***

Я шёл на восток вдоль набережной, глядя на грязную воду и пришвартованные лодки. Пройдя с десяток кварталов, я натолкнулся на место, где мы с Фредди сидели над водой, когда я был в прошлом побеге. Множество людей, главным образом подростки и дети, проходили мимо или играли там. Двое оборванцев забавлялись в марбл перед стальными сваями, исчезающими через восемь футов внизу, в воде..Я позавидовал их свободе. Жизнь их, вероятно, трудна, но они могли ходить, куда им вздумается и когда им заблагорассудится. Некому было запирать их. И конечно же, самое лучше для них быть гетеросексуалами и никогда не стать жертвами неразумной ненависти, как большинство гомосексуалистов, ощущающих её каждый день своей жизни.
Посередине затянувшейся жалости к себе и мыслей о необходимости убийства отца с надеждой на свободу, в мои думы, как возможное убежище, вновь вошёл Сэмми. Мы оба стали взрослее. Он, безусловно, сможет расчитывать на мою верность, если примет меня. Мне, конечно же, придётся немного заниматься суетой, но это будет с мужчинами, а не с мальчиками. Я буду иногда встреаться с Фредди, но ему совсем не обязательно об этом знать.
На самом деле, с двумя тысячами долларов в банке и без платы за жильё, можно будет не заниматься суетой, по крайней мере, до начала следущего года.
Я попытался разобраться в своих чувствах к Сэмми. Осталась ли ещё та любовь, которую я чувствовал раньше? Мне казалось, что да, но, может быть, потому, что он мог оказаться моим последним приютом? Действительно, идти больше некуда. Другие города пересекали мои мысли, особенно Филадельфия с Джорджи и Нью-Йорк с Барни и кузенами, но мне было всего лишь четырнадцать, и я не мог сойти за совершеннолетнего. Никто не сдаст мне комнату. Все начнут подозревать, что я в бегах или кое-что похуже. Единственным моим способом зароботка оставалась суета, а средством - моё тело. Я понятия не имел, куда можно уехать из родного города. По крайней мере, здесь у меня оставались связи, я знал людей, которым было интересно то, что я мог предложить. И, я был поблизости от Фредди. Я действительно в нём нуждался.
Не переставая думать об этих вещах, я побрёл на запад. Когда я снова добрался до центра города, передо мной возник полицейский. У меня выступил холодный пот, но он не обратил никакого внимания, казалось, даже не заметил мою персону.

Приятные мысли о лежащим в постели в моих руках Сэмми вновь просочились в мои мысли, подняв дух с той глубины, куда он упал в момент, когда я понял, что меня узнал мальчик из парка.
К тому времени, когда я достиг територии железнодорожных складов в дюжине кварталов к востоку от Сэмми, я проголодался. Я не знал точного времени, кроме того, что наступила вторая половина дня. Когда я дошёл туда, солнце скрылось за рядом домов. Я догадался, что сейчас около трёх или четырех. Будет ли Сэмми дома в этот час, в воскресенье, за день до четвёртого июля? Возможно, он мог быть с мужчиной, или бойфрендом. Эта мысль заставила меня остановиться. Что, если у Сэмми есть бойфренд? Это могло полностью изменить всё, и моя надежда на приют оказалась бы несбыточной мечтой, и я точно останусь на улице. Тогда идти будет совсем некуда, кроме парка неподалеку от Сэмми, где и придётся спать как бродяга.
Существовал только один способ выяснить это. Я снова двинулся вперёд. Ещё одна мысль охолонула меня. Что, если кто-то из местных хастлеров был на "мясной стойке", когда туда приходил детектив и объявлял о награде. Это не казалось таким невероятным. Мне нужно держать глаза и уши открытыми.
Я добрался до начала бульвара, где жил Сэмми. Его дом стоял через три квартала. Я узнавал места вокруг. Было так, словно я и не уходил отсюда вовсе. Не большинство, но, по крайней мере пара ступеней перед крыльцом в каждом квартале была кем-то занята. Четыре маленькие девочки шести-семи лет играли в куклы в редкой траве небольшого трёхугольного сквера, где мы когда-то суетились. Одна из них уставилась на меня, когда я остановился осмотреться.

- Привет, - дружелюбно поздоровалась она, словно продавщица из аптеки.

Я счёл это добрым знаком и ответил на приветствие.

- Я живу вон там, - она указала в сторону бульвара. - Так же как и она. Моя мама сказала, что мы можем поиграть здесь. Я знаю, как переходить улицу.

- Я тоже, - сказала другая, демонстрируя серебристые брекеты на передних зубах.

- Вы знаете Сэмми? - спросил я, надеясь на крохотный шанс, что они его знают.

- А кто это? - спросила вторая девчушка со смехом.

- Он, наверно, говорит про Сэмми, который ходит в мою школу, - пояснила первая. - Ему восемь, да? - она посмотрела на меня.

- Нет, про кого я говорю, тому четырнадцать.

Они подтвердили, что такого взрослого Сэмми не знают, хотя у одной оказался старший брат по имени Тэдди, которому было почти четырнадцать.

Дом Сэмми выглядил пусто, необитаемо. Я подошёл поближе. Шитья, вязанья, игрушек и других новинок в витринах не было. Внутри магазина всё ещё стояли стеллажи, но тоже лишённые товара. Мой живот откликнулся на мысль о его переезде неприятным холодком.
Я подошёл ко входу и постучал в дверь, достаточно сильно, чтобы было слышно наверху. Ответа не последовало. Я постучал ещё раз, сильнее прежнего. Ничего. Я осмотрелся вокруг, чтобы спросить, но ближайший человек находился на другом краю квартала.
Если он переехал, то Джени, вероятно, знает куда. Я направился к его дому. Его не было, но маленький мальчик на велосипеде со спущенной шиной сказал, что тот уехал куда-то с друзьями посмотреть на фейерверк. Я спросил у него, знает ли он Сэмми. Он не знал.
Я вернулся к Сэмми и присел на ступеньку. Быстро заскучав и волнуясь, я пошёл к следующему дому на этой стороне улицы и постучал. Открыла пожилая женщина. На мой вопрос она ответила:
- Мисс Милдред и другие, наверное, пошли куда-то на пляж, я думаю. Ты спрашиваешь о Сэмми? Я не думаю, что он пошёл с ней.

Она не знала, где он, но я пришёл в восторг, что он всё ещё живёт здесь и был готов переждать ночь, если это потребуется. Я только надеялся, что он не нашёл себе другого мальчика и эта дверь по-прежнему открыта для меня.
Я снова вернулся на ступеньку. Женщина, с которой я разговаривал, открыла окно и высунулась наружу. Она улыбнулась мне, после чего стала разглядывать окресности улицы.
Голод напоминал о себе ворчнием в животе, но я не собирался уходить.
Пару раз я вставал и оставив свой пакет в дверях, ходил вперёд-назад вдоль дома или туда-сюда через улицу. Над головой сгустились облака, хотя намёка на дождь не было. Я почувствовал, что глупо ходить солнцезащитных очках и снял их, чтобы затем тут же надеть обратно. Страх быть узнанным оказался сильнее чувства выглядеть глупо. Я навалился на свой пакет с одеждой и задремал.
Спустя время меня разбудил голос.
- Малькольм? Это ты? Малькольм?

Это был Сэмми. Я подскочил, готовый обнять его, но сдержался, осознав, что тут очень много публики. Казалось, это его совсем не заботило. Он обнял меня, прижав мои руки к бокам, затем отпустил. Он был на дюйм выше меня, но всё также прелестен, как тогда, пару лет назад, когда я впервые увидел его.
- Войдём внутрь, - позвал он, подталкивая меня к двери, которую он открыл ключом.

После того, как закрылась дверь, он встал в тусклом свете прихожей и посмотрел на меня сверху вниз
- У тебя снова беда?
Тон его вопроса трудно было распознать. Он звучал чуточку недоверчиво, но полным надежды.
Затем он сказал:
- Я всё ещё тебя люблю.

- Я всегда любил тебя, - ответил я, неуверенный, сколько в моих словах было правды, но почувствовавший невероятное облегчение от, казалось, его заверения в помощи.

- Ну, так у тебя проблемы? - у него всё ещё оставалось недоверие.

- Да. Мой отец засадил меня в психушку, где один нацистский врач заявил, что может сделать меня нормальным. Нас держали взаперти, но я сбежал.

- Тебя ищут копы? - я заметил, что его голос изменился, хотя не так сильно, как мой.

- Я предполагаю, но мой отец нанял детектива, который разыскивает меня. Он был повсюду: у Бобби, Мартина, в центре города. Обещал награду.

- Ты хочешь у меня остаться? Я полагаю, что ты думаешь про это. Можешь, если хочешь.

Я бросил пакет и обнял его.

- Ты хочешь спать? Моя тётя и её друг ещё долго не вернутся. Я так скучал по тебе.
В его голосе появились нотки, которых я раньше не помнил. Он потащил меня за собой со всей силой, которая у него была. Он был по-прежнему худеньким и не очень сильным.

- Окей, - это всё, что я смог произнести до того, как его губы обхватили мои и его язык проник ко мне в рот. Мой пах ответил взаимностью.

Он повёл меня за руку вверх по лестнице, в его комнату, затем развернулся и сказал:
- Боже мой, как я по тебе соскучился.

Сэмми взял из моих рук пакет и положил его в угол комода, одновременно вытягивая из штанов свою рубашку поло. Он подошёл ко мне и проделал тоже самое, скользнув руками под неё, от моих рёбер до подмышек и обратно через мою грудь.

- О, Малькольм, у тебя сейчас действительно большие мускулы.

Он задрал мою рубашку. Я поднял руки, он снял её и пробежал вниз по моим рукам к плечам, от моих бицепцов к предпречьям, улыбаясь и глядя, то на один, то на другой мускул.

