Stephen Edwin King

ИНТЕРМЕДИЯ. СЛОУТ В ЭТОМ МИРЕ. ОРРИС В ТЕРРИТОРИЯХ (III)

    Вскоре после  того, как  Джек  и Ричард  исчезли из  Тейера,  туда
въехал Морган Слоут.  Он припарковал машину,  потом достал из  кармана
коробочку с кокаином и нюхнул немного. Через несколько минут мир  стал
гораздо ярче и живее. Отлично! Он подумал о том, каково могло бы  быть
действие кокаина в Территориях!

    В два  часа  ночи к  Моргану  в Беверли-Хиллз  примчался  Гарднер,
разбудил его и рассказал о происшедшем. В Спрингфилде в это время была
полночь. Голос  Гарднера дрожал;  он боялся,  что Морган  разгневается
из-за того, что он упустил Джека Сойера.

    – Этот мальчишка… этот плохой, гадкий мальчишка…

    Слоут не рассердился. Напротив, он был очень спокоен.

    Что ж, значит, не удалось. Не удалось здесь – удастся там.

    Он постарался поскорее выпроводить Гарднера, затем лег на кровать,
закрыл глаза… и открыл их уже Морганом из Орриса.

    Сейчас он уже не лежал, а сидел на заднем сиденье Экипажа, которым
управлял человек  по  имени Андерс.  Они  направлялись на  запад  –  к
границе, к месту под названием Пограничное Депо.

    Экипаж тряхнуло, и Морган выругался.

    Они добрались  до пограничного  Депо –  школы Тейера  – еще  перед
рассветом. Если мальчики еще там, то их будет несложно захватить; если
же нет – их поджидают Взорванные  Земли. Жаль, что с ублюдком  Сойером
сейчас находится Ричард,  жаль… Ничего,  Оррис потерял  своего сына  и
пережил это.

    Джек, перемещаясь из одного мира в другой, всегда оставался  самим
собой; Слоут, напротив, всегда заканчивался там, где начинался  Оррис.
Ему всегда везло, но Сойер был еще более везучим.

    – Скоро твое везение закончится, дружок! – сказал про себя Оррис.

    Он  закрыл   глаза  и   вытянул  руки;   почувствовал,  как   ноет
изуродованная нога… Открыв глаза, он был  уже Слоутом и лежал в  своей
комнате на кровати, глядя в потолок.

    Через час он выехал из дому. В Спрингфилд.

    – Могу я чем-нибудь помочь вам?

    – Что? – Слоут увидел подростка-старшеклассника – светловолосого и
высокого.

    – Я – Этеридж,  сэр. Сегодня я  дежурный. Вы выглядите  несколько…
растерянным.

    – Все в порядке. Просто здание  этой школы вызывает у меня  разные
воспоминания. Я здесь не впервые, мистер Этеридж. В Тейере учится  мой
сын, Ричард Слоут.

    Этеридж на мгновение задумался, потом его взгляд прояснился.

    – Ну, конечно же! Ричард!

    – Мне бы хотелось сперва побеседовать с предводителем…

    – Думаю,  это  возможно. У  него  сейчас нет  занятий,  –  Этеридж
улыбнулся и пошел дальше.

    Слоут подошел  к Нельсон-Хаузу.  В  глаза ему  бросились  разбитые
стекла. Одно,  другое… Он  почувствовал  страх: неужели  два  мальчика
сумели переместиться отсюда в Территории? Последовать за ними?..

    Но зачем?  Если  они  в  Территориях,  то  могут  быть  только  во
Взорванных Землях, и оттуда им не выбраться. Там их встретит Осмонд со
своим ужасным сыном. Беспокоиться не о чем.

    Он оглянулся – не наблюдает ли кто за ним – и вошел в депо.

    Запах  пыли,  спертый  воздух…  Он  вспомнил,  что  в  Тейере  это
помещение отводилось под школьный театр.

    Слоут закрыл глаза и вновь открыл их. Теперь он был в Территориях.
Обстановка в помещении несколько  изменилась. Напротив стоял стол,  на
нем – погасшая лампа. Три тарелки…

    Слоут (точнее, Оррис) шагнул вперед, слегка подволакивая ногу.

    «Кто же  ел из  этих  тарелок? Андерс,  или Джейсон,  или  Ричард…
мальчик, который мог бы  быть Раштоном, если бы  мой сын был жив?..  »
Раштон утонул,  когда  плескался  в пруду  возле  Большого  Дома.  Это
случилось во время пикника. Оррис с женой много выпили. Было жарко. Их
дитя играло на  берегу. Уделив  некоторое время сексу,  Оррис с  женой
уснули на солнышке. Орриса разбудил  детский крик. Раштон был в  воде.
Сын умел  немного плавать  «по-собачьи», достаточно,  чтобы  некоторое
время продержаться на плаву… Оррис бросился в воду, но проклятая  нога
мешала, и это стоило сыну жизни. Мальчик пошел ко дну, когда Оррис был
совсем близко. Оррис сумел вытащить его, но… Раштон был весь синий,  и
почти сразу же умер.

    Через шесть недель Маргарет покончила с собой.

    Через семь месяцев после этого маленький сын Моргана Слоута  тонул
в бассейне. Но Ренер успел  выловить его, и дыханием «рот-в-рот»  спас
Ричарду жизнь.

    «Боже, упокой его  душу», –  подумал Оррис и  вдруг вздрогнул.  На
полу, в углу лежал старик  Андерс, служащий депо. Возле него  валялась
бутылка, из которой на пол лилось вино. Старик похрапывал, потом вдруг
глубоко вздохнул…

    Оррис без  сожаления смотрел  на  Андерса. Ему  придется  умереть!
Слоут, как  всегда,  планировал  убийство, а  Оррис  его  осуществлял.
Именно Оррис в теле Моргана Слоута пытался убить Джека, когда тот  был
еще грудным младенцем. Именно Оррис наблюдал за убийством Фила  Сойера
в Юте (так же, как он  наблюдал за убийством его двойника,  наследного
принца Филиппа Сойтеля, в Территориях).

    У Слоута был вкус к крови,  но не хватало смелости – поэтому  все,
что он, Слоут, планировал, совершал Оррис.

    «Мой сын умер, и все же он жив. Сын Сойтеля умер – сын Сойера  все
еще жив.  Но  это можно  исправить.  НУЖНО исправить!  Вам  не  видать
Талисмана,  друзья.  Вы  оба  умрете  в  местечке,  которое   является
радиоактивной копией  Оутли. Боже,  спаси  их души!  » Он  хотел  было
разбудить старика Андерса, но тут  до его слуха донеслось ржание.  Это
наверняка Осмонд. Отлично! Вот он  пусть и займется старым  мерзавцем,
забывшем о долге.

    Оррису не хотелось допрашивать старика:  он и так прекрасно  знал,
что тот может рассказать.

    «Ребята, вы едете навстречу собственной смерти», –  удовлетворенно
подумал Оррис, а потом ему в  голову пришла еще более приятная  мысль:
«Они ведь, возможно, уже  мертвы! » – Отлично,  – подумал он и  закрыл
глаза.

    Секундой позже Морган  Слоут вышел  из депо. Он  шел и  продумывал
свою поездку на западное побережье.

    Он поедет  в  маленький калифорнийский  городок  Пойнт-Венути.  Но
вначале он отправится на восток – нанести визит Королеве…

    – Морской воздух будет мне полезен, – вслух сказал он.

    Мотор  чихнул,  и  автомобиль  рванулся  с  места,  унося   своего
владельца. На восток.

    ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ТАЛИСМАН

    34. АНДЕРС

    Джек внезапно понял, что, хотя он  все еще бежит, теперь он  бежит
по воздуху, как герой мультфильма,  падающий вниз с высоты двух  тысяч
футов. Но здесь  не было  двух тысяч  футов. Он  сообразил, что  земли
вообще не видно, и  несколько футов просто  пролетел, не помогая  себе
ногами. Его догнал Ричард, и они заскользили по воздуху вместе.

    – Смотри, Джек,  – кричал  Ричард. –  Смотри на  волка! Смотри  на
мистера Дафри! Смотри!

    – Прекрати, Ричард!  – вопли приятеля  испугали Джека больше,  чем
все предшествующие события. Ричард,  казалось, помешался. –  Прекрати!
Все в порядке! Они ушли!

    – Смотри на Этериджа! Смотри, Джек!..

    – Ричард, они ушли! Оглянись же вокруг, черт тебя побери!

    Сам Джек  оглянуться  не  мог,  но  знал,  что  прав:  воздух  был
спокойный и чистый, вокруг царила безмолвная теплая ночь.

    – Смотри, Джек! Смотри, Джек! Смотри!..

    А вдруг Ричард и в самом деле сошел с ума? Джек глянул в его  лицо
и со всего размаха ударил приятеля по щеке.

    Ричард повернулся на полуслове и отпрянул от Джека.

    – С тобой все в порядке, Ричард?

    Тот удивленно взглянул на Джека:

    – Ты ударил меня, Джеки!

    – Да, извини. Но только  так можно успокоить человека, впавшего  в
истерику.

    – У меня не было истерики! У меня никогда не было истерики в моей…
– Ричард оборвал себя и оглянулся: – Волк! Где он, Джеки?

    – Если мы сумели перебраться через забор, он уже не догонит нас!

    Ричард не мог понять, что забор,  о котором он говорит, остался  в
другом мире. Джек потянул друга за руку.

    – Волка нет, Ричард.

    – Как?

    – Мы сумели сделать это.

    – О чем ты говоришь?

    – О Территориях, Ричард. Мы в Территориях! Мы перелетели! – «А ты,
дурачок, не хотел  верить мне,  – подумал  Джек, вытирая  колено. –  В
следующий раз, когда я захочу прихватить с собой кого-нибудь, я  лучше
возьму  младенца,  который  верит   в  существование  Санта-Клауса   и
Бабы-Яги».

    – Это же смешно, – медленно сказал Ричард. – Территорий не бывает,
Джек.

    – Если их не бывает, то почему же нас не съел огромный белый волк?
Или твой собственный чертов предводитель?

    Ричард открыл рот, чтобы  ответить, а затем  вновь закрыл его.  Он
оглянулся вокруг с  некоторым вниманием (во  всяком случае, Джеку  так
показалось). Джек сделал то же самое, радуясь теплому чистому воздуху.
Морган и его команда придурков могли  появиться здесь в любой миг,  но
сейчас было невозможно не восхищаться сказочным перемещением в здешние
места.

    Теперь они были  в поле. Высокая  желтеющая трава,  перемежающаяся
колосками – не пшеница, но что-то  вроде нее, – слегка колыхалась  под
дуновением ветерка. Справа  виднелось деревянное  строение; перед  ним
горел факел.  Пламя  было  очень  ярким.  Здание,  как  заметил  Джек,
представляло собой восьмигранник. Позади факела на земле лежало что-то
металлическое с яркими отблесками от  факела. И вдруг Джек понял,  что
это…

    Это были железнодорожные рельсы.

    И Джек подумал, что знает, куда эти рельсы должны вести.

    На Запад.

    – Пойдем, – позвал он.

    – Я не хочу туда идти, – ответил Ричард.

    – Почему?

    –  Происходит  слишком  много  странных  вещей,  –  Ричард  нервно
облизнул губы.  – В  этом  здании тоже  может быть  что-нибудь  такое…
например, собаки.  Сумасшедшие  люди.  – Он  опять  облизнул  губы.  –
Насекомые.

    – Говорю же тебе,  мы в Территориях!  Все странное и  ненормальное
осталось в другом мире. Здесь чисто. Разве ты не чувствуешь это?

    – Территорий не бывает, – упрямо повторил Ричард.

    – Оглянись вокруг.

    – Нет. – Голос Ричарда стал тоньше и плаксивее, чем обычно.

    Джек указал рукой на траву.

    – Взгляни на это!

    Ричард отвернулся.

    Джеку захотелось  хорошенько  врезать  ему.  Но  вместо  этого  он
сосчитал про себя до  десяти и стал взбираться  на холмик. Он  увидел,
что одет так же,  как и прежде  в Территориях, а на  шее у него  висит
огромный красный медальон. Точно такой же медальон он обнаружил на шее
у Ричарда.  Пальто  мистера  Майлса П.Кигера  превратилось  в  подобие
мексиканского пончо. «Я  одет так,  что могу выступать  в труппе  Тако
Белл», – подумал он и улыбнулся.

    Как только Джек направился к холмику, Ричард впал в панику.

    – Куда ты идешь?

    Джек посмотрел на  Ричарда и  вернулся. Он положил  руки на  плечи
друга и посмотрел ему прямо в глаза:

    – Мы не можем  здесь оставаться. Кто-нибудь  из них мог  заметить,
что мы перелетели сюда.  Я не знаю, способны  они последовать за  нами
или нет. Но  точно знаю, что  мы должны уходить  отсюда. И покончим  с
этим.

    – Я знаю, мне все это снится…

    Джек кивнул в сторону деревянного строения:

    – Ты можешь идти, а  можешь остаться. Если хочешь остаться  здесь,
то я вернусь за тобой, когда обследую местность.

    – Ничего  этого нет,  – не  слушая его,  бубнил Ричард.  – У  меня
лихорадка. У меня бред. Как ты попал в мой бред, Джек?

    – А почему бы тебе и  впрямь не остаться здесь, Ричи? Если  ничего
этого нет, тогда не о чем переживать.

    Он вновь  двинулся  вперед, думая  о  том, сколько  еще  предстоит
выдержать таких странных диалогов с Ричардом.

    На полпути к холмику Ричард догнал его.

    – Я вернусь за тобой, – сказал Джек.

    – Я знаю. Просто я подумал, что плохо идти одному.

    – Тогда  держи рот  на замке,  если мы  встретим кого-нибудь.  Мне
кажется, кто-то смотрит на нас из центрального окна.

    – Что ты собираешься делать?

    Джек улыбнулся.

    – Рассказать очередную  сказку. Только  этим я и  занимаюсь с  тех
пор, как покинул Нью-Хэмпшир.

    Они подошли к крыльцу. Ричард дрожащей рукой сжал плечо Джека.

    – Что?

    – Ладно, все это сон, и я удостоверился в этом.

    – Как?

    – Мы  с тобой  говорим  не по-английски.  Мы говорим  на  каком-то
другом языке, и говорим превосходно, но это не английский.

    – Да, – согласился Джек. – Странно, правда?

    Он  вновь  двинулся  вперед,  оставив  Ричарда  стоять  с   широко
раскрытым ртом.

    Через секунду Ричард присоединился к нему. Факел остался позади, и
мальчики отбрасывали на крыльцо длинные колеблющиеся тени. Они подошли
к двери. Она была  старой и потемневшей,  на ней едва  просматривалась
надпись:

    ДЕПО

    Джек поднял руку, чтобы постучать, но потом передумал. Нет. Он  не
будет стучать. Это не  частное владение, судя  по надписи; слово  ДЕПО
ассоциировалось у него с большим автобусным или трамвайным парком.

    Он рывком открыл дверь. И тут же раздался неприветливый голос:

    – Убирайся, дьявол! Убирайся! Я отправляюсь только утром! Клянусь!
Поезд в сарае! Уходи! Я обещал, что  поеду – и поеду! А сейчас  оставь
меня в покое!

    Мальчики вздрогнули. Помещение было чистеньким, но весьма древним.
На одной колонне  висела табличка «СТАНЦИЯ  ОТПРАВЛЕНИЯ», на другой  –
«СТАНЦИЯ ПРИБЫТИЯ».

    Джек решил, что  надписи были  выполнены очень  давно, потому  что
написаны они были мелом. Если бы это произошло только что, крошки мела
валялись бы на полу.

    Неподалеку стояли  огромные песочные  часы.  Они были  размером  с
бутылку из-под шампанского и наполнены зеленым песком.

    – Оставь меня одного! Я же обещал, что поеду… Пожалуйста,  Морган!
Если не веришь мне,  загляни в сарай! Поезд  готов! Я клянусь, что  он
готов!

    Кричал старый большой человек, всего  на пару дюймов не  достающий
головой потолка. Ему  могло быть  лет восемьдесят.  Лицо его  украшала
седая борода, от уголков глаз  разбегались лучики морщин. На нем  была
белая кельтская куртка.

    Джек быстро взглянул  на Ричарда,  когда старик  упомянул имя  его
отца. Но Ричард, очевидно, ничего не заметил.

    – Я не тот, за кого ты  меня принимаешь, – сказал Джек, подходя  к
старику.

    – Уходи! – кричал старик. – Ты – дьявол в человеческом обличье! Он
готов, говорю тебе! А сейчас уходи!

    На руке у  Джека висел  рюкзак. Он развязал  его и  нашел то,  что
хотел – значок Капитана Фаррена, значок с Королевой на одной стороне и
грифоном на другой.

    Он положил значок на стол, и прекрасный профиль Лауры де  Луизиан,
так похожий на профиль его  матери, стал виден истерически  кричавшему
старику.

    Заметив значок, старик внезапно  умолк. Его глаза округлились;  он
смотрел на Джека, как будто только что заметил его.

    – Джейсон, –  дрожащим голосом  прошептал он. Голос  дрожал не  от
страха, а от восхищения. – Джейсон!

    – Нет, –  сказал Джек. –  Мое имя… –  и тут он  понял, что в  этом
странном мире его имя было не Джек, а…

    – Джейсон! – старик рухнул на колени. – Джейсон! Ты пришел! Теперь
все будет хорошо, все будет хорошо!

    – Эй, – отшатнулся Джек, – эй…

    – Джейсон! Джейсон пришел! Теперь Королева поправится, и все будет
хорошо!

    Странная реакция старика озадачила Джека, и он взглядом попросил у
Ричарда поддержки. Но  друг уже  растянулся на полу  и явно  собирался
спать, ни на что не обращая внимания.

    – О, черт! – выругался Джек.

    Старик, стоя  на коленях,  что-то бормотал.  Ситуация  приобретала
комический оттенок. Из этого положения надо было как-то выходить.

    – Встань, старый верный  слуга! – сказал Джек.  Он подумал, что  у
Христа и Будды были, вероятно, аналогичные проблемы. – Встань же!

    – Джейсон! Джейсон! – не слышал его старик.

    Джеком овладело чувство беспомощности. Он повторил:

    – Встань! Встань на ноги! Достаточно!

    Старик целовал его ноги в пыльных сандалиях.

    «Я не знаю, читали ли они здесь, в Территориях, Роберта Бернса, но
думаю, что они должны…» «Чмок-чмок-чмок…» – Хватит, я больше не  могу!
ВСТАНЬ! – заорал  он, и  дрожащий старик  с трудом  поднялся на  ноги,
избегая взгляда Джека.

    Около часа Джек потратил на попытки завязать разговор со  стариком
–  чтобы  Андерс,  как  его  звали,  смог  сказать  что-нибудь   более
серьезное, чем О-Джейсон-мой-Джейсон-как-велик-ты-в-своих-милостях.  В
то же время  он начинал  привыкать к оказываемым  ему Андерсом  знакам
почтения. Он чувствовал себя не только Джеком, но и… КЕМ-то другим.

    Но ведь он умер.

    Да, это правда. Джейсон умер, и это устроил Морган из Орриса.  Но,
может быть, ребята наподобие Джейсона умеют воскресать?

    Все это время Ричард  спал, и это было  хорошо, потому что  Андерс
много говорил о Моргане.

    Когда-то  здесь  было  последнее  депо,  и  оно  носило   название
Пограничного ДЕПО. Теперь это обиталище монстров.

    – Как это? – поинтересовался Джек.

    – Не  знаю, –  старик, уставясь  в темноту,  раскуривал трубку.  –
Ходят разные истории про Взорванные Земли, но все они отличаются  друг
от друга, и все до одной начинаются словами «Я знаю человека,  который
встречал человека,  который  три  дня  находился  на  краю  Взорванных
Земель, и  он рассказывал…».  Но я  никогда не  слышал, чтобы  история
начиналась словами «Я  три дня находился  на краю Взорванных  Земель…»
Чувствуешь разницу, мой Господин Джейсон?

    – Да, – медленно ответил Джек.

    Взорванные Земли.

    – Никто не знает, что это такое, верно?

    – Не знаю, – сказал  Андерс. – Но если  хотя бы четверть из  того,
что мне известно, – правда…

    – Что же ты слышал?

    – Что там есть  монстры, которые делают  по приказу Орриса  разные
штуки. Что  там  есть огненные  шары,  которые скатываются  с  горы  и
опустошают землю.  И если  слишком близко  подойти к  такому шару,  то
человек может заболеть ужасной болезнью.  Он потеряет волосы; все  его
тело покроется ранами; потом человека  начнет рвать, и будет рвать  до
тех пор, пока не разорвется его горло…

    Андерс встал.

    – Мой господин! Почему  ты так смотришь?  Ты что-нибудь заметил  в
окне?

    «Радиационное отравление, – думал тем временем Джек. – Он не знает
этого, но он описывает точные симптомы радиационного отравления».

    Они изучали  на уроках  физики ядерное  оружие и  последствия  его
применения. Кроме  того, Лили  Кэвэней  была активисткой  Движения  за
ядерное разоружение, и эта проблема очень волновала Джека.

    «Как точно, – подумал он, – связаны радиационное отравление и само
название Взорванных Земель! » И он понял еще кое-что: запад был первым
местом на земле, где проводились ядерные испытания – еще до  Хиросимы.
В  Америке  было  немало  правительственных  земель,  где   состоялись
подобные испытания – в штатах Юта и Невада.

