ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

В день Св. Валентина мы не встретились. Поэтому, заготовленный подарок вручаю на следующий день.

- Вот, это тебе, Алечка. (Протягиваю коробку конфет в виде сердца.) Ко Дню всех влюбленных!
- Спасибо! (На мордашке - довольная улыбка. В глазах - интерес. Вертит в руках, пытается рассмотреть содержимое сквозь полупрозрачный красный пластик.)
- Ты мне свой подарок уже сделал. Тот волшебный рисунок! Теперь моя очередь. (Пытаюсь поцеловать. Удается только в щеку.) Поздравляю тебя, мой хороший!
- А можно, я домой заберу. Дома с чаем, вкуснее…
- Можно. Как ты захочешь, так и поступай. Это твое.
- А скажу, что нашел, на помойке… (Хихикает, как бы извиняясь за то, что лучше ничего на ум не пришло.)
- Ну, вот тебе и раз! Такие вещи на помойке не валяются. Учти, это мое сердце! И я отдал его тебе…
- И что, у меня теперь два сердца будет? Мое и одно запасное? (Примеряет коробку к груди.) А вы без сердца как будете? Сдохнете?
- Нет. А вот без тебя я могу сдохнуть…(Приходится и мне использовать терминологию моего сладкого оригинала.)

На днях Алька посожалел, что никогда не пробовал ветчины и бекона. Вериться в это с трудом, но намек его к сведению принял – купил копченой свиной шейки, булочек и наделал ему «шейкбургеров». Сидит, уплетает за обе щеки. Нахваливает, что вкусно.

- А вы мясо совсем не едите? Чав-чав.
- Совсем.
- А почему? Чав-чав-чав.
- Вот доешь, и скажу. Не буду тебе пока аппетит портить.
- Ну, скажите.
- Да зачем тебе?
- Ну, просто я мясо люблю…
- Вот и ешь.
- А вы только рыбу любите?
- Угу.
- А я рыбу не люблю.
- Просто, может ты вкусной не пробовал? А вообще-то это хорошо. Это значит, мы с тобой с голоду никогда не умрем. Тебе одно, мне другое. (Вообще-то хотел сказать, что никогда друг у друга кусок из горла вырывать не будем, но решил не драматизировать излишне.)

Не сказал я ему ничего про мясоедство, от которого сам уже лет тринадцать как отказался. И не буду пока. Я для него какой-никакой авторитет, а он все перенимает легко.
А ну, как и ему захочется по моим-то стопам? Знаю, знаю чем это заканчивается. Был уже опыт, и не раз! «Прекратите, пожалуйста, ребенку голову ерундой забивать! Мы его теперь не знаем, чем кормить вообще. Не ест ничего. Говорит, буду как дядя Игорь. А ему еще расти надо! А на одной траве только ноги протянешь…» И никаких доводов не выслушают.

Я собираю плоды познания с древа желаний… Разведал Алькину эрогенную зону и беззастенчиво пользуюсь этим. Только вот есть ли у десятилетних пацанов эти самые эрогенные зоны – вопрос. В то время, когда (как мы знаем от классиков жанра) и оргазм-то у них «разлит по всему телу, а не сконцентрирован в области гениталий»… Не знаю, не знаю. Можно назвать это пока просто – чувствительным местом. Но оно есть. Может, их и больше, но мне известно пока одно. И если нежно провести там пальцем… Ах, как он умеет сладко замирать, прислушиваясь к своему телу, к новым ощущениям!
Придерживаю Алькин хвостик другой рукой за самый кончик, и чувствую, как радостно он при этом достигает максимума напряжения и приобретает столь знакомый моим рукам легкий изгиб кверху… Дурацкий телефонный звонок отвлекает совсем не во время! Отбрехиваюсь, как могу и через минуту я снова на позиции. Но сразу не набрасываюсь. Оглаживаю заголенные бочка, скольжу пальцами вдоль спины, прижимаюсь покрепче…

- А вы делать-то будете? У меня еще не закатилось.

Вот как он это называет! Свой «сухой», «разлитый по всему телу»! Поэтично, трогательно и, видимо, предельно созвучно с какими-то его внутренними ощущениями. Хочется расспросить, выведать, что не закатилось, как не закатилось, но сейчас не до разговоров. С радостью продолжаю, стараясь скользить пальцами размеренно и нежно, с легким нажимом, по всей длине волшебного столбика.

-Вот теперь нормально. Мне нравится, когда вы ТАК делаете. (Тишайший благодарный шепот его, как лучшая награда.)

Я и сам почти «улетаю», воображая себя музыкантом, играющим на тонком, нездешнем, до конца не освоенном инструменте. Единственном инструменте в мире, требующим навыков игры не смычком, а на смычке. Инструменте, не терпящем фальши исполнителя, но благодарно отзывающемся на каждую верно взятую ноту. И пяти минут моей вдохновенной игры его a punto d’arco хватает для того, что бы Алька, слегка выгибаясь и привставая, засопел, напрягся всеми мышцами и, наконец, выдохнул свое знаменитое «Все!». В этот раз у него получилось ощутимее, как-то более выражено, что ли. Вон, даже бедрышки изнутри испариной покрылись. И пусть он пока еще сдерживает свои эмоции, мой заинька, и по-прежнему немного стесняется. Ничего… Нам ни к чему форсировать. Хотя, кое-что новенькое внести в наши посиделки я все же решился…

- Сделай мне также. (Шепчу сзади в ушко, дав отдышаться.)
- Не хочу. ( Виновато-неуверенное «не хочу», означающее, как всегда у мальчишек, что-то другое.)
- Ну сделай, я так мечтаю об этом!
- Я боюсь. (Вот, уже ближе к истине!)
- Чего же ты боишься? Я же тебе делаю - и не боюсь.
- Не знаю, мне чего-то страшно. (Доверительно, как о детских ночных кошмарах.)
- А ты сделай и увидишь, что ничего страшного в этом нет. Ведь мы друзья.
- В следующий раз…Ладно?
- Сделаешь?
- Да, в следующий раз, когда приеду.
- Точно? (Немного отстранившись, глажу по затылку, тереблю отросший хвостик волос.)
- Да. Обещаю.
- Ну ладно, я буду ждать. (Целую, одеваю, обнимаю, опять целую, припав губами в его макушке и жадно пью его тонкий запах. Завтра…)

***

Надо ли говорить, как я ждал этого? Позволив ему перенести на другой день знакомство с очередным неизведанным и одновременно изводя себя сомнениями. А нужно ли было просить? Не тороплю ли я события? Может, надо дать ему еще время? И чего же он боится? Моего члена? Того, что может сделать что-то не так? Что мне не понравится? Или чего-то еще? Сижу, и нетерпеливо поглядываю на телефон, отчаявшись разобраться с этим ворохом вопросов.
Наконец, звонок. На определителе - номер со знакомыми цифрами на конце. Довольно поздно сегодня. Обычно звонит раньше. Но все равно, он сейчас приедет!
Так, главное, не наскакивать сразу. Сначала игры, легкие закуски, болтовня ни о чем. Но, вот и по домам скоро. Надо бы напомнить…

- Ты обещание свое не забыл, Алечка?
- Какое?
- Вчерашнее.
- Забыл. (Наклоняет голову, пряча глаза.)
- Забыл? И совсем не помнишь, что мне обещал?
- Не-а.

Перевожу дух. Так, новости… Как же он был убедителен вчера! А сегодня – амнезия?

- Скажите, может я вспомню. (Первым нарушает молчание.)
- Может ты не помнишь, да и вспоминать не хочешь? Тогда зачем мне говорить?
- Ну, не помню я…
- Ну не помнишь, и не надо – проехали.

Опять повисает тишина. Мелкий водит меня за нос, думаю я, а мне настаивать ну никак нельзя. Он, конечно, прекрасно все помнит, и признается в этом, когда захочет.

