и всего, - ответил Стеффи. - Если ребята видят, что ты якшаешься с геем, то очень скоро они начинают подозревать, что ты тоже странный.

- Да, но у тебя сейчас есть подружка.

Когда мы вышли из кафе, то увидели, что дождь полил ещё сильнее, чем раньше; и когда в конце дня меня забирал Шон, по-прежнему шёл дождь. Из-за дождя, после ужина мы остановились на видео, но я так и не увидел конца фильма. Шон начал снимать с меня одежду во время первой части, и довольно скоро лишил меня её совсем. После чего начал один из своих массажей, и я медленно погрузился в сон. Не думаю, что он тоже многое углядел из того фильма, потому что, казалось, его больше интересовало моё тело, чем экран телевизора.
На следующий день мы снова встретились с дождём, поэтому в очередной раз пришлось втиснуться в кафетерий, только на этот раз с нами была Джеки. Я заметил Андре, прошедшего через зал к свободному месту за столом, откуда через несколько секунд последовали кое-какие неприятные комментарии.
- Эй, маленький педик... тут занято.

- Кем? - услышал я ответ Андре. - Тут совершенно пусто.

- Давай просто скажем, что никому из нас за этим столом не хочется, с нами сидел «странный» парень.

- Да, КюБи, просто вломи ему, - проворчал ещё кто-то.

- Я уверен, что он так и сделает.

И следом четверо или пятеро ребят заржали, издеваясь над Андре, и толкнули его сзади, когда он повернулся, чтобы найти другой стол. Большая часть его обеда упала на пол, но тот был в бумажных пакетах, так что ему не пришлось его выбрасывать. Но напиток, стоявший на подносе, опрокинулся и залил оставшуюся часть его еды. Андре быстро поднял свой обед и ушел, обиженно усевшись за стол в задней части зала.

- Что всё это значит? - спросила Джеки.

- Это долбанная хрень, вот что это значит, - сердито прорычал Стеффи. Он молча поднялся, не зная, как поступить, затем принял решение. Двигаясь впереди, он повёл нас через переполненный зал прямо туда, где в задней части зала, по-прежнему в одиночестве, сидел Андре.

- Найдётся местечко для нас? - спросил Стеффи, глядя прямиком в глаза Андре.

- Извините... этот стол зарезервирован для педиков, - возразил Андре, в чьих глазах теперь яростно полыхал огонь зеленого цвета, в то время как он наводил порядок у себя на подносе.

- Окей, отлично... мы просто найдём «правильный» стол, если ты этого хочешь.

Стеффи и Андре смотрели друг на друга довольно долго, после чего Андре, в конце концов, отвернулся и снова занялся борьбой с подмоченной едой на подносе.

- Садитесь, если нужно, - буркнул он.

- Что ты сказал? Повтори! - Стеффи произнёс это только ради того, чтобы слегка его позлить.

- Я сказал, что вы можете остаться, если хотите.

- Круто, - озорно сказал Стеффи, усаживаясь за стол, - мы станем почетными педиками на день!

Андре быстро вскинул голову, чтобы ответить, но сразу понял, что Стеффи попросту дразнится, и на его лице появилась улыбка. Одновременно к нам решили присоединиться несколько наших приятелей, но они не имели ни малейшего представления о том, что случилось. После чего Стеффи исчез, вернувшись через минуту с новым напитком для Андре и кучей салфеток. На лице Андре появилось благодарное выражение, но Стеффи, быстро заговорив о чем-то с Джеки, казалось, не заметил этого.
Во время послеполуденного перерыва наконец-таки показалось солнце, и мы со Стеффи вышли на улицу. Как раз, когда Стеффи выспрашивал у меня, хочется ли мне ещё раз переночевать в домике на дереве в пятницу вечером, Андре заметил нас и подошел.

- Привет, Стивен... Я просто хотел сказать спасибо за тот напиток, что ты принёс для меня.

- Зови меня Стеффи, и пожалуйста.

- Ну, я подумал, что хорошо бы сделать это.

- Не бери в голову, парень... Не такое уж большое дело.

После чего Стеффи повернулся ко мне, чтобы закончить планы насчёт ночевки.
- А еще лучше, - произнёс он взволнованно, - почему бы тебе не позвать твоего приятеля Криса, а я заставлю прийти Кейна, и мы устроим там небольшую вечеринку! Но это должно быть в пятницу вечером, потому что в субботу я собираюсь с Джеки пойти кое-куда.

- Ммм ... тебе не кажется, что сначала мне следует выяснить, разрешат ли мне? Кроме того, я думаю, Крис в эти выходные будет со своей семьей.

- Так загляни к себе... Шон крутой... Я уверен, что он позволит тебе снова остаться на ночь.

Андре по-прежнему неловко стоял рядом, в то время как мы строили эти неопределённые планы.

- Ох ... Извини... Хм... Я... Хм... не уверен, что там есть место... - забормотал Стеффи, пытаясь объяснить что-то Андре, - э-э... а, черт возьми... Если хочешь, можешь присоединиться к нам.

На лице Андре появилась небольшая, но совершенно очевидная улыбка:
- Мне очень хочется, но, можно, я перезвоню тебе сегодня вечером после того, как поговорю об этом с родителями?

- Знаешь мой номер?

- Да, он есть на расписании занятий, - сказал он, направляясь на своё последнее занятие в этот день.

- Не могу поверить, что я только что сделал это, - сказал мне Стеффи, качая головой. - Я не могу поверить, что только что пригласил гея в свой дом ... и не меньше, чем на ночёвку!

После занятий я уговорил Шона отвезти меня к водопаду в парке и рассказал ему о наших планах на пятницу. Он сказал, что я могу пойти, если только он получит возможность увидеть домик на дереве... я не мог осуждать его, потому что там, по правде говоря, было клёво. Потом меня угораздило поскользнуться на скале, из-за того, что там было грязно и мокро после ночного дождя, и я свалился в пруд возле водопада. Шон заставил меня снять все, кроме шортов, и когда мы возвращались домой, усадил на газету, чтобы не испортить переднее сиденье. После того как я принял душ, Шон решил, что ему снова хочется испытать тот странный порошок на мне. И еще раз это закончилось тем, что я, с руками и ногами, разлёгся животом на кухонном столе, а он втирал порошок в мое обнаженное тело. Хотя то, что он делал мне, было довольно странной штукой, это вызывало приятные ощущения. Ещё я позволил ему втереть порошок вокруг моего ануса, но с уговором, что туда он не полезет. А когда он коснулся меня там, я почувствовал, как мой пенис напрягся. Как обычно, мою пипиську он отложил на потом, и она была по-прежнему вставшей, когда он перевернул меня на спину. Он применил маленькую щёточку к моей мошонке, заставив из-за этой штуковины сморщиться всё, кроме торчащего пениса, и вызвал этим дрожь в моём животе. Но я не позволил ему посыпать порошком мой пенис, потому что сейчас он стал просто слишком чувствительным.
На следующий день на музыкальных курсах всем выдали сертификаты, и у нас состоялся небольшой заключительный концерт, потому что занятия закончились. Шон отпросился с  работы, чтобы послушать наши выступления, а затем повёл меня перекусить. Оттуда мы поехали к дому Стеффи, чтобы Шон смог посмотреть домик на дереве. Андре и Кейн были уже там и полезли наверх. У Андре оказались проблемы с качающейся веревочной лестницей.

- Эй, Шон, - заорал вниз Стеффи, - ты можешь научить того парня лазить?.. Или же ему придётся спать на траве со змеями!

Шон услал всех нас в домик на дереве, а затем некоторое время объяснял Андре, как подниматься по лестнице. Спустя несколько минут Шон подсадил Андре, подтолкнув его вверх, в то время как Стеффи крепко держал страховочный трос.

- Рад, что у тебя это получилось, - сказал Стеффи, когда Андре вошел в домик на дереве, а затем с озорным видом добавил. - Начинаю думать, что в тебе слишком много от педика, чтобы карабкаться по лестницам!

- Эй ... вскоре все поймут, что даже педики могут подниматься вверх по идиотским лестницам, - ответил Андре с пытливой ухмылкой на лице.

- Надеюсь, что так и есть, потому что тут у нас нет ни лифта, ни туалета!

 Вскоре к нам присоединился Шон, и Стеффи показал ему внутренности домика, хотя там было мало на что посмотреть.

- Классные обои, - прокомментировал Шон, заметив девушек из календаря. - Ты предпочитаешь блондинок или рыжих?

- Не имеет значения... Думаю, что они все красивые.

- И где же ты хранишь «Плейбой»?

- А для чего тебе это знать? - последовал озорной ответ от Стеффи, а Кейн, стоявший позади, усмехнулся.

Шон бросил на Стеффи понимающий взгляд, а затем отправился изучать лестницу, ведущую на крышу. Спустя пять минут отец Стеффи закричал нам, что у него есть пицца, так что мы все посыпались вниз по лестнице. Потом папа Стеффи и Шон погнали нас обратно в домик на дереве, а Стеффи приволок с собой «Монополию».

- Окей, - сказал он, усаживаясь на доску. - Я, папа и странный мальчик против вас троих.

И я заметил, что Андре, казалось, не волновал этот комментарий или другие замечания, которые выдавал Стеффи в течение ночи. Казалось, он понял, что Стеффи попросту нравилось поддразнивать людей. Конечно же, он обозвал Кейна костлявым, и даже дразнил меня из-за размера моего пениса. Кейн и я отплатили ему собственными нелестными комментариями, а взрослые просто игнорировали нас, и я подумал, как, по правде говоря, всё это клёво. Папа Стеффи и Шон покинули нас около полуночи, когда мы занялись подготовкой ко сну. Вот тогда Андре и совершил свою самую большую ошибку... он достал пижаму с маленькими плюшевыми мишками на ней. Мы все покатились со смеху.

- Ох, парень, теперь я знаю, что ты настоящий педик, - сказал Стеффи, выхватив её у Андре.

- Ты взаправду собираешься её надеть? - спросил Кейн, перехватывая её верхнюю часть у Стеффи.

- Ну, почему бы и нет? Полагаю, на ваших пижамах только голые девушки, да? - возразил Андре.

Видя, что он слегка расстроился, Стеффи собрал обе части и вернул пижаму обратно.
- Если бы я носил пижаму, на ней были бы именно они.

- Ты имеешь в виду, что спишь голым? - спросил Андре, выкатив свои удивленные глаза на Стеффи.

- Иногда... но обычно я сплю просто в своём белье.

Думаю, мы вели себя довольно громко, потому что родители Стеффи вышли из кухни, сказав нам, чтобы мы были тише. И мы стали переговариваться шёпотом, когда вчетвером, включая Андре, разделись до трусов, после чего забрались в спальные мешки. Андре, как я заметил, устроился рядом со Стеффи.

На следующий день первым проснулся Кейн. Когда я встал, он глазел в окно.

- Ты волнуешься насчёт средней школы? - спросил я, присоединившись к нему у окна.

- На самом деле нет. Я даже не хочу туда.

- Почему?

- Потому что я не могу пойти в ту школу, что ты со Стеффи. Они так всё закрутили, и теперь я вынужден идти в другую школу. Это полный отстой! Но моих родителей это не заботит, и я слышал, что дети там - куча придурков.

- Парень, это очень плохо. Ты ещё не говорил об этом Стеффи?

- Нет, ты первый, кому я это сказал.

Я на самом деле оказался очень разочарован, потому что считал Кейна по-настоящему клёвым парнем, и уже представил, как мы вместе тусуемся в средней школе. Но мы не могли больше говорить об этом, потому что проснулся Андре.

- Парни, вы знаете, где здесь туалет? - сказал он, садясь на своём спальном мешке. - Потому что я очень хочу туда.

- Почему бы тебе не пописать в окно? - предложил я.

- Это же так противно!

- Иди к задней двери дома... первый поворот направо, - предложил Кейн.

А потом, когда Андре встал, чтобы натянуть свои штаны, я заметил, что его пенис торчит, слегка оттопыривая его трусы.

- Классный стоячок на пописать! - пробормотал я Кейну, который разразился смехом.

- Что тут смешного? - требовательно спросил Андре.

- Ничего, парень, - ответил Кейн. - Давай, помогу спустить лестницу, пока ты не нассал в штаны.

Мать Андре забрала его в середине утра, а Шон приехал в полдень. Кейн спросил, сможем ли мы подвезти его к дому Тимоти, так чтобы мы высадили его там по пути домой.
Оставшуюся часть дня мы практически ничем не занимались, хотя я начал собирать вещи, потому что на следующий день должен был вернуться к родителям. После ужина Шон заставил меня принять ванну. Он вымыл моё тело, а затем уселся на пол рядом с ванной, и мы говорили о множестве вещей, пока я отмокал в теплой мыльной воде. Все это время, пока мы сидели там, он массировал мои орешки, и я чувствовал себя настолько клёво, так клёво, что даже разрешил ему поиграть с моим членом. Когда мне, наконец, надоело быть мокрым, я встал, чтобы обмыться под душем, а затем позволил Шону вытереть меня полотенцем. Я не стал одеваться, потому что уже решил провести последнюю ночь совершенно голым. Я знал, что Шону такое понравится больше, и у меня была надежда, что он пощекочет мой петушок. Я пошёл и уселся на диван, но Шон поднял меня и перенёс на постель, хотя было еще довольно рано. Через несколько минут он присоединился ко мне и в следующие два часа массировал мое тело. Но на этот раз, он вообще едва касался моего петушка. Он приложил к нему руку только после того, как мы погасили свет. Вскоре меня начал охватывать сон, но раньше я почувствовал, что с моим пенисом случилось что-то действительно странное. Только теперь то, что случилось - совсем не расстроило меня, за исключением моих мыслей о том, что все странные вещи, которые могли бы произойти с пенисом - уже случились. Но я не собирался рассказывать об этом, потому что это было моё личное и никого не касалось. Во всяком случае, после этого, Шон свернулся калачиком рядом со мной, и мы оба заснули.

На следующий день я проснулся оттого, что Шон щекотал мне спину. Я развернулся и вскарабкался на него сверху, положив подбородок на его грудь.
- Я не хочу уезжать домой, я хочу остаться с тобой, - заявил я.

- Я тоже хочу, чтобы ты остался, но, думаю, твои родители уже начали скучать по тебе.

- Да ладно. Они, наверное, даже не поняли, что меня не было две недели.

- Джарретт, твои родители очень любят тебя, и я уверен, что они не могут дождаться, когда ты вернёшься домой.

- Может быть... но мне иногда кажется совсем другое.

- Поверь мне, они ждут тебя. Растить семью не просто, поэтому ты должен дать им шанс, хорошо?

- Да... Я подумаю. Но я бы предпочёл остаться здесь.

Некоторое время я молча лежал, расстроенный тем, что мне нужно ехать домой, а Шон растирал мою спину и верхнюю часть ног.

- Хочешь, я ещё разок потерзаю твою мошонку, прежде чем мы поедем? - предложил он.

- Да... Почему нет?

Я перевернулся на спину и позволил Шону развести мои ноги как можно дальше друг от друга; потом  он медленно пощекотал вокруг моей пиписьки. Когда же он приблизился к моей мошонке, она съежилась, как обычно отправив мои орешки неизвестно куда. Но когда он по-настоящему коснулся её, то почему-то напрягся мой пенис. Через некоторое время это стало несколько беспокоить, так что я взялся за него, пока подобное чувство не прекратилось, но затем моя мошонка не была уже такой чувствительной. Парни, у меня какая-то странная пиписька, да?!

Глава семнадцатая. СРЕДНЯЯ ШКОЛА

Мы вернулись в летний домик моих родителей перед полуднем. Видимо, что-то пошло не так в их бизнесе, потому что мать не заметила, как приехали мы с Шоном. Прошло примерно пара часов, прежде чем она остановилась на минуту, чтобы спросить, как там было, на музыкальных курсах. Она попросила Шона остаться на ужин, после чего отлучилась по делам ещё на час или около того. Но Жанель сразу же заметила меня, кинулась обнимать и спросила, собираюсь ли я побыть  с ней няней этой же ночью.

- Не знаю... Наверно смогу, - ответил я, представляя, как мне станет скучно после ухода Шона.

- Хорошо... Потому что я ненавижу, когда няней у меня Эшлин.

До ужина мы с Шоном поплавали на каноэ. За ужином мама по-прежнему витала мыслями о бизнесе, но теперь, видимо,  все было «под контролем»  - во всяком случае, она так выразилась. В общем, она извинилась перед Шоном за то, что не была хорошей хозяйкой, и пригласила его приехать к концу недели и остаться до понедельника, потому что это был День труда [День труда (англ. Labor day), национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября]. Я удивился её предложению и был счастлив, когда Шон принял приглашение.
После того как мы поели, мама снова ушла, так что я уговорил Шона сводить меня в магазин на берегу озера у пляжа и купить мне мороженое. Мы прикрепили мой велосипед к багажнику автомобиля Шона, потому что он не собирался возвращаться. Но вместо того, чтобы поесть мороженое в магазине, Шон отвёз нас на небольшую парковку с видом на озеро. Мы оба хранили тишину до тех пор, пока прикончили наши конусы, и Шон первым нарушил молчание.

- Джарретт, я наслаждался, пока ты гостил у меня... Я надеюсь, что ты тоже хорошо провел время.

- Да... это так, - ответил я, - это было по-настоящему клёво. Спасибо за то, что принял меня.

Шон больше ничего не сказал, только начал поглаживать мне заднюю часть шеи, так что я наклонился вперед, чтобы он мог почесать мне спину. Когда он положил другую руку на мой живот, я придвинулся к нему таким образом, чтобы его рука могла легко проскользнуть в мои штаны. И в конечном итоге мои орешки оказались в объятиях.

- Подожди, - сказал я, останавливая его руку.
После чего выгнулся на автомобильном сиденье дугой и стянул шорты и трусы до лодыжек. Шон, казалось, слегка поразился тому, что я сделал, но, мгновение спустя, он уже щекотал мое колено, а потом положил руку на мою ногу и на мою пипиську. Хотя я не понял, чего это он удивился... В конце концов, мы оба знали, что ему нравилось делать это мне. И ещё, мне это тоже стало нравиться потому, что, всякий раз, когда он касался меня там, в моей груди появлялось ощущение какого-то тепла. А дальше, он нежно погладил мою пипиську, и мгновение спустя я заметил, как мой пенис решил стать твёрдым. Я раздумывал, как классно будет потом, когда мне в голову неожиданно пришла безумная идея.
- Сожми мой пенис, - прошептал я.

- Ты уверен?

- Да-а... Только посильнее.

- Я не хочу, чтобы тебе было больно.

- Да не будет больно... просто делай!

Шон зажал мой маленький пенис между пальцами, и я начал толкаться им. Я услышал свой собственный вздох, и мой член вдруг опал. И тогда я почувствовал себя немного неловко.
- Думаю, нам лучше уехать отсюда, - произнёс я, и быстро натянул штаны.

- Хорошая идея, - согласился Шон и вышел из машины, чтобы помочь мне с велосипедом, прикреплённым к багажнику.

- Увидимся на следующей неделе, - сказал я.

- Увидимся, - произнёс он, обняв и затем потрепав меня по щеке.

Когда автомобиль Шона исчез из поля зрения, по моей щеке скатилась слеза одиночества. Я смахнул ее и поехал на велосипеде к дому Жанель, где ее родители еще только начинали собираться. Я знал, что ещё рано, но мне требовалось чем-то занять себя, чтобы отвлечься от отъезда Шона. Я решил пождать снаружи, но вышла Жанель и потребовала, чтобы я повёл ее на прогулку к пляжу у озера. После этого, я помог малышке выкупаться, и она снова потребовала, чтобы я заплел ей волосы. Вышло не так аккуратно, но гораздо лучше, чем после моей первой попытки в начале лета. После того, как она заснула, я до возвращения её родителей смотрел телевизор, и в одиннадцать отправился домой, чтобы лечь спать. Было немного странно надевать пижаму после того, как последние две недели спал голышом. Но если бы кто-то из моих братьев застукал меня в таком виде, то я на долгое время стал бы объектом насмешек.
Так как тут, у озера, у меня не было друзей, то я большую часть этой последней недели лета присматривал за Жанель. Она же просветила меня насчёт всех парней своей старшей сестры. Оказалось, у Эшлин был уже десятый парень за лето, на пять лет старше её самой. Я просто пожал плечами, но внутри появилось беспокойство, что она по неосторожности может вляпаться в какие-нибудь неприятности.
Всякий раз, когда я приходил присматривать за ней - первое, что требовала Жанель - мы должны были идти на прогулку. Во время одной из таких прогулок я встретил младшего брата Даны, Крейга. По правде говоря, я не знал, что это он и есть, просто впомнил того белобрысого парнишку с короткой стрижкой только потому, что он часто наведывался, когда я занимался уроками плавания с Даной. Но, оказалось,  он узнал меня, потому что остановил свой велосипед и сказал привет. Мы немного поговорили о его летних занятиях, а затем я спросил его о Дане, который, казалось, его почти не волновал.

- Его больше тут нет, - спокойно ответил Крейг.

- О... Он всё ещё в Европе?

- Нет. Он вернулся неделю назад, но мой папа отправил его кое-куда.

- Ммм... А куда? - спросил я осторожно.

- В какую-то больницу около Уестовера. Папа только сказал, что Дане следует поработать над некоторыми вещами, и это как раз то место, куда ему следует поехать. И я думаю, что он пробудет там некоторое время.

- Тебе будет его не хватать, да?

- В некотором смысле, - ответил Крейг, - но если он действительно болен, то я думаю, что это к лучшему.

Услужливые выражения Крейга оставили у меня больше вопросов, чем ответов. Чёрт, где Шон, когда я нуждаюсь в нем?!

В пятницу уехали Эшлин и Жанель. Школа начиналась со следующей недели, и Эшлин сказала, что дома у них слишком много дел. Жанель довольно сильно грустила перед отъездом, но я дал ей свой адрес и пообещал написать ответ, и это её слегка развеселило.

Суббота оказалась полным провалом. Шон вынужден был работать, и до воскресенья я оказался в значительной степени предоставленным самому себе. Я совершил длительный велопробег, под конец почти достигнув вершины холма на другом конце озера. Оттуда я заметил голых людей, плавающих в озере, и сообразил, что где-то рядом нудистский лагерь. Хорошо, что никто не знал, поблизости от чего я оказался - если бы мать узнала, быть большой беде. Там я прислонился к скале и вроде как впал в полудрёму, размышляя обо всех тех классных вещах, которыми я занимался, когда гостил у Шона. А потом, вспомнив, как Шон засунул в меня палец – у меня возникло странное ощущение. Не могу сказать, что сейчас меня это тревожило, но когда я подумал об этом, то в моём животе как будто что-то слегка повернулось. Позже, в душе, я попытался засунуть туда свой палец, но это оказалось не слишком удобным и ощущения были какие-то не такие.
В воскресенье довольно рано появился Шон, с извинениями, что не приехал в субботу, но, по правде говоря, меня это не волновало с тех пор, как он объявился. Мы отправились в плавание на каноэ, и - это был по-настоящему классный день. А потом, во время ужина, произошло нечто действительно удивительное. Оказалось, всех нас ,  детей занимает то, как подготовиться к школе, а мать думает только о том, как заставить моего папу отвезти нас домой. Таким образом, она могла выгадать несколько дней себя, чтобы пожить здесь, в летнем домике, в одиночестве, только её беспокоил я.

- Если бы Джарретт был немного постарше или ваш отец был более ответственным, я могла бы оставаться здесь до четверга и насладиться тишиной, а вы, дети, пошли бы в школу. Ха-Ха, - произнесла она вслух за ужином, адресуясь к моему отцу. Конечно же, он проигнорировал её выпад.

- О великий... из-за телевизора снова может загореться ужин, - пошутил один из моих братьев.

- Тогда позволь мне остаться с Шоном, - подключился я.

- Ты не думаешь, что уже достаточно поприставал к человеку этим летом? - парировала мама.

Шон ничего не сказал, но я слышал, как после обеда он разговаривал с матерью.
- Послушайте, не хочу вмешиваться, но если это поможет, Джарретт, несомненно, будет рад остаться со мной следующую пару дней.

- Я только боюсь, собрал ли мальчик всё, что требуется для школы, - сказала мама.

- Решать вам, но всё это можно легко устроить.

Мать подумала над предложением Шона и, в конце концов, решила, что я проведу оставшиеся дни с Шоном. Но, казалось, в моем доме плохие новости всегда следуют за благой вестью. Мать сообщила нам, что дядя Кларенс и его семья проведут с нами весь завтрашний день. Мне жутко не нравился этот самый дядя Кларенс, потому что он был уверенным всезнайкой, который всегда всё хорошо знал. И хотя он был старшим братом моей матери, казалось, что все дети из нашей семьи его не выносили.
Дядя Кларенс припёрся примерно в полдень, и его ястребиный нос выглядел еще острее, чем раньше. Он принялся разглагольствовать почти с момента своего прибытия, но было ещё кое-что, что раздражало значительно больше. Для меня было обычным делом сидеть рядом с Шоном или даже у него на коленях, когда не хватало стульев, и мать это не заботило. Но дядя Кларенс сердито пялился на меня каждый раз, когда я оказывался возле Шона. И если Шон хотя бы на секунду тянулся почесать мне спину, дядя Кларенс тут же отправлял меня за чем-нибудь. Подобное заставило меня чувствовать себя неуютно, и я почти испугался, когда увидел, как позже в этот день он что-то шептал маме. Я почувствовал себя немного лучше, услышав, как мама сказала ему, что он ведёт себя как глупец, и ушла от него. Я очень обрадовался его отъезду.
Через час или чуть позже уехали и мы с Шоном, потому что на следующий день он должен был работать, и я спросил его о моем странном родственничке на обратном пути.
- Что ты думаешь о Кларенсе? - сказал я слегка фамильярно.

- Давай просто скажем, что он немного другой, - ответил Шон, избегая прямого ответа, а потом быстро сменил тему, расспросив меня, как прошла неделя. Я рассказал ему о своей поездке на велосипеде туда, где рядом оказался нудистский лагерь, и он тут же обвинил меня в том, что я становлюсь тайным нудистом! После этого наши препирательства стали совсем бестолковыми и продолжались до тех пор, пока мы не добрались до его квартиры.
Заметив, что он оставил свой компьютер включённым, я решил взглянуть на то, что он смотрел. Быстрым кликом мышки отключив заставку, я обнаружил какого-то парнишку, позирующего полностью голым! Теперь настала моя очередь дразниться. Он попытался оттащить меня от монитора, но это удалось не раньше, чем я нажал на другую кнопку, вызвав целую серию маленьких картинок одного и того же ребенка, только в разных позах!
- Боже Шон, - воскликнул я. - Похоже, ты тоже повёрнут на голых! Парень, что это за фотки голого пацана, которые ты держишь на своём компьютере? И после этого ты говоришь, что я - странный, раз оказался поблизости от нудистского кемпинга?

- Не волнуйся, - ответил Шон, - это всего лишь картинки.

- Ну, да, конечно, - сказал я, борясь с ним в попытке вернуться к его компьютеру. И прежде, чем он смог остановить меня, мне удалось кликнуть на одну из небольших картинок. Картинка мгновенно выросла на весь экран фотографией мальчишеской пиписьки!

- Эй, Шон ... Ну, ты насмешил меня! - я не мог успокоиться.

- Ммм ... Джарретт, возьми себя в руки... это всего лишь одна фотка из комплекта, и на большинстве других он в одежде.

- Ну конечно, - подначил я, продолжая всё это время хохотать. И понимая, что он был немного растерян из-за того, что я увидел эти фотографии, я продолжал дразнить его. Я даже стал подражать позам мальчика на экране, в то время как Шон больше не предпринимал попыток отстранить меня от монитора.
- Продолжай в том же духе, и я начну фотографировать тебя в этих позах, - пригрозил он.

- Вперёд... Посмотрим, как это меня волнует!

Шон быстро схватил свой фотоаппарат и несколько раз щелкнул меня, танцующего по квартире. Меня это не волновало, потому что я был одет. Но спустя несколько минут Шон перестал фотографировать, и на его лице появился непонятный взгляд.

- А что бы ты чувствовал, если бы я действительно сфотографировал тебя... ну... как того ребенка на компьютере?

- Ты имеешь в виду - голым?

- Ну... да... ну, только если ты был бы не против.

- Шон, ты сейчас ведёшь себя странно.

- Не очень... и ты даже сможешь удалить их, если захочешь.

- Тогда зачем фотографировать, если потом удалять?

- Не знаю ... просто чтобы посмотреть, как они выйдут.

Это выглядело, как будто он бросал мне вызов сделать это, а я был, по правде говоря, в довольно сумасшедшем настроении, поэтому...

- Окей! - сказал я в спешке, - но только помни... Я удалю их, когда захочу.

Я быстро опустил штаны, но потом вроде как пожалел о своем поступке, когда камера выхватывала мелькание моей пиписьки. Он остановился, демонстрируя мне первую пару фотографий, и я ощутил настоящую неловкость, когда увидел свой пенис на экране его камеры.
- Ты, правда, не будешь сохранять их для себя?

- Я ничего не собираюсь делать с ними... это будет твой выбор. Но мне хотелось бы попытаться сделать несколько хороших твоих фотографий. Было бы лучше, если ты попросту не обращал внимания на камеру. Если бы ты некоторое время оставался голым  и забыл, что я тут - это было бы прекрасно.

По его настоянию, я полностью разделся, но, поначалу было довольно неуютно. И пока он снимал,  чтобы ещё больше ухудшить моё состояние, мой пенис решил вдруг стать встать. В конце концов, пытаясь прижать пенис, чтобы он не торчал, я обнаружил, что могу не обращать на него внимания, если буду играть в какую-нибудь компьютерную игру. Потом Шон дал мне надеть свой халат, хотя он был размеров на двадцать больше и волочился по полу. Он соорудил для нас двоих закуску, а затем настроил камеру так, что мы могли увидеть снимки на компьютере. Я почувствовал, как краснеет мое лицо, когда на третьем подряд снимке не оказалось ничего кроме моей задницы, хотя и она была слегка размытой. На самом деле, только около дюжины снимков вышли чёткими.

- Окей, Джарретт, - показал Шон. - Как я понял, поздние вышли лучше потому, что ты, в конце концов, перестал обращать внимание на камеру. Теперь решать тебе, хочешь ты удалить их или нет, но есть пара снимков, которые мне бы хотелось сохранить, если позволишь.

При этом Шон указал на тот снимок, где у меня торчал пенис, и тот, где я был полностью открыт его фотоаппарату, и пять, где вообще ничего такого не было.