    Сколько же этого оружия хочет перенести сюда после смерти Королевы
Слоут? Сколько уже перенес?

    – Ты плохо выглядишь, мой Господин! Ты побелел, как мел. Дать тебе
воды?

    – Все в порядке,  – ответил Джек. –  Сядь. И прикури свою  трубку,
она погасла.

    Андерс вынул трубку изо рта, набил ее и вновь посмотрел в окно;  в
глазах его читался страх.

    – Но я скоро узнаю, правдивы ли эти истории, мой Господин…

    – Как?

    – Я уже провел  одну ночь во Взорванных  Землях. Я должен  отвезти
дьявольскую машину Моргана из Орриса.

    Джек удивленно взглянул на него.

    – Куда? К океану? К большой воде?

    Андерс вяло кивнул.

    – Да, – сказал он. – К воде. И…

    – Что?

    – И тут он встретит меня, и мы поедем вместе.

    – Вместе – куда?

    – К Черному отелю, – дрожащим голосом сказал Андерс.

    «Черный Отель» –  похоже на название  мистического романа. И  еще…
все это началось  в отеле –  в отеле «Альгамбра»,  в Нью-Хэмпшире,  на
Атлантическом побережье.

    Был ли какой-нибудь  отель в старо-викторианском  стиле на  берегу
Тихого океана? Означало ли это, что его странное путешествие  близится
к концу? Был  ли там такой  же восхитительный парк,  как в  Альгамбре?
Если следовать идее Двойников и двойственности…

    – Почему ты так странно смотришь на меня, мой Господин?

    – Я думаю.

    Джек загадочно улыбнулся.

    – И я хочу, чтобы ты меня перестал так называть.

    – Как, мой Господин?

    – Мой Господин.

    – Мой  Господин? –  озадаченно  спросил Андерс.  Он не  мог  этого
понять.

    – Неважно. Расскажи мне все, что знаешь.

    – Постараюсь,  мой  Господин,  –  ответил  Андерс  и  приступил  к
рассказу.

    Всю свою жизнь Андерс провел в Пограничной Зоне. Он знал  Моргана,
потому что Морган был Господином Границы. Его настоящий титул,  Морган
из Орриса, имел не столько официозное, сколько практическое  значение.
Оррис являлся столицей Пограничной Зоны. Около пятнадцати лет назад  к
Моргану потянулись плохие Волки. Сначала это ничего не значило, потому
что их  было очень  мало. Но  позже Волков  становилось все  больше  и
больше, и,  как слышал  Андерс, с  момента, когда  Королева  заболела,
большинство Волков  открыто  присоединилось  у  Моргану.  Кроме  того,
появились еще другие – такие, которые одним своим видом могут свести с
ума.

    Джек вспомнил Элроя и вздрогнул.

    – То место, где мы сейчас находимся, – оно имеет название?

    – Нет, мой Господин, но люди называют это место Эллис-Брейк.

    – Эллис-Брейк, – повторил Джек.  (Что это: Иллинойс? Небраска?)  –
Продолжай, – попросил он Андерса. …Отец Джека имел шофера, выезжавшего
из Пограничного Депо.  Его преемником  стал Андерс. На  востоке в  это
время  происходили  тревожные   события:  смерть   старого  Короля   и
последовавшая за ней короткая война. И, хотя война закончилась победой
сторонников Доброй Королевы  Лауры, тревожные  события происходить  не
перестали. Казалось, на западе поселился дьявол.

    – Я не  уверен, что понял  тебя, – сказал  Джек, хотя сердцем  все
понимал.

    – На западе, мой Господин. На  краю земли. У кромки большой  воды,
куда мне предстоит ехать.

    «Другими словами, это  началось в том  самом месте, откуда  пришел
мой отец… мой отец, и я, и Ричард… и Морган. Старина Слоут».

    Проблемы приходили  из-за Границы.  Они  достигли Востока,  и  тут
заболела Королева. Она была почти при смерти.

    – А может, это неправда? – с надеждой в голосе спросил Андерс.

    – Откуда мне знать?

    – Разве ты не ее сын?

    Возникла  долгая  пауза,  прерываемая  шумным  дыханием   Ричарда.
Казалось, даже сердце Джека на мгновение замерло.

    Потом он ответил:

    – Да… я ее сын. И это правда… она очень больна.

    – Но она при смерти? – выдохнул Андерс.

    Джек слегка усмехнулся.

    – А это мы еще посмотрим…

    Андерс сказал, что когда  начались неприятности, Морган из  Орриса
был никому не известным мелким помещиком – и ничего более.

    Люди  посмеивались  над  ним,  но  мало-помалу  смех  прекратился.
Началось возвышение Моргана. Он взлетел наверх, как дьявольская звезда
на небосклоне.

    В далекой  Пограничной зоне  политика не  имеет особого  значения,
сказал Андерс. Жителей волновали  только прибывшие сюда Плохие  Волки.
Но когда  Волки перебрались  в Другое  Место, о  них быстро  перестали
вспоминать.

    Потом стали  доходить слухи  о том,  что Волки  и другие  странные
существа начали объединяться.  Их предводителем  был ужасный  человек,
всегда исчезавший  после начала  работы  его команды.  Андерсу  как-то
довелось его видеть. Но вскоре он снова исчез.

    – А как его звали? – спросил Джек.

    – Не знаю.  Волки называли его  Этот-С-Плеткой, а население  звало
дьяволом. Правы были и те, и другие.

    – Как он был одет? Вельветовая куртка? Башмаки с пряжками?

    Андерс кивнул.

    – Он пах крепкими духами?

    – Да! Да!

    – А на хлысте был металлический наконечник?

    – Да, мой Господин. Дьявольский хлыст. Он внушал нам ужас.

«Это был Осмонд. Это  был Солнечный Гарднер.  Он был здесь…  потом
Королева заболела и его  призвали в летний дворец,  где я впервые  его
увидел».

    – Его сын, – спросил Джек. – Как выглядел его сын?!

    – Ужасно. Один глаз его был выбит.  Это все, что я помню. Он…  он…
его сына тяжело увидеть. Волки боялись его еще больше, чем отца,  хотя
у него не было хлыста. Они говорили, что он тусклый.

    – Тусклый, – повторил Джек.

    – Да. Так они называют тех, кого тяжело видеть.

    Андерс помолчал.

    – Он был жестоким. Он любил издеваться над маленькими  существами.
Знаешь, я не люблю, когда пытают животных, а они кричат от боли.

    Слова Андерса порождали в голове Джека множество вопросов, но  для
расспросов не хватало времени.

    Андерс должен был ехать на  запад. Скоро мог проснуться Ричард,  и
тогда он наверняка  поинтересуется, кто  такой Морган,  о котором  они
говорят, а также кто тот тусклый парень, который напоминал его  соседа
по Нельсон-Хаузу.

    – Они построили рельсы, – продолжал  Андерс, – и рельсы эти  ведут
во Взорванные Земли. Завтра я поведу по ним поезд.

    Он вздохнул.

    – Нет, – сказал Джек. – Это будешь не ты. Это буду я. И он.

    Джек указал на Ричарда.

    – Джек! –  сонно глянул на  него Ричард.  – О чем  вы говорите?  И
почему этот человек стряхивает пепел на пол?

    Андерс даже не повернул головы на голос Ричарда.

    – Мой Господин… конечно… но я не понимаю…

    – Не ты, – повторил Джек. – Мы. Мы поведем поезд вместо тебя.

    – Но почему, мой Господин? Почему?

    – Потому что, – сказал Джек,  – в конце рельсов находится то,  что
мне необходимо. Я надеюсь на это…

    ИНТЕРМЕДИЯ. СЛОУТ В ЭТОМ МИРЕ (IV)

    Десятого  декабря  Морган  Слоут  сидел  на  неудобном  деревянном
стульчике возле  кровати Лили  Сойер, Он  замерз, и  кутался в  теплое
кашемировое пальто, засунув  руки в  карманы. Но  настроение его  было
прекрасным. Лили умирала. Она уходила туда, откуда не возвращаются.

    Она совсем не напоминала Королеву, лежа в своей маленькой кровати.
Болезнь поработала над ней, изменив  лицо и состарив лет на  двадцать.
Вокруг глаз  прорезались  морщины.  Она  была  укрыта  многочисленными
пледами и одеялами. Слоут знал,  что пребывание Лили в Альгамбре  было
оплачено, потому что он и был тем человеком, который все это  оплатил.
Теперь она была в отеле просто гостьей. За ней ухаживали три  сиделки,
которых также нанял Морган.

    Увидев, что она открыла глаза, он сказал:

    – Ты выглядишь лучше, Лили. Я думаю, ты начинаешь поправляться.

    Едва шевеля губами, Лили выдохнула:

    – Не знаю,  с чего бы  это ты вдруг  решил проявить  человечность,
Слоут.

    – Но ведь я – твой лучший друг!

    Теперь она широко открыла глаза, и в них было что-то такое, что не
понравилось ему.

    – Убирайся отсюда, – прошептала она. – Ты – бесстыдник.

    – Я пытаюсь помочь тебе, и я  хочу, чтобы ты это поняла. У меня  с
собой все  необходимые  бумаги,  Лили.  Единственное,  что  ты  должна
сделать –  подписать их.  Сделай это  –  и ты  со своим  сыном  будете
обеспечены всю жизнь. Я не собираюсь  ни в чем ограничивать Джека.  Ты
говорила с ним?

    – Ты же знаешь, что нет, – сказала она. Но не вздохнула при  этом,
на что он, откровенно говоря, рассчитывал.

    – Я хотел бы, чтобы он был здесь.

    – Обойдешься.

    – Думаю,  я могу  воспользоваться твоей  ванной, –  Морган  встал.
Лили, игнорируя его, закрыла глаза. –  Надеюсь, он не попал в беду,  –
добавил он. – Иногда с мальчиками на дорогах происходят ужасные  вещи.
– Лили не реагировала. – Происходит такое, о чем страшно подумать.

    Он направился в ванную.  Лили лежала под  горой одеял, белая,  как
лист бумаги.

    Слоут плотно захлопнул дверь ванной и открыл оба крана. Из кармана
он  достал  двухграммовую  коробочку,  где  лежал  самый  лучший  сорт
кокаина, который он сумел найти. Он разделил порошок на две половины и
вдохнул одну из них,  на пару минут  задержав дыхание… подставил  руки
под струю воды, прислушиваясь к ощущениям в носу.

    Потом умылся.

    «Превосходный поезд, – думал он, – и этот превосходный поезд скоро
повезет нас с сыном…» Он представил себе поезд, который был одинаковым
в обоих  мирах.  Это –  первое  воплощение его  длительного  плана  по
внедрению современной технологии в Территории; первая попытка  прибыть
в Пойнт-Венути с этим полезным грузом.

    Пойнт-Венути! Как сладостно  звучали эти слова!  Малыш Джек  Сойер
должен быть  невероятно  удачлив,  чтобы  добраться  до  Пойнт-Венути.
Однако, если это  случится, Джек  найдет там Черный  Отель, и…  вполне
возможно, что тогда он унесет с собой Талисман. А если так…

    Если так – все складывается прекрасно.

    И Джек Сойер, и Талисман окажутся разрублены пополам. Джек добудет
для него Талисман. Добудет для него силу. Славу.

    Чтобы отпраздновать этот вывод, Слоут достал коробочку с  кокаином
и шумно втянул в ноздрю оставшуюся половину.

    Чихая, он вошел в спальню, Лили была немного оживленнее, но это не
огорчило его; скоро произойдет то, о чем он давно мечтает.

    Она насмешливо взглянула на него:

    – У дяди Слоута появились вредные привычки.

    – А ты умираешь, –  сказал он. – Что же  лучше – мои привычки  или
твое состояние?

    – Побольше нюхай эту дрянь – и ты тоже скоро умрешь.

    Рассерженный ее словами, Слоут грузно опустился на стул.

    – Ради Бога, Лили, поправляйся, –  буркнул он. – И тогда  увидишь,
что в нашей сумасшедшей жизни это помогает. Не хочешь попробовать?

    – Убирайся отсюда!

    Слоут приблизил к ее лицу коробочку с наркотиком.

    Лили с трудом села на кровати и, как ядовитая змея, плюнула ему  в
лицо.

    – Сука! – выругался он, вытирая лицо платком.

    – Если  ты  не  считаешь  это постыдным  занятием,  то  почему  же
спрятался в  туалете, чтобы  понюхать это?  Не нужно  отвечать.  Лучше
оставь меня одну. Я не хочу больше тебя видеть, Слоут. Убирайся.

    – Ты хочешь  умереть в одиночестве,  Лили, – ухмыльнулся  он. –  В
этом городке есть похоронное бюро,  и оно с радостью предоставит  тебе
свои услуги. А твой сын будет убит, потому что не сумеет выдержать то,
что его ждет, и никто в этом мире  не вспомнит ни о тебе, ни о нем.  –
Он скривил губы в презрительной гримасе, глядя, как ее пальцы  теребят
край одеяла. – Вспомни Эгнера Дондорфа, Лили. Нашего клиента. Я  читал
о  нем  в  «Голливудских  новостях».  Он  попытался  застрелиться,  но
промахнулся и  теперь лежит  в  коме. И  это может  протянуться  очень
долго. У тебя и старины Эгнера есть много общего, как мне кажется.

    Она отвернулась. Глаза ее, казалось, запали еще глубже.

    – Мой сын собирается спасти мне жизнь, и ты не сможешь  остановить
его, – прошептала Лили.

    – Ну-ну, не надо нервничать, – ответил Слоут. – Это мы еще увидим.

    35. ВЗОРВАННЫЕ ЗЕМЛИ

    – Но ведь это опасно, мой Господин! – вскочил на ноги Андерс.

    – Джек? – непонимающе спросил Ричард.

    – Ведь это опасно и для тебя! – сказал Джек, глядя на старика.

    Андерс покачал головой. Он выглядел как озадаченный пес.

    – Мы будем не в большей опасности, чем был бы ты. Вот что я имею в
виду, – добавил Джек.

    – Но, мой Господин…

    – Джек? – переспросил Ричард. – Я спал, а сейчас проснулся, но  мы
все еще находимся в этом странном месте; я, наверное, все еще сплю… но
я хочу проснуться, Джек. Мне уже надоел этот сон.

    «Вот почему ты протираешь  свои чертовы очки»,  – сказал про  себя
Джек. Вслух же он сказал другое:

    – Это  не  сон, Ричи.  Мы  как  раз собираемся  в  путешествие  по
железной дороге.

    – Что?!

    – Мой Господин Джейсон, – вмешался Андерс. – Разве это необходимо?
Разве необходимо тебе  вести эту дьявольскую  машину через  Взорванные
Земли?

    – Вне всяких сомнений, – ответил Джек.

    – Где мы сейчас  находимся? – снова спросил  Ричард. – Ты  уверен,
что они не преследуют нас?

    Джек повернулся к нему. Ричард сейчас напоминал ему глупого щенка.

    – Хорошо, – сказал он. – Я отвечу на твои вопросы. Мы находимся  в
Территориях, в местности под названием Эллис-Брейк…

    – У меня раскалывается голова, – Ричард устало прикрыл глаза.

    – И, –  продолжал Джек,  – мы  собираемся ехать  на поезде  вместо
этого старого человека через Взорванные  Земли к Черному Отелю –  или,
во всяком случае, постараемся  подъехать к нему  как можно ближе.  Вот
как обстоят дела,  Ричард. Хочешь  – верь, хочешь  – нет.  А потом  мы
подумаем, как же нам избавиться от тех, кто нас преследует.

    – Этеридж,  – прошептал  Ричард. –  Мистер Дафри.  – Он  огляделся
вокруг. – Это неудачная шутка, Джек.

    – Оставь свои замечания при себе, Ричард. Сейчас мы должны пойти и
посмотреть, как управлять этим чертовым поездом.

    Сын Сойера и сын Слоута; сын Принца Филиппа Сойтеля и сын  Моргана
из Орриса. Джек взглянул на Ричарда: о Боже, он опять спит!

    Внезапно Джеку пришла в голову мысль, и он обратился к Андерсу:

    – Скажи у Моргана из Орриса есть сын?

    – Был, мой Господин. Мальчика звали Раштон.

    – И что произошло с Раштоном?

    – Он умер,  – просто ответил  Андерс. – Морган  из Орриса не  смог
быть отцом.

    Вдвоем они  разбудили Ричарда.  Как  мышонок из  мультфильма,  тот
вновь открыл глаза, улыбнулся и попытался вновь заснуть.

    – Еда, – настоящая еда. Разве ты не голоден?

    – Я никогда  не ем во  сне, – ответил  Ричард со свойственным  ему
рационализмом. – Хотя я действительно голоден. Джек, мы, в самом деле,
поедем на поезде?

    – Да.

    – А ты умеешь управлять им?

    – Вряд  ли это  сложнее, чем  управлять моей  игрушечной  железной
дорогой. Это сможем и ты, и я.

    – Я вовсе не намерен пробовать. И вообще, я хочу домой.

    – Лучше  встань  и  поешь, –  Джек  взял  Ричарда за  руку.  –  Мы
направляемся в Калифорнию.

    Втроем они  сидели  вокруг  маленького  столика  в  теплой  уютной
комнате. После вкусного ужина Андерс достал тяжелую бутылку с  красным
вином, и они выпили по глоточку.

    Андерс показал Джеку, как управлять поездом. И вот они с  Ричардом
несутся сквозь ночь к заветной цели.

    Не прошло и  часа с момента  их отправления, но  Джек увидел,  что
окружающий пейзаж начал  меняться. Даже сквозь  темноту было  заметно,
что сперва все вокруг  стало желтым, а позже  – красным. На  горизонте
вспыхивали светящиеся шары,  никак не менее  десяти футов в  диаметре.
После каждой такой вспышки воздух разогревался, и это ощущалось даже в
идущем полным  ходом поезде.  Внезапно  один светящийся  шар  вспыхнул
прямо на их пути, как бы желая стереть Джека Сойера и Ричарда Слоута с
лица земли. «Радиационное заражение», – подумал Джек.

    Ричард спал. Он вскрикивал и стонал во сне:

    – НЕТ! Я НЕ МОГУ ЕХАТЬ ТУДА!

    Туда? Джек удивился. Куда  это «туда"? В  Калифорнию? Или есть  на
свете еще  какое-нибудь место,  куда подсознательный  самоконтроль  не
позволяет Ричарду направляться?

    Тьма рассеялась, и наступило утро. Они ехали по Взорванным Землям,
и их окружал ничем  не примечательный пейзаж.  То, что ночью  казалось
желтым и красным,  имело самый обычный  цвет. Только часто  попадались
деревья с обломанными ветками, напоминающими обрубленные руки.  Иногда
поезд проезжал мимо маленьких водоемов; вода в них казалась черной,  и
только лягушки квакали вокруг. Джек подумал, что рыба в такой воде  не
прожила бы и часа.

    Джек посмотрел  вперед  в  сторону  горизонта  и  замер  в  ужасе:
горизонт был настоящим горизонтом: над ним возвышался силуэт  какой-то
головы, напоминающий лох-несское чудовище.

    Ну, как  может над  горизонтом  возвышаться голова?!  Хорошо,  что
Ричард спит и не видит этого.

    Иногда попадались  животные. Джек  заметил крокодила  с головой  и
руками человека, ползущего  на горку.  Потом в  расщелину между  двумя
скалами вползла  змея  с головой  червя.  Встречались  собаки-мутанты.
Пролетала маленькая  птичка с  обезьяноподобной головкой  и  крыльями,
заканчивающимися обыкновенными пальцами.

    Но неприятнее всего была  встреча с двумя неизвестными  животными,
пьющими из черного  водоема. У  животных обнаружились  длинные зубы  и
человеческие глаза.  Голова напоминала  свиную, лапы  – кошачьи;  лица
покрывала шерсть.  Как могли  возникнуть  подобные монстры?  Только  в
связи с радиоактивными выбросами.

    «Таким однажды может  стать и  наш мир,  – подумал  Джек. –  Какой
ужас! »

    Глаза Джека болели от напряжения, все тело ломило. Он сел на  пол,
опершись спиной на дверь, и, незаметно для себя уснул. Проснулся он от
того, что Ричард теребил его за руку. Было время обеда.

    – Джек, что с тобой?

    – Все в порядке, – мальчик  часто-часто заморгал глазами. – А  как
ты себя чувствуешь?

    – Немного лучше. Только голова все еще болит.

    – Ты очень шумел, когда…

    – Когда спал. Да, возможно, – Ричард помолчал, потом добавил: –  Я
знаю, что не сплю сейчас. Знаю, что  мы едем на поезде. Знаю, что  это
место называется Взорванные Земли. Я понимаю, что мы в Территориях,  и
неважно, насколько все это невозможно. – Он поискал взгляд Джека. – Ты
помнишь огромные песочные  часы в  депо? – Когда  Джек кивнул,  Ричард
продолжил: – Когда я увидел их, то понял, что все это не выдумки.  Эта
вещь существует реально. Здесь все существует реально.

    – Ты долго спал…

    – Я еще очень уставший, и в целом не очень хорошо себя чувствую…

    – Ричард, я  хочу спросить тебя.  Есть ли причина,  по которой  ты
боишься попасть в Калифорнию?

    Ричард отрицательно покачал головой.

    – Слышал ли ты о месте, называемом Черным Отелем?

