ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

- Алька! (Беру стул. Сажусь напротив.)
- А? ( Не отрываясь от монитора.)
- Поговори со мной. (Протягиваю руку, нажимаю Esc.)
- Чего? ( Послушно убирает ладони с клавиатуры и заинтересованно смотрит на меня.)
- Аль, у тебя ведь День рождения скоро. У тебя есть какие-нибудь мечты?
- Мечты?
- Ну, да. Чего бы ты хотел в подарок получить?
- Мечты… Есть. (Загадочно смотрит вдаль.)
- А какие? Скажи мне о них. Чтобы я знал, чего тебе дарить.
- … ( Молчит, но мордашка при этом очень довольная.)
- Ну, подумай. Время еще есть. Может, завтра скажешь?
- А вы за сколько покупать будете? ( Деликатненько так интересуется.)
- Я не миллионер, сам знаешь. Но тысячи на ***, я думаю, мы с тобой можем рассчитывать.
- Ну, тогда… (Нерешительно, набираясь смелости.) Машину на радиоуправлении!
- Все, договорились! Будет тебе машина. Ты точно определился?
- Не знаю, мне еще трансформер хочется. Знаете, есть такие, большие, которые в машину превращаются. (Показывает на себе весь процесс трансформации.)
- Так что же лучше?
- Не знаю, может – трансформер?
- Но тогда он будет без управления…
- Нет, тогда машину. Точно.
- А какую? Гоночную или джип?
- Джип. Такой, на больших колесах.
- Ладно, принято.
- Как в игре? Которые сначала не доступны… (Это чтобы мне, бестолковому, понятнее было.)
- Будет тебе такой, как в игре… Господи, как же с тобой легко, Алька!

***

-Вы еще машину не покупали?
- Нет еще. Завтра поеду выбирать.
- А вы, правда, купите?
- Я тебя когда-нибудь обманывал?
- Нет.
- Значит, можешь мне верить. В День рождения у тебя будет джип на радиоуправлении!
- А вы за *** тысячи будете покупать? (Все-таки не веря в мою «щедрость».)
- Не обязательно. Может и подороже. Я посмотрю - главное, чтобы хорошая была.

Но больше всего хлопот оказалось не с подарком, а с открыткой. Сам виноват. Загадал, что она должна быть непременно с зайцем. Обыскал все. Нет нигде. Даже расстроился. Не люблю, когда в таких делах приходится идти на компромисс. И вот в цветочном магазине, где покупал упаковку и бантик, наткнулся на стойку с открытками ручной работы. И обалдел. Вот же она! Аппликация. Заяц в одной джинсовой рубашечке. То есть, больше ничего на нем нет. А рубашечка такая коротенькая, по пуп. И ушки у зайки так трогательно опущены…
На радостях взял, не глядя на цену. Из цветочного выходил, паря в сантиметре от пола. И удивляясь, что бывает такое абсолютное попадание в тему.

***

- Дядя, Игорь, а можно я за подарком с мамой приду?
- Приходи, конечно, и с мамой!

А в итоге пришли в полном составе, только бабушки не хватало. Из-за этого сказать тех слов, что хотел, не получилось. И в открытке тоже всего не напишешь, понятно почему.
Так, вручил, чмокнул в щеку. И проводил взглядом счастливое семейство – поехали в деревню, жарить шашлыки и пить вино.

***

- Привет. Алик не звонил тебе еще? (Отец вернулся из деревни раньше – какой интерес подшитому смотреть, как другие пьют.)
- Здорово. Как же не звонил? Звонил!
- Слушай-ка, он там всех достал уже. С утра с раннего начал в город собираться. Уже чуть ли не с автобуса сняли. «Поеду – и все!».
- Да, да. Мы уж договорились, что он сегодня к вечеру придет. ( Прячу довольную улыбку. Он у меня такой, целеустремленный!)
- Атас! Ничего ему не надо, ни деревни этой, ни шашлыков…

***

- А что это за мальчик? (Увидел у меня на компе одну из фоток, из моей коллекции. Впрочем, вполне приличную, shirtless.)
- Так, просто мальчик…
- А кто его фотографировал? Вы?
- Нет, конечно. (А жаль. Вот было бы круто негритенка этого самому поснимать.)

А поснимать все-таки удалось. Самого Альку. Его к лету в деревне успели коротенечко пообстричь. Ладно, хоть понитейл почти не пострадал. Но с отросшими волосами мне Алька все равно нравился больше. Но, что сделано – то сделано. Решил запечатлеть его в новом образе. На этот раз он отнесся к процессу гораздо спокойнее и даже творчески - немного попозировал. Прогресс на лицо.

***

- Ты чего пришел? ( Алька говорит с таким негодованием в голосе, что отцу становится не по себе.)
- Как чего пришел? Я вообще-то здесь работаю! Накладные принес сдавать. А вот ты, я смотрю, неплохо здесь устроился! Все время чего-то точишь. Только упаковки шуршат!
- Да, шуршат! (Мы с зайцем многозначительно переглядываемся.)

Диалог, конечно между ними состоялся забавный. Но отец действительно – не вовремя. Сегодня наедине пообщаться не получится. Утащит он Альку домой. Эх, жаль. А я так ждал вечера.

***

Ну и что! Почитал я эту «спецлитературу». Забавно, но не похожи мы. Оба! Ни Алька -на среднестатистического зайца, ни я - на нормального БЛ. Вот уж, поистине, нетрадиционные отношения. Ну, вот нет у него, например, склонности к бродяжничеству и семья достаточно благополучная. Да и я собственным бизнесом не обзавелся. А значит, нет должного уровня независимости, прежде всего – материальной. Поэтому, настоящему зайцу, который «с проживанием», мне достойного содержания не обеспечить… Наверное, потому нас жизнь и вывела друг на друга…

***

- А мне больше не приходить? (С подкупающим простодушием и грустью глядя мне в глаза.)
- Как не приходить? Почему не приходить? Приходить обязательно! Даже не говори так!
(Начинаю нешуточно переживать. Даже заводиться. А взгляд у моего маленького Качалова, тем временем, из трагического превращается в теплый с хитринкой.)

Это когда комп они домой забирали, дня через два после Дня рождения. Я к тому моменту уже извелся весь, бегая от Очника к Заочнику и буквально за рукав их притаскивая к компьютеру, чтобы хотя бы Винт переустановили грамотно. А они при этом разбегались, как тараканы. То с барышнями в бухгалтерию любезничать, то обедать, то курить. Короче, нервы на пределе. И так выбились из графика, обещали-то к Дню рождения, а тут еще худые мысли про момент истины и точку невозвращения одолели. Компьютерная зависимость – вещь страшная. И теперь эта зависимость поселяется у зайца дома, а до меня еще дойти надо…

***

Я у зайца дома. Во второй раз. Но теперь уже - в его комнате! Осматриваюсь. Подмечаю мелочи. Вот приткнулась у шкафа подаренная машинка. Вот, на почетном месте, на полочке, стоит моя открыточка. Интересно, чья рука ее туда водрузила? Хочется, чтоб Алькина. Несколько больших цветных фото без рамок на стенах. Заяц в разных образах. Школьное расписание. Я думал, сейчас такими уже никто не пользуется… Новый компьютерный стол. Диванчик раскинут, но постель с него убрана. В общем – уютненько.
Ставлю несколько программ на комп. Пытаюсь разобраться с проблемами с Интернетом.
Алька тем временем, от нечего делать, валяется на диване. Раскинулся, чертенок, заманчиво. А глаза сделал под стать – хитрющие, блестят. Стараюсь пореже в них заглядывать, чтоб не утонуть. Донимает меня расспросами, каждые две минуты спрашивает, скоро ли закончу. Наконец, не выдержав, включает счетчик. Теперь я каждую минуту знаю, что осталось «двадцать три, двадцать две…». Странно, что меня это нисколько не бесит. Вот кто бы другой попробовал меня так терроризировать!