- Зачем тебе те... где не видно даже моей пиписьки?

- Какая разница? Это отличные снимки тебя самого... и если ты позволишь сохранить их, я обещаю, что буду единственным, кто будет на них смотреть.

- Я должен решить сейчас?

- Нет. Короче, сейчас пора в кровать. Ты сможешь сделать это завтра, пока я буду на работе.

Через несколько минут мы оказались в постели. Он прижался ко мне сзади и крепко держался за мою пипиську, пока я соскальзывал в сон. Я проснулся в одиночестве около полудня и поглотил завтрак. Затем я уселся решать о судьбе фотографий. Определение как поступить заняло у меня довольно много времени, потому что, понимая, как Шону нравятся эти фотографии, я по-прежнему чувствовал себя, по правде говоря, неуютно, из-за этих самых фоток, где я голый. В конечном счёте, я решил сохранить все четкие фотографии в секретной папке на компьютере и удалил остальные. Таким образом, я мог решить позже: позволить ли Шону иметь их или нет, и быть уверенным, что никто другой их не увидит.
Когда Шон приехал домой с работы, мы пошли прикупить одежды и другого барахла для школы. И я был очень рад, что со мной был он, а не мать. По крайней мере, в этом году я не собирался выглядеть в школе как маменькин сынок.
В среду он отпросился на полдня с работы, чтобы пойти вместе со мной по делам. Начал он с посещения моей будущей школы, чтобы я мог увидеть, где завтра пройдут мои первые уроки. Это казалось глупой затеей, пока я не узнал, что моя классная комната в школе чёрт-те где в здании, и её трудно найти. После этого мы пошли к водопаду в парке, и некоторое время бродили около него. Я назадавал ему множество вопросов о младших классах средней школы, потому что очень нервничал по поводу своего первого дня в школе. Он заверил меня, что все будет хорошо, и что я легко справлюсь, но я не был слишком уверен в этом. Чтобы заставить отвлечься, после парка Шон повёл меня на научно-фантастический фильм.
Мы вернулись в его квартиру, когда стемнело. Шон раздел меня догола, чтобы я мог помыться раньше, чем станет совсем поздно; завтра надо будет рано вставать, и он хотел, убедиться, что я высплюсь. Как обычно, Шон последовал за мной в ванную и открыл горячую воду, чтобы наполнить ванну. Я шагнул в ванну и уселся там, позволяя воде медленно заполнить пространство вокруг меня. Пока мы ждали, Шон принялся за массаж моей спины. Пару раз его рука опустился довольно низко, касаясь моего зада, и я вдруг решил, что он снова попытается засунуть в меня палец, как это было летом. Правда, тогда он разозлил меня, проделав подобное, но теперь мысль об этом заставляла меня ощущать внутри себя как-то странно... хорошо, но необычно. В моём животе что-то слегка ёкнуло, когда он капнул на меня теплой водой, а когда он начал намыливать верхнюю часть моей задницы -  моя грудь заполнилась тем же самым странным будоражащим ощущением.
- Ты снова собираешься засунуть туда палец? - несколько нервно прошептал я.

- Ммм ... даже и не думал, - прошептал Шон в ответ, - я разозлил тебя в тот раз, и не хочу делать это снова.

- Предположим, я скажу, что в тот раз было всё окей?

- Предположим, что ты так подумал впервые.

Шон так больше и не прикоснулся к моей пипиське, пока вытирал меня и наводил порядок в ванне. Но, когда мы пошли посмотреть телевизор, я так и не понял, что заставило мой пенис хоть и не подняться, но стать каким-то чувствительным. Я сидел у него на коленях, и мы смотрели телешоу, но программа меня совсем не занимала, а хотелось выключить телевизор и вместо этого получить массаж спины.
- Ну, ты собираешься сделать это мне? - снова спросил я шепотом.

- Ты псих.

- Почему?

- Потому что я боюсь, что ты снова рассердишься, вот почему.

- А если я пообещаю не злиться? - настаивал я.

- Ты на самом деле уверен?

- Да... Думаю, что да.

Он встал и пошел за чем-то в ванную, а когда вернулся, обнял меня сзади.

- Послушай, - сказал он в моё ухо нежно, но решительно, - то, что я сделаю тебе, это глубоко личное и только между нами... и ты должен поклясться, что больше никогда никому не позволишь сделать это тебе... потому что я не хочу, чтобы тебе было больно ... ладно?

Я снова кивнул головой, и он заставил меня наклониться вперёд и взялся за мои лодыжки, усевшись на диване позади меня. Посмотрев вниз, на свою пипиську, я увидеть, что мой маленький вялый пенис оказался теперь полностью за ногами. Я ощутил, как Шон начал втирать что-то прохладное вокруг моего ануса, затем нажатие, и скольжение его пальца внутрь. Мгновенно, мой пенис сам по себе затвердел. Пока его палец погружался всё глубже, я вроде как опустился на свои лодыжки и присел, в то время как другая рука Шона оказалась на моём тут же вставшем пенисе. Как и раньше, он затронул какую-то точку внутри меня, и это вызвало ощущение желания пописать, но я знал, что это не из-за моего вставшего пениса. В моём животе снова ёкнуло от подобных ощущений, и я подумал, что вот-вот упаду в обморок.
- Подёргай мой пенис! - потребовал я.

- Я и делаю.

- Нет... сильнее... ещё сильнее!

Я сделал глубокий вдох, пока он дёргал мой пенис, до тех пор, пока тому не стало почти что  больно, а затем выдохнул. Я быстро оттолкнул его руку от теперь ставшего супер чувствительным пениса, продолжая ощущать что-то непонятное из-за его пальца внутри меня.

- Сейчас ты можешь остановиться, - сказал я ему, наморщив нос. Хотя я знал, что он старается быть осторожным, было немного больно, когда он вытаскивал из меня палец, и я снова ощутил то противное чувство в своём животе. Шон тут же потянулся и обнял меня.

- Немного странное чувство? - тихо спросил он.

- Да... немного. Я имею в виду, что ощущение замечательное, и одновременно непонятное. Не знаю, как объяснить.

- Это нормально... можешь не пытаться.

Шон некоторое время держал меня в объятиях, и довольно скоро я почувствовал себя снова в полном порядке, но теперь так устал, что мы оба решили идти спать. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось надеть пижаму. Но Шон сначала положил меня на постель и сразу же накрыл одеялом, и мне стало хорошо. Шон нежно коснулся моей спины, и мы оба уснули, но он так и не тронул моей пиписьки.
Когда на следующее утро я проснулся из-за звонка будильника, Шон был уже в душе. Я надел новую одежду для школы и отправился за завтраком. Бывая множество раз у Шона, я знал, что по утрам он любит кофе, так что включил кофемашину и даже приготовил тосты. Между тем, мой собственный желудок скрутился в нервный узел, потому что до начала занятий в школе оставалось всего ничего. Через несколько минут ко мне на кухне присоединился Шон, и проделал мне быстрый массаж спины, сказав при этом, что я слегка зажат. Ещё он сказал, что уезжает из города по делам и что мои уроки музыки продолжатся не ранее середины сентября. Для меня это было хорошим известием, потому что я понимал, что в любом случае до той поры буду полностью поглощён школой.
Шон настоял на том, чтобы сделать несколько моих фотографий у машины, прежде чем мы поехали. Кажется, я разбудил «монстра фотографии», позволив ему сделать несколько снимков вчера. И да, я был в одежде... хотя там были снимки и без неё, сами знаете где!
Я оказался возле школы на полчаса раньше, из-за того, что Шону нужно было на работу. Перед дверями школы он в очередной раз достал  камеру и сделал еще несколько моих фотографий. Это слегка раздражало, но так как вокруг никого не было, то я не жаловался. Потом мы несколько минут в молчании посидели на ступенях, не зная, что еще сказать друг другу. Наконец Шон посмотрел на часы и поднялся. Он крепко обнял меня (слава Богу, там никого не было, чтобы увидеть это!), я обнял его в ответ (опять, слава Богу, никто не видел меня!).  И он забрался в свою машину, махнул рукой на прощание и исчез на дороге, ведущей в школу. Одинокая слеза скользнула по моей щеке, когда я входил в двери и погружался в младший класс средней школы. Я ещё не знал, что нечто ужасное собирается полностью вырвать Шона из моей жизни...

Глава восемнадцатая. Я БОЛЬШЕ НЕ ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ХОРОШО

 Когда я вошёл в школу, из моих глаз неожиданно выскользнуло еще несколько слезинок. Я быстро ретировался в туалет, потому что в холле показались и другие дети, тоже приехавшие пораньше. Умывшись холодной водой, я, на всякий случай, сунул в карман клочок влажного бумажного полотенца. Вернувшись обратно в холл, я зашёл в школьную лавку, просто чтобы осмотреться вокруг. Стройный темноволосый парнишка за прилавком сражался с каким-то ящиком.

- Помочь? - предложил я.

- Да, если не трудно.

Коробка была не столько тяжёлой, сколько необхватной. Через минуту мы справились с ней и открыли. Парень из лавки сказал мне, что будет учиться в восьмом классе, и что работает в школьном магазине уже почти год. И что когда-нибудь будет владеть собственным бизнесом... как будто подобное могло стать сюрпризом.

- А как тебе твой блокнот? - он спросил, указывая на мои школьные принадлежности.

- Не знаю... просто захватил его.

- Дашь мне знать. Я только что получил примерно два десятка таких же, как твой, и мне не хочется держать их здесь, если они окажутся дерьмовыми.

Мы поговорили ещё немного, и я пошёл посмотреть, что происходит в холле. К моему удивлению, пока я был в школьной лавке, оказалось, что школа наполнилась толпами детей. Я решил двигаться в сторону своего класса, когда почувствовал на своём плече чью-то руку.
- О, приятель, ты должен мне помочь, - возопил растрепанный Стеффи, - я в спешке бежал из дома, и все мои школьные причиндалы остались на кухонном столе!

Рыжие волосы Стеффи были совсем еще влажными после явно поспешного утреннего душа. Даже спина его рубашки вымокла, и мне кажется, что он был без одного носка.

- Успокойся... ты можешь заполучить блокнот вон там в лавке.

- Там это где?

Я типа усмехнулся, а затем повёл его за собой в магазин. Парень за прилавком, заметив меня, быстро обслужил нас, пока я выбирал для Стеффи блокнот как у меня и пару ручек.

- А где твой класс? - спросил я у него.

- Ммм... Думаю, в комнате 221-а.

- Эй, да у нас один и тот же класс!

- Отлично... По крайней мере, я буду не единственным опоздавшим.

- А мы и не опоздаем... Это просто в конце того коридора.

- А вот и нет. Это совсем на другом конце... нам потребуется год, чтобы добраться туда.

- Комната 221 там... мы в той части, что торчит ниже под лестницей.

- Откуда ты знаешь?

- Просто знаю, окей?..  Следуй за мной!

 Спустя пару минут, к полному облегчению Стеффи, мы уже сидели в классе. У Стеффи тут оказалась ещё парочка приятелей, и все мы уселись поблизости друг от друга. Думаю, это было довольно классно, если учесть, что ещё двадцать минут назад я не знал никого в этой школе.

Мы осмотрелись в классе и сравнили наши расписания. Оказалось, что мы, по крайней мере, некоторые из нас, будут вместе, в том числе и на уроке труда, который сегодня должен был быть уроком №1. Первым, кого мы встретили, когда вошли в деревообрабатывающую мастерскую... оказался Андре!
- Йо, странный мальчик... Прошу к нам! - произнёс Стеффи в сторону Андре, заскользившего навстречу. - Как отдохнул этим летом?

- Прекрасно, хотя и немного скучно, - ответил Андре. - А как ты?

- Великолепно.

Когда я услышал их разговор, то мне казалось, что Стеффи наконец-таки решил относиться к Андре как к другу. Но это, конечно же, не могло остановить дразнилки Стеффи. А ещё, я попадал на некоторые уроки вместе с Крисом; и кроме того, у всех нас была общая физкультура. А в обед нам удавалось занимать один стол.
Во всяком случае, первая неделя школы прошла лучше, чем я предполагал. Единственное, меня беспокоило то, что я был самым маленьким в классе. Оказалось, все остальные выросли на несколько дюймов за лето, а я оставался таким, как раньше. Но всё это было ничем по сравнению со случившимся в конце следующей недели.
Я знал, что на этой неделе Шон всё ещё был в командировке, поэтому в день, когда у меня должен был состояться урок музыки, вместо подготовки к нему я попросту отправился смотреть телевизор. Ну а мать насела на меня из-за того, что я не занимаюсь.

- У меня не будет уроков до следующей недели, - оправдывался я.

- О, нет, молодой человек, и ты должен был подготовиться к нему ещё полчаса назад, - рявкнула она на меня.

Она была очень недовольна мной, поэтому я не стал ничего возражать, решив, что в музыкальной школе подыскали замену Шону. Но мама отвезла меня не в музыкальную школу, а к какому-то частному дому. В дверях нас встретила симпатичная, но очень огромная дама, от которой так и разило духами.
- Джарретт, - заявила мать, - это твоя новая учительница музыки, мисс Фейден.

- Пр-и-и-ив-вет, - запинаясь, поздоровался я.
Мне хотелось расспросить мать, почему она сменила учителя и даже не сказала мне об этом, но она избегала смотреть на меня. Вместо этого она минут десять разговаривала с мисс Фейден, а затем оставила меня наедине с этой дамой-дирижаблем. Несмотря на свой большой размер, она не выглядела пухлой... просто очень, очень большой. Я удивился, когда она даже смогла сесть. Но, за исключением её отвратительных духов, она оказалась весьма хорошим человеком. Урок прошел нормально, но меня по-прежнему мучило, зачем мама всё это устроила.

- Я так понимаю, что на следующей неделе вернусь к Шону? - спросил я с надеждой, забираясь после урока в припаркованную машину матери.

- Нет. Теперь твоим учителем будет мисс Фейден.

- Почему? Всё же было так хорошо.

- Потому что я так сказала, нет - значит, нет, - отрезала она.

- Это не ответ, - возразил я.

- Молодой человек, - прошипела она, - для тебя этого достаточно. Ты должен хорошо понимать, почему я так поступила.

- Нет, не понимаю.

- Ну, тогда позволь мне объяснить это тебе. Твои отношения с Шоном был неуместными в течение довольно длительного времени, и я решила положить этому конец.

В тот момент весь мой мир рухнул. Когда я задал себе вопрос, откуда она узнала о том, чем занимались мы с Шоном у него на квартире, то почувствовал, будто бы кто-то решил просверлить дырки в моей голове, прямиком через мой череп.
- Я не знаю, о чём ты говоришь, - солгал я, но так как был, по правде говоря, паршивым лгуном, то сразу понял, что она мне не поверила.

- Я думаю, что ты всё понял. И то, чем вы занимались вдвоём, было за гранью.

- Но мы ничем плохим не занимались, - пробормотал я.

- То есть ты считаешь, что позволять мужчине сексуально приставать к тебе - это не плохо?

- Он НИКОГДА не приставал ко мне, - прошептал я, вызывающе глядя ей в глаза. И на этот раз мне не пришлось лгать, потому что я знал, что означает слово «приставать». Чтобы не говорили насчёт того, что происходило между Шоном и мной, единственное, что я знал - Шон НЕ ПРИСТАВАЛ ко мне.

- Мы всё знаем об этом, - она снова повысила голос. - И, откровенно говоря, я очень разочаровалась в тебе... участвовать в подобном – невероятно плохо. И раз мы говорим на эту тему, то давай разъясним еще кое-что. Ты больше никогда не будешь общаться или звонить этому человеку.

Я развернулся в кресле, сев как положено, и больше ничего не сказал, а на мои глаза навернулись горячие слезы гнева. Пока мы ехали домой в полной тишине, я пытался понять, как мать узнала обо всём.
Вернувшись домой, я выбежал из автомобиля, хлопнув дверцей так сильно, как только смог. Она снова прикрикнула на меня, но я не отозвался и направился прямиком в дом. За кухонным столом сидел, очевидно, ожидая мать, мой дядя Кларенс. Я некоторое время смотрел на него, до тех пор, пока он не поднял на меня глаза, но пришлось отвернуться, потому что его ледяные глаза буравили меня словно ножом. Поднявшись себе в комнату, я бросился на кровать; я был зол на весь мир. Я не знал, что это было всего лишь начало.
Пару дней спустя в школе прямо перед концом занятий меня вызвали в офис администрации. Все мои друзья разошлись по домам, а я, наверное, ещё год сидел там в полном одиночестве на жёсткой скамье. И никто не сказал мне, зачем я тут. В конце концов, меня позвали в маленькую комнатку, где сидела пожилая женщина в чёрном, с почти совсем седыми волосами.

- Мне жаль, что заставила тебя ждать... пожалуйста, присядь, - сказала она приятным тихим голосом. Несмотря на мое плохое настроение, я понял, что на самом деле она была милой дамой. Я подошел к стулу, стоящему рядом с практически пустым столом, за которым сидела она, но решил не садиться... по крайней мере, пока.

- Меня зовут миссис Хейс, - начала она. - Как прошел твой день?

- Зачем меня сюда вызвали? - спросил я, игнорируя ее вопрос. Несмотря на всю её благовидность, я чувствовал какой-то подвох. Затем кое-что встало на свои места, когда я решил выяснить, кто был доносчиком.

- Ну, я вижу, что тебе нравится сразу переходить к делу, дитя. Я из социальной службы...

- Это дядя Кларенс вызвал вас, ребята, да? - я холодно требовал от неё ответа.
Страх начал медленно охватывать моё сердце, и я инстинктивно попятился.

- Ну, я не знаю точно...

- Так это он или не он? - настаивал я, слегка повысив голос.

- Да, это он, - ответила она прямо, - но я уверена, что он просто пытается защитить...

- Я ненавижу его, - прошипел я, прервал ее еще раз, - я его ненавижу, ненавижу, ненавижу его!

Не то, чтобы я сорвался, но при мысли о том, что случилось с Ральфи в прошлом году, у меня тут же неудержимо задрожали коленки, заставив потерять контроль над собой. Следом я глянул в сторону двери и подумал: может мне попросту сбежать?

- Дитя... если ты захочешь уйти, я не буду тебя останавливать, но из-за того, что я узнала, думаю, было бы гораздо лучше, если мы смогли бы поговорить несколько минут.

Надо было решать. Мне действительно хотелось дать дёру, только чтобы не сталкиваться с ещё одной порцией нудных расспросов. С другой стороны, за всем этим, вероятно, стояла моя мама, так что рано или поздно мне предстоит встретиться с этим ещё раз, а эта миссис Хейс всё ещё казалось нормальной, по крайней мере, до сих пор.

- Ну, и о чём мы будем говорить? - спросил я, встав наизготовку у двери.

- О чём хочешь... или, давай начну я, если ты не против.

Следующие несколько минут мы говорили о всякой ерунде, типа погоды, или о моих впечатлениях насчёт школы. В конце концов, я уселся на стул с ощущением, что я могу ей доверять, ну почти, но снова немного испугался, когда разговор зашёл о моей семье. Она назадавала множество вопросов о моем отце, но рассказывать было практически нечего.

- То есть, ты почти не общаешься со своим отцом?

- Не совсем ... иногда по воскресеньям мы ходим в музеи, но в остальном он почти не обращает на меня внимания. Может быть, это к лучшему, потому что обычно  у него плохо получается общаться со мной.

- То есть, тебе лучше, когда ты бываешь с Шоном?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я быстро взглянул на нее и почувствовал, как холодеет мое тело.

- Может быть, тебе захочется поговорить о некоторых забавных вещах, которыми ты занимался с этим человеком, - ободряюще сказала она мне своим добрым голосом. Но у меня не нашлось слов, чтобы ответить ей. Я смог только стрельнуть взглядом по блокноту, в который она всё время записывала, а затем просто уставился на нее. Казалось, мы молчали целую вечность, после чего она удивила меня, закрыв тетрадь и отложив её в сторону.

- Хорошо, дитя, полагаю, или ты доверяешь мне, хотя бы немного, или же, сбежишь прежде, чем мы продолжим. Я должна записывать всё в этот дурацкий блокнот, но в большинстве случаев подобное только мешает. Итак... Я не хочу, чтобы ты рассказывал мне то, что тебе не хочется, но для меня важно, чтобы с тобой не случилось плохого. Поблизости так много людей, которые могут причинить боль детям. Мы продолжим?

- Да... Думаю, да, - я нервно кивнул.

После этого она заглянула мне прямо в глаза и продолжила:
- Думаю, мы оба понимаем, что произошло между тобой и Шоном, но, вероятно, мои глупые вопросы могут повредить тебе больше, чем уже, возможно, случилось. Я прожила достаточно долго, чтобы понимать, что у некоторых мальчиков имеются потребности, которых нет у большинства других мальчиков. Но мне всё-таки нужно знать, не случилось ли тобой плохого, дитя.

Я поднял глаза на эту женщину, которая больше походила на бабушку, чем на кого-либо другого. Мне хотелось рассказать ей обо всём хорошем, что делал для меня Шон; и что для меня не имеет значения, как и где он касался меня... и как долго он прикасался ко мне... чего никогда не делали мои родители. Я не мог подобрать слова, чтобы объяснить ей это, но что-то в моем сердце подсказывало, что она поняла бы.
- Нет, мэм, ничего плохого не случилось, - только и смог выдавить я.

- Ты можешь не понимать, плохо это для тебя или нет.

Я посмотрел на нее, подумав над тем, что она сказала, и кивнул.

- Я хочу, чтобы ты взял несколько моих визиток, - предложила она, - и хочу, чтобы ты понял, что я доступна для тебя в любое время, днём или ночью. Вероятно, они тебе не нужны, поскольку у тебя есть такой «друг», но всё-таки возьми их на всякий случай... и звони мне время от времени... чтобы я знала, что с тобой всё в порядке.

Я взял визитки и вышел из комнаты, потому что ничего другого мне не оставалось; но теперь, благодаря миссис Хейс,  я чувствовал себя намного лучше. Она, по-видимому, удивительным образом угадала мои чувства к Шону, и всё то, что крутилось в моей голове.

 Когда некоторое время спустя я добрался до дома, там находился только мой отец. Так как мой папа никогда не обращал на меня внимания до тех пор, пока я молчал, то я сообразил, что мне выпал отличный шанс связаться с Шоном, причём об этом никто не сможет узнать. Кроме того, мой отец, скорее всего, был не в курсе про дело с Шоном, в основном потому, что тоже не жаловал дядю Кларенса. Так как меня к нему больше не отпускали, Шон и я «разговаривали» с помощью HushMail [популярный сервис безопасной электронной почты с шифрованием. Принадлежит компании Hush Communications (Канада)]. В тот день наш разговор посредством электронной почты выглядел так:

Я: Мать разозлилась на тебя, и я не знаю, почему...
ШОН: Я думаю, что она считает, что у нас слишком близкие отношения…
Я: Нет. Она говорила насчёт того, что ты прикасаешься ко мне...
ШОН: Что случилось?
Я: Она много кричала на меня, и я виделся с дамой из соцслужбы...
ШОН: И что ты рассказал той даме из соцслужбы?..
Я: Ничего. Она оказалась довольно классной...
ШОН: Спасибо, Джарретт! Ммм ... какой успех!!!!!!!!!!!!!!!!

Я не совсем понял, почему он так обрадовался насчёт миссис Хейс, но так это и было. К тому же имелся ещё один облом -  он больше не был моим учителем. Я имею в виду, что хотя мисс Фейден оказалось нормальной и все такое, мне больше нравились уроки с Шоном. И я действительно не выносил ее духов.

Во всяком случае, две недели спустя Стеффи решил, что меня требуется подбодрить, для чего и устроил пятничную ночёвку в своём домике на дереве. И верите ли, мать не хотела меня отпускать. Я имею в виду, она не сказала сразу «нет», но я должен был просить и умолять, чтобы наконец-таки получить её разрешение.
Меня забрали Крис и его отец. Когда мы приехали, Андре, Кайл и парочка приятелей Стеффи из школы уже были на месте. Мы спустились в подвал, где у родителей Стеффи имелся бильярдный стол. Спустя пару десятков партий прибыла пицца, а затем мы всей гурьбой отправились в домик на дереве. Стеффи установил свой телек с видиком и поставил видеокассету, стыренную им где-то, в которой было множество сцен с голыми. Так как Кайл был младше нас на пару лет, то Стеффи пригрозил ему серьезными карами с травмами, если он что-нибудь вякнет насчёт этого. Но я знал, что Кайл, скорее всего, нас не выдаст. И, конечно же, мы не раз останавливали плёнку и заново прокручивали сцены с обнажёнкой!
Кайл заснул незадолго до конца фильма, а те два приятеля Стеффи из школы не могли остаться на ночь. Оказалось, что на следующий день рано утром им надо было участвовать в каких-то спортивных состязаниях. Остались только Андре, Крис, Стеффи (конечно же, со своим псом!) и я, по-прежнему не желавшие спать и возившиеся в домике на дереве. Я заметил, как Андре всегда находит предлог оказаться рядом со Стеффи. Стеффи же, казалось, не замечал, как они сблизились в течение этих первых недель учёбы. Но если Андре оказывался слишком близко, Стеффи тут же громко обвинял его в том, что он гей, и Андре немного отступал.
Примерно  час или около того мы играли в карты, и было уже за полночь. Я разделся и залез в свой спальный мешок, потому что чувствовал, как сильно устал за день. Вскоре после этого и другие мальчики сделали то же самое, только Стеффи решил, что должен сначала пописать. Пока мы разматывали верёвочную лестницу, Стеффи спустил трусы и помочился прямо из окна, потому что так было проще. И я заметил, как смотрел на него Андре - всё это время, до тех пор, пока Стеффи не потушил свет и не залез в свой спальник. Через несколько мгновений я заснул.

- Святое дерьмо, парень, я не могу в это поверить! - вот что разбудило меня позже в ту ночь. - Ты самый настоящий чёртов педик! Отстань от меня!

Голос принадлежал Стеффи, и всё это сопровождалось звуками борьбы. Потом что-то перелетело через меня, приземлившись в кучу барахла на другой стороне домика. Секундой позже послышались рыдания, казалось, исходящие из этой самой кучи.

- Я не могу поверить, чёрт побери, но этот парень просто попытался отпидорасить меня! - заявил, включив свет, невероятно разозлившийся Стеффи.

- Да успокойся ты, - произнёс Крис, вскакивая секундой позже.

- Что значит «успокойся»? Этот парень просто взял да и поиграл с моими яйцами! Я, может быть, и выгляжу чудиком, но я совсем не педик.

- Может, он просто перевернулся во сне, - предположил я.

- Нет, - возразил Стеффи, - моё одеяло немного сползло, и он положил руку на мои яйца.

- Андре?.. Это правда? - спросил я, но единственным ответом Андре были продолжающиеся рыдания.

- О, чувак... это довольно, ну, как-то странно, - произнёс Крис, потому что сейчас всем стало ясно, что сказанное Стеффи - правда.

- Я хочу домой! - неожиданно выдал Андре из своего угла.

- Вот дерьмо... И что теперь делать?- пожаловался Стеффи, - сейчас около трёх, и все родители спят.

- Ну, тебе придётся крепко не засыпать, - заметил Крис.

- Ну да, точно... ты бы поступил иначе, когда твой хуй оказался бы в руке какого-то педика?!

- Андре... тебе больно? - тихо спросил я.

- Я в порядке. Просто хочу домой, - простонал он сквозь рыдания.

- Вот дерьмо... всё просто чертовски великолепно, - снова пожаловался Стеффи.

Тогда Крис сказал:
- Ну, до утра, наверное, он мог бы просидеть и там.

А я предложил:
- Я вот что думаю... почему бы просто не взять да и забыть об этом?

- Я хочу домой, - требовал Андре из угла.

Мы все затихли, ведь ни у кого не было верного решения и все только лишь глазели друг на друга. Единственное, что было слышно - безмятежное дыхание Кайла, по-прежнему спавшего без задних ног. Наконец, примерно через десять минут, Стеффи решился на жертву.
- Послушай, Андре, извини, что швырнул тебя так сильно, но я никогда не думал, что ты увлекаешься мальчиками. Это просто удивило меня, вот и все. Ты можешь вернуться и спать рядом со мной, только если пообещаешь держать свои руки при себе.

Андре нескольких последующих минут тихо сидел в углу, а затем, следуя предложению Стеффи, перебрался на своё прежнее место. Он лёг там, оставил большой промежуток между собой и Стеффи. Остаток ночи мы проспали без каких бы то ни было проблем, и все совершенно нормально отправились на завтрак, приготовленный для нас мамой Стеффи. Но Андре позвонил своим родителям, чтобы они забрали его сразу после завтрака, и вскоре уехал. Остальные же, оставив Кайла у телевизора, отправились назад, в домик на дереве, чтобы обсудить случившееся.

- Ух, Стеффи... как круто ты поступил вчера ночью, - заявил Крис. - Это сколько было бы шума, если мы разбудили бы родителей посреди ночи из-за такой хрени.

- Спасибо... но это не так, потому что у меня были и другие варианты.

Потом Крис сказал:
- Как ты мог не понимать, что Андре не равнодушен к тебе? Этот парень повис на тебе с начала школы, и тебя, кажется, это не беспокоило. И легко понять, отчего у него появилась такая идея, особенно, если он гей.

- Честно говоря, Крис, я никогда не считал его педиком. Да, я знал, что он ведёт себя как голубок, но это не значит, что он педик. Я просто думал, что он одинокий парень, которому нужен друг.

Мы ещё немного посудачили об Андре, после чего навели порядок в домике.
В понедельник в школе Андре весь день избегал Стеффи. Это раздражало Стеффи, потому что ему казалось, что Андре таким образом даёт понять, что вина за случившееся лежит на Стеффи. В конце концов, после школы мы догнали Андре, срезав путь через лес. Тут уж Стеффи совсем разозлился, потому что Андре снова сделал, вид, что не замечает нас. Швырнул свои книги на землю, Стеффи рванул за Андре, вырвал из его рук книги, после чего толкнул того к дереву и начал орать.
- Знаешь ли, это не моя вина, что ты чёртов педик. По крайней мере, мог бы извиниться... В конце концов, я уж точно не просил, чтобы какой-то гомик лапал мои яйца!

- Ты кусок дерьма, -  парировал Андре, отталкивая Стеффи. - И убери свои лапы от моей рубашки.

- Это что?.. гомик начинает ерепениться? - усмехнулся Стеффи.

