Единственное украшенье — Ветка цветов мукугэ в волосах. Голый крестьянский мальчик. Мацуо Басё. XVI век
Литература
Живопись Скульптура
Фотография
главная
   
Для чтения в полноэкранном режиме необходимо разрешить JavaScript
ПАДАЛ ПРОШЛОГОДНИЙ СНЕГ или ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕМ КДВ
страница 1 2 3 4 5 6 7 8 9
Болезнь. (Продолжение)
  
  За всей этой суетой я ни как не мог собраться и сходить к врачу. А болезнь не отступала. Вот уже месяц я горел изнутри. Температура не падала, и не помогал даже "Бальзам Битнера", на который мы с Димой перешли, заменив им опостылевший коньяк. В ближайшей аптеке уже нас знали, потому что мы там покупали по две бутылки этого зелья почти каждый день.
  Однажды вечером я снова потерял сознание, но не на несколько минут, как обычно, а на несколько часов, и очнулся только при помощи "Скорой", которую вызвали мальчишки. Меня хотели увезти в больницу, но я категорически отказался и, даже, подписал об этом бумагу. Потом позвонил брату, рассказал о том, что со мной происходит. Брат предложил прийти и обследоваться в больнице, в которой он был главным врачом.
  На следующий день я был у него. Сергей меня протащил по разным врачам, я сдал всевозможные анализы, но ни чего особенного не обнаружили у меня. Так, пустяки: увеличенная печень - понятно, пью много, некоторые проблемы с поджелудочной, так от этого температуры не бывает. Кровь, вроде, тоже не плохая, хоть что-то в ней лаборантов насторожило, и меня попросили сдать кровь повторно. Результат этого анализа надо было ждать пару дней. Пока что брат дал мне какой-то сильный жаропонижающий препарат, который немного мне помогал.
  Через два дня брат мне позвонил:
  - Дима, - начал он, - у тебя не диагноз, а приговор. У тебя острый, стремительно развивающийся лейкоз. Тебе надо срочно ложиться в онкоцентр.
  
  В 1990 году я обслуживал компьютеры в Институте физической химии имени Семенова, непосредственно на реакторе. Помню, когда однажды я там был, случился у ученых какой-то казус: "Блин, мы сегодня что-то лишнее саданули. Как бы нам не хватануть дозу", - говорили они. Но проверку они ни какую тогда не устроили. Потом, много позже, я узнал, что от рака крови умер один из этих ребят. Следом заболел другой. Вот и до меня доползла эта невидимая смерть.
  
  Я положил трубку, сидел и думал:
  - Как же мне ложиться-то? А Толика на кого я оставлю? Да и Димку, который наконец-то оказался при деле, бросать не хотелось. И Игорь тоже начал достойные деньги зарабатывать с моей помощью, снова отправлять его торговать на рынок? Да и бизнес свой рушить не хотелось.
  Я перезвонил брату:
  - Сереж, а нет ли каких-то препаратов, которые смог бы глотать или колоть? Я не могу лечь в больницу.
  - Есть, я тебе их устрою. Но лучше тебе лечь. Пока начальная стадия, могут еще вытянуть. Потом будет хуже.
  - Ладно, раньше смерти все равно не помру. Давай таблетки, - ответил я брату.
  
  Колобок и Отец Роман (пока виртуально)
  
  В описываемое мною время, в "темовой" сети нарастал раскол. Последователи Супа и "СеНатовцы" разругались вдрызг. Как и сейчас, происходил конфликт между "практиками", к которым относились Нат, Серж, Север, Готя, Си, Сильвер, КДВ и многие другие и "теоретиками" (или вернее их назвать "лицемерами"?), которых созвал под свои знамена Суп. Уже состоялся "Съезд" Бойлаверов России, на котором присутствовало полтора десятка придурков, и которые утвердили на нем "Манифест", красовавшийся на новом сайте Супа: "БЛ.РУ". Этот манифест я, конечно, дословно не помню, хоть помню то, что высмеял его на "доске" "СеНата". В память врезалась оттуда одна фраза: "Наша организация призвана помогать мальчикам и только мальчикам...". Переведя этот бред с Супового на русский, можно прочитать так: если ты встретишь бездомных детей, мальчика и девочку, то накорми только мальчика, а девочке не дай ни крошки хлеба.
  Однако, хоть я и примкнул к его оппонентам, мои отношения с Супом не испортились. Мы продолжали мило общаться с ним в асе, я дал ему свой номер мобильника. Однажды Суп стукнулся ко мне в асю и сказал, что со мной жаждет познакомиться один очень богатый человек, который, буквально, завалил его пожертвованиями на организацию бойлаверов. Я согласился познакомиться с этим "инвестором" Супа. Им оказался некий Колобок. Поговорив с ним, я узнал, что, при всей его обеспеченности (а он был президентом одного из крупнейших Московских банков), он глубоко несчастен. Он ищет себе мальчишку, но, как найти его, он не имеет ни малейшего представления.
  
  Да, проблемы у всех одни и те же, а кого попросить их решить? Конечно же, КДВ. Видимо оттуда, с тех самых пор, пошла легенда о "Монстре, злоебучем КДВ", которая и сейчас витает по Интернету. Кому не лень, все стараются его укусить, поиздеваться над ним, навешать всенародно на него грехи и преступления, которые они сами ему напридумывали.
  
  Когда я разговаривал с Колобком, мне на память пришло, что у Дрюни в тот момент были большие проблемы с мальчишками: Санечкой и Женькой. Они ни как не могли между собой "поделить" Дрюню. Да и Дрюня уже устал от постоянных ссор между мальчишками. Я позвонил Дрюне и спросил: готов ли он отдать Женю Нерыжего, на что получил утвердительный ответ.
  Я отстучал Колобку телефон Дрюни и попросил держать меня в курсе при любом раскладе событий. Уже тем же вечером Колобок сообщил мне, что он съездил к Дрюне и забрал к себе Женьку.
  
  Забегая много вперед, хочу сказать, что Колобок и Женя до сих пор вместе. Женя с помощью Колобка закончил уже институт. Они не живут вместе, но остались хорошими друзьями. Впрочем, и к Колобку, и к Жене я еще вернусь в своем повествовании.
  
  Буквально в тот же день у меня в аське попросил авторизацию кто-то, чей ник представлял собой случайный набор символов. Я авторизовал его.
  - Вы - тот самый КДВ? - спросил меня новый знакомый.
  - По-видимому, да, - ответил я.
  - У нас с Вами есть один общий друг - Миша Волочковский, он-то и дал мне Ваш номер аськи.
  - Очень приятно, - сказал я, - мне очень симпатичен этот парнишка, и его друзья - мои друзья. С кем имею часть разговаривать?
  - Возможно, Миша рассказывал Вам обо мне, - ответил мне собеседник, - я - Отец Роман, и я действительно являюсь священником.
  Я оторопел. Впервые я столкнулся со священником в нашей среде, хотя, конечно, знал, что среди них есть немало людей "темы".
  - Отче, - говорю я ему, - извините, конечно, но мне как-то трудно понять: как ваш сан, ваша вера соотносится с "темой"?
  - Сыне, - ответил мне Отец Роман, - что касается веры, то мы все во что-то верим, я касаемо сана, так обет же безбрачия я не нарушаю, так что все в порядке.
  В тот вечер мы еще долго разговаривали, и договорились встретиться в ближайшее время лично. Меня невероятно заинтересовал этот человек.
  
