Дима-Мышонок и Миша-Урод

  

  Как-то в августе позвонил Сева и предложил встретиться. Я приехал и увидел рядом с Севой двоих пацанов. Они представились Мишей и Димой. Как выяснилось, ровесники, даже одноклассники из подмосковного города Егорьевск. Им было по 13 лет. Только насколько же разными они были внешне. Миша - высокий, на вид уже взрослый, с грубым голосом, и удивительно не красивым тупым лицом. Дима же напротив, маленький, какой-то серенький, милый и совершенно незаметный. Оттуда и пошли их прозвища, которыми я их наградил.

  Вместе с этой парочкой мы поехали на квартиру, которую Сева взял взаймы у какого-то знакомого на один вечер.

  В общем-то, можно было не упоминать про ту встречу, потому что это был, казалось бы, рядовой съем мальчиков с плешки. Только вот не оказался этот случай таким уж простым. И Мышонок, и Мишка будут очень значимыми персонажами моего дальнейшего повествования. Странно, но эти два случайных мальчика, а особенно Миша, сыграют в моей жизни очень важную роль.

  Так вот, тем вечером мы баловались с этими мальчиками. Сева взял Мышонка, ему после Сердцова хотелось более маленького. Мне достался Миша. Если было не обращать внимания на его лицо, Миша был очень приятным мальчиком. У него была прекрасная фигура, не по годам развитая мускулатура. Умом он не блистал, зато был очень ласковым и очень добрым. В какой-то момент разговора с ним он начал фантазировать на тему того, что бы он сделал, если бы стал президентом: "Я бы тогда сделал так, чтобы старикам вовремя платили пенсии, чтобы в колхозах платили нормальные зарплаты, чтобы родители не бросали своих детей и не пили. Я бы сделал так, чтобы всем было хорошо". Эх, не плохо бы было сделать его президентом в те годы.

  Когда мной в разговоре был случайно упомянут знакомый мною по Интернету Нат (в последствии более известный, как Тейлор), то Димка радостно сказал, что хорошо знает Саню ростовского, и что он - Санин мальчик, когда тот приезжает в Москву. Вот как тесен, оказался мир.

  Ночь с Мишкой дала мне разрядку. После поездки прошел уже почти месяц, и за это время у меня не было ни кого. Утром Дима засобирался к себе в Егорьевск, а Миша не хотел возвращаться тем днем на плешку, и я отвез его к Готе.

  

  Проблемы в работе

  

  Тимофеев задерживал с отправкой материала. У него были очередные проблемы с правоохранительными органами, и он временно приостановил работу. Я же, отсканировав весь имеющийся тогда материал, простаивал. Диск ?2 был готов только на половину. Поскольку первый диск уже мало пользовался спросом, мы предложили нашим покупателям 5 видеокассет с фильмами Федоровича, предварительно убрав из них его член в пацанских задницах. Но тут возникли технические трудности: наши записи были в системе PAL, а в США и некоторых других странах были иные системы. Так что не все могли их смотреть. Некоторые заказчики, особенно увлеченные нашим творчеством, специально ради наших кассет покупали себе мультиситемные видеомагнитофоны. А остальные иногда, получив нашу кассету, жаловались, что не могут ее смотреть. Им приходилось объяснять, что к чему. Некоторые понимали, а некоторые, особенно американцы, начинали возмущаться, что мы используем неправильную систему для записи. Таким вдолбить что-либо было невозможно.

  Еще одна трудность состояла в том, что мы не могли сделать нормальную рекламу наших кассет, потому что не умели отцифровывать VHS. Так что рекламу мы слали в текстовом варианте с описанием наших фильмов. Мой ломанный английский, думаю, был мало понятен потенциальным покупателям, и нашими клиентами были в основном те, которые уже приобрели наш первый диск с фотками. Трудности были еще и с отправкой кассет за границу. С диском было все просто: запаролили архив с фотками и гнали диски. Ни кто взломать не мог, да и не испытывал тогда желания это делать, потому что не было еще "волны" против распространителей детской порнографии. А кассеты не так и сложно было просмотреть всем желающим. Но нам повезло. Как-то раз на Горбушке мы наткнулись на целый ящик с полиграфией кассет Владимира Жириновского. Не долго думая, мы купили их, нашли соответствующие кассеты с записями шипящего и плюющегося Владимира Вольфовича и начали эти кадры вставлять на первые 15 минут своих записей. Потом всовывали в целлофан, заклеивали и слали под видом активистов ЛДПР через FedEx. На то время эта маскировка проходила на "ура", видимо 15 минут Жириновского хватало таможенникам, чтобы устать от него и выключить видак. Но как же нам был нужен материал для продолжения диска. Вся планета просила нас о выпуске этого нового шедевра.

  

  Соловьев. Знакомство

  

  Как-то в сентябре мы договорились с Севой встретиться в одном кафе. Он пришел не один, а вместе с очень обаятельным парнем, примерно моего возраста. Сева не мог, конечно же, привести на встречу со мной "не нашего" человека. Разговор у нас сразу завязался, и, естественно, был посвящен "теме". Тот господин представился Алексеем Соловьевым (фамилия изменена). В общении Алексей оказался изумительно интересным собеседником. Он сыпал афоризмами, которые впоследствии, взятые мною на вооружение, стали частью общепринятых терминов в "нашей" среде. Скажем, тоже самое слово "тема", обозначающая нашу ориентацию, было первым приложено именно Соловьевым.

  Его легкая шепелявость делала и без того интересные истории еще и очень забавными.

  Он немного рассказал о себе. Оказалось, что Алексей из Казани. Там у него был свой бизнес: он устраивал детские праздники, но прогорел, вот и приехал искать счастья в Москве. Поскольку Алексей умел только лишь общаться с детьми, то предложил при случайном знакомстве с Севой, кажется, у Андрея Минаева, свои услуги в поисках мальчиков. Когда мы рассказали Соловьеву, чем мы занимаемся, то он сразу же вспомнил, что есть в Москве "такой увафный маньяк Валера", у которого этих фотографий им самим наделанных, просто завались. Услышав такое радостное известие, мы вцепились в Алексея, чтобы он немедленно познакомил нас с этим замечательным человеком, и Соловьев повез нас к нему.

  

  Валера

  

  Валера жил в убогой квартирке в Измайлово на первом этаже. Это был мужчина лет 40. Он был тренером детской секции карате и подрабатывал съемками на свадьбах. В квартире Валеры присутствовал очень красивый мальчик.

  Соловьев рассказал о цели нашего приезда. Как же Валера обрадовался. Он крайне бедствовал на тот момент и те деньги, которые он рассчитывал выручить за свои работы, были ему очень кстати. Мы сели за стол, на который, по совету Соловьева, сами же купили коньяк и закуску, и стали смотреть фотографии Валеры.

  Его творчество радикально отличались от Темофеевского. Это были костюмно-постановочные фотографии. То мальчик в шлеме лондонского Бобби, то мальчик в парандже, то в полной атрибутике пионера (за исключением шортиков), то еще что-то в этом роде. Да и сами модельки отличались от Тимофеевских. Видно было, что Валера тщательно отбирал своих мальчиков. Там не было ребят бомжового типа. Все мальчишки на Валериных фотографиях были как на подбор: красивые, с хорошими фигурами. И еще одно отличие этих фотографий: на них присутствовала драпировка комнат. Не было видно обоев и убогих кресел, как у Тимофеева. То, что нам показал Валера, почти можно было назвать: "профессиональные" фотографии. Хотя, если признаться честно, то они мне показались несколько бездушными. В них не было той искорки озорства и веселья, которая были в работах Федоровича. Да и именно для компьютерных композиций они не очень подходили: слишком уж в них было много свободного пространства, которое в последствии нужно было убирать. Я смотрел их и думал, что замучаюсь с раскадровкой при сканировании.

