Stephen Edwin King

– Поднимите его.

    Сонни и Гек поставили Джека на ноги.

    Гарднер достал  из  кармана  спички.  Затем  зажег  свечу  и  стал
приближать ее  к  лицу мальчика.  Девять  дюймов. Шесть  дюймов.  Джек
почувствовал тепло. Три дюйма. Еще ближе. Пламя обжигало лицо. На лице
Гарднера играла безмятежная улыбка.

    – Так откуда я знаю тебя?

    – Я никогда не встречал Вас раньше, – воскликнул Джек.

    Пламя приблизилось еще ближе. Джек попытался отклонить голову,  но
Сонни крепко держал его.

    – Где я встречал  тебя? – повторил Гарднер.  – Это твой  последний
шанс.

    «Скажи ему,  ради  всего  Святого,  скажи  ему!  »  –  Если  мы  и
встречались раньше, то я не помню, где. Возможно, в Калифорнии…

    Пламя  было  совсем  близко,  и  вдруг  погасло.  Джека   охватило
облегчение.

    – Уведите его, – приказал Гарднер.

    Они поволокли Джека к дверям.

    – Тебя не ждет  ничего хорошего, – вслед  ему сказал Гарднер. –  Я
добьюсь от  тебя  ответа.  Не  сегодня, так  завтра.  Не  завтра,  так
послезавтра. Почему ты не хочешь облегчить свою участь, Джек?

    Джек ничего не ответил. Руки Сонни сдавили ему горло.

    – Скажи ему!

    Часть самого Джека требовала этого, потому что…

    «…потому что покаяние облегчает душу».

    Но Джек вспомнил голос  своей матери, ее глаза…  ее полные боли  и
надежды глаза…

    – Я не могу сказать то, чего не знаю, – твердо ответил он.

    Гарднер слегка усмехнулся.

    – Уведите его обратно, – приказал он.

    Еще одна долгая неделя в Солнечном Доме.

    Джек убирал  на  кухне.  Только  три  часа  назад  он  вернулся  с
очередного допроса.

    Повар Рудольф  с циничным  интересом рассматривал  его. От  повара
сильно пахло виски.

    – Тебе лучше убраться отсюда, новичок,  а то они положили на  тебя
глаз.

    – Да, мне  необходимо бежать отсюда,  – согласился Джек.  – Мне  и
моему большому другу. Сколько ты взял бы с нас за то, что отвернешься,
когда мы выйдем через заднюю дверь?

    – Гораздо больше,  чем ты  в состоянии заплатить  мне, дурачок,  –
ответил Рудольф, но взгляд его не был злым.

    Да, конечно – они забрали все. Медиатор, серебряный доллар,  кусок
мрамора, его шесть долларов… все пропало. Все это спрятано в  конверте
в офисе Гарднера. Но…

    – Я выпишу тебе чек.

    Рудольф засмеялся.

    – Чек! Сходи с ним, сам знаешь куда, с этим чеком!

    – Нет, серьезно. Сколько  ты хочешь? Ферд  Янклофф сказал, что  за
два доллара ты можешь отправить  письмо. Хватит ли тебе десяти,  чтобы
не заметить, как мы выйдем отсюда?

    – Ни десяти, ни  двадцати, ни ста, –  спокойно ответил Рудольф.  В
его взгляде Джек прочитал жалость к  себе и Волку. – Да, я  проделывал
это раньше. Иногда за пять баксов.  Иногда, – хочешь – верь, хочешь  –
не верь – бесплатно. Я мог бы сделать это бесплатно для Ферда. Он  был
славным парнишкой. Эти мерзавцы… – Рудольф замолчал. В кухню  заглянул
Мортон, но повар сделал угрожающий жест, и Мортон исчез.

    – Тогда почему же нет? – нетерпеливо спросил Джек.

    – Потому что я боюсь.

    – Кого ты имеешь в виду? Сонни?

    – Певца?! – Рудольф презрительно передернул плечами. – Я не  боюсь
ни Певца, ни Баста. Я боюсь его.

    – Гарднера?

    – Он –  настоящий дьявол, –  Рудольф понизил голос.  – Я  расскажу
тебе что-то, чего не рассказывал  еще никому. Однажды он задержал  мне
зарплату, и я пошел к  нему в контору. Я не  люблю ходить туда, но  на
этот раз… ну, я должен был увидеть  его. Мне были нужны мои деньги.  Я
видел, как  он  направлялся туда,  и  был уверен,  что  он у  себя.  Я
постучал в дверь и вошел. И знаешь что, парень? Его там не было.

    Рудольф говорил все тише и тише.

    – Я подумал, что он в студии,  но там его не оказалось. Он не  мог
пройти в церковь, потому что из конторы в нее нельзя попасть. Так куда
же он мог подеваться? Куда мог уйти?

    Джек, который знал куда, безмолвно смотрел на Рудольфа.

    – Я думаю, что он – дьявол из  ада, и у него есть дыра, в  которую
он ныряет,  чтобы попасть  в пекло,  – сказал  Рудольф. –  Я бы  хотел
помочь тебе, но не могу. Никаких денег не хватит, чтобы я мог напиться
до полусмерти  и  обойти Гарднера.  А  теперь уходи,  чтобы  никто  не
заметил нас.

    Но, конечно,  их  заметили. Как  только  он вышел  из  кухни,  его
обступили Варвик и Кейси.

    – Ты не должен был так долго торчать на кухне, красавчик, – сказал
Кейси. – Придется наказать тебя.

    Варвик усмехнулся.

    – А как же! Давай-ка, расставь стулья, да поживее!

    На следующее утро, в четыре часа, его опять разбудили и  доставили
к Гарднеру.

    Гарднер перелистывал Библию. Он  посмотрел на мальчика, как  будто
был удивлен его появлением.

    – Ты готов покаяться, Джек Паркер?

    – Мне не в чем…

    Вновь пытка огнем… Пламя обжигало кончик его носа.

    – Покайся. Где мы  встречались? Я все  равно добьюсь этого,  Джек.
Где? Где?

    – Сатурн! –  воскликнул Джек.  Ни о чем  другом он  не мог  сейчас
думать. – Уран! Меркурий! Астероиды! Ио! Ганимед! Дея!..

    Гек Баст  ударил  его ногой  в  пах. Ужасная  боль  согнула  Джека
пополам.

    Солнечный  Гарднер,  с   улыбкой  наблюдавший   это,  произнес   с
расстановкой:

    – Я  не  успокоюсь, пока  не  узнаю.  Подумай об  этом,  Джек.  До
завтрашнего утра.

    Но Джек решил, что  завтра утром их с  Волком уже не будет  здесь.
Если Территории  находятся  рядом,  то  они  постараются  оказаться  в
Территориях… …если, конечно, сумеют.

    25. ДЖЕК И ВОЛК ПОПАДАЮТ В АД

    План друзей был прост. Им необходимо оказаться в Территориях. Джек
не  вполне  представлял   себе,  насколько   география  и   топография
Территорий соответствует географии и топографии Индианы, но они должны
попытаться.

    Он объяснил Волку, что и как они будут делать после завтрака.

    – Извини меня, – добавил он. – Я втянул тебя во все это. Я виноват
во всем.

    – Нет, Джек, – ласково сказал Волк. – Мы попытаемся. Возможно… – в
голосе его прозвучала надежда.

    – Да, – ответил Джек. – Возможно.

    Джек был слишком  взволнован, чтобы завтракать,  но побоялся,  что
отказом от пищи он привлечет к себе всеобщее внимание. Поэтому он съел
яйца и картофель с ломтиком бекона.

    После завтрака Волк вопросительно посмотрел на Джека и, дождавшись
кивка, направился в сторону  туалета. Выждав пару минут,  показавшихся
Джеку вечностью, мальчик последовал за ним.

    Войдя в туалет, Джек плотно прикрыл за собой дверь.

    – Ну, – сказал он, – давай попробуем.

    – Хорошо. Давай, Джек. Я боюсь.

    Джек грустно усмехнулся.

    – А я не боюсь?

    – Как мы…

    – Не знаю. Дай мне руки.

    Волк протянул  ему  обе  руки.  Джек  взял  их  в  свои  и  крепко
зажмурился.

    – Волк, ты должен захотеть вернуться! Захотеть! Помоги же мне!

    – Если смогу! Волк!

    Джек  почувствовал  запах   лизола.  Невдалеке  проехала   машина.
Зазвонил телефон. Он думал: «Я выпил волшебный напиток. Я выпил его  в
своем воображении. Я  чувствую его  на губах. Он  холодит мне  горло…»
Земля поплыла под ногами. Волк закричал:

    – Сработало, Джек! Сработало!

    Запах лизола  отступил.  Как в  тумане,  он услышал…  кто-то  снял
телефонную трубку и спросил:

    – Да, кто это?.. Кто это…

    «Это волшебство. Это волшебство, и я сделал его – сначала в раннем
детстве, и потом – сегодня. Прав был Смотритель, прав был слепой певец
Снежок. ВОЛШЕБНЫЙ НАПИТОК – ВО МНЕ САМОМ».

    Он напряг  свою волю…  другие запахи…  земля под  ногами  потеряла
устойчивость…

    «Кажется, мы падаем», – мелькнуло в голове у Джека. Но это было не
падение. Просто они уже  находились не в туалете,  а стояли на  земле.
Пахло серой. Кошмарный запах, означавший крах всех надежд.

    – Джейсон! Что это за запах? – простонал Волк. – Мы не можем здесь
оставаться, не можем…

    Джек увидел, что форменный костюм Волка вновь превратился в халат.
Очки в стиле  Джона Леннона исчезли.  И… …и Волк  стоял на самом  краю
выступа скалы.

    – Волк! – он  подскочил к другу  и схватил его  за полу халата.  –
Волк, нет!

    – Джеки,  это Копи!  Творения  Моргана! Я  слышал  о них.  Я  могу
обнюхать их…

    «Волк, это опасно! Ты упадешь! »

    Волк немного отступил назад.

    – Копи! – стонал он. – Джеки, это Копи. Джек, это кошмарное место!

    Из глубины Копей поднимался дым, пропитанный ядовитыми парами.  До
Копей было  около полумили.  Джек видел  фигуры людей,  движущихся  по
тропинке к этому ужасному месту.

    Все   вокруг   напоминало   тюрьму.   Надсмотрщики    конвоировали
заключенных, каждый из которых толкал перед собой тяжелую тачку.

    Надсмотрщики были мало похожи на людей. Боже, да это оборотни!

    У каждого из оборотней  в руках был  хлыст, которым они  подгоняли
конвоируемых людей.

    Процессию возглавлял монстр. Он кричал что-то на неизвестном языке
и щедро хлестал  людей, с трудом  передвигающихся под тяжестью  груза.
Хлыст украшали такие же серебряные накладки, как и на хлысте Осмонда.

    С каждым  ударом на  теле какого-нибудь  из заключенных  выступала
кровь.  Бедняги  волокли  свои  тележки;  один  из  них  упал.  Монстр
склонился над ним и до слуха Джека донесся звук, напоминающий  выстрел
из ружья. Умирающий человек повернул голову и посмотрел прямо в  глаза
Джеку.

    Это был Ферд Янклофф.

    Волк тоже видел это.

    Они переглянулись.

    И перелетели обратно.

    И  вот   они  вновь   в  тесном   туалете.  Потрясающе!   Даже   с
Конаном-варваром не случалось ничего подобного!

    – Джек, нет! Джек, нет! Копи! Это были Копи! Нет, Джек!

    – Успокойся! Успокойся! Волк! Мы вернулись!

    – Нет, нет, не…

    Волк медленно открыл глаза.

    – Вернулись?

    – Да, Волк…

    Внезапно дверь туалета распахнулась. На пороге стоял Энди  Варвик.
Он схватил Волка за отворот рубашки  и толкнул. Волк отлетел к  стене,
сбив при этом рулон туалетной бумаги, поскользнулся на кафельном  полу
и упал.

    Варвик повернулся к Джеку, а в туалет уже входил Сонни.

    Не ожидая, пока Сонни проявит  свои намерения, Джек размахнулся  и
ударил его кулаком  в нос.  Раздался треск ломающейся  кости. Джек  на
мгновение почувствовал удовлетворение. Мысленно  он сказал Волку:  «Мы
молодцы, Волк! Ты сломал руку одному мерзавцу, а я – нос другому».

    Сонни со стоном отшатнулся; кровь заливала его лицо.

    Джек, сжав руки в кулаки, наступал на него:

    – Я  предупреждал тебя,  чтобы ты  оставил меня  в покое,  Сонни?!
Сейчас я хорошенько проучу тебя.

    – Гек! – звал Сонни. – Энди! Кейси! Кто-нибудь!..

    – Сонни, ты зря кричишь. Сейчас я…

    Что-то врезалось в Джека, он потерял равновесие и головой ударился
об зеркало. Сейчас  тысячи осколков  посыплются на пол…  Но зеркала  в
Солнечном Доме были сделаны не из стекла, а из стали. Самоубийствам не
место в столь благопристойном заведении!

    Джек оглянулся в поисках того, кто  нанес ему удар, и увидел  Гека
Баста, сжимающего в руке кастет.

    Он посмотрел на Гека, и внезапно его осенило: «Так это был ты! Это
ты стоял над Фердом в последние  минуты его жизни в том, другом  мире!
Это ты был монстром, это ты был Двойником!.. » Джек, рывком вскочив на
ноги, нанес Геку Басту удар в грудь, и тот упал лицом в унитаз.

    Тотчас подоспели и  другие. Волк  пытался подняться  на ноги.  Его
волосы падали на лицо. Сонни крался к нему, намереваясь ударить.

    – Только тронь его  пальцем, Сонни, –  раздельно произнес Джек,  и
Сонни отступил. Джек подал  Волку руку и  помог подняться. Он  увидел,
как сквозь пелену, что  шерсти на Волке стало  еще больше. «Это  из-за
того, что он  волнуется… Приближается его  Перемена, и это  невозможно
предотвратить».

    Он и  Волк  стояли  вдвоем  против  остальных  –  Варвика,  Кейси,
Педерсена, Пибоди, Певца, к  которым присоединился и очухавшийся  Гек.
Джек заметил, что его враги выстроились в ряд, как недавно выстроилась
процессия в Копях.

    – Они занимались любовью, кретин и красавчик! – закричал Сонни.  –
Мы с Варвиком застукали их!

    Джек похолодел. Бежать некуда. Он слегка отодвинулся от Волка.

    – Ну, кто первый? – спросил он. – Подходи!

    – Ты собираешься справиться с нами? – спросил Педерсен.

    – Сейчас сам узнаешь. Ну, подходи!

    На лице  Педерсена  появилась  нерешительность.  На  шаг  отступил
Кейси… Все они замерли. В Джеке ожила глупая надежда…

    – Разойдитесь, дети мои, – раздался властный голос, и лица  врагов
Джека просветлели.

    Это был преподобный Гарднер.

    Он прошел мимо  своих помощников, направляясь  к вжавшимся в  угол
друзьям. В руке у него был все тот же черный саквояж.

    Он посмотрел на Джека и изрек:

    – Знаешь ли ты, что сказано в Библии о гомосексуализме, Джек?

    Джек только оскалил зубы, словно это он был Волком.

    Гарднер грустно заметил,  как будто произошло  именно то, чего  он
ожидал:

    – Все мальчишки плохие. Это аксиома.

    Он открыл саквояж и достал шприц.