- Ты действительно наработал их. Твой один вероятно как мои два.

Его правая рука потянулась к моей промежности. Задержав её там, он левой рукой притянул меня к себе. Наши губы встретились. Рты распахнулись. Языки переплелись. Он рванул свою рубашку одной рукой, как смог. Его другая рука осталась там, где была, лаская мой болезненно сдерживаемый член.
Я помог ему с рубашкой. Он стал растёгивать мой ремень. Я провёл ладонями по его спине и ниже. Он остался таким же, каким был в одиннадцать. Я правой рукой взялся за его ремень, но это был один из тех солдатских поясов, расстегнуть который требуется пара рук. Он оставил мой член и пояс, сам расстегнул свой ремень, пуговицы и ширинку. Я расстегнул свои. Он стянул их вниз вместе с моими трусами. Я проделал тоже самое. Он упал на спину на кровать, увлекая меня за собой, соприкоснувшись своим членом с моим. Он чувствовался подо мной таким тёплым, гладким и прекрасным.
Мы, не обращая внимание на наши штаны на лодыжках, продолжали целоваться, гладя нашими руками, всё, куда могли дотянуться. Он был лёгким, как ребёнок. Я едва почувствовал его вес, когда перекатил нас и он оказался сверху. Я посмотрел в его закрытые глаза. Из-под них текли слёзы. Я удивился, как смог уйти от него.
Он открыл глаза и посмотрел на меня.
- Пожалуйста, никогда не бросай меня. Мне жаль, что я был таким ревнивым. Я буду дружить с Фредди. Я так тебя люблю.

Он опустил голову и обнял меня со всей силой своего тщедушного тела, какую только смог собрать.

- Трахни, меня, Малькольм, - тихо сказал он, после чего лизнул меня в шею.

Сэмми стал подниматься, затем снова упал на меня, чтобы ещё разок поцеловать.
- Снимай штаны и ботинки.

Он сел и стал развязывать шнурки, снимая обувь, штаны, носки. Он встал и продемонстрировал свои подростковые пять дюймовов, торчащие из небольшого кустика свело-коричневых волос на лобке.
- Я по-прежнему симпатичный?

Я всё ещё сражался со своими носками, вероятно потому, что всё мое внимание было приковано к Сэмми. У него была тонкая, но привлекательная шея. Его лицо было великолепным, как и раньше. Совсем не было подростковой угловатости. Его носик был по-прежнему небольшим. Его светлые волосы падали вниз, почти уровня его прекрасных голобых глаз.

- Очень.

Он на цыпочках подошёл к своему комоду и выдвинул нижний ящик. Из-под штанов, хранящихся там, он извлёк тюбик KY [Водорастворимый лубрикант, производимый компанией Johnson & Johnson].
- Джени, - сказал он, когда заметил, что я обратил внимание. - Ложись вниз.

Я лёг. Он встал на колени на край кровати и улыбнулся моему телу.
- Я знал, что ты станешь красавцем.

Он наклонился вперёд и обхватил губами мой член, пропустив его внутрь до тех пор, пока его губы не коснулись моих лобковых волос. Я должен был оказаться у него в горле, но он не выказывал ни каких признаков тошноты или даже малейшего неудобства. Сэмми научился делать минет. Он бросил тюбик на кровать, подтолкнул меня, заставив отползти назад и последовал за мной, так, чтобы его колени оказались не на краю кровати. Я потянулся к нему, чтобы перевернуть в позу 69. Он нежно держался за мою руку, когда его голова начала подниматься и опускаться, каждый раз полностью принимая мой орган в себя.

Он отпустил меня и улыбнулся.
- Спорим, что ты не сможешь повторить это.

Я покачал головой.

- Не шевелись.

Сэмми поднял KY, открыл тюбик и выдавил немножко на головку моего члена. Затем закрыл тюбик и на коленях переместился вперёд, пока его отвертие не оказалось там, где нужно. Глядя в мои глаза, он опустился булочками на мой член, толкнул вниз, пошевелившись из-стороны в сторону, чтобы кончик приоткрыл его дырочку. Потом медленно опустился вниз и его прямая кишка поглотила мой орган целиком.
Я взялся за его руки, чтобы удержать его. Если бы он ещё чуть-чуть шевельнулся, он бы точно упал. Чувствовалось, будто мой член погрузился в тёплый, густой пуддинг. Он наклонился вперёд, чтобы поцеловать меня, перемещая мой член вслед за собой, сжимая его и возбуждая искры тепла в моём паху. Я немного поддержал его, лаская одной рукой его спину, а второй гладя его мягкие волосы.
Не отпуская моего рта, он упал на бок, потом на спину, всё это время крепко прижимая меня к себе, в результате чего его колени оказались прижаты к его бокам. Мой член погрузился в него по самые яички. Это было самой большой глубиной, на которую я мог в него войти.
Сэмми оттолкнул нас друг от дружки и посмотрел туда, где мы соединялись.
- Трахни меня, Малькольм, сильно.

Было неудобно и трудно проделывать это из такой позиции. Легко понять, почему всем хотелось трахать меня сзади. Зато существовало преимущество в глубине погружения. Я с каждым разом погружался вниз куда больше, чем мог сделать это позади его мелковатой попы. Тепло снизошло на мои яички и живот.
Глаза Сэмми оставались прикованными к тому месту, в которое я погружался и из которого выходил. Я с каждым разом вытаскивал до самого кончика, на секунду задерживаясь, после чего медленно полностью погружался в него, медленно потому, что поспешный трах мог быстро прикончить его и моё наслаждение. Я сильно вгонял в конце каждого толчка. Его ресницы трепетали в большинстве случаев, когда я проделывал такое.
После восьми или десяти толчков мне пришлось немного задержаться на выходе, чтобы часть соков вернулась в тестикулы. Он не возражал, наверное, понимая необходимость этого. Судя по измятому тюбику KY, очевидно, что ему довольно часто ввинчивал Джени, и, судя по тому, с какой лёгкостью я вошёл, ещё и несколько больших членов тоже, вероятно принадлежащие взрослым клиентам.
Довольно скоро даже его нетугое отверстие довело меня до точки невозврата. Я ещё трижды толкнулся, прижал его к постели, чем заставил его ресницы трепетно закрыться. Ощущения потекли через мой член в мой пах, от бедра к бедру, от яичек к животу. Я задрожал в момент когда стал выстреливать свою сперму, струю за струёй, в его ректум. Он затрясся, словно через него пропустили электрический ток. Я почувствовал его оргазм прежде, чем увидел, как выплёскивается белая жидкость из его члена на его живот. Его анус сжимал меня раз за разом.
Он поднял лицо. Мы целовались до тех пор, пока страсти не успокоились.
У него не было душа, поэтому мы ополоснули друг дружку тёплой водой из-под крана ванны над тазиком, чтобы смыть всё остатки с нас в канализацию.
- Моя тётя сходит с ума, если находит у себя в доме что-то похожее на сперму. Ты не поверишь, как она против секса. Никакого секса до той поры, пока не женишься. Старая склочница не имеет понятия, что я "странный", она даже не знает, что это значит.

Пока мы отмывались, я спросил:
- Ты ещё суетишься?

- Немного. Помнишь парня, который возил нас плавать тогда? Ну, у него есть приятель, который, только не ревнуй, фантастически трахается. Боже, и он может делать это очень долго. У Джона, словно у маленького мальчика, здесь совсем нет волос, ну ты понял, тут внизу, - он указал на свой пах, - поэтому мы больше ничем не занимаемся. Он перестал сосать у меня, о Боже, около года назад, но всё равно мне приятно с ним, ездим купаться вместе. Вчера ездили. Я не знаю, когда он приедет снова и захочет ли он, чтобы я захватил тебя, потому что ты слишком волосат там, но может его приятель захочет делать с тобой. Тебе это понравится и у него тоже достойное тело.

- Сколько он платит?

- Немного, всего доллар. Я думаю, что он работает санитаром в больнице или кем-то в этом роде. Я видел белый халат у него в шкафу. Но он не врач. Я уверен, что он не надует с деньгами. У него есть старая развалюха, "форд" сорок седьмого года. Но, Боже, как он хорошо трахает!

Оказалось, что Сэмми был не очень деловым человеком. Джени и ещё один старший мальчик ввинчивали ему бесплатно. Доллар пятьдесят - это было самое большее, что получал он за катание с любым мужиком. Я же брал по пять баксов, но мужчины, катавшие Сэмми, были, наверное, не так состоятельны, как те, которые приходили на "мясную стойку".
Я спросил:
- Здесь есть ребята, которые ездят в суетиться в центр?

Сэмми задумался.
- Есть один мальчик, какой-то Рикки, он ездил, но его избили и забрали все деньги, когда он возвращался домой. Но это было, ну, почти год назад. Нет, я не знаю, чтобы кто-то ездил.

Я рассказал ему о награде, обещанной детективом, надеясь, что он влюлён меня так, как говорит.

- Может быть, мне лучше поспрашивать у Джени, перед тем как кто-то увидит тебя. Он знает всех здешних ребят.

Он рассказал мне, что Джени суетился на точке три-четыре раза в неделю, иногда больше. Кроме того, он организовывал мальчиков для мужчин и получал процент с того, что платили мальчику. Мне пришло в голову, что если ему можно доверять, то он мог бы организовать дело для меня, без стояния на улице, на случай появления копов с моей фотографией. Я не обманывался насчёт того, что он не пройдёт мимо тысячи долларов, если узнает о ней, но если никто отсюда не ездит в центр города суетиться, тогда и не будет причин, по которым кто-то сможет прознать об этом. Толпа на "мясной стойке" знала о суете на восточной стороне города, но я никогда не слышал, чтобы кто-то упомянул район Сэмми.