  У Валеры было в наличии фотографий 200. Заплатив за них 800 рублей, мы привели его в неописуемое счастье. Видимо, действительно, у Валеры было очень плохо с деньгами. Он обещал в самое ближайшее время наделать еще фотографий, поскольку архив негативов у него был не меньше, чем у Тимофеева. Это обрадовало и нас, поскольку простой в работе грозил нам в скором времени снижением потребительского спроса на нашу продукцию. Сева пытался подклеиться к мальчику Валеры, но эта попытка вызвала недовольство хозяина, и Сева не стал делать других попыток.

  В застольном разговоре с Валерой и Соловьевым мы узнали еще о существовании некого Игоря, который очень хорошо рисует. У Валеры даже нашлись несколько его рисунков. У меня родилась идея добавить в диск и эротические рисунки. Я попросил Соловьева познакомить нас с этим Игорем, и Алексей, конечно же, не отказал.

  Мы распрощались уже поздно вечером с Валерой и договорились встретиться недели через две, чтобы выкупить новые фотографии. А про встречу с Игорем Алексей сказал, что позвонит нам.

  

  Снова Сердцов

  

  Вечером следующего после той встречи дня я хвастался своим сетевым друзьям работами своего нового автора. Вдруг на мэйл приходит письмо от Севы: "Срочно позвони мне!". Выключаю модем, звоню. Оказывается, с ним связался Сердцов. Да, тот самый несостоявшийся наш убийца. За что-то серьезное его разыскивают в Новокуйбышевске и Самаре. Папа Андрея тоже попал в какую-то переделку, и, в итоге, всю семью выселили из дома. Папа и сестра Андрея уехали в какую-то Брыковку и поселились в свободном доме, а Андрей хочет приехать снова к Севе. Я пытаюсь отговорить Севку от глупости, но в нем воспылали чувства, и он захотел снова увидеть свою неземную любовь.

  Что ж, как говорится, чему было суждено случиться, того было уже не миновать. Спустя два дня, на перекладных, в Москву приехало это маленькое чудовище. Я не мог друга отпустить одного, встречать человека, который собирался нас убить. Я пошел вместе с Севой встречать Сердцова. Да, гонора сильно поубавилось в этом щенке. Потрепали его эти несколько месяцев. Он выглядел действительно, как побитая собака и чуть ли не ноги нам обоим лизал, умоляя простить его. Андрей мне был противен, и я поспешил раскланяться, предварительно убедившись, что Севе ни чего не угрожает.

  Следующую неделю мы с Севой не встречались, хоть и разговаривали с ним по телефону каждый день. Андрей очень быстро вернулся в свое амплуа - наглого вынимателя денег из Севиного кармана. А Сева опять все ему прощал.

  Эта неделя закончилась, и Сева отправил Андрея к отцу в Брыковку, пообещав скоро приехать и купить им тот дом, в котором семья Сердцовых, поселилась. Позже Андрей позвонил и сказал, что у них все нормально, что он, сестра и отец батрачат у одного зажиточного казаха, пасут его овец. Он просил Севу не задерживаться с покупкой им дома.

  

  Новости от Тимофеева

  

  После отъезда Серцова жизнь вошла в привычное русло. Мы выкупили очередную партию фотографий у Валеры. Встречу с Игорем приходилось переносить постоянно, хоть, конечно же, нам с Севой очень хотелось встретиться с этим, по рассказам Соловьева, замечательным человеком. Количество смонтированных кассет достигло уже 9 штук. В качестве рекламы для этих кассет я использовал наши новые приобретения - фотографии Валеры, хоть тем самым обманывал потребителей, которые хотели увидеть моделек, представленных на этих фотках, а видели все тех же Никиту, Сережу и остальных ребят из Новокуйбышевска. Правда, мы добавили несколько московских сюжетов, которые нам подогнал Соловьев, снятых, по его словам, все тем же легендарным Игорем: это были сюжеты в сауне, в пионерском лагере и на какой-то непонятной квартире.

  Но спокойный образ нашей жизни прекратился в один вечер. 18 сентября у меня дома зазвонил телефон. Звонил Тимофеев. Он сказал, что его "пасут" менты и он прячется у своих самарских знакомых. Володя попросил вывести его куда-нибудь. Тимофеев просил срочно связаться с ним, если мы что-нибудь придумаем, и оставил контактный телефон. Я тут же начал набирать Севу, чтобы посоветоваться, но у того было все время занято. Я уж думал, что он засел в инете, написал ему письмо, но, оказалось, что и сам Сева все это время упорно названивал мне. Ему, в тоже самое время, что мне Тимофеев, позвонил Сердцов и сказал, что его семью выгоняют из дома в Брыковке, если тот дом не будет ими немедленно выкуплен, и Сева собирался немедленно ехать и спасать свою любовь.

  При всей дикости совпадения событий, ситуация сложилась как нельзя удачно: Тимофеев автоматически перемещался в Брыковку, тем более, что к выходкам Сердцова он был привычен, крестьянская жизнь ему не претила. Привести его в Москву мы не могли, поскольку поселить его было не куда. Да и побаивались мы натуры Тимофеева, потому что были уверены в том, что гдебы он не моселился, его деятельность разовьется с новой силой. А нам в Москве такой раздражающий фактор, как Владимир Федорович был не нужен.

  Сева связался с Сердцовым и договорился, что его хозяин будет в Самаре через два дня на своей машине и заберет нас и Тимофеева. Это было замечательно, поскольку добраться в Брыковку, находящуюся на границе Самарской и Саратовской губерний, иначе было просто невозможно.

  Не смотря на позднее время, мы сорвались из своих квартир и помчались на Казанский вокзал. Взяли у каких-то барыг билеты в СВ на завтрашний день.

  

  В Самару, а потом в Брыковку

  

  Едем мы с Севкой в третий раз в Самару и не знаем, что нас там ждет. Вообще не представляем, чем может эта поездка закончиться. Тимофеев побоялся нас встретить на вокзале, и мы договорились с ним встретиться на набережной. Андрюша же наоборот воспылал желанием прийти прямо к поезду, видимо боялся, что если мы разминемся, то не видать ему дома в Брыковке.

  Он и его папа встретили нас, отвели к трехдверной "Ниве", в которой сидел полный казах, и сильно воняло бараниной - этот казах привез в Самару еще и мясо заодно. Нас уже в машине было пятеро баранов, не считая двух дохлых. Куда же (я думал тогда) мы шестого запихнем?

  Поехали на рынок, казах сдал свое мясо. В машине стало хоть можно дышать. Поехали на набережную. На набережной сильный порыв ветра снес у меня с головы кепку и унес в Волгу. Тимофеев уже ждал с маленьким узелком в руках. В первую очередь он отвел нас с Севой в сторону и потребовал деньги за фотографии. Он сказал, что ему жить на что-то надо. Не вникая в материал - не до того было, мы просто купили фотографии под счет. Потом начали утрамбовываться в машине. Меня, как самого длинного, посадили впереди, Володя, Сева и Серцов-старший сели на заднем сидении, а Андрей устроился калачиком у них в ногах. Вместительная оказалась эта "Нива". Разместились мы и поехали по бескрайним степям Поволжья.

  Я смутно помню эту поездку, поскольку она заключалась в основном в наливании стаканов самогонкой. Вздрюченные мы были сильно, и эта табуретовка несколько успокаивала наши нервы.

  Приехали в Брыковку мы уже затемно. Пошли в дом Сердцовых и ужаснулись: это был не дом, а развалина. Стекла были только в одной комнате, там, где обитала эта "Семейка Адамс", да и то стекло просуществовало не долго. Пьяный Андрей развоевался и выбил его голой рукой, сильно порезавшись. На наше счастье тот казах, которого звали Алик, привезший нас в эту деревню, остался вместе с нами. Он пригласил нас троих в свой дом на постой.