- Так что я вам обещал? (Опять заговаривает первым.) Я не помню, а вы сказать не хотите. Боитесь?
- Почему боюсь? Ты мне обещал сделать также приятно… как я тебе. Я тебе говорил, что мечтаю о этом. И ты сказал…(Губы мои непроизвольно кривятся от обиды. Алька смотрит на них почти с отвращением.) …что сделаешь в следующий раз, когда приедешь. А ты…

Текст у меня заканчивается. Дальше – только сопли и слюни. Но это уж точно не для Алькиных глаз и ушей. Поэтому, собрав остатки самообладания, я смотрю на часы и роняю только одно слово.

- Одевайся.
- А вы? (Смотрит широко открытыми глазами.)
- Я остаюсь, у меня дела. Прибраться тут надо, у меня завтра выходной…(Пытаюсь не глядеть мелкому в лицо. Так легче.)
- А можно я пока тут посижу?
- Сиди.
- А поиграть пока можно? (Уже оделся, только шапка в руках.)
- Нет. Если хочешь, жди вот тут, в стороночке. (Отставляю мешающий уборке стул почти к самому выходу.)
- Ну, я тогда пойду. До свидания. (Медленно выходит.)
- Пока. (Нервно орудую шваброй, выметаю из-под стола залежи растоптанных им чипсов и сухариков.)

Сегодня я впервые не проводил его до маршрутки. Расстался, как с чужим. Прав я или нет, но я обиделся. Редко это делаю, но сегодня что-то надломилось во мне. Со мной так нельзя! Даже ему, десятилетнему пацану, даже если у него миллион оправданий для этого… И видеть его пока не хочу. Если хватит духа - на выходных откажу в приезде. А то и вообще…

***

Легко сказать – откажу. А когда его голос в трубке слышу…

- Можно к вам?
- А ты чего, не в школе? (Как бы сердце не выпрыгивало, а фасон держать надо.)
- Нет.
- К трем часам, не раньше. Я занят буду.
- Что?
- Я говорю, до трех я занят буду. Если хочешь, приезжай к трем.
- Ладно.

Как же так? А поторговаться за лишний час-другой? Или почувствовал, что бесполезно? Может, это я передержал «фасон»? Но, в конце концов, обиделся я или нет! Хотел же вообще отказать. А сдался почти без боя. Компромисс, однако… Но вот, опять звонок. Просит перезвонить.

- Ну, чего хотел?
- А дядя Юра не приедет?
- Нет.
- А почему вы так думаете?
- Он вчера ничего не сказал, значит - не собирался.
- А можно, я сейчас приеду? Я играть не буду. Просто посижу. (А умеет просить, не унижаясь! Молодец!)
- Ну и что же ты будешь тут делать?
- Ничего. Я мешать не буду.
- Э-э-э…Хорошо, приезжай сейчас. Но до трех компьютера не увидишь!
- Ладно, хорошо.

Ну вот, теперь я его узнаю. И поторговался, и добился, чего хотел. И наверняка надеется до компа добраться намного раньше, чем я предсказал… И это при всем при том, что прекрасно понимает причину моей прохладцы. Жаль только, что толку от той прохладцы мне чуть, потому, что она напускная. И моментально слетает, стоит ему немного поднажать.

- А мы за диском когда поедем? (Прессует почти с порога. Ну как же, разглядел уже, что я не сержусь!)
- За каким диском? (Спрятав остатки обиды на вчерашний его младенческий склероз, включаю наив. Жаль, глаза у меня не голубые – получилось бы еще убедительнее.)
- Вы же обещали! (Редкое выражение Алькиного лица, раритетное – полного офигения.)
- М-м-м… (Поднимаю глаза в зенит. Шевелю губами.) Нет, не помню. (Растерянно.)
- Вы же сами говорили – магазин там есть, у «Макдональдса»...
- Не помню. Ты же забываешь свои обещания. Вот и меня, видать, память подвела.
- Как же? Вы помните, мне говорили, что в пятницу поедем?
- Не-а. Во, отшибло память! Вот здесь помню, здесь – не помню. (Показываю на голове те места, где.) За чем, говоришь, за игрой?
- Да, за «Хох-лайф»!
- Вот, хоть убей! Ты смотри, как отрезало! Да что там! Вон ты – молодой, память хорошая, и тоже забыл…
- Я, кажется, свое вспомнил.
- Правда? (Господи, неужели, конец этому балагану, этой комедии-дель-склеротико?)
- Да… И снова забыл.
- Ну, попробуй еще раз. (Становится скучновато – ведь все равно получается, что мы с ним торгуемся. Ты мне – я тебе. Только теперь завуалировано. Художественное такое взаимное вымогательство.) А там, глядишь, и у меня память прорежется…
- Все, вспомнил опять.
- Ну, и что же ты вспомнил?
- Свое обещание.
- И…
- Что я обещал вам…сделать приятно. (Далось с трудом, но он произнес это!)
- Ну, вот. Уже лучше!
- Только давайте, не сегодня. Завтра сделаю.
- Ах, жаль! Ко мне только-только память начала возвращаться, а ты…
- Ну, ладно. Только один раз.
- Что – один раз?
- Дотронусь.
- Нет, уж делать, так делать, по нормальному…
- А как?
- Пока я … не кончу. (Теперь у меня от волнения слова застревать начали.)
- Это долго будет. Я не смогу.
- Нет. Обещаю, что не долго.
- А почему – недолго?
- Потому, что я очень сильно этого хочу.
- Ну, ладно. Давайте. Только - когда съездим за диском. Давайте, к концу работы.
- Нет уж, Алечка, сейчас! А то ты опять забудешь.
- Нет, я запишу на бумажке…
- Не надо ничего писать. (Господи, да когда же конец мучениям-то!? И что он напишет? «Не забыть подрочить дяде Игорю»? Атас!) Алечка, послушай. Это не долго, и не страшно. Ты сам увидишь, что боятся нечего.
- А как делать-то?
- Я все объясню, не переживай.
- Только в следующий раз - через год.
- Ты что! Год я не вытерплю!
- Тогда через месяц.
- Тоже долго. Давай, мы сейчас не будем загадывать. Я тебе скажу, когда мне снова этого захочется.
- Ну, ладно.

Не дожидаясь новых возражений, закрываю дверь, спешно разгребаю бумаги на подоконнике. Думается, это лучшее место.

- Алечка, иди сюда. Все готово.
- Куда идти-то?
- Сюда, ко мне. (Прислоняюсь к подоконнику задом, непослушными руками расстегиваю пуговицы.)
- Я стесняюсь. (Подходит к перегородке, но там и останавливается. Старается не смотреть мне ТУДА, потом вообще прячет лицо.)
- Я понимаю, что стесняешься. Но мы же обо всем договорились, вроде…
- Я здесь не хочу.
- А где? Здесь-то удобно…
- А мне не удобно. Там, за столом сесть можно, а здесь нет.
- Хорошо, идем туда. (Господи, да что с руками – совсем деревянные. И застегивать, оказывается, труднее.)

- А вы как будете? (Алька уже уселся на стул.)
- Вот так. (Сажусь на край стола лицом к нему.)
- Нет, я не так хотел. (Трясет протестующее ладошками.)
- Тебе так будет удобно делать, вот увидишь.
- Нет, я…(Закрывает лицо руками и затихает.)

Поздно. Прямо на него уже смотрит мой рассерженный монстрик, нетерпеливо вздрагивающий с каждым гулким ударом моего перегруженного сердца. Салфеткой вытираю монстрику «сопли». Алька убирает от лица руки, но продолжает стесняться. Глянет мельком, и отводит глаза. Потом опять фокусирует взгляд и снова – в сторону. Хорошо еще, что на его лице ничего, кроме смущенного любопытства, не читается. Я больше всего боялся увидеть на его милой мордахе выражение отвращения или брезгливости. Он ведь вообще-то у меня брезгуша страшный. Постоянно справляется у меня, вымыл ли я чашку, из которой он будет пить, не ел ли только что той же самой вилкой. А тут зверь невиданный, и выглядит необычно, и пахнет по-новому. А ведь его еще и трогать придется… Нелегкое это дело – погружение в тему. Я его понимаю. Да и мне тоже не просто. Внутри все трепыхается – я же живой, а предвкушение порой бывает ярче вкушения.