    – Думаю, что  ты и твой  друг совершили нечто  худшее, чем  просто
содомский грех. Ну-ка, ребятки, помогите мне.

    Сонни и Гектор нерешительно выступили вперед.

    Гарднер, держа в руке шприц, протянул саквояж Варвику.

    – Я никогда не верил в  вынужденное покаяние, но без покаяния  нет
веры в Бога; а там, где нет веры в Бога, – там властвует дьявол.  Все,
что я  совершаю, –  во имя  тебя, Господи!  Педерсен, Пибоди,  Варвик,
Кейси – хватайте их!

    Мальчики, как послушные псы, поспешили выполнить его команду. Джек
бросился было на Пибоди, но его мигом окрутили.

    – Дайте мне  убить его! –  вопил Сонни, чьи  глаза сверкали  лютой
ненавистью. – Я хочу убить его!

    – Не сейчас! – ответил Гарднер. – Возможно, позднее. Мы еще успеем
сделать это, Сонни.

    Как человек,  пробудившийся от  долгого  сна, Волк  встряхнулся  и
посмотрел вокруг. Он увидел плененного Джека, увидел шприц и сбросил с
плеча своего друга руку Педерсена. Из груди Волка вырвался рык.

    – Нет! ОТПУСТИТЕ его!..

    Гарднер с  невероятной ловкостью  скользнул в  сторону Волка.  Это
напомнило Джеку танец Осмонда. Шприц дрожал в его руке. Волк попытался
выхватить шприц, но Гарднер увернулся.

    Встревоженные  мальчишки  отступали  к   двери.  Никто  не   хотел
связываться с Волком.

    – Отпустите ЕГО!

    – Волк!

    – Джек!.. Джек!..

    Глаза Волка, как в калейдоскопе,  непрерывно меняли свой цвет.  Он
протянул руку к Джеку, но тут подоспевший Гек Баст рывком повалил  его
на пол.

    – Волк! Волк! – закричал Джек. – Если ты посмеешь убить его, сукин
сын…

    – Тсс, мистер Джек Паркер, – прошептал ему на ухо Гарднер, и  Джек
почувствовал, как  в  правое предплечье  легко  вошла игла  шприца.  –
Успокойся. Мы  немного просветлим  твою душу.  А потом,  возможно,  мы
посмотрим, как ты повезешь груженую  тележку по спиральной дороге.  Ты
можешь спеть «аллилуйя"?

    Это было последнее, что услышал Джек, проваливаясь в темноту.

    «Аллилуйя… аллилуйя… аллилуйя…»

    26. ВОЛК В КАРЦЕРЕ

    Прошло много  времени,  прежде  чем Джек  очнулся.  Он  лежал,  не
подавая признаков  жизни. Болела  голова и  нестерпимо хотелось  пить.
Джек попытался  пошевелить руками  и не  смог: руки  были скручены  за
спиной смирительной рубашкой.

    «Ферд быстрее прошел через все это, Джеки», – подумал он, и  мысль
о Ферде немного отвлекла его от головной боли.

    Гек Баст:

    – Он очнулся.

    Преподобный Гарднер:

    – Еще нет. Я вкачал ему  столько, что даже крокодил вырубился  бы.
Он проснется  не раньше  девяти часов  вечера. Пусть  поспит. Гек,  ты
пойдешь и послушаешь покаяние мальчиков. Скажи им, что вечерней службы
сегодня не будет. Мне  нужно встречать самолет,  и освобожусь я  очень
поздно. Сонни, ты останешься и поможешь мне.

    Гек:

    – Он дышит так, будто очнулся.

    Гарднер:

    – Иди, Гек. И попроси Бобби Пибоди проследить за Волком.

    Сонни (с иронией):

    – Ему там не по душе, верно?

    «Волк, они  снова заперли  тебя  в карцер,  –  подумал Джек.  –  Я
виноват… Это моя вина… моя…» – Когда дьявол покинет его, то он  начнет
кричать. Иди же, Гек! – услышал Джек голос преподобного.

    – Да, сэр.

    Джек продолжал лежать неподвижно.

    Сидя в металлическом карцере,  Волк выл весь  день, стуча ногой  в
дверь. Он не рассчитывал выбить дверь, как не рассчитывал и на то, что
его выпустят отсюда. Просто в нем кипела ярость.

    Его крики  оглашали Солнечный  Дом и  прилегающие поля.  Мальчики,
слышащие их, нервно переглядывались, не говоря ни слова.

    – Сегодня  утром  я  видел  его в  туалете,  –  тихо  сообщил  Рой
Одерсфельд Мортону.

    – Они действительно его подозревали,  как сказал Сонни? –  спросил
Мортон.

    Очередной  вопль  из  карцера  заставил  мальчиков  на   мгновение
замолчать.

    – Да еще как! – продолжил Рой. – Я не успел разглядеть, но  Бастер
Оутс все видел  и сказал, что  член у него  огромных размеров. Так  он
сказал.

    – О, Боже! – Мортон был потрясен.

    Волк выл весь  день, но когда  зашло солнце, он  замолк. Тишина  в
карцере пугала  мальчиков еще  больше. Они  все чаще  переглядывались,
исподтишка бросая взгляд в сторону карцера. Шести футов в длину и трех
в высоту,  карцер  больше  всего напоминал  железный  сейф.  «Что  там
происходит? » – удивлялись мальчики. И даже во время покаяния их глаза
нет-нет, да и обращались к окну, за которым виднелся карцер.

    «Что же там происходит?.. » Гектор Баст знал, где блуждают  сейчас
их мысли, но не мог  отвлечь их внимание. Ожидание чего-то  необычного
овладело питомцами  Солнечного Дома.  Их лица  пылали, глаза  сверкали
нетерпением.

    «Что же там  происходит?! » То,  что там происходило,  объяснялось
просто.

    Волк собирался следовать за луной.

    Он  почувствовал,  что  это  произойдет  сегодня  –  когда  начало
садиться солнце, и небосклон заалел. Было еще рано следовать за  луной
– и это огорчало  его. Но Волк знал:  это время обязательно  наступит.
Волк слишком  долго держал  себя  в руках,  повинуясь воле  Джека.  Он
проявил во имя Джека большое мужество в этом мире.

    Но сейчас он последует за луной, потому что умирает. Сил  бороться
у него почти не осталось. Странное состояние!

    Его рот внезапно заполнился зубами.

    После ухода  Баста до  ушей  Джека донесся  металлический  скрежет
ключей в замке несгораемого шкафа.

    – Абельсон. Двести сорок долларов и тридцать шесть центов.

    Питер Абельсон был из  команды внешней охраны. Он  был, как и  все
парни в  этой  команде,  горд  и  неприступен  и  не  имел  физических
недостатков. Джек видел его только несколько раз.

    – Кларк. Шестьдесят два доллара и семнадцать центов.

    – Не повезло ему, – заметил Сонни.

    – Я говорил  ему, что бояться  не надо. Но  ты не перебивай  меня,
Сонни. В десять-пятнадцать  в Манси прибывает  мистер Слоут, а  дорога
туда неблизкая. Я не хочу опоздать.

    – Простите, преподобный Гарднер.

    Гарднер  отпустил   еще  несколько   реплик,  но   Джек   перестал
прислушиваться. При имени Слоут он впал  в шок, хотя где-то в  глубине
души допускал  возможность  подобного  хода событий.  Откуда  же  едет
Морган? С Запада? С Востока? Из Лос-Анджелеса или Нью-Хэмпшира?

    «Здравствуйте, мистер Слоут. Я  надеюсь, что не слишком  потревожу
вас, но местная полиция доставила  мальчика – точнее, двух  мальчиков,
из которых только один имеет интеллект. Мне кажется, я откуда-то  знаю
его. Или  это…  мое  второе  „я“ знает  его.  Он  представился  Джеком
Паркером, но… Что? Описать его? Хорошо…» Время неумолимо приближалось.

    «Я говорил тебе, Джеки, чтобы ты вернулся домой… а сейчас  слишком
поздно».

    Все мальчики плохие. Это аксиома.

    Джек приподнял  голову  и  осмотрел комнату.  Гарднер  и  Сонни  в
противоположном углу  занимались своими  подсчетами. Гарднер  диктовал
фамилии и суммы  в алфавитном порядке,  Сонни считал. Перед  Гарднером
лежала стопка конвертов, с которых он и считывал сведения.

    – Темкин. Сто шесть долларов.

    Зашуршал конверт.

    – Я думаю, что он вновь оступился, – сказал Сонни.

    – Господь все  знает, но выжидает,  – мягко заметил  Гарднер. –  С
Виктором все будет в порядке. А теперь заткнись: мы должны покончить с
этим до шести.

    Сонни звякнул ключами.

    Над Джеком  висело полотно  с Иисусом,  идущим по  воде. Сейф  был
открыт.

    Джек увидел кое-что  интересное: на  столе у  Гарднера лежали  два
конверта. На одном  из них было  написано «ДЖЕК ПАРКЕР»,  на другом  –
«ДЖЕК ФИЛИПП ВОЛК». Там же находился его рюкзак. И еще рядом  валялась
связка ключей.

    Слева виднелась дверь – личный  вход Гарднера из помещения. Это  –
единственный путь…

    – Еллин. Шестьдесят два доллара и девять центов.

    Гарднер взял в руки  последний конверт и  вдруг резко прикрыл  его
ладонью.

    – Наверное, Гек был прав.  Кажется, наш дорогой друг, мистер  Джек
Паркер пришел в себя.

    Он встал из-за стола и направился к Джеку. Его глаза смеялись.  Из
кармана он достал зажигалку.

    – Только твоя фамилия на самом деле не Паркер, верно, дружок? Твоя
фамилия – Сойер. Да,  Сойер. И скоро придет  тот, кого ты  чрезвычайно
интересуешь. Мы расскажем ему немало интересного, верно?

    Чиркнула зажигалка, и лицо Гарднера осветилось белым огоньком.

    – Покаяние  невероятно очищает  душу, –  подытожил он,  и  погасил
зажигалку.

    Вжик.

    – Что это  было? – спросил  Рудольф, глядя на  плиту, где  дымился
почти готовый ужин.

    – Что именно? – поинтересовался Джордж Ирвинсон, в чулане, где  он
чистил картошку.

    Донни Киган громко рассмеялся.

    –  Я  ничего  не  слышал,  –  нахмурился  Ирвинсон.  Донни   опять
рассмеялся.

    Рудольф сердито посмотрел на него:

    – Ты, идиот! Ты слишком много счищаешь с картофелины.

    «Фьють-фьють-фьють».

    Вжик. Крак.

    – Ну, теперь ты слышал?

    Ирвинсон замотал головой.

    Внезапно Рудольф  испугался.  Эти  звуки  доносились  из  карцера,

который, как он был уверен, был хорошо заперт. Там сидел этот  большой
мальчик, один  из тех  двоих, которые  занимались любовью  в  туалете.
Вторым был тот мальчик, который накануне разговаривал с ним о  побеге.
Мальчишки говорили, что у большого  мальчика огромный член… и еще  они
говорили, что он сломал руку Баста, как тростинку. Это, конечно, ложь,
но…

    Вжик.

    В этот момент  Ирвинсон оглянулся. И  внезапно Рудольф решил,  что
ему необходимо подняться  в ванную, которая  располагалась на  третьем
этаже. И не возвращаться сюда два или  три часа. Он устал от черной  –
очень черной! – работы.

    ВЖИК-ВЖИК!

    Рудольф снял колпак, положил его на весы поверх приготовленной для
ужина соли, и вышел из комнаты.

    – Куда  вы? –  крикнул  вслед Ирвинсон.  Его голос  дрожал.  Донни
Киган, не  поднимая  головы, чистил  картошку;  волосы упали  на  лицо
Донни, скрывая его выражение.

    ВЖИК! ВЖИК! ВЖИК-ВЖИК-ВЖИК!

    Рудольф не ответил Ирвинсону. Он почти вбежал на второй этаж.

    Все время Рудольф думал, что пора подыскать себе новую работу.

    ВЖИК!

    Отлетел верхний болт, удерживающий на петлях дверь в карцер. ВЖИК!
За ним последовал нижний. ВЖИК! Дверь карцера распахнулась, и в проеме
возникли две когтистые лапы. Волк пробивал себе дорогу на волю.

    Пламя  взад-вперед   двигалось   перед  глазами   Джека.   Гарднер
гипнотизировал его взглядом. Это было бы слишком, если бы не выглядело
столь  ужасно.  При  других   обстоятельствах  Джек  с   удовольствием
посмеялся бы. А может, он еще посмеется!..

    – У меня есть  несколько вопросов, на которые  ты мне ответишь,  –
говорил Гарднер. – Мистер Морган сам мог бы без труда добиться от тебя
ответа, но я хочу избавить его от лишних проблем.

    – Я не знаю, что вы имеете в виду.

    – Как давно ты можешь перемещаться в Территории?

    – Я не знаю, о чем Вы говорите.

    Пламя приближалось.

    – Где негр?

    – Кто?

    – Негр, негр! – заорал Гарднер.  – Лестер, Паркус, как там он  еще
себя называет? Где он?

    – Я не знаю, о ком Вы говорите.

    – Сонни! Энди! Развяжите его левую руку и дайте мне!

    Следующие  несколько  минут  Джека  подвергали  кошмарной   пытке:
Гарднер зажигалкой  прижег  ему  кожу  между  пальцами.  Джек  пытался
сопротивляться, но это  было бесполезно.  Комната наполнилась  запахом
паленой кожи.

    – Дьявол, покидая тело, всегда  кричит, – приговаривал Гарднер.  –
Верно, дети мои?

    – Да, благодарение Господу! – ответил Варвик.

    – О, я знаю  секрет мальчиков и дьяволов!  – хихикнул Гарднер.  Он
склонился над Джеком и мальчика  одурманил терпкий запах одеколона.  –
Ну, Джек? Как давно ты Перемещался? Где негр? Как много известно твоей
матери? Кто посвятил тебя  во все это? Что  рассказал тебе негр?  Это,
Джек, только начало.

    – Я не знаю, о чем вы говорите.

    Гарднер оскалился в усмешке.

    – Мальчики, мы  должны очистить  душу этого  бедняги. Свяжите  его
левую руку и развяжите правую.

    Вновь чиркнула зажигалка.

    Джордж Ирвинсон и Донни Киган все еще были в кухне.

    – Здесь  кто-то есть,  –  нервно сказал  Джордж. Донни  ничего  не
ответил. Он закончил чистить  картошку, и стоял  теперь возле ведра  с
очистками. Он не знал, что делать  дальше. Он только знал, что в  зале
сейчас происходит  покаяние –  и всей  душой стремился  туда. Но  ведь
Рудольф не отпускал их! Лучше остаться здесь.

    – Я что-то слышу, – повторил Джордж.

    Донни засмеялся:

    – Ха-ха-ха!

    – Прекрати этот  кошмарный смех! –  рявкнул Джордж. –  У меня  под
матрацем спрятана новая книга  о приключениях Капитана Фракасса.  Если
ты пойдешь и посмотришь, кто там есть, я дам тебе ее почитать.

    Донни покачал головой и вновь залился ослиным смехом.

    Джордж бросил  взгляд в  сторону  двери. Звуки.  Скрежет.  Скрежет
двери. Так скребется собака, когда хочет войти. Только какая же собака
может скрестись в дверь, которая возвышается над землей на семь футов?

    Джордж выглянул в  окно. Он  не увидел  ничего подозрительного.  В
глубине двора виднелся карцер.