    Та же реакция. Он не сказал правду,  понял Джек, но тут же к  нему
пришла уверенность, что нужно просто подождать. Возможно, до той поры,
когда  они  доберутся  до  Черного  Отеля.  Двойник  Раштона,  Двойник
Джейсона:  да,  вместе  они   смогут  добраться  до  места   заточения
Талисмана.

    Под скамейкой они разыскали  ящик и, надеясь,  что в нем  найдется
что-нибудь съедобное, открыли  его. То, что  они обнаружили,  потрясло
обоих.

    – Это  «Узи», –  сказал Ричард.  – Израильские  автоматы.  Ужасное
оружие. Любимая игрушка террористов.

    – Откуда ты это знаешь?

    – Я смотрю телевизор. А ты как думал?

    Они поспорили.  Джек считал,  что автоматы  нужно взять  с  собой;
Ричард отказался.

    – Мне дурно  от одного  их запаха.  И потом  – ты  знаешь, как  им
пользоваться?

    – Ладно, – Джек взял из его руки автомат.

    И тут Джек  увидел на  холме со  стороны Ричарда  человекоподобную
фигуру, крадущуюся по склону.

    – Эй, – он не верил своим глазам. – Эй, Ричард!

    – Что?

    – Смотри!  Что это?  – Джек  показал в  сторону холма.  Но  теперь
никакого движения он не заметил.

    – Какая разница? – спросил Ричард. – И потом, я ничего не вижу.

    – Тихо, – Джек увидел еще один силуэт. – Их двое. Странно,  откуда
взялся второй?

    – Странно, что они вообще откуда-то взялись, – ответил Ричард. – И
я не думаю, что они хотят как-то повредить нам.

    Джек сжал в руке автомат, и вдруг его сковал ужас: а вдруг у  тех,
кто сейчас находится на скале и, очевидно, подстерегает их, есть такое
же оружие?

    – Ричи, – сказал он. – Мне нужна твоя помощь.

    – Что я должен делать? – голос его друга дрогнул.

    – Возьми свой автомат и смотри в оба.

    Он встал  на  колени,  и Ричард  последовал  его  примеру.  Позади
раздался долгий вопль, затем – молчание.

    – Они знают, что мы видели их, – бросил Ричард. – Но где же они?

    Ответ последовал немедленно. Один из  силуэтов – человек? –  вдруг
бросился бежать по склону  по направлению к  поезду. За ним  клубилась
пыль. Он издавал  вопли, как индеец,  и что-то поднимал  в руках.  Над
головами мальчиков засвистели пули.

    – Я убью его, – сказал  Джек, снимая автомат с предохранителя.  Он
поднял голову, прицелился и нажал на спуск.

    Того, что произошло потом он  никак не ожидал. Автомат запрыгал  в
его руках, как живой, производя оглушительные выстрелы. Запахло гарью.
Бегущий человек замер, но  не потому, что был  ранен, а от  изумления.
Джек, наконец, догадался снять палец со спуска. Выстрелы прекратились.

    Человек вновь побежал  к поезду, громко  топая ногами. Потом  Джек
увидел, что это  не ноги, а  огромные конструкции, напоминающие  лыжи.
Бегущий старался по мере возможности укрываться между деревьями.

    Джек сжал «узи» обеими руками  и сделал одиночный выстрел.  Следом
раздался щелчок и Джек понял, что у него кончились патроны.

    Он  схватил  автомат  Ричарда,  прицелился  и  короткой   очередью
попытался попасть в стоящую на пути поезда тень, надеясь убить хотя бы
это существо.

    – Прикрывай меня, –  крикнул Джек Ричарду и  сунул ему в руки  еще
один автомат.

    – Хорошие детки, послушные детки, – раздался справа от них  голос,
и невозможно  было  определить,  как  далеко  находится  говорящий.  –
Остановитесь – и я  тоже остановлюсь. И вы  отдадите мне автоматы.  Вы
слишком хорошо стреляете, как я посмотрю.

    – Джек прицелился на голос и выстрелил.

    – О, Боже, – простонал Ричард.

    –  Прекрасно,   –  сказал   голос.  –   Сейчас  хорошие   мальчики
остановятся.

    Поезд мчался к говорящему.

    – Не спускай пальца с курка, – прошептал Джек. – Сейчас начнется…

    Руки Ричарда дрожали. Он казался Джеку совсем младенцем.

    Внезапно Джек вспомнил, как старик Андерс переживал, будут ли  они
в безопасности. Теперь он мог ответить на этот вопрос иначе. Что такое
Взорванные Земли для мальчика, который сумел удрать от Смоки Апдайка?

    Тишину разрезал ужасный грохот, и Джек прицелился в бегущее справа
от поезда существо. Теперь можно  было рассмотреть его лицо. Это  было
лицо дьявола  –  длинные  зубы,  крючковатый  нос;  голова  напоминала
змеиную. В  одной руке  существо  сжимало нож.  Джек нажал  на  спуск.
Голова разлетелась во все стороны.

    Брызнула кровь, попав на рубашку Джека.

    – Я попал в него! Он умер!

    – Как тебе это удалось?! – прошептал Ричард.

    Джек взял его руки в свои и увидел, что они дрожат.

    – Я люблю стрелять в тире, – ответил он, зажмурившись.

    Он проснулся через двенадцать часов. Над Взорванными Землями вновь
встало солнце. Больше никто им не встретился.

    «Как могло случиться, –  устало думал Джек,  – что монстры  узнали
про автоматы?  Или  здесь,  на  западном  побережье,  никто  не  хочет
связываться с поездом Моргана? » Ничего этого Ричарду он не сказал.

    К вечеру до Джека донесся запах соленой воды.

    36. ДЖЕК И РИЧАРД ИДУТ НА ВОЙНУ

    Несмотря на  протесты  друга,  Джек пересчитывал  имеющееся  в  их
распоряжении оружие: четыре автомата «узи», двадцать ящиков  патронов,
десять ручных гранат.

    – Что ты хочешь делать со всем этим арсеналом? – спросил Ричард. –
Ты что, собираешься воевать с целой армией?

    – Что-то вроде этого, – ответил Джек.

    Еще один день подходил к концу. Сгущалась тьма. Они приближались к
Калифорнии. Им с матерью иногда  приходилось бывать в Калифорнии, –  а
вот Слоуты там отдыхали часто!  – но он помнил  слова Лили о том,  что
окрестности Мендосино и Саусалито похожи на Новую Англию.

    «Так и должно быть.  Странным образом я  возвращаюсь к месту,  где
уже был когда-то».

    Он был рад, что  Ричард уснул. Теперь  он мысленно разговаривал  с
другом.

    «Хочу, чтобы  ты  кое-что  знал, Ричи.  Моргану  известно,  что  я
приближаюсь, и они планируют грандиозную встречу. Нас ждут его  Волки,
которые мечтают захватить все оружие, которое мы везем. И я думаю,  мы
должны удивить их».

    «Конечно, – думал Джек, – можно остановиться, не доезжая до  цели,
и обойти опасности как можно более окружным путем. Легче и безопаснее.
Но все это тогда достанется Волкам. Разве можно такое допустить, Ричи?
» Сейчас они не просто мальчики. Они – коммандос. Они – мстители.  Они
отомстят за  все:  за  то,  что Джека  пытали,  за  смерть  Волка,  за
разрушение школы  Ричарда  и,  наконец,  за то,  что  Морган  Слоут  в
Нью-Хэмпшире мучает его мать.

    Пришел час расплаты.

    Джек крепко сжал в  руке «узи» и  почувствовал, что запах  соленой
воды усилился.

    Утром  Джеку  удалось  немного  вздремнуть.  Разбудил  его   голос
Ричарда:

    – Смотри, что-то впереди!

    Перед тем, как взглянуть в указанном направлении, Джек  оценивающе
посмотрел на Ричарда: он  надеялся, что при свете  дня его друг  будет
выглядеть лучше, но нет… Ричард все еще болен.

    – Эй! Поезд! Привет,  поезд! – раздался  чей-то голос, похожий  на
рык, и Джек оглянулся. Они  приближались к какому-то зданию. На  крыше
его стоял Волк, но все сходство с покойным другом Джека  заканчивалось
горящими оранжевыми глазами. Лицо оборотня носило отпечаток жестокости
и глупости. Шерсть свисала  клочьями. Он был  одет в подобие  униформы
наемника.

    – Поезд!  – кричал  он, в  то время,  как расстояние  между ним  и
мальчиками сокращалось. – Поезд !

    – Джек, что  это? –  спросил Ричард,  сжав руку  Джека; голос  его
дрожал от страха.

    – Это Волк. Один из Волков Моргана.

    «Джек, ты произнес его имя. Болван! » Но времени думать об этом не
было. Джек поставил палец на спуск автомата.

    – Морган? Кто это – Морган? Какой Морган?!

    – Не сейчас, – сказал Джек.

    Он сосредоточился на отмеченной мишени – на Волке.

    «Поезд Андерса! Прибывает! Поезд! »  Волк улыбался и протягивал  к
поезду руку. Внезапно улыбка исчезла:

    – Эй, а где же старик? Волк! Где же…

    Джек выстрелил, целясь в левый глаз Волка.

    Вспыхнуло пламя. Волка отбросило назад, и он тяжело упал на землю.

    – Джек! – лицо Ричарда было таким же диким, как и лицо Волка перед
этим. – Ты имел в виду моего отца? Мой отец замешан в это?!

    – Ричи, ты мне веришь?

    – Да, но…

    – Тогда оставь это. Оставь. Сейчас не время.

    – Но…

    – Возьми автомат.

    – Джек…

    – Ричард, возьми автомат!

    Ричард нагнулся и взял один из лежащих «узи».

    – Ненавижу оружие, – проворчал он.

    – Знаю. Я и сам не особенно люблю его, Ричи. Но сейчас пришел  час
расплаты.

    Вокруг колеи высились стены. Из-за них доносились какие-то  звуки,
напомнившие Джеку репортажи о воинских учениях. Поезд мчался в  полной
тишине, но по  обе стороны  пути таилась опасность.  Они подъезжали  к
воротам. Осталось не более пятидесяти ярдов.

    – Тормози, Джек! – крикнул Ричард.

    – Незачем. Мы проскочим сквозь ворота. Смотри, не наделай в  штаны
от страха.

    – Джек, ты сошел с ума!

    – Я знаю.

    Сто ярдов. Пятьдесят.

    – Джек, ты не передумал?

    – Нет. Осторожнее с автоматом, Ричи…

    Двадцать пять ярдов.

    Десять.

    Пять…

    Поезд пронесся сквозь ворота, увлекая их за собой.

    Ворота казались крепкими, к тому  же их подпирали два  здоровенных
бревна. Поезд же не был слишком большим, а его батареи почти исчерпали
себя. Ситуация была критической, и  оба мальчика рисковали жизнью,  но
ворота  имели  ахиллесову  пяту  –  они  висели  на  старых,  покрытых
ржавчиной петлях.

    Поезд, мчащийся  со скоростью  двадцать пять  миль в  час,  сорвал
ворота с  петель и  помчался  дальше, толкая  их перед  собой.  Падая,
ворота придавили очередного беднягу Волка, и следующие несколько футов
из-под створок выглядывали его ноги.

    Джек внимательно смотрел по сторонам.

    – Справа! – крикнул он Ричарду.

    – Что делать? – крикнул Ричард в ответ.

    Джек заплакал. Он оплакивал дядю Томми Вудбайна; неизвестного  ему
сына возчика;  Ферда Янклоффа;  Волка;  свою мать;  но больше  всех  –
Королеву Лауру де Луизиан, которая также была его матерью. Он  плакал,
как Джейсон, и его голос дрожал, когда он отдал приказ.

    – УБЕЙ ИХ!

    И первым открыл огонь справа.

    Они отбивались, как могли.  Несметное количество Волков  бросилось
на поезд. Это были отборные  воины, прошедшие пятилетнюю подготовку  в
«войсках» Моргана. Их было  много, но они  опоздали. Поезд уже  мчался
дальше, мимо казарм;  мальчики отстреливались,  и небезуспешно.  Много
Волков остались на шпалах позади поезда.

    Со  стороны  Ричарда  появилось  странное  существо,  напоминающее
аллигатора. Ричард прицелился, нажал на спуск, но ничего не произошло.
Патроны кончились.

    Аллигатор упорно  полз за  ними.  В отличие  от Волков,  лицо  его
носило отпечаток разума.

    Ричард размахнулся и бросил гранату, и тут же в панике завопил изо
всех сил:

    – Джек, ложись!

    Джек сразу упал  на пол,  не глядя  по сторонам.  Ричард тоже,  но
перед этим увидел странную, почти комическую сцену: существо-аллигатор
схватило гранату… и попыталось жевать ее.

    Раздался  оглушительный  взрыв.  Аллигатора  разорвало  на  мелкие
кусочки. Земля вокруг  была забрызгана кровью.  Посреди кровавой  лужи
Ричард увидел оторванную ногу без башмака.

    Паузы, возникшей после взрыва, оказалось достаточно, чтобы  Ричард
успел перезарядить автомат.

    Джек увидел,  что  оставшиеся  в живых  четверо  Волков  в  панике
мечутся там, где  еще недавно были  ворота. Они выли  от ужаса.  Джеку
стало немного жаль их.  Он поднял автомат и  затем вновь опустил  его,
зная, что позже встретится с ними в Черном Отеле, зная, что  совершает
ошибку… но  ошибался он  или нет,  он не  мог сейчас  выстрелить им  в
спину.

    Внезапно со стороны казармы раздался высокий, почти женский голос:

    – Выходите! Выходите, я сказал! Шевелитесь! Живее!

    И свист хлыста.

    Джеку был знаком этот свист. Он узнал и голос. Он узнал бы его где
угодно. Из-за спин тех,  кто оставался в  казармах, вышли три  фигуры.
Лишь одна из них была человеческой – Осмонд, с хлыстом в одной руке  и
автоматом «стэн» – в другой. На нем был красный плащ и черные башмаки,
забрызганные  свежей  кровью.  Слева  от  него  стояло   козлоподобное
существо, взглянув  на  которое, Джек  сразу  же узнал  его.  Это  был
ужасный ковбой из «Оутлийской Пробки». Это был Рэндольф Скотт. Это был
Элрой. Он показал Джеку язык и скорчил гримасу.

    – Убей его! – приказал Элрою Осмонд.

    Джек попытался поднять  автомат, но  тот внезапно  как бы  налился
свинцом. Осмонд – это было плохо, Элрой – еще хуже, но то, что  стояло
рядом с  ними, было  просто кошмаром.  Это была  местная версия  Рауля
Гарднера, сына Осмонда, сына преподобного  Гарднера. Существо это и  в
самом деле  напоминало ребенка,  но ребенка,  изображенного  пациентом
клиники для умалишенных.

    «Болен из-за  радиоактивного  излучения…  Джейсон,  я  думаю,  сын
Осмонда однажды подошел слишком близко  к огненному шару… Джейсон…  О,
Боже… кто же был  его матерью? Во  имя всего святого,  КТО ЖЕ БЫЛ  ЕГО
МАТЕРЬЮ?! »  – Убейте  самозванца!  – кричал  Осмонд. –  Спасите  сына
Моргана, но убейте Самозванца! Убейте Лже-Джейсона!

    – Выходите, цыплятки! – к  мальчикам приближался Элрой. Его  хвост
развевался на  ветру.  За ним  следовал  Рауль Гарднер.  Позади  бежал
Осмонд.

    Джек поднял «узи» и прицелился. В  это время вскрикнул Ричард –  и
одновременно затрещал его автомат.

    – Это Рауль! О,  Джек, о, мой  Бог, о, Джейсон,  – это Рауль,  это
Рауль…

    Автомат сделал еще несколько выстрелов и замолк.

    Рауль встрепенулся и, мяукая, помчался к поезду. Его верхняя  губа
приподнялась, обнажив длинные  зубы. Джек  подумал, что  Рауль мог  бы
быть человеком. Но сейчас это был настоящий демон.

    Внезапно Джек ощутил тепло. Сперва  тепло… потом стало жарче.  Что
это? У него не было времени думать.

    Ричард перезарядил автомат, и прицелился в Рауля.

    – Не давай ему убить меня, Джек! Не давай ему убить меняааа…

    Рауль булькал и мяукал. Его  руки пытались схватиться за  поручни.
Джек заметил, какие желтые у него пальцы.

    – Вернись!  – кричал  на  сына Осмонд,  в его  голосе  безошибочно
угадывался страх. – Вернись!  Он плохой! Он  убьет тебя! Все  мальчики
плохие! Вернись! Вернись!

    Рауль не слушал его. Он  сделал бросок вперед, и Ричард  вскрикнул
от неожиданности, отпрянув в дальний угол кабины.

    Рауль лез в кабину. Джек поднял автомат и выстрелил. Половина лица
Рауля разлетелась вдребезги.  Но он  все еще  преследовал их,  пытаясь
ухватиться за мальчика своими скрюченными пальцами.

    Вопли Ричарда и Осмонда слились воедино.

    Внезапно Джек понял,  что должен сделать.  Он выхватил из  кармана
значок Капитана Фаррена. На солнце засверкал профиль Королевы.

    – Во имя ее! Прочь из этого мира! – выкрикнул Джек и ударил  Рауля
значком по голове.

    Значок вошел в  голову чудовища, как  нож в масло.  По телу  Рауля
пробежала дрожь. Вокруг  все накалилось от  неведомо откуда  взявшейся
жары. Но Джек все  давил и давил рукой  на значок, глубже прорезая  им
голову монстра.

    – Во имя Королевы и ее сына! Пропади пропадом из этого мира!

    На лице  Осмонда застыл  ужас. Рауль  стонал; цвет  его лица  стал
желтым потом  черным.  Он  свалился  на  землю  и  замер  без  единого
движения.

    Осмонд схватился за голову.

    – Несчастный! – кричал  он, показывая пальцем на  Джека. – Что  ты
наделал! Ты убил моего  сына, моего мальчика! Я  отомщу! Я убью  тебя!
Морган убьет тебя! О, мой дорогой единственный сын! МОРГАН УБЬЕТ  ТЕБЯ
ЗА ТО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ! МОРГАН…

    Джеку почему-то вспомнилось, как  сидели они с  Волком на холме  у
ручья, и Волк рассказывал о своей семье. Было хорошо и спокойно…  пока
не появился Морган.

    И сейчас  Морган  появился  вновь  – он  не  перелетел,  а  просто
переступил в этот мир.

    – Морган! Это…

    – Морган, Господин…

    – Господин из Орриса…

    – Морган… Морган… Морган…

    Звук нарастал. Волки  выли, катаясь в  пыли. Осмонд танцевал  свой
странный танец, ритмично хлеща кнутом землю:

    – Плохой  мальчишка! Сейчас  ты поплатишься!  Морган идет!  Морган
идет! Джек оглянулся и увидел Ричарда  с гранатой в руке, похожего  на
мальчика, играющего в войну. Но это была не игра, и если Ричард увидит
здесь своего отца, то испугается и может сойти с ума.

    Джек подошел к  другу и  крепко обхватил его  руками. Внезапно  он
услышал голос Моргана:

    – Что поезд здесь делает СЕЙЧАС, идиоты?

    Он услышал стон Осмонда:

    – Жалкий самозванец убил моего сына!

    – Пошли, Ричи, – прошептал Джек. – Пора перелетать обратно.

    Он закрыл глаза, сосредоточился… и наступил тот момент, когда  оба
перелетели.

    37. РИЧАРД ВСПОМИНАЕТ

    Они еще  слышали вопли  Осмонда:  «Плохие! Все  мальчишки  плохие!
Аксиома! Все мальчишки! Плохие!  Плохие!.. » Ричард вскрикнул.  Друзья
летели по воздуху. Потом Джек упал на землю. Голова Ричарда  оказалась
у него на груди. Джек, не  открывая глаз, лежал на земле,  поддерживая
Ричарда, прислушиваясь, принюхиваясь…

    Тишина. Ее нарушало щебетание двух-трех птиц.

    Холодно. Запахи… словом, не  такие, которые бывали в  Территориях.
Запахи сотен людей и  сотен моторов. Его нос  чувствовал все это  даже
здесь, в месте, где, как он слышал, не было машин.

    – Джек! Все в порядке?

    – Конечно! – Джек открыл глаза, чтобы понять, правду ли он сказал.

    Сначала ему  показалось, что  это не  Америка, а  какое-то  другое
место. Или та же  Америка, но на пару  столетий позже. На рельсах  все
еще стоял поезд,  и он  был таким же,  как и  раньше. Случилось  нечто
другое. Изменилась сама местность.

    – Где мы? – спросил Ричард.

    – Я не  знаю, – ответил  Джек, и добавил,  высказывая свои  худшие
опасения: – Возможно, я сумел перенести нас в другое время. Вскоре они
поняли, что никакого перелета через  время не состоялось. Их  окружали
бараки, увитые плющом. Перед одним из них стояла табличка с надписью:

    НЕ ВЪЕЗЖАТЬ!

    ПРИКАЗ ГОСУДАРСТВЕННОГО ДЕПАРТАМЕНТА

    ПОЛИЦИИ КАЛИФОРНИИ.

    НАРУШИТЕЛИ БУДУТ НАКАЗАНЫ!

    – Джек, – сказал вдруг Ричард. – Я должен спросить у тебя кое-что,
и прошу обязательно мне ответить. Я хочу спросить тебя…

    «О, я  знаю  о  чем ты  хочешь  спросить  меня, Ричи!  »  –  Через
несколько минут, – перебил его Джек.  – Я отвечу на все твои  вопросы.
Но вначале надо сделать более важное дело.