  У него дома нас встретила симпатичная приветливая жена хозяина и двое его маленьких сыновей. Как же уютно, чисто было в их доме. Сразу было видно, что эти люди настоящие хозяева и у себя в доме и в своем хозяйстве. Жена хозяина подала на стол огромное блюдо с жареной бараниной, хозяин достал две бутылки хорошей водки и вечер оказался не настолько потерян, как нам казалось вначале.

  Нам рассказали, что когда-то давно несколько казахских семей переселились в эту довольно большую деревню, обустроились там и жили вместе с русскими, трудясь в колхозе-миллионере. Но в девяностых годах этот колхоз рухнул, в деревне началось расслоение. Русские жили по принципу: украсть и напиться, казахи же объединились и начали заниматься фермерским хозяйством. Они начали богатеть, а русские поступали уже к ним в батраки. Вот так и получилось, что такие люди, как Серцовы, пропившие все на свете, батрачили на такого человека, как Алик, ненавидя его за то, что он богатый, а они бедные.

  Закончив ужин, хозяева постелили нам детской. Оставшись одни, мы выслушали историю Тимофеева о том, что случилось с ним после того, как мы уехали.

  

  История Тимофеева

  

  Неприятности у Володи начались сразу после нашего отъезда. Соседи вызвали милицию, причем милицию из Самары, понимая, что местные менты все были завязаны с Володей. Толи чаша терпения их переполнилась, толи Володя оттрахал того, кого не стоило бы, я уже не помню. Но факт остался. Приехавшие менты произвели дикий шмон на квартире Володи. Но ни чего не нашли. Даже наш подарок Володя, повинуясь своему звериному чутью, успел схоронить. Только на этом милиция не успокоилась. Они связались с московскими, а те, уже знали о Тимофееве, благодаря Андрею Минаеву, и у них были те кадры, где Володя себя снимал в контакте с мальчиками далеко не "кошерного" возраста.

  Опера с Петровки приехали в Тимофееву, показали эти кадры и пригрозили, что посадят его. Но не посадили. Видимо они надеялись через него выйти на более крупных рыб - то есть нас с Севой, еще даже не зная, толком, о нашем существовании. И такая котовасия продолжалось несколько месяцев. Последний налет милиции Тимофеев не перенес, испугался и ударился в бега.

  Что делать дальше, чем заниматься и где жить Володя не знал. Он предложил нам купить ему фотоаппарат и видеокамеру и собирался снимать в Брыковке местных мальчиков. Что нам было делать? Мы согласились. Просто ничего другого нам в голову не приходило.

  Под конец того вечера Володя выкинул фортель: сорвал с себя штаны и попытался изнасиловать Севу. Видимо "оголодал" мужик в своих злоключениях.

  

  Продолжение Брыковки

  

  Сумасшедшими были эти два дня в Брыковке. Сева должен был купить Сердцовым дом. Мы поехали в районный центр. Сева встретился с владельцами дома и купил этот дом за шесть тысяч рублей, но на свое имя. Вот это был действительно мудрый поступок. Таким образом, он хотел полностью прибрать к рукам Сердцовых. И еще у нас был разговор с Сердцовым-старшим на тему, что он, человек с художественным (действительно высшим художественным - Строгоновка!!!!) образованием, мог бы тоже стать нашим автором. Тот вроде бы согласился. Так вот дом, оформленный на имя Севы, гарантировал, что этот человек станет на нас работать.

  В том же райцентре мы купили Володе видеокамеру и новый фотоаппарат, запасли его пленками и кассетами и вернулись в Брыковку. Там снова пили с Серцовым-старшим у какой-то его бабы в грязной немытой избе под зайца, раздавленного надысь трактором. Потом пьяные Сева и Андрей шли по центральной улице деревни и целовались у всех на глазах взасос.

  Вечер мы снова провели у Алика в теплой семейной обстановке, но уже без Тимофеева, который решил остаться обживаться у Сердцовых. У него была идея "фикс" - хотя бы заставить этих мудаков вставить стекла в их избе.

  Утро следующего дня мы посвятили тому, чтобы немного вылечиться от безудержного пьянства и найти кого-нибудь, кто отвезет нас в Саратов, откуда мы смогли бы наконец-то уехать домой. А тут к нам пристал местный участковый. Новые люди в Брыковке были редкостью, а новые люди, облевавшие прошлым вечером все крыльцо местной администрации - тем более. Но Сева показал милиционеру ксиву "Помощника депутата Государственной Думы". Тот взял под козырек, и, со словами: "Пейте по-аккуратнее, господа депутаты", удалился.

  Наконец-то нам удалось найти аборигена, который согласился отвести нас на своей "копейке" в Саратов (все-таки 450 км в один конец - это не ближний свет) за 700 рублей. Написав благодарственное письмо гостеприимным хозяевам, которые были на работе, и, оставив им за причиненные неудобства 500 рублей, и не попрощавшись с Сердцовыми, которые в то время пасли овец, мы с Севой, с громадным облегчением, уехали, надеясь скоро быть дома.

  Через шесть часов (где-то в районе 10 вечера) мы были на вокзале в Саратове, проехав до этого насквозь всю Саратовскую область. У нас кончились русские деньги, а обменник был закрыт. К нам подошел милиционер и любезно предложил нам поменять наши баксы на рубли по тому же курсу, что и в обменнике. Как это было кстати. Взяв билет на ночной двухчасовой поезд, мы прикорнули немного в зале ожидания вокзала.

  Ночью мы сели в двухместное купе поезда и поехали в Москву. В дороге мы заказали себе в ресторане манты и водку, пили за нового Брыковского помещика Всеволода Солнцева-Эльбе, рассматривали приобретенные у Володи фотографии, посчитывали свои траты в этой безумной поездке. Тогда же в нашем с Севой разговоре дозрела наконец-то идея о съеме квартиры на двоих.

  Жалко, что она дозрела. Именно эта квартира, которую мы сняли через несколько дней после поездки в Брыковку, и разрушила нашу дружбу, сделала нас врагами. Если бы тогда снял каждый себе сам, то, возможно, мы и сейчас оставались бы друзьями.

  

  Часть 3. Квартира на Гришина

  

  Предисловие к третьей части

  

  Практически все следующие события в моей жизни, вплоть до моего первого ареста в 1999 году, будут связаны с этой квартирой, хоть кроме нее, я снимал еще не мало других квартир в 1998-1999 годах, в период моей первой серии. Событий того времени было так много, что буквально каждый день можно включить в повествование. Именно со съема этой квартиры я полностью попрощался со своей прежней, достаточно уютной жизнью, и перешел окончательно ту грань, которая разделяет человека обычного, заурядного и... пытаюсь подобрать термин, который определил бы ту мою сущность... и КДВ. А ведь действительно это так: мы - два разных человека в одном теле. Тот, кто сейчас пишет эти воспоминания - это КДВ, а тот, кто параллельно с этим, сидя в своей фирме по производству гробов, оформляет документы на отгружаемую продукцию - это Дмитрий Кузнецов. Помню, когда я вышел в 2000 г. из тюрьмы, когда я общался с друзьями из "темы" - меня страшно обижало, что меня называли КДВ. Видимо КДВ я тогда загнал сильно во внутрь себя. А сейчас, вспоминая события 1998 года, я все больше и больше ощущаю себя снова КДВ. Как же много сохранила память КДВ. Казалось бы, совсем забытые, затертые последующими происшествиями имена, даты, события всплывают в памяти во всех деталях, красках, даже запахах, как будто они происходили неделю назад, а ведь прошло почти 10 лет...

  

  Сева Солнцев-Эльбе

  

  Я так много до этого писал про этого человека, что пришла пора немного остановиться на нем, на его натуре и его привычках, чуть-чуть рассказать про то, каким я его представлял себе 1 октября 1998 года.