    Джордж направился к двери.

    Джек громко  закричал.  Теперь  к его  мучителям  присоединился  и
Кейси. Они втроем держали его – Кейси, Варвик и Сонни.

    Ладонь Джека почернела от копоти. Гарднер взял конверт с  пометкой
«Джек Паркер»  и высыпал  на стол  его содержимое.  Из общей  кучи  он
достал медиатор.

    – Что это?

    – Медиатор для гитары, – ответил Джек. Его руки тряслись.

    – Что это в Территориях?

    – Я не знаю, о чем вы говорите.

    – Это становится в Территориях игрушкой?

    – Не знаю, о…

    – Что это?

    – Мрамор?

    – А чем он становится в Территориях? Зеркалом?

    – Я не знаю, о чем…

    – ЗНАЕШЬ! ОТЛИЧНО ЗНАЕШЬ, СЫН ОСЛА! -…вы говорите.

    Гарднер провел  рукой перед  глазами Джека.  В пальцах  был  зажат
серебряный доллар.

    – Это сувенир, подаренный мне «на удачу» тетей Элен.

    – Что это в Территориях?

    – Коробка «воздушной кукурузы».

    Гарднер щелкнул зажигалкой.

    – Даю тебе последнюю возможность, парень.

    – Он превращается в плеер и играет «Безумные ритмы».

    – Дайте мне его правую руку! – приказал Гарднер.

    Джек сопротивлялся, но они одолели его.

    В загончике волновались индюки.

    Джордж Ирвинсон пять  минут простоял у  двери, не решаясь  открыть
ее. Скребущий звук больше не повторялся.

    – Я докажу тебе,  что нечего бояться, –  раздраженно сказал он.  –
Если веришь в Бога, то бояться нечего.

    Произнося последние  слова,  он  открыл дверь.  На  пороге  стояло
кошмарное существо; глаза  его горели багровым  огнем. Джордж  заметил
мохнатую лапу, украшенную шестидюймовыми  когтями. Через секунду  лапа
оторвала  голову  Джорджа  Ирвинсона  и  метнула  ее  через   комнату,
разбрызгивая кровь, под идиотское хихиканье Донни Кигана.

    Волк ворвался  в кухню,  стоя на  четырех лапах.  Он смерил  Донни
Кигана тяжелым взглядом и помчался в холл.

    «Волк! Волк! Отныне и  навеки! » В голове  Джека звучал голос  его
приятеля. Он проникал сквозь боль, подобно острому ножу.

    Джек подумал: «Волк путешествует с луной». Эта мысль доставила ему
странное удовольствие.

    Гарднер оглянулся; глаза  его округлились.  Он сам  в этот  момент
напоминал зверя – зверя, почуявшего опасность.

    –  Преподобный  отец?  –  спросил  Сонни.  Он  соображал   гораздо
медленнее. «Он  любуется  собой,  –  подумал  Джек.  –  Если  я  начну
говорить, Сонни будет разочарован».

    – Я что-то слышу, – сказал Гарднер. – Кейси, пойди и проверь кухню
и холл.

    – Хорошо, – Кейси вышел.

    Гарднер перевел взгляд на Джека.

    – Я собираюсь ехать в  Манси, – повторил он,  – и когда я  встречу
мистера Моргана, то хотел  бы дать ему  некоторую информацию. Так  что
лучше скажи мне, Джек. Не заставляй причинять тебе лишнюю боль.

    Джек посмотрел на  него, в  душе надеясь,  что паника  и страх  не
проявляются на лице. Если Волк все-таки выбрался из карцера…

    Гарднер держал о одной руке медиатор Смотрителя, в другой – значок
капитана Фаррена.

    – Так как же они выглядят в Территориях?

    – Когда я  перемещаюсь, они  превращаются в  черепаховые ножки,  –
истерически засмеялся Джек ему в лицо.

    Кровь ударила Гарднеру в голову.

    – Свяжите его и бросьте на пол. Посмотрим, что произойдет, если мы
поджарим его ножки!..

    Гек Баст проводил покаяние. Все, что скажут эти оболтусы, он  знал
наперед. Я украл у  матери деньги, я курил  марихуану во дворе, я  пил
виски, я сделал это, я сделал то. Детские шалости. Ничего интересного.
Гек хотел спуститься вниз, чтобы участвовать в обработке олуха Сойера.

    А потом они приступят к  недоумку, искалечившему его правую  руку.
Вот это будет настоящее удовольствие.

    Мальчик по имени Вернон Скарда бубнил  себе под нос: -…Я и он,  мы
увидели ключи. И он велел мне украсть это. Но я знал, что это плохо, и
я сказал ему это. Но он настаивал.

    «Великий Боже», – думал Гек.  На противоположном конце комнаты  он
увидел подавляющего зевок Пибоди.

    Внезапно распахнулась дверь. Стена вздрогнула, и мальчик по  имени
Том Кэссиди упал на пол.  Остальные мальчики повскакивали со  стульев…
множество пар  испуганных глаз  уставилось на  ворвавшегося в  комнату
Волка.

    Вернон Скарда умолк, часто моргая глазами.

    Волк обвел  взглядом собравшихся.  У двери  стоял Педерсен.  Волк,
выпрямившись и  почти упершись  головой в  потолок, быстро  кинулся  к
нему. Когти разорвали спину Педерсена. На мгновение можно было увидеть
его печень, потом все утонуло  в море крови. Оглушительный рев  сотряс
стены.

    Волк обернулся… его глаза остановились  на Геке Басте. Гек  нервно
переступил с ноги на ногу, не отрывая от Волка испуганного взгляда. Он
знал, кто это… или, во всяком случае, кем это существо было раньше.

    Джек вновь сидел на стуле, руки его были связаны за спиной.

    – Итак, – Гарднер держал  зажигалку таким образом, чтобы Джек  мог
ее видеть.  –  Слушай  внимательно, Джек.  Я  собираюсь  опять  начать
задавать тебе вопросы. И если  не получу правдивого ответа, то  больше
ты никогда не увидишь своих безделушек.

    Сонни хихикнул.  Этот наполовину  покойник  не понимает,  что  его
ждет.

    – Преподобный Гарднер! Преподобный Гарднер! – это был Кейси, и  он
был крайне взволнован.  Джек открыл глаза.  – По лестнице  поднимается
чудовище.

    – У меня нет сейчас желания шутить.

    – Донни Киган смеялся в кухне, а потом…

    Внезапно Джек услышал голос:

    – ДЖЕККИ! ГДЕ ТЫ? ГДЕ ТЫ, ЧЕРТ ПОБЕРИ?!

    – Я здесь, Волк! В конторе Гарднера! Внизу!

    По ступенькам загрохотали шаги.

    – Преподобный  Гарднер! –  воскликнул Кейси.  Он был  бледен,  как
стена. – Что это? Что…

    –  Заткнись!  –  крикнул  ему  Гарднер,  и  Кейси  поперхнулся  от
неожиданности. Гарднер оттолкнул  его и  бросился к  сейфу. Оттуда  он
извлек пистолет и  взвел курок. Впервые  Преподобный Гарднер был  явно
испуган.

    Глаза Сонни, Варвика, Кейси –  все они устремились наверх,  ожидая
появления чудовища.

    Гарднер смотрел на Джека. Уголки его рта нервно подрагивали.

    – Это ведь он идет сюда, верно? – спросил он и кивнул, как если бы
он услышал ответ. – Он придет… но не думаю, что останется.

    Волк нес на руках Гека. Гек  молил о пощаде, и кровь струилась  по
шее, заливая одежду.

    – Пожалуйста, – бубнил Гек. – Пожалуйста, не надо…

    Волк встряхнул  рукой.  Гек  почувствовал, что  у  него  разорвано
горло. Больше он ничего не чувствовал…

    В холле  Пибоди поскользнулся  в крови  Педерсена и  упал на  пол.
Поднявшись, он помчался на первый этаж, торопясь изо всех сил. Дети  в
панике разбегались.  Пибоди  пытался  вспомнить, что  нужно  делать  в
экстремальной ситуации, но никто не мог дать ему инструкцию, как вести
себя  в  такой  экстремальной  ситуации,   как  эта.  Он  решил   было
посоветоваться с Преподобным Гарднером, но потом вспомнил про телефон.

    Он набрал номер полиции, и  через мгновение разговаривал с  Фрэнки
Уильямсом.

    – Пибоди,  из Солнечного  Дома,  – представился  он. –  Вы  должны
немедленно прислать  сюда  побольше  полицейских,  лейтенант  Уильямс.
Здесь бушует…

    Снаружи он слышал  скрежет крошащегося дерева,  злобное рычание  и
чей-то полный отчаяния крик. -…настоящий дьявол.

    – Какой  дьявол?  – недружелюбно  спросил  Уильямс. –  Позови  мне
Гарднера.

    – Я не  знаю, где он,  но здесь  нужна ваша помощь.  У нас  гибнут
люди. Гибнут дети.

    – Что?

    – Поскорее пришлите ваших людей,  – торопливо говорил Пибоди. –  И
много оружия.

    Опять чей-то крик. Звук падения тяжелого тела.

    – Автоматов, винтовок – всего, что угодно. Можете захватить бомбу.

    – Что?!

    Пибоди повесил трубку раньше,  чем Уильямс закончил. Он  спрятался
под стол, прикрыл голову руками и  стал молиться о том, чтобы все  это
оказалось лишь сном, самым ужасным в его жизни кошмаром.

    Волк,  подобно  Тарзану,  перескакивал  возникающие  на  его  пути
препятствия. «Вниз. ВНИЗ.  Джек находится внизу.  Черт побери, где  же
это? » Запах свежей крови опьянял его. Он пытался сосредоточиться,  но
не мог. Он помнил  только одно: нужно поскорее  найти Джека, пока  сам
Волк окончательно не утратил способность мыслить.

    Он вновь заглянул в кухню… и внезапно вспомнил. Это внизу, вот  за
этой дверью.

    – Волк! – вскричал он, но дети на первом и втором этажах  услыхали
лишь леденящий  душу  вой. Волк  напряг  все мышцы  и  сильно  толкнул
запертую дверь. Она поддалась и Волк помчался по лестнице вниз. Где-то
там было тесное место, где с ними разговаривал Плохой Белый Человек.

    Джек сейчас там. Волк чует его.

    А еще он чует Белого Человека… и оружие в его руке.

    Осторожней…

    О, Волк осторожен! Он может бежать, и плакать, и убивать, но когда
нужно… Волки умеют быть очень осторожными.

    Он молча спускался по лестнице, сверкая глазами.

    Гарднер  нервничал,  глаза  его  перебегали  с  Кейси  на   Джека,
останавливаясь на закрытой двери, ведущей в зал.

    Шум внезапно прекратился.

    Сонни направился к двери:

    – Я пойду и посмотрю, что…

    – Ты никуда не пойдешь! Стой здесь!

    Сонни послушно замер.

    – В чем дело, Преподобный Гарднер? – спросил Джек. – Вы,  кажется,
немного нервничаете?

    Сонни ударил его:

    – Помни, с кем говоришь, болван! Помни, с кем говоришь!..

    – Ты тоже нервничаешь, Сонни? И ты, Варвик, и Кейси?

    – Заткните ему пасть! – внезапно рявкнул Гарднер. – Можете вы хоть
что-нибудь сделать? Или я все должен делать сам?

    Сонни вновь, на это раз сильнее, ударил Джека. Он разбил ему  нос,
но Джек улыбнулся. Волк был совсем близко… и он будет осторожен. Может
быть, им все же удастся выбраться отсюда?

    Кейси вдруг вскочил на ноги и быстро заморгал:

    – Преподобный Гарднер! Я слышу сирену за воротами.

    Глаза Гарднера метнулись к Кейси.

    – Что? Какую? Где?

    – Звучит так, будто сигналят  несколько машин, – ответил Кейси.  –
Еще не близко. Но они подъезжают. Это несомненно.

    Нервное напряжение Гарднера  ослабло – Джек  это заметил. Он  сел,
прижав ладонь тыльной стороной ко рту.

    Дело не в том, что происходит  наверху, и не в сиренах. Он  знает,
что Волк близко. Он  чует его… и  ему это нравится.  Волк, у нас  есть
шанс! Есть!

    Гарднер протянул Сонни пистолет.

    – У меня  нет времени  разбираться ни с  полицией, ни  с тем,  что
творится наверху, – сказал он. –  Морган Слоут важнее. Я еду в  Манси.
Ты и Энди едете со мной. Сонни, ты подержишь под прицелом нашего друга
Джека, пока я выведу из гаража машину. Когда услышишь сигнал – выходи.

    – А Кейси? – спросил Энди Варвик.

    – Да-да, ладно, и Кейси тоже,  – сразу согласился Гарднер, и  Джек
подумал: «Он просто хочет сбежать от вас, болваны, а вы не хотите даже
пошевелить извилинами, чтобы понять это.  Вы будете ждать его  сигнала
до самой смерти!  » Гарднер  поднялся. В лице  Сонни появилось  что-то
новое, когда он наставил на Джека пистолет.

    – Если появится его друг, – добавил Гарднер, – пристрели его.

    – Как он может появиться? – удивился Сонни. – Он же в карцере!

    – Неважно. Он  дьявол, они  оба дьяволы, это  несомненно. Если  он
появится – убей его; убей их обоих.

    На связке ключей он нашел нужный.

    – Ждите  сигнала, –  повторил Гарднер  и вышел.  Джек напряг  свой
слух, чтобы услышать сирены, но не смог.

    За Гарднером захлопнулась дверь.

    Время остановилось.

    Минута  казалась  двумя,  две  минуты  –  десятью.  Четыре  минуты
тянулись, как целый час. Троица почитателей Гарднера напоминала сейчас
игроков в «Замри».  Никто не  сдвинулся с места.  Они лишь  напряженно
вслушивались в тишину.

    – Вы что, не  знаете, что он  не возьмет вас  с собой? –  внезапно
сказал Джек,  и сам  удивился тому,  как непринужденно  прозвучал  его
голос.

    – Заткнись, – буркнул Сонни.

    – Не  стоит  так сдерживать  дыхание,  а  то вы  уже  посинели,  –
продолжал Джек.

    – Еще слово – и Энди даст тебе в нос, – сказал Сонни.

    – Ну-ну, – ответил  Джек, – сломай мне  нос, Энди. Застрели  меня,
Сонни. Полицейские приближаются,  а Гарднер сбежал  – и они  обнаружат
здесь вас троих, стоящих перед трупом в смирительной рубашке, да еще и
со сломанным носом.

    – Двинь ему, Энди, – приказал Сонни.

    Энди Варвик оторвался  от двери  и направился к  Джеку. Тот  смело
повернулся к нему.

    – Давай, Энди, ударь меня. Я выдержу.

    Энди Варвик сжал  кулак, занес  его… и остановился.  В его  глазах
появилась неуверенность.

    На столе тикали часы.  Джек быстро взглянул на  них и обратился  к
Варвику:

    – Прошло  четыре  минуты,  Энди. Как  ты  думаешь,  сколько  нужно
времени, чтобы вывести машину из гаража? Особенно, когда спешишь?

    – Я не  хочу слушать  тебя! –  на лице  Варвика теперь  отражалась
настоящая тревога.