Сэмми взял у меня немного денег, чтобы пойти купить гамбургеры в Белой башне на другой стороне парка. Перед тем, как уйти, он сказал, что попытается найти Джени и вызнать у него о тех, кто может суетиться в центре города.
Я прилёг поспать.
Сэмми вернулся, когда на улице стемнело.

- Джени был с одним парнем и с этот милым малышом, который делает всё за деньги. Ему только восемь, но Джени говорит, что тот сосёт как сумашедший и может принять член в попу, если только не очень большой. Джени сказал, что он трахал его пару раз и у него попа такая же большая, как у тебя.

Гамбургеры напомнили о моём деде. Много раз он водил Фредди и меня в Белую башню или привозил полный пакет домой. Я рассказал Сэмми, что меня опечалило.
Мы голышом поели и разговорились, Сэмми чуть больше, чем я. Лежа головой на моём колене с моей ногой у своего паха, Сэмми ещё раз повинился за то, что плохо вёл себя по отношению к Фредди.
- Я больше не буду ревновать, по крайней мере так.

Он задрал голову назад и усмехнулся.
- Но я много думал об этом. Вы с Фредди росли вместе как братья. Секс между вами был не такой, как у нас, я имею в виду, ты его любишь и всё такое прочее, но это будто твой брат. Я вёл себя как идиот.

Он скользнул назад, пока его спина не оказалась на моём животе и взявшись за мою правую руку, стал играть с пальцами.
- Ты знаешь, большинство раз, когда Джени трахал меня, я представлял, что он - это ты. Я даже говорил "я тебя люблю" ему несколько раз, но всегда при этом думал о тебе. Я рад, что ты вернулся.

Беседа стала дрейфовать в сторону суеты и разных людей, которые бывали с нами, и о причудах, которые им нравились. Я рассказал ему о награде, которую дал человеку, забравшему меня после побега из больницы. Он рассказал мне о джоне, которому хотелось пить мочу.
- Я не знаю, почему он не заболел от этого. Он проделывал это с Джени и другими тоже. Пару раз нас было трое. Он лежал в ванной и мы все писали на него. Чума!

Мы поговорили и об учёбе, которую я пропустил, хотя всё закончилось ещё пару месяцев назад.

- Ты не сможешь прийти в следующем году в другое место и просто показать свой диплом об окончании восьмого класса?

- Они всегда должны поговорить с родителями ребёнка. И они могут проверить мою предыдущую школу. Кроме того, я думаю, что детектив будет проверять все школы, когда они откроются. Нет, для меня школы не будет, по крайней мере до тех пор, пока мне не исполнится шестнадцать и тогда я смогу найти работу. Не суетиться же всю оставшуюся жизнь. У меня хватает денег, так что я могу не суетиться и остаться с тобой, мне хватит до конца этого года. И если я смогу выходить несколько раз в неделю, то этого хватит на еду и на всякие траты, ты понимаешь, чтобы мы ходили в кино, или что-то ещё, на одежду из Гудвилла.

Сэмми ничего не сказал, только прижал мою руку к своей груди. Словно у него было такое же беспокойство, как и у меня.

- Твоя тётя позволит мне остаться у тебя?

- Она позволяла Джени оставаться несколько раз., но я не знаю, как насчёт всего времени. Что мы расскажем о твоих родителях? Она захочет поговорить с ними.

- Может быть, мы сможем упросить одного из джонов поговорить с ней, сказать, что он мой отец, и что-то случилось с моим домом, или, я не знаю что. Я что-нибудь придумаю. Она поверит в это?

Сэмми вздохнул.
- Господи, я не знаю. Она считает, что большинство людей врёт.

Мы решили некоторое время скрывать моё присуствие. Его тётя уходила каждое утро торговать своими новинками в супермаркет в восьми кварталах отсюда и возращалась вечером около пяти или шести. Сэмми настоял, чтобы она никогда не входила в его комнату или ванную, когда он там. Он сам убирался в своей комнате. Достаточно было бросить взгляд, чтобы понять, что он делал это хорошо. Сэмми был добросовесным добработником.

Около восьми после нескольких нежных поцелуев Сэмми застенчиво спросил:
- Хочешь, я трахну тебя сейчас? У меня уже почти такой большой, как у тебя.

Я поцеловал его и произнёс:
- Задай мне жару.

Я позволил ему сделать сзади. Он проделывал это медленно, но сильно, настойчиво суя в меня в конце каждого толчка. Я выгнулся, чтобы дать ему возможность входить побольше и оторвать свой член от простыни. Через три толчка он прошептал мне на ухо:
- Я люблю тебя.

У него был меньше, чем я привык, но это было полезно для нас обоих, продлевая приятные ощущения. Он задевал своими пятью дюймами мою простату при кажом входе, но не так сильно, чтобы вызвать у меня быстрый оргазм.
Но, как обычно, страсть постепенно побеждает терпение. Он не стал накачивать быстрее, только сильнее. Я почувствовал, как стали напрягаться его ноги при каждом толчке. Заметил, что он вцепился пальцами в спинку кровати и стал упираться в неё. Хмыканье и сопение объявили о начале его оргазма. Он завздыхал на каждом своём импульсе.

Через полминуты он вытащил и сказал:
- Переворачивайся.

Минет стал нежнее его слов, но я был на пределе и хватило только нескольких движений губ. Я разрядился ему в рот. Он расслабился и опустил голову на мои бёдра, пока я разгружал яйца.
Мы лежали с моим членом у него во рту так долго, что я заснул. Позже, когда я проснулся, голова Сэмми оказалась на моей груди. Это вероятно и разбудило меня. Мы оба были накрыты простынёй. Свет не горел, удивительно, как он смог это проделать, не тревожа меня.
Я обнял его руками и подрейфован назад, в свои, ставшими более мирными грёзы, улучшившиеся по сравнению с прошлой ночью.

Проснулся я, когда солнце осветило стены комнаты. Сэмми, тяжело дыша, всё ещё спал. У нас обоих был утренний стояк. Я ощутил его у своей ноги. Это создавало очень чувство уюта, что есть кто-то, заботящийся обо мне, готовый, как Бобби защищать меня. Возможно, что так и будет. Менее, чем через полтора года мне исполнится шестнадцать и я буду свободен от котроля отца. Что меня беспокоило, так это пребывание в психушке. Нужно будет расспросить адвоката об этом. Но, между тем, я чувствовал себя в относительной безопасности.

Сегодня четвёртое июля, День Независимости. Я надеялся, что он станет и моим личным праздником, а не только национальным. Сэмми предложил мне втиснуться в один из его купальных костюмов и тогда мы смогли бы сходить в бассейн в пару милях отсюда. У него был лосьён для загара, в котором моя бледная кожа явно будет нуждаться.
Сегодня супермаркет был закрыт. Тётя Сэмми проспала до девяти, после чего потратила час на готовку и поедание своего завтрака. Слишком голодный, чтобы ждать, с ботинками в руках и солнцезащитными очками на носу, я выскользнул наружу, пока Сэмми отвлекал её внимание на кухне. Мы направились в закусочную в нескольких кварталах отсюда, в которой я часто ел в прошлом побеге.

Мы сошли с автобуса в нескольких кварталах от большого бассейна, построенного на окраине города во времена послевоенного бума строительства. Он был полностью заполнен. Множество подростков у спортивных корзин были способны возбудить меня. Сэмми знал пару из них, из своей школы, не очень привлекательных. Он любовно покрыл меня лосьоном для загара. Мы плавали с его друзьями достаточно долго, чтобы я почувствовал на своей коже жар от солнца. Сэмми вторично намазал меня лосьоном, но я предпочёл остаться в тени. Его друзья присоединились к нам на хот-доги, чипсы и газировку, которые я приобрёл в магазинчике бассейна. На десерт для всех нас они купили шоколадные кексы Тасти-Кейк.
У меня стало складываться впечатление, что его друзья хотят от Сэмми некоторое дополнительное угощение. Один прошептал что-то на ухо Сэмми. Тот улыбнулся и покачал головой. Мальчик, шутя, заехал ему локтем в бок. Сэмми ответил тем же. Мальчик зашептал что-то снова. Сэмми ответил достачно громко, чтобы я смог услышать: "для него вам нужны деньги".

Мальчик ответил одними губами:
- Дерьмо.

Я улыбнулся и поднял два пальца руки, приложив их к губам. Это завершило разговор. Они вернулись в воду.

- Ты делал это с ним раньше? - спросил я.

- Пару раз в школе.

Я рассказал Сэмми о нескольких своих случаях в школе, так как подумал, что это вдохновит его на тоже самое.

- Однажды, один мальчик потыкал пальцем мне в попу, когда мне было около двенадцати. Ему было тринадцать и у него был больше, чем у Джени тогда. Меня уже трахнули пара джонов, но только те, у которых были маленькие. Поли, так его звали, был симпатичным. У него были голубые глаза и он всегда защищал меня от ребят в школе, и однажды, когда он спросил об этом, то я сказал окей. Я пришёл к нему домой в субботу. Было больно, но он использовал много вазелина и оказалось не так уж плохо. Это было типа развлечение и после он делал это ещё несколько раз. Он подрочил мне, когда всё ещё был внутри. Это было круто.

- А другие?

- Всего несколько раз, тем двум нравится как я сосу. У того, который потоньше, по настоящему большой член и его сперма хороша на вкус. Он всегда в восторге, когда собирается кончить, это прикалывает меня, - он толкнул меня в плечо. - Смотри, там один на трамплине, с девочкой. Разве он не красавец? Он ходит в мою школу, но не заговаривает со мной. Я мог бы сосать у него весь день. Посмотри, какой бугорок у него в купальнике.

Там действительно топорщилось, но его рука вокруг талии девушки была не очень хорошим признаком.
- Думаешь, он трахает её?

- Я не знаю, он может меня трахнуть, когда захочет. Я множество раз думал о нём. Тебе он тоже нравится?