  Лучшего друга у меня до того ни когда не было. Не было и в последствии. Почти сразу после знакомства с ним, мы нашли полное взаимопонимание. Он был чуть моложе меня, гораздо красивее. У него был взрывной характер и неконтролируемые желания. Когда он видел мальчика, то на его лице сразу появлялась сладчайшая улыбка. Я же, будучи опытным в жизненных вопросах, старше, сдержаннее, был как бы противовесом его безудержной натуры. С другой стороны он стимулировал мою активность и часто был тем поводом, который не давал мне в неурядицах опускать руки.

  Вообще, нам с ним было очень легко вместе. Наши разговоры не затухали никогда. Казалось бы, о чем можно трепаться по пять-шесть часов ежедневно. Находились темы. Еще мне импонировало его постоянство. Хоть в повествовании я негативно писал о привязанности Севы к Андрею Сердцову, все-таки то, что Севка, простив предательство, купил Андрею дом, вызывало у меня сильное уважение к этому человеку. Да и кто, смею спросить я уважаемых читателей моего опуса, из вас сделал бы для своего мальчика такое? А, если учесть, что Сева был еще и довольно жаден, то подобный поступок был сродни героизма для него.

  Правда, когда я пытался знакомить Севу со своими друзьями из "темы": Эврикой, Готей и другими, отзывы о нем от них были всегда негативными: "Ну и гниль!". Но я не обращал на это внимания, поскольку считал, что я лучше знаю Севку. И действительно - Сева до момента съема нами обоими квартиры, ни разу не дал повода усомниться в своей порядочности и крепости нашей с ним дружбы.

  Что мне больше всего в Севке не нравилось - это чрезвычайная влюбленность в себя. Всех остальных людей, может быть кроме меня на то время, Сева считал просто мусором. Он был одержим идеей избранности его собственной личности. Наши успехи в бизнесе еще больше усиливали его сознание собственного величия. А так, если не обращать внимания на этот небольшой недостаток, то он был для меня идеальным партнером и, как я говорил раньше, лучшим другом. С ним мы перенесли много сложных, опасных приключений, которые нам то и дело подбрасывала жизнь. И вот теперь нам предстояло новое испытание - это поселиться вместе, в одной квартире.

  

  Поиск квартиры

  

  Следующие несколько дней после поездки в Брыковку заняли у нас поиск квартиры. Если кто снимал хату в Москве, тот знает, что недорогую квартиру найти очень непросто. Если обращаться к реэлторам, то заплатить придется ого-го! А так, по объявлениям, и соваться нечего, потому что все схвачено квартирной мафией. Действовать приходилось через своих знакомых. Севу, например, ни в коем случае не устраивала квартира в Одинцово, которую без труда мог снять я, потому что он жил на другом краю Москвы, меня же не устраивала квартира в его краях. Совершенно случайно я по этому поводу разговорился с людьми на одном из объектов, где обслуживал компьютеры. И мне сказали, что двухкомнатную квартиру в Кунцево на улице Гришина не дорого сдает одна женщина из отдела кадров в той фирме. Прекрасно. Этот вариант устраивал нас обоих, тем более, что совсем рядом была остановка электрички, на которой можно было добраться и в мое Одинцово и в центр Москвы. Нас не смутило то, что квартира была на первом этаже. Это даже показалось нам удобным, потому что с пацанами проходить на, скажем, пятый этаж было бы несколько стрёмно.

  Квартира оказалась хорошо обставленной, там были даже новый телевизор и видеомагнитофон. Как обычно, я присмотрел себе маленькую комнату с очень удобной софой и подальше от телевизора. И там еще был стол, на который я планировал установить свой компьютер, чтобы работать. Большую комнату с траходромом я отдал Севе, чтобы тот, наконец-то, смог утолить свою жажду секса.

  И дом был очень удачно расположен. Рядом находились продуктовый и недорогой вещевой рынки. Вокруг было много маленьких магазинчиков, "Сбербанк" с "деньгоплюем" и обменником. Если не хотелось ехать на электричке, то можно было пройти десять минут до Можайского шоссе и доехать в центр на многочисленных автобусах и маршрутках или на тачке. Так же и мне в Одинцово было ехать на электричке минут двадцать, или, опять же, столько же на маршрутке.

  В общем, все было идеально. И всего-то за 200 баксов в месяц, без посредников и с гарантией, что хозяева не припрутся контролировать ситуацию, поскольку мне они верили безукоснительно.

  

  Начало новой жизни

  

  На радостях мы взяли с Севой пару бутылок коньяку и обмыли новоселье. Надо было, конечно, запустить туда кошку или, хотя бы мальчика, но мы были пьяные, усталые от треволнений и счастливые, что все так хорошо получилось. Сил в тот вечер у нас хватило только на то, чтобы купить постельное белье.

  На следующий день, переломив свое "не хочу", я поехал по вызову на один объект в центре Москвы. Проковырявшись там с компьютерами несколько часов, я освободился и направился на свою новую квартиру ждать Севу, который собирался приехать с Соловьевым. Вдруг в окне вагона метро на Пушкинской вижу Егорьевскую парочку: Мишу и Диму. Выскакиваю из вагона, подхожу к ним.

  - Привет!

  - Привет!

  - Ребята, мы тут с Севкой квартиру сняли надолго. Не хотите ли поехать в гости?

  Пацаны обрадовались. Они уже несколько дней скитались по Москве и ночевали в подворотнях.

  Поехали.

  В дороге я пытаюсь у ребят узнать: какого хрена их такая жизнь прельщает? Вроде у обоих семьи, родители, все, вроде, нормально. История оказалась заурядной: родители пьют, детьми не занимаются. Сверстники дома над этой парочкой издеваются: над одним, как над самым слабым, над другим, как над дебилом. А тут, в Москве, ну, поебут, зато накормят. Пусть и не всегда, но у них есть ощущение, что их любят. У Миши, оказывается, старший брат уже много лет по педерастическим тусовкам лазит. Он и привлек Мишку и его друга в Москву на "легкие хлеба".

  - А не боитесь вы ездить к совершенно незнакомым людям? - спрашиваю я мальчишек, - могут же и убить.

  - Да пока ж не убили, и, даже не бил ни кто. Вы, пидарасы, добрые, - сказал Миша.

  Когда на тачке проезжали Поклонную гору, ребята прилипли к окну, увидев выставку танков и прочей военной техники:

  - Дима, а можно мы завтра поедем посмотреть?

  - Конечно можно, ребята. Ехать-то двадцать минут от дома.

  Вот, - подумал я, - а ведь паразиты же мы все. Используем ребят, а из развлечений для них - один Макдоналдс, и то, не у всех и не для всех. Я ошибался тогда. Но об этом расскажу позже.

  Приехали на нашу квартиру. Ребята первым делом побежали мыться и стираться. Я пошел готовить еду.

  Вымытые и постиравшиеся, мальчишки с жадностью накинулись на пельмени и сок. А в телевизор уставились так, будто не видели его никогда. Я сидел рядом и просто смотрел на этих двоих голых пацанов, совершенно без комплексов, не стесняющихся ни эрекции, ни пускания ветров. Конечно, я помнил похождения своей юности, но, все-таки, для Москвы это казалось каким-то неправильным. Для Новокуйбышевска правильным и естественным, а для Москвы - нет.

  В это время приехали Сева и Соловьев.

  Сева, увидев на нашей квартире пацанов, расплылся самой сладкой своей улыбкой, а Алексей же на егорьевскую парочку начал кричать:

  - Зафем ты, Дима, притафил к себе этих бродяг? Вы ве МОНСТРЫ!!! Вы достойны луффего. Не хер, как Иванов, подбирать по помойкам всякий мусор! На вас такие маньЯки, как я и остальные, работать должны, а вы - только брать и брать самое луффее. Завтра же я вам устрою культурную программу, а этих метите веником, как сор из избы.