***

Вечерами в офисе третий день сижу и философствую. «Зайцы приходят, зайцы уходят…». Или напеваю «Кавалергарда век недолог, и потому так сладок он…». А что еще остается, если Алька пропал. Не звонит, не приходит. И вообще, создается впечатление, что пропал навсегда. Неужели, все мои худшие опасения оправдались? И третий день не покидают ощущения, как у вынужденного аскета. Ум еще полон желаниями, но ввиду сложившихся обстоятельств, можно попробовать убедить себя в собственной святости. Да еще этот чертов Карнеги с его лимонами и лимонадом!

***

- Дядя Игорь, здравствуйте! А во сколько приходить? (Нашлась пропажа!)
- Здравствуй, Алька! Наконец-то ты про меня вспомнил! Что, и вправду, придешь?
-Да. А во сколько!
-Да хоть сейчас!

***

- Если б ты знал, как я соскучился! (Шепчу, уткнувшись носом в коротко стриженый затылок. Руки сбегают сверху вниз знакомым маршрутом.)
- По кому? (Слегка поворачивает голову назад, ко мне, но за экраном по-прежнему следит.)
- Да по тебе же! (Прижимаю Альку к себе и тут же отстраняюсь.) Подними руки.

Заяц послушно выполняет мою просьбу. Медленно стягиваю с него футболку вместе с майкой, отбрасываю на стол. Обнимаю очень нежно, с почти мистическим трепетом. Целую в смуглые плечи. Сзади мне не видно выражения его лица, но по тому, как расслаблено его тело, по тому, как он дышит, мне кажется, что мальчишка «поплыл». Наконец, устраняю последние препятствия: ремень… пуговица…змейка…

-Не замерз?
-Нет…Дядя Игорь, а ЧТО вы делаете? (Этот вопрос уже не оставить без ответа. Слишком много желания услышать правду в этом его «ЧТО».)
-Наслаждаюсь тобой, мой мальчик. Ты мне очень нравишься, и я хочу трогать и целовать тебя везде.
- А вам нравится?
- Да, очень. А тебе не приятно?
- Приятно. (Голос дрогнул чуть-чуть, но так сладко!)
- А скоро будет еще приятнее. Осталось подождать совсем немного!
- Как это?
- Вот когда ты сможешь кончить…
- А что такое «кончить»?
- Это когда долго делать вот так …(Продолжаю скользить пальцами по его напряженному, слегка изогнувшемуся кверху столбику, немного увеличив амплитуду.) Отсюда …(Сжимаю заметно обозначившееся утолщение на конце.) выделяется особенная жидкость и становится очень приятно.
- А что это за жидкость?
- Хм. Она называется сперма. У тебя такого еще не было?
- Нет.
- Ну вот. Она такая беловатая. Когда она появляется это и называется «кончить». Когда это делают дяденька и тетенька, от этого получаются дети. А когда дяденька с мальчиком – просто очень приятно.
- Дядя Игорь…
- Да?
- А вы можете посильнее? ( Непосредственность, но какая деликатная!)
- Посильнее?
-Да.
- Так? (Ускоряю темп.)
- Да…А еще сильнее?

Сжимаю крепче и стараюсь, как могу. Эрекция у моего зайчика достигает апогея. Теперь это добрых три дюйма чистого удовольствия! (Сказываются наши почти ежедневные упражнения.)

- А теперь потише можете? (Спустя пару минут эрекция идет на убыль. Наверное, Алька добрался до того самого внутреннего или сухого, как его еще называют, оргазма, который, как я слышал, испытывают мальчики, когда еще не могут кончить.)

- Так мне больно! (Наконец жалуется, в подтверждение моих догадок, заяц. А ведь я и так уже едва двигаю рукой.)
- Ну, ладно. Не буду тебя сегодня больше мучить. (Алька согласно кивает. Я перехожу к финальным поцелуям и одеванию.) – Ты мой самый любимый мальчик! Мой волшебный тайный друг!

***

Вот такое получилось sexual education в моем исполнении. Кое-что я, испытывая небывалое волнение, может, и упустил, но зато был искренен и, как мне показалось, наконец-то воплотил в жизнь четвертый принцип, тот, который про вопросы и ответы.

***

Сегодня Алька пришел не один, с другом. И как охрана пропустила? Друга зовут Саша.
Белобрысенький, стрижен почти по ноль. Одноклассник. На полголовы выше Альки. Не сказать, чтоб красавчик, но… свеженький такой, лицо открытое. И одет не так, как Алька, который и по жаре ходит в джинсах и толстовке поверх футболки. А этот весь такой sexy: маечка красненькая на тонких лямочках, шортики суперкороткие. А ноги все исцарапаны, в синяках, и кеды надеты без носков. Попросились поиграть вдвоем. Как откажешь? Наведывались раза четыре к холодильнику, шуршали на заветных полочках. В итоге – полностью опустошили. Когда думали, что я их не вижу и не слышу, Санька, тараня локтем Алькин бок, шептал: «Спроси! Спроси!». Интересно, о чем это? Уж не проговорился ли ему Алька про наши посиделки? А что, если вопрос прозвучит примерно так: «Дядя Игорь, а вы можете Саше сделать как мне, ну, также приятно?» И что тогда отвечать? .Отчитать с глазу на глаз, за то, что разболтал тайну и сказать, чтобы больше не приводил? Или поговорить с обоими серьезно и принять в команду нового члена? Как там, в испанской поговорке? Что знают двое, знает и свинья. Но все это пока мои домыслы, а у нас тут, некоторым образом - зарисовки с натуры. И домыслы к ним никакого отношения не имеют. Вопрос Алька так и не задал, только все посматривал на меня внимательно и как-то необычно. А вот увести от меня своего настойчивого друга поторопился. Сбежали, как только я выключил комп. Даже не стали ждать, пока я выключу везде свет и закрою дверь.
Выйдя на улицу, я увидел только их макушки над кустами акции возле соседнего дома. Макушки быстро удалялись. Осталось только пожать плечами, и гадать, что из этого всего выйдет. Из Санькиных запомнились почему-то эти три фразы: «А у меня тоже День рождения было, 11 апреля», « Да ну, чего там интересного на улице!? Гуляешь – только обувь пылится» и «У меня дома тоже компьютер есть».

***

И опять на три дня Алька исчез из моей жизни. Только мама его звонила. Спрашивала, куда флешку в компе вставлять. Эх, мама, мама…

***

Понял причину появления ощущения Пустоты, полнейшего вакуума в те дни, когда не вижусь с Алькой, и вообще сомневаюсь – увижусь ли впредь. Просто, кажется тогда, что никакого Альки и нет вовсе, и не было в моей жизни. А фотку эту на телефон я скачал в нете и номер телефона придумал… Так, от одиночества.

***

- Алька, привет! (Не выдержав, звоню к исходу третьего дня сам.)
- Здрасьте!
- Ты что, болеешь?
- Нет. ( А голос-то немного виноватый.)
- А чего тогда не приходишь, пропал?
- Я завтра к вам приду.
- Ты хотя бы диски забрал. Здесь уже целая стопка скопилась, ждет тебя третий день.
- Ладно. А можно я сегодня зайду, диски заберу, а к вам приду завтра?
- Да можно, конечно. Заходи, приходи!

И буквально через три минуты:

- Дядя Игорь, здрасьте! А можно, за дисками не я зайду, а Саша?
- Можно, можно. Ведь я его знаю. Ему диски и отдам.
- Ну, до свиданья.
-Давай, пока!

Пришедший в офис запыхавшийся Санька с жаром рассказывает, как он научился побеждать монстра. Слушаю рассеяно. Бормочу что-то про то, что Алька эту игру давным-давно прошел. Показываю ему диски. Даю указания. Все это прерывается его радостным воплем.

- Уау! Черепашки! Нинзя! Мои любимые!