- Возможно, но ты мне нравишься больше.
Я сказал потому что это действительно было так.

Сэмми скользнул ко мне и положил свою руку на мой пах.
- Хочешь, пойдём в раздевалку. У них в туалете двери кабинок целиком до пола.

Не имея ничего другого, мы попытались с Коппертоне [Лосьон для загара].Это было не очень, но мне удалось попасть внутрь Сэмми. Он склонился над унитазом. Я был сзади, опираясь на него. Было довольно неудобно, но мне удалось кончить, а затем помастурбировать ему до его конца. Часть его спермы попала на сиденье унитаза. Моя осталась у него внутри.
Мы приняли душ и отправились на автобус.

Сэмми представил меня своёй тётке как Томми и спросил, могу ли я остаться на ночь. Она одобрительно пожала плечами и поставила ещё одну тарелку для куриного рагу.
Мы попробовали потрахаться под углом в девяносто градусов, переплетя наши ноги, чтобы посмотреть, сможет ли он остаться у меня внутри, когда заснём. Никто из нас не мог заснуть в такой позе, поэтому мы обмылись и улеглись cпать прижавшись к друг другу, он позади меня.

Рано утром во вторник я отправился на трамвае в центр города, затем поймал такси и приехал на улицу, пролегающую за банком. В бейсболке и солнцезащитных очках, я зашёл туда со своей сберкнижкой и был тепло встречен помощником менеджера, который выдал мне пять сотен долларов, как я утверждал, для того чтобы купить велосипеды для своих родителей, дяди, тёти и их дочерей. Он подумал, что это хорошее вложение денег.
Я прогулялся через лес рядом с большой частной школой на холме к задней двери дома Бобби. Дверь открыла тётя Марта. Он была удивлена и обеспокоена одновременно. Она оттолкнула меня назад и вышла наружу.
После мощных объятий она сказала:
- Этот детектив постоянно крутится тут в округе. Раздаёт тво' фото с его телефоном сзаду.
Она снова меня обняла.
- Та девушка, что работает тут с нами, взяла одну, но она никогда не видела тебя. Она сейчас тута, поэтому тебе нужно уходить. И не звони на этот телефон, потому что Бобби думать, что они слушать все его звонки. Ты должен быть очень осторожен, мой мальчик. Ты говорил с адвокатом?

- Я смогу ему сюда звонить, но найду для этого телефон-автомат. Скажите Фредди, что я сегодня вечером позвоню Френсису, так что он сможет звонить ему тоже и мы будем общаться таким способом. Он будет завтра работать?

- Да-а, но он не работает в четверг.

- Передайте ему, что я могу встретиться с ним у нашего ручья около десяти. Никто не знает про то место.

- Как ты собираться прийти туда, чтобы тебя не увидели? Они побывали во всех домах вокруг моего, дали тво' фото всем.

- Это легко. Я знаю туда дорогу. Не волнуйтесь. Просто скажите Фредди.

Она снова обняла меня. Я сел в автобус на другой стороне леса у маленькой частной школы.
Из таксофона в цетре я позвонил в офис адвоката. Его не ждали там раньше трех часов.
Сэмми и я пообедали сэндвичами у него дома. Мы спрятали деньги в трёх разных местах.
Около трёх, в бейсболке и очках, я снова позвонил адвокату из телефона-автомата в трёх кварталах от Сэмми. Тот сказал, что занимается проверкой всех обстоятельств и мне надо перезвонить в четверг утром.
Спустя десять минут после того, как мы с Сэмми заперлись в его спальне, в дверь постучался Джени. Я спрятался в ванной, а Сэмми убеждал Джени, что заболел. Это не сработало. Сэмми завёл его в свою спальню. Я пробрался в коридор и подсмотрел в замочную скважину. Всё что мне было видно, так это часть жопы Джени, накачивающего в моего любовника. Он ушёл через пятнадцать минут.
В тот же вечер, прикончив куриное рагу, мы обсудили Джени и мои мысли насчёт его поиска джонов для меня.

- Он не может знать моё имя, потому что ни разу не слышал его, - сказал я.

- Это не значит, что он его не узнает.

- Но ты же сказал, что отсюда никто не ездит в центр города или ещё куда.

- А как насчёт джонов? Некоторые из них там бывают.

- Спорим, что Джени знает, кто.

Он задумался об этом.

Я размышлял вслух:
- Так, как ты собираешься сказать ему, почему ты хочешь джонов, которые не ездят в центр города. Подожди, я знаю. Просто скажи ему, что они не нравятся тебе, потому что, ух, чёрт, я не знаю почему.

- Нет, я просто порасспрашиваю, что он знает о каждом из них и выясню, какие там не бывают. Это не может быть сложно. И Джени никогда никому ничего не говорил раньше, когда ты был в бегах.

- Тогда я не стоил тысячу долларов.

Лёжа в постели с любовным соком Сэмми внутри себя, я задался вопросом, есть ли у меня желание суетиться, когда нет необходимости в деньгах. Двух тысяч долларов хватило бы еду, одежду, билеты в кино, автобусы и такси. Но, здесь были мужчины, с которых я мог видеться без суеты на улицах или благодаря помощи Джени. Они помогли бы растянуть мои деньги подольше. Через шестнадцать месяцев мне будет шестнадцать. Мне необходимо выяснить у адвоката, какую защиту мог дать мой возраст.
Решение я так и не принял, потому что заснул.

В четверг, в девять утра я рискнул позвонить адвокату, чтобы выяснить, нет ли у него каких-нибудь известий. У него не было. Трамвай довёз меня до центра, где я поймал такси и доехал до домов у церкви, в которую ходил столько лет. В десять с минутами я увидел Фредди, ожидающего у ручья. Из-за волнения, я подскользнулся и упал в грязную воду потока, когда в спешке вступил на скользкие камни.
Фредди подумал, что это весело.
Так же, как это восемь лет назад, я разделся догола, пока Фредди разжигал костёр. Я помог собрать палки, на которых собирался просушить одежду. На этот раз нам не потребовалась постель из мха. У нас были одеяла в сумке, которые, как излишки военного снаряжения, много лет назад купил Дуглас, старший кузен Фредди.
Пока мы трудились, Фредди спросил, где я остановился.

- У Сэмми.

- Я так и понял.

- Он хочет извиниться перед тобой за то, что был таким противным и ревновал. Думаю, что сейчас он на самом деле понял нас. На всякий случай, я не сказал ему, что собираюсь сюда.

- Вот это хорошо, - сказал он, когда разгорелся огонь.

Я достал сумку из домика на дереве и перенёс её через поток. Затем лёг на одеяла и внимательно наблюдал за тем, как он развешивает мою одежду на колья, воткнутые нами в землю. Закончив, он улыбнулся мне и лёг животом на оливковые одеяла.

- Давай сюда, - проворковал я.

- Я понимаю, что ты собираешься делать. Но у меня нет никакой смазки. Думаешь, ты сможешь...

Я вытащил тюбик KY, купленный мной в аптеке в центре.

- Чёрт, Маакум. Подожди и ты увидишь, какой большой у меня стал. Ты можешь не захотеть его больше.

Я не произнёс ни слова. В моей попе побывали вещи намного большие, чем он мог себе представить.

Он проделывал всё медленно, нарочно соблазнительно медленно. У меня встало задолго до того, как из его трусов выскочил его полустояк. Он на самом деле стал больше, чем несколько месяцев назад. Я встал на колени и притянул его к себе. Его тело было по-прежнему гладким. Его член вскользнул в мой рот. Я дышал через нос и позволил ему войти в мой рот как можно глубже. Он коснулся моего надгортанника [Эластичный хрящ гортани]. Я изо всех сил сражался с тошнотой, задаваясь вопросом, смогу ли я повторить трюк Сэмми и принять Фредди на всю длину. Я выдохнул и медленно стал вбирать его. Головка его члена вошла в глубину моего рта. Я подержал его там, взявшись руками за его бёдра. Затем чуть наклонился вперёд, позволяя его члену коснуться, затем надавить на мой надгортанник. Подступила тошнота, но я сопротивлялся. Однако, неожиданно моё тело дёрнулось и я, закашлявшись, вытолкнул его.

- Никто не может сделать то, что ты хотел сделать, Маакум. Та штука в горле не позволит тебе сделать это.

- Сэмми смог. Он позволил мне полностью войти. Если может он, то и я смогу. Просто никогда не делал этого. Давай, пробуй ещё раз.

Я снова принял его и он проскользнул мимо проблемного органа. И снова, я сражался с тошнотой. Опять ничего не получилось.

В следующий раз я попробовал другой способ. Через пару глубоких вдохов, я попытался расслабить рот и горло как можно больше. Наклонился вперёд, когда принимал его. Его головка достигла входа в горло. Я закрыл глаза и сосредоточился на ощущениях его члена на моём языке. Возник небольшой кашель, но я наклонил свою голову вперёд. Его член прошёл надгортанник. Это отрезало моё дыхание. Я потащил его глубже в рот. Его член упёрся в стенку моего горла и дальше не шёл. Я приподнялся, изгибая тело и вытягивая шею. Его лобковые волосы коснулись моих губ. Мне необходимо было вздохнуть. Я вытащил его назад.

- Проклятье, Маакум, - прошептал Фредди.

Я заполнил лёгкие воздухом и вернулся к прежнему. Расслабив все мускулы рта и горла, я снова полностью просунул его туда. Были позывы тошноты, но они подавлялись. Я подвигал его членом туда-сюда несколько раз. Было странное ощущение, словно глотаешь целиком горячий хот-дог. Как глотающий шпагу циркач - пронеслось у меня в голове, из-за чего захотелось смеяться, вызвало тошноту и пришлось по-быстрому его выпускать.

- Что?