  За ужином и за разговором Соловьев представил нам свою концепцию жизни:

  - Поймите, ребята, все мы - это маньЯки. Но есть те, которые из-за денег или своего поведения стали МОСТРАМИ. Так вот - маньЯки просто маньяфят, на себя или на монстров. Луффе маньяфить на монстров. Я вот страффный маньяк, и я сяду. А, если буду маньяфить на таких монстров, как вы, то не сяду - монстры откупят. И маньяфить на монстров выгодно: вы мне платите за мои услуги, и мне ефе достается отбракованный материал. Вон, Дима Иванов маньяфит на монстра Илюфу, и как я ему завидую. Сколько было залетов, когда Дима пол помойки собирал вокруг себя в овыдании Илюфынового двыпа, фтобы Илюфа выбрал себе мальчиков, ментов вокруг - море! Выходит Илюфа из своего двыпа: толстый, грозный, с пистолетом под мыфкой - и все менты сами осыпаются. И Диме ни хрена за его маньяфество не бывает. Я вас обязательно познакомлю. Завтра ве я вам устрою двоих охуительных мальчиков, а эту фалупонь, - показывает на Мишку и Мышонка, - гонииииите!

  Потом мы еще поболтали. Соловьев в свой блокнотик записал наши требования к "материалу". Севе хотелось несколько человек, симпатичных, разведенных, чтобы не нужно было прилагать усилия, чтобы склонить человека к постели. Мне же вдруг захотелось кого-то одного, хорошего и немеркантильного. В принципе, меня даже Мишка устраивал, если бы он согласился остаться у меня. Когда я это сказал, то у Севы челюсть на пол упала от неожиданности, а Алексей заверил меня, что у меня будут много лучше, чем этот Урод, и он приведет мне столько хороших мальчишек, что я про Мишу и думать забуду.

  Мы договорились встретиться на следующий день в одиннадцать утра у Мака на Киевской, и Соловьев уехал. В вечернем разговоре Сева удивлялся:

  - А что это тебя повела на единственного? Я думал, что мы снимаем квартиру, для того, чтобы менять пацанов, чтобы натрахаться в волю. Я тоже хочу одного, но потом когда-нибудь, а сейчас надо же выбрать. А ты вдруг: хоть Мишку, но насовсем.

  А я и сам не знал: почему это вдруг, именно в тот вечер, я понял, чего хочу. Вроде бы Новокуйбышевское блядство было. Да и не против я был планов Севы, когда я квартиру снимали. И, вдруг, меня переклинило в один момент, и именно тогда, когда Соловьев предложил нам такие великолепные перспективы. Может быть именно из-за этого. Хоть и слушал я разглагольствования Соловья с интересом и удовольствием для своего самолюбия (вот ни когда себя монстром до этого не чувствовал), но, подспудно, в душе, мне это было противно.

  На ночь я остался с Мишкой. Где-то по середине ночи Мишу начало страшно колотить и у него резко поднялась температура. Несколько ночей на улице не прошли для мальчишки даром. Утром было нами решено, что ребята остаются у нас до выздоровления Миши.

  

  На следующий день

  

  Я побежал в аптеку, чтобы купить аспирина и еще чего-нибудь для больного Мишки, а Сева остался накормить ребят. Мы спешили, так как помнили о встрече с Соловьевым. Напоив лекарством Мишку и оставив ребят одних у нас дома, мы отправились на Киевскую. Алексей уже ждал нас. Рядом с ним стояли двое очень симпатичных стройных паренька лет по 14. Они как-то представились, не помню уже как.

  Мы вместе пошли в бигмаковую, сделали заказ. Сидим, едим, о чем-то разговариваем. Рядом за столиком несколько иностранцев поглощают факбургеры, заказанные ими в огромном количестве. Подробностей нашего того разговора я не помню в деталях. Я смотрел на ребят, и они мне, в принципе, нравились. Соловьев сказал, что познакомился с ними только сегодня утром, но они уже согласны на все. Вот он и предлагает их нам на попробовать.

  За столиком рядом иностранцы закончили свою обильную трапезу, и, отрыгиваясь после "секретного" соуса ушли тяжелой походкой. Сидящие с нами пацаны, которые уже и так съели прилично этих бургеров, срываются и кидаются к тому столику собирать объедки. Мы с Севой переглянулись:

  - Алексей, это таких "хороших" пацанов ты нам собираешься поставлять? Может быть лучше не стоит с тобой связываться?

  Мы встали, оделись и ушли. Леша догнал нас уже на остановке маршрутки.

  - Ой, какой стрём! Как же я облавался! Ой, ребята, простите! У меня такой облом в первый раз. В следуюфий раз тысячу раз проверю, чем приведу таких придурков к вам. Ну, я прямо как Дима Иванов стал, вообфе не разбираюсь в людях.

  Покраснев, Леша быстро сунул нам свою руку и удалился, а мы поехали на Гришина.

  Приехав, мы застали Мышонка, смотрящим телевизор, а Мишку спящим. Проверив, что температура у Миши спала, я засобирался домой. Надо было ж и проверить почту, и ответить на письма, и сделать заказы. Сева остался с мальчишками.

  Было 3 октября 1998 года, суббота.

  

  Опять сюрпризы

  

  Дома меня опять ожидали сюрпризы. Причем в большом количестве. Во-первых, за три дня нам насыпало заказов почти на 10 тысяч баксов. Во-вторых, меня ожидало бумажное письмо, пришедшее из Брыковки от отца Андрея, которое я решил прочитать вместе с Севой. В-третьих, где-то в девять часов вечера, раздался у меня дома телефонный звонок: звонил Тимофеев из Новокуйбышевска. Я даже переспросил его: "Откуда?". Да, Тимофеев звонил из дома. Он рассказал, что снимать в той Брыковке было некого. Мальчишки - одни уроды (это про русских), и все они на "понятиях" - типа: пацан с пацаном - это в падлу. А к симпатичным казашатам он подходить побоялся. Жрать у Сердцовых вечно нечего, Сердцов-старший, по-пьяни, начал на него с топором кидаться за то, что Володя из его сынка пидара сделал. Батрачить идти к казахам Володе не хотелось. Вот он и вернулся домой, считая, резонно, что: "Раньше сядешь - раньше выйдешь". А там тишь да гладь. Менты отвяли, пацаны топами идут. Он уже отснял тонны материала и собирается к нам в Москву за деньгами.

  Я не стал звонить Севке, все равно на следующий день я собирался снова на Гришина ехать. Лично рассказать было все проще. Я подключился к Интернету, начал общаться с народом. Рассказал про перипетии моей жизни за последние дни. Север возжелал лично познакомиться со мной. Сказал, что через месяц будет в Москве проездом, по дороге в Египет. До этого, правда, было еще далеко.

  

  Воскресенье

  

  Утром я поехал на Гришина. Поехал не рано, но разбудил Севу и мальчишек. Как же все они любили все поспать. А я был патологическим "жаворонком".

  Мишка выглядел уже лучше, чем накануне, но все еще сопел и сильно кашлял. Я боялся, что у него было воспаление легких. Эта болезнь огорчила мальчишек очень сильно, потому что они так хотели поехать на Поклонку и полазить по танкам, а пришлось сидеть дома. Я приготовил завтрак из принесенных мною продуктов, пока ребята и Сева отходили ото сна. За завтраком я рассказал Севе, что пришло много заказов на видео, и ему надо будет дня два писать кассеты под заказ. Свою часть работы - диски - я уже нарезал прошлым вечером. Рассказал про Тимофеева, чем вызвал неописуемый восторг Севы: "Вот же непотопляемый мужик!!!".