Нет, все-таки Санька гораздо эмоциональнее и непосредственнее Альки. Они совсем разные по характеру. Закрадывается мысль, что с Санькой мне было бы легче…А он уже вихрем уносится, оставляя меня одного, ждать завтра.

***

На свою беду напросился дежурить в субботу. Людей в офисе – минимум. А зайцы здесь, конечно же, под боком. Думал, оторвемся. И нарвался. Они у меня просидели весь день. За это время умудрились: обсыпать крошками все вокруг, в радиусе пяти метров от моего стола, и конечно же сам стол, заляпать жирными руками клавиатуру и экран, выбежать на улицу под дождь и промокнуть до нитки, и наконец - начисто вынести мне мозг своими криками и воплями. Выдал им полотенце для просушки голов. Велел Саньке снять толстовку, тоже мокрую насквозь. Повесил сушиться… и сказал, что вдвоем их больше не пущу. Даже пригрозил немедленно отправить по домам.

- Нет, нет, мы хорошо себя будем! Да, да, да! Мы больше не будем! (Ага, взмолились, бесенята! Обычная песня. Но такая сладкая.)
-Да вы хоть сами-то себе верите? (Борюсь с собой из последних сил, стараясь не глядеть в две пары умоляющих глаз.)
-Да. Мы ведь будем себя хорошо вести.
-Ага. И не будем ни бегать, ни шуметь!

Немного утихомирившись и даже вымыв руки, усаживаются снова за комп. Офис пустеет…

-Ну вот. Теперь вас двое! (Умостившись позади них на стуле, шепчу самодовольно.)

Глажу обоих под футболками. Никогда не думал, что двоих – это такой кайф! Алька сидит смирно. Санька же наоборот: порывается вскочить, вскрикивает, ойкает, но все это как бы между делом, не прерывая игры… Необъезженный совсем. Даже руку мою сбрасывает, уворачивается. Оставляю его в покое. Сосредотачиваюсь на Альке.

–Ты чего кричишь-то? (В Алькином голосе слышен прямой упрек другу.)

Видимо, Санькино присутствие влияет на Альку так же, как на меня, потому, что уже через несколько секунд сквозь Алькины джинсы я чувствую нешуточный стоячок. Раньше для достижения такого же эффекта требовалось непосредственное и более продолжительное воздействие…

***

В следующий раз явились шумные, взмыленные, еще издали шуруя друг друга локтями в бока.

-Ты!
-Нет ты! Влюбился! Дядя Игорь, а Саня влюбился! (Алька глупо хихикает.)
- И Алик влюбился! Тоже, тоже! (Санька аж подпрыгивает от возбуждения, тыча в друга пальцем.)
- Да? И в кого вы повлюблялись, позвольте вас спросить? (Я изображаю вежливую, холодную заинтересованность.)
- Саня - в девочку одну, а она даже не из нашей школы! (Пулеметной очередью выдает Алька, попутно отбиваясь от зачем-то налетающего на него Саньки.)
- А вы, молодой человек? Кто предмет вашей страсти? (Я аккуратно их растаскиваю на безопасное расстояние и серьезно смотрю на Альку.)
- А Алик в одноклассницу влюбился! Втюрился, втюрился, я знаю! (Санька дразнится, не давая Альке сказать самому.)
- Так может вы пойдете к ним, к своим возлюбленным? Погуляете, мороженным их угостите… (Пытаюсь их сплавить. В таком состоянии они точно истратят мне последние нервы.)
- Нет, мы лучше здесь поиграем. (Санька находится первым.)
- Мы даже не знаем, где они живут. (И Алькин любовный пыл тоже идет на убыль.)

Приходится их терпеть до конца рабочего дня. Впрочем, они испаряются из офиса вместе со всеми сотрудниками, не забыв опустошить холодильник. На прощанье Санька произносит одну загадочную фразу. К чему бы?

- А вы знаете, что у нас каникулы начались? Я теперь могу у вас хоть до 12 быть!

***

- Мы - два кролика! (Действительно, хрустят чипсами очень похоже.)
- Да? А вы мне других животных напоминаете…
- Кого? (Осторожно интересуется Алька, видимо ожидая услышать что-то обидное.)
- Зайцев. (Они с Санькой не в курсе, поэтому и реакции – никакой. Не обидно, и ладно.) И корм у вас заячий.

***

Санька пришел сегодня раньше Альки. Успели хорошо пообщаться. Как-то даже по-дружески.

- А я год хорошо закончил! (Не то, чтобы хвастается, но видно, что собой вполне доволен.)
У меня все четверки за последнюю четверть! И в футбол у меня хорошо получается!

Я еще немного про семью его поспрашивал, потом про футбол поговорили, про игроков там разных, про чемпионат…
Отметил про себя, что, если мы Санькой сблизимся, надо первым делом мяч ему нормальный купить. Он же прямо с футбола ко мне завалился, и мяч свой с собой принес… М-да. Хуже только самодельные тряпочные, которыми африканские сироты играют.
А потом пришел Алька… и понеслось! Ну, не знаю! Не знаю я, что делать с двумя сразу. По одному – нормальные пацаны, а вместе - чума. Орут, визжат, со стульев падают, по офису носятся. И офис, естественно, ропщет. И намекает так мягонько, что вот, мол, Игорь-то какую им тут вольницу устроил. Выйдет из отпуска начальство, так я знаю даже, кто ему за меня «словечко замолвит». Вон их лисьи мордочки из-за перегородки высовываются. Наблюдают, тля! По честному если, понимаю конечно, что не дело это все… Но выгнать совсем не поднимется рука. Саньку потому, что с ним еще ничего не ясно. А вдруг…? А Альку и подавно, ибо он уже «свой»! Приходится лавировать, маневрировать. И, наверное, стоит попробовать приглашать по одному…

***

- Тебя дома не потеряют? (Санька со мной один на один в пустом офисе. Но «худых» мыслей у меня ноль, памятуя его прошлые взбрыкивания под моей рукой.)
- Нет, я сказал, что к дяде Игорю пошел! (Звучит так, как будто одного моего имени достаточно, чтобы никто, нигде, никогда и не подумал волноваться.)
- Ну ладно, тогда играй еще полчаса. (Рассматриваю с жадным интересом вблизи то, что не прикрыто одеждой. А одежды-то – майка да шорты. Эх, лето! Благодатная пора.)

***

- А мы, знаете, что смотрели?
-Скажи!
-Не говори!
-Сам скажи!
-Нет, ты скажи! (Пришли вдвоем. Как всегда препираются, пихают друг друга.)
- Так что вы там смотрели? (Возвышаю голос, дабы быть услышанным.)
- Порнуху! Там дядька с тетенькой чего-то делал. (Смеются.)
- Ну, и чего смешного? Я думал, вы прикол какой смотрели, а вы – порнуха. Чего тогда веселитесь?
- Дядя Игорь, а вы знаете, что такое порнуха. (Спрашивают громко, не стесняясь. Ну, прямая провокация! В непустом, мягко говоря, офисе, настороженно приподнимаются десятка два ушей. Я прямо слышу, как щелкают их ушные хрящи, чувствую это движение. Ну-ка, как там сейчас Игорь будет двум мелким объяснять, что такое порнуха?)
- Конечно, знаю. (Держу паузу, что бы дать умолкнуть всем звукам в помещении. Что бы ничего, кроме собственного голоса…) Это когда двое занимаются сексом, а за ними кто-то еще наблюдает. Это и получается пор-ну-ха. Поняли? А теперь отправляйтесь гулять, у меня комп занят! Минимум минут сорок!

Вваливаются в офис через двадцать минут. Узнаю об их приближении заранее – по топоту и крикам. Опять набегались под дождем. Еще не до нитки, но довольно-мокрые. Не к месту вспоминается Прутков с его «влажным сарацином». Снова даю мелким полотенце, пытаюсь спасти документы на столе от летящих с них капель. Старательно трут головы, одновременно накрывшись полотенцем и хихикая из-под него. С Альки приходится стаскивать куртку. Голые Санькины плечи вытираю собственноручно.