Андре снова оттолкнул Стеффи, и заявил тихим, но очень сердитым голосом:
- Ты знал это обо мне несколько лет, так чего удивляешься сейчас. Сначала ты делаешь вид, словно я тебе нравлюсь, а потом, когда я дотрагиваюсь до тебя - устраиваешь панику. Я думал, что ты другой, но ты такой же, как и остальные ублюдки в школе.

С этими словами  злость Андре усилилась, и он с силой толкнул Стеффи, а затем прыгнул на него, повалив на землю. Он начал бить Стеффи, но удары у него выходили довольно хлипкими, и Стеффи легко их парировал. Немного покрутившись, до тех пор, пока ему не удалось спихнуть с себя Андре, Стеффи закончил тем, что оказался сидящим на груди Андре. По-видимому, Стеффи это забавляло, в то время как мы с Крисом были в шоке от того, что Андре на самом деле смог на кого-то напасть.

- Ну что же, теперь то я знаю... что у гомиков, в конце концов, тоже есть яйца, - заявил Стеффи со своей ехидной ухмылкой. - Хм... Давай, посмотрим, понравится ли тебе это!

 После чего протянул руку назад и с силой схватил его за то место, где находилась его пиписька! Ну, это, по правде говоря, совсем вывело Андре из себя. Он закрутился, яростно сбрасывая с себя Стеффи.

- Ты не имеешь права так поступать, - гневно выкрикнул он.

- Так же как и ты, - крикнул в ответ Стеффи. Андре сразу же затих и они оба с минуту просто смотрели друг на друга, после чего Стеффи сказал более спокойным тоном:
- Послушай, Андре, ты мне нравишься... просто не так... извини, но я не такой... Ты же знаешь, что у меня есть подружка и мне нравятся девчонки... Я хочу быть твоим другом, но такого никогда не будет... Извини.

Стеффи протянул руку, помогая совсем сникшему Андре подняться  с травы.

- Извини меня тоже, - произнёс Андре,  - не только за ту ночь, но и за всё. Я действительно подумал, что я... может быть... ну... нравлюсь тебе.

- Парень, не переживай из-за этого... но только не целуй меня, - ухмыльнулся Стеффи.

- Не буду... но почему ты такой чертовски милый?!

* * *

После того, как Андре со Стеффи привели себя в порядок после маленькой «схватки», большую часть пути до дома со мной шёл Крис. Мы остановились у одного из магазинчиков, купив немного сладостей и большую бутылку минералки на двоих. Но я и не подозревал, что крыса была рядом. Когда я добрался до дома, матери не было, а в гостиной скрывался дядя Кларенс.

- Джарретт... подойди и сядь сюда, - скомандовал он.

- Мне нужно в туалет, - ответил я, потому что мы с Крисом перед этим напились минералки,  и мне, без дураков, сильно хотелось писать.

- Садись! - приказал он мне, указывая на низкую табуретку. После чего набросился на меня:
- То, чем ты занимался с тем человеком -  грязно и противно, но еще хуже, что ты лжёшь, покрывая того греховодного выродка. Я не потерплю этой сексуальной грязи в своей семье, и не собираюсь его покрывать. Я намерен выставить это дерьмо таким, каково оно есть, и засадить того педофила-ублюдка за решетку. Тебе ясно?

- Да... Я думаю, что это не твоё дело, - ответил я.

- Джарретт, ты занимался презренными гомосексуальными отношениями, а ещё покрываешь человека, развращающего детей.

- Ну, ты реальный придурок!

- Ну что же, думаю, ты очень болен и нуждаешься в серьезной психиатрической экспертизе. Но сначала я хочу достать того подонка, который совращал тебя на улице. Ну-ка, поточнее, сколько раз он заставлял тебя участвовать в тех отвратительных сексуальных забавах и где это происходило?

- Я тебе ничего не собираюсь рассказывать, - ответил я, разозлившись. Даже, если бы я был по-прежнему зол на Шона за то, чем мы занимались, я всё равно бы ничего не рассказал этому тупице - моему дяде Кларенсу.

- То, что этот ублюдок совратил десятки мальчиков и разрушил их жизнь, тебя совсем не заботит. Ну, ладно, я намерен заставить его гнить в тюрьме, так что ты будешь оставаться на этой табуретке до тех пор, пока я не получу от тебя правдивые ответы.

- Свали в ад.

После этого дядя Кларенс приподнял меня за волосы, так, что стало больно, и прошипел мне в лицо:
- Следи за своими словами! Я тут взрослый, и не потерплю такого рода выходки.

Затем он толкнул меня обратно на табуретку. Боль от его рывка за волосы заставила меня держать рот на замке, но и она же донельзя разозлила. Я к тому, что если мисс Хейс из соцслужбы не стала вынуждать меня говорить о Шоне, то с какой стати это получится у подобного тупицы? Я молча сидел на табуретке, краснея с каждой минутой, потому что потребность излиться становится все более и более необходимой.

- Послушай, мне действительно надо в туалет, - сказал я, ёрзая на табурете.

- Не мои проблемы. Ты двинешься куда-нибудь не раньше, чем я получу ответы.

- Знаешь что... я не собираюсь тебя слушаться, потому что ты не мой родитель.

 Я встал и быстро двинулся к выходу из гостиной, но он схватил меня за рубашку и рывком втянул обратно в комнату. Он перебросил меня через колено и приступил к порке, довольно болезненной. Это сразу же заставило меня забыть о походе в туалет, но мой пенис-то этого не сделал! Вдруг, после трех или четырех сильных шлепков по моей заднице, дядя Кларенс столкнул меня с колен на пол.
- Ах ты, грязная свинья! - завопил он, вскакивая и глядя на свои брюки.

Спереди на штанах и по одной из штанин расплывалось мятно мочи. И я ощущал, как из моего пениса струится тёплая жидкость, потому что не мог заставить себя остановиться. Мне было очень гадко... и очень стыдно. Слёзы заливали мне глаза, когда я рванул из комнаты и понёсся наверх. На этот раз я оказался слишком быстр, и он меня не поймал. Все, что он смог сделать, так это зарычать, чтобы я возвращался назад.
На втором этаже я вбежал в ванную, хлопнул дверью и закрылся. После того, как я уселся рыдать на сиденье унитаза, в дверь забарабанил дядя Кларенс.
- Немедленно открой дверь! - потребовал он.

Я ничего не ответил, но был так напуган, что ни за что бы не открыл. Он принялся пинать дверь так, что я решил - он собрался её выбить.

- Это ещё не конец, молодой человек, - предупредил он, после чего, наконец-таки ушёл. Я видел из окна ванной, как он топает к машине. Я показал ему палец в окно, но, думаю, что он этого не увидел.
В конце концов, когда я перестал плакать, мне пришлось столкнуться с отвратительным занятием -  снимать влажную и грязную одежду, к этому моменту уже захолодевшую. Я принял душ и побежал голышом в свою комнату за другим облачением. Потом достал полиэтиленовый пакет, куда сложил грязные вещи, и забросил его в нижнюю часть шкафа, потому что не знал, как пользоваться стиральной машиной. Этим вечером мама устроила небольшую стирку, так что я нашел повод  помочь ей, и одновременно научился пользоваться машиной. На следующий день после школы я постирал грязную одежду. Она реально воняла, когда я доставал её из мешка, но, по крайней мере, никто не узнал, что я описался.

* * *

По счастью, следующую пару дней было довольно тихо. А самым лучшим было то, что жуткая морда дяди Кларенса не показывалась у меня дома. Между тем я наконец-таки начал втягиваться в рутинные обязанности младшеклассника средней школы, а Андре и Стеффи вновь стали дружить. Стеффи не пропускал возможности поддразнить Андре насчёт того, что он гей, но сразу же вставал на его защиту, когда это делал кто-то другой. Кое-кто из ребят немедленно окрестили Стеффи педиком, но, по правде говоря, подобное не имело никакого значения, потому что Стеффи и Джекки по-прежнему встречались, ну и так далее. Они даже целовались по-французски, так, чтобы учителя не увидели... и к большому разочарованию Андре.
Продолжались мои уроки музыки с мисс Фейден, но, должен признаться, меня они перестали интересовать, с тех пор, как их перестал вести Шон. Иногда та женщина становилась слишком придирчивой к мелочам, а ее духи доставали меня. Но вскоре всё прекратилось. К сожалению, неожиданно заболел кто-то из её родителей, так что ей пришлось урезать число своих учеников. Мне было по-настоящему её жаль, даже несмотря на её духи, потому что я по-прежнему считал её приятной дамой. Матери срочно потребовалось найти нового учителя музыки, и так как она ни в коем случае не позволила бы мне вернуться к Шону, то мисс Фейден порекомендовала обратиться к человеку по имени доктор Генри Мольски.
Доктор Мольски оказался примерно такого же возраста, как и Шон, за исключением того, что он был лыс - только по бокам черепа имелось подковообразное кольцо волос. А ещё, он преподавал музыку намного лучше мисс Хэйден, и, как рассказали маме её приятельницы - этот парень считался выдающимся музыкантом. Я же просто радовался, что от него не несло ужасными ароматами, и вскоре почувствовал к нему что-то вроде симпатии, хотя и не такой, как к Шону. Но доктор Мольски мог быть и слегка чудаковатым. Он хотел, чтобы его ученики правильно дышали при игре на музыкальном инструменте, поэтому во время первой части уроков прикладывал руку к моему животу, заставляя толкаться им в его руку. Я-то знал, как важно дыхание, но каким-то странным образом рука доктор Мольски в конечном итоге всегда оказывалась на моих укромных местах, а не на моём животе. И делать это он стал с самого первого урока, когда в комнате для ожидания сидела моя мать. Хотя помимо этого, он оказался отличным учителем, поэтому по обыкновению я попросту не обращал внимания на то, что он делал. Вскоре ему захотелось, чтобы я называл его «Док М», а ещё,  с ним было не так занудно, как с мисс Фейден.
Но дыхательная практика Дока M скоро приняла совсем другое направление. К середине октября он по-прежнему прикладывал руку к нижней части моего живота, только теперь она оказывалась в моих штанах, и он пальцами касался моего пениса.

- Ммм... Док М, - заметил я. - ...это не совсем мой живот.

- Да, я знаю, - ответил он своим довольно глубоким голосом. - На самом деле будет лучше, если я сделаю это вот так.

С этими словами он полностью сунулся в мои штаны, крепко обхватив там все мои причиндалы!

- Что вы делаете? – поморщившись, спросил я у него.

- Это не слишком беспокоит тебя, не так ли?

- Ну, не совсем... не очень ... но зачем вы это делаете?

- Для того чтобы помочь тебе дышать, сынок. Если ты втянешь полностью весь воздух, вплоть до твоего сексуального органа, ты сможешь выдать лучший звук и привнесёшь более глубокие эмоции в свою музыку.

 Мне показалось, что сказанное им имеет смысл, так что я опять перестал обращать внимание, где находится его рука, и старался вдыхать как можно глубже. Но на следующей неделе он начал урок с того, что расстегнул мои джинсы и я занялся дыхательной практикой без инструмента, а он в это время держал руку на моих трусах. После чего он поправил мои штаны и продолжил урок. В заключение, угостив меня на кухне, он расхвалил мои успехи перед матерью, пришедшей забрать меня. Но даже если считать Дока М симпатичным человеком, думал я, то его поступки были немного странными.

- Ну, Джарретт... как тебе тот новый учитель? - спросил мой брат неделю спустя в ночь перед Хэллоуином.

- Думаю, нормально.

- О, так ты снова получил еще одного лузера, да?

- Ну, не совсем. Я имею в виду, что он знает многое о музыке, но просто иногда он забавный.

- Забавный... как это?

- Ну, не знаю... иногда мне кажется, что Док М  - гей или что-то вроде того.

Ну, это оказалось самым худшим из того, что я мог сказать ему, потому что всякий раз, когда моему брату выпадал шанс, он старался поставить меня в неловкое положение, и как раз сегодня оказался именно один из таких дней.

- Что ты сказал, Джарретт? Я не уверен, что правильно тебя расслышал.

- Я сказал, что я думаю, что доктор М - гей.

ХЛОП!!!

Что-то сзади ужалило мою шею, и я не знал, что именно. Я развернулся, и обнаружил позади себя мать, стоящую с сердитым взглядом. Мой брат знал, что она подошла ко мне, и специально заставил меня повторить ответ, просто чтобы подставить. Я был потрясён и на глаза сразу же навернулись слезы.

- Молодой человек, - сердито заявила мать, - такой комментарий совершенно неуместен. Этот человек - виртуоз в своей области. Как смеешь ты высказываться подобным образом о человеке такого уровня! Иди в свою комнату и не смей из неё выходить.

Я был очень взбешен и расстроен, когда захлопывал за собой дверь в своей комнате. Я к тому, что не имело значения, соврал бы я об этом, или же на самом деле сделал бы что-то плохое - в любом случае меня бы наказали. И мне было плохо. Шон придавал мне отваги, чтобы я смог попробовать разные вещи - научился плавать, прыгать с тарзанки, лазать по деревьям, но это было еще не все. Он показал мне, как играть музыку и получать высокие оценки в школе. Но вдруг вся отвага куда-то ушла. И вслед за ней я почувствовал другое... что больше никто не станет заботиться обо мне. В конце концов, мой родной брат только что подставил меня, а моя мать ударила меня без веской причины. И это показало, что в этом доме я был попросту никому не нужен.
Весь последующий день я просидел в одиночестве, и спустился вниз только затем, чтобы поехать с мамой на урок музыки. Док M почувствовал, что я был немного не в своей тарелке, но он стал шутить со мной, и мне вскоре стало немного легче.

- Ну, начнём с дыхания? - спросил он после того как мы закончили разговор. Его рука уже нащупывала пуговицу на моих брюках.

- Да... думаю, что да, - ответил я, когда он стал просовывать руку внутрь. А затем спросил:
- Разве не будет легче, если вы спустите мне штаны?

- Думаю, да, если ты не против.

- Как хотите, - пожал я плечами. И меня это не беспокоило. Если уж мать не волнуется, почему я должен?

Док М расстегнул ремень на моих брюках и осторожно раскрыл молнию. Он медленно стянул штаны с моей талии, толкнув их вниз, к лодыжкам. Затем, мельком взглянув на меня, потянул вниз мое белье, оставив его болтаться возле коленей. Он на секунду прикоснулся к моей пипиське, когда я прервал его:
- Может быть, я сниму ещё и туфли?

Я понимал - всё, что на самом деле хочется этому человеку, так это поиграть с моими причиндалами, только и всего, поэтому постарался, чтобы этим было  удобно заниматься. Я нагнулся, развязал шнурки на туфлях и чуть не упал, когда попытался скинуть их, но Док M успел меня подхватить. Я вытащил ноги из штанин, нечаянно вывернув их наизнанку, а затем рывком сдёрнул трусы. После чего доктор М поставил меня, обнаженного ниже пояса, перед собой, и его холодная рука крепко схватила меня за интимные части.

- И так, я хочу, чтобы ты вдохнул как можно глубже... до самых своих сексуальных органов!

Глава девятнадцатая. СТРАННЫЕ УРОКИ МУЗЫКИ ДОКТОРА МОЛЬСКИ

То, что этому доктору Мольски нравилось трогать мою пипиську, не стало для меня сюрпризом. Я мог бы сказать, что он за человек, ещё до того, как он принялся за эти дурацкие дыхательные упражнения. И, думаю, он почувствовал, что я оказался тем ребенком, который позволит ему такое. Опять же, почему меня ДОЛЖНО было заботить, чем там он занимается? Мою семью, похоже, не волновала моя жизнь, так кому какое дело? Он даже лучше станет ко мне относиться, после того, как сможет заняться всеми теми вещами. Хотя некоторые из тех вещей, которыми он занимался, были слегка неприятными, ощущения от его прикосновений ко мне были совсем даже ничего. Во всяком случае, после того как я в тот день скинул штаны, стало весьма очевидным, что главный интерес доктора M был к моим интимным органам.

- На этот раз, - руководил д-р М, - глубоко вдохни и удерживай воздух в себе.

По правде говоря, мне было довольно приятно стоять там обнажённым ниже пояса и ощущать, как холодная рука мужчины поглаживает мои интимные причиндалы.

- Ну, как тебе? - спросил он, когда я выдохнул.

- На самом деле ничего... только у вас рука холодная.

- Ох, прости, хочешь, чтобы я её согрел?

- Ага... было бы хорошо, - ответил я.

- Ну, попробуем ещё раз подышать? А может быть, ты снимешь ещё и свою рубашку?

- Конечно, раз вам так хочется.

И, когда я оказался совершенно голым, он развернул меня спиной к себе и притянул поближе, обхватив рукой вокруг моего тела.
- На этот раз, Джарретт, я хочу, чтобы ты вдыхал глубоко, но не задерживал воздух. Я хочу попробовать с тобой еще кое-что, для практики твоего дыхания.
Следующее, что я почувствовал - как прохладные пальцы стали потирать мой пенис. Мы оставались в таком положении ещё нескольких минут, пока он не заставил мой пенис встать. Это было как-то слегка раздражающе, то, что он проделывал со мной, но меня тогда это совсем не заботило. Кроме того, несмотря на то беспокойство, которое он причинял мне, даже оно не заставило меня сказать стоп.

- Давай перейдём на диван, - тихо предложил он. И, уложив меня спиной к себе на колени, принялся возиться с моей пиписькой. За то время, пока он меня укладывал, мой пенис снова стал мягки, но он ещё минут двадцать исследовал территорию вокруг него. После чего, за пятнадцать минут до прихода моей матери, он сказал мне, что я могу одеваться,  и провёл совсем небольшой урок музыки.

Прошла ещё неделя,  после которой д-р M подобрал какое-то оправдание для моей матери, чтобы удлинить мое пребывание с ним почти до двух часов. Первые полчаса он давать мне довольно интенсивный урок музыки и инструктировал меня насчёт практических занятий на эту неделю. После чего подошёл черёд глубокого дыхания. И, да, точно... меня ожидал сюрприз.

- Может быть, мы проведём несколько минут в работе над техникой дыхания, как на прошлой неделе? - предложил он.

- Наверное... как хотите. Я должен снова полностью раздеться?

- Это было бы отлично.

- А вы пообещаете мне сделать массаж спины, после того, как закончите меня трогать? - спросил я, выясняя, смогу ли заставить его сделать что-то, приятное мне.

- Само собой.

После чего д-р Мольски занялся тем же, что он проделывал со мной на прошлой неделе, только сейчас моя пиписька отказалась вставать.

- Мне очень жаль, но я думаю, что на этот раз он спит, - произнёс я, извиняясь за свой ленивый пенис.

- Не стоит стыдиться, - ответил он. - Это потому, что твои половые органы ещё очень маленькие. Но, думаю, с такими густыми каштановыми волосами и такой нежной белой кожей - ты очень, очень привлекательной маленький мальчик.

И хотя я был уверен, что он пытается таким образом подбодрить меня, его комментарий насчёт моей пиписьки наоборот заставил меня почувствовать себя сконфужено из-за моего маленького тела, потому что так оно и было.

Так как мой пенис отказался делать что-либо для д-ра М, я спросил его об обещанном массаже. Поэтому, разложив одеяло на кухонном столе, и заставив меня залезть на стол, он принялся массировать моё голое тело. Большую часть времени он топтался на моем заду, но, всё равно это было приятно, и я не возражал. После чего он развёл мои ноги, и, казалось, реально заинтересовался моим анусом. Секундой позже я почувствовал там что-то холодное.

- Пожалуйста, не делай этого... Я не позволяю никому трогать меня там, - сказал я, рывком оторвав голову от стола.

- Но тебе не будет больно, и это всего лишь каких-то нескольких секунд, - попросил он.

- Наверное, но мне не следует этого делать, и я не хочу попадать в неприятности.

- Никто не узнает, и если это тебя станет раздражать, то я остановлюсь. Просто положи голову назад и расслабься.

Он нежно помассировал мне шею, до тех пор, пока я неохотно опустил голову на стол, а затем почему-то разложил маленькое полотенце поверх моей головы. Я почувствовала, как он трогает мой зад, а затем снова дотрагивается чем-то холодным до моего ануса. Он медленно проталкивал это внутрь меня. Я сразу же напрягся, почувствовав себя по-настоящему гадко из-за своего позволения делать подобное. Но я не мог воспрепятствовать тому, что ощущалось как довольно тонкий металлический стержень, безболезненно входивший в мое тело. Так как он был довольно холодный, то я мог сказать, где он находится - сначала он прошёл через мой анус, а затем стал погружаться все глубже и глубже в мое тело. Кроме того, я заметил, как напрягся мой пенис, находившийся подо мной, но я решил, что этого НЕ должно случиться. Поэтому я слегка надавил бедром свой расплющенный пенис, пока не тому стало очень больно, и он снова опал.

- У тебя всё нормально? - спросил д-р М, заметив моё шевеление.

- Да... думаю, что да.

- Послушай, - произнёс он, нежно потирая мою спину, - мне нужно кое-что сделать, и побыстрее. Просто полежи так нескольких секунд, а я сейчас вернусь.

- Ага, конечно, - подумал я про себя. - Как я уйду куда-то с тем, что торчит из моего зада!

Он вернулся в комнату через несколько минут, и из-под полотенца я услышал какие-то странные щелчки. Вскоре он снова принялся массировать моё тело и проталкивать ту вещь поглубже. В конце концов, мне пришлось заёрзать, потому что та штуковина куда-то уперлась и не шла дальше, и он немного вытащил её назад. Я еще раз услышал странные щелчки, а затем он вытащил это нечто из моего тела. Было немного неприятно, когда оно выходило из меня. После чего я чувствовал себя прекрасно.
- Джарретт, - сказал он очень мягким и неестественным голосом,  - ты сегодня был очень хорош. Твой урок музыки оказался очень большим, и я думаю, что твоё дыхание намного улучшилось.

Он массировал мое тело почти до прихода матери, чем почти усыпил меня. Массаж у Шона получался, безусловно, гораздо лучше, но и д-р M оказался не так уж и плох. А так как он сделал мне приятное, то я попросту не беспокоился о той чепухе, которую ему нравилось проделывать со мной голым. Кроме того, поскольку мать, казалось, решила в эти дни не разговаривать со мной, было хорошо иметь кого-то, с кем можно было перекинуться парой слов.
На следующей неделе прямо перед уроком мать сообщила мне, что заедет за мной на час позже, потому что у неё были какие-то дела. Она уже попросила д-ра М, чтобы я смог обождать в его кабинете, а мне наказала вести себя хорошо до её прихода. Это означало, что я пробуду в доме
д-ра M около трёх часов, поэтому первые полчаса мы потратили на разговор о моей школе. Д-ра M, казалось, в основном интересовал урок физкультуры в моем классе, потому что, в сущности, всё, о чём мы говорили, пока я раздевался, крутилось вокруг этого. После того, как я полностью разделся, доктор M заставил меня наклониться, встав спиной к нему, и проиграть заданный мне урок.

- Твой звук на этой неделе очень хорош, - похвалил он меня.

- Конечно, хорош...  мать заставляла меня практиковаться всю неделю.

- Похоже, она правильно поступила, потому что ты прекрасно усвоил урок. Теперь отложи свой инструмент, и поработаем над твоим дыханием. Но на этот раз я хочу, чтобы ты сел ко мне на колени и развёл ноги так широко, чтобы они очутились по сторонам от меня.

Он, просунув руки под моими руками, расположил их возле моей пиписьки, после чего продолжил нежным шёпотом:
- Теперь глубоко вдохни и позволь воздуху спуститься вниз, к твоим сексуальным органам...

Вот так в тишине мы просидели минут пятнадцать. Пару раз он попытался коснуться моего пениса, но я отталкивал его, потому что мне не нравились ощущения. На следующий раз его рука сжала мою мошонку.

- Ой! - воскликнул я. - Больно!

- Извини... что же я сделал?

- Вы просто сплющили мои яички, чего же ещё?

- Но... - начал он, ещё раз с нежностью коснувшись моей мошонки,  - ... ох... сейчас я чувствую их... они действительно очень маленькие... миленькие, но маленькие. Прости, если я сделал тебе больно.

- Да ладно... Чего уж там.

- Ты не против, если я спрошу тебя кое о чём? - по-прежнему продолжал он шепотом. - Тебя не дразнят насчёт... ну... из-за того, что ты самый маленький на физкультуре?

- Не очень... Я имею в виду, что мне не нравится, когда кто-то пялится на меня.

- Но ты же принимаешь там душ?

- Ну, думаю, что должен, но я не так много потею, поэтому обычно не заморачиваюсь этим.

Честно говоря, я старался не раздеваться в школе именно по этой причине. Я действительно боялся, что другие мальчики начнут дразнить меня из-за моих небольших яичек. Но в этом году до сих пор мне успешно удавалось избегать душа.

- Джарретт, не возражаешь, если я поставлю на тебе эксперимент? - спросил он, меняя тему.

- Ммм... Не знаю... Вы же не собираетесь засовывать в меня ещё что-нибудь, да?

- Нет... ничего подобного… и всё, конечно же, будет безболезненным.

- Ну, тогда можно... но только если ты пообещаешь, что сделаешь мне массаж спины.

После чего д-р M приподнял меня и снова разложил на кухонном столе, только на этот раз я оказался на спине. Мгновение спустя он накрыл мою голову маленьким полотенцем, и я почувствовал, как он начал массировать мою грудь и живот.
- Джарретт, - прошептал он, - я скоро вернусь, просто полежи так.

После чего я услышал несколько странных щелчков, знакомых мне по прошлой неделе.

- Что это? - спросил я из-под полотенца.

- Ничего... это просто хитрости моих часов.

После еще нескольких щелчков, он снова коснулся моего тела, и я начал расслабляться. Пока он продолжал массировать меня, я положил руки поверх полотенца, охватывающего голову, чтобы свет не беспокоил мои глаза. Я почти засыпал, когда д-р M проделал с моей беззащитной пиписькой нечто такое, что заставило меня привстать с неожиданно бесконтрольным хихиканьем. Сбросив полотенце, я глянул между моих ног, обнаружив, что мой пенис и оба яичка исчезли во рту д-ра Мольски!

Излишне говорить, что меня стало довольно сильно отвлекать то, что происходило у д-ра Мольски. Я каким-то образом попросту перестал идти в ногу со школой, и мои оценки начали падать. К тому же я стал тратить меньше времени на тусовки с Крисом и Стеффи, но мама решила, что это всё из-за них. Всякий раз, когда Стеффи планировал на выходные ночевку в своём домике на дереве, оказывалось, что у мамы весь уикенд был чем-то занят. Это означало, что в субботы становились по-настоящему скучными, потому что мне, как правило, нечем было себя занять. Однажды я обмолвился об этом д-ру М, и он сказал, что я могу приходить к нему домой и помогать чистить его двор. Он сказал, что даже заплатит мне за работу, так как чем скучать одному субботним днём, лучше приезжать к нему на велосипеде. Мне требовалось больше часа, чтобы добраться туда, потому что он жил довольно-таки далеко, но все, что я рассказывал маме, так это то, что я предпринимаю небольшие велопробеги. Вот тогда-то д-р M и начал меня купать. Так как он понимал, что мне придётся заниматься уборкой мусора, то он дал мне какую-то старую одежду, сказав, что это были вещи его племянника. Потом, когда я заканчивал уборку, он раздевал меня и заставлял принимать ванну, чтобы я не являлся домой грязным. На мой второй приход в его дом, д-р M разделся и принял ванну вместе со мной. После этого он всегда отвозил меня домой, потому для велика это был долгий путь. Я просил его высаживать меня за квартал от дома, потому что стыдился, вдруг мать когда-нибудь узнает, что я позволял д-ру M проделывать с собой.

Глава двадцатая. УЖАСНЫЙ ДЯДЯ КЛАРЕНС

ХЛОП!

 Я неожиданно оказался разбужен. Ещё не отойдя от глубокого сна, поэтому только смутно осознавал, что кто-то требует, чтобы я снял пижамные штаны. Затем этот кто-то перекатил меня на живот.

ХЛОП!

Что-то невероятно жгучее ужалило мой зад. Было так больно, что я не мог ни кричать, ни плакать, ни извиваться, в то время, как человек, стоявший надо мной, что-то орал. Он орал, какой я отвратительный, и как ужасно лгать.

ХЛОП!

Третьему удару удалось выдавить из меня только небольшой писк, и ничего более, в то время как события нескольких предыдущих часов резко вспыхнули в моей памяти.

* * *

 Полагаю, что это ужасный способ начинать так эту главу, но то, что произошло - случилось со мной на самом деле. И, по правде говоря, моя память до сих пор крайне болезненно реагирует на это... так болезненно, что мне даже не хотелось об этом писать. Мне совершенно не хотелось, чтобы кто-либо на планете знал о таком совершенно унижающем достоинство случае из моей жизни. Но потом я подумал и решил, может быть, людям будет полезно, если они узнают, что происходит, когда бьют ребенка. И если это каким-нибудь образом всего только раз спасёт от боли хотя бы одного ребенка - то это веская причина для того, чтобы ни один ребёнок никогда не прошёл через подобное.

 Итак, все это началось за несколько часов до того, как я отправился спать. Мой папа уехал по каким-то своим делам, а мать была на репетициях своей музыкальной группы. Так как другие дети моей семьи были частью этой группы, то их тоже не было. Я думал, что мать оставит меня одного, но на этот раз она решила пригласить в качестве бэбиситтера старшеклассницу, ходившую в нашу церковь. Ту девушку звали Анитой, и она была довольно милой, так что я не особо и не возражал.     Единственная проблема была в том, что Анита могла прийти не раньше, чем через час после того, как должна была уехать моя мать, поэтому это время должен был заполнить мой ужасный дядя Кларенс.

- Я ненавижу его, - совершенно определённо заявил я матери. - Со мной ничего не случится до приезда Аниты.

- Джарретт, это неуместный комментарий. Ты слишком мал, чтобы оставаться в одиночестве. Дядя Кларенс будет здесь; это решено.

Она, конечно, сказал это перед моим братом, который тут же воспользовался возможностью начать дразнить меня тем, что я ещё молокосос, нуждающийся в няне.
И, конечно же, дядя Кларенс объявился сразу после обеда. Я слинял в свою комнату, как только заметил его, но через десять минут после ухода матери раздался звонок в дверь. Дядя Кларенс отворил дверь, а потом завопил, что тут ко мне какие-то гости. Никого не ожидая, я осторожно спустился вниз, и там меня поджидала парочка копов!

- Джарретт, эти люди желают поговорить с тобой, - изрёк дядя Кларенс.

- О чем? - ответствовал я, в то время, как мой желудок сжимался в нервный комок.

- А ты как думаешь?