  Джордж Патрик
  
  Маленькое предисловие к этой главе.
  В 1990 году я прокатился автостопом по США, от Нью-Йорка до Санта-Барбары. Последним, кто меня подвозил, и у которого я потом гостил дома, был молодой смуглый парень, студент Голливудской школы кинооператоров, Джордж Патрик (имя и фамилия этого человека изменены). Потом мы обменялись несколькими письмами, но потом связь наша потерялась. Несколько раз в титрах голливудских фильмов я встречал знакомую фамилию, но не ассоциировал ее с моим знакомым, однако, в апреле 1999 года жизнь преподнесла мне очередной сюрприз: мы снова встретились.
  
  Как я уже писал раньше, не редко в Москву приезжали гости из-за рубежа, чтобы встретиться со мной, купить у меня тот товар, который я предлагал, и. возможно, пообщаться с мальчиками. Последнее я отметал напрочь, а продать товар, встретиться и поговорить, так почему же и нет? Тогда я не думал о том, что это могли быть провокации или подставы. Я просто встречался с этими людьми на их территории или приглашал их к себе домой. Это были и американцы, и японцы, и, даже, один бразилец. Вот опять письмо: "Уважаемый КДВ, я поклонник Вашего творчества. Скоро я по делам буду в Москве. Не могли бы мы с Вами встретиться?" Нормально. Оговариваем, как нам связаться, когда он приедет. Я отписываюсь и забываю про это письмо.
  В это же время Иванов хватает где-то возле Гришина парочку ребят: Макса - двенадцатилетнего мальчишку просто ослепительной красоты, и Диму, его друга - мальчика тоже очень приятного, но с небольшим дефектом лица. Он делает с ними парочку хороших сюжетов, потом избавляется от Димы, а Макса оставляет при себе - очень уж Макс ему понравился. Он мне даже специально позвонил:
  - Дима, я сегодня ебал охуительно красивого мальчика! - хвастался он.
  - И как ему это? - спрашиваю я.
  - Больно было, конечно. Ведь в первый раз, - ответил Димка.
  С тех пор Макс стал, как бы, адъютантом Димы. Всюду с ним таскался, постоянно старался быть рядом. Он жил неподалеку от нашей резиденции на Гришина. У него были мать-алкоголичка и брат, плотно сидевший на наркотиках. Видимо, Димка стал для него отдушиной, с которым он мог отдохнуть от своей, так сказать, "семьи".
  Еще одно маленькое, но важное для дальнейшего хода событий отступление. В апреле 1999 года в Москву должен был впервые приехать с гастролями Майкл Джексон. Вся Москва "гудела" в предвкушении визита этой мегозвезды. Я очень хотел сходить на его концерт, тем более, что его репутация однозначно указывала, что он человек "темы", но билеты стоили невероятно дорого, и я, имея неплохой доход, поскупился потратить четыреста баксов на два билета.
  Итак, однажды мне позвонили на сотовый. Приятный голос на английском спросил:
  - Are you KDV?
  - Yes.
  - I"m George, I"ve written you.
  - OK, Let us have a meet today.
  Мы договорились встретиться у гостиницы "Континенталь" на Тверской, где Джордж остановился. Я прихватил с собой несколько дисков и отправился на встречу. По опыту я знал, что американцы - жмоты. В лучшем случае я надеялся продать 1-2 диска. Но было любопытно поболтать с иностранцем.
  Я приехал к "Континенталю" в назначенное время, стою у входа под прицелом камер наружного наблюдения. Из гостиницы выходит высокий смуглый парень моих лет с необычайно знакомым лицом. Он останавливается, как окаменелый в паре шагов от меня:
  - Дима? - произносит он.
  
  (Мы разговаривали по-английски, но я не стану мучаться, подбирая слова на языке, который я основательно забыл, поэтому все наши разговоры я буду приводить на русском).
  