Я взмахнул рукой, набрал полные лёгкие воздуха и всунул его назад. Я сделал это и был горд, хотя желал ещё, чтобы он побывал и с другого конца моего тела.
Фрёдди плотно прижался к моим плечам. Его ягодицы сжимались моими руками. Он немножко вышел, примерно наполовину, после чего медленно полностью вошёл. И опять же, я принял его полностью, позволив ему дойти до моих гланд.
Он нежно трахал мой рот и горло. Я забрался к нему между ног и ласкал его яички, теперь полностью заросшие волосами. С каждым его входом мне всё меньше требовалось контролировать себя. Я вдыхал когда он выходил и выдыхал при его движении назад.
Он остановился и тихо сказал:
- Если ты хочешь, чтобы я сделал это сзади, то нам лучше начать. Я не могу кончать по два, три раза, как раньше.

Я прижал его к себе, подержав его внутри на несколько секунд дольше.
Мы улеглись на одеяла. Я открыл KY и выдавил немного поверх его блестящего чёрного члена. Затем приставил к своей дырочке и сделал там одно быстрое нажатие. Фредди лёг на меня и с лёгкостью вошёл. Казалось, что наши тела действуют автоматически. Фредди скользнул руками под мои плечи и приступил к тому, что мы проделывали тысячу раз в течение многих лет, когда мы были лучшими друзьями, братьями больше, чем бывают настоящие братья, лучшими любовниками, чем большинство любовников, от юных до старых. Он входил и выходил из меня, соприкасаясь, когда ему было нужно внутрь, двигаясь в моём анусе туда-сюда и в стороны, распределяя блаженные чувства по всей моей талии. Он случайно замедлился и остановился. Я обернувшись, обнял рукой за голову и поцеловал его в щёку. Не было ни одного звука, кроме его затруднённого дыхания. Мне подумалось, что все птицы и насекомые замерли, наблюдая за нами и поражаясь ритмическому танцу любви Фредди. Я кончил перед ним, испачкав одеяло, но был слишком погружён в страсть, чтобы беспокоиться из-за этого. Он уменьшил свои толчки, но не останавливался полностью, когда начался его оргазм. Мне представилось, как выстреливает сперма и движется по пути вслед за его смазанным членом.
Он оставался внутри меня до тех пор, пока полностью не смягчился спустя десять или пятнадцать минут. Когда он скатывался с меня, то посмотрел и сказал с улыбкой:
- Я почти забыл, как это хорошо. Откуда ты узнал, как можно проталкивать в рот?

- Я не знал. Это было в первый раз. Я не знал, что сумею. Когда я с тобой, то могу делать то, что не могу ни с кем другим.

- Ты кончил?

Я перевернулся на бок.
- Нам нужно замыть одеяло.

Мы сделали это, затем развесили его неподалёку от огня.
Фредди стал доставать сэндвичи и тёплое молоко, купленное им для нашего обеда.

В три я снова был в центре города, в телефонной будке в аптеке. Адвокат предложил встретиться на следующий день в церкви, где мы встречались в прошлый раз.
- Будь там в три. Один из священников выйдет и проведёт тебя в ректорную. Подожди меня там. Я буду около половины четвёртого. Я объясню, зачем, когда приду.

- А если за вами следят? Как...

- Мы поговорим завтра. Будь там в это время.

Я пошёл к Сэмми через улицы, проходящие через негритянский район, затем несколько кварталов к западу от его дома, где я ничего не знал.
Прогулка давала время кое-что обдумать. Я поймал несколько смущающих взглядов на чёрной территории, но они были не более чем любопытствующими.

Казалось, что мой отец готов потратить уйму денег, чтобы найти меня. Если следили и за адвокатом, то значит, что это был не один детектив. Почему он тратит так много? Единственное, что я мог предположить - он сильно разозлился по поводу срыва своего плана избавления от меня раз и навсегда. Проблема была в том, что гораздо проще было сбросить меня моей тётке и забыть о моём существовании. Может, он просто не способен свернуть со своего пути, не смотря на все эти расходы и неудобства? Он отказался от своего ежегодного летнего путешествия. Почему? Здесь было что-то ещё. Надеюсь, что адвокат смог что-то разузнать об этом.

Вместо того, чтобы беспокоить Сэмми своими мрачными думами, я удержал их в себе и повёл его на ужин в закусочную. Я поведал его тёти историю, что мои родители переслали мне немного денег через мою тётку, и показалось, что эта неожиданно придуманная история сработала.
Когда стемнело, я вышел на пробежку в парк, первую после моего побега из клиники. К моему удивлению, я оказался в состоянии с полчаса бегать рысью до того, как реально устал. И потом, после десяти минут спокойной ходьбы, смог ещё в течении двадцати минут продолжить бег. Словно возможность размять ноги добавила немного выносливости.
К тому времени, когда я вернулся к Сэмми, я был насквозь мокрый от пота. Его тётя была поражена.

- Я желаю, чтобы ты смог заставить этого лентяя, - сказала она, кивая в сторону Сэмми, - тоже заниматься. Он такой тощий, совсем нет нигде никаких мускулов.

После длительного купания, мы забрались в постель. Где-то в глубине меня грызло беспокойство, что ощущение его тёплого, лежащего рядом со мной тела будет недолгим. Каждый раз, когда я задумывался об этом, всё определённее казалось, что адвокат не сможет сказать мне ничего хорошего. Сон не приходил несколько часов.

На следующее утро я забрал Сэмми в гавань в центре города, чтобы посмотреть там на лодки. Он чувствовал моё мрачное настроение, пытался заставить рассказать, что меня беспокоило. Я признался только в том, что сегодня должен встретиться с адвокатом.

В десять минут четвёртого я пришёл в церковь и сёл поблизости от первого ряда, чтобы священник мог легко меня найти. Сидя на скамье, с ощущениями её мягкого резного дерева осязая своеобразного аромат церкви, всё это принесло череду воспоминаний, как я бывал с моим дедушкой здесь на службе. Мессы с моими бабушкой и дедушкой совершенно отличалось от посещений церкви с моим отцом. Всё, что я делал со своими дедом и бабушкой, сопровождалось ощущением безопасности и комфорта.
Пожилой священник, друживший с моим дедом, вышел из ризницы и жестом пригласил меня к себе. Он провёл меня в ту же комнату, где мы разговаривали с адвокатом неделю назад.
- Может быть ты слишком повзрослел для этого, но у нас есть молоко и печенье, если ты не против, - произнёс он с улыбкой.

Это всегда находилось на кухне у бабушки. Я согласился. Он принёс тарелку "Лорна Дюнс"[Вид печенья], и стакан молока с шоколадом, ещё не полностью растворившимся.
Адвокат прибыл спустя полчаса. Выражение его лица было совсем не обнадёживающим.
- Малькольм, - начал он, - во-первых, я не разговаривал с твоим отцом. Он отказывается встречаться со мной. Но, тем не менее, я переговорил с его адвокатом, мистером Белстоуном. Я считаю, что ты должен встретиться с ним.

Моим ответом стала ухмылка. Тот был человеком, всегда поддерживающим моего отца против меня.
Адвокат помолчал, потом спросил:
- Пытался ли ты, ну, уф, иметь сексуальные отношения с каким-нибудь мальчиком из клиники?

- Кто это сказал? - Я почувствовал, что мои уши краснеют.

- Мистер Белстоун показал мне письмо от доктора Хейна. Три мальчика заявили, что ты хотел проделать это с ними. А один санитар сказал, что он наблюдал за этим между тобой и одним мальчиком в туалете.

- Это мистер Коултер, я уверен. Он тот, кому Клаус делал минет. Они все лгут.
Я задался вопросом, кто такой этот третий мальчик, затем сообразил, что, вероятно, это один из тех, кого трахал Клаус.

- Кроме всего прочего, доктор Хейн говорит, что ты отказывался сотрудничать в лечении.

- Лечение? - от досады у меня выступили слёзы. - Это пытка, а не лечение. Он говорил, что собирается сделать меня нормальным и он - дерьмо! Ему самому нравятся мальчики. Он наци и проделывал все эти вещи в концлагере. И мистер Коултер тоже наци. Чёрт!

- Успокойся, Малькольм. Я просто говорю о том, что мы имеем против. Доктор поставил диагноз и с этим трудно будет бороться. Мы можем найти доктора, который обследует тебя, но я не уверен, что суд послушает его, особенно, наряду с теми вещами, которые скажет твой отец.

- Мой отец? Он тоже дерьмо. Что ещё сказал этот наци? Я никому не делал больно. Одна проблема, что я когда-то занимался суетой. Кто-нибудь пострадал при этом? Никто! И я это делал только потому, что они вообще не давали мне денег. Я хорошо учился. У меня не было проблем в школе и где-нибудь ещё. Ничего плохого со мной не происходило. Так зачем я должен находиться в больнице, если я не делал ничего плохого? Я кому-то сделал больно?

- В больнице говорят, что ты опасен для других мальчиков и ...

- Чёрт! Я никогда в своей жизни не навредил ни одному ребёнку. Никогда! Меня дети били. Я никогда...

- Малькольм! Малькольм. Злость и возбуждение не помогут.

- Что о том, когда мне исполнится шестнадцать? Что тогда? Я хочу сказать, что могу делать всё, что хочу, так?

Адвокат вздохнул.
- Малькольм, возраст совершеннолетия в этом штате - восемнадцать. Шестнадцать - это возраст, когда ты не обязан ходить в школу и можешь получить права, не более.

Затем:
- Чего я хочу, так прямо сейчас организовать слушания с участием Департамента социальной службы, твоей тетей, принципалом твоей школы и одним из твоих бывших учителей, чтобы мы увидели, что можно сделать. Я разговаривал с психологом из твоей старшей школы, но он не в восторге от тебя. Это будет очень трудно.

- И что, вы сможете устроить, чтобы я остался жить у тёти?