    – Какое дело?

    – Это место напоминает военный лагерь.

    – Вроде тех, где солдаты готовятся к третьей мировой войне?

    – Да, вроде  этого. Я  собираюсь выгрузить из  поезда оружие.  Нет
возражений?

    – Пока нет.

    Они внесли оружие  в калитку.  За ней высился  колодец. Джек  стал
поочередно  сбрасывать  в  него   автоматы.  Напуганные  шумом   птицы
вспорхнули с веток и взволнованно защебетали над головами мальчиков.

    Оставив большую  часть  патронов  в поезде,  они  подожгли  их  и,
отбежав на  несколько  десятков  футов,  упали  в  траву  лицом  вниз.
Раздался оглушительный  взрыв, к  небу  взлетел столб  пламени.  Поезд
горел. Он него отлетали куски металла, очередями грохотали патроны…

    Мальчикам повезло – их не зацепила ни одна пуля. Это прекрасно.

    Хуже было  другое. Они  уже  вышли за  калитку, как  вдруг  Ричард
произнес:

    – Моему папе не понравится, что ты взорвал его поезд.

    Джек увидел, что его друг плачет.

    – Нет,  это  ему совсем  не  понравится, –  отвечая  самому  себе,
подытожил Ричард.

    Они прошли около двух миль. По пути встречались глубокие овраги  и
траншеи;  иногда  они  натыкались  на  буреломы  и  груды   поваленных
деревьев.

    «Это натворило землетрясение», – подумал Джек.

    Укромное место, подходящее для тайн.

    Они  шли   молча.   Ричарду,   казалось,   было   слишком   трудно
разговаривать… или задавать вопросы.

    Лишь пройдя  довольно большое  расстояние, Ричард  слабым  голосом
окликнул приятеля:

    – Эй, Джек!

    Джек повернулся  и  увидел,  что  друг  его  падает,  а  лицо  его
приобретает мертвенно-бледный оттенок.

    Джек подхватил его:

    – О, Боже! Ричард!

    – Через  пару минут  мне станет  лучше, –  Ричард учащенно  дышал;
глаза его были полуприкрыты. – Прости меня.

    – Сможешь ли ты удержаться на моей спине? Я повезу тебя на себе.

    «Как когда-то Волк», – подумал Джек.

    Ричард был  совсем  не тяжелым.  Это  происходило потому,  что  он
сильно похудел за  последнее время. Но  Джеку было легко  и по  другой
причине. Он знал: сейчас он совершает доброе дело.

    – Я знаю этого человека, – внезапно заявил Ричард.

    – Какого?

    – Человека с хлыстом и пистолетом. Я уже видел его.

    – Когда? – изумился Джек.

    – Давно.  Когда я  был еще  ребенком. Тогда,  когда мне  приснился
этот… забавный сон в туалете, который, на самом деле, не был сном. Это
был отец Рауля?

    – Почему ты так думаешь?

    – Да, это был он. Точно, – твердо сказал Ричард.

    Джек остановился.

    – Ричард, куда ведут эти рельсы?

    – Ты  знаешь, куда.  В  городок под  названием Пойнт-Венути.  –  В
голосе Ричарда звучали слезы. – И там есть Черный Отель. Я знаю это.

    – Я тоже, –  ответил Джек, и они  пошли дальше. Туда, где  таилось
спасение его матери.

    – Я знаю этого человека, – повторил Ричард. – Он приходил к нам  в
дом. Всегда к заднему  входу. Он не  звонил и не  стучал в дверь.  Он…
скребся в нее. Он был очень высоким, и у него были белые волосы. Почти
всегда он  был в  темных очках  с зеркальными  стеклами. Еще  когда  я
прочитал о нем в «Санди Рипортс», я подумал, что где-то видел его. Мой
отец, прочитав заметку, чуть не выронил свой бокал и сразу же помчался
куда-то. Только этого человека звали  не Гарднер, когда он приходил  к
моему отцу. Его звали… дай вспомнить… что-то вроде Орлон…

    – Осмонд?

    Ричард кивнул.

    – Да, именно так. Он приезжал раз в один-два месяца. Иногда  чаще.
Было время,  когда  он появлялся  каждую  ночь, а  потом  пропадал  на
полгода. Я всегда уходил  в свою комнату, когда  он появлялся. Мне  не
нравился его запах… его одеколон. Из-под этого запаха наплывал другой…

    – Как будто он не мылся лет десять.

    Ричард удивленно посмотрел на Джека.

    – Я тоже знал его как Осмонда, – пояснил Джек. В Территориях,  еще
до встречи с ним в Индиане, как с Гарднером.

    – Тогда ты видел и этого… это существо?

    – Рауля? – Джек покачал головой. –  Рауля там не было. Я не  видел
ни его, ни его американского двойника. Сколько тебе лет было, когда ты
впервые увидел Осмонда?

    – Около четырех. И  эта история в туалете…  ну, ты знаешь… еще  не
произошла.

    – А эта история… она произошла, когда тебе было пять лет?

    – Да.

    – Когда нам обоим было пять.

    – Да. Можешь опустить меня на землю, я немного пройдусь сам.

    Они молча шли по дороге. Джек вспомнил… (Шесть, Джеки было  шесть)
…Именно тогда он случайно подслушал разговор отца и Моргана Слоута.  А
позже, в том же году, что-то появилось из темноты и дотянулось до него
и его матери. Это было ни  что иное, как голос Моргана Слоута.  Морган
звонил из Юты. Он, Фил и Томми Вудбайн уехали туда на три дня на охоту
в ноябре. Там был еще один  приятель – Рэнди Гловер, – который  всегда
охотился с ними. Морган позвонил, чтобы сказать, что Фил убит каким-то
охотником. Они  с Томми  вынесли его  из леса.  Фил был  в сознании  и
попросил Моргана  передать  Лили  и  сыну,  что  он  их  любит.  Через
пятнадцать минут он умер.

    Морган не убивал Фила;  там был Томми и  мог подтвердить, что  все
они стояли рядом, когда  прогремел злополучный выстрел. Но,  возможно,
все было не так  просто, и причиной смерти  дяди Томми стало вот  что:
Морган Слоут устал бояться, что тот о чем-нибудь проболтается.

    – Скажи, а этот человек приезжал тогда, когда наши отцы поехали на
ту, последнюю охоту?

    – Джек, мне было только четыре года…

    – Нет, Ричи, не четыре, а шесть. И ты не мог забыть. Так  приезжал
он перед тем, как мой отец умер?

    – Да, именно тогда он появлялся почти каждую ночь, – тихо  ответил
Ричард.

    Джек жестко сказал:

    – Мой отец  погиб на охоте  в Юте, дядя  Томми – в  Лос-Анджелесе.
Тебе не кажется,  что смертность среди  друзей твоего отца  необычайно
велика?

    – Джек… – голос Ричарда дрожал. – Я… зачем ты так…

    – Почему же ты не хотел хоть немного довериться мне?

    – Я боялся, – тихо признался Ричард.  – Я боялся, что если я  буду
думать об этом, то начну  меньше любить отца. И  я был прав, –  Ричард
закрыл лицо руками и заплакал.

    Джек проклинал себя  последними словами: зачем  он сказал все  это
Ричарду! Ведь Морган – его отец!

    Он приложил все  усилия, чтобы успокоить  друга. Он напомнил  ему,
что знание всегда  поможет и что  сейчас их важнейшая  задача –  найти
Талисман. Нужно идти… идти в Пойнт-Венути.

    Они  медленно  тронулись  в  путь.  В  Ричарде  как  будто  что-то
прорвало, и он  начал вспоминать. Оказывается,  он многое знал…  Знал,
например, о поезде, который принадлежал отцу, знал о военном городке –
Лагере Готовности.

    – Есть  только  одна  вещь,  которую мой  отец  велел  никогда  не
говорить тебе  – то,  что из  Лагеря Готовности  в Пойнт-Венути  ведет
прямая железнодорожная ветка.  Когда-то здесь  ходили троллейбусы,  но
потом машины вытеснили их. Отец  приобрел это место и перестроил  его.
Когда-то он даже прокатил меня по железной дороге к Пойнт-Венути.  Это
было давно, когда мы были еще детьми…

    Ричард помнил название мотеля, в котором они тогда остановились  –
«Королевский Мотель». Этот мотель  находился неподалеку от  гостиницы,
которая очень интересовала его отца. Она была построена из дерева,  но
производила впечатление каменной. Старый черный камень.

    – Мой отец называл ее Черным Отелем.

    – Твой отец купил ее?

    Ричард немного подумал и кивнул:

    – Да. Но не сразу, потому  что сперва на ее двери висела  табличка
«Продается».

    – И вы не останавливались в ней?

    – Нет, никогда!

    – А твой отец никогда не входил в нее?

    – Как мне известно, нет. Мне кажется, он боялся.

    – Боялся чего?

    Ричард помолчал, задумавшись.

    – Он каждый  день подходил к  ней, когда мы  были в  Пойнт-Венути.
Подходил и стоял – час, два, три.  Почти всегда он был один. Иногда  к
нему присоединялись его странные друзья.

    – Волки?

    – Кажется, да.  Но они  еще больше  боялись этого  места, чем  мой
отец. Бывал там и Осмонд. Он тоже боялся… Однажды отец сказал: «Придет
время, и ты все поймешь, Ричи». Я часто думал об этом месте, особенно,
когда он добавил, что  в отеле есть нечто,  хранящееся там уже  долгое
время, и это «нечто»  никто не должен видеть.  «Только один человек  в
мире может  коснуться этого  рукой,  но я  не  допущу, чтобы  он  даже
приблизился сюда.  Мне хотелось  бы  иметь это,  но  я даже  не  стану
пытаться. Пусть  лучше  это  лежит  там, где  лежит».  Он  назвал  это
«безрассудством Фила Сойера».

    Джек  даже  не  рассердился.   Напротив,  им  овладело   радостное
возбуждение.  Это  был   Талисман.  Центр  всех   возможных  миров   –
Американских   Территорий,   собственно   Территорий,   гипотетических
«территориальных»    Территорий…    Универсальность,    разноуровневый
макрокосмос миров  –  все  было  в  этом  предмете.  Конечно,  он  был
безрассудством Фила  Сойера,  безрассудством  Джека…  Моргана  Слоута…
Гарднера… и, конечно, надеждой двух королев.

    – Это что-то больше,  чем Двойники, – сказал  Джек. – Это  триады…
квадратуры… кто  знает?  Здесь Морган  Слоут;  там Морган  из  Орриса;
возможно, Морган, король ада где-нибудь еще. Но он никогда не войдет в
отель!

    – О чем ты говоришь, Джек?

    – Понимаешь, некоторые вещи и некоторые люди не повторяются.  Они…
ну… исключительные. Таков Талисман. Таков я. У меня был Двойник, но он
умер. И, очевидно,  не только  в Территориях,  а и  во всех  остальных
мирах. Я знаю это –  я чувствую это! И мой  отец это знал, вот  почему
звал меня Странником Джеком. Когда я здесь, меня нет там, когда я  там
– меня нет здесь. И так же происходит с тобой, Ричард. Твой Двойник  в
Территориях умер. Морган  из Орриса –  не твой отец,  хотя и похож  на
него. Он не может войти в Черный Отель. Но он знает, что могу войти я,
и он хотел бы, чтобы ты  был на его стороне. Для возможности  помешать
мне.

    Ричард начал дрожать.

    – Джек, я не смогу войти туда, – тихо сказал он, но друг не слышал
его. Он уже шел вперед.

    «В середине декабря 1981 года мальчик по имени Джек Сойер стоял  у
кромки воды, держа руки в карманах джинсов, и смотрел на тихоокеанскую
ширь. Ему  было двенадцать  лет,  и он  был необыкновенно  красив  для
своего возраста.  Он  думал  о  своей  умирающей  матери,  о  друзьях,
отсутствующих и  присутствующих, и  о мирах,  известных и  неизвестных
ему».

    «Я прошел  мой путь,  – думал  он. –  От побережья  до  побережья.
Странник Джек Сойер».

    На глаза  навернулись  слезы. Он  был  здесь –  Талисман;  он  был
близко.

    – Пойдем, – сказал Джек Ричарду, – я думаю, мы почти пришли. И они
бок о бок пошли по дороге, ведущей в Пойнт-Венути.

    38. КОНЕЦ ПУТИ

    С тех  пор, как  Джек  рассказал Ричарду  о  Талисмане, он  и  сам
поверил в  то,  что  это  правда: Талисман  знал,  что  они  идут.  Он
чувствовал это  все  время,  и сейчас  чувство  усилилось.  Как  будто
гигантский магнит притягивал его к себе. Талисман казался Джеку чем-то
большим, огромным. Маленький предмет не может обладать такой силой.

    И Джек  думал, сможет  ли  он поднять  и унести  что-то  настолько
монументальное. Талисман был заключен в магически-неприступном  старом
отеле, его трудно будет  взять. Джек ощутил  прилив сил; он  надеялся,
что не ослабеет до встречи с Талисманом.

    – Мы войдем в этот  отель, Ричард, – говорил он  другу. – Ты и  я.
Вместе. Я  еще не  знаю, как  мы это  сделаем, но  уверен, что  у  нас
получится. И никто не сможет помешать нам. Помни это.

    Ричард полуиспуганно, полупризнательно посмотрел на него.

    – Ты имеешь в виду моего отца?

    – Я имею в виду кого угодно, – ответил Джек не совсем искренне.  –
Пойдем же.

    – Но как я должен понимать тебя? Я не хочу…

    – Ты уже достаточно много понял, Ричи, – сказал Джек.

    И Ричард слегка улыбнулся в ответ.

    Немного позже  Ричард устал,  и  Джек опять  посадил его  на  себя
верхом.

    – Не бойся, дружище, – сказал он. – Я позабочусь о тебе. Теперь ты
– стадо.

    – Что?

    – Никто не сможет принести тебе вреда, включая и тебя самого.

    Они прошли  еще  немного, и  им  стали попадаться  деревья,  какие
растут в  Территориях. Деревья  жадно тянулись  к ним  ветками-руками,
корни опутывали  ноги; по  земле полз  липкий шепот:  «МАЛЬЧИК!  Здесь
МАЛЬЧИК! НАШ мальчик здесь».

    Хотя был полдень, небо пожелтело, как старая фотография в  газете.
Солнце скользило  за  тучами,  изредка  поглядывая,  словно  оранжевый
фонарь. Талисман манил Джека все сильнее.

    «Я иду к тебе, – думал Джек, и с каждым шагом силы его возрастали.
Он убирал со своего пути ветки и переступал через шевелящиеся корни. –
И если мне придется пройти через сотни различных миров, я пройду  этот
путь».

    Через несколько минут Джек Сойер впервые входил в Пойнт-Венути.

    39. ПОЙНТ-ВЕНУТИ

    Пойнт-Венути лежал в долине, прямо  у берега океана. Его  окружала
деревянная стена,  за которой  виднелись металлические  конструкции  –
видимо, фабрика, но людей там не  было. Ветер поднимал пыль на  пустых
парковочных стоянках. Внешне Пойнт-Венути  казался пустынным, но  Джек
знал, что это не  так. Морган Слоут и  его когорта поджидали  прибытия
Странника Джека  и Рационалиста  Ричарда. Талисман  манил Джека,  звал
его, и он послушно шел вперед.

    Две вещи  бросились  в  глаза:  длинный  «кадиллак»  с  зажженными
задними фарами и какое-то движение над крышей фабрики.

    «Пойнт-Венути сейчас был наиболее опасным местом во всей  Северной
и Южной Америке, – подумал Джек, –  но это не сможет остановить их  на
пути к цели».

    Ричард с трудом поспевал за ним. Он еле волочил ноги.

    – Не представляю,  как смогу дойти.  Я умираю от  усталости. –  Он
растеряно посмотрел на Джека. – Что происходит со мной, Джеки?

    – Не знаю, но я знаю, как это прекратить.

    Он надеялся, что говорит правду.

    – Это  сделал  со мной  мой  отец? –  спросил  несчастным  голосом
Ричард. – Очень  уж похоже на  вирус или что-нибудь  в этом роде.  Это
сделал мой отец?

    – Думаю, что если и да, то не нарочно.

    – Не верю, – сказал Ричард.

    – Скоро все кончится. Мы почти у цели.

    Внезапно Джек  почувствовал себя  так, словно  ему дали  волшебный
меч. Никто  в Пойнт-Венути  не  сможет остановить  его. Он  шел  своим
путем, с ним был Ричард, и все непременно будет хорошо.

    Внезапно перед ними возникло четыре или пять деревьев-хищников  из
Территорий. Они тянули к ним ветки, пытаясь схватить за одежду.  Джеку
показалось, что когда он в первый раз осматривал дорогу, этих деревьев
не было. Их корни вылезли из земли и извивались, как змеи.

    «НАШ мальчик? НАШ  мальчик? » Мальчики  перешли на другую  сторону
дороги, но одно  из деревьев вдруг  совершило фантастический прыжок  и
вновь возникло у них на пути.

    «МОЙ, МОЙ, МОЙ, МОЙ МАЛЬЧИК! Д-А-А-А-А!! »

    Рыдающий звук возник в воздухе,  и Джек на мгновение подумал,  что
Морган из Орриса  мчится сюда  из другого мира,  чтобы стать  Морганом
Слоутом… но  вместо  отца  Ричарда деревья  вдруг  сгрудились  посреди
дороги и попадали, как подстреленные животные.

    Когда Джек смог связно думать, он сказал:

    – Деревья-камикадзе. Я думаю,  все в Пойнт-Венути несколько  более
дикое, чем везде.

    – Из-за Черного Отеля?

    – Конечно, но  еще и из-за  Талисмана. – В  десяти ярдах он  опять
увидел несколько деревьев. – Здесь  все смешалось – хорошее и  плохое,
черное и белое.

    Джек взглянул  на  деревья, и  ему  показалось, что  они  склонили
кроны, как бы прислушиваясь к его словам.

    «Весь этот город –  как большой Оутли»,  – подумал Джек.  Странник
пройдет через него; но если здесь есть туннель, то Джек войдет в  него
только в  крайнем  случае. Не  хотелось  бы встретить  в  Пойнт-Венути
кого-нибудь вроде Элроя.

    – Я боюсь, – сказал позади него Ричард. – Джек, если деревья умеют
прыгать, то что может ждать нас дальше?

    – Не бойся, –  ответил Джек. – Я  заметил, что даже когда  деревья
движутся, они не  могут перемещаться очень  далеко. Их может  обогнать
даже такой индюк, как ты.

    Когда-то  Пойнт-Венути,  был,   по-видимому,  чудесным   курортным
городком, но  эти  времена  давно  прошли.  Теперь  город  походил  на
Оутлийский туннель, и Джек должен был пройти через него.

    В небе  вспыхнули  красноватые  маленькие огоньки  –  вспыхнули  и
погасли. «ДЖЕЙСОН, ТЫ НУЖЕН МНЕ», – шептал ему Талисман.

    Джек поискал  глазами отель.  Он  каким-то чудом  переместился  из
конца улицы влево, на склон.

    – Я не дойду туда, – сказал Ричард.

    Джек, глядя  на  отель,  положил  руку  Ричарду  на  плечо.  Отель
владычествовал над Пойнт-Венути. В нем  был Талисман, и Талисман  звал
его.

    – Он растет,  Джек, –  выдохнул Ричард.  – Отель,  он растет.  Это
невозможно, но только что он был меньше.

    – Ничего невозможного, – ответил Джек, хотя и сам был потрясен.

    –  Я  боюсь,  –  сказал  Ричард,  а  Талисман   проговорил-пропел:
«Джейсон, ИДИ ЖЕ!  » Путь  им опять  преградили деревья.  Одно из  них
цепко схватило  Ричарда за  руку, и  только невероятные  усилия  Джека
помогли другу вырваться на волю.

    «ДЖЕЙСОН, ИДИ ЖЕ, ИДИ ЖЕ!.. »

    Ричард совсем ослабел, и теперь Джек все время нес его на себе. Он
улыбался, сам того не замечая: им овладело чувство триумфа. Он мог  бы
пронести Ричарда всю дорогу до Иллинойса, если бы этот великий  поющий
предмет, заключенный в отеле, приказал ему сделать это. Джек  подумал:
«Здесь так темно потому,  что эти миры  соединяются вместе, как  будто
происходит наслоение кинокадров».

    Он почувствовал присутствие людей еще  до того, как он увидел  их.
Джек знал, что они не нападут  на него. Они только смотрели. Из  окон,
из-за углов, с чердаков – они смотрели на него в страхе и недоумении.

    Ричард на его спине задремал, и слегка похрапывал во сне.

    Они проходили мимо  обшарпанных двухэтажных домишек.  На одном  из
них вдруг вспыхнули буквы:  «ТЫ СЕЙЧАС УМРЕШЬ!  » Джек пообещал  себе,
что не станет заглядывать в окна.

    – Дитя, – закричала вдруг какая-то женщина. – Милое дитя Джейсон!

    Джек посмотрел на нее, и она отпрянула от окна.

    «ИДИ, ТЫ МНЕ  НУЖЕН, – пел  Талисман. – ТЫ  ПРАВ, САМОЕ ГЛАВНОЕ  –
ВЕРИТЬ».

