ЧАСТЬ ПЯТАЯ

- Ты Русика так и не видел с тех пор? (Встретились в офисе, после праздника. Я, ни на что особо не рассчитывая, сижу рядом, но на отдельном стуле.)
-Да, не видел. (Не оборачиваясь. Весь в игре.) А что, он вам понравился?
- Да, очень! Хороший мальчик! (Я действительно, часто вспоминаю его. С теплотой и легкой грустью. Не сбылось…)
-Не такой, как Саня, да?
-Совсем не такой. Жаль, что ты с ним больше не общаешься. (Я про Русика уже не в первый раз спрашиваю. Думаю, может уговорю когда-нибудь Альку старого друга разыскать, да ко мне привести.)

***

«Червячки» загрузились в каком-то стремном варианте. Алька чего-то намудрил. Пока перезапускаются по нормальному, он теребит свитер. Потом как бы невзначай задирает его вместе с майкой – вроде как пузцо почесать. А я как увидел его животик смугленький, да с аккуратненьким пупком, красиво завязанным – забыл сразу, что на сегодня ничего такого не планировал.

- Дай поцелую! (Склоняюсь, пытаясь губами дотянуться до нежной кожи.)
- Заче-е-ем? (Надежно прикрывается руками. Не пролезть.)
- Так хочется же. Ну, дай. Просто поцелую, и все…
- Не хочу-у-у. ЭТО вчера было. Не каждый же день!
- И не вчера, позавчера! (А я, кстати, вовсе и не думал про ЭТО. Хотел почти невинный поцелуй запечатлеть, путинский.)
- А вчера выходной день был, и он не считается!
- А вот прикинь, если бы каждый день… (Подзадориваю специально. Ну, и так, помечтать…)
- Я к вам скоро сюда перестану приезжать. (Смотрит мне в глаза, почти в упор. А взгляд озорной до ужаса.)
- Ну, это-то опять почему? (Слышали не раз. Опять старая пугалка.)
- А вы скоро старенький станете, и не будете здесь работать. (Теперь его взгляд блуждает по моему лицу и, видимо, обнаруживает таки признаки старения.)
- Пока я старенький стану – ты уже школу успеешь закончить. Тебе самому двадцать лет будет. Тоже - старенький.
- Еще чего! Старенькие все в шестьдесят становятся, а не в двадцать!
- Так значит – не хочешь? (Возвращаюсь к теме, от которой Алька меня так ловко увел.)
- Не хочу.
- Что ж ты у меня нехочуха-то такой? (Встаю. Отхожу, чтоб заварить себе чаю.) Не хочу, не хочу. (Передразниваю Альку.) Погоди-ка, дай подумаю. Я, наверное, ведь тоже чего-нибудь не хочу… Ага, вот! Не хочу, чтобы завтра ты ко мне приезжал!
- Ладно. (Удивлен немного, но виду старается не подавать. Ожидал, видимо, что я заверну что-нибудь про подарок, про автомат, типа «и не жди, раз ты так…») А почему?
- У меня тут работы накопилось. Компьютер все равно занят будет. (Чистая правда!)

-Ты чего по клавишам-то стучишь впустую? Он у тебя от того и виснет… (Немного погодя. Вижу краем глаза, что балуется.)
- Сообщение набираю – что домой не приеду.
- Что же, у меня останешься? (Решаю поддержать шутку.)

А Алька молчит как-то… почти загадочно. И ни «да», ни «нет».

Эх, надо что-то думать с местом для встреч. А то… Вот уж точно, офисный планктон. И секс-то у нас, по-планктоньи, на стуле да перед компом. Тфьу! А как хочется, не спеша и полностью раздеть, принять вместе ванну или душ, плавно переместиться в будуар, начать с легкого массажа в полумраке и под тихую музыку… Штамп, конечно. Но, все же лучше этой офисной «романтики».
Усилием воли разгоняя невеселые мысли, спохватываюсь – у меня же фотоаппарат сегодня с собой! Молча достаю и молча начинаю Альку снимать. Надеюсь, что, наложив вето на главное, от этого уже не откажется. Он поначалу никак не реагирует – играет, как играл, только изредка поглядывает внимательно. Но потом, вдруг, начинает потихоньку позировать. То так сядет, то эдак. Потом и рожицы разные строит.

- Так, так! Молодец! (Стараюсь подбодрить, дать понять, что он на верном пути.) Погоди, не получилось. Сделай так еще раз! Ну, разозлись, порычи!

Когда отснято уже кадров тридцать, откладываю фотоаппарат. Надо немного успокоиться – впереди трудный разговор.

- А вы меня домой сегодня отвезете? (Алька произносит задуманную мной фразу. Значит, пора приступать.)
- Ну, это от тебя зависит…
- А что? (Хитро прищуривается. Думает, я опять про ЭТО.)
- Вот сделаем еще пару кадров и отвезу.
- Ладно.
- Без штанов. (Поясняю, сделав круглые глаза и качая головой. Дескать, вот до чего моя фантазия дошла.)

Алька ерзает на стуле. В принципе, его лимит «нехотений» на сегодня исчерпан, и он это понимает.