  И тут до меня доходит: это же мой калифорнийский знакомый из далекого прошлого - Джордж.
  - Джордж? - в изумлении спрашиваю я, - и ты тот самый Джордж, который мне сегодня звонил?
  - А ты и есть КДВ? - еще больше изумился мой друг, - это из-за тебя вся планета сходит с ума?
  - Видимо, да, - "скромно" соглашаюсь я.
  Дальше мы долго обнимались, хлопали друг друга по спине и разговаривали междометиями.
  Джордж затащил меня в ресторан "Континенталя", где мы начали разговор. Конечно, он начался с воспоминаний, потом я рассказал о том, как сложилась моя жизнь после нашей с ним встречи. Джордж был просто поражен, когда я рассказал ему, насколько простая у нас обстановка в смысле "темы", потому что, как я понял из его рассказа, в Штатах с этим полный "финиш". После Джордж рассказал про себя:
  Он окончил школу кинооператоров и начал работать в Голливуде. Вначале вторым оператором, а потом и основным на многих картинах. Он работал с такими звездами, как Брюс Виллис, Ким Бессинжер (не буду указывать фильмы, которые он снимал, чтобы не раскрыть его инкогнито). И в этом его быстром взлете ему помогло знакомство и дружба с Майклом Джексоном. Для самого Майкла он снял большинство его видеоклипов, и в те дни он оказался в Москве, потому что снимал фильм о мировом турне Джексона. В теме он давно, но с мальчишками в реале он почти не бывал. Как он сказал тогда: "Если бы я был официантом или говновозом, то мне было бы легче, а при моем положении я все время на виду, поэтому мне нужно тщательно скрывать свою ориентацию". Для Джорджа и большинства американских бойлаверов дрочить на продукцию от КДВ - единственный способ удовлетворить свое либидо. Я посочувствовал Джорджу, и рассказал, что сейчас на ключевых постах в России стоят именно люди "темы". Когда Джордж это услышал, то чуть не упал со стула.
  Естественно, я не мог так просто сунуть Джорджу диски и уйти, и я пригласил его в гости, рассказав, что со мной живут двое мальчишек, да и ему я найду человека, с которым он сможет провести время, пока будет у меня гостить. Джордж засуетился:
  - Что мне мальчикам купить?
  - Да ни чего моим не надо. Своему купишь уже по обстановке.
  - Но не могу же я к тебе с пустыми руками поехать.
  - Тогда возьми виски, пару блоков сигарет, мои садят по две пачки в день. Дальше уже разберемся.
  Я позвонил домой. Трубку взял Толик:
  - Толик, бери Лешу, и пидарасте квартиру, чтобы блестела. Я сейчас к нам в гости такого человека привезу - охуеете просто.
  Потом позвонил Димке:
  - Дима, Макс еще с тобой?
  - Да, - ответил Дима.
  - Тогда вместе с Максом через пару часов приезжайте ко мне. Я тут старого друга встретил. Кстати, он профессиональный кинооператор и может тебя многому научить.
  Когда мы с Джорджем приехали ко мне, Димки и Макса еще не было. Леша с Толиком выполнили свою задачу: квартира чуть ли не блестела.
  Я извинился перед Джорджем за спартанские условия, объяснив, что квартира съемная, и обрастать вещами. Мне было немного неудобно за свою квартиру с ободранными обоями и столом, сделанным из мебельных щитов, тем более, что я хорошо помнил шикарный особняк Джорджа на берегу Атлантического океана. На это Джордж ответил:
  - Да тебе в твоей квартире много лучше живется, чем мне, в моем особняке. Так что ни о чем не беспокойся, и не извиняйся.
  Я спросил Джорджа, как ему понравились мои ребята?
  - Красивые, но взрослые уже. Я люблю маленьких.
  - Сейчас должен приехать мой друг и привести одного мальчика, который, я думаю, тебе понравится.
  - Если так, то я прямо горю от нетерпения его увидеть.
  Ни Толик, ни Леша не понимали то, о чем мы с Джорджем разговаривали, поэтому мне приходилось параллельно переводить им наш разговор. Я рассказал ребятам, как и при каких условиях, мы с Джорджем познакомились впервые, как были удивлены, встретившись в Москве. Я рассказал им и кто такой Джордж, кем работает, а, главное, с кем!!! он работает. А так же я обрадовал их тем, что мы все приглашены на концерт Майкла Джексона, и мы будем там в качестве гостей самого Майкла.
  Пока мы ждали Димку и Макса, мы смотрели наши кассеты. Мне снова пришлось извиняться за качество нашей продукции, особенно перед Джорджем, который был настоящим профессионалом. На что он ответил:
  - Дима, это же хоум-видео, ни кто не просит от вас чего-то по голливудским стандартам. Ваши съемки тем и ценны, что не постановочны, все живое и натуральное. Камера, конечно, настроена у вас не ахти. Но с этим я помогу, настрою. Как бы я хотел приехать к вам, поснимать самому. В эти дни я же буду работать.
  - В чем проблема, Джордж, приезжай.
  - Ладно, решим это позднее.
  Приехали Димка и Макс. Когда Джордж увидел Макса, его даже дрожь пробила.
  - Дима, это тот мальчик, про которого ты говорил? Он сегодня останется со мной?
  - Сегодня, завтра, сколько захочешь, Джордж.
  - Это просто немыслимо, - воскликнул мой друг.
  Макс был очень плохо одет. Димка ни когда не одевал мальчишек, которые оставались у него. Он считал, что они у него не на долго, и он их скоро кому-то передаст, поэтому не считал нужным трать на одежду деньги. Джордж заметил, что на максе нет ни одной приличной тряпки:
  - Дима, а я могу купить одежду для Макса?
  - Конечно, Джордж.
  Я перевел Максу, что Джордж хочет купить ему одежду, и Макс этому очень обрадовался.
  Мы втроем: я, Джордж и Макс пошли на вещевой рынок, и Джордж купил Максу все вещи: от трусов до куртки. Продавцы, видя, что мальчику вещи покупает иностранец, спрашивали:
  - Что, у мальца богатый дядюшка в Америке объявился?
  - Папа нашелся, - отвечал я.
  - Повезло мальчишке, - говорили продавцы.
  Мы пришли ко мне. Макс переоделся. И без того красивый, Макс в новой одежде, с его чудными длинными волосами смотрелся просто ослепительно. И Джордж, обнимая Макса, просто лучился счастьем.
  Дальше мы сидели, выпивали виски, разговаривали. Я был переводчиком. А вопросов у всех было много к Джорджу: про Америку, про Голливуд, про актеров, с которыми он работал. Джордж охотно обо всем рассказывал. Потом они с Димкой начали настраивать видеокамеру. Когда они закончили с настройкой, Джордж попросил поснимать Макса на память. Разумеется, не было ни каких возражений.
  Было уже поздно, когда Димка уехал к себе, а мы начали готовиться ко сну. Джордж с Максом пошли в ванну, а мы втроем расположились в большой комнате. Я так устал, что уснул мгновенно.
  
  Джордж Патрик (продолжение)
  
  Встал я, как обычно, раньше всех. Пока готовил завтрак, поднялся и Джордж. Он был в неописуемом восторге от Макса:
  - Дима, я нашел свою любовь. Даже не знаю, как я смогу теперь без него.
  - Я рад, Джордж, что тебе Макс понравился. Но, не влюбляйся в него так сильно. В Штаты ты его все равно же не заберешь. Живи эти дни у меня, и Макс на эти дни останется с тобой.
  - Эх, что за факед мир, почему мы не можем жить так, как мы хотим? - воскликнул Джордж.
  - Я могу, вообще-то, только вот боюсь, что не долго такое мое счастье продлится.
  - Это точно. У нас большой шум в твой адрес. Америка может надавить на Россию, чтобы ваша вольница закончилась.
  В тот день прилетал Майкл Джексон. Джорджу надо было ехать его встречать. Я попросил Джорджа поговорить с Майклом по поводу приглашения нас на концерт. Еще я хотел позвать с собой Дрюню, Музыканта и их ребят. На это Джордж сказал:
  - Дима, не могу ручаться за такую компанию. Тебе и Максу я приглашения гарантирую. Постараюсь сделать приглашения на Диму и твоих мальчишек. Но твои друзья и их мальчики... Не знаю. Вас получается слишком много. Боюсь, что это будет выглядеть подозрительно.
  - Ладно, Джордж, если сделаешь приглашения хотя бы на нашу пятерку, и то спасибо.
  - Я постараюсь, - заверил Джордж.
  Он поцеловал спящего Макса, и мы вышли из дома. Я помог поймать Джорджу тачку. Он очень удивился, что остановился не таксист, а просто частник:
  - У вас что, все машины - это такси?
  - Практически все. Для многих - это единственный источник существования.
  Я рассказал водителю, куда ехать и дал денег. После этого сказал Джорджу:
  - Когда освободишься, поймай тачку, потом позвони мне и дай трубку водителю. Я ему объясню, куда ехать и сторгуюсь в цене.
  - ОК, - ответил Джордж и уехал.
  Он приехал около одиннадцати вечера с пятью пропусками на концерт Джексона, который должен был состояться на следующий день, и кучей подарков для Макса: там были и игрушки, и бейсболки, и какие-то свитера. В общем, завалил он мальчишку сувенирами.
  Я позвонил Димке, и сказал, что на следующий день мы едем на концерт. Дима рассказал, что они с Игорем сняли "охуительный" сюжет, и рвался сразу ко мне приехать и его показать. Я попросил его приехать завтра, тем более, что на концерт мы поедем вместе. Дима, кажется, был разочарован. Дрюне и Музыканту я даже не упоминал никогда о том, что я ходил на концерт Джексона без них.
  Утром я проводил Джорджа на работу, потом приехал Дима. Он показал действительно хороший сюжет, который сейчас известен, как "Изнасилование Буратинки". В этом сюжете Дениска и Димка имитируют насилие над десятилетним мальчиком - Илюшей, которого и Игорь и Дима называли Буратинкой. Классный сюжет был, веселый.
  К шести часам вся наша компания была готова ехать на концерт. Когда мы приехали, то увидели толпу, жаждущую прорваться на это зрелище. Мы не рискнули двигаться в общем потоке, через ментов, и позвонил Джорджу. Он прибежал и проводил нас через служебный вход, через кулисы. Наши места были в третьем ряду, в середине. Такие бывают только у самых знатных зрителей.
  Трудно описать впечатление от этого зрелища. Хоть Джексона и называют королем попсы, но шоу было просто грандиозным. Мы все были в полном восторге от этого концерта. В антракте к нам подошел Джордж:
  - Дима, тебя и Макса хочет видеть Майкл.
  Я взял Макса за руку, и мы начали проталкиваться в гримерку к Джексону.
  Джексон сидел в кресле, в своей знаменитой белой рубашке. Его лицо было неестественно бледным, каким-то неприятным. Видно было и то, что он устал. Джексон улыбнулся нам, встал и протянул руку. Рукопожатие его оказалось влажным и неожиданно сильным. Я представился. Он сказал, что много обо мне наслышан и рад познакомиться со мной лично.
  - Я очень удивился, Дмитрии, что вы с моим старым другом Джорджем вдруг оказались давнишними друзьями.
  - А Вы представляете, Майкл, как я удивился этому? - ответил я.
  Внимание Джексона переключилось на Макса:
  - Какой милый мальчик! - он протянул ему руку, - Джордж говорил, что ты сокровище.
  Я перевел это Максу, который покраснел. У него от волнение в ответ вырвалось только какое-то мычание. Джексон рассмеялся. Он потрепал мальчика по голове, потом сказал:
  - Извините, но я должен отдохнуть перед вторым отделением.
  Мы ушли. Потом я вспомнил, что надо было взять у Джексона автограф, но возвращаться было поздно. Я решил, что попрошу об этом Джорджа.
  Когда я увидел то, что выделывал Джексон во втором отделении, я вспомнил, что несколько минут назад это был уставший, измученный человек. И вдруг эта феерия пластики, танца, невероятных акробатических прыжков. Я подумал: какая же должна быть сила духа у этого человека.
  Джордж попросил для нашей компании микроавтобус, чтобы добраться до дома. Мы ехали и обсуждали концерт Джексона. Ни кто из нас не мог прийти в себя от впечатления, которое у нас осталось от этого зрелища.
  Джордж сказал нам, что завтра улетает на самолете Майкла. Это огорчило всех нас.
  Приехав домой, хоть и было уже поздно, мы начали готовить для Джорджа наш материал. Он заказал его весь:21 диск и 4,5 трехчасовых видеокассеты. Почти до утра мы писали его заказ. На сон осталось всего три часа. Потом настала пора прощаться. Когда Джордж прощался с Максом, у него даже слезы на глазах блестели. Он вытащил все русские деньги, какие были, и отдал мальчику, оставив только себе на проезд. Потом мы с ним обнялись:
  - Я думаю, Джордж, что в этом году ты еще раз приедешь ко мне в гости, - сказал я.
  - Обязательно приеду, даже, хотя бы, чтобы найти себе жену в России. Поможешь с этим?
  - Хех! По женщинам я не специалист, но что-нибудь придумаем, - сказал я.
  На этом мы и расстались.
  