    Взойдя на  холм, он  увидел копошащихся  внизу людей.  Они  что-то
высматривали,  пользуясь  биноклями.   Джеку  пришло   на  ум   первое
впечатление  от  королевского  летнего  дворца.  Люди,  снующие,   как
муравьи…

    Тут он похолодел: ему вспомнилась Королева.

    В поле зрения появился Гарднер. Он отдавал приказы, не  переставая
высматривать кого-то.

    Джек затаил дыхание.

    – Мы  оказались в  любопытном положении,  Ричард, –  прошептал  он
другу. – Впереди  нас ждет  отель, вдвое увеличивший  свой размеры,  а
позади – самый ненормальный человек в мире.

    Он снова улыбнулся и стал спускаться к берегу.

    40. СМОТРИТЕЛЬ НА БЕРЕГУ

    Подходя к склону горы, Джек споткнулся и упал на траву, увлекая за
собой  Ричарда.  Они  поднялись  и  увидели,  что  прямо  перед   ними
раскинулся берег  океана.  Гонимые  ветром волны  набегали  на  темный
песок.  Джек  посмотрел  налево.   Возле  отеля  он  увидел   комплекс
одноэтажных  построек,  над  которым  высилась  табличка  «КОРОЛЕВСКИЙ
МОТЕЛЬ».

    К нему направлялся Солнечный Гарднер в обществе нескольких человек
в черных костюмах. «Он не знает, что я уже здесь», – понял Джек.

    Люди  в  черном,  а  также  водители  неведомо  откуда   взявшихся
лимузинов – все глазели в  направлении горы. Джек поблагодарил  судьбу
за везение –  еще пять  минут назад он  был бы  легко обнаружен  своим
преследователем.

    Ему были видны  сейчас только  два верхних этажа  отеля. До  отеля
оставалось не более двадцати футов,  но для этого нужно было  пересечь
заливчик.

    «ИДИ СЮДА, ИДИ ЖЕ! » – звал Талисман.

    Убедившись, что их никто не видит, мальчики перебежали от подножья
горы к самой кромке воды, преодолев открытый участок берега.

    И тут  прозвучал голос,  смутно знакомый  голос; и  Джек  внезапно
узнал его.

    – Джек Сойер, – звал голос. – Сюда, сынок.

    Голос принадлежал Смотрителю Территорий.

    – Иду,  –  Джек  увидел, что  Смотритель  скрывается  за  высокими
камнями, стоящими в воде.

    – Пойдем, Ричи. Здесь Смотритель.

    – Смотритель?  –  Ричард  отпрянул  назад  так  быстро,  что  Джек
забеспокоился.

    – Я не вижу его. И я так устал…

    – Садись ко мне на спину.

    Подползая к  Смотрителю,  он услышал  усиленный  громкоговорителем
голос Гарднера:

    – ИЩИТЕ! И ДОКЛАДЫВАЙТЕ КАЖДЫЕ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ!

    –  Смотритель!  –  прошептал  он,  смеясь  от  радости.  Но   смех
улетучился при одном  только взгляде на  старика; надежда  уменьшилась
ровно наполовину.

    Потому что Смотритель выглядел еще хуже, чем Ричард. Гораздо хуже.
Из одежды на нем были только  шорты, и вся кожа Лестера была  изъедена
страшной болезнью, напоминающей проказу.

    – Присаживайся, Странник Джек, – пригласил он мальчика; булькающий
звук вырвался из его груди. –  Мне нужно многое сказать тебе, так  что
слушай внимательно.

    – Что с тобой?  То есть… Боже, Лестер…  могу я что-нибудь  сделать
для тебя?

    – Приготовься  слушать, и  не  беспокойся обо  мне. Я  не  слишком
хорошо выгляжу,  чтобы показываться  на глаза,  но достаточно  хорошо,
чтобы сказать  тебе  все,  что нужно.  Отец  твоего  приятеля  немного
поохотился за мной. Он будет охотиться и за своим сыном. Он не  хочет,
чтобы его дитя шло в отель. Но ты взял его с собой. Ты сделал это.

    Смотритель перевел дыхание.

    – Ты хороший мальчик, – посмотрел он на Джека. – Перед тобой лежит
дорога, и ты пройдешь ее.

    – Как там моя мама? Расскажи мне. Она еще жива?

    – Ты скоро  сам сможешь  поговорить с ней,  и увидишь,  что все  в
порядке, – ответил Смотритель. –  Но сначала добудь это, Джек,  потому
что иначе она умрет. Умрет и Королева Лаура. При королевском дворе  ее
уже почти  считают мертвой.  И  все они  боятся  Моргана. –  Его  лицо
помрачнело. –  Потому  что  они  знают, что  Морган  спустит  шкуру  с
каждого, кто сейчас не на его стороне. Осмонд и его банда  повсеместно
распускают слухи, что она уже мертва. А если Королева умрет,  Странник
Джек, если  она умрет…  – Он  опустил голову:  – Тогда  в обоих  мирах
начнется черный террор.  Черный террор. Сделай  же это, сынок.  Сделай
это. Ты можешь. Больше ничего не остается.

    Джек не спросил старика, что он имеет в виду.

    – Я рад, что ты понял, сынок. – Смотритель прикрыл глаза и  уронил
голову на грудь.

    – Талисман ждет тебя,  – после паузы продолжил  он. – И я  подожду
тебя здесь.

    – Но  как я  доберусь  до него?  Подход  к воротам  охраняется,  а
переплыть с Ричардом я не смогу.

    – Садись верхом, – Смотритель держал теперь в руках старую лошадку
с карусели. – Ты помнишь, как ее зовут?

    В памяти Джека всплыло имя: «Серебряная Леди».

    Смотритель кивнул.

    – Достань Талисман, Джек. Вот все, о чем я прошу.

    – Гостиница построена так, что над водой нависает ее балкон. Скачи
прямо туда. Ты откроешь  большое окно – и  попадешь в столовую. Там  и
ищи Талисман. И не бойся его, сынок. Он ждет тебя и сам опустится тебе
в руки.

    – А эти мерзавцы не будут преследовать меня?

    – Ну, они  как раз  не могут  войти в  Черный Отель.  Не бойся,  и
помни, что я тебе сказал.

    Мальчики вскочили  на лошадку  и сорвались  с места.  Вдогонку  им
неслись разъяренные крики Гарднера, в этот момент поднявшегося на холм
и заметившего их:

    – ЛОВИТЕ ЕГО! УБЕЙТЕ ЕГО! ТЫСЯЧА ДОЛЛАРОВ ТОМУ, КТО СНИМЕТ С  НЕГО
ГОЛОВУ!

    Лошадка несла мальчиков  над водой. Талисман  пел, он звал  Джека.
Они добрались до лестницы, ведущей к балкону. Теперь нужно было суметь
подняться по ней наверх.  Первым полез Ричард, и  его тут же  постигла
неудача. Руки сорвались со скользкой перекладины и он полетел вниз. Не
долетев до  края воды,  он зацепился  курткой за  металлический  крюк,
выступающий из стены здания.

    – Помоги мне, Джек!

    – Давай руку!

    Джек перелез с лошадки  на лестницу и  подал Ричарду руку.  Ричард
схватился за нее обеими руками.

    – Сейчас я вытащу тебя. Постарайся не дрыгать ногами. Ты готов?

    – Да.

    Джек потащил Ричарда наверх. О,  каким тяжелым казался ему  сейчас
его друг! Через две секунды Ричард Слоут стоял на перекладине.

    – Я не пойду дальше,  – сказал он. –  Иначе я совсем свалюсь.  Мне
плохо, Джек!

    – Осталось  совсем немного,  Ричи. Ну,  пожалуйста! Пожалуйста!  Я
помогу тебе.

    Ричард подтянулся на руках  и ухватился за следующую  перекладину.
Джек, оценив взглядом высоту лестницы, прикинул, что она составляет не
менее тридцати футов.

    – Теперь переставляй ноги, Ричард!

    Ричард медленно  поднял одну,  потом  вторую ногу.  Внезапно  Джек
понял, что  друг теряет  сознание. Он  попытался удержать  его, но  не
смог, и Ричард полетел вниз, в бурлящую темную воду.

    ИНТЕРМЕДИЯ. СЛОУТ В ЭТОМ МИРЕ (V)

    Королевский мотель пустовал уже  около шести лет,  и пах так,  как
пахнут здания, где давно никто не живет. Слоут не любил этот запах еще
со времени смерти своей бабушки. Ему не хотелось бы, чтобы этот  запах
омрачил момент его триумфа.

    Хотя это, конечно, не имело значения.

    «Ричард уже мертв.  Мой сын  мертв. Он  уже никогда  не приедет  в
„Агинкорт“ – Черный Отель.  Он мертв. Джек Сойер  убил его, и я  вырву
его глаза за это».

    – Я убью его, – прошептал Морган.

    Внезапно он подумал о своем отце.

    Гордон Слоут был лютеранским священником в штате Огайо. В  детстве
Морган панически боялся его. Молодой Слоут уехал в Йельский колледж не
за знаниями; это было место, где его папаша не мог до него  добраться.
С первого же дня учебы Моргана власть  отца над ним исчезла, и он  мог
делать все, что ему заблагорассудится.

    Но сейчас Морган думал не об этом. В голове у него звучали  слова:
«Что больше может потерять человек,  если он уже потерял  собственного
сына? »  Внезапно этот  запах –  запах-пустого-мотеля,  запах-бабушки,
запах-смерти – защекотал у него в носу, и оба Моргана – Слоут и  Оррис
– испугались.

    «Что  больше  может  потерять  человек…»  Как  сказано  в   «Книге
Правильного Хозяйствования», «человек, принесший в жертву… свое семя…»
«Что больше  может  потерять…»  «…будет  проклят,  проклят,  проклят…»
«…человек, если он потерял своего сына?.. » Умер. Один сын умер в  том
мире, другой – в этом.

    Твой сын умер, Морган.  Умер в воде. Ты  не можешь спасти его.  Не
можешь…

    «Что больше может потерять…»

    Внезапно к нему пришел ответ.

    – Он принес большую пользу миру, – вскрикнул Морган и  рассмеялся.
Через десять минут к дому подъехал автомобиль. Морган подошел к окну и
увидел Гарднера, выходящего из машины.

    Через секунду  тот скребся  в дверь.  Морган увидел  его  безумный
взгляд и подумал, что это может значить, – хорошее или плохое.

    – Морган! – стонал Гарднер. – Открой мне, мой Господин! Новости! У
меня новости!

    Морган открыл дверь.

    – Полегче! – сказал он. – Полегче! Гарднер!

    – Они пошли  в отель…  с берега… идиот  пропустил их…  в воде…  мы
поймаем их в воде…

    – Помедленнее, – успокоил его Морган. Он закрыл дверь и, достав из
кармана коробочку,  протянул ее  Гарднеру.  «Кокаин успокоит  его»,  –
решил Морган.

    Они вошли в отель – ну что же… Морган уже видел в сознании  силуэт
деревянной лошадки.

    – Мой сын… – протянул он. – Что сказали люди, был он с Джеком  или
нет?

    – Никто не знает. Кто-то говорит, что видел его, кто-то – что нет.

    «Неважно. Если он не умер  раньше, – умрет сейчас. Ему  достаточно
один раз вздохнуть в этом месте, и этого будет достаточно».

    Глаза Гарднера  увлажнились.  Пружина,  сжимавшаяся  внутри  него,
ослабла.

    Единственное, что  огорчило  Моргана  –  это  рассказ  Гарднера  о
присутствии на берегу старого негра. Он задумался.

    «Талисман. Талисман – это…

    Ключ?

    Нет, конечно, нет. » Не ключ, а дверь; запертая дверь между ним  и
его судьбой. Он хотел  не открывать эту дверь,  а разрушить ее,  чтобы
она не смогла появиться вновь.

    Когда Талисман будет разбит, все миры станут его мирами.

    – Они вошли туда, Гард, и мой сын уже никогда не выйдет оттуда. Ты
потерял своего сына, Гард, а сейчас я теряю своего.

    – Сойер! – рявкнул Гарднер. – Джек Сойер! Джейсон! Это…

    – Хватит! Теперь слушай меня, Гард.

    – Да, мой Господин.

    Глаза Гарднера-Осмонда были переполнены внимания.

    – Мой сын никогда  не выйдет из  Черного Отеля, и  я думаю, что  и
Сойер не сможет выйти оттуда. Отлично, что на самом деле он не Джейсон
– это наверняка убьет его, или сделает безумным, или отправит за сотни
миров отсюда.  Но он  может и  выйти, Гард.  Да, может.  Ты  говоришь,
старый негр был на берегу?

    – Да.

    – Лестер, – сказал Морган, а Осмонд добавил: – Паркус.

    – Он умер? – безразлично поинтересовался Морган.

    – Не знаю. Думаю, что да. Послать к нему людей, чтобы добили?

    – НЕТ! – быстро сказал Морган.  – Нет, но мы собираемся  оказаться
невдалеке от  него. Ты…  я… все  мы. Потому  что если  Джек выйдет  из
отеля, то сразу  пойдет туда. Он  не бросит своего  старого дружка  на
берегу, верно?

    Теперь Гарднер начал понимать.

    – Нет, – оскалился он, – конечно, нет.

    – Тогда пойдем, Гард, – приказал Морган. – Пойдем на берег.

    41. ЧЕРНЫЙ ОТЕЛЬ

    Ричард Слоут не умер,  но когда Джек вытащил  его из воды, он  был
без сознания.

    «Кто теперь  стадо?  –  спрашивал  в голове  Джека  Волк.  –  Будь
осторожен, Джеки! Волк! Будь…» «ИДИ КО МНЕ! – звал Талисман. – ИДИ  КО
МНЕ, И ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО…» Он взял Ричарда на руки и пошел к одному  из
тех окон, о которых  говорил Лестер. Окно было  зашторено, и на  шторе
была надпись:

    «ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ»

    Потом надпись изменилась, и он прочитал:

    «ОНА УЖЕ МЕРТВА, ДЖЕК, ТАК ЗАЧЕМ ЖЕ? »

    Внезапно в голове прозвучал голос его матери:

    – Никто  не сможет  тебя  заставить решиться,  только ты  сам.  Ты
сделаешь что-то, если ты действительно хочешь это сделать.

    – Ладно, мамочка, – сказал Джек и слабо улыбнулся, хотя его  голос
дрожал. – Для тебя. Надеюсь, кто-то оценит это.

    С Ричардом на руках он ступил в столовую Черного Отеля.

    У него  возникло  ощущение,  что какая-то  сила  препятствует  его
продвижению, но он сделал усилие, и через секунду ощущение прошло.

    В комнате  не было  темно; там  царил полумрак  из-за  зашторенных
окон. Джек вздрогнул и вдохнул в себя запах пустоты.

    Но здесь было нечто, чего Джек боялся.

    Потому что это место не было пустым.

    Что именно здесь было,  он не знал, но  знал, что Слоут не  сможет
войти сюда, да и  никто другой. Воздух был  тяжелым и неприятным,  как
медленно действующий яд.  Здесь гуляла смерть.  Джек не мог  объяснить
своих ощущений словами, но он чувствовал, что все Талисманы в мире  не
защитят его от того, что ему здесь угрожает. Его вовлекали в  странный
ритуал, значения которого он пока не понимал.

    Он был наедине с собой.

    Что-то скользнуло по  его шее.  Это был большой  паук, висящий  на
паутине. Джек  увидел его  глаза. Он  не мог  вспомнить, видел  ли  он
когда-нибудь паучьи глаза  раньше. Джек  пытался обойти  его, но  паук
следовал за ним. Мерзкая тварь извернулась и прыгнула на лицо Ричарда,
стараясь залезть к нему в рот.

    Джек выхватил  из кармана  темно-зеленый  кусок мрамора,  и  паук,
шипя, отбежал от мальчика.

    Джек вложил в руку лежащего без сознания Ричарда мрамор, поцеловал
друга в щеку,  и пересек столовую.  В дальнем конце  ее были  запертые
двери. Когда Джек подошел к ним, двери зашипели:

    «Ты боишься  Слоута, и  плохих Волков,  и оборотней,  и  тренеров,
которые на самом деле  не тренеры… Мы же  не боимся ничего. Они  ничто
для нас. Морган Слоут для нас – не более, чем муравей. Он живет  всего
двадцать лет, и это меньше, чем время между двумя нашими вздохами. Нас
интересует только Талисман  – связь  всевозможных миров.  Все, что  ты
ищешь, ты найдешь за нами».

    Джек открыл двери. За  ними была лестница.  Он поднялся на  второй
этаж и попал  в огромную биллиардную.  Здесь должно быть  то, что  ему
нужно.

    – Беги! Джек, беги! – шептали стены. – Эта штука убьет тебя! БЕГИ!
БЕГИ!

    Он не мог бежать. Он  мог умереть, но не  мог бежать – потому  что
постыдно спасаться  бегством.  Что-то  хватало его  за  руки,  пытаясь
задержать, но он упрямо рвался вперед.

    «Я не вор, – сердито подумал  Джек. – Эта штука может убить  меня,
но я не убегу. Потому что я не вор».

    – Я не убегу! – закричал он, и эхо прокатилось по всему отелю. – Я
не вор! Слышите меня? Я иду за тем, что принадлежит мне, и Я НЕ ВОР!

    Если оно собирается действительно убить  меня, то умрет моя  мать,
умрет Ричард; и Слоут победит…

    «ДЖЕК! » – кричал голос Смотрителя.

    «ДЖЕЙСОН! » – кричал голос Паркуса.

    «Где медиатор? Воспользуйся им! Воспользуйся, пока не поздно! ПОКА
НЕ ПОЗДНО! » Джек  достал из кармана медиатор,  и в этот момент  перед
ним вспыхнули тысячи огоньков, слились воедино – в радугу – и очертили
лицо… лицо Лауры де Луизиан. (Лицо Лили Кэвэней-Сойер).

    – Во имя Королевы, ты, недоношенный ублюдок! – кричали они  вместе
– но этот крик был криком всего существа Джека-Джейсона.

    – Убирайся из этого мира! Во имя Королевы и ее Сына – убирайся!

    Джек высоко  поднял медиатор  в  руке –  и все  исчезло,  осталась
только пустая биллиардная,  и здесь  он надеялся увидеть  то, что  так
долго искал.

    42. ДЖЕК И ТАЛИСМАН

    В своей спальне в  Альгамбре Лили Кэвэней-Сойер внезапно  отложила
книгу, которую читала. Ей  показалось, что она  слышит чей-то голос  –
нет, не чей-то, а Джека! – и этот голос зовет ее. Она прислушалась, но
ничего больше  не услышала.  Джека все  еще не  было, рак  пожирал  ее
понемногу, и  через полтора  часа она  должна была  принять  очередную
таблетку, чтобы притупить боль.

    Иногда ей  хотелось принять  все эти  большие коричневые  таблетки
одновременно, тогда ее страдания прекратились бы.

    Удерживало ее от этого  только то, что  у нее был  Джек – она  так
хотела вновь увидеть его, что сейчас ей даже почудился его голос.

    – Ты – старая сумасшедшая корова, Лили, – сказала она сама себе, и
сжала сигарету в тонких прозрачных пальцах. Потом сделала две  затяжки
и погасила ее. Вновь раскрыла книгу,  но читать не смогла, потому  что
слезы душили ее, текли по щекам,  и она хотела бы выпить все  таблетки
одновременно, но  сперва хотела  увидеть его  вновь, своего  Странника
Джека, его сияющие глаза и ясный лоб.

    «Возвращайся домой, Джеки, –  думала она, – пожалуйста,  поскорей,
возвращайся домой,  или мы  никогда  не увидимся.  Пожалуйста,  Джеки,
прошу тебя…» Она прикрыла глаза и постаралась уснуть.

    «ДЖЕЙСОН! КО МНЕ!  » –  пел Талисман,  и мальчик  послушно шел  на
голос.

    Во многих мирах Черный Отель был всего лишь черными развалинами  –
в мирах, где высохли моря и окаменело небо.

    Эти миры  сейчас  проходили у  него  перед глазами,  как  мелькают
берега, когда ты плывешь на моторной лодке.

    «ДЖЕК! ДЖЕЙСОН! – звал Талисман сквозь все эти миры. – КО МНЕ! » И
Джек шел к нему, и это было подобно возвращению домой.

    Дорогу ему преградил рыцарь в черных доспехах.

    Джек испугался и выставил перед собой медиатор Смотрителя.

    – Я не собираюсь связываться с тобой, – сказал Джек. – Лучше уходи
отсюда…

    Черная фигура взмахнула  булавой, и та  с огромной силой  ринулась
вниз. Джек успел отскочить. Булава врезалась в пол и выбила  несколько
половиц.

    Рыцарь вновь занес булаву. На  этот раз удар вскользь пришелся  по
левой руке мальчика, и он чуть не взвыл от боли.

    «Все волшебство в  ТЕБЕ, Джек! Ты  ведь знаешь это!  » – Лучше  бы
тебе уйти, рыцарь!

    Рыцарь на мгновение замер.

    – Прости, мой мальчик… это ты мне?!

    Булава просвистела вновь.

    Внезапно к Джеку пришла уверенность.

    – Убирайся! Именем Королевы приказываю тебе!

    Под шлемом вспыхнул красный свет, и внезапно шлем оказался в руках
Джека, потому что больше ему не на чем было держаться: рыцарь исчез.

    Мальчик положил пустой шлем на пол и двинулся дальше.