- Ну, давай, мой хороший, начинай. (Судорожно вздыхаю. Глажу Альку по голове.)
- Ну, и чего мне делать-то?
- Давай руку. (Беру за тонкое запястье, начинаю медленно придвигать Алькину руку к себе.)
- Нет, я сам. (Отдергивает руку. Натягивает ворот свитера до бровей. Ни дать, ни взять -маленький всадник без головы.) Но я смотреть не буду! (Шарит рукой в воздухе, где-то в стороне.) Где он?
- Здесь. (Я на грани безумия. Это начинает напоминать изощренную пытку! Нетерпеливо направляю его ладонь.) Да, так. Теперь… опускай руку.
- Что это? (Его теплые пальчики слегка касаются моего члена.)
- Он, мой х*й. ( Наконец-то! А то, что он «не смотрит» - это пусть. Ему так проще. Мы-то знаем, что через крупную и не очень плотную вязку можно, при желании, разглядеть все.)
- А что теперь. (Взялся увереннее, но не крепко.)
- Ах-х-х-х…Сожми. Еще сильнее. (Охватываю его пальцы своими, как бы обозначая нужную степень сжатия.) Изо всей силы! Так хорошо. Теперь двигай рукой. К себе, от себя. (Все, моя рука больше не нужна!)
- Так? (Двигает размеренно, не слишком быстро и с хорошей амплитудой. Как будто всегда умел. Или запомнил, как я делал ему?)
- Да, да! Очень хорошо! Ты молодец! Теперь сдвинь немного руку. (Перехватывается. Его пальцы теперь на крайней плоти. Сквозь нее, головкой, чувствую каждый их них. В башке плывет какая-то дурь про пять нежных лиан, опутавших могучий ствол.) Обхвати сильно и двигай снова!

На каком небе я сейчас? Не знаю. Где-то очень высоко. Но даже там, паря над вершинами блаженства, я понимаю, чего мне не хватает. Все-таки, хочу видеть его лицо! Была-небыла! Протягиваю руку и тяну вниз змейку его ворота.)
- Нет, не хочу смотреть! (Алька пытается спрятать лицо, не прерывая сладкой работы своей.)

Но теперь это трудно – не смотреть. И ему приходится это делать. Мало помалу, сначала исподлобья, а потом и открыто. И даже отваживается заглянуть мне в газа. Ну как там, дядя Игорь, кайфует? А дядя Игорь просто умирает от ощущений, вызываемых маленькой теплой ладошкой. И Алька старается, как может.

- Так, так, мой мальчик! Быстрее! Отлично! Давай, давай! У тебя здорово получается!
( Господи! Наконец-то можно ни о чем не думать и просто получать кайф, шепча всякую ласковую чушь.) Ну вот…и все! ( Алька смотрит, опять не отрываясь, заворожено, как я кончаю.)
- Я же говорил – не долго. Спасибо тебе. Ты молодец! (Стараюсь говорить сердечно, но фразы слишком коротки – дыхание еще не выровнялось.) Ты самый…смелый мальчик! Я смелее… не встречал! Я сейчас… дам тебе салфетку, вытри руку. На! А потом сходишь, вымоешь…
- Еще пахнет. (Подносит протертую уже ладонь к носу и замирает на пару секунд. Тянет носом еще, и еще раз. Странно, что не кривится, не гримасничает – просто констатирует факт. И запах этот… Он его изучает, что ли?)

Рабочий день в разгаре. Бросаю все, даже никого не предупредив, и мы с Алькой едем. Вернее сначала идем пешком. Алька жалуется, что я слишком быстро иду. У него начинает колоть в боку.

- Извини, я забыл, что у тебя ноги немного покороче моих. (Слегка сбавляю ход, но вскоре забываюсь.)
- Ну вот, опять! Опять быстро идете! У меня теперь в обоих боках колет!
- Ну, прости, прости. Все, давай медленно.
- Идите, как я.
- Попробую…

Наконец, решаем пару остановок проехать на автобусе – холод стоит жуткий, не хочется мерзнуть до костей. В магазине, который я «забыл», нас ждет засада. Нет, магазин отличный – один из лучших в городе. Но торгует только музыкой и фильмами. Спрашиваем у чудного юного создания неопределенного пола, выдающего себя за продавца, где поблизости есть игры. Он (она?) называет адрес. Слава Богу, это совсем рядом. Идем туда. Продавца на месте нет, но отдел открыт. Изучаем стойки с дисками. «Хох-айфа», за которым мы пришли, кажется, нет. Зато находим «Контру» последней сборки, со всеми ботами, фичами и прочим. Алька с радостью согласен и на это. Но, продавца-то по-прежнему нет. Еще минут пять нервно топчемся по отделу и в непосредственной близости. Наконец-то является девушка (настоящая) и заявляет, что у нее еще обед и она придет минут эдак через пятнадцать… Достаю из кармана свое завалящее обаяние, отряхиваю от табачных крошек и семечек. Предъявляю ей. Прокатывает. Ого, ради нас она даже включит кассу! Несмело интересуемся про «Хох-айф». Оказывается и он есть! На витрине не заметили. Дайте, дайте два!
Выходим на улицу. У Альки в каждой руке по коробке с диском. Не знает, какую рассматривать первой. Поэтому, одну забираю и прячу себе в карман.

- Ты заметил, что мне для друга ничего не жалко? (И зачем ляпнул? От такого жалкого пиара собственной «щедрости» самому тут же становится неловко.)
- Да. (Сиянье довольных и благодарных Алькиных глазищ подтверждает справедливость постулата от том, что цель оправдывает средства. Не важно, что я сказал – важно, что я получил в ответ!)

Почти всю обратную дорогу он может говорить и думать только про игры. Заходим в продовольственный, затариваемся и спешим дальше. Когда офис уже появляется в пределах прямой видимости, я подвожу итоги.

- Ну вот, теперь у меня есть лучший друг! И друг этот доволен жизнью!
- В следующий раз – только через мес-я-я-яц! (Вот такой вот ответ, с хитрым глазом! Прямой логический ход, не оставляющий мне шансов на иносказательность.)
- Ты пока вообще не думай об ЭТОМ.
- Да?
- Да. Я когда захочу – я скажу тебе.
- А вдруг, я завтра приеду, а вы опять скажете делать? (Произносит легко, не напрягаясь особо по поводу этого самого «опять».)
- Нет. Я же не изверг. Я понимаю, что тебе это пока непривычно и трудно дается… Я похож на изувера? (Делаю зловещую физиономию.)
- Нет, не похожи. (Смотрит, улыбается, чертенок!)
- Странно.
- На пытателя похожи. На столе разложите, и будете электричеством, зарядами, зарядами! (Они все, сдается мне, в этом возрасте немножко садо-мазо. Глянь, как смакует.)
- Хм. Надо подумать о этом!

Шутки шутками, но и эти опасения Алькины мне действительно понятны. И знакомы, еще по первому моему зайцу. Он вроде и не против был анальный секс попробовать, но боялся, что я потом каждый день буду до его задка притуляться, стоит только мне один раз позволить. Так и не убедил я его тогда, как ни старался…
Чудный день. И заканчивается весело. Алька полон впечатлениями от игры и планами на завтра. У меня тоже есть свой повод для тихой радости. Одеваемся. Наплевать, что холодно на улице. И уже все равно, на машине я или нет. Алька совершил сегодня подвиг! Переборол все свои страхи и сомнения, доверился! Ой, интересно, а сам он при этом возбудился? Хм, загадочка... Ладно, как-нибудь потом выясним, а пока пора закругляться.

- Спасибо тебе, Алечка!
- За что?
- За все! За то, что вспомнил свое обещание, за то, что выполнил. Что исполнил мою мечту. Правда – спасибо. Мне очень понравилось. Ты молодец!