- Слушайте, раньше вы нормальные были, а теперь… Может, подменили вас? Инопланетяне. (Измученный их шалостями я все еще пытаюсь хохмить.)
- Да, подменили! (Алька изображает на лице паранормальную загадочность.)
- А где тот, прежний Алька?
- На небесах!
- Жаль! Он был такой классный, тот, прежний… (Сожалею, почти горюю, словно и впрямь - по ушедшему другу.) Может, он когда-нибудь вернется?
-Не знаю.

После этого они утихомириваются и сидят чинно, играют. Устраиваюсь напротив, со стаканом ароматного чая, и любуюсь обоими. Моя доля. Mein teil.

***

Звонили уже дважды, с самого утра. Просились придти вдвоем. И дважды получили отказ. Мое слово кремень – только по одному, и точка! А там, где точка – там и многоточие. На третий раз смягчился, но напомнил про клятву, что вести себя будут тише и ниже… А они взяли, и не пришли! Вот и пойми эту неполовозрелую психологию.

***

Сегодня Санька явился один. Потный и запыхавшийся после футбола, в сбитых кроссовках, с мячом под мышкой, он заулыбался мне еще издали, от входа. Про таких говорят «приветливый мальчик». Действительно, приветливый, легкий и открытый. Алька - тот другой. Его, кстати, как выяснилось, увезли в деревню, недели на две, три. Я дал прогноз, что больше недели ему там не высидеть. Ну что ж, будет время плотнее заняться Санькой.

- Дядя Игорь, а поиграть мне можно?
- Конечно, играй. Мяч вон там положи, под стол, и садись.
- А во что играть?
- Ну, тебе вот это, наверное, интересно будет. (Добываю из ящика диск со старой FIFой.)
- Класс! А за какие команды здесь можно? (Радости нет предела.)
- А вот мы сейчас с тобой ее установим и посмотрим. (Становлюсь совсем рядом, склоняюсь низко, почти касаясь щекой его макушки и… утопаю в запахе разгоряченного мальчишеского тела. Таком непередаваемом и неповторимом! От которого я теряю остатки разума и самоконтроля. Хочется облизать Саньку всего и разом, от пяток до макушки. И еще много разного хочется. «Сегодня, сегодня… Только бы остался после закрытия!» стучит в голове.)

Но пока вокруг столько глаз и ушей, надо как-то держать себя в руках. И вообще, успокоится. Что бы придти в себя, стараюсь пока сохранять с мальчишкой безопасную дистанцию и отвлекаю себя размышлениями. А что я, собственно, про него знаю? Ведь совсем мало… Ну, День рождения запомнил когда. Что одиннадцать лет. Состав семьи. Старший брат четырнадцати лет, восьмилетняя сестра Настя, мама и какой-то дядя, Сережа кажется. Ясно, что за дядя. Мамин хахоль. Что любит? Компьютеры. Футбол - до фанатизма. Пожалуй, и все. Не густо. С другой стороны, может и не надо больше ничего знать. А может и нечего. Простой, классный парнишка с упругим телом юного спортсмена, потрясающе гладкой кожей и подкупающей белозубой улыбкой…

Он остается. Увечен игрой так, что не замечает, как пустеет офис.

- Ага, у тебя новый ученик? (Бросает кто-то, уходя.)
- Да. Одного выучил да в деревню отправил. Вот, взялся за другого. (Стараюсь казаться равнодушным и чуть уставшим.)

Наконец, закрываю дверь. Возвращаюсь к Саньке. Играет, старается. Сажусь позади него на стул, как всегда сижу с Алькой. Даю несколько минут на привыкание. Осторожно опускаю руки на Санькины печи. Потом ниже – на поясницу. Ладони легко проникают под просторную и тонкую дырчатую футболку. Глажу живот и грудь, прижимаюсь чуть сильнее. Мои пальцы находят его соски. Играет не отвлекаясь, но, кажется, задышал чуть чаще и глубже. Настало время действовать решительнее. Момент истины! Я оттягиваю резинку шорт и потихоньку опускаю руку. Да, теперь ясно слышу, как часто стучит его сердечко. Еще чуть ниже и под трусы. А вот и хвостик…

- В туалет можно? (Санька оборачивается. В голосе - обыденность. Словно с урока в школе отпрашивается.)
- Конечно, можно. (Убираю руки и сдвигаюсь, давая ему встать и выйти. Все еще думаю, что он сейчас вернется, и мы продолжим. Может, ему подготовится надо. Ну, там, хвостик вымыть или еще чего…)
- Ну, я пойду. (Через пару минут появляется возле меня.)
- Что, и доигрывать не будешь? (Я немного ошарашен. Но не показывать же свою ошарашенность пацану. Со стула падаю, но только мысленно.)
- Не-а. Мне пора. (В глаза не смотрит, напустил на себя равнодушие.)
- Как хочешь, конечно. А то посидел бы еще…
- Не, пойду я. (Говорит так, что спорить бесполезно.)
- Ну, пойдем. Я тебя выпущу.

Фиаско! В туалет! На самом интересном месте! Такого удара великий комбинатор не получал давно…

***

Но, вопреки моим ожиданиям, Санька приходит снова. Через два дня.

- Дядя Игорь, а можно к вам?
- Валяй. Сегодня играй сколько хочешь, а на будущее давай договоримся, что твое время будет с четырех до пяти. Понял? (Произношу не строго, но убедительно.)
-Ага. (С готовность соглашается.)

Хитрый ход с моей стороны, как я наивно думаю. Если ему все-таки потребуется продолжение, если он в нем заинтересован, то останется сегодня со мной наедине. Запасной вариант – попроситься на «подольше» в другой день. Выбор за ним. А то, что пришел – уже хорошо. Значит, окончательно я его не отпугнул.

***

Санька продолжает приходить всю неделю. Ровно к четырем. Он весел, даже игрив. Но при этом аккуратен и вежлив. И отыграв свое, неизменно исчезает по счету «пять». Я немного разочарован. Все идет не так, как я задумал. Но, пусть ходит. Хоть посмотрю на него. Больше не на кого - Алька все еще томиться в деревне.

***

Сегодня Санька пришел не один. С сестрой. Поздоровался, уселся. Спросил, можно ли уже играть и где диск. А я краем газа вижу, что мнется еще кто-то в проходе, поодаль.

-Это кто там у тебя?
- Сестра, Настя.
- А чего ж ты ее там оставил? Зови! Пусть здесь посидит.

Санька выманивает сестренку, та несмело подходит. Я вообще к маленьким девочкам равнодушен, по определению . Но вот я смотрю на нее, и начинаю иметь сердечную боль. Зачуханная, какая-то неухоженная, в секонд-хенде, с одутловатым личиком… Я не диагност, но похоже, что у малышки проблемы с почками. Никогда бы не подумал, что они с Санькой растут в одной семье. Тот даже одет намного лучше. Форма его красная футбольная, пусть и синтетика, так хоть красивая. А тут… Беда, одним словом. Знакомимся за руку. Вялая ручка, потухший взгляд. М-дя… Короленко. «Дети подземелья». На душе делается тоскливо и горько.

- Отведи-ка сестру к холодильнику, да угости ее как следует, пусть не стесняется. (Командую Саньке, уже намеревающемуся вернуться за комп.) И больше так не делай. Привел с собой, так не прячь, не заставляй у дверей стоять!

***

В другой раз девочка ведет себя смелее, даже отваживается поиграть с Санькой в какую-то простую игрушку. Но со мной, по-прежнему, только здоровается и прощается. А когда не играет - сидит скромно на краешке стула и смотрит по сторонам. Без особого интереса, как мне показалось. Стараюсь почаще подкладывать ей немудреные лакомства.