    В то время, когда Джек уничтожил черного рыцаря, Солнечный Гарднер
бросил взгляд на берег. Он услышал  глухой взрыв, как будто под  отель
был  заложен  динамит.  В  ту   же  секунду  вспышка  света   осветила
«Агинкорт», и все  небесные светила  – луна,  и звезды,  и планеты,  и
метеориты – все внезапно замерло.

    – Морган!

    Морган не оглянулся. Он  смотрел на лежащего  в двадцати футах  от
них Смотрителя Лестера,  старину Паркуса.  О, как  он ненавидел  этого
человека, верного слугу Королевы! Паркус лежал на песке лицом вниз, из
ушей его струилась кровь.

    Моргану хотелось  надеяться,  что  Паркус  еще  жив,  но  умом  он
понимал, что старик мертв уже не менее пяти минут.

    – Морган! – вновь окликнул его Гарднер.

    – Ну? Что?!

    – Смотри! Смотри на крышу отеля!

    В это самое  мгновение земля качнулась  у них под  ногами и  вновь
замерла. Морган  решил  сначала,  что  ему  это  показалось.  «Никогда
никаких землетрясений в Индиане не было», – думал он.

    Из окон отеля вырвался столб света.

    – Что  это значит,  Морган?  – испуганно  спросил Гарднер.  –  Он,
наверное, убил охранников. Я знаю, что это звучит глупо, но думаю, что
именно это и произошло…

    Губы его дрожали.

    – Мы  победим, Гард,  –  твердо сказал  Морган.  Если он  и  любил
кого-нибудь в своей  жизни, кроме  своего погибшего сына,  то это  был
этот человек. Они прошли долгий путь, как Морган из Орриса и Осмонд  –
и как Морган Слоут и Роберт Гарднер.

    – Мы победим, – повторил он. Он много лет ждал этого момента;  его
расчеты верны. Джек  выйдет из отеля  с Талисманом в  руках. Эта  вещь
дает необычайную власть… но она очень хрупкая.

    – Мы разделаемся  с ним, когда  он выйдет. В  любом мире. Пока  мы
вместе… Дрожащие губы немного успокоились. – Морган, конечно, я…

    – Помни, кто убил твоего сына.

    Гарднер разразился проклятиями  в адрес Джека,  но Морган  прервал
его.

    – Помни об этом, и хватит. Мы сможем остановить его, нужно  просто
посмотреть, по какой дороге он пройдет. Он будет нести в руках то, что
уже многие годы мешает нам.

    Ослепительный белый свет вспыхнул сразу во всех окнах отеля – свет
тысячи солнц. Окна засверкали как хрусталь бокала.

    Двое сообщников  помчались  к берегу,  где  собирались  подстеречь
Джека.

    Джек медленно подошел к тому, что так долго искал. Талисман, слабо
покачиваясь, висел над его головой.

    Это был  хрустальный  граненый  шар трех  футов  в  диаметре;  его
украшала бриллиантовая корона. «Это целый мир, – подумал Джек. – Целый
мир – ВСЕ миры – в микрокосмосе. Это – ось всех возможных миров».

    Талисман пел, вращался, вспыхивал.

    Джек стоял под ним, чувствуя,  как силы вливаются в него,  подобно
теплому дождю. Он  ощущал огромную  радость; он  смеялся, закрыв  лицо
руками.

    – Иди ко мне, – восклицал он, и превращался в Джейсона.

    – Иди ко мне,  – вновь восклицал он,  и превращался опять в  Джека
Сойера.

    Талисман дрожал в воздухе.

    – Иди ко мне!

    И Талисман начал опускаться.

    Итак, после многих недель  поисков, тяжелых переживаний, потери  и
обретения друзей, после многих  суток без сна  и ночей, проведенных  в
чистом поле, после встречи с демонами и оборотнями – Талисман пришел к
Джеку Сойеру.

    Мальчик рассматривал его, и мальчика не покидало чувство  единения
миров. Какова  на самом  деле в  нем доля  Джейсона? Какова  –  Джека?
Очевидно, у  Джека действительно  был Двойник,  иначе он  исчез бы  от
прикосновения к этому сияющему шару.

    – Не переживай, Джек, – прошептал теплый и ясный голос.

    Он держал его в руках – шар, мир, все миры, добро, тепло и  славу;
все теперь стало другим.

    «Ты сейчас держишь  в руках ось  единства миров, Джек!  – это  был
голос его отца. – Не урони его, сынок. Не урони! »

    43. НОВОСТИ ОТОВСЮДУ

    Лили Кэвэней, спавшая после  принятого лекарства, внезапно села  в
постели. Впервые за эти  недели щеки ее  порозовели. В глазах  засияла
надежда.

    – Джейсон! – окликнула она, и испугалась: она назвала сына  другим
именем. Но во сне, от которого  она только что пробудилась, у нее  был

сын по имени Джейсон.

    – Джек! – поправила она себя. – Джек, где ты?

    Ответа нет… но  она почувствовала его,  к ней пришла  уверенность,
что он жив. Впервые за  шесть последних месяцев ей было  по-настоящему
хорошо.

    – Джеки,  – повторила  она и  потянулась за  сигаретой. Она  долго
смотрела на сигареты, и вдруг швырнула их, всю пачку, через комнату: –
Думаю, я не буду больше курить. Верь мне, сынок. Твоя мама любит тебя.

    И она обнаружила, что на лице ее до сих пор блуждает  беспричинная
глуповатая улыбка.

    Донни Кигану, дежурившему  на кухне  Солнечного Дома  в тот  день,
когда Волк  вырвался из  карцера, не  повезло. Сейчас  он находился  в
сиротском приюте,  в  Манси, штат  Индиана.  Он  и в  самом  деле  был
сиротой.

    Сейчас он шел  по темному  коридору, и  вдруг остановился,  широко
раскрыв глаза.  Тучи  на декабрьском  небе  внезапно разошлись,  и  на
западе появилось солнце.

    – Ты прав, я люблю его! – с торжеством в голосе крикнул Донни.  Он
обращался к Ферду Янклоффу, хотя, не будучи чересчур смышленым,  успел
забыть его имя.

    Донни залился идиотским смехом. Захлопали двери, другие  обитатели
приюта выглядывали, чтобы узнать, что происходит. Один мальчик  шепнул
другому, что Донни похож на Иисуса.

    Мгновение прошло; облака  вновь сгустились, и  солнце исчезло.  Но
Донни теперь твердо знал: любовь на свете существует!

    Судья «Гроза детей»,  отправивший Джека и  Волка в Солнечный  Дом,
больше не был судьей. Теперь он сидел в тюрьме.

    В этот момент он как раз чистил ногти перочинным ножом.

    Внезапно он воскликнул:

    – Черт побери! А почему бы и нет? – и вонзил нож себе в сердце.

    Смоки Апдайк подсчитывал выручку  в «Оутлийской Пробке». Все  было
прекрасно. Внезапно  с  его  головы свалилась  бумажная  шляпа.  Потом
раздался щелчок, и газовый кран  сам собой открылся, наполняя  комнату
удушливым газом.

    На калькуляторе Смоки высветилось единственное слово:

    «ТАЛИСМАН-ТАЛИСМАН-ТАЛИСМАН-ТАЛИСМАН…»

    Через  мгновение  раздался  взрыв,  и  «Оутлийская  Пробка»   была
разнесена в щепки.

    Невелика потеря, детки.

    В школе Тейера  внезапно зазвонил  церковный колокол,  разбудивший
дремавших на лекциях студентов.

    Этеридж похлопал рукой по столу, сражаясь с логарифмом. Устав,  он
подошел к окну.

    За окном, лая, как собака, бегал руководитель школы, мистер Дафри.

    В городке Гослин,  штат Огайо,  невдалеке от  Аманды и  Колумбуса,
мужчина по  имени  Бадди  Паркинс работал  в  курятнике.  Внезапно  он
вспомнил мальчика, назвавшегося Левисом Фарреном, которого он подвозил
в Баки Лейк; парень  сказал тогда, что едет  к тетке, Элен Воган.  Ему
почудилось, что  мальчик сейчас  здесь,  с ним.  Он начал  смеяться  и
пританцовывать на месте. Им овладела радость, желание  путешествовать,
помогать кому-нибудь.

    И над ним сияла радуга.

    Солнечный Дом пустовал уже несколько недель. Никто не  пользовался
газом на  кухне,  и служащие  компании  «Газ и  электросети  Восточной
Индианы» долго не  могли найти  объяснения, почему  же газовый  баллон
взорвался, разрушив при этом все здание.

    Напоминает «Оутлийскую Пробку», верно?

    Скажем «аллилуйя!  »  В Пойнт-Венути  всколыхнулась  земля.  Силы,
таившиеся в ней, вырвались на свободу.

    Началось землетрясение.

    44. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

    Джек почувствовал, что отель сотрясает какая-то дрожь, и почти  не
удивился. Он  подумал вдруг,  что находится  вовсе не  в отеле,  не  в
Пойнт-Венути, не  в  Мендосино, не  в  Калифорнии, не  в  Американских
Территориях, и даже  не в  других Территориях. Он  находится сейчас  в
тысячах разных миров. И не просто находится – он сам сейчас был  этими
мирами. Талисман был чем-то  большим, чем считал его  отец. Он был  не
только осью всех миров,  но и этими мирами  – мирами и  пространствами
между ними.

    Джек был  сейчас везде,  он  был всем.  Он  был травой  и  птицей,
драконом и яйцом, пылью и воздухом, цыпленком и курятником…

    В сердце его вспыхивали тысячи солнц.

    Он умирал в геенне угольных шахт.

    Он с ветром несся над землей.

    Он был…

    О, он был…

    «Он был Богом. Богом или чем-то вроде этого».

    «Нет! –  в ужасе  закричал Джек.  –  Нет, я  не хочу  быть  Богом!
Пожалуйста! Я  ТОЛЬКО  ХОЧУ  СПАСТИ  ЖИЗНЬ  МОЕЙ  МАТЕРИ!  »  Внезапно
Талисман, который он держал в руках, вспыхнул белым светом.

    Снаружи земля начала колебаться еще интенсивнее. Горы обрушили  на
городок камни и щебень. Вздымалась пыль.

    Бригада Волков  Моргана  бросилась  наутек.  Некоторые  удирали  в
машинах, другие  –  пешком.  Они  мчались  по  улицам,  сбивая  с  ног
прохожих.

    Очередное колебание почвы сбило с ног стоящего на берегу Гарднера.
Он упал на песок и застонал.

    Морган сорвал с его плеча мегафон.

    – Все сюда!  – заорал  он в  него, и  понял, что  не нажал  кнопку
«ВКЛЮЧЕН». Он исправил  свою ошибку. –  ВСЕ СЮДА! КО  МНЕ! ЭТО  ТОЛЬКО
ШУМОВОЙ ЭФФЕКТ!  СЮДА!  ОЧЕРТИТЕ КРУГ  ВОКРУГ  БЕРЕГА! ТЕ,  КТО  ХОЧЕТ
СПАСТИСЬ! СЮДА! ЗДЕСЬ ВАМ НИЧТО НЕ УГРОЖАЕТ! СЮДА, ЧЕРТ БЫ ВАС ПОБРАЛ!

    Он помог Гарднеру подняться:

    – Вставай, дружище!

    К ним  присоединились  несколько Волков.  Другие  убежали.  Морган
видел, как один из  них упал на  землю и начал  бить ее кулаками,  как
будто земля была злейшим врагом.

    По центральной  улице  ехал  грузовик  с  надписью  «ДИКОЕ  ДИТЯ»,
убивший в свое время Томми  Вудбайна. Внезапно земля разверзлась, и  в
ней  образовалась  щель.  Грузовик  свалился   в  нее,  и  края   щели
сомкнулись.

    – Спокойно, – обратился  Морган к Гарднеру. –  Я думаю, что  отель
разрушится и погребет его под обломками. А если он выйдет оттуда –  ты
убьешь его, какое бы землетрясение при этом ни было.

    – Мы узнаем, когда ЭТО разобьется?

    – Да, узнаем. Солнце почернеет.

    Землетрясение продолжалось уже семьдесят четыре секунды.

    Талисман переливался в руках Джека в такт его сердцебиению.

    Он казался  стеклянным,  но  когда Джек  слегка  надавил  на  него
пальцем,  осталась  вмятина.  Мальчик  улыбнулся…  но  улыбка  тут  же
исчезла.

    «Таким  поступком  ты  можешь  убить  биллионы  людей.  Помни  про
разрушения в Анголе, штат Нью-Йорк…»  «Нет, Джек», – шептал  Талисман.
Он был живым.

    «Нет, Джек: все будет хорошо… все будет хорошо… только верь;  будь
честен; встань; не время ждать…»  «Радуга, радуга, радуга», –  подумал
Джек, и удивленно посмотрел по сторонам.

    Внезапно он услышал крик Ричарда, и это отвлекло его от созерцания
Талисмана.

    Отель трещал  и  раскачивался.  Джек помчался  туда,  где  оставил
друга. Он  прижимал  Талисман  к груди,  стараясь  не  споткнуться  на
ступеньках.

    Внезапно землетрясение прекратилось. Только для Джека оно все  еще
продолжалось. В его сознании земля продолжала содрогаться.

    На середине лестницы он остановился, прислушиваясь. Все тихо.

    Тишину вновь разрезал крик Ричарда:

    – Джек! Пожалуйста! Мне кажется, что я умираю! – умолял его друг.

    – Ричард! Иду!..

    Он опять помчался вниз по ступенькам. Все вокруг рушилось.  Стекла
бились и разлетались брызгами.

    Регистрационная  стойка  была  перевернута,  двери  распахнуты,  и
сквозь них  в комнату  врывался яркий  солнечный свет.  Старый  темный
ковер казался в этом свете еще темнее.

    «Тучи разошлись, – подумал Джек. – Снаружи светит солнце».

    Он влетел в столовую, и увидел Ричарда, лежащего на полу. Из  носа
у  него  бежала  кровь.  В  лужице  крови  ползали  белые  жучки;  они
подбирались к  лицу мальчика.  Один слетел  с его  носа, когда  Ричард
глубоко вздохнул.

    Ричард стонал и вскрикивал, как в агонии.

    Джек приблизился  к другу,  и тут  из угла  выскочил паук,  плюясь
ядом. Джек поднял вверх  Талисман. Он излучал свет  – свет радуги –  и
паук, шипя, отпрянул назад.

    В углу комнаты Джек увидел кусок мрамора, оставленный им  Ричарду.
Камень крутился на месте, и затем остановился.

    Поддерживая Ричарда, Джек поместил  Талисман ему на грудь.  Ричард
внезапно прекратил стонать.  Джек было  испугался, но  почти сразу  же
обнаружил, что друг ясными глазами смотрит на него.

    Он провел Талисманом вдоль  всего тела Ричарда. Талисман  вспыхнул
ярко-голубым… темно-красным… желтым… и, наконец, зеленым светом.

    Потом свет опять стал белым.

    – Джек, – спросил Ричард. – Это то, за чем мы пришли?

    – Да.

    – Оно прекрасно, – Ричард в нерешительности протянул руку. – Можно
мне подержать его?

    На мгновение Джек сильнее прижал к себе Талисман. «Нет! Ты  можешь
разбить его! И потом, он  мой! Я в поисках  его пересек всю страну!  Я
сражался за него!  Я не  могу дать его  тебе! Мой!  Мой!.. »  Внезапно
Талисман в  его  руках  –  и это  испугало  Джека  больше,  чем  любое
землетрясение – стал черного цвета. Белый лучик погас.

    «Ты станешь для меня новым „Агинкортом"? – спрашивал его Талисман.
– Даже  мальчик, если  захочет, может  стать отелем…“  В голове  Джека
зазвучал голос его матери: „Если  ты не можешь поделиться этим,  Джек,
если не хочешь рискнуть им для своего друга, то можешь оставаться там,
где находишься. Если  ты не можешь  поделиться этим, Джек,  – дай  мне
умереть, потому что мне не нужна жизнь, купленная такой ценой“.

    Талисман стал внезапно  невероятно тяжелым.  Джек, едва  удерживая
его, передал Ричарду. Руки Джека  болели, они побелели от  напряжения…
но Ричард легко удержал  шар. И Талисман тут  же засиял ярким  светом.
Джеку стало лучше. Он переборол себя!

    Ричард  улыбнулся,   и  улыбка   сделала  его   лицо   удивительно
прекрасным. Такой улыбки на лице друга Джек не видел никогда; здоровый
румянец проступил  на щеках  Ричарда.  Он прижал  Талисман к  груди  и
сияющими глазами посмотрел на Джека.

    – Тебе лучше?

    Улыбка сияла, как свет Талисмана.

    – В тысячу раз лучше, Джек. Помоги мне встать.

    Джек подставил ему плечо. Ричард держал Талисман.

    – Возьми Талисман, – сказал он. – Я еще слаб и могу уронить его. А
потом, я чувствую, что он хочет вернуться к тебе.

    Они направились к выходу. Джеку было  весело, и он улыбался, но  в
нем опять начала пробуждаться  тревога. Землетрясение закончилось…  но
не закончилось  кое-что  другое.  Их  подстерегал  наверху  Морган.  И
Гарднер.

    – Ты готов к этому, Ричи?

    – К чему?

    – Там твой отец.

    – Нет, не отец. Отец умер. Там, наверху, его… как ты называл  это?
Двойник.

    – Нам нужно приготовиться к сражению.

    – Я сделаю все, что смогу.

    – Я люблю тебя, Ричи.

    Ричард с готовностью улыбнулся.

    – Я  тоже люблю  тебя, Джек.  Давай же,  пойдем, пока  я не  начал
нервничать.

    Слоут верил, что держит все под контролем – не только ситуацию, но
и себя. Он  верил в это  до тех пор,  пока не увидел  сына –  слабого,
больного, но все еще  живого, выходящего из отеля  в обнимку с  Джеком
Сойером.

    Слоуту также казалось,  что он  может держать  под контролем  свои
чувства к сыну Фила Сойера. Но  его гнев привел к бесконтрольности,  а
она в свою очередь явилась причиной того, что мальчик еще жив.

    Его сын  еще  жив.  Его  сын,  которого  он  хотел  сделать  своим
преемником, идет, опираясь на плечо Сойера.

    И это не все.  В руках Сойера, подобно  звезде, упавшей на  землю,
горел Талисман.  Внезапно Слоут  почувствовал, что  земное  притяжение
возросло, и ему трудно двигаться.

    – Больно! – застонал позади него Гарднер.

    Большинство оставшихся  с ними  Волков беспомощно  завыли,  другие
попытались бежать…

    Моргана пронизал страх…  но тут же  вспыхнуло его обычное  желание
владеть миром, и он снова потерял контроль над собой.

    – УБЕЙ ЕГО! – приказал он Гарднеру. – УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ, ВЕДЬ ОН УБИЛ
ТВОЕГО СЫНА! УБЕЙ ЕГО И РАЗБЕЙ ЧЕРТОВ ТАЛИСМАН!

    Слоут был похож сейчас на безумного ребенка.

    – УБЕЙ ЕГО! ТЫ УБИЛ ЕГО ОТЦА, УБЕЙ ЖЕ И ЕГО!

    Тем временем Гарднер уже седлал карусельную лошадку. Он видел, как
Джек прижимает Талисман к  груди. «Я прострелю  ему грудь», –  подумал
он.

    Ричард поднял  голову  и увидел  двоих  мужчин невдалеке  от  тела
Смотрителя Территорий.

    – Джек, смотри!

    Джек удивленно оглянулся вокруг.

    – Что…

    Это произошло быстро. Джек полностью пропустил все. Ричард увидел,
но не  смог  объяснить, что  произошло  с Джеком.  Прозвучал  выстрел,
сверкнула вспышка и  ответная волна  света выстрелила  из Талисмана  –
сперва белая, потом зеленая, голубая, и, наконец, лимонно-желтая.

    Три волка упали замертво.

    – Что? – вскричал Морган. Его рот был широко открыт. – Что?

    Он увидел, что на левой руке Гарднера нет ни одного пальца. Правой
рукой Гарднер выхватил нож и помчался в сторону Джека.

    – И-и-и-и-и-и… – визжал он.

    Морган нащупал на шее ключ, повернулся и побежал в противоположную
сторону.

    Он сам позаботится о Джеке Сойере – и о Талисмане, конечно.

    45. МНОГИЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗРЕШАЮТСЯ НА БЕРЕГУ

    Гарднер мчался к  Джеку; кровь  заливала его  лицо. Он  совершенно
обезумел.

    – У него нож, Джек, – прошептал Ричард.

    Раненая рука Гарднера оставляла следы на белой рубашке.

    – ДЬЯ-А-А-ВОЛ! – вопил он, и гулкое эхо носилось над водой.

    – Что ты собираешься делать? – голос Ричарда сорвался.

    – Откуда я знаю? – ответил Джек. Это было правдой. Он не знал, как
защититься от  сумасшедшего, но  был уверен,  что сумеет  постоять  за
себя.

    Гарднер бежал по песку. Кровавая  маска закрывала его лицо,  кровь
капала на  песок. Расстояние  между ним  и мальчиками  сокращалось.  А
Морган Слоут… на берегу ли сейчас?

    Джек попятился назад,  поддавшись внезапной  панике. Рука  Ричарда
придержала  его  за  плечо.  «Нож!  »  –  услышал  он  далекий   голос
Смотрителя.

    Повинуясь инстинкту, Джек взял Талисман обеими руками.

    – Ты убил моего отца! – крикнул он Гарднеру в лицо.