- Малькольм, буду откровенен, я сомневаюсь в этом. Возможно, если твоя мать даст показания против твоего отца, отрицая многое из того, что говорит он, то мы попытаемся получить от штата возможность рассмотреть это. Проблема в твоём поведении, судя по сообщению из "Зеленого приюта", плюс, конечно, твой побег.

- Мой побег? Меня там пытали. И они бы никогда не выпустили меня оттуда. Никто, подобный мне, оттуда не выходил. Чёрт! - потекли слёзы.

Адвокат склонился ко мне.
- Малькольм. Успокойся. Я на твоей стороне. Я доверяю отношению твоего деда к тебе. Я просто хочу, чтобы ты понял, как будет трудно.

Мы опять прошли по всему, что случилось в больнице. Я пытался пересказать ему так, как в первый раз, но не уверен, что это получилось. Я почувствовал, что он догадывается, что секс имел там место и под конец признался.
- Хорошо, этот парень, Клаус, которого привёз доктор Хейн из Германии, он просил меня позволить сделать это. Я долго ему отказывал, но после того, как он рассказал некоторые вещи о себе и о мистере Коултере, после того, как он позволил мне подсмотреть один раз, откуда Коултер не мог меня видеть, я решил, что он может мне помочь, и я позволил ему.

- Что ты видел между Клаусом и мистером Коултером?

- Я видел, как Клаус делал ему минет. Затем Клаус ввернул другому мальчику в туалете. Я видел это пару раз.

- Кто-нибудь ещё видел это?

- Там был один мальчик, парень по имени Джонотан, который любил, как и я, читать. Он тоже это видел.

Он получил детали, имена, приблизительные даты, всё, что я смог вспомнить. В конце концов, я признался во всём, в том числе, что я и Джонотан делали это.
Когда наконец он закрыл свою авторучку, я спросил у него:
- Так вы сможете исправить, чтобы я не возвращался назад, а остался у своей тётки?

Он с минуту рассматривал меня, перед тем как ответить.
- Честно говоря, это не очень вероятно. Даже, если твоя мать перейдёт на твою сторону, это будет всего лишь твоё слово против всех. Ни один суд не примет твои слова против сотрудников "Зелёного приюта". И они могут вызвать твоего школьного психолога. И, конечно же, твой отец.

Снова потекли слёзы. Расстроенный, я спросил:
- А когда мне будет восемнадцать?

- Тогда останется клиника и их диагноз.

Я заплакал. Потом заговорил сквозь плач::
- Этот сукин сын. Почему он так меня ненавидит? Я никогда первым ничего не делал. Всегда начинал он. Почему не оставит меня в покое?
И дальше в таком же тоне.

Адвокат молча слушал.

Священник усадил меня в свой автомобиль, пока тот находился в гараже. Когда мы выехали спустя полчаса после ухода адвоката, уже стемнело. Я попросил высадить меня у гавани. Я был полностью подавлен из-за того, что никогда не смогу полностью распоряжаться своей жизнью. Я даже надумал броситься под автобус, когда ждал его, чтобы добраться до Сэмми.
Я присел на бордюр и затосковал по Фредди.
Под конец, я направился прямиком к Сэмми, не обращая внимания, что кто-то может заметить меня.
Когда я пришёл, Сэмми сидел на ступеньке у входа. Он сразу же понял моё состояние и поволок меня наверх.

- Этот сукин сын никогда не оставит меня в покое, - простонал я и завалился поперек кровати, а Сэмми стал гладить меня по голове.

Он заставил меня рассказать многое из того, что было сказано и обсуждалось.
- Ты сможешь остаться у меня навсегда. Может быть, мы сможем снять место где-то поблизости. Мы можем продавать вещи, как это делает моя тётя. Мы сможем что-то делать.

Это вышло у него так же безнадёжно, каким было и моё уныние.
Он подогрел суп, который его тётка оставила на ужин, но я смог съесть всего несколько ложек. Наконец, Сэмми раздел нас обоих и заполз ко мне в кровать.
Периодически я засыпал, но меня постоянно будили мысли, преследующие меня. Рано или поздно, если я останусь жить в родном городе и меня будут постоянно искать, то один из детективов, нанятых моим отцом, найдёт меня и я вернусь в "Зелёный приют". Там они засадят меня на всю жизнь в одну из узких камер, без надежды на спасение. Если я уеду из города, то тогда не буду знать, как себя прокормить. В конце концов, один из полицейских остановит и спросит, почему я не в школе. Пребывание в бегах давала мало шансов на успешную жизнь. Отказ от побега означал пожизненное заключение в "Зелёном приюте". Смерть была лучшим вариантом. Но я должен забрать своего отца с собой. Это обязательно. У него был пистолет в ящике комода. Я использую его для нас обоих.

В субботу утром, после того, как его тётя ушла, Сэмми приготовил для меня яичницу с ветчиной. Обычно это было любиммым блюдом. Но я съел только кусочек.
Сэмми предложил искупаться в карьере. Мне не хотелось ничего делать, только планировать кончину моего отца. Теплилась слабая надежда, что я смогу убить его и скрыться. Возможно, тогда моя мать найдет в себе мужество встать на мою сторону и рассказать всю правду. На самом деле я в это не верил. Она будет знать, что я убил его и, вероятно, взненавидит меня за это. Нет, лучше просто достать пистолет и после всего пустить себе пулю в голову.
Сэмми наседал. Я согласился пойти только, чтобы побыть с ним в последний раз.
В автобусе мы уселись позади. Он держался за мою руку. Это заставляло чувствовать себя виноватым, что моё самоубийство будет для неприятным сюрпризом. Но, если бы меня снова заперли, стало бы только хуже. Тогда он никогда не может меня забыть. Он даже мог попасть в беду, пытаясь вытащить меня. Нет, самоубийство будет самым простым выходом для всех. Но, только после того, как я позабочусь об этом сукине сыне.

Карьер был был заполнен семьями, подростками и детьми всех возрастов и обоих полов, вверх по склону у раздевалок небольшая группа мужчин занималась барбекю. Мы разделись. Сэмми полностью обмазал меня Коппертоне, вплоть до пальцев на ногах. Затем потащил меня на пирс и столкнул в воду. Она была такой холодной, что у меня на мгновение перехватило дыхание. Сэмми прыгнул вслед за мной.

- Давай сплаваем на ту сторону и поднимемся на стену, - предложил он, вынырнув.

Я поплыл за ним. Это было почти сто ярдов [Почти девяносто метров]. Сэмми устал и несколько раз хлебнул воды. Я встревожился, что мне надо ему помочь, но не знал, как это сделать. Я этого не умел. В итоге, я стал его поддерживать его словами.
- Ну, давай, Сэмми. Ещё немного. Это совсем не далеко.

Он усмехнулся и плыл дальше. Когда мы добрались до камней и вскарабкались на один из них, он сказал:
- Ты волновался, что я могу утонуть, да? Не бойся, я плавал здесь раньше.

Мы некоторое время понаслаждались солнцем на наших замёрзших телах. Сэмми рассказал о мальчике, который якобы отсасывал двум другим за камнями слева от нас всего с месяц назад.

- Я никогда не стал бы этого делать. Вон оттуда можно было заметить.

Он указал на платформу над нами, где более смелые сигали ногами в воду с высоты примерно пятидесяти фунтов. Один парень поглядел вниз, вероятно, примериваясь, куда он может упасть. Казалось, что несколько других ребят подначивают его. Я вдруг сообразил, что они говорят не с ним. Они указывали на нас и выкрикивали имя Сэмми. Это был Джени, повзрослевший Джени, ещё один мальчик, чей возраст я не смог определить и малыш, державшийся за руку Джени.
Мне по-прежнему ничего не хотелось делать, тем более, общаться. Поэтому я сказал:
- Сэмми, я сейчас никого не хочу видеть. Я приду к тебе домой после того, как стемнеет.

Я собирался нырнуть в воду, когда рядом раздался мощный всплеск. Поначалу, поднялись только пузыри. Прежде, чем я успел двинуться, всплыл Джени. Он с секунду разглядывал меня, после чего закричал:
- Томми! Где, чёрт возьми, ты был?

Я снова сел. Джени подплыл и вскарбкался к нам.

- Чёрт, мужик, проклятье! Ты пропал как чёртов ублюдок. Где ты пропадал?

- Учёба, работа.
Мой разум стряпал историю, по которой я в этот день пришёл просто повидаться с Сэмми, а не жил у него.

Джени уселся рядом со мной.
- По-прежнему суетишься, да?

- Нет, работаю в продуктовом магазине.
Я лгал, предполагая, что ему будет неинтересна эта тема для разговора.

- Чёрт, спорю, что ты можешь делать своим телом за раз больше, чем за весь день в каком-то дрянном магазине.

- Может быть, но я не хочу бояться быть пойманным.

- Чёрт, я занимаюсь суетой около четырёх лет и ни разу меня не ловили, даже близко. Эй, мы с этим парнем из Вирджинии и он хочет ещё парочку ребят для оргии, он так говорит. Ты знаешь, все занимаются этим дерьмов как раз сейчас. Ты хорош в этом и ему на самом деле понравятся твои мускулы.
Он сжал мой сосок.

- Не, мы собирались поплавать, а потом мне нужно домой к пяти.

- Ну, Томми. Не губи вечеринку, не будь ублюдком. Сэмми сможет получить деньги, и я тоже.

В предложении Джени почувствовалась хорошая сторона и у меня было время.
- Что он платит?

- Три каждому за хорошую вечеринку.

- Зависит от того, что ему захочется.

- Чёрт, за три, проклятье, всё, что он пожелает.

- Я не трахаюсь за три. За пять.

- Пять? Ты сошёл с ума. Сэмми берёт за это два, не так ли, Сэмми?

Сэмми застенчиво кивнул.