  Конкуренция... или война?
  
  Жизнь была прекрасна и удивительна до двадцатых чисел апреля. Именно тогда мне позвонил Тышкевич с "Зенона", и сказал:
  - Дима, я твою задницу прикрывал от иностранных врагов, но теперь у тебя появились отечественные. Меня завалили жалобами, что ты используешь нашу компанию для торговли детской порнографией. Извини, дорогой, но в аккаунте я тебе отказываю. Больше, пожалуйста, не прибегай к услугам нашей фирмы - ты в "черном" списке.
  Ну, что я мог на это ответить? Боря был прав абсолютно. Я и так уже злоупотребил его терпением и наглел. Раз уже завелись у меня недоброжелатели, то, пора уже и честь знать.
  - Боря, а ты посоветуй: что мне теперь делать?
  - Попробуй пойти на ЦенТел. Там хорошие каналы, да и ньюзы у них наполненные. Но их используй только для просмотра. На сами ньюзы ходи через какой-нибудь МайлэндНьюз, и то через проксю. И заведи себе почтовый ящик на каком-нибудь свободном импортном сервере, freemail.nl, например. К американцам не суйся. Если что - звони, подскажу, что тебе делать.
  Я поблагодарил Бориса за помощь.
  Пока я переделывал контракт, настраивал эти незнакомые программы, прошлb пара-тройка дней. Когда я снова вышел в ньюзы, то увидел, что они забиты фреймами из моего второго диска. Тут уже отпали всякие сомнения, что на меня наступают конкуренты, в лице Солнцева-Эльбе и компании. Это они завалили жалобами Тышкевича, потому что Сева знал от меня, что у меня на Зеноне надежные связи, и теперь он решил уничтожить мой второй диск, выкинув в свободный доступ мой товар. Более того, из-под этих картинок они начали рекламировать еще и кассеты Тимофеева. Это была уже не конкуренция. Эта была война. Я решил ответить, написав в комментариях к этим картинкам следующее: "Не верьте этим людям! Это провокация ФБР" и подписался: "КДВ". Я знал, что КДВ верили, а новые продавцы на этом рынке у многих ассоциировались с полицейской подставой. В результате моих реплик посыпались отклики от моих постоянных покупателей: "Если КДВ так говорит, значит, это правда. Мы его знаем, мы ему верим. Не хотите попасть за решетку, не заказывайте у этих мерзавцев ни чего".
  Однако пропосты от моих врагов все шли и шли.
  Однажды мне на сотовый позвонил Суп:
  - Дима, что за херня? - спросил он.
  - Ты о чем? - не понял я.
  - Какого хуя ты моего Коленьку в ньюзы вывалил?
  У нас с Супом перед выходом моего второго диска было джентльменское соглашение: я не использую в своем диске фотографии его Коленьки. Однако в версию, которую я сделал Севе, я включил серию с Коленькой, потому что это был и его мальчик. И вот как вышло.
  Я все объясняю Супу.
  - Ах так, - шипит Супчик, - ладно, я с ними разберусь!
  Как я узнал чуть позже, Леша Рыбаков предпринял массированную атаку на моих конкурентов. В итоге они лишились на время и аккаунта, и чуть не лишились свободы. В результате этого ко мне на квартиру раздался звонок:
  - Дмитрий, вы совершили очень большую ошибку, предприняв такие шаги в наш адрес. Вы даже не представляете, на кого натравили своего пса - Супчика. Вам придется за это ответить. Приглашаем вас двоих приехать на встречу к ресторану Пекин 30 апреля. Если не приедете, то пеняйте на себя, у вас будут...
  Я не стал дослушивать, и бросил трубку. Ни кто не перезвонил. Но, поскольку и номер телефона, и мой адрес был хорошо известен Севе, я понял, что в оставшиеся два дня до намеченной "стрелки" нам с Толиком надо срочно с этой квартиры уехать. Несколько ранее Леша помирился с семьей и вернулся домой, что значительно облегчало процедуру переезда.
  Я сообщил Супу о том звонке.
  - А я поеду, - раздухорился Суп, - хочу посмотреть: что они смогут сделать.
  - А я, прежде, посоветуюсь с Си, - ответил я.
  Весь тот день был занят поисками новой квартиры. В одном агентстве мне предложили приличную двухкомнатную квартиру с телефоном и хорошей мебелью совсем в другом районе, чем я жил до того, что меня совершенно устроило. Вечером мы с Толиком собирали вещи. Он не хотел уезжать от своей компании, но внял моим доводам. Ночью я связался с Си:
  - Как ты думаешь, мне ехать или нет? - спросил я.
  - Ни в коем случае! - ответил Си, - а то, что ты хату меняешь - это очень разумно. Ладно, через неделю буду в Москве, тогда и поговорим про твою беду.
  Утром я поймал на дороге пустую "Газель", закидал туда вещи и мы переехали. В принципе, надо было это уже давно сделать, но уж больно хорошей, просторной была та квартира, уж больно в хорошем районе она располагалась, уж очень дешево она мне обходилась. Мне было ее жалко, но, как говорится, что не делается, то делается в лучшему. По крайней мере, я оторвал Толика от его тусовки, и у меня была надежда, что на новой квартире наши с ним отношения улучшатся. Вечером мы втроем справляли новоселье: я, Димка и Толик.
  30 апреля я спокойно занимался своими делами, иногда вспоминая о том, что мне назначена "стрелка" и посмеиваясь над этим. Вечером позвонил Суп:
  - Был сегодня там, - отрапортовал он, - но я так и не понял, кто и где нас ждал.
  Это было естественно, потому что Супа ни кто: ни Гром, ни Горг, ни Сева не знал.
  - Да и хрен с ними, - ответил я, - пускай умоются своим дерьмом.
  