    – А ты убил моего мальчика, ублюдок!..

    Гарднер замахнулся на мальчика ножом – и тут из Талисмана вырвался
желтый луч, который отсек ему правую кисть. Нож упал на землю.

    Джек приблизился к Гарднеру,  держа перед собой Талисман.  Гарднер
выл как раненый зверь. Кожа его почернела и облезла. Через секунду  на
песке лежал окровавленный воротник белой  рубашки – все, что  осталось
от Солнечного Гарднера.

    –  Все  в   порядке,  –  сказал   Джек.  Он  чувствовал   странное
удовлетворение. – Идем к Лестеру, Ричи.

    Он не видел  Моргана, и  опасался, что  тот в  любую минуту  может
оказаться около Смотрителя.

    Джек протянул Талисман Ричарду:

    – Я позабочусь о  тебе, а ты должен  позаботиться о нем. Не  урони
его, Ричи.  Если ты  его  уронишь… («Как  это говорил  Смотритель?  »)
-…Если ты его уронишь, все будет потеряно.

    Лицо  Ричарда  было  бледным,  как  у  покойника  на   полицейской
фотографии.

    «Это все отель. Он отравил Ричи».

    Но дело,  вероятно, не  только в  отеле. Это  Морган. Его  отравил
Морган.

    Ричард, опираясь одной  рукой на  плечо Джека, нес  в другой  руке
Талисман.

    «Ричард болен. Болен раком. Он болен им всю жизнь. Морган Слоут до
чертиков радиоактивен, и потому Ричард умирает…» Джек стал пробираться
к камням, между которыми раньше лежал Смотритель.

    Но Смотрителя он не обнаружил.

    Следы на песке  говорили о  том, что Смотритель  уполз на  восток.
Джек с Ричардом на спине начал взбираться на скалу, чтобы  посмотреть,
где же его старый друг. На  полпути он ссадил с себя Ричарда,  передав
ему Талисман.

    Ричард уперся головой в песок, раскачиваясь со стороны в  сторону.
При других обстоятельствах  это могло бы  показаться даже смешным,  но
сейчас было не  до смеха.  Руки Ричарда  медленно разжались…  Талисман
выскользнул из них, прокатился несколько футов, достиг берега и замер,
отражая небо  и облака  – но  не поверхностью,  а каким-то  внутренним
светом.

    – Ричард!  – закричал  Джек. Где-то  позади находился  Морган,  но
сейчас Джек забыл о нем. Ричард… Ричард…

    Ричард скатился вниз, и Джек увидел, что бледное усталое лицо  его
друга залито кровью. Клок кожи с волосами был сорван с головы и  почти
закрывал один глаз.

    – Он разбился? – прерывающимся  голосом спрашивал Ричард. –  Джек,
когда я выпустил его, он разбился?

    Внезапно глаза его округлились, как будто он увидел что-то  позади
Джека.

    – Джек! Джек! Смотри!..

    В это мгновение  Джека захлестнул кожаный  ремень, перехватив  ему
ноги. Мальчик не успел даже вскрикнуть.

    – Отлично, – услышал  он голос Моргана Слоута.  – Но ты что-то  не
очень хорошо выглядишь, Джеки. Совсем не хорошо.

    Джек повернулся и увидел то,  чего никак не ожидал увидеть.  Перед
ним стоял мужчина с  белым лицом и черной  окладистой бородой. Он  был
высок и крепок, темные глаза насмешливо  смотрели на Джека. «А ведь  я
никогда до сих пор не видел Моргана из Орриса», – подумал Джек. Морган
Слоут стал Морганом из  Орриса, а вот Джек  все еще оставался  Джеком;
Джейсоном он не стал.

    В десяти ярдах от  них лежал Талисман. Ричарда  рядом не было,  но
для Джека это не имело значения.

    К нему приближался Морган.

    – Да,  ты  явно плохо  выглядишь,  дружок, –  произнес  Морган  из
Орриса, рассматривая Джека, как  водитель машины рассматривает  сбитое
им животное – без особого интереса.

    – Ты создал для меня много  проблем, – Морган подошел ближе, –  но
сейчас…

    – Кажется, я умираю… – прошептал Джек.

    – Еще нет. О, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но, поверь мне, ты
еще не умираешь. Вот через  несколько минут ты узнаешь, как  чувствуют
себя, когда действительно умирают.

    Внезапно Джек резким движением согнутых ног ударил Моргана в лицо,
разбив ему при этом нос и губу.

    Морган из Орриса отпрянул назад, взвыв от боли и неожиданности.

    Джек вскочил  на  ноги. На  мгновение  он увидел  черный  замок  –
гораздо больший,  чем  отель;  потом  метнулся  в  сторону,  подхватил
талисман и мгновенно переместился в Американские Территории.

    – Негодник! – кричал Морган Слоут. – Негодник! Мое лицо! Ты ударил
меня в лицо!

    Джек повернулся к нему, держа в руках Талисман.

    Морган Слоут  схватился руками  за щеку;  из уголка  рта  вытекала
струйка крови, и Джек  решил, что, очевидно, выбил  ему зуб. В  другой
руке Морган  держал  нечто  похожее  на  ключ,  и  из  этого  предмета
вырывались сверкающие пульки, врезающиеся в песок позади Джека.

    Талисман беспрерывно менял свой цвет, подобно радуге. Казалось, он
понимал, что  Слоут рядом.  Внезапно  из него  вырвался белый  луч,  и
Слоут, отпрыгнув, нацелил ключ в голову Джека.

    –  Ты  ударил  меня,  маленький  ублюдок,  –  он  вытер  кровь   с
подбородка. – Не думай, что  эта стеклянная игрушка поможет тебе.  Ему
осталось существовать меньше, чем тебе.

    – Тогда почему ты боишься  его? – спросил Джек, выставив  Талисман
перед собой.

    Слоут заметался  из  стороны  в сторону,  как  будто  боялся,  что
Талисман сейчас выстрелит. «Он  не знает, как  это действует, –  понял
Джек, – он ничего не знает о Талисмане, он только знает, что хочет его
заполучить. » – Опусти его  на землю, – крикнул  Слоут, – и отойди  от
него, ублюдок. Иначе я прострелю тебе голову. Опусти его.

    – Ты боишься, – сказал Джек. – Талисман находится перед тобой,  но
ты боишься подойти и взять его.

    – Я  не  собираюсь брать  его,  –  возразил Слоут.  –  Ты,  чертов
Самозванец, опусти  его,  и  увидишь,  как  он  разлетится  на  мелкие
кусочки.

    – Иди же и возьми его, Слоут!  – В Джеке нарастала ярость. – Я  не
Черный Отель!  Я  только ребенок.  Неужели  ты не  можешь  отобрать  у
ребенка стеклянную игрушку?

    В центре  Талисмана  вспыхивали  и  гасли  голубые  огоньки.  Джек
почувствовал,  что  из   самого  сердца   Талисмана  исходит   сильное
излучение. Талисман  знал,  что Джеку  предначертано  освободить  его.
Талисман знал о его существовании с момента рождения, и ждал. Ему  был
нужен Джек Сойер, и никто другой.

    – Иди же и попробуй взять его, – вновь повторил Джек.

    Слоут выстрелил в мальчика  из ключа. Безрезультатно. Джеку  стало
смешно. Он  оглянулся  в поисках  Ричарда  и охота  смеяться  пропала.
Ричард с залитым кровью лицом лежал на земле.

    – Твой сын умирает, – сказал он Слоуту.

    – Как  и твоя  мать. Опусти  же  этот чертов  предмет, пока  я  не
свернул тебе шею. И отойди от него.

    Слоут подбросил ключ вверх, и небо внезапно почернело. И Талисман,
и лицо Моргана  потемнели одновременно: свет  в Талисмане погас.  Джек
понял, что еще не  знает всех возможностей Слоута.  И тут пошел  снег,
скрывая Слоута за своей пеленой. До Джека донесся лишь сухой смешок.

    Она выбралась  из своей  инвалидной коляски  и кое-как  подошла  к
окну, глядя на мертвый декабрьский берег.

    Внезапно к окну подлетела  чайка, и в этот  момент она подумала  о
Слоуте. У чайки  был взгляд  Слоута. Она разозлилась.  Чайка не  может
быть похожа на Слоута, и чайка не должна подлетать так близко к людям…
это неправильно. Она прижалась лбом  к холодному стеклу. Птица  махала
крыльями и не улетала. В голове у больной ясно зазвучали слова:  «Джек
умирает, Лили… Джек умирает…» – НЕТ! – крикнула она. – КЫШ, СЛОУТ!

    Она ударила кулаком по стеклу и разбила его. Чайка отлетела назад.
Поток холодного воздуха хлынул в комнату.

    По руке Лили потекла кровь; нет, не потекла – побежала. Рука  была
порезана в двух местах. Она вытерла руку о подол ночной рубашки.

    – НЕ ЖДАЛА  ЭТОГО, МЕРЗАВКА?  – крикнула она  чайке, кружащей  над
садами, едва сдерживая слезы. – Оставь его в покое! ОСТАВЬ МОЕГО  СЫНА
В ПОКОЕ!..

    Она вся  перепачкалась в  крови. В  комнате стало  холодно.  Чайка
скрылась в небе.

    – Оглянись, Джеки!

    Тихо. Слишком тихо.

    Ничего. Темнота… снег… шум прибоя.

    – Не там, Джеки. Теперь ближе. Он ближе.

    – Иди и возьми его, Слоут!

    – У тебя нет шансов, Джек. Я могу схватить тебя в любой момент.

    Сзади… и близко… и…

    Внезапно Слоут  возник  прямо  перед ним.  От  неожиданности  Джек
споткнулся о тело Смотрителя и чуть было не упал.

    Где-то рядом стонал Ричард.

    «Он пытается заставить меня запаниковать», – думал Джек.

    – Я смеялся, когда умирал твой папаша, Джек. Я смеялся над  глупым
выражением его лица… (Теперь Слоут был слева) -…и мое сердце пело, как
птица.

    Пауза. Слоут оказался сзади мальчика и завел новую песенку.

    – Забудь свою мамочку, Джеки, – насмешливо произнес он.

    Джек  оглянулся.  Слезы  бежали   из  его  глаз.  Свистел   ветер.
«Волшебство в тебе  самом», – говорил  Смотритель, но куда  подевалось
это проклятое волшебство?! Где оно?!

    – Заткнись насчет моей мамы!

    – Тебе пора забыть о ней. Навсегда.

    Опять справа. Тень Слоута танцевала в темноте.

    Сзади! Близко!

    Джек поднял Талисман,  и тот сверкнул  белым светом. Лицо  Моргана
исказила гримаса боли. Свет коснулся Слоута, ранив его.

    – У нее были отличные ножки, Джек, у твоей мамочки! О-о-о-о-о!..

    «Не давай ему свести  тебя с ума!  » Но он ничего  не мог с  собой
сделать. Это о его маме говорил этот грязный тип; о его маме!

    – Заткнись! Прекрати!

    Слоут проскочил  мимо  него, мимо  лежащего  Ричарда и  окутал  их
пеленой снега.

    Внезапно небо прояснилось; на  нем вспыхивали звезды. Джек  понял,
что Морган переместился в Территории. В мальчике вскипела ярость, и он
с Талисманом в руках последовал за противником.

    Морган тут же переместился обратно. Джек не отставал от него.

    Талисман излучал яркий свет.

    Снег шел все сильнее. Он набивался в рот и нос, мешал двигаться. И
сквозь белую завесу сверкали глаза Слоута.

    Ричард Слоут  осторожно открыл  глаза. Он  очень замерз.  Рана  на
голове болела, и по холодной руке стекала теплая кровь. Но он все  еще
был жив!

    Он услышал голос отца, и сознание полностью вернулось к нему.

Ричард оглянулся, чтобы оценить ситуацию.

    Джек и отец стояли друг напротив друга. Джек, грязный, оборванный,
совсем ребенок – но гордое величие все явственнее проступало в нем.

    Слоут улыбался. Это был его, Ричарда,  отец, но в то же время  это
был совсем чужой человек. Он перестал быть его отцом, когда стремление
владеть миром перевесило в нем все остальные чувства.

    – Так мы долго  будем бегать друг  за другом, –  сказал Джек. –  Я
никогда не отдам тебе Талисман добровольно, а ты никогда не осмелишься
сам забрать его. Отдай мне твою игрушку!

    Ключ в руке отца описал полукруг и нацелился на Ричарда.

    – Сперва я  прикончу этого  мальчишку. Хочешь  посмотреть, как  из
него получится  отбивная? Лучше  поставь на  землю Талисман,  Джек,  и
отойди.

    Ричард понял, что сейчас этот человек убьет его.

    А потом он убьет старика-негра, Смотрителя Территорий. Если уже не
убил.

    И тут он увидел,  что Джек разжимает пальцы  и ставит Талисман  на
землю.

    – Джек, нет!

    Джек даже не взглянул в его сторону.

    «Нельзя владеть этой вещью и не делиться ни с кем. Этому не учат в
школе, но я  понял это во  время моих  скитаний. » –  Не нужно  больше
убийств, – сказал он.

    Талисман лежал на  берегу, каждая  его грань  сияла всеми  цветами
радуги, и в  этот момент Джек  понял, как важно  уметь отдать то,  что
дорого самому.

    – Не нужно больше смертей, – повторил он. – Иди и разбей его, если
сможешь.

    И добавил:

    – Мне жаль тебя!

    Для Моргана это оказалось последней каплей. Он запустил в Талисман
ключом.

    Внезапно сознание  Слоута наполнилось  воспоминаниями –  о  Джерри
Блэдсо и его  жене; Джерри, которого  он убил, и  Ните Блэдсо, о  Лили
Кэвэней… Лили, которая однажды съездила ему по носу, когда, напившись,
он пытался приставать к ней.

    Из Талисмана вырвалось пламя – сине-зеленое пламя. Оно  подхватило
ключ  и  направило  его  на   Моргана  Слоута.  Намерения  Моргана   с
удесятеренной силой обратилось против него самого…

    На  грани  двух  миров  разверзлась  пропасть,  вроде  Оутлийского
туннеля, – и Слоут провалился в  нее. За ним последовал ключ. Все  это
произошло на глазах у Джека.

    И мальчик вдруг увидел… солнечный свет!

    И еще он увидел, что Смотритель и Ричард улыбаются ему.

    – Отлично сделано, – говорил Смотритель. – Отлично!

    А над ними сияла радуга.

    Джек схватил Талисман и  протянул его Ричарду,  который был еще  и
Раштоном; он протянул его  Смотрителю Территорий Лестеру, который  был
тем, кем был.

    Он исцелял их.

    Радуга, радуга, радуга!..

    46. ДРУГОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

    Он исцелил их, хотя и не понимал, как это произошло. Талисман пел,
сверкая у него в руках.

    Смотритель поднялся на ноги и обнял Джека за плечи.

    – Все кончено, – сказал он, улыбаясь. Но старик выглядел плохо. Он
явно устал больше,  чем Джек. Талисман  исцелил его, но  не до  конца.
«Этот мир медленно убивает его, – подумал Джек. – Он убивает в нем  ту
часть, которая является собственно Смотрителем Территорий. Несмотря на
действие талисмана, он  все еще умирает…»  – Ты сумел  сделать это,  –
продолжал старик. – Ну, а теперь подойди к своему поверженному другу.

    Джек приблизился к Ричарду. Тот спал, укрытый снегом.

    – Возьми его за руку.

    – Зачем?

    – Мы переместимся в Территории.

    Джек вопросительно посмотрел  на старика,  но тот  ничего не  стал
объяснять. Он только кивнул, что означало: «Да, ты правильно услышал».

    «Ну что  же, –  подумал Джек.  – Я  всегда доверял  ему…» Он  взял
Ричарда  за  одну  руку,  Смотритель   –  за  другую,  и  они   начали
перемещаться…

    Человек, стоящий рядом с ним, не  был Смотрителем. Он мог бы  быть
его младшим братом. Сильный  и здоровый –  отнюдь не немощный  больной
старик.

    – Смотритель… то есть, мистер Паркус… что…

    – Я думаю,  что вам, мальчики,  нужен отдых, –  ответил Паркус.  –
Особенно твоему  другу,  но и  тебе  тоже. Твой  друг  слишком  близко
подошел к последней черте… и ему просто необходимо хорошенько прийти в
себя.

    Паркус и Джек подхватили Ричарда на руки и понесли вдоль берега.

    Цвет песка менялся.  Он был  уже не  черным –  сейчас он  приобрел
нормальный желтый  цвет. Песок  был теплым,  снег куда-то  исчез.  Они
опустили Ричарда.

    –  Здесь  вы  можете  поспать.  Спите  спокойно  –  ничто  вас  не
потревожит.  Те,  которые  были  там,   –  Паркус  указал  в   сторону
Пойнт-Венути, – знают,  что произошло;  им известно,  что Оррис  умер.
Дьявол из этих мест, понимаешь? Ты чувствуешь это?

    – Да, – прошептал Джек. – Но… мистер Паркус… вы не… не…

    – Не уйду ли я, хочешь спросить ты? Уйду, и очень скоро. Но сперва
скажу тебе кое-что.  Когда вы  проснетесь утром, идите  на восток…  не
перемещайтесь в другой  мир! Оставайтесь здесь,  в Территориях. А  мне
теперь предстоит  много  работы. Такие  вести,  как новость  о  смерти
Моргана, быстро  долетают до  восточных земель,  и кое-кто  попытается
скрыться. Если я не потороплюсь…

    Он задумался.

    – Когда присылают счета, по ним нужно платить. Морган умер, но  на
свободе бродят его помощники.

    – Вы работаете здесь кем-то вроде полицейского, да?

    – Я тот, кого вы называете Верховным Судьей. – Паркус улыбнулся, и
на мгновение в нем промелькнули черты Смотрителя.

    – Иногда ты будешь видеться со  мной. Может быть, в магазине,  или
же в парке…

    – Но Смотритель… ему было плохо… Талисман не смог ему помочь…

    – Смотритель стар. Ему столько же лет, сколько и мне, но твой  мир
быстро состарил его. Не переживай, он еще поживет на свете!

    – Ты обещаешь?

    – Да. Так вот, ты и твой друг пойдете на восток. Вам нужно  пройти
пять миль. Прогулка  ваша будет  легкой и приятной.  Когда дойдете  до
большого дерева – самого большого, которое можно себе вообразить –  ты
возьмешь Ричарда за руку, и вы переместитесь в свой мир. Вы  окажетесь
на  дороге,  ведущей   в  маленький  городок   Сторивиль  в   Северной
Калифорнии. Там найдете стоянку автомобилей…

    – А дальше?

    Паркус засмеялся:

    – Не  знаю,  не  знаю.  Возможно,  ты  встретишь  там  кого-нибудь
знакомого…

    – Но как же мы…

    – Тсс!  – и  Паркус положил  руку на  лоб мальчика,  как делала  в
детстве его мать. – Хватит вопросов. Все будет хорошо.

    Джек закрыл глаза. Он начинал засыпать.

    – Ты смел и  честен, Джек, – веско  сказал Смотритель-Паркус. –  Я
хотел бы, чтобы ты был моим сыном… и знай: я восхищаюсь тобой.

    Джек попытался улыбнуться.

    – Моя мама всегда говорила…

    И, не закончив, уснул.

    Они подходили к автостоянке, держась  за руки. В другой руке  Джек
бережно нес Талисман.

    Внезапно он остановился, тронув Ричарда за плечо.

    – Я хочу, чтобы ты кое-что знал, – сказал Джек.

    – Что?

    – Я люблю тебя.

    Глаза Ричарда внимательно изучали гравий, покрывавший дорогу.  Он,
не поднимая головы, кивнул. И Джек вспомнил однажды сказанные  матерью
слова: «Джеки,  бывают  моменты,  когда  чувства  невозможно  выразить
словами».

    – Мы почти у цели, Ричи, – сказал он, давая Ричарду прийти в себя.
– На автостоянке нас должен кто-то встретить.

    – Наверное,  Гитлер?  –  неудачно  пошутил  Ричард.  Он  переборол
душившие его слезы и был готов идти дальше.

    Они дошли  до  стоянки.  Прямо  перед  ними  припарковался  черный
«кадиллак». Точно такой, какой был в Тейере, а потом в Пойнт-Венути.

    Дверца его открылась, и оттуда показалась крепкая нога,  обтянутая
голубыми брюками. Из-под брюк выглядывал черный ботинок.

    Ричард вздрогнул. Наконец из машины выбрался весь водитель.

    Это был Волк – конечно же, Волк! – и Джек подсознательно знал  это
с самого начала. Волк был  почти семи футов высотой, длинноволосый,  с
сияющими оранжевыми глазами.

    – Волк! – закричал Джек. – Волк, ты жив! Ты жив!

    Волк приветственно улыбнулся ему.

    – Джек Сойер!  Волк! Смотрите-ка!  Все так, как  сказал Паркус!  Я
здесь, и ты тоже здесь! Джек и его друг! Волк! Великолепно! Волк!

    Увы, это был не его Волк. Запах его был другим… Другим, но в  тоже
время очень похожим. Это  был брат старого  знакомого Волка. Старше  и
мудрее, но не менее добрый.

    – Я знал твоего брата, – сказал Джек, – твоего младшего брата.

    – Мой брат  Волк! –  Волк подошел  ближе и  прикоснулся пальцем  к
Талисману. В ту же секунду в Талисмане что-то вспыхнуло и погасло.