- Ну а я нет. Я сделаю это за три, но это будет всё.
Нет, переговоры служат для того, чтобы обговаривались все вещи. В конце концов, я был профи.

- Я передам ему и посмотрю, что он скажет.

- Он собирается трахнуть тебя, Джени? - я спровоцировал его.

- Никто не трахает меня, ты знаешь это. Он собирается поебать Марки, за два.

- Кто такой Марки?

Ответил Сэмми.
- Ты знаешь. Это малыш, о котором я тебе говорил. Восьмилетка, который делает всё.

Мы поплыли назад, к пирсу. Весь этот путь я желал найти для себя хоть какое-то оправдание, чтобы не идти туда, но в глубине души, вероятно, сидели врождённая озабоченность и сексуальное любопытство. Мужик собирался трахнуть восьмилетку, который, наверное, совсем не против этого, а может быть, любит это самое так же как я.
Другой мальчишка, тощий, но симпатичный парень, вероятно, Марки, и мужик средних лет с выпирающим животом и вожделением в глазах ждали нас. Джени познакомил меня с ним. Как обычно, его звали джоном. Я обрадовался, что его лицо мне незнакомо.

Джени объяснил, что мне нужно домой к пяти, потом подошёл поближе к мужику и сказал что-то так, чтобы я не услышал. Глаза мужика были на моей промежности. Я развернулся, якобы разговаривая с Сэмми, но на самом деле, чтобы продемонстрировать мою лучшую часть тела. Это произошло автоматически, как расчёсывание зудящего места. Я был хастлером до глубины души.
Джон покачал головой из стороны в сторону и сказал:
- Нам лучше двинуться в путь.

Другой подросток был повыше нас ростом, но лицом и телом явно младше нас на полгода или около того. Казалось, он совсем не в восторге от ухода. Я попытался вспомнить его немного знакомое лицо, представляя его на пару лет моложе, когда я в последний раз бывал в этом районе. По дороге к машине я спросил как его зовут.
- Майк, - это всё, что он ответил мне.

- Мы были знакомы раньше?

- Может быть.

Его прохладного тона хватило, чтобы положить конец этому короткому разговору. Я не почувствовал никакой угрозы, наверное потому, что он не болтун и, возможно, был не особенно счастлив, находясь в нашей группе.
Когда Марки шествовал впереди меня, я углядел у него пару достойных булочек, подчёркивающих худобу его тела. Тем не менее, довольно трудно было вообразить в нём член размера Джени. Даже для меня это было бы довольно болезненно.
Наш клиент всю дорогу до своей гостиницы разговаривал с лёгким южным акцентом, задавая вопросы, которые все джоны задают своим мальчикам: имя, возраст, класс в школе, спортивные интересы и под конец: "Как часто ты трахался?"
Это было всегда. Они обычно подбирались к теме медленно.

- Пару раз.

Джон усмехнулся.
- Спорим, это ты для меня развернулся боком.

Марки, когда уселся впереди между джоном и Джени, обернулся с удивительно тёплой зубастой улыбкой. Один из зубов был обломан сильно обломан, из-за чего я предположил, что он мог порезать парочку толстых членов, которые он якобы сосал.
Джон жил в хорошем мотеле к востоку от центра города. Он оставил нас ожидать на парковке, а сам зашёл туда с фасадной стороны. В мотеле были задние двери, через которую он и впустил нас внутрь. Мы вошли в его номер с роскошной гостиной и спальней с громаднейшей кроватью. Ванная тоже была большой, как и комнаты. Мужик был в состоянии заплать нам каждому по пятёрке.

- Давайте, раздевайтесь догола! - сказал он, раскинув руки в стороны.

На Марки были только ботинки, шорты и майка. Он по быстрому скинул их и прошёлся, демонстрируя свой длинненький тоненький стоячок, идеально подходящий для его тела.

Сэмми раздевался как я, я вещь и он вещь.
Джени приказал раздеваться Майку. Он всё ещё оставался в трусах, когда мы голышом разлеглись по все кровати.
Джени оказался следующим после Марки, у кого встал.
Джон прополз между Сэмми и мной на середину большой двухспальной кровати. Джени подтолкнул к нему Марки. Малыш быстро заполз между его волосатых ног и приложился к головке его полувставшего органа, пытаясь заставить его подняться своими поспешными движениями. Голова мальчика перемещалась из стороны в сторону по кругу и вверх-вниз. Я подумал, что будет, если он поцарапает большую головку своим расколотым зубом.
Джени сдёрнул с Майка его хорошо оттопырившиеся трусы. Было очевидно, что внутри есть что-то большое. Я задавался вопросом, чего он так стесняется, пока не увидел, что у бедного ребёнка нет ни одного лобкового волоса. Но даже не встав, не было ни какого сомнения в том, что это самый длинный член в комнате. Джон заметил это.
- Кто-нибудь, пососите эту вещицу и заставте её встать, - приказал он.

Джени толкнул Сэмми в руку. Мой любовник взглянул на меня, словно спрашивая, не буду ли я возражать. У Майка была действительно привлекательная пиписка. Я пожал плечами. Сэмми не стал больше ждать. Он быстро перекатился к паху Майка и взял у него. Майк откинулся на спину и прикрыл глаза, уже не так скучая.

- Давайте, парни. Оргия!

Джени показал мне на себя. Я наслаждался, наблюдая как Сэмми медленно перемещается вверх-вниз по прекрасной длинной вещице Майка. Будучи высоким, Майк имел тело двенадцатилетнего ребёнка, гладкое, мягкое, но с органом и яйцами, которых я никогда не встречал у подростка его возраста.
Я вздохнул и направился к Джени, чьё плотное, мускулистое, по-прежнему гладкое тело мне всегда нравилось. У него был примерно пятидюймовый, может пять с половиной, чуть больше чем у меня. Он скользнул в мой рот, на язык, в глубину. Он был шелковистым, как я и помнил. Я провёл руками по его бокам к до сих пор голым подмышкам. Он вытянулся и зажал руками мои ладони, возможно, из-за щекотки.
Я вздохнул и решил взглянуть, смогу ли я его пропустить мимо своего надгортанника. Была небольшая тошнота, которая скоро прошла. Я заставил себя расслабиться, приподнял немного тело и спустился своими губами к его мягким тёмно-каштановым лобковым волосам. Джени положил свои ладони на мои плечи. Я был уверен, что так у него впервые.
Я выпустил его полностью вставший конец из рта, затем полностью принял назад, его головка оказалась в верхней части моего горла. Джоны должны хорошо платить за это. Конечно же, я слышал среди хастлеров, что такой трюк могут проделывать многие мальчики. Я поднял гдаза, чтобы увидеть, наблюдает ли джон. Он наблюдал. Маленький Марки работал над его стояком, как в самом начале, но желания джона поменялись.
Уверенный, что джени хватит, после нескольких экскурсий туда-сюда по гладкому его стволу, джон похлопал меня по плечу и сказал:
- Сделай это же мне.

Я сомневался, что Джени хотелось, чтобы я останавливался. Его руки нажали на мои плечи. Я вытянул руку, говоря так, что джону нужно подождать минуту или две.
Джон сказал:
- Пока никто не должен кончить. Давай сюда.

Я сжал сладкий член Джени губами и внутренней стороной щёк и выпустил наружу.
Член джона был толще и грубее. Стараясь изо всех сил, но мне никак не удавалось пропустить его сквозь проблемный орган в своём рту. Я извинился и объяснил:
- Просто у вас слишком толстый.

Он показал недовольство, но смирился. Я сорвался с крючка. Он пошёл на следующий шаг. Достав из-под подушки тюбик KY, он похлопал меня по заду.
- Ты сможешь принять его хотя бы сзади?
Это был не вопрос.

С заботой во взгляде я ответил:
- Это стоит пятёрку, сэр.

Он повернул голову и кивнул, одновременно брызнув смазкой на свой аппарат.

Так как он лежал, то я предположил, что он хочет, чтобы я сел на него. Он хотел именно этого. Я так и сделал, опустившись до его волосатого паха.

- О как! Ты проделывал это больше чем пару раз, мальчик.

Меня больше занимало наблюдение за тем, как Сэмми занимается любовью с поясницей Майка. Его зад был в пределах досягаемости, поэтому я проник пальцами в его расселину. Он выгнул спину. Я поласкал его отверстие, в то время, как джон шевелился внутри меня.

- Подвигайся немного вверх-вниз, - приказал он, дружелюбный, как клуб скаутов.

Я отпустил Сэмми и повиновался.
Пара маленьких ног сбоку от джона привлекли моё внимание. Марки сосал у Джени.
Я задумался, сколько пройдёт времени перед тем, как другим захочется того, чем занимались мы с джоном. Майк закрыл глаза, чтобы не видеть ничего, что могло его отвлечь. Однако Джени наблюдал, как я скольжу вверх-вниз по гладкому стволу джона.

- Дай мне твою смазку, - сказал он нашему клиенту.
Джон передал её.

Джени оттолкнул Марки от своего члена. Мальчик понял, что последует за этим и развернулся, упёршись на руки и колени. Сбоку я смог увидеть, как его губы сжались.
Джени устроился за ним и направил свой член. Чередой небольших подталкиваний он всунул его его довольно далеко внутрь Марки, но всё ещё не упёрся в его маленькие булочки. Восьмилетка уткнулся головой в постель. Мышцы его спины и рук напряглись. Наверняка, это было больно. Джени трахал медленно, целиком входя и выходя за такт. Марки выдыхал каждый раз, как Джени вталкивал в него.
Джон опустил меня полностью вниз и трахал меня снизу. Это было приятно, но неинтересно. Угол, под которым его член пихался с силой в мою простату, с каждым толчком менялся. Он с каждым разом проделывал толчки всё быстрее и сильнее, после чего медленно выходил, что вызывало у меня только кратковременные вспышки удовольствия.
Я бросил взгляд на лицо Майка. Ему определённо не нравилось, что с ним проделывали. Это беспокоило меня. Затем, на секунду, я подумал, что это также беспокоит и джона.
- Джени, - сказал он в сторону шепотом, - иди трахни одного из них.

