ОСЕНЬ, 1952 (ПАДЕНИЕ)

Моё путешествие из лагеря МакФарлейн в "крайслере" моего деда с Фредди и Бучем расслабило меня, я был даже счастлив. Фредди надеялся проделать со мной некоторые вещи у ручья. Буч же желал познакомится с моими небогатыми приятелями, живущими поблизости от его зажиточного квартала на бульваре.
Но внутри пузырилось опасение. Через четыре дня я должен буду предстать перед своим отцом, обычно малоприятная ситуация, которая сильно осложнилась делом Вашбурна. Учитывая то огромное количество денег, которое мог извлечь отец из этой ситуации, мне казалось,что я должен был ставить на позитивный прогноз. Однако, зная о необходимости моего отца придираться ко мне, была большая доля вероятности, что он отвернётся от меня и это станет поводом для наказания и раздутия всего этого дела, после чего я окажусь в проигрыше.

Первая остановка была в ресторане Белая Башня. Буч прорекламировал их бургеры. На нас троих пришлось по три штуки и газировка. Мои бабушка с дедушкой съели по одному, запив их соком из супермаркета.
Первым доставили домой Буча. Его встречала только горничная. Фредди и я поднялись в его комнату. Она выглядела почти как моя, только у него было очень много полок с книгами. Я заревновал. Мы договорились встретиться завтра в десять утра у супермаркета Эдвардса. У Фредди был выходной, но завтра он должен был работать, как обычно по субботам.
Затем мы завезли вещи в мой дом. Нам открыла Аделаида. Мы затащили их в мою комнату. Я продемонстрировал мои "тюремные двери", как я называл новую дверь моего отца, установленную у входа в коридор напротив моей комнаты.
Я достал одежду из чемодана, передал её деду и сказал, что я сейчас захвачу ещё, что мне будет нужно. Я хотел отослать его, чтобы достать деньги и он бы их не увидел. Их было много, но времени посчитать не осталось. Я сунул их все и записку с извинениями Берта в карман брюк цвета хаки и снёс к машине.
В доме дедушки Фредди и я пошли в нашу комнату и посчитали мои деньги, затем пересчитали их ещё раз. Я не мог поверить, что заработал 381 доллар. Фредди напомнил мне о трёх, которые дал дедушка за три хорошие вещи о моём отце. Я вспомнил, что попал в лагерь с пятью долларами в кармане, из которых не потратил ни цента. К тому времени я мог бесплатно отовариваться в магазине, по любезному предложению лагеря. Мой зад и мои губы сделали 373 доллара. Фредди снова пересчитал.
- У меня неправильная работа. Ты заработал на сто баксов больше, чем я, нет на восемьдесят, - он покачал головой.
- Чё ты с ними будешь делать?

- Я собираюсь большую часть сохранить на случай необходимости. И я смогу купить что-то для Виктора. Он мой друг. Его родители не дают ему вообще ничего. И немного потрачу на себя, на бейсбольные карточки, или футбольные карточки, если такие есть.

Мы вышли на пробежку по окрестностям, затем вернулись и проделали упражнения в переулке, привлекая внимание двух подростков, которые рассердились, когда не смогли повторить за нами. Я расслышал, как они сказали "ниггер", перед тем как уйти. Финишировали мы в прихожей.
Вечером, посмотрев немного телевизор, мы пошли наверх и прочитали небольшую историю из книжки Стэнли, которую он дал мне утром, когда мы собирались в лагере. Хотя я ещё и слышал акцент, речь Фредди значительно изменилась с прошлого года. Он читал, но большую часть его слов я пропустил. Постепенно прекрасный звук его голоса затих. Мне показалось, что новые обороты его речи звучат слишком неестественно.
Мы рано легли спать, из-за желания быть рядом. Фредди лежал голым на мне, уткнувшись лицом в моё плечо, с членом между моих ног, которым нежно елозил там.
Я целовал его в щёку
- Я люблю тебя, Фредди.

- Я тоже люблю тебя, Маакум.

- Всё время в лагере я думал о тебе, думал, когда занимался хорошим сексом, но я всегда знал, что секс не главное, когда мы с тобой им занимаемся. Это то, что я чувствую, когда ты со мной. Я люблю чувствовать тебя на себе, вот как сейчас, - я крепко его обнял. - Ни с кем другим я не хочу быть рядом, как с тобой. Я так тебя люблю.

Он ничего не сказал, но поцеловал меня в губы и коротко обнял. Он потрахал меня со спины, после чего мы уснули. Ночью мы снова сделали это, после чего заснули лицом к лицу в обоюдных объятиях, как мы Джорджи прошлой ночью.
Утром я пошёл вместе с Фредди на его работу. Он должен был быть там в восемь тридцать, чтобы помочь с уборкой до открытия магазина в девять часов.
Оттуда я пошёл домой к Мартину.
Дверь открыл Дикки, который прыгнул мне на руки и закричал:
- Мальком пришёл, Малькольм здесь!

Первыми в прихожую прибежали девочки. Самая младшая хихихнула, когда старшая, встретив меня, застенчиво сказала:
- Ой, привет Малькольм.

- Иди сюда, - Дикки потащил меня вверх по лестнице. - Чёта хочу тебе показать.

Он завёл меня в спальню, закрыл дверь, усадил меня на кровать, толкнул меня на спину и упал на меня, своим ртом посасывая мне губы и пытаясь протолкнуть свой язык между моих зубов. Они с Мартином знали толк в сосании и трахе.
Его бёдра извивались на моём животе. Я забеспокоился, что кто-то войдёт в дверь.

- Дикки, - сказал я, освободившись от его губ, - сейчас кто-нибудь войдет, твои сёстры или ещё кто-то.

- Не, они не станут. Давай дальше.

- Дикки, сейчас день. Полно людей и дверь не заперта.

- Ну пожалуйста, Малькольм. Мартин совсем не занимается этим со мной. Всё время Стивен, Стивен, и Стивен, и больше ничего, только иногда вставляет мне.

- Но сейчас и здесь нельзя. Люди могут увидеть.

- А к тебе домой можно?

- Дикки, нет. Я не могу идти сейчас туда, к тому же это далеко. Я приду на ночь.

- Но я хочу сейчас. Мартин ничего не хочет делать со мной, только со Стивеном.

Мне было жалко его энтузиазма. Я сочувствовал ему. Семь лет не мой возраст, но этот мальчишка возбуждал меня. Я прикинул безопасные места.
- Ты можешь выйти погулять?

- Скажи маме, что захватишь меня туда, где работает Мартин. Они меня никогда не берут с собой.

Это звучало не очень обнадёживающе.
- Сам у неё спроси.

- Нет, ты. Она всегда говорит мне нет.
Дикки сунул руку между нами и нашёл мою эррекцию. Он улыбнулся.
- Ты тоже хочешь.
Он поцеловал меня.

Я заметил кресло у небольшого стола Мартина и возникла идея.
- Здесь есть книжки, которые мы можем почитать?

- Я не хочу читать. Я хочу секс.

- Мы скажем, что мы читаем.

Он подумал.
- Я принесу одну.
Он бросился к двери. Я услышал его тоненький голосок, упоминающий чтение, потом его быстрые шаги по лестнице. Он ворвался и закрыл дверь. Я подставил кресло под дверную ручку, уперев его ножками в пол. Когда я обернулся, он уже снял ботинки.

- Не разувайся. Просто спусти штаны.

Я расстегнул и стянул свои.
Он снова лёг на меня и начал ласкать и целовать мой пенис. Я захотел перейти по-быстрее к главному. Я надеялся только на орал, но вспомнил, как чувствовался его тугой маленький тыл. Я развернул его в позу 69. Он сразу же занялся делом. Я всосал его напряжённые два дюйма. Он стал быстро толкаться в моё лицо. Я схватился за его булочки, чтобы замедлить. Он превосходно справлялся с работой, полностью используя свой рот. Это было так, словно я был в его заднице. Он просунул под меня руки и обхватил мои бёдра. Я медленно стал поддавать в его рот. Он стал вращать головой. Дикки достиг больших высот в этом деле. Мой пах словно раскалился под ним. Я стал поддавать быстрее, усложняя его задачу.
Мой член раздулся и я кончил. Я прижал его голову к своей промежности и развернул нас, чтобы я мог закончить с ним. Он вскоре откликнулся. Через секунды его тело выпрямилось. Он запульсировал у меня во рту.
Когда его оргазм прекратился, я сказал:
- Дикки, мне нужно идти.

Он вытолкнул мой член языком и спросил:
- Ты сможешь остаться сегодня на ночь?

- Не думаю. Мне нужно быть у дедушки с бабушкой весь уикенд.
Ночёвка вместе с Мартином и Дикки всегда приводил к сексуальному взрыву, но мне хотелось быть с Фредди.

- А когда?

- Я не знаю. Может быть в следующий уикенд, если мой отец разрешит.

Я прошёл пять кварталов до Бобби и постучал в дверь. Открыл Стивен и закричал то же, что и Дикки, "Малькольм здесь!" Он не стал прыгать мне на руки, но зато потащил меня на кухню.
Бобби подскочил ко мне первым. Он обнял меня и выдал свирепый французский поцелуй.
- Я надеюсь, что ты пришёл за работой, - произнёс он, уперев руки в бока.

Мартину захотелось просто обнять меня. Я сказал Стивену, чтобы он повернулся и поцеловал его в рот. На всех них были фартуки.
Бобби бросился на кухню. Мы шли следом. Они готовили соус для спагетти на чей-то день рождения.
Мать Бобби нарезала овощи на длинном столе из нержавеющей стали у стены, где когда-то стоял шаткий деревянный столик. Она улыбнулась и поприветствовала меня.
На кухне находилась вторая плита, с двумя духовками и восемью горелками. Был ещё один холодильник, в два раза больше первого. Вместо старой раковины сияла двойная мойка из нержавейки.
- Ого, Бобби, - сказал я, - сколько банок ты продаещь в день?

- Ты о супе? О, ну, вчера было тридцать две. Но мы продаём ещё соус для спагетти, и разные вещи из тушённого мяса и пасты, и работаем над некоторыми видами печенья и булочками. У меня тесто в холодильнике, из которого мы будем печь, когда я закончу это. Там в гостиной наш прайс.
Это была стопка больших листов, отпечатанных в типографии. Внизу был указан номер телефона.
- Чей это телефон? - спросил я.

- Мой, он стоит рядом с тобой.

Я оглянулся. У стены, примыкавшей к кухне стоял стол, заваленный бумагами. Телефон висел над ним, рядом с календарём.

Я вернулся на кухню.
Стивен мыл в раковине руки.
- Мне нужно идти собирать. Хочешь со мной?

- Деньги?

- Нет, банки и прочее.

- Сходи с ним, - предложил Бобби. - Мы будем заняты некоторое время.

Мы толкали большую тележку, похожую на большую корзину из магазина. Внезапно я вспомнил о встрече с Бучем и помчался к Эдвардсу.
Буч стоял перед входом с видом, словно ему срочно нужно было в туалет.
После моих извинений он произнёс:
- Я пробуду в доме у дяди несколько дней. Мои родители в Нью-Йорке и наш дом будут сегодня обрабатывать от насекомых.

Он сказал, что позвонит, как только вернётся.

- Лучше я позвоню. Мой отец не позволяет, чтобы кто-то звонил мне.

Буч побежал к бульвару, а я догнал Стивена. Мы останавливась среди полутора десятков новых домов и загрузив банки, вернулись к Бобби, где помыли их в новой раковине из нержавейки. Стивен стоял на табуретке, похожей на ту, на которой сидел я, когда сосал у Чарли в клинике лагеря.
Он мыл банки, а я их вытирал. Вода, которую он использовал, была очень горячей. Я удивлялся, как он терпит её.
Бобби и Мартин загрузил продукты на день рождения в тележку. Его мать, которая отсуствовала, когда мы вернулись, пришла домой с большим тортом. Бобби, Мартин и его мать ушли с тележкой. Стивен и я убирали на кухне.

- И так каждый день?

- Конечно. Обычно у нас или вечеринка, или ужин, или ещё что-то. Каждый день кроме воскресенья. В воскресенье мы только готовим для понедельника. Всего два или три часа.

- Вы работаете семь дней в неделю?

- Бобби работает. Мы можем только четыре дня в неделю, тридцать часов, но иногда чуть больше. Спайк и его девушка делает это на неделе и иногда по субботам. Бобби ищет новичка на следующую неделю, когда Спайк и все мы вернёмся в школу. Есть ещё один парень, но его матери не нравится то, чем он занимается. Он всегда хватает Бобби за зад.
Мартин вернулся через пятнадцать минут. Бобби пришёл ещё спустя пятнадцать минут. Его мать осталась помогать на вечеринке.

- Сколько ты получишь за вечеринку? - спросил я.

- Прибыль?

- Прибыль.

- Около двадцати двух долларов.

Это было не так много, а ведь он платил Мартину, Стивену и своей матери.
- А сколько ты платишь этим парням и своей матери?

- Это после всех выплат. Двадцать два бакса мне и я получу ещё после обеда, когда пойду за платой. Я сделал ставку на вечеринки. Ладно, мне надо заняться выпечкой.

Бобби работал семь дней в неделю, почти по десять часов, в суботу дольше, в воскресенье всего четыре часа.
- А сколько у тебя получается в неделю?

- Ага! Это секрет, - сказал он, вытаскивая пару кастрюль из большого холодильника. - Но я должен поменять здесь пол и отремонтировать стены и установить новые трубы и ещё много чего. И платить за продукты.