- А если кто-нибудь увидит эти фотки. Спросит, кто это, зачем снимали голым? Что вы скажете?
- Так я же их спрячу. Никто не увидит.
- Ну а если все-таки увидят?
- Скажу, что это ты. А голый потому, что ты мне так больше нравишься! (Отшучиваюсь, но беспокойство его мне понятно.)
- Ну, ладно. Только я стесняюсь…
- Это как раз вполне нормальная реакция. (Для разогрева делаю еще несколько обычных снимков. Ищу нужный ракурс.)
- А если не буду – тогда не отвезете? (Опять мучается сомнениями.)
- Алька, ну что мы с тобой торгуемся все? (Я действительно не выдерживаю, начинаю закипать.) Хочу – не хочу! Купите – не купите! Отвезете – не отвезете! Буду – буду! Ведь мы с тобой друзья? Или нет?
- Друзья. (Немного ошалев от моего пламенного диалога. И слово «друзья» произносит тепло, томно прикрыв глаза.)
- Ну вот, видишь! А мы как на базаре все время! Противно даже, ей богу! (Понижаю тон. Пар выпущен. А теперь будет, как он решит.) Да я отвезу тебя в любом случае, даже если ты не захочешь фотографироваться. Потому, что ДРУЗЬЯ! Ну, а теперь решайся! Да? Нет?
- Да, только задом. Передом не буду. (Видно, что ему трудно решиться на все, без оговорок. Не в его это характере.)
- Как скажешь, задом так задом. (Ракурс найден. Занимаю исходную позицию.) Вставай. Снимай штанишки.
- Ну, тогда я вас сначала тоже сниму! (Чую, хочет добавить «голым», но не решается.)
- На, держи. Вот сюда нажимай.

Монументально позирую с оттопыренными штанами. А сам думаю, что мне бы и не жалко. Мог бы и я раздеться. Но уж больно похожи и Алькино поведение, и вообще, вся ситуация на недавние печальные события в жизни одного Днепропетровского фотографа…
А я суеверен стал до жути. Нет уж, лучше не надо. Как-нибудь в другой раз. И я эту тему решаю не развивать.

- Ну, теперь я тебя. (Забираю фотоаппарат из потных ладошек, возвращаюсь на исходную.)
- Я сам стесняюсь…
- Ну, давай я сниму. (Откладываю фотик. Подхожу и бережно оголяю нижнюю часть тела Альки.) Вот, так и стой.

Делаю несколько кадров. Руки пляшут так, что никакая стабилизация не спасает. Опираюсь на стол с ксероксом. Так вроде получше. Аппетитный Алькин зад на экране фотика возбуждает до головокружения.

- Хорошо. Теперь футболку подними.
- Как? Так? (Алька приподнимет свои одежки, оборачиваясь на меня.)
- Да, нормально. Теперь медленно поворачивайся.
- Ладно, только вы не смотрите!
- Как же я буду?..
- Не смотрите, я стесняюсь!

Пытаюсь выполнить просьбу, но как снимать, не глядя?

- Ага, вы смотрите!
- Алечка, милый! Ведь я же не могу…

По ходу препирательств с моделью не сразу осознаю, что у повернувшегося сейчас боком ко мне Альки настоящий стояк. Безо всяких моих манипуляций! Я ведь даже не касался его тела! Его возбуждает сам факт позирования обнаженным. Это настоящий сюрприз, да еще какой!
На последних кадрах стыд его проходит. Он уже стоит ко мне лицом и даже улыбается. Потом требует немедленно посмотреть, что получилось. Пролистываю у него под носом всю серию. Замечаю, что получилось совсем по-любительски. Но на сегодня важен сам факт, а не результат. Этим и успокаиваюсь. Я, но не Алька! Выхватив у меня фотик, он начинает с интересом изучать, что там еще есть на флешке. Может, пытается найти других пацанов, не знаю… Убедившись, что там только природа и новогодняя вечеринка в офисе, отдает камеру и натягивает штаны.

Останавливаюсь у его подъезда. Прощаемся. Ловлю себя на том, что мне все труднее с ним расставаться. Да и вообще, терять Альку не хочется. Мы ведь столько этапов уже прошли с ним, так продвинулись… Ах, если бы он хоть что-то понял из моего диалога «про рынок»! Ну, время покажет. А пока он снова мило машет мне ладошкой снаружи. Как в прошлый раз. И я снова таю.

***

- Дядя Игорь, алле! (Звонок на следующий день, под самое закрытие.)
- Да, это я. Привет Алечка!
- Здрасте! А вы «Хохлайф» не удалили?
- С чего бы? Стоит себе, родненький.
- А деньги получили?
- Нет еще. Я же сказал – не раньше двадцатого.
- А-а-а. Ну, ладно. (Печально так произносит, теряя интерес к разговору и готовясь нажать отбой.)
- Пока, звони!

Так что же, все-таки деньги решают все?

***

Черт бы драл это совещание. Ни выйти, ни перезвонить! Поставленный на вибро телефон уже в третий раз теребит меня за штанину! Украдкой подношу трубку к уху и слышу только одно слово.

- Перезвоните! (Тревожно-требовательный Алькин голосок.)

Связь прерывается. Шеф тяжело смотрит на меня. Все присутствующие тоже поворачивают головы.

- В сложившихся условиях проблема сохранения рабочих мест… Игорь, кто там тебя опять все время домогается?
- Ничего, все в порядке, Юрий Константинович. Ничего… («Опять, все время»… Ой-ой-ой! Можно подумать!)

Судорожно жму под столом на кнопку выключения телефона и понимаю, что я последняя свинья. Сейчас мне нет дела ни до сложившихся условий, ни до каких бы то ни было рабочих мест, включая свое собственное. Там Алька просит перезвонить, а я вместо этого отключаю телефон и слушаю всю эту лабуду! Когда, минут через двадцать, отпускают на перекур, я набираю номер.

- Да, это Алька звонил. (Мамин голос.) Сидел у меня, все ждал, ждал. Не дождался. Домой поехал. (Чувствую в ее голосе нотки огорчения. Видно, Алька, и впрямь, уехал от нее в расстроенных чувствах.)
- Жаль. А я только освободился. Ну ладно… (А что еще я могу сказать?)
- За телефоном-то потом уж как-нибудь заедет, на неделе, когда у него время будет.
- Конечно, пусть приезжает. До свидания.