Алька молча смотрит на меня, в мои увлажнившиеся глаза. Смотрит долго и, как мне кажется, очень нежно. Я понимаю, что ответных слов я не дождусь. Они и не нужны. Слова – не более, чем набор из 33 букв, а во взгляде отражаются миллионы чувств, мыслей, миров… Оставьте мне этот взгляд и право толковать его так, как я чувствую. И все…остальная Вселенная не нужна.

- Вот, смотри. Мне этот шарф один мальчик связал... (Одеваемся, обматываю шею длинным, широким и очень теплым памятным подарком. Последний подарок моего прежнего. Нет, помню, когда уже расстались, был еще очень символичный леденец на палочке. Типа, соси его, раз так это дело любишь, а сосать тебе теперь больше нечего…)
- Как он связал-то? Он что, умеет? (Заяц округляет глазки.)
- Ну, спицами не умеет, конечно. Он на специальной машине вязал. За два вечера.
- А как на машине-то?
- Прочитал инструкцию и связал.
- А как… Я… Я тоже хочу научиться…
- Ну, если спицами, то это, наверное, бабушка твоя умеет. Попроси – научит.
- А почему именно такого цвета он связал?
- А у меня шапка шерстяная была похожего цвета. Вот под нее шерсть и подбирали. Ну, готов? Пойдем!

- А этот мальчик, который шарф связал, он ваш друг? (Уже на остановке, продолжая прерванный разговор. Вот ведь, запало в душу!).
- Да. Но он уже вырос теперь. Почти взрослый стал. Его кстати, так же как тебя зовут.
- Правда? (Радостно улыбается не понятно отчего – то ли от того, что вырос, то ли - что тезкой оказался.)

***

Самую трудную вершину мы с ним взяли. Пусть она не самая высокая, не Эверест, конечно. И до заоблачных высот раскрепощенного наслаждения друг другом еще далеко. Но, если уж продолжать аналогию, то базовый лагерь мы, думаю, разбили. Надо теперь потихоньку вводить его в тему. Рассказать, что так не только у нас с ним. Что есть много таких же дяденек и мальчиков. И что началось это не вчера и будет всегда. И посвятить в терминологию. А может даже дать ему почитать что-нибудь простенькое. Например, своего «Пи*деныша», когда закончу… Мне кажется, он поймет. Смышленый. А заинькой я уже называл его несколько раз. Не сопротивляется.
Иногда он приезжает, когда я читаю в нете что-нибудь по теме. Думаю, что же лучше пересказать, когда он в очередной раз спросит «А что читаете?». Остановился на «Это правда» by Scorpio-boy. И познавательно и поучительно. Особенно тот факт, что есть дяденьки, которые мальчишек по-настоящему любят, а есть, которые их подарками и обещаниями заманивают с целью поразвлечься. И порой приходится делать мальчишкам очень трудный выбор…

***

- А вы на машине сегодня, я знаю.
- Конечно, ты же мимо стоянки проходил и видел. Вот только отвезти я тебя сегодня, скорее всего, не смогу…
- А почему?
- Прямо с работы надо будет ехать домой, забрать там кое-кого, а потом…
- А вы не можете сначала меня отвезти, а потом домой и забрать там, кого хотели?
- Нет, не получится. Ни по времени, ни… Понимаешь, пока я тебя отвезу, пока обратно, потом снова в твой район надо будет, в этот ваш новый центр торговый. Есть, конечно, вероятность, что я сразу туда поеду. Тогда и тебя до дома довезу.
- А они?
- А они на маршрутке доберутся и мы прямо там встретимся. Но на всякий случай я тебя предупреждаю.
- Угу, понятно. (Алька неожиданно смирился, чем уже в сотый раз покорил мое сердце. Ведь так важно, чтобы не приходилось рваться на части, выбирая между любовью и долгом, велениями сердца и голосом разума.)

К счастью, все сложилось удачно, и я успел доставить зайца прямо до дома.

***

- Нет, не надо так!
- Не надо? Ну, так я пошел? ( Аккуратно извлекаю руку, едва успевшую нащупать нежные округлости полупопий, из Алькиных штанишек.)
- Нет…Это… (На этот раз не дает даже отойти на пару шагов.)
- Что?
- Ну, в туалете… (Бросает на меня растерянный, ищущий понимания, взгляд.)…Все равно же, бумагой вытирают…
- Так ты хочешь сказать, что у тебя попа не очень чистая?
- Да.
- Ну, это я могу понять. (Возвращаюсь.) Ладно, я твою дырочку трогать не буду. Не переживай.

Мы просто отдыхаем. Он играет на компе во что-то «не напряжное». Я, почти невинно, наслаждаюсь Алькиной близостью. Поглаживания, поцелуи, объятия. Сегодня между нами происходит что-то новое. Мне кажется, мы оба чувствуем одно и тоже - как нам хорошо просто быть вместе, рядом. Сидеть, вот так, он спереди, я сзади, обвивая его руками. Заяц незаметно, потихонечку так, прижимается ко мне спиной все сильнее. Посапывает томно. Издает вроде как такое беззвучное покряхтывание на выдохе. Не знаю как он, а я так могу сидеть с ним целую вечность. Растворяясь в его тепле, запахе, дыхании…Дождаться, что ли, пока сам попросит ему приятно сделать? А дождусь ли? Ведь он еще не настолько раскрепощен со мной… Ладно, пока инициатива за мной.

- В следующий раз приезжай с чистой попой.
- Ладно.

Похоже, сегодня у нас, ко всем прочим приятностям, еще и вечер воспоминаний. С Алькиной подачи.

- А мы когда познакомились? А как это было? А кто нас познакомил? А когда вы мне поиграть предложили?

Интересуется, вспоминает… Пытается запомнить все, как было, по порядку. Видно, для него это так же важно, как для меня. Только не знает он пока, прелесть моя дивная, что я записал всю нашу с ним историю с самого начала и до сегодняшнего дня. По одной, бережно, нанизывая бусинки наших встреч на нить времени…Пока не отважусь, но года через два, если даст Бог и будем вместе, дам ему ее прочесть. Почему не сейчас? Ну, просто есть такие моменты, про которые мне легче будет услышать от него «Что ж ты мне врал тогда?», чем «Что ж ты мне врал вчера?!».

- А почему раньше все было, в старом месте еще. А теперь ничего никогда нет. (Это он про корм заячий интересуется.)
- Ты думаешь, я тебя меньше любить стал? Наоборот – больше!
- А почему же ничего нет?
- Наверное, у меня денег стало меньше. (И магазин дальше, и не по пути, и… Не знаю, как-то я, действительно, этот вопрос подзапустил последнее время. Так что, упрек справедливый.)
- И вообще, там лучше все было. Правда? (Сверяет свои ощущения с моими.) И мне ближе было…

- А вы меня до дома сегодня довезете?
- Нет, до маминой работы.
- А почему?
- Потому, что мама сказала, что бы к ней.
- А вы откуда знаете? (И действительно откуда – ведь не звонила же!) Ну, скажите!
- Знаю и все. Как и то, что ты зачем-то наплел Никите, что у меня здесь два компа!
- ???
- Да, да, Алечка. Я и это знаю. А вот зачем – понять не могу. Зачем это совсем необязательное вранье тебе нужно? Ладно, проехали. (Ответить-то ему все равно нечего. Только рот открыл от удивления, и молчит.)

Но не таков он, мой замечательный Алька, чтобы сдаться без боя. И чуть погодя он опять идет на приступ.