  Еще одна встреча с Супом
  
  Разговор продолжился:
  - Дима, - говорит Суп, - давай мы с тобой второго числа встретимся в том месте, где я брал у тебя интервью? Мне надо тебе рассказать что-то важное.
  - Я не против, - ответил я Супу.
  - Только сделай так: приедь пораньше, займи столик у окна и поставь на столик две кружки пива. Это будет паролем.
  - Офигеть, говорю я, - прямо как в анекдоте о Штирлице: 48 горшков на окне с геранью говорило разведчику о том, что явка провалена.
  - Смейся, как хочешь, но, если ты не выполнишь это условие, то я не подойду.
  В назначенные день и час я ждал Супа, поставив на столик около окошка две полные кружки пива, сам же потягивая пиво из третьей. Конспиративной нетрезвой походкой, оглядываясь, к моему столику подошел Супчик:
  - Привет, - поздоровался Суп.
  - Здорово, - ответил я, - пивасик подан, моешь хлебать.
  Я подождал, пока Леша утолит жажду. Он сделал несколько больших глотков, и начал:
  - Только давай об этом разговоре ни кому, договорились?
  - Пока не узнаю суть такого интересного разговора, я не могу тебе гарантировать. Вдруг это касается безопасности меня или моих друзей. В этом случае своего молчания я гарантировать не могу.
  - Ладно, это будет твоим риском, если проболтаешься. В общем, несколько дней назад на меня вышли многоуважаемые наши органы с компроматом на меня и принудили к сотрудничеству.
  - Интересненько, - сказал я на это, - и в чем твое сотрудничество с органами выражается?
  - Я отдаю им весь компромат, который у меня накопился на людей. Про тебя пока что я ни чего не сказал, но, предупреждаю, под тебя они активно копают.
  Услышав такое заверение, я, честно сказать, сильно засомневался в последней его фразе. Если он "слил" информацию про всех, то, тем более, должен был слить ее про меня, потому что я был наиболее засветившейся фигурой в "темовом" сети. Однако, я не показал вида, что сомневаюсь.
  - Спасибо, что про меня ни чего не рассказал, - сказал я, - а что за инфу они от тебя хотят?
  - Да все: адреса, телефоны разных наших людей, а, если есть, то и фотографии и прочие компроментируещие материалы. В первую очередь я сдал этого говнюка Иванова. Он уж наснимал себя с мальчишками в изобилии и мне оставил, вернее я эти фотки ему не отдал. Теперь он в розыске.
  "Приплыли, - подумал я, - Иванов в розыске. Что делать?!!"
  - Потом твоих друзей: Севу, Грома, Горга. Только у меня нет на них компромата. Если он есть у тебя, то прошу поделиться.
  Я понял, куда Суп клонит.
  - Нет, Леша. Я же с ним по-честному поступил, не то, что он со мной: отдал все, что было у меня с его мордой. Да и зачем мне это?
  - Как зачем? - удивился Суп, - мы могли бы этого твоего конкурента посадить прямо сейчас.
  - Знаешь, - ответил я Супу, - сажать я ни кого не намерен. Посажу сейчас Севу, и получится эффект бумеранга: Сева посадит меня, потому что знает про меня столько... Так что, забудь. Мелкие пакости - ради Бога, но в тюрьму по моей наводке человек не сядет.
  - Как знаешь, - сказал Суп и снова припал к пиву.
  Вообще, мне показалось, что то, что нес Суп тогда - это был пьяный бред. Он действительно пришел на встречу сильно пьяным, а от пива его окончательно развезло.
  - Ну, не хочешь помогать, как хочешь, - сказал Суп на прощанье, - только смотри, о разговоре нашем ни кому.
  На этом Суп встал и, покачиваясь, пошел к двери.
  Я еще немного посидел, заказав немного водки и томатного сока, подумал над этим разговором. "Бред-то бред, но чего не случается", - в итоге заключил я, поэтому решил, все-таки, предупредить наших с Супом общих друзей, особенно Колобка.
  
  Другая война
  
  В рассказ я ни как не мог вплести два события, которые произошли немного раньше. Первое почти не имело ко мне отношения, но было очень важным для "темовой" сети, потому что это событие определило полный раскол между Супом и примкнувшими к нему "Шелепинами" и нормальными людьми, которые примыкали к "СеНату" и форуму Паллада. Второе событие касалось меня, как бы, косвенно, но, в дальнейших событиях сыграло немаловажную роль.
  Итак, первое событие:
  Где-то в середине апреля 1999 года на форуме "СеНат" появляется "Сказочка". Это был опыт психотронного воздействия через компьютер на мальчиков, чтобы привлечь их к мужикам. Не могу судить, насколько это было этично, но большинству из нас идея показалась интересной. Нат был (и остается) психологом, поэтому он решил применить свои познания в этом эксперименте. Забавная получилась вещица. Я попробовал ее на Толике, но воздействия она на него "Сказочки" я не заметил: как гулял от меня до нее, так и после.
  Какой же вой на эту "Сказочку" поднялся в стане Супчика. Вопли неслись по все "темовой" сети. Странно, но очень многие, казалось бы, адекватные люди из "темы" поддержали в этой борьбе придурков из "Супового набора". Несколько дней продолжалась эта травля моих друзей и закончилась она трагически для "СеНата". Серж заявил о своем полном уходе из сети, вернее, из дискуссионных ресурсов, и оставил только свой литературный сайт: "Берега". Он ушел даже из моей аси. Нат покончил жизнь виртуальным самоубийством, заявив, что ни когда больше в сети не будет звучать ник "Нат". Через некоторое время он вернулся, с другим уже, правда, ником: "Тейлор", под которым большинство людей его и сейчас хорошо знают. Вернулся он и с совершенно новым дискуссионным проектом: порталом "БЛиЦ" (Бойлаверы и цивилизация), который следующие несколько лет будет основным инструментом борьбы против "Супового набора", которым будут пользоваться все нормальные люди "темы".
  Второе событие.
  Во время разгара нашей с Супом борьбы с Севой и компанией, на уважаемом мною ресурсе "Пиксель", от лица некого "Pervekt"а появилось: "Интервью с мальчиком". В нем некий мальчик рассказывал, что его на квартире КДВ попытался изнасиловать и избил Супчик. Рассказ был детальный, и не оставлял сомнения, что этот Первект лично общался с Мишей-Уродом. В принципе, меня это не особо касалось, потому что мои друзья знали, что у меня тусуются пацаны постоянно, и я им плохого не делаю, но больно бил по репутации Супа, как "белого и пушистого активиста и моралиста". И еще он вносил разлад между мной и Супом, потому что я тогда обещал Супчику, что ни кому не расскажу об этой истории. И действительно, Суп позвонил мне по поводу этого интервью и потребовал объяснений. Я сказал ему:
  - Я тебе обещал молчать, но не давал ни каких гарантий в отношении Мишки, так что извини. Миша - пацан с плешки, так что он мог рассказать это кому угодно. А кто такой Первект, я знать не знаю, и ведать не ведаю.
  Много позже я узнал, что под этим ником на "Пикселе" выступал Гром.
  