    – Почему бы  тебе не спросить  Кейси, близко ли  теперь сирены?  –
спросил Джек.  –  Вас бросили,  и  вы это  прекрасно  знаете.  Хотите,
расскажу, что вскоре произойдет? Здесь  будет плохо, я уверен.  Хозяин
почуял это – и бросил вас. Судя по звукам наверху…

    Певец ударил Джека  по щеке,  и голова  мальчика дернулась.  -…вас
ожидает встреча с серьезным противником, – закончил Джек.

    – Заткнись, или я убью тебя! – прошипел Сонни.

    – А ведь прошло уже пять минут, – напомнил Джек.

    – Сонни, – сказал Варвик, – давай освободим его от этой штуки.

    – Нет!

    – Ты ведь помнишь, что  говорил преподобный Отец? Никто не  должен
видеть смирительной рубашки. Они не поймут. Они…

    Клац! Кто-то приближался.

    – Сонни! Энди! – закричал в панике Кейси. – Они ближе… сирены!  О,
Боже! Что же нам делать?

    – Давай освободим его, – настаивал Варвик.

    – Преподобный Гарднер также говорил…

    – Неважно, что он также говорил. – Голос Варвика дрожал от страха.
– Мы в западне, Сонни! Мы в западне!

    Джеку показалось, что теперь и он слышит вой сирены.

    Сонни смотрел на него, и в глазах его было что-то такое, что Джеку
на мгновение показалось, что Певец сейчас выстрелит в него.

    – Ты развяжешь его, – внезапно  обратился Сонни к Варвику. – Я  не
желаю прикасаться к нему. Он грешник и подозрительная личность.

    Пальцы Энди Варвика быстро развязывали узлы на теле Джека.

    – Лучше молчи, –  приговаривал он. – Лучше  молчи, или я сам  убью
тебя.

    Правая рука свободна.

    Левая рука свободна.

    Все тело свободно. Джек расправил плечи.

    Варвик рылся в сейфе Гарднера.

    – Прекрати! –  приказал Сонни.  – Ты  думаешь, я  буду смотреть  и
молчать?

    Энди собирался  ответить ему,  но тут  в комнату,  подобно  вихрю,
ворвался Волк.

    От неожиданности Кейси нажал кнопку магнитофона, и оттуда полились
звуки:

    – КОММУНИСТЫ, – произнес голос Гарднера, – ОНИ ДАДУТ ПРОЧЕСТЬ  ВАМ
ВСЕ ЭТИ ГРЯЗНЫЕ  КНИЖОНКИ. ОНИ СКАЖУТ  ВАМ, ЧТО НЕ  НУЖНО СЧИТАТЬСЯ  С
ЗАКОНАМИ! ОНИ НЕ ВОЗРАЖАЮТ ПРОТИВ ГОМОСЕКСУАЛИЗМА! ОНИ…

    – Выключи, Кейси, выключи, – кричал Варвик.

    – ПРИДЕТ  ДЕНЬ, ДЕТИ  МОИ, И  ВСЕ КОММУНИСТЫ,  ГУМАНИСТЫ,  ЧЕРТОВЫ
АТЕИСТЫ БУДУТ  СМЕТЕНЫ С  ЛИЦА ЗЕМЛИ.  МЕРТВОЕ ДЕРЕВО  НЕ  ПЛОДОНОСИТ!
СКАЖЕМ ЖЕ АЛЛИЛУЙЯ…

    Приближались  сирены,  хлопали  дверцы  машин.  Слышались   чьи-то
голоса.

    – Это ты  во всем виноват,  – Сонни целился  в Джека из  пистолета
45-го калибра. Раздался выстрел.  Но Сонни промахнулся,  и попал не  в
Джека, а в стоящего рядом Волка.

    – Волк!

    Волк ударился правым плечом в  стену, сбросив при этом  фотографию
Солнечного Гарднера на  пол. Раздался второй  выстрел, за ним  третий,
заглушая голос Гарднера, записанный на пленке.

    Четвертый выстрел.  Волк  упал  на  четвереньки.  За  ним  тянулся
кровавый след.

    – ДЖЕККИ! ДЖЕККИ! ОНИ УБИВАЮТ МЕНЯ…

    Джек схватил настольные часы –  это было первое, что  подвернулось
под руку.

    – Сонни, оглянись! – вопил Варвик. – Огля…

    Волк бросился  на него.  Они  сцепились, как  в диком  танце.  -…В
ГЕЕННЕ ОГНЕННОЙ НАВСЕГДА! ТАК СКАЗАНО В БИБЛИИ!

    Джек ударил Сонни  часами по голове.  Сонни, пошатываясь,  пытался
прицелиться в  него. Джек  схватил  вывалившийся циферблат  и  засунул
Сонни в рот…

    Волк схватил Варвика  и швырнул  его в  направлении Сонни.  Варвик
перелетел  через  комнату,  и,  падая,   свалил  Сонни  с  ног.   Волк
приблизился к ним.  Сонни спустил курок,  но выстрела не  последовало,
раздался только сухой щелчок.

    – Нет, – кричал Сонни. Он вновь и вновь нажимал на курок, а  потом
бросил пистолет в сторону Волка. Волк схватил его за руку.

    – Нет! – кричал  Сонни. – Нет,  не надо, ты  не должен, ты  должен
сидеть в карцере, я здесь главный… я… я… я-а-а-а-а…

    Волк рывком оторвал руку Сонни,  и из раны показалась кость.  Джек
увидел это и потерял сознание…

    Когда он пришел  в себя,  комната была залита  кровью. Волк  стоял
посередине. Его глаза опять стали желтыми, как угасающие свечи. С  ним
что-то произошло – он вновь стал  привычным Волком… и тут Джек  понял,
что это значит.  Есть легенды о  том, что это  значит. Есть легенды  о
том, что оборотней убивают  серебряными пулями, но  нет легенд о  том,
как оборотни умирают сами.

    Волк стал сам собой, потому что умирал.

    – Волк, нет! – застонал Джек, пытаясь встать на ноги. – Нет!

    Полуживой Энди  Варвик  уползал  на  четвереньках  через  открытую
дверь. Глаза его были широко открыты.

    – Джеки…

    Голос Волка скрипел, как старое дерево.

    – Джеки… Ранил… тебя? Он…

    Волк сполз на пол.

    – Нет, – сказал Джек, поддерживая голову друга. – Нет, он не задел
меня, Волк.

    – Я… я… сохранил… мое стадо…

    – Да-да, конечно, – слезы капали  из глаз Джека, но он не  замечал
их.

    – Хороший… старина Джеки…

    – Волк, я пойду наверх… там копы… там врачи…

    – Нет! – голос Волка стал тверже. – Уходи… совсем уходи!

    – Без тебя не могу, Волк!

    – Волк…  не  хочет  жить в  этом  мире,  – он  перевел  дыхание  и
попытался улыбнуться. – Пахнет… слишком плохо пахнет.

– Волк… послушай, Волк…

    Волк взял его за руку.

    – Я люблю тебя, Джеки.

    – Я тоже люблю тебя, Волк. Отныне и навеки.

    Волк улыбнулся.

    – Возвращаюсь, Джек… я чувствую это… Возвращаюсь…

    – Волк!

    – Возвращаюсь домой…

    – Волк, нет! Я люблю тебя! Останься!

    Волк, казалось, весь  засветился, как будто  внутри него  зажглись
тысячи огоньков. -…прощай…

    – Волк! -…люблю тебя, Дж…

    Волк исчез. На месте, где он лежал, остался только кровавый след.

    – О, Боже! – простонал Джек. – О, Боже!

    Он со стоном заметался из угла в угол.

    27. ДЖЕК ПРОДОЛЖАЕТ ПОНИМАТЬ

    Шло время.  Джек не  знал, сколько  – много  или мало.  Он  сидел,
бессильно свесив руки, и думал о Волке.

    «Он ушел. Да, он ушел. Подумай, кто убил его, Джек. Кто убил  его?
» Наверху раздались шаги. «Кто-то идет», – вяло отметил про себя Джек.

    «Уходить. Волк велел уходить».

    Я не могу. Не  могу. Я устал.  Все, что я  делаю – неверно.  Убиты
люди…

    Успокойся. Сейчас  не время  для  самобичевания. Подумай  о  своей
матери, Джек…

    Нет. Я устал. …И о Королеве.

    Пожалуйста, оставь меня в покое…

    Он услышал скрип открываемой  наверху двери, и  это привело его  в
чувство. Он не хотел, чтобы его здесь застали. Пусть обнаруживают  его
снаружи, во дворе – но только не здесь, в залитой кровью комнате,  где
его пытали, а его друга убили.

    Не думая о том, что он делает, Джек взял конверт с надписью  «ДЖЕК
ПАРКЕР». Там  лежали медиатор,  серебряный доллар,  осколок мрамора  и
атлас дорог. Он  сунул все  это в рюкзак  и надел  его, двигаясь,  как
загипнотизированный.

    Шаги на лестнице,  медленные и осторожные.  -…где же чертов  свет…
-…пахнет, как в зоопарке. -…смотрите, ребята…

    «Когда они войдут, то наверняка увидят меня…» Неважно. Он двигался
для успокоения своей совести, не более того.

    Задний  двор  был  пуст.  Джек  постоял  на  верхней  ступеньке  и
огляделся, чтобы убедиться  в этом.  В помещении  звучали голоса,  там
вспыхнул свет.  Он  думал о  том,  как они  отреагируют,  увидев,  что
творится внутри.

    Слева от Джека прозвучал удивленный голос:

    – О, Боже! В это невозможно поверить!

    Джек повернул  голову на  звук. Голос  звучал из  карцера.  Кто-то
обследовал бронированную дверь.

    – Паули,  они  держали  здесь  детей! Детей!  Тут  на  стене  есть
инициалы…

    Вспыхнул фонарик. -…и слова из Библии… и рисунки. Детские рисунки.
Ты думаешь, Уильямс знал об этом?

    – Должен  был знать,  – ответил  Паули, все  осматривающий  дверь.
Паули был  снаружи, его  коллега –  внутри. Стараясь  не шуметь,  Джек
направился к открытой калитке. Он прошел за гаражом и вышел на дорогу.
Отсюда был  виден  длинный  шлейф полицейских  машин  перед  входом  в
Солнечный Дом. Джек наблюдал за ними, сжав руки в кулаки.

    – Я люблю тебя, Волк! –  прошептал он, наконец, и вытер мокрые  от
слез глаза.  Он вышел  на  дорогу, думая  о  том, что,  очевидно,  его
арестуют в ближайшие полчаса. Но прошло три часа, а его не обогнала ни
одна полицейская машина. Наверное, полицейским нашлось, чем заняться в
Солнечном Доме.

    Джек шел по шоссе. В темноте он увидел на горизонте огоньки фар, и
остановился.  Он  стоял   под  темным  небом   Индианы,  слушая,   как
приближается шуршание шин.

    Ветер развевал  его волосы.  На сердце  лежала тяжесть  от  потери
Волка. Но как же все-таки хорошо было на свободе!

    Через час его подобрал грузовичок.

    – Куда держишь путь, дружок? – спросил водитель.

    Джек был слишком уставшим и расстроенным, чтобы сочинять что-либо.

    – На запад, – сказал он. – Чем дальше, тем лучше.

    – Довезу до Мидстейта.

    – Отлично, – ответил Джек и заснул.

    Грузовичок мчался, разрезая ночь. Он ехал на запад, по направлению
к Иллинойсу.

    28. СОН ДЖЕКА

    Образ Волка не покидал Джека. Он жил в сердце мальчика. Волк  был…
Джеку понадобилось  время, чтобы  подобрать  подходящее слово,  и  это
слово было «благородный».

    И такое благородное существо погибло из-за него…

    «Я спас свое стадо». Джек Сойер больше не был стадом. «Я спас свое
стадо». И немало людей, подвозивших  мальчика – среди них  встречались
даже такие, которые никогда никого  не подвозили раньше –  удивлялись,
видя его наполненные слезами глаза.

    Джек  пересекал  Иллинойс  и  думал  о  Волке.  Он  почему-то   не
сомневался, что  в  этом штате  проблем  с «автостопом»  не  будет,  и
оказался прав:  иногда  было  достаточно,  не  поднимая  руки,  просто
посмотреть в  лицо водителю  – и  машина останавливалась.  Большинству
водителей его История была не нужна. Все, что ему приходилось делать –
это в двух словах объяснить цель своего путешествия:

    – Я собираюсь повидаться в Спрингфилде с другом.

    – Хорошо, хорошо,  – отвечали водители.  Да и слышали  ли они  его
слова?

    Он вспоминал Волка, его манеру говорить, есть; вспоминал, как Волк
приносил ему в сарай пищу… И глаза мальчика наполнялись слезами.

    Неподалеку  от  Денвилла   его  подобрал  пятидесятилетний   седой
человечек. Он долго  смотрел на  Джека, как на  старого знакомого,  и,
наконец, сказал:

    – Ты замерз, сынок. Тебе нужно что-нибудь потеплее твоей курточки.

    – Да,  вы правы,  –  ответил Джек.  Солнечный Гарднер  считал  эту
курточку достаточно теплой одеждой для  работы зимой, но она на  самом
деле насквозь продувалась осенним ветром.

    – У  меня есть  пальто на  заднем сидении,  – сказал  водитель.  –
Возьми его. Нет-нет,  не отказывайся.  Это пальто твое.  Поверь, я  не
замерзну.

    – Но…

    – Все равно у тебя нет выбора. Ведь теперь это твое пальто.  Одень
его.

    Джек нащупал  предложенную  одежду  на заднем  сидении.  Это  было
шерстяное пальто цвета маренго.

    – Это мое  старое, –  объяснил водитель. –  Я вожу  его в  машине,
потому что не знаю, что с ним делать. Так что возьми его.

    Джек завернулся в большое пальто,  натянув его поверх куртки.  Ему
сразу же стало теплее.

    – Отлично,  –  улыбнулся человечек.  –  Теперь, стоя  на  холодной
дороге, ты сможешь  поблагодарить мистера Майлса  П.Кигера из  Огдена,
штат Иллинойс, за  спасение твоей  шкуры. –  Он смотрел  на него  так,
будто хотел  сказать больше;  слова на  мгновение повисли  в  воздухе;
человечек все еще улыбался.  Потом улыбка сползла с  его лица и  Кигер
отвернулся.

    В сером утреннем свете Джек разглядел шрам, пересекающий его щеку.

    «Твою шкуру? »

    Ох, нет…

    Твою прекрасную шкуру, восхитительную, изумительную… Джек  засунул
руки поглубже в карманы и плотнее запахнулся. Майлс П.Кигер из Огдена,
штат Иллинойс, смотрел перед собой.

    – Спасибо за пальто, – искренне поблагодарил его Джек. – Правда. Я
буду признателен Вам, где бы ни был.

    – Надеюсь, –  ответил Кигер.  – Ладно,  забыли. –  Его голос  стал
заговорщическим. – Я знаю здесь одно местечко. Если хочешь, можем  там
перекусить.

    – У меня нет  денег, – нахмурился Джек.  Оставшиеся два доллара  и
тридцать восемь центов нельзя было назвать деньгами.

    – Не беспокойся об этом.

    Они заехали в придорожное кафе. Джек, думая о том, как теперь  ему
будет тепло, направился  к двери, но  остановился, заметив, что  Кигер
все еще стоит возле машины, глядя на него.

    – Говори, – сказал Кигер.

    – Давайте, я верну Вам пальто, – предложил Джек.

    – Нет, оно  теперь твое. Я  только подумал, что  на самом деле  не
голоден, и будет лучше, если я пораньше приеду домой.