***

Они приходят вместе еще только раз. После этого Настю я больше не вижу. Санька говорит, что уехала в лагерь. А в третью смену поедет и он.

***

Дни идут. Кончается июль. Алька все еще в деревне. Или понравилось так, или связывают, чтоб не сбежал? Санька ходит каждый день. К четырем, как договаривались. А вот уходить стал позже. Дал я ему послабление, разрешаю сидеть до закрытия. Но все напрасно. Он так зорко следит, чтоб не остаться со мною вдвоем, так чутко наблюдает за опустением офиса по вечерам, что мне делается тошновато. Еще один хитрый, но совершенно негодный ни на что мальчишка… Я уже окончательно понимаю, что ничего у нас не выйдет, но терплю еще несколько дней. Наконец не выдерживаю.

- Дядя Игорь, завтра во сколько? (Дежурный вопрос перед уходом. За пять минут до того, как офис покинет последний сотрудник.)
- Ни во сколько. (Спокойно перебираю бумаги.)
- Как? (Глазенки круглые, непонимающие.) Завтра к пяти.( Все еще не веря, поэтому тон вопросительно-утвердительный.)
- Ни к пяти, ни ко скольки! ( Безразлично–уставшим голосом. И совершенно искренне.)
- А почему-у-у? (Сбит с толку. Никак не ожидал, что морочить мне голову выйдет так недолго.)
- Догадайся сам! (Пронзительно смотрю в Санькины, недоуменно хлопающие, глазенки и даже испытываю жалость к нему.)
- Ну почему? (Выражение лица становится осмысленным. Дошло. А вопрос так, для виду.)
- Вот доиграешь – скажу. (Тон мой смягчается. Хочется сказать прямо сейчас, открытым текстом, но пока мы не одни – нельзя.)

Но ничего я ему так и не сказал. Отвлекли меня. А пока я был занят, Санька по-тихому, у меня за спиной, слинял. А может оно и к лучшему. Ведь я хочу его, но не люблю так, как Альку. И лучше сейчас разорвать отношения, не доводя до крайностей. А поскольку хочу я Саньку очень сильно, то и до крайностей уже рукой подать. Надеюсь, что Санька тоже все это понял. Парень он совсем не гупый…

***

- Дядя Игорь, здрасьте!
- Привет, Алечка! Ты уже приехал? (Радуюсь, как ребенок. Готов целовать трубку.)
- Да. Дядя Игорь, а Санька у вас?
- Нет.
- А почему?
- Да он вроде на шашлыки собирался…
- А, ну ладно.

Я-то надеялся, что он сразу прибежит, кинется мне на шею. Наивный дядя Игорь. Алька узнал про Саньку и опять пропал.

***

Через два дня явились вдвоем, спросили «Есть чо?», набили карманы у холодильника и спокойно направились к выходу. От такой наглости я аж взвился.

- Ну-ка, стоп! Я не понял! Вы что, теперь может будете каждый день выгребать все из холодильника и линять?
- Д-а-а-а. (Уверенно, глядя прямо в глаза, Алька отвечает сразу за двоих.)
- Так дело не пойдет! (Впрочем как оно пойдет, у меня тоже вариантов нет.)
- Но ведь вдвоем-то все равно нельзя… (Аька хитро и немного мстительно прищуривается.)
- Нельзя. (Собираю волю в кулак. Остатков твердости духа хватает только на одно, но, как и прежде, веское слово.)

Уходят. Они совсем не стратеги. Тактики. Причем, в силу возраста, начинающие. Где им тягаться со мной. Пробуют наугад – может, прокатит. Не прокатывает. Я смотрю им вслед и думаю об удивительном сочетании прагматизма и недальновидности нынешней молодежи. И о том, что это еще хорошо. Иначе, бедный был бы дядя Игорь. Начали бы просчитывать меня на три хода вперед и разводить по-полной. Впрочем, то, что им пока не по силам в десять-одиннадцать лет, они вполне могут освоить годам к тринадцати. И тогда уж держись!

***

Выдержав приличную паузу в целую неделю, Алька снова начал похаживать, один. Про Саньку я даже не спрашиваю – не ходит, и слава Богу. Спокойнее. Страсти по нему у меня улеглись. Теперь никого, кроме моего Алечки, для меня не существует.

***

Сегодня начинаем, как обычно - через одежду. К счастью, ее немного. Я так соскучился, что ничего другое меня не интересует. Алька там во что-то играет, даже не знаю во что.

- Мне игру новую надо. А то у меня все игры какие-то старые. (Уже не просит. Требует в мягкой форме.)
- Значит сейчас пойдем и купим, какую захочешь. (Снимаю с него футболку и готов обещать все, что угодно.)

Удовлетворившись моим ответом, Алька позволяет мне действовать дальше. Расстегиваю молнию на его джинсах, приспускаю трусики. Там меня поджидает уже готовый стоячок. Обласкав его руками, опять привлекаюсь загорелыми животиком, печами и спинкой.

- Б-р-р-р, холодно! (Алька поеживается, хотя и в офисе – теплее некуда, и руки я предусмотрительно успел согреть.)
- Потерпи. Я постараюсь сделать так, чтобы ты не замерз. (Обнимаю крепко-крепко и принимаюсь за дело.)
- А как называется то, что вы сейчас делаете? (Через пару минут моей энергичной стимуляции его и без того донельзя затвердевшего членика.)
- Ну, когда сам себе так делаешь, то онанизм…
- Как?
- Онанизм. А вообще-то это называется дрочить…
- Дядя Игорь, я забыл, как это называется… То, что на мне осталось. Штаны, брюки? (Алька внезапно меняет начатую тему.)
- Джинсы.
- Да, джинсы. А когда мыться идешь, надо всю одежду с себя снимать?
- Конечно надо. Ты же весь моешься. А одежда будет мешать. (Все еще не понимаю, куда он клонит.) А тебе что, не нравится раздеваться?
- Не-а.
- Но мыться-то ты любишь?
- Не люблю.
- Странно. А я думал - любишь. Ты всегда такой чистенький приходишь…
- Дядя Игорь, а моя футболка вам мешает? (Продолжает следовать к какой-то намеченной им цели нашего разговора.)
- Конечно.
-А почему?
- А как же я буду тебя гладить? А целовать? Ты здесь вон какой приятный. ( Страстно глажу его грудь и целую в плечи.)
- А джинсы не мешают?
- Мешают. Я бы и джинсы с тебя снял с удовольствием!
- Снимите, если хотите… И кроссовки. Все снимите. (С неожиданной решимостью.)

Вот к чему весь этот долгий, сбивчивый диалог! А я-то гадаю… Радостно стягиваю его джинсы до самого низа и снова принимаюсь за ласки, обалдевая от открывшегося великолепия. Алька почти совсем без одежды так возбуждающе-трогателен! Попутно успеваю еще и играть с ним в пинг-понг вопросов и ответов.

- А что такое порнуха, вы говорите...
- Когда кто-то занимается сексом, а другой смотрит.
- А что такое секс?
- Ну, это когда двое наслаждаются телом друг друга.
- А джинсы так и не сняли…
- Ой прости, забыл.

Вожусь какое-то время со шнурками, носками, трусами. Вот теперь он совсем голый. Класс! В горячке срываю со стены плакат и бросаю ему по ноги, чтоб не испачкал и не замерзли. Глажу его всего, от пальчиков на ногах от тонкой смуглой шеи. Опять усаживаюсь на место сзади.