- А можете подождать пока я портфель у мамы заберу – и до дома?
- Нет, сегодня - только до мамы.
- Ну, тогда вы – жадина!
- Я жадина? (Меня срывает с якорей.) А знаешь ты, чего мне стоит тебя до дома довезти? На другой конец города, в твое это «Гнездо», а потом обратно, опять через весь город и на противоположный его конец, домой? Знаешь, во сколько я домой возвращаюсь? А ведь у меня еще есть обязанности перед людьми, с которыми я живу, как ни странно. И им нужна моя помощь. Знаешь, как они на меня смотрят каждый раз? «Где же ты был? Работаешь до шести, а домой в девятом часу приезжаешь».
- И что вы им говорите? (Видимо, Алька этими вопросами никогда не задавался и его берет легкая оторопь.)
- Приходится врать. Что на работе задержался, что машина долго прогревалась…
- А чего врать-то?
- А то! Ну, не могу же я сказать, что подвозил своего любимого мальчика до дома. (Я уже почти взял себя в руки.) А ты знаешь, как я врать не люблю! И после этого я - жадина! Я для тебя делаю все, что могу, поверь. Иногда даже больше. Вот с тем же компьютером! Если бы ты знал, от скольких важных и интересных дел я отказываюсь, чтобы дать тебе возможность поиграть. Ты не представляешь даже. А я даю… (И тут мне делается так гнусно и тоскливо от этого разговора, от собственного, проснувшегося вдруг жлобства, от того, что я не сдержался и вспылил… Я горестно умолкаю.)
- А какая помощь-то им нужна? (Алька, святая душа, похоже, совсем не обиделся.)
- Вот когда у тебя сестренка родиться, тогда ты узнаешь, сколько всяких хлопот и забот с маленьким ребенком.

Закончив на этом неприятный разговор, мы какое-то время отмалчиваемся. Видимо, Алька выжидает, пока я окончательно успокоюсь, а мне стыдно и настроение совсем не для разговоров. Но уже через полчаса мы треплемся, как ни в чем ни бывало. И даже смеемся. А у Альки уже следующий вопрос на повестке дня.

- А еще такие же, как я мальчики–друзья есть у вас?
- Тебе очень надо это знать?
- Ну, такого же возраста, или такого же роста? (Уточняет свой вопрос вместо ответа на мой, хитруля.)
- Нет, таких больше нет.
- А вы еще каких мальчиков знаете?
- Санька, Руся, Никита…
- А еще?
- Игорь, Леша…
- Так вы всех моих друзей знаете!
- Ну да.

Кажется, успокоился немного. Странно, но я совсем не понимаю его любопытства. Вернее, его причины. Для него что, важно знать, что он единственный у меня? Или наоборот, проверяет меня на профпригодность. Типа, что это за дяденька такой: мальчиков любит, а мальчик-то у него всего один. Может, с ним больше никто и общаться-то не хочет? И вот как объяснить ему, мелкому, что хотеть я могу многих, а любить по-настоящему - только одного?

- Завтра не увидимся. (Выезжая со стоянки, предваряю Алькин обычный вопрос.)
- А почему?
- Опять дел накопилось…

Вопросов лишних заяц не задает. И от этого чувствую еще большую неловкость. Хочется как-то его ободрить. Ну, чтоб не подумал чего…

- А летом я тебя домой к себе приглашу. Вот разъедутся все, и приглашу.
- А чего там делать, у вас дома? (Видно, что идея понравилась. Заинтересовался.)
- Посмотришь, как я живу.
- Ладно. Только не в августе.
- Что, в деревне будешь?
- Нет. На море.
- Ну, так ты должен уже сейчас начинать радоваться! Ты на море был когда-нибудь?
- Нет.
- Ну, так в три раза больше должен радоваться! Потому что море - это круто.
- А вы были?
- Да. (Подсчитываю.) Пять раз.
- А игры на компьютере у вас дома есть?
- Пока нет. Но до лета еще время есть – поставлю, специально для тебя.
- Вы меня даже не подвозите неоткуда. Я сам приеду к вам. (Это у него такая степень готовности. И свежепоявившееся желание меня лишний раз не напрягать.) Вы только адрес мне скажите. А район я знаю.
- Да я тебя откуда захочешь подвезу, Алечка. Не вопрос.
- Ну, ладно. А у вас дома хорошо?
- Нормально. Не круто, но прилично.
- Наверное так же, как у меня. (Подкатываем к маминой работе. Выпрыгивает, машет.)
Досвидос! (Подхватил где-то словечко и последнее время со мной так прощается.)
- Пока, пока, Алька!

***

Сегодня Алька приехал поздно. Пришлось томить его в ожидании на маминой работе – я действительно был занят так, что перекурить некогда лишний раз. И это в праздник! А у него терпения, как всегда, максимум на полчаса. Наконец, сделав все суперсрочное, перенеся и отложив на завтра, все, что можно, отвечаю на его очередной звонок.

- Да, Алечка.
- А уже можно?
- На старт! Внимание! Марш!!!
- Что, ехать что ли?
- Ехать, ехать. Конечно, ехать. Я жду!

- Ты чего-то долго добирался. Я уж опять засомневался…
- На автобусе, поэтому долго. А вы до скольки сегодня работаете?
- Я могу сейчас домой идти. Короткий день, шеф всех по домам отпустил. Я только из-за тебя остался.
- Ну, а так-то мы до скольки будем?
- Ну, часов-то до пяти посидим.

Алька усаживается за комп, а на меня наваливается такая апатия… Да еще сердце что-то обжимает и вообще - слабость. Короче, перетрудился, недоспал, а тут еще эти вспышки на солнце. Смотрю в телефоне счетчик биоритмов. Физическое состояние - минус 74. Ну, понятно. Одно на другое наложилось. В итоге ощущение, что курносая вот-вот придет. Ну и ладно, вэлкам! Сижу печальный, прикрыв глаза. Алька поглядывает изредка, но лишний раз не тормошит. За что ему отдельное спасибо. И тут я понимаю, что может меня вернуть к жизни. Ведь Альку-то я хочу по-прежнему. Хочу до невозможности, до жути в подмышках. Может, стоит попробовать? Сейчас, только сердце немного отпустит… И тут Алька заявляет, что проголодался. Сам идти – наотрез. Ладно, выползаю на свежий воздух. Пока туда-сюда, полегчало, вроде.

- На, питайся (Выкладываю корма.)
- Ого, чипсы с огурчиками, пепси с женьшенем…( И - по параболе.) И это все?
- Ну, да. Я же тебя спрашивал, чего хочешь. Ты сказал - все равно. Ты в следующий раз хоть говори, какой ты: сильно-, средне- или слабоголодный. Да, под чипсами там еще «Скитлз» есть…
- Ну…это вы…(Уже внимательнее, придирчиво оглядывая лежащее перед ним пропитание.) Это вы на слабоголодного купили.
- Ладно, не наешься – сходишь еще. Только сам. Я уже не могу. (Плюхаюсь в кресло, перевожу дух. Нет, все-таки слабость нехорошая какая-то.)

- А вы только кофе пьете?
- В основном, да.
- А чай?
- И чай иногда.
- Ведь кофе же вредно для сердца. (Заботится, мелкий!)
- Я привык.
- А я вот один раз кофе выпил и у меня кровь из носа пошла.
- А я привык…

Чуть погодя нам обоим становится повеселее. Мне прогулка помогла и кофе, Алька слегка утолил голод. Начинает меня зазывать поиграть вместе. Отказываюсь, как могу. Хочется просто сидеть, наслаждаясь двумя простыми вещами.
А) Сердце не болит.
Б) Алька рядом.

- Ну хоть посмотреть-то можете? Здесь вон какое оружие крутое, золотое! Или не хотите?
- Хочу, хочу. Уже иду! (Обхожу стол, присаживаюсь на край Алькиного стула.)

Мне и пары минут вплотную с заем хватает, что бы понять, что хочу я не только смотреть. Эх, ведь знал, чем закончится, стоит только присесть, обнять сзади, уткнуться носом в затылок… Какое-то время еще сдерживаю себя, но чувствуя, как тепленький Алька почти по кошачьи сам жмется ко мне, шепотом озвучиваю одно из своих тайных желаний.

- Алечка, а давай штанишки с тебя снимем. Совсем. И ботинки.
- А зачем?
- Хочу видеть твои ножки красивые.
- Только у меня попа опять не очень чистая…
- Да не буду я твою попу трогать. Ну, давай?
- Ну, давайте.

Недолго, но энергично возимся с его одеждой и обувью. Потом, почти лихорадочно, сбрасываю, стягиваю лишнее с себя и усаживаю Альку к себе на колени. Кожа к коже. Бедра к бедрам. Полный контакт. У него уже вовсю стоит. Твердость, как у карандаша кохиноровского - 2 аш!