    – Конечно, – кивнул Джек.

    – Здесь ты легко поймаешь  другую машину. Обещаю. Иначе не  бросил
бы тебя на дороге.

    – Я понимаю.

    – Держи. Я обещал накормить тебя, и накормлю, – он полез в  карман
и протянул Джеку купюру. – Возьми это.

    – Нет,  спасибо, –  стал  отказываться Джек.  –  У меня  еще  есть
несколько долларов.

    – Бери, бери. И приятного тебе аппетита.

    Джек взял купюру. Десять долларов.

    – Большое Вам спасибо.

    – А почему бы тебе не взять еще и газету? Она скрасит твое  время.
– Кигер достал с  заднего сиденья сложенную вчетверо  газету. – Я  уже
прочел ее.

    Он протянул газету Джеку.

    Джек засунул ее в глубокий карман пальто.

    – Не  обижайся  на  меня,  но  мне  кажется,  ты  проживешь  очень
интересную жизнь, – добавил Кигер.

    – Она и сейчас достаточно интересна, – ответил Джек.

    Обед стоил пять долларов  и сорок центов, Джек  уселся в уголке  и
раскрыл газету. На  второй странице была  статья, которую накануне  он
прочел на  первой  странице  газеты в  Индиане.  «ПРОИЗВЕДЕНЫ  АРЕСТЫ,
СВЯЗАННЫЕ С УЖАСНЫМИ УБИЙСТВАМИ». Судья «Гроза детей» и офицер полиции
Фрэнк  Уильямс  обвинялись  в  вымогательстве  денег  и  смерти  шести
мальчиков в  Солнечном  Доме Гарднера.  Популярный  евангелист  Роберт
«Солнечный» Гарднер  внезапно исчез  из Дома  до прибытия  полиции,  и
арест   его   пока   невозможен    по   причине   неизвестности    его
местопребывания. БЫЛ ЛИ  ОН ВТОРЫМ ДЖИМОМ  ДЖОНСОМ? – гласила  подпись
под карикатурным портретом Гарднера. Собаки полицейского  департамента
помогли разыскать место захоронения умиравших мальчиков – пять тел; их
почти  невозможно  идентифицировать,   за  исключением  одного   Ферда
Янклоффа. Его тело отдано  родственникам для погребения.  Родственники
не верят в то, что произошло с их сыном. Разве могла их любовь к  Богу
убить его?

    Обед был вкусным,  но аппетит  у Джека пропал  начисто. Он  доедал
отбивную, когда  к  кафе  подъехал огромный  грузовик  с  детройтскими
номерами. Шофер улыбнулся ему раньше, чем Джек успел открыть рот.

    – Подвезти тебя, малыш? Я еду в Декатур.

    Декатур был в полпути отсюда до Спрингфилда.

    Сняв на  ночь  за  три  доллара домик  в  мотеле,  о  котором  ему
рассказал водитель грузовика,  Джек увидел  два важных  сна. Он  запер
дверь на засов,  спрятал рюкзак  под подушку  и уснул,  сжав в  кулаке
кусок мрамора,  который  в  Территориях  был  зеркалом.  Где-то  слабо
звучала музыка. Джек различил звук тромбона и альт-саксофона.  «Завтра
я увижу Ричарда Слоута», – подумал он, засыпая. …Вначале ему приснился
Волк. Их разделяла огненная река.  Волк поднял лапу, доказывая  Джеку,
что его не  убили. Джек  радостно помахал рукой  ему в  ответ: он  был
счастлив, что Волк жив и не сердится на него.

    Они стояли на небольших холмиках. Внезапно между холмиками  начала
образовываться щель; густая завеса дыма закрыла друзей друг от друга.

    – Джейсон! – кричал Волк. – Джейсон! Джейсон!..

    – Я здесь, – кричал в ответ Джек.

    – Не могу сделать этого, Джейсон! Я не могу!

    – Попытайся, – отвечал ему Джек.

    Волк  собрался   было   перепрыгнуть   к  Джеку,   но   щель   все
увеличивалась, и после нескольких попыток Волк оставил эту затею:

    – Волк не может! Не может!

    – Я люблю тебя, Волк!

    – Джейсон! БУДЬ ОСТОРОЖЕН! ОНИ ИДУТ ЗА ТОБОЙ! ИХ МНОГО!

    – Много кого? – хотел спросить Джек, но не спросил. Он знал кого.

    Потом ему приснился другой сон.

    Он все еще находился  в залитой кровью  конторе Гарднера. На  полу
лежит неподвижное тело Сонни, неподалеку от него – Кейси. Джек  держит
за руку умирающего Волка. Только Волк – это не Волк.

    Джек держит за руку Ричарда Слоута, и это Ричард умирает. Глаза за
линзами выражают страдание от непереносимой  боли. «Нет, нет, нет»,  –
кричит в ужасе Джек. Рука Ричарда слабеет, кровь заливает рубашку.

    – Я не хочу умирать, – шепчет Ричард, и каждое слово дается ему  с
усилием. – Джейсон, ты не должен… не должен…

    – Ты не можешь умереть, – уверяет его Джек. – Нет, нет, нет…

    Внезапно тело Ричарда  напрягается, и из  груди вырывается  долгий
вздох; потом Ричард ловит взгляд друга.

    – Джейсон,  ты убил  меня. –  Каждое слово  подобно удару  хлыста.
Глаза его закрываются, тело тяжелеет. В теле больше не теплится жизнь.
Джейсон де Луизиан замирает, потрясенный…

    …а Джек Сойер,  проснувшись в  холодном поту  в холодной  постели,
долго не мог прийти в себя. Он сжимал руками голову и тяжело дышал.

    Ричард.

    Волк, пересекая этот ужасный мир, звал… кого?

    Джейсона.

    Сердце мальчика  было готово  выскочить из  груди, как  у  лошади,
когда после бешеной скачки ее отводят в стойло.

    29. РИЧАРД В ТЕЙЕРЕ

    К одиннадцати часам следующего утра  Джек, спрятав рюкзак в  конце
огромного футбольного  поля,  покрытого  пожухлой  травой,  входил  на
территорию Тейерской школы. Он искал  комнату Ричарда – пятый  подъезд
Нельсон-Хауза.

    Холодный ветер  пронизал  его  с  головы  до  пят.  Джек  поглубже
запахнулся в пальто Майлса П.Кигера.

    Он шел по  направлению к  общежитиям. Из  окон раздавались  сонные
голоса.

    Перед Джеком возникла бронзовая скульптура, изображающая  пожилого
человека, сидящего на скамье с книгой в руке. «Старина Тейер», – понял
Джек. Тейер смотрел в сторону учебных зданий.

    Джек свернул  вправо.  Внезапно в  окне  под ним  раздался  шум  –
мальчишечьи голоса выкрикивали какое-то имя.

    – Этеридж! Этеридж!

    Вскрики… шум… Скрип деревянных половиц…

    – Этеридж!..

    За спиной Джека хлопнула дверь.  Джек глянул через плечо и  увидел
высокого мальчика с темно-русыми волосами, спускающегося по ступенькам
Спенс-Хауза.  На  нем  были  твидовая  спортивная  куртка,  галстук  и
охотничьи сапожки. Длинный шарф несколько раз обматывался вокруг  шеи,
защищая ее от  холода. Его  лицо было  лицом помещика,  осматривающего
свои владения. Джек натянул пальто на голову и двинулся дальше.

    – Я, кажется, не разрешал тебе идти, – крикнул высокий мальчик.  –
Стой на месте.

    Джек уже дошел до следующего здания.

    – Кому говорю? – раздался окрик за его спиной. – СТОЙ!

    Джек понял, что все это относится к нему.

    Он повернулся. Сердце громко стучало в груди.

    – Немедленно  иди к  Нельсон-Хаузу,  кто бы  ты  ни был.  Иначе  я
пожалуюсь твоему коменданту!

    – Да, сэр, –  Джек быстро повернулся,  собираясь идти в  указанном
направлении.

    – Ты опаздываешь на  семь минут! – прикрикнул  на него Этеридж.  –
Иди, кому сказано! – и Джек побежал.

    Спускаясь с холма, он увидел длинный черный лимузин,  подъезжающий
к воротам.  Он  подумал,  кто  бы мог  сидеть  в  лимузине.  Наверное,
чей-нибудь папаша.

    Черный автомобиль медленно ехал вперед.

    «Нет, – подумал Джек. – Я ошибся».

    Лимузин подъехал  к ограде  и остановился.  Мотор работал.  Черный
шофер, выйдя из машины, открывал дверь пассажиру.

    Из лимузина вышел старый седой мужчина. На нем была черная накидка
с белым  воротничком и  солидным галстуком.  Мужчина кивнул  шоферу  и
направился к  главному корпусу.  Он  даже глазом  не повел  в  сторону
Джека. Шофер задумчиво  смотрел в  небо, как бы  размышляя, пойдет  ли
снег. Джек,  отступив назад,  наблюдал, как  старик входит  в  здание.
Шофер продолжал смотреть в небо. Джек, подумав, продолжил свой путь.

    Нельсон-Хауз был трехэтажным зданием по другую сторону ограды. Два
окна на  первом  этаже  давали нескольким  его  обитателям  неоценимые
привилегии: они  могли читать  до глубокой  ночи или  играть в  карты;
остальным приходилось довольствоваться телевизором.

    Обойдя здание, Джек увидел дверь  с табличкой «ПЯТЫЙ ПОДЪЕЗД».  До
самого угла тянулся ряд окон.

    И здесь, за третьим окном – спасение. Потому что здесь был  Ричард
Слоут, очкарик с вечно  испачканными чернилами руками, сидящий  верхом
на стуле и читающий толстые книги.  Даже сейчас он читал у окна,  сидя
боком к Джеку. Голова Ричарда поднялась от книги. Его отвлек внезапный
шум за окном.

    – Ричард!  –  тихо окликнул  его  Джек, и  удивленное  лицо  друга
повернулось к нему. – Открой окно!

    Он надеялся,  что по  движению его  губ Ричард  поймет, что  нужно
делать.

    Ричард встал со стула, еще  не оправившись от неожиданности.  Джек
жестами еще раз попросил  его открыть окно.  Когда Ричард добрался  до
окна, он положил руку на защелку и некоторое время рассматривал Джека.
В этом  взгляде был  приговор грязному  лицу Джека,  грязным  волосам,
странному посещению – и многому другому. Наконец он открыл окно.

    –  Привет!  –   сказал  он.  –   Большинство  людей   предпочитает
пользоваться дверью.

    – Замечательно, – рассмеялся Джек.  – Когда я стану человеком,  то
поступлю так же, как и большинство людей. Отойди, ладно?

    Джек подтянулся и взобрался на подоконник.

    – Ты знаешь, – сказал Ричард, – это даже приятно – видеть тебя. Но
скоро  мне  нужно  идти  на  завтрак.  Ты,  я  думаю,  вполне   можешь
присоединиться. Любой может находиться в столовой.

    Он замолчал, как будто и так сказал слишком много.

    – А  ты  не мог  бы  принести мне  что-нибудь  поесть? Мне  бы  не
хотелось, чтобы меня видели.

    – Интересное дело, –  пожал плечами Ричард.  – Сначала ты  сводишь
всех, включая  моего  отца,  с ума  своим  побегом,  потом  неожиданно
являешься сюда,  а  теперь  еще  требуешь, чтобы  я  носил  тебе  еду.
Замечательно. Просто здорово!

    – Нам нужно о многом поговорить, – сказал Джек.

    – Если, – Ричард не вынимал рук из карманов, – если ты сегодня  же
вернешься в Нью-Хэмпшир или если  позволишь мне позвонить отцу,  чтобы
он забрал тебя отсюда, я принесу тебе что-нибудь поесть.

    – Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем, Ричи. Конечно, и о моем
возвращении заодно.

    Ричард кивнул.

    – Где же тебя носило, Джек? И зачем ты и твоя мать терзаете  моего
отца? Молчи, Джек. Я действительно  считаю, что ты должен вернуться  в
Нью-Хэмпшир.

    – Я вернусь. Обещаю. Но сперва я должен кое-что сделать. Можно мне
где-нибудь присесть? Я смертельно устал.

    Ричард кивнул на  кровать, потом  оперся рукой о  стоящий рядом  с
Джеком стул.

    В коридоре хлопали  двери. Мимо комнаты  Ричарда прошла  оживленно
беседующая компания.

    – Читал ли ты о Солнечном Доме? – спросил Джек. – Я был там.  Двое
моих друзей погибли в Солнечном Доме, и один из них был оборотнем.

    Лицо Ричарда стало непроницаемым.

    – Очень занимательная подробность, потому что…

    – Я действительно был там, Ричард.

    – Этому  я верю,  – ответил  Ричард. –  Ладно. Я  скоро вернусь  и
принесу тебе поесть. – Он окинул Джека взглядом и вышел.

    Джек сбросил башмаки и закрыл глаза.

    Почти каждый  год до  гибели  Фила Сойера  семьи Ричарда  и  Джека
отдыхали в Южной Калифорнии.

    После его смерти Морган Слоут  и Лили Кэвэней-Сойер попытались  не
нарушать традицию, и вчетвером они  отправились в старенький отель  на
острове Сибрук. Но эксперимент не удался.

    Мальчики проводили много времени в обществе друг друга. Они гуляли
по берегу и все время разговаривали.

    Смерть отца изменила планы Джека на будущее. Он начал ощущать, что
не хочет сидеть на отцовском стуле за столом, и что ему нужно в  жизни
нечто большее.  Что  большее? Он  знал  – как  знал  некоторые  другие
необъяснимые вещи, – что это  «большее» было связано с его  Видениями.
Когда он осознал это,  то обнаружил, что его  друг не способен  понять
это «большее» и, более  того, нуждается в совершенно  противоположном.
Ему было нужно «меньшее».

    Ему было нужно только то, что можно потрогать.

    – Это все,  к чему  ты стремишься?  – спросил  он как-то  Ричарда,
читающего книгу «Жизнь Томаса Эдисона».

    – К чему я стремлюсь? Когда вырасту? – Ричард был немного  удивлен
вопросом. –  Да,  это очень  здорово.  Но я  не  знаю, к  этому  ли  я
стремлюсь.

    – А ты знаешь, чего хочешь, Ричард? Ты всегда говоришь, что хочешь
быть химиком-исследователем. Почему ты так говоришь? Что это значит?

    – Это значит, что я хочу быть химиком-исследователем, –  улыбнулся
Ричард.

    – Ты ведь понимаешь, о чем я. В чем цель химика-исследователя?  Ты
думаешь, это будет интересно? Или ты надеешься изобрести лекарство  от
рака и спасти миллионы человеческих жизней?

    Ричард открыто посмотрел на друга из-под очков.

    – Я не думаю, что сумею победить рак, нет. Но цель не в этом. Цель
– в  открытии  механизма работы  организмов.  Цель в  том,  чтобы  эти
организмы работали без помех.

    – Порядок.

    – Тогда почему ты улыбаешься?

    Джек усмехнулся.

    – Ты решишь, что я ненормальный. Мне бы хотелось найти нечто,  что
является причиной болезней.

    – Это не вполне нормально.

    – Не думал  ли ты,  что в жизни  есть что-то  большее, чем  просто
порядок? – спросил он Ричарда,  скептически слушающего его. – Тебе  не
хочется немного волшебства, Ричард?