- А эта плита и всё остальное?

- И это тоже. Парень дал мне год, и я плачу за это по сто пятьдесят баксов в месяц. Ещё одиннадцать месяцев впереди, - он улыбнулся.

- Когда ты сегодня закончишь?

- У меня найдётся пара часов, чтобы трахнуть тебя в половине второго. Я знаю, как давно это было.

Я вытащил из кармана записку Берта с извинениями и подержал её перед его лицом. Он прочитал.
- Ну как? - у меня сложилось впечатление, что он знает об этом и был готов к моему рассказу.
- Они разозлили меня и я не давал им трахать себя пару дней.

Он посмотрел на записку, потом на меня
- Сколько им лет?

- Все, кроме одного старше меня, и у пятерых или шестерых больше чем у тебя. У трёх. - я указал на подписи Берта, Горация и Джона, - у них намного больше, чем у тебя. Я сделал на них 372 бакса.

- Ты шлюха, ты этого не делал, - он ничего об этом не знал.

Я улыбнулся.
- Когда приедет Джорджи, он расскажет о дне, когда меня трахнули восемь мальчиков подряд.

Он усмехнулся
- Ну, это ерунда.

- Подожди. Джорджи будет в октябре, на второй уикенд, я надеюсь на это.

- Ты с ума сошёл, парень. Ты должен всё время гадить в штаны.

- Ревнуешь?

- Конечно нет. Я не псих.

Я улыбнулся.

- Хорошо, малыш. Только не рассказывай сейчас мне об этом, или я трахну все эти бисквиты.

Он занялся бисквитами и двумя кастрюлями рулетов. Рулеты были хороши, даже лучше, чем у моей бабушки.

- Однажды ты станешь богатым, - сказаля я ему позже в гостиной.

- Надеюсь, что так. Теперь обо всём этом трахе. Нет, сначала в спальню. Я должен на это посмотреть.

Как только закрылась дверь, я снял штаны и трусы и лёг на кровать, раскинув в стороны ноги. Он раздвинул мои ягодицы.

- Хмм. Ты лжёшь, что они были большими. Выглядит как у меня.

- Попробуй пальцем.

Он сунул палец в рот и с лёгкостью втолкнул его в меня.
- Ну хорошо. Может быть. Давай разденемся и попробуем.

- Запри дверь.

- Не волнуйся. Они все знают правила.

- А как насчёт твоей матери?

- Она тоже знает.

- Она в курсе, чем ты тут занимаешься?

- Ох, Малькольм. Она всегда знала. Она не любит этого, но теперь, когдя я её босс, что она сможет сделать?

У Бобби появилось небольшое количество волос на лобке. Я поиграл с ними.

- Я думал побрить, но говорят что они быстро отрастают и станет только хуже.

Я лёг на него сверху и мы несколько минут целовались. Он спросил:
- Кто-нибудь из них целуется также хорошо, как и я?

Я чуть не сказал "Ларри", но подумал о приличиях.
- Нет.

- Разве они целовались?

- Некоторые. Ларри и Берт. Ларри всего девять. А Берту тринадцать. У него был такой, - я раздвинул руки, указывая его пять дюймов.

- Со сколькими мальчиками ты занимался сексом?

- Четырнадцать или пятнадцать, я думаю.

- И никто не узнал?

- Там многие занимались сексом. Мы видели троих, которые вместе дрочили. Некоторые дрочили в туалете. Один парень делал это каждый день в душе.

- Но сколько трахалось?

- Я не знаю, но точно больше, чем тут у нас. Однажды мы видели, как несколько мальчиков трахались не по-настоящему, зажав пенис между ног, а другие рассказывали мне, что они трахают разных детей в своих интернатах и они все там были из хороших семей, поэтому я уверен, что это делали не только мы. Некоторые воспитатели делали это с туристами. Много чего там было.

- И какой был самый большой, что тебя трахал?

- У двоих был больше, чем у Берта. Почти такие же как и у парней, которые приходили к тебе.

- Почти. Так я по-прежнему чемпион?

Я снова его поцеловал. Мы немного полежали в позе 69. Я предположил, что его член вырос, но заметил только его пушистые лобковые волоски, окаймляющие член, с небольшим кустиком над ним. Бобби хотелось внутрь.

- Я трахал Мартина в июне или июле, но он сказал, что это больно. Он привык, что его пользует эта мелочь Стивен. Мне действительно необходимо это.

Он медленно втолкнулся.
- О, это замечательно. Твой зад по-прежнему великолепен, Малькольм. Ох!

Он лежал на мне и некотрое время трахал меня, затем остановился и повернул моё лицо к себе. Мы поцеловались. Он подвигал своим задом вперёд-назад, создавая движение своего члена по сторонам моей прямой кишки. Он знал, как это хорошо. Через год или около того у меня тоже появится возможность делать так ему.
Он снова начал толкать, перемещая свою задницу вверх-вниз, как он умел, задевая головкой своего члена мою простату. Я схватил его за руки и поцеловал их. Он освободил руки и одну протолкнул под меня. Он был на грани своего апогея и хотел, чтобы я кончил вместе с ним.

- О, Малькольм, - простонал он, медленно мастурбируя мне.
Его толчки стале резче, дыхание - тяжелее. Его рука по-быстрей задвигалась вдоль моего члена. Я кончил. Он снова сказал:
- О, Малькольм, - и запульсировал внутри меня.

По нам стекал пот, заставляя меня почёсываться.

- Боже, как мне это было нужно, - проговорил Бобби. - Дашь мне посмотреть на это письмо ещё разок?

- Оно в кармане рубашки на стуле.

- Ладно, позже. Я хочу оставаться таким до конца месяца.

Мы занимались этим, пока Мартин не постучался в дверь. Заказчику хотелось поговорить с Бобби.

- Чёрт бы побрал этот бизнес.

Я лежал голышом на кровати, а он надевал рубашку, брюки и ботинки. Как только он вышел, зашли Мартин и Стивен. Они тихо смеялись.

- Первый секс за три месяца, да?

- Нет, с позавчера.

Они потребовали детали. Я немного рассказал, не упомянув мою проституцию и конвейер секса в лагере.
Бобби вернулся с бумагой в руке.
- Я в душ и за работу. Вы, парни, тоже.

Это была заявка для воскресной вечеринки, требующая большого количества соуса для спагетти. У Бобби были сутки, чтобы справиться с заказом. Я принял душ вместе с ним.

- Ты будешь занять весь день завтра? - спросил я, пока он мыл мой зад.

- Примерно до двух. Затем я свободен до вторника. Хочешь трахаться ещё? Я уверен, что Роберт будет рад тебя увидеть. А Спайк? Он работает на меня, но я предоставлю его тебе. На самом деле, завтра у него последний день и я никого ещё не нашёл на замену. Матери не нравится Бенни, а больше у меня никого нет.

- Сколько ты будешь платить? - у меня зародилась идея. - Я знаю великолепную повариху, которая работает горничной, но если ты предложишь ей больше, то может быть, она перейдёт к тебе.

- Кто?

- Мать Фредди.

- Это твоего маленького дружка ниггера?

- Она была у нас служанкой некоторое время, и я ел в её доме. Она отличный повар.

- Когда я смогу с ней поговорить?

- Фредди заканчивает сегодня поздно, в восемь, но он спросит у неё завтра. Может быть, она сама сюда придёт.

- Давай так.

Утром, мы с Фредди приняли душ и пошли с моими бабушкой и дедушкой к утренней мессе, после чего сели на конечной на трамвай и переехав через мост, отправились вниз, к ручью. Мы планировали прийти домой к его матери, когда она вернётся из церкви, и рассказать ей о предложении Бобби.
Убежище разваливалось, как он и говорил. Большая работа пошла насмарку, но в его существовании уже не виделось необходимости. Если бы мне пришлось уйти из дома, то было несколько мест, куда я мог приткнуться на несколько дней, например к Мартину, или Бобби. Я мог даже поехать к Джорджи.
Спортивная сумка со спальным мешком и одеялами, чистыми и аккуратно сложенными, всё ещё была там. Фредди проверял её в июне.

- Я пытался вывешивать их на ночь, чтобы они проветрились, но они по-прежнему воняли, поэтому отнёс их к маме и она их на пару дней замочила, вот почему они уже не такого цвета, а затем постирала и высушила их. Я сложил акуратно. Хорошо пахнут, правда?

Это было правдой. Мы разделись и играли голышом, как когда-то, когда нам было по шесть лет: швыряли камни и палки в ручей, карабкались на деревья и замерев, сидели там, разглядывая окружающий нас лес, говорили о нашем будущем.

Фредди моего деда называл дядей Джорджем.
- Дядя Джордж говорит, что я смогу изучить всё, что захочу, когда поступлю в колледж. Я думаю стать инженером по строительству зданий и больших мостов. Ты тоже будешь поступать в колледж?

Я никогда не задумывался об этом. Моя жизнь время от времени казалась мне такой неустойчивой, что я был не уверен не пойду ли по пути Мартина или Бобби, заканчивающих школу в четырнадцать. Это было связано и с моим возможным бегством. Это был бы конец моему образованию. Хотя я не вдумывался в причины, но это также означало, что я никогда не смогу зарабатывать много денег. Лучше всего было бы жить как отец Мартина, тяжело работая для кого-то ещё, получая жалование, которое бы позволило мне иметь простой дом и машину.
- Я не знаю. Возможно, я никогда не попаду в колледж.

- Ты должен идти в колледж, Маакум, или ты в конце концов станешь таким же бедным, как и семья Майка. Это один из мальчиков, работающих со мной у Эдвардса. Его отец красит дома и может работать, пока не слишком холодно, это около восьми месяцев в году. Его мать заботиться о шести детях. Майк самый старший, и ему только четврнадцать, пятнадцать ему будет в ноябре.

- Зависит от того, какое дерьмо приготовил для меня мой отец. Я не останусь в этом доме, если он снова станет меня запирать или попытается бить ни за что.

- Он не станет бить тебя больше. Ты слишком сильный для него. И если он тебя запрёт, то у тебя есть ключ. Просто иди на улицу. Хуй ему. Ты должен ходить в школу. Ты должен слушать дядю Джорджа. Ещё несколько лет и ты сможешь оставить этого сукина сына и не жить с ним. Он сделает всё, чтобы ты ходил в школу и колледж.

- Это то, что говорят все. Ещё несколько лет и ты с ним не будешь жить. Несколько лет - это четыре года, очень долго. Я не смогу терпеть его, если он будет таким же, каким был в прошлом году, я не вытерплю его даже несколько недель. Дерьмо! Я не хочу туда возвращаться. Он собирается получить целую кучу денег от Вашбурна. Почему он не может взять всё, даже то, что он должен дать мне и оставить меня в покое, дать мне жить с дедушкой и бабушкой, или с тобой?

Мы перебрались через ручей и улеглись на одеяла. Я лежал на боку, закинув одну ногу на Фредди и смотрел на его лицо.

- Чего ты смо'ришь на меня?

- На твоё лицо. Оно мне очень нравится. - Я провёл пальцами от лба через нос к губам. - Ты очень красив, Фредди.

Он улыбнулся.
- Я не позволю тебе меня целовать.

Я навалился на него.
- Думаешь, что сможешь меня остановить?

- Я укушу тебя, - он захихикал.

- Готовь свои зубы, потому что я уже иду.

Я медленно опустил своё лицо к нему и затем быстро обхватил его губы своими. Наши губы разомкнулись, когда он отвернул голову в сторону. Я обхватил губами его ухо и слегка прикусил.
- Как тебе понравится это? - спросил я сквозь зубы.

Он вытянул руку и схватил мои яички.
- А как тебе это? Ты укусишь и я сожму.

- А если я укушу слегка?

- Тогда я сожму тоже слегка.

Я пососал его ухо. Он потеребил пальцами мои яички и остановился.

- Продолжай по чуть-чуть.

Я продолжил.

- Немного щекотно, но хорошо.

Он притянул моё лицо ближе к своей голове. Я пососал мочку его ухо и засунул язук внутрь.

У него встал. Я проделал с ним тоже, что делал и с Джорджи, продолжая лизать и сосать путь от уха, через его подбородок, горло к его соскам и дальше к его руке. Он поднял одну и сказал:
- Да, Маакум, здесь.

Я посасывал его мягкую плоть и лизал, очищая её от солёного пота. Он поднял другую руку, пока я лизал его грудь. Его член упирался в мой живот. Я больше не мог терпеть и скатился к его пенису, вобрал его в себя вплоть до его яиц. Они были размером с шарики для игры и приятно ощущались в своём пушистом мешочке.
Он толкнулся в мой рот. Моя нижняя губа спустилсь до его промежности. Он продолжил толчки. Я поднялся и наслаждался ощущением его толстенького ствола. Фредди взял меня за голову и стал её перемещать вверх-вниз, трахая мой рот. Я посасывал его головку и перемещался по его стволу своим языком. Он стал ещё более страстным, толкая всем своим телом при каждом ударе. Он кончил внезапно, сильно запульсировав. Возможно, что через год, а может и раньше, он сможет угостить меня своим протеиновым супом. Я обнял его.

- Маакум. Уже почти час. Нам надо идти.

Я посмотрел на часы. Мне пришлось скинуть его ногу.

- Сначала подрочи мне.