***

И опять – пустота. Два дня, выходной и рабочий, прошли в тоске, переживаниях и ненахождении себе места. Где-же ты пропал, мой сладкий вымогатель? В ожидании новых встреч сортирую, редактирую и выкладываю в нете свежие Алькины фотки. Без ню, конечно. Там же, где выкладывал их совместную с Русиком сессию. Бьем свои рекорды по количеству просмотров, но комментариев мало. И в основном на те, летние… Неужели не замечают, как вырос, как похорошел мой малыш?

***

Алька приехал почти к открытию. На весь день. Я работаю в выходной. Значит, мало людей и много сводного времени. Мы, действительно, сначала, очень мило это время проводим. Играем «на двоих» во все, что только можно, весело треплемся. Нас прерывает телефонный звонок. Отвечаю, потом кладу трубку. Алька оживляется.

- А кто это звонил?
- Да так, представитель от поставщика. Хотят приехать, договор забрать.
- А когда? Сейчас?
- Да, чуть позже. (Про себя удивляюсь разыгравшемуся Алькиному любопытству.)

- Алька, а тот друг, с которым ты хотел тогда приехать, он симпатичный?
- Никита? Да, он нормальный. Вообще ничего такого не делает… А почему вы спрашиваете?
- Да я не про поведение спрашиваю, а про внешность.
- Ну, не знаю. Нормальный… А что, можно с ним приехать?
- Нет уж, не надо. Не хочу я тут дурдом устраивать. Вот если бы ты Руську нашел! (Опять я за свое. И опять безрезультатно. Заяц отмалчивается, как партизан на допросе.)

Потом, когда представитель уже уходит, Алька начинает допрос по новой.

- А это они звонили? А больше никто не придет?
-Да нет. Никто не должен. (Неужели, беспокоится, не помешает ли кто-нибудь нашему уединению?)

Но вот чем ближе это самое уединение (изначально запланированное мной на обеденный перерыв), тем гаже становится у меня настроение. Вот скажите, что иногда на нас набегает? И заяц здесь, и все вроде в порядке. Ан, нет! Угасаю на газах. Даже Алька заметил, тревожненько эдак поглядывает из-за монитора на хмурое мое лицо…
Пытаюсь разобраться, что же случилось. И, кажется, нахожу ответ. А не хочу я ничего!
Вот как представлю, что начнется это его вечное «хочу-нехочу», что начнет он опять брезгливо уши свои после моих поцелуев рукавами вытирать, да подарки выпрашивать– все, желание как говорят у нас в Украине, становится «близко нуля». Надоело уговаривать, убеждать, выпрашивать… Какого черта нужен такой интим, если для него это тяжкая повинность, вроде как обязаловка? От таких мыслей становится еще противнее, и я погружаюсь в мрачную дрему.
- А вы чего спите-то?
- А что мне еще делать? (Я даже не утруждаю себя поднятием век.) Ты играешь, я сплю. И вообще – скучно тут у вас…

Заяц чувствует, что перемена в моем настроении – это надолго. И больше не пристает. Так, если только что по игре спросит. А я продолжаю самокопание дальше. Ну и чего он тогда сюда ездит через весь город? Ведь есть же у него на районе компьютерный клуб, и наверняка - не один. В конце концов, это не так уж дорого! Сам же рассказывал, что с пацанами там в контру рубился целых три часа. И главное, там никто приставать не будет. И не полезет в штаны. И не заставит фоткаться голым. Так какого … ? Стоп. А может, ему просто надо быть кем-то любимым, быть кому-то нужным. Ну, кроме родителей. Может, ему просто нужен друг? А друг этот оказался… ну, не совсем правильным. И он терпит, мирится. Так все равно получается, что хрен редьки… Нет, все! Пусть доигрывает сегодня не отвлекаясь, до конца. Отвезу его к маме, и хорош. Не надо мне таких жертв. Тем более, что он и так дает мне, что может, но мне-то надо в три раза больше! Например, я хочу его в губы целовать, хочу, что бы он мне этими губами… Да хоть бы рукой… Даже и об этом не заикаюсь больше! У него один ответ. А интересно, знает ли он, сколько пацанов почли бы за счастье, не ставя условий, не кривя губы в капризной гримасе?... Видно, не знает. А им просто на компе пару часов поиграть в радость, и дальше они безгранично твои!

- А вы когда игры новые установите?
- Никогда. Наоборот, эти все поудаляю! (Полушутя, полусерьезно. С мрачной веселостью, одним словом.)
- Это, чтобы я к вам не езди, да? ( Глаза распахиваются от удивления и тут же хитро щурятся.)
-Ага, точно. Угадал.

Запасов моей мозговой деятельности хватает как раз, до закрытия. Начинаю собираться, поторапливаю Альку. Засовываю ему в карман телефон, что бы опять не забыл. Вручаю шоколадного зайца. С Нового года забытого в холодильнике. Это когда он пропал перед самым HNYром.

- Так, постойте…Ага. ( Пробует зайца на зуб, слегка отогнув фольгу на лапке.) Это мой любимый шоколад. (Ошкуривает зайца целиком и начинает бодро перемалывать зубками.) Скока стоит?
- Сорок. Так значит, я на этот раз угадал?
- Угу. Вкусно. (Хрум, хрум.)
- Ну и кушай на здоровье. Для друга ничего не жалко.
- Ага, для друга! А сами хотели игры удалить… (Сразу-то не ответил, а сейчас решил припомнить. Вот Алька, фрукт!)
- Шутил я так. Подожду еще годик.
- Сколько?
- Один год, говорю, подожду еще. ( И про себя добавляю: «Может, все-таки, сладится все у нас».)

Пока выходим, садимся, прогреваем – и за все время буквально несколько слов говорим друг другу. Помогаю ему пристегнуться ремнем. Видимо, пытаясь меня рассмешить, делает вид, что этот ремень его душит. Раз, другой, третий. Но у меня даже нет сил поддержать его шутку. И он успокаивается. Едем до маминой работы в гробовой тишине. Нет, музыка играет. Но мы ртов не раскрываем.