- Сынок, - начал первый офицер, - твой дядя рассказал нам о человеке по имени Шон, который не совсем правильно вёл себя по отношению к тебе, и что ты хочешь поведать нам об этом.

- Д-д-думаю, что не ничего з-з-знаю, - запинаясь, произнёс я.

Оба офицера посмотрели друг на друга, а затем на дядю Кларенса.

- Сынок, - продолжил первый офицер. - Иногда мужчина может дотрагиваться до мальчика сексуальным образом. Это самое худшее преступление, какое только можно совершить. Это даже хуже, чем убийство. Твой дядя говорил нам, что этот тип Шон приставал к тебе месяцами. Это правда?

- Я не п-п-понимаю.

- Мы считаем, что ты можешь постараться защитить его, - заявил второй офицер, - но ты можешь не знать, что поступаешь неправильно. Нам нужно убедиться, что он никогда не причинит тебе боль. Тебе просто нужно знать, что всё это нормально, и рассказать обо всём.

- И тогда я не увижу его больше, да? - сказал я низким тихим голосом.

- Да, сынок, ты больше никогда не увидишь ту ползучую гадину снова, - ответил первый офицер. - Уж я позабочусь о том, чтобы он провёл остаток своей жизни в самом глубоком темном подземелье, которое я смогу отыскать.

 В тот момент я не знал, как поступить. Передо мной сидели офицеры в кожаных куртках, которые, казалось, тихонечко скрипели всякий раз, когда они шевелились, а за спиной глаза дяди Кларенса выжигали отверстия на моей спине. Я понимал, что лгать им о Шоне - было очень противозаконно, но, казалось, столь же неправильно было бы рассказать им о том, чем занимались мы с Шоном. Я к тому, что был не уверен в том, что рассказал бы даже о д-ре Мольски, хотя тот иногда и проделывал со мной кое-что противное. Шон же был всегда добр ко мне, и я знал, как важен для него. Потом я увидел наручники, свисавшие с поясов обоих офицеров, и представил себе, как эти двое уводят Шона. И поэтому сделал свой выбор.
- Но, офицер, Шон не делал мне ничего плохого, - начал я лгать.

 Офицеры поёрзали в креслах, и стало заметно, как скрипят их кожаные куртки, и я понял, что они с легкостью увидели мою ложь.
- Мальчик, ты уверен, что это правда? - требовательно спросил первый офицер.

- Да, сэр, - снова солгал я, только на этот раз более энергично. - Мне можно уйти?

 Офицер кивнул головой, и я быстро выскользнул из комнаты, пока гнев дяди Кларенса не заполнил весь мой дом.

 Анита приехала до того, как полиция покинула дом, и она спросила у дяди Кларенса, что происходит.

- Займись своими делами! - прорычал он в ответ.

Когда она наконец-таки добралась до моей комнаты, я объяснил:
- Он пытался заставить меня сказать что-то плохое полицейским и теперь очень зол на меня. Пожалуйста, не оставляй меня с ним наедине, потому что сейчас я по-настоящему боюсь его.

 И Анита решила попробовать и заставить уйти дядю Кларенса. С вершины лестницы я слышал, как она предложила дяде Кларенсу, что тот может уходить, раз уж она тут для того, чтобы присматривать за мной.

- Юная леди, я останусь, если мне так захочется. Вы здесь гость, а я член семьи. Возможно, наступило время, чтобы пришли ваши родители, и забрали вас.

- Было бы здорово, - возразила она, - но они на ужине и не придут.

- Ну, просто великолепно… еще один неконтролируемый и плохо воспитанный ребёнок! Думаю, что теперь мне придется разбираться с двумя детьми, - огрызнулся он.

Я услышал, как включился телевизор, и, спустя минуту, в мою комнату поднялась Анита.

- Этот человек совершенно не умеет себя держать! - воскликнула она.

- А ты думала!

 Затем Анита решила остаться в моей комнате, и мы вдвоём некоторое время играли в карты, до тех пор, пока для меня не наступила пора ложиться спать. Но я не хотел, чтобы она уходила, потому что я по-прежнему опасался дяди Кларенса.

- Послушай, - сказала она, - если он придёт сюда, просто притворись спящим, и я уверена, что он оставит тебя в покое. Кроме того, мне нужно позвонить своему бойфренду.

- Так позвони с сотового, который я видел в твоей сумочке, и отсюда, - настаивал я.

- Ни в коем случае... Я не собираюсь перед тобой разговаривать со своим приятелем! Просто ложись спать... ничего не случится.

* * *

ХЛОП!

Четвертый удар, казалось, вышиб все мои мысли из моей головы, а жуткий человек продолжал орать надо мной. Боль была невероятной.

ХЛОП!

Передо мной замелькали звёзды, и я понял, что, наверное, будет обморок.

- Прекрати это, ты, чёртов ублюдок! - закричал кто-то. - Или я вызову полицию!

- Ты не посмеешь, маленькая дрянь! - рявкнул в ответ дядя Кларенс.

- Алло... 9-1-1, - закричала Анита в свой мобильный телефон, - какой-то страшный человек мучает маленького мальчика! Мне срочно нужна помощь!

- Дай-ка мне этот телефон, - потребовал дядя Кларенс, но Анита находилась вне его досягаемости.

- Вам лучше убраться из этого дома прямо сейчас, потому что если вы окажетесь здесь, когда приедет полиция, я потребую, чтобы вас арестовали!

- У тебя грязный рот, маленькая мерзавка!

- УБИРАЙСЯ! - кричала на него Анита. - ... 9-1-1? срочно нужна помощь!

 Дядя Кларенс бросил на Аниту пылающий злобой взгляд, и выскользнул из комнаты. Она с осторожностью последовала за ним вниз по лестнице, взявшись за сотовый телефон в качестве угрозы, убедилась, что он вышел из дома. Я слышал, как она захлопнула за ним дверь и  спустя минуту вернулась в мою комнату.

- Бог мой, - воскликнула она, подойдя ко мне. - У тебя течёт кровь!

Она пошла в ванную и принесла влажную тряпку. Я подскочил от боли, когда она положила её на мой зад, но прохладная ткань слегка утихомирила жжение. И тогда я зарыдал. Анита села рядом со мной и попыталась меня успокоить, осторожно поглаживая спину.

- А... полиция... приедет? - удалось мне вставить сквозь рыдания.

- Все так быстро случилось, и я не успела набрать номер. Я просто хотела, чтобы он отстал от тебя. Но, думаю, что мне следует их вызвать.

- Не... делай... этого... а... то... будет... хуже. Просто... просто... позвони... моей... моей... матери.

 Аните удалось дозвониться до матери и слегка объяснить то, что произошло. Мать сразу же бросила репетицию, и, уже через пятнадцать минут была дома. Анита за это время одела меня, снова накрыв одеялом. Но каждое моё движение отдавалось болью. Потом, когда я услышал, что мать едет домой, я снова заплакал, потому что знал, как она расстроится.

- Джарретт, с тобой всё нормально? - тихо спросила мать, входя в комнату, но все, что я смог сделать, так это вновь зарыдать.

А когда она стала нежно спускать одеяло, я попытался остановить ее, потому что все, кто сейчас находился в моей комнате, уставились на меня.

- Джарретт, - строго сказала она, - я должна посмотреть. Если ты попытаешься мне препятствовать, то я позову на помощь твоих братьев.

 Пришлось сдаться. Я закрыл лицо руками, потому что продолжал потихонечку плакать, прекращая скулёж только в моменты, когда мне требовалось перевести дыхание. Мать поспешно стянула пижаму, обнажив мою пипиську, но я беспокоился совсем не об этом. Больше всего меня беспокоило то, что она заставит меня перевернуться, чтобы рассмотреть то, что случилось с моим задом. И я понимал - все в комнате увидят позор моего наказания.
Я ощущал себя полным и окончательным ничтожеством... и самым бесполезным мальчиком на планете.
- Ох, Джарретт, - произнесла мама очень серьезным тоном. После чего, должно быть, сообразила, что спеша помочь мне, поставила меня в совершенно затруднительную ситуацию, и тут же быстро накрыла меня. Она послала моего брата за чистой простынёй, потому что у меня шла кровь, и сказал Аните, где найти аптечку первой помощи. Оказалось, что на мне было только две ранки, которые нужно было обработать, и через пятнадцать минут моя мать и Анита обработали их мне и вернули меня назад в постель. После чего моя мать оставалась со мной до тех, пока я заснул.
Я проспал почти до десяти утра следующего дня, и моя мать, вероятно, решила позволить мне остаться дома и прогулять школу. Когда я вошёл в кухню, она завтракала, ожидая меня... и на моем стуле лежала дополнительная мягкая подушка!

- Из-за чего же так разозлился твой дядя Кларенс? - тихо спросила она, кажется, ни в чём меня не обвиняя.

- Он хотел, чтобы я солгал полицейским.

- А ты?

Я не ответил на её вопрос.

- Это было насчёт Шона?

- Да... но я же больше с ним не вижусь, так почему дядя Кларенс продолжает приставать? - спросил я.

- Я думаю, что твой дядя только попытался...

- Я считаю, что он больше НЕ мой дядя. Я ненавижу его.

- Будь осторожен со словами, Джарретт. Ненависть - очень сильное слово.

- Извини, мама, но я думаю, что он не имел никакого права делать то, что он сделал, и я, по правде говоря, не люблю его... совсем.

- Ну, я немного лучше, чем ты, понимаю, почему так расстроен дядя Кларенс, но я согласна с тобой - его поступок нельзя оправдать.

 

 Глядя на багровые пятна, по-прежнему красовавшиеся на моём заду неделю спустя, я понял тогда, как сильно был избит мой дружок по пятому классу Ральфи. И я сильно надеюсь на то, что люди, причиняющие боль детям, прочтут это и поймут, как это плохо, и больше не станут так поступать.

 В тот год было довольно тепло до самого конца ноября, так что Стеффи решил устроить тусовку с последней ночевкой до того, чем наступят холода. Он пригласил меня, и я сказал ему, что, вероятно, как обычно, не смогу прийти. Но, вернувшись домой в пятницу, я узнал, что образовалась какая-то проблема с летним домиком, и мать уехала её решать. Дома оказался только мой папа, так что я спросил его, могу ли я провести ночь у Стеффи. У него, по-видимому, были другие планы, поэтому он был более чем рад отпустить меня. А мне, безусловно, требовался отдых после того, что я только что пережил.
Я позвонил Стеффи, чтобы сказать ему, что я приеду, и он очень оживился, потому что кроме Криса и Андре, никого из посторонних не было. Появилась возможность довольно весело провести время, потому что, зная, что Андре нравились мальчики, мы могли дразниться насчёт этого, не смущая его из-за присутствия других детей. Андре подобное либо не волновало, либо он дразнился в ответ.
Где-то около десяти вечера мы наконец-таки поднялись в домик на дереве. Затянул наверх пёсика Стеффи - Мажора, и верёвочную лестницу, мы принялись играть в одноцентовый покер. Вскоре к Андре пришла другая идея.
- Почему бы нам не сыграть покер на раздевание, а? - заявил он.

- Подобное могло прийти в голову только педику, - заметил Крис.

- Ну, почему нет?.. Нам всё равно по любому придётся раздеваться перед сном.

- Йо... странный мальчик... ты сделаешь всё, чтобы посмотреть пенис, - произнёс Стеффи. - Но так как я лучше играю, чем ты, то принимаю твой вызов. Запомни: проигравший должен будет голышом пробежаться вокруг дома старика Лири. И для тебя будет лучше, чтобы он не выпустил своего пса... Я слышал, что тот любит заглатывать яйца у педиков!

 Мистер Лири был действительно несколько странным старым чудиком, жившим по соседству со Стеффи, и, думаю, что его собака была даже старше, чем он сам. Наверное, самое страшное, что могло сделать это существо - зализать тебя до смерти... и то, если оно сможет тебя поймать! Хотя, сам старик Лири был совершеннейшим брюзгой и орал на нас при каждой выпадавшей ему возможности.

- Окей, Стивен, - вызывающе сказал Андре, - теперь между нами пари!

- Эй, странный мальчик... меня зовут Стеффи. Выкладывай свои карты и раздевайся, из-за своего длинного языка!

 Теперь я должен признаться, что смухлевал... совсем немного... но по уважительной причине. В то время как Стеффи и Андре обменивались выпадами, я спер несколько старших карт из колоды. Так как никакого другого способа не было, то я засунул их себе в трусы, потому на моей заднице по-прежнему виднелись следы от ударов дяди Кларенса, и мне не хотелось, чтобы их увидели мои друзья. По правде говоря, мой зад всё ещё немного болел, и следовало проявлять осторожность, когда я садился. Я решил, что смогу использовать те карты ближе к концу игры, чтобы избежать необходимости снимать трусы, а потом тихонько их сброшу. Но оказалось, что мне не о чем было беспокоиться, потому что Крис и Стеффи обменялись картами так, чтобы проиграл Андре.

- Вы, ребята, мухлёвщики, - пожаловался Андре. - Я видел, как вы сговаривались!

- Вовсе нет!

Они некоторое время спорили об этом, пока, в конце концов, я не сказал им, что пойду с Андре, если Стеффи отступится от своего требования, чтобы мы проделали это голышом. Потом мы с Андре спустились по веревочной лестнице, проделав путь к дому старика Лири только в одних трусах. Мы быстро и без проблем метнулись вдоль передней части его дома, но когда добрались до тыла, охотничий пёс Лири услышал нас и издал страшный вой. Андре испугался и неожиданно скакнул ко мне, свалив меня на пустые мусорные баки. Раздался страшный грохот и старик Лири включил свет, застигнув нас, практически голых и посреди в беспорядке разбросанных мусорных баков! И тогда он принялся орать на нас, а мы быстро вскочили на ноги, рванув во двор Стеффи так резво, как только наши ноги могли нас нести. Мы опрометью взобрались в домик на дереве, втянули вверх лестницу и захлопнули задвижку на люке, потому что старик Лири продолжал свой ор во дворе. Стеффи и Крис катались по полу от смеха. Даже пёсик Стеффи, казалось, хихикал.

- Это не смешно! - закричал на них Андре.

- Ты прав, - ответил Крис, - это не смешно... это уморительно смешно!

- О, парень... этот старикашка... тот ещё перец, - удалось выдавить Стеффи посреди громкого хохота.

- Вы, ребята, настоящие придурки, - продолжал Андре. Он всё ещё злился... Я же был напуган.

Перестав наконец хихикать, Стеффи сказал Андре:
- Хорошо... хорошо... Мы - сборище придурков, но это была самая настоящая умора. Но просто для того, чтобы ты почувствовал себя лучше, я припас для тебя подарочек.

С этими словами Стеффи дотянулся до стола, и, вытащив оттуда журнал, швырнул его Андре. Заглянув через плечо Андре, я моментально сообразил, что это был секс-журнал для геев! Глаза Андре едва не выскочили из своих орбит.

- И где же ты добыл эту хрень? - спросил Крис у Стеффи, - или ты решил превратить нас в геев?

- Нет ... не превращать в геев, - ответил Стеффи. - Я увидел этот журнал в чьём-то мусоре в конце квартала, и решил сохранить его для нашего гомо-мальчика. Настоящие мужики смотрят вот это!
И с этими словами вытащил из стола несколько номеров «Playboy». Мы набросились на них, а затем вчетвером кружили вокруг света, чтобы рассмотреть картинки. Вскоре мы заметили, что Андре перестал перелистывать страницы в своем журнале, потому что его глаза уставились на одну картину. На ней был какой-то мужчина, и в его рту располагался пенис, который, по-видимому, принадлежал какому-то подростку, который сбрил большую часть волос на лобке.

- Йо, Андре, - заметил Стеффи. - Ты затрёшь эту картинку, если не перевернёшь страницу!

- Если тебе не хочется смотреть мой журнал, то, думаю, это совсем не твоё дело, когда я переверну эту страницу, - ответил он.

- Да ладно, Андре, - заговорит Крис. - Картинка совершенно отвратительная. Я о том, что вряд ли кому на самом деле хочется отсасывать чей-то член.

- Как бы не так.

- Послушай, я знаю, что ты педик, и всё такое, но ты вряд ли сунешь свой член в рот мужика.

- Хмм, Крис... а как ты думаешь, чем ещё занимаются мальчики-геи? Думаю, мне бы не хотелось заниматься подобным с мужчиной, но с подростком, это та-а-ак круто.

- Ты имеешь в виду, что ты на самом деле пососал бы у парня до тех пор, пока он не кончит тебе в рот?

- А почему бы и нет? Если я посчитаю его симпатичным. По правде говоря... - немного неуверенно  добавил Андре, - ... мне хотелось бы сделать это кому-нибудь в этом домике на дереве...

- Ну, ты и чудак!

- Это отвратительно!

- Ужасно!

После чего мы все накинулись на Андре и принялись лупить его нашими подушками.

- Ну, дайте мне передохнуть, парни, - пожаловался Андре. - Вы же позволите девушке сделать такое, так какая разница, сделаю это я или какая-то идиотка. Ощущения это будет точно такими же... кроме того,  я сделаю это наверняка лучше.

- О, да... и откуда ты знаешь?

- Потому что я мальчик, и поэтому знаю, какие ощущения лучше... и... - медленно произнёс Андре, - ... у меня есть... ммм... опыт!

Мы сразу же начали вопить и требовать от Андре:
- Да... с кем?

- Ну, если вам так хочется знать... с моим двоюродным братом. Он только что поступил в колледж, и я вместе с ним занимался такими вещами, когда был во втором классе.

- И... ты был лучше? - заметил Крис со смешком.

- Ну, давай просто скажем, что он думал, что я был лучше его подружки!

- И он платил тем же за одолжение? - лукаво ухмыльнулся Стеффи.

- Да, но только иногда. Он считает, что ему со мной скучно, потому что мой пах по-прежнему голый и мое тело еще не делает сперму. Хотя адвокату, который живет в квартале от меня, нравятся мальчики совсем без волос там, и поэтому я считаю...

- Минутку, - прервал Крис. - Как я понял, ты говорил, что тебе не нравятся мужские члены.

- Нет, такие как у парня на картинке. Я думаю, что у него слишком толстый и волосатый!

- Ну, да... теперь всё переворачиваешь, - сказал Стеффи. - Я до сих пор считаю, что вряд ли бы мне захотелось, чтобы какой-то мужик лизал моего петушка.

- Но ты никогда не узнаешь, если не пробуешь!

Стеффи на минуту затих, стараясь постичь смысл предложения Андре.

- Хм... спасибо Андре... но... я так не думаю. Конечно, может быть, Крис согласится на это!

Крис улыбнулся и сказал Стеффи:
- А он твой друг, поэтому я считаю, что ты должен попробовать первым!

- Но, Крис, только у тебя одного встало!

И это была правда. Вставший пенис Криса оттопыривал его боксеры, но, как я заметил, впервые он встал, когда Крис рассматривал журналы. Во всяком случае, Крис и Стеффи обменивались оскорблениями до тех пор, пока им обоим не пришла в голову одна и та же идея.

- Хей... Пусть первым будет Джарретт!

 С этими словами Крис и Стеффи набросились на меня и начали стягивать мои трусы. Я сразу же стал отбиваться, но совсем не потому, что я боялся оказаться голым перед этими ребятами. Мне попросту не хотелось, чтобы они увидели, что сделал Кларенс на моей заднице.

- ОТСТАНЬТЕ от него, - сказал Андре, слегка разозлившись. - Я не собираюсь проделывать это с ним, раз он этого не хочет... так тому и быть.

Крис и Стеффи оставили попытку раздеть меня, но теперь, когда мои трусы оказались у коленей, все неожиданно затихли.

- Ладно... Я не возражаю... и ты можешь сделать это, если хочешь, - тихо произнёс я.
И меня действительно это нисколечко не волновало. В конце концов, д-р M уже заглатывал мою пипиську, так какое имеет значение, если Андре сделает то же самое?

- Если уверен, то снимай трусы, - заявил Андре. - Всегда лучше срабатывает, когда на тебе нет никакой одежды.

 Я скинул трусы и швырнул их на свой спальник, убедившись, что мой зад надёжно прикрыт от взглядов. А затем тот мальчик подошел ко мне, развёл мои ноги и медленно начал щекотать моего солдатика, вызвав у меня лёгкое хихиканье.

- Ты и в правду ещё маленький, - заметил он, больше для себя, чем для меня, когда открывал рот над моей пиписькой. И я сразу же заметил, что ощущения от того, что он делал со мной – были на самом деле хороши... у него получалось лучше, чем у доктора M. Так что я заложил руки за голову, чтобы расслабиться, но затем мальчик начал вертеть своим языком вокруг моего пениса, и стало так щекотно... ну, просто жуть! Я сразу же сел и бесконтрольно захихикал. Андре пришлось прекратить.

- Вот и проблема с малышами... им всегда слишком щекотно, - заметил он, после чего, глядя на тех двоих, добавил:
- Есть ли в этом домике на дереве НАСТОЯЩИЕ мальчики?

- Да..., - медленно произнёс Крис, - ... я.

 Андре скользнул к нему, встав перед Крисом на колени. Затем медленно стащил боксеры Криса вниз, на бёдра, вызволяя пенис моего друга из-под одежды. Не говоря ни слова, Андре заставил Криса полностью избавиться от боксеров, так что тот тоже оказался голым. Нежные прикосновения к низу живота Криса заставили его полу стоящий жесткий пенис быстро подняться и вырасти. Андре осторожно принял его в свой рот, и Крис, глубоко вздохнув, слегка вздрогнул.

- О, приятель... этот парень великолепен, - мгновение спустя прокомментировал Крис, обращаясь к Стеффи, и положил руку на плечо Андре.

Я увидел, как Андре обхватил Криса и дотронулся одной рукой до его зада, заставив того ещё больше вздрогнуть. Затем другую руку Андре сунул между ног Криса, массируя его мошонку, но мгновенно удивился, найдя там только одно одинокое яичко. Он позволил пенису Криса выскользнуть из его рта.
- О, мой бог, Крис... что случилось с твоим яичком?!

У Криса на лице мгновенно появился страдальческий вид:
- Я объясню... но ПОСЛЕ...

Но Андре понимал, как может заставить Криса заговорить. Он приступил к изучению паха Криса, щекоча его пенис, а изредка и полизывая его кончик. Крис выглядел абсолютно разочарованным.

- Это было больно?

- Нет... ты не можешь просто вернуться к тому, чем мы занимались?

- Уверен, что смогу, но ты не должен так спешить... Так что же случилось?

- Свалился с велосипеда... и я хочу, чтобы ты перестать мучить меня.

- Это не пытка... это веселье. А почему ты бреешь волосы на лобке?

- Они мне не нравятся... Какое тебе до них дело? - довольно напряженно отвечал Крис.

- Потому что я считаю, что это мило, когда подростки бреют там. Когда у меня начнут расти там волосы, я, наверное, тоже удалю их.

После этих слов Андре снова взял в рот пипиську Криса. Крис тут же расслабился и сразу же положил руки обратно на плечи Андре, и простоял так, вздрагивая, ещё нескольких минут.

- Ммм, - вот и всё, что смог издать Андре, когда я заметил, что его спина заметно выгнулась. И я понял, что он брызнул той белой жидкостью, а Андре ничего не выплюнул!

- Приятель... это было чудно... хорошо, но чудно, - сказал Крис, осторожно отодвигая Андре прочь.

- Видишь... я же говорил вам, что это будет приятно, - тихо произнёс Андре.

Потом Андре посмотрел на Стеффи. Тот стоял с вытаращенными глазами и любопытствующим выражением на лице, пораженный тем, что  только что увидел. Андре осторожно подобрался к нему. Когда он приблизился, Стеффи встал на ноги и приложил руки к резинке трусов, словно собрался снимать их. Но Андре остановил его и как-то тихо взял всё под свой контроль. Он встал на колени перед Стеффи и стащил трусы мальчика до его привставшего пениса, после чего принялся играть с редкими волосками чуть выше его пиписьки. В том слабом свете, падавшем на Стеффи, я видел, что это были ещё не настоящие волосы, а волоски, только чуть-чуть больше и немного более рыжие, чем те, что росли у него на руках. Но, казалось, Андре был ими очарован, а потом я заметил еще кое-что. Впервые в ту ночь пенис Андре привстал и оттопырил перед его небольших красных трусиков! Некоторое время Андре дёргал за волоски, а затем осторожно спустил шорты Стеффи ещё ниже, может быть, на три дюйма от его стоявшего пениса. Показалось, что на лице Стеффи появилось сомнение, но оно быстро исчезло, когда мгновение спустя Андре нежно пососал его яички. Потом Андре остановился, для того, чтобы докончить раздевание своего приятеля. Он заставил того сойти с упавших трусов, оттолкнув своего теперь полностью обнажённого друга назад, к столу, стоявшему в футе или около того позади них. Стеффи поначалу уселся только на краешек, но Андре толкнул его назад, заставив Стеффи полностью откинуться и опереться на локти. Расположив своего приятеля так, как ему хотелось, Андре раздвинул его ноги и принялся касаться его интимной территории. Он помассировал пенис Стеффи, из-за чего тот стал увеличиваться, оттуда перешёл вниз к мошонке, а затем медленно поднялся наверх, к кончику. Наконец, когда Стеффи был подготовлен, Андре смог принять весь мальчишеский чуткий орган в свой рот, и, казалось, что этого мальчика нисколечко не заботило, что мы вдвоём с Крисом наблюдаем за ним. Правда, хотя я не совсем представлял, какие у него прямо сейчас были ощущения, но, казалось - это было приблизительно то, что ему нравилось.  Я услышал, как участилось дыхание Стеффи, и он слегка заёрзал на столе. Спустя минуту он издал негромкое «А-а-а-ах», а его тело неожиданно напряглось, после чего, казалось, он быстро расслабился. Он откинулся назад, на стол, и это случилось незадолго до того, как Андре выпустил его нежный орган.

- Не могу поверить, что я вот так просто позволил тебе сделать это, - тихо произнёс Стеффи, глядя в потолок.

- Тебе понравилось или нет?

- Да-а... Это просто...

- Я знаю, знаю ... я по-прежнему тебе не нравлюсь, - предположил Андре,  - но спасибо, что позволил мне сделать тебе хорошо.

Стеффи слез со стола и снова посмотрел на Андре.
- Ты же понимаешь, что я никогда не буду...

- Да ладно тебе... У меня всё прекрасно.

Потом, посмотрев на Криса и меня, Стеффи сказал:
- ... не думаю, что кто-нибудь из вас способен проделать такое. Отлично, я знаю, как поступить. Крис, захвати банку, что стоит вон там и возьми фонарик... Джарретт, а ты со мной.

Андре разрешил, и я стянул с него маленькие красные трусики, после чего мы разложили его на спальном мешке, и Крис передал банку Стеффи. Потом Крис посветил на Андре, и я впервые увидел его причиндалы. Для меня было интересным то, что у него там всё было тоже совсем небольшим. Не думаю, что его пенис в стоячем положении оказался бы больше двух дюймов; и сбоку, ближе к кончику на нём имелся маленький шрам, но я не знал, из-за чего. Там, где его пиписька соединялась с животом, образовалась крошечная складка, и все его тело было довольно тощим и нежным.

- Джарретт, ты не против приподнять его пенис?

Коснувшись рукой пиписьки Андре, я увидел, как Стеффи зачерпнул что-то из банки и быстро размазал это пальцем по тому, за что я держал Андре. Я почувствовал запах арахисового масла.

- Хм, Стеффи, - заметил Крис, - ты же не собираешься делать то, о чём я подумал?

- Да... если у тебя нет идеи получше... Может быть, ты хочешь стать добровольцем?

Крис затих.

- Вот что я надумал, -  сказал Стеффи, а потом позвал:
- ... ко мне, Мажор ... иди сюда, пёсик ... У меня кое-что есть для тебя... иди сюда, Мажор!

Глава двадцать первая. ЧЁРНЫЙ МОСТ

 На следующее утро я проснулся оттого, что моё лицо лизнула собака. Стеффи лежал рядом, поэтому Мажор устроился калачиком между нами. Стеффи уже проснулся, но дыхание Андре подсказывало мне, что этот парень еще спал. И хотя я не увидел Криса, но по раскрытой двери домика сообразил, что тот отправился в туалет.

- Довольно странная ночь, да? - прошептал Стеффи.

- Да... думаю, что да... но было довольно весело, - ответил я.

- О чём ты?

- Ну, для начала, старик Лири - настоящий псих.

- Эт-то точно... но я надеюсь, что Андре тоже не сбрендил.

- Ты о чем? - спросил я, - о забеге к старику Лири, или об арахисовом масле?

- И о том и о другом, но больше об арахисовом масле и собаке. Ты же понимаешь, я не мог сделать ему то, что он сделал мне. Может быть, это не справедливо, но я не мог. Думаю,  мне с самого начала не следовало позволять ему делать это мне.

- Может быть... но это была ЕГО идея.

Стеффи молчал около минуты, а затем спросил слегка нервным тоном:
- Послушай, Джарретт... ты же не собираешься рассказывать кому-нибудь о том, что случилось прошлой ночью, да?

- Ни в коем случае, приятель... это никого не касается.

- Спасибо.

Мы поговорили еще несколько минут, а затем натянули нашу одежду, потому что мы всё ещё были голыми после прошлой ночи. Когда вернулся Крис, мы решили разбудить Андре, а потом принялись дразниться, угрожая выкинуть его красные трусы из окна. Когда он показал нам палец, мы бросили их ему в лицо и он надел их.

 С папой Стеффи мы встретились, когда спустились с дерева. Сначала он пожелал всем нам доброго утра, а затем дал Стеффи звонкую пощечину.

- За что? - заныл Стеффи.

- Сколько раз я говорил тебе, что следует держаться подальше от старика Лири. Я слышал, как вы, ребята, свалили его мусорные баки, а затем всё сегодняшнее утро выслушивал его жалобы. А теперь неси свою задницу вон туда и спускай штаны!

- Ммм... сэр? - заговорил я. - Думаю, что это я их свалил.

- Я ценю твою честность, Джарретт, но считаю, что именно мой сын подбил тебя на это.