  Потом пришло время читать письмо Сердцова-старшего. Мда, тяжкое это было письмо. Отрывки из него прозвучали в передаче Аркадия Мамонтова, если кто помнит. Сева хранил его, как память о своей "неземной" любви до самого своего ареста в 2000 году. Я помню суть этого письма очень хорошо. Оно было адресовано мне. Постараюсь воспроизвести его так, как сохранила его моя память:

  "Здравствуй, Дима. Решил тебе написать это письмо, потому что я больше не могу сдерживать в себе то, что у меня накопилось. Какие же вы суки с Севой. Вы опустили моего сына на самое дно жизни, уничтожили в парне все человеческое. Сделали из него проститутку. Вы вынули из него душу. Даже меня вы хотели сделать своим рабом. Когда я соглашался на ваше предложение снимать пацанов, то думал, что у меня появятся деньги, что я буду жить хорошо. Потом я понял, на какую гнусность вы меня толкали. Вы думали, что, купив мне и моим детям дом, вы купили наши души? Нет! Я не продаюсь и я вас ненавижу. И в сына вобью ненависть к вам. Да и не нам вы купили этот дом, а самим себе. Не я в этом доме хозяин, как оказалось, а Сева. Но пусть он только появится в моем доме и предъявит на него права. Я убью его. Убью и тебя, если хоть раз окажешься на моем пути. Жалко, что вы тогда уехали до того, как я пришел с работы и смог добраться до ваших поганых глоток. Будьте вы прокляты!".

  Когда Сева прочитал это письмо, на него было страшно смотреть. Вот как повернулось его добро, которое он сделал своему любимому мальчику. Мне хотелось сказать что-то вроде: "Я же тебя предупреждал...", но эти слова были так неуместны в данной ситуации, что я просто пошел за коньяком.

  После нескольких выпитых рюмок Сева ожил и разразился громкоголосной матерной тирадой в адрес Сердцовых и всех мальчиков вместе взятых. Он так орал, что наши мальчишки испуганно забились куда-то в уголок, видимо думая, что Сева начнет драться. Но Сева скоро успокоился и сказал мне:

  - Дим, вот видишь, до чего в итоге доводят постоянные мальчики. Я его так любил, а он и его папаша нас хотели убить. Давай, выброси из головы эту идею о постоянном мальчишке. Просто еби этих засранцев и не думай ты о них.

  Сколько раз я потом вспоминал эти мудрые слова Севы, когда меня кидали и подставляли мальчишки, которых я любил.

  Где-то через пол часа, как Сева окончательно успокоился, нам позвонил Соловьев и сказал, что примерно через час он приедет в гости вместе с Димой Ивановым и Ильей. У нас как раз хватило времени немного прибраться, сбегать за едой и спиртным и заставить мальчишек одеться.

  Точно через час в дверь позвонили, и к нам зашел Алексей с двумя людьми.

  Один из них, который и оказался маньяком Димой Ивановым, мне вначале показался подростком. Фигура у него была крепкая, рост высокий, но лицо было совершенного еще мальчишки. Свело-русые волосы, удивленные большие голубые глаза, красные щеки. Такое впечатление, что Диме было лет 14-15. Но оказалось 23 года.

  Второй наш гость производил устрашающее впечатление: чуть старше меня, грузный, высокий, с неприятным жестоким лицом, с глазами, спрятанными за непроницаемыми черными очками. Это и был "монстр" Илья.

  Наших мальчишек знали и эти двое, поэтому мы спокойно смогли приступить к ужину. В разговоре неприятное первое впечатление об Илье сгладилось. Это оказался интеллигентный человек, занимающий высокий пост в службе охраны Президента России. Он был очень хорошо материально обеспечен: у него был особняк в Переделкино, навороченная машина и много денег. В этом особняке постоянно находились до полутора десятков мальчишек, которых Иванов приводил к нему для "утех". Мальчишки редко надолго задерживались у Ильи, и "ротацией кадров" занимался Иванов: то есть в его обязанности входило вовремя убрать надоевшего мальчишку и на его место привести нового. На мои вопросы: Зачем так много? почему не на долго? Тебе что, обязательно прислуга нужна? Илья ответил:

  - Дима, я трахаться хочу почти постоянно и люблю разнообразие, вот поэтому мне нужно так много и разных, чтобы я мог просто выебать одного, а потом, через пять минут другого. Я человек очень холодный и ни к кому не привязываюсь и ни кого не люблю. Они мне быстро надоедают, поэтому я прошу Димку менять их не реже, чем раз в две недели. Так хоть я получу какие-то новые ощущения. А сам я этим не занимаюсь, потому что, во-первых, некогда, а во-вторых - посмотри на мое ебало: какой пацан с криком ужаса не убежит от меня, когда я начну его клеить?

  Тут наш с Ильей разговор прервал Соловьев:

  - Ребята, а Иванов же еще и снимает.

  - Да, - ввернул Илья, - и даже у меня дома, хоть я строжайше ему это запрещаю. Не хер мою избу светить.

  - И еще, - продолжил Алексей, - он публикует свои фотографии в Интернете.

  - Как в Интернете? Какой твой ник? - спросил я у Димы.

  - Malchik.

  - Вау! А не твой ли хуй, обросший густыми рыжими волосами, на большинстве этих фотографий?

  - Мой, - сказал Дима тихонько и густо покраснел.

  - Так, значит, у тебя и фото и видео есть? - спросил я

  - Ага, - сказал Дима, - Немного видео и много фотографий.

  Ну, тут уж сам Бог нам велел перейти на предмет нашего бизнеса. Дима обещал к среде подготовить подборку видео своего и привести фотографий.

  Было уже поздно. Все мы изрядно выпили. Севе надо было домой - писать заказы, Илье с Димой тоже надо было уже уезжать. Илья и Сева уже спустились, а Соловьев остановил меня и Иванова в дверях.

  - Вон, Дима выразил велание завести себе пацана и сразу насовсем, - Сказал Леша Иванову, - Дим, у тебя ни фего нет на примете, такого, из Илюшиного б.у.? А то он уже Мишку решил на совсем себе оставить.

  - Мишку? Дим, да ты что, с ума сошел? - воскликнул Иванов, - А из Илюшиного нет. Диме же хороший нужен. А Илья их портит или ломает. Но к среде я поищу.

  Я спустился проводить мужиков, скорее из любопытства, чем из-за сомнения, что они благополучно найдут дорогу. Мне хотелось взглянуть на пресловутый Джип Ильи. Он не обманул моих надежд - по тем временам тачка была очень крутая.

  Ночью мы с мальчишками решили устроиться втроем на Севиной кровати. Ребятам хотелось посмотреть ночью телевизор.

  Я погладил попку Мышонка и спросил его:

  - Можно?

  - Можно, если влезет, - сказал Мышонок, не оборачиваясь.

  Я зрительно сопоставил свой размер и его дырочку и решил не делать ребенку больно. Ребята допоздна смотрели телевизор, а я уснул.

  

  Что было вне

  

  Увлекшись рассказом о своей персоне, я как-то пропустил события, которые в то время происходили и напрямую касались "темы". А их было много, и в нашем государстве и в нашей формирующейся именно тогда сети.

  Ну, во-первых, в сентябре 1998 года был пролоббирован моей тусовкой номер "раз" и принят Государственной Думой законопроект о снижении "возраста согласия" с 16 до 14 лет. Официально это представлялось в связи с тем, что дети в 14 лет уже получали паспорт и могли самостоятельно заниматься предпринимательством. Параллельно с этим смягчились антипедофильские уголовные статьи, а статья за распространение детской порнографии вообще исчезла со страниц Уголовного Кодекса.

  Второе, не маловажное событие: на один из ключевых государственных постов был назначен человек, про которого я упомянул в главе "Вступление в тусовку номер "раз" Аркадий В. Вместе с ним пришли в правительство еще несколько хорошо знакомых мне людей по той тусовке.

  Третье событие, которое в дальнейшем сыграло важную роль в жизни моей и моих друзей, я увидел по телевизору: в одной из новостных программ показали, как Ельцину, в связи назначением на один из главных военных постов, представился один мой хороший знакомый (просто по жизни), Он и поныне занимает этот пост. Но об этом позже.