- Если хочешь, можешь здесь выйти. (Останавливаюсь на красный.) Или подожди, за перекресток проедем.
- Лучше здесь. (Отстегивает ремень.)
- Ну тогда пока, Алик.
- Пока. Я могу в понедельник теперь приехать. (Повернувшись, смотрит мне в глаза. Без всякого заискивания, просто узнать «можно-нельзя».)
- Хорошо. (Наверное так равнодушно я еще с ним не разговаривал. Почему-то мне кажется, что никакого понедельника вовсе не будет. Просто не наступит, и все. Незачем.)

Перед сном, ставя мобильник на зарядку, вижу два пропущенных вызова. Алька звонил с маминого. Сразу, как я уехал, и еще – чуть погодя. А я в машине не услышал, да и не беру я мобильник на ходу. Интересно, чего звонил-то? Или, уже не очень?

***

Понедельник, вопреки моему прогнозу, наступил. И прошел. Без Альки. Ближе к вечеру он даже позвонил – договориться на завтра. Начинаю догадываться, зачем Бог мне послал этого мальчугана. Чтоб в себе, наконец, разобрался. Ведь я, в сущности, никогда четко не знал, чего хочу. Пользовался тем, что приходило, оплакивал то, что заканчивалось. И мечтал. А некоторые мечты только и хороши до той поры, пока не сбудутся. А сбываясь, имеют обыкновение бить нас по башке, и пребольно. Потому, что мечтаем мы в мечтах, а сбываются-то они в жизни. Осторожнее надо с этим делом…

***

- Здрасте, дядя Игорь. Это Алик.
- Узнал тебя, дорогой! Привет.
- А дядя Юра там?
- Нет. Был и уехал.
- Тогда я щас приеду?
- Приезжай скорее. Давай, жду!
- Дядя Игорь, дядя Игорь! (Тараторит, боясь, что повешу трубку.)
- Что, Алечка?
- А домой сегодня как?
- На маршрутке. Машина в сервисе – к техосмотру готовится.
- А-а-а. Ну, ладно. (Сегодня уже не разочарование в голосе, а что-то похожее на смирение.)

Из окна курилки видно остановку. Курю, жду зайца. Замечаю ждущего автобус мальца. Вот, примерно и мой такой, думаю. Интересно, а этот красивый? А у него есть кто, или он сам по себе? Внезапно, из-за подошедшей маршрутки выруливает Алька. И проходит мимо того пацана. Господи, какой он все-таки у меня мелкий! Ростом оказывается ниже на полголовы! Вон как торопится, перешел на бег. Хочет успеть на зеленый. Нет, не вышло. Стоит, ждет. Молодец! Ага, опять припустил. Неужели к дяде Игорю кто-то еще бегом бегает? Надо пойти встретить. Хоть у лифта.

- Привет, Алька! (Машу рукой из холла. По моему фейсу расползается улыбка. Усилием воли не даю ей сомкнуться на затылке.) А я тебя видел, от самой остановки!
-Здрасте! (Слегка улыбается в ответ.)

- Ну, здравствуй скорее! (Уже у себя, поддавшись порыву, прижимаю Альку к себе, не дав даже снять куртку.)

Он тихонько от меня отстраняется. Сбрасывает куртку, шапку. По хозяйски усаживается за комп. Молча любуюсь им. Нет, он конечно у меня еще мелкий… но краси-и-и-вый!!!

- Вы чего? (Поднимает глаза. Ловит на себе мой бесстыже-влюбленный взгляд.)
- А я ни о чем больше думать не могу, когда тебя вижу! Вот у меня сейчас целая куча дел. ( Подняв руки, изображаю что-то размером с дом.) Вот такая. А я только про тебя могу думать.

Алька, немного смутившись, опускает глаза на монитор. Я выхожу, предупредив его, что минут десять меня не будет.

- А есть чо? (Видимо, пока я ходил, Алька уже проверил мои запасы и ничего не обнаружил.)
- Нет. В магазин еще не хожено. Сейчас, скоро пойдем и все купим.
-А сейчас вообще ничего-ничего нету?
- Там, где-то пакетик «Скитлз» еще оставался. Так он вроде тебе не понравился…

Но, видно, голод – не тетка и Алька уже шуршит упаковкой.

- А вы деньги получили уже?
- Получил. Но так мало, что их опять не хватает. Придется занимать до получки. ( Не знаю, верит ли мне Алька. Утешает только одно – я снова не вру.)
-А я еще не знаю, на какую я контрольную написал… (Малой переводит разговор на другое, так и не упомянув обещанный автомат.)
- По какому контрольная-то. (Я присаживаюсь рядом, поглаживаю его бедро, утыкаюсь носом в затылок.)
- По русскому.
- И как думаешь, на какую?
- Не знаю, нам же еще не говорили.
- А если плохо написал – тебя не пустили бы?
- Куда?
- Ну, ко мне, к дяде Игорю.
- Да. (Вздохнув, соглашается.) Не пустили бы…
- Ну, ты уж там пиши свои контрольные по нормальному. А то и вправду…

- А я хотдог хочу. Можно? (Вышли купить что-нибудь погрызть. Стоим у шавермачного ларька. Алька неуверенно смотрит мне в глаза.)
- Можно, конечно. Выбирай.
- А сколько он стоит здесь?
- Полтос.
- Так дорого…
- Нормально он стоит. Тебе какой?
- Вот этот. (Аька почти наугад тыкает в витрину.)
- Все, я возьму. А ты иди пока – посмотри там чипсы, сухарики, попить чего-нибудь. (Отправляю его к соседнему ларьку.)
- Так у вас же денег мало. Вы же говорили, что занимать…
- Их по-любому мало! И все равно – занимать… (Беспечно машу рукой.) Иди, выбирай уже.