 Я смог только улыбнуться, потому что он, конечно же, был прав. Во всяком случае, мы все вчетвером быстро сбегали к дому старика, чтобы поставить на место баки и собрать мусор, вывалившийся из них. Но Стеффи досталась дополнительная работка... отец заставил его писать извинительную записку старику Лири!
Мы сыграли несколько партий на бильярде в подвале у Стеффи, до той поры, пока не пришло время собираться домой. Отец Андре приехал первым, и этот парень чмокнул Стеффи, прямо перед тем, как сесть в машину. Видимо, он совсем не расстроился из-за идеи с арахисовым маслом!
Вскоре меня забрал мой отец, и дома было тихо до той поры, пока вечером не вернулась моя мать. Оказалось, что ей позвонил старик Лири и рассказал о нашем с Андре забеге вокруг его дома. Я-то его вообще не знал, но, оказалось, этот Лири знал мою мать, потому что регулярно посещал концерты её музыкальной группы и видел меня там. Ну, я получил нагоняй за то, что бегал полуголым по окрестностям; и мне было запрещено дружить с Крисом и Стеффи. Мать заявила, что уже довольно давно думает о том, что те ребята оказывают на меня плохое влияние, и вот, наконец-таки это доказано. Зная, что будет довольно трудно объяснить моим друзьям материнский запрет, я вместо этого попросту стал их сторониться, и довольно скоро они вообще перестали со мной общаться. По правде говоря, удивительно, как трудно заполучить хороших друзей, и как же легко их потерять.
И поэтому, чтобы чем-то занять себя в декабрьские уикенды, я решил рассказать маме о том, что доктор Мольски предложил мне работать у него по субботам. Она заявила, что это отличная идея, потому что таким образом я смогу заработать немного дополнительных карманных денег на Рождество. Только она не знала, что на работу я тратил лишь малую часть времени, которое проводил в доме того человека. Он загружал меня работой настолько, чтобы хватило лишь слегка запачкаться, и появилось оправдание заставить меня выкупаться. Он всегда находился вместе со мной в ванной, мыл меня, а затем прикасался ко мне... сексуально.
Во время первого уикенда декабря доктор M выяснил, как заставить мой член напрягаться. Намыливая мое тело, он засунул палец мне в зад. Я был весь в мыле, так что это оказалось совсем не больно или вроде того, но мой член встал. Это вызывало внутри меня легкое противное чувство, и когда он начал тереть мой вставший и намыленный пенис, я попробовал отстранить его руку. Но он стал настаивать, пытаясь потрогать меня за него, поэтому мне, в конце концов, пришлось просить его остановиться, и, к счастью, вскоре после этого мой пенис обмяк. И всё же, мне всё-таки нравилось ходить в гости к д-ру М. В тот момент у меня не осталось друзей в школе, и было приятно иметь кого-то, кто обращает на тебя внимание. Кажется, даже мои родители игнорировали меня... по крайней мере, мне так казалось. Я о том, что понимал - мама была занята подготовкой к Рождеству, и все такое, но мне казалось, что на самом-то деле она была где-то очень далеко от меня... а мой папа тоже всегда был чем-то занят. Так что, когда доктору M захотелось, чтобы я лег на него сверху в ванне, я с удовольствием сделал это, и почувствовал себя совсем неплохо, когда он меня обнял. Потом я даже немного помассировал ему шею, и сразу же почувствовал, как напрягся его пенис, из-за чего я подумал, что ему тоже нравится быть рядом со мной.
Уроки музыки посреди недели также шли своим чередом, за исключением того, что теперь я снимал с себя всю одежду раньше, чем мы даже начинали урок. Если бы я этого не делал, доктор M, наверное,  всё равно бы раздел меня. Потом он держался за мои сексуальные органы, пока мы занимались теми глупыми дыхательными упражнениями. После занятий с дыханием ему нравилось заставлять мой член вставать - для этого он укладывал меня к себе на колени, и вставлял что-то в мой анус. После того, как эта штуковина оказывалась внутри, он заставил меня встать, чтобы можно было подержаться за мой торчащий пенис, пока он игрался с тем, что находилось у меня в заднице. Как правило, это вызывало у меня слабое неприятное ощущение в животе, но я не останавливал его, потому что боялся, что перестану ему нравиться. В любом случае, это было не так уж и плохо, потому что спустя несколько минут он вынимал ту штуковину из меня. И когда мой пенис падал, доктор Мольски приступал к уроку музыки... ну, а однажды случилось не совсем ОБЫЧНОЕ.
- Ну что ж, приступил к уроку?  - произнёс  он.

- А вы разве не вынете сначала ту штуковину? - спросил я.

- Мне показалось, что она тебя не беспокоит, и я подумал, что на этот раз мы просто оставим её там.

И я медленно поднял инструмент и проиграл свой урок. Но из-за того, что я продолжал думать о той штуке в моей заднице, я немного испортил своё исполнение.
- Извините, д-р М, но я, правда, занимался.

- Не стоит расстраиваться. Кроме того, это был трудный урок... почему бы тебе не попробовать снова?

 В конце концов, он вынул ту штуковину из меня прямо перед приходом матери, а потом добился от неё согласия, чтобы я опять приехал к нему в субботу. На этот раз мы убирались на его мансарде, где мы оба запылились и стали грязными, но на этот раз он не дал мне никакой рабочей одежды. Вместо этого он заставил меня работать голышом. Уже потом, убравшись в ванной, доктор M решил проделать со мной кое-что еще. После того как он заставил мой пенис встать, он поставил меня перед собой так, чтобы взять его в рот. Определённо, это было довольно приятно, но мне по-прежнему было немного неуютно из-за всего того, что он проделывал со мной... и я понимал, что меня, наверное, накажут, если мать что-нибудь узнает. Поэтому, спустя пару минут я от него попятился.
К тому времени, когда он закончил свои сексуальные забавы со мной, наступили сумерки. Он уже сказал мне, что у него есть ещё кое-какие дела,  и он не сможет отвезти меня домой. Я немного расстроился, но с двадцатью баксами в кармане за ничегонеделанье, думаю, мне не на что было жаловаться. Поэтому я быстро оделся и вышел из дома, желая вернуться домой раньше, чем окончательно стемнеет, потому что ехать нужно было на велосипеде. Но как только я сел на него, меня напугал незнакомый голос.

- Так вот кто украл мое место, - обвинил меня этот голос. И из-за дерева появился довольно высокий паренёк. Поначалу мне стало страшно, потому что я подумал, что он хочет избить меня, но потом сообразил, что ему попросту хочется узнать, как я выгляжу. Звали его Джефф, и у него были темные, классно подстриженные волосы, и  такие же тёмные глаза. Он выглядел весьма симпатичным парнишкой с довольно пухлыми губами.

- Приятно познакомиться, Джефф, но я не уверен, что понял, о чём ты говоришь.

- Ну как... ты же работаешь на него вместо меня, да?

- На кого?

- На доктора Мольски... А ты о чём подумал?

- А? Он никогда ничего не говорил о тебе.

- Не думаю, что он стал бы это делать. Я больше не его любимчик, потому что у меня там стали расти волосы. Я даже пытался брить их, но меня все равно заменили, - пожаловался Джефф. - Думаю, мне следовало ожидать, что он заменит меня каким-то другим парнем, просто я считал, что всё будет иначе. Я-то думал, что между нами было что-то особенное, вот так.

- Ты о докторе Мольски?

- Да ладно! Ты симпатичный паренёк, только не слишком сообразительный. Бьюсь об заклад, ты даже не знаешь, что он фотографировал тебя, да?

- Фотографировал?

- Ну да... фотографировал... и голым тоже! Даже я видел снимки, только он отказался показать мне те, где есть твоё лицо. Это потому, что ему не хотелось, чтобы я ревновал... а особенно он не хотел, чтобы я знал, кто ты.

- Но он не фотографировал меня...

- Конечно же, фотографировал, но ты слишком глуп, чтобы заметить это. Помнишь, когда он уложил тебя на кухонном столе с полотенцем на голове и с отверткой в жопе? Он наснимал целую кучу снимков, а ты даже не знал об этом? Вот и еще одна причина, почему он не хотел, чтобы я узнал о тебе... он понимал, что я всё расскажу.

 От слов Джеффа я  застыл в полном изумлении. Теперь-то я понял, что означали все те щелчки... это был фотоаппарат! И там было кое-что ещё, о чём поведал Джефф.
- Ты ещё всего не знаешь. Он выкладывал некоторые снимки в Интернет!

- Ты уверен? - недоумённо спросил я.

- Да... несколько штук... но там нет твоего лица.

- Думаю, я ничего с этим не могу поделать, да?

- Нет. Но я бы не стал об этом беспокоиться. Это преступление, все твои фото, так что никто ничего никогда не расскажет.

- Ой, послушай... Прости, если я испортил что-то между тобой и доктором Мольски...

- Да ладно... мы по-прежнему тусуемся вместе... просто не так часто. И я не расскажу про тебя. Я действительно не хочу тебе мешать, и не хочу, чтобы он попал в тюрьму, потому что все еще люблю его.

Я собирался задать Джеффу ещё несколько вопросов, но д-р Мольски, наверное, услышал наш разговор и вышел, чтобы посмотреть. Вот тогда-то я и понял, почему доктор M не хотел тем вечером отвозить меня домой... видимо, у него была встреча с Джеффом!

- Пойми, что я рано или поздно выяснил бы о нем, - вызывающе бросил ему Джефф, - раз ты трахаешься с ним, то, по крайней мере, мог бы отвезти его домой, чтобы он не ездил на велосипеде в потёмках. У бедного ребенка нет света на велосипеде.

Д-р M ничего не ответил Джеффу, но отвез меня домой сразу после того, как запустил паренька в свой дом. По дороге он попытался как-то слабо оправдаться насчёт Джеффа, но я попросту проигнорировал его слова. Я о том, что меня на самом деле не волновало происходящее между ними, и справедливости ради, я стал бы счастливее, если бы доктор M приберёг все свои сексуальные забавы для Джеффа. Во всяком случае, я пропустил урок музыки на следующей неделе из-за какого-то рождественского концерта, в котором была занята моя мать, и не смог прийти на «работу» к доктору M в субботу, поскольку это был уик-энд перед Рождеством. Но к тому времени у меня возникли настоящие неприятности с матерью. Мы получили наши школьные табели с оценками за декабрь, но я находил отговорки, чтобы не показывать его. Когда я, в конце концов, сказал ей, что потерял табель, она пошла в школу и взяла для себя копию. Каждая из моих оценок оказалась ниже средней, и она сильно на меня разозлилась. Она сразу же связала мои плохие отметки с моим «отвратительным выбором друзей» и сказала мне, что я не смогу смотреть телевизор до января. На самом деле, мне тоже было плохо из-за моих оценок, но я просто не мог учиться. Я считал себя самым глупым неудачником, и поэтому решил наказать себя, вычеркнув все, что было в моем рождественском списке подарков. Когда кто-то пытался переписать его ниже, я оторвал мое имя от списка... такой лузер, как я не должен получить рождественские подарки.
После того, как я пропустил урок музыки, д-р M сказал маме, что я могу прийти на урок накануне сочельника. Из-за рождественских каникул у меня не было школьных занятий, так что мама отвезла меня в полдень на урок. Доктор Мольски сказал ей, что у него есть «работа» для меня и пообещал маме, что завезёт меня домой через несколько часов. Мне это показалось классной идеей, потому что мать всё ещё злилась, и мне хотелось некоторое время держаться от нее подальше. Я ещё не знал, что это будет очень, очень неприятный день.

- Ты не возражаешь, если я сделаю несколько твоих фотографий? - сказал д-р M вскоре после ухода мамы.

- Думаю, что да... раз вам так хочется, - ответил я. Он сделал несколько фотографий, а затем мы отправились прибираться в его гараже. Когда мы закончили, и я стал раздеваться, чтобы выкупаться, он снова начал фотографировать.
- Вы собираетесь снимать меня без одежды?

- Мне очень этого хочется, потому что ты весьма симпатичный паренёк.

 Я скорчил гримасу, пока он делал два или три снимка меня, полностью раздетого, на своей кухне. Когда он отложил камеру, я пошел и забрался в ванну. Он присоединился ко мне через несколько минут и начал меня намыливать. Затем уселся напротив меня в ванну и заставил положить на него ноги. Подтянув таким вот образом меня поближе, он коснулся своим вставшим волосатым пенисом моей мягкой пиписьки. Мы просидели так довольно долго, разговаривая о разных вещах, и он продолжал трогать меня, надеясь, что мой пенис тоже встанет, только он отказывался. Потом случилось кое-что по-настоящему необычное, и я понятия не имею, как это произошло, но так оно и было. Д-р M привстал на колени, чтобы добавить немного горячей воды в ванну. Он должен был опереться на меня, чтобы добраться до крана, и когда он так и поступил, на мгновение задержавшись в такой позе, его напрягшийся пенис оказался поблизости от моего лица. Очевидно, что ему хотелось этого, но он, определённо, меня не заставлял. Я просто позволил его большому пенису скользнуть мне в рот. Вошла только его часть, но я обнаружил, что могу лизнуть эту штуковину. Он нежно положил руку на моё плечо и слегка потянул меня вперед, и я понял, что ему понравилось то, что я сделал. Пососав его штуковину, я вскоре заметил, как он задышал часто-часто и стал раскачиваться взад-вперед. Потом я почувствовал, как напряглось его тело. Я сообразил, что совершил большую ошибку, но было слишком поздно что-либо менять, поскольку я уже ощутил, как что-то теплое и противное заполняет мой рот. Мне не хотелось выплёвывать это прямо сейчас, но и не хотелось глотать. Секундой позже ещё больше того вещества попало в мой рот, только на этот раз всё произошло так быстро, что мне пришлось проглотить его часть. А в следующий момент я был вынужден одновременно и глотать и выпускать это из своего рта. Я чувствовал, как это дерьмо сбегает вниз по моей груди и на мою пипиську.
Это было невероятно противно и отвратительно.
Вскоре доктор Мольски вынул свой пенис из моего рта, и должно быть заметил, что меня встревожило то, что случилось.
- Извини, - сказал он тихим стыдливым голосом. - Я не должен был позволить этому случиться.

Я ничего не ответил.

- Мне действительно очень жаль, - повторил он снова тем же самым голосом.

- Я знаю, - ответил я, когда наконец-таки смог заговорить. - Послушайте... может быть, нам не стоило этим заниматься. Мне как-то не по себе.

- Так же, как и мне. Нам не следует повторять подобное.

 Доктор М отмыл меня и вскоре после этого отвез домой. Но, знание того, что какая-то часть его вещества по-прежнему находится у меня в животе, заставило меня чувствовать себя больным. Дома я принял душ и почистил зубы, надеясь, что смою то болезненное чувство грязи внутри себя, но это не помогло. И я по-прежнему чувствовал себя грязным, когда  садился в машину, чтобы ехать с семьёй на Рождественскую службу в церковь.
Когда мы вошли в церковь, я почувствовал себя еще более нечистым. Пытаясь отделаться от этого ощущения, я начал вести себя как придурок, чем реально рассердил мою мать. Во время службы я решил сидеть, когда все должны были стоять. Ещё я отказывался петь и несколько раз ронял книгу. В конце концов, мать в сердцах вывела меня из церкви и оставила в детской комнате рядом с главным залом. Побродив там некоторое время, я обнаружил маленький стул между двумя детскими кроватками и уселся на него. Когда закончилась служба, пришел мой брат, чтобы сказать мне, что пора уезжать, но я не отозвался, а он не увидел, что я сижу между кроватками. Следующее, что я осознал - все огни в церкви потухли, и я остался в одиночестве в темноте с едва различимыми фонарями за окном. Выглянув в окно, я увидел, как отъезжает последний  автомобиль, и начинается холодный дождь. Я вернулся на свой стул и решил, что проведу здесь ночь в качестве наказания. Но, спустя пятнадцать минут, в комнату ворвалась мать, пытаясь разглядеть, где я.
- Джарретт... ты здесь? - воскликнула она реально озабоченным тоном.

- Я здесь, - отозвался я, - ты же сказала мне, чтобы я оставался тут и не шумел, вот я и не шумел.

- Я не имела в виду, чтобы ты остался тут на ночь. Давай, пошли домой.

 Казалось, мать уже не злилась на меня, но я всё равно старался избегать её, потому что чувствовал вину, и по-прежнему ощущал себя нечистым. Поэтому, когда мы вернулись домой, я направился прямиком к себе в комнату и лег спать. На следующий день было Рождество, и все мы должны были вместе позавтракать. Поев, я вернулся в свою комнату, потому что не ждал никаких подарков. Вскоре в мою комнату пришла мама.
- Джарретт, знаешь, все тебя ждут.

- Зачем? Внизу для меня ничего нет.

- Конечно же, там есть кое-что для тебя. Не глупи.

 Я последовал за ней вниз и нашел какие-то подарки с моим именем, но, по правде говоря, у меня не было желания открывать их. Я выбрал один и немного позабавился с ним, открыв его, пока остальные занимались собственным барахлом. Потом я сказал, что должен пойти в туалет, и  вышел из комнаты, но вместо туалета вернулся к себе в комнату и лёг в постель. Мать не беспокоила меня всю оставшуюся часть дня, и я был рад, что она оставила меня в покое.
На следующий день я тоже не выходил из своей комнаты, и мать спросила, не заболел ли я, но я не болел. У меня просто не было желания чем-нибудь заниматься. Поэтому мать договорилась с подругой насчёт работы для меня – я должен был мыть полы в частном детском садике для дошкольников. На следующий день в восемь утра меня забрал владелец садика. Он показался хорошим парнем, но я сказал ему только «Привет», хотя он несколько раз пытался заговорить со мной. В школе я занялся мытьём и натиркой пола в гимнастическом зале. Я был занят там целый день, и вернулся домой уже после того, как стемнело, но тому человеку понравилось, как я работаю. В последующие дни я работал в других частях здания, до тех пор, пока не пришла пора возвращаться в школу. Я даже не заметил, что наступил Новый год, пока не увидел дату на какой-то бумаге, которую дал мне учитель в школе.

 К доктору М на свой первый урок музыки в новом году я попал через пару дней после начала занятий в школе. Я думал, что всё будет отлично, раз д-р М сказал, что сожалеет о том, что случилось. По правде говоря, я даже с некоторым нетерпением ожидал этого урока - он должен был стать своего рода поворотом от мытья полов. Но, приступив к дыхательным упражнениям, доктор приложил руку к моим штанам. Я ничего не сказал, но не позволил ему раздеть себя. Он не стал настаивать, но вскоре я понял, что ничего не изменится - он ещё раз попытался заставить меня раздеться. Мне хотелось найти какой-нибудь выход и избавиться от этих уроков музыки, но я попросту ничего не мог придумать, а следующий урок становился всё ближе и ближе. В день, когда он должен был состояться, я стал собираться на него, но мать была недовольна тем, что я копаюсь. И когда она прикрикнула на меня, я рванул вниз по лестнице, но в замешательстве от мысли, что не могу избавиться от этого урока, поскользнулся на ступеньках и выронил свой инструмент.

- Джарретт... Я не могу поверить, что ты это сделал. Ты хоть понимаешь, сколько стоит этот инструмент? - закричала она на меня.

- Извини, но я споткнулся.

- Вот, если бы ты вовремя собрался, этого бы не случилось. Посмотри, что ты наделал. Ты сильно повредил инструмент и его теперь нужно ремонтировать.

 И хотя я ободрался, когда упал, она обратила внимание только на инструмент, прижимая его к себе, как ребенка. Это заставило меня разозлиться.

- Так не всё ли равно? - закричал я в ответ. - Я всё равно НЕНАВИЖУ играть на этом дурацком инструменте!

 Вскоре я пожалел о том, что сказал, но в тот момент я чувствовал именно это. Я действительно наслаждался музыкой, когда моим учителем был Шон, но теперь я её ненавидел. Мать была в шоке.

- Ну, если у тебя такое отношение к этому, то для меня нет никаких оснований продолжать платить за уроки музыки, так?

Она отошла от меня и положила поврежденный инструмент в свою машину. Вечером я узнал, что она с ним сделала.

- Некоторые мальчики не ценят вещи до тех пор, пока не потеряют их, - объявила она за ужином.
- Я надеюсь, что ты хотел именно этого, Джарретт; я только что продала твой инструмент.

Ее слова ударили меня, словно ножом, потому что я любил музыку, и теперь я никогда больше не увижу свой инструмент. Хорошо только то, что я больше никогда не увижу и д-ра Мольски.

 В тот январь между матерью и мной были по-настоящему напряженные отношения, так что я старался держаться от неё подальше. И когда кто-то разбил окно в нашем летнем домике, я практически вымолил у отца возможность помочь ему с ремонтом только ради того, чтобы уехать на некоторое время из дома. Замена стекла не заняла слишком много времени, так что я упросил своего отца отпустить меня покататься на велосипеде.
- Это хорошо, что ты со мной, Джарретт, - сказал он. - Но у меня тут есть кое-какие дела. Что, если мы встретимся здесь примерно через час?

- Окей, - сказал я, и он помог мне раскопать мой старый велосипед в подвале летнего домика. Я упаковался в ещё одну куртку и шапку, а затем сел на велосипед. Несмотря на январь, был солнечный день, и было совершенно не холодно, так что довольно скоро я откинул капюшон куртки. Я проехал по льду замерзшего озера, а затем решил добраться до улицы, где редко бывал. Ехал я туда потому, что там был старый мост, в паре миль от которого можно было увидеть почти все озеро. Мост был тёмного цвета, и, заехав на мост, я заметил, что на его середине кто-то стоит. Это удивило меня, потому что в это время года здесь почти не бывало людей. Но еще более удивительным оказалось то, что я знал этого человека. Это был Дана, подросток, который учил меня прошлым летом плавать!

- Привет, - сказал я. - Как дела?

 Он тоже оказался удивленным, увидев кого-то еще, не говоря уж о том, что это был я, но всё же улыбнулся. Ещё я заметил, что он выглядел как-то не так. На его лбу была красноватая сыпь, а лицо, казалось, застыло в напряжении. В одной руке он держал сигарету.
- Думаю, что нормально. А как у тебя?

- Ммм... хорошо. Только дома немного не в порядке, вот и всё.

- Брось это. По крайней мере, у тебя есть дом. Я же застрял в психушке.

- Что случилось? - спросил я.

- Это место для таких шизиков, как я, - заметил Дана.

- Но почему? Ты же был здоров.

- О, да... мой папа думает, что я сексуальный извращенец, и поэтому послал меня в Вестовер, в психбольницу, и я там с сентября прошлого года. Он перевез семью в Европу, и они даже не пишут и не звонят мне, так что теперь я «принадлежу» государству. Конечно, тот факт, что  ко мне пристают каждый день, не имеет для них значения. Думаю, они полагают, что это часть допустимого наказания для шизика. И если ты пожалуешься на что-нибудь, тебя запирают в ящик.

- А как случилось, что ты не там?

- Кое-какие мои друзья солгали насчёт того, что они мои родственники, и меня отпустили на Рождество. Я должен вернуться через пару дней. Но... Я не ВЕРНУСЬ назад. У меня другие планы.

- Ты сбежишь?

- Ага ... они запросто меня найдут. У меня есть более удачное решение. И никто никогда не сможет снова причинить мне боль.

 С этими словами Дана посмотрел за перила моста... а потом он уронил камень, который был в его в руке, свесившейся за перила. Я посмотрел туда и увидел, как камень врезался в поток, который был, наверное, в сотне футов под нами.

- Ты же не собираешься прыгать туда? - потрясённо спросил я шепотом.

- Почему бы и нет?

- Потому что лучше умереть, чем жить?

- Правильно, Джарретт, ради такой жизни жить не стоит. Ты когда-нибудь каждый день сосал хуй у какого-нибудь парня, или тебя били каждый день?

- Да... я сосал... и меня били.

- Значит и твоя жизнь тоже ад. Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Может быть, когда они найдут наши тела, разбившиеся вон о те скалы, они поймут, как плохо к нам относились. Особенно наши родители. Потом, может быть, всем будет насрать на это, но, по крайней мере, больше не будет боли.

Сказанное Даной неожиданно обрело смысл. Хотя пенис д-ра Мольски больше не бывал у меня во рту, определённо, что я не нравился своим родителям из-за того, что я был таким лузером.

- Знаешь, Дана... может быть, ты прав... может быть так будет лучше.

- Круто. Тогда мы сделаем это вместе. Я напишу «МИР,  ПОШЁЛ НА ХУЙ» вон на той балке, а потом мы просто прыгнем!

Ожидая Дану, я решил в последний раз осмотреться. Перила моста были достаточно широки, чтобы мы встали на них, но там были какие-то причудливые металлические украшения, торчащие через каждую пару футов. Затем, снаружи имелся ряд выступающих шипов, может быть, через каждые два фута, которые, наверное, поддерживали какой-то электрический провод. Провод давно сгнил, а шипы были не слишком длинными, и я понял, что они нам не помешают. Очень далеко внизу поток, плещущийся среди множества камней, впадал в озеро. Потом, когда я посмотрел в сторону замерзшего озера, я позволил моим мыслям поблуждать в воспоминаниях, в то время как ледяной ветер скользнул под воротник куртки...

* * *

 К тому времени, когда вернулся Дана, мой разум, казалось, пребывал в какой-то туманной пелене. Мы аккуратно взобрались на перила, пользуясь для захвата теми странными украшениями, но я поскользнулся, прежде чем смог встать на ноги. Я закричал от страха, когда стал падать вниз, но неожиданно капюшон моей куртки зацепился за металлическое украшение. Меня дернуло назад, к перилам, и спустя мгновение, я почувствовал, как что-то вошло в мой анус. Потом я ощутил острую боль, глубоко пронзающее моё тело. Я понял, что повис на одном из тех шипов...

Следующее, что я осознал - спасатели пытались вытащить меня с моста. Не могу сказать, что мне было слишком больно, но когда начали пилить тот шип, он посылал тошнотворные колебания в моё тело. Глянув на свой пах, я смог увидеть только торчащий конец шипа ... и снова потерял сознание...

Когда я вновь пришел в себя, то почувствовал, что нахожусь в комнате с ярким освещением, но был не в состоянии открыть глаза, не знаю почему. Все, что я слышал - было голосами двух мужчин, находящихся в комнате... и они говорили о Дане и обо мне.

- Доктор, вы слышали, что другой ребенок умер, - сказал первый голос.

- Да, я знаю, но это к лучшему, - сказал доктор. - Быть парализованным, это просто ужасно. Я  удивлен, что он протянул столько дней.

- Ну, а как дела у этого парня? - сочувствующе произнёс первый голос.

- Ну, паренёк выживет, но жизнь его круто изменится, - ответил врач. - Это шип здорово навредил ему, и я был вынужден удалить все его репродуктивные органы. Я был очень взбешён, когда дядя малыша заставил меня удалить одно всё ещё функционирующее яичко. Это спасло бы малыша от множества проблем. Очевидно, что в этом случае имелся небольшой риск инфекции, но нет, дядя отказался принимать этот риск, и пригрозил судебным иском, если я не удалю его. Так что я заставил его подписаться под этим, и умыл руки. Не удивительно, что эти дети посчитали самоубийство единственным выходом.

- Так из-за чего это случилось?

- Боюсь, что... но, с таким дядей, как у вашего подопечного, разве вы сможете возложить вину на ребёнка? Во всяком случае, раз вы тут, то, возможно, поможете мне очистить рану.

 Я почувствовал, как два человека начинают обрабатывать мою рану, но кроме небольшого жжения, на самом деле было не очень больно. Но то, что возникло в моём воображении, было гораздо более пугающим. От ощущений, которые я чувствовал, мой разум создал картину, как эти мужчины, пользуясь  докрасна раскалённым металлическим штырём, прожигают отверстие от моего пениса через всё моё тело к анусу. Мой пах, казалось, из-за этого запылал огнём. Вскоре пламя погасло, оставив полностью выгоревшее отверстие в нижней части моего живота. После чего, взяв тот сломанный шип, они стали острым концом очищать отверстие, выковыривая наружу всё ещё дымящийся пепел. Я полностью потерял все свои сексуальные органы!
Эта сцена несколько раз повторялась, под конец превратив пепел в неприятную коричневую жидкость, которая затем стала светло-бежевым, неприятным пластиком, окружавшим меня. Калейдоскоп последних превращений заставил меня содрогаться от ужаса...

* * *

Рука на моем плече неожиданно вывела меня из страшных видений, пленивших мой мозг. Это был Дана, вернувшийся после того, как написал наши прощальные слова.
- Ну... готов? - спросил он.

- Ни в кое случае... Это совсем не клёво.

- Что?.. Хочешь соскочить? Ты и я, мы оба знаем, что наши жизни полный отстой.

 Сразу я ничего не ответил, но посмотрел на замерзшее озеро и подумал о том, чему давным-давно учил меня Шон. Он учил сохранять хладнокровие, и я понимал - прыгнуть с этого чёртова моста -  это как раз потерять его.

- Нет, Дана... это не то. Когда-нибудь мы оба умрем, но если мы сделаем это сейчас, то у нас никогда не будет шанса ИЗМЕНИТЬ наши жизни и сделать их лучше. Прыгай, если тебе так хочется, но прыгать, всё равно что трусить. Может быть я и неудачник... но я НЕ трус!

Я наблюдал, как Дана поднимается на перила, а затем он стал колебаться.

- Джарретт... Я не знаю, смогу ли я прожить еще один такой день, - сказал он, и по его щеке скатилась слеза.

- Пожалуйста, не надо, Дана... наверняка есть какой-нибудь выход, - прошептал я.

Дана, пробалансировав  мгновение на перилах, в конце концов, позволил себе упасть... в сторону моста. Когда он, рыдая, повалился на землю, я подбежал, чтобы поддержать его.
- О, Боже, Джарретт, пожалуйста, не забывай обо мне, когда я буду в психушке, - рыдал он.

- Я обещаю, что не забуду. Мы найдем способ вытащить тебя... Я ещё не знаю, как  ... но мы найдем способ.

 Я заставил его вернуться к нашему летнему домику, и в этот холодный январский день мой папа повёз нас перекусить. В конце концов, мне пришлось оставить его, но я крепко обнялся с ним на прощание, и поклялся себе, что найду способ помочь этому парню.

 Вскоре мы уехали из нашего летнего домика. Дома по-прежнему царила напряжённость, и я начал думать, что мои родители действительно ненавидят меня. И в довершение всех неприятностей, я наткнулся на статью в газете, заставившую мое сердце остановиться. Заголовок гласил:

«Разыскивается учитель музыки, подозреваемый в сексуальном насилии над мальчиками».