  Четвертое и тоже важное событие - это отпочкование от 2-го "убойного" отдела МУРа специального отдела "по борьбе с сексуальными преступлениями", который возглавил молодой тогда майор Эдуард Лопатик.

  Теперь я хотел бы рассказать о том, что происходило в русском Ы-нете.

  Проект Супчика приобрел большую популярность, во многом благодаря публикации моего интервью. Я уже тогда был почти легендой в наших кругах. Его "доска" стала очень важной частью общения "наших". Однако появились и другие ресурсы: "СеНат" - проект Сержа (Сергея Бережкова из Израиля) и Ната, который из-за огромного авторитета обоих этих людей в "нашей" среде приобрел сразу огромную популярность. Кажется, именно на этом ресурсе тогда появился очень яркий человек в нашей среде - Скорпио-бой. Еще появился "Пиксель" уважаемого мною Паллада. Вот эти три ресурса и задавали в те дни, если можно так сказать, политику в русскоязычном Ы-нете. Наши ресурсы перестали быть чисто порнографическими. Появилась своя литература, появились статьи социологического плана. Супчик задумал в то время создать даже свою политическую организацию. Эту идею активно поддержала молодежь: Атрея, Васек, Онегин и многие другие. Более старшие люди, такие как Нат, Серж, я, Паллад, крайне скептически отнеслись к этой идее. Между ресурсами возникли споры. До вражды было еще далеко. Это были просто разногласия между единомышленниками, но порою, они были крайне острыми.

  Что касается отношения ко мне в то время, то кто-то считал меня мерзким барыгой, кто-то народным героем. Но "авторитетом" в нашей сети я точно был. К моему слову прислушивались. И в обостряющейся "борьбе идеологий", я был кем-то вроде мирового судьи, поскольку хорошо ладил и с Супчиком и с Натом.

  Вот коротко об атмосфере, которая была в то время в стране и в русском Ы-нете. А теперь вернусь к основной теме своего повествования.

  

  Появление Ушей

  

  Проснулся я в понедельник рано. Понадеявшись, что ребята сообразят себе сами поесть и чем заняться в мое отсутствие, я уехал по основной работе, а затем по банкам, обналичивать трансферты. Отправку товара заказчикам мы наметили на среду, когда Сева обещал сделать свою часть заказов. Потом заехал домой, чтобы оставить деньги (я не хотел оставлять деньги на Гришина при ребятах) и глянуть в Интернет. Там еще были заказы, но, слава Богу, не Севина часть, а моя. Я резанул диски и помчался на Гришина, предварительно купив Мишке теплую куртку, потому что та куртка, в которой он ходил, вряд ли могла называться нормальной одеждой в холодном октябре 1998 года.

  Ребята смотрели телевизор. Мишка очень обрадовался моему подарку. Он почти поправился, поэтому мальчишки на следующий день собирались ехать домой, в свой Егорьевск.

  Я устал и рано отрубился. Ребята, как и вчера, смотрели ночью телевизор, поэтому я с большим трудом растолкал их утром, чтобы проводить на вокзал. Мишка совсем поправился, и в новой теплой куртке выглядел вполне счастливым.

  Проводив ребят, я заскочил в банк за деньгами, потом поехал домой, в Одинцово. Позвонил Севе, узнал, как идет у него работа. Работа шла успешно. В редкий свободный день я занялся какими-то домашними делами, пока старики мои еще были на работе. Потом залез в инет. Ни чего интересного в тот день не произошло.

  Утром в среду я поехал на встречу с Севой, чтобы отправить заказы. Потом мы поделили деньги и поехали на Гришина, чтобы чуть-чуть убраться к приезду Соловьева и Иванова, а может быть, и нового мальчика (как я, в тайне даже от Севы надеялся).

  Приехали Дима и Алексей в сопровождении сильно оборванного мальчика с симпатичным озорным лицом и громадными оттопыренными ушами. Он мне сразу понравился.

  - Это Толик, - сказал Иванов, - Может быть, он, на что вам и сгодится.

  Соловьев куда-то спешил, но сказал, что заедет позже, чтобы пообщаться с Толиком.

  Накормив Иванова, который был всегда голоден, и Толика, выпив немного коньячку, мы с Севой приступили к просмотру материалов, которые принес Иванов, а Толик занырнул в ванну.

  Материал, который принес Дима, был вполне достойный. Все три кассеты мы выкупили сразу, поскольку их без монтажа можно было включать в нашу серию, да и 400 принесенных им фотографий не очень сильно отбраковывали. Я отбрасывал только заведомо сложные при сканировании и раскадровке фотки. В общем, были довольны и мы и Дима, который получил не малые для него деньги.

  Потом я решил познакомиться поближе с Толиком. Приятный оказался мальчик. Сообразительный, веселый. Я даже начал в него влюбляться понемногу.

  Вдруг, Сева мне говорит:

  - Ты забыл, что Соловьев оставил его для себя?

  - Сева, ты просто не в курсе, - говорю я, - Толика привезли Дима и Леша специально для меня.

  - Это еще с чего? - возмутился Сева. - Я буду тут решать, для кого какие мальчики. Тебе, кажется, был нужен Мишка, так и забирай его. А этот мальчик, если не подойдет Соловьеву, то будет моим. А если Соловьев захочет, то пусть его забирает. Он так много для нас сделал.

  - Вообще-то, за то, что Соловьев делает для нас, он и получает от нас деньги, наши общие деньги, если ты помнишь, - говорю я Севе, стараясь быть спокойным, хотя у меня все клокотало внутри, - Хотя, Сева, если ты так ставишь вопрос, то без проблем. Я сейчас уеду. Тем более, что работа у нас подзапущена, да и новый материал надо начать пиарить.

  Я молча собрался, взял с собой материал Иванова, чтобы просмотреть его вечером и сделать ему рекламу, и, не попрощавшись с Севой, вышел из той квартиры. Прямо возле дома я столкнулся с Алексеем:

  - Там Сева для тебя Толика сэкономил, - бросил я ему, - забирай его, мне он не нужен.

  - Блин, я так и думал, фто вы посрётесь из-за малфифек, - всплеснул руками Леша, - Я-в для тебя его притафил и хотел просто поговорить с ним и рассказать, какой ты, и фтобы он не муфял тебя. Фто если фто, ему вытья не будет.

  - Мне наплевать, - сказал я и ушел.

  Я приехал домой. У меня в голове гвоздем сидела фраза из известной песни Мирзаяна "Предательство": "Учитесь вы друзьям не доверять. Не хочется так часто их терять". Но дружба дружбой, а служба службой. У нас с Севой был общий, процветающий бизнес, и из-за этого инцидента я не собирался его прекращать. Я прилег на диван, включил видик и стал отсматривать новые кассеты, пытаясь составить текст новой рекламы, причем на английском языке. Посмотрев кассеты, я отсканировал несколько новых фотографий с теми же модельками, которые были в видео. Концепция новой рекламной компании у меня уже созрела.

  В это время позвонил Сева. Он извинялся за хамство, говорил, что не разобрался в ситуации. Я, поначалу, еще кипел, говорил, что больше моей ноги на Гришина не будет. Потом устал злиться, сказал, что посмотрю по обстоятельствам и своему самочувствию, как быть дальше, но уже простил Севу, потому что это все-таки был мой друг.

  На следующий день у меня был вызов на один объект, который был в шаговой доступности от квартиры на Гришина. Это был один из самых моих любимых объектов. После поездок туда, я редко возвращался трезвым. И в этот раз также получилось. Я добрался на Гришина в сильном подпитии, молча скинул пиджак и галстук и завалился спать. Спустя какое-то время проснулся от небольшого шума: кто-то копался в моем кейсе. Открываю глаза, вижу - Толик с увлечением рассматривает мой инструмент.

  - Проснулся? - улыбнулся мне он, - А чего ты вчера ушел?