Он сел. Я скользнул между его ногами и опёрся на него спиной. Он одной рукой поддерживал меня, а другой мастурбировал. Я потянулся назад и прижал его голову к себе. Я быстро кончил.

Когда мы пришли, его мать уже была дома. Она обняла меня и попытался поднять.

- Господи, мальчик, сколько ты весишь?

- Девяносто шесть фунтов.

- Ну, я уже не могу тя поднять. Вы оба уже большие.

Я рассказал ей о бизнесе Бобби и его потребности в человеке на весь день.

- Хорошо, я поговорю с ним, но сначала мы поедим.

Мы втроем осчастливили и заполнили наши животы, но не смогли добраться до Бобби раньше четверти пятого. Там меня поджидали Роберт с Саймоном. Я покачал головой и посмотрел на тётю Марту. Роберт казался сокрушённым.
Бобби ушёл с мамой Фредди на кухню. Она была впечатлена оборудованием, имевшимся у него.

- Сколько тебе лет, мальчик?

- Тринадцать, почти четырнадцать.

- Ты сделал это всё сам?

Бобби улыбнулся. Они поговорили о деньгах и пришли к соглашению. Тётя Марта обещала начать на следующей неделе после Дня Труда. Они разговаривали ещё с полчаса.
Мы сидели в гостиной с Робертом и Саймоном. Я сидел вплотную к Фредди. Роберт, казалось, вообще его не видел. Однако Саймон спросил:
- Это кто?

Фредди уже был частью этого района. Скоро и его мать будет работать тут. Не было причин скрывать это.

- Фредди, мой лучший друг, сын той леди.

Выражение лица Саймона трудно было передать, наверное как маленький конфуз. Фредди улыбнулся и протянул руку. Роберт был ближе и пожал её. Саймон, сидевший дальше, почесал голову, встал и тоже её пожал. Я глубоко вздохнул.

- Твоя мать будет тут работать? - спросил Роберт.

- Да. Я работаю у Эдвардса.

- И сколько они платят? - спросил Саймон.

- Всего пять в неделю, но мы делаем порядка двадцати пяти на чаевых.

- Хмм.

Я пообещал прийти на следующий день после обеда. Фредди был свободен и мне хотелось побольше побыть с ним. Он захотел прийти вместе со мной завтра.
Я позвонил деду и и получил у него разрешение остаться на ночь в доме Фредди. Всю дорогу домой, в троллейбусе, а затем в трамвае, тётя Марта говорила о Бобби. Она была очень впечатлена им.

- Он таков как ты или нет, Маакум? - совершенно неожиданно спросила она.

Фредди засмеялся.
Я улыбнулся и ткнул его в бок.

Пришли Дуглас и двое других. Мы до ночи играли в шашки. Дуглас был хорош и выиграл большинство партий.
Фредди и я здорово выросли с того момента, когда последний раз спали в его кровати. Там было тесно, что для меня было хорошо. У Фредди была другая идея.
- Пошли спать к ручью. Дуглас одолжит фонарик.

Там было не так мягко, зато эротично. Фредди развёл огонь. Мы сидели голыми, завернувшись в одеяло, и разговаривали до одиннадцати, после чего забрались в спальный мешок и занялись любовью. Фредди трижды трахнул меня, пока мы не вылезли из спальника около девяти утра.
Мне стало намного лучше, чем было длительное время до этого.
Тётя Марта слегка вышла из себя, когда мы после ночёвки пришли к завтраку. Мы признались, что проговорили до глубокой ночи. Она с любовью посмотрел на нас и зажарила яичницу с картошкой.
Когда мы отправились на конечную трамвая, заморосил дождь, превратившейся в проливной к тому моменту, как мы туда добрались, вымокшие до нитки. Мы шли под дождём к Бобби. Там было тепло, мы быстро обсохли, но проблемой оставалась обувь. Фредди был в кедах. Я был в кожанных ботинках. Мы разулись и повесили их за спинкой старого холодильника, чтобы просушить.
Оставался соус, приготовленный для воскресной вечеринки, поэтому Бобби состряпал для нас спагетти. Это было вкусно. Роберт, Саймон и Спайк наблюдали, как мы очищаем тарелки. Спайк сразу сообразил, что мы съели.
- Чёрт, Бобби, почему ты не оставил немножко для меня?

- Ты не говорил, что придёшь.

- Но я работал у тебя вчера.

Бобби повернулся и упёрся руками в бёдра.

Спайк пробормотал:
- Чёрт.

Я наблюдал за ним, чтобы посмотреть, как он примет Фредди. Он подошёл ко мне и по одной ощупал мои руки.
- Проклятье, Малькольм, - вот и всё, что он произнёс.

- Хочешь побороться? - спросил я с усмешкой.

- Чёрт, я легко смогу тебя побороть, - он произвёл пару мягких ударов по моему туловищу. - Видишь?

Я обнял его и спросил:
- Кто будет первым?

Бобби произнёс:
- Не отвечайте, пока не узнаете его цену.

Роберт разочарованно произнёс:
- Цену?

- Он шутит, - сказал я.

Роберт схватил меня за руку и потянул в сторону спальни, начиная одновременно другой своей рукой расстёгивать рубашку.
Он вырос с того времени, когда мы в последний раз были вместе, даже появился небольшой кустик волос на лобке. У всех всё растёт, только у меня ничего.
Он был так же хорош, как я его помнил. Он сделал всё так, что я еле удержался, чтобы не кончить. Спайк оттолкнул Саймона, стоявшего в дверях и мы остались вдвоём.
Он тоже вырос, но волос на лобке всё ещё не было. Как обычно, он хотел минет.

- Почему тебе не хочеться трахаться? - спросил я у него.

- Знаешь, мне просто это нравиться больше.

- Откуда ты можешь знать? Ты же никогда этого не делал.

- Ладно, Малькольм. Просто пососи мне.

Это было приятно. Его четыре дюйма были так хороши и толсты, что просились в рот.
Спустя несколько минут он спросил:
- Этот ниггер, Фредди, твой друг, не так ли?

Я оторвался от его члена.
- Он не ниггер, а негр.

- Ладно. Он делает это с тобой? Ты сосёшь у него?

- Это не твоё дело.

Он огляделся в комнате, затем справился:
- У него больше, чем у белых детей, там снизу?

- Такое же.
Я принялся сосать его толстую головку.

- Он трахает тебя?

- Спайк, это не твоё дело.

- Чёрт, я не собираюсь ничего рассказывать.

- Ты знаешь, что я отвечаю, когда люди спрашивают меня, что я с тобой делаю?

- Все знают, что ты делаешь со мной.

- Ну, если они спросят, то я отвечу, что это не их дело.
Я продолжил своё занятие.

- Он собирается привести сюда своих друзей?

- Да, меня. Заткнись, Спайк, или я никогда не закончу, а затем придёт Саймон и убьёт тебя.

- Саймон не сможет меня побить.

- Если ты не заткнёшься, то я укушу тебя.

Он рассмеялся и замолчал.
Его член выделил немного сладкого сока. Я высосал его весь.

Красивый член Саймона тоже вырос. Его длиные тонкие пять дюймов стали ещё длиннее и толще. Я вышел голышом, чтобы попросить немного растительного масла и был вынужден прыгнуть за стул. У Бобби в гостях был парень. Он вытянул свой подростковый член через ширинку и довёл свой инструмент рукой до взрослого размера. Бобби улыбнулся и дал немного масла.
Закрыв дверь, я попросил Саймона встать на кровати. Я сравнивал его с Чарли из МакФарлейна. Мой клиент из лагеря был красив лицом, но у Саймона было лучше тело. Его грудные мышцы сводили меня с ума. После того как я смазал его и вытер руки туалетной бумагой из рулона, лежащего возле кровати, я лёг на спину, подтянул колени к груди и сказал:
- Вот так.

Он, казалось, не сразу сообразил, что надо делать. Я показал. Он толнулся в полную силу и его головка сразу проскочила внутрь. Это выглядело потрясающе. Каждая мышца его тела была в движении, когда он трахал меня. Его длинный член касался нервных окончаний в моей прямой кишке и довёл меня до высшей точки возбуждения. Ах, как я жалел, что не могу лизнуть эти грудные мышцы, когда он накачивал в меня.
Я видел, что для него это было сложной работой, но он не жаловался. Я ласкал его бока, спину и булочки, пробегая пальцами по напряжённым мышцам его живота. Его голова была склонена, его волосы болтались, когда он вместе со мной наблюдал, как его длинный блестящий пенис скользит в моём отверстии. Я почувствовал приближение моего оргазма. идущего из глубин моей прямой кишки. Казалось что нечто растёт внутри меня, после чего выстреливает из моей промежности в мой член. Я задрожал. Он жёстко толкался через мой сжавшийся сфинктер до тех пор, пока тот не расслабился. Он издал звук, похожий на всхлип, после чего прижался ко мне. Я почувствовал его пульсацию и выстреливающие внутри меня струи спермы. Я притянул его бёдра к себе. Он не сводил глаз с того места, где мы соединялись, после чего его колени подогнулись и он медленно вышел из меня.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
- Ты тоже кончил, как и я?

Я кивнул.

- Да-а, я почувствовал.

Он оделся. Я вышел голым, с одеждой на плечах и с ботинками в пальцах. Фредди посмотрел на меня и покачал головой.

- Видишь, с чем я вынужден мириться? - сказал он Спайку. Они разговаривали между собой.

Я надел майку и сел напротив Фредди рядом со Спайком. Саймон пошёл на кухню в надежде, что его покормят. Фредди пояснил мне, что мальчик, которого взяли на место Дуга к Эдвардсу, не пришёл, так как его не пустили родители, не позволившие ему работать во время учёбы, так что появилась вакансия. Спайк заинтересовался этим.
Прежде чем я успел вымолвить хоть слово, Бобби высунул голову в дверь спальни.

- Малькольм, подойди на минутку.

Он затащил меня внутрь и закрыл дверь. Парень лежал на кровати со спущенными штанами и задранной рубашкой и игрался со своим стояком.
Бобби был совершенно голым. Было удивительно, как он мог так быстро раздеваться.

- Он говорит, что я могу трахать тебя, пока он трахает меня, но ты должен быть внизу.

Парень был почти взрослым. Он, должно быть, весил не меньше ста шестидесяти фунтов.

- Вы меня раздавите.

- Попробуй. Если мы будем слишком тяжёлыми, ты сможешь вылезти и я пососу тебе после всего.

- Саймон уже обо мне позаботился.

Глаза Бобби широко распахнулись:
- Он пососал у тебя?

- Нет, глупыш, я кончил, когда он меня трахал.

- Давай, попробуем это, - он потянул меня к кровати.

Я лег. Он вылил немножко масла на пальцы и протёр свой член. Он легко вошёл туда, где только что был Саймон. Моя дырка стала немного болезненной. Я ощутил, как парень вставляет Бобби. Его руки вдавились в кровать по обе стороны от нас. Он нашёл позицию и стал пихать медленно, но сильно. Бобби был на небесах с большим членом в своей заднице и со своим членом во мне, погружающимся в меня с каждым толчком его клиента.
Затем парень лёг. Я вдавился в матрас. Бобби поцеловал меня в щёку, надеясь успокоить меня, находящегося под двухстами пятидесятью фунтами разгоряченной юности. Это было не так уж и плохо и я наслаждался мыслью о том, что происходит выше меня. Бобби был близок к оргазму.
Действие продолжалось дальше. Парень тянул время, останавливался, чтобы продлить удовольствие. Болезненность в моей заднице исчезла. Мой член был готов, когда он стал трамбовать Бобби сильнее и быстрее. Он хрюкнул несколько раз и остановился. Я почувствовал пульсацию Бобби. Но, тем не менее, он дожидался, когда закончит юноша.

- Трахни меня, Бобби, - взмолился я. Я был на грани.

Он сказал:
- Подожди.

Парень сполз с нас.
Бобби сказал:
- Давай перевернёмся. Я сделаю тебе, как раньше.

Мы перекатились. Парень пошёл в ванную.

- Разворачивайся.

Я знал, что он задумал и перевернулся на его члене так, что мои ноги оказались по бокам его головы. Он растолкал мои ноги в стороны и схватился за мои плечи, чтобы подтянуться. Я удерживал его как мог. Постепенно он согнулся и взял мой член в рот. Он качнулся вперёд и вниз, пока его губы не упёрлись в мой пах. Я сделал глубокий вздох. Это быстро кончится. Я держал его за голову, пока он скользнул в моей заднице вперёд-назад, перемещая свой член туда-обратно у моей простаты. Это всё, что он успел. Я упал назад и дрожал, пока оргазм проходил сквозь меня. Он выпустил мой член и сел, улыбаясь.
Парень стоял в дверях ванной и наблюдал за нами.
Он улыбнулся и сказал:
- Ничего себе.

Фредди и я добрались к дому моего дедушки к шести и успели к ужину. После этого мой дед усадил меня в гостиной, для того чтобы обсудить, как мне получше вести себя при моей завтрашней встречи с отцом.

- Твоя бабушка и я собираемся встретить их на вокзале и пригласить на обед. Даже, если он отклонит наше предложение, как я это подозреваю, я найду способ, чтобы обсудить с ним ситуацию с Вашбурном. Я всё записал, чтобы прочитать ему, что рассказал ты и твои друзья о том, что произошло. Я хочу, чтобы ты прочитал и убедился, что всё правильно.

- И ещё, когда вы будете говорить вдвоём, я прошу тебя, не спорь с ним, даже если он будет представлять вещи по-другому, нежели как они происходили в действительности.