- А как это – наслаждаются? (Алька возбужден не меньше моего. Голос его прерывается, дрожит.)
- Обнимают, целуют. Делают друг другу приятно.
- А как - приятно?
- Вот тебе так приятно? (Продолжаю рукой, пальцами подрачивать малыша.)
- Да. Очень… А у вас порнуха есть?
- Смотря, какую ты хочешь… (Подозреваю, что нужно ему нечто другое, а не мои запасы ДП.)
- Там где дяденька с тетенькой. А видео есть?
- Сейчас найдем, не вопрос. Этого добра в сети завались, даже слишком. (Почти наугад что-то пишу в браузере. Минута, другая… Так, пошел ролик.)
- А что они делают? (Алька оживляется.) На весь экран сделайте.
- Она у него сосет. (Делаю на весь экран. Качество, на удивление, неплохое. Но сам сюжет…)
- А ему, что, приятно? (Вот она, почти святая неискушенность!)
- Очень. Видишь, как тащится!
- А ей не противно?
- Нет, им обоим прикольно.
- А зачем он так делает? (Дяденька на экране берет в руку свой внушительный агрегат и похлопывает его головкой по высунутому язычку тетеньки.)
- Ну, так тоже приятно. (Меня начинает подташнивать от видео, я снова сползаю со стула и приникаю к первоисточнику, пытаясь сделать так, чтоб Алька почувствовал то же, что и дяденька на экране. )
- А вы можете опять руками это делать? И сесть как раньше, сзади? ( Продолжая смотреть на экран.)
- Конечно могу. (Возвращаюсь. А что делать? Головка мне его не доступна, и как на экране у нас не поучается.)

Наконец, ролик заканчивается. Я на секунду прекращаю надрачивать Альку.

- Ты не замерз у меня? ( Обнимаю за плечи.)
- Нет наоборот. Мне жарко и… ХОРОШО. (Сладко вытягивается всем телом в струнку и, плотнее вжавшись в меня, тут же расслабляется.)

Воодушевляюсь Алькиным признанием, продолжаю и делать, и рассказывать.

- Вот. А еще секс, это когда кто-то кому-то что-то вставляет.
- А что вставляет?
- Ну, вот это. ( Потираю между пальцами Алькин раскрасневшийся приборчик.)
- А вы так все время делаете?
- В смысле?..
- Ну, с тетеньками.
- Да. Но мне это нравится меньше, чем с тобой!
- И вы их видели ГОЛЫХ?
- Конечно. Но это не так приятно, как с мальчиком. У них нет вот такой штуки. А на ее месте дырка.
- А куда ее вставлять?
- Вот сюда, если это мальчик. ( Просовываю свободную руку между нами и дотрагиваюсь до Алькиного ануса. )
- Сюда??? (Кажется, удивлен.)
- Угу.
- А для этого нужно встать?
- Не обязательно. Это можно делать и стоя, и сидя, и лежа.
- Лежа?
- Ну да.
- А где?
- Да вот хоть в кабинете у начальника. Там такой диван удобный… (Уже предвкушаю наши с Алькой экзерсисы на гладкой кожаной обивке приятного кофейного цвета.)
- А мы за игрой-то пойдем? (Возвращает меня на грешную землю.)
- Конечно. А ты что, уже все… Получил удовольствие? (Ощущение, как у обухом стукнутого.)
- Да.
-Ну, тогда давай одеваться. ( Вздыхаю.) Погоди-ка…

Встаю рядом со стулом, и, подхватив Альку под мышки, ставлю его ногами на сиденье и разворачиваю к себе. Какой же он легонький, совсем невесомый! Мальчуган замирает, непонимающе и смущенно глядя на меня.

- Хочу на тебя всего посмотреть, какой ты у меня славный…

Осторожно целую его соски, пупик, облизываю все еще не подрагивающий членик, поддеваю языком маленькие, незрелые яички. Руками одновременно и придерживаю и глажу его бесподобное тело.

-Просто загляденье! (Отстраняюсь немного, опять окидываю взглядом.) Ты самый лучший мальчик во всем мире, Алька! Ну все, все… Давай, я тебе носки одену.
- Я сам. (Начинает быстро, по-военному натягивать на себя подаваемую мной одежку.)
- Нет, давай я. Мне будет приятно. (Хоть еще несколько лишних секунд прикасаться к божественному…)
- Да нет, я лучше сам.
- Ну ладно. Сам так сам. Держи. И погоди, ремень не затягивай. Тебе еще надо футболку заправить, как было.

Мы были на этот раз, как никогда, близки. И близки к настоящему соитию. Но, доведя меня почти до экстатического безумия, Алька вдруг резко свернул. Оставив мне гадать, что опять помешало нам дойти до конца. Может, диван ему кожаный не понравился…

***

-Упаковку лучше сейчас снять. Я скажу, что друг подарил. (Ошкуривает у магазина свежекупленный диск с игрой.)
- А еще лучше скажи, что дал поиграть…
- Ладно. ( Алька принимает мой вариант «отмазы», как наиболее правдоподобный.)
- Ну давай, пока. (Жму лапку. Смотрим друг другу в газа, как заговорщики.)
- До свиданья… ( И расходимся, не оглядываясь.)

***

Три дня после этого Аька не приходил. Зато звонил по нескольку раз на дню - были непонятки с компьютером. Значит, крепко засел. Рубится дома.
А я жду. Купил все для секса. «Детский» интимный гель с клубничным запахом, салфетки, простые и влажные (клубничные же), впитывающие простыни. Кстати интересно, это очень безнравственно с точки зрения простого обывателя – покупать на глазах у матери средства для секса с ее десятилетним сыном? А то я тут столкнулся с ней на кассе в магазине… Готовлюсь. Собрал по сети с дюжину картинок, про БЛ-интим. Начиная с самых невинных и кончая… кончая… кончая… Хочу показать Альке. А то с объяснениями на словах у меня не очень, похоже, получается.

***

Алька, не давая нам шанса уединиться, стал являться ко мне с новым другом. Вернее, друг его старый, но живет далеко и к Альке приезжает редко. Я его как увидел в первый раз, чуть не пропал.

- Это Руслан, мой друг. Можно нам вдвоем? (Алька как-то несмело, после их субботнего шабаша с Санькой, видимо, спросил, загораживая собой этого самого друга.)
- Можно-то можно. Только вот вести себя как, я напоминаю в последний раз… (Придется соглашаться. Хотя бы для того, что бы получше разглядеть пришедшее с Алькой чудо. Пока мне видна только светлая челка и два огромных серо-голубых глаза, с любопытством уставившихся на меня из-за Алькиного плеча)
- Не надо, мы знаем все! Он же не как Саша этот ненормальный, он всегда себя хорошо ведет. (Алька мотает головой, убеждая меня не тратить слова понапрасну.)
- Ну раз так – валяйте! Комп свободен.

Мальчуганы усаживаются за стол, а я занимаю позицию, с которой Русик виден весь. Ну что ж. Ростом почти как Алька. Пожалуй, поплечистей, помускулистей. Или так кажется, просто в кости пошире. По внешности – классический славянин. Светло-русые волосы слегка беспорядочным ежиком, брови «елочкой», высокий красивый лоб. Глаза действительно – обалденные! Большие, ясные, быстро меняющие выражение от серьезного - через удивленное - до шаловливого. Прямой, аккуратный носик и очень красиво очерченный рот, который, вполне согласуясь с выражением глаз, может быть упрямо сомкнут, чуть приоткрыт или расплывается в улыбке чеширского котенка. Эта улыбка покорила меня сразу. Особенно то, как легко она появляется на Руськином лице. Он дарит ее, не задумываясь…

***

Когда они пришли вместе через несколько дней, я был уже во всеоружии. То есть, с фотоаппаратом, снаряженным до отказа заряженными аккумуляторами и пустой-препустой флешкой. Стоило мне его расчехлить, как они сами предложили игру, в которой холодильник играл роль сейфа, пацаны были взломщики-похитители, а я соответственно «застукал» их на месте преступления. Все было так весело, непринужденно, что-то даже кое-кто из офисной братии втянулся в процесс съемок, дурачась, как дети. Пришлось в какой-то момент перенести фотосессию на улицу, что бы избавиться от лишних лиц в кадре. И там, на крыльце, я и сделал самые классные снимки. На которых они изображают зайцев, приставив руки-ушки к голове. Лучезарно улыбаются. Стоят по обе стороны от меня, я обнимаю их за загорелые плечи и Руська так трогательно держит руку у груди, будто клянется в чем-то, горячо и искренне. За последнее фото спасибо Очнику, единственному последовавшему за нами. Он нас снимал. Пришлось и его с зайцами щелкнуть. Я же говорил, неравнодушный он, только молодой еще и поэтому глубоко прячет…
Вернулись наверх, в офис. Поснимал еще немного. И все удивлялся, насколько легко все поучается, натурально. И Алька-то совсем иначе к направленному на него объективу отнесся, а про Руську и говорить нечего – позирует с упоением. И очень гармонично.