- Ну что, выбрал? Запомнил? (Спустя минуту подхожу к Альке.)
- Да.
- Ну иди, тогда, сам бери. И попить не забудь.
- Ладно, тогда что-нибудь недорогое…
- «Кока-колу» возьми литровую. Тебе как раз хватит.
- Она ведь дорогая…
- Алька, если ты еще не заметил, то когда ты рядом, я становлюсь очень добрым. И глупым. Добрым и глупым, понимаешь? Поэтому - кончай препираться. Бери все, и валим обратно в офис.

О Боже, кто этого ребенка подменил? Вместо того, чтобы разводить меня на бабки, он начал их экономить. Что вообще происходит, а?

Есть хотдог, когда тебя теребят за хвостик, понятное дело, неудобно. К тому же, Алька обнаруживает внутри горчицу и изрядный запас корейской моркови, которые терпеть не может. Дотыкался наугад! Весь перемазавшись и засыпав стол морковкой, он наконец сдается. Недоеденный хотдог отправляется в корзину для мусора. Вытираю ему руки салфеткой, пока не успел вытереть их об стул или об себя. Мы оба знаем, что будет дальше…
Игра в вопросы и ответы. Они одни и те же, с небольшими вариациями. И, наверное, пора уже от этой игры заскучать, но мы все продолжаем играть в Вопрошающего и Знающеговсеответы.

- Привстань немного.
- А зачем?
- Штаны с тебя сниму.
- А штаны зачем снимать? (Привстает.)
- Надо. (Спускаю его штаны до колен, шарю руками у него под футболкой.)
- Ой, холодно!
- Терпи, сейчас у меня руки от тебя согреются.
- Я догола не хочу.
- Хорошо. Только штаны. (Жужжу змейкой своего пуловера.)
- А вы зачем свитер снимаете?
- Чтоб не мешал. (Сбрасываю свитер, расстегиваю свои брюки.)
- А вы дверь закрыли?
- Конечно, закрыл. И объявление повесил. (Достаю и приставляю к прохладному Алькиному задку то, что давно зудит и греется.)

Долго и увлеченно дрочу его милый херчик. Алька постепенно оседает на меня, расслабляя ноги. Мой член, отгибаясь кверху, удобно ложиться в ложбинку меж двух аккуратненьких ягодиц. Но, хочется большего…

- Встань, встань на ноги. (Шепчу нетерпеливо, жарко.)
- Зачем? (Послушно поднимается.)
- Облокотись на стол. Вот, так. (Показываю, как надо.)
- Зачем – облокотись?
- Чтоб мне было удобнее. (Массирую его попку, раздвигаю, ищу пальцем дырочку.)
- Что - удобнее?
- Х…й вставлять.
- Что вставлять?
- Х…й.
- А куда?
- Тебе в попу.
- В попу? А зачем?
- М-м-м. Мне это будет очень приятно сделать. (Вожу пальцем возле самого ануса.)
- Так не надо. Так я не хочу. (Имеет в виду номер с пальцем, который и в прошлый раз не прокатил.)
- Ну, тогда садись. Только потихоньку. (Совмещаю объект и орудие труда. Смазки на нем достаточно и естественной. Никакой гель не нужен. Руками контролирую Алькино движение вниз.)
- А мне больно так. (Жалуется, но пытается продолжить.)
- Потерпи, это сначала только...
- Ау! Больно! (Вскакивает, отворачивает дырочку в сторону.)
- Не кричи, прошу тебя. Если больно – не будем. (Понимаю, что ничего не добьюсь и сегодня. Ничего хорошего.)

Кляну про себя эту дебильную офисную жизнь, отсутствие нормальных условий и нездоровую психологическую атмосферу, когда думаешь не о том, как расслабить и подготовить пацана, а о том, что бы никто не начал ломиться в закрытую дверь. Господи, как же нам именно сейчас нужно место для встреч, на нейтральной полосе!
Кончаю, как обычно – слегка потеревшись членом об Алькино междупопие.

- А давайте в «Червячков» на двоих? (Еще со спущенными штанами, пока я протираю его половинки влажной салфеткой.)
- Давай, давай…(Соглашаюсь. Надо же как-то время теперь скоротать до закрытия.) Эх, Алечка! Когда же мы с тобой настоящим-то сексом займемся? (Выдаю вопрос вдруг, неожиданно даже для себя.)
- А это как?
-Ну, по разному можно…
-А как это, по-разному?
- Можно пососать друг у друга. Можно в попу вставить…
- Ну, давайте. (Запросто так соглашается, как будто я не секс ему сейчас предлагал, а фантиками меняться.)

Вот если бы в этот момент я не сидел… Оглушил, ошеломил, поверг в шок и трепет!!!

Что, он согласен? Нет, ущипните меня! Ай! Зачем вы щиплитесь? Кто здесь? Почему так темно?.. Секунда, вместо того, чтобы по быстрому кануть в вечность, тянется и тянется длинной эпоксидной соплей… Наконец, я бормочу:

- В другой раз уж теперь. Ты же сказал, что тебе больно и…
- Играть давайте. Загрузилось. (Бодрый, пионерский голос Альки, с легкими укоризненными нотками, окончательно возвращает меня к действительности.)