- Что, если он скажет, что это я во всём виноват? Он...

Мой дед обрезал меня.
- Малькольм, ты ничего не получишь от того, если станешь спорить с ним. Просто будь терпеливым. Он получит большие деньги, а деньги ему очень нужны. Всё, что он скажет завтра, может измениться на следующее утро. Ты не должен с ним спорить.

У меня ещё оставались мысли о том, что мой отец несёт ответственность за мою гомосексуальность. Дело Вашбурна было гомосексуальным. Я уверен, что он свяжет это.
- Что если он назовёт меня пидором? Что мне делать тогда?

- Ничего. Игнорируй это.

Это было основной темой того, что он хотел, чтобы я делал. Просто стоять там, пока мой отец скажет то, что захочет сказать, и отвечать только "да, сэр" или "нет, сэр". Я не был уверен, что смогу это.

Я прочитал две страницы того, что понаписал дед. Всё было изложено точно. Было небольшое преувеличение в нескольких строчках в конце, где он называл действия Вашбурна "изнасилованием", и о "страшной травме", полученной мальчиками. Я вернул ему написанное, пожав плечами.

В постели Фредди повторил наставления моего деда.
- Пожалуйста, не борись со своим отцом. Может произойти что-то страшное.

Он позволил поцеловать его в губы, даже сам кратко ответил, сделав это сомкнутыми губами. В ту ночь не было реального секса, только множество объятий. Фредди боялся, что потеряет меня. Я же решил, что такого не случится.
Фредди уснул. Я поцеловал его в щёку и задался вопросом, какими были бы наши отношения, если бы мой отец не сделал меня гомосексуалистом.
Я всё больше и больше склонялся к предположению Джорджи, что человек не может родиться таким как я. Нужен какой-то толчок, чтобы это произошло. С того момента, когда я стал засовывать вещи себе в зад, когда мне было три, должно было что-то произойти, как говорил мастер Горман согласно учению того немецкого доктора. Из-за отношения моего отца ко мне, когда я был маленьким, мне захотелость быть похожим на маму, появились симпатии к мужчинам, а не женщинам, или же, как у меня, к мальчикам, а не девочкам.
Я пытался вспомнить, как давно мы с Фредди встретились и он трахнул меня в первый раз, а затем отбросил всё это, как несущественное. Мы сразу сошлись вместе и не было никого, кто бы с нами ещё играл. Если бы я не был гомосексуалистом, то мы, возможно, стали бы хорошими друзьями и мне бы не пришлось беспокоиться, как не стать мишенью для подобных Полу Симсону из моего класса. Мне ни от кого не пришлось бы скрывать свои сексуальные наклонности. И, если Берт был прав, у меня бы не было всех этих проблем с ненавистным отцом.
Но ничего этого не было, этот сукин сын сделал меня таким, каким я стал, и ненавидел меня за эту мою склонность. Я был один против того, который создал мою жизнь отверженного, педика, которого ненавидит весь мир. Это была его вина, а не моя, но он постоянно наказывал меня за то, в чём сам был виноват.
Я прижал Фредди к себе.
- Сукин сын! - прошипел я несколько раз подряд, вместе со слезами досады и гнева.

Фрредди проснулся.
- Маакум? А?

Я поцеловал его в щёку.

- Чта случилась, Маакум?

- Я не хочу домой.
Я сделал глубокий вздох, пытаясь удержать поток слёз.
- Он сделал меня таким. Это его вина, а наказывают за это все время меня.

Фредди крепко обнял меня, но ничего не сказал. Затем он поцеловал меня в мокрую щёку.
- Пожалуйста, не убегай, Маакум.

Мы переговорили обо всём, хотя и не обращались к проблемам других. Фредди предупредил меня, что убежать было бы совсем плохо, мы могли никогда больше не увидеться. Я настаивал, что не могу примириться с отцом за то, что он сделал. В конце концов нас накрыл тревожный сон.
К утру постель под нами была влажной. Пот стекал с наших переплетённых тел. Я проснулся первым. Мы лежали рядом бок о бок, обняв друг дружку руками, переплетя ноги, с влажными, вспотевшими телами. Наши лица соприкоснулись, моё чуть выше, чем у Фредди, его дыхание грело мою левую щёку. Я вытянул губы и поцеловал его в уголок рта. Он ещё плотнее стиснул меня и сжал свои ноги вокруг меня. Наши вставшие органы были друг против друга, хотя это произошло от нормального утреннего выброса тестостерона, а не от сексуального желания.
После завтрака и короткой лекции о негативных последствиях борьбы с моим отцом, я упаковал свои деньги в грязную одежду и вместе с Фредди направился к конечной трамвая. Сначала мне хотелось спрятать деньги в сарае, но затем я решил проделать это в комнате, чтобы иметь их под рукой, на случай, если мне придётся быстро уходить. Я воссоединился с Фредди у ручья. Он перешёл на график работы учебного года: по вторникам, четвергам и пятницам с четырёх до восьми и в субботу с восьми тридцати до восьми вечера, с часовым перерывом на обед. Я планировал пойти с ним к Мартину на обед, а затем пробыть у Бобби до пяти, после чего вернуться домой к ужину, максимально оттягивая встречу с отцом.
Лишь бы чем-нибудь заниматься, мы разобрали упавший потолок в нашем убежище. Мы разделись догола, чтобы не испачкать одежду. Там повсюду была грязь. Большая её часть была намыта ручьём во время дождей и мы стали её убирать. Без инструментов это было довольно тяжело. После часа работы трудно было сказать, кто из нас негр. Мы начали швыряться грязью друг в дружку.
Вода в ручье была холодной. Наши мошонки сморщились и уменьшились так же как и наши члены. Мы поспешно развели огонь и повернулись к нему своими задницами. Затем я достал спортивную сумку и вынул спальный мешок. Мы наверстали отсуствие секса прошлой ночью.
Зная, что опоздали на обед к Мартину, я купил пирожных и бутылку молока в супермаркете. Мы поели и попили в трамвае. Водитель трамвая всю дорогу до нужной нам остановке делал нам дикие глаза.
Мы провели час у Мартина, разговаривая о завтрашнем возвращении в школу. Перед уходом на работу, Фредди завёл меня в спальню Мартина и настоял, чтобы я не боролся с отцом. Он поцеловал меня в губы и долго держал в объятиях.

- Я люблю тебя, Маакум.

Пытаясь отвлечься от предстоящего противостояния со своим отцом, я вымыл банки, принесённые Стивеном и помог Бобби упаковывать печенье, для демонстрации его в качестве образца вместе с вечерней поставкой.
Пробило пять. Я шёл домой, всю дорогу настраивая себя ничего не говорить, как бы не оскорблял меня мой отец. У подножия большого холма в районе Мартина я побежал и не останавливался до тех пор, пока не оказался у возвышенности рядом с моим домом. Когда я заметил на стоянке перед домом автомобиль моего отца, мне захотелось отсрочить всё более пугающую перспективу борьбы с ожидающим меня притеснителем.
Я сделал крюк и пришёл к дому через задний двор. Казалось, что в комнатах никого нет. Я вошёл через задюю дверь. Аделаида была на кухне. Встретила она меня весело:
- Ужин ждёт тебя на столе и есть всего пятнадцать минут на то, чтобы ты помылся.

С меня капал пот. Я поднялся в свою комнату и снял рубашку с майкой. Мой отец позвал меня из своего кабинета. Я глубоко вздохнул, пошёл туда и остановился в дверях. Он держал в руках документы, приготовленные моим дедом.

- Ты хочешь рассказать мне, чем ты занимался в это время?

Я не знал, что ответить.
- Там всё есть, - я указал подбородком на бумаги.

- Я хочу послушать тебя.

Это не было предусмотрено. Я рассказал короткую версию того, что я прочитал в бумагах деда. Мы с Джорджи натолкунулись на Вашбурна, мучающего Майкла. Он погнался за нами, но Барни и Гарри выскочили перед ним и он переключился на них.

- Значит, пара двенадцатилетних и ты, слабый одинадцатилетка, смогли убежать от взрослого человека?

- Да, сэр. Нас было четверо и у Гарри была большая палка.

- Почему ты не сказал старшим в лагере или не позвонил в полицию?

- Мы испугались. Его отец сенатор.

- Но через год, когда были только вы с Джорджи и тебе направили в другую группу, ты больше не боялся.

Я молчал.

- Хорошо, Малькольм, я скажу тебе, что произошло. Я думаю, что пятеро детей были вовлечены в некоторые гомосексуальные игры и воспитатель Вашбурн поймал вас. Может быть, он принимал в этом участие, может быть нет, но, по-некоторым причинам, он не сообщил о тебе.
Затем, уже в этом году, директор Валпол переводит тебя, чтобы освободить место для другого мальчика и ты расстраиваешься, что не можешь быть вместе со своим гомосексуальным партнёром Джорджи. Затем вы состряпали эту чушь и лживую историю. Тогда старшие ребята и родители твоих гомосексуальных приятелей увидели шанс на крупный выигрыш. И теперь, благодаря твоему деду, который считает тебя правым, я втянут в эту неразбериху. Звучит верно?

- Нет, сэр., - я задрожал, но больше ничего не произнёс.

- То, что я сказал, не является правдой, так?

- Нет.

- Ты имеешь многое, мальчик. Я дал это тебе. Ты подумай об этом. Ты, наверное, сломал жизнь сыну Вашбурна. И ты, умник, сломал и нашу жизнь тоже. Если сенатор, который как оказалось, работает в комитете по разведке, выяснит, что я являюсь подрядчиком военного ведомства, то сделает так, что ты останешься без частной школы, частного лагеря, и без твоего прекрасного дома, а я останусь без работы. Твой умный маленький план, оказался не таким умным, так?

- Не было никакого плана. Вашбурн причинил боль Майклу и Барни. Он один мог сделать так, чтобы я не был рядом с Джорджи. Они даже не позволяли выходить мне из спальни. Он хотел навредить нам за то, что мы заставили его покинуть лагерь в прошлом году. Он сделал так, чтобы Майк, Гарри и Барни не приехали в лагерь на этот год.

- Тогда почему он позволил приехать вам двоим?

- Он не знал наших имен, пока не увидел нас, когда мы приехали туда.

- То есть... - он сердито покачал головой. - Иди в свою комнату и оставайся там.

- Почему? Я не сделал ничего плохого.

- Будь проклят, мальчик, ты сделал всё неправильно. Ты одинокий злой маленький педик. Иди в свою комнату и не выходи, пока я тебя завтра не позову.

Я направился в свою комнату, но последняя его фраза меня обеспокоила. Я развернулся.
- Я должен завтра идти в школу.

- У тебя будет другая школа.

Меня прошиб холодный пот.
- Почему?

- Я предупреждал тебя, чтобы ты не создавал проблем. Ты создал одну, по-настоящему большую. А теперь иди в свою комнату.

- Что за школа?

- Норрис Академи в Огайо. Военная. Может быть там смогут сделать из тебя человека.

- Ты псих. Я не собираюсь туда.

- Послушай меня, ты, маленький педик, ты портил мне жизнь всё последнее время. Я дал тебе всё, что...

- Ты тот, кто сделал меня педиком, ты, сукин сын!

Он поднялся из кресла.

- Ты сердишься на меня не из-за Фредди. Тебя всегда пугало, что твой сын гомосексуалист. Чтож, именно ты сделал меня таким, какой я есть, будучи паршивым дерьмовым отцом.

Он подошёл ко мне и попытался схватить меня. Я оттолкнул его руки.

- Не трогай меня!

- Иди в свою комнату!

- Ты мерзавец. Сам иди в свою комнату! - я развернулся к нему спиной.
Он толкнул меня вперёд. Я обернулся, держа наготове кулаки.

- Ты жалок. При всех твоих мускулах ты как девчонка. Двигай отсюда.

Я хотел сделать то, что советовал мой дедушка. Я знал, что это лучшее, что можно сейчас сделать. Но я не смог отступить. Ненависть управляла моим телом. Я остановился.

- Ты думаешь, что слишком большой для моего ремня? - он начал его расстёгивать.

Здесь не было никакого оружия, кроме находившегося в моей комнате, но он мог запереть меня там. Я выпрямился и посмотрел в его глаза.
Он сложил ремень и взмахнул им.
- Давай, мальчик.