Я быстро прочитал статью и узнал, что кто-то сообщил о докторе Мольски в полицию. Видимо, он уже покинул страну, но полиция хотела, чтобы откликнулись другие его «жертвы». Это меня по-настоящему испугало, потому что хоть мне и не нравилось то, что он проделывал со мной, я не ненавидел его настолько, чтобы желать его отправки в тюрьму. Кроме того, полицейские были бы последними, с кем я стал бы разговаривать на эту тему... особенно после моего опыта с Кларенсом и теми копами. Поэтому я взял газетный лист со статьёй и разорвал его на мелкие кусочки, выбросив их в соседский мусорный бак. Позже мать спросила, почему не хватает страницы, и я опять прикинулся придурком... кажется, в последнее время мне это удавалось довольно хорошо.
Через пару дней, когда я занимался в своей комнате, там появилась моя мама с газетной страницей, от которой я избавился. Я догадался, что ей стало интересно, почему не хватает листа, поэтому она пошла и позаимствовала газету у знакомых.

- Джарретт, что ты об этом знаешь? - потребовала она, бросив газету на мой стол.

- Ничего, - ответил я. Я вернулся к своим занятиям, но гнев мгновенно заполнил меня.

- Джарретт... посмотри на меня!

Я проигнорировал её требование, но мой гнев увеличился ещё больше.

- Молодой человек, - сказала она, срываясь на крик. - Не СМЕЙ поворачиваться ко мне спиной.

В конце концов, мой гнев вырвался наружу. Я развернулся и столкнул бумаги, книги и все остальное со своего стола на пол, к её ногам.
- А тебе не всё ли равно... Раньше тебя это никогда не заботило. И тебя не волновало, что я поранился, когда поскользнулся на лестнице... все, что тогда тревожило тебя - только тот дурацкий инструмент!

- Джарретт, это неправда... Конечно же, мне не может быть все равно, если доктор Мольски приставал к тебе.

- О, да... тогда почему ты дала мне пощечину, когда я пытался сказать об этом прошлой осенью?

- Я НИКОГДА не давала тебе пощечин, - сказала она со злобой.

- Нет, ты ударила меня... Накануне Хэллоуина. Я сказал брату, что тот парень какой-то странный, а ты подошла сзади и ударила меня. А потом ты отослала меня в мою комнату... или ты просто забыла об этом?!

Мать мгновенно затихла, вспоминая случившееся, и выражение её лица за секунду изменилось с сердитого на виноватое.

- Джарретт, боюсь, что я не понимала тогда. Я на самом деле думала, что ты был непочтителен к нему.

- Он причинял тебе боль? - продолжила она.

- Мама,  - сказал я мягко, - это не тот случай, когда люди делают какие-то неприятные вещи... просто я чувствовал, что делаю то, чего не хочу... вот и все.

- В газете сказано, что доктор Мольски выкладывал фотографии мальчиков в Интернет. Это правда?

Я ничего не ответил, но понял, что она увидела мои слезы, когда я от стыда отвернулся.

- Наверное, мне следует позвонить в полицию.

- Нет, мама...  сейчас это не поможет, - отвернувшись, я всхлипнул. - Я просто хочу, чтобы ты услышала то, что я пытаюсь сказать.

Мама, не зная, что делать, тихо вышла из моей комнаты.

 После этого кое-что поменялось, и мать, казалось, стала очень заботлива, когда обращалась ко мне. По крайней мере, теперь она уделяла мне некоторое внимание, но я по-прежнему ловил себя на чувстве, что мне его слегка не хватает. Мои оценки стали катастрофическими, и я все еще ощущал одиночество. Но однажды, в начале февраля, когда я пришел домой из школы, мама довольно серьезным тоном разговаривала с кем-то по телефону. Я не обратил на это внимания и направился в свою комнату. А спустя десять минут она позвала меня и сказала, что мне кто-то звонит по телефону, поэтому я спустился вниз и взял параллельную трубку.

- Джарретт... Джарретт, ты там? - спросил голос.

И мое сердце екнуло. Я узнал этот голос ... и он принадлежал Шону!

Глава двадцать вторая. РАЗВЯЗЫВАНИЕ УЗЛОВ

- Джарретт... ты меня слышишь? - повторил голос Шона, но на этот раз внезапная вспышка гнева застила мой мозг, заставив сделать то, о чём я мгновенно пожалел. Не говоря ни слова, я бросил трубку и вернулся к себе в комнату. Уж не знаю, почему я разозлился на Шона, но так оно и было... хотя я чувствовал, что было большой ошибкой так поступать.
Спустя минуту я снова услышал телефонный звонок, и опять мама сказала, что звонят мне. Поэтому я подошел к параллельному телефону и взял трубку, не сказав ни слова.

- Джарретт... это Шон. Я просто хочу...

 Я опять почувствовал сильный гнев, и снова бросил трубку. На этот раз никаких звонков не последовало, и я, по правде говоря, пожалел, что бросил трубку. Я имею в виду то, что мне очень хотелось поговорить с ним, но я был так зол на него, что не мог с ним разговаривать... если это имеет какой-то смысл. Но теперь я понял, что он никогда больше не позвонит мне из-за моей грубости. И я разозлился на себя, на своё идиотское поведение.

 Через день или два, когда я пришел домой из школы, мама ждала меня с телефонной трубкой в руке.
- Джарретт, - сказала она. - Шон на телефоне, и он хочет кое-что сказать тебе. Ты можешь ничего не говорить, просто послушай, ладно?

 И хотя я злился на себя за то, что не стал с ним говорить, я почувствовал, как во мне снова поднимается гнев. Я взял трубку телефона и пробормотал «привет». Шон объявил, что у него есть билеты на какой-то дурацкий концерт, и он хочет знать, не против ли буду я пойти на него.

- Не знаю, - произнёс я. - Я, наверное, буду занят.

- Я знаю, что ты расстроен... Я просто хотел немного поговорить об этом, только и всего.

- Да...

- Мы сможем увидеться на следующей неделе?

- Может быть... если я буду рядом, - и я повесил трубку, а мать последовала за мной в мою комнату.

- Почему ты так невежлив с Шоном? Он всего лишь пытается помочь.

- А почему тебя это заботит? - возразил я. - Однажды ты сказала мне, что моя дружба с ним... как это... «неуместна»; ведь ты сказала именно так.

 И я бросился на кровать, отвернувшись от неё... но мама решила действовать на свой страх и риск и дала своё согласие Шону насчёт концерта. Концерт Шона начаться тем же вечером, когда у матери была репетиция её музыкальной группы. Это означало, что я буду дома один, когда за мной заедет Шон. Как ни странно, но я волновался по поводу совместного похода с ним на концерт, и когда он запоздал на три минуты к назначенному сроку, я почти запаниковал. Но вот, он позвонил в дверь, и я встал так, чтобы меня невозможно было увидеть, и не открыл дверь. Он позвонил раз пять, а затем развернулся и медленно ушел. Я видел из окна, как он уезжает на своей машине.

 Теперь уж я не знал, что делать, потому что понимал, что на этот раз я облажался по-настоящему. Мне было ужасно тошно, и мои глаза застили слезы. И все же, я никак не мог понять, почему чувствовал такую злость к человеку, который мне очень нравился. Я открыл дверь и выбежал на улицу, в надежде задержать его, но было уже слишком поздно. Он уехал.
Я медленно вернулся в дом и уселся на ступеньках заднего входа, так, чтобы меня нельзя было заметить с улицы. Несколько горячих слез капнуло на мои штаны, и я просидел там довольно долго, пока мой мозг не закрутился в узел.

- Джарретт, я знаю, что ты очень, очень зол на меня... и у тебя есть на это право. Я просто надеялся, что мы смогли бы поговорить об этом.

 Это был Шон, и стоял он невдалеке позади меня! Уж знаю, как он смог найти меня здесь, на этой стороне дома, и почему он вернулся, но, неожиданно, горячие слезы злости покатились по моему лицу.

- Это все из-за тебя! - кричал мой голос. - Если бы ты был рядом, ничего этого бы не случилось. Почему ты бросил меня, когда  больше всего был нужен?

 И тут во мне закипел гнев. Я подошел к нему и стал молотить его кулаками и ногами, до тех пор, пока вся моя злость не иссякла. А потом я начал бесконтрольно реветь. Он крепко сжал меня, когда я схватил его за руку, и мы оба рухнули на крыльцо в рыданиях.

- О, Джарретт... прости меня, - сказал Шон слабым голосом, - мне никогда не хотелось причинить тебе боль... пожалуйста, прости меня.

 Из-за своих рыданий я не мог ответить ему, а попросту ухватился за него покрепче, чувствуя, как его слезы капают на мою шею.

- Я ничего не мог поделать, - продолжил он дрожащим голосом, - и если бы я вмешался, то получилось бы хуже. Я скучал по тебе... очень.

 Мы пробыли там довольно долго, пока ни одного из нас не осталось слез. В конце концов, мы поднялись на крыльцо и зашли в дом, чтобы умыться.

- Ох, боюсь, что мы пропустили концерт, - сказал Шон после того как мы привели себя в порядок.

- Всё нормально, - ответил я. - Я всё равно не хотел на него идти.

- Как насчёт того, чтобы пойти и перекусить?

- Да... я совсем не против... мне очень этого хочется!

 Шон улыбнулся своей особенной улыбкой, потрепав мне волосы, и я улыбнулся в ответ. Впервые за долгое время я почувствовал по-настоящему клёвое чувство внутри себя, и такое случалось только тогда, когда рядом находился Шон. Но так же быстро, какое-то другое ощущение, зловещее и темное, вторглись в моё тело, и я не понимал, что было тому причиной. И пока мы ехали в его автомобиле по улице, то странное ощущение росло, пока не превратилось в тугой узел.

- Тут будет нормально? - спросил Шон, остановившись у какого-то ресторанчика быстрого питания.

- Да, - ответил я, но это не имело для меня значения, из-за того странного узла в моей груди. Мы получили наш заказ и заняли отдельную кабинку, подальше от людей. В некотором смысле, я был немного голоден, но после нескольких кусков мне вспомнилось то, о чём совсем не хотелось думать. Я ещё раз укусил свой гамбургер, а затем попросту уронил его на поднос перед собой. Одновременно, я выплюнул то, что было у меня во рту, и одинокая слеза медленно скатилась вниз по моей щеке.

- Джарретт... с тобой всё в порядке? - мягко спросил Шон, пытаясь заглянуть в мои глаза, но я попросту отвернулся, когда по моему лицу полились слезы вины и стыда. Всё, о чём  я мог думать, так только о том, как впустил пенис доктора Мольски в свой рот, и о том ощущении грязи, когда его выделения попали в мои внутренности.

- Джарретт, что случилось? - снова мягко спросил Шон, но я только ещё ниже опустил голову и принялся всхлипывать.

- Пожалуйста, ответь мне, Джарретт, - тихо продолжал Шон, наконец-таки заставив меня взглянуть на него. - Я не смогу помочь тебе, если ты не скажешь, что случилось.

 Я заставил себя вырваться из его рук и закрыл лицо руками. А затем я пробормотал ужасные слова:
- Я позволил... Я впустил... его... пенис... в... свой... свой... рот.

 Шон резко вдохнул, и я понял, что он расстроился из-за того, что я только что сказал. Он ничего не ответил, но быстро отодвинув всё от себя, сразу же вывел меня из ресторана. Мы пошли к его машине, где довольно долго  просидели в молчании.

- Джарретт, я понятия не имел... Извини меня... - сказал он наконец почти шепотом, а затем гневно добавил, - мне следовало быть там... я... я только хотел...

Но он так и не смог закончить, и молча просидел еще несколько минут.

- Послушай, Джарретт, - наконец заговорил он, извиняясь за что-то, о чём я понятия не имел. - Я знаю, что был самым настоящим подонком, и надеюсь, ты простишь меня за то, что я не оказался рядом, когда был нужен. А ещё, мне хочется, чтобы ты знал, что, независимо от случившегося, я по-прежнему очень сильно люблю тебя.

 Я взглянул на него и быстро кивнул, понимая, что он не осуждает меня за все те мерзости, которыми я занимался с доктором Мольски. Затем он завел машину и повёз нас в торговый центр, в то время как я вытирал последние свои слёзы рукавом. Мы побродили по торговому центру и остановились, чтобы посмотреть на большой фонтан, расположенный посередине. И пока мы там стояли, я почувствовал необходимость обнять его, что и сделал. Он ничего не сказал, но обнял меня в ответ. Потом он завёл меня в один из магазинов, поблизости от того места, где мы стояли, и купил мне очень классную рубашку, которую я там углядел. После этого мы заскочили в кафешку, чтобы перекусить, поскольку мы не совсем закончили тот первый наш ужин. За столом Шон задал ещё один страшный вопрос.
- А как твои успехи в школе?

- Отстой, - признался я.

- То есть плохо, да?

- Да.

- А ты можешь быть конкретнее? Может, я смогу чем-то помочь?

- Не сможешь... На самом деле, тут не так уж и много вариантов. Даже методист сказал, что мне, возможно, придется посидеть ещё годик в седьмом классе.

Шон сделал глубокий вдох, а затем спросил:
- Так сколько предметов ты провалил?

- Только два, но я едва прошёл по всем остальным.

- Хорошо, как насчёт того, чтобы я сегодня же попросил твою мать, чтобы она позволила мне напрямую поговорить с твоим методистом? Возможно, мы что-нибудь придумаем.

- Не знаю... наверное, это будет пустой тратой времени, - ответил я.

- Ох...  я так понимаю, что для тебя лучше остаться на второй год.

- Ну почему, но...

- Тогда позволь мне поговорить с твоей матерью.

 Должен признаться, мне было довольно стыдно из-за таких дел в школе. Но, в конце концов, я решил, что, по крайней мере, лучше посмотреть, получится ли у Шона что-нибудь сделать. Он поговорил с мамой по этому поводу и, двумя днями позже, отпросился с работы для встречи с моим школьным методистом. Тот нарисовал совсем не радужную картину.

- Послушайте, сэр, я уже говорил, что в данной ситуации лучше, если ребенок останется на второй год.

- Прежде всего, он уже не ребенок, - сказал Шон с лёгким намёком на гнев, - а во-вторых, впереди еще четыре месяца учёбы, за которые он сможет подтянуться. Или вы отказываетесь с ним заниматься?

- Сэр, не в этом дело.

- Тогда, вместо того, чтобы говорить нам, что мы ничего не сможем сделать, скажите, что нужно делать, чтобы выполнить школьные требования.

Казалось, мы по-настоящему достали методиста, и он в течение нескольких минут молчал.
- Джарретт,  сказал он наконец, - ты не сдал два предмета.  Какой из них ты  мог бы пропустить и заняться им позже в летней школе?

-Иностранный язык, - сказал я, - потому что мне не нравится учитель.

 Нахмурившись на мой комментарий, он продолжил:
- Это значит, что ты должен получить проходной балл по истории, и это не будет легким делом, потому что преподаёт её вам мисс Росси. Кроме того, ты должен получить «Б» [Б – «хорошо», 85-94% правильных ответов на тестах] по всем остальным предметам и снова заняться иностранным языком этим летом. Но ничего из этого не получится, если я не увижу какого-нибудь немедленного улучшения, я ясно выразился, молодой человек?

- Да, сэр, - ответил я шёпотом.

- Это касается и вас тоже! - сказал методист, глядя на Шона.

- Семь дней в неделю, без выходных, - ответил Шон.

 И Шон не шутил! Так и было на самом деле, этот человек стал почти психом насчёт этой учёбы. Он появлялся сразу после обеда, и мы занимались три часа подряд... и он требовал, чтобы я занимался уроками с того времени, как приходил домой после школы и до той поры, пока он не приезжал! Не то, чтобы мне не хотелось, чтобы он заезжал, но на третий день всех этих занятий у меня появилось что-то вроде желания отдохнуть. Но, по счастью, к середине следующей недели я был в состоянии заметить кое-какие улучшения, когда учитель математики преподнёс нам сюрприз в виде контрольной. Пока он раздавал тесты, у меня опять появилось  чувство, что я тону, потому что мы по-настоящему ещё и не приступали к математике... или, по крайней мере, я так думал. Во всяком случае, этот тест выглядел нереально легким... слишком легким, по правде говоря. И поэтому я спросил учителя насчёт первой задачи, потому что полагал, что я что-то пропустил. Он посмотрел на мой тест, сказал, что все в порядке, а затем как-то странно на меня взглянул. Десять минут спустя я всё закончил и уставился в окно, а все остальное по-прежнему решали.

- И так, Джарретт, ты уже закончил? - слегка насмешливо спросил учитель.

- Да, сэр.

- И ты проверил свою работу?

- Да, сэр.

- Тогда переверни свой листок.

- Окей.

Через две минуты он вывел меня за пределы класса и стал расспрашивать, у кого я списал.

- Сэр, как я мог у кого-то списать, если я закончил первым?

 Затем он осмотрел мои руки, чтобы увидеть, если там что-нибудь написанное на моих рукавах, и, конечно же, там ничего не оказалось. Поэтому, водворив меня обратно в класс, он задал большую задачу, только на этот раз я должен был решать её на доске. Она оказалась такой же не трудной, и спустя пару минут я вернулся на место. Учитель посмотрел на мою работу на доске, а затем стремительно пронёсся к шкафу и вернулся с тестами за прошлый декабрь. Он потребовал, чтобы я закончил их, пока он будет заниматься другими в классе. Как только я довёл их до конца, он снова бегло их просмотрел.

- Найди меня в конце учебного дня, - буркнул он.

Когда я вернулся к нему в конце дня, он заявил:
- Ты обманщик.

- Но я самостоятельно выполнил тесты, - возразил я.

- Не об этом речь. Я знал, что ты умный парень с того самого дня, как ты пришел в этот класс, но ты это никак не проявлял. Ты хорошо обманывал... ты обманывал себя, не давая поставить себе хорошую оценку.

- Извините, сэр, но прошлой осенью с этим было не так хорошо.

- А сейчас стало лучше?

- Да, сэр.

- Тогда в конце года я не жду от тебя ничего кроме «А» [отлично]. Если ты сделаешь это, то, может быть, некоторые из тех бывших плохих оценок «исчезнут». У нас получится?

- Да, сэр! - взволнованно выпалил я.

 В тот день я практически летел из школы домой и не мог дождаться, когда расскажу об этом Шону. Он хитро улыбнулся мне, а затем хлопнул меня по затылку.

- А ты ещё жаловался на то, что я заставляю тебя заниматься, - заметил он.

 Я по-прежнему много занимался, но это маленькая победа дала мне что-то вроде старта, и довольно скоро я стал получать неплохие оценки. Даже некоторые из моих учителей начали мне слегка помогать... особенно мой учитель по информатики, который оказался совершенно удивительным парнем.
Но одна проблема все-таки оставалась... Мой учитель истории. Мисс Росси, казалось, верила, что историю никак нельзя изменить, и это относится и к плохим оценкам тоже! Сначала она предложила мне заняться «историческим проектом». Ну, а я написал неплохую историю о мальчике, который жил в ту эпоху, которую мы проходили, прочитав множество исторических материалов из интернета. Проект занял пятьдесят страниц, но, когда я закончил его через пару месяцев, она его отвергла! Она сказала, что он слишком короток, и уже слишком поздно, и что «историю нельзя изменить». Я был в бешенстве, и поэтому рванул к методисту. Он вызвал мисс Росси, забрал мой проект и попросту вытурил меня оттуда. Излишне говорить, что я был очень взвинчен случившимся и пожаловался Шону, сразу, как только вернулся домой. Шон сказал мне, что, вероятно, следует потерпеть ещё пару дней или около того. Терпи... терпи моя задница... Я все еще злился, и Шон меня не успокоил!

 Но двумя днями позже меня вызвали в кабинет, где присутствовали директор школы, мой методист и мисс Росси. Я наблюдал, как директор и мой методист голосовали за мой проект, а мисс Росси выступала против.
- Это не справедливо, - жаловалась она.- Вы всегда заставляете меня отступать.

- О, оставьте, Джулия, - высказался директор школы. - Роль непримиримой школьной дамы, на самом-то деле вам совсем не идёт!

И, гневно фыркнув, мисс Росси вышла.

 По-видимому, ни директор школы, ни методист даже не заглядывали в мой проект, но они заставили мисс Росси прочесть его. Когда я получил его обратно, то увидел, что она на всем его протяжении понаписала замечаний красными чернилами, но всё-таки поставила оценку « А++». Так как она не могла принять то, что историю МОЖНО изменить, то они предложили ей обосновать своё мнение... а этот трюк с ней они проделывали неоднократно! Всё это показалось мне немного странным, но кого волнует? Во всяком случае, на следующий день мисс Росси вроде как отомстила мне, заставив меня посреди класса препираться по поводу какого-то исторического события. Тем не менее, я не мог пожаловаться, потому, это была «привилегия», которую она предоставляла, в основном, своим лучшим ученикам. И, кроме того, оценка, которую я только что получил, означала, что я сдал не только историю, но и весь седьмой класс на отлично!

* * *

 Ещё во время всех этих школьных заморочек я решил попробовать вернуть свою дружбу с Крисом и Стеффи, особенно теперь, когда мама была на моей стороне. Это было не так-то просто, потому что ни один из них со мной больше не разговаривал. Поэтому я спросил у Шона, как мне поступить, и он сказал, что они, наверное, поначалу будут сердиться на меня, но он думает, что, в конце концов, переступят через это. И это означало, что первый шаг к друзьям должен сделать я, а затем некоторое время сражаться с их недовольством. Получилось вот что - Крис неплохо отнёсся ко всему этому, хотя и высказал мне не одно язвительное замечание. Стеффи же был по-настоящему зол на меня.
- Что, теперь резко захотелось дружить? - сказал он. - Ты внезапно отвернулся от меня после того, как я делал для тебя только хорошее, ты, кусок дерьма. А теперь, считаю, ты можешь катиться к чёрту.

 Я очень расстроился от сказанного Стеффи, но позже Крис объяснил мне, почему.

- Да, Стеффи вроде как злится на тебя, - сказал Крис. - Я знаю, что он рассказывал тебе о многих личных вещах... то, что он больше никому не рассказывал. Он считал тебя одним из лучших своих друзей, но когда ты перестал с нами общаться - это очень сильно задело его.

- Но я не хотел, чтобы так случилось.

- Боюсь, тебе придётся поискать способ объяснить ему это.

- Как я смогу объяснится с ним, если он не хочет разговаривать со мной?

- Не знаю, приятель, думаю, тебе придётся придумывать это самому.

 И, хотя я пытался быть дружелюбным, Стеффи держал дистанцию. И вот однажды, на уроке английского, Стеффи делил учебник с каким-то другим парнем, только ради того,  чтобы подурачиться. Учитель наорал на него и спросил, где его собственная книга.

- Она у меня в шкафчике, - соврал Стеффи, потому что его учебник был спрятан под его стулом.

- Тогда сходи за ним, - рявкнул на него учитель.

Ну, я-то понял, что он попал в беду, и поэтому, после того, как он вышел из класса, попросился в туалет. Так как учитель совсем не обратил внимания на то, как я уходил, то я захватил собственный учебник и положил его за дверь классной комнаты. Я полагал, что Стеффи сможет подобрать его по пути в класс и избежит таким образом неприятностей. Стеффи захватил учебник на обратном пути и вошел в класс, раздумывая, как ЕГО книга оказалась прямо за дверью. Казалось, что план был успешен... пока учитель не заметил, что у меня тоже нет книги!
- Итак, Джарретт, - ворчливо сказал учитель, - ну, и где твой учебник?

- Я оставил его дома, - солгал я.

- Хорошая попытка. Теперь останешься на два часа после уроков.

 Я увидел, что Стеффи сразу же кинулся смотреть внутреннюю сторону обложки учебника, и его лицо покраснело от злости, когда он понял, что держит в руках мою книгу. В коридоре, после того, как закончился урок, он швырнул учебник мне в спину.
- Эй, мудак, забери свою долбанную книгу назад, - сердито выкрикнул Стеффи и с силой толкнул меня к шкафчикам, выстроившимся вдоль стены. - Когда мне потребуется твоя помощь, я попрошу тебя об этом. И, надеюсь, тебе будет тошно сидеть те два часа!

 Я расстроился, потому что надеялся, что моя попытка оградить его от неприятностей решит проблему между нами, но ничего не получилось. Вместо этого стало ещё хуже, поэтому я ничего не сказал, понимая, что разозлю его ещё больше. А потом я узнал голос, заговоривший откуда-то из-за Стеффи.

- Ну почему ты всегда такой идиот? - объявил Андре. Несмотря на то, что тот был геем, они со Стеффи остались хорошими друзьями, после их небольшой стычки прошлым сентябрём.

- О чём это ты, голубок? - возразил Стеффи.

- Ну, для начала, парень пытается извиниться за прошедшее, а всё, что ты сделал - треснул его о шкафчики. Какое великолепное решение… Вероятно, ты теперь сам сможешь сделать тот реферат по английскому языку.

- Погоди-ка... ты же обещал мне помочь с ним? Что за проблема... у тебя месячные?

- Моя проблема сейчас - это ты! - заявил Андре и ушёл.

- Посмотри, что ты наделал, - сказал Стеффи, пожирая меня взглядом. Судя по всему, он действительно нуждался в помощи Андре, потому что, оставив меня поднимать учебник, он помчался за Андре. Но к середине дня кое-что изменилось.

- Ладно, ладно, - сказал Стеффи, подойдя туда, где я сидел с обедом, - Андре прав... мне не стоило тебя тогда толкать... но так и знай, ты всё-таки настоящий кусок дерьма.

- Да... я знаю... и мне действительно не хочется им быть... но у меня была реально плохая пора.

- Ну, если у тебя плохая пора... друзья должны остаться друзьями.

- Ты прав... извини меня, - прошептал я, и по моей щеке неожиданно сбежала слеза.

- Вот дерьмо, Джарретт, не реви... а то все остальные подумают, что ты странный. Послушай... если хочешь, то приходи сегодня ко мне домой, если сможешь. Я, скорее всего, буду трудиться над тем дурацким рефератом по языку вместе с Андре.

- Я не смогу сегодня. Я наказан!

- Ох, да... извини за это... может быть, я пойду и скажу учителю, что случилось на самом деле.

- Я бы не стал. Он тогда совсем взбесится, и мне придётся больше заниматься.

- А как насчёт ночёвки в домике на дереве в ближайшие выходные?

- Спасибо, приятель, это было бы здорово! - сказал я, радуясь, что Стеффи, в конце концов, решил снова стать мне другом.

* * *

 Ко второй неделе марта,  по большому счёту, ситуация с моими школьными делами стала выправляться. Конечно же, мне по-прежнему требовалось много заниматься, чтобы нагнать, и теперь мой учитель по английскому заставил меня читать какую-то дурацкую пьесу Шекспира. Она называлась «Юлий Цезарь», и была написана каким-то причудливым языком. По крайней мере, книга, которую я прочитал следом, объяснила мне кое-что, так что я наконец-таки узнал, что «Мартовские иды» были 15 марта, в день, когда Цезарю следовало «остерегаться». Во всяком случае, оказалось, что Цезарь был не единственным, кому в этот день следовало осторожничать.

- Эй, мама, - сказал я утром, - помнишь, я приду домой позже, потому что Шон везёт меня в книжный магазин в торговом центре. Мне нужно найти кое-что для моего реферата по истории.

- Только, пожалуйста, на этот раз постарайся вернуться к ужину, - ответила она.

- Окей, без проблем, мне просто нужна одна вещь.

- Ты говорил это в прошлый раз, и пришёл домой с половиной магазина!

 Наверное, стоило посмеяться над собой, потому что я очень любил книжные магазины... Я мог находиться там часами, и, в конечном итоге, набирал целую кучу книг. Но сегодня у меня действительно не было времени, потому что следовало подготовиться к тесту, и Шон собирался помочь мне с этим после обеда. Мать даже пригласила его к нам из-за этого. А ещё я не знал, какое зло кроется в том торговом центре... и что случится со мной!

- Послушай, Джарретт, - сказал Шон. - Мне нужно в туалет. Я вернусь через минуту, и, когда найдёшь то, что нужно, просто подожди меня перед магазином.

 Секундой позже я нашёл нужную книгу и вышел, чтобы подождать Шона. Именно тогда кто-то подошел ко мне сзади, схватил за запястье и с силой потащил прочь.

- Оставь меня в покое, придурок,- заорал я мужчине.

- Я не оставлю тебя наедине с педофилом, - заявил ужасный дядя Кларенс. - ты поедешь со мной, нравится тебе это или нет.

- Я буду кричать, - грозил я.

- Если ты сделаешь это, то я заявлю, что тот ублюдок приставал к ребёнку и его тут же арестуют.

 Я не был уверен, что так не могло случиться, но полагал, что мать сможет навести порядок позже, особенно из-за помощи Шона со школой. Так что я нехотя шел за дядей следом, и он затащил меня в ближайший лифт. Мы оказались в подземном гараже, где было пусто, только несколько автомобилей и совсем безлюдно. В отдалении я увидел машину дяди Кларенса, и именно к ней он меня тащил. Но, как только мы оказались возле его машины, дверь на лестницу распахнулась, и оттуда резко выскочил Шон.

- Джарретт, ты здесь? – закричал он в панике.

- Шон... я тут! - завопил я в ответ.

- Заткнись и садись в машину, - потребовал ужасный дядя Кларенс, но вместо этого я оттолкнул его и рванул к Шону.

- Ты в порядке? - спросил Шон, и он казался довольно встревоженным.

- Да, всё окей... этот придурок заставил меня пойти с ним.

- Убери свои липкие приставучие руки от этого мальчика! - кричал Кларенс, быстро подходя к месту, где мы стояли.

- Встань за мной, - руководил Шон. - Думаю, что твой дядя слегка потерял контроль над собой.

- Ты думаешь, что я себя сейчас не контролирую? - прошипел дядя Кларенс. - Ты ещё ничего не видел, ты, извращенец, сосущий мальчишеские пенисы. Я думаю, что кое-что случится прямо здесь и прямо сейчас!

 Лицо дяди Кларенса тут же приняло уродливое выражение, и я понял, что наверняка будет драка. Я увеличил дистанцию до него, но мне стало очень страшно, потому что Кларенс выглядел крупнее, чем Шон. И, секундой позже, Кларенс три или четыре раза очень сильно двинул Шона. Шону как-то удалось отбиться без серьёзного ущерба для себя, одновременно отступив на несколько шагов.

- Послушайте, право, я на самом деле не хочу драться с вами, - сказал Шон.

- Тебе следовало подумать об этом раньше, чем ты стал приставать к моему племяннику, - шипел Кларенс, наступая на Шона и нанося ещё несколько ударов. И снова Шон только защищался, но на этот раз один удар пришёлся ему в лицо.