Так вот он о чем! Или был в его словах потаенный смысл, а потом уж он все на игру перевел? Давай, давай, мучайся, дядя Игорь, теряйся в догадках, не спи ночами, анализируй это всесторонне… Да я и без того – анализирую. Думаю все, может, я не замечаю чего, может, неадекватно воспринимаю? Может квалификацию потерял, а может, и не было ее никогда. Просто везло. А тут крепкий орешек попался…

Заманил меня играть. Рубимся в «Контру» на выбывание. Моя очередь. Он рядышком, на соседнем стуле. Что-то говорит, я поворачиваюсь и вижу его губы в десяти сантиметрах от своего лица. И это провокация, я опять это чувствую! Они уже облизаны, чуть приоткрыты и чувственно подрагивают. Башни как не бывало! Быстро выбираю последние сантиметры дистанции, в надежде урвать хоть мимолетный… Алька, прекрасно понимая мои намерения (ну еще бы, сам же напросился!), оказывается проворнее – уворачивается, отворачивается, откидывается на спинку, даже сползает. Не дается, одним словом. Даже с помощью рук не могу его вернуть в целовальную позицию. Пищит протестующее, но как-то слишком уж довольно. Видно, что игра ему понравилась. Уловка сработала, и своего он добился. А я нет. Остается только «делать» его в «Контру» и удивляться, откуда это у десятилетнего пацана такие навыки в деле соблазнения…

Провожаю до маршрутки. Махнув рукой, ныряет в ее чрево. Второй раз Алька машет мне уже изнутри, заняв место. Уж чего-чего, а нектарно прощаться он научился. Каждый раз он своей ладошкой подбрасывает мне столько тепла в душу, что хочется видеть это и чувствовать снова и снова. Всегда. Но мы-то знаем, что слово это не из БЛ-лексикона.

***

- Я очень рад тебя видеть! (Наклоняюсь и целую в еще не отогревшуюся с мороза щеку.)

Алька хитро косит газа, терпеливо сносит мой поцелуй и, похоже, даже забывает брезгливо утереться. По крайней мере, я этого не замечаю. Может быть, это прогресс…

- Ты на какую контрольную-то написал?
- Какую контрольную? (Эдакое простительное легкое запамятование.)
-Да по русскому.
-А-а-а… Четыре / три.
- Хм. Четыре / три. Ты что, стал хуже учиться? (Старательно избегаю строгих, «родительских» ноток в голосе.)
- Почему?
- Ну, не знаю. У тебя раньше вроде все четверки да пятерки были. А я еще гордился. Надо же, думаю, отличник!

- Там все есть? (Намекает на корм в холодильнике.)
- Там ничего нет. В холодильнике мышь повесилась. (Развожу руками. Потом изображаю суицидальную мышь.)
- Вот, черт! Даже есть нечего… А сходите, купите чего-нибудь!
- Алька, а сходи сам. Я тебе денег дам.
- А сколько там будет?
- Пятьдесят.
- Что – пятьдесят?
- Рублей. Бумажка такая синенькая. (Очерчиваю пальцами прямоугольник размером с банковский билет соответствующего номинала.)
- Ну, сходите сами. (Убедительно так просит. Видно, что ему никак не охота выползать на улицу, отрываться от компа.)
- Нет, давай-ка сам иди. Все выберешь, чего сам любишь… (И у меня – коса на камень…)
- Не-а.

- Ну что, мое сокровище, надумал? (Чуть позже возвращаюсь к теме закупки кормов.)
- Нет, не пойду. (Заяц исполняется решимости держаться до конца. То есть до тех пор, пока я не сдамся.)
- Та-а-ак! А сокровище оказалось упрямым… Вафли будешь?
- Ну, давайте. (Пробует.) С клубникой?
- С курагой.
- Так вы можете сходить, нормальной еды купить? (Откладывает вафли в сторону.) Я это есть не могу.
- Нормальной – это какой?
- Чипсы, сухарики, фанта. (Шпарит, не задумываясь!) Ну, сходите. Если вы настоящий друг…
- А ты - настоящий?
- Да-а-а! (Очень утвердительный ответ.) Подарок вот только забыл вам привезти. Но я завтра обязательно привезу!

Бог с ним! Одеваюсь, выслушиваю заказ и иду. Не морить же ребенка голодом. Но каков упрямец!

- Угощайся, зайка! (Выкладываю все, что принес, перед ним на стол.)
- Спасибо. (Тут же принимается вскрывать упаковки.) Видите, я угощаюсь?
- Вижу, вижу.
- А вы почему не угощаетесь?
- Не знаю, наверное хочу, что тебе больше досталось.

- Ну как там у тебя дела? (Вижу, что совсем заигрался. Лицо сосредоточенное, губы поджаты. Сидит молча, напряженно уставившись в экран. Только клавиши стучат. Из динамиков – пальба и нечеловеческие крики.)
- Одна смерть. (Трагическим голосом.)

- А дядя Юра не придет сегодня?
- Обязательно придет! Специально! Посмотреть, чем мы тут с тобой занимаемся… (Прозрачно намекаю на то, что хоть иногда мы должны заниматься ЭТИМ.)

-А я с какого года вас знаю? (Вопрос, как всегда, неожиданный. Играл, играл и вдруг выдал.)
- Погоди, дай вспомнить… С две тысячи девятого.
- Нет, с восьмого! Мне семь лет было, а сейчас десять.
- Да нет, я точно помню. Два года я тебя знаю. Сейчас одиннадцатый. Значит – с девятого. И было тебе восемь, когда мы познакомились. А чего это ты вдруг про год спросил?

Пожимает печами.

- Просто вспомнил, да? Я тоже часто вспоминаю… (Погружаюсь в ностальгическое оцепенение.)

Где-то около трех часов начинает меня уговаривать поиграть с ним в гонки. Мне совсем не хочется, но он уже начал отсчет до назначенного им времени и мечтательно так произносит:

- Вот сейчас будет пять часов и мы с вами погоним. А сколько еще осталось?

И так каждые пятнадцать минут. Я-то еще окончательного согласия не давал на поиграть, но понимаю, что уже все решено. И чего это он так меня заманивает. Возможно, его несколько удивляет, что сегодня, кроме того утреннего поцелуя, я к нему вообще не прикасаюсь и даже не подхожу близко. Не знает заяц, что у меня сегодня «Всемирный день без секса» объявлен. Так мне захотелось. Есть же день без никотина, день без автомобиля… Так отчего бы свой ДБС не выдумать? Но вот и пять часов.