    – Знаешь, иногда  мне кажется,  что ты  мечтаешь о  хаосе. Или  ты
смеешься надо мной. Если  ты желаешь волшебства,  то я прекращаю  этот
разговор. Я могу разговаривать только о реальных вещах.

    – Но кроме реальности есть кое-что еще…

    – Да, в «Алисе в Стране Чудес"! – повысил голос Ричард.

    Джек понял, что его мечты непонятны другу.

    – Я не смеюсь над тобой, –  сказал он. – Все это я сказал  потому,
что ты всегда говоришь о своей мечте стать химиком.

    Ричард, успокаиваясь, посмотрел на Джека.

    – Тогда  не делай  из меня  дурака,  – сказал  он. –  Виной  всему
здешний воздух.

    К приходу своего  друга Джек, умытый  и посвежевший,  просматривал
книги на  столе Ричарда.  Странно, но  вместо «Органической  химии»  и
«Математических задач»  там  лежали  «Властелин  колец»  и  «Подводная
лодка».

    Ричард принес большую бумажную тарелку, полную еды.

    – Ну, как завтрак? – поинтересовался Джек.

    – Тебе повезло.  Цыплята на  вертеле. Ты не  будешь жалеть  бедных
попавших на обед птичек – так вкусно они приготовлены.

    Аромат, исходящий  от цыплят,  возбудил в  Джеке приступ  бешеного
аппетита. Джек начал жадно есть.

    – Когда ты  ел в последний  раз? – Ричард  сдвинул очки на  кончик
носа.

    – В последний раз это было вчера, около обеда. Я немного  голоден,
Ричи. Спасибо за цыпленка. Он превосходен. Это самый лучший  цыпленок,
которого я когда-либо ел. Ты молодец.

    – Имей в  виду, –  сказал Ричард,  – если  кто-нибудь найдет  тебя
здесь, мне  придется оправдываться.  Поэтому нам  нужно подумать,  как
отправить тебя обратно в Нью-Хэмпшир.

    На минуту воцарилась тишина; мальчики обменялись взглядами.

    – Я знаю, что ты ждешь от меня объяснения моим поступкам, Ричи,  –
сказал Джек с набитым ртом, – и поверь мне, это будет нелегко.

    – Ты изменился, – заметил  Ричард. – Ты выглядишь…  повзрослевшим.
Но это не все. Ты внутренне стал другим.

    – Я знаю, что изменился. Ты тоже стал бы другим, если бы провел со
мной все это  время, начиная с  сентября, – Джек  улыбнулся, глядя  на
серьезного, хорошо одетого  Ричарда и понимая,  что никогда не  сможет
сказать Ричарду правду о  его отце. Он  был просто неспособен  сделать
это. Если обстоятельства сделают это за  него, то так тому и быть;  но
сам он не сможет нанести другу столь ужасный удар.

    Ричард внимательно смотрел на Джека, ожидая начала рассказа.

    Чтобы  оттянуть  момент,  когда  придется  убеждать  рационального
Ричарда в невероятном, Джек спросил:

    – А где твой сосед? Я видел, что его чемоданы лежат на кровати.

    – Ну,  с ним  произошла интересная  история. Он  покинул школу.  Я
думаю, за его вещами кого-нибудь  пришлют. Бог знает, какую сказку  ты
сделаешь из этой  истории, но  парня из соседней  комнаты зовут  Рауль
Гарднер. Сын того  самого Гарднера,  от которого ты  убежал, –  Ричард
будто не  услышал  изумленного  возгласа  Джека.  –  Рауль  был  самым
обыкновенным ребенком, но никто особо не расстроится из-за его  ухода.
Когда  в  газетах  вышла  эта  статья  об  убитых  детях,  он  получил
телеграмму, где ему предписывалось покинуть Тейер.

    Джек отложил в сторону крылышко цыпленка.

    – Сын Солнечного  Гарднера? У  этого негодяя  есть сын?  И он  был
здесь?

    – Он приехал в начале семестра.

    Внезапно Тейерская  школа стала  представлять для  Джека  огромный
интерес.

    – А каким он был?

    – Садист, – ответил Ричард. – Иногда из комнаты доносился  ужасный
шум. И однажды я увидел мертвую кошку,  у которой не было ни глаз,  ни

ушей. Когда  увидишь  его,  то  можно поверить,  что  он  в  состоянии
замучить кошку. И еще от него дурно пахло. – Ричард помолчал немного и
осторожно спросил: – А ты действительно побывал в Солнечном Доме?

    – Тридцать дней. Это был  ад, или то, что  следует за адом. В  это
тяжело поверить, Ричард, и я это знаю, но со мной там был оборотень. И
если бы он  не был  убит, когда  спасал мою  жизнь, то  был бы  сейчас
здесь, со мной.

    – Оборотень. С шерстью на лапах. Превращающийся каждое  полнолуние
в кровожадного монстра, – уточнил Ричард.

    – Ты хочешь узнать, что я делал? Хочешь, чтобы я рассказал, почему
проехал «автостопом» через всю страну?

    – Я готов слушать, – ответил Ричард.

    – Хорошо. Я пытаюсь спасти жизнь моей матери.

    – Ну, и как же ты собираешься сделать это? – удивился Ричард. –  У
твоей матери, очевидно,  рак; как  считает мой отец,  она нуждается  в
помощи врачей и науки… а ты  «голосуешь» на дорогах? Каким же  образом
ты хочешь спасти ее? С помощью волшебства?

    Глаза Джека наполнились слезами.

    – Ты все прекрасно понял, старина! – он закрыл глаза руками.

    – Эй, прекрати… Не  плачь, Джек, ну, пожалуйста!  Я знаю, что  это
ужасно, я имею в виду не… – Ричард тихо подошел к Джеку и обнял его за
плечи.

    – Все в порядке, – Джек опустил руки. – Это не безумные  фантазии,
Ричи, что бы ты ни думал по этому поводу. – Он сел. – Мой отец называл
меня Джеком-Странником,  и точно  так  же меня  назвал старый  негр  в
Аркадии…

    Джек надеялся, что не ошибся  в хорошем отношении к нему  Ричарда.
Взглянув в лицо другу, он понял,  что был прав. Его друг  взволнованно
слушал его.

    И Джек начал свой рассказ.

    Вокруг двух мальчиков  бурлила жизнь, но  они ничего не  замечали.
Джек  рассказывал  Ричарду  о  Видениях.  От  Видений  он  перешел   к
Смотрителю Территорий. Он описал голос, звучавший из воронки в  песке.
Потом рассказал о том, как  получил «волшебный напиток» и перенесся  в
Территории.

    – Но я думаю, что  дело не в вине, –  сказал Джек. – Позже,  когда
бутылка опустела,  я  обнаружил, что  для  перемещений не  нуждаюсь  в
напитке. Я могу это сделать сам.

    – Прекрасно, – невозмутимо сказал Ричард.

    Джек  попытался  описать  Территории  –  дорогу,  летний   дворец,
Капитана Фаррена,  умирающую  королеву;  Осмонда,  сцену  во  Всеобщей
деревне; Пограничную  Дорогу, которая  была, на  самом деле,  Западной
дорогой. Он показал Ричарду медиатор, кусочек мрамора и значок. Ричард
подержал все это и  вернул Джеку без  комментариев. Потом Джек  описал
Оутли, и Ричард слушал его с широко открытыми глазами.

    Джек постарался избежать отождествления  Моргана Слоута и  Моргана
из Орриса в сцене на шоссе И-70 в западном Огайо.

    Потом Джек  описал  Волка  таким, каким  увидел  его  впервые.  Он
рассказал, как не хотел Волк садиться  в машины. Впервые он говорил  о
Волке без слез. Но, дойдя до  истории с Фердом Янклоффом, Джек  ощутил
их соленый вкус.

    Ричард долго молчал. Потом  он встал и  достал из тумбочки  чистый
носовой платок. Джек громко высморкался.

    – Вот что произошло со мной.

    – Где ты все это вычитал? Каких фильмов насмотрелся?

    – Дурак, –  Джек направился  через комнату за  своим рюкзаком,  но
Ричард удержал его за руку.

    – Я не  знаю, что и  думать, но мне  кажется, что ты  не лжешь.  Я
верю, что ты был в  Солнечном Доме. И я верю,  что у тебя был друг  по
имени Волк,  который там  погиб.  Извини, но  я не  могу  воспринимать
всерьез Территории, и не могу поверить, что твой друг был оборотнем.

    – Значит, ты считаешь меня сумасшедшим?

    – Я думаю, что ты попал в беду. Но я не собираюсь звонить отцу или
выгонять тебя.  Ложись в  мою  постель и  спи.  Если мы  услышим,  что
приближается мистер Хейвуд, ты сможешь спрятаться под кровать.

    Ричард критическим взглядом окинул комнату.

    – Тебе нужен отдых.  Я уверен, что это  часть твоих проблем.  Тебе
пришлось натерпеться всякого, и теперь тебе нужен отдых.

    – Да, – согласился Джек.

    Ричард посмотрел вверх:

    – Скоро я уйду  играть в баскетбол, а  ты сможешь остаться  здесь.
Позже я  принесу тебе  поесть.  А главное  –  тебе нужно  отдохнуть  и
попасть домой.

    – Нью-Хэмпшир – это не дом, – сказал Джек.

    30. ТЕЙЕР СТАНОВИТСЯ СТРАННЫМ

    Джек выглянул в  окно и увидел  группу мальчиков,  прогуливающихся
между библиотекой и  учебным корпусом.  С ними был  Этеридж; его  шарф
развевался на ветру.

    Ричард снял с вешалки спортивную твидовую куртку.

    – Думаю, что тебе все же  лучше вернуться в Нью-Хэмпшир. Сейчас  я
пойду играть  в  баскетбол. Тренер  Фрезер  назначил мне  встречу.  Не
хочешь ли ты переодеться? У меня найдется рубашка, которая подошла  бы
тебе. Мне прислал ее отец  из Нью-Йорка, ошибочно выбрав  неправильный
размер.

    – Давай посмотрим на  нее, – сказал  Джек. Ему действительно  было
необходимо переодеться.

    Ричард дал ему рубашку, запечатанную в пластиковый пакет.

    – Ты  можешь взять  еще и  куртку, –  предложил Ричард.  –  Свитер
найдешь  в  комоде.   Ну,  и,  конечно,   можешь  пользоваться   моими
галстуками.  Если  кто-нибудь  зайдет,  говори,  что  ты  из  школы  в
Сент-Луисе, и  здесь  по обмену.  У  нас бывают  такие  случаи,  когда
учащиеся отсюда уезжают туда и наоборот.

    Он направился к двери.

    – Я вернусь перед обедом.

    Джек увидел в окно Ричарда, удаляющегося в обществе Джона  Мак-Пи,
Левиса Томаса и Стивена Джей Голда. Потом он наугад взял с полки книгу
и улегся в постель.

    Ричард очень долго не возвращался. Джек в седьмой раз мерил шагами
комнату. Он не мог представить, куда  подевался его друг, и на душе  у
него было тревожно.

    В пятый или шестой раз взглянув на часы, Джек заметил, что снаружи
нигде не видно студентов. Что-то случилось  не только с Ричардом, а  с
целой школой.

    Время  обеда  прошло.  «Наверное,  –  думал  он,  –  Ричард  умер.
Наверное, внезапно вымерла вся школа».

    Он ничего не ел, кроме  принесенного Ричардом цыпленка, но не  был
голоден.

    Джек сел на кровать, размышляя, что же можно предпринять.

    Внезапно в коридоре послышались шаги. Они приближались к двери,  и
Джек поспешил открыть ее.

    На  пороге  стоял  Ричард.  Мимо  него  по  коридору  прошли   два
взлохмаченных и разгоряченных парня. Где-то зазвучала рок-музыка.

    – Где ты был весь день? – спросил Джек.

    – Ты знаешь,  сегодня происходили странные  вещи. Во всех  классах
отменили занятия, и все пошли на тренировку во главе с мистером Дафри.

    – Кто такой мистер Дафри?

    Ричард с удивлением взглянул на него.

    – Кто  такой мистер  Дафри?  Он –  предводитель. Ты,  что,  совсем
ничего не знаешь об этой школе?

    – Нет, но кое-что уже понял.

    – Помнишь, я говорил тебе, что сегодня тренер Фрезер назначил  мне
встречу? В это время  он ожидал прихода своего  друга. Фрезер в  нашей
школе –  человек новый.  Здесь никогда  не было  хороших  атлетических
традиций, и я надеялся, что  с приходом Фрезера что-нибудь  изменится.
Мы думали, что его друг научит нас чему-нибудь интересному, но…

    – Дай сообразить. Этот друг произвел на тебе впечатление человека,
серьезно занимающегося спортом?

    – Наверное, нет. – Ричард пожал плечами. Он с пониманием  взглянул
на Джека. – Он все  время курит и носит  длинные волосы, что никак  не
вяжется с тренерской  работой. Даже  глаза у него  странные. –  Ричард
одернул свитер.  – Мне  кажется, он  вообще не  имеет представления  о
баскетболе. Он не может показать нам ни одного приема игры. Сегодня мы
только бегали по кругу и бросали мячи в корзину, а он кричал на нас. И
смеялся. Как будто играющие в баскетбол дети – это самое смешное,  что
он видел в жизни. Встречал ли ты тренера, которому тренировки  кажутся
смешными? Даже разминка была странной.  Он только сказал нам:  «Ладно,
делайте  броски»,  –  и  закурил.  Потом  сказал:  «А  теперь  немного
побегайте по кругу».  – И  все. Он был  несколько странным,  и я  хочу
сказать об этом завтра тренеру Фрезеру.

    – А я бы не стал говорить об этом ни с ним, ни с предводителем,  –
сказал Джек.

    – Ну, конечно, – улыбнулся Ричард. – Мистер Дафри – один из  этих.
Человек из Территорий.

    – Или работает на них.

    – Не ищи в этом никакого  тайного смысла. Ты можешь таким  образом
найти объяснение  всему,  чему  угодно.  Это  безумие.  Ты  связываешь
нереальные вещи.

    – И вижу причины там, где они скрыты.

    Ричард пожал плечами:  на мгновение  в его  лице появилось  что-то
жалкое.

    – Ты уже говорил это.

    – Подожди  минутку, –  попросил  Джек. –  Помнишь наш  разговор  о
разрушенных в Нью-Йорке зданиях?

    – Башни Дождевиков.

    – Вот это память! Хотелось бы и мне иметь такую.

    – Джек, ты…

    – Глупости, я  знаю. Как  ты думаешь, на  меня обратит  кто-нибудь
внимание, если вечером мы вместе сходим купить газету.

    – Зачем тебе это?

    «Потому, что я хочу знать, что здесь происходит», – подумал  Джек,
но сказал совсем другое:

    – Мне  хотелось  бы  сменить  обстановку, дружок,  –  и  пошел  за
Ричардом по длинному, выкрашенному зеленой краской коридору.

    31. ТЕЙЕР СТАНОВИТСЯ АДОМ

    Джек первый заметил перемену и понял, что произошло; это случилось
раньше, пока Ричард отсутствовал.

    Внезапно  умолк   скрежет   металла,  именуемый   тяжелым   роком.
Отключился телевизор в холле.

    Ричард остановился и открыл рот, собираясь что-то сказать.

    – Мне это не нравится, – опередил его Джек. – Здесь стало  слишком
тихо.

    – Ха-ха! – попытался отшутиться Ричард.

    – Ричард, можно кое-что спросить у тебя?

    – Да, конечно.