Я застыл на месте. Я был слишком далеко от лестницы, чтобы убежать. Это стало последней каплей. Он замахнулся ремнём, намереваясь хлестнуть по моему боку. Я бросился на него, направив плечо повыше его паха. Он отскочил назад. Я развернулся и направился к двери в сторону лестницы. Он схватил меня руками за шею и рванул. Я лягнул назад, по его ногам и замахнулся вверх, метя кулаком в лицо. Он попробовал закрыться, но всё-таки получил удар. Он сжал руки сильнее. У меня перехватило дыхание. Я вцепился в перила и снова лягнул. Он сильно дёрнул. Было чувство, что моё горло переломилось. Я отпустил перила с одной стороны и заехал ему локтем в бок. Его хватка ослабла. Я ударил его локтем ещё и ещё раз. Он попытался сомкнуть руки на моей шее. Я вырвался и бросился к лестнице.
Он потянулся за мной и толкнул сзади. Я упал, потеряв равновесие, но успел ухватиться за перила. Он догнал меня и ударил по голове, впечатывая моё лицо в лестничные перила. Я развернулся и лягнул его. Он отступил в сторону и снова ударил меня по голове. Я упал на пол, держась одной рукой за перила, дико лягаясь и неистова крича "сукин сын". Он пнул в ответ, сначала поймав мою ногу, затем её отпустив, и попал мне по челюсти. В голове полыхнуло. Я обмяк на полу. Я слышал и чувствовал, как он схватил меня, но виделось всё это как в тумане. Я не понимал, что происходит. К тому времени, как я пришёл в себя и понял, что нужно бороться, он уже бросил меня на пол. Дверь захлопнулась и щёлкнул замок.
Я обхватил руками колени. Было темно и тихо. Я услышал, как хлопнула задняя дверь. Это не мог быть мой отец. Слишком быстро. Я думал об этом до поры, пока острая боль в голове не перенацелила меня на своё тело. Болело повсюду, но боль в голове была самой острой. Я попытался дотянуться до своей ступни, но боль в правом бедре не позволила сделать и это. Я подполз к кровати и вскарабкался на неё.
Мысли об убийстве заполнили мой мозг. Мне было слишком больно бороться сейчас, но позже, когда он заснёт, я мог бы взять самый большой нож на кухне и заколоть его сто раз. Спустя время я услышал, как открывается замок. Это была мать. Видимо, она только сейчас вернулась.

- Малькольм, - позвала она, когда вошла в маленький коридор у лестницы. Она включила свет и опустилась на колени перед кроватью.
- Тебе больно, Малькольм?

Я повернулся к ней лицом и взглянул на неё. Выражение беспокойства на её лице не изменилось, значит моё лицо не выглядело так плохо, как болело у меня внутри.

- Зачем ты с ним дрался? Ты же знаешь, что тебе будет больно.

- Он хочет отправить меня в школу в Огайо.

- Подожди.
Она выбежала из комнаты. Через несколько секунд, я услышал, как они спорят. Затем дверь в кабинет захлопнулась. Я не мог расслышать о чём они говорят.

Я сел. Страшно болела голова. Я пошёл в ванную и опустил голову под холодную воду. На мгновение я вздрогнул от холода, но это помогло. Я сел на пол и снял ботинки и брюки. Может быть, холодная вода сможет помочь и моим бёдрам. Помогло, но меня стал бить озноб. Из ванной я вернулся в кровать. Из кабинета отца не слышалось ни звука. Он убедил мою мать, что он прав. Оставалось только одно.

Я быстро оделся и достал свой рюкзак, куда сложил одежду и пару белья, носки и туфли, чтобы потом переобуть мои кеды. Я нашёл свой фонарик и фляжку, затем вынул все деньги. то есть все триста шестьдесят долларов, из тайника в моём столе. Огляделся, чтобы посмотреть, не забыл ли чего. Из ящика стола забрал свой читательский билет и бумажки с именами, адресами и номерами телефонов. Пока я спускался по лестнице на кухню, сильно разболелось бедро. Я остановился, затем спустился по чёрной лестнице в подвал и взял там большой нож для мяса, который сунул среди одежды. Аделаиды нигде не было. В столовой меня дожидался мой ужин. Вероятно, тогда я услышал, как Аделаида убегала из дома. Он потерял ещё одну горничную. Я отрезал кусок от мясного рулета, взял два рогалика и вышел через заднюю дверь. В его кабинете горел свет. Он стоял посреди комнаты. Я направил на него руку, словно ружьё и произнёс "паф".
Фредди казался логичной первой остановкой на моём пути, но он будет первым местом, куда они направятся, когда поймут, что я убежал. Ждать трамвай на конечной было рискованно, поэтому я пошёл по путям на другую сторону большого моста. Моя нога разболелась сильнее, чем моя голова.
Я дождался трамвая на остановке позади заправочной станции.
Мой дед хотел, чтобы я вернулся домой и попробовал бы решить невыполнимые задачи. Моя мать наверняка позвонит Мартину. Оставался только Бобби. По дороге я вспомнил, что год назад мне рассказывал Френсис. Мне нужно было с ним поговорить. Мартин мог бы это устроить.
Дверь Бобби была приоткрыта, когда я пришёл. Он с Мартиной занимались уборкой кухни. Оба удивились, завидев меня. Бобби пытался вникнуть в смысл появления у меня рюкзака.
- Что случилось?

Мы сели в гостиной. Я рассказал им.

Мартин спросил:
- Если ты сбегаешь, то что будешь делать со школой?

- Я не знаю, но я не собираюсь в Огайо.

Бобби сказал:
- Ты можешь остаться здесь на несколько дней, но полицейские поспрашивают в округе и рано или поздно кто-нибудь им скажет, что ты ходил сюда.

Я попросил Мартина привести ко мне Френсиса завтра после школы.
После того, как Мартин ушёл, я спросил у Бобби:
- Что ты знаешь о больших ребятах из Вестсайда?

- Я знал одного, но давно его не видел. Это неплохая мысль. Никто не узнает, что ты там, но ты не сможешь ходить в школу.
Он предложил мне поесть.

- Спасибо, я поел дома.

- Малькольм, ты уверен, что тебе это нужно делать? Тебе же одиннадцать. Как ты собираешься питаться? Никто не сможет долго прятать тебя. Я так думаю, что их могут обвинить в киднепинге. Даже если не в киднепинге, то ещё в чём-нибудь. Твой старик будет искать тебя.

- Тогда я убью себя. Я не собираюсь возвращаться к нему. Никогда.

Я и раньше иногда подумывал о самоубийстве, но сейчас сам удивился своим словам. Смогу ли я это сделать? Берт и его приятели жили в школе-интернате. Но они не были счастливы. Из того, что они рассказывали, это стало бы ужастным местом для меня, особенно военный интернат. Нет, школа-интернат была тем, что я не мог принять. Вопрос о том, мог ли я убить себя, или нет, остался открытым.

Бобби придвинулся и обнял меня
- Никогда не говори так. Я позабочусь о тебе, если понадобиться.

Его мать не жила дома. Она нашла себе мужика и приходила только на работу. Мы пошли в постель и занялись осторожной любовью. Как не старался Бобби, но так и не смог вызвать у меня оргазм. Мы оба были взволнованы случившимся.
Я помог ему готовить суп и соус для капусты.
В три пятнадцать пришёл Стивен, забрал корзину и отправился к клиентам. Я прятался в спальне, пока он не ушёл.
Мартин с Френсисом пришли около четырёх, минутой спустя прибежал Фредди. Моя бабушка сказала ему, что я убежал. Он сказал, что пойдёт меня искать, но не сказал, что догадался, что я у Бобби.
- Твой отец вчера ночью позвонил в полицию. Они не начнут розыск до завтра, но они будут тебя искать, Маакум.

- Я никогда не вернусь назад, Фредди, никогда.

У него выступили слёз на глазах.
- Что ты будешь делать? Куда ты пойдёшь?

- Френсис жил в Вестсайде. Он знает некоторых людей там, правда же?

- Ладно, Малькольм, это было больше года назад. Никто из них не захочет принять к себе сбежавшего из дома ребёнка.

- Ты сказал, что знал некоторых ребят, которые жили с мужиками. Может быть один из них знает кого-нибудь.

- Я смогу спросить, не не раньше субботы. Я не могу ходить так далеко после школы.

Фредди был очень расстроен. Мы с ним зашли в спальню Бобби. Как только закрылась дверь, он обнял меня.

- Я грил тебе, не дерись ты с ним. Грил же. Теперь ты уходить, а когда они тебя по'мают, они тебя запрут и мы нико'да тебя больше не 'видим.

У меня не было ответа на его переживания. Я просто обнял его так сильно, как только мог.
- Он собирается отправить меня в военную школу в Огайо, Фредди. Что мне ещё делать? Мы можем иногда видеться, если я останусь в городе.

- Но они хотят поймать тебя, Маакум. Ты знаешь, что они будут. Я буду говорить с тво' дедушкой. Он должен чтота делать.

Мы проговорили несколько часов. Заходил Френсис, сказать, что ему пора, но он вернётся в субботу или воскресенье с тем, что узнает.
Я рассказал Фредди всё, что произошло. Он не хотел меня покидать. Когда пришло время ему уходить, он сказал:
- Я смогу прийти завтра, как тока проснусь, если ты хочешь.

- Что ты скажешь матери?

- Что я был с тобой. Она никому не сказать. По любому, она тута будет в понедельник на работа и узнает, где ты.

У Фредди не было проблемы приходить сюда, но Бобби сказал, что тот не должен ходить чаще, чем другие, чтобы никто не сообразил, что я тут. Пока мы работали на кухне, Бобби предупредил Мартина и Стивена, который пришёл, пока мы с Фредди сидели в спальне, чтобы вообще не упоминали моё имя за пределами его дома. Я беспокоился насчёт десятилетнего Стивена, но мы ему доверяли, так как давно его знали.
После обеда пришёл Роберт, чтобы посмотреть, сможет ли он стащить какие-нибудь остатки.
Я прятался, пока он не ушёл.
Бобби предложил обесцветить мне волосы, но потом передумал, поняв, что это будет слишком заметно. У большинства ребят цвет волос был таким же как и у меня. Но, тем не менее, он планировал купить мне шляпу и очки. Мне хотелось побегать, но это было слишком рискованно. Я позанимался на полу гостиной, затем принял душ. Там ко мне присоединился Бобби. Мы пообнимались под водой, затем пошли в спальню и легли в позу 69.
Его сперма была сладка, когда он кончил. Я дал ему немного попробовать.

- Мы сможем завтра добавить её в капустный салат, чтобы его немного оживить.

Я всё ещё был голым, когда в восемь пятнадцать пришёл Фредди. Я по-быстрому натянул штаны.
- Ты никогда не остановишься, - заметил он.

Он звонил моему деду перед тем, как уйти из супермаркета. Полиция приступила к поискам и у неё моё фото. Они были у Мартина и ищут меня по всей округе. Моя мать совсем обезумела и провела ночь у своих родителей. Мой дед предположил, что Фредди знает, где я и попросил убедить меня вернуться домой.
Мы воспользовались постелью матери Бобби и спали так же, как и позапрошлой ночью у моего деда. Мы не занимались любовью, зато было много нежностей.
В пятницу вечером в дверь постучал парень, который трахал Бобби, который в это же время трахал меня. Я лежал в кровати матери Бобби, безуспешно пытаясь её починить.
Большую часть субботы я прятался в спальне матери Бобби. Многие клиенты приходили со своими детьми. Лежа в постели и безуспешно пытаясь заснуть, я снова размышлял о несправедливости своей ситуации, которая стал ещё более мрачной и несправедливой от того, что я был гомосексуалистом.
В четыре часа Бобби отказал в сексе Рыбе, который приходил каждые две недели после того, как Бобби перестал показываться в его доме. Рыба ушёл в сопровождении Спайка и мы с Бобби остались одни.
Бобби пришёл в спальню
- Ты бы посмотрел на член Рыбы. Он стал толще, чем У Кенни.

- Ты всё ещё видишься с Кенни?

- Он приходит раз в месяц, но должен теперь платить. Мне не нужны деньги и он хороший трахальщик, но нужно держать его в узде, ты же понимаешь.

- Тебе нравиться быть таким как мы? - спросил я, не глядя на него.

Он сел на кровать.
- Иногда. А тебе?

Я сел рядом с ним, взял его руку и впёл свои пальцы между его.
- Это иногда приятно, но было бы лучше, если бы я не был таким.

- Если была такая таблетка или что-то ещё, и она сделала бы тебя нормальным, ты принял бы её? - он посмотрел на меня в упор.

Я поднял свои глаза и посмотрел на него.
- Наверное, да.

Мы смотрели друг на друга.
- А как ты? - спросил я.

Он вздохнул.
- Я не знаю. Все в округе знают обо мне. Я думаю, что если бы я переехал в другое место и начал всё сначала там, где никто не знает меня...но, тогда бы у меня не было друзей и не с кем было бы поговорить.

Я сказал:
- Я сделал бы это, чтобы стать нормальным, а не таким, какой я сейчас.
Я откинулся на кровать и закрыл глаза.
- О Бобби, если бы я мог стать нормальным, но я знаю, что так никогда не будет. Фредди привык думать, что это изменится однажды, но теперь и он больше не заговаривает об этом.

Я обратно сел.
- Я вынужден смотреть на всё это дерьмо. Причина, по какой мой отец ненавидит меня - это то, что я такой, какой есть. Берт был прав. Это один парень из лагеря. Фредди - совсем не та причина, по которой мой отец ненавидит меня. Это всё из-за того, что я странный.

Фредди провёл субботнюю ночь вместе со мной, и рано уехал, чтобы поспеть к девятичасовой мессе с бабушкой и дедушкой. Он хотел встретиться с ними и поговорить.

Френсис пришёл поздним воскресным утром с молодым парнем, которому, как я догадался, было за двадцать.
- Это Фрэнк. Он живет около парка в Вестсайде. Он хотел с тобой встретиться.

Это стало заметно, когда он увидел меня. Я был без рубашки и потным из-за работы. Его глаза гуляли по моему телу. Этот парень любил мальчиков.
- Ты тот мальчик, которому нужно пристанище? - Его голос звучал вполне нормально и довольно дружелюбно.

Я не знал как ему ответить.

Френсис сказал:
- Он хороший, Малькольм. Я его плохо знаю, но пара моих друзей говорят, что он окей.

Я посмотрел на него и выдавил:
- Мммхмм.

- Почему ты сбежал?

- Я усмехнулся.
- Это долгая история.