-Ну все, садитесь. Готово. Настроил. (Сдвигается на полстула вбок, давая мне место.)
- Поехали уже. Нитро где у меня. На control поставил? (Присаживаюсь. Алька прижимается ко мне теплым боком. Только что голову на плечо не кадет.)

Паренек-то, видно, соскучился! Не замечал раньше за ним такого… Сгоняв на пяти трассах и на всех продув Альке, встаю из-за стола.

- А вы куда? Нет, не уходите!
- Алька, я правда больше не хочу. Пойду я покурю, а ты играй.
- Нет, нельзя курить! Не хотите – не играйте. Но садитесь тогда и смотрите, как я в чемпионате поеду!

Насилу вырвавшись покурить, недоумеваю. Что на него нашло? Чувства проснулись, наконец? Дай-то бы Бог! И вижу ведь ясно: то ли сказать что хочет, то ли спросить, а не решается.
Возвращаюсь, но сажусь уже на отдельный стул. По взгляду Альки понимаю, что он хотел, что бы я сидел как прежде, возле самого него.

- Вам видно? (Крутит монитор в мою сторону.)
- Видно, видно. Нормально все. (Нет, ну и заботлив же стал!)

- Так мне вас как называть? На «вы» или на «ты»? (А вот и один из вопросов, что не дают ему покоя. За игрой озвучил. Вроде как опять - между делом.)
- Конечно, на «ты»! Ты ведь уже так меня называл, а потом почему-то на «вы» перешел. Мы так близки…

Но даже после этого Алька упорно говорит мне «вы» и кажется, ему так удобней. А для меня это показатель того, что между нами все еще нет безграничного доверия. А так хотелось бы…

- А можете меня сегодня проводить? Хотя бы не до дома, а до трамвая.
- Не вопрос, поехали.
- Только я не там выходить буду, где раньше. Хочу на трамвае подольше ехать.

Странно, но у меня тоже необъяснимая любовь к трамваям. И от каждой поездки – удовольствие как от аттракционов в парке. Ну, ладно, про себя я еще могу предположить, что это из детства какие-то «первобытные» ощущения пробиваются. Но Алька-то современный ребенок. А тут трясет, гремит, дергает, но нравится! Чудной он, ей богу. Такой же, как я.

- Всего одна звезда… (Зачарованно рассматривает вечернее небо в ожидании маршрутки.)
- Наверное, это не звезда, а планета. Звезда не может быть одна.
- Наверное…(Легко соглашается.) А в двенадцатом году конец света будет. (Говорит со знанием дела.)
- Я в курсе. Я даже число знаю.
- Ну, какое?
- Двадцать первое декабря.
- А откуда вы знаете?
- Знающие люди сказали. (Я действительно интересовался этим вопросом в свое время. Мне есть что рассказать.)
- А как он будет?

И мы пятнадцать минут, пока не подкатила маршрутка, говорим о том, что нас ждет.
Делимся информацией. Он больше спрашивает, я отвечаю. Не смог я объяснить только про сам процесс перехода в шестую расу, да с параллельными мирами разобраться не успели, всякими там дополнительными измерениями.

- Алька, давай я завтра распечатку принесу и все тебе прочитаю. Там все подробно расписано.
- Нет, давайте сейчас. ( Не унимается. Жажда знаний сушит молодой, пытливый ум!)
- Я еще сам не все понимаю. Поэтому отложим наш разговор, чтоб я тебе отсебятины какой не наплел. Поехали, поехали, вон наша едет!
- Ладно, я буду завтра играть, а вы мне читать. (С явным предвкушением удовольствия.)

А как, оказывается, прикольно с умным зайцем на отвлеченные темы пообщаться! Я уже и забыл, как это бывает…

***

На следующий день – обещанное чтение и… ДБС-2. У меня все больше сомнений. Они не рассеиваются даже под мощным напором моего явного сексуального влечения к Альке. Нужен ли он мне как заяц? Может, уже оставить его в покое. Хотя бы на время. Пусть немного дозреет, почувствует что-то сам…
А он, тем временем, нешуточно расстраивается из-за игры. Или шуточно? В любом случае, требуется проявить участие.

- Да не плачь ты. Это всего лишь игра. Отыграешься, догонишь. Фигня это все. (Подсаживаюсь, глажу по упавшей на руки голове, по спинке, целую, шепчу на ухо. И понимаю, что ему это нравится. Хотя, кому же не понравится забота и внимание?)

Немного успокоившись, продолжает гонку. Но получается у него, все равно, не очень…Я что-то пытаюсь подсказать, помочь.

- Ну хватит мешать! (Выпаливает вдруг, не справившись с накатившими опять эмоциями. И тут же испуганно оглядывается на меня.)
- Ладно, ладно. Играй. Не буду я тебе мешать. (Спокойно встаю и ухожу заниматься своими делами.)

Я чувствую, как Алька смотрит мне в спину. И сожалеет, что ляпнул сгоряча совсем необязательные слова.

День заканчивается под обычные игры и разговоры. И недоуменные Алькины взгляды. Что это случилось с дядей Игорем? Который не то, что в штаны забраться, а подойти лишний раз не хочет. Я прямо физически ощущаю это его недоумение. Но вот беда – никак не могу понять, сожалеет он о моей нынешней отстраненности или рад ей. А вдруг Альке так нравится больше, и он опасается только одного – что бы у дяди Игоря опять не «поехала крыша»? Ведь стал же последнее время приезжать чаще, даже школу свою воскресную пропустил. Значит, имеет дополнительный стимул. И вполне возможно, что стимул этот – моя внешняя «асексуальность»… Короткие проводы до маршрутки.

***

На следующий день наше общение начинается с моего вранья Альке по телефону.

- Алле! Здрасьте! К вам уже можно? Дядя Юра уехал?
- Нет, здесь сидит. Убытки считает. Хочешь с ним поговорить?
- Нет. (Удивленно – предложение мое, действительно, странное.) А когда уедет?
- Не знаю. Уедет – позвоню. Ты где сейчас, у мамы или дома.
- У мамы.
- Ладно, жди звонка.