- Кларенс, предупреждаю тебя - хватит, перестань, - требовал Шон, только на этот раз он, казалось, довольно сильно разозлился. Но жуткий дядя Кларенс уже был не в состоянии слушать и сразу же набросился на Шона. Этот выпад Шон отбил. Он нанес короткий удар в живот Кларенса, но Кларенс оказался в состоянии ответить ещё одним, последним, по-настоящему сильным ударом. Шон легко блокировал его, одновременно оттолкнув Кларенса сильным толчком в лицо. После чего он крутанул запястье Кларенса в каком-то неестественном направлении, и я услышал противный звук хрустнувшей кости. Кларенс рухнул на цементный пол гаража, корчась от сильной боли. Но теперь Шон был в сильном возбуждении, и я понимал, что ему безумно хочется пнуть рухнувшегося дядю Кларенса. К счастью, рядом стояла урна для мусора, и Шон обрушил свой гнев на неё. Она пролетела несколько метров по гаражу, и на ней образовалась огромная вмятина. Но я был рад, что Шон решил пнуть урну, потому что Кларенс был уже достаточно избит.

- Я позвоню своему адвокату, - простонал Кларенс.

- Звони и тебя арестуют за похищение ребёнка. А это означает как минимум десять лет тюрьмы... Ну, давай, звони своему адвокату, - рявкнул в ответ Шон.

- Как думаешь, нам стоит позвонить доктору? - спросил я.

- Я скажу охранникам на выходе, - ответил Шон. – Но, к чёрту, давай выбираться отсюда. Я больше не могу смотреть на этого лузера.

После чего Шон и я направились к лестнице, но когда мы уже прошли часть пути до неё, я остановился.
- Нет... нет, постой, Шон, я еще не ухожу... Я ещё не сказал своего слова.

 Так что я развернулся и пошел туда, где жуткий дядя Кларенс только-только начал подниматься с пола. Я вытащил свою пипиську и помочился прямиком ему на голову!

- Проклятье... ты, грязное животное, - с отвращением пробормотал Кларенс.

- Это за то, что ты меня бил, - с вызовом произнёс я, - и если я грязное животное, то ты - то, что выходит из грязного ануса животного!

 Это был последний раз, когда я разговаривал с ужасным дядей Кларенсом.

Вернувшись домой, мы с Шоном объяснили маме про случившееся. Она вроде как расстроилась по этому поводу, но, на самом деле, казалось, поняла. Шону всё еще хотелось обратиться в полицию за судебным ордером для защиты из-за того, что Кларенс сделал со мной, но маме хотелось сначала переговорить с Кларенсом. И несколько дней спустя, тот несчастный человек появился в моем доме с гипсом на руке. Он все еще был очень сердит.

- Ты видишь, что этот педофил сделал с моей рукой?

- Но, Кларенс, ты сам без причины ввязался в драку, - заметила мама.

- Ах, так ты считаешь, что для мальчика приемлемо сексуальное насилие?

- Прежде всего, ты не можешь этого знать наверняка и, во-вторых, благодаря Шону, Джарретт избежал возможности остаться на второй год,  у него твердая оценка «Б».

- Ну, может быть, наступит время, когда я возьму дело в свои руки, и департамент по делам семьи заберёт мальчика из этого дома. Очевидно, что ты больше не можешь его воспитывать.

- Кларенс, меня это возмущает, - резко возразила мать. - И если ты не отстанешь от него, я получу в суде ордер на защиту, и за тобой стану следить, чем ты занимаешься. А если уж говорить о насилии, то я видела, что ты сделал с попой мальчика. Возможно, тебе хочется, чтобы я об ЭТОМ доложила в социальную службу. И сейчас я думаю, что понимаю, кто реальный обидчик ребенка... и я не думаю, что это Шон. Кларенс, я считаю, что для тебя настала пора всё это прекратить.

 Я слышал весь разговор из другой комнаты и был очень рад, когда мама защитила нас с Шоном. Но сказанная дядей сказал Кларенсом фраза насчёт того, что меня могут забрать из дома, напугала меня. И, через несколько дней, я проснулся в холодном поту после того, как мне привиделся страшный кошмар об этом. Но, по крайней мере, мне больше не пришлось иметь дело с этим жалким человеком.

 Спустя две недели я стал знать немного больше о мальчиках, совращении и сексе. Оказалось, что в нашей школе подобные вещи изучаются. Для этого мальчиков отделили от девочек и специально подготовленные учителя рассказывали об этом в ходе специальной недельной программы. В моем случае, это были последние уроки дня, а преподавал курс мой учитель информатики. Это было клёво, потому что я считал его великолепным учителем, так же, как и другие мальчики из класса. Мы начали с замечательного обсуждения секса, которое иногда становилось по-настоящему смешным, хотя я многое узнал. Во всяком случае, к концу недели мы начали обсуждать сексуальное домогательство и мальчиков.

- Если он пидор, то зачем ребёнок первым разрешает тому человеку трогать себя? - спросил Алекс с противоположной стороны круга, в котором мы сидели.

- Гей он, или не гей, это не играет никакой роли, - сказал мистер Хэнсон, наш преподаватель информатики. - Многих детей вынуждают на это, но иногда бывает так, что у ребенка имеется потребность в вещах такого рода, а затем это проходит, и потом у него нормальная гетеросексуальная жизнь.

- Ну, тогда это означает, что этот ребенок - полу-педик, - заметил Бен, тогда, как остальные засмеялись, в том числе и учитель.

- Нет, Бен, на самом деле не так... такой ребенок обычно попросту переживает такой период. Когда он удовлетворяет свою потребность, он возвращается назад, в нормальную колею, только и всего.

- Но я не понимаю, как кто-то сможет заставить ребенка заниматься этим гейским дерьмом, - сказал Кельвин.

- Хм, Кельвин, пожалуйста, следи за языком, - предупредил мистер Хенсон, а затем продолжил, - обычно это случается, когда взрослый имеет власть над мальчиком, либо мальчик что-то получает за это.

- Вы имеете в виду, например, копа? - спросил Дени.

- Возможно... или тренера, или врача... иногда даже учителя.

- Эй, мистер Хенсон, - заметил Бен, - а не замышляете ли вы что-то странное против меня?

После того, как все отхихикались, мистер Хэнсон ответил:
- Хм, Бен, я вполне счастлив в браке, и у меня есть ребенок... и ты мне нисколечко не интересен!

На этот раз остроумный комментарий Бена неожиданно привёл к обратному результату, и теперь все стали смеяться над ним!

- Послушайте, - начал мистер Хенсон после того как мы опять успокоились, - если вам, ребята, интересно, то я расскажу вам о двух мужчинах, которых знаю лично, и которые прошли через такого рода вещи.

- Давайте, - сказал Алекс.

- Хорошо, но всё это серьезно, поэтому, пожалуйста, сконцентрируйтесь. Один из мужчин - это мой дядя, и когда ему было восемь лет, к нему начал приставать католический священник. Мой дядя никогда ничего не рассказывал, потому что священник являлся другом семьи и всё время запугивал его. Будучи мальчиком, он чувствовал, что должен заниматься тем, что говорил ему священник, даже если это казалось неправильным. Мой дядя закончил тем, что испортил свою взрослую жизнь, и теперь ненавидит церковь, потому что думает, что все священники педофилы.

- Ещё есть мой друг Джейк. Джейк, вероятно, знает меня лучше, чем кто-либо другой в мире, и однажды он рассказал мне о своем опыте. Да, в его жизни был взрослый мужчина и интимные отношения, но их дружба строилась не на этом. Отец Джейка никогда не уделял много внимания своим детям, и тот мужчина из школы Джейка нашел время, чтобы помочь моему другу пройти через трудные времена. Где-то по пути они сблизились, но мой друг никогда не чувствовал на себя давления. Лично я думаю, что Джейк попустительствовал этому просто ради отношений, которые не мог дать ему его отец. Во всяком случае, он женился и сейчас живет нормальной жизнью. И, насколько я знаю, Джейк и тот человек по-прежнему дружат, но, очевидно, сейчас уже без интима.

- Ну, если оба человека подверглись сексуальному насилию, тогда почему у одного всё окей, а у другого нет? - спросил Эммет.

- Точно не знаю, - ответил мистер Хенсон, - но думаю, что это связано с отношением. В случае с моим дядей, священника мальчик интересовал только с сексуальной стороны. Знакомый Джейка дружил с ним, беспокоился о Джейке и был готов сделать всё для него.

- Но почему кому-то очень хочется заняться подобным дерьмом с ребенком?

- Это хороший вопрос, Эммет. Вот мне бы хотелось знать, почему отец Джейка игнорировал его. Но я знаю, что если бы мы могли найти ответы на подобные вопросы, то мы решили бы множество проблем у множества людей.

 В этот момент раздался звонок и урок, а также и школа на сегодня были закончены, но кое-что в этом обсуждении меня зацепило. Так что я повозился, собирая свои вещи, до тех пор, пока все не вышли, а затем подошел к столу, за которым сидел мистер Хэнсон.

- Священник, о котором вы говорили сегодня... это тот, кого называют педофилом?

- Их обзывают множеством слов, и среди них нет ни одного хорошего, - ответил учитель, - но, да, я бы сказал, что этот термин довольно хорошо его характеризует.

- А что известно о мужчине Джейка? Как вы думаете, то, что там случилось, было плохим?

Учитель, колеблясь, внимательно посмотрел мне в глаза, прежде чем ответить.
- Ты спрашиваешь меня, как учителя... или хочешь знать мое личное мнение?

Теперь настала моя очередь внимательно посмотреть на него, сознавая, что я углубляюсь в опасную тему.
- Это личный вопрос.

Тогда учитель отвернулся и в задумчивости надолго уставился в окно.

- Нет, я не думаю, что это было плохо. Я думаю, что это было необходимо. Джарретт, в твоей жизни есть что-то личное, о чём бы ты хотел поговорить со мной?

- Нет, сэр, совсем нет. Но у меня вообще-то есть еще один вопрос. Вы сказали, что священник был педофилом... А как бы вы назвали человека, который был другом Джейка?

- Я бы назвал его бойлавером.

Глава двадцать третья. ТРИНАДЦАТИЛЕТИЕ

Особенный день...

 Следующая неделя была неделей моего дня рождения, но, должен признаться, что я, по правде говоря, в этом году не обращал на это особого внимания из-за школы, которую мне приходилось нагонять. И всё-таки, для мальчика всегда важна эта дата, момент, когда  он становится подростком, так что, полагаю, я задумывался об этом... как правило, только после того, как выходил из душа. Вытираясь, я разглядывал себя в зеркале и задавался вопросом, как мне могло исполниться почти тринадцать лет. Я знал, что во мне нет и пяти футов росту, да и тело мое, казалось, совсем не изменилось за прошедший год. Конечно же, я стал выше на дюйм или около того, но и только. Большинство моих друзей были больше, чем я, и не только по росту... у них были больше руки и ноги. На уроке физкультуры я даже заметил, что у некоторых мальчиков есть волосы вокруг их пиписек! У меня там не было ни волоска... и выглядело так, что в ближайшее время там ничего не должно появиться.
Но иметь волосы на своём теле было классно. Для большинства мальчиков моего возраста подобное, кажется, являлось главным многообещающим событием в жизни... даже более важным, чем день рождения. Я заметил, что большинство мальчиков из моего класса проверяют друг друга, и  это выглядело забавным. Никому не хотелось признавать, что он подглядывает за другим мальчиком, потому что могли подумать, что он гей, но всем хотелось знать, у кого там волосы уже есть, а у кого нет. И поэтому они украдкой подглядывали друг за другом, когда думали, что никто за ними не наблюдает... и да, полагаю, я делал то же самое! Смешнее всего то, что кое-кому совсем не ХОТЕЛОСЬ иметь там волосы... ну, по крайней мере, пока. Из-за того, что почти ни у кого из моего класса их ещё не было, те ребята, отличившиеся растительностью там... считали волосы самой последней вещью, которую хотелось иметь.
Этим «Нежелание-никаких-волос» обладал и мой друг Крис, и поэтому он по-прежнему не давал им расти вокруг своей пиписьки. Но, со своими светлыми волосиками, он выглядел так, как будто их совсем не имел. Полагаю, что сейчас большинство подумает, что Крис занимался чем-то странным, но он не хотел, чтобы над ним издевались за то, что он так выделяется. И я, по правде говоря, не мог винить его в этом. Я знал, что значит чувствовать себя не таким, как все… это совсем не хорошо. И, хотя я был не самым низкорослым в классе, было ясно, что я обладаю самой маленькой пиписькой... и вот из-за этого было по-настоящему стыдно. У остальных пенис вырос, по крайней мере, до двух или трёх дюймов, но мой отказывался выйти за пределы одного... и мои орешки настойчиво стремились прятаться внутри меня! Да, конечно же, они спускались, когда я был в одежде, и было тепло, но стоило мне остаться без одежды или становилось чуть-чуть прохладнее - они отказывались возвращаться в мошонку. Так что я по-прежнему избегал душа в школе. Да, меня дразнили насчёт этого, но так все-таки было лучше, чем когда тебя дразнят из-за отсутствующих яичек.
Шон, со своей стороны, настаивал на том, что я не должен оставаться без душа после урока физкультуры из-за глупых замечаний других ребят. Он говорил, что детей, делающих столь глупые замечания, вообще не стоит слушать, и что мне не за что стыдиться. И поэтому, на прошлой неделе, я наконец-таки впервые решился принять душ после физкультуры... и прошло не больше тридцати секунд, как какой-то идиот сделал глупое замечание.

- Святое дерьмо, Лу, - сказал тот идиот своему другу, - у Джарретта совсем нет шаров. Неудивительно, что он никогда не принимал душ!

- Это потому что он позволил своему любовнику сжевать их напрочь, - ответил Лу с противной ухмылкой.

Я сразу же почувствовал себя полным лузером... а ведь я ещё даже не дошёл до душа. Но Крис, который собирался идти вместе со мной, немедленно ответил:
- Вот, здорово, Лу... Похоже, ты... э-э... знаешь Джарретта довольно близко. Ты... мальчик-фея, или просто откровенный педик?

- Знаешь, у тебя, должно быть, чертовски большой рот, - возразил Лу.

- Может быть, тебе просто хочется получить? - с вызовом бросил Крис.

 Но, несмотря на то, что Лу был из числа тех, кто обладал волосатыми пиписьками, он быстро отступил, больше ничего не сказав. Крис был явно сильнее... и теперь я не считал душ чем-то плохим. В тот день больше никаких комментариев не последовало, и позже я поблагодарил Крис за то, что он вступился за меня.

- Пожалуйста, но это было не слишком трудно, - ответил Крис. - Лу просто слабак с длинным языком. Однажды он разозлит не того, кого следует, и тогда уж  по-настоящему пожалеет об этом.

 И всё-таки, я все еще слегка стеснялся принимать душ после физкультуры, поэтому старался сделать это так быстро, как только мог, и скорее одевался. Но, выходило, что почти у всех моих ровесников  там тоже не было волос, поэтому я вроде как притерпелся. Шон даже поздравил меня с тем, что мне наконец-таки хватило мужества принять душ с другими ребятами, и теперь я больше не буду чувствовать себя грязным и потным после физкультуры. И, тем не менее, изучив себя за неделю до дня рождения, я стал сомневаться, что моя пиписька когда-нибудь вырастет, или там появятся волосы. Я имел в виду, что у меня в паху были только те мелкие, почти прозрачные волоски, как и на моих руках... а ведь мне почти тринадцать!
Не смотря на значимость того, что я становлюсь подростком, в этом году я не собирался закатывать вечеринку по случаю дня рождения. Во-первых, Весенний концерт музыкальной группы моей матери должен был состояться в субботу, в тот же день, что и мой день рождения. Кроме того, у меня были: сочинение, лабораторная работа по информатике и реферат по истории, и всё это требовалось подготовить до понедельника. И ... о, да, я почти забыл... ещё я должен был позаниматься перед контрольной по математике, и подобрать материал о Юлии Цезаре для урока английского. Сами понимаете, что у меня не было особого настроения для вечеринки!
Я решил наброситься на Цезаря перед уикендом, и, к счастью, мне потребовалась только пара часов в библиотеке для того, чтобы всё закончить. Я уже собирался уходить, когда у меня мелькнула безумная мысль. Я проскользнул к одному из компьютеров, находившихся в задней части библиотеки, чтобы проверить слух, витающий в школе... и вскоре выяснилось, что он оказался правдой. Библиотекари забыли поставить защиту на интернет на тех компьютерах!.. и было ещё кое-что: мне хотелось узнать больше о том, о чём рассказывал мой учитель информатики. Войдя в интернет, я набрал единственное слово в поисковике, и этим словом был «бойлавер»
Моментально на меня вывалилась куча самого дрянного сексуального мусора, но я полагал, что так и будет, и, не обращая на него внимания, вскоре обнаружил один веб-сайт. На нём было множество вещей о мальчиках и сексе, но оттуда я смог перейти в другие, более интересные места. Там оказалось много тем про мальчиков, взрослых... и сексуальные отношения. В конце концов, обнаружив классную, но очень длинную статью, объясняющую, почему мальчики и мужчины занимаются сексом, я сохранил её в текстовом формате, скопировав на диск к моему Юлию Цезарю. Затем я почистил временные файлы интернета, и тихонечко выскользнул из библиотеки. Позже я всё внимательно прочитал.
В пятницу мама собрала для меня небольшой праздничный ужин, но вскоре была вынуждена уехать на генеральную репетицию Весеннего концерта. Для меня это было хорошо, потому что большая вечеринка могла сильно помешать моим школьным заданиям. Но все мои учебные планы пошли коту под хвост, когда я понял, что моя главная тетрадь всё еще была в машине Шона. Я был раздосадован, потому что знал, что его нет дома. Ну, по крайней мере, у меня имелся учебник по математике, и я мог готовиться к контрольной, а впереди был ещё весь уикенд, так как мать решила не брать меня на концерт.
В субботу я позвонил Шону, и он обещал помочь мне с моими заданиями, но он не мог заняться мной раньше второй половины дня. А вот теперь я совсем расстроился, потому что понимал, что никак не смогу успеть до понедельника. А потом стало ещё хуже, потому что когда я поднимался в квартиру Шона, передо мной выскочили четыре физиономии.

- Эй, приятель, с днем рождения, - завопил Стеффи.

- Ну и как это, ощущать себя подростком? - воскликнул Крис.

- Я могу поцеловать юбиляра? – высказал просьбу Андре.

 Последний мальчик ничего не сказал, но улыбнулся, когда мы коснулись ладонями. Это был Кейн, и я был очень рад наконец-таки видеть его снова. А затем вокруг меня снова неожиданно выросли стены.
- Послушайте, я действительно очень рад всем вам, но мне слишком много задано.

- Нет, даже не думай, - сказал Шон из-за меня. - Ребята... Думаю, пришла пора дарить ему подарки!

 На кухонном столе рядом с моей тетрадью лежали все работы, которые мне требовалось сдать в понедельник.

- Йо, Джарретт, - заговорил Стеффи, - мы не знали, что нам делать, и поэтому Шон спёр твой блокнот, чтобы мы могли сделать твою домашнюю работу. Андре и я занялись историей, Крис написал сочинение, потому что уже читал ту книгу, а Кейн позаботился о лабораторной. Мы надеемся, что ты не против, но все мы думаем, что тебе нужно отдохнуть от школы.

 Я, по правде говоря, не знал, что сказать. В некотором смысле, было неловко, что кто-то сделал за меня мою работу, но я был очень рад, что больше не нужно ей заниматься. И, просмотрев задания, я заметил, что все они хорошо потрудились.

- Это невероятно, - прошептал я.

- Тебе понравилось? - спросил Стеффи.

- Конечно!

- Отлично... тогда начинаем вечеринку! - он лукаво усмехнулся.

 Мы поболтались по квартире, а затем минут через десять, с пиццей появился учитель каратэ Кейна, Тимоти. Мы моментально накинулись на неё, не оставив ни крошки. Шон поставил захватывающий научно-фантастический фильм, а затем пришёл черёд торта с тринадцатью свечками. Я задул свечи, но ребята не сразу позволили мне его попробовать. Они тут же набросились на меня, стянув мои брюки и трусы до лодыжек ради того, чтобы шлёпнуть меня тринадцать раз! Я пытался с ними бороться, но это оказалось совершенно бесполезным делом... и я сразу почувствовал, когда пришла очередь Стеффи. Шлепки вышли немного жгучими, но были лучше, чем «поцелуй юбиляра» от Андре! А Шон и Тимоти просто стояли и смеялись. Да, я был смущен, но всё оказалось очень весело. Потом мы сожрали торт, залитый сверху мороженым Rocky Road.
Покончив с едой, Стеффи, не спросясь у Шона, поставил один из своих фильмов. Это был еще один боевик, но только с несколькими сексуальными леди... и с некоторыми... ммм... интересными сценами! Во время скучной части фильма я смог поговорить с Кейном.
- Ну, как дела в школе?

- Полный отстой, - ответил  он. - Это действительно дерьмовая школа, где ничето никого не заботит. Но в следующем году ситуация может измениться.

- Как?

- Потому что в прошлом месяце кучу ребят арестовали за торговлю наркотиками. Поэтому Тимоти уговорил отца, чтобы тот поднял свою задницу и перевёл меня оттуда. Из-за того, что Тимоти рассказал мне, я больше не пойду в ту школу.

- Так на какой школе ты остановишься?

- Пока не знаю. Может быть, пойду в частную, но, по правде говоря, я надеюсь попасть в Junior High, как ты и Стеффи.

- Вот было бы классно! - сказал я, радуясь, что он, в конце концов, может попасть в мою школу.

Фильм Стеффи закончился в половине десятого, а в десять вечера приехал папа Андре, чтобы забрать Андре и Стеффи. Вскоре домой уехали Крис и Кейн, вместе с Тимоти, так что у меня, наконец, появилось время, чтобы поговорить с Шоном.

- Спасибо, Шон... Думаю, что это был мой самый лучший день рождения!

- Твой тринадцатый день рождения таким и должен быть. Но мне пришлось повозиться с тобой.  Пришлось сделать четыре попытки, прежде чем я смог спереть твою тетрадь.

- Но почему ты не дал мне позаниматься в пятницу?

- Ну, я знал, что твоя мать планирует на вечер небольшую вечеринку, вроде как обманку, чтобы ты ничего не ожидал сегодня. Кроме того, не правильно, когда школа полностью управляет твоей жизнью... уикенды - отличная вещь.

- Ты имеешь в виду, что мама знала об этом?

- Конечно, - ответил Шон, - и она была расстроена тем, что концерт пришёлся на тот же день, что и твой день рождения. Так что, когда я предложил устроить сюрприз, она была полностью за. Я просто должен был пообещать сделать побольше фото, только и всего.

- Да... просто не показывай ей те, где меня шлёпают по голой попе, или мы оба снова попадём в беду!

- Верь мне... Не покажу.

Мы убрались и затем я кое о чём полюбопытствовал.

- Шон, помнишь, ты дрался с тем глупым старикашкой Кларенсом?

- Ну, я предпочёл бы об этом забыть, но да, помню, - ответил он. - И... Ты сердишься на меня за то, что я причинил ему боль?

- Ни в коем случае... он, конечно же, заслужил это... и первым начал. Но как получилось, что он ударил тебя раз двадцать раз, но это, кажется, тебя совсем не затронуло?

 - Ну, во-первых, у него были паршивые удары, потому что они были, по правде говоря, настолько слабыми, что не составило труда уклониться. Он всё-таки ударил меня несколько раз, хотя да, меня они не затронули.

- Но когда он отказался остановиться, как ты смог так быстро сломать ему руку? - спросил я.

- Я применил захват запястья, только и всего. Это не так уж и трудно.

- Что значит «захват запястья»?

Шон сделал медленный глубокий вдох и, в конце концов, ответил:
- Это болевой приём борьбы.

- Ты имеешь в виду что-то вроде карате?

- Да... примерно.

- Я не знал, что ты занимаешься каратэ. Почему ты мне никогда не рассказывал?

- Послушай, Джарретт, это было давно... и я действительно не смогу ответить на твой следующий вопрос.

- Откуда ты знаешь, о чём я собираюсь спросить?

- Просто знаю, вот и всё.

- Но я по-прежнему хочу знать.

- Джарретт, у тебя была потрясающая вечеринка, и я не хочу портить тебе день таким рассказом. Почему бы нам не вернуться к этому через недельку?

- Потому что это выводит меня из себя... что заставило тебя бросить каратэ?

- Окей... просто я слишком активно им занимался, и пришло время остановиться. Мне нужно было двигаться дальше, что я и сделал.

Я посмотрел Шону в лицо, и понял намного больше, чем он мне сказал. Потом я вспомнил, о чём  прочитал в статье про «бойлаверов», и быстро восстановил то, что Шон тщательно опустил.

- Другими словами, ты бросил его из-за мальчика, - сказал я, не сводя с него глаз.

- Джарретт, пришло время отвезти тебя домой. Я хочу, чтобы ты знал, что я по-настоящему люблю тебя... больше, чем ты можешь понять. Но тебе, на самом деле, будет гораздо лучше, если ты и я, никогда больше не увидимся.

- Что случилось с тем мальчиком? - спросил я, не обращая внимания на его слова.

- Он был невероятно приятным парнишкой, и вскоре я обнаружил, что тоже нравлюсь ему. Следом я понял, что моё поведение по отношению к нему слегка неуместно. Ничего серьезного, но мы стали дружить. Однажды у меня появилась возможность увидеть его голым в душе, потому что он доверял мне.

- Значит... ты... ты... прикоснулся к нему?

- Да... только на долю секунды. Потом я взял себя в руки и помог ему одеться. Но мы слишком долго пробыли наедине, и возникли толки насчёт того, что там могло ПРОИЗОЙТИ. Поэтому, было бы лучше, если бы я ушёл, что я и сделал.

- Тот мальчик расстроился из-за того, что ты сделал?

- Честно говоря, я не знаю, потому что я больше никогда не разговаривал с ним после этого, но я так не думаю.

- Так в чём проблема?

- Что ты имеешь в виду?

- Если он не расстроился из-за того, что сделал ты, то какое дело другим?

- Потому что взрослый ни в коем случае не должен прикасаться к чужому мальчику.

- Я думал, ты сказал, что хочешь расстаться со мной?

Мои слова, казалось, удивили Шон, потому что он замолчал на пару минут.
- Когда-нибудь это случится, - тихо продолжал он. - Я просто не хочу причинить тебе больше боли, чем уже причинил. Пожалуйста, Джарретт, думаю, что для меня настала пора отвезти тебя домой.

- Но ты не причинял мне боль... ты не такой, как доктор Мольски.

- О, да, - ответил Шон, - откуда ты знаешь? Что заставляет тебя думать, что я не такой как он?

- Потому что я читал об этом, вот почему. И я точно знаю, что ты не такой!

- Да, ясно, - ответил он. - Думаю, вероятно, пожалею о том, что спросил, но кто я такой?

- Ты, - сказал я, не задумываясь, - бойлавер.

Шон снова замолк, и было видно, как на его лице отразились множество эмоций. Потом он поднялся и собрал мои вещи.

- Джарретт, тебе пора..., а то скоро за тобой приедут твои родители.

- Я не чувствую, что пора уходить, и мои родители не будут волноваться, если я останусь.

- Ммм ... Ты никоим образом тут не останешься. Прежде всего, я все еще не думаю, что твоя мать полностью доверяет мне, и, во-вторых, я не могу представить, зачем тебе это.

- Как зачем? Ты же не будешь заниматься сексом... ну... тайно... без моего разрешения.

- Ты так думаешь?

- Я знаю, что это так.

- Окей... скажу тебе вот что, - задумчиво произнёс он спустя мгновение, - как насчёт того, чтобы вернуться домой и подумать над этой маленькой дискуссией, которая состоялась между нами, а затем решить, действительно ли ты считаешь, что будешь рад видеть меня снова. И просто знай, чтобы ты не решил, я по-прежнему буду дорожить временем, когда мы были вместе. Но теперь у меня появилось ощущение, что в не твоих интересах, чтобы ты и я оставались друзьями... по крайней мере, сейчас.

- Ладно, но я не вижу, что может измениться за пару дней.

 Я не позвонил ему через пару дней, как он просил меня, потому что по-прежнему был погружен в подготовку к контрольной. Но затем мне потребовалась помощь, и поэтому я позвонил ему где-то посреди недели.

- Джарретт, я думал, что мы решили, что ты больше не будешь звонить мне.

 Он казался серьёзным, но меня не проведёшь.

- Нет, ты только сказал, что я должен подумать какое-то время. Я подумал об этом, и считаю, что ты сам себя наказываешь. Кроме того, думаю, что ты ещё обещал методисту в школе, что поможешь мне окончить этот учебный год... и, думаю, что мне нужна твоя помощь с историей. Поэтому, думаю, что мне следует приехать к тебе в пятницу вечером, и ты поможешь мне придумать несколько новых идей.

- Ты всё это только что придумал, да? - ответил Шон, но,  могу поклясться, что он посчитал сказанное мной смешным.

- Да, придумал.

- Окей, так в какое время в субботу я смогу тебя забрать?

- За пять часов до начала дня.

- Джарретт, я не позволю тебе остаться здесь на ночь.

- Почему?

- Сам знаешь почему. Увидимся в субботу утром, примерно в десять утра, окей?

- Ладно... ладно, - произнес я слегка разочарованно.

 Он заехал за мной на выходных, и сначала мы пошли в библиотеку. Оттуда он повёз нас обедать, а затем, в его квартире, мы потратили пару часов на доклад по истории. Но прежде, чем он отвез меня домой, я заставил его сделать мне массаж спины... без рубашки. Это было впервые с августа прошлого года, и оказалось потрясающим. И ещё кое-что произошло. Пока он разминал мою спину, мой маленький пенис напрягся в штанах! И у себя в животе я вновь почувствовал те замечательные ощущения. Почему они у меня появились, я не знаю, но ощущения были классными.

 Вспомнилась старая поговорка, которую я впервые услышал от своего деда. Он сказал, что вы должны быть осторожны, когда просите... потому что иногда вы на самом деле можете получить, что просите! Ну вот, именно так и случилось со мной на следующей неделе. Я нашел способ получить то, что, как мне думалось, я хотел... а потом стало очень страшно, когда всё получилось. В следующую пятницу в школе должно было состояться то, что называют «днём подготовки». Это означало, что учителя придут в школу, а дети нет. Мать собиралась поехать с друзьями из музыкальной группы на какой-то мини-концерт. И вот тут... мне в голову пришла блестящая идея.
- Мама, раз уж в пятницу никого не будет дома, может быть, мне поехать к Шону на нескольких дней?

- Джарретт, ты хорошо знаешь, что нельзя навязывать себя в качестве гостя другим людям. Кроме того, разве он будет не на работе?