- У меня весь день впереди.

Мартин появился, когда мы уселись в гостиной. Мне пришлось спрятаться, когда постучали, но я вернулся, когда услышал его голос и понял, что он пришёл один.
Он и помог рассказать историю моей затяжной войны со своим отцом. Фрэнк внимательно слушал, время от времени качая головой.
Фредди пришёл уже к концу рассказа. Я познакомил их и объяснил Фрэнку, что Фредди именно тот, который так много значит для меня.
У Фредди была весточка от моего деда.
Мой отец нанял детектива, который вполне мог находиться в этом районе в данный момент.
Бобби забеспокоился.
- Если бы я искал тебя, то следил за Фредди, - сказал он.

Фредди ответил:
- Я подумал об этом. Я прокрался в подвал и затем побежал по аллее вверх, потом подождал, чтобы посмотреть, следит ли кто-нибудь. Никого не было.

Фрэнк предложил отвезти меня к себе домой на несколько дней, чтобы посмотреть, что и как будет между нами, но понимал, что я не смогу и ноги высунуть наружу, пока идёт учёба в школе - это предостережение высказал Бобби.
Он думал, что лучше дождаться вечера и воспользоваться такси подальше от своего дома и дома Мартина.
Я был подозрителен и завел Френсиса в спальню Бобби. Фредди пошёл с нами.

- Что этот парень хочет делать?

- Всё, но если ты скажешь, что это ни к чему, то он послушает. Я поспрашивал у ребят о нём. Он был звездой баскетбола в колледже. Он работает на складе в центре города. - он протянул мне листок бумаги, - вот мой номер телефона и адрес, но не подходи близко к моему дому. Позвони и мы сможем встретиться, где захочешь. Ребята в школе знают, что ты сбежал. Большинство ничего не расскажет, но лучше не рисковать. Никто не знает, что я видел тебя.

- Ты знаешь, кто беспокоится о тебе? - спросил он затем.

- Кто?

- Виктор. Ты можешь в это поверить?

Эта новость была первым уколом вины из-за беспокойства друзей.

Фрэнк бродил по округе до половины седьмого. После объятий и поцелуев с Бобби в его спальне, мы проделали долгий извилистый путь по задворкам, выйдя на бульвар в нескольких кварталах от дома Мартина в сторону центра. Мы остановились, поджидая троллейбус, когда появилось пустое такси.
Дом Фрэнка был узким кирпичным строением в конце аллеи. Если бы не окна, то он выглядел бы какой-то железнодорожной постройкой. Рядом был большой парк. В квартире пахло так, словно сто лет не убиралось. На кухне был беспорядок. Он, видимо, мыл посуду, когда в ней нуждался. Его кровать, похоже, никогда не заправлялась. Простыни были белыми, но это было очень давно. Вид из окна был ужасным из-за налипшей на него грязи.
Уборка всего этого позволит убить моё время.
Он предложил принять с ним душ. Это был большой шок, но не от его предложения, а от того, как выглядел душ. Он был пятнистым, серовато-коричневым, с кольцом зелёной плесени.
Ему хотелось помыть меня, особенно мой животик. Он сделал это, но сунул палец в мою попу. Его член был ненамного больше, чем у Джона из лагеря. Если потребуется, то, с усилием, но я смогу его принять.
Его кровать воняла. Было трудно сосредоточиться на минете, который он мне делал. Кровать будет моей первой задачей.
Я плохо спал в ту ночь. Воспоминания о первой ночи в лагере YMCA всплывали в моей памяти, сменяясь то злостью к моему отцу, то чувством разочарования из-за невозможности изменить мою ненормальную сексуальную ориентацию, ставшую такой, вероятно, из-за нежелания моего отца быть папой. Он никогда не давал мне повод желать стать таким как он, никогда, сколько я себя помнил, не прижимал меня к себе, не играл со мной, даже не разговаривал.
Я подумал, что мы с Фрэнком можем стать друзьями, близкими друзьями. Я посмотрел на него, лежащего рядом со мной. Сможет ли он научиться ухаживать со мной как старший брат? Я смогу доставить ему много хороших сексуальных моментов, если научусь принимать его большой пенис в свой тыл.
Затем я начал беспокоиться, смогу ли оставаться эти долгие часы в одиночестве тут, смогу ли жить в таких условиях. Утром я вручил ему пять долларов чтобы он купил две банки Ajax [Аякс - чистящий порошок, торговая марка], щётку, губку и швабру. Он редко пользовался веником и совком и просто открывал банку порошка, которым от пользовался для мытья посуды.
Его холодильник работал, но не очень хорошо. В морозильнике лежал огромный кусок льда. На завтрак у нас была яичница и хлеб с маслом, после чего он ушёл на работу.
Моей первой заботой стала постель. Я взял одеяло, матрас и подушку и отволок их на маленькое крыльцо, где перебросил матрас через перила, а подушку на крышу крыльца, в надежде, что солнце и воздух немного помогут мне. Так ежедневно делали в лагере YMCA, когда дети мочились в свои постели. Я разделся и занялся душем, очистив с него грязь и трижды вымыв его. Я никогда раньше не делал ничего подобного, но видел, как это делали наши горничные. Простыни и наволочки не стали совсем белыми, но были близки к этому. С полотенцем вокруг талии, с максимальной возможной скоростью, я развесил их на бельевой веревке во дворе.
К полудню я добрался до кухни. Я опустошил холодильник и оставил открытой дверь, чтобы растаял лёд. Внутри все было испорченным, поэтому я это выбросил. Затем я вытащил все из двух небольших кухонных шкафов и, используя полотенце и моющее средство, помыл их внутри и снаружи, создав беспорядок на кухонном полу. Пока они высыхали, я перемыл три кастрюли, тарелки, чашки и стаканы, находившиеся в этих шкафах. Они хорошо выглядели, когда я закончил. Я понятия не имел, как отчистить плиту от всего этого застарелого жира, который был так же на раковине и на столешнице. Необходим был "Аякс", чтобы они действительно стали чистыми. Это было всё, что я успел к обеду, но плита и холодильник в маленькой кухне смотрелись достаточно чисто. Он оставил арахисовое масло на подоконнике, но желе из холодильника оказалось с плесенью. На обед у меня были только два бутерброда с арахисовым маслом и вода.
Я почистил холодильник ножом как внутри, так и снаружи. Потребовалось время, чтобы радробить кухонным ножом большие куски льда, затем я нагрел воду на плите, чтобы растопить остальное. Сзади он был облеплен пылью, но веник и моющее средство позаботились о ней. К тому времени, когда Фрэнк вернулся домой, всё, кроме поверхности и внутренностей плиты, блестело.

- Вау, - сказал он, улыбнувшись во весь рот, - вот бы я нашёл тебя в прошлом году, когда переехал в эту помойку.

Он не купил ни "Аякса", ни щётки. Я дал ему вторые пять баксов, а также список еды, которую надо купить. Он захватил меня с собой. Мы пошли к бульвару и сели на автобус, чтобы проехать пару миль до нового торгового центра с супепермаркетом Акме в его центре. Когда мы вошли, пара мальчиков примерно моего возраста помахали ему.

- Друзья?

- Да, - сказал он гордо.

Мы потратили одиннадцать долларов и вернулись домой с четырьмя пакетами продуктов и моющих средств. Некоторым продуктам требовалось охлаждение. Я беспокоился, но, как оказалось, напрасно. Когда мы вернулись, в холодильнике было уже достаточно холодно. Мы сварганили гамбургеры и сварили, а после обжарили картошку.
После уборки, которую мы сделали вдвоём, мы вышли на бульвар и прошли три квартала до магазинчика "соки-воды", очень похожего на магазинчик Бенсона на конечной трамвая. Там Фрэнк встретил приятелей-подростков. Он представил меня своим двоюродным братом, который должен пожить у него некоторое время. Я подумал, знают ли они о его сексуальных наклонностях. Они болтали о предстоящем баскетбольном сезоне, о знакомых девочках, которые дают или не дают, о том, что чей-то брат был застрелен на школьном дворе и о другом, что прошло мимо меня. Убийство меня немного обеспокоило, а всё остальное было просто скучным. Мы пробыли там три часа и пятнадцать минут.

По дороге домой я спросил:
- Это то, что ты делаешь каждый вечер?

- Тебе скучно, да? Нет, всего пару-тройку раз в неделю. Мы должны найти тебе приятелей.

Дома мы разговаривали мало. Приятели - это было хорошей идеей.
Он пососал мне, затем спросил, не буду ли я против этого с ним.
- Ты не должен, если не хочешь этого. Я просто могу сунуть его между твоих ног, а не внутрь, только между.

Я никогда ещё не сосал у взрослого мужчины, хотя почти сделал это с мастером Горманом. Его член между моих ног вызывал приятные чувства.
Я зажал его между ног. Затем я использовал свой рот, чтобы смочить его, одновременно примериваясь к минету взрослому. Было не так уж плохо, только большевато. Он подложил под меня старую майку и лёг сверху. У меня появились приятные ощущения в нижней части моей промежности. Спустя немного времени он начал толчки и движения вперёд-назад и потихоньку кончил. Я почувствовал его слабую пульсацию, после чего он выстрелил спермой на майку и мои яички.
Когда он вытирался, то спросил:
- Ты хочешь, чтобы другие ребята знали про то, что тебе нравится? Френсис говорил, что ты любишь трахаться, только с не очень большими.

- Только с теми, кто не сболтнёт лишнего.

- Все мои знакомые ребята такие. Мне можно им рассказать?

- Только тем, которые, как ты считаешь, самые надёжные.

Мы обмылись и легли спать.
Когда я уже лежал в постели, мне пришло в голову, что у него нет стиральной машины.
- А как ты стираешь одежду?

- Я ношу её к своей матери.

- И ты думаешь, что она станет стирать и мою?

- Чёрт, нет. Она не очень то любит что-то делать для меня и я не уверен, что ей нужно знать, что у меня живет ребёнок. Тебе придётся стирать самому.

Я никогда не видел, чтобы одежду стирали где-нибудь ещё, кроме стиральной машины, но полагал, что смогу научиться. Это не могло быть сложнее, чем стирать простыни.
Утром я приготовил свою первую яичницу, но умудрился её пересолить. Апельсиновй сок мы сделали, в ручную выжав апельсины, купленные вчера, и он был не хуже, чем у меня дома.
С "Аяксом" и щеткой, моей первой задачей дня стала ванная. Начал я с душа. Потребовалось пара часов, после чего поддон стал белым изнутри. С умывальником и унитазом было проще. Пол, казавшийся раньше чёрным, стал красным с жёлтым линолиумом. Когда я услышал голоса детей снаружи, я понял, что уроки в школе закончились и выглянул на улицу. Фрэнк назвал мне одну отдалённую католическую церковь, на случай, если меня спросят. Некоторые дети глядели на меня, но никто ничего не спросил. Я зашёл так далеко, что заблудился. Он уже был дома, когда я нашёл дорогу назад и вернулся.

Мы вышли, чтобы найти друзей, которым он доверял.
- Никому ничего не говори, кроме того, что ты приехал из района церкви Св. Томаса Аквинского. Никто тут не знает где это, так что ты можешь безопасно говорить об этом. Помни, что тебя зовут Том Бейли, - его фамилия была Бейли.

Мы прошли несколько кварталов в сторону центра города. Он заметил мальчика с коричневой кожей, сидящего на крыльце и ожидающего, когда его заметят. Мальчик отозвался на взмах руки и подошёл к нам. Фрэнк завел меня за угол дома.
- Джени, это мой кузен Том. Он собирается пожить у меня некоторое время и никого в округе не знает.

Джени оглядел меня. Ему было около двенадцати и он был ниже меня на дюйм. Его волосы были тёмно-коричневыми, а кожа тёмная, как у некоторых негров, хотя явно было видно, что их крови в нём не было. Он был красив своим грубоватым видом и своими бледно-розовыми губами, которые, вероятно, приятно было пососать, если бы он разрешил. Его длинные волосы были прямыми и зачёсаными назад, гусиная гузка, так это тогда называлось [Duck's Ass, модный в начале 50-х гг. стиль причёски. ]. Его взгляд был тяжёл, но улыбался он легко. У него не хватало одного из резцов. Его рукопожатие было твёрдым. Его ладонь была немножко меньше моей, но более упругой.

- А он знает кого-нибудь ещё в округе?

- Только что Дампи ушёл с Фрицем. Это все, кого я видел.

Его голос не подтверждал того, что говорило мне его лицо.
Мы ушли с его улицы и дошли до следующего угла. С полдюжины мальчишек от восьми до четырнадцати стояли или сидели вокруг автомобился без колёс. Фрэнк послал Джени привести парочку из них к нам.

- Джени Шеклфорд несговорчивый парень, его хорошо иметь в друзьях. Его никто не трахает. В нём индейская кровь.

- У него что-то было с тобой?

- Он просто приходит, но у него хорошее тело и симпатичная пиписька. Трудно поверить, что ему почти четырнадцать, да?

Это было так.

Он вернулся с двумя мальчиками симпатичной наружности, один из которых был повыше, но выглядел младше. Это и был Дампи Келлер. Вторым был Фриц какой-то там, с длинной польской фамилией и размером с Джени. Он был сильно загоревшим, но к зиме, вероятно, станет совсем светлокожим. Его волосы были зачёсаны также, как и у Джени. У Дампи волосы были ежиком и такого же цвета, как и мои. Мы пожали друг дружке руки. Фрэнк привел всех нас к себе домой, где они слопали всю мою упаковку Уиитис [Wheaties - кукурузные хлопья для завтрака] и выпили всё молоко.
Дампи сходил в ванную и громко произнёс оттуда:
- Эй, Фрэнк, ты собрался жениться?