  Неприятность
  
  После встречи с Супом я отправился на Гришина, где тогда присутствовал Иванов. Я думал, что там шалман, но был приятно удивлен: квартира была чисто убрана, на кухне была еда, и, что самое главное, в квартире совсем не было мальчишек.
  - Дима, как же ты без мальчиков-то? - удивился я.
  - Да вот, передышку взять решил на сегодня, - ответил Дима, - да и, потом, сегодня я одного человека в гости жду. Он друг Игоря, программист, возможно и будет нам полезен, в плане твоей работы. Только Игорь меня предупредил, что этот Ваня как огня мальчишек боится, да и новых знакомств тоже, поэтому первую встречу с ним я решил "на сухую" провести: без пацанов и тебя. Прощупаю: что за тип, потом уже с тобой познакомлю.
  - Ладно, вперед. Я по другому делу к тебе. Сегодня с Супом встречался. Он херни всякой нагородил: типа на мусаров работает, тебя сдал, твои фотки в интересном виде. Типа ты теперь в розыске.
  Дима побледнел:
  - С этого ублюдка станется. А фотографий он мне много не вернул, даже тех, на которых тебя с Толиком тогда Тимофеев наснимал.
  У меня ёкнуло сердце: вот на какой компромат намекал Супчик, вот про что он говорил, что пока не сдал. А если сдаст?
  - Ладно, Дима, я тебя предупредил, - сказал я, - постарайся в Москве не борзеть. С этой квартирой и впрямь завязывать надо. Давай уж лучше в Одинцово снимай. Хорошо, что Суп ни чего про Игоря не знает, да и про тебя, что ты у меня работаешь. Давай попробуем быть поосторожнее.
  - Давай попробуем, - согласился Иванов.
  - Да, еще, про нового твоего знакомого - ты его прощупай, но не форсируй нашу с ним встречу. Я хочу пока что прекратить какие-либо встречи с незнакомыми людьми. Прояснится с "политикой" Супчика, тогда уже видно будет.
  - Ладно, - кивнул Дима.
  Я уехал в Одинцово. Вечером поздно раздался звонок от Димы:
  - Тут такая пакость случилась: встречаю Ваню, идем на хату, а на встречу нам идут Макс и какой-то парень. Макс указывает на меня рукой и говорит: "Вот этот вот человек мне все вещи и купил". Парень подходит к нам и спрашивает: "За какие такие заслуги ты моего брата подарками осыпаешь? Ты что, ебешь его?". Я не могу ни чего ответить. Ваня, вижу, испугался, а парень продолжает: "Я с тобой еще разберусь", - поворачивается и уходит. Что мне делать?
  - Дима, я не знаю. На Гришина идти вам опасно, езжай к себе в Одинцово.
  - Да мы на Гришина пьем уже час после этой встречи, на поездку ко мне у меня нет денег. Давай мы к тебе приедем, попьем еще, а ты с таксёром расплатишься.
  - Дима, - напоминаю я Иванову, - я же просил, чтобы ни каких, пока что, новых знакомств у меня не было. Если денег нет доехать до твоей квартиры, то просто отправь домой этого Ваню. Хоть его-то не подставляй.
  - Да Ваня уже так нарезался, что пешком не доедет.
  - В общем, решайте сами, что делать. Ко мне нельзя.
  На следующий день Дима приехал ко мне.
  - Так ни чего и не случилось. А с Ваней ты зря не встретился. Хороший человек, умный. Ты таких любишь.
  - Даст Бог еще встретимся. Ты расскажи лучше, что ты с Максом делать собираешься?
  - Не знаю. Надо бы выгнать, но он такой хороший.
  - Блин, Дима...
  У меня не было слов, чтобы выразить ими то, что хотелось сказать. Моя фраза так и повисла неоконченной.
  