Прости, Алька. Я все еще не знаю, нужен я тебе, или нет. Не могу разобраться. Но один только факт, что ты уже проделал половину пути от своего дома ко мне, и сидишь у мамы, ожидая «позовет - не позовет», заставляет меня отложить все самокопания до поры. Это совсем уж свинство с моей стороны – заставлять тебя ждать. Я может до конца света в себе не разберусь… Звоню на мамин.

- Все, можешь выезжать. Дядя Юра уже собирается. (Хорош! А мальчишке все время кто твердит, что не врет никогда? Подонок.)
- Что, ехать пока?
- Да, да. Выезжай!

Он приезжает буквально через двадцать минут. Рекорд.

- Это вам. Угощение. (Выкладывает передо мной на стол слегка надгрызенную шоколадку.)
- Спасибо. Давай. (Протягиваю руку.)
- Что?
- Что, что? Куртку, шапку, перчатки. Раздевайся, одним словом.
- А-а-а… А я думал, еще какое угощение хотите.
- Нет, этого достаточно. Сам-то поел?
- Да.
- Ну, садись. Сразу играть?
- Не знаю, как вы… (Ангел смиренно складывает свои руки-крылья, садясь за пустой стол напротив.)
- Ну тогда подожди, почту еще раз проверю. (Глядя на такого Альку, еще раз называю себя подонком.)

Завладев компом, Алька опять не оставляет попыток подманить меня под разными предлогами поближе к себе.

- Я думал, вы мне друг…
- Друг, конечно. Ты даже себе не представляешь, насколько я тебе друг!
- А поиграть со мной почему-то не хотите…
- Да, занят я. Мне эсэмэску мальчику одному отправить надо. С Днем рождения поздравить.
- А этот мальчик - тоже ваш друг? (Выделяю мысленно «тоже», как ключевое слово в Алькином вопросе.)
- Угу. И, по совместительству, еще и племянник.
- Племянник? (Заинтересованно.)
- Да. Племянник – это сын сестры.
- А сколько ему лет?
- Лет, лет…(Соображаю.) Двенадцать уже.
- М-м-м. На два года меня старше. (Почему-то с удовлетворением.) А что вы ему подарите?
- Ничего, он сейчас далеко, в другом городе…
- А в каком?
- Далеко, на юге. (Пытаюсь набирать текст, но Алька не отстает.)
-А там сейчас тепло?
- Да теплее, чем у нас…
- А летом?
- А лето там длиннее, и жарко бывает до сорока.
- Ну, до сорока и нас бывает… А вы ему дарили чего-нибудь раньше?
- Дарил, конечно. Когда они в прошлом году приезжали. Машину на управлении.
- Такую же, как и мне. (Опять странное удовлетворение в голосе.) Ну, вы закончили уже?
- Нет еще. Погоди.
- А почему так долго набираете?
- Слова нужные ищу. Понимаешь, слова должны быть правильные, а их непросто подобрать…

Насилу дождавшись, пока я закончу сопеть над телефоном, и перепробовав еще несколько заманух, Алька заходит «в лоб».

- Ну все, идите сюда. Будем сейчас в гонки играть. Я вам приказываю. ( Тон, впрочем, не приказной. Скорее, упрашивающе-игривый.)
- Давно мне никто не приказывал. (Авторитетно хмурюсь. Но иду, сажусь, и играю.)

Пять минут рядом, и вот, уже я не выдерживаю, принимаюсь разминать и поглаживать через одежду его бедра и подбираться к заветному… В штанах у Альки очень скоро делается твердо. Очень твердо. Обнимаю мальчугана за талию, целую в голову, в жесткие волосы, дышу его тонким запахом, слегка прикасаюсь губами к ушкам. И в тот момент, когда уже пора окончательно потерять голову, ко мне вдруг приходит совершенная ясность. Я понял!!! Ну, наконец! Сразу две очень важных вещи! Что меня смущает больше всего. И что меня останавливает. Я не чувствую отклика Алькиного сердца. Физический отклик прекрасно чувствую и вижу, но это только тело. А душевного отклика нет. Или он прячет его слишком глубоко. В любом случае, это смущает. Нет, я не претендую на безраздельное властвование над его душой, это было бы слишком… Но ощущение, что это все нужно только мне – не лучший стимул в отношениях, ей богу. А останавливает меня… Да не хочу я, что бы всерьез, по-настоящему ЭТО у нас произошло в этом вот чертовом офисе. Запоминается же на всю жизнь, а тут столы, шкафы, принтеры. Казенщина! Потерять девственность с какой-нибудь легкодоступной маленькой шлюшкой из параллельного класса, в каком-нибудь заплеванном подъезде, Алька всегда успеет. Но у нас все должно быть красиво. Ну, или хотя бы, по человечески: в подобающем месте, в подобающей остановке. И я отступаю. Мы снова просто играем на компе. Время быстро идет к концу.

- Ну пожалуйста, ну еще один кружочек! (Алька буквально вцепляется в мой рукав и снова усаживает рядом.)
- Ну хорошо. Последний, и по домам.
- А завтра мне приходить?
- Не знаю. Позвони после школы, и я скажу.

Я уже знаю, что завтра я скажу «нет». Придумаю что-нибудь про дядю Юру, про занятый компьютер, не важно…Но видеться сил больше нет. Тайм-аут. Длинные проводы. Взмах ладошки из трамвая. Я улыбаюсь в ответ. Надеюсь, моя улыбка не показалась ему слишком грустной. В голове крутится последний Алькин вопрос. «А что вы мне на День рождения подарите?». И мой ответ. Уклончивый, лишь бы ничего не обещать. «Не знаю пока. До Дня рождения еще дожить надо»…