- Да нет, просто так. Надоело смотреть на грязь.

Я немного обиделся, пока не понял, что вроде как не могу находиться тут днём и чем-то заниматься. Фрэнк улыбнулся мне и я почувствовал себя лучше после того, как он сказал:
- Том тоже сделал много чего.

Дженни затащил Фрэнка на минутку на кухню, после чего вернулся.
- Я первый, - сказал он и скинул ботинки. От его ног и обуви воняло.

Фрэнк жестом предложил мне присоединиться к ним. В спальне он спросил:
- Джени хочет трахнуть тебя, окей?

Я пожал плечами и начал раздеваться. Джени спустил штаны и грязное бельё и стоял, ожидая. Его не по размеру большая рубашка закрывала всё, что мне хотелось бы увидеть.
- Ты её не снимешь? Это же будет мешать.

Джени улыбнулся Фрэнку и растегнул рубашку. У него было хорошее тело, но оно явно нуждалось в мытье. На кончике его его встающего необрезанного члена было что-то налипшее.

- Может сначала душ? - спросил я его.

- Я надеюсь, что ты хорош, - сказал он, когда мы шли в ванную.

Его кожа была в маленьких шрамиках, но в целом гладкой. Он дал мне помыть его повсюду, кроме своего зада. Он перехватил мою руку, когда я намерился достать туда и сказал:
- Я сам.

Его яйца были примерно как у Фредди, но член обещал увеличиться, когда встанет. Я хорошенько помыл его, надеясь, что он затвердеет там же, в душе, но он оставался мягким. Мы вернулись к кровати, где перед тем как лечь, я должен был его смазать. Быстрые движения моего рта вызвали у него мгновенную эррекцию. Я продолжил делать это некоторое время, чтобы насладиться его мускулистым, но стойным телом. У него не было ни грамма жира. Его живот не был мускулистым, но выглядел гладким и ровным, как столешница. Его кожа в районе промежности была не такой тёмной, как повсюду на нём. Он где-то много плавал.
Я отпустил его и лёг лицом на кровать. Он встал позади меня и потащил за бёдра, чтобы трахать меня, стоя на коленях. Мне хотелось ощутить его тело перед собой, но это был его первый раз со мной. Он ткнулся с размаху и сразу же начал трахать. Фрэнк посидел рядом с нами, потом встал и занялся наблюдением из-за наших спин. Толчки Джени были сильны и с каждым ударом задевали моё сладкое местечко. Через несколько месяцев он мог стать отличным трахальщиком.
Он шлёпал по мне сзади, после чего столкнул меня вниз и лёг сверху. Ощущение его мягкой кожи на себе увеличило моё удовольствие. Он остановился, после чего медленно продолжил. Я не был уверен, но мне показалось, что я чувствую, как запульсировал его член. Затем он скатился с меня и у него перехватило дыхание.
Фрэнк спросил:
- Ну как?

Джени ответил без энтузиазма:
- Неплохо.

Я отозвался:
- Спасибо.

Фрэнк сосал длинный пенис Дампи, который мне захотелось примерить к своему тылу. Я пососал коротенькую штучку Фрица. Его тело было также хорошо, как и у Джени, но кургузая небольшая пиписька была приделана к плотной тугой мошонке. Я пососал всё его хозяйство. Он немного потолкался, но закончил через пару минут или около того.

Фрэнк пошёл навестить друга и отправил меня с тремя новыми приятелями.

Джени сказал:
- Всегда будь рядом со мной и не будет никаких проблем.

Так начался ещё один скучный вечер. Мы присоединились к одной компании, сидевшей на переднем крыльце чьего-то дома и обсуждали трах с девчонками, драку в парке, женщину из следующего квартала, которая сошла с ума из-за детей, играющих в мяч на улице и позвала полицейских, а ещё причины, по которым некоторые мальчики не панки и не придурки. Джени привёл меня домой в девять. Фрэнка ещё не было, поэтому мы посидели на крыльце. Он рассказал мне о своём отце, который по пьяни лупил его по выходным.
- Мы стоим за углом, пока моя старшая сестра не скажет, что он лёг спать. Проблема в том, что полицейские заставляют нас после одиннадцати идти домой, а этот ублюдок иногда засыпает после полуночи. Зависит от того, что он пил.

Джени был третим по возрасту из девяти детей. Его старшая семнадцатилетняя сестра, по словам Джени, сохранила семью, вопреки вспышкам жестокости со стороны отца, напивавшегося дважды или трижды в неделю, и матери, потерявшей к своей семье интерес. Его старший брат сидевший в тюрьме за кражу со взломом; с восьми лет арестовывался десятки раз. Джени тоже арестовывали пару раз, раз за кражу вместе со своим братом, другой - за разбитую витрину магазина, из-за того, что хозяин отказался вернуть деньги за протухшие яйца. Были ещё младшие четверо братьев и две сестры, младшей из которых было семь месяцев. Джени считал себя защитником младших братьев и сестёр, хотя практически не бывал дома.
- Когда мой старик приходит, я ухожу, - пояснил он.

Мне стало интересно, что когда они собирались вместе, то не обсуждали проблемы своих семей, но оставшись вдвоем, я был посвящён в полную историю семейных страданий. Это заставило меня по-другому взглянуть на своё бегство. Разница была в том, что они выросли вместе со своими проблемами и не знали ничего иного. Страдания были частью их каждодневной жизни. Я рассмеялся про себя. Мой сукин сын должен был начать бить меня намного раньше.
Фрэнк вернулся в половине одиннадцатого и пообещал сделать мне завтра ключ от дверей. Я поблагодарил Джени за то, что он побыл со мной.
- Да ладно, - ответил он.

Фрэнк снова засунул член между моих ног, когда мы отправились спать, его сперма опять была на моих яйцах.

Утром во вторник, я, раздевшись догола, постирал свою одежду, старясь сделать это как можно быстрее. Это было труднее. чем я ожидал, хотя и не так тяжело. Опять же, с полотенцев вокруг талии, я развесил всё сушиться на двух бельевых верёвках на заднем дворе. Я был всё ещё голым, когда после школы заявился Джени и я должен был лечь на кровать, чтобы снять его сексуальныю напряжённость.
Всю неделю вторую часть дня и вечера я проводил вместе с Джени и его многочисленными приятелями. Они ели у нас дома, в основном ту еду, которую я купил в супермаркете, когда сходил туда в среду днём с Джени и Фрицем. Я накупил много упаковок Уиитис и кучу сырой моркови, которая им очень нравилась.
Тогда же я позванил своим бабушке и дедушке и Бобби из автомата в торговом центре. Парням я сказал, что нужно поговорить со своей семьёй приватно, и они ожидали в сторонке.
Моя бабушка была очень рада, услышав мой голос.
- Где ты, мой дорогой?

- Я у кого-то и у меня всё хорошо, не волнуйся.

- Пожалуйста, возвращайся. Ты знаешь, что полиция и детектив ищут тебя. Они ищут тебя, особенно, если ты поблизости от своих друзей из Эдвардса.

- Меня там не будет. Я обещаю. Я не смогу прийти к вам домой, потому что кто-то может следить за вами.

- Мы можем встретиться с тобой там, где захочешь. Мы просто хотим поговорить.

- Давай подождём несколько дней, бабушка. Я вам перезвоню. Сейчас мне пора идти. Я люблю тебя.

Я постарался не говорить больше минуты. Если они подслушивали, то у них было мало времени. Кто-то говорил, что для этого нужно три минуты, но я для себя решил, что мне хватит и минуты.
Бобби сказал, что к нему приходила полиция и детектив, нанятый моим отцом. Они обещали ему вызов в суд по делам несовершеннолетних, если он будет оказывать мне помощь. Все визиты были после трёх, а это значило, что никто не заметил, что он не ходит в школу.
- Не волнуйся. Я здесь и если тебе нужна моя помощь, то ничего не говори по телефону, на случай, если они слушают. Просто пришли записку с кем-нибудь.

Мне хотелось увидеться с Фредди. У меня был ещё номер телефона Френсиса, но я решил подождать до выходных.

В пятницу вечером Джени спросил у меня, хочу ли я подсуетиться и заработать немного деньжат. Я не понял его.
- Прогуляемся по бульвару или вниз по аллее и поищем гомиков.Я беру пятьдесят центов или доллар за то, что мне пососут. Ты можешь пососать у них или трахнуться с ними, это ещё больше.

Я вспомнил о кинотеатре.
- Разве здесь нет кинотеатра, где мы можем это сделать?

Он усмехнулся.
- Больше нет. Закрыл пожарный департамент после пожара шесть месяцев назад. Мы надеемся, что они его откроют, но они не торопятся это делать.

Мы вышли на проспект с другой стороны парка. Затем, вместе с ещё тремя мальчиками, встали у стены небольшого скверика, где проспект поворачивал и можно было наблюдать за автомобилями. Один мальчик, маленький блондинчик, был снят через минуту после того, как мы подошли. Затем остановился старый чёрный "форд" и оттуда указали на самого старшего среди нас, подростка лет пятнадцати. Они поговорили с минуту. Мальчик вернулся и спросил, согласен ли я прогуляться с одним человеком.

- Если Джени тоже пойдёт.

Джени пошёл к машине договариваться.
Он вернулся и шепнул мне, что за то что пососут у него - ему доллар, а мне, за то, что пососут мне - семьдесят пять центов.
- Ты новенький, поэтому так.

Мужик отвёз нас на пустырь за тёмным магазином. Он сказал, что его зовут Джон. Дженни сказал обо мне:
- Его тоже зовут так.

- Давайте назад, там больше места.

Я спустил свои штаны. Он опустился на колени перед сиденьем. У меня не стоял. Он поиграл с моим членом, пока тот не поднялся, после чего начал сосать. Он был хорош в этом, доведя меня до оргазма всего за пару минут. Я поменялся местами с Джени и он получил то же самое. Мы забрали деньги и были высажены в квартале от скверика. Мужик вернулся обратно и взял ещё одного мальчика.
Джени сказал:
- Этот парень странный. Всё, что он делает, это только сосёт, больше ничего. Один ребёнок-гомик хотел отсосать ему всего лишь за доллар и тот сказал нет. Разве это не странно?

Я согласился, что странно.

Второй наш клиент приехал на двухлетнем "ДеСото" [DeSoto - марка автомобилей Chrysler Corporation с 1928 по 1961гг.]. Ему тоже захотелось новичка. Джени знал его. Мужик отвёз нас в мотель на бульваре, оставил на стоянке и пошёл в офис, где снял номер, вернулся с ключами и повёл нас в комнату, где пахло плесенью и ещё чем-то, что я не смог определить.
Пока мы ждали в машине, Джени сказал:
- Этот педик любит, чтобы мы вместе с ним принимали душ, затем сосёт. Он любит засовывать член между ног, как Фрэнк. Я беру за это пятьдесят центов сверху. За минет ему ты можешь получить два доллара. Я не знаю, сколько он заплатит за трах с тобой. Зависит от тебя.

Этот человек тоже был "Джоном". Я снова назвался Джоном, а Джени - Майком. Мы вместе пошли в душ. Он помыл нас. Я позволил помыть всё. Джени - всё, кроме своего зада. Мужик потрогал мою дырку пальцем и сказал "О-о". Он был невысоким и грузным, ростом с Роберта, но с таким членом, что я был уверен, что тот может разорвать меня на части. Я дал ему пососать у себя и взял дополнительные пятьдесят центов за то, что он просунул между моих ног.

- Ребята, что вы делаете завтра? Хотите куда-нибудь пойти?

Я предоставил право ответа Джени.
- Нет, мы сделали всё, что должны были. Спасибо в любом случае.

Мы попросили подбросить нас к дому Фрэнка. У меня был ключ. Джени осмотрел чистоту в доме.

- Зачем ты всё это делаешь? Фрэнк никогда не убирает ничего кроме своего члена и никогда не делает ничего другого.
Он посмеялся своей шутке.

Я ничего не сказал, признав своим молчанием, что он прав.

- Ты же сбежал, ведь так? Не волнуйся, я никому ничего не скажу. Я жил тут год назад, пока был зол на своего старика.

- Почему же вернулся?

- Фрэнк - свинья.

Мы оба усмехнулись. Я забеспокоился, что мои фантазии насчёт старшего брата так и останутся фантазиями.
Я коротко рассказал ему свою историю.

- И как ты думаешь жить?

- Я не собираюсь возвращаться в дом своего отца.

- Тебе даже нет двенадцати. Школьный инспектор найдет тебя в конце концов. Кто-нибудь, да сдаст. Народ в округе любопытный до чёртиков.

- Тогда мне придётся придумать способ заставить их думать, что я в школе.

- Один пидор собирался забрать нас на речку завтра. Хочешь пойти?

Звали этого мужика Билл, хотя никто не верил, что это его настоящее имя. Он регулярно собирал детей из этого района для поездок за город, на пикник и для купания, если было достаточно тёпло.
Я спросил Фрэнка о нём, когда тот вернулся после одиннадцати.

- Ему кажется, что он какой-то особенный, из-за того, что у него есть деньги и машина. Я тоже бы мог возить детей, если бы у меня были деньги и машина. Я пригласил парочку ребят прийти завтра вечером. Мне вроде как хочется побыть с ними наедине, примерно до девяти, окей?