  Как я убивал
  
  Жизнь на новом месте быстро стала привычной. У меня было все по-старому: я работал с Интернетом, сканировал фотографии и негативы, ездил по банкам за деньгами, посылал заказы, которых было довольно много. Толик быстро нашел себе новую компанию, как и до этого, сутками пропадал со своими новыми друзьями. Я снова стал для Толика "банкоматом на ножках". Ему на днях должно было исполниться пятнадцать лет. Он сильно вырос, возмужал. В нем становилось все меньше и меньше от того Толика, которого я полюбил. Его уже почти не тянуло на пацанов, а все больше на девочек. Вот и в новом его окружении нашлась барышня, с которой он гулял дни и ночи напролет, совершенно не обращая на меня внимания.
  По работе ко мне часто приезжал Дрюня. Мы вместе с ним работали над картинками Иванова, делали рекламу. Да и просто, мы с ним были друзьями. Нам было приятно вместе. Естественно, у меня постоянно бывал и Дима, привозил новые сюжеты. К этому времени у нас было почти шесть трехчасовок, в принципе - это был рекорд производительности, тем более, если учесть, в наших сюжетах практически отсутствовало повторение персонажей.
  Так вот мы с Толиком и жили: у меня работа, у него его компания. Мы практически с ним не встречались. И вот однажды случилось чудо: Толик днем остался дома. Я не о чем не стал его спрашивать, но по его встревоженному виду было понятно, что у него какие-то проблемы в его новой компании. Вдруг во входную дверь раздался грохот. Я открываю дверь и вижу на пороге высокого мускулистого парня лет восемнадцати с физиономией имбицила. Он пытается отпихнуть меня и войти в квартиру. Я не даю ему этого сделать. Эта горилла ревет на весь дом:
  - Отдай мне этого гада!! Я убью его!!!
  Мне все-таки удается выпихнуть это существо из квартиры и закрыть дверь.
  Удары в дверь не прекращаются. Под этот грохот я спрашиваю Толика:
  - Что это за зверь такой? Чего ему от тебя надо?
  - Да так, - отвечает Толик, - отморозок один. Все ребята во дворе от него страдают. Возомнил из себя хозяина двора, бьет всех. Я ему отпор дал, вот он и ломится теперь к нам.
  - Бля, Толик, - говорю я на это, - мне еще неприятностей из-за тебя не хватало.
  - Я что, виноват, что ли? - спрашивает Толик, - это могло с каждым случиться. Или мне надо было терпеть унижения от этого урода?
  - Ладно, - отвечаю я, - что нам делать-то теперь?
  - Не знаю.
  - Вот и я не знаю. Это животное сейчас нам дверь снесет, да еще и соседей против нас настроит.
  Я подхожу к двери, от которой уже летят щепки, и говорю имбицилу:
  - А ну, вали отсюда! Сейчас милицию вызову.
  Эта реплика только усиливает натиск на мою бедную дверь.
  В общем, этот тип ломился ко мне минут двадцать. Дверь устояла, но мы с Толиком изрядно поволновались. В конце концов, этому животному, видимо, надоела борьба с крепкой дверью, и оно ушло. Тут же ко мне явилась делегация соседей и предъявила мне претензии в нашем поведении:
  - Мало того, что Ваш брат (Толик был представлен соседям, как мой двоюродный брат, временно живущий у меня) одевается лучше, чем наши дети, - заявила мне одна кумушка, - так мы еще теперь вынуждены терпеть хулиганов в нашем доме, которые приходят на разборки с Вами.
  - Как одевается мой брат, - ответил я, едва сдерживая ярость, - это мое и его дело, а хулиган этот избивает, в том числе, и Вашего сына.
  - Я об этом ни чего не знаю, - заявляет соседка, - он не жалуется.
  - Зато я это знаю, - говорю я, - и я с этим уродом разберусь, хотите Вы этого или нет.
  Делегация соседей и я молча смотрели друг на друга некоторое время. Потом я сказал:
  - Есть еще ко мне вопросы? Если нет, то прощайте, - и захлопнул перед ними дверь.
  Вот так вот: не было печали - черти накачали. Одно радовало: Толик был дома тем вечером. И хоть нервы у обоих были сильно попорчены, мы в постели тряхнули стариной.
  На следующий день приехал Дрюня. Толик куда-то исчез, а мы с Дрюней, поработав немного, пошли перекусить и выпить в ближайшую кафешку. Там я рассказал Дрюне о том, что произошло. Чем дальше я рассказывал, тем сильнее я себя накручивал. Чем больше накручивал, тем больше пил. В общем, из кафе я вышел совершенно пьяным. Когда мы с Дрюней подходили к моему дому, я увидел, что в подъезд вошел вчерашний придурок в сопровождении нескольких парней лет по шестнадцать-семьнадцать. Я кинулся за ними, испугавшись, что эти гости к Толику, а его защитить не кому. Взлетев на лифте к себе на одиннадцатый этаж, я ни кого перед дверями своей квартиры не увидел, но услышал, что вся компания находится этажом ниже. Дальше я действовал на рефлексах.
  Я кинулся в свою квартиру и схватил первое, что попалось мне под руку - чугунную четырехкилограммовую гантель и бросился по лестнице на десятый этаж. При виде меня, вся свита вчерашнего отморозка кинулась врассыпную, но его самого я зажал в угол и начал избивать своей гантелью по голове. Я бил исступленно. В разные стороны летели брызги крови и клочки кожи с волосами. Отморозок начал сползать по стене, а я продолжал его убивать. Вдруг кто-то схватил меня за руку, когда я в очередной раз занес руку для удара. Я яростно развернулся и увидел перед собой испуганное лицо Дрюни:
  - Дима, остановись, - услышал я голос Дрюни, - хватит.
  Эти слова вернули мне разум. Я опустил руку с окровавленной гантелью и огляделся. Отморозок сидел на полу, обхватив голову руками, и стонал. Сквозь пальцы текла кровь. Вся площадка вокруг него была залита кровью. Валялись ошметки кожи. Я глядел на все это и холодел от ужаса, ведь, если бы не Дрюня, я бы так и не остановился и пробил бы башку этому придурку, какой бы монолит там не был.
  - Давай его к тебе, - сказал Дрюня, - будем лечить. Хер знает, на сколько ты его покалечил. Попробуем его привести в божеский вид. Мы подняли отморозка с пола, и повели к лестнице. В это время открылась кабина лифта, и из нее вышел Толик. При виде того, что я сделал, Толик побелел.
  - Ну что уставился? - сказал я ему, - Лети домой, бери тряпку, таз и мой тут все, а мы с Дрюней попробуем спасти жизнь этому ублюдку.
  Толик беспрекословно помчался делать уборку, а мы с Дрюней тихонько, по лестнице, довели парня до моей квартиры, раздели его, замочили окровавленные вещи, промыли раны на голове, сделали перевязку. Удивительно, но у него была просто содрана кожа. Ни где на его черепе не было видно повреждений. Видимо, там действительно повреждать было нечего - кость была и внутри и снаружи.
  Потом мы повели его на кухню, налили по стакану водки ему и себе. Когда отморозок выпил водку, он немного пришел в себя:
  - Зачем вы так? При пацанах еще? Они же меня перестанут теперь уважать, - заныл он.
  - Мало тебе, - сказал Дрюня.
  Я подхватил:
  - И хорошо, что ты уважение потерял. Не будешь младших избивать. И теперь тебя ни кто теперь бояться не будет. Хоть двор спокойнее без тебя станет.
  Дальше я спросил:
  - Как мне с твоими родителями связаться, чтобы они тебя забрали? Твои вещи мокрые. Не голым же ты домой пойдешь.
  - Только не надо родителей, - взмолился парень, - если отец об этом узнает, он меня убьет.
  - Добьет, вернее, - съехидничал Дрюня.
  Я все-таки добился от парня телефон его квартиры, позвонил и рассказал его отцу о случившемся. Тот сказал:
  - Зачем же гантелью? У Вас кулаков нет, что ли?
  - Если я гантелью с его башки только кожу содрал, то, если бы пустил в ход кулаки, то просто отбил бы их о Вашу гориллу. Приходите с вещами и забирайте своего сына. Я его уже видеть не могу.
  Спустя несколько минут пришел отец отморозка, одел его, забрал с собой мокрые вещи, и пинками погнал его домой.
  С тех пор, когда этот отморозок пытался как-то показать свою власть над младшими, те ему говорили:
  - Отстань, а то сейчас сбегаем на одиннадцатый этаж за гантелью.
  