- Аль, а можешь ноги на стол положить?
- Могу. А зачем?
- Так мне их лучше видно будет. И гладить удобнее.

Еще немного ерзаем. Наконец, Алька сидит, как я и мечтал – ножки задраны на стол и лежат по обе стороны от клавиатуры. Спиной опирается на меня, но пытается дотянуться до мышки.

- Оставь пока свою игру. Откинься на меня полностью, расслабься и получай удовольствие. (Наслаждаюсь прикосновениями в его стройным узким бедрышкам. И беспокойные руки мои все никак не могут определиться, где же самое приятное для них место. А коленки его темненькие, те вообще, заводят меня так, что Альку того и гляди начнет приподнимать – сидит-то он прямо на моем причинном месте.) Пальчиками пошевели. Так, так, хорошо.

Алька выполняет мою рекомендацию по расслаблению только наполовину. Никак его голова не желает откидываться мне на плечо. Ему хочется видеть свой писюн и мою руку, мелькающую на нем. Готов поручиться, что его это возбуждает еще сильнее. Наклонив голову он, не отрываясь, смотрит вниз.

- Вы так быстро делаете. (Шепчет, вроде как с укоризной.)
- Угу. Просто боюсь, что тебе так сидеть не очень удобно…
- Да.
- Хочешь ноги опустить?

Кивает, пересаживаемся. Теперь он опять сидит на мне полностью, спина плотно прижата к моему животу. Я начинаю «делать» чуть медленнее. Вторая рука забирается мальчишке под свитер и гуляет свободно там, то перебирая тонкие складочки на животе, то прищипывая соски. Алька млеет.

- Кожицу не пробовал оттягивать здесь. Больно еще?
- Да.
- Ну, попробуй как-нибудь еще раз, аккуратненько. Скоро уже должно получиться.
- Ладно. А что вы говорили тогда?
- Что, Алечка?
- Ну, тогда, три недели назад. Чего-то… когда займемся…настоящим чем-то?
- А, сексом настоящим. Да, я очень хочу этого. Я пробовал тогда. Ты сказал, что тебе больно…И, хоть я и хочу этого сильно-сильно, я могу еще подождать, раз тебе пока больно.
- А что нужно делать?
- Ну, для этого я должен в попу тебе вставить.
- Так она же грязная у меня.
- Скажешь, когда будет чистая, хорошо?
- Хорошо (Шепчет так, как никогда. Заговорщицки-проникновено. Очень трепетно и обещающе.)

Не успел я переварить наш нектарно-интимный диалог – новый сюрприз. Вдруг Алька начинает поигрывать ягодицами, так, как если бы хотел доставить удовольствие мне. Не знаю, может это рефлекторное что-то, но мне-то действительно очень приятно, и я тоже начинаю пошевеливаться под ним. Вскоре, по-прежнему, не отрываясь глядя вниз, он заканчивает ярко, напрягаясь всем телом, шумно дыша через нос.

- Все!!! (с последним выдохом, теперь уже ртом.)
- Ай, молодец. (Поглаживаю и нежно прижимаю его писюн к мгновенно расслабившемуся животику, а самого Альку – плотнее к себе.) Ты классный мальчишка у меня. Самый лучший в мире! Мой любимый! Ну вот, теперь я – и все.

Даю ему время отойти немного от испытанного, ставлю на ноги и, помня о том, что мальчишка-то стоит у меня голый босиком на полу, быстренько довожу себя до разрядки рукой, лишь слегка касаясь головкой его ягодиц. Способность видеть, слышать и говорить возвращается ко мне не сразу, вместе с Алькиным голосом.

- А пиццерию–то мы когда поедем? (Он был бы не он, если б не спросил!)
- Хочешь - прямо сейчас? (Начинаю вытирать, одевать зайца, уже опять вцепившегося в мышь.)
- Сейчас? А на чем? (Оглядывается, думает - опять шучу.)
- На своих двоих.
- А может тогда лучше в «Макдональдс». Я опять «биф-а-ля-Рус» хочу.
- Ну, можно. А вообще-то я тебя в кафе хотел пригласить.
- В кафе?
- Да есть тут одно приличное заведение…
- Какое? «Дикий Запад»?
- Хм. Нет… Ноги вытяни. (Одеваю ему носки, потом ботинки.)
-А я в «Дикий Запад» хочу!
- Так это не кафе, а ресторан. Притом, достаточно крутой. Туда, наверное, с детьми-то и не пускают. Тем более, вечером. (Вот в теме так всегда – с одной стороны он мой сексуальный партнер на паритетных началах, а с другой, захочешь забыть – не дадут, что он всего лишь мальчишка десяти лет от роду, мелкий.)
-Жаль… Не, в кафе не хочу. Давайте, все ж таки в «Макдональдс» поедем.
- Все, решено. Вырубай комп, одевайся!

Перед самым выходом из офиса, не помню с чего, начинается разговор про поездки.

- А ты на юг то на чем поедешь? На поезде?
-Нет, на машине.
-Понятно, а на поезде значит так и прокатишься.
-Да. А вы, помните, мы собирались поехать на поезде. Вы обещали.
- Обещал? Ну…да.
-А когда мы поедем?
- Пока не могу тебе точно сказать…Не хочу обманывать. Понимаешь? (Кивает.)
Вот скажу, допустим, что в июне, а у нас вдруг не получится.
- А куда мы поедем?
- Ну, куда-нибудь не очень далеко.
- В Имбирск?
- Хороший вариант. (И не далеко, всего 200 км., и интересно.) Ты ведь там небыл?
- Нет. А в Нижнетурске и Камышевске был.
-Ну, значит, в Имбирск. А когда - решим попозже, ладно? (Опять серьезно кивает. И, надеюсь, не держит меня за трепача.)

Сегодня народу еще больше. Гул голосов, как в улье. Весь зал забит тусующимися здесь тинами. Но реальных едоков мало - меньше пяти минут, и мы уже у кассы. Берем поднос, делаем полукруг по залу. Наконец, находим столик. Недалеко от нашего прежнего места. Алька с аппетитом набрасывается на еду, успевая еще рассматривать новую игрушку. У них опять пошла серия «Звездные войны». Уже в третий раз на моей памяти. Не удовлетворившись одной, Алька выпрашивает вторую. Даю денег.
Пока он ходит, рассматриваю этих самых тинов. Блин, ну смешные! Забили все помещение. Группками, стайками. Галдят, прикалываются. Тут же терки у них какие-то серьезные между собой… Большинство старается вести себя независимо, по-взрослому. Типа, мы крутые, мы все знаем, мы в МД зависаем! В этом как раз и прикол – в разнице между их представлением о «взрослом» поведении и реальным поведением взрослых солидных людей. Да… Даже жалко их немного. Детская непосредственность уже начисто утрачена, а до взрослой раскрепощенности, основанной на реальной и положительной самооценке, еще ой как далеко. Вот и пыжатся. Где-то я все это уже видел…Вспоминаю прежних зайцев в эпоху их «старения». Я всегда был склонен затягивать отношения, а через это дело и насмотрелся, и наслушался…
Вернувшийся Алька спасает меня от грустных воспоминаний. Он пришел с мечом! Я уже допил свой кофе, доел маффин, и Алька все уплел - а уходить не охота. Сидим, просто болтаем. Потом заяц бежит мыть руки в туалет и возвращается с…Библией. Карманное такое издание, на папиросной бумаге, видимо для военных, потому, что обложка – камуфляж. Говорю Альке, что такие книги так просто не теряются, и ему ее Бог послал. Он очень уважительно листает тонкие странички, шепча имена авторов Евангелий. Похоже, успели ему в церкви привить уважение к Писаниям.