Фрэнк ввернул мне между ног, когда мы легли спать и заснул с майкой, обёрнутой вокруг члена. Я подмылся в ванной и вытер простынь.
Утром я её постирал и повесил сушиться на заднем дворе.

Билл, как он себя называл, был тёмноволосым мускулистым молодым человеком среднего роста лет тридцати на универсале "форд". Он носил очки с толстыми стёклами и немного косил. Его правильный английский указывал на его хорошее образование. Нас было шестеро, включая Джени, меня, Дампи и двух других, которых я раньше не видел. Один, при каждом моём взгляде на него казался мне привлекательным и, возможно, был одним из искателей приключений в скверике прошлым вечером. Его светлые волосы привлекли моё внимание, но он уселся раньше, чем я смог ими налюбоваться.
Я узнал, что два новых лица зовут Сэмми и Жучок, одиннадцать и тринадцать лет соответственно. Сэмми был хрупким блондинчиком с красивым лицом. Его голубые глаза словно светились изнутри. Он выглядел таким хрупким по сравнению с остальной компанией. У Жучка было мрачное выражение лица, и, тем не менее, он легко улыбался. Его грубое широкое веснусчатое лицо было совсем не того типа, которым бы мог заинтересоваться человек, ищущий симпатичных мальчиков. Его подвёрнутые короткие рукава рубашки демонстрировали бицепсы, которые трудно было ожидать увидеть у такого небольшого мальчика. Я, по крайней мере, на дюйм был выше его, но не имел его широких плеч и толстой шеи. Сэмми, сидевший с другой стороны, был не так высок, как я и не мог весить больше шестидесяти фунтов.
Билл узнал моё имя и то, что я живу с Фрэнком. Это, казалось, немного его обеспокоило. Он поспрашивал других о их делах в школе и дома, что показало, что он в курсе их жизни. Мы купили еды в том же супермаркете, в котором затаривался и я для нашего дома, и ехали в течении часа по сельской местности, пока не остановились у железного моста через поток шириной около тридцати-сорока футов. Я пытался заговорить с Сэмми, но, казалось, либо он был слишком застенчив, либо, следуя примеру Билла, уклонялся от общения.
Перенеся пищу и снаряжение для купания, включая парочку надувных плотов, всего три рюкзака, которые Билл выгрузил из машины, мы спустились по тропинке мимо скопления больших камней к небольшой открытой площадке у воды, со следами многочисленных костров.
Все разделись и ожидали свои купальники [swim suit - купальный костюм по типу женского, обтягивающая безрукавая майка и трусы, составляющие одно целое]. Привлекательность Жучка для Билла стала ясна, когда у того упали штаны. Его большой необрезанный член, вероятно, достигал полных четырёх дюймов в стоячем положении, а яйца были размером с шары для бросания. Его тело было не очень хорошо сформировано, в отличии от его рук, но на нём не было ни грамма лишнего жира. Сэмми, физически был ещё совсем малышом, выглядел очень хрупко, хотя показывал и вертел довольно средним, но хорошо сформированным обрезанным членником, единственным обрезанным в нашей компании помимо меня.
Билл тщательно обмерил моё тело и протянул мне обтягивающий купальник, который еле налез. Мой член и яйца были зажаты до крайней степени неудобства. Я заметил, что у других сидел так же плотно, хоть и не так как у меня.
- У тебя есть ещё один купальник для меня? Этот слишком тугой.

Он посмотрел в сумке, но там ничего не было.

- Купайся голышом, если хочешь. Тут же никого нет, кроме нас.

Я не знал, с чем было связано такое предложение, то ли с его прохладой ко мне из-за моей связи с Фрэнком, то ли за реального отсуствия купальника. Но это не имело большого значения. В YMCA я всегда любил ощущать воду на своём голом теле. Я снял купальник, отдал его Биллу, забежал в воду и нырнул. Это освежало, но было довольно холодно. Мой член и яйца съёжились ещё больше, чем в купальнике.
Билл привыкал к воде рядом со мной. Я был лучшим пловцом и достаточно сильным, чтобы наслаждаться вознёй в воде. Он показал свою силу, когда легко поднял меня и бросил обратно в воду. В ответ я напрыгнул на него. Джени подошёл ко мне сзади в воде и, приспустив нижнюю часть своего купальника, ткнулся в мой тыл своим вставшим концом. Я попытался сунуть его в себя, но холодная вода не являлась хорошей смазкой. Я нырнул и на мгновение прикоснулся к нему губами.
Другие заметили, чем мы занимаемся и вскоре выскочили на берег для того, чтобы обратить на себя сексуальное внимание, которое был рад предоставить Билл. К сожалению для Билла, слава о моём тыле распространилась очень быстро. Только Сэмми и Фриц, два самых маленьких органа, пришли к нему, чтобы он обслужил их. Только Джени и Жучок по очереди баловались на одном из плотов. Остальные голышом сгрудились на берегу.

Билл вместо минета наблюдал как я смазал Джени ртом и лёг на живот, чтобы принять его. Как и раньше, он потянул меня за бёдра и толкнулся на полную. Он начал хлопать по мне своим телом. Билл потрогал мой член. Убедившись, что он встал, он помассажировал его пальцами и скользнул ими назад, между моих ног, чтобы ощутить скольжение члена Джени во мне. Думаю, что такое внимание аудитории сделало невозможным нормально заниматься этим. Джени замедлился примерно через десять минут и сымитировал оргазм. Мне стало его жаль.
Дампи мгновенно прыгнул на меня и толкнул свой сухой член. Там хватало смазки после траха Джени, но не достаточно, чтобы избежать боли. Я быстро откатился в сторону.
- Подожди минутку. Это больно! Сперва надо смочить.

Он хотел возразить, но взгляд Джени остановил его, как лассо корову. Билл оказал ему честь и Дампи попробовал снова. Мой анус ещё был чувствительным после его попытки входа насухую, но его тонкие четыре дюйма хорошо ощущались внутри и я забыл про боль. Билл ещё раз сунул свою руку под меня. Я был вынужден подтянуть его к себе и прошептать ему на ухо:
- Пожалуйста, долго не трогай мой член или я кончу.

Он улыбнулся и похлопал меня по плечу. Орган Дампи был идеальной длины и диаметра, чтобы возбудить мою простату и всё остальное в моей прямой кишке. Он лежал на мне и в закачивал в умеренном темпе, став толкаться сильно и очень быстро перед самым концом. Он жёстко вошёл и запульсировал, будто что-то выплёскивая, но судя по размеру его яичек, этого не могло быть слишком много.
Трах Дампи был великолепен, но моё внимание разделилось между тем, что происходило в моей прямой кишке и видом красивого Сэмми, сидящего голышом со своим маленьким стоячком и наблюдающим своими синими глазами за событиями.
Жучок был хорош, но сишком груб, почти как Стиви в лагере, до того момента, как я его приручил. Он быстро кончил. Фриц тоже попытался, но, вероятно, продемонстрировал ещё один фальшивый оргазм. Минет Сэмми, к моему огорчению, сделал Билл.

Затем Билл намазал нас с Сэмми Коппертоне [Coppertone - детский лосьон для загара], чтобы мы могли остаться голыми, пока будем есть. Все, кроме Сэмми и меня решили позагорать потом. Мы с ним уселись под камнями и разговорились. Я нашёл его очень привлекательным.

- Где ты живёшь? - спросил я.

- В полутора кварталах от тебя, по аллее и вниз по улице в угловом доме, где новый магазин моды. Мы живём на втором этаже.

- Сколько тебе?

- Одиннадцать. А тебе?

- Одиннадцать. А в каком ты классе?

- В третем. Я часто болел.

- Что у тебя?

- Много разного. Менингит, гепатит, ещё какая-то инфекция в почках.

Я мало знал о первых двух и не мог представить себе третье, из-за чего он потерял три года в школе.

Он спросил:
- Ты же не из наших мест. Где твоя семья?

- Я почти сирота. Автомобильная авария.
Мёртвые родители казались самым простым объяснением.

- А как ты попал к Фрэнку?

- Только он смог взять меня к себе.
Мне нужно было пересказать всё это Фрэнку.

- Я тоже почти сирота, у меня только отец, который в тюрьме. Но моя мама умерла. Я живу с тётей. Она работает в магазине внизу. А ты в каком учишься?

- В седьмом.
Мне пришлось объяснять, почему это так.

- Фрэнк трахает тебя?

- Угу.

- Почему ты позволил им это сделать? - он указал на мальчиков, лежащих на земле.

- От этого хорошие ощущения.

Он с минуту смотрел вперёд
- Ты пидор?

- Я думаю, что как бы да.

- Ты трахаешься со взрослыми или сосёшь у них?

- Не.

- А как ты чувствовал себя, когда Дампи сунул?

Я заподозрил интерес.
- Очень хорошо, кроме Жучка. Он трахает слишком сильно.

- Тебе когда-нибудь кончали в рот?

- Ммм. А тебе?

- Ох, нет. Я не делаю этого.

Я спросил:
- Тебе нравится, когда они у тебя сосут?

- По-разному. Билл делает это очень хорошо. Но он любит заниматься больше с Джени или Жучком.

- Тебе не нравится Джени?

- Я не знаю. У него только слишком ужасный вид.

- Он никогда не делал тебе ничего?

- Он хотел, чтобы я пососал у него, когда мы были с другими педиками.

- А ты?

Он вздохнул.
- Чуть-чуть.

- Ты придёшь ко мне, когда мы вернёмся?

- Я не смогу. Я должен присматривать за магазином, пока тётя ходит за покупками.

- А завтра?

- Что ты хочешь делать?

- Ничего. Поговорить. Выйти на улицу и что-нибудь поделать. Сходить в парк или ещё куда. Я никогда не был в этом парке.

Это идея показалась хорошей и он увлёкся ею.
- Хорошо, я покажу тебе парк.

Он рассказал мне о качелях, каруселях, стене джунглей и большой песочнице.

Упаковав пищу в свои животы, мы купались и плавали на двух плотах. Жучок пытался потрахать меня на одном, но тот перевернулся. Мы поборолись в воде. Не смотря на то, что он мощно выглядел, я оказался сильнее. Он был озадачен этим.

Дампи и Жучок уснули по дороге домой. Я сидел впереди, рядом с Джени и Биллом. Он расспрашивал меня о том, откуда я родом, о моей семье и почему я живу с Фрэнком, в какой школе я учусь и в каком классе. Я наплёл ему то же, что и Сэмми. Думаю, что он не поверил мне. Он снова пригласил меня на следующую субботу.

Джени пошёл со мной домой, чтобы поесть. Видно у меня было больше и лучше с едой, чем у него дома. Мы зажарили яичницу и сделали гамбургеры.
Я узнал терминологию поиска мужиков для секса. Это то, что мы назвали подсуетиться, или же, если ходили с каким-то парнем регулярно, то это называлось "выходить". Все мужики назывались пидорами, что мне очень не нравилось.
Мы сходили с двумя этим вечером. Второй захотел, чтобы мы провели с ним ночь. Джени запросил два дополнительных доллара за это.

- Это значит, что один из вас пустит меня в свой зад?

- Не я, - сказал Джени окончательно.

- И не я, - ответил я.

Было около десяти, поэтому мы пошли ко мне домой. Света не было и я понял, что Фрэнк закончил и уехал с двумя мальчиками. Мы решили дождаться его. Он не вернулся к половине одиннадцатого. Я предложил Джени, что ему лучше идти домой.

- Не, я могу остаться здесь, если хочешь, и тебе не будет скучно одному.

Он снова потрахал меня и мы уснули.
Фрэнк не пришёл домой и ночью. Джени сказал, что не нужно беспокоиться. Похоже, что он задержался в доме у своего друга. Я не был в этом уверен.
На завтрак у нас были яйца и тосты, которые мы приготовили на противне, подержав его над плитой. Сэмми пришёл, когда мы приступили к тостам и поел вместе с нами.
Затем мы уселись на заднем крыльце и стали обсуждать мужиков, которых знали Джени и Сэмми. У них были противоположные мнения.
- Я могу иметь с Джона на зелёном "додже" доллар каждый раз, расказывая, что это для моей матери, - рассказал Джени об одном.

Сэмми рассказал про другого
- Помнишь Тома на кабриолете? Он обещал сводить меня в кино, если тётя отпустит меня к нему на ночь.

Джени говорил о деньгах. Сэмми говорил о мужчинах.

- Этот чёрт, Джон на сером "форде", большее, что он даёт, так это пятьдесят центов и ещё хочет засунуть между ног. Я никогда не позволяю ему это за пятьдесят центов.
Я бы удивился, если бы Джени позволил кому-то что-то за бесплатно.

- Это потому что Джон бедный, - объяснил Сэмми. - Ты же видишь, что он почти никогда не ездит по округе. Это потому что у него нет денег на бензин.

После этого, подкрепившись ветчиной, бутербродами с сыром и помидорами и прикончив молоко, мы пошли в парк. Джени сначала понаблюдал, а затем вступил в спор с другими подростками, пока мы качались на качелях и лазили по стене джунглей.
В середине дня Джени подошёл к нам от компании подростков, в которой был и сказал:
- Они сказали, что Фрэнк попал в аварию на краденой машине вместе с Винни Кастеллиано и с двумя ребятами. Они влетели в избирательный участок напротив торгового центра.