- Ну, думаю, что он сказал, что собирается воспользоваться несколькими днями отпуска, и хочет, чтобы я помог ему с какой-то программой, которой будет заниматься у себя в квартире.

- Он, конечно же, сильно помог тебе, поэтому, полагаю, теперь твоя очередь помочь ему. Когда он ждёт тебя?

- Думаю, что могу пойти к нему в четверг вечером и вернуться субботу, так будет нормально?

 Ладно... Окей ... я знаю, что это выглядит, как будто я лгал моей матери, но в ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ это не совсем так. Правда, что Шон собирался воспользоваться несколькими днями отпуска... хотя и не планировал брать их в ЭТУ пятницу. Что касается ПРОГРАММЫ... Ну, я думаю, что она могла быть мной! И если бы меня там не было, как он смог бы работать над своей... ммм... программой? Теперь, все, что мне требовалось, так это заставить Шона согласиться на это!

- Шон, как думаешь, ты смог бы забрать меня в пятницу, потому что я буду дома один, и мне будет совсем скучно?

- Почему бы тебе не поболтаться с друзьями?

- С удовольствием, но Стеффи собирается к своему дедушке, а у Криса понаехала куча родственников в гости.

- Из чего я понимаю, что я третий твой выбор?

- Шон, я совсем не это имел в виду.

- Я знаю, просто дразню тебя. Позвольте мне угадать... ты хочешь приехать в четверг вечером?

- Если ты не против.

- Ты уверен, что в действительности хочешь этого?

- Да... почему нет?

 Когда я повесил трубку, я был по-настоящему счастлив, что всё так разрешилось. Я действительно получил то, о чём просил. Но спустя час или больше, внутри меня объявилось какое-то чудное чувство. Я не могу сказать, что оно было плохим, только оно заставило меня нервничать и стало немного страшно. С приближением уикенда, я заметил, как то тревожно чувство окрепло. Что-то должно было произойти в доме у Шона, но я не знал, что именно... и это заставляло меня нервничать. Я даже стал подумывать о том, чтобы не идти к нему, но понимал, что пожалею об этом, если НЕ пойду.

 Шон объявился около семи вечера в четверг, и, казалось, что он, также как и я, немного нервничает. Он коротко переговорил с мамой, а затем мы вдвоём вышли из дома и сели в его машину.

- Джарретт, я все еще не уверен, что тебе следует ехать ко мне, - произнёс он перед тем, как запустить двигатель.

- Разве мама не подумает, что это странно, если я не поеду сейчас с тобой?

- Может быть... но…

 Шон не закончил, но погладил меня по колену. Он завел машину и поехал, а я просто глазел в окно. Волна возбуждения прошла через мое тело, и мой пенис вырос и неудобно напрягся в моих трусах.

Крутая штуковина...

 Мы очень мало разговаривали во время этой поездки до его квартиры, и мой живот продолжал делать какие-то возбуждающие маленькие сальто. Когда я вышел из машины, мой торчащий маленький пенис оказался в неудобном месте, и я попытался поправить его, но так, чтобы этого не заметил Шон. Но он, кажется, следил за каждым моим движением, и поймал меня на том, что я трогаю себя, и я почувствовал себя немного неловко, хотя он ничего и не сказал. Оказавшись в своей квартире, Шон закрыл... и сразу же запер дверь.

- Джарретт, я собираюсь принять душ, и хочу, чтобы ты тоже. Ты можешь раздеться сейчас, чтобы быть готовым, когда я всё устрою.

 Я ничего не сказал в ответ, только начал делать то, о чём он меня попросил. Сначала я снял куртку и положил её на диван. Затем Шон сел на диван и расстегнул ремень на моих джинсах. Я аккуратно вытащил рубашку из джинсов и потянул ее над своей головой. Шон стянул рубашку по моим рукам и сложил её. Нагнулся и развязал шнурки на обоих моих кроссовках. Он схватился за левую ногу, одним движением стянув кроссовок и носок. Незамедлительно последовала очередь и правой ноги.

- Снимай штаны, - произнёс он.

 Я расстегнул на них пуговицу, а Шон спустил молнию. После чего просто смотрел, как я сначала спускаю джинсы, а затем стаскиваю их с каждой ноги. Приняв от меня штаны, он тоже сложил их, под конец, поместив мою рубашку поверх джинсов.

- Мне сейчас снимать трусы?

- Нет, если тебе этого не хочется.

 Так что я уселся на диване в одних трусах. Я был очень рад, что он не заставил меня их снять, потому что я бы почувствовал себя не важно, позволив ему увидеть мой торчащий пенис. Я не знаю, почему у меня было такое чувство, но я его ощущал.
Я, конечно же, вполглаза посмотрел телевизор, пока Шон принимал душ, и мой пенис, в конце концов, снова опустился, так что я стал меньше нервничать. Но как только Шон открыл дверь ванной, мой член быстро вскочил. Мой желудок опять нервно сжался, потому что я понимал - Шон собирается раздеть меня догола, и теперь уж точно  увидит мой вставший пенис.

- Джарретт, пожалуйста, твоя очередь принимать душ.

 В ванной я обнаружил Шона, переодевшегося в шорты и футболку. Он сидел на закрытом сиденье унитаза, откуда для него было легче открывать воду в ванну.

- Теперь тут довольно тепло, так что, если захочешь, можешь принять ванну.

- Окей.
И я быстро стянул трусы, пытаясь забраться в ванну так, чтобы он не увидел мой пенис... но он остановил меня, прежде чем я смог это сделать.

- Джарретт, я хочу, чтобы ты сначала постоял здесь.

- Зачем... просто дай мне забраться в ванну, - мягко возразил я.

- Потому что я хочу кое-что проверить на тебе, вот и все, - пробормотал он.

И я подошёл к нему, держа руки так, чтобы скрыть мой пенис.

- Пожалуйста, развернись.

 Повернувшись к нему спиной, я почувствовал, как он слегка касается и щекочет меня в разных местах на всем протяжении моей спины.

- А теперь наклонись вперёд, - сказал он.

После чего возложил руки на мой зад и раздвинул его пошире.

- Что ты делаешь? - спросил я, немного нервничая.

- Просто проверяю твоё тело.

 Мне было совершенно неловко... но в то же время я почувствовал, как мой пенис напрягается в каком-то странном возбуждении, которого я не понимал.

- Окей, а теперь, пожалуйста, поднимайся и разворачивайся.

 Но теперь, когда мой член торчал вверх, я почувствовал себя очень неловко... поэтому повернулся, убедившись, что прикрыт руками.

- Джарретт, пожалуйста, заложи руки за спину.

 Я пару секунд колебался, а затем медленно убрал руки, прятавшие мой пенис. Смущение, стыд и странное волнение одновременно и целиком затопили мой мозг. Мне было неловко от того, что он смотрит так на мой полностью вставший пенис, и стыдно, что тот выглядит не самым приличным образом. А ещё, меня необыкновенно возбуждало то, как он заинтересовался,  глядя на самую интимную часть моего тела.

- Почему у тебя пенис стоит? - спросил он.

- Не знаю.

- Ты знаешь, мальчиков со вставшими пенисами наказывают.

- Почему?

- Просто потому, что так положено, - нежно сказал он, разворачивая и обнимая меня сзади.

- Так что ты собираешься со мной делать? - осторожно спросил я.

- Не знаю, - продолжил он чуть поддразнивающим голосом, - но мне, возможно, придется... ммм... ПЫТАТЬ тебя... тут.

 Рука Шона, коснувшаяся моей интимной области, и его слова мгновенно вызвали новую волну испуга, стремительно пронёсшегося по моему телу, и заставившего мой пенис нервно дёрнуться. Теперь-то я знал, что он никогда не причинит мне настоящую боль, но то, что он задумал, то, что он собирался делать с моими сексуальными органами...  это заставило мои внутренности возбуждённо дёрнуться.
Шон помог мне залезть в ванну, и мы молчали в течение последующих нескольких минут, пока вокруг меня набиралась вода. Я сидел, держа колени у своей груди, потому что еще не был уверен, нужно ли мне выставлять напоказ мою тайную область. Но Шон, сидя на краю ванны, взялся обеими руками и осторожно раздвинул мои колени. Затем он положил свою руку прямиком на мой маленький торчащий пенис и яички. Я, нервничая, взглянул на него.

- Всё хорошо, Джарретт... просто расслабься, - тихо произнёс он, нежно массируют эту область.

 Моя нервозность медленно начал исчезать, поскольку я почувствовал тепло его руки, охватывающей мои самые чувствительные органы. Я продолжал смотреть на него, когда он касался меня, и я начал кое-что понимать. Возможно, что я не был ни симпатичным... ни сильным или большим... но я знал, что нравлюсь Шону любым... и... и было классно позволять ему прикасаться ко мне... там.

 Шон продолжал несколько долгих минут осторожно тянуть и сжимать оба моих яичка и пенис. Нервозность довольно скоро покинула моё тело, так что я позволил своим ногам скользнуть от себя, и вытянул их на всю длину в ванне. Вскоре Шон перестал трогать меня и взялся за мыло. Он аккуратно перемещал мыло по груди и вниз, на живот. Он слегка коснулся им моей мошонки, а затем опустился к моим ногам. Другой рукой он растирал моё тело, где из-за мыла появилось много пены. И тут мне в голову пришла забавная мысль.

- Должен сказать, что эта «мыльная пытка» - довольно сильная вещь, - заметил я со смешком.

- Осторожнее… или я сделаю с тобой что-нибудь по-настоящему.

- Например?

- Ну, может быть, положу кубик льда на твою пипиську, - ответил он.

- Ты не станешь!

Шон сходил за кубиком.
- Ну, готов для пытки?

- Ты не поступишь так со мной, правда?

- Поступлю... почему нет?

 В некотором смысле, мне было немного любопытно, как это будет чувствоваться, так что я сунул руки под себя, чтобы подготовиться. Шон медленно протащил кубик по моей мошонке, а затем по возбужденному члену.

- Aааххх... на самом деле, холодно, - прошептал я, слегка извиваясь, но Шон продержал кубик в моей чувствительной области до тех пор, пока он не растаял!

- О, приятель... это было сильно, - негромко воскликнул я после того, как кубик исчез.

- Будь уважительнее, или мне, наверное, придется принести ещё один кубик.

- Ну, давай... увидишь, что мне все равно, - ответил я, и секунду спустя обнаружил, что корчусь от второго кубика!

 Когда лед растаял, Шон снова принялся намыливать моё тело. Он обмыл мои сексуальные органы, а затем вновь намылил меня там, но теперь стал очень интересоваться моими яичками. Положив пальцы на мою мошонку, он заставил мои яички скользить между его пальцами, пока он внимательно изучал каждый из них. Он сильно сжимал пальцами каждое из яичек, до тех пор, пока оно не выскальзывало из его рук. И через некоторое время это стало болезненным, заставляя меня не раз вздрагивать от боли. Но тогда он останавливался, и, нежно касаясь моего члена, растирал живот, чтобы боль ушла. После того, как я успокаивался, он снова возвращался к моим яичкам, сжимая их до тех пор, пока я не начинал чувствовать боль. Тем не менее, я не хотелось его останавливать, и заметил, что мой пенис всё это время возбуждённо торчал.
В конце концов, Шон втолкнул мои яички наверх, в живот и начал играться с пустой мошонкой. Он даже заставил меня расположить пальцы по бокам моего пениса, чтобы убедиться, что они остаются там, а сам что-то делал странное с моей мошонкой. Все бы ничего, но она стала ярко-красной. И я был очень рад, что там не было моих яичек, когда он с ней занимался!
Мы немного сказали друг другу за все то время, пока он игрался, кроме моментов, когда он проверял, что со мной всё в порядке. Но, спустя время, мы начали понемногу разговаривать о разных вещах, и ему захотелось узнать, какие ощущения вызывает то, что он делает. Мы закончили играть маленькой забавой, когда он писал что-то на моём животе, а я должен был, не глядя догадаться, что именно. Когда это начало получаться слишком легко, он втолкнул мои яички обратно в живот, и писал на моей мошонке. Стало намного сложнее, потому что она была слишком маленькой. Наконец, мне надоело сидеть мокрым, и вода в ванне стала слишком холодной, чтобы быть комфортной. И Шон заставил меня подняться и постоять под согревающим душем. Затем он вытер меня, и мы вышли из ванной.
Я решил надеть пижаму, но она находилась в сумке с моими вещами, которая осталась в автомобиле Шона. Конечно же, в планы Шона не входило позволить мне одеться... мне тоже этого не особо хотелось.  Я имею в виду, что мой пенис был каким-то слишком чувствительным и раздражался одеждой, даже если и не был до такой степени напряжённым, как тогда. И когда Шон растянул меня на кухонном столе, чтобы присыпать меня той детской присыпкой, мой член опять быстро напрягся. Как обычно, он начал со спины и приберёг мою сексуальную область напоследок. Но из-за того, что ему нравилось трогать меня там, он занимался моей интимной областью намного дольше. Казалось, что на этот раз вставшему маленькому пенису действительно понравилось присыпка!
Потом мы с Шоном немного посмотрели телевизор; я был закутан в одеяло, и всё это время его руки находились на моём теле. Он продолжал легонько щекотать меня под одеялом, и это заставляло мой пенис пребывать в напряжении. Где-то около полуночи, Шон и я были готовы ко сну. Он отнес меня голым в спальню и положил на кровать. Потушив все огни, кроме одного, синего, по-настоящему классного, он устроился рядом со мной. Но ни один из нас не мог заснуть, и Шон продолжал нежно щекотать меня под одеялом. Это было незадолго до того, как Шон и я оттолкнули одеяло до моих лодыжек, так что я вновь оказался перед ним совершенно голым.
И он начал трогать меня... везде!
Попросту очень трудно вспомнить все способы, которыми он щекотал меня, а ещё, казалось, я постоянно был накрыт возбуждающим ознобом. Он трогал повсюду, хотя заставил меня повернуться к нему, чтобы он мог пощекотать мой зад, и между ног. Сначала мне не хотелось этого делать, потому что я, по правде говоря, желал, чтобы он занимался только моей пиписькой, но он настаивал... и я был поражен тем, какие это вызвало ощущения!

- Эта щекотка так нравится, - прошептал я, когда мой пенис выгнулся в возбуждении.
Шон ничего не сказал в ответ, а только продолжил щекотать...

Ровно в 3:33 утра... Я знаю точно, потому что посмотрел на часы у кровати... Шон тихонько сказал:
- Джарретт, вероятно, пора тебе немного поспать.

- Но я не устал, - прошептал я в ответ.

- Мне продолжать тебя щекотать?

- Да.

- Ты уверен, что не станешь возражать, если я прикоснусь к тебе здесь? - произнёс он, положив руку на мою пипиську.

- Это единственное место, где мне очень ХОЧЕТСЯ, чтобы ты трогал меня, - ответил я приглушённо.

 И я еще раз получил то, что просил... но это, в конце концов, довело меня до умопомрачения. Я не могу объяснить, но внутри себя я стал ощущать что-то необычное... великолепное, но странное... только в тот момент, когда Шон щекотал мой пенис больше, мою мошонку. Я чувствовал, как дёргаются и сокращаются мои мышцы, когда он нежно дотрагивается до моей интимной области. Забавное сравнение: то БЫЛА «пытка», которая приносила приятные ощущения! Затем, по прошествии пары часов, Шон сказал мне что-то, не имевшее никакого смысла.
- Джарретт, если я продолжу, ты, вероятно, закончишь эякуляцией.

- Я не знаю, что это.

 Шон больше ничего не произнёс, поняв, что я ничего не понял из сказанного им. Но теперь его прикосновения изменились, и он принялся нежно, но твердо поглаживать только мой пенис между кончиком указательного и большого пальцев. Все, что я мог делать, так только  беспомощно смотреть вниз на мой крохотный пенис, пока Шон аккуратно его массировал. Теперь внутри меня происходили какие-то необычайно сумасшедшие вещи, и я почувствовал, как все мои мышцы напряглись. Всё это было неплохо, но я по-прежнему не понимал, из-за чего это.
И, наконец, какое-то невероятное, фантастическое ощущение охватило моё тело... тотчас мне стало невероятно радостно оттого, что Шон проделал всё это со мной... и я почувствовал себя внутри так хорошо, особенно там, где пенис. Но, спустя мгновение, я почувствовал себя немного неловко. Но Шон, казалось, прочёл мои мысли, потому он подтянул одеяло и крепко растер мою спину и плечи.

- У тебя всё нормально, Джарретт?

- Да... просто мне сейчас хочется спать.

- Это круто... но я просто хочу, чтобы ты знал - ты невероятно классный парень!

 Я слишком устал, чтобы отвечать ему, поэтому всего лишь прижался к его телу. Но больше ничего не услышал и не узнал, потому что провалился в сон.

 Я проснулся уже за полдень, и даже тогда было трудно вытягивать себя из постели. Шон уже встал и я услышал, как он занимается чем-то на кухне, когда уселся на краю кровати. Внутри моего тела перемешалось множество ощущений по поводу того, чем Шон и я занимались этой ночью. Я попросту не знал, было ли правильным заниматься этими вещами, хотя они стали причиной великолепных ощущений, которых у меня никогда в жизни не было. Но все это выглядело слишком запутанным, чтобы выяснять прямо сейчас, и, кроме того, я был слегка голоден. Моя одежда не обнаружилась, но с прошлой ночи на диване всё ещё валялось одеяло, и это было достаточно неплохо. Так что я закутался в него и присоединился к Шону на кухне.

- Как дела этим утром? - спросил Шон, обнимая меня сзади, как он всегда это делал.

- Прекрасно... просто немножко голоден.

- Надеюсь, я не слишком беспокоил тебя прошлой ночью?

- Совсем нет... Полагаю, что всё было клёво.

- Что означает это «полагаю»?

- Я имел в виду, что всё было хорошо и всё такое... Я просто не знаю, следовало нам этим заниматься, вот и все.

- Ну, весь вопрос не в том, следовало ли тебе этим заниматься, а в том, ХОТЕЛ ли ты этого.

- Но почему стало... так... так стыдно в конце?

- Демонстрация сильных чувств, особенно в первый раз, почти всегда создаёт небольшую неловкость. И ночи, вроде прошлой, выявляют такие чувства. Для меня просто честь, что ты решил поделиться ими со мной.

- Почему бы и нет? Ты мой самый любимый человек.

- Джарретт, - произнёс он, обнимая меня, - я очень сильно тебя люблю.

- И я тоже тебя люблю.

 Шон сделал мне короткий массаж спины, и то супер клёвое теплое чувство вроде как взорвалось внутри меня. И хотя он остановился через несколько минут, чтобы приготовить мне завтрак, то теплое чувство попросту продолжало взрываться.
После того, как я помог Шону убраться на кухне, я пошел поиграть на его компьютере и внести записи в свой журнал. Я закончил с компьютером через час и нашёл Шона читающим книгу в мягком кресле. И я решил вскарабкаться рядом с ним, позволив одеялу, которым до сих пор был обёрнут, спуститься на пол. Шон перестал читать и принялся вместо этого щекотать мне спину. Мой пенис мгновенно вскочил.

- Шон, - тихо прошептал я ему в ухо, - ты собираешься проделать эту самую экакуляту со мной снова?

Он подтащил меня ближе и прошептал:
- Это эякуляция, и да, но ТОЛЬКО, если тебе на самом деле хочется этого.

- Это зависит от тебя, - сказал я, все еще шепотом, - но если ты чувствуешь, что тебя нравится это делать, тогда окей.

 Шон подтащил меня ближе, продолжая щекотать мою спину, но я довольно долго оставался к нему боком, пряча свой пенис. Я имею в виду, что мне действительно хотелось, чтобы он трогал меня там, но в то же время, я все еще слегка смущался показывать свой пенис, когда он вставал. Через несколько минут он помассировал мой зад и добрался до области между моих ног, где мог поиграться с моими яичками. Это оказалось очень классным. Наконец, он перевернул меня на спину, раздвинув мои колени друг от друга. Я быстро взглянул на него, и он ответил мне улыбкой, что «всё окей». Так что я расслабился и позволил ему прикоснуться ко мне там.
Шон осторожно погладил мою мошонку, и она быстро съёжилась, плотно прижавшись к телу, и по моему животу пару раз пробежали мурашки. Наблюдая за тем, что он со мной делает, я заметил, что мой пенис встал. Ощущения внутри меня были удивительными... было очень забавно разрешать ему проделывать со мной такое!
Но тут Шон решил преподнести мне небольшой сюрприз. Он вдруг поднял руку и сильно хлопнул меня между моими раскрытыми ногами, попав прямиком по мошонке! Я, конечно, подскочил, но слишком поздно, потому что его рука уже издала звук хлопка по моей мошонке. Хотя больно не было... мои яички, как обычно, исчезли в моём животе, и Шон попросту играл со мной. Я откинулся на спину, но раньше заехал ему локтем по ребрам! Он притворился, что стонет, а затем опять принялся меня щекотать.
Я полагаю, мы оставались в этом кресле, может быть, пару часов, и он прикасался ко мне всевозможными интересными способами. И тогда, под конец, Шон сделал так, что то невероятное фантастическое ощущение повторилось, и я почувствовал, как напрягается каждый мускул в моем теле. Это было великолепно. И на этот раз я вроде как знал, чего ожидать, так что уже не было так неловко. После этого Шон заставил меня вздремнуть, потому что я опять почувствовал сонливость.
Когда я проснулся ближе к вечеру, я не сразу встал с постели Шона. Мне просто хотелось немного подумать обо всём. Я имею в виду, что думал о том, что было немного странно разрешать Шону проделать такую вещь между моих ног, но я не могу сказать, что меня это как-нибудь встревожило. На самом деле мне показалось это довольно забавным, и я понимал, что ему тоже нравится проделывать со мной все эти сексуальные штучки. Но ещё я понимал, что это не единственное, что Шону нравится во мне. Я о том, что он всегда интересовался всем, что я делаю... и он настаивал, чтобы я выполнял свои обязанности... то, что мой отец делал крайне редко.
- Хорош, давай уж, поднимайся, наконец, - произнёс Шон, прерывая мои размышления.

- Я уже не сплю некоторое время, - ответил я, - ... просто ещё не был готов вставать.

 Шон сел рядом со мной на кровать, а его рука нашла мои яички под простыней. Поэтому я оттолкнул её с себя, чтобы ему было проще их массировать. На этот раз я не чувствовал никакого смущения, когда мой член вскочил прямо перед ним.

- Реально классные ощущения, - сказал я тихо.

- Да ну? - негромко ответил Шон.

- Да... так и есть.

 Он трогал мои орешки еще несколько минут, а затем спросил, хочу ли я чего-нибудь поесть и поиграть в боулинг. Я сказал «да» и как-то сразу, словно из ниоткуда, появилась моя одежда. Вернувшись после всего этого в квартиру, мы вдвоём по-быстрому приняли вместе душ. Он оделся после душа, хотя ему хотелось, чтобы я оставался голым. Поэтому я так и поступил, решив, что он снова собирается проделать со мной те штучки, но вместо этого он принялся заниматься какими-то глупыми бумагами. Мне стало слегка досадно, потому что... ну... думаю, мне просто хотелось ту самую экакуляту. Поэтому, ожидаючи его, я пошел к компьютеру и наконец-таки закончил записи обо всем, что он и я делали со вчерашнего дня,  в результате чего мой журнал дошёл почти до настоящего времени.
Во всяком случае, теперь там написано, как Шон закончил со своими дурацкими бумагами. Может быть, он наконец-таки подойдёт и обратит на меня внимание. Конечно, даже если он это сделает, думаю, что я попросту буду некоторое время игнорировать его так, как он игнорировал меня. И вот теперь он находится со мной в комнате, и он стоит за стулом, читая то, что я печатаю. Он начинает щекотать мою шею... нет... теперь это моя спина. Это по-настоящему классно, но я до сих пор делаю недовольный вид, и не обращаю на него внимания. Его руки спускаются по мне всё ниже и оацй0уе \ каупф это он просто ткнул меня в ребра. Теперь он слегка касается низа моего живота... по мне пробегает дрожь... и трогает мой живот йгшммммммммммммер... и... о, нет... мой пенис опять встааааааааааааает... Я думаю, не все мои части игнорируют его!!!!!!!!!!

AAAAAAAAHHHHHHHHHHHH... он как будто чешет мой пенис...... это таааааааааааак раздражает.......... теперь он вроде как прижал его и играется с ним........... думаю, теперь, когда он покончил со своими глупыми бумагами, он захочет экакулятировать меня...... он говорит, почему бы и нет?... но нужно исправить слово....

ЭЭЭЭЭЭЭЭЭ-AAAAAAAAAAAAAAAAAKKK-УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ--ЛЛЛЛЛЛЛЛЛЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦИИИ

...... а как насчет того, что меня это не волнует......... мне нравится, моё слово ллууууучшшшшшшшшшшшшшшше... так что... и, возможно, я не хочу, чтобы ты трогггггггггалллл меня междуууууууууууууууууууу ногами прямо ттаааааааааааааааааммм............ ну и что, что мой пппппппппппппппппппппппееееееееееееееееееееенннннннннииииииссссссссс вввввввввввввввсссссссссстттттттттттттттааааааааааааалллллл... Я просто ббббббббббббббууууду тебяяяяяя игнорррррррррррррррриировввввать поо лллллллллллююююююююююбоммммммммммммммммммммммууууууууууууууууу...

лвоыфс хйцуКЕРКхэЩРШП
Г

йУ          укуцщшхк

ББББББОООООООООООЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЕЕЕЕЕ ШШШШШШШШШШООООООННННН ЭЭЭЭЭЭЭЭЭТТТТТТТТТТТЬОООООО ЩЩЩЕКККККККККККККККККОТНОО!!!

.......ох не......не....... нет......... он добрался до моих орешков........и ........рруэы...... дддддделаетттт с ниммммммммммммми тооооооо....

.... ФФФФФФФФФФФФФФФФФФФФФФФФГГГГГГГГГГГГГГГГГГПППППППППППППРРРРР... это НЕВОЗМОЖНО... эээээээттттоо нннннннннннннннннеееееееелбззззззззззя тттттттттттерпеетттттттть..............

О, люди, мистер комп............. мне пора.................. увидимся!!!!!!!! !!!!!!!!!!!

эпилог первой части: ЭТИ СВЕТЛЫЕ ВОЛОСИКИ

 Полагаю, что только спустя пару недель я смог записать что-нибудь в этот свой компьютерный файл. Тут нет особых причин... Просто я был занят другими вещами... и там не было ничего, о чём стоило писать. Так что я подумал, что стоит закончить эту часть моего рассказа на этом, и, возможно, начать совершенно новую часть о том, что классного случилось в восьмом классе. Но только ради того, чтобы вы были в курсе, я собираюсь сделать несколько последних заметок.

 Школа окончилась, наступило лето... и да ... я закончил седьмой класс. Вчера я получил свой итоговый табель, и мои оценки оказались довольно хорошими: «А» по математике и информатике, «Б» - по английскому, и что удивительно – «Б+» по истории. Хотя мне по-прежнему предстоит заниматься иностранным языком в летней школе, мама по-настоящему горда тем, как я смог улучшить учёбу... конечно же, с помощью Шона. Летняя школа, вероятно, будет отстоем, но мама позволяет мне оставаться у Шона, и я могу ходить в свою собственную школу... по-моему, это круто. Шон пообещал сделать множество прикольных вещей после школы и говорит, что я могу привести всех своих друзей. Он даже пообещал взять меня в поход на неделю после того, как закончится школа... Я не могу этого дождаться!
Ах, да... если вам хочется знать... Шон по-прежнему делают ту экакуляту для меня. Конечно, я знаю, что это слово «эякулят», но меня это совсем не волнует. Он говорил мне исправленные слова, называющее то, что происходит со мной, но, думаю, что они звучат глупо, поэтому я пользуюсь своим собственным словом. Кроме того, я в любом случае не могу эякулировать, потому что, как объяснил мне Шон... мое тело ещё не готово. И я этому рад, потому что считаю то белое вещество немного грязным. Я до сих пор не разу не вызывал у себя экакуляту, потому что это делает Шон. Я имею в виду, что это не выглядит так, чтобы было слишком сложно повторить, но Шон сказал сейчас, что, вероятно, будет лучше, если он станет заботиться об этом. Я думаю, что он боится, что я причиню себе боль или что-то такое, но раз уж ему так хочется, пусть делает. Кроме того, когда он делает это, то у меня возникают великолепные ощущения, так почему бы мне не разрешать ему? И ещё, думаю, что всё это по-настоящему личное, действия и ощущения от них, поэтому Шон - единственный, кому дозволяется делать это или смотреть на это. Я имел в виду, я не рассказываю об этом даже своим друзьям, потому что считаю это совершенно личным делом.
Есть ещё одна причина - я думаю, что это странно. Кажется, всех всегда волнуют дети и секс. Раз ребенок занимается сексуальными вещами, то люди сразу же думают, что это плохо. И если он решит заниматься этим с кем-то постарше, люди полагают, что это значит, что к нему пристают. Теперь-то я знаю, что когда пристают - это совершенно отвратительно... и приносит боль... потому что так случилось со мной. Но я знаю кое-что ещё... заниматься личными вещами с кем-нибудь постарше не всегда означает, что произойдёт плохое. Конечно, Шон делает что-то интимное мне, потому что я могу доверять ему, и тут нет ничего странного. Честно говоря, я думаю, что вроде как занимаюсь и такими вещами тоже. Но, кроме них есть кое-что ещё. Шон ведь помогает мне с учёбой, учит меня многому, и показывает мне то, что я никогда не смог увидеть каким-нибудь другим способом. И когда мы занимаемся этим, я чувствую, что могу говорить с ним обо всех своих делах. На самом деле, я думаю, что он мне больше отец, чем мой настоящий отец. Так почему я не могу позволить ему прикасаться к себе наедине? Кроме того, это не должно кого-то касаться, или быть чьим-то делом... кроме меня. Ну а... некоторые вещи, полагаю, я просто никогда не пойму.

И ПОСЛЕДНЕЕ ЗАМЕЧАНИЕ: Будучи ещё недописанной, вторая часть продолжает подробный рассказ об отношениях Джарретта с его взрослым другом... включая в себя детали некоторых наиболее важных событий в их жизни. Если кто-либо из неравнодушных читателей данного повествования захочет увидеть эту часть завершенной, и узнать больше об эволюции этого мальчика, пожалуйста, поделитесь своими чувствами с автором по адресу:
mirrorprint@nym.alias.net

страница 1 2 3 4 5

© COPYRIGHT 2014-2015 ALL RIGHT RESERVED BL-LIT