-Дядя Игорь, а вы Библию читали?
-Да. Было время, я очень серьезно этим занимался. Прочитал весь Новый и почти весь Старый Завет. И не просто читал – изучал, осмысливал. ( А потом вырос из христианства, как их детской одежды и пошел дальше. А у Альки еще все впереди. Класс!) Но, если ты меня сейчас попросишь что-нибудь процитировать, я вряд ли смогу. Давно это было…

После «Макдональдса» - самые долгие проводы. Напрямую к нему здесь ходит всего один троллейбус, но они все, как по злому сговору, идут в парк. Один, другой, третий…Минут сорок мерзнем на остановке, потом, чуть не силой, все же затаскиваю зайца, готового ждать хоть до утра, в маршрутку и провожаю его до пересадки. Там тоже ждем долго, но зато успеваем набеситься и набегаться друг за другом. И весело, и согревает.

- Ну, до свиданья! (Забирается в подошедший, наконец, «его номер».)
- Досвидос! (Теперь и у меня к языку прилипло это слово.)

Из маршрутки уже не смотрит, не машет. Странно… Иду и пытаюсь убедить себя не зацикливаться на мелочах.

***

Два дня ни звонка, ни эсэмэс. Пропал опять. Ладно – пятница прошла. Но суббота-то его день! Я и не сомневался, что приедет, что увидимся. До полудня. Потом боролся с желанием позвонить. Где-то до двух. Поборол. Только для того, оказывается, что бы до конца рабочего дня не находить себе места. Где он, что с ним? А перед уходом один информированный источник, близкий к руководству, «порадовал». Завтра ожидается внезапная проверка боевой готовности персонала в выходные дни. Начиная с явки на работу. Возложено на зама. А потом и Сам подтянется. А Альку я куда дену, если позвонит, конечно? Вот не вовремя-то! И что, если шеф появится в последний момент, к закрытию? Значит Альку приглашать нельзя, и опять не увидимся? Да-а, привык я. Почти каждый день. Мне уже и сегодня-то не по себе. Все мерещатся всякие ужасы. А завтра? С ума сойти? Согласен уже просто услышать голос по телефону и знать, что у зая все в порядке…На крайний случай – приглашу к закрытию и поедем в его любимую пиццерию. Хоть часик пообщаемся.

И опять, опять, опять! Это гадкое чувство, что все закончилось. Почти паника. Не увижу, не прижму к груди, не поцелую. Любой пустяк, прихоть, каприз. Алькин, его семьи, Судьбы - могут все разрушить. Когда же я перестану цепляться холодеющими пальцами за отношения, за зайцев, за эту жизнь, наконец? Как хочется вздохнуть чисто и ровно, полной грудью! Хочется давно, а получилось ли хоть раз?

Так, воскресенье началось. Бегом на работу. Vorwärts, vorwärts, die kahlen Herden! Ein, zwei, ein, zwei! Link, link! Komm nicht zu spät! Уже в офисе – телефон на зарядку, обложиться поплотнее бумагами и ждать. Нет, не шефа, конечно. Алькиного звонка. До двенадцати… ладно – до часа. Ого, уже четвертый час!? А дальше? Звонить на мамин номер самому? А что скажу? Нет, важнее - что от нее услышу! Прокрутил уже все варианты. От мерзкого «Не звони сюда больше, грязный извращенец. Пусть тобой органы занимаются!», до ужасного «Приходи попрощаться, вы ведь с ним так дружили…». Да, каких только мыслей не родиться в темных закоулках моего бедного ума… А звонить-то надо, хоть и нельзя, по всем правилам конспирации. Надо, по любому – иначе доведу себя до нервного срыва. Но как подать маме? Блин, ни одного правдоподобного повода не рожу сейчас. Могу только сидеть и мандражировать! Все, все, надо успокоиться. Расслабляюсь, дышу…
Вдруг, братья Кришнаиты приходят. Книги, благовония. Ободряющие слова о том, что Господь все может «разрулить». Конечно, им мои заморочки неведомы, но отчего-то полегчало… После них так стало спокойно, номер мамин будто сам собой набрался. Вот сейчас все и узнаем… А она взяла, и не ответила. Ну не берет трубку и все! Глухо. На все воля Божья, но есть еще Алькин номер, тот, который вечно в минусах не проплаченый…Набираю, не особо надеясь. Так и есть, недоступен. Что же у них там стряслось? Ну, ладно. Я о себе заявил. Захотят – перезвонят. На смену волнению заступает тоска. Звенит тихонько возле уха, будто поет бесконечную, печальную песню без слов. Похоже, так и просижу до конца работы, с этой открытой в «Ворде» страницей недописанной седьмой части, глядя на мигающий курсор. И ожидая продолжения истории, продолжения жизни…

От звонка подскакиваю на стуле. Судорожно хватаюсь за телефон.

- А вы чего звонили? (А голосок такой безмятежный у него, ну прямой контраст с моим состоянием.)
- Хотел узнать, где ты пропал.
- А-а-а. В деревне был.
- Понятно… У тебя все в порядке?
- Да.
- Ну, ладно, давай! Главное, не теряйся надолго, не пропадай!
- Угу, до свидания... Стой!
- Что, Алечка?
- А вы сегодня на машине?
- Да.
- А можно я счас приеду?
- Мгм. Я вообще-то сейчас домой через десять минут поеду…
- А почему?
- Сегодня же воскресенье, мы до пяти.
- М-м-м. Понятно.
- Если хочешь, приезжай, конечно. И мы с тобой в пиццерию поедем.
- Куда?
- В пиццерию. Ты где, у мамы?
- Да, у мамы. Ладно, я щас приеду.

Все. Выяснилось, отлегло, наладилось. Выхожу заранее, прогреваю машину. Сижу, вывернув шею вбок. Хоть и неудобно, но радуюсь: удачно припарковался с утра. Так мне прямо из машины видны и вход в здание и подходы от остановки, на которую должен прибыть Алька. Сижу, жду. Машина давно прогрелась. Охранник уже закрыл вход, опустил жалюзи. Боюсь пропустить Альку – если увидит, что все закрыто, может запаниковать. Проходит минут двадцать после того, как я вышел. Значит, после звонка минут тридцать. Его все нет. Неужели, продинамит? Он на это способен. Договориться, потом передумать, не поехать и при этом не предупредить… Но, именно сегодня так не хотелось бы! Наконец вдалеке – знакомая фигурка. Слава Богу! Сердце выскакивает из груди от радости, я сам почти выскакиваю Альке навстречу…Но нет, подождем! Посмотрим, что будет делать. Ага, бегом бежит, торопится. На окна темные поглядывает, задирая на ходу голову. Перед поворотом переходит на шаг. Так, увидел закрытые двери, затоптался растерянно…Вот, теперь мой выход. Та-дам! Выскакиваю, машу рукой. Издалека раскрываю объятия. Он ко мне: сначала бегом, потом притормаживает. В двух шагах вообще останавливается.

- Я ехал долго…(Улыбается виновато)
- Ну, здравствуй же, чудо мое! Я уж думал, не увидимся сегодня! (Делаю за него эти два шага и подхватываю Альку на руки. Поворачиваю немного из стороны в сторону, любуюсь на его смущенную мордаху.)
- Нет, нет! (Пищит, отворачиваясь. Думает, целовать стану.)
- Главное, что приехал. Остальное - фигня. (Опускаю на землю, подталкиваю к машине.) Садись скорей. Там уже тепло!

-У тебя есть какой-нибудь телефон, который ты можешь все время с собой носить?
- Есть, а зачем?
- Что бы ты мне мог в любое время позвонить, чтобы я мог тебе позвонить, когда соскучусь! Ты знаешь, что я чуть опять не умер от тоски. Ты же пропал на целых три дня. И не предупредил, не сказал , что в деревню едешь. А я тебя в субботу так ждал!
- Да мама сказа ехать. Я и не хотел…
- Вот и давай, телефон свой с собой носи.
- Он у меня разряжен.
- Заряди
-А на нем денег нету.
- Я тебе положу сто рублей. Будешь мне звонить на перезвон – тебе на год хватит. Только в Интернет с телефона не залазь, ладно?
- Это я раньше… Я теперь так не делаю.
- Вот и хорошо. Значит, договорились? И будем все время на связи.
- Ладно. А вы когда деньги мне положите?
- Завтра. (Выезжаем, наконец, со стоянки.)
- А я думал вы уже уехали…
- Как же я мог уехать, если мы договорились? Я тебя еще целый час готов был ждать. Так решил. Только мы бы уже в пиццерию не успели. Ну, показывай дорогу!
- Пока все прямо.