Я предположил, что он имел в виду Сэмми или Майка, хотя был неуверен, что Майк позволит это, тем более что он так явно был недоволен своей нынешней ситуацией.
Джени послушно вышел из Марки. Малыш вытер лицо об руки, словно плакал.

- Малыш, - сказал джон, - садись на член к Томми.

Джени кивнул головой, что Марки надо сесть на него.
Я не собирался это допустить. Я быстро поискал действо полегче.
- Не, если он сделает это, то я кончу. Позвольте ему просто пососать у меня.

Марки посмотрел на меня с надеждой.
Джон остановил трах.
- Ладно, Томми, ты сможешь сдержаться. Просто расслабся. Давай, малыш, смажь у него и садись туда.

Я опустился вниз.
- Я не хочу это делать. Ему больно.

Отозвался Джени.
- Не, ему совсем не больно. У меня побольше, чем у тебя и он спокойно его принял.

- Нет, не так, Джени. Он плакал. Я видел.

- Он не делал этого. Скажие ему, Марки.

Восьмилетка и я с минуту смотрели друг на друга, после чего тот отвёл взгляд.
- Всё окей. Я смогу сделать это, - сказал он едва слышно.

Выпримившись, по прежнему сидя с членом джона в своих внутренностях, я решительно сказал:
- Я сожалею, сэр, но этого делать я не буду.

Сэмми выпустил член Майка и повернулся к нам. Майк , в замешательстве, приподнялся на локтях.

- Чёрт, - сказал Джени, - ладно, Томми. Он заплатит тебе то, что ты запросил. Давай, сделай это. Марки проделывал это кучу раз, даже с мужчинами, правда, Марки?

Марки печально кивнул.

- Мне всё равно. Я не собираюсь делать больно малышу. И ему больно, Джени. Ты тоже не должен.

- Проклятье, Томми, ты собираешься погубить всё дело. Ладно тебе, просто трахни его. Ему заплатят тоже.

Я покачал головой.

Откликнулся Майк:
- Чёрт, я трахну его.

- Нет, - стоял я на своём. - Никто не трахает Марки или я ухожу.
Я взглянул на Сэмми.

Сэмми сказал:
- И я тоже. Ему больно, Джени. Ты знал, когда делал это.

Джон громко вздохнул.
- Окей, окей. Кто-нибудь, сядьте на член Томми, кто-то из вас. Но кто-то ещё должен потрахаться, чтобы я мог посмотреть.

Майк посмотрел на свой пенис. Джени сказал:
- Меня никто трахать не будет.

Джон спросил:
- А что он, как его имя?

- Ну, давай, Майк, - откликнулся Джени. - Я дам тебе бакс дополнительно от себя.

Майк поджал губы и покачал головой.
- Ни за что. Я не трахаюсь.

- Христос, сколько нужно дать, чтобы ты и ты начали друг с другом?

Майк взглянул на меня, затем сказал:
- Дай мне десятку и я позволю Джени вставить мне, но только не больше пяти минут.

Я не знаю, сообразил ли Майк об этом, но он, вероятно решил, что может запросить вдвое больше меня. Джон ввинчивал мне больше пяти минут и всё ещё был далёк от оргазма. Вероятно, ему было нужно посмотреть на трахающихся, чтобы кончить.

- Христос, малыш, окей, но будешь это делать до тех пор, пока я не скажу, и этот парень сядет к Томми, - он указал на Сэмми. - И малыш пососёт у него. Давайте.

Майк лёг на живот. У него была по-настоящему красивая кожа, но я бы предпочёл, чтобы он трахал меня, а не наоборот. Я догадывался, что ему хотелось того же.

Джени выдавил немного KY на свой орган и пристроился позади Майка на его симпатичных ногах. Я откинулся назад и наблюдал, как Сэмми смазывает у меня. Он стоял передо мной с улыбкой на его сахарных губах, после чего присел. Затем, зная как мне нравится, когда он сам двигает попой, позволил моему члену полностью войти в его прямую кишку.
Пока я наслаждался членом во мне и своим внутри Сэмми, мне стало интересно, как будет реагировать Майк на орган Джени в своём тылу.
Он слегка морщился, когда я посмотрел. Джени медленно накачивал в него, склонив свою голову на плечо Майка и положив ладони на шелковистые бёдра мальчика. Я был уверен, что джон тоже наблюдает за ними.
Марки пролез между моими ногами и ногами джона и опустился на Сэмми. Сэмми же предоставил делать всю работу джону, что оказалось хорошим делом, потому что если бы он ещё раз шевельнулся, я бы немедленно кончил.
Эротическая картинка произвела на меня тот эффект, который должна была произвести на джона. Мои яйца были готовы лопнуть. Спасали меня только вялые подталкивания джона, который свёл толчки в мою простату к минимуму. Но мой член был полностью похоронен в горячем канале Сэмми, а тот стал переодически сжимать свой анус, вероятно, из-за лихорадочной работы Марки.
Но, несмотря на всё это, самым первым, готовым кончить, казался Джени. Его лицо исказилось, когда он плотно прижался к безволосому заду Майка. Его попа выгнулась назад, после чего стала перемещаться всё быстрее и быстрее. Казалось, что Майк совсем не обращает на всё это внимание. Я задумался, насколько он близок к тому, чтобы выстрелить спермой на простынь постели.
Но, на самом деле, первым кончил Сэмми. Навык Марки в минете и массаж моим членом его внутренностей оказались для него слишком сильными. Мускулы зада Сэмми дёрнулись несколько раз на моём члене, когда он заполнял рот Марки своим элексиром. Из-за всего этого я потерял из виду Майка и Джени. Один из сильных толчков джона сработал, словно выключатель. Свет помёрк у меня в голове. Я стал выстреливать волны спермы внутрь тела своего любовника.
Я и не заметил, как джон кончил внутри меня.
Майк, выдержав анальный массаж, теперь нуждался в Марки и в том, что тот проделывал до этого Сэмми. Малыш глотал всё.
Вся выделившаяся сперма осталась в чьём-либо теле. На простыни не попало даже капли KY. Никаких доказательств оргии не было.
Джон выдал нам наш заработок и немного монет на автобус. Он заявил, что слишком устал, чтобы двигаться.
Майк садился в автобус угрюмым. Я догадывался, что он расстроился, дав насладиться своей попой Джени. Он, наверное, проделает это снова с клиентом, но только когда будет наедине с ним.

Я вышел в центре, якобы, чтобы сесть на трамвай до дома. Вместо этого я проделал крюк и вышел южнее парка. Расслабление из-за секса и победа за Марки заставили сомнения относительно моёго будущего таять. Я стал искать лазейки в словах адвоката, пытаясь увидеть малейший проблеск надежды. Возможность остаться в моём родном городе не сработала. За то время, которое детектив тратит на мои поиски, мне нужно найти совершенно новое место, чтобы остановиться там, где меня абсолютно никто не знает. Мне пришло в голову, что наш клиент из Вирджинии бывает и в других краях, других городах и, вероятно, знает, где там можно суетиться. Суета же была единственным моим средством существования. Я мог бы встретиться с новыми мальчиками, завязать новую дружбу в новом городе. Возможно, Франсуа и один из его приятелей могли бы что-то сделать для меня. Я нуждался, чтобы мне кто-то показал площадки, где можно суетиться, где нельзя, что платить тому, кто следит за этим.

Я пнул по мешку с мусором, заставив его раскрыться и вывалив свое содержимое по всему тротуару. Мои идеи тоже были полны мусора. Ничто не сработает. Кто примет меня? Кто мне всё это покажет? Я был новичком в деле, которое сожрало много новеньких. Я почти наверняка прогорю. Мне нужно перестать обманывать себя. Мне, так или иначе, придёться закончить дело с моим отцом. Но, на самом деле, мне не хотелось гибнуть вместе с ним.

Я покушал в Белой башне и попробовал почитать газету, оставленную кем-то на стойке. Не успел я прочесть и одной колонки, как эти размышления вернулись вновь. Я заработал пять долларов, получив удовольствие. Я конролировал ситуацию, заставив идти её в том направлении, которое я считал правильным. Все остались довольны, ну, наверное. Я задумался, как теперь Джени будет обрабатывать Марки, своего мальчика для траха, после того, как я показал тому, что терпеть боль совсем необязательно. Вероятно, Джени очень разозлился на меня из-за этого.
Мне нужно было поговорить с Фредди. Обсудить с ним свои мысли, помочь мне откинуть невозможное, найти решение, пусть даже безрадостное, которое позволит оставаться рядом с ним, чтобы он был частью моей жизни.
Как только стемнело, я прогулялся по улице вдоль парка, через мост над железнодорожными путями и затем два квартала до Сэмми. Он ждал в магазине и бросился меня впускать.
После нескольких поцелуев он прошептал:
- Моя тётя наверху в кухне слушает радио. Мы должны быть потише, потому что ей не нужно знать, что ты здесь.

Он приволок к себе в комнату достаточно бобов и хот-догов. Его тётя, как обычно, сидя на кухне, слушала радио.
Я спросил у Сэмми, что он думает насчёт реакции Джени на возможную потерю доступа к приятным булочкам Марки.

- Забудь об этом. Он, наверное, трахает его прямо сейчас. Марки обожает Джени. Он сделает всё, что скажет тот. Но мне понравилось, как ты вступился за него. Я не знаю. Может быть, он скажет нет.

Как и пару раз до этого, мы заснули, обсуждая возможные варианты жилья для меня, хотя мы оба знали, что они нереальны.