***

А Санька договаривался два раза придти, и оба раза продинамил. Причем, последний раз – самый досадный. Обещал придти за час до закрытия. Думаю, вполне осознанно. То есть с прицелом. На посидеть подольше… Но, то ли в последний момент испугался, то ли просто нашел занятие поинтересней. И по нему у меня почти созрело решение. Только надо будет при случае спросить его, почему он меня боится, и зачем, если так, приходит? Надоело быть аниматором…

***

Странно, но Алька с Русиком тоже исчезли. Гуляют «на воле», решил я, пользуются хорошей погодой. Мои мысли подтвердила последняя встреча с Русланом, совершенно случайная. Вышел кого-то встречать на крыльцо офиса и обнаружил Руську на велосипеде, босого и взмыленного, с потеками пота на пыльном лице. Он в тенечке дух переводил, не слезая с велика. Поздоровались, улыбнулись друг другу. Я спросил, где Алька (велик его я сразу признал.) Оказалось, что он на роликах где-то катается по району, а Руська его найти никак не может. Пригасил зайти, когда найдут друг друга и накатаются. Руська согласно кивнул и покатил дальше. А зашли они только напиться и тут же испарились. Ладно, хоть спасибо успели сказать. Оба были босиком, и вид их грязных лапок, шлепающих по офисному линолеуму, серьезно меня возбудил и еще долго держал под впечатлением.

***

-Дядя Игорь, а можно я приду? У меня дома никого нет. (В Алькином голосе слышны жалобные нотки.)
- Приходи, конечно!

Через минуту снова звонок.

-Дядя Игорь, а можно мне с Аликом придти?
- А кто это говорит? ( Да и так понятно – кто).
- Это Саша.
-Нет уж, Саня. Давайте-ка по одному, как договаривались.

И вот, Алька уже в офисе.

-Только я не до конца работы… Мне уйти надо будет. ( Как-то виновато-испуганно).
- Да как захочешь. Не до конца – так не конца. Сколько ж ты у меня не был. Недели две?

Наигравшись, уходит в пять. Бросив через плечо равнодушное «Ну, пока!». С тоской смотрю ему вслед. На сколько опять исчезнет? И что, так себя и будет дальше вести, как «не родной»?

***

День рождения папика. Офис гудит. Добрые коллеги подлили коньячку в вино, которым папик хотел ограничиться. Ну и понеслось. На следующий день на работу он не вышел. Не вышел и через неделю. Потом появился, но только для того, чтобы занять у Макарыча денег. Когда они кончились, дня через три, явился снова. Выйдя от Макарыча, подсел ко мне и, дыша жутчайшим перегаром, завел разговор. Что-то насчет музыки. Никак не может, мол, найти какую-то редкую группу в нете. И потом внезапно сменил тему, заговорил солидно, убедительно.

-У меня к тебе разговор серьезный… Очень серьезный… Ты дела–то все свои отложи. Потому, что когда я тебе скажу, о чем разговор, тебе будет не до них.

Пальцы мои тут же холодеют и замирают над клавиатурой. Справляюсь с собой, не давая сердцу пустится вскачь.

- Ну, что там у тебя стряслось еще? (Поднимаю на папика «утомленные» глаза.)
- Алька-то у меня за компьютером сраться начал.
- Как это?
- А вот так! Натурально!
- Во что же такое страшное он там играет? (Пытаюсь шутить, но как-то не очень получается.)
- Да не в этом дело! Он себя контролировать перестал! Он же до трех сидит, все играет. Я ему говорил – до часу и спать. А он до трех. Я уже кино свое досмотрел и спать лег, а тут он приходит и говорит… «Папа, я кажется, того…в трусы сходил».
- Да. Дела… А ты его заранее на горшок отправлять не пробовал? Напоминать ему?
- Говорит, что не хочет. Я уже все перепробовал… Вот, слушай! Перестирал я все, его спать загнал. А на следующий день захожу к нему, ну, ночью уже. Говорю, может хватит на сегодня, а сам чувствую – запах! Ну ка, говорю погоди… Смотрю, а у него опять вся жопа в говне! И от стула теперь воняет…
- Это уже серьезно…
- Серьезно, серьезно! Вот ты его к компьютеру этому е…му приучил, ты мне и скажи – что делать?! (Папик пребывает в справедливом гневе, и похоже, имеет ко мне претензию.)
- Ты родитель, или кто? (Приходится говорить в повышенных тонах, ибо нет лучшей защиты, чем нападение.) Ты за своим ребенком можешь смотреть? Контролируй его жестче. Сказал до часу – значит до часу! Ограничивай! А вообще – в его возрасте ни до какого часу играть нельзя. С восьми до десяти – и баста, туши свет!
- Ха, контролируй! Я ему одно – он мне другое. (Расчет мой верный. Теперь папик в обороне.)
- Сам с ним справится не можешь, а у меня спрашиваешь, что делать! ( Добивание.) В собственном доме порядок наведи, и сраться тогда никто не будет!
- Да как с ним справишься, он же упрямый, как черт!
- А ты договорись. По-хорошему. Объясни, что сраться в десять лет – это не годиться. И почему это происходит, объясни. И во сколько надо заканчивать, чтобы это не повторялось…

Несмотря на повышенный тон, слежу чтобы он оставался дружеским, заинтересованным. Дело-то Альки касается, не какого-нибудь постороннего пацана. Не хватало еще, что бы папик обозлился и помчался опять ключицы ребенку ломать. Немного утешившись беседой со мной, он уходит, пообещав «попробовать».
Слышал я о негативных последствиях компьютерной зависимости, но чтоб вот так, в десять лет… Н-да.

***

По офису прошла команда, пока неофициальная, «паковать архивы, собирать чемоданы». Переезд перестал быть призрачной перспективой и обретает вполне реальные сроки. А с последнего Алькиного посещения прошла целая неделя, унылая, однообразная и невообразимо печальная. Теперь он даже не звонит. Что ж, станем-ка подводить итоги. То ли он получил и узнал, все, что хотел и теперь пойдет своей дорогой, то ли я что-то сделал не так, и этим сам оттолкнул его… Как бы то ни было, мы теперь будто на разных планетах, стремительно удаляющихся друг от друга в черном мраке Вселенной. У него впереди еще неделя каникул и целая жизнь. А у меня… Ну, может еще пара попыток, и то – при случае. Не знаю, оставлю ли я в его памяти хоть какой-то след. Сам-то я почти не помню себя десятилетнего. Но моя память будет хранить воспоминания об Альке, пока не остынет – сказано, может, громко, но точно. Впрочем, как и обо всех моих мальчишках. Но все равно, для него в ней будет выделено особое, почетное место - слишком уж глубоки были мои переживания, слишком сильны эмоции, связанные с этим мелким Чудом. Будь счастлив, малыш!

***

Хотя нет! Погоди прощаться! Как там пишут в мемуарах? «Судьба подарила им еще несколько коротких встреч». Вот, вот. Была среди них и одна особая, запоминающаяся. С посиделками в «старом стиле».