    – Ты боишься?

    На лице Ричарда было написано, что он хочет сказать нечто  больше,
чем просто «Нет, конечно,  нет – в это  время здесь всегда  происходят
подобные вещи». К  несчастью, Ричард совершенно  не умел лгать.  Милый
старина Ричард.

    – Да, – ответил Ричард, – я немного испугался.

    – Можно еще кое-что спросить у тебя?

    – Думаю, можно.

    – Почему вы разговаривали шепотом?

    Ричард долго смотрел на него, ничего не отвечая, потом  повернулся
и двинулся вперед по коридору.

    Двери других  комнат были  как закрытыми,  так и  открытыми.  Джек
услышал очень  знакомый запах,  доносящийся из-за  одной  полуоткрытой
двери, и настежь распахнул дверь.

    – Кто из них курит наркотики? – спросил он.

    – Что?! – Ричард даже вскрикнул от неожиданности.

    Джек громко шмыгнул носом.

    – Улавливаешь?

    Ричард вошел  в комнату.  Включенная настольная  лампа,  раскрытый
учебник  на  столе,  рок-журнал   на  кровати.  Открытки  на   стенах:
Коста-дель-Соло, Фрозо,  Эль-Пасо.  На  журнале  лежали  наушники,  из
которых еле  слышно  доносилась музыка.  И  – сигарета  в  пепельнице,
источающая запах марихуаны.

    – Если ты  рассчитывал, что  я пересижу  у тебя  под кроватью,  то
кто-то, видно, решил навесить на тебя употребление наркотиков.

    –   Скорее   в   этом   обвинили   бы   тебя,   –   Ричард,    как
загипнотизированный, смотрел на  дымящуюся сигарету,  и Джек  подумал,
что тот потрясен даже сильнее, чем когда-то давно, когда Джек  однажды
при родителях показал ему фигу.

    – Нельсон-Хауз пуст, – заметил Джек.

    – Не смеши! – резко возразил Ричард.

    – Точно говорю тебе.  Здесь остались только мы  с тобой. Но  более
тридцати мальчишек не смогли бы покинуть общежитие без единого  звука.
Да они и не покидали его; они просто исчезли.

    – Разреши поинтересоваться, куда. В Территории?

    – Не знаю, – ответил Джек. – Может быть, они все еще здесь, но  на
каком-то ином уровне. Может быть, там; может быть, в еще  каком-нибудь
месте. Но их нет там, где находимся мы.

    – Закрой эту дверь, – взволнованно сказал Ричард, и, не дожидаясь,
пока Джек выполнит его просьбу, резким движением захлопнул ее сам.

    – Ты хочешь…

    – Я  даже не  хочу до  нее дотрагиваться,  – ответил  Ричард. –  Я
пожалуюсь на них мистеру Хейвуду.

    – Ты  действительно  сделаешь это?  –  насмешливо  поинтересовался
Джек.

    Ричард потупил глаза.

    – Нет… вероятно, нет. Но мне это не нравится.

    – Непорядок? – спросил приятеля Джек.

    – Да. – Они вновь направились в холл.

    – Я  хочу знать,  что происходит  вокруг, –  спросил Ричард,  –  и
поверь мне, я сумею разобраться в происходящем.

    «Это может  нанести гораздо  больший  ущерб твоему  здоровью,  чем
марихуана, Ричи», – подумал Джек, следуя за приятелем.

    Они стояли  на лестничной  площадке, выглядывая  в окно.  В  лучах
заходящего солнца Джек  увидел скамейку у  подножья статуи  основателя
школы Тейера, и на ней группу ребят.

    – Они курят,  – сердито воскликнул  Ричард. – Они  курят прямо  на
виду.

    Джеку вспомнился наркотический дым в холле.

    – Да,  они курят,  – подтвердил  он,  – и  вовсе не  те  сигареты,
которые хранятся в сигаретнице твоего отца.

    Ричард нервно  постучал  костяшкой  пальца  по  стеклу;  лицо  его
говорило: «То, что происходит  у подножья статуи,  так же нелепо,  как
чье-нибудь замечание о том, что земля плоская, или что нечетные  числа
могут делиться на два без остатка».

    Джеку было от всей души жаль своего приятеля, и он искренне хотел,
чтобы тот поскорее оправился от потрясения.

    – Ричард, – сказал он, – эти мальчики – не учащиеся Тейера, верно?

    – Нет, ты действительно сошел с ума, Джеки. Они –  старшекурсники.
Я прекрасно знаю каждого  из них. Парень в  дурацкой шляпе с полями  –
Норрингтон. В зеленых гетрах – Бакли. Я вижу Гарсона… Литлфильда… тот,
который в шарфе. – Этеридж…

    – Ты уверен, что это именно Этеридж?

    – Конечно, это  он! – раздраженно  воскликнул Ричард. Внезапно  он
распахнул окно и до половины высунулся наружу.

    Джек попытался втащить его назад:

    – Ричард, пожалуйста, послушай…

    Ричард ничего не хотел слушать. Он крикнул:

    – Эй!

    – Нет, не нужно привлекать к себе внимание, Ричард…

    – Эй, ребята! Этеридж! Норрингтон! Литлфильд! Какого черта, что за
ерунда здесь творится?

    Группа ребят прекратила беседовать. Тот, на ком был шарф Этериджа,
повернулся на голос  Ричарда. Лучи  заката освещали  его лицо.  Ричард
зажал себе руками рот.

    Правая половина лица действительно напоминала Этериджа – но  более
взрослого Этериджа, Этериджа, побывавшего там, где приличные  мальчики
не бывают, и  совершившего многое  такое, чего  приличные мальчики  не
совершают. Другая  половина  лица  была сплошным  месивом  шрамов,  из
которых, подобно  кратеру,  выступал  глаз. Он  был  будто  сделан  из
мрамора. Из левого уголка рта стекала длинная струйка слюны.

    «Это его Двойник,  – подумал  с неожиданной  уверенностью Джек.  –
Там, внизу, – Двойник Этериджа. Наверное, они все – Двойники.  Двойник
Твиннера, и Двойник Норрингтона, и Двойник Бакли. Может ли так быть? »
– Слоут! – крикнул псевдо-Этеридж и сделал пару шагов по направлению к
Нельсон-Хаузу. Теперь  солнечные  лучи освещали  только  изуродованную
часть его лица.

    – Закрой окно!  – прошептал Ричард.  – Закрой окно.  Я ошибся.  Он
похож на Этериджа,  но это  не Этеридж; это  мог бы  быть его  старший
брат; но это не Этеридж. Закрой окно, Джеки, скорее закрой его…

    Двойник Этериджа сделал еще один шаг по направлению к ним. Изо рта
его вырвался долгий вопль.

    – Слоут! – кричал он. – Отдай нам твоего пассажира!

    Джек и Ричард переглянулись – лица обоих были перекошенные.

    Вой прорезал ночь… потому что уже наступила ночь.

    В глазах Ричарда Джек увидел  то, что заставило вздрогнуть –  тень
его отца:  «Почему ты  явился сюда,  Джеки? А?  Зачем доставляешь  мне
столько неприятностей? »  – Ты хочешь,  чтобы я ушел?  – тихо  спросил
Джек.

    В  глазах  Ричарда  на  мгновение  вспыхнула  ярость,  но  тут  же
сменилась обычным выражением доброжелательности.

    – Нет, – ответил он, приглаживая рукой волосы. – Нет, ты никуда не
пойдешь. Там… там дикие собаки. Дикие собаки, Джек, в школе Тейера! То
есть… ты видел их?

    – Да, Ричи, видел, – так же тихо ответил Джек. Его друг  напоминал
сейчас придурковатого родственника Дональда Дака, Гиро Гирлуза.

    – Позвонить Бойтону – он отвечает здесь за безопасность – вот  что
я собираюсь  сделать,  –  сказал  Ричард.  –  Позвонить  Бойтону  и  в
полицейский участок.

    Из зарослей деревьев раздался вой, похожий на человеческий. Ричард
смотрел в темноту. Уголки его рта подрагивали.

    –  Закрой  окно,  Джеки,  ладно?  Меня  лихорадит.  Думаю,  что  я
простудился.

    – Ты прав,  Ричи, –  ответил Джек, и  закрыл окно,  отделяя их  от
нарастающего воя.

    32. ВЫСАДИ СВОЕГО ПАССАЖИРА!

    – Помоги мне, Ричард! – крикнул Джек.

    – Мне  бы  не  хотелось  двигать  стол,  Джек,  –  Ричард  говорил
поучительным тоном.  Под глазами  у  него отчетливо  виднелись  темные
круги. – Он должен стоять там, где стоит.

    У ограды  снаружи  нарастал  вой.  Перед  дверью  стояла  кровать.
Комната Ричарда  выглядела ужасно.  Ричард  обвел ее  взглядом,  потом
подошел к кровати, и снял с нее  одеяла. Одно он, ни слова не  говоря,
протянул  Джеку,  другое  постелил  на  полу.  Потом  лег  на  одеяло,
завернулся в  него и  замер, забыв  снять очки.  В лице  Ричарда  была
молчаливая покорность судьбе.

    Снаружи все стихло. Нельсон-Хауз казался пустынным и безлюдным.

    – Я не  хотел бы разговаривать  о том, что  происходит снаружи,  –
сказал Ричард. – Я не хочу думать об этом.

    – Хорошо, Ричи,  – примирительно ответил  Джек. – Мы  не будем  об
этом разговаривать.

    – Спокойной ночи, Джек.

    – Спокойной ночи, Ричард.

    Ричард  слабо  улыбнулся  ему.  Улыбка  была  до  крайней  степени
усталой, но согрела сердце Джека.

    – Я все еще рад  твоему появлению, – сказал  Ричард, – и мы  утром
поговорим обо всем.  В этом  будет больше  толку. Да  и моя  лихорадка
пройдет.

    Ричард перевернулся на правый бок и закрыл глаза. Через пять минут
он забылся в тяжелом сне.

    Джек еще долго сидел у окна, вглядываясь в темноту. Иногда вдалеке
мелькали огоньки машин, направляющихся  в Спрингфилд, и их  неожиданно
яркий свет прорезал тьму, окутавшую школу Тейера.

    Ветер усиливался. Джек слышал, как  он срывает с деревьев  остатки
листвы, играет ими, свистит в проходах между корпусами.

    – Идет этот парень, – тихо  сказал Джек спустя час или полтора.  –
Двойник Этериджа.

    – Ч-ч-ч-то?

    – Ладно,  не  обращай внимания.  Спи.  Ты ведь  не  хочешь  ничего
замечать.

    Но Ричард  уже сидел.  Он был  глубоко потрясен  и очень  испуган.
Плющ, обвивший  стену  их  общежития,  сейчас  обуглился,  поблескивая
желтизной.

    «Слоут! Отдай  нам твоего  пассажира! »  Внезапно Ричарду  безумно
захотелось спать. Спать, пока весь этот кошмар не закончится, пока  не
пройдет лихорадка.  Он больше  никогда не  будет стоять  у  раскрытого
окна… он помнил, что это вредно, еще когда впускал Джека в комнату.

    И тут ему стало стыдно от собственных мыслей.

    Джек бросил быстрый взгляд на  Ричарда. Тот все дальше уносился  в
волшебную страну снов.

    Мнимый Этеридж  был невысокого  роста.  Он подпрыгивал  на  траве,
пытаясь дотянуться до  подоконника. На нем  болталось пальто  военного
покроя с табличкой «Этеридж» на кармане, шею украшал голубой галстук с
вышитой буквой «Э».

    Он мог  пошевелить  только одной  половиной  лица. В  волосах  его
застрял мусор, к одежде прилипли листья.

    – Слоут! Отдай нам твоего пассажира!

    Джек вновь  взглянул  на  Двойника Этериджа  и  почувствовал,  что
подпадает под гипноз этих бегающих глаз. Он отвел взгляд.

    – Ричард! – крикнул Джек. – Не смотри ему в глаза!..

    Ричард не ответил; он со сдержанным интересом выглянул в окно.

    Джек толкнул приятеля плечом,  чтобы тот пришел  в себя. Ричард  в
ответ взял ладонь Джека и прижал ее к своему лбу.

    – Я очень горячий?

    Голова друга, по мнению Джека, была слегка теплой, не более того.

    – Довольно горячая, – тем не менее, соврал он.

    – Знаю, – с явным облегчением  в голосе произнес Ричард. – Я  могу
попасть  в  больницу.  Думаю,   что  мне  сейчас  необходимо   принять
антибиотик.

    – Отдай его нам, Слоут!

    – Давай передвинем стол к окну, – вновь предложил Джек.

    – Тебе ничто  не угрожает, Слоут,  – уверял Этеридж  за окном.  Он
гримасничал, то  есть  гримасничала  правая сторона  его  лица;  левая
хранила неподвижность.

    – Почему он так похож на Этериджа? – вяло поинтересовался  Ричард.
– И почему его так хорошо слышно, хотя окно закрыто? И, наконец, что с
его лицом? – С каждым новым вопросом голос мальчика креп, и,  наконец,
своим обычным  тоном Ричард  задал  самый важный  для себя  вопрос:  –
Откуда у него галстук Этериджа, Джек?

    – Не знаю.

    – Отдай его нам, Слоут, или мы сами войдем и возьмем его!

    На лице двойника Этериджа сияла каннибальская улыбка.

    – Высади своего пассажира,  Слоут! Он мертв!  Он мертвец, и  скоро
начнет разлагаться!

    – Помоги же мне придвинуть стол! – рявкнул Джек.

    – Ладно, –  ответил Ричард. –  Сейчас мы это  сделаем, но потом  я
лягу. Возможно, я отправлюсь к  врачу. Что скажешь, Джек? Это  хорошая
мысль?

    Он нетерпеливо ждал, когда Джек  кивнет и одобрит эту  чрезвычайно
хорошую мысль.

    – Посмотрим, – ответил Джек.  – Сперва надо закончить дело.  Стол.
Они могут проникнуть в любую щель.

    Вскоре Ричард начал зевать, и им  вновь овладел сон. Само по  себе
это было уже достаточно плохо; но потом в его глазах появились  слезы,
и это было еще хуже.

    – Я не могу отдать его, – стонал во сне Ричард голосом пятилетнего
ребенка, отчего Джек весь похолодел. – Я не могу отдать его; я хочу  к
папе; пожалуйста, кто-нибудь, скажите мне, где мой папа!.. Он пошел  в
туалет, но теперь  его там  нет; я  хочу к  папе, он  скажет мне,  что
делать…

    Что-то скреблось в окно. Джек вскрикнул от неожиданности.

    Внезапно окно  разлетелось  вдребезги,  и  сотни  мелких  осколков
посыпались на пол.

    – Отдай нам твоего пассажира, Слоут!

    – Не могу! – стонал Ричард, укрытый с головой одеялом.

    – Отдай его нам! – прозвучал подвывающий насмешливый голос. Вокруг
дома бесновались собаки.

    – Нет, – шептал в бреду Ричард,  – где мой папа? Я хочу, чтобы  он
вышел из туалета. Пожалуйста!  Пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА!.. – Джек,  стоя
на коленях, изо всех сил потряс Ричарда за плечо.

    – Это только сон, очнись, очнись!

    – Очнись-очнись-очнись! –  запел снаружи  хор. Так  могли бы  петь
существа, описанные Уэллсом в «Острове доктора Моро».

    – Про-снись, про-снись, про-снись! – вторил другой хор.