- Вот, где-то здесь должна быть!
- Ага, вижу. Сиди пока, не выходи. Я перепаркуюсь. Вон там местечко есть…Ну, все, порядок. Пошли! (Выходим.)
- А я здесь не был ни разу. Куда идти-то? (А говорил, что с мамой был…)
- Я тоже не был. Вот и посмотрим, что за заведение. Так, сюда… (Через тройные стеклянные двери проходим наконец-то внутрь.) Давай к стойке. Выбирай, что будешь.

Мелкий заказывает два куска пиццы и попить. Я беру кусок без мяса и тоже лимонад. Для начала хватит. В зале столиков двадцать, но заняты едва четыре-пять. Мы идем на подиум. Там, на возвышении, за перилами, как бы отдельно от основного зала, стоит четыре стола, и два из них не заняты. Располагаемся, сбросив куртки на свободные стулья. Ненавязчивая музыка. В целом - уютненько.

- Странно, да? Выходной, вечер – а народу почти нет…
- А тут домов мало вокруг. (Алька находит вполне правдоподобное объяснение. Действительно – район-то больше офисный.) У нас в районе в такой же пиццерии мест больше, а сесть вообще некуда.
- Столько посетителей?
- Ну да, все время.

По привычке проверяю телефон и обнаруживаю пропущенный звонок от его мамы.

- О, оказывается мама твоя звонила. Почти час назад!
- Ну и ладно.

Мы оба теряем бдительность. «Ну и ладно». С Алькой понятно – можно списать на молодость. Но я-то знаю, чем такие фортеля заканчиваются. Тем не менее, ни он, ни я перезванивать не собираемся. Наверное, мне хочется, что бы на эти полтора часа мальчишка был только мой. Частнособственнический инстинкт разыгрался, мать его!
Заяц принимается за ликвидацию пиццы. Стреляет газами по сторонам. А я от него не могу оторвать взгляд. Так, надо поосторожней. Притушить ходовые огни! Все-таки, общественное место.
Тарелка у Альки быстро опустела. Сидит и терпеливо ждет, пока я не спеша дожевываю свой кусок.

- Ну, что наелся, или нет?
- Честно?
- А как же еще? Говори, как есть!
- Если честно, то нет…
- Вперед, за добавкой! (Мы опять приближаемся к стойке.)

Альке хочется курочки. Но есть только крылышки в тесте. И вид у них, по нашему общему мнению, «не очень». Справляюсь насчет каких-нибудь гамбургеров или что-то вроде. Смотрят, как на ненормального… Наконец, Алька решает съесть картошки-фри. Подвешиваем, берем до кучи две порции мороженного и мне - капучино.
За добавкой Алька несколько раскрепощается, начинает нести какую-то милую, но не аппетитную чушь.

- Аль, ты чего? Куда тебя понесло-то?
- Ничего. Просто веселиться хочу!
- Ну так веселись, только по умному!
- А давайте, я вам расскажу, какой мне сон приснился…
- Валяй!

И Алька в полный голос начинает выдавать сочиняемые на ходу, один за другим, вымышленные сны, изобилующие монстрами, зомби, роботами из разных игр и фильмов. Все они причудливо перемешиваются, дерутся, стреляют… Алька вошел в раж. Машет руками, вскакивает, снова плюхается на место. Под шумок съедаю одно мороженное – ему фисташковое не понравилось. В какой-то момент Алька все-таки замечает, что на нас смотрят минимум пять пар глаз из-за соседних столиков, и немного сбавляет обороты, но потом его опять несет… Я сижу, тихо посмеиваясь, и иногда вставляя свои вопросы. Даже таким, распоясавшимся, буйствующим - я им любуюсь. Сейчас не важно, что он говорит, и как. Я не намерен прерывать его, утихомиривать. Это мой мальчик, и он сейчас веселится, как умеет… Хорошо. А что еще надо? Но вот и его фантазия иссякает.

- Ты после таких снов с сухими трусами просыпаешься?
- С сухими. (Улыбочка довольно наглая – знает, что его трусы для меня не пустой звук.)
- А я бы с мокрыми проснулся. Все, Алечка! Доигрался ты! Если уж тебе все это сниться начало…Надо тебе с играми завязывать!

Посидев еще немного, для приличия, выходим на улицу. Время пролетело незаметно. А меж тем и мне пора бы к дому, и Альку могут потерять. Да уже потеряли!

- А купите мне что-нибудь на дорожку?
- Пошли быстрей. Вон, магазин через дорогу. Мне все равно сигареты покупать.

- А сколько у нас (!) денег осталось? (Размышления у прилавка со сладостями.)
- Нисколько. Все, ноль. Все мы с тобой, Алечка, прогуляли…
- Все? И вам не жалко??? (Абсолютно искреннее удивление, в глазах, в голосе.)
- Нет, а чего их жалеть. Деньги на то и есть, что бы их тратить! Ну, выбрал чего?
- Да. Вот это. Две штуки.
- Погоди… Сколько стоит-то?
- Шестнадцать.
- Тогда хватит. Дайте, пожалуйста пачку «Честерфильд», и вот этих, как их там… Пугастики? Страшистики? Да, блин!.. Ужасайзеры?

Алька смеется, поправляет меня, но я все равно не могу запомнить правильное название. Возвращаемся к машине. Садимся.

- Вы паука какого будете?
- Вот этого, темного, вишневого. А можешь мне его в рот положить?
- Нет. Сами. Ну, нате!

Все-таки, извернувшись, ухитряюсь взять мармелад из его руки губами. Алька вытирает свои пальцы, которых коснулись мои губы, о свою куртку.

- Что ж ты руки-то вытираешь, как будто я заразный какой? Куда тебя, домой или к маме?
- Домой.
- Ладно, погнали. Времени, знаешь сколько? Уже восемь!
- Восемь часов? Ни фига себе! А вы щас будете со всей скорости гнать? Гоните со всей!
- Нет. Со всей не буду. Поеду быстро, но аккуратно.

Через пять минут мы уже проезжаем мимо маминой работы. Решаю еще раз уточнить. Уж не в надежде ли побыстрее от Альки избавиться и повернуть лыжи к дому?

- Так куда, домой или к маме везти?
- Домой. Мамы на работе нет.
-??? (Перевариваю услышанное.) Как нету? Она что, была и ушла?
- Нет. Она сегодня не работает.
- Как? Ты же сказал…
- Я обманул. Я тогда дома был… (Алька виновато повисает на ремне безопасности носом книзу.)
- Ты что же, думал, если я узнаю, что ты не у мамы, а дома, то я тебя не дождусь, потому, что ты долго добираться ко мне будешь?!
- Да. (Самое покаянное «да» за всю историю нашего знакомства.)
- Дурачок! Что я могу тебе сказать?.. А все потому, что ты мне не доверяешь! Странно получается, да? Ты мне не веришь, и из за этого тебе приходится самому мне врать. Замкнутый круг… Алька! (Окликаю притихшего пацаненка, устав от собственного монолога.)
- А?
- Давай друг другу доверять!
- Давайте! (На словах - очень даже готов. А на деле?)
- Тогда и врать не придется никогда!
- Ладно!

Весь оставшийся путь он режется в игры на выпрошенном у меня телефоне. Одни раз только отвлекается, что бы посетовать, что никак не может попасть в один отдаленный район, где у трамвая конечная… Предлагает съездить прямо сейчас.

- Хочу посмотреть, что там за местечко.
- Так съездил бы с Никитой. Вы же любите на трамвае путешествовать.
- Да все времени не хватает. Давайте съездим, а?
- Нет. Сегодня мы уже никуда не успеваем. Тебя подброшу, и сразу домой. Как-нибудь потом, ладно? Да и на машине не прикольно.
- А что, на трамвае поедем?
- Это было бы интересней…

© Евстафьев Игорь 2010-2011