  Отец Роман. Реал
  
  Хочу рассказать о человеке, которого я искренне уважаю, считаю одним из самых ярких людей, встреченных мною на моем жизненном пути, об Отце Романе. Не знаю, имею ли я право раскрывать тут историю его жизни. Я просто не знаю, что с ним сталось сейчас. Три года назад он был еще в Бутырке. У меня была с ним телефонная связь, но потом, когда у меня срезали в метро телефон с его номером, связь прервалась. В СМИ ни чего не говорилось о том, что случилось с отче и его верным оруженосцем Женей, арестованным вместе с ним. Я все-таки напишу об Отце Романе. Пусть хоть кто-то прочитает о нем, о его судьбе. Сейчас я опишу первую встречу с ним.
  Как я уже писал, я по асе познакомился со священником, который представился Отцом Романом. Мы некоторое время с ним переписывались, потом я пригласил его в гости. Он согласился приехать, и мы назначили нашу встречу на начало мая. В назначенные день и час я ждал машину с отче возле подъезда своего дома. Толик еще с утра унесся куда-то, и я встречал гостя один. Подъехали скромные "Жигули", из которых вначале вышел невысокий мужчина лет сорока. На нем был фиолетовый пиджак, черная рубашка, в воротник которой был вставлен белый воротничок. Я сразу понял, что передо мной и есть Отец Роман. Отец Роман носил небольшую бородку, у него были волосы чуть длиннее, чем обычная прическа. Он был в очках, а под очками были пронзительные, цепкие, жестокие глаза. Таких глаз я ни когда в жизни не видел. Как позднее о нем сказал один человек, с которым я познакомил Отца Романа: "Священник с глазами убийцы".
  Мы поздоровались:
  - Миша, - представился он.
  - А почему тогда Отец Роман, - удивился я.
  - Это мое подпольное имя. Я его использовал, когда моя церковь была вне закона. Я же из катакомбников. Это было очень долго, вот и приросло ко мне "Отец Роман". Сейчас мы легализовались, и я могу не скрываясь говорить, что я - епископ Мануил.
  - Вау! - воскликнул я.
  Следом за Отцом Романом из машины вышел молодой человек, года на два, на три моложе меня.
  Миша представил его:
  - Это мой водитель, адъютант, моя правая рука - Женя. Мы с ним вместе уже пятнадцать лет.
  Я пригласил гостей домой. Когда мы зашли в подъезд, перед нами открылся грузовой лифт. Отец Роман отреагировал на него фразой:
  - Хороший лифт. Гроб войдет.
  Пока мы ехали, Миша пояснил свою реплику:
  - Понимаешь, Дима, это профессиональное. Знаешь, как порою мучаются священники, когда им приходится сопровождать гробы в наших малогабаритных лифтах? А в этом лифте гроб хорошо поместится.
  Мы вошли ко мне в квартиру. Я извинился перед Мишей за то, что приготовил:
  - Миш, я же не знал, что ты епископ. Я бы тогда не стал готовить мясо. Оно же тебе по сану не положено.
  - Да ем я мясо. Даже очень люблю. А вот коньяк я пить не стану. Язва. От вина я бы не отказался.
  - Организуем, - сказал я и достал бутылку массандровкого портвейна.
  - Пойдет?
  - Замечательно, - ответил Отец Роман.
  За столом мы прожили разговор. Про меня Миша знал уже очень много, а про него я жаждал услышать. И его рассказ меня не разочаровал.
  Мише было сорок три года. Родился он в семье профессора-лингвиста и с детства говорил на многих, в том числе и мертвых, языках. В четырнадцать лет он, из ребяческого удальства, примкнул к банде, которая грабила поезда. Я помню это дело из газет: там мальчишки отцепляли на ходу вагоны, когда поезд притормаживал, и эти вагоны грабили. Когда банду разгромили, то все взрослые участники этой банды пошли под высшую меру, а подростки попали на "бессрочку" в колонии. Так Миша оказался за решеткой. Именно в колонии Миша и пристрастился к мальчикам. Его статья и интеллект быстро вывели его на самую верхушку среди малолеток, и недостатка в пидорах он не знал.
  Из тюрьмы Мишу выпустили, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Семья отказалась принять обратно бывшего зека, и он пристроился рабочим при кладбищенской церкви. Батюшка заметил незаурядные способности Миши, и рекомендовал того для поступления в Загорскую семинарию, где уже на третьем курсе на него обратил внимание тогдашний Патриарх Пимен. Он пригласил молодого семинариста к себе в секретариат. После окончания семинарии Миша постригся в монахи и продолжил работу в секретариате Пимена. Чуть позже Патриарх назначил Мишу, теперь уже Мануила, начальником службы внутренней безопасности Русской Православной церкви. После года работы в руках Отца Романа оказались досье на всех высших иерархов Церкви, что не могло не заинтересовать КГБ, и 1983 году он был арестован. От него потребовали сдать архив его службы. Но архив был спрятан так, что ни какие ищейки не смогли его обнаружить.
  Миша просидел в Лефортово два года. Когда он вышел, то, обозлившись, Московская Патриархия не приложила ни каких усилий, чтобы освободить его из тюрьмы, примкнул к Русской Кафолической (катакомбной) церкви, переименовался в Отца Романа и стал вместе с Глебом Якуниным одним из лидеров церковной оппозиции. Имея в своем распоряжении компрометирующие документы, он мог шантажировать всех иерархов церкви. Его ненавидели и боялись.
  Уже тогда он имел сан епископа, и, что бы избавиться от него, ему предложили возглавить миссию при ООН в Нью-Йорке. В Штатах Миша проработал не очень долго. В 1987 году его выслали оттуда за связь с мальчиками. Вернувшись, Миша начал подвижническую деятельность: он выступал за легализацию сексуальных меньшинств, выступал за восстановление снесенных храмов, устраивал детские приюты. В политику Миша не лез, но имел влияние во многих сферах.
  Женя был с Мишей с 1984 года. Тогда он был оборванным одиннадцатилетний бродяжка, которого случайно встретил и пригрел молодой священник. Женя встречал Мишу, когда тот выходил из тюрьмы, он был всегда рядом с Мишей, можно сказать, всю свою жизнь. И за мальчиками они "охотились" тоже вместе.
  Еще одна забавная деталь была в его рассказе: Мануил оказался настоятелем часовни Петра и Павла при Матросском централе.
  Вот коротко рассказ о жизни Отца Романа. Конечно, когда это рассказывал сам Миша, все звучало ярче, красочнее. Мне сложно передать интонации, вспомнить все речевые обороты, которые тогда звучали. А о многих деталях я умолчал умышленно.
  Еще оказалось, что Миша является как бы центром реальной Московской и не только тусовки БЛов. Он знал почти всех, знал их пристрастия, интересы. Конечно, он знал и Иванова, и Соловьева, и Валеру. Он не знал только одного человека из моего окружения - Игоря, и очень удивился, что человек, который маньячит так долго, ни разу не попал в поле его зрения.
  - Видимо - это совершенный волк-одиночка, - заметил он.
  - Теперь уже не одиночка, - ответил я.
  После обеда я показал Мише и Жене наше творчество. Он посмотрел его с интересом, но от моего предложения сделать записи он отказался:
  - Я не люблю нарисованных мальчиков. Предпочитаю живых. Однако, встреча с тобой меня навела меня на идею. Я ее обдумаю, потом озвучу.
  - Миша, - решился попросить я Отца Романа, - раз ты знаешь почти всех маньяков, то может быть, поможешь мне с авторами?
  - Снимают почти все, но для себя, - отметил мне епископ, - не знаю, захотят ли они продать тебе материал. Поговорю кое с кем, но ни чего не обещаю.
  - Миша, вот ты сказал, что у тебя шесть своих детских приютов. Нельзя ли как-то использовать ребят оттуда для съемок?
  - Дима, я же тебе сказал, что у меня возникла идея во время встречи с тобой. Она касается, в том числе, и моих приютов. Не спеши, я все обмозгую, и тогда мы вернемся с тобой к этому разговору через пару месяцев.
  Наступил вечер. Миша и Женя стали собираться домой. Я проводил их до машины. Так закончилась наша первая встреча, которая оставила колоссальное впечатление у меня об этом потрясающем человеке.

страница 1 2 3 4 5 6 7 8 9

© COPYRIGHT 2008 ALL RIGHT RESERVED BL-LIT

 

 
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   

 

гостевая
ссылки
обратная связь
блог