    – Я любил твоего  брата. Он спас мне  жизнь! После Ричарда он  был
самым лучшим моим другом! Мне жаль, что он умер.

    – Сейчас он на  луне, – серьезно сообщил  Волк. – Но он  вернется.
Все возвращается, как и луна… Ну, поехали. Пора выбираться отсюда.

    Мальчики уселись, и «кадиллак» тронулся с места.

    – Джек? – У Ричарда на лице читался испуг.

    – Все в порядке.

    – Но куда…

    – К моей маме, в Аркадия-Бич, штат Нью-Хэмпшир. Через всю страну в
салоне первого класса.

    Внезапно Джек обнаружил на сидении старый чехол от гитары.

    – Волк! А Лестер что, должен был ехать с нами?

    – Не знаю никаких Лестеров, – был ответ.

    Джек указал на чехол:

    – А откуда взялось это?

    Волк улыбнулся, сверкнув зубами.

    – Паркус, – сказал он. Оставил для тебя. Чуть не забыл.

    Он достал  из кармана  старую потрепанную  открытку. На  ней  была
изображена карусель; очень многие лошадки были знакомы Джеку – Шустрая
Элла, Серебряная Леди…

    Джек посмотрел на  дату выпуска открытки  – 4 июля  1984 года.  На
обороте рукой Смотрителя – не Паркуса! – было написано:

    «Ты совершил великий подвиг, Джек. Если понадобится,  воспользуйся
тем, что  в  чехле,  а если  нет  –  выброси это!  »  Джек  расстегнул
«молнию». Они с Ричардом заглянули в чехол.

    – Боже правый! – одновременно воскликнули оба.

    Потому что чехол был набит двадцатидолларовыми купюрами.

    Они мчались  на  восток  через  Кентукки  и  Манси.  Они  заезжали
перекусить в придорожные  ресторанчики, и Джек  не уставал  удивляться
тому, сколько самой разнообразной еды может поглотить Волк.

    Вторую  ночь  своего  пути  они  провели  неподалеку  от   городка
Джулайсбурга,  штат  Колорадо,  в  чистом  поле.  Волк  приготовил  им
отличный ужин,  и сейчас  они, наевшись,  лежали в  своих  спальниках,
глядя в звездное небо, а Волк танцевал среди сугробов.

    – Я люблю этого парня, – задумчиво сказал Ричард.

    – Я тоже. Но ты не видел его брата.

    – А хотелось  бы… – Внезапно  Ричард изменил тему  разговора. –  Я
начинаю забывать все, что  с нами случилось, Джек.  И я чувствую,  что
причиной тому мое огромное желание забыть. Слушай, а ты уверен, что  с
твоей мамой все в порядке?

    Джек пытался трижды дозвониться  Лили, но телефон  в ее номере  не
отвечал. Не отвечал и офис отеля. Но Джека это не слишком  беспокоило.
Он верил, что все в порядке. Он застанет ее там. Больную… но живую! Он
надеялся .

    – Да.

    – Тогда почему она не отвечает на телефонные звонки?

    – Думаю, Слоут проделал какой-то трюк с телефоном, – сказал  Джек.
– Но чувствую, что она там.

    – И если исцелитель еще работает…  – Ричард кивнул на Талисман,  –
ты… то есть… ты думаешь, она разрешит… разрешит мне остаться с вами?

    – Нет,  – пошутил  Джек. –  Она с  удовольствием отправит  тебя  в
сиротский приют. Не  будь идиотом,  Ричи, – конечно,  ты останешься  с
нами.

    – Но… после всего, что сделал мой отец…

    – Твой отец, Ричи, – сказал Джек. – Не ты!

    – И ты не будешь напоминать мне…

    – Нет, если ты хочешь забыть.

    – Хочу, Джеки. Очень хочу.

    Они мчались на восток, через Небраску и Айову…

    К закату пятого дня они въехали в Новую Англию.

    47. КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ

    Вся их  долгая поездка  из Калифорнии  в Новую  Англию,  казалось,
слились в один бесконечный день и вечер.

    С Талисманом  происходили  странные метаморфозы.  Как  только  они
покинули Калифорнию – он внезапно  погас, и только на рассвете  пятого
дня вновь начал возвращаться к жизни…

    «Оутли, – подумал Джек  к концу шестого дня,  – я должен  показать
Ричарду туннель  и  «Оутлийскую  пробку"; кроме  того,  нужно  сказать
Волку, какой дорогой ехать… но он не хотел видеть Оутли во второй раз,
не находя в этом ни удовольствия, ни удовлетворения.

    Волк вез их по шумному шоссе И-95, они уже достигли  Коннектикута,
и от  Аркадия-Бич  их отделяли  всего  несколько штатов.  Теперь  Джек
считал каждую минуту, каждую милю.

    В четверть  шестого  21-ого  декабря, спустя  три  месяца  с  того
момента, как Джек  отправился на запад,  черный «кадиллак» свернул  на
гравийную дорогу, ведущую к гостинице «Альгамбра».

    На  западе  закат  играл  калейдоскопом  красно-оранжевой   гаммы,
переходящей в желтый… голубой…  пурпурный. Ветви деревьев трещали  под
напором  холодного   зимнего   ветра;  деревья   напоминали   скелеты,
неспособные вернуться к нормальной жизни.

    Шины автомобиля трещали по гравию. По приемнику передавали  записи
«Криденс». «Люди, знакомые с моим  волшебством, – пел Джон Фогерти,  –
наполнили землю дымом».

    Перед входом в отель  «кадиллак» остановился. Близился конец  дня;
садилось солнце, окрашивая западное небо цветами славы.

    Здесь.

    Отныне и навеки.

    Салон  автомобиля  наполнился   слабым,  невыразительным   светом.
Талисман мерцал… но его мерцание было тусклым, как умирающий костер.

    Ричард медленно повернулся  к Джеку.  Его лицо  было измученным  и
испуганным. К груди он прижимал  книгу Карла Сагана «Мозг Брока»,  как
будто она была чем-то хрупким и могла разбиться.

    «Талисман Ричарда», – подумал Джек и улыбнулся.

    – Джек, ты хочешь…

    – Нет, – сказал Джек. – Подожди в машине, пока я не позову тебя.

    Он открыл  дверцу, собираясь  выйти, потом  оглянулся на  Ричарда.
Бледный и усталый, тот выглядел жалким.

    Не задумываясь о том, что делает, Джек откинулся назад и поцеловал
Ричарда в щеку… Ричард  обвил руками шею Джека  и на мгновение  крепко
прижался к нему. Потом он отпустил  его. Оба при этом не проронили  ни
звука.

    21 декабря мальчик по имени Джек Сойер стоял у кромки воды, сжимая
в руках Талисман  и смотрел на  ночную громаду Атлантического  океана.
Именно в этот день  ему исполнилось тринадцать лет,  но он об этом  не
вспомнил. Он стоял, думая о своей матери. Собирается ли она включать в
своей комнате свет? Он надеялся, что да.

    Джек не сводил глаз с мерцающего Талисмана.

    Лили тянулась  изможденной,  иссохшей  рукой  к  выключателю.  Она
нащупала его  и  включила.  Тот,  кто  увидел  бы  ее  в  тот  момент,
отвернулся бы. В  последнюю неделю рак  развивался все  стремительнее,
она весила сейчас не более семидесяти восьми фунтов. Скулы  обтягивала
похожая на пергамент  кожа; коричневые круги  под глазами стали  почти
черными, а сами глаза ввалились внутрь. Грудь исчезла. Руки  выглядели
бесплотными.

    Но это было не все. В последнюю неделю у нее началась пневмония.

    В ее ослабленном состоянии она, конечно, была первым кандидатом на
любое респираторное  заболевание, но  здесь свою  роль сыграли  разные
обстоятельства.

    Некоторое время назад батареи в гостинице перестали работать.  Она
не могла  наверняка  сказать, как  давно,  потому что  время  для  нее
перестало существовать.  Но с  этого момента  гостиница стала  ледяным
домом. Могилой, в которой она умирала.

    Все это произошло тогда, когда она разбила рукой стекло,  прогоняя
чайку, похожую на Слоута.  Очевидно, Слоут проделал  еще и эту  штуку.
Все ушли.  Все.  Не осталось  сиделок.  Не осталось  дежурного  клерка
внизу. Слоут засунул их всех в карман и унес отсюда.

    Четыре дня назад – когда она не нашла в комнате ничего, что  можно
было бы съесть – она сползла с постели и медленно направилась к лифту.
Она захватила с  собой стул,  используя его  как опору  при ходьбе,  и
одновременно для отдыха. Коридор длиной сорок футов она преодолела  за
сорок минут.

    Она несколько раз нажимала кнопку вызова лифта, но кабина так и не
пришла. Кнопка даже не засветилась.

    Лили выругалась  про  себя и  медленно  стала опускаться  вниз  по
лестнице.

    – Эй! – крикнула она, тяжело опираясь на спинку стула.

    «Наверное, они не слышат  меня, хотя должны  были бы», –  подумала
она, и снова крикнула что есть силы.

    Никто  не  пришел.  Телефон  отключен.  Гостиница  превратилась  в
мавзолей. Но она не хотела умирать в мавзолее!

    Она поползла обратно, но вдруг сильная боль перекосила ее на  один
бок, и она, соскользнув со стула, тяжело упала на ступеньки…

    С большим  трудом  Лили добралась  до  своей комнаты,  и  с  этого
момента она потеряла счет времени. Но она еще держалась, потому что  в
глубине  угасающего  сознания  жила  странная  уверенность,  что  Джек
возвращается и скоро будет с ней.

    Сейчас она почувствовала начало своего конца. Словно по спирали ее
засасывало в воронку в песке.

    Чтобы вырваться из этой спирали,  она попыталась зажечь свет.  Для
этого она встала с постели. До сих пор у нее не хватало сил; доктор  в
последний визит  посмеялся  над  самой идеей  встать.  Но  сейчас  она
рискнула.

    Она дважды  падала,  пока,  наконец,  не  встала  на  ноги;  затем
нащупала стул и с его помощью начала передвигаться к окну.

    Лили Кэвэней, Королева  Бродвея, шла. Это  была походка  существа,
съедаемого раком и лихорадкой.

    Она добралась до окна и выглянула в него.

    Внизу она увидела человеческий силуэт… и пылающий шар.

    – Джек! – попыталась крикнуть она, но у нее ничего не  получилось.
Из груди вырвался какой-то свистящий звук, и она без сил повалилась на
подоконник.

    Внезапно светящийся шар в руках фигуры ярко вспыхнул, осветив лицо
держащего его  человека, и  это был  лицо Джека.  Это был  Джек!  Джек
вернулся домой!..

    Фигура побежала.

    – Джек!

    Глаза ее стали ярче. По желтым щекам текли слезы.

    – Мама!

    Джек увидел ее; она выглядела ужасно – как будто в окно выглядывал
призрак.

    – Мама!

    Он помчался по ступенькам, перескакивая через них; Талисман в  его
руках вспыхнул ярко-красным светом… и погас.

    Он летел к  их номеру,  и, наконец,  услышал ее  голос, как  тихий
шорох в траве.

    – Джеки?..

    – Мамочка!

    Он ворвался в комнату.

    Внизу, в машине, нервничал Ричард, поглядывая сквозь очки на окна.
Что там  делает  Джек? Он  заметил,  что в  нескольких  окнах  наверху
вспыхивает и гаснет белый свет. Ричард опустил голову и вздохнул.

    Он увидел  ее  – мать  лежала  на  полу под  окном.  Вся  комната,
неприбранная и  пыльная, казалась  пустой… Слова  застряли у  Джека  в
горле. Потом  Талисман  вспыхнул  ярким светом,  осветив  комнату.  Ее
волосы разметались по грязному  ковру. Обескровленная рука тянулась  к
нему.

    Он почувствовал запах болезни,  запах приближающейся смерти.  Джек
не был врачом, и не  заметил многих перемен в  Лили. Но он знал  одно:
его мать умирает и осталось  очень мало времени. Она дважды  повторила
его имя, но он понял, что она  бредит. Он положил ей на голову руку  и
поставил Талисман на пол рядом с ней.

    Казалось, ее волосы полны песка. Лоб горел, как огонь. Она  лежала
в неудобной позе, и Джек поднял ее, чтобы перенести. Мама стала  почти
невесомой. Рука ее безжизненно свисала вниз.

    С Ричардом  в  Пойнт-Венути  тоже  были плохи  дела,  но  ее  тело
содержало в себе гораздо меньше жизненных сил, чем его.

    «А Ричард почти умирал тогда».

    Она вновь произнесла  его имя,  и он  заплакал. Тело  в его  руках
задрожало.

    Он положил ее на кровать, убрал с лица волосы и укрыл ее одеялом.

    Когда-то, в самом начале  его странствований, мать показалась  ему
старухой. Потом он привык к ее виду, и Лили Кэвэней-Сойер вновь  стала
в его глазах самой собой. Обычно люди не могли определить ее возраст –
она всегда  была очаровательной  блондинкой, с  неизменной улыбкой  на
лице. Лили Кэвэней, чьи кинофильмы пользовались неизменным успехом.

    Женщина на  кровати меньше  всего походила  на известную  актрису.
Слезы Джека внезапно высохли.

    – О, нет,  нет, нет,  – он  дотронулся пальцем  до ее  ввалившейся
щеки.

    Казалось, она не может пошевелить рукой. Он взял ее руку в свою.

    – Пожалуйста, пожалуйста…

    Он даже не мог говорить.

    А потом он понял, какое усилие сделала эта изможденная женщина.

    Она  смотрела  на   него.  Она   знала,  что   он  вернулся.   Она
почувствовала момент его возвращения.

    – Я здесь, мама,  – прошептал он,  шмыгнув носом, и  почувствовал,
что весь дрожит. – Я принес его. Я принес Талисман.

    Талисман на полу продолжал мерцать.  Но свет был тусклый,  слабый,
туманный. Когда Джек исцелял им Ричарда, он водил им вдоль тела друга;
то же  самое проделывал  он и  со Смотрителем.  Но здесь  было  что-то
другое. Он понимал это, но не знал, какое «это» другое…

    Он понял, что и он, и Талисман не сумеют спасти его матери жизнь.

    Талисман мерцал все реже. Потом из него полился непрерывный  белый
луч. Джек  тронул  шар,  и  Талисман  весь  залился  светом…  радугой!
НАКОНЕЦ-ТО!

    Джек подошел к  кровати. Талисман сейчас  осветил стены и  потолок
комнаты, сосредоточив свой свет на кровати.

    Джек почувствовал пальцами,  что структура  света изменяется.  Его
стеклянная поверхность становилась мягче, податливее; пальцы  мальчика
почти вдавились в него.

    И в  этот момент  к  Джеку пришло  сильное чувство,  что  Талисман
изменяется навсегда, и что он скоро потеряет его. Талисмана больше  не
будет. Пальцами он ощущал теперь не стекло, а, скорее, пластик. Теплый
пластик. Джек быстро вложил Талисман в руки матери. Талисман знал свое
дело; он ждал этого мгновения; он был предназначен именно для этого.

    Джек не  знал,  чего  он должен  ожидать.  Вспышки  света?  Запаха
лекарств? Колокольного звона?

    Ничего не произошло.  Его мать продолжала  лежать неподвижно,  как
мертвая.

    – Ну, пожалуйста! – простонал Джек. – Мама, пожалуйста…

    Дыхание в его груди замерло. Внезапно одна из вертикальных  граней
Талисмана сдвинулась с места, образовав щель, и из этой щели  вырвался
свет. Много, очень много света.

    Со всех сторон зазвучала  музыка – это  пели птицы, празднуя  свое
существование.

    Джек слабо понимал происходящее. Он  подался вперед и увидел,  что
Талисман соскользнул  с кровати.  Из него  вырывалось сияние.  Ресницы
матери дрогнули.

    Из Талисмана  вылетел сгусток  бронзового света  и замер  в  руках
Лили. Ее бледное лицо слегка порозовело.

    Джек весь напрягся.

    Что?

    Музыка?

    Золотистое облако окутало тело его матери. Джек увидел, как вокруг
Лили движутся  потоки  света,  как они  спускаются  к  ногам.  Комнату
заполнил прекрасный чистый запах, запах  земли и цветов, запах  жизни.
Джек глубоко вдохнул этот запах, и  ему почудилось, что он сам в  этот
момент вторично родился на свет. Джек глянул прямо в сердце раскрытого
Талисмана.

    Теперь он начал осознавать происходящее; он слышал музыку,  слышал
пение птиц за темным окном…

    Музыка? Что…

    Маленький  шарик  света  пролетел  мимо  него  и  скрылся   внутри
Талисмана. Джек моргнул. Один скрылся  – появился другой, на этот  раз
голубой. Голубой, коричневый, зеленый цвета вспыхивали на  поверхности
Талисмана.  Джек  стоял,  как   парализованный.  Он  чувствовал   себя
крошечной частичкой, атомом в огромном мире.

    Мать пошевелила правой рукой и вздохнула.

    Она будет жить! Теперь он знал это. Все произошло так, как  сказал
Смотритель, и Талисман вдохнул жизнь  в ее тело, источенное  болезнью.
Он  изгнал  и  уничтожил   дьявола,  убивающего  ее.  Джеку   хотелось
расцеловать Талисман.  Ноздри его  щекотали  запахи земли,  жасмина  и
гибискуса. На  реснице повисла  слезинка, и  сейчас она  играла  всеми
цветами радуги  в  лучах Талисмана.  Джек  видел, как  в  ослепительно
голубом небе  взошло  ослепительно  желтое  солнце.  Музыка  наполнила
Талисман, комнату,  весь мир.  На поверхности  Талисмана женские  лица
сменялись мужскими,  потом  детскими…  Из глаз  покатились  слезы:  он
увидел лицо  своей матери,  тут же  ставшее лицом  Королевы. Потом  он
увидел свое собственное лицо, и уже не мог совладать с нахлынувшими на
него чувствами. Он  расцветал. Он купался  в лучах света.  В ушах  его
звучали трубы и тромбоны, пели саксофоны, гремели фанфары.

    Глаза Лили раскрылись шире. Они смотрели на Джека с  недоумевающим
выражением: где-я-нахожусь. Так смотрит на мир новорожденный младенец.
Потом она  сделала  глубокий  вдох,  и…  …и  река  миров,  галактик  и
вселенных фонтаном забила из Талисмана. Все они были окрашены в  цвета
радуги. Они проникали  в ее  рот и  нос… они  играли на  ее щеках.  На
мгновение мать была вся окутана излучением…

    «…на мгновение его мать была Талисманом».

    Следы болезни исчезли с ее лица. Это не напоминало смену кадров  в
мультфильме. Это произошло  сразу. Это произошло  мгновенно. Она  была
больна… а теперь совершенно  здорова. Розы цвели  на ее щеках.  Волосы
сделались гуще и богаче, они вновь приобрели оттенок темного меда.

    – О мой БОГ… – шептала Лили.

    Радуга с ее лица исчезла – но здоровье осталось.

    – Мам? –  он подался  вперед. Что-то  хрустнуло в  его руках,  как
целлофан. Это был Талисман. Он положил его на ночной столик, уронив на
пол несколько бутылочек с  лекарствами. Но это  не имело значения,  ей
больше не были нужны никакие лекарства.

    Его мать улыбалась.  Это была  радостная, удовлетворенная  улыбка:
«Здравствуй, мир, это  опять я! Что  ты думаешь по  этому поводу? »  –
Джек, ты вернулся домой, – наконец произнесла она, и дважды  моргнула,
как бы пытаясь убедиться, что это не мираж.

    – Конечно, – ответил он,  пытаясь улыбнуться. Это ему удалось,  но
слезы все еще бежали по щекам.

    – Я чувствую себя намного лучше, Джеки.

    – Да? – Он вытер глаза тыльной стороной ладони. – Это хорошо, мам.

    В комнате  на  четвертом  этаже  пустынного  курортного  отеля  на
побережье в Нью-Хэмпшире тринадцатилетний мальчик по имени Джек  Сойер
подался с  закрытыми глазами  вперед  и крепко  обнял свою  мать.  Его
обычная жизнь, наполненная школой и друзьями, играми и музыкой,  жизнь
нормального тринадцатилетнего мальчика возвращалась к нему. Это сделал
для него Талисман, понял  он. Когда он  обернулся, чтобы взглянуть  на
него, Талисман исчез.

    ЭПИЛОГ

    В большой белой спальне,  в окружении взволнованных женщин,  Лаура
де Луизиан, Королева Территорий, открыла глаза.

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    Наша летопись кончена.  Так как в  ней изложена история  мальчика,
она должна остановиться  именно здесь; если  бы она двинулась  дальше,
она превратилась бы в историю  мужчины. Когда роман о взрослых,  точно
знаешь, где  остановиться, –  на  свадьбе, но  когда пишешь  о  детях,
приходится ставить последнюю точку там, где тебе удобнее.

    Большинство  героев   этой  книги   здравствуют  и   поныне;   они
преуспевают и  счастливы.  Может  быть,  когда-нибудь  после  я  сочту
небесполезным снова заняться историей изображенных в этой книге  детей
и погляжу,  какие вышли  из них  люди; поэтому  я выступил  бы  весьма
опрометчиво, если бы сообщил вам теперь об их нынешней жизни.

Марк Твен. «Приключения Тома Сойера»

страница 1 2 3 4 5 6 7

© COPYRIGHT 2008 ALL RIGHT RESERVED BL-LIT