    Выли собаки.

    В окно летели камни, осколков на полу становилось все больше.

    – ПАПА В ТУАЛЕТЕ! –  вскричал Ричард. – ПАПА, ВЫХОДИ,  ПОЖАЛУЙСТА,
ВЫХОДИ, Я БОЮСЬ!

    Он плакал и во сне хватал воздух руками.

    В окно влетел камень, способный разбить даже комод.

    – ПАПА-А-А-А-А-А!.. – тоненьким голоском закричал Ричард.

    И тут Джек ударил его!

    Ричард сразу же  открыл глаза.  Он удивленно, как  бы не  узнавая,
уставился на Джека, затем перевел дыхание.

    – Бред,  – сказал  он. –  Это все  из-за лихорадки.  Ужасно, я  не
помню, что  произошло,  –  добавил он  торопливо,  стараясь  опередить
возможные вопросы Джека.

    – Ричард, нам нужно уходить из этой комнаты!

    –  Уходить  из…  Зачем?  –  Ричард  посмотрел  на  Джека,  как  на
сумасшедшего. – Я не могу это сделать, Джек. Меня терзает лихорадка… у
меня высокая температура… Я не могу…

    – Но они бросают камни, Ричард!

    – Галлюцинации не могут  бросать камни, Джек,  – Ричард как  будто
объяснял простые истины.

    В окно влетел очередной булыжник.

– Высади своего пассажира, Слоут!

    – Пойдем, Ричард, – Джек помог другу встать на ноги и повел его  к
двери. Ему было безумно жаль Ричарда  – хотя, конечно же, не так,  как
Волка.

    – Нет… болен… лихорадка… я не могу…

    В окно летели камни.

    Ричард вздрогнул и повис на плече у Джека.

    Загрохотал дикий хохот. Собаки выли и дрались между собой.

    Джек увидел,  что  бледное  лицо  Ричарда  стало  еще  бледнее,  и
встревожился. Но он  был недостаточно  быстр, чтобы  воспрепятствовать
Ричарду войти в комнату Рауля Гарднера.

    Ричард распахнул  дверь комнаты  соседа, и  Джек, не  сдержавшись,
воскликнул:

    – Смотри, что это?

    В комнате  все было  перевернуто вверх  дном. Стулья  валялись  по
углам; на портрете  Элдера Тейера  были выколоты глаза,  а голову  его
венчали рожки. На полу блестел разбитый стакан.

    На лице Ричарда  застыл ужас.  Он не  мог понять,  как можно  было
допустить такое  в  школе  Тейера,  которая,  как  он  считал,  всегда
славилась своей благопристойностью. Если подобное могло случиться…

    – Кто это  сделал? –  сердито спросил он,  и сам  себе ответил:  –
Наверное, эти мерзавцы.

    – Возможно,  –  ответил Джек.  –  Давай пойдем  и  посмотрим,  что
творится наверху.

    – Зачем?

    – Ну… может быть, мы найдем еще что-нибудь. – Джек говорил просто,
чтобы что-нибудь  говорить. –  Возможно,  там остался  еще  кто-нибудь
нормальный, вроде нас.

    Взгляд Ричарда, обращенный на Джека,  кричал: «На самом деле я  не
хочу ни  на что  смотреть, но  сейчас мои  желания, похоже,  не  имеют
никакого значения». Вслух же он сказал:

    – Я  не уверен,  что  смогу подняться  по ступенькам.  Меня  всего
трясет.

    – Нужно попытаться, – и Джек повел его к лестнице.

    Дойдя до  второго этажа,  они услыхали  странный шум,  разорвавший
царившую в Нельсон-Хаузе тишину.

    Выли и  лаяли собаки  –  не одна,  не  десять, а  сотни.  Зазвонил
колокол  в  церкви.  Это  сочетание  звуков  было  непереносимо.  Джек
выглянул в окно. Одна из собак  атаковала дерево. Две другие лаяли  на
памятник Тейера и пытались откусить бронзовую руку.

    Джека всего передернуло.

    – Пошли, Ричард!

    И Ричард без возражений последовал за ним.

    Второй этаж встретил их перевернутой мебелью, распахнутыми окнами,
разбросанными пластинками и одеждой.

    На третьем этаже было тепло и сыро; стоял густой туман. Когда  они
подошли к двери с табличкой «Душевая», стало жарко, как в сауне. Туман
сгустился.

    – Стой здесь и жди меня, – сказал Джек.

    Ричард кивнул.  Стекла  его  очков  запотели,  но  он  не  пытался
протирать их. Джек толкнул дверь и вошел. Его одежда сразу же промокла
под потоками горячей воды. Помещение  было залито водой; все  двадцать
кранов были отвернуты,  и все  они были направлены  на центр  комнаты.
Вода стекала в канализацию через отверстие в полу, но очень медленно.

    Джек разулся  и принялся  поочередно  закручивать краны.  У  него,
конечно, не было причин делать это, и он ругал себя за дурацкую потерю
времени – но он тоже, как и Ричард, любил порядок.

    Покончив с  кранами,  Джек вышел  в  коридор и  не  обнаружил  там
Ричарда.

    – Ричард! – В груди у него что-то сжалось. – Ричард!

    В воздухе висел тяжелый туман. Тишина. Влажная, липкая тишина.

    – Ричард, где ты, черт тебя побери?

    – Я  здесь,  –  рука  Ричарда опустилась  ему  на  плечо,  и  Джек
вздрогнул от неожиданности.

    Они сидели в комнате на третьем этаже, в комнате мальчика по имени
Альберт Хамберт. Ричард успел поведать Джеку, что хозяин этой  комнаты
– самый толстый мальчик в школе, и его прозвали Альберт-Окорок. В  это
было несложно поверить: в  комнате скопилось великое множество  всякой
еды. Банки с едой перемежались  коробками с мультфильмами, на  которых
было написано: «Любящая мамочка поздравляет сыночка с днем рождения».

    «Некоторые любящие  мамочки  дарят  своим  деткам  мультфильмы,  а
папочки покупают им рубашонки,  – вяло подумал Джек,  – и если в  этом
есть какой-нибудь смысл, то Джейсону известно, в чем он».

    Они перекусили,  и Джек  занял наблюдательную  позицию у  окна,  а
Ричард снова уселся на кровать.

    – Ты нервничаешь, –  сказал он Джеку, –  из-за того, что  месяцами
шатаешься по дорогам. Пора тебе вернуться домой, Джек.

    – Лучше помолчи. Ты что, не видишь, что происходит вокруг?

    Ричард облизнул пересохшие губы.

    – Я нашел объяснение  этому. У меня жар.  Ничего этого нет, и  мне
только кажется. Ну, а если нет, то… Тогда во всем виноваты  наркотики.
Ты  никогда  не  пробовал  наркотики,   Джек?  –  В  глазах  его   был
неподдельный  интерес.  «Наркотики  могли   бы  быть  причиной   твоих
выдумок», – говорили они.

    – Нет, – сердито ответил Джек. – Ты мне всегда казался  реалистом,
Ричи. Никогда не ожидал, что увижу момент, когда твои – твои! –  мозги
откажутся работать.

    – Джек, но это…

    Он не успел закончить – вдребезги разбив стекло, влетел камень.

    33. РИЧАРД ВО ТЬМЕ

    Ричард вскрикнул и поднес руку  к лицу; очки слетели с  переносицы
на пол.

    – Слоут, высади его!

    Джек встал. Гнев душил его.

    – Нет, Джек! Отойди от окна! – попросил его Ричард.

    У дороги стояло чудовище-Этеридж и смотрело на них.

    – Пошел вон! – крикнул на него Джек. В ответ Этеридж захихикал.  –
Приказываю тебе именем моей матери, Королевы!

    Этеридж гримасничал:

    – Она умирает,  Сойер! Королева  Лаура умирает, и  твоя мать  тоже
умирает… умирает в Нью-Хэмпшире… Слоут! А где твой галстук?

    Ричард принялся растерянно ощупывать шею, лицо его подрагивало.

    – Как только  ты отправишь своего  гостя, мы уйдем,  Слоут! И  все
станет как  раньше! Ты  ведь этого  хочешь? Разве  ты не  любишь  свою
школу, Слоут?

    Ричарду очень хотелось,  чтобы все  стало как раньше.  И он  любил
свою школу.  Он  посмотрел  на  Джека. Он  должен  был  на  что-нибудь
решиться.

    Внезапно он вцепился Джеку в руку и заорал не своим голосом:

    – Оно  д-дотронулось  д-до  м-меня-а-а!  Что-то  дотронулось  Д-ДО
М-МЕ-НЯ-А-А-А…

    Голова Ричарда покоилась на плече  у Джека, и он, давясь  слезами,
рассказывал историю, которая давным-давно, много лет назад случилась с
ним и его отцом. Однажды отец вошел  в туалет, и так долго не  выходил
оттуда, что Ричард начал беспокоиться. Наконец он не выдержал и  пошел
к туалету.  Он звал  отца,  но тот  не  отвечал. Ричард  открыл  дверь
туалета –  там  никого не  было…  Он начал  плакать.  Внезапно  чья-то
зеленая рука дотронулась до  его плеча, и  в темноте злобно  сверкнула
пара желтых глаз… Потом все исчезло.

    Отец вернулся в комнату через несколько часов, причем вошел в  нее
не из туалета, а из  коридорчика, где – Ричард  это точно знал! –  его
быть не могло.

    Мальчик не просил  отца ничего  объяснить ему, а  сам старался  не
думать  о  случившемся.  Прошло  время,   и  он  начисто  все   забыл.
Вспомнилось ему  это  только  сегодня, когда  в  школе  Тейера  начала
происходить всякая чертовщина.

    Джек  надеялся,  что  после  того,  как  Ричард  излил  ему  душу,
Слоуту-младшему должно стать легче. Но нет, друга колотила  лихорадка,
и он больше ни о чем не хотел ни говорить, ни слышать.

    Джек уложил  его  в  постель  Альберта,  затем  разыскал  в  шкафу
таблетку аспирина, напоил Ричарда, и тот через пять минут крепко спал.

    К пяти часам вечера задремал и Джек. Когда он проснулся, было  уже
темно.  Ричард  тяжело  дышал  во   сне  и,  казалось,  не   собирался
просыпаться.

    Как ему помочь? Нужно поскорее сматываться отсюда. Но как?

    Хочет ли  Джек  на самом  деле  брать  Ричарда с  собой?  Те,  кто
поджидает их на улице, явно так не думают, в этом Джек уверен.

    «Пора, Джеки! Перелетай в Территории; бери Ричарда с собой.  Этого
они от тебя никак не ожидают».

    Ричард проснулся, но  лучше ему не  стало. Его по-прежнему  сильно
лихорадило. Кроме того, он плохо видел без очков, а они разбились.

    Джек еще раз напоил его аспирином, и друг уснул до утра.

    Утром Ричарду стало немного лучше.

    Они   подошли   к   окну.   Слева   высилось   какое-то   странное
восьмиугольное сооружение.

    – Что это, Ричард?

    – Депо.

    – Что значит «депо"?

    – Само по себе это слово ничего не значит. – Ричард, не отрываясь,
смотрел  в  окно.  –   Когда-то  оно  использовалось   Спрингфилдскими
железнодорожниками. Это было давно  – то ли в  восемнадцатом, то ли  в
девятнадцатом веке.  Здесь  проходила  важная  железнодорожная  ветка,
которая соединяла западное и восточное побережье.

    Что-то всплыло у Джека в голове, повернув ход его мыслей.

    – Западное побережье? – в его сознании отчетливо вспыхнуло  слово:
Талисман!

    Спрингфилд   был   одним   из   трех   или   четырех    крупнейших
железнодорожных узлов…  Узловая  транспортная точка.  Так  вот  почему
волшебство Моргана так успешно именно здесь!

    – Здесь было много всяких построек, среди них даже угольные шахты,
– продолжал  Ричард. –  Сейчас от  всего этого  осталось только  депо.
Конечно, это не настоящее депо – слишком уж оно маленькое. Скорее  это
контора, где  станционные служащие  и путевые  обходчики хранили  свои
вещи.

    – А как помещение используется сейчас?

    –  Там  находится  маленький   театр.  Наш  драматический   кружок
показывает в нем свои постановки.

    – Интересно, дверь в него заперта?

    – Конечно. Но почему…

    Джек решительно встал и направился в двери.

    – Пошли, – скомандовал он.

    Ричард попробовал протестовать, но упоминание о поджидавших их  на
улице тварях заставило его решиться.

    – Мы  пойдем  к  депо,  –  прошептал Джек.  –  До  него  не  более
пятидесяти ярдов. Если  оно не  заперто, мы  войдем в  него. Если  нас
никто  не  заметит,  то  двинемся  дальше,  к  калитке.  Оттуда  ведет
тропинка, и через четверть мили мы уже будем в городке.

    – Ну что ж, я готов, – простонал Ричард.

    – Тогда вперед!

    Они  уже  преодолели  половину  пути,  как  вдруг  опять  зазвонил
колокол, и собачий хор отозвался на звон.

    Их преследовали.  Мальчики  помчались  к депо,  держась  за  руки.
Оглянувшись, Джек  увидел огромного  белого волка,  явно вожака  стаи,
догонявшего их. «Это, наверное, старик  из лимузина», – подумал  Джек.
За ним следовали другие волки и  собаки… Внезапно Джек понял, что  это
не  вполне  волки   и  собаки;  некоторые   из  них  были   наполовину
трансформировавшимися  мальчиками,   другие  –   взрослыми   мужчинами
(очевидно, учителями).

    – Мистер Дафри! – завопил Ричард. – (Эй, парень, ты видишь слишком
хорошо для человека, лишившегося очков!) – Мистер Дафри! О, Боже!

    Джек взглянул  на  предводителя  школы Тейера  –  худого  пожилого
мужчину с седыми волосами, длинным носом и гибким телом обезьянки.  Он
кривлялся, глядя на  мальчиков, и его  пожелтевшие от никотина  пальцы
тянулись им вдогонку.

    – Высади  своего  пассажира! –  визжал  Дафри. –  Высади  его,  он
слишком хорош для тебя!

    «Что означает „пассажир"? “ – подумал Джек.

    Они с Ричардом, мальчики и учителя, волки и собаки – все мчались к
депо.

    – Джек, оно кусается! – кричал Ричард.

    – Держись, Ричард! Держись!

    Он подумал: «Все поменялось. Теперь  Ричард – мое стадо. Я  должен
сберечь его. Да поможет нам  Бог! » «Пассажир –  это тот, кто едет.  А
откуда может ехать пассажир?  Конечно, из депо.  Теперь мы с  Ричардом
станем пассажирами».

    «Джек, что происходит? – стонал Ричард. – Что ты делаешь? Прекрати
это! ПРЕКРАТИ  ЭТО! ПРЕКРАТИ!..  »  Джек не  слышал его.  Он  внезапно
почувствовал, что стал  легким, как  пушинка, и  может перескочить…  –
нет, перелететь! – ограду, как те люди, с крыльями за спиной.

    Там, наверху, свет и свежий воздух; там – радуга, радуга, радуга…

    Итак, Джек Сойер переместился в Территории, покинув школу  Тейера,
где звонил колокол, и лай собак стоял в воздухе.

    На этот раз он захватил с собой Ричарда, сына Моргана Слоута.

    Вот так-то…

страница 1 2 3 4 5 6 7

© COPYRIGHT 2008 ALL RIGHT RESERVED BL-LIT