***

Он снова здесь! Все, как раньше. Я, он, комп, стол и стул, на котором мы умещаемся вдвоем. Его, снятая мной, футболка и спущенные шорты. И опять его вечное «Что вы делаете?», после того, как он чувствует внизу своей спины прикосновение чего-то влажного и горячего. Моего вырвавшегося на свободу дымящегося члена…

- Тоже пытаюсь получить удовольствие. ( Бордовая от прилившейся крови головка, направляемая моей рукой, скользит вдоль и поперек его поясницы, по выступающим из под тонкой смуглой кожи позвонкам.) Секс так секс. Ведь обоим должно быть приятно!
- А что вы говорили про такую же штуку, как у меня?
- Вот она, смотри.
Наклонив голову, Алька заглядывает назад, подняв локоть. Внимательно, не спеша, осматривает мое достаточно скромное достоинство.
- Хочешь потрогать? ( Стараюсь быть ненавязчивым, но как же мне хочется этого!)

Мотает головой отрицательно, снова принимается за игру. Жаль. Продолжаю и я. Обе руки мои снова заняты – его и моим писюнами. Через пару минут не выдерживаю.

- Все, я сейчас кончу!

Встаю рядом, у стола, успеваю бросить на него салфетку. Размеренно двигаю рукой по члену, стараясь не сбиться с ритма и сделать все не только технично, но и красиво. Сперма хлещет из меня ровными порциями . Тихо постанывая, зачем-то считаю про себя: Раз, два... шесть. Уф! Алька, не отрываясь, смотрит на весь процесс с неподдельным любопытством. Впрочем, и без лишних эмоций.

- Вам больно? ( В вопросе – сочувствие с интересом пополам.)
- Нет, что ты! Очень приятно. Это самое приятное, что может быть.

Привожу себя в порядок, убираю со стола следы вулканической деятельности. И снова подсаживаюсь к Альке, курок у которого, по-прежнему, на взводе.

- А вы можете мне так подольше делать.
- Сколько?
- Ну, минут двадцать.
- Боюсь, у нас уже нет двадцати минут. Надо идти. (Но продолжаю «делать», не в силах оторваться от сладкого занятия.) Слушай, ведь ты и сам можешь так себе делать. (Очень уж охота посмотреть на онанирующего Альку.)

Мальчик мой честно онанирует одну минуту. Я в это время двумя руками гуляю по его телу, жадно заглядывая вперед. Зрелище заводит настолько, что ко мне начинает подкатывать второй оргазм.

- Нет, мне так не удобно. Лучше вы сами…

***

Провожаю до дома старой дорогой. Господи, как давно мы не ходили здесь вместе! Алька признается мне, что они с мамой собрались уходить к другому дяденьке. Уже все решено. Назначен день и время, когда папика не будет дома. Я столько говорил про переезд нашего офиса, столько переживал по этому поводу, а вот судьба-злодейка решила по-своему. Разучить нас раньше и вернее. Дяденька этот живет в самом дальнем районе города. Таком, что его и за город почти никто не считает. И уж оттуда-то Алька не поедет ко мне ни в старый, ни в новый офис… Он сам говорит мне об этом, с коварной беспечностью.

***

Навалилась грусть. Чтоб хоть немного развеяться, сортирую и редактирую фотки. Прежде всего, те, где Алька с Русиком. Выкладываю на известном фотохостинге – пусть люди видят красоту. Заодно и все Алькины, сделанные раньше. И, уже до кучи, то, что успел нащелкать в коротком своем двухнедельном отпуске. Ничего особенного, уличные зарисовки. Пацаны, пацанчики. Нетерпеливо жду отзывов. Так, понятно. Руська нравится больше. Да, внешне он, конечно ярче Альки… Благодаря одному из комментариев, обращаю внимание на то, как классно они смотрятся вдвоем, на контрасте. Привязывается через мыло какой-то аферист под видом продюсера, автор трилогий. Приглашает Руську на кинопробы и дальше – сниматься в кино. Пробиваю через инет все про этого субъекта. Шаромыжник еще тот. Решаю не связываться – пустое дело. И снова – тоска.

***

Об Альке ни слуху, ни духу. Бедный папик, думает, что они в деревне. Недоумевает, как он там в школу ходить будет. Делится своим взглядом на ситуацию. Оказывается, его забраковали за диктаторские замашки – все время всех учил жить. Доучился. Теперь один в огромной хате, пьет и водит баб.

***

Алька приехал инкогнито! Цветет, как майская роза! Говорит, что у него все в порядке на новом месте. Дай-то Бог! Уговаривает меня сходить с ним к Саньке за диском. В офисе сборы, неразбериха. Моего исчезновения никто и не заметит. Идем. Алька поднимается один, жду у подъезда. Вдруг, выходят вместе. На улице прохладно, но Санька как был, в домашнем: футболка, треники, тапочки на босу ногу. Стал еще краше. Посвежел, покрылся новым слоем ровного загара. Здороваемся, как старые добрые друзья. Возвращаемся в офис втроем.

- Ну как, в лагере, понравилось?
- Да ну, фигня! Лучше бы здесь остался… Осторожно дядя Игорь, сзади машина! (Нежно отводит меня за рукав подальше от края дороги.)
- Санька, ты не замерзнешь. Что-то ты легковато одет… ( Искренне беспокоюсь в ответ на его милую заботу. Эх, Санек, Санек! У нас могло бы получиться…)
- Не-а! Здесь же не далеко.
- А лагерь-то хоть цел остался?
- А чего?
- Да мы с Алькой думали, что ты его если не взорвешь, то подожжешь уж точно…
- Да не, вы чо! (С улыбкой мотает головой, удивляясь нашей фантазии.) Я нормально себя вел. Скучно только…

Играют недолго вдвоем. Попутно обмениваемся новостями. Санька хвастается, что брат заработал за лето денег и купил компьютер. Теперь ясно, почему он перестал приходить. Выпросив пару дисков «с возвратом», Санька уходит раньше. А за Алькой вскоре приходит мама. И тут, будто из-под земли, вырастает папик. Как на грех! Всем страшно неловко, даже мне почему-то. Уходят они все вместе. Надеюсь, он не долго им будет мозги компостировать…

***

Второе Алькино инкогнито. А папик снова, тут как тут, с дурацкими вопросами своими. Алька сидит за компом, вжав голову в плечи и односложно отвечая. Стараюсь держаться рядом. Может ему так будет спокойнее? Хотя какое, к черту, может быть спокойствие, если лезут в детскую душу со всеми этими «А где? А с кем? А почему?». Терплю до тех пор, пока Алька не перехватывает мой взгляд. А у него в глазах такая тихая, затравленная мольба о помощи! Приходится вызвать папика на перекур.

- Ты чего к нему пристал-то? Не видишь, ему и так тяжело. А еще ты достаешь его своими расспросами! Оставь ты его в покое!

Удивленное выражение его, не отягощенного признаками интеллекта, лица медленно сменяется осмысленным. Вроде, дошло. Правда за секунду до этого мне вдруг кажется, что папик хочет что оскорбленно возразить, но, видя мою решимость, уступает.

***

После этого Алька исчез совсем. А Санька забегал еще два раза, на минутку. Сначала вернуть-взять диски, потом - спросить про монитор. Я ему предлагал как-то, оставшийся ничейным, старый ЭЛТ. Он тогда отказался. А теперь дома у него сдох, вот он и вспомнил. Да только забрали его уже. Ушел Санек ни с чем. И его я тоже больше не видел…

***

Остаюсь один в совершенно пустом офисе, из которого вывезено уже все. Стол, стул, телефон. Оставили отвечать на звонки клиентов и поставщиков, пока еще не все номера новые знают. Вот и получается, что именно я и есть Добрый Дух этого места, его Последний Хранитель. Мысленно прощаюсь со стенами, где столько всего прожито и пережито. Предаюсь воспоминаниям.
Гремя ведрами и стремянками, пришли маляры, начали делать ремонт. Безжалостные они, как само время. Затирают, замазывают следы былого. За окном, во всей своей бесстыдной желтой наготе раскинулась Осень. Начался учебный год