  - Да так получилось, - сказал я, - поссорился с Севой, психанул и ушел.

  - А Сева такой противный, как только ты ушел, он начал на меня орать, что я его собственность.

  - Он не плохой, но иногда зарывается.

  - Леша сказал, что ты спокойный, только пьешь много.

  - Есть такое дело, увы, - согласился я, - Слушай, Толя, - перевел я разговор в безопасное для себя русло, - а, сколько тебе лет? Я вчера забыл это тебя спросить.

  - 15, - ответил Толик.

  Я не поверил. Действительно, по своему сложению, да и по лицу Толик едва тянул на 13.

  - Врешь, - говорю я. - Это тебя, наверное, подучили так говорить: типа ты легальный, с тобой можно.

  - Ни кто меня не подучал на это, - сказал Толик, - я и не знал, что есть легальные, а есть нелегальные. Я вообще о вас только позавчера узнал, раньше и не знал, что есть такие дядьки, кто вместо женщин мальчиков ебут. Я приехал в Москву из Егорьевска (блин, опять этот Егорьевск), а у нас о таком и не слышали (вот бы посмеялись Миша и Дима). Возле туалета на Пресне просил денег. Ко мне подошел Дима и позвал с собой. Потом, ночью, он показал мне, чем вы отличаетесь от других мужиков.

  - Так ты "дикий"? - удивился я.

  - Как "дикий"?

  - Ну, у тебя только с Димкой было? Больше ни с кем?

  - Да. А это плохо?

  - Не знаю, - честно сказал я.

  Я и, правда, не знал: хорошо это или плохо. Как-то привык пользоваться "готовеньким". А этот мальчик, если и знал Иванова, то это ни чего не значило. Иванов ебал все, что шевелилось, и был не показателем того, что мальчик захочет интимной близости с другим мужиком.

  - Ладно, а где Сева?

  - Сева уехал рано утром, сказал, что ты скоро приедешь. А ты приехал не так скоро, как я ждал и сразу лег спать. Я ждал-ждал, пока ты проснешься, телик надоел, вот я и решил посмотреть: что у тебя в чемодане. И ты проснулся.

  Тут зазвонил телефон. Звонил Сева.

  - Оттаял? - спросил он

  - Немного. Больше так не делай, я тебе не слуга.

  - Ладно, забыли, - сказал он. - Соловьев зовет нас сегодня к семи вечера на Сокол, хочет показать тусовочное место - "Лазер-клуб". Приезжай со своим Толиком туда.

  - ОК.

  

  "Лазер-клуб" и другие приключения КДВ

  

  Я как-то упустил, что Толик одет, как оборванец. Но уже было поздно, рынок был закрыт, пришлось ехать, как были. Я ему дал только свою кепку, так как было очень холодно. Он смешно нацепил ее на свои уши. Вот так мы и ехал: мужик в костюме, галстуке, в дорогой кожанке и мальчик-гаврош.

  В назначенном месте нас уже ждали Сева, Алексей и человек двенадцать мальчишек. Когда мы знакомились, я узнал несколько человек, которых видел вчера на видео Иванова.

  Сама по себе игра в этом "Лазер-клубе" - это игра в войнушку. Надеваются жилеты, берутся лазерные ружья и, если лазерный луч попадает тебе в жилет, то ты убит. Меня грохнули на первой минуте, и я спокойно сидел и курил в уголке, наблюдая, как ребята мочат друг друга. В общем-то, не сильно дорогое удовольствие, но мальчишки были в бешеном восторге. Тогда в Москве, да и сейчас, в каком-нибудь небольшом городке, такой аттракцион был бы замечательной заманухой для мальчишек, не хуже компьютерного клуба.

  Потом Сева взял одного из мальчишек с собой, и мы поехали обратно, на Гришина, естественно через макдаковую.

  Я не помню того пацана, который был в ту ночь с Севой. Меня больше занимал Толик. Ночью он застеснялся даже раздеться при мне при свете, но разделся до гола сразу. Когда я стал Толика ласкать, его член, действительно уже пятнадцатилетнего, в отличие от всего остального его тела, парня, живо отозвался на ласки. Правда дальше ласк дело я не довел в ту ночь, чтобы не испугать и не оттолкнуть Толика.

  На следующий день, с утра я пошел переодевать моего маленького маугли, потом отвел его в парикмахерскую. Подстриженный и переодетый во все новое Толик был просто чудо.

  Вот так и шли дни. Основная работа, бизнес, Одинцово, улица Гришина. Каждый день был наполнен событиями. И все время был Толик. Сева менял своих пацанов каждый день. Если ему не привозили Соловьев или Иванов, то он вызывал себе Мишу и Мышонка. Я же не смотрел на сторону, пока у меня был Толик. Со временем я приклеил ему прозвище "Макака Саматранского" из фильма Рязанова "Гараж", которое со временем превратилось в "Ушана Самасранского", потом в "Ушана", а потом и просто в "Уши". Он был забавный, ласковый, но вот раскрутить его на какие-то отношения в сексе не удавалось вообще. Он просто жил у меня как младший брат. Честно говоря, наблюдая каждодневные оргии Севы мне было немного не того.

  Вообще, сожительство в одной квартире с Севой немного стало меня напрягать. Я сам человек не жадный, но Сева сильно прижимистый по натуре. Раньше, в поездках, когда мы формировали бюджет заранее, это его качество было не очень заметно. Теперь же бюджет не формировался. Сева говорил, что приедет с мальчиком или двумя, я шел затовариваться едой и выпивкой на всю компанию. Когда же я намекал Севе, что не плохо бы было внести свою часть в мои траты, то он обычно отвечал: "А у меня русских нет. Одни баксы". В принципе так было у нас обоих, поскольку мы получали переводы в долларах, но я менял их, а Сева оставлял как есть. Так вот и получалось, что траты на всех в той квартире возлегли целиком на мой кошелек. Из доходов же Сева всегда брал свою половину, даже не вспоминая, что надо мне компенсировать то, что я потратил на общак в нашей квартире.

  Еще меня начало напрягать и то, что у Севы иногда стали возникать "эксклюзивные" мальчики, которых он мне не хотел показывать. Когда у него были встречи с такими мальчиками, мне и Ушам приходилось куда-то эвакуироваться. Так Толик познакомился с моими друзьями: с Готей, который на одной руке поднимал его над головой (это при его росте сильно больше двух метров), и носил так по своей квартире. Толик сказал, что чувствовал себя тогда парашютистом. С Женей Эврикой. Этот славный человек всегда был рад гостям, а, особенно мальчишкам. Толик и Эврика сильно подружились. Уши выпросил у меня номер Женьки, и они часами трепались по телефону. Однажды так получилось, что мне снова надо было куда-то увозить Толика, а ни с кем из своей московской темовой тусовки я связаться не смог. Пришлось везти его в натуральный дом одного моего, теперь уже, к сожалению, покойного, друга. Я представил его как своего двоюродного брата, о котором я временно забочусь, и Толик ухитрился очаровать эту семью. Сережка (так звали моего друга) даже предложил взять Толика к себе, чтобы у его маленькой дочки был старший брат.

  Сева все больше раздражался в его адрес:

  - На кой тебе нужен этот ублюдок, если он даже тебе не дает? - говорил он мне в то время, когда мы были одни.

  - Нужен, Сева, - отвечал я, - я не ты. Это ты себе гарем устроил, а мне достаточно и одного Толика. А то, что не дает, так может быть когда-нибудь и даст.

  Но что-то кололо меня в этих словах. Я понимал, что Уши становился паразитом, который прилип ко мне. Ведь, кроме того, что бы пить, есть, развлекаться, ему от меня ни чего не нужно было, и я это прекрасно понимал. Поэтому я в те дни очень сильно пил.

страница 1 2 3 4 5 6 7 8 9

© COPYRIGHT 2008 ALL RIGHT RESERVED BL-LIT